Материал : Гумилев "Струна Истории" Роберт Музиль "Человек без свойств"
1. Пруст рассчитывал, что, высказывая бытовые обобщения, может качественно перейти к новому уровню общности,- "утраченному времени". Эта вера, как и любая другая, несет всю нагрузку оправдания его творчества. Музиль, о котором хочу сказать в этой части, не отличался подобной инфантильностью. И оттого выдумал антураж, где обобщения обобщений оправдывали бы свою теоретическую бесплодность, неспособность подняться над уровнем субстрата. Именно речь идёт о деятельности комитета по выработке национальной идеи, что сейчас звучит еще острее. (...)
2. У китайской монеты в середине было отверстие. Можно хранить монеты в сундуках, но для практических целей удобна суровая веревка. Физические аспекты теории пассионарности Гумилева подчас не заслуживают критики, что не умаляет педагогической ценности компоновки и обобщения исторического материала. Возможно, выгодная экономика мышления и памяти требует расточительности. Требует таких ясных моделей, которые при желании можно отбросить ради материала. И правда, единая грамматика зачастую уступает фонетике фразы (много примеров в книге Корнея Чуковского "Живой как жизнь"), а лаконизм заключается не в сокращении оборота, но в сокращении времени его транскрипции, расшифровки.
3. Отдельный вопрос - изустные навыки в письме. Книги устных лекций Гумилева, ровно как и полуустная повествовательность Достоевского оставляют известный отпечаток- естественного течения времени. Много проще войти в круг понятий автора, если ваше время совпадает. Совсем не так у Музиля, где важнейшим препятствием между автором и читателем встает именно изменчивость, самостоятельная музыкальность темпа его рассуждений, со своими длиннотами и аллегро. Развивая метафору с материальными ценностями (пункт 2), роман можно уподобить гладкому слитку золота, который, как известно, человек не в силах оторвать одной рукой от стола. Потенции объекта выше, чем у связки монет, но он менее пригоден для частного ритма и способа жизни того, кто захочет им воспользоваться. Образ внешней действительности испытывает большое искажение вблизи такой суммы разнородного интеллектуального опыта.
Письменная прозаическая речь развивалась, подобно логике, из обобщения и унификации языка- устного бытового и мнемонических поэтических образцов. На этом пути проза потеряла большую часть приспособительной гибкости, которая отличала, например, песенный эпос, отсюда и "вопрос прозы"- виды отношений с читателем, имагинативный статус автора, проблема дистанции. Возврат подлинной изустности литературе выглядит самостоятельным обобщением множества частных и эффективных языковых приемов, живой энергетики поиска, косноязычия, синкретизма. Тогда как творчество великих собирателей и вивисекторов, например Музиля, служит не только материальным плацдармом, но и чисто эстетическим стимулом к такой изустности, качественно оформляя пресыщение и завершенность самостоятельных направлений чувства.