Аннотация: Вам когда-нибудь мстила... вагонетка? Житие донецкое, жар и холод.
Месть вагонетки
Донецк - мой родной город. Большой, усыпанный терриконами город шахтеров. На западе, верно, считают, что мы все здесь - шахтеры или, как они говорят, - кроты. Бегаем по городу в касках и поклоняемся "москалям". Внимание на это полоумие я обращать перестал - думают, что думают...
Шахта, наверное, - страшное место. Я никогда не спускался под землю, но, представляя, как она выглядит изнутри, мне хочется перестать представлять - сверху давят тонны однородного вещества, впереди узкий проход, освещаемый единственным фонариком на голове, в руке - кирка, по сторонам - крики шахтеров. И ни секунды без опасения и мысли об окончании рабочего дня.
Все мои друзья никоим образом не связаны с шахтами - их родители либо продавцы, либо учителя, либо бизнесмены. Я тоже не связан: мой удел - безработица, а удел родителей - гастроли. Шахта - лишь знакомое слово, если бы не один нюанс, этакое приевшееся с самого детства обстоятельство моего существования: я живу в частном секторе, моя комната расположена на первом этаже двухэтажного дома, подо мною, метрах в четырех тоннель. Каждый день и каждую ночь я слышу, как проезжает по этому тоннелю запряженная углем вагонетка. Колеса ее стучат по рельсам, словно быстрый и маленький поезд, и не дает мне заснуть. Так и вижу - кромешная тьма, ни души, ни насекомого, и эта вагонетка, обреченная на вечную езду. Самое страшное то, что она связывает меня с землей. Лежа в постели, в тепле и уюте, я не могу отделаться от навязчивого чувства, что часть моего тела вот-вот провалится в преисподнюю. Там, внизу, совершенно иная жизнь, и две эти жизни - моя и та - не могут сосуществовать, находиться в единстве, поэтому они уничтожают друг друга, пожирая моё сознание, стоит закрыть перед сном глаза...
Было лето. Я сходил в магазин, купил семечек и пива. Молодая продавщица улыбнулась, бабка следующая на очереди, с платочком на голове и злым взглядом, посмотрела на меня косо и пробормотала нечто, вроде: "Что из тебя выйдет? Днем и ночью пьют..."
Я почувствовал, что мне тяжело дышать, порой невозможно, и я не вдыхаю полной грудью - какой-то камень поперек горла прилип и обосновался. И я заметил, что люди вокруг точно так же не могут дышать, хотя не замечают этого. Только думают, что дышат, а камень в горле игнорируют.
Я открыл калитку своего дома, потрепал по голове подбежавшего, уже старенького и облезшего, но все такого же озорного, Цезаря - верного и всеми любимого пса породы двортерьер.
Через пару часов комната моя пропахла запахом солода, а я под воздействием жары немного заплыл и окосел. По телику шел футбольный матч, за ходом которого я перестал следить к окончанию.
Ночь пришла незаметно, странно. Как никогда было звездным небо.
Я услышал стук вагонетки, когда засыпал - было это часов в двенадцать ночи. Она катилась так медленно, так обреченно, и словно искала свой путь, единственный из одного. Каждый стук ее колес пульсирующей болью отдавался в моем лбу. Иногда сильнее, иногда слабее. Сложно было поворачивать голову. Кажется, давление. Надо умыться. Но для этого надо встать... Встать?.. Нет, лучше засну, утром всегда все хорошо...
И чего же ты это едешь так долго? Уже давно пора пересечь мой дом, давно пора навстречу к шахтерам. Давай быстрее, проезжай уже! Ах ты, дьявольщина, да когда же ты закончишь там стучать?!
Она едет, вокруг нее - тьма, по бокам - сырые стены... И я словно также лежу, и моя участь подобна.
Над ухом прожужжала муха, вместе с ней комар, я попытался их прогнать, но рука меня не слушалась. Я в каком-то мраке, где нет ни единого звука - только сплошной, еле слышный, гудящий в голове шум. И вагонетки. Одна, другая, третья. Я пытаюсь крикнуть им, чтобы они исчезли, но вагонеток так много...
Я еле-еле открыл глаза. Надо мной всё еще летала зеленая муха. Она села на моё потное тело и стала умываться. Снизу раздавался шум уже следующей вагонетки, и теперь я всё еще стоял в темном месте. Они двигались на меня со всех сторон, но я не чувствовал ничего - ни страха, ни безысходности. Только ритмичную боль в голове.
Я обнял подушку. Она была очень мокрой.
Плохо... Тошнит... Надо бежать в туалет. Нет?.. Нет, пройдет. И еще муха, и голова трещит. Пройдет...
Вагонетки сменяли одна другую, продолжая стоять на месте. Но они стучали, и от этого стука у меня немело сердце. Я кричал, но не слышал себя, а слышал продолжающийся стук, это барабаны, это шаманизм, черная магия...
Мой живот не выдержал. Утром постираю... Как же быстры эти мысли, как прозрачны.
Откуда взялась еще одна муха? Боже, как же ты громко летишь! Вы. Летите.
Снова вагонетка внизу. Как плохо...
Я пытался осмотреть комнату, но перед глазами по бесконечным лабиринтам бегали красные точки. И я слышал, как в мою комнату заезжает запряженная углем старая и ржавая вагонетка. Я точно знал, что она остановилась прямо возле моей кровати. Здесь, справа, со скрипом открыв дверь.
"Боже, у него жар", - услышал я голос мамы. Вагонетка привезла моих родителей. Для чего?.. В чем ее коварный подвох?
В черном пространстве невозможно было дышать. Я задыхался. Но теперь здесь не было никаких вагонеток. Хотя нет. Вот, стоит одна...
Меня мутит, мне жарко и бездушно.
"Мокрый платок, быстро! Я уже вызвала!"
Что это на голове? Нет, уберите. Боже мой, зачем она стучит, зачем, зачем?! Эта вагонетка... Она на меня рассержена - я ее оскорбил. Вместе с мухой они объединились и хотят со мной что-то сделать.
Счет был два-ноль, выиграли наши?.. Нет, вагонетки. И мухи... И мухи, и вагонетки.
Бесшумный гром обрушился на мою голову и я подумал, что передернулся.
Красные точки бегали по лабиринтам, какой-то странный запах забивался мне в нос.
В черном пространстве я нашел только один путь - ровные и ржавые рельсы, ведущие вдаль. И вагонетка словно звала меня сесть и поехать, сесть вместо угля и направиться в неизвестность.
В моей комнате она стучала и стучала, и мстила мне. Я падал в преисподнюю, в шахту, и даже ниже, где вагонеток - тысячи, миллиарды. И сплошной огонь...
Я сел в вагонетку. Она повезла меня сквозь плотную пелену тьмы. Когда-то мы выехали к белому свету, и я открыл глаза.
Меня мутило, под светом люстры склонились надо мной родители и врачи.
Что за...
На следующий день я слишком долго смотрел в окно. Впервые и единственный раз за всю жизнь я набрал полную грудь воздуха. Так спокойно и хорошо, так жизненно и правдоподобно. Я глянул на небо, прищурил глаза от яркого света. Небо - такая же шахта, подумал я. Только в нем нет вагонетки, которая может отвезти, куда надо. И там пути бесконечны, и они бесконечно пересекаются, тогда как в шахте путь один, и он бесконечен. Блуждающая во мраке бактерия...
Я прислушался - сейчас я меньше всего хотел услышать стук колес, но больше всего на свете ждал зова ржавой и мстительной вагонетки, везущей меня в заточение смерти...