...Дождь, похоже, решил заполнить эти колодезные дворики до самых крыш. Тогда в окна можно будет смотреть, как в аквариум. Говорят, это успокаивает нервы.
Какая-то безысходность в самом воздухе, словно за пределами Города не существует ничего. А внутри - хаос с шизофренической иллюзией внешней упорядоченности. Направленные потоки и сгустки существ, куда-то спешащих - успеть, урвать, утащить в свою коммунальную норку.
Ветер не разгоняет духоту - сырость.
Горькая ирония России - хлеб несъедобен. В моде кофе и абсент. Словно без этих кружев декаданса невские болота недостаточно туманят.
Странность лиц в их славянскости. Все незнакомы и все на одно лицо, как родственники. В конце концов выясняется, что большинство так или иначе состоит в родстве, а потому - мест нет.
Первый совет, полученный здесь и, естественно, непрошеный, был: "Когда терять нечего, остается только идти вперед и ни на кого не надеяться". Прямо девиз какой-то, выткать бы его золотом на знамени или выгравировать на городском гербе. Отчаянный оптимизм аборигенов отдает чем-то вольтеровским.
Русский горожанин похож на гиену, едко и горько смеющуюся над собственным убожеством.
Питер - это прошлое, в которое никто больше не верит. Сказка о Деде Морозе. Бука в шкафу. Будущее отдано Москве. А здесь - бесконечный сон маргинальности, муторно хмельной, пьяно ностальгический. Все непрерывно галлюцинируют или бредят, куда-то падают и грезят о полете. Это как предчувствие похмельного утра. Подобные химеры заражают цинизмом.
Питерцы считают нас безумцами, наивными романтиками, загипнотизировано,
Лунатически бредущими на голоса плотоядных сирен. Сладкозвучие во тьме. Но безумие наше на самом деле в том, что мы знаем, какие мерцающие бездны нас здесь ожидают. Именно гиблость этих мест и чарует нас. Да, тоска по родине - это болезнь. Чужбина развивает извращения.
Культурный шок вызывает даже не мат. Здесь в метро многие читают, но, в основном, мусорные популярные детективы/романы, журналы, анекдоты, спортивное обозрение в газетах. Женщины раcсуждают о политике и обсуждают футбольные матчи. Средняя скорость уличного движения 80 км/ч без пристяжных ремней. В массе своей, люди одеваются провинциально и не очень опрятно. Зато детей на улицах практически нет, и это радует. Впрочем, их с лихвой заменяют вездесущие старушки с тележками. Старики все куда-то делись.
Потуги россиян к западному стилю бизнеса, модные англоязычные заимствования, даже неуклюжая улыбчивость обслуживающего персонала выглядят, как бейсболки на вождях племени людоедов. Однако на вежливость неизменно ответят вежливостью, с охотой и даже как будто бы со странной благодарностью. Все это напоминает уличного пса, которого взяли в дом и который с трудом верит своей удаче. Но старается оправдать доверие и выглядеть как породистый.
Эта нация выживает лишь по той простой причине, что никогда ничего не воспринимает всерьез. Даже себя.
В Питер невозможно влюбиться, его можно только любить. Так, как русские женщины годами любят никчемушных, слабовольных и вздорных пьяниц. Или - современнее - это наркоманское "люблю". Жизнь вне Города - вечный синдром абстиненции. Питер - это абсент...