Бог Искренности!, я слишком знаю, как инфантильны, как немощны мои фантазии, и все-таки хочу, чтобы Ты был Богом Силы. Тогда я взывал бы к руке, тогда просил бы и разорялся в прах, чего не могу теперь перед тобой. Тебе я расскажу, как выдумал такого несуразного бога. Как тяжело избегать длиннот и оттяжек! Но лишь одно словечко вперёд моему признанию, потом уж будет поздно. Я выдумал то, как молился бы ему, этому моему богу. И даже именно из этой выдумки он происходит. Я не себе бы просил. Вот, вышла глупость, однако, я хочу докончить и эту абсурдную идею. Просил бы за других, которые были бы мне близки, прекрасные замечательные - они бы и всем, но мне - в первую очередь. А у них был бы я - свой. Говорю - косточка в теле, изящная ручка амфоры- узоры там переплетаются, но и она как неотъемлемая часть целого, всё же еще и просто ручка. Так точно жили бы и мы, я говорю так об этих людях. Да что уж там юлить,- я хочу себе детей, семью, хочу разделиться и умножиться, измениться, но и узнать в том часть себя. Желание настолько низкое и фантастическое, что лишь с Тобой могу произнести эту фантазию. Собственно я забылся, от моего признания уже ничего не осталось. Остатки человечностипобуждают меня продолжить, дабы истребить литературу в этом поступке.
Сегодня понедельник, человеческий город Дит, у нас две руки и две ноги. Мы встаем утром и ложимся спать ночью. Как не умею я говорить и вести себя! Перед листком краснею и заикаюсь, мысли путаются, не способные выдержать даже городской формы... Годовой объем прозы.., песен.. Не знаю.
Мой ментор лучше меня во сто крат. Он мастер дефектов. Смекалка и сила делает его одним из лучших в своем деле. Ежедневно они обрабатывают и подновляют дефекты зданий и крупных вещей, препятствуя их размножению. Его ментор был из гильдии очистки. Я тоже работаю в этой гильдии. Каждый из нас помнит около 600 приемов- осмотра вещи на предмет почкования, уничтожения и сбора лишних вещей, поисков "самостоятельных зачатков" и т.д. Каждый, кроме меня. Но я служу в самой выгодной атмосфере думающих и деятельных старателей. Теперь уже человек конченый, я никому не сказал об этом. Даже невзирая на ту интеллектуальную терпимость, идеалы которой восстанавливает город. Почему?,- пока я не смею задать этот вопрос Тебе. Ну то есть я знаю, что стыжусь своего падения, но это ведь еще не мысль. Это-то я понимаю. Да... А вот мой сосед - другой. Гильдия разработки самая маленькая. Центральный район города. Эстетические умы трудятся там над особыми дефектами, они разрабатывают дефектные предметы, способные к размножению. Лучшие модели внедряются в город, заменяя старые, менее совершенные и прекрасные, сотрудниками контроля эстетического разнообразия. Моя самая тяжелая смена в музее копий, чистый Вавилон сумасшедших корреляций предметов. Еще один факт о городе, который я скрываю из малодушия. Не могу написать, не могу выразить смежное чувство идиотской горечи. Люди.., личность человека .. поределяется неспособностью к размножению. Жизнь не способна к прямому размножению. Косвенное зарождение, поддержание условий, центральная яма... Сейчас провалюсь. Допишу завтра.
Я хотел сказать, что непременно уйду. Ведь никого не принуждают работать, есть, вставать рано утром или говорить с кем бы то ни было, я могу преспокойно оставаться с подобными недостатками, буде на то интеллектуальная воля. Другое. Чувствую, как хочу остаться, но именно в том извращенность моей мысли, что ведет не в город, а из него. Может быть единственной мысли. Я хочу покинуть город и предметы, по возможности избежать корреляции, раздеться, не есть три дня и умереть. Положим, я замерзну на северных окраинах страны, стану предметом. Вот теперь не могу остановиться. Украду намеченные тела мужчин и женщин из ямы. Тех, чья проза остается лучшей и после смерти, а стихи постоянно приходят в голову. И если тела исчезают, разрушаются, но не делятся... Я создам свою ледяную яму, из которой народится новый человек.
Экий вздор! Чего не пойму,- как такая галиматья не делится подобно предметам? Неужели законы природы признают за ней прозаическую ценность? Как меня это удручает!
Я не верю в политику. Я придавил листок тяжелой книгой. И если вы читаете этот клочок, значит с последней заметкой он таки разделился и теперь извергается мириадами копий в открытое окно. Ну да у нас, в очистке, шалости, как и везде,- против целей работы. И, знали бы вы сколько всякого сора ежедневно приходится уничтожать! Воистину, добрякам и мудрецам города недоступна черная полусфера моей мудрости - тиража мертвых и глупых идей.