Аннотация: Wake up Romeo! You're giving me bad insomni...
Wake up Romeo!
1.
- Кто эта юная прелестница? - спросил король, немного склонив голову к уху Жозефа, стоявшего слева от него.
- Дочь маркиза Дебрасси, ваше величество, Беатриса. Дебютантка. Вчера была представлена ко двору.
- Хм, вчера я как-то не обратил на нее внимания. Очень, очень мила!
Дебютантка - миниатюрная стройная девушка с пепельными волосами и синими глазами, очевидно, заметила, что король ее рассматривает, быстро на него взглянула, залилась нежным румянцем и поспешно отвернулась. Король усмехнулся.
- Жозеф, позаботьтесь... Ну, вы знаете.
- Слушаюсь, ваше величество!
Жозеф поклонился и юркнул в толпу придворных. Через некоторое время король отступил назад, ближе к алому занавесу с золотыми кистями, а потом ловко скрылся за его бархатными складками. В это время группа дам, среди которых находилась дочь маркиза Дебрасси, вышла в сад - не без направляющих усилий верного Жозефа. Дамы постепенно разбрелись по лабиринту дорожек, освещенных факелами, и юная Беатриса внезапно оказалась наедине с королем, вышедшим из-за куста.
- Сир! - девушка присела в глубоком реверансе.
Король с удовольствием заглянул в низкий вырез ее платья. Беатриса выпрямилась и робко посмотрела на короля.
- Приглашаю вас на небольшую прогулку, дитя мое, - сказал король. - Обопритесь о мою руку.
- О, я не смею, ваше величество!
- Не бойтесь, дорогая. Я такой же человек, как все прочие, так что вас не поразит молния, ежели вы ко мне прикоснетесь.
- Не уверена, - пробормотала девушка, но все-таки уцепилась своей дрожащей ручкой за королевский локоть.
Король неспешно повел ее вдоль по аллее по направлению к закрытой беседке, весьма уютно обустроенной. Там уже был накрыт стол: вино, фрукты и сладости. Среди хрустальных графинов и золотых блюд с угощением пряталась небольшая шкатулка красного дерева с поднятой крышкой, внутри которой на синем бархате покоилось роскошное жемчужное ожерелье. Это была будущая награда Беатрисе за ожидаемые королем удовольствия. Войдя в беседку, девушка быстро и внимательно осмотрелась. Она оценила роскошь убранства и угощения, а также удобство широкой кушетки. Заметив шкатулку с жемчугами, она незаметно усмехнулась, а увидев среди графинчиков темную бутылку с этикеткой "Coca-Cola Zero" изумленно подняла брови и покосилась на короля.
- Позвольте предложить вам вина, - галантно сказал король.
Он собственноручно разлил по бокалам темно-красное вино с пряным ароматом черного винограда и корицы. Девушка пригубила вино, рассеянно отщипнула кусочек кекса и внезапно взглянула прямо в лицо королю:
- Простите мою смелость, сир, но я хочу задать вопрос.
- Дерзайте, дитя.
- Вам никто никогда не отказывает, да? Все тут же падают к вашим ногам?
- Ээээ... Ну, в общем...
Король растерялся. До сих пор ни одна женщина не позволяла себе столь смело с ним разговаривать.
- А ведь это только потому, что вы король. Вы не задумывались об этом, ваше величество? Женщины отдаются не вам, а вашему титулу.
- Но... Титул - это и есть я!
- Разве? Вы - просто человек, как вы сами изволили недавно заметить. А титул, корона - такие же украшения, как те жемчуга, что лежат в шкатулке. Очевидно, бриллиантов я недостойна. И вообще, все это нисколько не развлекает. Так что - пока, сир!
И Беатриса исчезла - растворилась в полумраке освещенной свечами беседки. Король стукнул кулаком по столу, потом схватил шкатулку, с силой шваркнул ее на пол, и россыпь крупных жемчужин горохом раскатилась по полу и ступенькам. Король покачал головой и рассмеялся.
2.
- Сударыня, к вам месье Вольдемар! Прикажете принять?
- Пусть войдет, - лениво произнесла молодая дама, возлежавшая на кушетке в элегантной позе. Горничная присела в книксене и открыла дверь, впуская взволнованного молодого человека с огромным букетом темно-красных роз. Дама протянула ему руку, и молодой человек осыпал ее поцелуями, упав на колени около кушетки:
- Зинаида Павловна, богиня! Несравненная!
- Присядьте, Вольдемар, - Зинаида легонько подтолкнула молодого человека по направлению к креслу. - Что это вы принесли? Розы? Отдайте Даше, пусть пристроит куда-нибудь.
- Но... Вы же любите розы! Разве нет? Я специально искал этот редкий оттенок! Смотрите, они почти фиолетовые!
- Время роз прошло, мой бедный Вольдемар. Сейчас мне милее фиалки.
Вольдемар нервно потирал руки, с обожанием глядя на Зинаиду Павловну, корсаж которой на самом деле был украшен букетиком фиалок - в тон темно-фиолетовому платью с черными кружевами. Зинаида Павловна была очень хороша: бледная кожа, темные выразительные глаза, трагический излом бровей, капризный рот. Каштановые волосы высоко подняты надо лбом и собраны в пышный узел, тонкие пальцы изящных рук унизаны драгоценными перстнями, а из-под подола платья кокетливо выглядывают щиколотки стройных ног в узких бархатных туфельках и черных чулках с вышивкой.
- Как ваши дела, Вольдемар? Почему вы до сих пор не в Москве? Разве вас не ожидает дядюшка?
- Ах, какие дела?! Какой дядюшка?! Когда вся моя душа стремится к вам и только к вам!
- Одна лишь душа?
- Нет! Душа, сердце и... и...
- И прочие части вашего трепетного организма.
- Да.
- Что-то вы сегодня на редкость косноязычны, Вольдемар.
- Да, я молчу, не зная, что сказать. Не оттого, что сердце охладело! Нет, на мои уста кладет печать моя любовь, которой нет предела...
- Ха, 23-й сонет Шекспира. И к тому же в переводе Самуила Маршака, который, между прочим, еще этого не переводил. Перебор, Вольдемар.
И Зинаида Павловна исчезла, медленно растворившись в воздухе. Только букетик нежных фиалок остался на кушетке. Вольдемар вскочил, топнул ногой и воскликнул:
- Да сколько можно! Я устал гоняться за тобой сквозь века!
- Попробуй еще раз! - прозвучал неизвестно откуда нежный женский голос, совсем не похожий на низкое контральто Зинаиды Павловны. Вольдемар покачал головой и рассмеялся.
3.
- Состязаться с девушкой? Да за кого вы меня принимаете?! - возмущенно воскликнул молодой мужчина, сидевший верхом на пятнистом мустанге. Это был старший сын вождя. А девушка, гарцевавшая неподалеку на черном коне, была дочерью шамана дружественного племени. Молодые люди встретились на ежегодном осеннем празднике, когда традиционно устраивались конские ристалища. Девушка рассмеялась:
- Ты так боишься поражения, Канги?
- Я ничего не боюсь, Натта! Скачем!
По сигналу вождя лошади понеслись рысью. Наездники должны были проскакать три круга. Вперед вырывалась то одна, то другая лошадь, и болельщики громогласно вопили, свистели и улюлюкали, размахивая руками. К финишу лошади подошли ноздря в ноздрю, но мустанг Канги все-таки сумел рвануться вперед и выиграл. Канга радостно закричал, воздев руки к небу, а Натта подъехала очень близко, опустила руку юноше на плечо и шепнула прямо в ухо:
- Я поддалась тебе, Канга. Не хотела позорить тебя перед соплеменниками.
- Поддалась?! - возмутился Канга, - Ах, ты...
Но девушки и след простыл.
Поздно ночью Натта пришла на берег реки. Течение было быстрым, но здесь русло расширялось и образовалось что-то вроде запруды, где вода прогревалась, и вполне можно было купаться. Девушка разделась, закрутила повыше длинные волосы и вошла в воду. Поплавала некоторое время и вернулась на берег - встала, раскинув руки в стороны, словно загорала под луной, которая как раз показалась на небе. На другом берегу реки показалась мужская фигура. Человек постоял, потом с громким плеском прыгнул в воду - тот берег был выше. Девушка не шелохнулась. Канга вылез из воды и подошел к ней.
- Значит, поддалась? - спросил он, обнимая прохладные плечи девушки.
- Конечно! А то ты еще бы сто лет раскачивался.
Они поцеловались, а потом опустились на землю. Луна равнодушно смотрела с неба на переплетение обнаженных тел, а река так же равнодушно слушала их страстные стоны и вздохи. Потом Канга и Натта долго лежали бок о бок, сплетя пальцы рук и молчали. Потом Натта лениво произнесла:
- Что это летит высоко в небе, Канга?
- Наверно, спутник, - зевнув, ответил Канга.
- Ну да, конечно, - рассмеялась Натта.
- Вот черт! - воскликнул Канга и тоже рассмеялся.
Потом их тела медленно растаяли в лунном свете и исчезли. Только тихий смех еще долго витал над водой...
4.
Рэн снял шлем сновизора и с досадой швырнул в угол: опять сбоит! Ладно, с этим дурацким сонетом он сам облажался, но откуда взялась кока-кола на столе короля, черт побери? А спутник вообще ни в какие ворота! Рэн вздохнул, поднялся и прошел в соседний отсек, где жила Илга. Она тоже проснулась и сейчас стояла у прозрачной стены, прижав ладони к стеклу. Рэн на ходу поправил наушники и, подойдя, приложил руки к ладошкам Илги - со своей стороны стекла:
- Привет!
- Как мне все это надоело, - вместо приветствия сказала Илга. - Чушь какая-то: короли, мустанги!
- Кока-колу видела?
- А то! Бред. Может, дело в том, что мы уже все пересмотрели? Все сюжеты?
- Вряд ли. Просто что-то разладилось. Я попробую починить.
- Ну, попробуй. Не знаешь, почему никто не приходит? Что они делают? Уже давно должны были получить результаты тестов. Сколько мне тут еще сидеть?
- Я узнаю.
- Пожалуй, я еще посплю. Просто так, без этих идиотских снов.
- Прости, что так нелепо все получилось. Я старался.
- Да ладно, последний сон был вполне хорош! До появления спутника.
- Вот именно.
Илга снова улеглась на кушетку, а Рэн тяжко вздохнул и медленно побрел по длинному коридору, рассеянно проводя рукой по его прохладной ребристой поверхности. Спрашивать было некого. Они с Илгой остались вдвоем на этой биостанции, запрятанной высоко в горах, да еще в чужой стране. Вирус выкосил всех. А связи с "большой землей" не было уже два месяца, и Рэн мог только гадать, есть ли еще выжившие или они с Илгой последние представители некогда многомиллиардного человечества? Неизвестно откуда взявшийся вирус бушевал на Земле уже три года, и, хотя ученые всех стран бились над созданием вакцины, ничего путного не получалось.
Вирус был очень коварным: передавался от человека к человеку при контакте, инкубационный период длился около месяца, а симптомы были самыми обычными: слабость, насморк да кашель, ничего особенного. Высокая температура держалась несколько дней, а вот дальше начиналось самое страшное: человек засыпал, впадал в кому и умирал. Не выживал никто. Только Илга. Она заболела сразу после свадьбы - Рэн привез ее в больницу на машине, украшенной воздушными шариками и цветами, с жестянками, привязанными к заднему бамперу.
После больницы, где Илга провела месяц, так и не впав сонную кому, их с Рэном увезли на эту удаленную от мира биостанцию, причем самым ценным объектом был Рэн, который вообще не заболел. Так они с Илгой превратились в "подопытных кроликов": Илга жила в стерильном секторе, потому что ее иммунитет был ослаблен, и ей грозила опасность повторного заражения, а Рэн постепенно стал кем-то вроде внештатного сотрудника биостанции. Илге вводили новые лекарства и вакцины, потом делали тесты на антитела. Но последний тест уже некому было делать, так что неизвестно, выработались, наконец, антитела у Илги или нет.
Рэн не знал, что делать: сказать Илге правду, не говорить? Они могли бы так прожить очень долго: продовольствия хватит на сто лет, воды тоже, солнечные батареи работают исправно, есть запасной генератор, фильтры работают. Фильтры! Вся проблема была в фильтрах. Рэн уже неделю думал над этим вопросом - он нашел и изучил инструкцию по обслуживанию стерильного отсека, а в ней было написано, что фильтры следует менять раз в три месяца. Срок приближался, и Рэн надеялся, что сможет сам их заменить. Но это был последний набор, потому что заказанная партия так и не пришла. Если она не придет, что вероятнее всего, то у них есть еще три месяца. А что делать потом?
Рэн думал, не съездить ли самому за фильтрами: до отключения интернета он успел узнать адрес производившего их предприятия. Это было на другом конце страны, но страна-то небольшая: часов за пять можно доехать. Но Рэну не хотелось оставлять Илгу одну. И еще одна мысль не давала ему покоя: может, вообще нет смысла Илге сидеть в изоляции? Если их осталось только двое во всем мире? Наверно, и вирус сдох, когда не осталось переносчиков? Может, стоит выйти наружу и поселиться ниже по склону, в давно заброшенной деревне? Все лучше, чем в этом опостылевшем комплексе биостанции...
Погуляв без толку по пустым коридорам и кабинетам, Рэн вернулся к Илге - она спала, свернувшись калачиком, такая трогательная, такая любимая! Рэн долго смотрел, потом решительно открыл дверь стерильного отсека и вошел. Присел на край кушетки, где спала Илга, погладил ее по голове, поцеловал в теплую щеку. Илга повернулась и сонным голосом прошептала:
- Наконец-то... Я думала, ты никогда не осмелишься...
- Я боялся.
- Чего?
- Что ты умрешь.
- Но не прямо сейчас, правда?
- Правда, - сказал Рэн, укладываясь с ней рядом.
- Здесь так тесно! Давай на полу?
- Да, для парочки эти кушетки точно не предусмотрены!
Рэн быстро принес несколько тонких матрасов, собрав их по комнатам сотрудников и разложил на полу. Илга сняла комбинезон, под которым у нее были только маленькие одноразовые трусики, и легла, протягивая руки к Рэну - он поспешно раздевался, но вдруг замер, с отчаяньем глядя на Илгу: она захрипела и закашлялась, изо рта у нее полилась кровь... Рэн страшно закричал и упал, потеряв сознание.
Врачи и сестры засуетились вокруг Рэна, а Илга, волнуясь, смотрела из-за стеклянной перегородки. Наконец сердечный ритм восстановился, и главный врач сказал Илге:
- Да, опять то же самое: четыре фазы быстрого сна подряд и остановка сердца. Сколько мы можем его заводить, не до бесконечности же...
- А вакцина? Вы говорили, что она вот-вот прибудет? - спросила Илга.
- Ждем. Но еще неизвестно, как она подействует - ты же сама знаешь: случай исключительный. Единственный человек в мире, который под действием вируса не впал в кому, а просто заснул парадоксальным сном, в котором периодов быстрого сна больше, чем медленного. Не умирает, но и не просыпается. А ты переживаешь и почти не спишь. Если вас с ним сложить и разделить пополам, получится два нормальных человека.
- Если бы это можно было сделать...
- Ладно, ждем вакцину.
Вакцина прибыла через два дня. Сестра осторожно ввела в вену Рэна прозрачную жидкость, и все замерли, с волнением глядя на его бледное лицо. Шла минута, другая, третья... Наконец ресницы дрогнули, и Рэн открыл глаза.
- Зачем? - тихо спросил он, глядя в потолок. - Зачем я проснулся? Зачем, если Илга мертва?!
- Я жива, Рэн! Посмотри на меня! Рэн, любимый!
Илга бросилась к Рэну, затормошила его и стала целовать, обливая слезами:
- Ты очнулся! Какое счастье! Теперь все будет хорошо...
- Ты уверена? А вдруг... это тоже... сон?
- Да? И кто же кому снится? Ты - мне или я - тебе?
Илга и Рэн обнимали друг друга из всех сил, боясь, что слова Рэна могут оказаться правдой. Что они увидят, окончательно проснувшись? Они не знали.
...
*** "Wake up Romeo! You're giving me bad insomni..." - song by Caro Emerald created by Daniël Maarleveld in collaboration with Planet X.