Мать Павла, довольно бодрая для своих лет старушка, была непереносимо гостеприимна. Всегда уверенная в том, что все друзья сына приходят к ним домой голодными, она чуть ли не насильно сажала за стол и заталкивала в них горы еды. Нельзя пожаловаться, что пища была несъедобной, или плохо сготовленной, но не все могут есть через силу. Никита Зуммеров относился как раз к такому разряду.
По дороге к Паше он заехал в пиццерию и плотно позавтракал, позабыв про хлебосольную тётю Валю и теперь мучительно раздумывал, как помягче отказаться от угощения и не обидеть добрую старушку. К тому же физическое состояние оставляло желать лучшего.
Тётя Валя намазала хлеб плавленым сыром, положила сверху ветчины, колечко лука, дольку помидора и кусочек салями. Получился устрашающего вида бутерброд, который она, положив на тарелку, поставила перед Никитой.
-Кушай мальчик, а то совсем исхудал на столовской еде. Там же не продукты, а химикаты одни, а здесь всё свежее. Вон, бери горчицу. Я к Пашиному приходу вам супчик сварю, по-деревенски, а пока вот жуй бутерброд. Замори червячка.
Мальчиками тётя Валя называла всех друзей и сослуживцев Павла, вне зависимости от их возраста.
-Кушай, кушай. Я тебе сейчас чая налью.
Никита отрицательно мотнул головой.
-Спасибо тёть Валь, но я лучше кофе выпью, если у вас есть.
-Да есть, конечно. Хороший, дорогой.
-Мне покрепче.
-Сам сыпь, сколько тебе нужно, я чайник подогрею.
На столе появился бокал, чашки в доме не водились, сахарница и банка растворимого Карт-Нуар. На плите закипал чайник.
-Кушай Никита, а я пойду Пашеньке позвоню, скажу, что ты его ждёшь, пусть не задерживается после работы. А то как засядет с дружками своими в пивной, так раньше двенадцати не жди.
-Не надо тёть Валь, Павел знает про то, что я приду, мы созванивались. Это я просто рано пришёл.
Старушка махнула рукой.
-Он мог и позабыть. Памятью весь в покойного деда пошёл, царство ему небесное. Вроде помнит, а потом раз, через минуту забыл.
Тётя Валя вышла в зал, а Никита уставился на бутерброд-монстр. Нет, такой ему точно не одолеть. Под столом лежал огромный, откормленный сенбернар Манс, ненасытная утроба которого не раз спасала пленников гостеприимства тёти Вали. Та еда, которая не лезла в гостей, чудесным образом исчезала у пса в пасти. С рук брал он её украдкой, ел исключительно тихо, осознавая опасность обнаружения тайного кормления. Бутерброд он съел в один присест, скашивая глаза в сторону двери зала. Из комнаты доносились неразборчивые фразы.
Никита насыпал в бокал три полных ложки кофе, подумал и добавил ещё половинку. Голова у него кружилась от дикой усталости и переутомления. Большой дозой кофеина он намеревался снять сонливость. Закончив разговор и повесив трубку, тётя Валя зашла на кухню.
-Ты плохо выглядишь Никита. - Озабоченно сказала она, всматриваясь в изможденное лицо мужчины. - Вон круги какие под глазами. Совсем тебя работой замучили наверно, не спишь сутками.
Зуммеров неопределённо кивнул, не то соглашаясь, не то опровергая обвинения в сторону работы. Старушка налила в бокал кипятка, где на треть было насыпано кофе.
-Бледный какой, смотреть больно, Никит. Молодец что бутерброд съел, сейчас попей чаю и ложись немного подремать. Пашка только через час приедет, их там начальник задерживает, я тебя разбужу, как он появится. Там в зале диван разложен ещё со вчерашнего дня, приляг, поспи.
При этих словах Никита чуть заметно вздрогнул и диким, больным взглядом впился в спину отвернувшейся в этот момент к раковине тёте Вали. Я не могуспать! Лихорадочно подумал он. Я не буду спать, мне нельзя! Ни в коем случае нельзя!Старушка принялась мыть посуду, сетуя на жадных начальников, которые только и делают, что выжимают все соки из своих рабочих и не дают нормальных условий для отдыха.
Если бы она вдруг повернулась к Никите лицом, то наверняка сильно испугалась. Глаза мужчины закатились под самые веки так, что виднелись лишь белки. Он сидел в прежней позе на табуретке, облокотившись о стену и своим страшным, невидящим взглядом смотрел на старушку.
Никита провалился в сон.
Организм, истощенный бессонными сутками, просто не выдерживал нагрузки и в первый удобный момент, когда тело не подкачивается стимуляторами, засыпал. С трудом пробиваясь сквозь вязкую дрёму, в голове мужчины начала пульсировать мысль Я не должен спать! Не должен! Будет плохо! Глаза вернулись в нормальное положение, Никита сел прямо и встряхнулся. Помогло плохо. Он уже плыл в тихой волне дрёмы. Слова тёти Вали потихоньку исчезали в обволакивающей тишине, веки отяжелели, голова стала лёгкой, почти невесомой. Рука Никиты залезла в боковой карман пиджака и вытащила оттуда две таблетки. Он торопливо засунул их в рот и схватив со стола забытый бокал кофе, залпом выпил его, не заметив даже, как кипяток обжог ему горло. Бороться с накатывающим сном стало легче. Голос тёти Вали обрёл прежнюю громкость, перестало качать и удалось немного прийти в себя.
Надолго ли хватит стимуляторов? Когда все резервы организма подойдут к концу, он просто отключится. И тогда придут они... Я не должен спать!
-Я пойду, умоюсь. - Каким-то блеющим голосом сказал Никита и встал. Бледность лица усилилась, он почувствовал подкатывающую дурноту. Кожа на лице была словно чужая.
Пройдя в ванну, он включил холодную воду и принялся ожесточённо умываться. Даже ледяная вода не приносила ожидаемого эффекта отрезвления мысли. Сегодня пошли четвёртые сутки моего беспрерывного бодрствования. На сколько же ещё можно отдалить кошмар сна?
Никита посмотрел на своё лицо в зеркало. Покойник. Усмехнулся он. Ходящий, неспокойный мертвец.
Закрыв воду, мужчина вытерся махровым полотенцем и вышел из ванной. Стены в коридоре внезапно качнулись. Сердце в груди заколотилось как бешеное, под воздействием стимуляторов и большой дозы кофеина. Но уже и это помогало плохо против накатывающегося сна.
Я не должен спать! Я должен продержаться максимально долго!
Пройдя в зал, Никита сел на диван и включил телевизор. На экране появился кадр спящих сурков и вкрадчивый голос Дроздова известил о девятимесячной дрёме, в которую впадают грызуны. Никита переключил канал.
"Вас замучила бессонница?!" донёсся радостный голос за кадром, "Новый препарат от нарушений сна..."
-Издеваетесь что ли? - Зло пробормотал Зуммеров и выключил телевизор на экране которого как раз появились мирно спящие люди.
Сил не спать наверно хватит на сегодня.Завтра я просто не выдержу. Надо, надо бороться со сном, но вечно я это делать не могу. Мозг в один момент сработает как предохранительный клапан и чтоб не дать себе сойти с ума, отключится.
Качание стен приобрело размеренность. В голове гулким эхом отдавался каждый звук: звон посуды на кухне, чириканье синичек за окном, шум проезжающего мимо дома автобуса. В зал вошла тётя Валя в просторном, голубом халате.
-Не возражаешь Никит, если я музыку включу?
Зуммеров кивнул головой и из магнитофона на полке полилась медленная, классическая композиция. Женщина прибавила звук и мелодия заполнила комнату.
И тут она начала танцевать.
Её па были безукоризненны. Полёт рук сравним лишь с взмахом крыльев лебедя. Она кружилась по залу в бесподобном, воздушном вальсе, словно паря над полом. Седые волосы распустились и взметались волнами при каждом изящном повороте. Никита заворожено смотрел на удивительное зрелище широко открытыми глазами от изумления. Никто никогда ему не говорил, что мать друга умеет так бесподобно танцевать. А тётя Валя кружилась всё быстрее и быстрее, обдавая Никиту порывами ветра, несущихся из под полов её халата.
Она великолепна! Почему же Павел ни разу не говорил мне про то, что его мать так танцует?
Музыка нарастала, равно как и темп танца.
Так странно, я не вижу её лица. И ещё... кажется под халатом у неё ничего нет.
Голубой халатик распахивался при танце всё чаще, обнажая тело женщины и теперь только слепой назвал бы её старушкой. Кожа на молодом, крепком теле отливала молочной белизной. Высокая, упругая грудь покачивалась в такт движениям. Идеальные бёдра вызывали лишь одно желание, поскорее прильнуть к ним. Всё это великолепие мелькало перед глазами Никиты, повергая того в сильное смущение и смятение. Он покраснел.
Я не могу желать тела матери лучшего друга! Просто не могу, надо немедленно успокоиться! Она мне тоже как мать, но Боже, до чего же она прекрасна!
Очередное эффектное па с высоко задранной ногой, заставило Никиту застонать.
Лицо. Я его по-прежнему не вижу. То прядь волос заслоняет, то внезапно вскинутая рука прикроет. Не вовремя халат взметнётся и опять лица не видно. Она безлика. Мать Павла Немова не имеет лица, зато танцует просто бесподобно. Зачем при всей присущей грации и умопомрачительных формах тела ей лицо? Тётя Валя... нет, Валентина!
Женщина кружилась уже в неком сумасшедшем ритме. Голубая ткань халата сливалась с телом, делая её похожей на мелькающее веретено. Музыка нарастала и нарастала в темпе, делая невыносимым звук непрерывного грохота ударных. Руки и ноги женщины мелькали с быстротой недоступной человеческому взгляду и были похожи на веера. Никиту замутило. При финальном ударе из колонок, тётя Валя мгновенно замерла на месте, раскинув руки в стороны и повернулась к мужчине.
Я не ошибся. Лицо у неё действительно отсутствует.
В голове стоящей посередине зала женщины зиял чёрный провал. Лицо словно кто-то неровно выломал из черепа, оставил неаккуратные обломки костей и свисающие лоскутки кожи. Пульсирующими струйками оттуда текла бледно-жёлтая жижа с копошащимися в ней мелкими, чёрными червями. Чудовище, не опуская рук, понеслось на помертвевшего от ужаса Никиту и в момент накрыло его удушливым зловонием.
2
-Проснись Никита! Проснись!
Зуммеров открыл газа и увидел стоящего над ним Павла. Лицо у друга было удивлённое и встревоженное.
-Ну, ты брат и кричать во сне. Что, кошмарики мучают?
Никита почувствовал мелкую дрожь. Холодный пот покрыл всё тело. Хотелось плакать от страха и безысходности. Я не должен был засыпать. Должен был бороться.В зал зашла тётя Валя, неся на подносе кофейник, чашки и бутерброды.
-Вот, мальчики. Перекусите пока немного, а я через часок вас супчиком деревенским побалую и блинами с мясом. - Никита испуганно посмотрел на старушку. Естественно, что ни голубого халата, ни изящных па он не увидел. Тётя Валя стояла перед ним обыкновенной, сутуленной от старости, с артритом на пальцах бабушкой. Это был сон. Просто сон.
-Никит, а ты очень плохо спишь. - Произнесла она. - Только придремал и тут же стоны и мычанье.
Это был очень страшный сон. Очередной, сводящий с ума кошмар, который длится вот уже больше месяца. И я не могу поделиться своей проблемой даже с лучшим другом.
Павел включал компьютер, одновременно жуя бутерброд и вводя Никиту в курс дела предстоящей работы.
-Делов у нас с тобой Зуммер не много. За час должны управиться. Файлы в программу я уже загрузил, осталось только поработать над изображением. Ты возьмёшь жратву, мне остаётся техника. Ты как, отошёл от кошмаров?
Никита кивнул и даже попытался улыбнуться, но на душе было гадко и страшно.
-Форточку откройте, а то сейчас закурите здесь всё. - Сказала тётя Валя и вышла. Никита вспомнил бешеный вальс, крутящееся, обворожительное тело, чёрный провал вместо лица и непроизвольно вздрогнул.
МНЕ НЕЛЬЗЯ СПАТЬ.
3
Кошмары начались в середине ноября. Выпал первый снег и с его приходом для Никиты закончились спокойные ночи. Неприятные сновидения проявились внезапно, очень резко нарастая в ужасной прогрессии. С каждым разом они становились всё страшнее и страшнее. Сначала он старался не обращать на сны внимания, списывая всё на загруженность на работе, жуткие репортажи в новостях и книги Стивена Кинга. Затем они начали его раздражать. Потом пугать.
Ужасные кошмары преследовали Никиту повсюду, спал ли он всю ночь дома или придрёмывал в автобусе. Где бы не настиг сон Зуммерова, они неизменно врывались в его сознание, будоража мысли и повергая душу в страх. Сны действительно были ужасными, словно все полузабытые, детские, суеверные призраки вернулись к нему с утроенной силой.
Никита выбросил все книги Дина Кунца, Говарда Лавкрафта, Брэма Стокера и других мастеров жанра "хоррор", которыми изобиловала его библиотека. Компьютер был подвергнут тотальной чистке от игр и из него удалилось всё, от жутковатого Сайлент-Хилла, до вполне безобидной стратегии Рассвет Войны. Попробовал заменить вечерние новости мультфильмами, не читал газет и не ходил в кино. Кошмары не прекращались. Зуммеров попросил коллег по цеху помочь ему с работой, оставив себе самый минимум занятости, но всё было бесполезно. Ночью он бегал по бесконечным, тёмным лабиринтам от неведомого, злобного создания и кричал от ужаса.
Обращаться с подобной проблемой к доктору, Никита даже не думал. С детства у него была жестокая неприязнь к белым халатам. Он боялся их чуть меньше своих сновидений. Нежелание посоветоваться с друзьями и родственниками, Никита оправдывал стыдливостью. Показывать свою слабость в таких пустяках как сны? Неет. Не для меня. Не тому меня отец учил. Я мужчина тридцати лет от роду. Выкручусь.
В ход пошли тяжёлые приёмы. Отзанимавшись в спортзале около восьми часов подряд, Никита, полностью обессиленный и выжатый как лимон, приходил домой и засыпал мёртвым сном, надеясь дикой усталостью изгнать кошмары. Ночью он выдел гигантские, спортивные снаряды, медленно плывущие над городом. Те лениво кувыркались в воздухе, периодически падая на землю, раздавливая людей в кровавое месиво и разрушая дома. Жуткие развалины, искалеченные трупы на улицах, кровь и стоны. Никита просыпался от собственного крика и до утра сидел на кухне, поглощая кофеин слоновыми дозами.
Судя по рекламе, новый, японский, лекарственный препарат был что-то вроде Немезиды для беспокойного сна. Узкоглазые лица улыбались с экрана телевизора, мелко кланялись и обещали полное расслабление во время отдыха. Техника у японцев надёжная, подумал Никита и купил чудо лекарство. После принятия, он заснул и всю ночь наблюдал, как над его кроватью летал маленький, японский мальчик, который плакал и просил не пить таблетки, изготовленные из мозгов его мамы.
Алкоголь, марихуана, мескалин. Зуммеров пил, курил и глотал всё, что продавалось в ночных клубах. Доходил до состояния абсолютного идиотизма и невменяемости, но злые сны доставали его даже в этом глубоком омуте бессознания. Мало того, в наркотическом дурмане, кошмары становились осязаемыми, более реальными и более страшными, если конечно это возможно. Никита задавался вопросом, а где предел человеческому страху? Когда моё измученное сердце наконец-то лопнет от ужаса?Насколько крепок мой предохранитель от сумасшествия?
Зуммеров купил новую кровать. Перечитал все найденные брошюрки по Фэн-Шую и переставил мебель в доме, строго следуя инструкции. Достичь обещанного душевного равновесия ему так и не удалось. Попытки ночевать вне дома, у друзей, в отелях и у девушки результата не дали. Непременным финалом была мокрая от пота постель, душераздирающие крики по ночам и перепуганные соседи по кровати.
Силы бороться, Никита больше в себе не находил. Просто ждал непонятно чего, из-за всех сил стараясь оттягивать момент сна.
4
Эта бабка меня бесит - Никита мило улыбнулся сидящей напротив старушке в парике, который был одет криво.
- Так что конкретно вы хотите видеть на стенде, под вашими окнами Мария Фёдоровна?
- Внучка моего, Андрюшеньку, - прошмакала та - он в третий класс пошел в этом году, хочу ему сюрприз устроить.
- Вы хотите, чтоб мы поместили банер с его фотографией на стенд, верно? Я правильно вас понял? А может ещё надпись, какую-нибудь? Ну, к примеру, любимому внуку от бабули, или еще что?
Старуха затрясла головой и сварливо отозвалась.
- Ничего не надо. Обдираловка. И так сумму заломили несусветную. Да таких как мой Андрюша, надо бесплатно по всему городу развесить, в пример всем. Золото, а не ребенок.
Никита посмотрел на фото, на котором невероятно толстый карапуз сосал леденец.
- Понимаете Мария Фёдоровна, если на стенд вывесить просто фотографию, будет выглядеть немного непонятно. Естественней будет подписать что-нибудь.
- Нет! - заверещала бабка - Не надо.
Квитов пожал плечами, еле скрывая раздражение. Не надо так не надо.
Еще жалуются, что пенсия маленькая. Вот я себе не могу позволить повесить на стенд свой портрет. Еще и на два месяца.
- Хорошо. Завтра мы вам пришлем приблизительные наброски и там уже договоримся о времени.
Старуха шумно высморкалась в грязный платок, но уходить видимо не собиралась.
- Еще что-то? - поинтересовался Никита, еле сдерживаясь, что бы не дать бабке пинка.
- Я кофе допью - отозвалась та.
Как хорошему клиенту, ей с час назад секретарша принесла чашку кофе, который за всё время разговоров уже успел остыть и покрыться мутной пленкой. Зуммеров отвернулся к компьютеру, что бы не сорваться на крик и не вышвырнуть бабку за шиворот. За час общения, она его достала до предела своими капризами.
Сделав копию фотографии мальчика на сканере, он поместил на задний план панораму цветущего сада и сбоку напечатал витиеватым шрифтом: "Здесь не будет ничего. Придумай чем забить". Скинув все на мягкий диск, Никита встал
из-за стола и вышел из кабинета. Старуха угрюмо допивала свои помои.
- Славик, здесь предвариловка, доработай, оцифруй и отдай в отдел - Никита положил перед художником-оформителем Вячеславом диск.
- Через неделю он должен висеть на Кировском проспекте.
Слава Лямин, не отрывая глаз от монитора, присвистнул. Диск ушёл в привод.
- Что, кто-то из олигархов решил пропиарить своего сынишку? Новая, восходящая звезда репа? Юный гений, или просто день рождения? Почему без подписи?
-Вообще заказчик горячо любящая внука бабка, весьма скверного характера. В честь того, что пацан дотянул до третьего класса, она решила вывесить его лицо на обозрение всему городу. Мол, приятно ему будет.
Лямин удивленно посмотрел на Никиту.
-Что, серьезно? И откуда у людей деньги?
Он щелкнул мышкой и на мониторе появился измазанный карапуз в масштабе на весь экран. Слава покачал головой и поморщился. Стрелка забегала по экрану, убирая грязь со щек малыша, придавая губам контраст, а щекам румянец.
-Я хоть и зарабатываю неплохо, но вот не могу себе позволить повесить внука на Кировском проспекте. - Усмехнулся Лямин.
- У тебя же его нет.
- Ну, будет когда-нибудь.
- Ну тогда и будешь причитать.
5
Домой Никита пришел под вечер. Разделся донага и залез под холодный душ, предварительно выпив четыре таблетки аскофена. Тело требовало отдыха, сигнализируя мелкой дрожью и слабостью. Ни душ, ни таблетки, не изгоняли безумного желания поспать. После ванны Квитов выпил кофе, надел предварительно намоченные в холодной воде носки на ноги и принялся ходить по залу кругами. В движении трудно заснуть, хотя совсем недавно, он чуть не разбил себе голову на беговой дорожке. Сон накрыл его в интенсивном беге, как обморок. А может это и был обморок от систематического недосыпания. Мокрые носки Никита изобрел сам, но дискомфорт от их ношения помог препятствовать сну только первые две недели.
Насчитав пятьдесят два круга по залу, Квитов с ужасом обнаружил, что засыпает. Голова отяжелела, а невидимый счётчик начал отсчитывать последние секунды до отключения сознания. Лихорадочно заметавшись по комнате, он включил на полную громкость телевизор и музыкальный центр. Из колонок рявкнул бас.
-Боже, дай мне сил справиться с этим. - Пробормотал Никита и почувствовал позывы сходить в туалет. На унитазе он сидел выпрямившись и ожесточенно теребя себя за ухо. Заснуть в сидячем положении было очень просто. Прикрыть на секунду глаза и этого хватит.
Головокружение. Туман.
Никита сделал мысленный рывок, чтоб вынырнуть из дремы и со всей силы дернул себя за мочку уха. Получилось резко и он выкрикнул от боли. Вроде сон отошел. Никита облегчённо вздохнул и встал с унитаза, сначала не обратив внимания, что он держит в руке. А в пальцах он держал свое ухо.
Застонав от ужаса, Никита разжал пальцы, но те словно одеревенели и разошлись не все. Средний и указательный остались на месте. С хрустом отойдя от руки, они упали на пол, по-прежнему сжимая ухо.
"Не паниковать! Не паниковать!!!"
Замахав руками, Зуммеров с криком толкнул дверь и вылетел в коридор. При ударе об косяк, левая рука сломалась в локте и упав, осталась лежать на линолеуме. Ни кровинки не вытекло из раны, словно Никита состоял из какого-то сухого, ломкого вещества. В рваной амбразуре тела, чуть ниже плеча алели сухожилия и мышцы.
Всхлипывая, Никита заковылял в зал. При каждом шаге в ногах все трещало, грозясь развалиться на части. До телефона он не дошёл. Все конечности с сухим хрустом, похожим на треск чипсов, отделились от тела и на пол упал, извиваясь, уродливый торс.
Кричать сил не было, лишь безумный ужас охватил его, парализуя мозг.
- Нет, нет, нет - всхлипывал Никита - Это сон, сон, сон.
В зал не спеша и довольно мурлыкая, вошла сиамская кошка. Небольшая, почти котёнок. Обнюхав ноги и руки, валяющиеся на ковре как попало, она двинулась к торсу.
- Брысь, брысь сволочь! - завопил Зуммеров, представляя, что сейчас будет, - Брысь! Кыш! Пошла от сюда!
Сиам, не обращая внимание на крики и яростно извивающееся тело на полу, сел рядом с головой и начал своим шершавым языком вылизывать Никите глаз.
Вой боли разносился эхом по комнате...
6
Зуммеров проснулся.
Крик в маленькой, туалетной комнате оглушил его самого. Хорошо хоть, что неупал с унитаза. Он встал, натянул штаны и смыл за собой. Кошмар стоял перед глазами.
- Хрен с вами! - зло и устало процедил Никита в пустоту - Начался кошмар, значит, будем спать.
Он прошел в зал, осмотрелся в поисках жуткой кошки и естественно не нашёл её.
-Спать! - Громко известил мужчина непонятно кого и упал на кровать. Из колонок магнитофона доносился речитатив...
Жизни дно уходит из под ног...
Глава II
1
Сон. Темнота, но не сплошная, скорее тянет на сумрак. Расплывчатое, колеблющееся, словно горячий воздух марево.
Старый, пустующий дом родителей. Садовый тупик, где располагался дом, предназначался под снос и всех жителей переселили в панельные пятиэтажки. Дома так и не снесли и они стали прибежищем бомжей, крыс и изредка малолетней шантрапы, устраивающих в комнатах вакханалии. От них оставались груды пустой тары от алкоголя по углам, мусор, стены и потолок в копоти от огня. Подростки разжигали пламя ради удовольствия и в первый год спалили один из крайних домов, оставив вместо него лишь груду золы.
Что я здесь делаю?
Никита оглядел бывший зал, комнату, где он провел детство. На том месте, где стояла его кровать, до сих пор остался след. Он присел на корточки и провел пальцем по небольшой борозде в дощатом полу.
Да, именно здесь она и стояла. Мы с Женькой Рысиным прыгали на ней и пробили одной из ножек кровати эту борозду. Помню, как ругался отец. До чего реальный сон.Осязаемый.
Никита почувствовал запах чьих-то испражнений, гари, человеческого тела. Пот, перегар, табачный дым, словно пять минут назад отсюда ушел некто, пробыв в комнате целый день. Ужасно реальный сон.
Он сделал шаг. Половица скрипнула. Еще один. За выбитым окном завыл ветер, колыхая бледную паутину в углах. Кошмарное сновидение. Порождение больного мозга или нечто иное?
Я здесь! В ужасном, сюрреалистичном мире, который по восприятию окружения, граничит с реальностью, но таковым не является. Отделяет явь всего тонкая грань, через которую прорваться очень сложно, от осознания чего становиться еще страшнее.
Никита потрогал себя руками за лицо, попробовал встряхнуться. Он знал, что это сон, но ничего не мог поделать. Тот психиатр, со смешной фамилией Гойти, напоминал падение, - мелькнуло в голове. Он говорил, если в сновидениях не теряешь чувство реальности и самоконтроля, пробуй проснуться. Помогает падение с большой высоты. В момент полета, дух захватывает и эффектное ощущение провоцирует вздрагивание и пробуждение. Так же помочь может боль. Кинься под колеса машины или пусти себе пулю в лоб (если будет чем конечно). Вырваться из кошмара тебе поможет яркие ощущения. Самым эффектным будет падение.
-Тебя бы сюда, козел. - Зло прошептал Никита, осматривая комнату.
Голые стены без окон, сумрак, паутина в углах и плавающий в воздухе страх. Как тут проснутся? Ужасно было еще то, что почти всегда Зуммерова захватывал так называемый сюжет сна. Его подхватывали события и несли с головокружительной быстротой через черный туннель страха, не давая опомнится и сделать что - либо, чтоб проснутся.
Кошмары лишали воли. Они полностью и целиком владели сознанием во снах Никиты. Это и убивало.
Он стоял посередине комнаты и ждал. Сейчас что-то произойдет. Нечто страшное. В голове прокрутились события последнего дня. Бабка, которая заказывала стенд со своим внуком, всерьез достала его. Зуммеров вспомнил, что не удержался и убил ее. Задушил, сомкнув свои руки на ее дряблой шее. Старуха мучилась недолго. Хрипела, извивалась и вскоре умерла. Чтоб скрыть факт преступления, Никита привез ее мертвое тело сюда, в старый дом родителей, который стоял в трущобах города. Сами родители давно переехали в центр. Спрятать тело не сложно. Квитов просто скинул его в погреб и захлопнул тяжелую крышку. Сейчас бабка валялась там. Нужно пойти, проверить, не видно ли чего со стороны. Мало ли что, пацаны будут лазить по заброшенным домам и случайно найдут ее.
Никита вышел из зала и оказался на широкой веранде, которая так же служила столовой. Тьма сгустилась. Через выбитые окна на улице еле просматривались силуэты соседних домов. Он повернулся налево. Там в углу, чуть выступая над полом, виднелась крышка погреба. Гроба, для надоедливой старухи. Шаг за шагом Никита медленно подходил к погребу, размышляя, завалить его каким-нибудь мусором или сойдёт и так.
Додумать ему не дал далекий стон, который послышался из-под земли. Зуммеров прислушался. Тут крышка погреба внезапно дёрнулась. Потом еще раз.
Оттуда кто-то с силой стучал в нее, намериваясь вылезти, но пока видимо не хватало сил. Никита похолодел от ужаса.
Это та надоедливая старуха! Я ее не убил на самом деле, а лишь только придушил, от чего она потеряла сознание и теперь она хочет вылезти из своей могилы. Вылезти и отомстить!
Стуки из погреба стали настойчивей. Крышка подрагивала и приподнималась всё чаще, а Никита стоял, парализованный страхом и ничего не мог сделать. Он заворожено смотрел на бешено стучащую деревяшку. Внезапно из ямы донеслось какое-то истерическое хихиканье, а затем злой шёпот гулко сообщил.
- Я доберусь до тебя Никита, ты пожалеешь, что убил меня!
Никита подскочил к закрытой нише, подпрыгнул и опустился на крышку погреба. От туда сразу донёсся глухой стук и далёкий звук упавшего на пол тела. Наступила тишина. Не гробовая. Страшней. В ней вязко плавали завывания ветра, скрип двери и шуршащие звуки, словно кто-то ползал по земляному полу. Подтягивался на руках и пальцах, впиваясь во влажный чернозём.
Она умерла, подумал Зуммеров. Упала и сломала себе шею, а эти звуки издаёт кто-то другой". Он осторожно слез с крышки и сел рядом. Дыхание тяжело выходило из груди. Рука медленно потянулась к ручке.
Я должен посмотреть. Убедиться, что она сдохла. Пальцы сомкнулись на массивном, стальном крючке. Глубоко вздохнув, Никита рванул на себя дверцу и заглянул в погреб. Длинная, деревянная лестница уходила во мрак, лишь далеко внизу тусклая лампочка освещала маленький участок земли. У подножия лестницы лежало искалеченное тело старухи. Ее глаза, выражающие адскую злобу, смотрели на Никиту.
- Я доберусь до тебя!!! - заверещала она и приподнялась на тощих руках. Нижняя половина ее тела с чавкающим звуком отошла от верхней в районе пупка, но не осталась в бездействии. Ноги как будто жили собственной жизнью. Они исступлённо молотили по полу и бешено дёргались. Иссиня-черные, блестящие кишки волочились по земле за верхней частью тела. Старуха оторвала их, решив, что они ей сейчас помеха. Она зарычала и с большой скоростью начала взбираться по лестнице, подтягиваясь на одних руках и не сводя безумного взгляда с Зуммерова.
Ополовиненное тело неслось на него с единственным желанием вцепиться в глотку. Никита снова закричал, и вскочив на ноги, побежал по неожиданно вытянувшемуся на неимоверную длину, коридору. Тот был узок, темен и странно исходил волнами по стенам. За его спиной чудовище вылезло из погреба и отталкиваясь на руках, понеслось за ним. Редкие, седые волосы кошмарной старухи развивались по ветру, губы зло выплевывали ругательства.
Задыхаясь от ужаса, заплетаясь в собственных ногах, Зуммеров бежал что есть сил, но бабка не отставала. Ее шипение за спиной раздавалось все ближе, повергая тело в пучину беспомощного страха. Ноги с каждым шагом наливались свинцом, стены начали качаться, пот заливал глаза, мешая обзору. Конечности отяжелели до невозможности.
Все! Конец!
Никита споткнулся, ноги заплелись и он растянулся на полу со сдавленным стоном. Последнее, на что его хватило, это повернуть голову и теряя сознание от ужаса, увидеть как старуха прыгает на него, злобно хохоча.
2
Зуммеров несколько минут лежал на кровати и широко открытыми глазами смотрел в темноту. Его трясло. Посмотрев на наручные часы, он не выдержал внезапно свалившегося на него осознания и зарыдал. Спал он всего пятнадцать минут.
Если такие продолжительные кошмары, будут продолжаться такие короткие промежутки времени, я за одну ночь сойду с ума, - подумал он.
Ни отдыха, ни расслабления, кратковременное забытье в кошмаре не принесло, но дальше спать Никита не собирался. Он встал и направился в ванную. Открыв холодную воду и переключив на душ, Зуммеров залез под ледяные струи и быстро смыл с себя липкий пот. Внезапно на ум ему пришел вопрос
А не сплю я сейчас? Где грань между реальностью и сном? Как её прочувствовать?
И тут мороз пробрал его по коже, но не из-за ледяного душа. Кожа давно уже перестала чувствовать холод, сказывались частые ванны. Никита вспомнил.
Когда я ложился спать, то оставил включенным и свет и телевизор. Да, и музыка орала! Сейчас в зале тишина и темнота. Кто всё выключил?!
Поразмыслить ему не удалось. Пальцы ноги внезапно почувствовали в ванной дыру и Никита удивленно посмотрел на сливное отверстие. Кто-то (или что-то) сняло решеточку с сифона, и теперь там чернела дыра. Вода лениво стекала туда, образуя маленькую воронку. Зуммеров, не отрывая взгляда, смотрел в отверстие и вдруг оттуда показался глаз. Под ванной кто-то находился. Лежал там, прислонив лицо к дыре и выглядывал оттуда голубым глазом. Зрачок нервно бегал в глазнице, игнорируя воду, заливавшую его.
- Кто ты?! - закричал Никита - КТО ТЫ?!!! Прочь из моего сна!!! - Он с размаха ткнул пяткой в глаз и тут же заревев от боли сам, сполз на дно ванны. Его левый глаз взорвался вспышкой, словно ему в око засунули раскалённый прут. Зажав лицо рукой, Зуммеров почувствовал теплую жижу, стекавшую по руке.
- Я не могу чувствовать боль ЗДЕСЬ!!! - кричал он, стараясь протереть левый глаз. Тот упорно не хотел открываться. Вязкая субстанция, резкими толчками вытекала из его головы. Шуршащий звук по кафелю, шлёпанье босых ног и Никита понял, что тот некто, который лежал под ванной, выбрался оттуда. Он или оно сейчас стояло над ним беспомощным и смотрело.
- Нет, нет!!! - Заверещал Зуммеров, в панике размахивая руками - Не подходи, не подходи!!!
А потом его накрыло холодным и липким. Тяжёлое тело навалилось на Никиту и словно начало впитываться в него. Обволокло голову, торс, конечности, сковав Зуммерова по рукам и ногам. Нечто длинное и скользкое обвило его шею и начало залезать в рот. Через несколько секунд, Зуммеров ослепленный и обездвиженный мог только мычать и молиться о конце кошмара. Он задыхался, бился в конвульсии и черная бездна все засасывала его и засасывала.
Откуда-то сверху, издалека, неслись звуки музыки. Неизвестный репер своим речитативом вытаскивал Никиту из кромешного ужаса.
3
-Выглядишь не очень, Зуммер. Ты что, в запое? Или заболел? - Лицо Славика выражало сочувствие. Обсасывая спичку, он сидел верхом на стуле рядом с Никитой. Тот сидел перед монитором компьютера на работе и курил. Сигарета в пальцах сильно дрожала.
- А кровоподтёк под глазом откуда? Подрался с кем?
- С кровати ночью упал. - Ответил он. - Об угол пуфика приложился. - Никита осторожно потрогал опухший левый глаз. То, что он упал с кровати и не проснулся от удара, сейчас больше всего его волновало.
Насколько же крепко меня держатсновидения?Если я падаю с высоты, сильно ударяюсь лицом и не просыпаюсь. Понять можно, сильная усталость, но так можно и умереть от потери крови, если предположим, я разобью нос и не проснусь. Или захлебнусь ею. Очень странно, что кошмары и реальность всё ближе и ближе подходят друг к другу. Перемешиваются. Из снов травмы переносятся в явь. Плохи дела.
Выглядел Никита сейчас немногим симпатичнее покойника. Серая кожа, мертвенно синие губы, впалые глаза, точнее один глаз, правый. Левый почти целиком заплыл.
Самое страшное обнаружилось сегодня утром перед зеркалом. Волосы на затылке и висках покрылись лёгкой сединой. Пока ещё не очень заметной.
Пока ещё!
-Вот мой тебе совет Зуммер. Возьми отпуск и хорошенько отдохни. Можешь даже куда-нибудь к морю съездить. - Славик внимательно посмотрел на друга. - Может это и не моё дело, но мне кажется у тебя проблемы Никит. В последнее время ты сам не свой ходишь. Сейчас иди домой и конкретно отоспись.
От этих слов Зуммеров вздрогнул. Вячеслав ещё раз изучил измождённый вид Никиты и хлопнув его по плечу, ушел работать.
Я долго так не протяну, подумал Никита, Еще месяц и я начну путать сон с явью. Начну сходить потихоньку с ума и в итоге меня упекут в психдиспансер, если... если конечно я доживу до этого. Еще пара подобных вчерашнему кошмаров и сердце не выдержит. Я умру во сне от ужаса.
4
Кончился декабрь, прошел новый год. В середине января выпала двухмесячная норма осадков. Свирепствовали бураны.
Пригибая голову от летящего снега и с трудом разгребая снег ногами, к дому Зуммерова подошел Лев Ильич Носиков. Давний друг отца Никиты. Он поправил мокрые очки на носу и зашёл в подъезд. Пришёл он по просьбе, о которой его попросил Игорь Максимович Зуммеров и был несколько растерян. Немного странным было обращение именно к нему, с просьбой выяснить причину странного поведения Никиты. По словам Игоря, его сын второй месяц не показывался из дому. Никого не принимал, ни с кем не общался и вообще казалось, отрешился от всего внешнего мира.
Звонки по телефону, были единственным, до чего снисходил Никита. Приятели по работе говорили, что Зуммеров в последнее время ходил не в себе, часто беспричинно вздрагивал, выглядел уставшим и очень истомлённым.
Его чуть ли не насильно отправили отдохнуть в отпуск, который он продлил до двух месяцев. Обеспокоенный отец наведался к сыну в гости, но ничего путного не выведал.
Никита говорил, что ему немного не здоровится и чтоб его оставили в покое. Даже сорвался на крик, чего раньше себе не позволял по отношению к родителям. Прежде чем принимать кардинальные меры, Игорь решил посоветоваться с мудрым другом. Лев Ильич пообещал помочь выяснить причину странного поведения Никиты.
-Мало ли что могло произойти. - Сказал он. - Может и нет причин волноваться на самом деле. Ну, влюбился мужчина или может, повздорил с кем. Есть вероятность, что он правда мог заболеть. Нет смысла сразу сеять панику, стоит сначала выяснить, что происходит. Завтра я навещу его.
Утром Лев Ильич подошел к двери Зуммерова и с секундной заминкой постучал. Его несколько волновало то, что с Никитой он по жизни пересекался всего несколько раз и то мельком. Как напроситься в гости и помягче узнать о проблемах парня, если он может даже тебя не помнит. Был, правда, у Льва Ильича один козырь. Несколько лет назад, он помог Никите в одном деликатном деле в сфере налогового законодательства и теперь он хотел попросить вернуть долг. Тогда они общались посредством переписки.
Несколько минут после стука стояла тишина и Лев Ильич постучал вторично. Вслед за этим из квартиры донесся душераздирающий крик ужаса. У пятидесятилетнего старика волосы встали дыбом и затряслись поджилки. На месте он остался лишь потому, что внезапная слабость помешала убежать.
Что там происходит?! лихорадочно подумал Лев Ильич, нужно вызвать милицию? Нет! Не успею. А вдруг там... старик забарабанил в дверь.
- Никита открой! Это Лев Ильич Носиков. Друг отца. Открой, пожалуйста, что там у тебя происходит?!
Щелкнул замок и дверь приоткрылась. В проеме возник старик, на вид, пожалуй даже старше Льва Носикова.
- Здравствуйте, вы ко мне? - Хрипло спросил человек.
- Я к Никите Зуммерову, он дома? - Дрожащим голосом спросил Носиков, а в его голове всплывало ужасное осознание.
Он передо мной! Этот старик, Никита, тридцать лет от роду! Что же с ним произошло?!!!
- Это я, - тихо сказал Никита - вы по делу Лев Ильич или просто... проведать? Я немного занят.
-Что с тобой случилось?!!! Расскажи, умоляю! - Носиков не мог справиться с дрожью и открытым ужасом в голосе. - Родители попросили меня наведать тебя. Они волнуются.
Тридцатилетний старик тяжело вздохнул и открыл дверь, пропуская друга отца.
-Это всего лишь дань уважения. - Сказал Никита. - За то, что помогли мне тогда с налогами. Дело и вправду щекотливое, чтоб я мог делиться им со всеми подряд.
Зайдя в прихожую, Носиков при свете лампы разглядел Никиту повнимательней.
Волосы были покрашены в черный цвет, но у корней проступала седина.
Он полностью седой!!! Старик! С ужасом подумал Лев Ильич. Глаза у Зуммерова действительно были старыми. Красные, впалые и какие то бесцветные.
Где-то там, в глубине зрачка таился безумный страх. Перед чем?!!! Что так пугает парня, что он не выходит из дома второй месяц? Всё лицо Никиты испещрили морщины. Цвет кожи напоминал покойника. Носиков заметил искусанные, плохо зажившие губы и страшную рану на запястье Зуммерова, словно туда кто-то сначала истыкал чем-то острым, а потом прижег.
- Проходите Лев Ильич. - Пригласил Никита. - Я расскажу вам, что здесь происходит, должен кто-то разделить со мной этот кошмар. Чаю будете?
Они прошли в зал и ложе, на котором видимо, спал Никита, ужаснул Льва еще сильнее. Зуммеров разодрал матрас в клочья и спал на торчащих пружинах. Кое-где на них виднелась подсохшая кровь.
- На этом долго не поспишь, - объяснил Никита, перехватив взгляд Носикова и горько усмехнулся, - ну обо всем по порядку.
Несмотря на жутковатую атмосферу в квартире и повисшее в воздухе напряжение, везде было идеально чисто. Никита словно душевнобольной некой манией, забывался в уборке и по пылинке выдраивал каждый уголок в доме.
- А теперь садитесь, Лев Ильич и слушайте, но предупреждаю. ТАКОГО вы ещё не слышали.
2
"Некоторые кошмары повторяются. Особо самые страшные. Я снова и снова могу переживать один и тот же ужасный сон, не считая мелких отхождений от основного сценария и с каждым разом сон все страшней. Я не могу не спать. Я держусь на таблетках и физических стимуляторах максимум четыре дня, потом наступает состояние близкое к обмороку, переходящее в сон".
"Какие физические стимуляторы ты имеешь в виду?"
"Боль. Чем она сильней и продолжительней, тем меньше хочешь спать. Я колю себя в запястье шилом и прижигаю открытую рану сигаретой. Помогает, но, к сожалению не надолго. Все чувства атрофируются. Я не чувствую кожей ледяной душ, не слышу громкую музыку, в последнее время даже боль отходит, когда наступает сон. Кошмар занимает в моей жизни все. Я боюсь себя, боюсь, что могу принести вред окружающим".
"Каким образом ты можешь своими сновидениями нанести вред окружающим? Боишься за собственную психику? Были признаки неуправляемой агрессии?"
"Две недели назад я начал ходить во сне. Я не знаю, на что способен в состоянии сомнамбулизма. А вдруг очередной кошмар из сна, предстанет передо мной в реальности близким человеком? Я же его убью".
"Как ты узнал, что ходишь во сне? Ты же спишь!"
"Иногда я просыпаюсь в другой комнате. Стоящим где-нибудь в углу или бывает сидя на стуле. Последний раз я переложил все вилки и ножи из ящика буфета, себе под кровать и ни секунды об этих действиях я не помню.
Я выбираю самую неудобную позу для сна, я делаю все, чтоб сократить минуты страха, но бесполезно. Рано или поздно, я засыпаю и знаете Лев Ильич, что совсем ужасно? За пол часа сна, я проживаю ТАМ целую вечность, словно время растягивается. Вечность в страхе. Бороться бесполезно".
"На лицо признаки опухоли головного мозга Никита! Не хочешь сходить в больницу, проверится? Это не шутки!"
"Я ходил. Правда, ходил. Когда не мог больше терпеть. Никаких отклонений не обнаружилось и мозг у меня нормальный".
"В твоем случае нужно более тщательное обследование, на зарубежном оборудовании. У меня есть знакомый в клинике..."
"... в клинике доктора Бурковского? Был я и там. Взяли с меня кучу денег, целую неделю облучали всякими умными агрегатами, чуть не сделали трепанацию или лоботомию, не помню, что они мне предлагали и всё впустую. Физически я здоров"
"Нужно рассказать родителям. Они волнуются"
"Я расскажу. Может позже. Когда совсем средств не останется. Я боюсь"
"Не волнуйся, в психиатричку тебя никто не отдаст"
"Я надеюсь"
"Можешь рассказать мне хоть один кошмар. Пожалуйста. Мне необходимо знать, с чем ты имеешь дело, прежде чем я дам тебе дельный совет"
"У вас есть дельные советы как мне помочь? Извините Лев Ильич, но сейчас самым лучшим для меня будет застрелиться. Единственное, что меня удерживает от суицида, это страх того, что кошмары последуют за мной туда! В загробную жизнь!"
"И всё же я попробую тебе помочь. Всегда есть последняя инстанция, куда обращаешься тогда, когда остальные средства бессильны"
"Вы меня заинтриговали. Уверены на счёт кошмара?"
"Абсолютно"
"Конечно, я не смогу передать всей палитры отрицательных эмоций, присущей во снах, но попробую описать максимально ярко.
Этот сон повторяется уже раз десятый и пожалуй он единственный, где присутствует некий приятный элемент. Девушка. Фантастически красивое создание, которое может существовать только во снах.
Мы находимся с ней на зеленом лугу. Тихое, красивое, волшебное место. Небо над головой тёмного цвета, но не страшного. Это таинственная темнота. Рядом тихо плещется маленький пруд. Луг простирается до самого горизонта и кроме нас с девушкой и гигантского дуба, под кроной которого мы стоим, никого нет. Мы стоим и смотрим друг на друга и оба почему-то знаем, что любим. Безумной, сладкой, пьянящей любовью, связанны душой и телом. Ее бездонные очи смотрят в мои и они просто великолепны, но почему-то всё время печальны. В уголках глаз стоят слёзки и я не могу понять причину её грусти. Я обнимаю её, целую, спрашиваю, в чём дело, а она гладит меня по щеке и шепчет "бедный мой, бедный".
Ничего сначала не предвещает беды. Рядом плещется небольшой такой, тихий и спокойный пруд. Крона дуба неподвижно висит над нами.