Аннотация: Выкладываю начало, если понравилось - сообщайте, продолжу. Если не понравилось - сообщайте, продолжать не буду. Но просьба не игнорировать мою просьбу.
- Бля-я-я-я... - лениво подумал Леня, открыв правый глаз.
Левый - тот, который поменьше и слегка косил, - открываться никак не хотел.
- Во, гребет! - следующая мысль была наполнена жизнью и осознанностью гораздо больше.
Леня попытался вздохнуть полной грудью, но тут же поперхнулся и чуть не блеванул.
- Ни фа сибе вонища! - прогнусавил он, героически пытаясь удержать внутренности, рвущиеся наружу. И тут же не удержался... Стало немного легче в общем плане, но гораздо противнее по вкусовым ощущениям.
Вокруг царила непроглядная темнота. Не было видно абсолютно ничего. Стараясь не влезть в сооруженную собственным желудком липкую жижу, Леня определил, что стоит в коленорукопреклонной позе на песке, рвет на него же. Ощупав ближайшее пространство вокруг, он попытался встать, но голова со звоном стукнулась о что-то более твердое, чем кости черепа. Звон получился преочаровательный, чем-то напоминающий звучание металлического треугольника, на котором Леня лабал в оркестре, обучаясь премудростям музыкальной грамоты. В мозгах с того времени задержалось такое количество знаний, которое определяется как "практически ничего", но их хватило, чтобы определить зазвучавший в голове набат, как ля бемоль второй октавы.
Звон понемногу проходил, и Лёня во что бы то ни стало решил действовать осторожнее во избежание травматизма и повторения прослушивания бемолей. Внезапно он почувствовал легкий толчок, от которого слегка завибрировали внутренности. Второй толчок и следующий за ним едва слышный гул убедили его, что это не бред. Затем толчки стали происходить с завидным постоянством и нарастающим звуковым сопровождением, на пятидесятом Лёня сбился со счета. Еще, даже после внушительной дозы травы, выделенной ему сокурсником из Зимбабве Макимотой, он понял, что это взрывы. И как это было ни странно, они приближались.
Леня осторожно поднялся и уперся руками в гладкую поверхность над головой, на ощупь напоминавшую железо. Позабыв, что после травы его пробивает не только на хавчик, но и на совершенно противоположную естественную потребность, Лёня отчаянно напрягся, пытаясь поднять потолок. Через мгновенье он изо всех сил пытался удержать рвущееся на волю днище...
Развязка произошла удивительная...
То, что было над головой, резко поднялось и стремительно отлетело в сторону. Лёня удивленно отметил, что это похожая на огромную тарелку железяка. Затем яркий свет резанул глаза, и он, согнувшись пополам, прижал голову к коленям. Через несколько мгновений, открывая глаза, словно сквозь мутную пленку, он увидел свои ноги, обутые в новенькие, еще вчера купленные и сегодня уже заблеванные кеды. Немного отлегло от души, значит, глючит не настолько сильно, как предупреждал Макимота. Тут Лёня услышал тихий, но низкий хрипящий звук около уха.
- Сцуко, еще храпит! - подумал он. - Ща, этот Пятачок получит веслом по хлебалу...
Лёня повернул голову в сторону хрипа и осторожно протер глаза. От увиденного мысли понеслись со скоростью света:
--
Днище не удержать.
--
А говорят, что героев из Варкрафта придумали.
--
Ни-ля-ля себе зубы.
--
Бля-я-я-я, мамочка, я никогда больше не буду курить.
На этом мысли прервались, потому что громадная морда - обладательница очаровательных желто-коричневых клыков, с которых обильно капала слюна, - вдруг решительно заревела ему в лицо. Лёня, ошалело ощущая липкие хлопки слюны орущего на своем прыщавом лице, последовательно сделал три вещи:
--
Не удержал днище.
--
Не удержал его еще раз.
--
Потерял сознание.
Придя в себя, Лёня предусмотрительно не стал открывать глаза. Наученный горьким опытом пацанячей жизни в своем районе, он знал, что если притвориться лишенным сознания, то отлупят чуть меньше. Вспомнив морду, Лёня зажмурился что есть силы, а затем, поняв, что спалился, приоткрыл глаз. Над ним оказалось вполне нормальное голубое небо. Включив осязание, он понял, что лежит на спине, и под ним песок. Еще под ним было что-то теплое, жидкое и липкое.
- Обосрался, - одним словом выразил Лёня свое состояние и тут же оправдался - еще бы!
Небо внезапно пропало, и Лёне в глаза заглянула та же зеленая морда. Хотя на этот раз она не орала, как ошпаренная, ему в лицо. Лёня подумал, что привыкает делать одну за одной две вещи..
В себя Лёня пришел быстро. Это он определил по ощущению еще не совсем сухого содержимого штанов. Мысли не радовали.
Вдруг Лёня ощутил ритмичные толчки в области поясницы, и от пришедшей мысли ему стало дурно: "Неужели меня еще и ...?"
- Да не, не может быть, я же того, грязный, и жопа не болит, только в пояснице немного давит.
А между тем в пояснице стало давить еще сильнее. Ритмичные движения выводили Лёню из себя. Пересилив страхи, он в очередной раз открыл глаза. На сей раз он возлежал на тыквоподобных предметах, которые в свою очередь находились в чем-то до одури похожем на тележку из супермаркета, только сделанной из дерева и гораздо больших размеров. Насколько он мог судить глядя сквозь дыры в телеге, то от песков не осталось и следа, перед глазами мелькали листья и ветки неизвестных деревьев, слышался щебет птиц, и солнечные лучи, теперь уже ласково, щекотали лицо, пробивая себе путь через пушистую крону. Зеленая морда находилась, в принципе, там, где ей и было положено - на зеленом туловище, у которого еще было и две руки. Насколько Лёня определил для себя модель пленителя, это был орк. Тот управлял двумя запряженными в телегу монстрами, отдаленно напоминавшими смесь носорогов и динозавров, которых Лёня любил тайком рассматривать в книжках младшей сестры, студентки последнего курса детсада.
Внезапно телега подпрыгнула на особенно большой кочке, и Лёня заорал что есть мочи, так как что-то продолговатое основательно уперлось ему гораздо пониже поясницы, и грозило порвать испачканные естественным путем штаны. Орк сначала что-то проворчал, а затем повернулся к страдающему Леониду. Тот с ужасом ощущал, как начинает трещать ткань на штанах, и что есть силы сжал сфинктральные мышцы, стараясь избежать противоестественного вторжения в свою личную жизнь. Орк, однако, спас его от борьбы за неприкосновенность естества, просто схватив за шиворот и подняв перед собой.
На этот раз Леонид сознания не потерял. Да, на него смотрел вполне нормальный орк их Варкрафта. Такой же зеленый, с такими же клыками, в шлеме из шкур и нагруднике, укрепленном медными пластинами. Низ живота чуда скрывала набедренная повязка, ноги были обуты в грубые сандалии. Ногти орка - что на руках, что на ногах - были коричневого цвета, и ухода, по-видимому, не знали вообще. Роста он был не то, чтобы огромного, но примерно с дядю Севана, давнего папиного сослуживца, который приезжал к ним погостить из Дагестана. Только дядя Севан был волосатый и добрый, у орка же, скорее всего, не было ни того, ни другого.
Когда орк что-то буркнул Лёне на своем непонятном языке, тот в ответ только икнул и слегка дрыгнул ногами. Окр пробурчал еще что-то, затем опустил Лёню на дно повозки у своих ног. Зеленые нижние конечности пахли преужасно, и Леонид подумал, что отдаст концы от удушливой вони. В этот момент ему до боли захотелось вернуться в свой родной туалет, который ему приказала вымыть мама, и драить и без того сверкающий унитаз с удвоенным, нет, утроенным рвением, вдыхая аромат бытовой химии.
Но испытание запахом продолжилось недолго - орк снова поднял Лёню в благоухающий мир. На этот раз у зеленого в руках была вполне знакомая Леониду трубка, соединенная шлангом с причудливым кальяном. Орк затянулся и тыкнул трубку Лёне. Тот отрицательно замахал головой, понимая, что от еще одной дозы ему может стать хуже. Тогда орк легонько ткнул пальцем ему в живот, и Лёня, открыв рот, судорожно втягивая воздух. Орк ловко всунул трубку ему в рот, большим пальцем прижал челюсть, и Лёня полной грудью вдохнул какую-то гадость.
В голове приятно зашумело, на лице появилась идиотская улыбка, и Лёня обмяк, наслаждаясь блаженством. Орк показался ему симпатичным и добрым. Идиллию прервал вопрос: "Кто такой?"
- Опаньки, - подумал Лёня, - он, оказывается, разговаривает!
Зеленый легонько встряхнул Леонида, отчего у того клацнули зубы, и повторил вопрос: "Кто такой?"
Лёня ухмыльнулся и ответил:
- Я - Лёнечка Мандыкин, из Харькова...
Тут ему до одури захотелось потрогать орка. Тихонько хихикнув, Лёня протянул худую белую руку к зеленой морде, а затем пальцами сжал широкий зеленый нос. Тот опешил от неожиданности, а придя в себя, обрадовал Лёню очередной порцией ора, сопровождающегося естественным потоком слюны, противно хлюпающей по лицу. Порция ерунды, которую вдохнул харьковчанин, и тут не дала ему сплоховать - состроив самую зверскую личину, на которую был способен, Лёня заорал в ответ и ткнул пальцами в выпученные красные глаза. Орк завизжал от боли, рефлекторно дернул за поводья, и носорогодинозавры послушно повернули с тропы в лес. Последовавший за этим треск и отборная брань возвестили о том, что телега основательно поломалась, а зеленый очень переживает за то, что дал Лёне покурить, и сожалеет об этом, вкладывая в высказывания всю возможную орочью фантазию.