Жаркий и пропитанный сухостью ветер беспечно развевал золотые кудри мужчины и несколько жестоко бил, хлестал по лицу, словно адской плетью. Он проникал в самую глубь души и терзал ее, разрывая в клочья.
Золотоволосый мужчина хмурится и задумывается над тем, а есть ли у него эта душа... Владыка Македонии, властелин Азии, завоеватель Сирии и Египта отрицательно качает головой. Боги проявили к нему высшую степень жестокости. Когда-то великий царь считал себя одним из жителей Олимпа.
Да, за подобную самоуверенность и дерзость Небесные Создания не помилуют никого: будь ты рабом, простым рыбаком, воином или даже царем.
Александр был всегда крепок телом и духом. Даже сам Ахиллес мог ему позавидовать! В одном смертном хранились: сила, могущество, редкого склада ум, дивная красота и выдержка.
Множество поданных считали своего повелителя воплощением божественности, чего-то неземного, прекрасного, идеального. То самолюбие, что поселилось в Александре, проросло и дало свои горькие плоды.
Но как это нелепо, жалко и невыносимо! Почему за прегрешения царя, страдают его близкие? Ответ весьма прост - так будет значительно больней.
Милый и надежный друг пал. Его больше не будет рядом, он не улыбнется, не скажет слов о любви, не поддержит в час тяжелых страданий и мук, не напомнит о извечной привычке вскидывать подбородок.
Гнев смешан с болью, отчаяньем и желанием убить каждого, кто хоть немного связан или причастен к гибели его опоры, его любви, частичке самого Александра Македонского.
Златокудрый владыка не может прийти в себя и смириться с ядовитой мыслью, что его Гефестиона больше нет.
Царь видал великое множество смертей. Большинство из них настолько будоражили сознание, что иногда было трудно остаться при здравом рассудке.
Александр сжимает кулаки и смотрит куда-то в даль, сквозь пространство, сквозь время, в надежде увидеть своего верного друга.
Они так долго были вместе, делились переживаниями, планами на будущее. Теперь все это осталось в далеком и безвозвратном прошлом.
Ранее...
Маленький мальчик с копной волос цвета золота умело управлялся с тяжелым железным мечом. Множество юношей из знатных семей наблюдали за наследником македонского престола.
Упрямство и честолюбие Александра не позволяли ему отступить. Он хотел быть лучшим среди всех, ведь этот славный мальчуган - потомок самого Геракла! Уже с рождения ему отведено место на Олимпе.
Мальчик наблюдал за каждым движением своего партнера по мечу.
- Давай, Гефестион, не робей! - с напором произносит Александр.
- Как скажешь, - покорно отвечает кареглазый соперник.
Золотоволосый хмурится и отступает назад.
- Не нужно быть таким покладистым! Бейся со мной во всю мочь!
К мальчишкам подошел старик с седой бородой и добрыми зелеными глазами.
Пыл Александра поутих, но он все равно был возмущен тем, что с ним не желают бороться как с равным.
- Миеза не создана для битв и обид, - несколько хрипловатым голосом напомнил старец. - Вы здесь, чтобы обучаться, не забывайте об этом. А вы, мой юный принц, должны ко всему относиться с терпением, - учитель взъерошил золотые кудри Александра.
- Он должен сражаться со мной, а не блокировать мои атаки, - резко заявил будущий царь.
- Не сердитесь, не думаю, что Гефестион жаждал вас обидеть, ведь так?
Кареглазый мальчуган энергично закивал головой.
- Таким образом он просто проявляет свое уважение, вот и все.
Александр посмотрел на своего наставника, Аристотеля, затем перевел взгляд на друга.
- Мне стоит вернуться к изучению Илиады, - мальчик бросил меч на землю. - И не нужно мне этого уважения.
***
Накануне пышного пиршества уже взрослый Александр гулял по дивным садам своего родного дома.
Он не был схож с тем мальчишкой, который учился в Миезе. Тело окрепло, ум ясный, взгляд рассудительный.
Ему уже двадцать, и его молодость цвела, точно бутон самого прекрасного цветка.
Принц с некой печалью вспомнил то время, когда занимался различными науками под покровительством Аристотеля.
Нет, он не тосковал по тем беззаботным дням, когда можно было творить шалости. Не было грусти и по урокам, хотя Александр любил их.
Его меланхолия таилась гораздо глубже. Олимпиада - мать царского наследника - не разделяла печаль сына, ибо прекрасно знала, чем она вызвана.
Рядом не было Гефестиона, и лишь Богам известно, удастся ли Александру с ним свидеться.
В Миезе они были неразлучны. Принц живо помнил, как он со своим верным другом не раз рассуждал о том, как они покорят весь мир и их имена будут жить в истории.
Гефестион поддерживал его и долгими ночами описывал их совместное будущее. Слова кареглазого рождали в Александре неподдельное восхищение и вдохновение. Теперь он не так сильно боялся того дня, когда взойдет на трон, ведь принц был уверен - Гефестион будет рядом.
А сейчас, гуляя в одиночестве по саду, будущий царь чувствует себя скверно и опустошенно.
Мать не единожды твердила ему, что дружба с этим мальчишкой - ошибка и стоит все внимание уделить политической деятельности и выбору жены.
Александр искренне пытался следовать напутствиям своей любимой матери. Но это наваждение, это ощущение не заполняемой пустоты, ни на миг не покидали молодого мужчину.
Между ним и Гефестионом еще с детства образовалась тонкая нить, что крепко связала их вместе. Но, с каждым новым восходом солнца принц менее уверен в том, что эта нить еще не разорвалась.
Вдохнув горячий воздух и тихо выдохнув его, Александр пробежался пальцами по своим золотым кудрям. Он так делал довольно часто, когда думал о чем-то очень важном.
Расхаживая среди благоухающей зелени, принц не чувствовал ее аромат. Все оживет лишь тогда, когда рядом окажется самый близкий, самый преданный и самый любимый человек.
Золотоволосый завел руки за спину и продолжил свою скучную прогулку.
Совершенно неожиданно он ощутил на себе несколько прожигающий, томный и в то же время волнующий взгляд.
Александр обернулся и увидел вдали силуэт, который стоял за невысоким деревцем. Он не мог разглядеть лик гостя, но был уверен, что взгляд обращен на него.
Понадобилось несколько мгновений, чтобы принц распознал в незнакомце того, с кем не виделся уже достаточно долго.
Он изменился, вырос и стал еще прекрасней, чем был. Наследник несколько робко сделал шаг навстречу боясь, что это - сновидение, и одно резкое движение может испортить все.
Гость выходит из тени дерева, и золотоволосый едва может удержать свой восторг. Теперь Александр шествует гораздо уверенней.
Гефестион! Его милый Гефестион! Принц не мог даже подумать, что он появится столь неожиданно.
Как же возмужал друг! Высок и строен, точно кипарис. Волосы цвета каштана заплетены в короткую косу. Идеальное смуглое тело скрыто за белоснежной тканью туники. На могучих руках застегнуты кожаные браслеты.
Карие глаза горят тем же живым блеском, что и в детстве, даже ярче. На тонких чувственных губах играет улыбка, по которой так сильно тосковал Александр.
Он не мог дождаться того мгновения, когда сможет заключить Гефестиона в свои объятия. Принц слишком долго и мучительно ждал все эти годы.
Ни одна женщина, что была навязана матерью, не в состоянии пробудить в Александре все те чувства, что задевал лишь одним свои присутствием Гефестион.
Будущий царь крепко обнял друга, и все его тело вспыхнуло, словно факел. Опьяняющий аромат мускуса, что исходил от Гефестиона, действовал на Александра, как особый вид дурмана.
- Нет-нет, - прошептал македонский наследник. - Для тебя я всегда останусь Александром. Прошу, помни. Для меня это важно.
- Александр, - выдыхает преданный друг.
- Да.
Когда слабость, вызванная внезапной радостью, минула и принц разомкнул объятия, мужчины долго смотрели друг на друга.
- Я скучал, - несколько стыдливо произнес Гефестион.
- Не более, чем я.
- Ты все так же вскидываешь подбородок, - чуть усмехаясь, заметил кареглазый.
- Не могу избавиться от этой привычки.
- И не нужно этого делать, - с серьезным видом заявил гость. - Мне нравится в тебе все: каждое твое движение, слово, взгляд.
Александр еще раз его обнимает, убеждаясь, что это не сон.
- Какой дивный сад, - восхищенно произносит Гефестион и осматривается вокруг.
Принц усмехается, но ему уже нет дела до всей этой сочной зелени. Его внимание приковано к другу. Взором он поглощал каждую черточку лица самого близкого человека.
- Что с тобой? - Гефестион стал хмур.
- Клянусь Зевсом, тебя сотворила сама Афродита.
- Нет такого человека, который смог бы затмить твою царственность и обаяние.
- Мой друг, мне невыносимо больше ждать! Я хочу столько всего тебе поведать! Время в разлуке было слишком долгим, я жажду твоего общения!
- Тогда вперед! Теперь у нас вдоволь времени, чтобы наговориться. Полагаю, я успел на пиршество?
- Еще бы! Ближе к ночи оно и состоится.
Никто не мог предвидеть того, что это пышное празднество превратится в кровавое.
Друзья были слишком увлечены рассказами друг друга, что даже Боги не смели им мешать. Ведь времени у них не так много, как предполагалось.