Пекальчук Владимир : другие произведения.

Сага о чернокнижнике

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.08*13  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Знаменитый злодей-чернокнижник сбегает из тюрьмы для магов путем обмена душами с человеком из соседнего мира.Теперь за его грехи отдуваться обычному подростку. С другой стороны - вот она, свобода. Что хочешь, то и твори: семь бед - один ответ. И хуже, чем есть, уже не будет: тебя ненавидит весь мир.
  Данная книга является тотальной переделкой 'Не я - значит, никто', а точнее - совпадает с НЯЗН в самом начале, но далее история развивается совсем в другом ключе.
  Начало этой книги не означает полного отказа от НЯЗН - не исключено, что НЯЗН будет писаться и дальше (хоть и не очень вероятно). В итоге будет две очень разные истории.
  
  
  Сегодня меня перевели в новую камеру - клетка три на три на самом нижнем уровне Цитадели. Ведьма, которую там держали, ночью умудрилась повеситься, и я ее очень даже понимаю. Ну а в свободную обитель поселили меня - мне место в самой глубокой дыре, и здесь я, скорее всего, и околею. Так мне сказал мой тюремщик, паладин Каросс, и добавил: это если мне повезет.
  Если мои подсчеты верны - сегодня исполняется примерно два года, как я нахожусь в самой охраняемой тюрьме мира, плюс-минус десять дней. Земных лет, в смысле, тут в году примерно дней триста пятьдесят. Считать время довольно просто: кормят дважды в сутки.
  Второй показатель времени - Изетта. С момента нашей встречи она из примерно пятнадцатилетнего подростка вымахала в довольно крупную и крепко сложенную девицу лет семнадцати, и свои игрушечно-парадные доспехи уже сменила на облегченные боевые. Оно и понятно: ее юность проходит в тренировках, а не в темнице, как моя.
  Изетта навещает меня довольно регулярно, чтобы я не заскучал, видимо. Собственно, она - мое единственное развлечение здесь. Точнее, даже не совсем она, а мои мысли о ней.
  А еще точнее - о том, как я убью ее, если когда-нибудь сумею выбраться из клетки.
  Я познакомился с Изеттой на второй день своего пребывания здесь, и нашу встречу мне не забыть никогда, я помню ее до мельчайших подробностей.
  Тогда мной владело бесконечное отчаяние, я был психически подавлен и раздавлен морально. В самом деле, вот я засыпаю с мыслью о том, что завтра утром покину застенки колонии и вернусь в 'родной' детдом, а просыпаюсь... здесь. В сырой камере на соломенной подстилке, со странными оковами на руках, ногах и шее. Странными - потому что они не были соединены цепями, но зато их покрывали руны.
  Поначалу я искренне недоумевал, как это меня так незаметно перенесли в карцер, и главное - зачем? За все свое заключение я не побывал в карцере ни разу, вел себя примерно, и досрочно-условное освобождение уже не за горами, считанные часы оставались... Потом я начал сомневаться, что хотя бы в самой захудалой тюрьме для взрослых есть настолько убогий карцер, с неровным каменным полом и соломой, а в колонии для несовершеннолетних такого варварства тем более не могло быть...
  Потом были долгие часы воплей, криков, жалоб, под конец - мольбы охрипшим голосом. Но никто не пришел, чтобы хотя бы ответить на мои вопросы, и даже соседние камеры пустовали. А затем, когда я сидел у решетки в состоянии полнейшего отчаяния и ужаса, появились мои тюремщики.
  Я поначалу слегка охренел, увидев пару рыцарей в доспехах, покрытых странными руническими письменами сверху донизу, с гербами, мечами и кремневыми пистолетами. Ну как охренел - просто утратил дар речи, так и сидел у решетки с отвисшей челюстью, пока они не прошли дальше по коридору. Потом спохватился, принялся вопить им вслед - они, конечно же, не обернулись.
  Уже тогда у меня появилось предчувствие, что все не так плохо, как я думал, а гораздо хуже.
  И когда я сидел в состоянии глубочайшего шока и уныния, появилась она - девочка моего возраста, лет пятнадцати или около того, в доспехах такого же типа, как у рыцарей, только детских, с такими же десятками рунических знаков. Ну и с мечом небольшого размера.
  Я смотрел на нее, она - на меня. Ее лицо ничего не выражало, ни хороших эмоций, ни плохих, но мне показалось хорошим знаком, что она все же смотрела на меня и не делала вид, что я - пустое место.
  - Может, хотя бы ты скажешь мне, что это за место и как я сюда попал?
  Девочка не ответила, только вынула из-за спины руку, и я увидел, что в руке у нее яблоко, румяное и блестящее.
  - Хочешь?
  Я уже второй день ничего не ел, так как прикоснуться к той каше, которую принес странный человек в необычной тюремной робе, худой и с пустыми глазами, не мог. Постная каша на воде сопровождалась куском хлеба, черствого и грубого. Так меня не кормили ни в детдоме, ни даже в колонии.
  - Спасибо, - сказал я и взял предложенное яблоко.
  Оно показалось мне каким-то странным на ощупь, но голод - не тетка, так что я, не долго думая, вогнал зубы в яблоко - и моя челюсть сразу как-то заклинила.
  Еще до того, как я осознал, что яблоко оказалось восковым, девочка со звонким, переполненным безграничного счастья смехом побежала прочь.
  - Каросс, Каросс, - донесся до меня ее восторженный голос, - он купился на твое яблоко, ты только представь себе! Он купился!! Он!!!
  Напрягая слух, я услыхал голос того, кого она назвала Кароссом. Он распекал ее за легкомыслие и за то, что убил на это 'яблоко' полдня совсем не для того, чтобы она совала его в зубы всякой дряни.
  Я сидел у решетки, с трудом сдерживая слезы, и внезапно осознал, что и девочка, и Каросс разговаривали ни разу не на русском языке. Совершенно логично, что я два дня вопил по-русски впустую, потому что эти люди банально не понимали русского. А вот что было странным - так это то, что я не знал, какой это язык, но понимал его.
  Впрочем, за два года я узнал очень много странного, а тогда шел всего лишь второй день, так что куча новостей, которые лучше было бы вообще не знать, ждала меня впереди.
  К вечеру я случайно увидел, что под грязной одеждой мое тело покрыто странными татуировками, не синими, а черными, и эти рунные символы чем-то напоминали мне таковые на доспехах тюремщиков. А когда я, попив воды, вытер губы тыльной стороной ладони, то нащупал на них странные шероховатости.
  Через пару минут ощупывания и напряженного шевеления мозгами я с ужасом осознал, что это шрамы, образовавшиеся вследствие того, что когда-то кто-то зашил мне рот.
  Причем меня потрясло вовсе не подобное варварство: гораздо страшнее был вопрос о том, когда это я успел обзавестись зашитым ртом и когда это раны успели зажить. По всему выходило, что у меня из памяти напрочь выпал здоровенный кусок времени.
  На третий день я сделал попытку поговорить с самим собой на чужом языке - и мне это внезапно удалось.
  Что еще более удивительно - мой тюремщик Каросс неохотно пошел на контакт, должно быть, его раздражали мои постоянные крики. Правда, информации мне удалось почерпнуть не так уж и много.
  Перво-наперво я спросил его, что это за место и почему я тут очутился.
  - Зачем ты спрашиваешь то, что и сам знаешь? - спокойно ответил он.
  - Я бы не спрашивал, если б знал!
  - Хм... Это тюрьма для таких, как ты. И ты, что логично, попал сюда за свои грехи.
  - За какие грехи?! - возопил я. - Ведь я же отсидел за фокус с карандашом!!
  - Без понятия, что за фокус - но в списке только лишь опознанных твоих жертв - около шести тысяч имен.
  Я выпал в осадок секунд на десять, а потом спросил, каких таких жертв.
  - Тех, кого ты убил, - был мне ответ.
  - Я убил шесть тысяч человек?! Что за бред! Нонсенс! Да я и дней-то столько не прожил!!
  - Ты спросил - я ответил. Это все?
  Это, конечно же, было далеко не все, но примерно на девяносто процентов вопросов - то есть на все, кроме самых неважных - я получал один и тот же ответ, сказанный с одними и теми же интонациями: зачем я спрашиваю то, что якобы и так знаю.
  Под конец паладин Каросс - хотя о том, что он паладин, я узнал позже - сказал мне:
  - Если ты и правда ничего не помнишь и не знаешь - я усматриваю в этом высшую божественную справедливость. Твои жертвы тоже не знали, за что ты сделал с ними то, что сделал.
  Ночью я был насильно вырван из объятий милосердного сна: на меня плеснули холодной водой, после чего я услышал звонкий удаляющийся смех. Что характерно, звона или скрежета доспехов не было, проклятая девчонка явно была не на 'дежурстве', а просто приперлась посреди ночи, чтобы сделать мне пакость. Послышалось недовольное ворчание кого-то из охраны.
  На следующее утро, когда Каросс наблюдал за процессом кормежки, я невзначай обронил:
  - Чисто между прочим, родители этой мелкой дряни знают о том, что их дочурка страдает... - тут я обнаружил, что не знаю, как на этом языке будет 'шизофрения', и закончил: - тяжелой формой душевного заболевания?
  Каросс никак не изменился в лице.
  - Родители 'этой мелкой дряни' мертвы вот уже десять лет. Изетта - единственная выжившая душа в деревне, где ты однажды славно порезвился.
  - Господи, это какая-то ошибка! Я в пять лет всю деревню вырезал, что ли?!! - воскликнул я и с сарказмом добавил: - а хотя ничего странного, чтобы успеть убить шесть тысяч человек к пятнадцатилетию, я должен был начать с пеленок...
  В этот день меня ожидало еще одно чудовищное потрясение.
  Ближе к обеду начали приводить новых узников, худых и в таких же кандалах, как и мои. В камеру напротив моей посадили бородатого человека с очень неприятным лицом, которого я мысленно сразу окрестил Бармалеем. И буквально с первого взгляда, которым мы с ним обменялись, он повел себя так, словно мы давние знакомые.
  - Надо же, - ухмыльнулся он, - какая удача. У вас наверняка есть план, не так ли, мастер?
  - Это вы мне? - осторожно уточнил я.
  Мои слова произвели на него сильное впечатление: кажется, он крепко удивился.
  - Ну да, вам, мастер...
  - Мы разве знакомы? И почему вы называете меня 'мастер'?
  - Вообще-то, двадцать лет назад я был вашим учеником... Вы меня забыли?
  Пять минут спустя я уже знал, что это тюрьма для магов и чернокнижников, а я, оказывается, один из самых печально известных некромантов, ставший живой легендой - хотя верней будет сказать 'кошмаром' - еще лет сорок назад.
  Мои новые товарищи по несчастью, когда до них дошло, что легендарный коллега - всего лишь пятнадцатилетний подросток, не понимающий, как он тут оказался, быстро потеряли ко мне интерес.
  - Ну вот тебе и ответ, - сказал рассудительный и чуть саркастичный голос из соседней камеры, так что говорящего я видеть не мог. - У мастера действительно имелся план, и он его блестяще осуществил, став первым, кто сбежал из этой дыры за последние пятьсот лет... Хоть и не совсем в классическом понимании.
  - О чем ты толкуешь? - удивился Бармалей. - Ты что, всерьез воспринял теорию об обмене душами с обитателем соседнего мира?! Это же невозможно!
  - Ну, если ты немного покопаешься в памяти - вспомнишь, что мастер сделал много такого, что до него считалось невозможным, кое-что и по сей день остается невозможным для всех, кроме него...
  Вот тогда я воспрянул духом. Если другие заключенные сумели поверить, что в физической оболочке злодея-колдуна находится не он, может быть, мне удастся убедить в этом моих тюремщиков?!
  Однако мои надежды оказались напрасными: Каросс не поверил. Я, разумеется, пытался доказать, что я - не некромант, а просто подросток из соседнего плана бытия, но мой тюремщик не соблазнился ни секретом продвинутого огнестрельного оружия, ни принципом устройства повозки, ездящей без лошадей. Как выяснилось, в этом мире известны примитивные револьверы и даже транспорт на паровой тяге, а также некоторые другие вещи, выглядящие странными на фоне рыцарей в броне, однако Каросс не заинтересовался способами улучшить то и другое. В ответ на предложение создать огнестрельное оружие, пробивающее любую броню, он даже заметил, что с такими секретами мне лучше сидеть в темнице, даже если я действительно не некромант. Ну да, это моя промашка - предлагать воплотить бронебойное оружие человеку в броне...
  Пожалуй, я пытался купить своими знаниями если не свободу, то хотя бы улучшение своего положения... ну, может быть, месяц или полтора, но все мои усилия не дали никаких плодов. Мой тюремщик не желал ни моих секретов, ни доложить своим вышестоящим.
  - Ты умрешь здесь, в этой Цитадели, - сказал он мне в итоге, - выйти отсюда живым ты сможешь разве что в день искупления и никак иначе.
  - А что это за день искупления и когда он настанет? - оживился я.
  - Этого я тебе не скажу. Если ты - это ты, то и сам все знаешь. А если ты мальчик из другого мира... тогда тебе лучше не знать вообще.
  В общем-то, я не винил Каросса: вот, положим, на Нюрнбергском процессе какой-нибудь Гейдрих, Гиммлер или Гитлер скажет, мол, слушайте, я паренек из другого мира, только что попал в это тело, я ни в чем не виноват... Кто в это поверит? Никто бы не поверил, ясно дело. Смех один, а не отмазка. Могу только догадываться, как жалко я выгляжу в глазах Каросса и других заключенных...
  К тому же, надо отдать должное моему тюремщику: он не скрывал, что ненавидит меня, но я знал это только с его слов. Голос Каросса неизменно был ровным, а лицо - бесстрастным. Какие бы эмоции ни бушевали в его душе - ни разу за все два года он не позволил им хоть как-то повлиять на свое поведение. Абсолютный самоконтроль, сто баллов из ста.
  И потянулось мое житье-бытье в камере три на три метра. День за днем, месяц за месяцем. Меня занимала мысль, отчего такого злодея, как прежний владелец тела, к тому же опасного, не казнили, а держат в клетке, пока, наконец, рассудительный голос из соседней камеры не ответил мне, что за 'хранение' осужденных колдунов ордену Священного Пламени платит король. В том числе и за меня, причем я в этой Цитадели - главная статья дохода. А причина сохранить всем нам жизни проста: случись что, мы послужим 'пушечным мясом' и, возможно, против своей воли спасем больше душ, чем погубили.
  - Но это хрень, - подытожил свои объяснения голос, - лично на меня пусть не рассчитывают, я просто тихо и спокойно, без сопротивления, дам себя сожрать. Они жируют - а я за них разгребать? Не буду, все равно там шансов выпутаться обычно не бывает.
  О том, как именно мы должны послужить пушечным мясом и кто нас будет жрать, я расспрашивать не стал, чтобы преждевременно не расстраиваться: уж если настоящие маги не имеют шансов выпутаться, то мне, ни разу не магу, это тем более не светит.
  В целом и общем, все, что мне оставалось, так это есть и спать. Кормили настолько плохо, что я буквально балансировал на грани голода, все, что мне оставалось - это беречь калории. Их, калорий этих, было так мало, что, несмотря на очень малоподвижный образ жизни, я совершенно не накопил лишнего веса. Ну и крепко ослабел из-за нехватки нагрузки, само собой.
  Разумеется, я не оставлял надежды сбежать, но за два года никак в этом вопросе не продвинулся. Уж если маги отсюда сбежать не могут - мне-то куда?
  Передо мною отчетливо вырисовывалась перспектива провести в этой клетке всю свою оставшуюся жизнь.
  Монотонность моего бытия нарушала только Изетта. Она проявила редкую сообразительность в вопросах досаждения, судя по всему, поставила перед собой цель довести меня до самоубийства - и шла к ней с целеустремленностью и изобретательностью маньяка-шизофреника.
  Каросс, к слову, ее помешательства не одобрял: самоконтроль и дисциплина есть добродетель, их отсутствие есть изъян. Однако к Изетте и ее выбрыкам он относился с пониманием. Может быть, и я бы ее понял, если б не был жертвой.
  По мере того, как я по крупицам собирал информацию, мне удалось составить общее впечатление об ордене - он оказался довольно-таки необычным в плане внутренних порядков.
  Орден Священного Пламени специализировался на борьбе с чернокнижием, демонопоклонничеством и магами-отступниками. Судя по тому, как его члены вооружены и экипированы - все, кого я видел, носили полный комплект рыцарского доспеха, а это штука очень недешевая - орден очень влиятельный и богатый. Что, в свою очередь, намекает на то, что маги и чернокнижники в этом мире не редкость.
  Взаимоотношения между воинами, или, как они называются, паладинами тоже специфические: весь личный состав разбит на пары 'наставник-ученик', как у джедаев и ситхов, но есть тут и специфический нюанс. Если, положим, у запорожских казаков 'джура' - будущий казак - исполнял роль слуги своего 'старшого', то в ордене паладин-наставник и его ученик были скорее более-менее равноправными напарниками, с поправками на ранг, возраст, опыт и заслуги, эдакий вариант ведущего и ведомого, а не ученика и учителя. В частности, все та же Изетта обращалась к Кароссу, который был старше ее более чем в два раза, на 'ты', скорее как к брату, чем как к учителю, а Каросс порой отчитывал ее за разные проделки со строгостью старшего брата. Судя из того, что я уловил из обрывков фраз, долетавших из караульной комнаты, каждый паладин состоит в паре с кем-либо всегда, перестать быть чьим-то учеником можно только сменив учителя на другого либо обзаведясь собственным учеником. Более того, самой малой боевой единицей орден считает именно пару, а не отдельного воина. В общем, как в авиации, ведущему без ведомого никак.
  Каросс оказался охранником в темнице за какое-то мелкое прегрешение: его назначили на эту непочетную должность на три года. В свои сорок лет он увлекается скульптурой и лепит из воска весьма натуралистично выглядящие вещи. Изетта, как послушница, бывала в темнице редко, проводя большую часть времени в тренировках и обучении где-то наверху, но периодически выкраивала время навестить наставника и поиздеваться надо мною.
  Как правило, она не вступала со мной в диалоги, но доходчиво донесла до моего сведения, что ей никогда не надоест. Со временем грубые подлости вроде обливания водой прекратились, сменившись гораздо более изящными и изощренными пытками. В частности, Изетта взяла себе за правило приходить в темницу на обед и кушать сэндвичи, пахнущие жареным мясом, прислонившись к стене в поле моего зрения, и каждый раз мне приходилось основательно напрягать свою волю, чтобы не показать, как я голоден. Я даже натренировался глотать слюну незаметно, чтобы не доставлять ей радости своими страданиями.
  Однажды я нанес ответный удар.
  Когда Изетта заявилась, прислонилась к стенке и начала со смаком поглощать булку с мясом внутри, я приоткрыл один глаз, встретился с нею взглядом и улыбнулся.
  - Говорят, можно вывезти девушку из деревни, но нельзя вывести деревню из девушки... Изетта, тебе когда-нибудь говорили, что ты чавкаешь, как свинья?
  Она в бешенстве швырнула в меня недоеденную булку и вихрем метнулась к выходу. А булка лежала на полу камеры и испытывала мою волю на прочность.
  Я встал с подстилки, взял ее, стараясь не вдыхать запах, просунул руку сквозь решетку и швырнул недоеденную булку по коридору в дверь караулки.
  - Эй, Каросс, - крикнул я, - твоя ученица тут насорила - убери, что ли, раз не смог ее выдержке научить... И это, сделай выговор тому, кто научил Изетту так громко чавкать - а то слушать противно.
  Вот так, мать вашу за ногу. Это, конечно, очень маленькая победа, но вместе с тем очень важная: я все еще не сломался. Все еще не лишился чувства собственного достоинства.
  Мой выпад оказался для Изетты неожиданно болезненным: дней восемь она вообще не показывалась, но затем все вернулось на круги своя, только уже с новыми издевками. Я начал все чаще ловить себя на мысли, что если козлу Козловскому я в конечном итоге воткнул карандаш в глаз, то Изетта уже давно заслужила быть утыканной карандашами с ног до головы. За полгода заключения я еще не дошел до того предела, когда люди становятся убийцами, но мысли о том, как я буду убивать Изетту, когда выберусь из клетки, уже не казались мне чем-то диким. Правда, это будет не самой простой задачей, потому что я - слабеющий доходяга, вообще не умеющий драться, а она уже в какой-то мере подготовленный боец, и ростом с меня, и вообще крепкая. Ну и еще надо как-то с клеткой вопрос решить, ага...
  ...Разумеется, это было проще сказать, чем сделать.
  Время шло, ничего не менялось. Я уже начал привыкать к скуке и ничегонеделанию, равно как и к номерам Изетты, но не перестал удивляться тому, как у нее едет крыша.
  Доходило порой до абсурда. Как-то раз меня перевели на другой этаж, совершенно пустой, только зал по центру, клетки у стен - и я. Таким меня уже было не удивить, посижу в тишине, подумаешь...
  К вечеру внезапно появились слуги - обычные люди, а не такие, с пустыми взглядами и без эмоций, как те, что носят кормежку - и принялись тащить в зал вначале мебель, после нескольких столов и стульев появились слуги со столовыми приборами.
  Вот тут уже я начал недоумевать. Что тут такое намечается? Заседание инквизиции или суда? Так это обычно без тарелок и ложек происходит, хотя, конечно, в этом мире могут быть свои правила... Чуть позже появилась группа нарядно одетых людей с музыкальными инструментами, и вот они уже, в отличие от охраны и персонала, опасливо на меня косились, но не заговаривали.
  Я некоторое время пытался понять - а сейчас точно вечер? Обычно это легко определяется по доносящемуся шуму, голосам, шагам - когда взвод рыцарей шагает строем в ряд, это слышно хорошо. Вроде бы сейчас должен быть вечер... Хм. Странно.
  Еще позже снова появились слуги и принялись расставлять на столах закуски и напитки. К счастью, столы от моей клетки стояли далеко, а среди блюд не было сильно пахнущих, однако меня больше всего занимала даже не еда, а вопрос, какая, все-таки, фигня тут происходит?
  Однако мне это вскоре надоело, я перевернулся на другой бок и заснул, благо, музыканты и слуги особо не шумели.
  Но спал недолго: пришли гости в богатых одеждах, заиграла музыка - и я проснулся в состоянии сильнейшего когнитивного диссонанса. Поначалу я все никак не мог понять, что за цирк тут творится, а когда понял - едва не засмеялся во весь голос.
  Оказалось, что это Изетта праздновала свой день рождения. Нет, ну не больная ли?
  Гости, что интересно, были в основном светского толка. Было несколько человек из ордена, которых я без труда узнал по специфическим парадным одеждам, а все остальные - числом до двадцати - светская молодежь, лет семнадцать и до двадцати двух, возможно, дворяне, потому как разодеты они были весьма и весьма хорошо. Видимо, Изетта убила одним выстрелом двух зайцев: устроила своим гостям криповую вечеринку - ночью да в темнице с самым кошмарным чернокнижником - и обеспечила мне мучительную бессонницу.
  Где-то полночи я ворочался с боку на бок под веселые мелодии и танцы. Ну, Изетта, когда-нибудь я доберусь до тебя, и ты ответишь в том числе и за этот цирк... Может быть. Очень хочется надеяться.
  - Так ты и есть тот самый Рэйзель? - послышался внезапно голос совсем рядом.
  Я приоткрыл один глаз.
  Возле решетки стоял высокий стройный блондин, причем несколько старше остальной компании, лет двадцати пяти.
  - Он самый, - зевнул я. - Что надо?
  - Да ничего, просто захотелось посмотреть на того, кто нагонял страх и ужас на целый континент, в том числе на те места, где сам никогда не бывал... - он достал из кармана серебристую фляжку, отвинтил, глотнул и спросил: - будешь? Олеронское, двадцать лет выдержки.
  - Во-первых, я не пью, во-вторых, Изетта уже и других начала задействовать в своих издевках? Знаем, плавали.
  Блондин закрутил крышку и отправил фляжку в карман.
  - Да какие там издевки... Между нами есть кое-что общее... Мы оба тут находимся против своей воли. К счастью, я утром уйду из этой унылой юдоли скорби и печали...
  Хм, это уже что-то интересное.
  - Интересно, насколько надо быть двинутым, чтобы справлять день рождения в тюрьме, да еще и ночью? Изетта больная, но куда смотрят ее вышестоящие?
  - Признаться, я жене тот же вопрос задал. Оказывается, ее вышестоящие, ну, Изетты, дабы поощрить ее выдающиеся успехи на стезе служения Пятерым, предложили ей выбрать себе подарок ко дню рождения. Ее выбор - вечеринка здесь и сейчас - удивил и их самих тоже, но тут такое дело, пообещали значит пообещали.
  - А ты сам-то кто такой?
  - Виноват, не представился. Корвин Крин вир Олерон, принц Олерона, принц Тантагора, граф Ландэгра... Короче говоря, никто.
  - Последнее слово было неожиданным, - заметил я, - впрочем, уважаю самокритичных людей.
  - Самокритичный - это не про меня, - ответил двойной принц, - просто констатация факта.
  - Странно, я думал, принцы - важные шишки... А что ты тут забыл-то, вир Олерон, Тантагор и Ландэгра?
  - Сопровождаю жену, которой было угодно, к моему сожалению, принять приглашение на сие, кхм, мероприятие. Говорю же - я тут против собственного желания.
  - Так ты еще и подкаблучник? Странные принцы пошли в последнее время...
  На губах Корвина появилась саркастичная усмешка:
  - Ну а как еще? Я принц Олерона - шестой принц. Без малейших перспектив унаследовать трон этого маленького, забытого богами острова, живущего исключительно за счет виноделия и увязшего в непрекращающейся борьбе за трон многочисленных принцев. А тут, в Тантагоре, я просто принц-консорт на птичьих правах, и самое страшное, что со мной может произойти - это развод. Потому - да, подкаблучник, а что поделать-то? Иного способа, чтобы жить припеваючи и в королевском дворце, как положено человеку моего происхождения, у меня нет. Но не все так плохо, на самом деле. Король Вольдранг, тесть мой, с утра до вечера в делах и заботах, а у меня их нет. Быть консортом, с определенной точки зрения - значит жить по-королевски, но без королевских хлопот. Кронпринц Васпиан, мой шурин, вечно в разъездах, в хлопотах, в учебе - он будущий король, а королю надо очень много знать и уметь. К нему преподаватели целый день гуськом ходят, один вышел - второй зашел, математики, генералы, министры, тренеры, банкиры, историки... Сплошная скукота смертная. А я изучаю живопись, музыку, риторику и поэзию - то, к чему душа лежит. Так что жаловаться грех.
  Я хмыкнул.
  - Ну и как оно живется на всем готовом?
  Лицо Корвина приобрело лукавое выражение:
  - Так уж на всем готовом? Просто между прочим, к моей супруге, помимо меня, сваталось не то семнадцать, не то восемнадцать других принцев из окрестных государств, это только те, о которых я знаю. А я остроумным, элегантным, воспитанным, культурным и образованным не родился, я им стал, и только я знаю, каким трудом. Опять же, я не дармоед, как может показаться человеку, не проинформированному о жизни королевства... Я сберегаю Васпиану массу времени, публично поддерживая своим шармом и остроумием его государственные начинания... Он популярен, его уважает аристократия и любят солдаты, а я обеспечиваю всем его действиям правильное восприятие со стороны населения и должностных лиц страны. Я говорю от имени короля и кронпринца об их реформах и идеях - и мое красноречие, моя харизма, мое чувство юмора начинают отождествляться с ними. Я могу поехать, если очень надо, в самый глухой закуток страны разбираться с какой-то проблемой, на которую нет времени ни у короля, ни у кронпринца. Точнее, разбираются неприметные знающие люди, моя роль сугубо представительская, но при этом у всех в этом закутке возникает впечатление, что их проблемой занимаются на высочайшем уровне. Шутка ли - аж целый принц приехал... Это работает, потому что простолюд не видит принципиальной разницы между мной и Васпианом. Мы же оба принцы, верно? И когда он станет королем, его будут любить и уважать за то, что я за него колесил по стране и говорил за него... Ну и наконец, меня можно послать на переговоры в соседнюю страну, потому что из-за моей нулевой политической ценности я как заложник, хе-хе, никому даром не нужен.
  Я слушал его и кивал время от времени. Какая-никакая, а новая информация, да и просто развлечение - впервые за много месяцев поговорить с кем-то мало-мальски общительным. К тому времени, как он закончил свою мысль, моя собственная окончательно сформировалась.
  - Слушай, Корвин вир Олерон... Твоя жена - принцесса, дочь короля, так?
  - Так, - подтвердил он.
  - И она пришла сюда на день рождения к Изетте?
  - Именно.
  - А все остальные гости - это, надо думать, столичные дворяне?
  Корвин покачал головой:
  - Это не совсем столица. Курортный городок возле столицы. А дворяне все приезжие, как и мы.
  - Я понял. Так вот, принцесса, принц и дворяне приходят на день рождения к... безродной деревенской девчонке?!
  - Ну тебе оно удивительно, потому как ты на орден смотришь как на врага. С моей точки зрения это герои, которые не позволяют вашей колдовской братии совместно с вашими эфирными дружками творить произвол и беззаконие. Плюс добавь сюда тот момент, что другие воины, рыцари, страны и ордена воюют друг с другом, а когда воюют два рыцаря - там большой вопрос, кто из них прав и прав ли хоть один из них. Орден Священного пламени не принимает никакого участия в делах людей и в войнах людей, их противники - чернокнижники, маги-отступники и демоны. То есть, рыцарь Священного Пламени - безоговорочный герой в глазах кого угодно. Соответственно, нет ничего удивительного, что они - благородное сословие безотносительно своего былого происхождения, они популярны, и на светских мероприятиях их всяко привечают. Ну и наконец, орден чрезвычайно влиятелен. Он есть в каждой стране и везде нужен, и потому с ними стоит дружить. Предположим, прямо завтра на город попрет с юга хан кочевников со своей ордой или там соседний король. Угадай, где именно мы с женой от них спрячемся?
  - Здесь?
  - Верно.
  - Паладины ордена сдюжат против орды? Или тем более против регулярной армии?
  - В том и дело, что я без понятия: эта Цитадель попросту неприкасаемая. Ссориться с орденом из-за пары пленников будет только конченый идиот. К примеру, если ты не знаешь, столицу Болонги, это страна такая на востоке, за последние двести лет четыре раза с землей ровняли, то Тантагор, то Кортания, то Гристол - но за эти двести лет и четыре войны в тамошнюю Цитадель не попало ни одно ядро. Город в руинах - а Цитадель стоит целехонька. Соответственно, кого они спрятали у себя - тот переждал лихое время в полной безопасности. Орден выше политики, людских междоусобных войн или местных законов.
  - Хм... То есть, они могут нарушать законы?
  - Они это регулярно делают. Только на свой лад. Положим, паладин ордена волен по Тантагору передвигаться в полном вооружении - ну а как иначе, если он без своего оружия никому не нужен? При этом я не припоминаю какого-либо указа, дарующего им право ходить вооруженными, и на службе короля они не состоят, стало быть, имеется формально нарушение закона. Но ограничение ношения оружия - закон, направленный на воспрепятствование преступности или там мятежей, а паладины ордена ни в том, ни в том замечены не были. Они пересекают границы без досмотра, потому что не были замечены ни в торговле, ни в контрабанде, и могут арестовать на улице кого угодно по подозрению в том, что это одержимый либо нелегальный маг, потому что никогда не делают этого без причины.
  - Широчайшее поле для злоупотреблений, - заметил я.
  - Так и есть. Вот только они не злоупотребляют своими возможностями. Лет десять назад была история у меня дома, в смысле, на Олероне, когда тамошние паладины задержали моего старшего брата, приняв за колдуна. Выяснили, что он не маг, его отпустили, но начали поголовно задерживать на проверку придворных, включая половину министров. В итоге оказалось, что при дворце был поваренок один с магическим даром, о котором он сам даже не подозревал, но поскольку бдящие ордена не способны в толпе точно определить мага - то пришлось проверять всех подряд. Это я к тому, что попробуй такие аресты стажа провести - там бы и скандал до небес был, и погоны полетели бы. А орден делает то, что делает, потому что иначе никак, и все прекрасно понимают, что их служба трудна, а помыслы благородны. Я даже не припоминаю, чтобы хоть кто-то, задержанный по ошибке, писал на них жалобу королю либо вышестоящим магистрам.
  - Так а что с поваренком-то стало?
  - А что с ним должно было стать? Если он сам не знал про свою одаренность, то под определение мага-нелегала не попал, ничего дурного не натворил, прегрешений не имел. Внесли в реестр да и все.
  Тут Корвина окликнули.
  - Ладно, мне пора, - сказал он, - не поминай лихом. Я запомню из этой скучной вечеринки исключительно разговор с тобой.
  - Бывай, - кивнул я, - спасибо за беседу.
  Кое-что из этого я для себя вынес в информационном плане, но в придачу получил сильнейший когнитивный диссонанс. Орден, который борется с демонами и черными магами - безусловные хорошие парни, трагедия же была в том, что я против своей воли оказался врагом тех, на чьей стороне хотел бы быть, и способа как-то изменить положение вещей не знал.
  Второе - маги. Если люди, которые противостоят магам и демонам, пользуются такой популярностью и уважением - значит, угроза со стороны этих самых магов весьма неиллюзорна. Хотя бы тот факт, что паладины задержали не кого попало, а принца, говорит об очень-очень многом. С другой стороны, есть я, обвиненный в убийстве более шести тысяч человек. Обвинение ложно, но это не меняет того факта, что прежний владелец тела, чернокнижник Рэйзель, убил порядка шести тысяч, и это только опознанные жертвы. Так что в мире, где есть люди, способные вырезать целую деревню единолично, организация, специализирующаяся на борьбе с этой угрозой, просто не может не быть влиятельной.
  Время шло, месяцы сложились в год, а затем и второй уже почти закончился. Для меня не изменилось ничего, я не нашел ни выхода из ситуации, ни способа побега, ни возможности убедить своего тюремщика в том, что я вовсе не злодей. Может быть, я смог бы убедить кого-то наверху или выторговать себе хоть какие-то уступки, если бы имел возможность с ними поговорить, но Каросс упрямо отказался устроить мне разговор со своим начальством или хотя бы передать письмо, а те паладины, которые стерегли меня в его отсутствие, вообще не стали со мной говорить. Попытка найти контакт с теми, кто приносил мне еду, ничего не дала: в их пустых глазах я не увидел ничего, даже признака того, что хотя бы был услышан.
  Я поерзал на подстилке, укладываясь поудобнее. Первый день в новой камере - ну, хотя бы солома чистая. Интересно, как ведьма, обитавшая тут до меня, умудрилась повеситься? Мои дела идут все хуже и хуже, иногда к каше дают сырую морковку или грубо нарезанную сырую капусту, но этого явно недостаточно, чтобы обеспечить меня витаминами. Я отощал и ослабел, и даже привык к вечному, никогда не покидающему меня чувству голода. Выхода нет, кроме того, который нашла повесившаяся ведьма.
  Действительно, к чему продлевать мучения, если я обречен провести тут всю свою жизнь? К черту. Правда, будет обидно вешаться, не прикончив перед этим Изетту, но, если посмотреть правде в глаза, у меня нет шансов. Я истощен и слаб, и драться никогда не умел. Я просто не справлюсь с ней, не имея оружия, да и с оружием - еще не факт.
  Так что мне осталось только понять, как тут можно повеситься и на чем.
  Тут я краем глаза заметил движение в углу. Поворачиваю голову - а там меж двух камней щель, в которой поблескивают бусинки глаз. Вот черт, мне только крыс еще не хватало... Хотя, если найду способ покинуть сию обитель скорби и печали - то крысы уже не моя проблема...
  Тут загромыхали сапоги, с ними шаркающая походка пустоглазой прислуги. Кормежка.
  Получив свою кашу и кусок хлеба, я принялся за еду, посматривая в сторону норы. Крыса - это мясо... но сырое и облаченное в шерсть. Даже если я ее поймаю - дальше что? С шерстью жрать? Сырую? Нет, я еще не до такой степени оголодал. Опять же, мясо сырое - значит, с паразитами. Оно несет мне только лишние страдания, да и вообще, мне страшно подумать о том времени, когда я буду есть сырую крысу. Нет, лучше просто не дожить до этого момента.
  Тут 'кормильцы' обошли остальные клетки и ушли, крыса, осмелев, вылезла из норки, и я заметил, что это очень странная крыса.
  Точнее, странными были ее зубы. В полумраке темницы я не мог их хорошо разглядеть, но видел металлический отблеск. Зубы торчали у нее изо рта и были какие-то загнутые...
  Крыса сделала еще несколько шажков в мою сторону, положила на пол клетки колечко и юркнула обратно в норку. Хренасе... Она держала во рту кольцо.
  Несколько секунд я это переваривал. Крыса держит во рту кольцо, затем выносит его из норы, кладет на пол и убегает. И теперь смотрит на меня из норки бусинками глаз... Умная крыса? Однако же... Откуда она взяла кольцо, как поняла, что этот предмет может иметь ценность, зачем принесла его мне? Обычная крыса на такое не способна. Хотя в этом мире крысы вполне могут быть умнее.
  Тут я подумал, что если крыса такая умная, то вполне возможно, что она хочет со мной поменяться. У нее есть кольцо - у меня есть еда. В ум, способный сопоставить круглый металлический ободок с человеком, вполне могла уместиться не только концепция ценности, более того, от концепции ценности к концепции обмена ценностями - даже не шаг, а полшага.
  Забавно, однако.
  Я снова посмотрел на крысу.
  - Меняться хочешь? Ну ладно, держи, от себя отрываю...
  Я положил возле ее норки кусочек хлеба, который и вправду оторвал от вечно голодного себя, и забрал кольцо.
  Кольцо - обычное, медное. Полированное, ничем не отличающееся от более дорогих ювелирных украшений. И тонкое, на женский палец, хотя на мой мизинец тоже налезло легко. Хм... Ведьма спрятала там кольцо перед тем как повеситься, а крыса нашла? В этом был бы смысл, будь кольцо золотое, просто чтобы мучителям не досталось, но медяха?
  Ну и ладно. Меня сейчас больше занимают другие вопросы.
  Я снова взглянул на крысу - та сидит в норке и хомячит кусок хлеба, только усы мелькают. Что ж, я как минимум обзавелся напарником. Правда, кормить крысу долго я не смогу, моя порция и так критически мала. Хотя, если...
  Вот тут меня осенило. До этого я просто стоически сносил все лишения - но ведь мне не обязательно безропотно терпеть. Уж если я начал подумывать о самоубийстве - то терять ведь нечего. А между тем, есть что терять ордену - деньги, которые они получают за содержание меня под замком. Если меня не станет...
  Как минимум, я заставлю ублюдков нормально себя кормить, если вообще откажусь от этих нищенских порций. Завтра хляпну миской с кашей в рожу охраннику, и вечером, и на следующий день... У них будет два варианта: либо дать мне околеть и потерять прибыль, либо вступить в переговоры... Есть и третий вариант - с принудительной кормежкой, но что-то мне подсказывает, что не захотят они лишних хлопот. На самый крайняк - можно выблевать, что снова поставит моих мучителей перед дилеммой - потерять прибыль или начать меня нормально кормить...
  С этой несколько воодушевляющей мыслью я лег спать.
  
  ***
  
  Мне приснился очень странный сон. В нем я был не то мышью, не то крысой и бегал по крысиным ходам, выглядывая то туда, то сюда, внимательно следил, не идут ли туда или сюда ноги в громадных сапогах. Терпеливо пережидал, если видел охрану, быстренько перебегал через открытые пространства, когда убеждался, что рядом никого нет, облегченно переводил дух, снова оказавшись в безопасности крысиного тоннеля. В целом, картинка виделась мне в странных тонах, но во сне и не такое бывает.
  Путь мой лежал куда-то в освещенные места, где часто ходили туда-сюда стражники и паладины. Я выглядывал из норки, осматривался, затем бежал дальше или возвращался назад - и так без конца.
  Затем я попал в большую комнату - ну, с точки зрения крысы любая комната большая, а эта была точно в несколько раз больше моей камеры - осмотрелся, заметил на стене деревянную панель с гвоздями, а на ней - ключи. Рядом на крючке висел не то кафтан, не то еще что-то. Я посмотрел на это и так, и сяк, пошевелил усами, примерился, подпрыгнул, вцепился когтистыми лапками в край одежки и полез по ней наверх.
  Доска сверху напоминала широкий карниз, потому я по ней преспокойно пробежал до того места, где висело кольцо с ключами - точнее, там их несколько висело, но я интересовался только конкретной связкой - и, дотянувшись лапкой, сбросил с гвоздя. После чего быстренько спустился по кафтану на пол, схватил кольцо и потащил в нору.
  Дальше я без конца, как это часто бывает во сне, волок ключи по тоннелю. Кольцо было большим, в тоннель едва умещалось и постоянно застревало, к тому же и весило оно почти как я сам. Обратный путь занял намного больше времени - приходилось ждать наверняка, чтобы никто не заметил и не отнял трофей, с ключами пересечь коридор вприпрыжку не получится.
  В конце концов, я притащил ключи в комнату, где на соломе спал какой-то человек. Связку я оставил возле него, затем куснул за палец и поспешно драпанул в спасительную нору.
  
  ***
  
  Проснулся я оттого, что гребаная крыса укусила меня за руку и сбежала от справедливого возмездия в свою нору. Называется - прикормил паскуду на свою голову.
  Я уже начал подумывать, чем бы заткнуть дыру, но внезапно буквально окаменел.
  Возле меня на полу лежала связка ключей.
  Черт, да это та же самая связка, которую я во сне притащил! Какого хрена? Что происходит?! Крыса-телепат, да еще и умная?! Только зачем она 'показывала' мне, как тащит ключи?
  Все эти мысли роились в моей голове, пока я трясущимися руками подбирал нужный ключ и отпирал свою клетку. Дело шло небыстро, потому что меня не трясло, а буквально-таки колотило, адреналин мгновенно подскочил до критической отметки и грозил политься из всех возможных отверстий.
  Впервые за два года мне подвернулась возможность побега. Призрачная, дохлая - но все-таки реальная. Хотя вероятность выбраться, ни на кого не наткнувшись, прямо говоря, невелика.
  Замок тихо клацнул, дверь открылась - путь открыт!
  В этот момент крыса с писком побежала ко мне и подпрыгнула, вцепившись в штанину. Кажется, она тоже хочет сбежать...
  Фамильяр, осенило меня. Крыса - фамильяр повесившейся ведьмы, маги вроде любят такое делать, и это объясняет почти все. И теперь каким-то образом я связан с крысой, скорей всего, при помощи кольца. Правда, мне не совсем понятно, для чего ведьма завела фамильяра уже в темнице, ведь сюда она попала точно без зверушки. Впрочем, мне сейчас не до этих вопросов.
  Крысу я посадил себе на плечо, тихо закрыл за собой дверь и понадеялся, что этой ночью Изетта не припрется до того, как я сбегу, иначе... Кстати, об Изетте... Да к черту ее. Я ее не найду, если найду, то не доберусь, если доберусь - то не справлюсь, а если справлюсь - это поставит крест на моей свободе. Безумно жаль оставлять ее без справедливой расплаты, но свобода дороже, а месть... говорят, если хочешь мстить - копай две могилы. Хрен с Изеттой.
  Однако побег с самого начала пошел по неучтенному сценарию: я понял, почему меня так плохо кормили. Слабость, истощение и отсутствие физических нагрузок превратили меня в доходягу, едва-едва стоящего на ногах, мне было трудно идти, не держась за стену, в таком состоянии проблемой становился не только побег, но вообще передвижение. Расчетливые ублюдки, что тут еще сказать.
  Но удача, которая никогда раньше меня не баловала, наконец-то вспомнила обо мне и немного смилостивилась: орденское жлобье экономило на масле для ламп, ночью предпочитало дрыхнуть без задних ног, а посты и караулы находились только в самой середине, чтобы стеречь заключенных. На самом краю, то есть на стенах, чтобы воспрепятствовать проникновению внутрь тех, кто захочет спасти кого-то из чернокнижников, охрана тоже наверняка имеется, но до нее еще добраться надо.
  И я добирался, сжав зубы и напрягая волю, чтобы сделать очередной шаг и не расплакаться от отчаяния. Пользуясь обилием темных закоулков, я постепенно приближался к свободе, отчаянно борясь со слабостью, страхом и тяжестью оков на руках, ногах и шее.
  Крыса оказалась незаменимым помощником. Стоило мне забиться в первый же темный угол и закрыть глаза, чтобы отдышаться, как я начал видеть мир глазами крысы, а сама крыса вновь обрела недюжинный ум, убегая чуть вперед, чтобы разведать путь и обнаружить опасности. Мне оставалось только смотреть ее глазами и запоминать дорогу до следующего укромного места, где я смог бы передохнуть, пока крыса разведывает маршрут.
  Несколько раз я успешно обходил посты или отдельных людей, которых без крысы не обошел бы нипочем. В то же время крыса не привлекала ничьего внимания, даже если попадалась кому-то на глаза. Ну крыса и крыса. А я, крадущийся в тени по проложенному маршруту, благополучно обходил все препятствия.
  Основательно вымотавшись, я выбрался из подземелья на поверхность и впервые за два долгих года увидел над собой звезды. А впереди - стены замка, которые еще надо как-то преодолеть.
  Я спрятался в какой-то хибаре или сарае, забитой ящиками, у самой крепостной стены, и послал на разведку крысу. Ну как послал - просто прилег за крупным ящиком на земле и глаза закрыл.
  Меня ждал большой-большой сюрприз: крыса отыскала ворота, и они оказались не закрыты. За воротами - опущенный перекидной мост через ров, у моста в лунном свете поблескивают каски охраны - четыре человека во всеоружии, сидящих вокруг бочки и явно во что-то играющих, еще двое у стены на лавочке, перебирают в руках четки, один из них - практически пацан, того же возраста, что и я. Ни за мостом, ни за настежь открытыми воротами не следит никто. Охренеть, однако, они что, совсем ничего не опасаются?
   Попутно крыса обнаружила еще одну странность. По линии ворот была насыпана дорожка из соли.
  Я 'вернулся в себя' и принялся обшаривать сарай. Делать это наощупь было затруднительно, но моим трофеем стала какая-то одежда, брошенная на ящик у двери. Учитывая, в каких я вонючих обносках - находка крайне ценная.
  Я дождался крысу, выбрался из укрытия, неся в руках смотанную одежду, и двинулся к воротам, скрываясь в густой тени у самой стены.
  Самое рискованное - пройти через ворота. Факелов там нет, но в лунном свете я буду виден очень хорошо, к тому же луна яркая, крупная. Однако у поста охраны несколько масляных ламп, потому есть надежда, что их глаза привыкли к свету и на расстоянии двадцати шагов они меня не заметят, если не будут всматриваться во тьму.
  Номер удался, хотя я всерьез опасался зашуметь, упасть от усталости или просто выдать себя отчаянно колотящимся сердцем. Пройдя через ворота, я сразу же свернул в сторону и двинулся подальше, идя вдоль крепостной стены, в спасительную темноту.
  Через минуту я упал на траву в полном изнеможении. Подумать только, я выбрался, выбрался, выбрался из этой проклятой крепости! Я уже почти свободен, и теперь главное - не заснуть, чтобы не повторить судьбу ленивца, который ночью сбежал из зоопарка, но наутро был пойман в пяти метрах от ограды.
  Немного отдышавшись и отдохнув, я сел и огляделся. Вдалеке - редкие огни города, чуть левее поблескивает гладь раскинувшегося озера, а еще левее, за озером - чернота леса. Вот туда мне поначалу и надо, но для этого еще предстоит пересечь крепостной ров с водой, а я, как назло, плаваю так же, как и дерусь - никак.
  Присмотревшись, я обнаружил, что вода не стоячая, она течет, но очень медленно. Если так, то у меня есть шанс перейти ров по дну, он всего лишь четыре метра в ширину. Кандалы обеспечат мне отрицательную плавучесть, а тело в воде будет весить намного меньше. Вопрос лишь в его глубине: если более двух метров, я из него могу и не выбраться. Ну и еще - не утыкано ли дно ножами, в средневековье такими штуками многие баловались.
  Тут у меня появилась замечательная идея: я буду держаться за край. Если не достану ногами до дна - попытаюсь выбраться и поищу другой способ.
  Я сел на краю, свесив ноги в прохладную воду, взялся за край каменной кладки и погрузился в воду с разворотом...
  ...Точнее, попытался. Потому что глубина у края оказалась мне по грудь.
  Это наводило на очень дурные подозрения. Ножи, как пить дать... или пираньи с крокодилами, иначе смысл в таком мелком рве? Ладно, буду переставлять ноги очень медленно, не отрывая ступню от дна, тогда, наткнувшись на нож, я не покалечусь сильно. И буду надеяться, что крокодилов тут нет. Я взял в руки сверток одежды, засунув крысу внутрь, и принялся форсировать водную преграду.
  Не было ни ножей, ни крокодилов, ни пираний, весь ров по всей ширине - мне по грудь, к тому же вымощен камнем. Я выбрался на другой берег в состоянии легкого офигевания: серьезно, ребята, у вас ров глубиной полтора метра? Крепостной ров - полтора метра? Вы это серьезно? Впрочем, чего это я, жаловаться грех.
  Я прислушался и огляделся. Тихо, свежо, темно. Здесь, на чистом воздухе, стал отчетливо ощущаться тот запах, которым я, мягко говоря, пах. Мыться в тюрьме водили - но даже без мыла и раз в три месяца. Подозреваю, не из милосердия, а чтобы господам паладинам не очень сильно смердело. Что ж, крокодилы так и не появились - помоюсь, даже не из соображений гигиены, а потому что воняющий человек будет привлекать ненужное внимание.
  Сказано - сделано. Я помылся кое-как и ощутил почти физическое облегчение. Припомнилось мне одно руководство не то для зеленых беретов, не то для 'котиков': всегда будь чистым, если это возможно, говорилось в нем. Чистота повышает боеспособность.
  Не то, чтобы я собирался с кем-то воевать, но, чувствую, очень скоро по моему следу бросятся все гончие мира.
  
  ***
  
  Я выспался в лесу неподалеку от замка, здраво рассудив, что ночью я все равно далеко не уйду по неизвестной местности. Перед этим мне безумно повезло наткнуться на опушке, где я кое-как видел благодаря луне, на дикорастущую грушу. Ее плоды были кислые и неспелые, но вполне съедобные, да еще и висели низко, так что мой организм, истосковавшийся по витаминам, не отпустил меня на отдых, пока я не набил живот сочной клетчаткой.
  Проснулся я еще затемно и наскоро привел себя в порядок. Хотя 'привел в порядок' это слишком громко сказано, так как никаких возможностей что-то как-то сделать я не имел. Просто осмотрел себя и свою трофейную одежду и пришел к выводу, что за бедняка сойду, и при этом выгляжу еще более-менее прилично. Одежда - типичный рабочий не то кафтан, не то сюртук, или как там он называется, такие же штаны, ткань толстая, благодаря чему я не замерз, вид непритязательный, но довольно чистый.
  А вот обуви у меня нет. Плохо. Проблему я решил, кое-как порвав старые обноски на лоскуты и обмотав ими ноги, но вопрос надо решать, и побыстрее. Что еще хуже - так это кандалы. Специфический вид металла, расписанного рунами, но без цепей, скажет любому, что перед ним беглый маг. Эти железки на магов цепляли для того, чтобы лишить их возможности колдовать, мне-то оно по барабану, но их вид меня выдаст сразу. И замков на них нет: кандалы банально заклепаны, снять их можно только при наличии инструмента, к примеру, молотка и выколотки. И даже будь они у меня, я смог бы снять кандалы только с ног, но не с рук и не с шеи. Да уж, дело швах.
  Я двинулся дальше через лес вдоль озера. От берега далеко отходить не буду, если нагонят - уж лучше броситься в воду и утопиться.
  Я сорвал с дерева, которое стало мне на одну ночь и столом, и кровом, еще несколько плодов, один сунул в карман вместе с крысой и пошел куда глаза глядят.
  Надежда одна, что удача от меня не отвернется. Без нее в чужом, незнакомом и очень враждебном мире я не выживу. Собственно, я и так пропаду раньше или позже, скорее раньше, но теперь, когда вкус свободы так пьянит, я сдаваться не буду. Немного поживу, пусть дичью, но зато свободно.
  'Идет охота на волков, идет охота...'
  Я вспомнил этот куплет и подумал, что стоило бы найти хоть какие-то 'зубы'. Просто чтобы кого-то укусить, когда схватят, и желательно насмерть.
  Буквально через полчаса, идя вдоль озера, я вышел к небольшой деревне. Обычная такая деревня, ну почти, не очень-то и скажешь, что средневековье. Дома более-менее добротные, причем я обратил внимание на стекла в окнах. Средневековье со стеклами?
  То есть, в самом стекле нет ничего странного, это штука давно изобретенная, но одно дело - королевский дворец или там собор с витражами, и совсем другое - крестьянский дом. Впрочем, город же курортный, с приезжими дворянами, а где приезжие дворяне - там и местные жители, по идее, должны быть побогаче, особенно если специализируются на обслуживании дворян, ну там строят им виллы, свежую рыбу поставляют...
  Мне повезло: подобравшись со стороны огорода к ближайшему дому, я заметил у самого дома ботинки, причем несколько пар.
  Я, как заправский диверсант, сумел прокрасться к самому дому. Ботинки великоваты, но рядом нашлись сандалии, либо на подростка, либо на девушку или невысокую женщину. Годится. Вдобавок у самой двери на заборчике висел грязный рабочий фартук либо передник с парой карманов, я пошарил в нем и выудил несколько монет, с виду железных, стальных или из какого-то другого белого металла
  Я по-тихому уволок свой трофей, но перед этим оглянулся - не видно ли собаки или еще чего. А собаки-то нет, и будки нет собачьей. И правда, собак вообще не слышно. Деревня без собак? Хм.
  Сандалии оказались почти впору и почти удобными. Минус одна проблема. Осталось избавиться от оков.
  Я прошел мимо деревни огородами, разжившись попутно несколькими зелеными, но уже начавшими желтеть грушами и яблоками. Калорий не вагон, но сочные, а главное - сказочно вкусные. Ну или может не особо - но против тюремного месива и черствого хлеба все равно что сказка.
  А в самом конце деревни я заметил дом, возле которого стояло что-то очень похожее на кузницу. А где кузница - там инструменты и кузнец.
  Тут я немного призадумался. Подойти, поздороваться и сказать, сними, мол, добрый человек, с меня оковы - вариант так себе. Все равно, что голову под молот положить, кузнец же поймет, что я беглый чернокнижник... Думай, голова, думай, если под молот не хочешь!
  Оглядевшись по сторонам, я увидел кроличью клетку. Еще не рассвело, людей вокруг не видать... Что ж, чернокнижник так чернокнижник.
  В хозяйственной пристройке я разжился ножом, затем пошел к клетке, вынул оттуда одного кролика и - прости, кролик - свернул ему голову. Подошел к двери дома, перерезал кроличье горло и тонкой струйкой крови начертил на земле кривоватый круг. Внутри изобразил символ, похожий на те, что на моих оковах - кажется, готово.
  Тушку я оставил за домом, вернулся к двери и постучал, затем отошел на несколько шагов и спрятался за кустом, растущим у крыльца.
  Дверь открылась почти сразу и я увидел мужика, который с виду оказался самым типичным кузнецом, крепким и с мощными руками. Он в недоумении огляделся, сделал пару шагов, снова огляделся.
  - Ну и кого в такую рань принесло и куда затем унесло? - в недоумении проворчал он.
  Я глубоко вдохнул и выдохнул: ну, была не была.
  - Меня принесло, добрый человек, - вкрадчиво начал я.
  У кузнеца действительно зашевелились волосы на голове или мне показалось? Он попытался вернуться обратно в дом и захлопнуть дверь, но меня это, конечно же, не устраивало.
  - Поздно прятаться, добрый человек, ведь в круг ты уже наступил.
  Я показал ему на кровяной круг на земле, и вот тут уже у него точно волосы дыбом встали, никакого обмана зрения. Ну а я принялся ковать, пока горячо.
  - Проклятие уже наложено, очень скоро, если его не снять, все, кто живет в этом доме, включая тебя, умрут. - Я заметил, что побледневший бедняга сейчас то ли на меня с ревом кинется, то ли в обморок упадет, и быстро добавил: - но его пока еще не поздно снять.
  - Ч-ч-что тебе от меня надо, колдун?!
  - Вот это правильный вопрос, - улыбнулся я. - Видишь вот эти штуки на мне? Мне надо их снять. Ты снимешь их - я сниму проклятие.
  Должно быть, во мне пропал талант великого актера, потому что план удался наилучшим образом. Правда, возникла заминка, когда у меня в кармане заерзала крыса: кузнец, уже державший в руках молот и тонкий металлический пруток, в ужасе выронил их и забился в самый дальний угол кузницы.
  - Ну ты чего, человече? Это просто мой фамильяр.
  Успокоить его удалось только после того, как я продемонстрировал ему крысу. Интересно, а о чем он таком подумал, что здоровый мужик забился в угол от одного вида шевельнувшегося кармана?
  На то, чтобы выбить штифты из оков, у него ушло всего лишь пять минут. Я положил руку на верстак, он приставил выколотку, удар - и штифт на полу. Страшновато было только, когда класть на верстак пришлось голову, но кузнецу ничего дурного на ум не пришло.
  - Ну значит так, человече. Соль у тебя дома есть?
  - Ага, имеется, - кивнул.
  - Кровавый круг посыпь солью, стань в его центр и сто раз прочитай мысленно молитву.
  - Кому и какую?
  - Всем пяти, каждому по двадцать раз, - пальнул я наобум. - Потом все смой, чтобы на земле не осталось и следа, а лучше вообще срой землю и унеси подальше. Учти, все это ты должен сделать в полном молчании. Хоть звук издашь - пиши пропало, проклятие тогда уже не снять. Да, и учти - ты снял с меня оковы, а значит, теперь соучастник моего побега. Все, мне пора, не поминай лихом.
  Я пошел за дом, спрятался за кустом и увидел, как он поспешно вытаскивает из сарая мешок соли. Серьезно? Мешок соли? Тут я вспомнил про дорожку из соли у входа в крепость и понял: да, с солью тут все очень даже серьезно.
  Взяв тушку кролика, я поспешил прочь.
  
  ***
  
  Устроившись в лесу на отдых, я обнаружил, что нож у меня уже есть, а огня развести нечем. Желудок настойчиво требовал калорийной пищи, ноги после утреннего похода начали дрожать от напряжения, еще и все тело покалывает. Доходяга далеко не уйдет, чтобы перестать быть доходягой, надо хорошо питаться. Черт, как огонь-то развести?
  Я поразмыслил и пришел к выводу, что у меня вариант только один: трением. Сухую ветку для дощечки с дыркой я нашел, из нее же сделал палочку, трутом послужила сухая листва на ближайшем кусте, но вот лука, чтобы захлестнуть палочку тетивой, у меня нет, пришлось вертеть ее туда-сюда, зажав в ладонях.
  Но на практике моя затея не сработала: руки слабые, грубой, прочной кожи на ладонях нет, потому я только основательно их натер, да все без толку. Я человек настойчивый и терпеливый, но где-то через полчаса мне уже хотелось плакать от досады.
  - Ну гори же, сука, гори! - бросил я в сердцах.
  ...И трут вспыхнул.
  Мне некогда было удивляться, я принялся подкладывать в огонь топливо и вскоре мой костерок полыхал тепло и ярко.
  Кролика я кое-как освежевал, выпотрошил, зажарил на огне и съел, крыса до отвала наелась потрохов. Очень хотелось лечь поспать, но лучше все-таки двигать дальше, а то мало ли, вдруг погоня уже близко.
  В общих чертах, все пока вырисовывалось неплохо в близкой перспективе. Если собак в деревнях не держат - я всегда смогу там разжиться едой, а в лесу ночью не холодно, да и зверья, вроде бы, тут нет опасного. Вдобавок, выяснилось, что я могу заставить трут загораться без объективной на то причины...
  Хм... Блин, а ведь все сходится. Я полагал, что не являюсь магом, но на деле оковы просто подавляли мой дар. В самом деле, что в тюрьме для магов может помешать магам колдовать? Особые оковы, вот правильный ответ. А когда я от них избавился - еще и покалывание такое странное ощутил...
  Однако в более удаленной перспективе все куда менее радужно. Я не могу жить в лесу вечно, хотя бы просто из-за наступления зимы, а она тут, скорее всего, есть. Наконец, даже если б ее не было - мне что, построить в лесу землянку и прожить там всю жизнь?! Так это же практически то же самое заключение. Я - социальное существо, нуждаюсь в обществе себе подобных, только вот как быть, если мне подобные считают меня злом во плоти? У того кузнеца, если вдуматься, волосы встали дыбом еще до того, как я сообщил ему про круг на земле... Должно быть, он все понял по оковам.
  Так или иначе, я должен как-то устроиться. Вероятность того, что мне удастся вернуться 'домой', крайне мала, Бармалей ведь даже не поверил, что обмен душами возможен, а тот рассудительный человек в соседней камере сказал прямо, что кроме Рэйзеля так больше никто не может. И даже если б я мог вернуться - большой вопрос, стоит ли. Я ведь не знаю, что за два года учудил Рэйзель в моем теле, да и вообще, жив ли он еще?
  Единственный вариант - если он сам решит поменяться обратно, но и тут два вопроса. С чего бы ему меняться обратно, он же не знает, что мне удалось сбежать из тюрьмы, откуда сбежать вроде бы невозможно, это раз. Второе - если я был не магом, но в теле мага стал магом, то логично предположить, что магический дар привязан к телу, а не к душе, и тогда Рэйзель на земле внезапно оказывается не-магом, и даже захоти он обратно поменяться - а вот фигушки. Хе-хе, я даже не знаю, кто из нас в итоге прогадал больше. Быть магом, но утратить дар - ну, это сродни инвалидности, должно быть.
  В общем-то, способ действия пока что напрашивается один: убежать куда угодно, лишь бы подальше, а там видно будет. У меня есть одно небольшое преимущество: если меня будут искать, то как Рэйзеля, мага-чернокнижника. А я не маг, я понятия не имею, как бы действовал он, и мои поступки будут сильно отличаться от того, что ожидают преследователи.
  Да, мелочь, но в моем отчаянном положении любая мелочь важна.
  
  ***
  
  Четыре дня я двигался лесом, благо, он оказался обширным. За это время я слегка прибарахлился, обзаведясь кое-какой одежонкой, более-менее сносными ботинками, парой комплектов белья, стыренного с бельевой веревки, а также шапкой. Шапка, пожалуй, была важнейшим приобретением: на второй день я решил укоротить волосы, которые за два года мне никто не стриг, и обнаружил, что являюсь пепельно-платиновым блондином, натуральным, само собой. Никто из виденных мною людей таковым не был, значит, это не норма, а примета, так что шапка пришлась как нельзя кстати.
  Среди прочих моих приобретений были широкий охотничий нож, который я сразу же превратил в наконечник самодельного копья, небольшой топор, котомка и плохонький плащ. Если не считать копья, я выглядел примерно так, как должен выглядеть бедняк, бродяга или кочующий батрак. Копье я сделал из опасения все-таки повстречать зверя и во время вылазок по деревням оставлял его в лесу.
  Еще за эти четыре дня я неплохо отъелся. В одной кладовой при сарае я нашел солидный запас копченого мяса - не иначе, закололи барана - и килограмма четыре с лишком уволок. Вкупе с легкодоступными яблоками, грушами и овощами на грядках получился такой рацион, который и по меркам земного сироты весьма неплох.
  Мне крайне помог тот факт, что собак в деревнях практически нет. То есть, они были, я видел издали, как из скромного, но явно господского экипажа, типа прогулочной коляски, вышла дама, которую сопровождала комнатная собачка. Вторую собачку я видел на руках сельской девочки в зажиточной одежде, но ни одной мало-мальски крупной собаки не видал. Более того, я обнаружил одну хрень, которая поставила меня в тупик.
  Соль. Обычная соль. Но вся штука в том, что в этом мире она играет иную, странную и непонятную мне роль. Из соли насыпают дорожки поперед дверей в хлевах, и заглянув в одно окно, я увидел там за стеклом дорожку из соли. Хм... Защита от злых сил? Потому что если от магии, то соль никак не помешала мне убежать из Цитадели.
  Помимо этого, я обратил внимание на отсутствие крупного скота. Кроме коней - ни быков, ни коров, ни свиней. Овцы и козы - масса, птицы не счесть, но вот крупного ничего нет. Странно.
  Вечером четвертого дня я решил, что стоит рискнуть и зайти в какое-нибудь поселение, просто для того, чтобы начать осваиваться и присматриваться к обществу. К тому же, мясцо подошло к концу, а в кармане - несколько мелких монет. Можно ради эксперимента зайти в какой-то кабак и попросить накормить меня на эти деньги.
  Тут внезапно лес закончился, впереди я увидел небольшой городишко, недалеко ушедший от деревни, а далеко-далеко на горизонте - массивный горный кряж.
  Ладно, решил - буду придерживаться плана. Страшновато, конечно, но и оттягивать бессмысленно.
  Городок и правда задрипанный. Все довольно средневеково, но с налетом несколько более цивилизованной эпохи. Люди в примерно такой же одежде, как и я, лицами смахивают на европейцев, как, впрочем, и паладины ордена.
  Поскольку я пришел в город по дороге, предварительно спрятав нож в котомку, то особого внимания к себе не привлек. Придорожная не то корчма, не то таверна отыскалась почти сразу. Смеркается, внутри свет неяркий, значит, полумрак. Меня устраивает.
  Я толкнул дверь и вошел. Внутри сидят люди, преимущественно занятые едой, пара человек потягивает что-то из кружек, напротив двери за стойкой - толстый корчмарь.
  Когда я вошел, то почему-то сразу привлек к себе нездоровое внимание. Негромкий говор как-то приутих, ложки перестали скрести по дну тарелок. Хреновый признак, очень. И хозяин как-то подозрительно смотрит.
  Бежать поздно. Сделаю вид, что ничего странного не происходит, авось пронесет.
  Я пошел прямиком к корчмарю и, не доходя, заранее поздоровался:
  - Это, доброго вам вечера...
  - Тебе чего? - подозрительно спросил корчмарь, и я обратил внимание, что его правая рука скрыта под столом.
  - Так это, поесть бы чего попроще с дороги, - сказал я и положил на прилавок несколько монет.
  Мое дурное предчувствие усилилось еще больше и стало очень дурным: хозяин не посмотрел на деньги, он смотрит только на меня. Черт, черт, черт!
  - А откуда ты такой к нам пожаловал?
  А мест-то я не знаю и названий! Хотя...
  - С Олерона. Там и раньше батрачить было не особо легко, а как начали виноградники некоторые болеть и чахнуть - совсем невесело стало... Тут работу найти как-то полегче, чем там.
  Видимо, моя версия его убедила, потому что взгляд потерял подозрительность, по крайней мере, частично.
  - А твои родители кто такие?
  Вопрос, конечно, странный, но...
  - У меня их нету. Сирота я, родителей не помню.
  Тут внезапно заговорил один из посетителей, худой бородатый парень лет тридцати.
  - Да полно тебе, Финн, ты вообще хоть раз в жизни видел нищего дагаллонца? - ухмыльнулся он. - Это полукровка, на Олероне их больше, чем где-либо.
  Вау, неужто угадал случайно? Еще бы узнать, кто такие дагаллонцы.
  Тут хозяин перевел взгляд на мои деньги, наконец, и выудил из кармана предмет, оказавшийся магнитом. Им он собрал монеты, ссыпал к себе в карман и позвал кого-то из внутреннего помещения. А я сразу же на ус намотал: тут железо в качестве драгметалла выступает. Учтем-с.
  Из кухни появилась не то служанка, не то дочка хозяина, скорее все-таки дочь, потому что полная, румяная и одета, с виду, неплохо. Лет двадцать, красотой не блещет, но миловидная, и общий облик мягкий. Она принесла мне тарелку гречневой каши и большую сардельку, а также солидный ломоть хлеба.
  - Тебе пива или молока? - голос тоже мягкий и тихий, но не робкий. Дочка.
  - Молока.
  Молоко, естественно, оказалось козье. Или, может, овечье, но не коровье, это точно.
  Я принялся за еду, быстро прикончил кашу и колбасу и взялся за молоко, как тут в таверне появились новые лица.
  Точнее, личико и морда.
  Личико принадлежало молодой хрупкой женщине или юной девушке, навскидку от восемнадцати до двадцати пяти, судя по одежде - богачка или даже дворянка, холеная и ухоженная, так что вполне может выглядеть моложе настоящего возраста.
   У нее за спиной возвышалась 'морда'. Точнее, не морда, а шкаф, потому что сквозь дверной проем была видна фигура по плечи. А вот когда шкаф наклонился, чтобы не снести облаченной в шлем типа мориона головой косяк - тогда в поле зрения показалась собственно морда. Ну или харя, размером вдвое больше моей головы. Ну и мордоворот, однако, у него каждый кулак размером с гирю. Здоровенная алебарда в его руке смотрелась как-то жалко, ему бы телеграфный столб в качестве оружия подошел больше. А когда на пол ступает - епта, прям столы подпрыгивают!
  Когда дворянка вошла в трактир, присутствующие поснимали шапки, но никто ничего не сказал, вставать и кланяться тут, видимо, тоже не принято. Учтем. Правда, толстяк-хозяин был единственным, кто поклонился, то ли потому, что хозяин заведения должен выражать свое почтение иначе, то ли потому, что у него не было шапки, чтобы снять.
  Я последовал примеру других и тоже снял шапку, стараясь не интересоваться ничем, кроме своей трапезы. Интересно, что леди забыла в таком захудалом придорож...
  - Кто-нибудь поденной работой интересуется?
  Ах вот оно что... Тут так принято, что господа сами себе работников ищут в таких вот дырах? А голос мягкий и приветливый... Тут я обнаружил, что практически все присутствующие, кроме новоприбывших, смотрят на меня. Черт, ведь я же изначально вызвал кучу подозрений и развеял их только легендой батрака, и если я сейчас промолчу - это будет ну очень странно.
  - Эм-м, ежели в поле или на строительстве - то я, госпожа, - я постарался, чтобы мой голос звучал робко. - Куда и когда прийти велите?
  Она скажет, куда и когда, а что я потом туда не приду - этого посетители трактира не узнают, да и я далеко буду...
  - Пошли, - сказала она вместо ответа и повернулась к выходу.
  Черт, ситуация выходит из-под контроля. Деваться некуда, батрак-бродяга не должен заставлять себя упрашивать. Я залпом допил молоко, сунул недоеденную краюху хлеба в карман, взял котомку с пола и пошел следом. Уже на выходе обернулся - а все смотрят мне вслед, и хозяин, и его дочка, и посетители, и как-то очень-очень подозрительно. Что с ними не так, а? Почему здесь не любят дагаллонцев, на которых я чем-то похож?
  На дороге у трактира стояла карета дворянки. Это как, она меня подвезет, что ли? Что-то мне с трудом верится, что тут у господ принято в своих каретах батраков возить...
  - Ездим быстро, смотри не свались с запяток, - мрачно напутствовал меня мордоворот.
  Вот теперь все на своих местах. Слуги на запятках господских карет ездили, я мог бы и сам догадаться... А 'морда' на меня смотрит так, словно я переспал с его сестрой и фотки в интернет выставил...
  Дворянка села в карету, морда сел рядом с кучером - а как иначе, один хрен он в карету бы не поместился, ни внутрь, ни в дверь - ну а я стал на запятки и ухватился за специальные ручки, деваться-то некуда.
  И мы поехали. Морда не врал, четверка лошадей тащила экипаж весьма шустро. Карета прокатилась по главной улице городка, выехала за его пределы и вскарабкалась на горку, где раскинулось весьма солидное такое имение, не особо большое по площади, но с массивным готичным особняком в три этажа.
  Я присмотрелся к ограде - решетчатая, позеленевшая. Вроде, перебраться проблемы не составит...
  Тут у меня мелькнула здоровая мысль. Как сказал один сценический 'браток' в исполнении известного комика, 'братва меня где угодно сыщет - но только не в театре!'
  Действительно, что должен делать сбежавший колдун? Да без понятия, но зато я знаю, чего он делать не будет: наниматься батрачить к местной дворянке. Если я некоторое время тут поживу и поработаю - освоюсь, пережду, немного восстановлю форму и окрепну, небось, деньжат заработаю чутка, если не обидят, а уж кормежка тут полюбому будет получше, чем в темнице.
  Как только карета остановилась во дворе, моя новоявленная хозяйка вышла из нее, даже не посмотрев в мою сторону, но бросила мордовороту:
  - Покажи ему, где кухня.
  В принципе, может статься, она неплохой человек, но дворянке, будь она сорок раз доброй, все равно не о чем говорить с батраком. Правда, странно, что она ищет работников лично, могла бы и 'морду' послать, но...
  В этот момент 'морда' очень доходчиво объяснил мне, почему хозяйка сама ходит по трактирам, а не его посылает.
  - Вот там кухня, - показал он, - спросишь - накормят. Вон там сеновал.
  Но при этом он смотрел на меня страшнее, чем Ленин на буржуазию.
  - Простите, я вам чем-то не угодил? - несмело спросил я.
  - Нет, ничем, - буркнул он, но его голос, выражение лица и взгляд говорили обратное: 'всем, включая сам факт твоего существования'.
  Вот тут мне снова захотелось задать стрекача. В самом деле, даже если мне когда-то придется отвечать на вопрос, мол, а какого такого черта я сразу же удрал, ответ у меня уже есть: мол, это, охранника испугался.
  Короче говоря, ночью сваливаю, решено.
  Но вначале я пошел на кухню для слуг. Не то чтоб я очень голоден, кормежка в трактире была щедрой, но вызывать подозрения не стоит, к тому же, я бы преспокойно умял еще одну такую порцию, как в трактире.
  На кухне меня встретила более-менее обыкновенная женщина лет сорока.
  - Доброго вечера, - поздоровался я, - госпожа сказала тут поесть спросить...
  И эта женщина, вроде бы не страшная, как тот мордоворот, посмотрела на меня таким же нехорошим взглядом, и сразу мне захотелось спросить, что с ними всеми не так - или что со мной не так? Ну мордоворот еще понятно, он охранник и телохранитель, и потому профессия просто обязывает его видеть в каждом приблудном голодранце потенциальную проблему. Но вот эта повариха - ей-то я чем не нравлюсь?
  Но еды в миску она мне навалила, не скупясь, до краев: густая похлебка, в ней не то фасоль, не то бобы. Сунув туда ложку, я обнаружил, что среди бобов встречаются куски мяса, а сама похлебка пахнет весьма аппетитно.
  И на вкус она оказалась тоже весьма недурственной, я подумал и пришел к выводу, что такой вкусной и хорошей еды мне и в детдоме есть не приходилось, за колонию вообще молчу, а уж про застенки Цитадели...
  И тут мое желание сбежать дало трещину. Здесь странная прислуга, но вроде бы неплохая хозяйка, если даже челядь так кормят, не скупясь. Надо поразмыслить над всем этим как следует.
  Доев, я вежливо поблагодарил повариху, взял свою котомку и пошел на сеновал. По пути мне встретилось всего двое, оба не то конюхи, не то плотники, они ничем толковым не занимались, просто шли через двор и один другому что-то рассказывал. Ну да, вечер поздний, работы уже закончились. Судя по тому, что вот эти двое не спешат свалиться без задних ног - как минимум они, стало быть, за день не надорвались, и на прорабов или там другое начальство не похожи. Маловероятно, что тут над батраками стоит надсмотрщик с кнутом, одним словом.
  Вот что мне не понравилось - так это то, как они на меня посмотрели. Да что за нахрен-то?!
  Я отыскал сеновал - никого. Помещение крытое и капитальное, ничем не воняет. Пожалуй, тут ночевать будет в сто раз комфортней, нежели в лесу.
  Я проверил, как там поживает моя крыса в кармане - оказалось, что очень даже ничего. Тут большой вопрос, что мне с нею дальше делать и где держать... Ладно, утром я спрошу, не найдется ли тут какой клетки, ящика, чего угодно. Правда, тут надо будет еще объяснять, на что мне крыса...
  Я рухнул в сено. До чего же приятно растянуться так после трудного дня... Правда, соломинка лицо щекочет... Я смахнул ее с лица, но случайно задел губы...
  Губы!!! У меня шрамы после зашитого рта, а я еще удивляюсь, почему на меня все так странно и подозрительно косятся!!! Какой же я идиот! Видимо, мне рано или поздно придется объяснять свои шрамы, надо бы что-то придумать...
  А придумать оказалось несложно. Раз я похож на какого-то дагаллонца... Ладно, там тому и быть. Меня однажды приняли за колдуна, схватили, связали, зашили рот. Не паладины ордена, конечно, вроде бы за ними не водится такой произвол по отношению к невиновным. Ну да, схватили простые недалекие горожане или там селяне, рот зашили, чтоб не проклял их, отдали ордену. А те быстро разобрались, что я не маг, и отпустили... Но я перед тем несколько дней провел в темнице, и там подружился с крысой, когда выпустили - забрал ее с собой. Ну а что, у бродячего батрака друзей как бы не полк, тут и крысе будешь рад, с ней хоть поговорить можно, она, правда, не отвечает, но слушает терпеливо и не перебивает... Ну да, все гениальное всегда просто.
  С этой мыслью я и заснул.
  
  ***
  
  Спал я очень хорошо, как говорится, без задних ног, даже без сновидений или крысиных прогулок. Правда, под утро немного поворочался - как-то оно жестковато стало на сене и холодновато...
  Пощупав рукой вокруг себя, я почему-то наткнулся на холодный камень. Пощупал другой - нащупал холодный металлический прут.
  Открыв глаза, я обнаружил, что снова нахожусь в клетке, только уже не в темнице, а куда более страшном месте.
  Комната - камень сплошной, только у потолка оконце, у стен - различные пыточные приспособления, прямо перед клеткой на полу начерчен круг с рунами, причем, судя по всему, кровью.
  А кровь - она была повсюду. На стенах, на полу, на прутьях моей клетки - характерные такие бурые пятна и брызги. На ближайшей тумбочке разложены щипцы, ножики и разные другие приспособления, никогда прежде мною не виданные, и все они, разумеется, перепачканы засохшей кровью.
  Интерьер завершали две отрезанные мужские головы в углу на подносе, рядом на полу лицом вниз лежало посиневшее тело со следами пыток на голове и руках. И сладковатый запах разложения, само собой.
  Я попал в самую настоящую пыточную камеру, и тут, судя по всему, шутки не шутят.
  Мой взгляд привлек небольшой предмет, висящий на конце веревки неподалеку от моей клетки. Это оказался ключ от замка, но повешен он так, что я никак не смог бы до него дотянуться.
  Мое сознание захлестнул водоворот панических мыслей, среди которых мелькнула одна не паническая, но оттого не менее удручающая.
  Теперь мне стало ясно, почему посетители таверны смотрели на меня так странно.
  Они знали.
  Несколько секунд я бездумно созерцал свою новую темницу, не в силах поверить, что такая хрень со мной приключилась. А когда через силу заставил себя поверить, что это не сон - толковые мысли все равно не появились, потому что весь мозг занят одним нехорошим предчувствием, что я тут не надолго. Хотя, может, и надолго, как те две головы и труп в углу.
  Мои попытки дотянуться до ключа ничего не дали, естественно, но я, конечно, не мог не попытаться. Идея дотянуться пальцами ноги оказалась нереальной: стоило встать во весь рост, как дико закружилась голова. Никакого сомнения: в еду мне положили что-то дурманящее, из-за чего я не проснулся, когда меня волокли в этот подвал.
  Ну думай же, голова, думай!
  Я закрыл глаза, чтобы хоть как-то отгородиться от окружающей меня кошмарной действительности, и внезапно увидел себя со стороны, откуда-то сверху.
  Крыса! Крыса смотрит на меня через оконце, она выбралась из кармана и убежала, когда за мной пришли, а теперь вернулась. Крысонька, лапушка, давай же, увидь что-то, что поможет мне в моем ужасном положении!
  Крыса перевела взгляд на труп в углу комнаты. Серьезно? И как это мне поможет?! Затем взглянула на меня, снова на труп, на меня, на труп, на меня, на труп... Ты издеваешься? Хотя... стоп. Труп. Мертвец. А я, вроде бы, некромант, да? Вот только я понятия не имею, как повелевать мертвыми. Закричать, что я приказываю ему встать и повиноваться?
  В этот момент крыса сосредоточила свое внимание на мертвеце, и я заметил, что на нем - какая-то пульсирующая красноватая руна. Что-то отдаленно похожее на мои татуировки...
  Я открыл глаза и присмотрелся - ничего нет. Закрыл - снова вижу мертвеца и руну на нем. Крыса видит что-то, чего не вижу я?
  В этот момент крыса начала быстро переводить взгляд с руны на меня и обратно, и так много раз. Руна - я, я - руна... Я и руна... Стоп, так это я должен ее нанести? Как, если я в клетке? Мысленно, что ли? Хм...
  Я взглянул на труп и попытался представить, что на нем - там самая полупризрачная руна. Сосредоточился - ну, вроде бы представляю, дальше-то что? Ну же, крысонька, дай подсказку!
  Как только я закрыл глаза, мертвец уперся руками в пол и начал подниматься. Меня это все-таки испугало, я открыл глаза - да нет, он лежит, как лежал! Что за... Но стоило мне закрыть глаза, как труп снова начал вставать, при этом крыса внимательно следила за его движениями. Открываю - не-а, так и лежит.
  Секундочку... Значит, крыса способна не только давать мне смотреть из своих глаз, но и показывать мне то, чего на самом деле нет! Это что-то странное, но удивляться я буду потом.
  И тут я заметил, что воображаемая руна - на своем месте, хотя я уже выбросил ее из головы. Значит ли это, что я на самом деле наложил ее мысленно, только лишь представив? Хм, а и правда, как некроманты свои чары налагают?
  Крыса показывала мне, как труп встает... Может, я должен и это себе представить?
  Я попытался представить себе, как труп поднимает руку - и в следующий миг он ее поднял.
  Вот оно, спасение! Я могу управлять трупом мысленно!!!
  Но как только я представил себе, как мертвец встает, упершись руками в пол, у меня перед глазами все вздрогнуло, я испытал чувство сильнейшего диссонанса, когда все пошло не так, как было представлено. Труп не смог встать, потому что правая нога оказалась сломанной, а за левую он цепью прикован к полу.
  Черт, черт, черт! Мое оружие, которым я уже надеялся защищаться, оказалось прикованным к полу и поломанным! Ну что за дерьмо!
  Так, спокойно... Труп бесполезен, нужен другой способ, но вот его-то у меня и нет, есть только прикованный к полу мертвец. Что можно сделать прикованным трупом? Разве что дотянуться куда-нибудь...
  Столик. Возле трупа стоит низенький столик, на котором какие-то банки, склянки, книжка и... какой-то хирургический инструмент типа ножа, с коротким листообразным зазубренным лезвием.
  Повинуясь моей воле, труп приподнялся на руках, дотянулся до столика и взял с него зазубренный ножик. Так, теперь его надо добросить до меня...
  Я крепко промазал, но недолет оказался не смертельным: мне удалось зацепить рукоятку лежащего на полу инструмента кончиком пальца. Ну вот, теперь я хоть как-то, но вооружен.
  Нож я заткнул за веревку, заменявшую мне пояс, за спиной, и стал раздумывать, что еще я могу сделать руками мертвеца, но в этот момент заскрежетал засов. Как я и думал, ключ на веревке - лишь иллюзия спасения, а мой пленитель - редкий садист...
  Раз оружия толком нет - придется импровизировать. С самого начала сбить тюремщика с толку, а там видно будет. Я поспешно 'уложил' труп на место в той же позе, сам сел у стены, скрестив ноги.
  Дверь - массивная, прочная - открылась, и я с удивлением обнаружил, что пришел не мордоворот и не зловещего вида граф-психопат, а там самая девушка.
  - Приветик! - радостно улыбнулась она мне, и ее глаза и улыбка были совершенно безумны.
  Да уж, везет мне, что не девчонка, то психопатка, но эта, видимо, куда больнее Изетты.
  - Ну привет, коль не шутишь, - спокойно отозвался я.
  Все-таки два года в компании с Изеттой оказали мне услугу: моему покерфэйсу многие бы позавидовали, во время заключения в Цитадели я научился замечательно скрывать свои чувства и эмоции под маской равнодушия.
  Дальше последовала немая сцена: она смотрит на меня, я на нее, и ее радостное выражение лица сменяется озабоченностью.
  - Слушай, ты меня смущаешь немного, - сказала эта ненормальная.
  - Чем же? - приподнял бровь я.
  - Ну как это чем! Тем, что ты ненормальный!
  - Я ненормальный? - мне даже не пришлось разыгрывать легкое удивление.
  - Ну а как иначе? Нормальные люди обычно умоляют пощадить их, обещают сделать все, что я пожелаю, клянутся никогда никому не рассказывать... А ты?!
  Я пожал плечами:
  - А это разве работает? На меня подобные мольбы и обещания не действовали никогда, с чего бы вдруг им на тебя действовать?
  Вот тут она уже всерьез озадачилась. Подошла поближе, задумчиво меня оглядела.
  - А почему это у тебя вокруг рта такие странные шрамы?
  - Когда ублюдки из ордена Священного Пламени узнают, чем ты тут занимаешься - у тебя будут такие же.
  Психопатка хихикнула:
  - А они не узнают.
  Я печально улыбнулся:
  - Я тоже так думал.
  Она скрестила руки на груди, глядя на меня сверху вниз, и у нее на лице я заметил усиленную работу мысли. Надо брать ход беседы в свои руки.
  - Если не секрет, для какого ритуала или заклинания я тебе понадобился? Интересно просто.
  - Ну если ты и правда маг - посмотри на круг и прочти руны, - хитро улыбнулась она.
  А вот это уже удачный поворот.
  - Шутница. У тебя во внешнем кругу две пары несовместимых рун, а внутренний и внешний находятся в несогласованности примерно на две трети, как я должен это прочесть?
  - Что ты городишь?! - воскликнула она. - Все в точности по книге!
  Вот тут я начал ухмыляться.
  - И все-таки, что за ритуал ты пытаешься провести?
  Она вздохнула.
  - Вообще-то, хочу связаться с покойным отцом...
  Я начал ухмыляться шире и злее.
  - Дай угадаю... Когда в твои покои залетает комар, ты трубишь в рог и бьешь в набат, тут же вбегает твой мордоворот и начинает размахивать алебардой, пытаясь разрубить комара надвое, да?
  - Что ты несешь?!
  - Чтобы связаться с умершим родственником, достаточно мела и курицы. Хотя что я буду рассказывать девчонке, которая пытается изучить тайное запретное искусство по книге?!
  - А как еще я должна его учить?! - возмутилась она. - И вообще, что ты имеешь против книг?
  Я негромко засмеялся и чуть склонил голову набок:
  - Рассказать тебе, как и кем пишутся эти книги?
  Психопатка вопросительно приподняла бровь.
  - Кем?
  - Кем угодно. Например, колдовскую книгу можешь написать ты сама. Для этого не надо быть магом, достаточно, чтобы наивный покупатель в это верил...
  - Это настоящая книга! - с апломбом заявила она. - Она принадлежала настоящему чернокнижнику, и мне стоило немалых денег устроить так, чтобы в итоге она попала ко мне, а не была сожжена...
  - Тогда стоит задаться вопросом, где взял книгу тот чернокнижник. Сколько неудачных попыток ты уже сделала?
  - Четыре, - призналась она, - но дело не в книге, это не подделка. У меня получились почти все ритуалы, описанные в начале, но, видимо, не хватает мастерства сделать что-то посложнее.
  Я сокрушенно покачал головой.
  - Просто нет слов... Более совершенные подделки предназначены для обмана уже кое-что знающих, но все равно глупых горе-адептов. В самом начале содержатся самые простые и оттого всем известные вещи. Ты видишь это, решаешь, что книга подлинная... а затем тратишь полжизни на рисование бессмысленных кругов и при этом, что хуже всего, винишь в неудачах себя. Сколько жертв ты потратила впустую, только потому, что тебе подсунули фальшивые формулы и ритуалы?
  - Ну-у-у, жертва, потраченная с удовольствием, не считается потраченной, - протянула психопатка. - Ты хочешь сказать, что настоящих книг нет?
  - Ну подумай же головой, она у тебя не только чтобы есть в нее! Неужто мои ученики служили бы мне по двадцать-тридцать лет, если б могли получить те же самые знания, просто купив книгу из-под полы?! Нет, девочка, нет. Будь это так, наше искусство не было бы тайным. Только тем книгам можно доверять, которые ты получила от своего учителя или написала собственноручно, ассистируя ему. Конечно, иногда на черном рынке оказываются и подлинники, написанные 'для себя', но очень редко, потому что мы сами не торгуем своими тайнами, а орден, если добирается до нас, сжигает наши труды, как правило. Так что если ты еще когда-нибудь будешь покупать книгу неизвестно у кого - хотя бы убедись, что он действительно маг...
  На протяжении всего этого монолога я отчаянно умолял и приказывал перу на столе, возле которого стояла юная чернокнижница, вспыхнуть, сдабривая мысленные мольбы трехэтажным матом. К моему счастью, перо все же загорелось, хоть и очень неохотно.
  - Проклятье, так ты настоящий маг!
  - А ты как думала?
  Тут в ее руке появился небольшой продолговатый револьвер.
  - Я думала - ты мне зубы заговариваешь... В общем, шутить не вздумай - тут серебро и сера.
  - Если б мне было до шуток - вместо пера загорелась бы ты сама.
  Она фыркнула:
  - Блеф! Если б ты мог это сделать - уже сделал бы!
  - ... И остался выжатым досуха в запертой клетке? Я думаю наперед чуть дальше, чем ты.
  - Кто ты, поглоти тебя эфир, такой?!
  - Меня зовут Рэйзель. Может, слыхала краем уха?
  - Тот самый? Рэйзель лин Фаннард, он же Мастер, Князь Мертвых, Владыка Хаоса, Дагаллонский Выродок?
  - На свете есть еще какой-нибудь знаменитый Рэйзель? А насчет Дагаллонского Выродка ты немножко того, рискуешь. Я обычно убиваю тех, кто меня так называет.
  - Тебя два года как упекли в Цитадель, на самое дно, разве нет?
  Я кивнул.
  - Да, было дело. Самые адские два года в моей жизни.
  - Оттуда невозможно сбежать!
  - Разве я не доказал обратное?
  Гребаная ведьмочка уперла руки в бока.
  - Ладно, ты Рэйзель. Что тебе мешает сжечь меня, затем поднять и заставить выпустить из клетки? Тебе это раз плюнуть.
  Я пожал плечами:
  - Здравый смысл. Я не знаю, где ключ, а тот, что на веревке - наверняка не от моей клетки. Беда в том, что мне некуда дальше бежать. Я истощен и болен, меня знает в лицо чуть ли не каждая лошадь, мое укрытие разорено и сожжено, лаборатория уничтожена, ученики почти все погибли... Слушай, объясни мне, почему все знают, чем ты тут занимаешься, но при этом не боишься, что донесут паладинам?
  Она, разумеется, не преминула отыграть пару очков.
  - О, тут все просто, - самодовольно заявила она. - Половина города работает на моей колбасной мануфактуре, не будет меня - их всех ждет беспросветная нищета и голод. Земли тут не особо плодородные. При этом я знаю секрет, как снизить себестоимость колбасы, и потому мой товар с легкостью конкурирует по всей провинции. Но горожане думают, что колбаса дешева из-за того, что на нее идут пришлые бродяги, к тому же их устраивает, что нет приблудных воров и бродяг... А если меня арестуют и продадут мануфактуру с молотка - колбаса подорожает, конкурентность упадет, доходы снизятся - а с ними и жалованье. Потому никто из них не сдаст свою благодетельницу. А кто сдаст - того потом другие горожане растерзают. Конечно же, они не знают, что на самом деле происходит в этом подвале.
  Я сокрушенно покачал головой.
  - А на этот раз что не так? - возмутилась она. - Это гениальный и действенный план!
  - Да я и не спорю, - вздохнул я, - просто я держал окружающих селян в страхе, но не догадался сделать их зависимыми от меня... А ведь это было бы куда как удобнее... В общем... тебя, к слову, как зовут-то?
  - Нидалла. Нидалла вир Кайлакс.
  - Ну так вот, Нидалла. Мне нужно укрытие, чтобы переждать трудные времена и восстановить силы, мне нужны жертвы, мне нужен ассистент, потому что в своем нынешнем состоянии я многое не осилю в одиночку. Мне нужна новая лаборатория, мне нужны ресурсы. Мне нужна точка опоры, чтобы начать все сначала, качнуть маятник в обратную сторону и однажды избавить нас всех от ордена. Все это у тебя есть. А у меня есть знания и мастерство, которых ты не получишь ни из какой книги и ни у какого учителя. Такой шанс - стать чем-то стоящим и просвещенным - выпадает раз в жизни.
  Я уже давно заметил у нее в глазах то, что вполне можно было бы принять за алчность или жадность, а теперь оно разрослось многократно сильнее.
  - Ладно, ты прав. Я с радостью стану твоей ученицей - как только докажешь, что ты тот самый великий Рэйзель, а не особо хитрая жертва с мизерной каплей магического дара. Давай начнем с сеанса связи с моим отцом?
  - Легко. Мне нужен мел, а потом понадобится курица.
  - И все?
  - А что еще мне, по-твоему, нужно?
  - Голова, через которую будет говорить мой отец?
  Я тяжело вздохнул.
  - Ты когда-нибудь видела говорящую голову?
  - Эм-м-м... Нет. Но так написано в...
  - Той подделке? Ты тут разделала кучу жертв, но при этом не знаешь, как устроено человеческое тело? Ритуалы с говорящей головой - байки. Примерно тысячу лет назад один великий, не побоюсь этого слова, мистификатор проделывал такие фокусы. Брался стол с дыркой посреди, под него залезал человек, его голова торчала в дырке, словно отрезанная. Наносился грим, затем мошенник начинал проводить 'ритуал', голова начинала говорить... А потом, уже после ритуала, голова действительно отрезалась и выставлялась на всеобщее обозрение. И никто не сомневался, что видел магию...
  - Вот так хитрец, - пробормотала Нидалла. - Только где он брал желающих ему подыграть?
  - Их было полно, и все они были уверены, что, исполняя волю господина, попадут в рай... Я же говорю - он был великим мистификатором, всех обманул. И вот с его подачи укоренилось мнение, что есть ритуалы с отрезанными головами... Проблема в том, что голос возникает, когда воздух выходит из груди через голосовые связки в горле. И потому даже если вызванный дух будет двигать ртом и языком головы - он не сможет издать ни звука. Но в книгах для простаков, конечно же, описываются ритуалы с отрезанными головами и кровью, потому что если прочтешь про ритуал с мелом и курицей - ведь ты же подумаешь, что это несерьезно, правда? А истинная магия - не про серьезность. Главное - эффект, а не эффектность.
  Судя по всему, я ее убедил: на лице Нидаллы появилась досада.
  - Ну ладно, а как тогда мой отец будет со мной говорить?
  - С помощью все того же мела. Он будет писать тебе. Это самый простой, старый и проверенный способ. Более совершенный придумал я - с насосом, который будет качать воздух в глотку головы, и тогда она сможет кое-как говорить. Но для этого нужны насос и ассистенты, которые будут качать.
  - Ладно, сейчас схожу за мелом и курицей.
  - А пока дай мне книжку свою полистать. А то мои два последних года были небогаты на развлечения.
  Нидалла решила, что беды не будет, сунула мне книгу сквозь прутья и ушла. Меня же интересовала не книга сама по себе, а то, как именно она будет мне ее давать. Хоть я ее и почти убедил, она не забыла про осторожность и книгу подала так, чтобы я взял ее, протянув руку. Вздумай я встать на ноги - она, конечно же, отскочила бы.
  Когда она вернулась, неся мел и курицу, я листал книгу и презрительно хмыкал.
  - В общем, сожги ее, - подытожил я, - в ней нет ни слова достоверной информации, помимо первого раздела. Как я и говорил.
  - Проклятье, она стоила мне таких денег! Может, лучше я ее продам кому-то, такому же наивному?
  - Это неразумно, - я покачал головой, - очень многие, желавшие обмануть покупателя, в итоге обманывали паладинов.
  - В каком смысле?
  - В прямом. Если тебя схватят с этой книгой - никто не станет проверять, действительно ли ритуал с отрезанной головой фальшивый, и твоим словам о том, что ты не чернокнижница, а просто мошенница, само собой, не поверит ни одна живая душа. Ты закончишь свои дни в темнице Цитадели, как и многие такие же горе-продавцы.
  - Ты прав, - вздохнула она, - ладно, вот тебе мел и курица, давай начнем.
  - Мне пока только мел нужен, а курицу держи.
  Курица, ясное дело, не хотела мирно висеть вниз головой и ждать, пока ей отрежут голову. Конечно, она вряд ли могла предвидеть именно такое развитие событий, но когда тебя держат за ноги вниз головой - это уже сам по себе признак нехороший. Нидалле не оставалось ничего иного, как держать курицу в вытянутой руке и морщиться, когда ей в лицо летели вылетевшие из крыльев перышки.
  Тем временем я начертил на полу кривой круг, затем внутри него еще один, и принялся оформлять это дело, рисуя русские и латинские буквы.
  - Он у тебя кривой, - заметила Нидалла.
  - Это не мой круг кривой, это твой пол кривой. Это не очень важно для такого простого ритуала, важно, что замкнутый.
  - А что это за руны такие странные?
  - Они странные только для тех, кто пытается выучить наше искусство по книжкам, неизвестно кем писаным. И сними свой кафтан.
  - С какой такой стати?! - возмутилась она.
  - В идеальном случае исполняющий ритуал должен быть обнаженным, чтобы одежда на нем не глушила так называемый резонанс. Но с учетом того, что ритуал несложный, будет достаточно избавиться от самой тяжелой одежды. К тому же, что-то мне подсказывает, что ты не захочешь раздеваться передо мною полностью.
  - Еще чего!!! - возмутилась она.
  - Угу. Это одна из причин, почему ученик и учитель, проводящие сложные ритуалы вместе, если они не одного пола, всегда состоят в близких отношениях.
  Она не спешила исполнять мое указание, потому я оторвал взгляд от круга и увидел, что она глядит на меня оценивающим взглядом.
  - Ну и что ты на меня смотришь? Я не люблю повторять и не люблю учеников, которым надо повторять.
  Она принялась расстегивать свободной рукой свой кафтан, затем сунула руку в карман, вынула оттуда револьвер и положила его на низкий столик. Черт, я надеялся, оружие останется в кармане.
  Нидалла освободила руку из рукава, взяла в нее курицу, все не желавшую успокаиваться, и сбросила кафтан со второй руки. Тут уже я немного на нее засмотрелся: тонкая легкая рубашка выпуклостей фигуры не скрывала.
  - А ты что на меня смотришь? - мне показалось, или она начинает краснеть?
  - Прикидываю, не прогадал ли я с ученицей, - ответил я. - Ты ж еще пойми, что я два года проторчал в страшной дыре, и единственная женская особь там была мерзкой сучкой-паладинкой, которую я даже в жертву принести побрезговал бы...
  Тут она покраснела еще сильнее, и я даже забеспокоился, не перегнул ли палку.
  - Так, с кругом почти готово. Давай курицу.
  Нидалла протянула мне курицу, но у курицы, видимо, обострилось плохое предчувствие, и она начала трепыхаться сильнее, что было мне только на руку.
  - Да блин, держи ее крепче, и на будущее - кур тоже надо связывать!
  Я улучил момент, воспользовавшись отвлеченностью Нидаллы, схватил ее за запястье и рванул на себя, стараясь при этом треснуть головой о прутья клетки. Правой рукой я выхватил из-за спины тот зазубренный ножичек и ударил ее чуть пониже ребер.
  Долю секунды я видел широко открытые глаза, затем Нидалла оттолкнула меня, а я, как выяснилось, слишком слаб, чтобы удержать ее, так что ударить второй раз не успел. Более того, мое единственное оружие осталось в ее теле, а рана, судя по всему, оказалась если и смертельной, то только в отдаленной перспективе.
  На лице Нидаллы стремительно сменяли друг друга гримасы боли, удивления и гнева. Схватившись одной рукой за рукоятку торчащего из ее живота инструмента, она попыталась закричать, но не смогла, из уголка рта появилась струйка крови. Нидалла повернула голову, отыскала взглядом свой револьвер и, пошатываясь, бросилась к нему.
  В самый последний момент рука мертвеца, послушная моей воле, схватилась за ножку стола и рванула его к себе. Нидалла потеряла равновесие и, не встретив опоры для руки в виде столешницы, свалилась на пол. В следующий миг мертвец схватил ее за руку и за горло.
  Минуты полторы я наблюдал, как моя несостоявшаяся убийца корчится в хватке человека, некогда ею же и убитого, и радовался, что спина мертвеца закрывает от меня ее лицо. Потом хрип стих, Нидалла еще несколько раз дернулась и затихла.
  В полном душевном изнеможении я привалился к стене клетки и закрыл глаза. Как только я ослабил тот постоянный самоконтроль, который позволил мне разыграть свою роль полностью, меня охватила сильнейшая дрожь. Да, это было близко, но пронесло. Вопрос стоял ребром - я или она, оказалось, что я. В конце концов, сама виновата: если б она мне поверила безоговорочно и выпустила из клетки - мне не пришлось бы ее убивать.
  Но радоваться еще рано - я по-прежнему в клетке, в подвале настоящего логова чудовища. Чудовище мертво, но это еще не значит, что выбраться будет просто.
  Тут перед моими закрытыми глазами снова возникла картинка из оконца. На этот раз крыса сосредоточила свое внимание на теле Нидаллы и показала мне три последовательные руны, а затем - меня, который жестом подзывает Нидаллу к себе.
  Я повторил все увиденное, нанеся руны примерно так же, как до этого - на мертвеца. Как только я закончил, Нидалла внезапно села без команды, а затем повернула голову и уставилась на меня.
  Меня прошиб холодный пот: ее лицо побагровело, распухший язык вывалился изо рта, а глаза хоть и смотрели на меня, но неживым, неподвижным взглядом.
  Нидалла молча смотрела на меня, я - на нее, так прошло секунд двадцать, которые понадобились мне на то, чтобы взять себя в руки.
  - Подойди ко мне, - приказал я, с трудом ворочая непослушным языком в пересохшем горле.
  Она поднялась с пола и направилась ко мне неуклюжей походкой. Несколько секунд я соображал, как сделать то, что собирался, а потом приказал ей повернуться ко мне спиной. Теперь, обыскивая ее, я не буду находиться под жутким прицелом ее мертвых глаз.
  Пошарив в ее карманах и ощупав другие места, где она могла бы держать ключ, включая ложбинку на груди, я успел несколько раз пожалеть, что такое шикарное тело укомплектовано такой черной душой, стал обладателем серебряной цепочки с серебряным же кулоном с крупным сапфиром, но ключа не нашел. Тогда я приказал ей принести свой кафтан, и в нем уже нашел связку ключей и несколько крупных монет, все сплошь серебро.
  Один из ключей подошел, замок клацнул, даруя мне свободу, или хотя бы чуть большую ее степень, нежели у меня была. Выбрался из клетки, осталось выбраться из этого кошмарного места, подальше от города, населенного ублюдками.
  Первым делом я подобрал с пола револьвер и осмотрел его. Шестизарядный, длинный и элегантный, чем-то похожий на классический кольт 'Уокер', только поменьше. При этом револьвер Нидаллы уступает кольту в плане совершенства конструкции, он проще, настолько простой, что в нем вообще ничего лишнего нет, даже подствольного шомпола-рычага, который для капсюльного револьвера просто необходим. Кольт 'Уокер' можно было зарядить, имея только сам револьвер и расходные материалы - порох, пули, капсюли, пыжи и оружейное сало - поскольку шомпол, которым все это добро забивалось и запрессовывалось в камору барабана, находился под стволом и был неотъемлемой частью оружия. А попавший в мои руки образец явно нуждается в дополнительном наборе инструмента. В целом, я отметил маленький калибр оружия, ствол без нарезов и ударно-спусковой механизм одинарного действия: каждый раз для выстрела надо взводить курок. Что ж, у меня только шесть выстрелов, но это лучше, чем ничего. Кроме этого, револьвер отлично отделан и отполирован, в рукоятку инкрустирован какой-то вензель, судя по всему - вир Кайлаксов. Если у меня найдут это оружие - отпереться, что я знать не знаю ничего о Нидалле, ее подвале и ее кончине, не получится.
  Впрочем, чтобы отпираться в будущем, его надо себе вначале обеспечить, это будущее.
  Тут я вспомнил про крысу: она сидела все там же, за оконцем, и наблюдала за мной. Я пододвинул к стене стол, забрался на него и рукояткой разбил стекло. Крыса сразу же забралась внутрь и по протянутой руке перебежала мне на плечо. От избытка чувств я чмокнул ее в мохнатую щеку: если б не она, я бы пропал. Откуда она знает некромансерские трюки, я буду выяснять позже... Хотя гипотеза и сама нарисовалась: ставши моим фамильяром, она черпает из моей головы, а точнее - Рэйзеля, те знания, которые пока не могу почерпнуть я. Могу и ошибаться, впрочем.
  Крысу я до лучших времен спрятал в карман, а затем принялся оглядываться по сторонам.
  Так, при мне - только моя одежда, в руке револьвер, в карманах крыса, несколько монет и кулон Нидаллы. Негусто. Кафтан Нидаллы сам по себе бесполезен сейчас, а когда я вырвусь отсюда, станет еще и приметой, бродяга в дорогом кафтане, еще и женском, небось - как минимум воришка.
  Я принялся обшаривать помещение, но перед этим поставил Нидаллу напротив двери, вложил ей в руку вытащенный из нее нож и приказал убить любого, кто попытается войти. Она, чуть покачиваясь, замерла на своем посту, глядя в дверь неподвижным жутким взглядом.
  В углу я отыскал какой-то плащ, явно мужской и видавший виды, должно быть, принадлежал одной из жертв, шляпу и ботинки, тоже ношеные и явно большие. Ладно, обойдусь своими сандалиями пока, а шляпа сгодится.
  Впрочем, вещи - это хорошо, но для начала мне надо прорваться на свободу. А из оружия тут только полно пыточного инструмента, больше ничего полезного. Я выбрал себе что-то типа ланцета, с ухватистой рукояткой и лезвием длиной сантиметров двенадцать. Толку с него, правда, вряд ли много будет, но больше ничего нет.
  Больше ничего подходящего для прорыва или защиты я не нашел. Плохо. Оконце маленькое, не пролезу, значит, придется через дверь.
  Эх-х, была бы Нидалла жива - послужила б заложницей, но увы, выбраться из клетки, не убивая ее, мне вряд ли удалось бы. В принципе...
  Я подошел к ней и взглянул на лицо. Багровость немного поубавилась, язык стал меньше: кровь под действием гравитации оттекала от головы. Но за живую она вряд ли сойдет.
  Тут я обнаружил, что у двери есть еще и замочная скважина, и выглянул через нее. В коридоре перед дверью тускло горит масляная лампа, через окна проникает хмурый свет раннего утра. Шагах в десяти - мордоворот и еще один охранник, обычного роста.
  Я поднапряг зрительную память. Вроде бы, я видел двух охранников в боевом облачении - морионы, кирасы, алебарды - у входа в особняк. Это значит - минимум четыре охранника, а стрелок я так себе, к тому же револьвер не снабжен ровным счетом никакими прицельными приспособлениями, у него никогда не было ни мушки, ни целика, примитивному гладкоствольному оружию такой малой мощности прицельные приспособлений не очень-то и нужны. Так что тут еще очень большой вопрос, хватит ли мне шести выстрелов или нет, и это даже без учета фактора брони: я не уверен, что мелкокалиберный гладкоствол на дымном порохе сможет пробить кирасу охранника, особенно верзилы.
  По всему выходит, что одним револьвером мне дорогу себе не проложить, к тому же у охраны тоже может быть огнестрел, и они наверняка умеют с ним обращаться. Да и новые могут набежать.
  Тут я перевел взгляд на Нидаллу. Она вряд ли сможет мне сильно помочь, верзила просто шмякнет ее алебардой и развалит напополам. Хотя, если использовать хитрость...
  Я еще раз ее внимательно осмотрел. В принципе, попытка не пытка. Я распустил ее волосы, схваченные в узел на затылке, и частично закрыл ими лицо, стволом револьвера аккуратно засунул язык обратно в рот, он с трудом, но уместился.
  - Наклони голову, вот так, и держись рукой вот здесь. Когда я открою дверь - иди вперед по коридору и убей всех, кого встретишь.
  Нидалла никак не дала знать, что поняла меня, но теперь, если она появится из двери с опущенной головой и с рукой, прижатой к окровавленному животу, охранники могут не сразу понять, что к чему. По сути, это мой единственный шанс.
  Я еще несколько секунд бегал глазами по подвалу, просто чтобы идея утряслась в голове, заодно, может, чего получше придумаю... Мой взгляд упал на колдовскую книгу - вот ее я, пожалуй, возьму с собой. Все равно весь мир видит во мне чернокнижника, не будет большой беды, если я изучу что-то из их арсенала, просто для самообороны. Как говорится, семь бед - один ответ, и отвечать мне при любом раскладе по максимуму.
  Я завернул книгу в кафтан Нидаллы, сунул ее в какой-то мешок с лямкой и надел через плечо. Ну, была не была.
  Как только я немного приоткрыл дверь, Нидалла неуверенной пошатывающейся походкой двинулась исполнять мой приказ. Я, наблюдая за происходящим в щель между косяком и дверью, внезапно заметил, что она держит правую руку с ножом за спиной - а этого я ей делать не приказывал! Неужели мертвые сохраняют некую долю своего интеллекта?!
  Оба охранника почти сразу обернулись на звук шагов, их глаза округлились.
  - О, Пятеро! Госпожа Нидалла, что с вами?!
  - Неси ее к лекарю! - рявкнул Морда, - я тут разберусь!
  Он перехватил свою алебарду очень специфическим способом, и я внезапно понял, что внутри держака скрывается длинноствольное ружье жуткого калибра.
  Тут второй охранник подхватил падающую Нидаллу на руки - а ведь падать я ей тоже не приказывал - и она тут же всадила ему нож в горло, воспользовавшись тем, что у бедняги обе руки были заняты ею же. Похоже, свою прижизненную подлость она сохранила и в смерти.
  Морда, услыхав страшный хрип и бульканье из распоротого горла, обернулся и увидел, как Нидалла встает с пола, не спуская с него своего страшного взгляда и сжимая окровавленный нож. Он моментально все понял, но при попытке развернуть свое оружие в узком коридоре зацепился острием алебарды за оконную нишу. Нидалла бросилась вперед, но Морда выставил вперед левую руку, схватил ее за правое запястье и поднял в воздух, лишив как возможности пользоваться ножом, так и точки опоры.
  Мои шаги он услыхал слишком поздно и понял, что уже не сможет выстрелить из ружья одной рукой. Продолжая держать левой Нидаллу, правой Морда рванул из-за пояса массивный пистоль, но я уже был близко, а промазать с такого расстояния не смог бы и совсем криворукий стрелок.
  Я выстрелил ему в голову меньше чем с полутора метров.
  ...И промазал.
  В принципе, не совсем промазал: пуля попала верзиле в шею. Но если бы мой выстрел ушел не ниже головы, а левее или правее - вот тогда был бы промах, и все закончилось бы совсем хреново.
  Морда выпучил глаза, схватился правой рукой за шею, но алая артериальная кровь потекла сквозь пальцы и через рот. Он начал заваливаться на спину, и тогда Нидалла высвободилась и воткнула ему нож в шею с другой стороны.
  Секунд десять спустя все было кончено - но только с этими двумя. Где-то послышался обеспокоенный говор, так что мне надо уносить ноги. Хотя теперь я уже не буду ломиться на штыки с шашкой наголо - я ведь некромант, не воспользоваться ситуацией просто грех.
  Я сосредоточился и мысленно нанес на труп Морды те самые три руны, Морда зашевелился и принял сидячее положение, затем начал вставать. Надо бы и второго охранника к делу пристроить, подумалось мне.
  Однако тут меня ждал облом: руны, казалось, двоились перед глазами и дергались, не желая наноситься. Что за черт... Хрен с ним, в общем.
  - Возьми свою алебарду, - приказал я Морде, - Нидалла, иди сюда. По моей команде вы выйдете во двор и убьете всех, кого встретите!
  Тут сверху послышались шаги. Я поднял голову и увидел ту самую повариху, которая, перегнувшись через перила лестничной площадки, смотрела вниз ничего не понимающим взглядом. Лужи крови на полу, надо думать, не навели ее на подозрение, что тут все сильно хуже, чем видится со стороны.
  Пока она пыталась понять, почему один охранник мертв, а ее хозяйка и Морда спокойно стоят рядом со мной, хотя жертвой-то я должен был быть, я вскинул револьвер и выстрелил. Мне не нужны свидетели, да и дурман в еду мне положить могла только она. Повариха взвизгнула и поспешно скрылась из моего поля зрения. Хрен с ней, все равно любой толковый инквизитор - а их в этом месте не может не быть - во всем разберется.
  Я вынул из-за пояса Морды его пистолет - классический рейтарский двуствольник, только капсюльный, а не кремневый - и скомандовал:
  - Вперед, идите во двор! Убейте всех!
  Сам я двинулся за ними, сунув пистоль в сумку с книгой, а револьвер - за пазуху. Проходя мимо лестницы на второй этаж, я увидел, что повариха неподвижно лежит на ступеньках, на ее фартуке напротив сердца расплылось небольшое красное пятно, из раны сочится дымок. Ну да, пули-то с серой...
  Морда и Нидалла вышли в дверь в конце коридора, снаружи послышались возгласы, затем раскатисто грохнул выстрел: должно быть, Морда пальнул из ружья. Возгласы сразу же сменились воплями ужаса.
  Я выждал десять секунд, выглянул в открытую дверь - во дворе лежит чей-то труп, Нидалла неторопливо, но целеустремленно преследует убегающих людей. Сбоку хлестнули друг за другом два выстрела. Я выглянул чуть сильнее и увидел, как морда преследует двух охранников у ворот, а те, побросав свои разряженные ружья-алебарды, в ужасе спасаются бегством.
  Пора. Одной рукой поддерживая сумку, зажав под мышкой ствол револьвера и придерживая второй рукой карман с крысой, я выскользнул из двери и побежал в кусты, росшие у стен особняка, а оттуда пробрался к воротам. Судя по всему, меня никто не заметил.
  Чуть ли не кубарем скатившись с холма, я шмыгнул в придорожные кусты, а затем через поле помчался к темнеющему вдалеке лесу.
  
  ***
  
  Дела мои, если не считать удачного спасения из подземелья психопатки, были плохи. Я потерял все свои приобретения, кроме одежды, взамен получил две единицы огнестрельного оружия, суммарно на шесть выстрелов, книгу и ланцет, для боя не очень-то пригодный, а также немного денег и дорогой медальон, который еще надо умудриться продать. Довершает мои беды погоня, которой мне не избежать: в особняке осталось слишком много улик, указывающих на то, что там побывало некое лицо, убившее Нидаллу, в нежить она тоже не сама себя превратила, да и две пули из револьвера там остались, в то время как сам револьверчик-то пропал. Тут любой следователь разберется за считанные часы - и начнется охота. Точнее, она наверняка давно идет, просто теперь я указал ордену свое местоположение.
  Меня посетила идея повернуть обратно в сторону Цитадели, это наименее очевидный ход с моей стороны, но когда начнется охота с собаками или что тут вместо охотничьих собак... В общем, вариант не самый удачный.
  Мне явно требуется способ очень быстро преодолеть большое расстояние. Украсть коня? Я не умею верхом ездить. Повозкой править, к слову - тоже. Угнать повозку вместе с возницей? Ладно, что потом с ним самим делать? Убивать всех подряд я не согласен, по крайней мере, пока. Хотя не исключаю, что со временем меня загонят и за эту черту, потому что убийцей я уже стал, а, как сказал один тип, убийство - это как секс: сложен только первый раз, после него все становится проще.
  В лесу я буквально рухнул на траву, чтобы отдышаться и посмотреть, в порядке ли моя крысулька. Пожалуй, мне стоит дать ей имя. Чучундрой, что ли, назвать? Годится, тем более что она, как и киплинговский прототип, тоже старается бегать вдоль стены.
  Чуть дальше углубившись в лес, я нашел родник, напился и дал попить крысе. Устроился на бережке, свесил в воду измученные ноги и поудобнее уложил вещи. Пистоль в сумке устроил так, чтобы мне было сподручно его выхватить, затем, чуть подумав, взял его в руку: чай, по лесу иду, пара крупнокалиберных стволов против медведя вряд ли поможет, но волка-одиночку, если попаду, уложит. Револьвер приладил под одеждой за пояс, примерился, удобно ли будет достать - вроде удобно. Хотя на оружие рассчитывать не стоит, я с полутора метров в голову промазал, кухарка не в счет, чистая случайность.
  Что теперь? Да плохи мои дела, совсем плохи. С одной стороны, я теперь одет немного получше, благо плащ неплохой и шляпа тоже. Еще у меня появились серебряные деньжата, но мало, и дорогое украшение, которое я вначале должен как-то продать, чтобы выгоду с него получить. Два ствола - хорошо, но явно незаконно, колдовская книга - еще незаконнее, и большой вопрос, что я смогу из нее почерпнуть.
  В общем, такие вот плюсы, сильно смахивающие на минусы. Из чистых минусов - я не знаю, куда идти, у меня нет никакой еды, да и земля под ногами горит. Куда ни кинь - всюду клин, что тут еще сказать.
  До самого вечера я чесал, что было мочи, через лес, пытаясь уйти так далеко от злополучного особняка, как это вообще возможно. В какой-то мере мне продолжало везти: я нашел по пути пару яблонь, так что не совсем на пустой желудок путешествовал.
  Лес становился все дремучее и дремучее. С одной стороны, меня это устраивало, с другой - порой из чащи до меня доносились звуки, которые мне, мягко говоря, не нравились. Под вечер послышался протяжный такой рев - поди пойми, это что-то типа лося орет или медведь? Ну его к едреной фене, однако, еще и сумерки сгущаются...
  С каждой секундой солнце клонилось все ниже, а моя идея укрыться в лесу казалась мне все менее удачной.
  И в тот момент, когда я уже подыскивал себе дерево потолще да повыше, удача мне улыбнулась: я наткнулся на массивную каменную колонну, стоящую на небольшой полянке.
  Колонна - будь здоров, четыре обхвата, если не пять, вся покрыта барельефами, изображавшими высоких людей и странных зверей. Пожалуй, я смогу на нее забраться, цепляясь за выступающие части, она в высоту метров пять и два в диаметре, я смогу спокойно улечься на вершине, и хрен меня там кто достанет, если только в здешних лесах не водятся плотоядные жирафы.
  Сказано - сделано. Забраться наверх оказалось несложно, хоть и пришлось чуток поднапрячься. К моему неописуемому счастью, верхушка колонны оказалась чуть вогнутой - значит, не скачусь.
  Не мудрствуя лукаво, я растянулся во весь рост, положил под голову котомку с книгой, завернулся в плащ, голову накрыл шляпой, крысу посадил себе на грудь - и ей тепло, и мне - и заснул.
  
  ***
  
  Спалось мне не то чтоб очень комфортно: с одной стороны, долгожданная свобода - вот она. С другой... В общем-то, теперь я испытываю страх. В узилище Цитадели я ничего не боялся - там ничего хуже со мной уже не могло произойти. Теперь я свободен, а значит, мне есть что терять.
  Я сел и осмотрелся. Утренний лес, обычный такой, средней дремучести. В принципе, если я и дальше буду переть через лес, на ночь находя себе безопасное укрытие, а днем - чего покушать, то, в теории, могу уйти достаточно далеко, через одну-две страны. Все-таки маловероятно, что меня ищет весь мир.
  Из недостатков у плана самый главный - проблема еды. Лес - не самое гостеприимное место. Грибы в нем только осенью, плодовые деревья - редкость, а то и вовсе чудо, ягоды - опять же, не всегда, а мясо и вовсе при двух условиях: если есть ружье и умение охотиться. У меня - ни того, ни другого, имеющиеся шесть выстрелов потратить было бы неразумно, да и стрелок я не аховый.
  В общем, пока я шел вдоль жилых мест - мог разжиться едой. В глухом лесу с этим точно будут проблемы.
  Я спустился с колонны и пошел дальше. Надо бы поискать ручей и напиться, а в будущем - флягу заиметь, чтобы не так сильно зависеть от ручьев.
  Топая по росе, я задумался еще и о нормальной обуви: босые ноги в сандалиях мокнут. И вообще, если я намылился совершить дальний поход по безлюдным местам - мне бы дохрена всего понадобилось, включая понимание конечной точки маршрута и знание местности. А я до сих пор ничего не знаю о мире. Ну почти ничего.
  Я наяривал ногами где-то полдня, только один раз передохнув у ручья: вначале напился и напоил крысу, потом посидел, свесив в холодную воду уставшие ноги. За это время я успел основательно выбиться из сил: на пустой желудок, да еще и с учетом общего истощения, от которого я оправиться не успел, особо не побегаешь.
  Солнце перевалило за полдень, и я уже начал задумываться о том, что если не найду еды и убежища - окажусь в глубокой заднице.
  И в этот момент откуда-то спереди донеслось ржание коня, и какое-то ненормальное. Несколько раз в жизни я слышал, как ржут кони, вживую, так вот, этот заржал как-то странно...
  Я достал пистолет и двинулся на звук.
  Деревья расступились, и я увидел старые, поросшие мхом руины, явно выстроенные теми же строителями, что и колонна. В массивном сооружении чернел вход, а у него лежал в луже крови вороной конь.
  Оп-па, вот тебе, бабушка, и Юрьев день.
  Тут бы драпануть подальше, но... я устал, а у коня - седельные сумки, а в них наверняка что-то такое, чему я буду весьма рад... Вопрос только, кто убил коня и где хозяин...
  И тут из черноты входа послышался хлесткий пистолетный выстрел, потом еще один, а затем стрельба началась практически непрерывная.
  Я взвел курки пистолета и нащупал револьвер. Ох, не к добру...
  Из руин внезапно выскочило, истошно визжа, что-то такое, что я поначалу принял за голого человека, бегущего на четвереньках. Оно пробежало шагов десять и зарылось головой в траву.
  Я мельком рассмотрел существо: видимо, это и правда что-то очень похожее, а может, даже и было человеком, но теперь уже точно им не является. Ноги и туловище в пределах нормы, лица я не видел, но вот руки... руки тоже вполне человеческие, только длиной и толщиной не уступают ногам, да и вместо ногтей - когти.
  Причина смерти существа была более чем очевидна: дыра в спине, очень похожая на выходное отверстие пули крупного калибра.
  Внутри сооружения хлестнул еще один выстрел, затем вскрик и ругань, звук удара, затем грохнуло так, как никакое ружье не бабахнет, потом еще выстрел - и настала тишина.
  Черт.
  Итак, очень скоро кто-то или что-то выйдет оттуда, а я - прямо тут. Поможет ли мне пистолет? Не уверен.
  И тут у меня появилась отличная идея. Труп в наличии, а я вроде как некромант... Если магия подействует на 'это' - у меня будет какая-никакая, а защита.
  Я сосредоточился и мысленно начертил на трупе те самые три руны. К моему счастью, существо шевельнулось, подвело под себя руки, отжалось и встало на четвереньки, развернулось в мою сторону и замерло. Работает.
  Мимоходом я отметил, что оно приспособлено именно для бега на четвереньках, лицо у него похожее на человеческий, но только без носа, с одними ноздрями. Широкий рот приоткрыт, в нем видны мелкие острые зубы. Охренеть, что ж ты такое вообще?
  Тут внутри раздался еще один выстрел, визг и сдавленная ругать. Чей-то протяжный вой, звук удара, звон металла... Внутри есть кто-то, кого эти твари туда затащили, но он все еще жив и отбивается...
  Эх, была не была...
  - Иди впереди меня, - велел я существу.
  Войдя внутрь, я оказался в полутемном коридоре, свет сюда попадал только через прорехи в крыше и вход. Чуть дальше чернел дверной проем, откуда тянуло дымом, горелой плотью и особенно неприятным 'ароматом' разложения.
  На стенах прыгают огненные блики. Тяжелое дыхание минимум двух глоток, цоканье когтей по полу, шум, сдавленный возглас, удар, затем звон металла по камню.
  Я заглянул как раз в тот момент, когда существо вроде того, которое я поднял, только куда матерее, ударом лапы выбило палаш из руки лежащего человека. При этом оно взвыло, повредив конечность о клинок, а человек переложил кинжал из левой руки в правую и привстал на локте, ожидая следующей атаки. Весь его силуэт выдавал желание всадить свое оружие в тварь, не очень-то заботясь о себе. Кажется, он понимает, что ему уже крышка. По комнате разбросано еще несколько трупов тварей, помельче.
  Тварь стоит спиной ко мне, вот и хорошо.
  Я вытягиваю руку и указываю на него:
  - Убей.
  И моя тварь бросается, медлительно, неуклюже, но целеустремленно, на ту, большую.
  Атака застала существо врасплох, но оно сразу же опомнилось и сбило 'мою' тварь с ног. Последовал обмен ударами, переросший в натуральную мясорубку.
  Матерый оказался намного сильнее и быстрее, но его когти, очень опасные для живых, не особо впечатлили мертвого. Моя тварь отвечала на удары вяло, одним на два, да еще из невыгодного положения, однако такой размен все равно играл на меня: с каждой секундой враг получал все больше ран, выл от боли и ярости и терзал своего бывшего собрата, но мертвым все едино.
  Тут и лежащий человек, с трудом приподнявшись, принялся подползать к дерущимся, явно намереваясь всадить кинжал в спину кому-то.
  Тварь тем временем откусила моему слуге пару пальцев, заработала другой лапой по морде уже в который раз и с визгом отпрыгнула, наконец-то осознав, что столкнулась с нетривиальным противником. При этом она оказалась практически у самого дверного проема, да еще и спиной ко мне. Не воспользоваться было грех.
  Я вытянул руку, направил пистолет в спину существу и разрядил оба ствола, проделав в плоти две неслабые дыры. Существо качнулось вперед и распласталось на полу.
  Тут человек заметил меня, несколько раз перевел взгляд с меня на мою тварь, замершую в ожидании приказов, и с трудом выдохнул:
  - Некромант...
  - Если ты не рад - ну, я могу и уйти, - сказал я и достал револьвер.
  - Хе-хе... Вот уж от кого я помощи точно не ждал... Ты кто?
  - Да так, мимо проходил. Если хочешь, чтобы я тебя отсюда вытащил - кинжал выбрось.
  Он отбросил свое последнее оружие и устало уронил голову на пол. Я отпихнул ногой в сторону один из его револьверов, судя по всему пустой, взялся рукой за воротник его дублета и потащил к выходу.
  Груз оказался тяжел: человек весил прилично, и росту большого, и кольчуга на нем, судя по шуршанию. Впрочем, я все-таки выволок его на свет и уложил на траву у самого входа.
  С первого взгляда стало ясно, что дела его очень плохи. Твари прорвали его кольчугу в нескольких местах на груди и животе, одежда на нем промокла от крови.
  Человек выглядел на пятьдесят или чуть больше, но его волосы и борода уже успели поседеть. Экипировка наводила на мысли о военном ремесле или военном прошлом, одних только петель для револьверов и пистолетов - четыре штуки, да ножны палаша, да два кинжала... Лицо волевое, раны, судя по всему, очень болезненные, но из плотно сжатых губ не слышно ни стона, только тяжелое дыхание.
  - Где... мой конь?
  - Недалеко от тебя лежит... Похоже, неважные твои дела. Соваться внутрь в одиночку оказалось идеей не очень.
  - Не впервой... Вот только не учел, что один снаружи был, не заметил... Что ж, все когда-нибудь ошибаются...
  - Я могу чем-нибудь помочь?
  - Разве что найди в седельной сумке флягу в черной оплетке...
  Не спуская с него настороженного взгляда, я нашел нужную вещь и протянул раненому. Он отхлебнул, его лицо немного разгладилось, выражение муки пропало. Обезболивающее снадобье, видимо.
  - Спасибо... Надо думать, ты вряд ли допрешь меня в деревню за шесть верст, - сказал он.
  - Увы, это так. Я и себя пру с трудом. Два года в Цитадели паладинов на очень скудном пайке, сам понимаешь.
  - Да уже без разницы... Я и так, скорей всего, раньше бы помер... А ты, значит, и правда некромант.
  - Вроде того.
  Я сел на траву напротив, так, чтобы видеть его руки.
  Он усмехнулся:
  - И правда, занятно это - помогать своему злейшему врагу...
  - Ты паладин?
  - Я инквизитор... Грегор дин Крэй.
  - Ну, тогда, наверно, не злейший - это место прочно занято паладинами.
  - А ты кто?
  Я пожал плечами.
  - Трудно сказать. Ты меня в лицо не узнаешь?
  - Дагаллонец... Я знаю шестерых дагаллонцев-чернокнижников, которые ныне еще живы, но в лицо - только двух... И третий уже в Цитаде... стоп. Ты оттуда сбежал?
  - Я и есть Рэйзель лин Фаннард... в некотором смысле.
  Он вопросительно приподнял брови.
  - В некотором - это как?
  - Если я скажу тебе, что Рэйзель сбежал из Цитадели путем обмена душами с человеком из соседнего мира - ты мне поверишь?
  - Разумеется, нет, - усмехнулся Грегор. - Но вопрос возникает... Зачем ты мне это рассказываешь, если я все равно не жилец?
  - Сложно сказать. Может быть, устал оттого, что никто не верит, захотелось, чтобы хоть кто-то поверил. Все считают меня чудовищем, хотя я в жизни толком никому плохого сделать не успел. Мне всего семнадцать лет, из которых я три провел в тюрьме: год в своем мире, потом два - тут... А ты и правда не жилец - какой мне смысл тебе лгать?
  - Вот как... А за что ты в своем мире сидел в тюрьме? За воровство?
  - Почему сразу воровство?! - возмутился я.
  - А за что еще могут посадить четырнадцатилетнего?
  - Вот как раз за воровство - не могли. В моем мире уголовная ответственность настает с четырнадцати лет, но только за тяжкие преступления.
  - Так ты за тяжкое сидел?
  - Угу. Надо мною издевался сверстник на две головы выше и двое тяжелее. Не знаю, что его больше забавляло - сам процесс или мои безнадежные попытки дать сдачи... Кончилось тем, что я воткнул ему в глаз карандаш, а судья решил, что это было чересчур.
  Он чуть помолчал, собираясь с силами.
  - Погоди... При чем тут рост и вес? Ты разве не маг?
  - В моем мире нет магов. И никогда не было, разве только в сказках.
  Внезапно Грегор засмеялся, его смех перешел в мучительный кашель, в уголках губ появилась кровь, но он все равно смеялся еще секунд десять.
  - Так, значит, Рэйзель лин Фаннард заперт в твоем мире без магии, и если ты в его теле стал магом, значит, он перестал им быть!
  - Выходит, что так.
  - Вот уж достойная расплата для ублюдка!
  - Я тоже так думаю. Боюсь только, что однажды он все-таки найдет способ вернуться, и тогда мне еще и дома придется держать ответ за его художества.
  - А вот это вряд ли... Я слышал о таком однажды. Один маг, давно покойный, уверял меня, что подобная штука возможна... теоретически. По его словам, необходимо, чтобы два мага желали совершить обмен и хотя бы один из них провел ритуал... Получается, достаточно одного мага и двух желающих... А ты, получается, именно желающим и оказался, верно?
  Я покачал головой.
  - Как я мог желать поменяться с кем-то душами, если даже не знал о такой возможности? Как не верил и в параллельные миры... Хотя... смотря что назвать желанием. Я - сирота, круглый и никому не нужный... Да, я мечтал, чтобы однажды что-то как-то изменилось. Стать чуточку менее никчемным. Чуточку более важным...
  Я тяжело вздохнул, поневоле вспомнив анекдот про деда, который поймал золотую рыбку, пожелал стать героем Советского Союза... и оказался посреди поля с двумя гранатами против пяти танков.
  - Ну, вот теперь все на своих местах, - сказал Грегор, вытерев с губ кровь и приложившись к фляге.
  Я скосил взгляд в сторону зияющего прохода.
  - А эти твари... кто они такие?
  - Виндинго... одна из разновидностей Порчи... В общем, слушай меня, Рэйзель-не-Рэйзель... Найди инквизитора Штейнера дин Строрма - может быть, он тебе как-то поможет.
  - Самому искать инквизитора? Нет, я пас, пожалуй.
  - Он из еретиков, как и я. В том понимании, что... понимаешь, нельзя бороться с Хаосом и Скверной, отказываясь что-либо знать о них. Ортодоксы и орден - они глупцы. Колдовские книги надо сжигать, но перед тем - прочесть, чтобы понимать, с чем имеешь дело... Чтобы победить, нужно знать своего врага... Если ты - невиновный человек в теле Рэйзеля... Не уверен, что тебе стоит делать дальше, но... Тебе достались редкие возможности. Постарайся из плохого извлечь что-то хорошее, найди им применение... Правильное применение. Если тебе и сможет кто-то помочь - то это Строрм. Запомни слова: 'Пусть разверзнется пасть Хаоса и небо обрушится на землю - я клянусь, что буду стоять прямо'. Запомнил?
  - Запомнил. Что это значит?
  - Так Строрм поймет, что это действительно я отправил тебя к нему.
  - С чего бы тебе помогать мне, если ты не веришь мне?
  - Ну ты же мне помог закончить мою последнюю охоту... Жаль, я уже не узнаю, что в итоге выйдет... А вы со Стрормом, может быть, что-то сможете... Иногда стоит пойти даже на сделку со злом, если в перспективе - большее добро... Порой лучшее средство против врага - другой враг...
  Пятнадцать минут спустя Грегор дин Крэй испустил дух, чего я так терпеливо дожидался. В результате я обзавелся целой кучей крайне полезного добра: оружием, порохом, пулями, ручной гранадкой с фитилем, парой карт местности и картой страны, двумя массивными книгами с замками, кошельком с деньгами, а также небольшим запасом провианта, в основном сушеным мясом, которому мы с крысой особенно обрадовались. Также в мою собственность перекочевало снаряжение покойника. Рваную кольчугу и окровавленную одежду я брать не стал, а вот его сапоги пришлись мне почти впору, на полразмера больше. Также из зачищенного логова виндинго я вынес, помимо револьверов и палаша, инквизиторскую шляпу: хорошая вещь, под дождем не промокает.
  Но самыми интересными приобретениями стали снятый с шеи покойника медальон, явно указывающий на инквизиторский ранг владельца, и связку документов. Прочесть из них я смог только один, и это оказался инквизиторский мандат, скрепленный печатью королевской канцелярии, выданный Грегору дин Крэю, подданному Гристола. Все остальные, надо думать, тоже инквизиторские мандаты. Хм, а Гристол - это вообще где?
  Я похоронил инквизитора, используя маленькую лопатку из его инвентаря, почти на том же самом месте, где он умер, только позади руин. У изголовья положил треснутый кирпич, а в трещину воткнул кинжал. Не крест, но сойдет.
  Дело уже близилось к вечеру, скоро сюда повалят хищники на запах крови... Шесть верст до деревни, он говорил? Фигня вопрос, пойду по следам его коня в обратном направлении.
  Штейнер дин Строрм... Да нет. Хрена с два я пойду самостоятельно искать петлю, чтобы сунуть в нее голову... Да и на кой черт он мне сдался?
  Я надел медальон Грегора на шею: теперь я и сам инквизитор.
  
  ***
  
  Была среди моих находок одна, особенно ценная. Несессер покойного Грегора не содержал бритвы, но зато там были игла, нитки и зеркало. И вот благодаря зеркалу я сразу понял, кто я такой.
  С зеркала на меня смотрело лицо бледного белокожего подростка лет семнадцати, худощавого, с длинным, чуть вытянутым лицом, белыми платиновыми волосами и белыми глазами. Собственно, ответ на вопрос 'за что не любят дагаллонцев' стал для меня очевидным, стоило мне взглянуть себе в глаза.
  Глаза были вполне себе обычные, если не считать цвета: моя радужка - не карая, не синяя, не серая - а бело-серебристая, частично сливающаяся с белком. Потому при взгляде метров с десяти, а то и меньше, глаза дагаллонца выглядят весьма жутко: сплошной белок с крохотной черной точкой зрачка. Порой в анимэ такими рисуют всяческих монстров и упоротых злодеев, и неспроста.
  Перед тем, как пойти в деревню, я снял с седла коня специфичный такой крюк. Вроде мясницкого, со следами крови. Пыточный инструмент или приспособление для переноски чего-то? Головы монстра? Хм... отчего бы и нет? Гристол, если вдуматься, где-то далеко, у Крэя - мандаты на нескольких языках - получается, бродячий инквизитор? В его кошельке деньжат немного имеется, есть и крупное серебро, но больше железа. То есть, чтобы шататься по нескольким странам, ему нужны деньги. Кто его снабжает? Местные инквизиторские организации? Или он сам их зарабатывает?
  Я вернулся внутрь еще раз и лопаткой отрубил, слегка попотев, голову самой убитой мною твари. Надел на крюк, взялся за ручку и понес.
  Был в этом плане один рисковый момент. Из деревни уехал седобородый инквизитор, а вернется инквизитор-дагаллонец. Если Грегор предъявлял там свой мандат или назвался своим именем - дело плохо, я уже не могу назваться Грегором дин Крэем. С другой стороны, инквизиторский медальон с номером, но без имени, возможно, мне будет достаточно того, что он будет болтаться у меня на шее.
  А еще я не знаю, бывают ли инквизиторами дагаллонцы, и вот тут уже ничего не поделать. Придется рисковать.
  Солнце уже почти село за лес, когда я, неимоверно утомившись от тяжелой ноши, увидел впереди частокол деревни. Пожалуй, первая из деревень, обнесенная частоколом, из всех, что я видел. Подойдя ближе, я убедился, что она еще и рвом обкопана.
  Проходя по мосту, я глянул в воду: дно близко. Тут тоже странный такой ров, неглубокий. Зачем нужны неглубокие рвы?!
  Ворота уже заперты, но стражи не видать.
  - Эй, за воротами, есть кто? - крикнул я, постаравшись, чтобы мой голос прозвучал с властными нотками. - Открывайте!
  Над стеной появились две головы в железных шлемах.
  - А вы кто будете?
  Я поднял повыше крюк с головой:
  - А сам-то как думаешь, служивый?!
  - Ой, виноваты, ваше благородие, не признали!
  Головы исчезли, ворота со скрипом приотворились, и я оказался в деревне.
  Лучшим решением мне показалось сразу взять беседу в свои руки.
  - Служивые, где тут у вас можно горло промочить и отдохнуть?
  - А вон по главной улице ступайте, и там корчма сразу за поворотом...
  - Спасибо.
  Я двинулся в указанном направлении, не оборачиваясь. Сейчас они думают, отчего не тот инквизитор и почему без коня, но инквизиторы вряд ли отчитываются о таких вещах сельской страже. Молчать и идти дальше, без вариантов.
  И когда я уже отошел немного, до моего уха долетела тихая фраза:
  - Беги к барону... Скажи - инквизитор пришел и двинулся в корчму... И скажи, что это не тот инквизитор.
  Ну вот. Началось.
  Самое главное - не паниковать, конечно. Мне просто надо придумать правдоподобную версию того, почему из деревни уехал один инквизитор, а вернулся другой. И тогда, может быть, пронесет. Если нет... Ну, я в потенциально враждебной деревне и у меня всего четыре выстрела и одна гренадка.
  В корчму, откуда доносился негромкий шум, типичный для пивной, я зашел, стараясь произвести побольше шума, чтобы мое появление не осталось незамеченным. Меня, конечно же, заметили сразу: с голов примерно десятка уставших от дневных забот крестьян исчезли головные уборы. Так, значит, инквизиторы действительно считаются кем-то вроде дворян, приравниваются к ним или только из дворян и набираются.
  Мою догадку подтвердил корчмарь - как ни странно, худой седоусый крестьянин, хотя я думал, что корчмари все толстые.
  - Здрасте, ваше благородие, - поклонился он.
  - Ну и тебе не хворать, - отозвался я, плюхнул голову твари возле ближайшего свободного стола, рядом сбросил на пол сумки с добром. - Принеси-ка мне, любезный, чего пожевать да горло промочить. Просто с ног валюсь от усталости.
  - Сию минуту!
  Тем временем я вывалил на стол все револьверы Грегора - четыре штуки - а также пороховницы и мешочки с пулями, капсюлями, пыжами и оружейным салом. Заряжание капсюльного револьвера - процесс небыстрый, потому в свое время на Земле изобрели сменные барабаны, на смену которым пришли уже первые унитарные патроны. Но тут сменных барабанов вроде бы нет, оттого и понадобились инквизитору аж четыре револьвера. Крупнокалиберные, пятизарядные - всего Грегор, вступая в бой с виндинго, имел лишь двадцать выстрелов, чего в его последней охоте оказалось недостаточно.
  Я почистил первый револьвер ершиком и принялся заряжать первую камору. Насыпал пороха, положил пыж, ручным шомполом забил в ствол круглую свинцовую пулю, замазал салом и надел капсюль. Три минуты. Нетрудно посчитать, что все оружие я буду заряжать добрый час... Ничего сложного, конечно, но как это делается, я только в кино видел.
  Тут хозяин принес мне на подносе большую тарелку с яичницей и котлетами, здоровенную краюху хлеба, деревянную кружку с пивом и влажное белое полотенце. Надо думать, обслуживание по самому высшему классу, который тут возможен.
  - Ежели чего - не взыщите,- сказал он, - жена сообразила, чего смогла побыстрее, там пироги поспевают и мясо варится...
  Я наколол на вилку котлету и откусил кусок.
  - Неплохо твоя жена смогла. Уж получше, чем в некоторых трактирах...
  Он не сказать чтоб расцвел, но комплимент ему понравился. А я отхлебнул пива - первый раз в жизни, к слову - и принялся за револьвер, периодически суя в рот то яичницу, то котлету.
  Еще меня посетила здравая мысль: я ведь не знаю, инквизиторы выше баронов, ниже или равные, можно и впросак попасть. Но тут нижестоящие приветствуют вышестоящих, не вставая, только шляпу снимают. Я снял свою шляпу и повесил на спинку стоящего рядом стула: теперь, если барон вздумает припереться сюда, я буду уже без шапки и сидя. А если скажу ему что-то универсальное, типа 'мое почтение' - ну, по идее, не должен напортачить. Хотя... если барон припрется сам, а не пришлет кого-то - то инквизитор ему как минимум ровня. А еще я на всякий случай схитрить решил и пересел спиной к входу. Теперь не надо гадать, кто первый из нас должен что сказать, он обратится ко мне сам по логике вещей.
  А барон таки приперся - аккурат когда я закончил с первым револьвером и взялся за второй.
  Он оказался худым высоким стариком с ястребиным носом. В молодости барон, вероятно, был человеком крепким, но на склоне лет его явно подкосила тяжелая болезнь. Вроде еще не дряхлый старик, но опирается на трость и на плечах меховая шуба, хоть вроде не особо холодно.
  - Приветствую в моем имении, инквизитор, - негромко сказал он, подходя.
  Двое его сопровождающих - один стражник, видимо, не рядовой, другой на писца или счетовода похож - остались стоять у двери.
  - Мое почтение, - вежливо ответил я и продолжил забивать в камору пулю: как говаривал принц Корвин, паладин без своего оружия никому не сдался, инквизитора это, видимо, тоже касается, а раз так, то я занят достаточно важным делом, чтобы не прерывать его даже при визите барона.
  Он сел напротив меня.
  - Вижу, вы преуспели, инквизитор... Только утром за этой мерзостью ушел другой инквизитор, а вернулись вы. Что случилось с...
  - Грегор дин Крэй самую малость опоздал, потому логово зачистил я.
  - А где в таком случае он сам?
  - А он погнался за последним недобитым виндинго. Стоит отпустить хоть одну эту дрянь - и будет новое логово, только в другом месте. Я потерял коня, потому доделывать пришлось дин Крэю...
  - Трудно было? Тварей много? Голова, я погляжу, крупная, да и по сообщениям охотников, логово должно было быть большим...
  - Честно говоря - я стрелял, а не считал. С учетом того, что они умудрились меня зажать с двух сторон - совсем, знаете ли, не до счета было.
  - Да уж могу себе представить, - вздохнул барон. - По правде говоря, я-то побаивался, что и Грегор может не справиться, а он явно с опытом... Честно, даже вот удивляюсь немного, что вы в ваши-то юные годы справились... Хотя, надо думать, ежели вас из ученичества выпустили так рано - значит, вы того стоите.
  Тут главное не перегибать. Поскромнее держаться.
  - Ну раз по правде - то опыта мне как раз и не хватило, остался вот без коня. Наткнулся на логово случайно и решил застать врасплох, а не учел, что двое снаружи оказались. Вот меня и зажали. А дальше-то как раз все просто было - они рядом, только успевай стрелять. Не опыт решил, а тренировки... А что до возраста - люди с дагаллонской кровью иногда выглядят моложе своего настоящего возраста.
  Прокатит или нет? Кажется, прокатит.
  - Ну что ж, раз дело вами сделано - стало быть, и награда ваша... Как полагаете, когда вернется дин Крэй?
  Я пожал плечами:
  - А вот тут уверенным нельзя быть. Виндинго если порой бросается наутек - его можно долго гнать. Рассказали мне случай, когда из логова спасся самый крупный - так его шесть дней потом гнали, пока настигли. Ежели у Грегора нет здесь каких-то других дел - после долгой погони ему еще вопрос, стоит ли возвращаться.
  - Ну так-то оно да, голову последней твари он в любом другом месте сдаст... А вас как величать?
  - Каросс, - представился я, одолжив имя у своего давешнего тюремщика.
  Было у меня опасение, что понадобится полное имя назвать - но пронесло. Барона устроило просто имя.
  - А вы какими судьбами в наших краях?
  Я замазал камору салом и взялся за пороховницу:
  - Инквизиторскими, какими же еще? Мой долг - нести справедливость и очищение туда, где этого не хватает. Так и странствую: от одного дела к другому. А если где-то делать больше нечего - иду туда, где еще не бывал.
  - А откуда именно путь держите?
  - Был я в столице - утрясал кое-какие формальности. А потом примерно на восток да на восток - вот сюда и приехал.
  Тут в глазах барона промелькнуло что-то странное. Что-то похожее на боль.
  - Вам... нехорошо?
  Он кивнул.
  - Да, есть немного... Скажите, а вы не встречали случайно моего сына? Рована вир Менгса?
  Я покачал головой:
  - Я впервые тут и не знаком с вашим сыном. К тому же я держу путь по глухим местам - ну, где инквизиторы нужнее. И аристократов мне весьма немного по пути повстречалось... А почему вы спрашиваете?
  - Да я всех спрашиваю, кто с запада идет... Мой сын пропал. Рован - младший мой сын. Он художник. Не самое приличное занятие для потомственного дворянина, но... каждому свое. Сказал он мне как-то - мол, пока у меня есть руки - я буду рисовать ими, а если потеряю - научусь ногами...
  - Вы с ним поссорились? - пальнул я наугад.
  - Раньше бывало... Но давно уже примирился и принял как данность. У него есть обыкновение ходить по краю, значит, инкогнито, словно обычный бродячий художник, искать эти... натуры. Пейзажи. Порой он уходил на две недели, но не больше. А теперь вот его уже месяц нету. Ушел на запад, говорил - не очень далеко... и пропал. Вот думаю, а не встречали ли вы его?
  Я покачал головой:
  - Даже если я и встречал по пути кого-то вроде бродячего художника - я мог просто не обратить внимание, не запомнить... Сожалею, но я ничего не знаю о вашем сыне.
  Глаза старика внезапно уподобились двум кинжалам:
  - Тогда почему на вас надет его плащ?
  И вот тут мой самоконтроль меня не спас, удержать покерфейс я не смог.
  - Вот этот плащ?! Вашего сына?! Вы в этом точно уверены?
  - Абсолютно. Он пошит моим портным, вот потертость на воротнике, вот царапина на пуговице. Он всегда в нем ходил. Откуда он у вас?
  Я вздохнул. Вот уж влип так влип - но деваться уже некуда, придется рассказать правду... точнее, ее подкорректированную версию.
  - Что ж, если этот плащ принадлежал вашему сыну - то у меня для вас плохая новость. Ваш сын почти наверняка мертв. Это не точно, но я практически уверен... Этот плащ я взял в поместье Кайлаксов взамен своего.
  - А при чем тут вир Кайлаксы?! К тому же, старый граф уже помер!!
  - Вот как раз в том и дело, что он помер, а дочурка, Нидалла вир Кайлакс, захотела с ним пообщаться. При помощи черной магии, ясное дело, и для этого ей понадобились жертвы. Одной из них стал ваш сын, скорее всего.
  У старика задрожали губы, зал, и так притихший с появлением барона, погрузился в гробовую тишину.
  - Как?... Как это случилось? - с огромным трудом выдавил из себя вир Менгс.
  - Рассказываю с самого начала... До меня дошел слух, что в том городе пропадают люди. Бродяги, если точнее. Слыхали про колбасный цех вир Кайлаксов? Хорошая, дешевая колбаса - и пропадающие бродяги. Мне показалось, что это совпадение не случайно, и я решил проверить. Переоделся бродягой-батраком и пришел в город. Захожу в трактир, сижу, ем. Заходит дворянка, спрашивает, не интересуется ли кто поденной работой...
  - Графиня Кайлакс сама батраков приглашает в трактире?! - выпучил глаза барон.
  Я кивнул:
  - Да-да, вот и мне показалось, что это подозрительно. Ну, говорю, что я работу ищу, куда прийти? Так она меня на запятках кареты привезла в свое имение, на кухне для слуг меня накормили... Тут я опять облажался: опасался, что подсыплют снотворного, но думал, что в питье, а оказалось - в еду. Проснулся я в клетке в подвале - натуральная лаборатория черного мага. Круги на полу, пыточные инструменты, отрезанная голова и труп прикованный... В общем, сидя в клетке, я разговорил эту паскуду. Она сама призналась, что практически весь город знает, что бродяги идут на колбасу, но молчит, ибо полгорода на той мануфактуре и работает. Их устраивает, что в городе нет бродяг... А на самом деле люди попадали не в колбасу, а в лабораторию вир Кайлакс, где она их использовала в ритуалах и заодно пытала: мало того, что чернокнижница, так еще и садистка-психопатка. Ну а потом, может быть, и на колбасу...
  - А что было дальше?!
  - То, что и должно было случиться. Я убил Нидаллу вир Кайлакс и пару ее слуг, которые точно были ее сообщниками. Троих, если быть точным.
  - Сидя в клетке?
  Я стараюсь, чтобы моя улыбка выглядела грустной:
  - Опыта мне, конечно, не хватает, но я все-таки инквизитор, и тешу себя надеждой, что не самый худший. А что касается плаща - я подобрал его там, в пыточной, потому что мой собственный пропал.
  Барон немного помолчал, собираясь с силами.
  - А труп и голова, которые там были... Вы запомнили их?
  - Запомнил ли я их? Нет, конечно же, зачем мне? Хотя... Труп был поменьше меня ростом, но потяжелее на вид.
  - Рован ростом с вас и телосложением похож.
  - Значит, не он. Есть портрет?
  Старик достал из кармана кусок холста и развернул:
  - Вот. Это он сам себя нарисовал, глядя в зеркало.
  - Хм... Рыжий?
  - Да. Его дед тоже был рыжий...
  - Значит, и голова не его, она точно не была рыжей. В общем, если ваш сын пропал месяц назад, то добраться до поместья Кайлаксов мог бы за два, три, ну пять дней, если совсем никуда не спешить и останавливаться порисовать в живописных местах. Само собой, что голова и труп были куда свежее двадцатидневного срока, ваш сын мог быть убит до них.
  - Вы не проводили расследования?
  - Я - нет. Мое призвание - бороться со злом напрямую, а не разбираться в его делах. А там сейчас трудятся другие люди, более соответствующие этой работе. Дознаватели, инквизиция местная... Обратитесь к ним, возможно, им удастся обнаружить следы Рована.
  Барон тяжело вздохнул и с видимым усилием поднялся. Казалось, за эти минуты он постарел еще лет на двадцать.
  - Что ж... Благодарю вас... за то, что вы делаете, что делаете. - Он сделал легкий жест головой, и тот, кого я принял за писца, подошел и положил передо мною на стол увесистый такой мешочек с металлом внутри. - Если нуждаетесь в ночлеге - буду рад оказать гостеприимство...
  - Благодарствую, но я привычен к тавернам и слишком устал, чтобы куда-то еще идти, да и вам не до меня. Сожалею, что принес вам такую дурную весть...
  - Это не ваша вина... Что ж, да помогут вам Пятеро на вашем пути, инквизитор...
  Он повернулся и, сгорбившись, побрел прочь, отказавшись от помощи сержанта. Голова виндинго осталась лежать, где лежала.
   Я проводил его взглядом, убрал со стола деньги и продолжил заряжать оружие.
  - Хозяин, полагаю, у тебя найдется, где сжечь вот это непотребство? - говорю между делом.
  - Ну, я могу отнести на пустырь и там сжечь вместе с мусором, - предложил он, - там далеко от крайних домов, а то голова воняет изрядно...
  - Хе-хе... Воняет? Это ты еще внутри логова не был.
  - ...И упаси меня Пятеро от этого.
  
  ***
  
  Переночевал я в трактире, причем хозяин мне еще и теплую ванну с подогревом организовал, так что я смог помыться как следует впервые с момент побега, заодно и крысу искупал. Она стала после купания мягче и пушистее, правда, худая еще очень, как и я, но дело поправимое. Также я разжился у трактирщика новым бельем и замечательно выспался. Наутро я расплатился парой серебряных монет и по увеличенным глазам и множественным благодарностям трактирщика понял, что переплатил. Ну и ладно, у меня серебро теперь водится.
  Я как раз намеревался разузнать, почем тут кони - ну не пешком же инквизитору ходить, при моем-то количестве скарба я загнусь просто - когда заявился давешний писец, привел замечательного вороного коня под седлом и сообщил, что это - подарок мне старого барона. Правда, вид у писца какой-то... траурный.
  - А барон сам-то как?
  - Слег, - коротко ответил тот.
  - Да уж, тут любой бы слег... но ты погоди его хоронить. Глядишь, выкарабкается, если Пятеро не оставят.
  Уходя из деревни - коня я вел под уздцы, чтобы не выдать своего неумения ездить верхом - я подумал, что мне, черт возьми, понравилось быть инквизитором. Пока я заряжал револьверы, крестьяне пили за мое здоровье, вокруг суетился трактирщик, его дочка принесла мне пирог и покраснела, встретившись со мной глазами. Сама - лет семнадцать, полноватая, не красавица, но миловидная. В общем, не супер, но мне бы сошла вполне. И ведь останься я в деревне на несколько дней - почти уверен, что затащил бы ее в постель: ну а что, я же инквизитор, совершивший за пару дней два подвига, да и из себя в общем-то ничего, не считая шрамов на губах, а они не очень заметны.
  Вот только проблемка одна: логово не я зачистил, а Грегор, и для него этот подвиг стал последним, хоть он был опытный, бывалый инквизитор. А я? Я стрелять не умею, у меня нет ни его сноровки, ни его отваги, ни его знаний, и доделал я его работу только потому, что он предоставил мне подспорье в виде трупа.
  А теперь еще сюда надо добавить тот факт, что любая встреча с другим инквизитором - и он меня раскусит в два счета, ведь я совершенно не знаю реалий этих людей и их организации. Мои реплики от балды - 'нести справедливость туда, где ее не хватает' - прошли в случае со старым бароном, живущим в крохотном городке, а скорее даже деревне, потому что усадьба барона не делает деревню городом. Но с настоящим инквизитором номер не пройдет.
  Увы и ах - в ипостаси инквизитора моей жизни угрожает и сама работа, и коллеги по работе. Практически как у Высоцкого: 'смерть от чужих за камнем притаилась, и сзади тоже смерть, но от своих'.
  Потому выхода нет: легенда инквизитора пойдет в дело только в крайнем случае. А пока мне надо драпать далеко и быстро: из города, где стоит особняк Кайлаксов, до этой деревни два дня пути пешком по дороге, на коне так и вовсе день, и если барон отправил посыльного еще вечером, то вот прямо сейчас он уже где-то на подходе. Посыльный с высокой вероятностью узнает, что события разворачивались не так, и уже вечером, в лучшем случае завтра днем барон поймет, что я - ни хрена не инквизитор.
  А в самом худшем случае барон с посыльным передаст письмо, в котором опишет мою версию событий, и инквизиция, работающая сейчас в особняке Кайлаксов, сразу узнает о лже-инквизиторе, да еще и сопоставит внешность лже-инквизитора и сбежавшего некроманта. И потому не исключено, что новая погоня пустится за мной очень-очень скоро. Может быть, даже прямо сейчас.
  Радует только одно: это, мать его в бога душу, гребаное средневековье, тут нет ни интернета, чтобы передать описание подозреваемого, ни даже телеграфа, чтобы сообщить, что мандаты на имя Грегора дин Крэя использует самозванец. А это значит, что я могу прикрываться личиной инквизитора везде, где я еще не бывал. При этом придется еще и менять направление движения постоянно, потому что, двигаясь по прямой, я дам своим преследователям возможность обогнать меня и устроить засаду.
  Да уж. В ближайшее время моя жизнь будет похожа на охренительное роуд-муви.
  И я этому охренительно не рад.
  
  ***
  
  Вне зависимости от того, что я собираюсь делать дальше и какие планы строить, в самом начале у меня крайне небогатый выбор: без умения ездить верхом я далеко не уплыву. Ну или не ускачу.
  Еще в деревне я изучил карту местности. На запад от меня есть город покрупнее и оживленный тракт. На север - горный район, более-или менее безлюдный: там нет и двух деревень, между которыми было бы меньше половины дневного пути пешком. Места, где на двадцать-тридцать километров одна деревня, мне поначалу подойдут. А на самом краю карты есть относительно крупный городок, чуть ли не единственный в тех краях. Если в городе нет инквизиции на постоянной основе - может быть, там я найду тихую гавань, хотя бы ненадолго.
  Однако рассуждай не рассуждай, а от освоения идейного предка мотоцикла мне не отвертеться.
  Забраться в седло оказалось делом нетрудным: ставишь ногу в стремя, руками держишься за луку седла, подтягиваешься и ложишься на седло животом. А вот изменить положение с 'лежа в седле' на 'сидя в седле' мне с первого раза не удалось почему-то. А почему - я понять не успел. Скорость падения оказалась выше, чем скорость моего восприятия и понимания. Лежа на земле и вполголоса матерясь, я порадовался, что переложил крысу из кармана в седельную сумку: мог бы и раздавить.
  Конь оказался не только породистым и сильным, но и очень спокойным: за шесть раз, что я с него упал, он ни разу не переступил и не переставил ногу, а то мог бы и на меня наступить. Читал я, что кони в этом плане смышленые и обычно на упавших не наступают, если только вокруг битва не кипит.
  С седьмого раза мне удалось, перенеся центр тяжести на руку, упирающуюся в седло, перебросить левую ногу через коня и сесть в седло почти так, как садятся на мотоцикл. Надо же, я смог, смог!
  Сидя на коне, я перевел дух. А что, ничего сложного! Вон, Марк Твен, судя по его рассказу, только садиться на велосипед учился несколько дней и по итогам попал в больницу вместе с инструктором, а я сумел всего с седьмого раза в седло сесть.
  Правда, есть тут одно маленькое такое 'но'.
  Выучиться ездить на коне - мало, нужно выучиться ездить на нем профессионально. Когда-то Петр Первый издал указ, в котором запретил пехотным офицерам являться в расположение кавалерийских частей верхом, поскольку их посадка в седле вызывала у солдат-кавалеристов смех. Само собой, что инквизитор, проводящий много времени в седле, поневоле станет кавалеристом и сам. У меня, допустим, еще будет небольшая такая скидочка на юный возраст, но она мне не поможет, если я буду сидеть в седле аки собака на заборе.
  Горделиво окинув взглядом окрестности - мало ли какая хрень ко мне подкрадывается, я-то теперь знаю, чего в здешних местах повстречать можно - я решил, что пора штурмовать новую высоту. Залезать на коня научился, пора учиться ездить!
  Как заставить лошадь начать движение? Пятками в боки, во всех фильмах так делают и ковбои, и индейцы.
  Конь мой оказался не только послушным, но еще и ретивым. Ну или я перестарался с пятками. Как бы там ни было, движение началось настолько резво и шустро, с ускорением, что конь из-под меня буквально выскочил, ну а я с него, получается, скатился. Долю секунды я созерцал свои сапоги и солнце одновременно - такую комбинацию образов нечасто увидишь - а потом приземлился в седьмой раз, не успев схватиться за конский хвост. Удар - и воздух покидает мои легкие на волне боли.
  Способность говорить вернулась ко мне не сразу - вначале я по-рыбьи хватал ртом воздух, потом пытался отдышаться. Оно и к лучшему - корчась на земле, я немного поостыл, а то иначе наговорил бы коню столько всего, что он мог бы и обидеться.
  - Да уж, такая езда может и до похорон довести, - сказал я сам себе, грустно улыбнулся своей шутке и поковылял за конем.
  Спешить, в общем, не стоит: все равно похороны без меня не начнутся.
  
  ***
  
  Я ехал через лес примерно полдня. Куда именно - хрен его знает, мой конь со мной консультироваться не стал. Ну а мне было не до споров с ним: я крепко держался за седло и радовался, что вот уже двадцать минут еду, не падая.
  Чего мой конь не умел - так это придерживаться дороги. В моем случае это даже плюс: у любого встречного возникли бы вопросы насчет инквизитора, судорожно вцепившегося в луку седла. А так я еду через лес, и если кого-то повстречаю - то наверняка из той категории, которой можно отвечать выстрелами. Еду себе, вокруг тишина, солнце медленно ползет слева направо - значит, на север еду, и слава богу, Пятерым или кто там вообще за это в ответе.
  Правда, гладко было не все: вскоре я начал чувствовать, что натираю себе седлом и чепраком различные места, которые предпочел бы не натирать, и мое путешествие стало постепенно превращаться в страдания.
  Где-то в полдень я уговорами и угрозами уболтал коня притормозить, спустился с него и в изнеможении сел на поваленное дерево. Да, к такому жизнь в детдоме меня не готовила.
  Я отдохнул, поел, накормил крысу и дал коню попастись. Что делать дальше? Хороший вопрос. Попутно вскрылся мой вопиющий просчет: стратегическое решение переместиться на север не включало в себя тактических наработок по собственно путешествию. То есть, как и раньше, у меня нет ни малейшего представления, где я буду сегодня ночевать. Теперь, когда у меня есть конь, дерево уже не вариант. Точнее - вариант... остаться без коня.
  Немного отдохнув, я снова забрался в трижды проклятое седло и предоставил коню везти меня дальше.
  Часом позже я понял, что идея была неплохой: конь, видимо, тоже не хотел ночевать в лесу, потому что привез меня, нечаянно или сознательно, к самой настоящей крепости, только очень маленькой и полуразрушенной.
  Вообще с некоторых пор я недолюбливаю руины в лесах, и вот эти мне тоже не очень нравятся. Но альтернатива - ночевка в лесу под деревом - тоже далека от идеала. Так что если тут найдется какое-нибудь помещение, которое можно чем-то забаррикадировать или хотя бы установить ловушку - будет очень даже хорошо.
  Я еще немного поколебался и достал пару револьверов. Вроде тут все тихо и мирно, да и кони - животные, чуткие на хищников. Авось пронесет.
  Руины - камень да и только. Когда-то это был не то дворец, не то храм, обнесенный не очень впечатляющими стенами, скорее даже просто ограда, а не стены. У меня имелся закономерный вопрос по этому поводу: а что дворцу или храму делать посреди леса в гордом одиночестве? Монастырь? Возможно. В любом случае, я надеюсь, что не встречу тут 'монахов' или 'придворных'.
  Было тихо, даже как-то очень тихо. Птицы - а к ним я успел привыкнуть за те дни, что меня по лесам носило - тут молчали почему-то. Может, оно и к лучшему: тишина настораживает и мобилизует силы и внимание.
  Коня я оставил на внутреннем дворике и зашел в вестибюль. Передо мною - длинная такая анфилада комнат, и довольно светлая: окна, частично сохранившие цветные витражи, частично выбитые, пропускают довольно много света. Правда, дело к вечеру, но все равно видно весьма неплохо, нет темных углов, где мог бы притаиться и внезапно выскочить какой-то выскочка.
  Вестибюль - ну, как вестибюль. Пустой и каменный. Если тут что-то когда-то было - вынесли давно, только всякий мусор у стен да две длиннющие скамьи, тоже каменные, естественно. Еще в стене пролом у потолка, сквозь который видно потолок второго этажа. Даже не пролом - просто обвалилась пара блоков, причем давно. А так - стоят руины, вроде бы опасности обвала нет.
  Ладно, пойду глубже. За вестибюлем - примерно такая же комната, с такими же каменными скамьями. И замок, вроде бы, снаружи казался меньше, чем он есть на самом деле. Стараюсь ступать тихо и осторожно, прислушиваюсь... Ни звука.
  Дальше - третья комната, и вроде бы уже тупик, там, по идее, должны быть коридоры в стороны... Она и темнее первых двух...
  Я оглядываюсь назад, и тут у меня волосы на голове встают дыбом: за лавкой на земле я вижу две ноги, обутые в сапоги. Оп-па! Как чувствовал недоброе!
  Проверяю, взведены ли револьверы, замираю и прислушиваюсь. Тишина.
  На цыпочках смещаюсь в сторону лавки - и холодею еще больше: это и правда труп, причем не один. Тут сложено целых пять трупов, так, чтобы не было видно от входа. У одного из них грудь в крови, у второго - дыра в голове... Охренеть.
  Рядом с трупами валяется их оружие - пара дубинок, пистолеты, кинжал, кремневое ружье... Итак, есть пять трупов вооруженных людей, и оружие им не помогло - надо думать, убийц было больше... Вот же дерьмо! Надо отсюдова сматываться, и поскорее!
  И когда я решаю быстренько выйти и слинять до того, как вернутся убийцы или из недр выползет что-то страшное, позади слышится звук. Безобидный - камешки посыпались. Но раньше они ведь не сыпались, и потому теперь надо готовиться к худшему.
  Так, отставить панику! Я снова влип, но у меня под рукой опять есть трупы!
  В тот момент, когда я сосредоточился, глядя на первого потенциального 'рекрута', у меня за спиной что-то хрустнуло на земле.
  Я развернулся - но только для того, чтобы получить в челюсть и увидеть звезды перед глазами.
  
  ***
  
  Я очнулся довольно быстро: урод, двинувший мне кулаком в голову, как раз затянул последний узел на веревке, связывающей мои ноги. Попробовал пошевелить руками - хрен там, связаны за спиной. И в голове шумит.
  - Гляжу, очнулся, инквизиторское благородие? - раздался солидный бас с акцентом.
  Надо мною навис нехилый такой шкаф, ухватил за подмышки и посадил, прислонив к стене.
  - Ха, надо же, мало того, что инквизитор, так еще и крифф.
  - От криффа слышу, - ответил я первое, что в голову пришло.
  - А, так ты даже корней своих не знаешь... Печально. Впрочем, полукровкой всегда печально быть.
  'Шкаф' уселся на скамью напротив меня, и я смог его хорошенько рассмотреть.
  Амбал - дай боже. Метра два, широкие плечи, высокий лоб и специфическая челюсть, очень широкая, но заканчивающаяся узким подбородком. И кожа в темноте белеет.
  На нем одежда, навевающая ассоциации с военной формой или регланом, в руке - массивный револьвер, но не мой. Какой-то другой. А мои лежат на лавке за ним.
  - Да уж, везет мне на придурков, - заметил я, - то девчонка-чернокнижница, устроившая пыточную в подвале особняка, то какой-то бледный комод, складирующий в руинах трупы...
  - Бледный? Я? И это мне говорит крифф? Шутник...
  - Почему ты называешь меня криффом?
  Шкаф хмыкнул:
  - Потому что ты - крифф. Ты родился криффом, как еще тебе объяснить? Народ твой, которого ты не помнишь, так зовется.
  - Я вообще-то дагаллонец.
  Шкаф фыркнул с ноткой презрения:
  - Нет, ты крифф. А дагаллонец - это я, чтобы называться дагаллонцем, надо родиться и вырасти в Дагаллоне. Или хотя бы одно из двух. Так, что тут у нас...
  И он принялся копаться в моей сумке.
  - Та-а-ак, инквизиторский мандат... Грегор дин Крэй... Скажи мне, Грегор дин Крэй, за каким лядом ты сюда приперся? Кто послал?
  Отпираться, что я не инквизитор, не поможет, видимо... Показать ему свои руны и объяснить, что я чернокнижник? Вопрос в том, кто он сам...
  И тут моих рук коснулось что-то пушистое. Крыса! Я ощутил мелкую вибрацию: кажется, она принялась за веревки! Так, мне надо выиграть время и что-то придумать...
  - Вообще-то, я искал место, чтобы переночевать.
  - Инквизитор, ночующий посреди леса? Серьезно? Знаю я вашего брата, вы просто так по руинам шастать не будете, особенно по проклятым, хе-хе.
  - Встречный вопрос. Если ты дагаллонец из Дагаллона, то за каким лядом оказался здесь?
  - Не поверишь, - ухмыльнулся шкаф, - я тут живу. Временно. Думал - схоронюсь на пару дней, пока за мной не прилетят, и помашу ручкой этим краям... Так нет же, на следующий день приперлись разбойники, а после них - еще и ты. Хотя чего еще от здешних мест ожидать?
  - Погоди, ты сказал - прилетят? В Дагаллоне что, технический уровень выше, чем тут? Есть летающий транспорт?
  Он отложил мои документы в сторону.
  - Еще забавней... ты никогда не был в Дагаллоне и не знаешь, что там есть летающий транспорт, но при этом тебе известна эта концепция. Как так? Неужели он и тут уже появился? На паровых двигателях, что ли? Или вы изобрели магический способ?
  - А у вас уже, значит, и более совершенные двигатели есть? На нефти, или... - тут я осознал, что не знаю, как сказать 'электричество', - вы используете для двигателей силу молнии?
  Вот тут у него натурально отвисла челюсть.
  - Не может быть!!! Тут нет ни того, ни другого! Откуда тебе известны сами принципы?!! Да тут даже молнию изучать никто не начинал!!
  Я ухмыльнулся.
  - Так, значит, я прав, и в Дагаллоне действительно технически развитая цивилизация. А, случаем, силу молнии для освещения вы не используете?
  Шкаф подпер голову кулаком.
  - Ты действительно прав. И я задаюсь вопросом, откуда ты это знаешь. Возможно, тебе в руки попадался кто-то из дагаллонцев, другого объяснения не вижу.
  - Ты, наверно, военный, да?
  - Заметно?
  - В чине от сержанта до лейтенанта?
  - Это тоже заметно или наобум?
  Я ухмыльнулся шире.
  - Ты умеешь подмечать детали и задавать правильные вопросы, но не способен сделать правильные выводы. Типичный военный в невысоком чине. Но беседа беседой - а мой конь снаружи, того и гляди, кто-то схарчит. Сделай одолжение - заведи внутрь.
  Шкаф поднялся, сунул свой револьвер в кобуру, забрал оба моих и пошел наружу. Осторожный, гад.
  Итак, у меня всего минута или даже меньше. К счастью, он посадил меня так, что мне видны все пять трупов.
  Сосредотачиваюсь и черчу руны на самом дальнем трупе, те три, которые поднимают. Покойник садится и молча смотрит на меня.
  - Стань в угол и напади на того, кто сюда войдет, - тихо говорю я.
  Затем я поднял второго и поставил рядом с первым. Шкаф уже идет обратно, ведя под уздцы моего коня, остаются секунды. Третьего мне не поднять, скорей всего, но можно взять под контроль напрямую - получилось в темнице Нидаллы, значит, должно получиться и сейчас.
  Пока дагаллонец привязывал коня к чему-то в соседнем зале, я успел пошевелить рукой трупа для проверки. Ну, пан или пропал.
  Как только шкаф вошел в зал, на него сзади налетели два зомбака, причем один из них еще и оказался вооружен короткой дубинкой. Каким-то чудом он умудрился то ли услышать, то ли почуять шестым чувством, но от удара, гад, уклонился. Мои мертвецы вцепились в него, да только радоваться было рано.
  Шкаф оказался не только большим и сильным, но и хорошо подготовленным бойцом. Дубинку он ловко вывернул из пальцев зомби круговым движением, второму сломал коленный сустав четким ударом ноги и уже почти стряхнул их обоих, когда я ввел в бой свой резерв, бросив третьего кадавра позади него под ноги и обхватив колени. Шкаф потерял равновесие, споткнулся о труп и свалился.
  Как только он рванул из кобуры револьвер, я мертвецом вцепился в его руку и завопил тем двоим:
  - Хватайте его! Держите!
  Шкаф демонстрировал чудеса ловкости и силы, дважды он почти-почти вырывался, сбросив или отшвырнув двоих, но те набрасывались на него снова, стоило ему заняться третьим. К моему счастью, враг так и не понял, что я напрямую контролирую одного из трех, иначе мог бы и взять верх в этой борьбе, но я все-таки выбил у него все три револьвера и крепко висел на правой руке, несмотря на то, что и он не позволил мне воспользоваться оружием.
  В конце шкаф титаническим усилием сумел перевернуться на живот, отжаться на одной левой, буквально подняв в воздух два повисших на нем тела, и умудрился проползти так целый метр, почти дотянувшись до одного из валявшихся револьверов. Однако эта ошибка позволила мне победить: рукой мертвеца я оттолкнул оружие еще дальше, а сам шкаф теперь уже находился в самом низу, не под двумя зомби, а под всеми тремя.
  - Держите его! Не позволяйте шевельнуться!
  Он, тяжело дыша, собирался с силами для еще одной попытки, но тут уже я почувствовал, что руки за спиной уже не так туго схвачены: крыса перегрызла веревку у самого узла. Я сумел высвободить вначале правую руку, а потом и с левой путы сбросил, на руках дополз до ближайшего револьвера и стал хозяином положения.
  - Так ты еще и некромант, - прохрипел шкаф.
  - Не 'еще и', а просто некромант, - поправил я, развязывая узел на ногах левой рукой и направив на врага оружие в правой. - Я же говорю, ты порой замечаешь мелкие детали, а выводы сделать не можешь. Инквизиторский мандат в руках держал, а внимания на то, что он старый и потрепанный, не обратил. Или ты думал, мне его в семилетнем возрасте выдали?
  - Так а где ты его тогда взял?!
  - А вот это уже совсем тупой вопрос. У инквизитора, ясно дело... мертвого.
  - Нергал бы взял... Так ты не инквизитор, а такой же загнанный нелегал, как я?!
  Я сбросил веревку и с ног и встал в полный рост.
  - Как ты или не как ты - без понятия, ты ведь даже не представился, не говоря уже о том, чтобы объяснить, от кого тут прячешься и почему... Но перед тем, как ты это сделаешь, надо уравнять счет. Не люблю, знаешь ли, быть должен.
  Рукой мертвеца я схватил его за волосы - благо, они у него заплетены в странную косичку - и потянул вверх, а затем с размаху врезал ногой в рожу.
  - Ну вот, за удар мы квиты.
  Он вперил в меня недобрый взгляд.
  - Ногой в лицо лежащего и беспомощного... Браво. Вполне ожидаемый от беглого преступника уровень порядочности. - Сказав это, шкаф сплюнул кровь.
  Я пожал плечами и сел на лавку перед ним.
  - Ты ударил человека, который вдвое легче тебя и вообще не умеет драться. Подкравшись со спины. А еще тут стоит заметить, что я не имел против тебя никаких агрессивных намерений, и в тот момент, когда ты на меня напал, как раз думал, как бы мне незаметно выбраться и уехать. И ты еще заикаешься о порядочности?
  - А я откуда знал?! - возмутился он. - Ты зашел сюда с оружием, ты выглядел, как инквизитор, ты...
  Я фыркнул.
  - Эти руины - твоя собственность? По-моему, ты такой же беглый нелегал, как и я, и у меня такое же право зайти сюда с оружием, как и у тебя. И то, что я выглядел, как инквизитор, ровным счетом никак тебя не оправдывает. Как мне угодно, так и выгляжу. Всего этого можно было бы избежать, если бы ты начал переговоры, а не конфликт. Говорят, посеешь ветер - пожнешь бурю. Ты получил, что заслужил. Еще претензии есть?
  Он молча сверлит меня злым взглядом. Должно быть, думает, что надо было меня убить сразу. Впрочем, теперь и я думаю, не убить ли мне его. Впрочем, пока рано.
  Я подобрал с земли все три револьвера и внимательно осмотрел трофейный. С первого взгляда видно, что вещь куда более технологичная и совершенная, нежели мои, к тому же еще и ударно-спусковой механизм - двойного действия.
  - Итак, дагаллонец, - я забросил ногу за ногу. - Давай по порядку. Кто ты такой, чего тут забыл и кто за тобой должен прилететь.
  - Иди к Нергалу. - Это сказано спокойно и решительно.
  Я вздохнул.
  - Жаль. Мало того, что ты испортил первое о себе впечатление, так еще и исправить не хочешь. А забавные у тебя уши, заостренные... Знаешь, пытки не в моем вкусе, и уж тем более я не желаю делать это лично, но у меня есть зомби... Есть такой вариант: один из них откусит тебе ухо. Кусочек. Своими гнилыми зубами в начинающем разлагаться рту. И тогда тебе понадобятся медицинские припасы, чтобы избежать заражения... А в обмен на спирт и бинт ты, конечно же, расскажешь мне о Дагаллоне, о криффах и всем таком прочем.
  - Надо было тебя просто пристрелить, как это тут принято, - злобно выплюнул он, - а не корчить из себя высококультурного, забыв, что добро наказуемо...
  - Нет, - покачал головой я. - Наказуемо не добро, наказуемо зло. Но если ты все еще считаешь, что ударить другого человека в лицо - это добро, то я вряд ли смогу до тебя достучаться.
  - Это ты не хочешь понять, что у меня был выбор между ударом и выстрелом!
  - Как раз очень хорошо это понимаю. У тебя был выбор между ударом и выстрелом, потому что третий вариант - поговорить - ты в упор не видел и не видишь. А вообще - полумеры обычно толком не работают. Либо стрелять, либо говорить. Но для выстрела ты оказался слишком слаб и не сумел побороть свою цивилизованность, а для разговора - слишком труслив, чтобы цивилизованность возобладала. Да, и еще одно. В природе не существует правильных и неправильных выборов. Есть только твой выбор и его последствия. Ты выбрал удар и получил закономерную реакцию. Все так просто.
  - Ну-у, - протянул шкаф, - привычка выбирать силовые решения - издержка профессии, так сказать.
  - Ну-у, - передразнил я, - привычка отвечать справедливостью на зло - издержка не самой сладкой жизни, так сказать. Мы закончили переливать из пустого в порожнее и ты готов отвечать на вопросы?
  - Вот в таком положении? У меня на спине твои кадавры, мне дышать трудно, не то, что говорить!
  - Уж постарайся как-нибудь, если не хочешь, чтобы на твоем лице стало меньше деталей. Итак, кто ты такой?
  - Рикер тан Винг, из Дома Вингов, если тебе это о чем-то говорит.
  - Не много ли слов от того, кому трудно дышать? Откуда?
  - Из Дагаллона. Аркадианская империя.
  - Погоди-ка, так Дагаллон - это не страна?
  - Нет, конечно, это соседний материк, и об этом знают даже тут...
  - Профессия, звание?
  - Летун. Курсант-майор.
  - Курсант-майор?
  - Стану майором, когда закончу обучение в академии.
  - Недоучка, значит. А тут как оказался?
  - Разбился... пытался перевалить через хребет, но недооценил высоту и потерял сознание. Там и разбился.
  - Как называется твой летательный аппарат?
  Тут он загнул странное, неизвестное мне слово.
  - За счет чего он держится в воздухе?
  - Он наполнен газом, который легче воздуха, и потому может держать груз, уравнивающий его в весе с воздухом его объема... Если, конечно, ты понял, что я сказал.
  А он бесит, однако. Зато теперь я знаю, как тут называют дирижабли.
  - Аппарат двигается за счет вращающихся винтов и управляется поворотными плоскостями?
  Вот тут у него глаза стали как блюдца.
  - Нергал побери, откуда ты все это знаешь?! Ты понятия не имеешь, что такое Дагаллон, но знаешь, как устроен дирижабль?! Да тут вообще принципы газа не открыты еще!!
  Я вздохнул. Безусловно, я выдал свою осведомленность, но отмазка давно придумана.
  - Если иметь мудрых учителей, а точнее - длинную их вереницу, то отчего бы и нет? Ты же не думал, что я одну только некромантию изучал? Итак, зачем ты сюда прилетел?
  Ответа не последовало, но на лице тан Винга появилось выражение усиленной работы мысли.
  - Вижу, думаешь, что бы такое приврать... Меняем правила. Я задаю вопрос, если через одну секунду не следует четкого и ясного ответа - начинаю отгрызать тебе уши. Поймаю на лжи - то же самое. Итак, зачем прилетел?
  - На рекогносцировку. На разведку, в смысле.
  - Курсанта послали на разведку? Ну-ну. Ты, откуси...
  - Стой-стой! Я лучший летун своего Дома на малых дирижаблях, хоть и курсант, и подчиняюсь своему Дому, а не командованию имперской армии, у нас не так, как тут!
  - Твой дом планирует войсковые операции самостоятельно?
  - Нет, просто...
  - Зачем тебя прислали?!
  - За товаром, - сдался он.
  - За каким?
  - Наша агентура вышла на продавца запрещенных здесь книг. Послали меня.
  Я приподнял бровь:
  - Так твой дом тоже не чужд чернокнижия?
  - У нас нет чернокнижия или запрещенной магии. У магии нет цвета, она всего лишь орудие. Чернокнижие - такой же бессмысленный набор звуков, как черномечие, чернокопие, чернопистолетие... ну ты понял, да?
  - И у вас невозбранно практикуется некромантия, скажем?
  - Возбраняются не школы и течения, а незаконное применение магии, безотносительно ее типа. Применение мертвых слуг и солдат, в рамках закона, разумеется - обычная практика.
  - Вот это уже интересно... А кто такие криффы?
  - Люди той же крови, что и ты. Народ древний и относительно малочисленный, тысяч сто всего или двести. Раньше, говорят, они жили везде и обладали развитой цивилизацией, но пришли в упадок. Считается, что руины типа вот этих тоже построены древними криффами.
  - И в Дагаллоне они - обычное дело?
  - Ну да.
  Вот тут уже я призадумался. Здесь я - белая ворона, но в Дагаллоне я не буду выделяться из толпы. Плюс, имея магический дар, я смогу подтянуть компетентность и, может быть, у меня получится устроиться как-то... Все, что мне для этого нужно - угнать дирижабль, который прилетит за тан Вингом... И мою задумчивость он, возможно, поймет правильно, надо срочно что-то спросить другое...
  - А что за книга, ради которой надо посылать лучшего пилота в такую даль?
  Он тяжело вздохнул.
  - Есть тут один маг... Ну, как минимум, был, есть сведения, что его в конце концов схватили. Но часть книг, судя по всему, не была сожжена, а попала на черный рынок. У агента не хватило ресурсов, чтобы ее выкупить, потому меня и послали.
  - А зачем вам здешние книги? У вас же магия легальна, исследуй что хочешь, у вас нет никаких препон и предрассудков - логично, что у вас колдовское искусство более развито.
   - Так и есть, но здешние школы магии местами ходят другими путями. Большинство этих путей неоптимальны, но иногда попадаются самородки, которые изобретают или открывают то, чего нет у нас. Думаю, ты слыхал про Рэйзеля Фаннарда? Он гений. Мы его искали лет десять, но не нашли, а теперь вот он попался, к сожалению. Но некоторые его книги уцелели, и две уже хранятся в библиотеке Дома. Наш человек видел третью и опознал почерк.
  Вот тут уже я с трудом сохранил спокойствие. Итак, я знаменитость. Гений, которого знают на соседнем континенте, чьи книги на вес серебра или даже больше. Одна беда: я знаниями Рэйзеля не владею. Вот же черт, а?
  - И где книга?
  - На твоем месте я бы не стал ее брать. Книга мною помечена магическим маячком, сразу после покупки. А Дом Винг - не тот Дом, у которого можно украсть его собственность, особенно такую дорогую.
  Я наклонился к нему ближе.
  - Я не собираюсь воровать у твоего Дома его собственность, просто верну себе свою. Рэйзель лин Фаннард, Князь Мертвых, Владыка Хаоса - к твоим услугам.
  - Не может быть! - выдохнул он. - Тебя же схватили!!
  - Схватили - не значит убили. Что было схвачено - может быть отпущено, добром или как обычно. Да, я действительно провел в темнице два кошмарных года, но удержать меня там навечно не смогли.
  - Охренеть!
  - Ага, вроде того. Итак, где книга?
  - Наверху, - вздохнул тан Винг и добавил: - слушай, раз ты тут изгой и пария - отчего бы тебе не перебраться в Дагаллон? В Аркадии тебе точно многие будут рады.
  - После десятилетних поисков? Да уж догадываюсь...
  - Тогда, может быть, ты наконец-то скажешь своим кадаврам слезть с меня?
  - Ладно, - согласился я и приказал: - отпустите его. Если он попытается на меня напасть - отгрызите ему уши, нос и что еще сможете.
  Рикер тан Винг поднялся с пола и сел на скамью, пошевелив для разминки шеей, вытер со скулы свернувшуюся кровь.
  - Раз уж так, - сказал он, - чтобы окончательно закрыть возникший между нами инцидент, давай ты расскажешь, что это я тебя нашел во время твоего побега и попытался вывезти в Аркадию, но одноместный дирижабль не смог перебраться через хребет с лишним пассажиром и потому мы разбились. И будешь в дальнейшем придерживаться этой версии, само собой.
  Я хмыкнул.
  - А ты не очень-то лояльный член своего рода.
  - Я-то как раз лояльный. Само собой, что глава узнает, как все было на самом деле. Но репутация Дома в империи вырастет немного, а я закончу академию с отличием...
  - ...И скрою тот факт, что разбил дирижабль, ага.
  - Ну, не без этого.
  Интересный поворот, и довольно выгодный. Дом прибавит себе авторитета, значит, будет мне должен. К тому же, начинать новую жизнь стоит с чистого листа, зачем мне еще и в Дагаллоне враги?
  - Ладно, Рикер тан Винг, - кивнул я, - договорились.
  
  ***
  
  Ждать спасателей пришлось еще сутки, и за это время я многое узнал о Дагаллоне и Аркадианской империи, а заодно и о мире, куда меня занесло.
  Дагаллон - материк, известная часть которого размером втрое больше Малого Света, как зовется материк, где я нахожусь. Насколько Дагаллон велик - точно не знает никто, потому что обжитая часть с юга и запада омывается Великим Океаном, а на севере и востоке высится Хребет Мира - самые высокие горы из известных. Наивысшие вершины достигают девяти верст, и, что важно, у Хребта Мира нет ни единого перевала или другой точки ниже пяти тысяч метров. Именно по этой причине для дагаллонцев Хребет Мира непреодолим: как я выяснил, здешние люди крайне чувствительны к перепадам давления. Рикер, подготовленный пилот, умудрился потерять сознание от нехватки кислорода уже на четырех с небольшим тысячах.
  - Вот пешком я бы здешние горы преодолел, - сказал он, - там перевал высотой даже меньше четырех тысяч. Но я должен был лететь скрытно, то есть в более высоком месте, а не через перевал, плюс еще высота полета... В общем, отметку в четыре тысячи я в академии брал на аэростате, причем легко, думал, возьму и этот хребет... Не взял.
  По всему получалось, что этот мир намного больше планеты Земля. Что касается гравитации, то здесь она примерно как земная: чем выше гравитация, тем более приземистыми и коренастыми должны быть люди, к ней приспособившиеся. То есть, оно понятно, что существо, живущее при большей силе притяжения, к ней идеально приспособлено, но прочность костей и плоти одна и та же при разной гравитации, а значит, организм, живущий в более жестких условиях, должен нарастить свою прочность за счет массивности самой конструкции, раз материал упрочнить нельзя.
  Именно этим я объяснил для себя ценность железа: мир больше, но масса равная с Землей, а значит, удельный вес меньше, и тяжелых металлов тоже меньше. Железа мало, и оно, в отличие от серебра и золота на Земле, идет не на украшения, а на оружие. В экстремальных ситуациях можно взять свой запас денег и превратить в клинок или пистолет. Что же до серебра, то оно идет не только на украшения, но и на серебряные пули, которых мне, к слову, достался мешочек от инквизитора дин Крэя. И его тоже не фонтан.
  Впрочем, гораздо больше меня интересовал Дагаллон и его общество, в котором мне предстоит жить.
  Классическим отличием Дагаллона от Малого Света является тотальная магократия, в той или иной мере характерная для всех без исключения государств Дагаллона, сопровождаемая определенной феодальной раздробленностью. Знатные Дома, подчиняясь императору и его правящему Дому, могут враждовать между собой и иметь собственные вооруженные силы, прямо подчиняющиеся только главе Дома. Вооруженные силы империи при этом относительно малочисленны и состоят из подразделений Домов, переданных в распоряжение империи по вассальному договору.
  Вместе с тем, подобное устройство государства оказалось по каким-то причинам эффективным: общий уровень жизни Рикор описал мне как не подлежащий никакому сравнению с уровнем Малого Мира. Наряду с архаичным для землянина конным транспортом и относительно слабым сельским хозяйством имеет место развитие промышленности и наук, к тому же конная карета в крупных городах - признак роскоши на фоне самодвижущихся паровых повозок. Более совершенные автомобили уровня двадцатых-тридцатых годов двадцатого века, на мазутных двигателях - тоже предмет роскоши, впрочем.
  Авиация представлена исключительно аппаратами 'легче воздуха' - дирижаблями и аэростатами. Полет с использованием крыльев - все еще монополия птиц и насекомых. Дирижабли оснащаются керосиновыми двигателями, а самые большие - еще и броней, изобретен парашют.
  Огнестрельное оружие тоже пошло своим специфичным путем развития. Револьвер Рикора - довольно совершенный, заряженный унитарными патронами, хоть и с дымным порохом, и это не предел. Самое продвинутое оружие из существующего - самозарядная магазинная винтовка и самозарядный же пистолет, а также некий аналог пулемета с ручным приводом, гатлинг, видимо. Однако на этом оружейное дело прекратило свое движение по классическому 'земному' пути и свернуло совсем в другую сторону.
  Автомат Калашникова или немецкий 'шмайсер' - довольно непрактичные вещи в мире, где приходится воевать не только с простыми смертными: солдату-зомби, в общем-то, без разницы, десять раз в него выстрелили или двадцать, а маги освоили заклинания, защищающие их от обычных пуль. Мелкокалиберные пистолеты на дымном порохе и со свинцовыми пулями эффективны разве что против грабителя, потому что ни магам, ни мертвецам, ни живым солдатам в качественной броне они не страшны. Однако мощный бездымный порох так и не изобрели - вместо него дагаллонские оружейники создали куда более изощренные и сложные вещи на стыке науки и магии, к примеру, гранаты, разбрасывающие вместо осколков миниатюрные руны, или дротиковый пистолет, работающий не на порохе, а на магической силе пользователя.
  В общем и целом, цивилизацию Дагаллона можно охарактеризовать как стимпанковую, с отдельными нюансами из средневековья и более продвинутой эпохи вроде двадцатого века. Ну и магия, куда ж без нее.
  Мне не давал покоя один закономерный вопрос, и я задал его новому знакомому.
  - Слушай, Рикер, если вы настолько сильно обогнали здешнюю цивилизацию, почему до сих пор не завоевали ее?
  Он только пожал плечами:
  - А ради чего? Бедные ископаемыми земли, населенные темным, суеверным народом... Промышленности нет. Культуры производства нет. Нет резона. Напротив, куча причин, по которым завоевывать Малый Свет - себе дороже, в убыток. Еще ведь кучу всего надо привезти, построить... И потом - тут, чтобы завоевать одну страну, придется убить десятки тысяч, да и самому нести потери при таких-то масштабах. Это если страна всего одна. А если все... После такой кровавой бани возникает вопрос - на кой ляд мы завоевывали все это, если сами при этом проредили человеческий ресурс? Кто на полях работать будет и в шахтах?
  Такая логика показалась мне очень странной для средневековья - уж больно прогрессивная. Я продолжил расспросы и сделал потрясающее открытие: в Дагаллоне нет больших армий и в принципе не существуют понятия призыва и тотальной мобилизации. Все войны ведут маги и 'присягнувшие' - то есть, по сути, частные военные компании, состоящие из профессионалов. Самая большая и кровопролитная война за последние триста лет истории Дагаллона длилась год и унесла шесть тысяч жизней - все сплошь магов и военных.
  Услыхав такую малую цифру, я с трудом поверил своим ушам. Никаких разрушений, никаких бомбежек, никаких геноцидов и выжженной земли. Воюют только профессиональные военные и маги, а крестьяне и горожане узнают о войне и о том, что они кем-то там завоеваны, в кабаках и из газет. 'Дорогие горожане, сообщаем вам, что со вчерашнего дня город принадлежит Дому такому-то, и его глава, герцог такой-то, теперь наш с вами ландграф'... Епта, просто нет слов. Если вдуматься, тотальная магократия и феодализм, скрещенный с высоким уровнем культурного развития, есть самый настоящий идеальный социальный строй. Правда, крестьяне и остальные обыватели крайне ограничены в правах, но с другой стороны, не имея прав и власти, они также никак не страдают от возни в высших эшелонах. Войны, смены правительств, конфликты, борьба за власть - все это никак не затрагивает рядового обывателя. Живи, трудись, плати налоги и будь лоялен нынешнему правителю - и все, спи спокойно. Никто не разбомбит твой дом, не отнимет последнего коня, не заберет в армию детей, не введет хлеб по карточкам, не обесценит сбережения. И с этой точки зрения война превращается в нечто нематериальное. Она бывает, но словно бы в другом, параллельном измерении, потому что обычный горожанин знает о ней только то, что она, война, была или есть. Где-то оружием сводятся счеты, решаются вопросы доминирования и перераспределяются потоки налогов, но в жизни крестьянина-хлебопашца не меняется ровным счетом ничего. Даже рожа чиновника, взымающего налог, одна и та же при любой власти. Провинция может переходить из рук в руки, но чиновники, судьи, полицейские и градоначальники остаются на своих местах. А что владелец города сменился - об этом горожане узнают в кабаках и из газет, а жители глухих хуторов могут даже не ведать.
  Ведь идеально же: хочешь власти, славы и богатства - вперед, присягай любому Дому, иди в военную академию, а затем на поле боя или в подковерные интриги. Хочешь спокойно жить - не лезь наверх, не выпирай, занимайся своим делом и читай о сражениях в утренней газете. Неудивительно, что Рикер, выросший в таком социуме, считает тотальные войны и многочисленные армии немыслимым варварством. Неудивительно и то, что я уже всей душой желаю жить в Дагаллоне. Быстрей бы прилетел гребаный дирижабль! Но время тянулось медленно: это его обычное свойство, если ждешь чего-то.
  На ночь мы устроились на втором этаже, мне даже удалось завести туда коня. На первом я на всякий случай оставил мертвецов, заодно мне было интересно, как долго они останутся неупокоенными.
  - А на большом дирижабле есть место для коня? - спросил я, когда мы начали укладываться спать.
  - Зачем тебе тащить его с собой? Не думаю, что при твоих знаниях и талантах тебе придется ездить на коне.
  - Тем не менее, пока что это чуть ли не единственная моя собственность, к тому же, конь служил мне хоть и недолго, но честно, потому я не собираюсь бросать его посреди леса на съедение кому-то.
  - Ну дело твое, хоть экипаж будет не в восторге от такого пассажира. В гондоле места не очень много.
  Впрочем, меня удобства экипажа волновали мало. Я накормил крысу и выпустил немного размяться.
  - Надеюсь, твой дирижабль прилетит быстро, иначе еще денек-другой, и у нас появятся проблемы с провиантом.
  - По идее, я ожидаю его завтра во второй половине дня. Хотя, если с воздушными потоками не повезет - то может быть и послезавтра. Это тебе не земля, где дороги лежат вечно в одном и том же месте и никуда не бегут. В небе ветры куда хотят, туда и дуют, попался попутный - хорошо, прилетишь в полтора раза быстрее. Если встречный - будешь тащиться втрое дольше. Но в это время ветры обычно попутные, а вот обратный путь у нас займет прилично времени, нам еще и садиться придется, чтобы достать продовольствия и воды. В общем, идея тащить коня - так себе. Будет лучше, если мы оставим его где-то в поле, там крестьяне быстренько его себе заберут.
  - Поживем-увидим.
  Наутро зарядил дождь, но наш лагерь, к счастью, не протекает. Зато в соседнем зале собралась приличная лужа, так что мне даже не пришлось ломать голову, где взять воды напоить коня, а попастись я его выпустил во двор, предварительно сняв упряжь.
  Подкрепившись сухарями и консервами - сухари припас я, консервы Рикер - я взялся за книги. Пора начать разбираться, что к чему, по счастью, у меня книг только по черной магии теперь две штуки, одна - Нидаллы, вторая - 'моя'.
  Книга Нидаллы описывала преимущественно ритуалы, для которых требовались лаборатория и компоненты. Бесполезная штука прямо здесь и сейчас. Ладно, что там в 'моей'...
  Книга Рэйзеля оказалась написанной совсем на другом языке и другой буквицей, но я ее неожиданно понял, словно родную. В принципе, ничего удивительного, за триста или пятьсот лет колдун мог выучить много языков, и если я 'унаследовал' знание тантагорского - вполне логично, что на самом деле я знаю все языки, которые знал Рэйзель. Другой вопрос, что для узнавания языка я должен с ним столкнуться... Получается забавно: я сохранил навыки чтения и разговора на языках, известных чернокнижнику, но никаких других его знаний не получил. Не потому ли, что языковый центр в мозгу находится не в лобных долях? Но если моя гипотеза верна, и перенос души переносит и знания, записанные в лобных долях, но оставляет на месте знания языков - почему у меня еще и знание русского перенеслось? Впрочем, сейчас этот вопрос носит сугубо академический интерес, а я нуждаюсь в практических знаниях.
  Книга описывала специфически выглядящие руны и их последовательности, а также правила использования и условия применения. Изложено не особо доходчиво: книга явно писалась 'для себя', потому в ней я не нашел никаких азов или базовых инструкций. Большинство рунных цепочек даже не снабжено какими-либо 'пояснилками', а что они вообще делают - вот и поди разберись...
  Я начал просматривать книгу с самого начала и вскоре заметил, что некоторые руны кажутся мне знакомыми. Хм... Где я мог их видеть? Или это память прежнего владельца тела просыпается? Интересно... А вот эту я точно видел! Только где? Стоп, неужели?..
  Я расстегнул рубашку на груди и убедился, что моя догадка верна: эта руна находится у меня чуть пониже правой ключицы, на самом верху столбика из трех значков. Ну или в самом низу, смотря как смотреть.
  Оп-па, а ведь это уже интересно! Раньше я мог только догадываться, для чего колдун расписал себя странными значками, а теперь все стало немного понятнее: все это заклинания. Для чего писать их на себе? Чтоб не забыть? Вряд ли, должно быть, тому имеется иное объяснение.
  И где-то через полчаса, прочитав кучу примечаний вроде 'руна внешнего поглощения эфира не работает, использовать с осторожностью', 'склонность к бесконтрольному росту поглощения, использовать не больше минуты', 'работа самостоятельно не прекращается, риск самоубийства самоистощением' и кучу тому подобных, я начал понимать, что к чему. Руны на теле - уже готовые магические заклинания, применяющиеся без предварительной подготовки, по короткой команде, вероятно, мысленной, и черпающие энергию, называемую эфиром, или из окружающей среды, или из запаса жизненных сил самого мага. И если этот так - то я, получается, ходячий набор заклинаний. Хм...
  - Рикер, - позвал я.
  - Чего?
  - А те две книжки, которые твой дом уже добыл - они о чем? Какие именно вы сумели найти?
  Он пожал плечами.
  - А я без понятия, я же не маг. Все, что мне известно - что в одной данные очень интересные, но неполные, а вторая вообще написана на неизвестном языке и потому ее пока никто не смог прочесть. Как и вот эту.
  - Серьезно? - удивился я. - Вы не знаете этого языка?
  - Я вообще только один и знаю, не считая местного диалекта Малого Света. Но я видел образец почерка и текста из той книги - эта написана на нем же... А что это за язык?
  Вот тут я мысленно обозвал себя идиотом. Сам напросился на неприятности... ну да ладно, ведь ответ я уже придумал.
  - Погоди, так это не дагаллонский язык?
  - Конечно же нет!
  - Ну и дела... Меня ему обучил мой учитель, чтобы я мог читать его книги, и я потом сам стал кое-что записывать им, чтобы уберечь знания от тех, кому они не предназначены... Но я всю жизнь думал, что это дагаллонский...
  Рикер покачал головой.
  - Это не дагаллонский. Помимо обычного языка, на котором, с некоторыми вариантами, говорит весь Дагаллон, есть еще шесть мертвых языков. Мертвые они формально, в том понимании, что больше ни для кого не родные, даже криффы между собой в последнее время стали говорить на общем, так что их собственный язык уже лет сто считается мертвым. Все шесть, впрочем, не забыты и их знают те, кому это надо. Но та книга осталась непонятной и для носителей мертвых языков, мы даже не сумели установить происхождение буквицы. Для нас это совершенно невиданные символы, так что найти тебя - это настоящая удача.
  - Угу, - согласился я.
  Ситуация начала нравиться мне еще больше. В данный момент есть две книги, которые могу прочесть только я, что делает меня монополистом, в некотором роде. Вопрос лишь в ценности этих знаний.
  - Слушай, Рикер... Если ты не маг - как ты сумел пометить книгу магическим маячком?
  - Так глифом же.
  - Что такое глиф?
  Пару секунд он смотрел на меня удивленно, а потом его осенило.
  - Ах да, ведь в Малом Свете глифы повсеместно не известны... Глиф - это материальное воплощение простого заклинания. Смотри. - Он достал из какого-то ящичка камень, одна сторона которого была плоской, и показал выгравированный на ней символ: - это глиф. Я прикладываю его к нужной вещи, произношу его имя - и на вещь налагается заклинание. Разумеется, при условии, что вокруг достаточно эфира: поскольку я не маг, то глиф в моих руках может питаться только извне.
  - А если его возьму я?
  - Ну ты-то от внешнего эфира не зависишь, так что у тебя он будет работать всегда и везде.
  - Оригинально, - одобрил я. - Получается, магия доступна любому, у кого есть глифы?
  - Только простейшая. Сложность глифа растет экспоненциально относительно сложности заклинания, потому творить магию средней руки глифом бессмысленно: дешевле нанять мага. Строго говоря, магический маяк - заклинание не самое простое, потому на моем дирижабле он был третьим по стоимости. Дороже только я и сам дирижабль. Таких вещей, как ты понимаешь, в свободной продаже нет, их делают только для себя и для своих.
  - Хм... Какие возможности открываются... - глубокомысленно изрек я.
  Похоже, Рэйзель додумался превратить в живой многофункциональный глиф самого себя, и я держу в руках инструкцию от меня же. Действительно, какие возможности откроются...может быть. Когда разберусь, что к чему.
  
  ***
  
  К обеду дождь утих. Вскоре солнце перевалило за зенит, и сразу после этого Рикер полез на третий этаж - высматривать дирижабль. Я решил воспользоваться этим моментом, чтобы проверить свои первые выводы, не вызывая подозрений и неудобных вопросов: ведь, по легенде, я и так должен знать и уметь то, что записано в моей же книге.
  Важной подсказкой стало то, что рикер рассказал мне о глифе. Весь рунный скрипт срабатывает после произнесения его имени, значит, странные слова вроде 'Тир-Фа-Зуль' - это и есть имена глифов. Характерно, что число слогов всегда равно числу рун в скрипте, обычно их три, по есть глифы и посложнее, состоящие из четырех-пяти.
  Также я пришел к выводу, что раз имена написаны попарно - то первое слово активирует глиф, а второе деактивирует. В большинстве случаев первое и второе слова идентичны, но иногда второе записано задом наперед, а в нескольких случаях второе слово полностью отличается от первого.
  Для эксперимента я выбрал наиболее безобидную штуку из тех, которые я нашел и в книге, и на себе. Что это такое и как работает, я пока еще не знаю, но если судить по приписке 'чужие эффекты, наложенные на себя, все еще не видны, нужны новые эксперименты', то рунная цепочка, судя по всему, какой-то обнаружитель магии. Хм, чужие эффекты, наложенные на себя - это как? Кто-то налагает магию на меня? Или он - на себя? Ладно, этого я не увижу, но тут и так нет никого, кто налагал бы заклинания на меня или на себя. Вроде бы, не должно повредить никому, если это всего лишь детектор...
  Ну, была не была.
  - Кель-Ур-Глосс! - четко произнес я.
  Мир вокруг меня странно изменился. Странные полупрозрачные сгустки вроде тумана, оказывается, тут и там, вокруг меня, везде - но, в отличие от тумана, они не скрывают ничего, не мешают мне видеть сквозь них. Что это такое?
  Опустив глаза в книгу, я увидел на ней причудливый переливающийся узор, слегка подсвечивающийся тем же неестественным внутренним светом, что и туман. Так выходит, что это... А еще я чувствую легкое жжение на левой стороне живота... именно там, где находится татуировка!
  - Кель-Ур-Глосс.
  И все исчезло. Просто 'раз' - и будто где-то рубильник клацнул. Ни тумана, ни узора на книге, ни жжения. Что ж, теперь я знаю, как выглядит эфир, за счет которого работают глифы.
  Минуты две я сидел, осмысливая произошедшее. Итак, я оказался прав, Рэйзель превратил себя самого в ходячее заклинание. Стоит сказать слово - и магия начинает работать. Просто, как две копейки, ведь даже я, не имеющий никаких магических знаний, внезапно сумел что-то более сложное, нежели просьбами и благим матом зажечь костер.
  Хм... А ведь если этими знаниями не владеет никто больше... По сути, я знаю рецепт, как за короткий срок превратить человека с волшебным даром в мага. Никакого длительного обучения - просто нанести татуировки и обучить словам-активаторам.
  Я криво улыбнулся. Забавно выходит: у меня в руках крайне сильное знание с колоссальным потенциалом, но его ни в коем случае не стоит выдавать. Ведь если я внезапно сделаю так, что число магов возрастет и долгое обучение станет ненужным - 'традиционные' маги меня просто уничтожат за это. Да и я тогда стану просто одним из толпы подобных себе. А магический дар, способный вознести из грязи в князи, сильно потеряет свою ценность... Нет-нет-нет, этот свой секрет я точно никому не раскрою.
  - Летит, летит! - донесся до меня голос Рикера.
  Я захлопнул книгу, хапнул крысу, которая грызла какой-то стебелек, и сунул в карман. Потом догрызет, а я должен быть готов отбывать прямо сейчас, а то мало ли что. Так, револьверы на месте, деньги при себе, сумка с книгами и документами на плече... А, еще книги Грегора, но они в седельных сумках. Так, самое главное при мне. Отлично.
  И я поспешно двинулся к лестнице, ведущей на третий этаж. Скоро, очень скоро я помашу рукой этому конченному, варварскому, средневековому континентику, тупым крестьянам, злобным паладинам и тому подобной шелупони. Катитесь все к чертям, меня ждет куда более цивилизованное место.
  Рикера я нашел на последнем, третьем этаже. Он стоял на открытом месте, где обвалился кусок стены и рухнул свод, и держал в руке классическую дымовую шашку, испускающую струю белого дыма.
  - Вот он! - указал он мне свободной рукой.
  Я посмотрел в том направлении. Да, так и есть - дирижабль. Причем не абы какой, не жалкая корзина, болтающаяся под мягкой 'сосиской', а натуральный цеппелин. Небольшой, правда, и очертания немного необычные, но это классический дирижабль 'жесткого' типа. Форма не совсем аэродинамически оптимальная, земные дирижабли были веретенообразные, а этот строго цилиндрический с коническим носом. Должно быть, для упрощения постройки. Но все же это дирижабль, с гондолой для экипажа и несколькими небольшими мотогондолами, и вроде бы даже металлический. А металлический цеппелин - это и дюралюминий, и прочие технические решения, соответствующие примерно началу двадцатого века. А жить в начале двадцатого - совсем не то же самое, что в средневековье.
  Я-то, конечно, помню, что и в Дагаллоне остаются пережитки средних веков в некоторых вопросах, но если учесть, что у меня есть кое-какие активы интеллектуального характера, включая способность читать свои же книги... Думаю, я устроюсь. Мне только и остается, что взойти на борт, попрощаться, не стесняясь в выражениях, с гребаным Малым Светом и отбыть в процветающий Дагаллон.
  - Что-то он медленно летит, - заметил я вслух.
  - Так ты на ветер посмотри. Встречный.
  - Да уж, небыстрый он, раз такой ветерок для него сильная помеха... Из чего каркас и оболочка?
  Рикер в ответ снова загнул странное название.
  - Не знаю такого слова. Белый легкий мягкий металл?
  - Да, а откуда ты знаешь. Что белый да легкий?
  Я только хмыкнул. Кажется, я уже знаю, что 'изобрету'. Немного меди, магния и марганца - и мы получаем дюралюминий, ключевой материал аэрокосмической промышленности. Правда, там этот сплав еще должен как-то специально термообработку пройти, но это можно экспериментальным образом выяснить. Или сразу изобрести алюминий-магниевый сплав, из которого японцы сделали свои 'зеро', фантастически легкие и маневренные по тем временам самолеты...
  Сейчас меня занимает один вопрос: дошли ли в этом мире до понятия патента. Если нет - игра не стоит свеч. Но если да...
  Год, проведенный в исправительной колонии, я потратил с определенной пользой. Колония, к моему счастью, имела относительно неплохую библиотеку, хоть и содержащую в основном книги советского периода. А поскольку мое поведение было образцовым, то я не имел никаких проблем с доступом туда и порой даже исполнял обязанности библиотекаря. Как итог, около полутора тысяч часов, проведенных за чтением - а в колонии это был самый лучший способ скоротать время - вылились в довольно неплохой багаж знаний и эрудиции. Конечно, я везде нахватался только лишь вершков, зато широта, надо думать, приличная. И пусть я не знаю точного техпроцесса производства дюраля - я хотя бы знаю примерное направление поисков множества изобретений. В концептуальном плане я опережаю этот мир где-то на сотню лет, а местами, может быть, и больше...
  Нет, я не тешу себя мечтой о том, как стану местным Эдисоном - вряд ли это мое. К тому же, масса технических решений здесь просто не востребована. Пулемет с нарезным стволом лишний, потому что ударная масса армий состоит из мертвецов, которым на пули наплевать, огромные вложения в нарезные стволы, сложное оружие и новые патроны с новым порохом не окупятся. Самолеты проще и дешевле цеппелинов, но первые 'этажерки' не будут иметь военной ценности в мире, где не воюют большими армиями и не обстреливают города... Кучи вещей тут нет не потому, что их не смогли изобрести, а потому, что они не нужны. Но я смогу подсказать здешним эдисонам много новаторских концепций, которым найдется применение, и главный вопрос в том, есть ли тут патентное право или другой механизм поощрения изобретений и изобретателей...
  В общем, к чему все эти рассуждения прямо сейчас? Я смогу устроиться в Дагаллоне с комфортом, не магией, так техническими знаниями, потому что начитанный человек двадцать первого века имеет колоссальный потенциал в менее развитом мире, и пофиг на здешний альтернативный путь. Я устроюсь - и точка. Как именно - разберусь потом, а сейчас меня ждет путешествие на небесном экипаже, который увезет меня прочь из этой юдоли скорби, мрака и уныния, вперед, если не к очень светлому будущему, то уж точно к гораздо более светлому, нежели сейчас.
  И в тот момент, когда я это подумал, от дирижабля отделилось что-то, подозрительно похожее на человеческую фигурку, и стремительно понеслось вниз, оставляя за собой тонкую ленту раскрывающегося парашюта.
  Высота - метров двести-двести пятьдесят, ведь не успеет же раскрыться...
  - Что за...
  - Какого...
  Мы оба одновременно попытались задать риторический вопрос, но не успели.
  Дирижабль взорвался.
  
  ***
  
  Несколько секунд мы оба просто молчали, а затем дружно начали ругаться: он на своем языке, я на своем. То есть, я не понимал ни слова из его тирад почти без пауз, но не сомневался, что будь тут поблизости сапожники из Дагаллона - они сбежались бы записывать.
  Все еще выпуская ругательства со скоростью пулемета, Рикер понесся вниз, прыгая через три ступеньки. Я же несколько секунд потрясенно понаблюдал за столбом дыма, поднимающимся в месте крушения, и мне весьма кстати вспомнилась концовка одного похабного анекдота: 'господа офицеры, мы в жопе'. В общем, делать нечего - и я тоже двинулся вниз.
  Расклад обрисовался просто потрясающий: светлому будущему в Дагаллоне можно смело помахать ручкой. Рано я радовался и мечтал, как оказалось. Даже если на подхвате есть еще один дирижабль, в чем я сильно сомневаюсь, то взойти на борт я, наверное, все равно не рискну. Ну нахрен такие полеты - из двух прилетевших дирижаблей оба разбились. Что делать дальше? Вообще никаких идей. Прямо хоть собирай манатки и двигай на север, как и собирался.
  Но вначале я решил пойти за Рикером: возможно, у него все-таки есть какие-то мысли.
  Дирижабль рухнул примерно в километре от нас, так что путь занял у меня примерно десять минут. Коня я брать не стал: все равно ездить на нем я не умею, потому что моя 'езда' - это не моя езда, скорее конь мене везет, куда ему вздумается.
  Когда я увидел между деревьев догорающие останки дирижабля, то приближаться не стал: там вряд ли что-то уцелело. А левее между деревьев - белая ткань видна. Место, куда приземлился парашютист.
  Там я нашел их обоих: и Рикера, и выжившего летчика. Правда, слово 'выживший' не особо подходит к ситуации: верней будет сказать 'пока еще живой'. Рикер хлопотал возле него с походной аптечкой, но закрытые глаза, бледное лицо и судорожное, неровное дыхание - симптомы, мягко говоря, не самые благоприятные.
  Я остановился за спиной Рикера и брякнул в лучших традициях Капитана Очевидного:
  - Он хреново выглядит.
  Тот, не оглядываясь, принялся затягивать узел на повязке:
  - И не говори... Судя по всему, при посадке ему встретился какой-то толстый сук, а парашют за деревья не зацепился... Несколько переломов, и если б только конечности... Скорость падения была слишком велика... Ты, случайно, в целительстве не разбираешься ли?
  - Увы. Мои таланты в диаметрально противоположной плоскости, знаешь ли.
  В этот момент раненый резко открыл глаза и без раздумий влепил Рикеру кулаком левой руки, судя по всему, единственной целой.
  - Зильбер, ты чего?! - взвыл тот.
  Зильбер несколько секунд хватал ртом воздух, прежде чем заговорил на таком же странном, но довольно понятном языке.
  - Рикер, это ты?
  - Я, я! Что у вас там случилось?!
  - Эфириал случился, вот что... Квинтон. Это он. Мы не замечали в нем ничего необычного до тех пор, пока у него из живота не выросла третья рука...
  - Превеликие Изначальные, да как так-то?! - возопил Рикер. - Каким образом эфириал сумел пробраться в защищенную кабину?!
  Зильбер закашлялся и сплюнул кровь.
  - Ногами, Рикер, ногами. Видать, Квинтон еще дома перестал быть человеком... Думаю... ты догадываешься... что к чему. Кто-то пронюхал, что мы за третьей книгой собрались... Не иначе, в управлении полетами кто-то слил... Рикер... Эта тварь... могла и не сгореть. Оно... пыталось...
  Зильбер умолк, глядя в небо широко открытыми глазами.
  - Дерьмо...
  Рикер несколько секунд посидел, раздумывая, а затем вынул из поясного карманчика покойника пару запасных обойм к револьверу. Сам револьвер в кобуре отсутствовал, как я заметил.
  - В общем, так. Надо сжечь тело, но перед тем отыскать останки эфириала и убедиться, что он мертв.
  - У вас так принято - мертвых сжигать?
  - Обычно хороним, но если возможности нет - годится любой способ, который гарантирует, что покойником никто против его воли не воспользуется... У тебя револьверы, надеюсь, не простым свинцом заряжены?
  - Один свинцом, два серебром, все с серой.
  - Годится. Держимся рядом и только на открытом пространстве. Надо обойти место крушения по большому кругу, и смотри под ноги, в траву...
  Я мысленно произнес 'Кель-Ур-Глосс', несколько раз моргнул, всматриваясь в сгустки эфирного тумана, и почти сразу увидел особенно плотный, пульсирующий сгусток в кустах в двадцати шагах от нас. В следующий миг сгусток потух, но небольшое облачко 'тумана' поблизости внезапно превратилось в струйку и 'утекло' в то же самое место. На пару секунд там снова вспыхнул пульсирующий комок. Черт, этот монстр все это время был совсем рядом!
  - Рикер... Оно вон там, левее нас, в кустах.
  Он принялся вглядываться в том направлении.
  - Не вижу. Ты уверен?
  - Зато я вижу. У вас маги не умеют видеть эфир?
  - Умеют, только эфириалы в теле человека не видны таким образом.
  Я сунул руку в карман и вынул гренадку, доставшуюся мне от Грегора.
  - Сами по себе нет, но я вижу, как нечто в тех кустах буквально выжирает окружающий эфир. Огоньку не найдется?
  Рикер взял ее у меня и достал из кармана небольшой глиф. Стоило ему коснуться камешком фитиля, как тот вспыхнул, разбрызгивая искры.
  - На, тварь! За Зильбера и остальных!
  Гренадка улетела в кусты и гулко взорвалась. Следом раздался буквально нечеловеческий вопль, причем явно в два-три голоса, а не в один. Я вытащил револьверы, пытаясь совладать с дрожью.
  - Я же сказал, что оно там...
  И оно вылезло оттуда. На первый взгляд, существо выглядело как основательно обгоревший человек, но я сразу заметил, что на лице глаза находятся не там, где положено: глазницы выгорели, новые глаза - один на щеке, второй на лбу. И рот с кучей мелких зубов... точнее, два рта: еще один на груди.
  Эфириал явно в плохой форме: правая рука прямо в лоскуты, хромает на обе ноги - но прет прямо на нас, из живота - не рука растет, а натурально лапа.
  Мы начали пятиться и стрелять одновременно, но чудовище проявило сказочную прыть, на своих хромых ногах мечась из стороны в сторону. Смещалось оно буквально на метр или меньше, но этого хватало, чтобы мы в него толком не попадали.
  Все же мы оказались не совсем безнадежными: из пары дыр в теле сочится такой же дымок, как и тогда из кухарки-отравительницы, а Рикер попал только раз, но особенно смачно: его пуля, наверняка особенная, буквально проделала в распухшем теле сквозную дыру с обугленными краями, пальца так на два.
  И тут у нас закончились заряды - а тварь все прет, и набирает скорость! Никакого сомнения, врукопашную нам не потянуть, если с ним экипаж дирижабля не справился...
  Рикер сноровисто откинул барабан и сунул в него новую обойму, освободил патроны от нее и рывком закрыл барабан. А вот мои револьверы, увы, не на унитарных патронах...
  Впрочем, я ведь некромант!
  Когда эфириал уже собрался выполнить очередной маневр, его ждал сюрприз в виде руки Зильбера, сомкнувшейся на его лодыжке. Рывок получился неубедительным и медленным, и потому Рикер попал. Потом еще раз, и еще, и еще.
  После пятого выстрела он снова полез за новой обоймой, уже без спешки: чудовище качнулось, остановилось и рухнуло вперед. Я вынул револьвер Нидаллы. Но стрелять не стал: у меня нет для него пуль такого калибра. Еще пригодятся.
  В этот момент эфириал повернул голову под немыслимым углом и уставился на меня.
  - Даже не надейся, колдун, что тебе сойдет с рук то, что ты сделал, - пробулькал он. - Сами или с помощью людей, которые ненавидят тебя так же, как и мы, но ответить за все тебя заставим...
  Его монолог получил окончательную точку в виде трех выстрелов. Скорее, целое троеточие, только не подразумевающее недосказанности.
  Мы молча стояли, переводя дух, и смотрели, как тело эфириала начинает тлеть все сильнее. Казалось, за него взялись одновременно и огненный тлен, и обычный, причем в ускоренном режиме.
  - Вовремя ты его за ногу ухватил, - сказал Рикер, когда с деформированного черепа начала слезать обугленная кожа.
  - Ага. Надеюсь, Зильбер не в обиде.
  - Думаю, он бы тебе за это руку потряс. Слушай, а что он нес про ненависть к тебе?
  - Без понятия. Мне в тюрьме слегка того, голову разбили. Так что если я и перешел где-то дорогу эфириалам - то не помню этого. Тут более уместный вопрос - что Зильбер говорил про сливы, вынюхивание и то, что ты догадываешься о чем-то.
  Рикер зло сплюнул.
  - Предательство - вот о чем речь. Какой-то Дом озаботился тем, чтобы третья книга твоего авторства у нас не появилась. Зависть - она такая, а у могущественного Дома много врагов... Понимаешь, у нас в Дагаллоне эфириалы не могут просто так объявиться. У нас кругом стоят священные пилоны, препятствующие вторжению из Хаоса, и потому эти приблуды могут попасть к нам только при помощи людей. С Квинтоном проделали такой мерзкий ритуал - надо только выяснить кто, как вернемся. Кажется, одним знатным Домом в Аркадии станет меньше вскоре: за такое виновника ждет смертная казнь, а Дом - большие неприятности, если виновник не сам глава. Но без ведома главы такое не делают, сам понимаешь, так что дни Дома сочтены... Кто-то очень просчитался, решив, что свидетелей не останется и все шито-крыто...
  - Ты оптимист.
  - Уж будь уверен: имперская служба безопасности будет землю рыть, но найдет. Это одно из самых страшных преступлений у нас. Не только против жертвы - против всего нашего общества.
  Я вздохнул.
  - Для начала, надо вернуться в Дагаллон. Еще один дирижабль есть?
  Рикер тоже вздохнул.
  - Нету, так что плохи наши дела. Остается один выход: через Подземье.
  - Подземье?
  - Угу. Я тебе про него потом расскажу, но вначале давай бросим Зильбера в огонь и свалим отсюда до того, как кто-то еще припрется или лес загорится!
  
  ***
  
  Горы рождаются при столкновении литосферных плит - это я знал еще с уроков географии. Сталкиваются две плиты - и под действием колоссальных сил начинают расти горы. Но здесь, на этой странной иной Земле, случился странный парадокс: когда столкнулись две литосферные плиты, родился Хребет Мира, берущий свое начало в Малом Свете и уходящий далеко в неизведанные края огромного Дагаллона. Однако на участке шириной примерно в триста километров случилось странное: края литосферных плит пошли загибаться не вверх, а вниз. В результате в колоссальной горной гряде образовалось 'седло', частично ушедшее ниже уровня моря метров на двадцать. Другими словами, так называемый Великий Пролив - дагаллонское название, в Малом Свете его зовут Морем Клыков - который разделяет два континента, фактически находится над частью Хребта Мира. Ну а то, что сам по себе Хребет Мира полон длинных-предлинных пещер, знает каждый ребенок, по словам Рикера.
  - То есть, мы пересечем трехсоткилометровый пролив под землей? - уточнил я на всякий случай, хотя и так прекрасно понял план товарища.
  - Именно.
  - А почему не по воде?
  - У тебя есть корабль и матросы, которые не станут задавать вопросов или полно денег, чтобы этот корабль нанять? Дагаллонец и чернокнижник - не те люди, кому легко будет найти нужный рейс. К тому же, Море Клыков не просто так носит свое название. Там везде из воды торчат скалы, и по проливупроходит крупное океанское течение. Ну а там, где крупное течение проходит по мелкому место, оно слишком быстрое. Потому все в Малом Свете плавают только на Олерон, и мы - тоже на Олерон. Там и происходит торговля. А по проливу разве безумец поплывет. В общем, Подземье - самый безопасный и надежный вариант.
  - Триста километров под землей - это сложнее, чем ты думаешь, - попытался я урезонить Рикера.
  - Нет, Хаос подери, это не сложнее, чем я думаю, потому что я знаю, насколько это сложно и опасно! Но у нас нет других вариантов. Попытка добраться морем чревата попаданием в лапы сам знаешь кому. Но для тебя подземный вариант имеет одно бесспорное преимущество.
  - Какое?
  - Там тебе не грозит снова попасть в тюрьму и провести в ней остаток своих дней. Если погибнем - то быстро. У тамошних обитателей нет обыкновения брать пленных.
  - А там еще и обитатели есть?! - едва не взвыл я.
  - Ну естественно. Собственно, все экспедиции, которые туда снаряжаются, хоть с нашей стороны, хоть с этой, как раз и ходят за добром тамошних жителей.
  - И что это за жители? - спросил я, предчувствуя очень хреновый ответ.
  В общем, предчувствие меня не обмануло.
  Когда-то в давние времена в пещерах находились целые поселения странного невысокого народца, который добывал из глубин странные колдовские кристаллы и занимался производством различных волшебных артефактов. Этот народец торговал на обе стороны, нередко продавая одним товары других и наоборот, потому сквозная проходимость Подземья ни у кого никогда не вызывала сомнений. На них порой нападали жители поверхности, но без особых результатов: непрошенные гости зачастую находили там только свою погибель от смертоносной магии, ужасных существ и предыдущих визитеров, превращенных в неупокоенных стражей.
  Примерно за тысячу лет до настоящего времени из Подземья внезапно поперли твари Хаоса вроде знакомых мне виндинго и чего похуже, начался так называемый 'черный потоп', когда за десять лет просто исчезли три королевства в Малом Свете и рухнула некогда великая империя в Дагаллоне. Собственно, именно в те дни набрали силу и влияние инквизиторские организации и ордены вроде знакомых мне паладинов. В конечном счете, 'потоп' закончился, Подземье по краям подверглось зачистке, а о том народце, что там жил, больше уже никто ничего не слыхивал.
  Однако магия их, странная и не основанная на эфире, осталась. И потому и поныне смельчаки ходят в Подземье в поисках богатства. Иногда им везет и они возвращаются с чем-то вроде сандалий, позволяющих ходить по вертикальным поверхностям, кинжала, который передает убийце жизненную силу жертвы, или тому подобных вещей, принцип работы которых непонятен ни ученым, ни магам.
  Но чаще искатели не возвращаются вовсе. Хотя других обездоленных и отчаянных людей, мечтающих одним махом запрыгнуть из грязи в князи, это не останавливает.
  - Не нравится мне это, - сказал я. - У нас вообще есть хоть малейший шанс? Ты же не знаешь этих пещер, заблудимся и сгинем даже без посторонней помощи! Тупо загнемся от голода!
  - Не загнемся. Там полно живности, которая годится в пищу. Шансы есть, потому что двадцать лет назад один летун сумел пройти через Подземье отсюда к нам. Такие случаи бывали и раньше, но именно этот задокументирован и доказан. Два летуна разбились здесь. Один предпочел сдаться властям, а второй ушел под землю. Он вернулся, потратив на путь около месяца, и детально описал само Подземье, где он был, и то, как он выживал. Ему многие не верили по ряду причин, но десять лет спустя морским путем вернулся второй, он-то и подтвердил правдивость рассказов. Поскольку я готовился к полетам в Малый Свет - то очень обстоятельно изучил возможность пешего маршрута.
  Я вздохнул.
  - Нам понадобится бездна всего. Припасы, экипировка, снаряжение...
  - У меня есть план. Мы найдем экспедицию и присоединимся к ним.
  - Ага, они будут очень рады двум дагаллонцам...
  Рикер самодовольно усмехнулся:
  - Именно что будут. Мы им так и скажем: мы собираемся пройти к Дагаллону и знаем, что и как делать под землей. Им - люди, знающие реалии Подземья, в том числе самой глубокой его части. Нам - сопровождение на значительную часть маршрута. Они снабдят нас всем необходимым. А что я тут вне закона, а ты некромант - не очень существенно, важнее, что мы повышаем их шансы куда-то дойти и что-то найти.
  - Твой план мне все равно не нравится. Слишком опасно.
  Рикер развел руками:
  - А тебе везде опасно. Тут ты будешь преследуемым до конца своих дней, причем не только людьми, но и эфириалами, как оказывается. У нас тебе не грозят ни люди, ни эфириалы, ибо некромантия у нас легальна, а эфирные приблуды вообще попасть в Дагаллон сами по себе не могут.
  У меня имелась своя точка зрения на этот вопрос. Я настолько знаменит, что ради недопущения кому-то завладеть моей книгой кто-то пошел на злодеяние. Так что насчет угрозы от людей Рикер заблуждается. С другой стороны, там еще надо будет разобраться, какая политика выгоднее. То ли просто слить все, что могу, и стать никому не интересным, то ли согласиться взять в ученики всех желающих и стать интересным всем сразу. Правда, я пока сам не знаю, кого и чему учить буду - но это уже другой вопрос. Как вариант - примкнуть к какому-нибудь могущественному Дому и жить под его защитой.
  В общем, все-таки Дагаллон - более предпочтительный вариант. Осталось до него добраться.
  Мы с Рикером вернулись в руины и принялись собираться в дорогу. Оказалось, что он при себе имеет немало ценного снаряжения и запас провианта, спасенного из обломков его дирижабля, но тащить все это далеко на север ему не под силу, там килограммов тридцать или тридцать пять. И вот тут мой конь внезапно оказался очень полезным. Правда, мне придется идти пешком, потому что мои пожитки, пожитки Рикера и меня он не сдюжит. Невелика потеря, впрочем: все равно ехать верхом для меня привилегия спорная, я не умею. Как оказалось - Рикер тоже не умеет.
  - Дворянин - и не умеет верхом? - удивился я.
  - А зачем мне верхом ездить? У меня автомобиль имеется, Дом Винг - один из богатейших.
  - И то правда.
  Он достал из планшета карту и расстелил ее на камне, который служил нам столом.
  - Мы вот тут, - уперся в бумагу палец, - нам надо сюда. Через вот эти горы перевалить, а на северном склоне уже территория Болонги. Насколько мне известно, в этой стране всего один оплот паладинов-фанатиков и вообще нет своих инквизиторов, тамошний король приезжих нанимает. Так что мы вполне сможем сойти за таковых поначалу.
  - У тебя есть что-то похожее на инквизиторский мандат?
  - Нет, зато у тебя их ворох.
  - Но они все на одно и то же имя, только из разных стран. И вообще, будет странно, что два инквизитора и оба с нетипичной внешностью.
  Рикер задумчиво подпер голову кулаком.
  - Ну, тут понимаешь какое дело... Белые вороны - они обычно друг дружки держатся, родство душ, все такое...
  - Расскажи про родство душ тупым суеверным крестьянам.
  - Ладно, покрашусь. У меня есть на такие случаи краска для кожи. И тогда я буду инквизитором Грегором дин Как-там-его, а ты - моим учеником. Тогда с тебя и мандат никто не спросит.
  - А не оборзел ли ты часом?
  Он только развел руками.
  - А я не могу быть твоим учеником, потому что выгляжу старше тебя. Я-то в курсе, что многие криффы в двадцать пять выглядят на семнадцать, мы сошли бы за ровесников в Дагаллоне, но тут такие вещи вряд ли кто знает.
  Я вздохнул.
  - Ладно, ученик так ученик, Подземье так Подземье... где наша не пропадала!
Оценка: 8.08*13  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"