А мы сидим, уткнувшись в неудачу.
А мы все пьем. А мы все жрем таблетки.
А мы все плачем.
И кого-то прячем
за ребрами под сводом грудной клетки.
А как насчет
вопроса: как живется
ему там одному?
Он держит знамя?
Он пьет?
Он пьет. И, может быть, сопьется
на дне колодца,
вырытого нами.
Он ждет
и верит в то, что мы вернемся.
Ревет от страха 
где-то за лесами,
которые мы вырастили сами,
забыв однако 
там оставить солнце.

Забыв его совсем еще ребенком,
мы много лет его не замечали.
И засыпая поздними ночами,
мы чуяли - как будто бы иголки
кололи спину в области лопаток:
немного больно и немного сладко
(а боль - она обычно входит в моду). 
И просыпаясь, 
мы порой кричали - 
так осыпались 
крылья за плечами.
И вот, мы превратились в пешеходов.

Всего лишь в пешеходов. 
Правда, грустно?
Мы прячем друг от друга свои чувства
и мысли. Через разум пролетев,
выходят мысли чересчур не те - 
совсем не то, 
что мы сказать хотели.
Потом 
лишь шрамы на иссохшем теле
напомнят, что когда-то мы любили,
мы были.

Были. Отходя от тем
заезженных, кем стали мы? - никем.
Ни тем, ни этим - просто оболочкой,
как много многоточий вместо точек!
А тот, кто еще жив, уже не верит
в когда нибудь распахнутые двери.
А где-то вдалеке шумит прибой,
прощайте! Я ушел, чтоб стать собой.