Аннотация: Приключения (точнее - злоключения) обычного инженера в параллельном мире.
Пролог.
Это был разгром.
Некогда мирный луг превратился в залитое кровью и устеленное десятками тысяч трупов поле такого побоища, которого прежде Арлансия никогда не видала. Ветер нес клубы рваного белого дыма, вопли сражающихся и стоны умирающих, по полю носились десятки лошадей без всадников.
Арлансии и раньше приходилось воевать. То против Тархалона, то против Латанны, то с варварскими ордами: на небольшое торговое государство всегда ротков открыта куча. Однако захватчики каждый раз очень быстро, сразу после умывания собственной кровью, начинали понимать, что небольшое - не значит немощное. В тронном зале Вайландрии вот уже тысячу лет стоит стела с выгравированными словами основателя правящей династии: 'Пожалеешь на войско хоть золотой из казны - враг не оставит в ней и медяка'. И потому каждый раз не очень большая, но отлично обученная и вооруженная армия, безгранично преданная королю и отечеству, крошила врагов в капусту.
Каждый раз - но только не в этот.
Сэр Кэлхар привстал в стременах и оглядел поле боя, хотя лучше бы не смотрел. Везде катастрофа. Везде разгром. Он, конечно, прекрасно понимал, что этот бой будет очень трудным, раз уж Тархалон продержался против 'серой чумы' считанные дни... Но чтобы вот так... Армия Арлансии - пятьдесят тысяч человек, не считая эльфов - вышла против двадцатитысячной вражьей армии и полегла меньше, чем за один час.
Непоправимое произошло в первые же пять минут сражения. Арлансийские короли, в прошлом потратившие немало сил и веков на окончательное примирение с длинноухими, традиционно рассчитывали на существенную помощь эльфийских лучников, способных косить вражеские ряды с нескольких сотен шагов, однако в этот раз с эльфами произошло именно то, что раньше они сами делали с врагом. Когда закованные в доспехи ряды неприятельской фаланги приблизились, лучники вышли вперед, натянули непосильные для человека луки и запустили в небо сотни стрел. Но еще до того, как те обрушились вниз смертоносным дождем, шеренги врага окутались дымом, раздался странный треск, в воздухе засвистело... Большая часть эльфов была убита на месте, досталось и арлансийским солдатам. Волшебное оружие врага делало дыры в нагрудниках, пробивало щиты, рвало кольчуги и плоть.
То, что происходило после, было настоящим кошмаром. Враг, испуская грохот и белый дым, нанес арлансийцам чудовищные потери еще до того, как две армии сошлись в бешеной рубке. Затем выяснилось, что в первых рядах неприятеля полным-полно низших орков, закованных в почти такую же броню, как и остальные враги, и дела пехотинцев обернулись очень худо, при том, что правый фланг вообще весь выкосили. Ситуацию выровняла рыцарская конница под командованием старого Рейнара Второго, и хотя половина рыцарей погибла, так и не добравшись до противника, выжившие влетели в ряды врагов и учинили им кровавую баню, несмотря на то, что вражеские доспехи оказались необычайно прочными. И когда сэру Кэлхару уже начало казаться, что они все-таки выстоят, случилось самое ужасное.
Из леска появилась дюжина огромных драконов с колесами вместо ног, в два человеческих роста каждый и длиной шагов в десять-двенадцать. Король приказал атаковать копьями и лично возглавил атаку, вернув мужество испуганным рыцарям, но, как оказалось, повел их на верную смерть. Первый же дракон с адским свистом испустил из пасти струю пламени, зажарив заживо и Рейнара Второго, и нескольких рыцарей вместе с лошадьми. Дальнейшая стычка с чудовищами, в которой Калхар потерял копье и щит, но сам чудом уцелел, привела к гибели еще нескольких десятков отважных, но бессильных против металлических драконов рыцарей.
Никакой надежды уже не оставалось. Рыцарь отлично понимал коварный план врага: вначале втянуть арлансийцев в кровопролитное сражение, а затем разом изменить ход битвы с помощью драконов-големов. Само собой, что Рейнар избежал бы боя, знай он заранее о них, но теперь и король, и половина армии мертвы, остатки войск поспешно отходят или бегут с поля боя.
Вот небольшой отряд эльфов отступает к лесу, отбиваясь от вражеской пехоты, чуть дальше пара драконов преследует убегающих пикинеров. Металлические чудища неуклюжи, лошадь не догонят, но пешему человеку не уйти от них.
Сэр Кэлхар сжал челюсти. Это разгром, но сейчас еще можно хотя бы спасти тех, кого получится. Правда, все его силы - это он сам и двое рыцарей из его эскадрона, уцелевших в бою.
- Смотрите, - крикнул он, - мы должны задержать это чудовище!
Словно в ответ, голем издал чудовищный вой, из его пасти вылетела струя пара, заживо сварив нескольких бегущих.
Кэлхар на скаку схватил торчащее из земли чужое копье. Три отважных рыцаря направили своих лощадей наперерез, набирая скорость для атаки. Если им повезет атаковать сбоку, может быть, удастся пробить стальную шкуру этой твари и поразить ее в жизненно важные точки, если только они могут быть у неживого существа.
- За Арлансию! Эртэс, помоги нам!
Если богиня и слышала их, то все равно не помогла. Первый рыцарь погиб в клубах раскаленного пара, второй сломал копье и вместе с лошадью убился о гиганта, но Кэлхару, намертво вцепившемуся в древко, удалось вонзить копье в бок чудовища. С рычанием и грохотом тварь развернулась на месте, Кэлхара, крепко держащегося за древко, буквально выбросило из седла, словно требушетом. Рыцарь, пролетев добрых два десятка шагов, упал в кучу тел, от страшного удара в глазах померкло.
Сознание вернулось несколько минут спустя и ненадолго, только для того, чтобы сэр Кэлхар сумел с трудом поднять голову и еще раз оглядеть поле боя. Войска 'серой чумы' преследуют разбегающихся арлансийцев, земля дрожит от рева и воя драконов-големов.
Отчаяние захлестнуло его. Все пропало, все кончено! Кэлхар, как и все те, что лежат неподвижно на лугу у реки Сигны, присягал защищать свою родину даже ценой собственной жизни, но им удалось исполнить лишь вторую часть клятвы. Умереть. На большее их не хватило. Верности, доблести и благородной стали оказалось недостаточно против нечестивого оружия и черной магии.
За миг до того, как тьма поглотила его, рыцарь понял, что плачет.
Глава 1.
Будильник зазвенел, настойчиво сообщая, что пора на работу. Данила сонно зевнул и неохотно выбрался из постели. Пятница? Да, точно. Значит, последний день, а там уже выходные.
Поспешно умылся, побрился, наскоро закинулся парой бутербродов и побежал на остановку. Когда вдали показался автобус, вспомнил, что брал домой папку с чертежами. Черт. Пока вернулся - понял, что не успеет. Собственно, вариантов два. Опоздать, получить штраф и выговор, либо ехать на мотоцикле, потратившись на бензин сейчас и амортизацию матчасти в перспективе. Баш на баш получается, только без выговора. Что ж, хоть прокатится с ветерком.
На проходную Данила попал весьма вовремя: еще две минуты и штрафанули бы. Разделся в гардеробе, поднялся на третий этаж, по пути здороваясь с коллегами, вошел в свой кабинет, который делил еще с тремя младшими инженерами, сел на рабочее место и включил компьютер, выведя его из режима сна. На экране появился чертеж редуктора вентилятора.
Боже, если б хоть кто-то на свете знал, как сильно Данила ненавидел вентиляторы, редукторы, кофемолки, электромясорубки, прочие бытовые и небытовые приборы и все остальное, связанное с его работой. Но жизнь - штука такая, редко спрашивает, кому чего хочется. Ненавидь сколько влезет - а работать придется, потому что надо кушать, платить за жилплощадь, покупать одежду, отдавать кредит... И Данила, сжав зубы, работал, просиживая в фирме, производящей подобную хренотень, штаны за штанами и год за годом.
В юности он увлекся спортивной стрельбой и полюбил оружие. Причем даже не ту власть, силу или защищенность, которую оно дает своему владельцу, а просто само по себе. Уже тогда в нем проснулся конструктор: первые теоретические разработки Данилы вертелись вокруг вопроса, как гарантированно послать пулю 'мелкашки' в десятку с двухсот метров. В семнадцать лет он точно знал три вещи: что стандартный патрон 'мелкашки', '.22LR', на такую дистанцию пулю запустить может, а точно бить - нет, что задача может быть решена, если использовать пулю от этого патрона и кустарную гильзу с увеличенным зарядом пороха в винтовке с нехарактерной для 'мелкашки' длиной ствола и что он сам, Данила Разумовский, мечтает быть конструктором-оружейником.
На пути к достижению этой цели Данила проявил завидное упорство, но успеха не добился. Так вот вышло, что до красного диплома в политехе он чутка не дотянул, к тому же в одном из известных оружейных конструкторских бюро ему сказали прямо: даже красный диплом бы не помог. Не потому, что он ничего не стоит - просто оружие делают только самые талантливые конструкторы. Опять же, собеседник-кадровик вежливо допустил, что Данила и есть очень талантливый - ну, а если так, пусть проявит свой талант где-то еще и потом попытается снова.
И вот Разумовский - инженер-конструктор вентиляторов. Боже, какой эпический облом.
Данила все же не сдался. Стив Джобс, когда пришел со своим проектом в супер-пупер-корпорацию, тоже получил от ворот поворот, мол, у вас даже 'вышки' еще нет, вы нам не нужны. А тот взял да добился своего сам, поначалу собирая первые компьютеры в гараже. А потом - слава, успех и всемирная любовь миллионов пользователей.
Работая в богом проклятой конторе, Данила продолжал трудиться на ниве конструирования оружия в свободное время. Идея, которой он посвятил три года, заключалась в пистолете с системой, позволяющей стрелять без отдачи. Не ново, конечно: пистолет-пулемет 'Крисс Вектор', использующий мощный кольтовский патрон, стреляет с огромной скорострельностью, при этом специальная система автоматики сводит отдачу к минимуму. Однако 'Вектору' до идеала далеко: увеличенный вес, короткий ствол без возможности точной стрельбы на относительно большие дистанции, уродливая внешность и совершенно некомпактные габариты. Так что для новых разработок - поле непаханое.
Вообще-то, Данила хотел бы создавать спортивное оружие. Есть в нем определенная красота и чистота: задачей спортивного ствола является точный выстрел и ничего более. Послать пулю из точки А в точку Б. При этом ни конструктора, ни стрелка не волнуют такие посторонние понятия как 'носимый боезапас', 'компактность', и откровенно мерзкие - 'останавливающее действие', 'раневой канал' или 'временная полость'. Стрельба как спорт - это физико-техническая дисциплина, суть которой - выстрелить точнее, чем другие стрелки и другое оружие.
Жизнь и тут расставила свои акценты. Спортивное оружие создается в гораздо меньших количествах, чем военное. Соответственно, людей в этой промышленности занято меньше, пробиться там труднее. А вот военные - ребята до новинок очень охочие. Им только покажи новую 'игрушку' - и они уже готовы платить, если только 'игрушка' реально хороша.
Когда Данила решил работать на 'военку', то первая гениальная идея, пришедшая в его голову, была о пистолете с двумя магазинами. Вся история развития пистолетов и револьверов происходит в ключе создания оружия с как можно большей зарядностью и как можно меньшей перезарядкой. Одна из причин, по которой пистолеты в армии почти полностью вытеснили револьверы - большая вместимость магазина при меньших габаритах и быстрая перезарядка. Пистолеты продолжали совершенствоваться, дойдя до моделей, которые при отстреле последнего патрона сами выбрасывают пустой магазин и оставляют затвор в заднем положении. Стрелку остается только вставить полный магазин - и можно стрелять дальше.
Однако в этот короткий промежуток времени стрелок остается беззащитным. Кроме того, действительно сноровистые парни способны достать обойму и вставить в оружие фантастически быстрым и точным движением, за секунду. Но менее подготовленные стрелки, особенно гражданские, не имеют сноровки, да могут просто мандражировать, наконец. Из дрожащей руки еще можно стрелять и даже попасть, но вот перезарядить оружие быстро - уже вряд ли. Когда у такого стрелка заканчиваются патроны - он беззащитен несколько секунд, за которые можно сдохнуть раз десять.
Вот тут могла бы оказаться уместной идея Данилы: разделить толстый магазин с двухрядным размещением патронов на два тонких однорядных. Не один магазин на пятнадцать патронов, а два по семь. Пистолет расходует патроны из одного и выбрасывает его. Стрелок, видя это, лезет в карман за запасным, но его оружие при этом заряжено. И он в любой момент может открыть огонь. Ну а тренированный парень, имея под рукой много магазинов, способен вести огонь непрерывно, лишь каждые семь выстрелов вставляя новый магазин вместо опустошенного. Гениально и просто.
Однако, начав разработку, Данила понял: да, гениально, но не просто. Конструкция такого пистолета получалась сложнее, чем обычного, а значит, и дороже. При том, что в реальной жизни пистолетные перестрелки короткие, сложно представить себе ситуацию, когда обычному гражданину понадобится сделать более пятнадцати выстрелов. А человек военный, или спецназовец, предпочтет взять пистолет-пулемет. Стало быть, двухмагазинный пистолет практически не имеет сферы применения.
С трудом расставшись с гениальным, но на полвека опоздавшим проектом, Данила вернулся к идее стрельбы без отдачи. Концепция проста: часть пороховых газов отводится через расположенный в казенной части ствола газоотвод и толкает груз от конца оружия к стрелку, в направлении, обратном полету пули, чем частично уравновешивает отдачу. Однако цена стрельбы без отдачи оказалась немалой. Во-первых, половина энергии патрона тратится на борьбу с отдачей, дульная энергия пули падает вдвое. Проблему можно решить путем более мощного патрона, что приведет к уменьшению носимого боезапаса и увеличению массы и габаритов оружия. Кроме того, сама система тоже будет иметь вес и габариты, грузик после выстрела должен вернуться на место пружиной - значит, оружие в руке дергаться все равно будет, только не в момент выстрела, а после.
Данила достал у знакомого несколько охотничьих патронов и принялся за создание прототипа. В точности как Стив Джобс, в своем гараже.
Правда, и тут возникли трудности. Закон - он как дышло, куда повернешь... То, что собирался делать Данила, вполне тянуло на статью 'Изготовление и хранение', потому прототип изначально создавался таким, чтобы конструкция не выдержала стрельбы полновесными патронами, заодно и на качественных материалах экономия получилась.
Первые испытания Данила провел на пустыре, патронами с десятью процентами пороха. Первый выстрел проводился с зафиксированным противовесом и перекрытым газоотводом. Пуля двенадцатого калибра пролетела двадцать метров, отдача была весьма незначительной. Оно и понятно: пороха-то кот наплакал. Второй выстрел - испытание системы. Пуля преодолела едва ли тринадцать метров, но отдача при выстреле практически не чувствовалась, а сразу после него прототип слегка дернулся в руке, вот и все.
Но ликовал изобретатель недолго. Убедившись, что схема реально работает, он стал искать ей практическое применение, однако по всем расчетам получалось, что за очень мягкую отдачу плата получается слишком большой. Убойность падает, вес, габариты и стоимость возрастают, причем существенно. В каком оружии это применить? Разве что ружья верхнего ценового сегмента, то есть брендовые, для охоты на уток. С другой стороны... если охотник захочет снизить отдачу, он может недовесить пороха и получит почти тот же эффект при куда более дешевом и легком оружии. Блин.
Тем не менее, Данила был убежден: дальнейшая доводка системы может привести к полному избавлению от отдачи. Сфера применения - автоматические дробовики, применяющиеся группами захвата вроде американского подразделения SWAT, для них вес оружия не критичен. В банк войти с улицы и пострелять - не совсем то же самое, что отшагать перед стрельбой километры по джунглям. Еще вариант - ружья для комфортабельной охоты. А если удастся сделать всю систему малогабаритной и легкой - тогда и армейское оружие.
Кроме того, это у винтовок вылет пули происходит после сгорания пороха, у пистолетов же выбрасывать часть энергии на ветер - правило. И эту вот энергию если грамотно утилизировать - можно будет довести всю схему до вполне рационального уровня. Кроме того, тратя часть пороховой энергии на работу противоотдачи, можно уменьшить выброс сгоревших газов, то есть не в ущерб дульной энергии. Есть куда развивать концепцию.
Но была тут одна проблемка. Доводка оружия - занятие очень трудоемкое и дорогое. Большой компании по плечу, кустарю типа Данилы - нет, его возможности ограничиваются прототипом, коряво и непрезентабельно выглядящим. Единственная возможность протолкнуть свое детище - обратиться в крупную корпорацию типа 'Хеклер и Кох' или ЦНИИТОЧМАШ. Но для этого нужны настойчивость, время - годы! - и деньги, причем последних, как и времени, тоже надо дохрена. Нельзя вот так заявиться, выложить секретарше на стол прототип и сказать 'давайте, внедряйте!'. Точнее, выложить-то можно, но вот результат будет вполне предсказуемым.
В общем, у Данилы были все причины считать себя неудачником, у которого вроде мозги есть, идеи есть, талант есть - а поди ж ты все это реализуй. Да, ему по жизни не везло. Кто-то получает все легко, лишь руку протянув, а кто-то трудится в поте лица - и все равно шиш.
Наглядным примером для самого Данилы стал его печальный опыт бодибилдинга. Ему всегда нравились стройные, подтянутые, спортивные девушки, да вот беда - сам-то ни ростом не вышел, ни рожей. Поухаживай за спортсменкой, если росту у тебя - метр шестьдесят три, весу - едва шестьдесят, и со спины за подростка принимают. К тому же, Данила испытывал совершенно здоровое желание быть выше своей пассии, вполне нормально гармонирующее с желанием женщин, чтобы мужчина был выше и сильнее их. А посему круг потенциальных партнерш - чтобы и стройная, и спортивная, и маленького роста - сужался катастрофически, шансы на успех у спортсменок невысокого, субтильного Данилы, и так крайне невысокие, умноженные на малое число кандидаток, стремились туда же, куда и числовая последовательность из знаменитой теоремы 'о двух милиционерах' - к нулю.
Данила прекрасно понимал, что для него легких путей не существует, а потому выбрал простое, но трудоемкое решение - тренажерный зал. Восемь месяцев он стоически сносил насмешки других качков - кто бы мог подумать, что фраза 'о, привет, малыш!' может быть настолько обидной? - но поставленной цели не добился. Да, Данила стал ощутимо сильнее, но плечи его не раздались, грудные мышцы не налились, бицепсы не забугрились.
Окончательно его добил стокилограммовый 'шкаф', качок, насмехавшийся над ним чаще других. Однажды, когда Данила встал с лавки, на которой жал от груди штангу, тот подошел к нему и заметил, словно невзначай:
- Слушай, малыш, ты не думал на секцию каратэ записаться?
- А что я там забыл? - искренне удивился Данила.
- Ну как, что... В драке оно тебе полезней будет. Люди маленького роста на грубую силу рассчитывать не могут.
На случай драки он носил в кармане 'тэйзер', дистанционный электрошокер, стреляющий проводами и поражающий нападающего с двух-трех метров, штука неразрешенная, но и не совсем запрещенная. Да и вообще, в цивилизованном обществе живем, махаться на кулаках - варварство, а при наличии электрошокера - еще и глупость.
- Да не собираюсь я ни с кем драться.
- А сюда зачем ходишь?
- Да за тем же, что и ты, мяса нарастить слегка...
- И девчонок клеить? - догадался качок.
- Ну не без этого...
Культурист покачал головой:
- Знаешь, у меня хреновая новость для тебя. Я за тобой слежу, как ты тут появился. Помню, тогда ты сороковник выжать не мог, сейчас жмешь больше, чем сам весишь. Прогресс налицо, но, понимаешь, в мышце ты не прибавил так, чтобы на глаз заметно было. Я за первые восемь месяцев, положим, бицуху на девять сантиметров накачал, а прогресс по весам у меня был, в процентном отношении, похуже твоего. Тут такая штука, брат, если у тебя генетически бицепс плоский - хоть умри, но не накачаешь. Сильнее станешь в разы, на ощупь будешь каменный - а объема и массы тебе не видать. Максимум рельеф, да и то рельеф держать сложно, вечно надо сидеть на низкожидкостном режиме, чтобы плоские мышцы хорошо видно было, а это значит - жизнь, полная жажды и страданий. Если твоя цель - в первую очередь девчонки... Тратишь время напрасно.
Данила не поленился, проверил информацию и с горечью обнаружил, что 'шкаф' не врал. Восемь месяцев серьезных усилий - псу под хвост. С тех пор он периодически занимался с гантелями - все-таки жалко прогресс терять - но на плотный кач забил. В самом деле, зачем мышцы без объема? Объем виден сразу, а со словами 'приветик, не хочешь пощупать, какие у меня твердые мускулы?' к девушке не подкатишь.
Так что с личной жизнью у Данилы тоже не заладилось. Больших денег нет, успеха по жизни нет, обычный интеллигент-задохлик - кому он интересен? Те немногие женщины, которые обращали на него свое внимание, интересовались преимущественно его жилплощадью, да и до идеала они и близко не дотягивали, а к тем, которые интересовались им лично, Данила бы и багром не дотронулся. Безрадостную жизнь периодически скрашивала соседка, симпатичная, но упитанная девица не самых строгих правил, для которой Данила был кем-то вроде крайнего на длинной скамье запасных. Соседка эта со своими кавалерами ругалась частенько и надолго, потому периодически очередь в раздаче сладкого доходила и до Данилы Разумовского, впрочем, с каждым разом партнерша все сильнее ассоциировалась с котлетой, кем-то уже пожеванной и потому совсем неаппетитной.
Со временем Данила все чаще ловил себя на мысли, что силы и энергия еще есть, да нет желания. Когда выкладываешься по полной, стараешься в поте лица - а результата нет... Это обескураживает, лишает воли к дальнейшей борьбе. Зачем лезть из шкуры, если в итоге все равно получишь шиш?! Если ты неудачник - сопротивление бесполезно.
Рабочий день, лениво и скучно тянувшийся с утра до вечера, наконец-то закончился. Идя с проходной к стоянке, Данила предвкушал выходные и прикидывал, чем займется. Вариантов-то не много. Возиться с прототипом, либо с документами, попытаться запатентовать, отослать куда-то... В ЦНИИТОЧМАШ - дело дохлое, у российских производителей и так полно великолепных разработок, которые никто не покупает. 'Хеклер и Кох'? А почему бы и нет? Терять нечего, кроме времени и денег.
Он сел на мотоцикл, завел и вырулил со стоянки. Еще вариант - махнуть куда-то на стальном коне. Жил бы в США - прибился бы к какой банде байкеров, там этого добра завались. Можно было бы как-то радикально изменить свою неудавшуюся жизнь, но, зная степень собственной удачливости, точнее ее отсутствия, Данила резонно полагал, что любое изменение будет только к худшему.
Вот и в этот раз - и кто бы сомневался?! - у дома его уже ждали. Как только Данила слез с мотоцикла и полез в карман за ключами, из-за гаража появилось какое-то немытое мурло и угрожающе щелкнуло выкидухой:
- Слышь, фраер, гони лопатник, часы и мобилу - целым останешься!
- Ладно, - согласился инженер и вместо ключей вынул из кармана электрошокер.
Щелчок и треск разряда. Гопник, выронив нож, затрясся и завыл, опрокинулся навзничь и принялся извиваться в пыли. Секунд через восемь Данила отпустил кнопку и отсоединил от прибора использованный метательный картридж. Грабитель перестал дергаться и тонко поскуливал, на его спортивных трениках появилось темное пятно, запахло мочой.
- Лопатник, говоришь? Че ты еще там хотел, а то я запамятовал?
В этот момент он не услышал, а скорее почувствовал движение за спиной. Обернулся - так и есть! Высокий тип в плаще с капюшоном появился невесть откуда, ведь за миг до того двор был совершенно безлюден, и теперь несся к Даниле, всем своим видом показывая, что не намерен ни о чем говорить.
Данила резко выбросил в его сторону руку с элекрошокером - да куда там! Тип в капюшоне оказался удивительно быстрым, электроды пролетели мимо цели, а в следующий момент электрошокер, выбитый из руки ловким приемом, упал на асфальт. Попытка провести контрприем контроля над кистью противника удался со знаком 'минус', Данила не успел и глазом моргнуть, как сам оказался в жестком захвате и понял, что противник не только намного ловчее в плане драки, но еще и физически гораздо сильнее. Исчерпав свои возможности самозащиты, инженер попытался позвать на помощь, но тут ему в челюсть прилетел кулак в матерчатой перчатке, и на этом драка закончилась.
Глава 2.
Первым, что увидел Данила, открыв глаза, были широкие кроны огромных деревьев, сквозь листву которых пробивались редкие лучи света. Воздух свеж и прохладен, где-то рядом журчит ручей, ноет челюсть...
Он украдкой, не поворачивая головы, обвел вокруг глазами, сколько позволяли глазницы. Ничего похожего на дома, один лес, и Данила мог бы поклясться, что ни в ближайшем от его дома парке, ни вообще в любом парке города таких деревьев нет. Нападающий, видимо, увез его куда-то в лес... Хреновая примета. С другой стороны, руки вроде бы лежат на траве по обе стороны тела и не связаны. Если тот мудак в капюшоне где-то рядом, надо как-то сориентироваться и улизнуть.
Данила медленно и осторожно повернул голову направо. Никого. Повернул налево - и сразу же встретился взглядом с тем самым типом в плаще. Вот только капюшон свой он снял, и инженер сразу же понял, что перед ним - не белый, не азиат и не негр. Кожа бледная, глаза черные, без радужки и белка, волосы черные, как смоль, длинное узкое лицо... Короче говоря, этот мудак вполне мог бы играть аристократа-вампира в кино, если бы не торчащие в стороны остроконечные уши длиной сантиметров так по двенадцать каждое.
Пока Данила судорожно соображал, что это за чертила перед ним, тот заговорил низким негромким голосом, четко и раздельно произнося слова.
- Я не понял ни слова, что ты мне сказал! Какого лешего тебе от меня надо?!
Длинноухий печально вздохнул и сделал еще пару попыток, но Данила не узнал ни единого слова, ответные попытки показали, что похититель не понимает ни по-русски, ни по-белорусски, слова 'борщ', 'сало' и 'вареныкы' - по-украински Данила знал только эти три - ничего для него не значат, по-английски не спикает, по-немецки не шпрехает.
Убедившись, что вербальный диалог невозможен, похититель встал и довольно понятным жестом велел Данила подниматься.
- Отвали, урод! Я никуда с тобой не пойду!
Идея грубо отвечать, сидя на земле напротив стоящего противника, оказалась так себе, потому что Данила сразу же получил сапогом - мягким и эластичным, к счастью - в лицо, несильно, но вполне доходчиво. Валандаться с ним длинноухий явно не собирается, электрошокера нету, связка ключей из кармана пропала, сопротивление без оружия бессмысленно. Пришлось подчиниться. Похититель жестом указал направление и они двинулись туда, Данила спереди, тот - чуть сзади.
Чем дальше, тем хреновее становилось предчувствие. Где возле Минска есть такой дремучий лес, инженер даже не представлял, что за черт этот мудила - тем более, похож, паскуда, на эльфа, но надежды на то, что вот сейчас они выйдут на поляну с переодетыми ролевиками и те закричат 'шутка, чувак!' - не питал совершенно.
А когда они вышли на опушку, с которой хорошо обозревалась половина неба с едва заметной, но крупной зеленой луной у горизонта, Данила осознал, что на самом деле все гораздо хуже, чем он мог себе представить.
- Сукин сын! - завопил инженер, повернувшись к эльфу и тыча пальцем в луну, - что это, мать твою, такое?! Куда ты меня приволок?!!
Вместо ответа тот отвесил смачную оплеуху, Данила в бешенстве, смешанном с ужасом в равной пропорции, бросился на противника, размахивая кулаками. Секунд через десять он оказался на земле, глотая воздух: слепой гнев и в мире не советчик, и в драке не помощник, особенно против смыслящего в кулачном бою оппонента.
Эльф выждал минуту или две, давая Даниле прийти в себя, затем пинком заставил подняться на ноги и погнал дальше.
Путь их лежал через небольшую, километра три в поперечнике, низину, на той стороне которой темнел еще один лес.
Устало переставляя ноги, инженер мучительно пытался сообразить, как он тут оказался, или найти хотя бы один признак того, что на самом деле он спит и вся эта чушь ему снится. По всему выходило, что эльф непонятно как и непонятно зачем уволок его в свой мир. Спрашивается, нафига? Богам в жертву, что ли?! Вопрос номер два - что дальше делать? Идти, куда ведут, или?.. Против кого не потянуть в открытом бою, того можно хитростью одолеть. Споткнуться, упасть, сделав вид, что ногу вывихнул, набрать песка в кулак... Одна проблема: а что потом? Данила понимал, что шутки кончились: уши и глаза себе намутить как у эльфа - вопрос плевый, резина и контактные линзы в помощь. Но вот зеленую луну на небе не повесишь и не нарисуешь. Более доходчивого доказательства, что он уже не в Минске и даже не на Земле, нельзя и представить. И если Данила отделается от похитителя - куда бежать? Как вернуться обратно?! И потому, как ни крути, а придется делать, что велят. Вдруг все это какая-то ошибка и Данилу, когда все выяснится, вернут обратно?
Когда они прошли примерно треть пути, эльф внезапно хлопнул его по плечу. Данила обернулся и увидел, как на опушке появились странные существа, отдаленно похожие на невысоких кентавров с короткой, толстой, уродливой горизонтальной частью. С такого расстояния инженер их рассмотреть не смог, но зажатое в руках оружие все же увидел.
Из оцепенения его вывел похититель, заоравший на ухо жутким, чтоб не сказать душераздирающим голосом, с очень красноречивой экспрессией махнул рукой в сторону дальнего леса, и в этих непонятных словах и жесте Данила без труда угадал короткую, простую и страшную команду.
'Беги!'
И он побежал, не чуя под собой ног. Не то, чтобы инженер что-то понял в этой ситуации, ему просто стало страшно. То есть, страшно было и раньше, но страх перед эльфом, хоть и чужаком, оказался ничем по сравнению со страхом перед этими существами, подстегнутым очевидным ужасом самого эльфа: это его мир, и он точно знает, чего надо бояться.
Данила споткнулся и упал, трава высокая, до колена и выше, не видно, что под ногами лежит, да и времени смотреть нету. Эльф моментально остановился, схватил его за воротник куртки, помогая подняться на ноги, и потащил. Бежать стало легче, и Данила единственным не поддавшимся панике уголком сознания почувствовал горячую благодарность, напрочь забыв, что именно эльф в это дерьмо его и втравил.
Метров через триста стало ясно: не убегут. Твари приближались очень быстро, и Данила, оглянувшись через плечо, обнаружил, что никакие это не кентавры. Человекоподобные существа - десятка два или три их! - в странных доспехах из шкур и металла и с палицами в руках ехали верхом на здоровенных кабанах. Инженеру стало ясно, что это конец: человеку с кабаньим наездником в скорости не тягаться. В этот момент эльф с силой толкнул его в спину, подстегнув лютым воплем.
Данила, тяжело дыша и спотыкаясь, побежал дальше, метров через пятьдесят упал, но подняться никто не помог. Вставая, он оглянулся и увидел, что эльф остался позади, достал из-под плаща короткий жезл и теперь поджидал приближающихся врагов. Данила побежал дальше, то и дело оглядываясь через плечо.
Когда первые кабаньи кавалеристы оказались рядом с эльфом, тот завопил, в его руках блеснуло пламя. Затем на добрых двадцать шагов вокруг него трава вспыхнула жарким огнем, создавая защитный круг, куда кабаны заходить не спешили. Послышались гортанные вопли, лязг оружия, снова вспышка пламени. Эльф оказался магом, хотя у Данилы не нашлось времени на праздные удивления по этому поводу.
Позади разворачивалась кроваво-огненная драма. До Данилы долетали гортанные вопли, кабаний визг и крики эльфа, чуть ли не нараспев читавшего заклинания. Внезапно воздух всколыхнул хлесткий звук выстрела, быстро сменившийся отчаянным визгом. Данила, обернувшись, увидел, как прочь от кучи малы несется объятый пламенем кабан с горящим и размахивающим руками наездником. Кавалерист, наконец, свалился в траву, кабан побежал дальше, отчаянно визжа и распространяя по полю огонь.
Полыхнуло еще раз, и посильнее, визг и душераздирающие вопли теперь звучали хором в десяток глоток, если считать вместе и кабанов, и наездников, затем раздался выстрел, еще один, а потом целый залп, и на этом неравный бой закончился.
Метров через сто, когда до опушки оставалось еще более полукилометра, за спиной из расползающегося по долине дыма вынырнули несколько всадников, и Данила, задыхающийся и выбившийся из сил, понял, что все равно не уйдет.
От первого преследователя, вознамерившегося палицей снести ему голову, инженер сумел увернуться, шарахнувшись в сторону, но другой всадник, проносясь мимо, выставил в сторону локоть с металлическим налокотником, и Данила, второй раз за день лицезрев звезды из собственных глаз, снова оказался в нокауте.
***
Потом его долго куда-то везли неизвестно на чем, потому как все, что он помнил - тряска. Затем привели в чувство, грубо и бесцеремонно окатив водой.
Данила открыл глаза и обнаружил, что смотрит в грязный пол, выстеленный некогда белым мрамором, потому что находится в полувисячем положении, голова свисает на грудь, ноги волочатся по полу, а за руки с двух сторон крепко держат. В нос ударил неприятный запах - но точно не нашатырь.
Инженер поднял гудящую голову, несколько раз моргнул, фокусируя взгляд на человеке, стоявшем перед ним, и обмер, потому как это оказалось чем угодно, только не человеком. Роста невысокого, едва повыше самого Данилы, серая кожа лица - да можно ли назвать лицом такую харю?! - нос гипертрофированно крупный, мясистый и крючковатый, маленькие глазки, уши, торчащие в стороны, как у эльфа, но покороче и поуродливее. Дополнял картину рот с парой клыков нижней челюсти, выглядывающих из-под нижней губы, да шрам через всю рожу.
Существо было субтильно, одето в кожаные одежды, поверх - кольчуга, наплечники и прочие элементы брони. У пояса - кинжал и топорик явно не мирного назначения.
Убедившись, что все внимание Данилы принадлежит ему безраздельно, уродец резко и гортанно произнес несколько слов с хорошо слышимыми вопросительными и приказными интонациями.
- Опять двадцать пять, - простонал инженер, - не понимаю я ни черта...
Тот едва заметно кивнул, Данилу легко оторвали от пола, под дых врезалось что-то наподобие пушечного ядра.
Он мучительно закашлялся, с ненавистью глядя на уродца. Тот интерпретировал взгляд совершенно верно, потому что Данила сразу же получил еще раз, а потом еще и еще. Затем инженеру дали немного прийти в себя, и чертов выродок снова повторил свой вопрос.
- Я. Не. Понимаю.
Удар. Пауза. Вопрос.
- Я не понимаю! Нихт ферштейн, гнида.
Удар, пауза, вопрос. Удар, пауза, вопрос. Данила, убедившись, что серокожая мразь слишком тупая и до нее не доходит, что допрашиваемый не говорит на ее языке, перестал отвечать, бессильно повиснув в крепких руках.
Наконец, уродец сообразил, что понятного ему ответа не получит, и принялся обшаривать карманы Данилы, но ничего не нашел: видимо, все вычистил эльф. Его единственным трофеем стал металлический рубль вышедшего из обращения образца с выпилом для открывания пивных бутылок. Урод недоуменно повертел монету в руке, попробовал на зуб, а затем, видимо, все-таки понял, что имеет дело с чужестранцем, положил рубль в карман, свой, естественно, и махнул рукой в и ежу понятном жесте: 'убрать с глаз долой'.
Данилу поволокли по полутемному, освещенному факелами коридору, при этом инженер отметил, что интерьер напоминает ему не то средневековый особняк, не то что-то в том же духе, и что ножищи у волочащих его парней обуты в грубые сапоги дикого размера, как минимум шестидесятого по отечественному ГОСТу.
Затем его выволокли из здания под ночное небо, протащили метров сто, треснув по голове за попытку оглядеться, и доставили к ограде в виде столбов с натянутой в несколько рядов проволокой. Один что-то крикнул, где-то что-то заскрипело, часть ограды поднялась вверх. Данилу бесцеремонно швырнули вперед, ворота со скрипом опустились.
- Сволочи, - прохрипел инженер, сплевывая кровь из разбитого рта, и подвел под себя руки, пытаясь приподняться.
Его сразу же обступили и помогли встать на ноги, но на этот раз осторожно. Данила посмотрел вокруг и с облегчением вздохнул: несмотря на вступающую в свои права ночь, он сразу увидел, что находится среди людей, и это оказалась первая хорошая новость за весь этот проклятый день. А еще одной дерьмовой стало понимание того, что Данила попал в самый натуральный концлагерь.
***
Ночью Данила не стал ни в чем разбираться, а напился из ручья, который протекал прямо через загон для пленников, вымыл лицо и уснул на грубом настиле из жердей и сена, он был слишком измотан и разбит для чего-то еще.
Наутро обитателей концлагеря разбудили противным звуком рожка. Инженер толком не выспался, все тело ломило от побоев и усталости, однако голова прояснилась, и вовремя: если он не хочет застрять тут надолго - надо включать мозги.
Однако расклад обрисовался предсказуемо катастрофический.
Товарищи по несчастью хоть и были людьми, но на известных Даниле языках не разговаривали. С виду люди как люди, чертами лица напоминают венгров или поляков, преимущественно кряжистые, тощие - в концлагере иначе и не бывает - и почти все типично мужицкой наружности, одетые, в основном, в рванье, некогда бывшее домотканой одеждой. В общем, типичные представители средневекового простолюда.
Поработители заинтересовали Данилу намного сильнее.
Они делились на две очень разные группы: первые невысокие и тщедушные, ростом и комплекцией похожие на самого инженера уродцы с серой кожей, вторые - здоровенные амбалы грязно-зеленого цвета, которых Данила сразу же окрестил 'орками'. Каждый ростом метра два, вес - за стольник, короткие кривые, но очень крепкие ноги, мощный торс и мускулистые длинные руки с кулаками почти как голова Данилы. Лица - уродливы, с гипертрофированными нижними челюстями, приплюснутыми носами и невысокими лбами. Судя по характерным нижним клыкам, торчащим изо рта - дальняя родня уродцев.
Правда, долго присматриваться Даниле не дали: вместе с другими заключенными его погнали на работу.
Концлагерь располагался возле речушки с водяной мельницей, неподалеку находился карьер, где заключенные добывали камень и неизвестную Даниле руду. Узников - на глазок тысячи три - стерегли примерно три или четыре сотни орков, уродцев же инженер насчитал до полусотни, определив, что именно мелкие ублюдки тут главные: все они, и офицеры, и солдаты, и несколько мастеров, отбиравших из тележек куски руды по им одним известным признакам, вели себя совсем не как орки, демонстрируя определенную степень организованности и командной работы. В то же время орки, ленивые и равнодушные к происходящему, делали что-либо только по приказу офицера-уродца или своих вожаков.
Данила сразу решил держаться возле одного пожилого, жилистого крестьянина с длинными черными усами, свежим шрамом на щеке и тяжелым взглядом. Он был одним из тех, кто оказал Даниле первую помощь, дав напиться и указав свободное место на подстилках. Инженер заметил, что человек этот обладает определенным авторитетом среди узников, возможно, его помощь будет нелишней при организации побега.
Пленники спускались в карьер, беря инструменты - кирки, ломы да лопаты - у входа. Поесть им никто не дал, и новый знакомый жестами объяснил: если не выполнить утреннюю норму, то и вовсе можно без пищи остаться. Пришлось взяться за лом и долбить неподатливую породу.
Вместе с тем, Данила смог изучить систему охраны: орки по периметру, числом до сотни, да несколько надзирателей в самом карьере. Некоторое время он недоумевал, почему так мало дежурных, и даже обдумывал, как бы объяснить жестами, что надо всем скопом броситься на охрану и перебить: соотношение сил даже против полного состава охраны - десять на одного, а если считать только одну смену - то и вовсе тридцать против одного орка. Конечно, у орков доспехи и устрашающие палицы, у пленников - кирки да лопаты, но тридцать на одного - перевес подавляющий.
Данила, впрочем, здраво рассудил, что вначале надо понять расклад, а потом уже куда-то бежать, а часом спустя ему стало ясно, почему охраны так мало. Таща тележку с рудой, он стал свидетелем, как орк-охранник, которому что-то вдруг не понравилось, прямо посреди разговора с узником хряпнул его палицей. Причем легко и непринужденно ударил, даже без замаха. Нес палицу на плече, снял легким движением, плавно переходящим в удар, оружие мелькнуло в воздухе, послышался глухой звук соприкосновения оружия и тела - и то, что осталось от человека, отлетело шагов на пять и осталось лежать мешком фарша с переломанными костями.
Данила в ужасе сглотнул и поспешно повез тачку дальше, пытаясь в уме произвести расчеты. Вес человека - ну положим, семьдесят килограммов. Дистанция полета - метра четыре. Скорость удара палицы - метров восемь в секунду, а то и десять... По всему получалось, что вес этого чудовищного полутораметрового оружия - вовсе не десять килограммов, как полагал Данила раньше, а четверть центнера, не меньше. И то, что орки так легко орудуют таким тяжеленным оружием, объясняло, почему никто еще не додумался устроить восстание. Разумовский в холодном оружии мало что смыслил, но физика красноречиво намекнула: против такого монстра шансов нет, от его удара не спасет ни парирование, ни щит, ни доспех. Хряпс - и ты готов. Как муху прихлопнет.
Видимо, работа продвигалась темпами, достаточными для уродцев, потому что вскоре началась кормежка. Рабочие оставили свои инструменты и потянулись к выходу из карьера, где уже выстроилась линия из тележек, у которых стояли женщины, не такие изможденные, как рабочие карьера, но все равно жалкие и несчастные, и раздавали еду: то ли большие пирожки, то ли маленькие буханки хлеба. Хлеб оказался наподобие питы: внутри пресного, невкусного теста обнаружилась перловая каша. Деликатес такой, что и врагу не пожелать, но голод - не тетка. Придется привыкать.
Как только Данила получил из рук худенькой, некрасивой девчушки свою порцию и отошел от тележки, уплетая за обе щеки, произошел очередной инцидент. Какого-то рабочего по приказу уродца-надсмотрщика орки выволокли из очереди, схватили за ноги и потрусили. Из одежды выпал такой же пирог, видимо, несчастный пытался получить еду дважды. В следующий момент ему наподдали ногой, а его порцию один из орков растоптал. Бедняга с трудом поднялся и поплелся прочь.
Данила сжал зубы. Боже, что бы он сделал со всеми этими тварями, если б мог... Надо бежать отсюда, и как можно быстрее!
Инженер еще несколько раз откусил от своего пирога, осталась примерно треть. Порция рассчитана на человека покрупнее его, так что Даниле уже хватит. Он бы, конечно, все уплел, желудку до полного еще далеко, но...
Инженер догнал беднягу, оставшегося без обеда, сунул ему в руки свой хлеб, поймал полный благодарности взгляд и пошел дальше. Кто-то хлопнул его по плечу - это оказался знакомый усач, одобрительно улыбающийся. Данила заметил также, что некоторые другие узники, проходя мимо побитого, делились с ним хлебом, отламывая от своих порций по куску.
Что ж, крайне ценная и отрадная информация: мир хоть и чужой, а люди - как люди. И если так - то еще не все потеряно.
***
Самой большой проблемой было непонимание. Данила кое-как обменивался с усачом простейшими, нужными для работы сигналами и жестами - но прояснить с их помощью обстановку в мире и расклад сил не представлялось возможным. Некоторые узники были одеты в обноски явно праздничной одежды, с вышивкой и орнаментом - стало быть, все эти люди не всегда были рабами. И мельница - ну очень похожа на самую обычную мельницу, даже дверь, судя по размерам, рассчитана на человека, для уродца чуть великовата, орку низка - значит, люди строили. Выходит, серые и зеленые ублюдки тут пришлые, а не местные. И если тут они стали хозяевами - есть надежда, что где-то в другом месте по-прежнему территории людей.
Собственно, этим вся оперативная информация и ограничивалась. Еще Данила знает, что в мире существуют также и эльфы-чародеи, и что один такой эльф вначале выкрал Разумовского, а потом погиб, пытаясь задержать преследователей. В том, что эльф пожертвовал собой ради него, Данила был уверен: сам длинноухий легко ушел бы от преследования, бегал он куда быстрее человека, но вначале упорно тащил его, помогая бежать, а затем остался позади и принял неравный бой. Брось он Данилу - ушел бы наверняка, до леса там немного совсем было.
Смущало одно: причину своей ценности Разумовский не понимал, как и роль эльфов в конфликте людей и серо-зеленой наволочи.
Вечером инженер попытался исследовать ограду, она смущала его отсутствием колючек на проволоке и толщиной этой самой проволоки: с мизинец будет. Однако усач сразу же пресек эти попытки, силой оттащив Данилу подальше, а затем провел его к дальней стороне. Здесь у ограды лежали обугленные человеческие останки, которые никто не удосужился убрать: оркам было наплевать, а люди к странной ограде подходить боялись.
Усач, желая показать Даниле опасность, таящуюся в ней, вынул из одной лежанки кусок жерди и бросил. Стоило деревяшке коснуться проволоки, как с треском появилась ослепительная электрическая дуга. Провода оказались под напряжением в десятки киловольт, если не больше: жердь вспыхнула и превратилась в пепел за считанные секунды, ближайшие люди испуганно зашептались.
- Ни хрена себе средневековье, - пробормотал инженер.
Для него осталось загадкой, для чего в электроограждении нужен такой дикий вольтаж, убить человека можно и гораздо меньшим током. Однако теперь Данила уже знал, как отсюда выбраться.
Глава 2.
Это было очень скучное патрулирование: ни стычки с врагом, ни конфликта внутри группы. Но Т'Альдина все вполне устраивает, он прекрасно знает, что случается при ссорах в боевом походе. Должно быть, его специально включили в этот отряд: четверо кадетов друг друга на дух не переносят, две младшие дочери знатных Домов безумно раздосадованы службой в патруле вместо изучения таинств младших жриц, командир Лу'уд - единственный зрелый дроу в отряде - сам простолюдин, хоть и с заслугами, отпрысков знатных Домов презирает и нянчиться с ними не желает. В общем, та еще компания.
И потому Т'Альдин из Дома Шас'Кэрр попал сюда как средство держать всю группу в рамках здравого смысла, своего рода живое напоминание о необходимости сосредоточиться на внешних опасностях и не устраивать склок на враждебной территории. Два года назад он оказался единственным выжившим членом боевого отряда: набег на поверхностных эльфов закончился засадой, из двух отрядов обратно в Подземье вернулся, да и то с потерями, только один. Т'Альдин Шас'Кэрр единственный из своей погибшей группы сумел вырваться из засады, провел на поверхности два дня и только потом вернулся домой. С тех пор за ним закрепилась репутация слегка двинувшегося, замкнутость Т'Альдина списывают на ужасы, которые ему пришлось пережить наверху. Сам он не опровергает этого: так проще хранить свою тайну.
Патрулирование близится к концу - и хвала Ллос. Трое суток небольшой отряд - четырнадцать кадетов и командир-наставник - обшаривал периферийные тоннели и проверял охранные руны, не обнаружив при этом никаких следов врага. Вскоре их ждет отдых и дальнейшее обучение в военной академии, а на патрулирование отправится новая группа. Весь мир, подземный и поверхностный, люто ненавидит дроу , и потому илитиири, детям Ллос, нельзя расслабляться.
Знакомый тоннель. Они идут вдоль ручейка, еще полчаса - и ворота заставы. Потом еще полчаса - и Т'Альдин избавится от неприятного общества своего командира, от которого больше неудобств, чем пользы, от высокомерной Каэлис, которая все уши прожужжала о том, как она ненавидит ходить в патрули в компании неудачников, от откровенно наглой, даже для женщины, Заар'Ти, так и не врубившейся, что мужчины вокруг нее - воины, а не ее личные слуги, от вечно обменивающихся ненавидящими взглядами идиотов, которые вот уже третий поход не могут понять, что в опасных тоннелях вражду надо забывать... Ото всех. Остальные кадеты - молодые воины обоих полов - куда менее надоедливы и обременительны, но Т'Альдин все равно будет безумно счастлив получить выходные и пожить немного в тишине чердачного этажа поместья своей семьи. Маленькая комнатушка - большей он, как младший сын не самого богатого и знатного Дома, не достоин - своего рода рай покоя, где можно будет ненадолго забыть обо всем. Ллос свидетельница, что Т'Альдин Шас'Кэрр сыт и патрулированием, и 'товарищами' по самое горло. Иногда ему казалось даже, что еще немного - и он не выдержит, прирежет пару-тройку особо ненавистных персон и, если получится, свалит на поверхность, навстречу смерти, скорее всего мучительной и почти наверняка - быстрой.
Он даже строил планы, кого и как убьет. Начнет непременно с Заар'Ти - она слишком сильно заставила его ненавидеть себя... Хотя нет. Ведь сразу после этого придется иметь дело с учителем, а он опытен и умел, если доходит до клинков. Если вначале всадить кинжал в затылок ненавистному наставнику - как раз успеет второй кинжал вогнать в живот повернувшейся к нему Заар'Ти и полюбуется на удивленно-страдальческое выражение ее красивого, точеного лица. Потом... Каэлис. Или нет. Она вечно ноет и называет всех неудачниками, не понимая, что сама такая же, но, во-первых, лично Т'Альдину какого-либо серьезного вреда или оскорбления не нанесла, во-вторых, это еще большой вопрос, что хуже, прикончить ее или оставить жить и сожалеть о том, что ее собственная семья определила младшую дочь в военную академию, попросту сбросив ее с политической доски как лишнюю фигуру. Да, Каэлис пусть себе живет. Вместо нее - либо Ринкора, который позволяет себе заносчиво напоминать Т'Альдину, что его Дом выше Дома Шас'Кэрр, либо Л'Тилла, большого любителя присваивать чужие заслуги. Либо обоих, если получится. Альтернативный вариант - вначале учитель, потом Заар'Ти - а потом, безумно хохоча, побежать по тоннелю, ведущему к поверхности.
Но обычно такие мысли посещали Т'Альдина под конец походов, когда скорый отдых становился достаточно приятной перспективой, и объекты его жгучей неприязни так и оставались в неведении о том, как сильно их ненавидят. Вот и сейчас он в последний раз попытался представить себе, как будет меняться лицо Заар'Ти в тот момент, когда чуть пониже ее ребер вонзится кинжал или сразу пару их, и прогнал эту сладкую мысль прочь. Впереди - поворот, за ним ворота заставы, за ними - родной На'ирризанд...
- Тысяча йоклол!! - выругался внезапно командир, свернув за поворот.
Т'Альдин свернул следом за ним и тоже застыл.
Ворота основательно засыпало обвалом, не совсем наглухо, часть створок видно, но открыть точно не выйдет. А перед обвалом сидел, прислонившись спиной к валуну и свесив голову на грудь, старший учитель С'Лейд.
На звук сдавленных проклятий и недоуменных возгласов он шевельнулся и поднял голову. Лицо его потеряло здоровый темно-серый цвет, вокруг глаз - круги, кожа покрыта струпьями, одно ухо отсечено.
- Наконец-то, - прохрипел С'Лейд, - я уж думал - не дождусь... Не подходите ближе. Аккурат, как вы ушли, в городе начался мор, выкосил тысячи в первые же сутки. Видимо, заразу принесли торговцы-дуэргары ... Я хотел удрать, но уже на полпути к заставе понял, что болен...
- Но почему обвал?!
Т'Альдин только презрительно поморщился. Командир Лу'уд может и сведущ в военном деле, но в магии - нет. Характерные трещины на потолке - красноречивое свидетельство, что старший наставник обрушил свод тоннеля при помощи заклинания.
- Потому что все больны... Были. Теперь там, за воротами, только смерть и стоны последних умирающих... Охранников заставы пришлось перебить - они тоже заразились... Вам больше нет пути сюда. Город уже не существует, превратившись в кладбище непогребенных... Т'Альдин, слушай меня внимательно. Единственный способ спастись для вас - выйти на поверхность... Если выйти из леса на равнину и идти в том направлении, куда уходит солнце - через двадцать переходов будет огромный горный массив, а под ним есть несколько городов. Будете спасены, если дойдете туда...
Его голова поникла, и Т'Альдин понял, что старший наставник мертв.
Десять ударов сердца прошли в тишине, затем весь отряд - четырнадцать глоток - принялся вполголоса галдеть. Кто ругался, кто растерянно вопрошал, что делать дальше. Т'Альдин молчал, пытаясь прикинуть, как быть. Старший наставник оказал им огромную услугу, помешав зараженным беженцам встретиться с возвращающимся отрядом. Интересно, чем он руководствовался? Если знал, что болен и жить остается всего ничего - зачем было напрягаться? Ведь никто в отряде не приходился ему родней... Мотивы, по которым С'Лейд каким-то образом перебил охрану и обрушил тоннель, вряд ли кому-то могут быть понятны, но Т'Альдин имел основания полагать, что знает хотя бы приблизительный ответ.
Вместе с тем, самому Т'Альдину Шас'Кэрру наставник оказал медвежью услугу. Обратившись к нему лично и призвав к походу на поверхность, С'Лэйд фактически противопоставил его действующему командиру патруля. И хотя на поверхности еще вопрос, кто опытнее, командир теперь рассматривает Т'Альдина как соперника за власть в их маленьком отряде.
- Давайте уйдем отсюда подальше, на случай если зараза передается по воздуху, - сказал он.
- Ты мысли мои читаешь, - отозвался наставник, - уходим. Дойдем до ближайшего ручья - отдохнем и подумаем, как дальше быть.
- Но мы же не пойдем на поверхность?! - крикнул Л'Тилл, - это самоубийство!
- Конечно, не пойдем.
- Однако мы отрезаны! - напомнила Каэлис, - у нас вариантов нет, либо поверхность, либо оставаться тут, в периферийных тоннелях. Спрашивается, долго мы тут проживем? Грибы, мох, улитки-жировики здесь закончатся очень быстро, потом что есть будем? Либо наверх придется подняться, либо... в тоннели драуков.
При упоминании о проклятых, превращенных в полудроу-полупауков за какие-либо прегрешения, все непроизвольно поежились. Встреча с ними не сулила ничего хорошего.
- У меня есть план получше, - сказал Лу'уд, - через периферийные тоннели можно попасть в Гло'карнас в обход На'ирризанда, и мне известны аж три пути.
- Какое счастье слышать, что вы знаете выход из положения, учитель, - сказал Т'Альдин, желая показать, что не собирается перетягивать одеяло власти на себя.
Отряд двинулся прочь.
- Так что это за пути? - спросила Заар'Ти.
- Первый путь - вдоль ручья. Он выведет к озеру, через которое можно добраться до тоннелей по ту сторону, и дальше до Гло'карнаса день пути. Правда, для этого понадобятся плоты, а для плотов нужна древесина, которую придется добить в ночной вылазке. Инструментов у нас тоже нет. Еще есть кружной путь через Глубокий Туман...
- Но там же ядовитые испарения и гигантские сольпуги !
- Верно. Там наши шансы минимальны, но путь как таковой есть... В общем, остаются тоннели драуков, это самый подходящий вариант. Сумеем пройти незамеченными - хорошо. Нет - ну, от драуков отбиться будет попроще, чем от сольпуг... Я ведь уже ходил этим путем, когда тридцать лет назад на нас дуэргары напали. Если вы не знали, то именно я принес в Гло'карнас письмо с просьбой о помощи...
Кинжал Т'Альдина вошел в шею Лу'уда сзади, чуть повыше воротника доспеха, и перебил шейный позвонок. Командир умер мгновенно.
Еще до того, как труп упал, Т'Альдин оказался в кругу клинков, самострелов с отравленными стрелами и выпученных от удивления и шока глаз.
- Имею несколько возражений, - спокойно сказал Т'Альдин, - и главное - что я не собираюсь погибать ради спасения Лу'уда. Вы должны сказать мне спасибо, ведь и вас ждала та же участь.
- Что ты натворил, идиот!! - завопил Ринкор.
- Спас твою шкуру, придурок. А теперь будь добр заткнуть свой рот, заносчивый щенок, твой Дом больше не выше моего, потому что смерть всех уравняла, и в текущем раскладе я тут самый старший и опытный.
- Что за бред ты несешь?! - возмутилась Заар'Ти.
Т'Альдин сохранил полную невозмутимость.
- Я вам объясню. Есть много причин, по которым нам не следует идти в Гло'карнас. Во-первых, в озере уже триста лет как живет аболет , вы не знали? Не будь его, это был бы кратчайший путь в Гло'карнас. Озеро для нас непреодолимо, даже имей мы плоты...
- Он издох давно!!
- С чего вдруг? Аболеты живут вечно, но ты и этого не знала, тупая сучка.
- Что ты сказал, жалкий мужчина?!!
В тот момент, когда Заар'Ти, потерявшая самообладание от неслыханного оскорбления, замахнулась саблей, Ар'Кай, самый младший, но весьма смышленый кадет, треснул ее по локтю ножнами меча и отобрал оружие.
Т'Альдин ухмыльнулся.
- Позволь я обрисую тебе расклад, тупая сучка. У тебя больше нет матери - старшей жрицы. У тебя больше нет старших сестер - жриц. И твой Дом, некогда третий в На'ирризанде, ныне мертв, как и весь город. У тебя нет ни дара Ллос, ни других сил жрицы. Ты теперь никто. Кто хочет жить - будет слушаться меня, и некоторые поняли это быстрее тебя. Вывести вас отсюда могу только я.
- Вот и отлично. Если кто не верит, что аболет все еще в озере - может добираться вплавь, отговаривать не буду. Вариант с сольпугами я даже не рассматриваю, он такой же гиблый. Лу'уд специально упомянул два заведомо непреодолимых маршрута, чтобы склонить вас к походу через владения драуков.
- Это, йоклол возьми, был вполне осуществимый план! - завопил Л'Тилл, - все бы, может, и не прошли, но часть спаслась бы!
- Поправочка. Спасся бы только Лу'уд. Он 'забыл' рассказать вам, что в прошлый раз, тридцать лет назад, весь его отряд погиб. Вы не знали, да? Кто-нибудь из вас владеет заклинанием невидимости? Лу'уд владел. Дальше всем все понятно?
- Он свалил, когда напали драуки, оставив своих бойцов как приманку? - догадался Ар'Кай.
- Ты неглуп. Обрати внимание, что Лу'уд с тех пор водил только отряды младших кадетов, воинов и магов, которые просто не могут или не успели освоить эту магию. Никто не догадывается, почему?
- А и правда, - сказала Каэлис, - почему?
Т'Альдин не стал называть ее тупой сучкой: в случае с Заар'Ти он просто не мог удержать свою ненависть под контролем, но с Каэлис лучше сохранить союзнические отношения, тем более что колдует она неплохо.
- Потому, что маневр не удастся, если невидимость применят многие. Драуки все равно найдут невидимок, простые - на слух, кто покруче - ну, не мне вас учить обнаруживать невидимку. Шанс был только при условии, что враг не заметит, как один из отряда сваливает по-тихому. Проще говоря, чтобы один спасся, остальные должны быть приманкой и умереть. Если скроется больше, чем один - драуки считать не разучились, сопоставят начальное количество воинов и количество убитых - и привет. И потому Лу'уд возглавлял молодняк, который при любой передряге послужит ему прикрытием. Теперь все поняли, что обязаны мне жизнью?
Сабли и самострелы опустились.
- Но что нам теперь делать, - спросил Ринкор, - если все три пути непреодолимы? Как попасть в Гло'карнас? Лу'уда не стоило убивать, его полуторавековой опыт нам бы пригодился! А теперь что? Нам всем по двадцать пять, тебе едва тридцать - ты такой же сопляк, как и мы!
Т'Альдин покачал головой:
- Я сопляк. Ты - глупец. Есть одна причина, по которой нам вообще нельзя в Гло'карнас. Если идти поверху - можно добраться ночей за восемь, но С'Лейд сказал вести вас на запад. Помнишь, он обронил о торговцах-дуэргарах? Этих гребаных ублюдков мало какая зараза возьмет, но если они принесли ее нам - могли и в Гло'карнас принести. И тогда мы будем страдать, рисковать, мучиться - и лишь для того, чтобы в итоге прибыть в такой же мертвый, зараженный город, как и наш теперь, и там издохнуть. Вы этого хотите? Надо идти к западным горам. С тамошним анклавом илитиири давно нет связи - и это нам на руку. Даже если наше Подземье вымрет полностью, туда зараза не доберется, ибо нет прямого соединения. Там наше спасение.
- И ты полагаешь, что мы сможем пройти тридцать переходов поверху?! Это самоубийство!
- Ты много знаешь о поверхности? Я там прожил двое суток в одиночку. Я не говорю, что все будет легко и просто, но наверху у нас вполне могут быть шансы. В тоннелях драуков или гнезде сольпуг у нас были бы шансы, будь нас много. Но без Лу'уда нас четырнадцать, шансов почти никаких, а с ним было бы еще меньше.
- Похоже, ты понимаешь, что все равно не справишься один, оттого и прикончил наставника? - приподнял брось Ар'Кай.
Т'Альдин кивнул:
- Нам никак не стоит разделяться, а он ни за что не отказался бы от плана, который давал ему высокие шансы за ваш счет. К тому же, я его давно недолюбливал.
- И что ты планируешь делать дальше? - вмешалась Каэлис.
- Разобьем лагерь. Мы и так устали после патрулирования, нужен отдых.
Обосноваться Т'Альдин решил почти у самой поверхности.
- Если драуки попрут из своих тоннелей - полезут в город, наткнутся на завал и уползут обратно. Нас у поверхности они искать не станут, - пояснил он свое решение, - к тому же, наши охранные руны сослужат нам службу в последний раз.
- С чего бы им вылезать сейчас?
- Они могут узнать, так или иначе, что случилось, и позаботятся, чтобы уж точно никто не выжил. Если, конечно, сами не испугаются заразы.
- Думаешь, полудемоны могут заболеть тоже?
- Йоклол их знает, меня это не интересует. Главное, чтобы на нас не наткнулись. Значит так, что у нас с провиантом?
С едой оказалось туго, расчет был на короткое патрулирование. Осталось на два раза поесть, да и то не досыта.
- Сделаем так. Выспимся, затем четверо пойдут по ближайшим тоннелям, может, найдут хоть пару жировиков или широкохвоста на крайний случай. А я с остальными поднимусь наверх, понаблюдаем, как обстановка, может, чего съестного добудем у входа, если повезет. В любом случае, нам придется учиться добывать еду на поверхности.
- А еще большой вопрос, куда мы днем прятаться будем, - заметил Ар'Кай.
- Угу, сам бы знать хотел. Очень сомневаюсь, что на нашем пути каждое утро будет встречаться пещера.
- Ну а четыре года назад ты днем где прятался?
- Нигде, - солгал Т'Альдин. - Под деревом в кустах лег спать, накрывшись плащом. Мне просто повезло, что никто не наткнулся на меня, ни эльф, ни зверь. Сейчас, впрочем, гадать бессмысленно. Поднимемся, оглядимся - может, чего и придумаем.
Маленький отряд беженцев предпринял долгий изматывающий путь к поверхности. Оказавшись в районе периферийных пещер, где, теоретически, драукам делать было нечего, уставшие кадеты выставили караул и, наложив предупреждающие руны на все подходы, устроились на отдых. Все прекрасно понимали, что неприятности только начинаются.
***
На следующий день Данила предпринял рискованный, но необходимый трюк. Вечером, когда узников вели из карьера обратно в загон, он симулировал хромоту и не оставил железный лом, которым работал, у выхода, а понес с собой, опираясь на него, как на палку. Фокус удался: оркам-охранникам было наплевать.
Перед тем, как забыться тяжелым, тревожным сном, инженер спрятал трофей под лежанку, уложив между жердей, и на следующее утро вышел в карьер без него. Никто ничего не заподозрил.
Самой трудной частью плана оказалось объяснение с товарищем по несчастью. Жестами и рисунками на песке Данила все же 'уговорил' усача вечером вынести из карьера свой лом тем же способом. Благо, поработители инструмент хранили в деревянных ящиках насыпом прямо в карьере, никакого учета, кто чего взял и сколько чего вообще было, ясно дело, никто не вел. Уродцы поставили свое требование по норме - все остальное их не касалось.
Благодаря этому вечером Данила располагал уже тремя ломами: он и усач вынесли по одному. Затем - наша песня хороша, начинай сначала. Жестами и рисунками инженер объяснил товарищу, что может разрушить ограждение, а от него требуется рассказать это остальным узникам, чтобы те были готовы к ночному побегу. Усач понял и внес свои поправки: оказывается, и уродцы, и орки неплохо видят в темноте, потому если побег - то утром.
Было, впрочем, у этой затеи слабое звено: Данила без понятия, куда бежать. Выбраться за ограждение - фигня, а дальше что? Неизвестно, ни в какой стороне 'линия фронта', ни как далеко до нее, да и есть ли вообще этот фронт? Потому свои надежды он возлагал на товарища: он местный, должен знать, где искать других, свободных людей. Раз идею побега воспринял с энтузиазмом - значит, бежать есть куда.
Весь следующий день Данила старался напрягаться как можно меньше, по совету товарища припас в кармане по краюхе хлеба с утренней порции кормежки и с вечерней. Также вечером они вынесли еще по одному лому. Пяти должно хватить, если он правильно оценил напряжение в ограде.
Данила опасался, что не сможет заснуть. Шутка ли, в такой передряге он впервые, за всю свою жизнь - двадцать девять лет - инженер вообще ни разу не побывал в экстремальной ситуации. Даже в армии не служил, ограничившись военной кафедрой в университете. И вот теперь он - младший лейтенант запаса. Ха-ха три раза: увы, звание бесполезно. Потому как к побегам из концлагеря орков в параллельном мире его не готовили. Его, если вдуматься, вообще ни к чему не готовили, просто отставным военным, преподающим на кафедре, надо за что-то получать зарплату. Теория командования стрелковым взводом, правила выбора позиций и оборудования огневых точек, сборка-разборка автомата - навыки бесполезные, что раньше, что сейчас. Даже если бы Данила реально служил в армии - толку? Армейская рукопашка против здоровенного урода с кулаками побольше человеческой головы и палицей весом в пуд - совсем не вариант. Впрочем, воевавшему человеку в этой ситуации было бы проще: он обучен превозмогать страх, быстро принимать решения и без колебаний воплощать их в действия. Но инженер не умеет и этого. Весь побег - безумная авантюра, о которой и думать страшно - но альтернатив нету. Пахать, как проклятый, до полного истощения и получить в финале удар дубиной, как это бывает в концлагерях? К черту.
Вопреки свои ожиданиям, Данила заснул легко и быстро, чему поспособствовала тяжелая работа, и мог бы даже проспать побег, если бы не разбудили рано утром.
Инженер открыл глаза и увидел в предрассветных сумерках лица двух десятков узников, глядевших на него выжидающе и с надеждой. Усатый товарищ подговорил, как и велел Данила, около двадцати человек. Больше - есть шанс, что кто-то выдаст. Но чтобы на побег пошел весь лагерь, нужна первая партия, которая увлечет за собой остальных.
'Давайте мне ремни', жестами показал Данила. Некоторые оказались подпоясаны веревками - еще лучше.
Инструмент для побега был предельно прост: железный лом, к центру перпендикулярно привязана жердь из лежанки. Таких на скорую руку сделали четыре. Пятый лом Данила использовал для А-образной конструкции наподобие землемера, одна ножка - лом, вторая ножка и перемычка - деревянные. Вольтажа он не знает, все, что известно - напряжение зашкаливает, изоляции в виде длинной жерди, к тому же не совсем сухой, может оказаться недостаточно... Но и небольшой, размером с две головы, булыжник инженер себе присмотрел.
Когда все было готово, на востоке заалел рассвет. Пора. Сейчас или никогда.