Нет, не все кошки откликаются на "кис-кис". Меньше половины. Да что там! Меньше половины от половины. И если не считать неподдающихся воспитанию деревенских котов (про которых никогда не знаешь, что у них на уме), то большинство Мусек и Мурзиков уверены: "Обращать внимание на подобные человеческие звуки просто унизительно!"
Поэтому когда цивилизованная кошка слышит "кис-кис", она, оборачиваясь, отвечает холодным недоуменным взглядом, а иногда и вовсе не меняет гордого положения головы. Как будто не слышит вас.
Это всё - гены.
Доподлинно известно, что домашним кошкам любой породы ближайшей родней приходятся всевозможные тигры и леопарды. Например, у тех котов, которых зовут Барсиками, самые непосредственные родственники, естественно, снежные барсы. И если какая-нибудь сиамская Зизи из Новосибирска - будучи троюродной племянницей сестры прабабушки всем известной пантеры Багиры! - отзовется на недостойные "Кис-кис-кис, иди сюда", она тем самым оскорбит множество своих диких собратьев. Тысячу... впрочем, какую тысячу! Десятки, сотни тысяч всевозможных ягуаров, пум, ирбисов и даже львов! А уж эти господа и дамы обид не прощают.
Вот и приходится их домашним сородичам быть весьма разборчивыми: чуть что "затыкать уши", откликаясь исключительно на свое собственное, личное имя. Если оно, конечно, не Задрыга или Чушка, а звучит пристойно и уважительно.
Потом, абсолютно все коты и кошки не желают быть похожими на собак, готовых отзываться на все, что угодно и даже на свист.
***
-Это только сытые дармоеды нос воротят, - махнув рукой, сказала бабка из сороковой квартиры. - Набьют брюхо "Вискасом" и ничего им не надо. А голодная кошка черному хлебу рада, как ни позови. Кис-кис-кис! Кис-кис-кис!
Бабка разложила на газете принесенные из своей сороковой квартиры пищевые отходы и созывала бездомных "усатых-полосатых" пообедать. Только кошки никак не собирались, наверное, еще не проснулись после ночных гуляний. Зато из соседнего подъезда подошли семилетняя Настя и ее приятель, пятилетний Никита.
-А у нас нет домашнего питомца, - сказала Настя.
-И у нас нет, - не замедлил добавить Никита, стараясь ни в чем от Насти не отставать.
-Как же без кошечки, как же? - удивилась для поддержания разговора бабка. - Обязательно надо тварь божию завесть, обязательно. Кис-кис-кис! Кис-кис-кис!
Не по годам подвижная бабка успевала все - и беседовать, и созывать "божиих тварей", и агрессивно размахивать руками, отгоняя налетевших на дармовщинку голубей.
-Кыш, кыш! А вот она, первая! Иди-иди сюда. Худущая-то какая!
Из кустов бесшумно выбралась и направилась к газете с неаппетитными, но всё же съедобными отходами маленькая невзрачная кошка. По ее беспокойным глазам и неуверенной, осторожной походке было видно, что она боязливая и ничья. То есть бездомная, бесприютная.
Кошка остановилась в нескольких шагах от еды и людей, чтобы еще раз, более внимательно разглядеть благодетелей: не сделают ли ей здесь чего плохого?
-Иди, иди, чего задумалась? Думать она, видите ли, будет!- Бабка устала разгонять голубей. - Иди, а то ничего не достанется. Как тебя звать-то?
Её звали не "Мяу", а Линейка. Во всяком случае, она так и сказала, только ни бабка, ни Настя с Никитой этого не поняли. Люди, надо заметить, кроме как самих себя, больше никого на всей Земле не понимают.
А Линейка была не совсем обычной кошкой. Во-первых, у нее имелось имя, что для бездомных животных удивительная редкость!
Имена, как правило, есть у домашних четвероногих, или у околодомашних. Околодомашние это те, которые живут при подъезде, в магазинах, в котельных и у школьного сторожа. Там их кормят, там как-то и называют.
Больше всего (в смысле наличия фамилии-имени-отчества) везет прописавшимся в городских квартирах. Этим прозвища специально подбирают. Или для родословной, или от большой любви.
Некоторые котята и мяукать-то толком не умеют, а уже носят невероятно звучные и аристократические имена-титулы. Например, Тиффани Тейси или Шанглар сэр Ланцелот.
Непонятно, как рядом с такими "знатными особами" их хозяева живут! Скажем, хозяина зовут Федор Фомич Кузнецов, а кошка у него по всем документам - Лиса Мон Миллениум де Калипсо. При таком соседстве самому Федору Фомичу впору в графы записываться и становиться Теодором фон Кузенгартеном.
Впрочем, и обычные Тимка с Фросей переполнены собственным достоинством под завязку. Некоторые даже ошейник позволяют на себя нацепить, лишь бы он именной был, а еще круче - с телефонным номером хозяина на блестящей металлической пластине.
Линейкой Линейку назвал малознакомый ей бородатый дворник. Когда-то давным-давно этот усталый дяденька увидел проходившую мимо тщедушную кошку и печально спросил:
-На кого ж ты похожа, горемыка?
После чего дворник тяжело вздохнул и, устраивая себе перерыв, оперся на мелу.
-Линейка, вот ты кто! Сколько же ты дней не ела? И как ты до такой жизни дошла? На вот... что тут у меня есть?
Он достал из кармана шоколадную конфету и поделился ею с кошкой.
Исходя из всего этого, Линейка решила, что дяденька с метлой - существо положительное и обидно обзываться не должен, так что быть "Линейкой" не зазорно. Вот и осталась "измерительным геометрическим инструментом".
Конечно, Линейка часто оставалась голодной, но больше изможденной и несчастной она только казалась. Потому что телосложение у нее было такое. Конституция, по-научному.
Конституцией Линейка была похожа на свою маму. У её мамы тоже, сколько бы та не ела, сквозь кожу ребра просвечивали, а огромные глаза полфизиономии занимали. Однако Линейка свою маму совершенно не помнила. Она вообще много чего не помнила. В этом, к сожалению, и заключалась ее вторая кошачья особенность.
Линейка постоянно что-то забывала, и, как правило, навсегда.
Особенно плохо она ориентировалась. Чужие дворы никогда не становились ей привычными, в каждый из них она всякий раз входила словно впервые. Запросто могла проснуться утром, оглянуться по сторонам, и ничего не узнать! Ни подвала, ни чердака, ни сараев, за которыми провела ночь. Совершенно не помнила, как и когда она в этом незнакомом месте очутилась.
От таких провалов памяти Линейка жутко страдала. Считала себя бестолковой калекой и не знала, была ли она вообще когда-нибудь нормальной кошкой. А была.
На свое несчастье Линейка родилась на большой и шумной стройке, по всей территории которой в огромном количестве бегали разномастные брехливые собаки, хвастливо называвшие себя сторожевыми и породистыми.
Некоторые из них действительно напоминали овчарок или ротвейлеров, но только внешне. Внутри этих псов кипела злость и пузырилась подлость. Породистого благородства от предков им не досталось ни капельки.
Днем "сторожа" носились вдоль забора, трусливо сбиваясь в стаи и облаивая грузовики, а по ночам прятались в подвале, прижимаясь друг к другу от страха и холода. Если бы маленькая Линейка знала, как опасно попадаться на глаза таким проходимцам!
Но даже если бы и знала, увернуться от собак все равно не было никакой возможности.
И вот однажды Линейку заметили две самых драных местных шавки.
Эту парочку не любил никто, даже их так называемые "друзья" - прочие здешние собаки. Оттого и кидались драные шавки на все, что движется, но не дает сдачи - на воробьев, на старые ботинки и на летающие по ветру газеты. А тут им подвернулся маленький котенок!
Эх! Линейка могла бы обогнуть оказавшийся на ее пути глубокий бетонный колодец, но решила, что тогда не успеет добежать до спасительного высокого дерева. И прыгнула. Она же видела, как через этот колодец прыгала ее мама. Но ведь, то была мама - взрослая кошка.
Линейка прыгнула... и провалилась.
Она так долго летела в черную бездну, так сильно ударилась головой о лежавшие на дне колодца камни, что потом уже ничего не помнила. Ни собак, ни маму, ни своих сестер и братьев. Из ее памяти навсегда исчезли подробности погони и падения, а через день Линейка позабыла, как выбралась на поверхность и как очутилась далеко в стороне от родной стройки.
С тех пор Линейка все время куда-то шла, редко останавливаясь в одном месте дольше, чем на неделю. Может быть, она искала маму? Может быть.
А еще говорят, что любую кошку можно увезти от дома за сто с лишним километров и оставить одну все равно где, даже в темном лесу, после чего она обязательно вернется назад, причем самостоятельно, и ничего с ней не случится.
Никогда так не делайте! Все кошки разные. Тем, кто возвращается, просто везет, а о тех, которые пропадают, неразумные хозяева потом горько плачут и никому про свои дурацкие эксперименты не рассказывают.
- 2 -
В начале лета у Линейки родились котята. Черненький и два беленьких. Мальчик и две девочки. Невозможно передать словами - ни человеческими, ни кошачьими - как Линейка была им рада, ведь она их так ждала!
"Неужели я настолько негодное существо, что не заслуживаю быть матерью?", - часто спрашивала она у всех, с кем общалась во время своего путешествия по миру: у деревьев, у ветра, у солнца.
Конечно, заслуживала, и в итоге чудо свершилось: позади почти заброшенных гаражей, вдалеке от людей и собак, в глубокой, заросшей кленом канаве появились на свет долгожданные линейкины малыши.
Ах, как хотелось больной, уставшей от страданий кошке вырастить своих котят красивыми и здоровыми, что бы в их жизни все складывалось легко и замечательно! Не так как у нее.
"Когда-нибудь они обязательно будут жить в уютных квартирах, рядом с добрыми людьми, - мечтала Линейка, - Только пускай сначала немножко подрастут, я еще не готова расставаться с моими карапузами".
Машины мимо канавы проезжали редко, но Линейка больше боялась не того, что несмышленые котята попадут под колеса случайному автомобилю. Нет, Линейка опасалась за себя, страшилась своих собственных отлучек, когда ей волей неволей приходилось отправляться на поиски пропитания. Несчастная кошка не могла представить, что случится, если она забудет обратную дорогу.
И всякий раз, возвращаясь, Линейке казалось, что бежит она куда-то не туда, что показавшиеся вдалеке коробки гаражей совсем не те, что за ними нет никакой канавы с плачущими малышами - черненьким и двумя беленькими.
-Ладно, ладно, шалая, отойди! Другим оставь, - носком красной тапки бабка отодвинула Линейку от газеты. - Вон они повылазили. Учуяли, обормоты, как вкусно пахнет. Кис-кис-кис, кис-кис-кис!
С разных углов двора к отходам бежали наконец-то проснувшиеся обитатели окрестных подворотен. Подбежав, опоздавшие голодранцы с рыком и шипением оттерли чужую кошку в сторону, крайне недовольные тем, что оказались "у корыта" не первыми.
Линейка вздохнула, чихнула, повертела головой, проверяя свое местонахождение в пространстве, и подалась восвояси.
Насте ни одна из увиденных сегодня кошек не приглянулась, хотя идея завести домашнего питомца давно не давала покоя. Этим предложением она терзала родителей с начала года.
-Отстань от меня со своим зверьем! - говорила, однако, Настина мама. - Никого нам не надо. Ни кошек, ни собак, ни попугайчиков! Мне одной за ними убирать придется!
-Я тоже буду убирать, - ныла Настя, но пока убедить маму в необходимости завести хоть какое домашнее животное не удавалось.
Правда папа, кажется, был уже на это согласен.
-А тебе все равно! - замечала замученная ведением домашнего хозяйства мама. - Ты целый день на работе или в своем любимом гараже.
-Потерпите, скоро его снесут, буду по вечерам дома сидеть, в телевизор пялиться, - угрожал Настин папа. - Поживете без сериалов!
Вот и сегодня, с самого раннего утра субботы, он находился в гараже, наслаждаясь тем, что того еще не снесли "в целях освобождения площадки под новый торговый центр", как уже давно обещали местные власти. Скоро туда пришел и отец пятилетнего Никиты. Вдвоем папы взялись перебирать карбюратор, потому что "обороты, ёлки-палки, прыгают, хотя трамблер с проводами новый и катушка в порядке!"
-Никита, пошли в гараж, - приказала Настя, насмотревшись на кошачью трапезу, и решительно взяла мальчика за руку.
Настя была умной девочкой. Два месяца назад она научилась самостоятельно читать, и как только это произошло, ей открылся увлекательный мир рекламных объявлений, надписей на стенах и маминых журналов.
В первое время голова девочки едва справлялась с огромным потоком информации. Она - голова - даже заболела на полчаса, но потом прошла и заработала лучше прежнего, а Настя залпом прочитала имеющиеся в доме газеты, инструкцию по эксплуатации утюга и даже чеки из продуктового магазина, которые мама всегда забывала выбросить.
Но уже через день обладать одной всеми богатствами человеческих знаний умной девочке стало стыдно, и она решила посвятить свою жизнь просвещению необразованных малолеток. Понимая, что педагог должен быть терпеливым, Настя всякий раз начинала с азов, с самого наипростейшего.
-Скамейка, как говорится, называется скамейкой, - поясняла она Никите (обычно именно он выступал в роли воспитанника). - Скамейка состоит из дерева и железных труб...
По пути в гараж Настя успела рассказать мальчику, что такое собственно сам гараж и заострила внимание на шуршащем под ногами тополином пухе.
-Пух, - начала Настя, - это...
-Когда стреляют! - прервав учителя, высказал сугубо личное мнение малограмотный ученик. И добавил: - Бух! Бах!
Настя посмотрела на Никиту свысока, подумала и сказала:
-Про "пух" тебе еще рано... Ой, смотри! Котятки!
Это были Линейкины котята. Черный и два беленьких.
Заметив девочку и мальчика, они жалобно замяукали и стали карабкаться по крутому склону родной канавы. Котята и не думали кого-то бояться, они еще не умели этого делать. Им хотелось тепла и маминого молока. Сама Линейка неизвестно где бродила после удачно подвернувшегося сытного обеда.
Настя спустилась и вытащила котят на дорогу.
-Этот мой, - сразу сказала она, прижимая к груди одного беленького.
-А это - мой, - Никита схватил второго белого, и оставшийся в одиночестве черный котенок замяукал еще пронзительнее.
-Голодные, несчастные, - Насте стало так жалко котят, что она едва сдержала навернувшиеся слезы и принялась целовать своего подопечного в носик. - Бери черного, - приказала она товарищу, - понесли к папе.
-Ну, и куда вы их притащили? - оба папы встретили появление Насти, Никиты и котят нерадостно, потому что у них в машине до сих пор "ничего, как следует, не работало". - Несите обратно.
-У нас дома много молочка, - подхватил сообразительный Никита с дрожью в голосе.
На это папы одновременно сказали "А здесь где я вам молочка возьму?" и "Мне что, домой ради этого бежать?", но, в конце концов, один из них переодел рубашку и пошел в ближайший магазин, как бы за сигаретами.
-У меня - Люсильда! Черный - Черныш, а твой - Пушок! - Настя тыкала мордочками котят в жестянку с молоком и раздавала всем троим имена. - Нет, нет! Лучше у меня - Синьора, а у тебя Степка. Степка, Степка! - позвала она. - Смотри, отзывается.
Никита был недоволен происходящим, ему хотелось самому назвать своего котенка, но как назло вообще ничего не придумывалось. И он зашмыгал носом.
-Ну, а как ты хочешь? - смилостивилась Настя. - Снежок? Тишка?
-Васька, - неуверенно произнес мальчик единственное кошачье имя, которое он вспомнил без подсказки.
-Ну, что? Берем? - неожиданно спросил Настин папа.
Настя завизжала от радости, а папа Никиты покрутил пальцем у виска.
И в этот момент его сын, наконец-то, разревелся: "Это ж надо, какая несправедливость! Наське всё можно, а мне не-е-ет! У нее родители добрые-е-е! У-у-у!" Он завыл и стал неотрывно смотреть на своего жестокого отца.
-Бери, - отчаянно махнул рукой тот. - Только мать нас с тобой убьет.
-А Черныш? - заволновалась Настя.
-Завтра в деревню отвезем. Если машина заведется, - сказал папа. - Такому "трубочисту" в городе спокойного житья не будет. А бабушке одним котом больше, одним меньше и все равно какого цвета. Ладно, забирайте свой зверинец, пойдемте домой, обедать.
Линейка сама понимала, что задерживаться не стоит, но около продуктового магазина давали рыбьи головы. Такой вот удачный на еду выдался день! Она перемахнула через кучу битого кирпича и прыгнула в канаву. Котят там не было.
В растерянности Линейка выскочила на дорогу и в обуявшем ее страхе закружилась на одном месте: неужели она пришла не туда?! Неужели забыла, где оставила своих детей?!..
Еще долго Линейка бегала между гаражами, то и дело, возвращаясь к пустой канаве. Потом обессиленная упала на сырую, пропахшую бензином землю и... заплакала.