"Старость не радость", - в который раз за утро подумал Георгий Семенович. Плохо, когда тебе восемьдесят пять, хуже - когда с одиночеством знаком не понаслышке.
Но дети давным-давно разлетелись кто куда, а сотни километров, они такие... По гостям чаще, чем раз в год, особо не разъездишься. Жена Нина умерла семь лет назад.
Вот и приходилось коротать свой век в обществе кошки Муськи. Одна отрада.
Часто Георгий Семеныч, подумывал послать все к чертям и истратить двенадцать тысяч, приготовленные на собственные похороны, на большой цветной телевизор, который видел даже во сне. Старый "Горизонт" сгорел четыре года назад. Но в очередной раз взвесив "за" и "против," отказывался от затеи.
Не сегодня-завтра умирать. Кому тогда нужен этот телевизор? В гроб его не положишь, с собой не заберешь.
Смерть. Иногда он ее боялся, а иногда молил: "Настань скорее, сегодня. Сейчас!"
Бывало, думал все не так уж плохо. Да, он многое повидал, прожил хорошую жизнь. Но дни и ночи все чаще сливались в безликое настоящее, прошлое же расцветало всеми красками.
Любил Георгий Семенович мечтать. Вспоминая сознательно менять те или иные свои решения, дарить себе чуть больше удачи и, представляя к чему все это приведет, довольно щуриться. Потому что когда он фантазировал, казалось, что реальность - эти видения, настоящее же вот эти придуманные им события. Кошмар старости и одиночества забудется лишь только солнце встанет, и он откроет глаза.
Звонок в дверь застал старика врасплох. Он даже вздрогнул. Друзья умерли давным-давно, знакомые... Знакомые на то и знакомые. Не тот возраст, чтобы забегать друг к другу на чаек. Разговор по телефону и тот - событие. Дети и внуки - предупредили бы. А вдруг...
Посмотрел в глазок. Молодая девчушка, улыбаясь, жала на кнопку, больше на лестничной площадке никого не было.
Хотел сначала спросить из-за дверей: "Кого вам?" Но, горько усмехнувшись, начал открывать, укоряя себя: "Совсем, дурной стал, девчушки испугался".
- Здрасте, - сказала та бойко, - Вы Георгий Семенович Одинцов?
- Здравствуйте. Да, я.
- Я новый почтальон Лидия Матвеевна, можно просто Лида. Вот принесла вам президентскую дотацию, - открыто посмотрела ему в глаза и, чуть смутившись, добавила, - Может, зайдем в квартиру, а то на лестничной площадке неудобно как-то разговаривать.
- Входите, - радушно сказал пенсионер, стараясь скрыть старческое дребезжание голоса, думая: "Какая к черту дотация. Наверное, как участнику войны. А Варька, похоже, допрыгалась, заменили. Вечно лает, как собака". Вспомнил он прошлого почтальона. И мысленно передразнил: "Ходи еще к вам".
Разувшись в маленькой прихожей, девушка проследовала за Георгием Семеновичем на кухню. Здесь, устроившись на краешке табурета, достала из сумки несколько ведомостей и полиэтиленовый пакет с пачкой денег. Попросила паспорт, он, суетясь, принес. Потом долго что-то заполняла и, отсчитав деньги, положила их на стол.
- Вот, получите - восемьсот пятьдесят рублей, точнее рубелей, распишитесь здесь, - скаламбурила Лида и протянула шариковую ручку, показав, где нужно поставить подпись, - Пересчитайте.
Он взял дотацию. Купюры выглядели иначе. Бумага была другая и надпись "Рубеля". Пятьсот рубелей, три бумажки по сто и пятьдесят. Итого восемьсот пятьдесят. С недоумением старик посмотрел на почтальона, но она невозмутимо убирала в сумку бумаги. Поборов стыд он все же спросил.
- Знаешь, Лида, я что-то не понимаю. Скажи мне, что за странные такие деньги "рубеля"?
- Как вы не знаете? - изумленно захлопала та длинными ресницами, - Второй день уже, как реформа.
- То есть реформа?
- А вы разве не слышали? - еще больше удивилась девушка, - Денежная реформа. Вы вот, уже третий сегодня, кто ничего не знает. Неудивительно, для всех она, как снег на голову. Вот здесь все написано про нее.
Поискав в сумке, извлекла лист с машинописный текстом, на котором крупными буквами бросалась в глаза короткая, требовательная надпись - "Указ," снизу "Президент" и размашистая подпись.
- Я не знаю ничего, у меня недавно телевизор сгорел, - солгал он, сам того не ожидая.
- Четвертый день работаю и сразу такое... Опять вводятся новые деньги. Зачем спрашивается? Да, черт их знает! Очереди в банках жуткие, сама вчера до самого вечера простояла, чтобы обменять. До конца недели нужно, иначе - сгорели денежки. И все.
- Как сгорели? - Георгий Семенович не мог поверить, но память услужливо подбросила все прошлые реформы, а так же различные банки и ооо "МММ," теперь уже он в сердцах выругался - Вот паразиты!
- Они самые. Понаделают всяких реформ, а что если, к примеру, человек не знал? У многих пенсионеров, бывает, телевизора даже нет. Сами на иномарках ездят+, - словно прочитав его мысли, добавила Лида, - Реформы. Мне еще всучили эту пачку, меняй, понимаешь! А если нападет кто? Отнимет? За всю жизнь потом не расплачусь. Хоть бы человека дали. Не так страшно. В подъездах наркоманы и всякие маньяки+ А они реформы.
Пожаловалась она ему, пряча указ обратно в сумку.
- Так что если есть сбережения, то уважаемый Георгий Семенович поспешите в сберкассу.
Иначе сгорели ваши денежки. Им все мало! Политика, экономическое положение. Я не хочу знать про это, я не для того на выборы ходила, чтобы очередной демократ меня же обирал. Извините, сорвалась. Честно, достала такая жизнь и все коммунизм хают! Да тогда жить было, не в пример, легче. Государство помогало, а то, что кому-то чего-то не давали читать так, и черт с ним. Я лучше никогда не увижу книгу очередного идиота - матершинника, чем не знать, что завтра будет.
"Как думает правильно, - изумился старик девушке, - Ишь ты, а на вид соплюшка. Лет двадцать пять не больше".
- Лидочка, миленькая, может и мне обменяешь? Раз говоришь, что тебе сказали? - решив ковать железо, пока горячо жалобно попросил он.
- Георгий Семенович, вы же можете сами... Мне сказали только тем, кто ходить не в состоянии, ветеранам войны и труда.
- Да я ветеран. Я всю войну прошел, награды имеются. И артрит у меня. Может поменяете? - "Целый день в банке не выстоишь," - вспомнил он, свои мытарства, когда пришлось снимать деньги со счета.
- Эх... Так уж и быть, давайте, только нужна ветеранская книжка. Номер переписать. Я то что... Но с меня потом спросят, бюрократы. Тут галочку, тут закорючку. Что делать, "порядок должен быть во всем" - передразнила она кого-то.
Георгий Семенович суетливо бросился к серванту. Заветные двенадцать тысяч достал из книги "Три мушкетера".
Девушка переписала номер, заполнив еще одну ведомость, потом поменяла, заставив его расписаться в трех местах.
- Может чайку? - спросил, радуясь, пенсионер.
- Нет, мне пора, работа, - отказалась, вставая та, вновь убирая все в сумку.
- До свидания, - улыбнулась на пороге, кого-то напоминая из тех далеких лет.
- До свидания, и спасибо тебе большое, - улыбнулся Георгий Семенович, думая: "Как хорошо, что есть такие, как эта Лида, другая бы даже и полслова не сказала, Варька бы точно не сказала, - подумал он, закрывая за девушкой дверь, - Только и может что орать. А эта - душевный человек".
***
Лида весело перепрыгивала через ступеньки, ее даже не разозлило, что пришлось безрезультатно ждать лифт пять минут. Думая: "Как хорошо, что есть такие, как Георгий Семенович, еще два-три таких "лоха" и можно будет даже "фена" взять . Рахол обрадуется..."