Первое происходит от добродетели, второе - от судьбы.
Лев Николаевич Толстой
ПРЕДИСЛОВИЕ
С самого своего рождения мы задаёмся воќпросом, что такое счастье? И всю жизнь пытаемся найти на него ответы.
Дети, живя только одним днём, находятся ближе к окружающему миру. Их совершенно не интересуют люди, стоящие у власти, общество, деньги, будущее. Любимый сердцу дворик, шумќная и петлявая речушка, тихая деревенская улиќца, старенький домик на окраине села кажутся единственными и самыми дорогими местами во всем белом свете. Поэтому в отличие от взросќлых дети меньше разочаровываются и гораздо счастливее в жизни.
В детстве у меня, как и у многих моих сверќстников, была своя мальчишеская Вселенная, в которой я жил, не задумываясь о счастье, и только по вечерам, когда в моё окно над кроваќтью нежно и ярко светила звезда, я бесконечно задавался вопросом "Где оно находится, это счаќстье?"
С годами, пройдя через множество испытаќний и неудач, радостей и потрясений, потеряв и добившись чего-то в жизни, у каждого из нас поќявляется своё представление о счастье. Для мноќгих это здоровье, работа, крепкая семья, верные друзья. Но наше желание достичь ещё большего не покидает нас никогда, и мы продолжаем все также стремиться к материальному благополуќчию, должностям, наслаждениям.
Живя в поисках счастья, мы не ценим мелочи жизни, а умение довольствоваться своей судьбой со всеми её сложностями, которые она уготавќливает нам, и оставаться при этом счастливым, дано не каждому из нас.
ДЕТСТВО
Родился я в Рязанской области, и село наше Горлово считалось не таким уж заброќшенным, как множество других в России. Имея свою железнодорожную станцию с назваќнием "Миллионная", можно подумать, что жили в Горлово люди обеспеченные и богатые.
На самом деле жители села, чтобы выжить, от зари до заката трудились на колхозных полях. В колхозе долгое время работали и мои роќдители. Труд их был нелёгким, и я старался им помочь. Чтобы накормить колхозную скотину, вместе с родителями носил тяжёлые снопа соќломы, неподъемные вёдра воды. Учился я тогќда в пятом классе, но физический труд не пугал меня. Со временем я осмелел и сам стал доить коров, не уступая опытным дояркам. Зараз доил до пяти коров. Фотография моя даже попала на страницы районной газеты. Слава обо мне проќкатилась по всему району. В деревне в то время я был почти звездой, и счастье долгое время не покидало меня.
Жили мы небогато, но в нашем доме всегда царило взаимопонимание, благополучие и... Счастье.
Семья наша была большая: я, мои родители, дедушка, бабушка, брат Миша, младше меня на год.
В наследство от деда достались мне большие старые деревянные сани, которыми я очень горќдился, так как смастерил он их лично для меня. По вечерам дед часто сажал меня на колени и рассказывал разные истории из своей жизни. "Вот вырастешь, станешь плотником, как я, это же хорошо, когда строишь дома", - часто говоќрил он.
Своего дедушку я не очень хорошо помню. Помню лишь, что был он высоким, худым, чаќсто шутил и почему-то по вечерам всегда ходил в кальсонах, которые мне сильно нравились. Я думал о том, что, когда вырасту, будут и у меня такие же.
Каждую весну на своей старенькой лошадке дедушка пахал огороды, чтобы заработать деньќги. А потом с мужиками пил водку. Один раз они налили и мне, и посмеявшись, сказали: "Пей, мужиком будешь". Взял я стакан в руки и не знал, что мне с ним делать, а мужики смеются и всё подкалывают меня. Тогда я подумал: "Да они просто издеваются". Взял и вылил водку в тольќко что вспаханное поле. Мужики, конечно, обиќделись, но виду не подали. После этого случая мне больше не наливали.
А дед мой всё это время чесал свою бороду, с гордостью глядя на меня. Любил я его даже не потому, что был он уважаемым в деревне челоќвеком, аза эту самую бороду, хранящую в себе большие тайны.
Дед мне часто говорил, что, если я вырву из неё волосок и загадаю желание, оно обязательќно сбудется. Я так и делал. А если не сбывались мои мечты, он успокаивал: "Видно, не так сильќно хотел ты этого счастья". Мне иногда казалось, что мой дедушка был настоящим волшебником, особенно когда сбылась моя давняя мечта и мне купили трёхколёсный велосипед, на котором я рассекал по деревенским улицам, угодив однажќды в густую крапиву.
А ещё я очень любил, когда дедушка брал меня на руки и подкидывал вверх. Тогда я видел очень близко большой крест, который висел на его широкой груди. Мне было немного страшно и в то же время смешно и весело. Я хохотал так сильно, что прибегала бабушка и всё ахала, гляќдя на наш цирк.
Как и многие мужики в деревне, любил дед крепко выпить, поэтому так и не построил собќственный дом. Зато построил его своему родноќму брату.
Когда моего дедушки не стало, я долго гореќвал о нём и его белой бороде, из которой уже не мог выдернуть волшебный волосок.
Нищета, в которой жила почти вся деревня, а не только наша семья, вынудила моих родитеќлей отдать младшего брата Мишу в детский дом.
Когда я немного подрос и стал больше разбиќраться в жизни, я попытался узнать у родителей, почему так произошло, и отчего одни люди жиќвут счастливо и богато, а другие - бедно.
- Подрастёшь, тогда поймёшь сам, - говориќли они мне.
В отличие от нас богатым был наш сосед, к которому я частенько забирался в сад, где по осеќни было много яблок, или в сарай за куриными яйцами. Однажды он поймал меня и выпорол крапивой, после этого я забыл вкус соседских сладких яблок и свежих куриных яиц. Несмотря на то, что сосед был богатый, отличался он больќшой жадностью, и поэтому в деревне его не уваќжали.
***
Чтобы понять окружающий мир, я часто присаживался на завалинку, где курили махорку и оживлённо беседовали деревенские старики, пытаясь узнать, о чём они говорят. Внимания на меня никто не обращал, а разговоры их мне были скучны. И тогда я, как и вся деревенская ребятня, задрав штанины, бежал на речку, где стояла старая деревянная мельница.
Перед каждым Новым годом вместе с отцом мы отправлялись в лес за ёлкой. Срубали самую высокую. Мне казалось, что чем больше будет ёлка, тем счастливее будет Новый год. Наряжаќли ёлку фантиками от конфет и снежинками, сделанными из бумажных салфеток. Вместо гирќлянд зажигали обычную синюю лампочку, свет от которой казался сказочным и загадочным.
Учёба в нашей деревенской школе давалась мне трудно - я частенько пропускал школьные занятия, поскольку в детстве был хиленьким мальчиком и очень много болел. Особенно из тех лет запомнился мне запах камфорного масќла, так как часто беспокоили меня уши.
Школа наша была старенькой и холодной, поэтому чернила, которые мы приносили с соќбой, долго отогревались. И когда завхоз дед Фёќдор закладывал дровишки в печку, она наполќняла класс дымом, от которого слезились глаза, а нас всё это по-детски забавляло.
В юном возрасте я любил ходить с мамой в гости. Была она у меня красивой, об этом мне гоќворили соседи. Когда мы шли с ней по деревне, знакомые мужики кричали ей вслед: "Ей, Антоќновна, куда пошла?" Мне было приятно, что на мою маму обращали внимание, и я ещё сильнее прижимался к ней, крепко взяв за руку. Мама это замечала и однажды спросила, не ревную ли я? Я, конечно, отрицал, но на самом деле мне не нравилось, что чужие мужики засматривались на маму.
Чтобы хоть чем-то доставить ей счастье, каждый раз на 8 Марта я дарил ей праздничные открытки, на которых всегда писал: "Милая маќмочка, ты у меня самая красивая, я тебя люблю, буду теперь учиться только на четыре и пять". Но обещания я свои не выполнял и, как всегќда, часто приносил домой тройки, а то, бывало, и двойки.
***
Когда я подрос, то каждое лето работал в колќхозе пастухом. Трудиться мне нравилось. На стаќрой кобыле Савраске, которая большую часть дня лежала на лугу, и своей верной собакой Най-дой, которую я подобрал на речке, пас телят. Рядом с селом протекала речка Табола, приток Дона, и я, раздевшись донага, купался в ней, подплывая к осоке и красовавшимся жёлтым кувшинчикам. А в голубом безоблачном небе светило яркое солнце и пели жаворонки. Накуќпавшись до икоты, ложился в зелёную и сочную траву, пахнущую нежной мятой, аромат которой дурманил голову. Рядом весело журчал живой родник, из которого я пил студёную воду.
Когда начинался дождь, вместе со своей соќбакой я забирался в шалаш, построенный собќственными руками из тростника. Неподалеку от шалаша проходила железная дорога, и мне нраќвилось встречать и провожать пассажирские поќезда. Я мечтал о том, как бы отправиться в далёќкое путешествие, чтобы познать жизнь.
Это был мой мир, о котором я никому не расќсказывал, я жил и наслаждался в нём. Мне тогќда казалось, что нет на свете людей счастливее, чем я.
Как и у многих в детстве, происходили у меня разные случаи, были весёлые и не очень.
Особенно запомнился один. Стояли очень жаркие дни, наша небольшая речушка местаќми пересохла. И вот один раз прибегает отец и восторженно кричит: "Сынок, там рыбы мноќго, прямо в луже плавает!" Мы с отцом сначаќла пытались ловить рыбу кошёлкой. Но когда в воде мы подняли большую муть, и рыба всплыла брюхом вверх, то стали руками выкидывали её на берег. В тот день мы наловили больше ведра щук, плотвы и окуней. Сначала готовили рыбу на костре, потом, наевшись до отвала, принесли большую добычу домой и даже поделились с соќседями. Я был рад такому счастливому случаю.
***
В нашем стареньком деревенском доме, в углу, висела икона Божией Матери. Досталась она нам ещё от бабушки, которая часто мне гоќворила: "Счастье, внучек, заключается в правоќславной вере". О какой вере она говорила, в то время я понять не мог. Смотреть на икону долго я боялся. Мне казалось, что кто-то сверху наблюдает за мной и знает всё то, что я делаю. Поэтому я опасался совершать недостойные поќступки, а если делал их, то, когда родителей не было дома, иногда тайком молился, чтобы исќкупить вину, так как был крещёным, а на груди у меня висел маленький крестик.
На Пасху перед иконой родители зажигаќли лампаду, и в нашем милом доме становилось уютно и тепло. В эти весенние дни расцветали под самыми окнами черёмуха и сирень, и их ароќмат наполнял нашу избу. Мама пекла пироги в деревенской печке, аппетитный запах которых будил меня ранним утром, а вечером мы накрыќвали праздничный стол и всей семьёй пили чай с малиновым вареньем. Потом с деревенскими ребятами отправлялись по домам, заходя почти в каждый, чтобы всех поздравить. Принимали нас тепло и радостно, угощали крашеными пасќхальными яйцами, блинами и куличами.
Набрав с ведро пасхальных яиц, я нёс их доќмой, мне казалось, что этого угощения нам хваќтит на целый год.
Мы, деревенские дети, любили христианские праздники, особенно Рождество. Вместе с двоќровыми собаками катались с высокой горы, поќстроенной всей деревней. А потом шли в самую большую сельскую избу к бабе Клаве, у которой было шестеро детей. Здесь нас угощали блинами с мёдом.
Одно было плохо: на большие церковные праздники нашим бабушкам приходилось ездить молиться в соседнюю деревню - наша-то церќковь была заброшена. Сначала её превратили в клуб, а потом - в склад. А была она такая больќшая, что мне казалось: там может разместиться половина жителей нашей деревни. Под церкоќвью был подземный ход, и мы с мальчишками пытались туда попасть, за что нас всегда ругали родители. А мы, не слушая их, всё равно стараќлись туда добраться, чтобы найти клад, который принесёт нам счастье и богатство.
БРАТ
Незаметно пролетело детство, вот уже впереди меня ждали выпускной школьќный вечер и дорога, которую каждый выбирает в своей жизни сам. После школы я подался в колхоз, так как работы у нас больше в деревне не было. Правление дало мне рекоќмендации для учёбы на водителя. Отучившись, получив права и старенький "ГАЗ-52", я возил деревенских девчонок, но ещё чаще сидел в неќпролазной грязи, которой в наших краях хватаќло на всех.
Подъехав первый раз к своему дому, я с горќдостью подал сигнал, потревожив соседей и дворовых собак. "Здорово, родители, вот мне машину доверили, теперь и вас буду возить на огороды", - с гордостью заявил я. Счастью моеќму не было предела - ведь мне доверили машиќну. Я шофёр!
Но радость моя оказалась недолгой. Весной этого же года заболела мама, и ей сделали опеќрацию. "Матери твоей жить осталось недолго, болезнь её неизлечимая", - сказал мне как-то
знакомый деревенский врач. Маме об этом мы с отцом не говорили, но мне казалось, что она догадывалась сама. Верующие бабушки приносиќли просфоры и говорили, что, если их есть наќтощак, они помогут. Лежала моя мама около той самой заветной иконы Божией Матери.
"Я должна увидеть своего сына, чтобы попроќсить у него прощения", - часто говорила мама. Это было её последнее желание. Она чувствоваќла большой грех за то, что много лет назад сдаќла моего младшего брата в детский дом, и всеми силами пыталась прожить ещё немного, чтобы снова его увидеть. А мы не знали, где его искать, так как в письме, полученном из детского дома, нам сообщили, что брата моего там нет. Но в один из дней к нам прилетела радостная весть.
"Твой брат нашёлся", - неожиданно окликќнула меня почтальонша, передавая письмо.
"Я очень скучаю по вас и очень хочу всех виќдеть. После детского дома меня взяла на воспиќтание семья, но всё равно для них я чужой. Жду ответа, как соловей лета", - писал мой младший брат Миша.
Мы ответили, что тоже очень ждём его.
***
В ожидании большого счастья я пошёл на жеќлезнодорожный вокзал, чтобы встретить брата. В деревне эту новость узнали, собрались зеваќки, многим было интересно посмотреть, кто он такой? Среди сходивших с поезда пассажиров брата я искал по фотографии, которую он нам прислал в письме. Его я узнал издалека. Был он немного выше и худее меня. "Здравствуй, брат, - окликнул я его. - Это мы тебя ждём". Слёзы радости сопровождали нас всю дорогу к дому. "Здравствуй, сынок, ты нашёл нас, а я уже и не думала тебя увидеть, столько лет прошло. Я уже и стол накрыла", - встречая нас на крыльќце, радостно причитала мама.
Долгими вечерами брат рассказывал о своей жизни на чужбине.
"Приняли меня в чужой семье хорошо. Я даже не ожидал, что так могут любить посторонние люди. Первое время они мне не говорили, что у меня есть настоящие родители и что взяли меня из детского дома. Уже позже я случайно от сосеќдей в деревне узнал, что у меня есть настоящие родители, очень захотелось вас увидеть, почувќствовать настоящее семейное тепло. А теперь мы все вместе, это так здорово, я давно мечтал об этом.
Конечно, у чужих людей, которые меня взяли на воспитание, я был почти родным ребёнком, но они боялись, что я могу остаться у вас, ведь здесь родные люди, а там - чужая кровь.
Я теперь точно буду счастливым, мне об этом одна старушка нагадала."
Он всё это говорил так, как будто долго готоќвился. А мы слушали его, ощущая себя виноваќтыми, и от этого в глазах моих родителей стояли слёзы. Они хотели сделать что-то хорошее своеќму нашедшемуся ребёнку. Мама плакала и постоянно гладила его по голове, угощая блинами, и говорила: "Спасибо, сыночек, что приехал, а я думала, что не увижу тебя больше". Отец всё пыќтался спросить, рад ли он встрече и хорошо ли ему у нас? Но у него это почему-то не получалось, и он говорил невпопад: "А как там тебе жилось, тебя не обижали? Оставайся у нас, хлеба всем хватит".
Для меня приехавший брат был словно дороќгая находка, которую я боялся потерять.
"Я брата нашёл, ко мне брат приехал, - говоќрил я своим друзьям и соседям". И специально ходил с ним в клуб на танцы и просто гулял по улицам, чтобы лишний раз показать его всем. Мне хотелось, чтобы об этом узнали вся деревќня, весь мир, который мне тогда казался самым счастливым.
Слишком часто мне напоминали о нём в деќревне. Ая тайно верил, что он найдётся. И веќрил не зря. А встретив его, чувствовал непонятќную для меня вину.
***
Мама после приезда младшего сына пошла на поправку. Больше стала радоваться жизни и смеяться. По утрам дом наполнялся запахом блиќнов, потекла радостная семейная жизнь.
Но недолгим было наше семейное счастье: брат связался с плохой компанией, стал выпиќвать. "Почему сдали в детский дом меня, а не тебя?" - этот вопрос часто стал возникать между нами. И на него я не мог найти ответа. "Ты счастќливее меня, тебе этого не понять. Если бы ты знал, что пришлось мне испытать, когда я узнал что у меня была своя семья", - говорил брат. Я не ожидал этих слов и пытался наладить наши отношения. Но они не складывались.
Брат начал часто выпивать. Мы становились ему чужими, и все наши попытки понять его ни к чему хорошему не приводили. Выпивка его не прекращалась, он перестал ходить в больницу, а в семье возникли конфликты. "Ты бы хоть к матери в больницу сходил, она тебя так долго ждала", - говорил ему отец. В ответ брат стал гоќворить о том, что ему здесь не нравится, что он намерен уехать.
Я просил его остаться: "Ты знаешь, как долго тебя ждала мама? Побудь у нас, пока она жива, для неё это очень важно. Если она узнает, что ты уехал, она не проживёт и дня. Что тебе стоит? Врач сказал, что ей недолго осталось жить, тогќда ты можешь уезжать, куда тебе захочется. Пойќми, что ты продлеваешь ей жизнь. Сам врач, который её лечит, сказал, что это просто чудо, что мама до сих пор жива. Ты это понимаешь?" Но слова мои были для него пустым звоном. Та боль, которую испытывала мама, а вместе с ней и мы, была ему безразлична. В душе у него не было сочувствия. Оттого, что он в детстве был отдан в детский дом, родная мать и мы стаќли для него чужими людьми.
В больницу к маме я ходил один. В последнее время она стала чаще говорить о Боге, о том, что он услышал её молитвы и к ней вернулся сын.
"Вот отправим тебя в армию и будем ждать, когда вернешься. А Мишка - он хороший. Такое впечатление, как будто он всё это время был ряќдом со мной, просто я его не замечала. Меня, наќверное, за это и Бог наказал. Я вот поправлюсь и вместе поедем в районный центр, купим что-нибудь для Миши, а то я ему последний раз одежќду покупала, когда ему годика три было.
Чужие люди всё равно его сильно не баловаќли. А потом вы втроём пойдёте за ёлкой, и мы все вместе будем встречать Новый год. Всё у нас будет хорошо. Я сейчас так счастлива и так сильќно хочется жить, чтобы вас на ноги поднять!"
Я держал в своих ладонях руки матери и виќдел, как за последнее время они сильно исхудаќли, с лица исчезла улыбка, которой она одариваќла всех знакомых в деревне. Да и разговаривала она уже не так бойко, хотя всегда отличалась своей эмоциональностью и разговорчивостью. Я знал, что каждый проведённый с ней вечер мог быть для неё последним, и поэтому старался поддержать её. Но где-то глубоко в душе я надеќялся на чудо, что всё у нас будет хорошо, и, наќходясь дома, всё чаще глядел на икону и просил у нее, чтобы в нашем доме было счастье.
Но я видел, как хрупкий мир, созданный в моих мечтах, давал глубокую трещину. Я терял двух своих близких людей - маму и брата, котоќрый с каждым днём всё больше и больше отдалялся от меня и в любое время мог уехать. И я ничего уже не мог изменить. А мама, словно чувќствуя что-то неладное, каждый раз спрашивала меня:
- А где мой сынок Миша, он что, не хочет меня видеть?
- Нет, - говорил я, обманывая её каждый раз. - Он сказал, что придёт один.
И так было постоянно, пока я посещал её. Мама таяла на глазах. И это было ужасно: кажќдый раз замечать, как ей становится всё хуже и хуже. Силы оставляли её. Она уже почти не встаќвала с больничной постели, и я знал, что она уже не может ходить.
Но в один из дней она буквально приползла домой, мучаясь от боли. Брата не было - последќнее время он редко появлялся у нас. Обессиленќная мама не могла открыть калитку и прислониќлась к ней, чтобы не упасть. Отец поспешил ей навстречу, радостно крикнув: "Сынок, мама приќшла! Иди встречать! Ей уже лучше стало. На стол накрывай!"
Но уже через несколько минут стало ясно, зачем она пришла. Весь вечер она безуспешно прождала своего младшего сына. К вечеру её стали мучить невыносимые боли, и мы вызвали "скорую помощь". Это был её последний вечер в кругу семьи, в котором не оказалось дорогого нам человека - её сына и моего младшего браќта. И в этом опять я винил, прежде всего, себя. Винил за то, что не смог его понять и принять таким, какой он есть.
Однажды мы с братом сильно поссорились. Не выдержав таких сложных отношений, я скаќзал прямо и открыто: "Знаешь что, брат, если хочешь жить с нами по-человечески, живи. Если не хочешь, можешь уматывать на все четыре стоќроны". Говорил эти слова я с большой болью, было мне очень плохо оттого, что близкий мне человек, в котором течёт родная кровь и котоќрого я ждал много лет, стал мне чужим и непоќнятным. "И уеду, меня здесь ничего не держит. Наверное, зря вообще я сюда приехал", - эмоќционально отреагировал брат.
В один из вечеров, собрав свои скромные поќжитки, он заявил, что уезжает обратно, к своим приёмным родителям. Мне хотелось ему сказать что-то важное и доброе. Но то, что было глубоко в душе, я не смог выразить словами.
"Постой, брат, чем мы виноваты перед тоќбой? Так сложилась жизнь, такова судьба", - с болью проронил я.
В то время мне было уже всё равно, и даже не возникало желания остановить его, сказать на дорогу добрые слова. Я даже не пошёл провоќжать его на вокзал. И только после его отъезда остался на душе тяжёлый камень оттого, что уеќхал от нас родной, но так и не ставший близким человек.
***
В дождливый осенний день мама умерла, вспоминая обо мне, но я был в поле на работе, никто мне об этом не сказал. Мы отослали телеќграмму брату, но он так и не приехал. Хоронили маму почти всей деревней. Кто-то очень сильно сожалел: "Молодая ещё совсем ушла, жить бы ей да жить. Как теперь без неё мужики будут?" Кто-то тихо шептался: "Смотрите, а сын-то её младќший не пришёл на похороны, говорят, уехал. И почему он уехал? Может, его не так приняли. Говорят, он пить стал и с плохой компанией свяќзался". На похоронах я не плакал, сам не знаю, почему. Больше курил; курил, не стесняясь, при всех и много. Наверное, хотелось выглядеть взрослым. Когда стали закапывать могилу, какой-то ком подкатил к горлу и остался там. И только после похорон за столом слёзы застилали глаза. Но жизнь продолжалась.
Через несколько дней мне пришла повестка в армию, чему я очень обрадовался. За отца я был спокоен. Его познакомили с молодой краќсивой женщиной. И я был рад, что он не осталќся один.
Но тётя Аня (так звали мою мачеху) оказаќлась нехорошей женщиной. У неё часто куда-то исчезали наши деньги, и я видел, что она врёт. Но не обращал на это внимания. Главное, чтоќбы отец был не один, думал я. Было мне тогда восемнадцать лет, хотелось быстрее уйти в арќмию для того, чтобы что-то изменить в своей жизни. Вся деревня провожала меня в дальний путь. "Счастливой тебе дороги, сынок", - скаќзал мне на прощание председатель колхоза, пожимая руку и вручая большой чемодан, в котором разместились все мои пожитки. Родной дядя браво играл на деревянных ложках, а соќсед своими жёлтыми от табачного дыма пальцаќми умело и задушевно - на гармошке. Бабушки-соседки крестили на дорогу. Пришла провожать меня и красивая девчонка Катя с нашей улицы, которая мне очень нравилась. Как сейчас помќню её и большие голубые банты. На прощанье, поцеловав меня нежно в губы, она сказала: "Толя, ты хороший парень и нравишься мне". Я был счастлив.
***
Служба в армии для меня, как и для тысяч реќбят, оказалась обычной. Сначала была учебка в Москве, потом Забайкальский военный округ. Новая жена отца буквально через два месяца обчистила его до нитки и исчезла. Отец снова остался один, и мне от этого было грустно. Всё это время моя связь с ним была через письма, которые за него писали соседи, так как был он безграмотным.
Отслужив, осенью я вернулся домой, но он оказался заброшенным и одиноким. Вокруг были заросли крапивы и высокая полынь. Внуќтри дома паутина свисала по углам, а по полу беќгали голодные серые мыши. Страх одолел меня. Где мой отец, как жить дальше? Почему так слуќчилось? Два года я мечтал поскорее вернуться в свой старенький дом к отцу. От соседей узнал, что отец женился и уехал к другой женщине в ближайшую деревню, что приезжал какой-то солдат и искал меня, и я сразу подумал, что это был брат. Так в 20 лет я оказался без семьи и без копейки в кармане.
Мой старенький и ветхий дом требовал сеќрьёзного ремонта, да и жить там один я не хотел, а оставаться у мачехи тоже не стал и подался в поиски счастья. Провожали меня в дальнюю доќрогу только икона Божией Матери, чудом оставќшаяся в заброшенном доме, да старая соседская собака, с которой я играл ещё в детстве. Так же, как и много лет назад, на её пушистом хвосте висел репейник, а в грустных и верных глазах были печаль и разочарование. Хозяева умерли, и остался пёс жить один в полуразрушенном доме. Казалось, что всем своим собачьим видом животина так и говорила: "Возьми меня с собой, мне здесь плохо и одиноко".
Ещё хуже было мне. Ведь я знал, что дом, в котором родился и вырос, где прошло моё счастќливое детство, я покидал навсегда.
Теперь навсегда покидаю Свой ветхий и старенький дом, Черёмуху в белом цветении, Сирень под разбитым окном. Прощайте, родные берёзы, Любимые сердцу поля, Здесь утром с росой луговою Запрятана юность моя.
МОСКВА
Поиски счастья начались с одного из моќсковских вокзалов, где я прожил трое суток, раздумывая, куда податься дальќше. Когда деньги, что одолжили соседи из моей деревни, были на исходе, я вспомнил, что в Средней Азии, в Учкудуке, живёт мой дядя, котоќрый приглашал меня когда-то к себе. С этой мысќлью я подался к кассе - покупать билет. И вдруг окликнул меня посторонний мужчина:
-Эй, солдат, не хочешь в охране работать?
-Я тебе что, старичок, что ли? - возмущёнќно ответил я.
-Да ты не знаешь, что это за охрана, мы и молодых туда не всех берём. Будешь работать в центре Москвы, не пожалеешь, - заманивал соќтрудник военизированной охраны Министерќства финансов СССР, который искал мобилизоќванных солдат.
Через неделю я стоял у главных ворот Госуќдарственного банка, потом было Центральное хранилище Минфина.
Помню, случился как-то со мной небольшой конфуз. Меня заметили девчонки из деревни, когда я работал дворником по совместительќству в одном из универмагов столицы. Был я тогда одет в старую и местами рваную фуфайку и поношенную шапку-ушанку Сначала они долго рассматривали меня со стороны, не пыќтаясь подойти. Но осмелившись, спросили, чем я здесь занимаюсь, и почему у меня такой вид? Однажды я приезжал к себе в деревню в форме охранника, но чтобы быть на высоте, сказал, что работаю сотрудником спецслужбы. И вот на этой нежелательной для меня встрече с моими бывшими деревенскими девчонками в роли дворника я им официально заявил, что нахожусь на спецзадании и прошу их не подаќвать виду, так как за нами может быть слежка. Так я и выкрутился из неприятной ситуации. От Москвы брал всё. Посещал выставки, музеи, театры. А однажды, перекупив билеты, посетил Большой театр. Место у меня было самое дальќнее, и сцена виделась не вся, но, заметив, что в партере, во втором ряду, свободное место, после первого антракта я уже восседал почти у самой сцены, на которой шёл "Иван Сусанин".
А ещё я стал писать стихи, видимо, неплоќхие, которые читал в общежитии. Поэтому мне и предложили поступить на курсы журналистов при МГУ. К обучению я относился серьёзно, пыќтаясь уловить в каждом слове преподавателей секреты профессии, о которой мечтал ещё с детства. Особенно гордо об обучении я говорил у себя в деревне, где мои бывшие учителя с недоќверием относились к тому, что я учусь в МГУ, так как знали, что кроме твёрдой тройки почти по всем предметам я не тянул.
В один из дней меня пригласили в известный в то время журнал "Юность", куда я отправлял свои стихи. Там меня обрадовали: "Сюда мы не всех приглашаем, стихи у тебя неплохие, но надо много учиться, тогда, может, что-нибудь и полуќчится. Мы возьмём для печати два стихотвореќния. Если есть ещё, приноси", - интеллигентно сказали мне в редакции.
Радость охватила меня. "Я уже почти поэт!" -думал я. После этого меня чаще приглаќшали на разные вечеринки читать стихи и даже вызывали на бис. А однажды я читал свои стиќхотворения в ресторане "Москва", где присутќствовали начинающие московские поэты. Это было приятное мероприятие. Я чувствовал себя почти звездой. Читал свои стихи и любовался из окна на Красную площадь, которая была почти у моих ног. Казалось, протяни только руку - и Моќсква будет покорена.
Но одними стихами про осень, берёзы и осенний дождь мне не удалось покорить столиќцу. Жить в этом шумном городе мне разонраќвилось через три года - слишком много суеты. В окружении миллиона людей было мне тосклиќво и одиноко. Часто я отправлялся на один из московских вокзалов и провожал уходящие в дальний путь пассажирские поезда. Мне нравиќлось смотреть на то, как люди куда-то уезжали, уютно усаживаясь в своих купейных вагонах. Хотелось и мне сесть в первый попавшийся пасќсажирский поезд и уехать из Москвы в поисках счастья далеко-далеко.
Прожив пять лет в столице и окончив Автомеќханический техникум, Университет марксизма-ленинизма и курсы журналистов при МГУ, я поќдался по России в поисках счастья. Я ничего за эти годы не нажил: за спиной была котомка, а в ней пара червонцев и три книги. А ещё было сильное желание посмотреть мир, который до этого я открывал для себя только по книгам и видел по телевизору.
ПОИСК ИСТИНЫ
После почти двухнедельной поездки я окаќзался на Севере, где шло строительство железной дороги и освоение нетронуќтого края, о котором мы все в то время мечтали. Со мной рядом работала молодёжь со всей Росќсии, но в основном из Якутии. Я счастлив!
Об этом я мечтал, живя в Москве. Быстро освоившись на новом месте, создал корпункт стройки, стал собирать её историю, писать о людях, получать хорошую зарплату. В то время почти каждый из нас был счастлив по-своему: впереди - светлое будущее, материальный стиќмул, возможность проявить себя. Здесь я нашёл новых друзей, был избран в совет штаба БАМа.
В девяностые годы в стране началась переќстройка, прошли слухи, что поменяется власть. На АЯМе (Амуро-Якутская железная дорога) раќбочим в то время было не всё равно, кто придёт к власти. Для них главными были стабильность и возможность хорошо заработать. Люди виќдели несправедливость, так как оказались броќшенными на произвол судьбы. Все их попытки добиться справедливости ни к чему хорошему не приводили. Пропадали энтузиазм, стремление, инициатива. Людям была нужна вера в завтрашќний день. .
И когда от трудовых коллективов АЯМа я был рекомендован на совещание по проблемам строќительства БАМа, то был настроен рассказать всю правду. Совещание, на котором присутствоќвали представители министерств и ведомств, московские чиновники, Центральное телевидеќние и СМИ, мне показалось скучным. Многие руководители в своих высказываниях пытались оправдать себя. Мне это порядком надоело, и я устремился на трибуну. Представитель Якутии схватил меня за костюм, пытаясь остановить. Но мне было всё равно, и я начал говорить. До этого полусонные от однообразия выступаюќщих операторы и журналисты центральных гаќзет и Российского телевидения вдруг направили на меня камеры и микрофоны. Первое время я был ошарашен неожиданностью, но, взяв себя в руки, стал говорить о простых человеческих проблемах, которые особо никого не волноваќли, о том, чего боятся говорить люди, что таят чиновники.
Говорил о проблемах не только строителей, но и о том, какой бардак присутствует на стройќке, как тысячи людей остаются ненужными государству, и судьба их никого не интересует.
Подошёл к доске и куском мела нарисовал собќственную схему вахтового метода работ, затроќнул проблемы строительства жилья для строиќтелей. После выступления продолжал давать интервью Центральному телевидению, московќским и местным СМИ.
Я был счастлив, счастлив оттого, что тот груз, который долгие годы носил в себе, мне удалось выплеснуть наружу, наивно надеясь, что моё выступление поменяет сознание чиновниќков, и проблемы простых людей будут услышаќны наверху. Мой друг сравнил моё выступление с эффектом взрыва небольшой бомбы. Потом мы с товарищами с надеждой смотрели моё выќступление по Центральному телевидению. Проќмелькнули лица знакомых якутян, но меня, хотя снимали больше всех, на экране так и не было. Наверное, показался кому-то слишком запальќчивым, ершистым - вырезали... Местные СМИ хоть немного, но всё же попытались написать правду, которую я хотел донести. На стройке простые работяги стали относиться ко мне как к герою, а вот начальство - с ещё большим недоќверием и опаской.
В один из зимних вечеров начальник поезќда, оказавшийся на укладке железной дороги, которая находилась за сотню километров от наќшего общежития, изъявил желание меня подќвезти. Я заподозрил что-то неладное в его предќложении. "Такого не бывало, чтобы простые работяги в "Волге" вместе с начальством ездиќли", - подумал я. Но от приглашения не отказался, и машина отправилась в дорогу. Проехав полќпути, "Волга" остановилась. "Ну что, приехали, борец за справедливость, - стал кричать на меня начальник поезда. - Что ты везде лезешь, куда тебя не просят, справедливости ищешь? Да ты нам просто работать не даёшь. А ты знаешь, вот сейчас здесь тебя грохнем и закопаем в снегу, и никто об этом не узнает".
Вечерело, в радиусе 100 км стояла гнетущая тишина, мороз под сорок. Но мне было всё равќно, я не испугался и ответил спокойно: "Ачто ты меня пугаешь, что хочешь, то и делай". Видя моё спокойствие, матерясь и брызгая мне в лицо от злости слюной, начальник махнул на меня рукой и сказал водителю "Волги": "Поехали".
О случившемся я рассказывать никому не стал. Может поэтому отношение руководства ко мне изменилось. Не запугав и не сломив мою волю, стали они ко мне более вежливыми и доќбрыми.
Но я знал, что это была просто маска, котоќрую люди надевают с определённой целью и моќгут её снять, когда им нужно.
Пытаясь добиться справедливости, я продолќжал свою бесполезную борьбу. Благодаря известќному в то время журналисту Максиму Кусургаше-ву, который работал на радиостанции "Юность", я несколько раз выступал в его программе.
Приехав из глухой тайги, я ходил по "Останќкино", и глаза мои разбегались от удивления, заќметив знакомых звёзд и ведущих. А когда меня пригласили на программу "Взгляд" и я встретился с журналистами, счастью моему не было предела. Я пью чай с тортом с самим Эдуардом Сагалаевым, и мы говорим о жизни. Но вся моя мышиная возня не приносила простым строиќтелям хоть немного счастья. И от этого желание борьбы с ветряными мельницами стало потиќхоньку пропадать. Я понял, что истина там, где власть и деньги.
СОСТОЯНИЕ
Скопив деньги на строительстве железќной дороги, я решил приобрести жильё в Тынде, куда меня пригласили работать журналистом в газету "Мосты магистрали". Деќнег было много. В то время на них можно было купить две двухкомнатные квартиры. В небольќшой чемоданчик они не вмещались, и мне приќшлось купить обычный пакет, который порвалќся от тяжести. На эти деньги я опять пустился в путешествие по стране. Объездил почти всю Прибалтику и Дальний Восток, жил в самых доќрогих гостиницах. Однажды в одном из кафе Таллина ко мне подошёл моложавый официант и предложил заказать музыку. Я не ожидал, что для меня будет играть небольшой оркестр, и был немного растерян, но после недолгих разќдумий заказал
"Гори, гори, моя звезда...".
Гори, гори, моя звезда,
Звезда любви приветная!
Ты у меня одна заветная,
Другой не будет никогда,
Ты у меня одна заветная,
Другой не будет никогда!
Звезда любви волшебная,
Звезда прошедших лучших дней!
Ты будешь вечно незабвенная,
В душе измученной моей!
Ты будешь вечно незабвенная,
В душе измученной моей!
Твоих лучей небесной силою
Вся жизнь моя озарена;
Умру ли я, ты над могилою Гори, сияй, моя звезда!
Умру ли я, ты над могилою Гори, сияй, моя звезда!
Скрипка играла, словно плакала, и душа моя пела ей в такт. Я испытывал счастье, только не знал, отчего. Может, оттого, что впервые за мноќго лет я услышал эту песню полностью, посвяќщенную только мне, так как в кафе, кроме меня, никого не было, а может, оттого, что, заплутавќшись в жизни, искал я счастье, как свою звезду, которую не смог найти. Впервые слова песни меня так глубоко тронули за душу, что в горле поќявился ком, а на глазах навернулись слёзы.
С большими деньгами я выглядел как-то странно. Мне было стеснительно, что недалеко от меня находился официант, который старался мне угодить в выборе блюд, название которых я слышал впервые. Вёл я себя скромно, пил мало, много ел и думал о том, что всё это когда-нибудь закончится, и надо наслаждаться этими минутаќми. А вечером в шикарной гостинице мне предќложили девушку лёгкого поведения. Это было у меня впервые, и я очень волновался. Для смелоќсти я купил бутылку коньяка и гаванские сигары и стал представлять, что сейчас появится девушќка моей мечты. Выпив очередную рюмку дорогоќго коньяка и закурив сигару, я стал раздумывать о том, как же хорошо жить с большими деньгаќми, и что есть люди, которые так живут всегда. А ещё я думал о том, как мне придётся общаться с девушкой лёгкого поведения, о чём с ней говоќрить, и как должен себя вести. Стук в дверь моеќго номера был неожиданным, и на пороге уже стояли несколько девушек и парень-качок, обќритый налысо, который грубовато сказал: "Выќбирай". Как будто собирался продавать какой-то недорогой товар. Мне приглянулась молодая блондинка с широко открытыми глазами, и я с волнением показал на неё.
Войдя, девушка сразу осмелела и для наќчала осмотрела номер. "Может, познакомимќся?" - спросила она, представившись Светой, и свободно стала себя вести, направившись сразу в ванную. Её свободное общение ещё больше напрягло меня, и желание овладеть ею исчезло вместе с очередной выпитой рюмкой коньяка. Мне захотелось просто поговорить о жизни и узнать, в чём видят путаны своё счастье, зарабаќтывая на жизнь таким способом. Из нашей бесеќды я понял то, что для девушки важна самостоќятельность. Находясь в данный момент почти вещью, которую покупают все желающие, она мечтала таким способом заработать хорошие деньги и быть независимой. Об этом она говоќрила с большим волнением, как будто в этом и видела своё будущее счастье.
Когда у нас доходило до интимных отношеќний, впервые мои мужские дела не складываќлись, и я не мог понять, почему так происходиќло. Её красивое и молодое тело было для меня недоступным объектом, которым я любовался, не вправе его использовать. Только после того, как девушка, одевшись, собралась уходить, во мне проснулось сильное желание овладеть ею от искренней, загадочной и нежной улыбки, коќторую она подарила мне в этот вечер.
Сказать, что я испытал счастье от больших денег, это ничего не сказать. Испытываешь счаќстье не от самих денег, а от ощущения, что они у тебя есть, и их можно потратить куда и как угодќно. С большими деньгами жизнь приобретает совсем другие ценности. Ты не ставишь перед собой вопрос, где их взять и как сэкономить, и можешь себе позволить всё, что тебе хочется. И от этих мыслей испытываешь счастье.
Может, потому, что я сильно не дорожил деньгами, они быстро от меня ушли. В этот жегод в стране произошла денежная реформа, и те деньги, которые остались у меня, уже ничего не стоили, их даже не хватило на покупку одноќкомнатной квартиры. И меня среди зимы выкиќнули на улицу из жилья, которое я снимал и не успел купить до реформы. Так снова я оказался бомжем и подался к знакомому другу в Новосиќбирск. Там его брат работал директором завода, с которым мы занялись бизнесом. Но очень скоќро я понял, что бизнесмен из меня не получитќся. Чтобы хоть как-то выжить, пошёл на рынок продавать вещи. В то время в стране вовсю шла перестройка. Перестала работать идеология коммунистов, и многие люди потеряли веру в будущее. В их душе оказалась пустота, которую нужно было чем-то заполнить. Но чем? Этого многие не знали. В стране стали больше пить, среди молодёжи начала процветать наркомания. Появились различные религиозные общества и лидеры, за которыми люди готовы были пойти куда угодно.
Прочитав много литературы об индуизме, чуть не стал кришнаитом и я. В Новосибирске посещал их кружки, а потом вместе с ними хоќдил по улицам города и кричал: "Харе Кришна!" Наголо выбритые кришнаиты были вежливы в общении и в своих разукрашенных одеждах всегќда привлекали к себе внимание. Но пообщавќшись с ними поближе и побеседовав с их духовќным учителем, я понял, что то счастье, которое испытывают они от этой религии, мне непонятно. С бизнесом в чужом городе у меня не получиќлось, и я вновь оказался на вокзале.
ИЗГОИ ОБЩЕСТВА - НИЩИЕ И БЕЗДОМНЫЕ
Мне нравилось смотреть на вокзальную суету, на молодые пары, особенно с детьми, которые куда-то уезжали, приќезжали и чего-то ждали. На вокзале была другая жизнь, какой-то неизведанный и непознанный мир, который постоянно менялся. Когда мне было голодно, я покупал дешёвый стаканчик кофе, а если хватало денег, то и бутерброд. Тогќда я чувствовал себя немного важным и думал о том, что когда-нибудь стану одним из этих пасќсажиров, которые куда-то постоянно спешили. От этого на душе моей становилось веселее. Чтобы продлить удовольствие, кофе я пил неќбольшими глотками, перемещаясь с одного на другое место шумного и многолюдного вокзала. Свободные днём места на вокзале в ночное время были часто заняты. А если и удавалось их найти, то спать приходилось недолго. По ночам меня выгоняли со своих мест такие же бездоќмные, как и я, милиция бесконечно проверяла документы. Но сон набирал силы, и я, несмотря ни на что, в невероятных позах засыпал на вокќзальных скамейках. Приноровиться спать в таќких условиях ещё не проблема. Сложнее всего было бороться с нападавшим голодом, который стал моим постоянным спутником. Чтобы заќбыть про него, пил много воды, и тогда на какое-то время чувство голода пропадало, но довольно скоро возвращалось с новой силой. Побираться было стыдно, и я шёл разгружать вагоны. Рабоќтать грузчиком было тяжело, особенно если выќгружать приходилось цемент, который постоќянно сыпался за воротник, летел в уши и глаза, и после него было тяжело отмыться. Зато это была самая высокооплачиваемая работа.
Мужики здесь были некультурные, постоќянно матерились, а когда после работы делили деньги, часто ругались и дрались. Однажды они меня сильно достали, и я, чтобы не ударить лиќцом в грязь, попытался плеваться, как они. Но у меня, как у них, не получалось, и тогда один из грузчиков ехидно сказал: "Ты даже плеваться не умеешь!" Его слова меня сильно обидели, и я всё больше пытался подрожать им, но со временем понял, что школа мне эта особо не нужна, и проќдолжил вести себя как обычно.
Часто у них что-то пропадало, и однажды они нагло выкрали у меня паспорт и последние заќработанные деньги. Но когда я попытался обвиќнить их в этом, они чуть было меня не избили и заявили, что надо отвечать за свои слова. Как отќвечать за свои слова, я не знал, но в одном был уверен: паспорт и деньги украли они, так как поќсле этого они ехидно на меня смотрели и о чём-то шептались.
Так я стал настоящим бомжем, и когда об этом думал, то меня одолевал страх за будущее.
Теперь даже при желании устроиться на рабоќту сделать этого я не мог: меня просто не браќли. А на восстановление паспорта требовались деньги и время.
От грузчиков я теперь держался на расстояќнии, а их ряды постоянно пополняли какие-то неприятные типы, вечно пьяные и неопрятноќго внешнего вида, которые матерились почти через каждое слово. Особенно мне не нравился рыжий и громадного роста их бригадир с наколќками на волосатых руках.
Его мужики побаивались больше всего, как я понял из их разговоров: он долго сидел в тюрьќме и был у них в авторитете. И вот однажды, когќда его понесло, он долго и смачно меня материл. Я, не вытерпев, сказал ему культурно и вежливо: "Не материте меня, пожалуйста". В один миг глаза его округлились, как будто он услышал от меня то, что никогда не слышал. "Да я не то, что материться, я тебя раздавлю и на ровном месте закопаю", - говорил он, через слово вставляя мат, и я не на шутку перепугался. Но перепугался я ещё больше после того, когда он полностью изќменил ко мне отношение, стал называть только на "вы" и больше никогда не повышал на меня голос. Наоборот, учил, как жить и справляться с тяжёлыми мешками. "Ты не дрейфь, пацан, - гоќворил он. - Главное - надо, как младенцу, в жизќни сделать первые правильные шаги, так и здесь, чтобы мешок не завалил тебя в сторону. А потом пойдёт всё как по маслу". Я так и делал, но всё равно с моим маленьким ростом огромные мешки с цементом казались неподъемными великаќнами. Под вечер спина разламывалась на куски, и на следующий день я с трудом шёл на работу. Платили нам немного. Но я радовался даже тем деньгам. После этого я гордо заходил в первую попавшуюся столовую, брал салат, первое, втоќрое блюда и компот с булочкой. Живот мой наќполнялся, и я радовался вместе с ним, поскольку на некоторое время забывал о еде, и ко мне приќходили хорошие мысли и настроение. Но было так не всегда, когда денег было негде добыть, я продавал пустые бутылки и недорого обедал в привокзальном буфете.
Когда моя жизнь теряла всякий смысл, я в поисках счастья брёл по селениям и весям. Брёл туда, куда тянула душа. Однажды я очутился на берегу красивой речушки во Владимире, где стоќяла небольшая церквушка Покрова на Нерли. Ее колокольный звон привлёк мою одинокую и заќплутавшую душу, ноги сами повели в храм.
При входе в церковь я заметил таких же безќдомных и нищих, как я. Одни стояли, другие сидели, но все они ждали милостыню от прихоќжан. Один из нищих протянул ко мне руку в наќдежде, что я смогу ему что-либо дать. Но дать ему мне было нечего, и я для чего-то поздоровался с ним и встал рядом у входа в церковь, не решаясь в неё войти.
Я смотрел на то, как в церковь входили приќхожане, которые все по-разному относились к нищим. Кто-то с пренебрежением и сочувствием смотрел на них, таких было большинство, единицы бросали в их грязные ладони копейки. Меня это радовало. Потому что сегодня на эти деньги они купят себе хлеб или похлёбку в дешёвой стоќловой. Немного осмелев, я вошёл в Божий храм. В церкви было многолюдно. Встав при входе, я засомневался, но обратно решил не выходить. Около иконостаса горели свечи, бабушки креќстились и читали молитвы, священник о чём-то беседовал с прихожанами. На меня никто не обќращал внимания.
Окружающая обстановка вселяла в меня веру в лучшее. Было здесь тепло и уютно, ухоќдить не хотелось. Я был атеистом, но крещёќным (в детстве в наш дом приходила какая-то женщина, называли её крёстной). Я смотрел на прихожан и размышлял, что они могут обо мне подумать, ведь в то время молодёжь не хоќдила в церкви. Это был мой первый храм, где я на последние копейки купил свечу, помолился и поставил её у святого образа. Впервые я смог глубоко заглянуть в свою душу, мне стало жалко себя, но легче, и все проблемы остались где-то позади, хотя бы ненадолго, ноя обрёл душевќное спокойствие.
***
На железнодорожный вокзал Владимира я возвратился поздно вечером, так как всю втоќрую половину дня искал работу. На этот раз мне не повезло, вагоны на станцию не пришли, и денег заработать было негде. Так что голодать пришлось три дня.
На утро четвертого дня я решил податься в близлежащее селение в надежде найти там раќботу и временное жильё. Я брёл, отчаявшись, по большаку, и душа моя надрывалась от безќысходности, голода и одиночества. Недалеко от села я увидел деревенских мужиков, котоќрые пасли скот и косили траву. Стояла сильная жара, и мужики часто утирали рукавами пот, было видно, что они порядком устали. Неподаќлёку от них дымил костёр, в котором виднелась печёная картошка. От увиденного мне захотеќлось сильно пить, и я попросил у них воды.
"Да вон родник, сколько хочешь и пей", - указали они мне в сторону. Пройдя неќсколько шагов, я увидел ключевую воду, котоќрая небольшим фонтаном пробивалась из-под земли. Рядом валялась алюминиевая кружка. Зачерпнув студёную воду, я стал её пить небольќшими глотками, так как от холода стали ломить зубы. "Ну как, напился? Теперь садись, обедать будем", - пригласили меня колхозники, разќложив на зелёном лугу запечённую картошку, только что вытащенную из костра, сало, дереќвенский квас и хлеб. Я был очень голоден, и эта появившаяся на лужайке скромная еда и костёр были для меня как пышный обед в московском дорогом ресторане. Набравшись сил и немного ободрившись, я спросил, как им живётся в деќревне. "Да разве это жизнь? Колбасы у нас нет, хотя мы скотину выращиваем, а мясо увозят в большие города. Наш колхоз когда-то миллиоќнером был, - жаловались мужики, - а теперь вот совсем развалился. Перестройка во всём виновата. Кому теперь мы нужны, вот только земля-кормилица нас и выручает". Говорили они эмоционально и в голосе их были возмущеќние и невысказанная правда.
Увидев длинный кожаный кнут - помощќник любого пастуха, я вспомнил детство и колќхозных коров, которых также когда-то пас во время летних школьных каникул. Я попросил у них кнут и, словно ковбой, показал им своё мастерство. На минуту обомлев, они спросили меня: "Ты что, из деревни, что ли?" Я почему-то с гордостью ответил: "Да!" Увидев во мне своего человека, колхозники разговорились. Узнав, что я из Москвы, стали расспрашивать, как там живёт столица, когда в их деревню проведут газ.
"Это было бы для нашей деревни настоящим счастьем, а то надоело нам заготавливать кажќдый год дрова, - сетовали они. - А ещё мечтаем мы, чтобы привели в нашу деревню водопровод. А то жёны заставляют нас много воды таскать, особенно когда у них стирка". И от этой беседы стало у меня на душе веселее и радостнее. Я тоже вспомнил свою полуголодную деревню, где пиќтались мы в основном картошкой и молоком, и тем, что сажали на огородах, так как свой скот, особенно корову, в деревне резали редко. Была она нам кормилицей, так ласково мы о ней отќзывались.
***
Ночевать я вновь вернулся на железнодорожќный вокзал. В буфетах толстые тётеньки продаќвали бутерброды, чай и кофе. Проглотив слюну, я купил бутерброд и моментально его съел, заќпивая обжигающим кофе. Осматривая вокзал, я выискивал себе место для ночлега. Но вокруг всё было занято. Простояв несколько часов, я наконец-то заметил свободное место. Свободќным оно было из-за того, что рядом располоќжился не совсем опрятный и доброжелательный гражданин, который изредка бранно и громко выражался. Но мне было всё равно. Устав за день, я готов был расположиться где угодно, уж очень сильно хотелось спать. Но уснуть мне приќшлось не сразу. Увидев во мне своего соратника-бомжа, мой новый сосед по ночлежке попыталќся заговорить. Осмотрев меня внимательно и немного задумавшись, пытливо спросил:
- А ты что, такой же, как и я? Наверное, и тебе жизнь не в радость? Ничего, не падай дуќхом, брат! Вот мы с тобой сейчас бездомные, для нас главное поесть бы вкусно и переспать, чтобы тепло и мягко было. Нам многого от жизќни и не надо, поэтому у нас меньше желаний и разочарований. А представь, что ты богатый чеќловек, ты уже будешь мечтать о том, как купить ещё круче машину и лучше отдохнуть. И нет преќдела нашим потребностям, и не будет счастлив до конца человек, потому что оно измеряется материальными мерками.
Счастье - это состояние души, даже при тех проблемах, которые нас волнуют. Счастливы дуќховные люди, которым не нужны материальные ценности.
- Мы тоже далеки от материального благоќполучия, но мы почему-то счастливыми себя не считаем, - перебил я его.
- Смотря кто, я вот себя считаю вполне счастливым, потому что я так думаю, а не отќтого, как думают обо мне другие. А если я предќставлю себя униженным и несчастным, то так оно и будет. А я не хочу быть таким. Я знал мноќго своих бывших друзей, кто имел хорошую сеќмью, должность, но они пили и потеряли почти всё. А отчего, ты спроси у них. Скажут, жизнь такая. А какая у них жизнь? Да хорошая жизнь, посмотри они со стороны на нашу, будут нам сочувствовать. Так оно в жизни и бывает, мы не хотим задуматься о том, в чём состоит наше счастье. А кто задумывается, тот и становится счастливым. Ценить надо каждую мелочь, коќторую тебе преподносит судьба, тогда она даст тебе больше, - философствовал бездомный, раскладывая на вокзальной скамейке свой веќчерний ужин, состоящий из добытого сегодня где-то куска сыра, несвежего вида колбасы и уже полузасохшей корочки чёрствого хлеба.
Устроившись поудобнее на вокзальной скаќмейке, голодный и пытающийся понять услыќшанное я пытался заснуть. Но сон долгое время не приходил ко мне. Мимо постоянно сновали пассажиры. Кто-то встречал своих близких, кто-то с грустью провожал своих любимых. Вокзал был полон неожиданностей. Лишь только моя жизнь проходила однообразно и неизменно, не предвещая ничего интересного. Оглянувшись вокруг, я глубоко в душе осознал своё полное одиночество и безнадёжность Среди снующих вокруг меня сотен людей мне до боли в груди заќхотелось увидеть своих родных или близких мне друзей. Уткнувшись лицом в своё старенькое пальтишко, я так и заснул, не обращая внимаќния на бушующую вокруг меня привокзальную жизнь, которая меня особо и не касалась.
На этот раз товарные вагоны на станцию вновь не пришли, и я решил податься куда угодно на поиски работы.
Ближе к вечеру я остановил первую попавшуќюся машину. Голод не давал мне успокоить мысќли, и я рассказал ему о своей жизни. Водитель оказался хорошим мужиком. Остановившись у столовой, он сказал: "Пошли, паренёк, накормќлю тебя, у меня тут есть немного денег". Купив мне обед, он сидел в стороне и жалостливо смоќтрел, как я, пересилив свой стыд, накинулся на еду. Повеселевший от сытной пищи я поблагоќдарил незнакомого водителя. Он же подбросил меня до соседней деревни, которая оказалась таќкой заброшенной, что только облезлые кошки и старый голодный пёс бродили по пустынным улицам, автобусы сюда ходили только дважды в неделю. Увидев сидевшую на завалинке бабушку, спросил, что за деревня и почему не видно люќдей. Видно, не расслышав мой вопрос, старушка стала жаловаться на жизнь: "Вот видишь, сынок, деревня наша вымирает, никому мы здесь не нужны, но мы и этим счастливы, главное, чтобы про нас хоть не забывали, хлеб да соль привозиќли". Узнав, что я из Москвы, пригласила в свою старенькую покосившуюся избёнку, всё время расспрашивая, как живёт столица. Обычная деревенская изба, которая похожа на тысячи, скромная обстановка, шторки из цветной матеќрии на окнах и иконы в дальнем углу. Уставший от дороги я скромно присел на лавку у двери.
- Как же, сынок, ты из Москвы-то уеќхал? - удивлённо и часто задавала мне вопросы бабушка. Для жителей заброшенной деревушки в российской глубинке гость из столицы был больќшим человеком, и новость быстро облетала все дворы. Ближе к вечеру в гости пришли соседи, все преклонного возраста. Они с нескрываемым любопытством рассматривали меня, расспраќшивали о столичной жизни, интересовались воќпросом повышения пенсий. С открытой русской душой, оторванные от основного мира, в этом отдалённом уголке России они казались заброќшенными, но та необычная окружающая земная красота делала жителей деревушки добрыми и счастливыми. Они радовались всему: протекаюќщей в задумчивости речушке, старенькому деќревянному колодцу, который, словно журавль, украшал их единственную улицу, почерневшим от времени старым соломенным крышам и осоќбой тишине, от которой на душе становилось тепло и спокойно.
Побродив по деревне, я забрался на сеновал, где сладко, по-детски заснул. Под утро ко мне в гости заглянул лунный свет, но стоило только заняться ранней заре, как после короткой ночи неожиданно проснулась вся природа, и солнечќные лучи, брызнувшие из-за косогора, скользнуќли по моему лицу. Я слез с сеновала и вышел из старого деревенского сарая.
Не успев пройти и несколько шагов, я ощуќтил, как мои босые ноги погрузились в зелёную траву, с которой, словно грозди винограда, свиќсала прохладная утренняя роса. Умывшись ею и сорвав налившиеся соком румяные яблоки, которые заменили мне завтрак, я тронулся в обќратную дорогу. Идти мне пришлось долго. Но я не чувствовал усталости, любуясь необъятной Россией. На бескрайних зелёных заливных луќгах, уходящихся за горизонт, стояли только что сложенные в аккуратные ряды стога сена. Не чаќсто, но встречались погибающие деревни со стаќрыми покосившими избёнками, в которых ещё чудом теплилась жизнь, поддерживаемая старыќми добрыми людьми.
Нищие вымирающие деревни, позабытые старики, в самом центре России, судьбы которых никого не волнуют. От безнадёжности в поисках счастья молодёжь подалась в города. И только пожилым людям было некуда деваться, а потому, смирившись со своей судьбой, они оставались доживать дни в покосившихся избёнках, котоќрые стали им последним пристанищем.
Заросшие бурьяном заброшенные избы с заќколоченными ставнями, замки на дверях, и одиќнокие собаки, бродившие по некогда шумным от криков босоногих ребятишек улицам.
Жутко было смотреть на всё это, словно здесь случилось что-то страшное, что вынудило людей бросить свою малую Родину.
Я долго брёл по большаку, не зная, куда и заќчем. Эту уходящую вдаль дорогу я сравнил со своей судьбой, которая вела в неизвестность. У меня не было выбора, путь был единственќный и вёл только вперед. Я шёл по нему с надежќдой и верой, что он правильный. Шёл я долго, время было уже далеко за полдень, июльское солнце безжалостно и нестерпимо обжигало лицо, ноги устали, но я знал, что должен был осилить этот путь, вместе с которым преодолеќвал и себя.
О, Русь моя, омытая росою,
Простор полей, стога в ночи глухой,
Как хочется мне быть всегда с тобою,
И любоваться нежной красотой!
Ты родилась с зарёю на рассвете,
И лунный свет поник перед тобой,
За боль твою хочу я быть в ответе
И не ищу в душе своей покой.
***
Когда в стране началась перестройка и на верхах делили власть, отношение к обществу, особенно к бездомным и нищим, стало более чем безразлично. Законы и права на личную собственность стали давать трещины. Нищих и бездомных на улицах наших городов стало появќляться всё больше и больше.
В то время в России еще вчера защищенные государством и обществом рабочие, колхозники, техники, инженеры вдруг остались без работы, оказались без жилья и стали изгоями в обществе. Бездомность стала национальной проблемой, настоящим бедствием общества. "В результате реформ в РФ образовалось "социальное дно", составляющее около 10% городского населения, или 11 млн. человек. В состав его входят нищие, бездомные, беспризорные дети и уличные проќститутки. Такого "дна" не бывало в истории чеќловечества ни в одной стране", - писал историк А.Г Кузьмин.
Весна для бездомных - что дождь в засуху, даёт им веру в лучшую жизнь. Кто смог выжить в зимнюю стужу, не замёрзнув на свалках, в подъќездах или полусырых подвалах, сейчас, как перќвые подснежники, потянулись к весеннему и не совсем ещё тёплому солнцу. Для них оно теперь стало спасением, подарив надежду и немного счастья. Теперь им не надо искать тёплый ночќной угол. Их ночлегом стало любое место под отќкрытым небом. Но чаще их можно было видеть там, где большой людской поток: около правоќславных храмов, крупных торговых центров, на привокзальных площадях.
В свете солнечных весенних лучей на фоне сверкающих куполов церкви они особенно выќделялись в своей грязной и оборванной одежќде. Именно здесь нищим подают больше, чем в других местах, и поэтому места у храмов считаќются доходными. Нищие готовы часами понуро сидеть здесь в ожидании очередной милостыни, не замечая друг друга.
У каждого из них своя непростая и никому не известная судьба, которая выбросила их на заќдворки жизни.
Одна из женщин, скрючившись в невероятќной позе на картонном ящике, повторяла давќно избитую фразу: "Люди, помогите и простите меня!" За что её нужно было простить, я так и не смог понять. Не мылась она, наверное, очень давно, так как на голове ее был невообразимо грязный платок, из-под которого выглядывали жёлтые космы.
"Новый русский нищий" - клише, стал обоќзначать представителей различных социальных групп России, резко обнищавших (обедневших) в 1990-е годы, после распада Советского Союза. Термин обычно используется в уничижительном значении: новыми русскими нищими называют одиноких пенсионеров, а также работников с заработной платой ниже прожиточного миниќмума, утративших всякую веру в справедливость. Они также часто являются объектами окончательного ограбления криминальными элементаќми, в результате чего лишаются жилья, докуменќтов и превращаются в бомжей.
С экранов телевизоров всё больше говорили о перестройке, но смысл этого слова был далёк для бездомных. В их жизни она не имела никаќкого значения. Да им и не так было важно, кто в стране придёт к власти. Важнее было то, как она к ним будет относиться. На лучшее они не надеялись, а то положение, в котором находиќлись, уже было хуже некуда. Оставалось только одно - уповать на Бога.
Судьба подчас не щадит никого, среди нищих можно увидеть и молодых, и пожилых людей, и мужчин, и женщин, отличить которых в невероќятно грязных одежонках иногда бывает сложќно, для них существует только один ярлык - НИЩИЕ! В многолюдных местах их так много, что перестаёшь замечать, как они продолжают тянуть свои руки, прося милостыню. Самые троќгательные струны нашей души задевает вид детей, которые вместо того, чтобы сидеть по домам, едва одетые мерзнут на грязном и холодќном асфальте в надежде на милость прохожих.
Спускаешься в подземный переход, а там на ступеньках стоят убогие подростки и согнутые нуждой старики, некоторые из них выкинуты на улицу родными детьми.
На память приходит высказывание из биќблии: "Пусть твоя левая рука не знает, сколько даёт правая". Но одни люди проходят мимо ниќщих с недовольством, а другие с презрением, лишь единицы готовы помочь, небрежно броќсая в грязные ладони гроши, словно эти обездоќленные заслужили к себе такое отношение. Что могут знать проходящие мимо них сотни людей, что чувствуют в этот момент нищие, выброшенќные на паперть?
Присел рядом со знакомым. Жарко. Снял шапку, чтобы утереть пот. Наблюдаю за одним из нищих. Он долго и понуро бродит в переходе и, видимо, устав, садится прямо на грязные стуќпеньки, привлекая к себе внимание. Мимо снуќют люди, не обращая на него никакого внимаќние и не задумываясь о том, что могут сами стать такими же нищими и бездомными. И лишь одна новомодная дама, презрительно посмотрев в его сторону, что-то буркнула себе под нос.
И в этот самый момент старческая рука броќсает в мою шапку сторублёвку. "Прости, сынок, всё, что могу...". Рядом со мной, опираясь на паќлочку, стояла старенькая бабушка.
Ещё один пенсионер, проходя мимо, вопроќсительно посмотрел в глаза: "Как же так, сынок, стыдно должно быть...".
В душе что-то перевернулось, захотелось убеќжать из этого потускневшего в моих глазах мира, туда, где нет чувства стыда, нищих и бездомных, где не ощущаешь плевок и презрение, брошенќные в твою сторону.
Рядом в луже купается белоснежный голубь, в лучах солнца тщательно чистит свои перышки и словно наблюдает за мной. Я от души ему завиќдую, потому что он не как мы, а птица свободного полёта, которая не зависит от общества и не живёт по его законам.
Хочется сбросить с себя эту грязную и вонюќчую одежду, искупаться в речке, смыв с себя наќкопившуюся обиду и незаслуженные унижения. Смотря на всё это, каким же страшным и диким представляется мир, в котором все мы хотим быть счастливыми, и наслаждаться жизнью, не имея сочувствия к тем людям, которым необхоќдимы наша поддержка и понимание.
***
Приближалась великая Пасха, сотни людей потянулись в церкви. Собрался и я в ближайший храм, захотелось увидеть, как встречают этот веќликий праздник. Подойдя к церкви, я увидел знаќкомых мне бездомных, просивших милостыню. Из открытых дверей храма, почти полностью заќбитого людьми, раздавалось песнопение. Остоќрожно войдя в церковь, я встал почти на входе, не решаясь войти внутрь, так как мой внешний вид был далеко не приличный, да и мои глаза, как мне казалось, говорили о многом. Так я проќстоял больше часа, наблюдая за проходившей службой, пока какая-то старенькая бабушка не протянула мне крашеное пасхальное яйцо. "Христос Воскресе", - тихо сказала она. От неожиданности я растерялся и уже почти вслед крикнул: "Востину Воскресе". Держа пасхальќное яйцо в своих ладонях, я ещё долго стоял и смотрел на входивших и выходивших из церкви православных верующих. Если молодые пары, входя и выходя из храма, о чём-то оживлённо беќседовали, то пожилые люди, приостановившись и перекрестившись, проходили молча.
Когда к прихожанам вышел священник и стал окроплять принесённые куличи и яйца свяќтой водой, я скромно продвинулся вперёд, дерќжа в руках единственное пасхальное яйцо. К свяќщеннику было трудно пробраться, но мне очень хотелось, чтобы в этот день святая вода попаќла и на меня. С большим трудом я протиснулся вперёд. Мне повезло: несколько капель упали на мою одежду и лицо. Желания их смахнуть не было, мне было приятно и радостно ощущать их на своём лице.
В этот день многим бездомным и нищим поќвезло, почти каждый из тех, кто был около церкќви, имел около десятка яиц, а некоторые - и куличи. Вечером, собравшись на вокзале, они делились своими впечатлениями, которые внесќли в их однообразную и серую жизнь частичку радости от Светлой Пасхи.
Я был сильно голоден, но пасхальное яйцо долго не трогал, проходил с ним в кармане почќти целый день и только под вечер решил его съесть. Было оно окрашено в зелёный цвет и показалось мне очень маленьким. Поэтому ел я его медленно, вкушая каждый кусочек, который буквально таял у меня во рту. Если в детстве на Пасху с соседскими ребятами в деревне мы соќбирали почти по ведру пасхальных яиц, а потом хвастались друг перед другом, то сейчас у меня оно было одно-единственное и поэтому, наверќное, казалось таким вкусным и дорогим. И ещё я был очень уверен в том, что оно принесёт мне счастье.
***
Книги я любил всегда. Ещё в детстве я так зачитывался до ночи "Тихим Доном", что даже пропускал в школе занятия. Вот и сейчас у меня в сумке было "Золотое путешествие Синдбада", название этой книги соответствовало моему обќразу жизни. Путешествие, конечно, у меня было, но не "золотое", и никакой я был не "Синдбад", а заплутавшийся в поисках счастья странник.
Но когда я попал в безвыходную ситуацию, то попытался продать книгу прохожим, чтобы куќпить хоть немного хлеба. Но меня сторонились, и в результате мои надежды на сытную еду стали медленно угасать. Я вновь шёл по незнакомому и чужому мне городу, не замечая прохожих и мчаќщихся мимо машин, думая о смысле жизни. Поќгружённый в раздумья, я не заметил, как очутилќся на проезжей части. Неожиданно передо мной промчалась большая грузовая машина, почти задев лицо, за ней следовал прицеп. Неведомая сила отбросила меня в сторону. Я встал, оглядыќваясь вокруг, думая о том, жив ли я. Вокруг по-прежнему сновали люди, всё так же проносиќлись машины. "Может, я хотел покончить свою жизнь самоубийством?" - подумал я и испугался своей мысли. И сразу нашел ответ: "Нет!"
Я знал, что это большой грех, и никогда бы так не поступил. Я просто не думал о своей жизќни и отдался судьбе. Ведь не обязательно целеќнаправленно готовить самоубийство. Всё так просто, не о чём не думая, без боли и страха её лишиться. Может, так и кончают свою жизнь тыќсячи людей, неосознанно, а получается всё равќно самоубийство. Я отыскивал для себя ответ. Он пришёл сам, неожиданный и правильный. Жизнь продолжается, и я должен преодолеть эти трудности.
"Пусть я голоден, мне негде ночевать, нет буќдущего. Зато я вижу этот мир, который дан мне Богом. Я жив, значит, счастлив?" - размышлял я, вдыхая весенний воздух, наполненный жизнью и теплом.
В очередной раз мне стало жалко, но не себя, а что-то глубокое внутри. Возможно, это была моя душа, которая хотела моей жизни.
От прошедшего страха по телу пробежали мурашки, а сердце забилось в радостной истоме. В этот миг я почему-то сравнил свою жизнь с поќтерянной в детстве игрушкой, которую так и не нашёл.
Оглянувшись, я увидел толпы людей, прохоќдивших мимо, которым было всё равно до моих проблем. Даже если бы я умер, подошли бы неќсколько человек, повздыхали, вызвали "скорую" и милицию, а потом всё забыли. А меня без паќспорта, наверное, похоронили бы на каком-нибудь безымянном кладбище, и никто бы уже не вспоминал обо мне.
Говорят, жизнь человека бесценна. Но ценќность она имеет в отношении к ней нас самих, в том, что мы хотим в ней увидеть. Слово "жизнь" почти все произносят одинаково, но смысл и отношение к ней у всех разные. Одним словом нельзя выразить всё то, что связывает с ней, с пониманием мира и теми мыслями, которые к нам приходят. Для ребенка слово "жизнь" не имеет особого значения.
Для нищих жизнь - это выживание. Еда и тёплый угол, которые они ищут почти каждый день. Часто их жизнь ничего не стоит, а возможќности думать о счастье у них меньше, потому что оно далеко от них. Им проще думать о Боге, котоќрый им кажется ближе. И от этого их жизнь приќобретает совсем другой смысл, потому что то общество, которому они были когда-то нужны, оказалось для них чужим и далёким.
***
В тот день сама судьба послала мне удачу. Пахло весной, вся природа тянулась к солнцу, светившему так ярко, что вся жизнь, казалось, была насыщена радостью и счастьем. Я почему-то подумал о том, что в этот день мне должно поќвезти, и я смогу чего-нибудь поесть. Но где взять деньги?
"А вдруг я найду кошелёк?" - осенила меня нелепая мысль, от которой потеплело на душе. В голове промелькнули разные планы: гостиниќца, душ, чистая постель. Но со временем мои желания поутихли. И я, как колхозная лошадь Савќраска, понурив голову, брёл по незнакомым мне улицам.
Заканчивался ещё один день, и очередная бездомная ночь не предвещала ничего хорошеќго. Почему-то вспомнились церковь Покрова на Нерли, где я поставил свою первую свечу, приќятное томление души и то чувство, которое я впервые испытал к чему-то более высокому и светлому. На память пришли слова из молитвы, услышанные в церкви, и я, опустив глаза, по-прежнему всё же что-то пытался найти на троќпинке, по которой шёл. И вдруг я заметил кем-то потерянные пять рублей и словно остолбенел от увиденного. "Ошибся, - подумал я. - Просто показалось". Зачем-то отвёл взгляд в сторону и снова взглянул на тропинку, где лежали деньги. Схватив их и оглядевшись по сторонам, я, словќно ребёнок, боясь потерять, сильно зажал их в кулак и так прошёл несколько метров. "А вдруг там ничего нет?" - мелькнула мысль. С большим трудом я разжал пальцы - на ладони лежали деньги. Радости и счастью моему в этот вечер не было предела. Бодро и важно войдя в первую попавшуюся булочную, я уверенно подал деньќги продавщице и купил буханку хлеба. Выйдя из магазина, разломил её пополам, одну половинку бережно положил в свою котомку. Я шёл по улиќце и аппетитно ел хлеб. Он был таким вкусным и необычным, что сразу вспомнилось детство. Когда мама работала на пекарне, я ел такой же свежий и горячий, только что из печки хлеб.
Пели птицы, светило яркое весеннее солнќце, и моему мимолетному счастью, казалось, не было предела. Но оно постепенно угасало, так как половинка буханки хлеба, которая была у меня в руках, быстро заканчивалась, но радоваќла ещё другая половинка, которая лежала в коќтомке.
Вечером оставшимся хлебом я поделился с такими же бомжами, как и сам. Но рассказать им, как он оказался у меня, я почему-то боялся. Словно угадав мои мысли, один из бездомных попытался научить меня зарабатывать деньги.
-А ты попробуй побираться, это так просто и легко. Ты знаешь, сколько я в день зарабатыќваю? Тебе и не снилось. Хочешь, я покажу тебе денежные места? А ты мне бутылочку купишь. Вот смотри, я всегда при деньгах, - доставая из рваных штанин помятые купюры, с гордостью хвалился он. - Мне неважно, что обо мне думаќют, важен результат, и его я всегда имею, - филоќсофски рассуждал незнакомый бездомный, наќливая одеколон в стакан и разбавляя его водой.
-Ты не смотри так на меня, - сказал он, заќметив мой недовольный взгляд. - Это вовсе не одеколон, видишь, нарисован огурец. А это они так просто пишут, что одеколон, чтобы людей в заблуждение ввести. Всю страну ввели в заблужќдение, поэтому и страдают люди, не знают, что им делать и как жить дальше. - Перемешанная смесь стала похожа на скисшее молоко, которой он заливал свою никчёмную и не значимую для него жизнь.
- Ты знаешь, я два флакона могу выпить, мне ничего не будет, - хвастался он, увидев удивлеќние в моих глазах.
Пьют все, независимо от ранга и положеќния в обществе. Многие от нечего делать. Богаќтые - ради наслаждения. Нищие и бедные - от безысходности. Потерявшие веру они стараютќся найти своё счастье в стакане. Но от этого ещё больше страдают и теряют смысл жизни.
Бродит нищий по Руси, Ну, а если и найдет,
Ищет счастье для души, Обязательно пропьёт
Ну, а где оно, не знает, И опять начнет искать,
Оттого и сам страдает, Чтобы вновь счастливым стать.
У обитателей вокзалов в тот день было своё мимолётное счастье: кому-то удалось подрабоќтать на выгрузке вагонов, кому-то повезло сдать в магазин стеклотару, кто-то подался в другие меќста обитания.
***
Вокзал принимал всех, особенно нищих и бездомных. Если послушать каждого из них, то сложится впечатление, что почти все здесь окаќзывались случайно. Кого-то подставили, обмаќнули с жильём, выгнали на улицу, некоторые по своей вине оказались выброшенными из общеќства. Опустившись на дно, одни стали спиватьќся, некоторые становились наркоманами, другие любыми способами хватались за всё, чтобы выжить. Часть, привыкнув к такой жизни, смиќрилась с ней. У этих людей был свой мир, своё представление о жизни и счастье.
Общество к таким людям относится с отќвращением. Особо никого не интересует, как человек оказался на улице. А ведь многие из бездомных имели когда-то семью, детей, были счастливы. Встречались и талантливые, и с высќшим образованием. Но говорить об этом они особенно не любили. "Судьба у нас такая", - чаќсто можно было услышать от них. Были и такие, которых выгнали из дома дети. Но они всё равќно плохо о своих детях не отзывались. "Так, знаќчит, и должно быть, у них своя жизнь, мы им меќшали жить", - рассуждали бездомные. А если их дети чего-то добивались в жизни, с гордостью об этом говорили.
Эти люди не злились на свою судьбу. Они жили одним днём. И как птицам и зверью боќженька даёт пищу и жильё, так и они проживали каждый день в надежде на лучшее завтра.
Бездомные собаки всегда становятся спутниќками нищих. Они как бы видят в них своих тоќварищей по несчастью, готовы в поисках пищи или тёплого угла бродить с ними целыми днями и больше похожи на домашних кошек, которые пытаются не отходить от своего хозяина в наќдежде хотя бы немного получить от него вниќмания. Привязалась и ко мне маленькая дворќняжка. Откуда она взялась, я понятия не имел.