Казнить было совершенно невозможно. Палач едва вязал лыко, а внезапные порывы ветра так раскачивали висельные петли, что ни один из осуждённых самостоятельно не мог продеть туда голову.
* * * * *
Отменили смертную казнь. Уволили палача. Цензор, вдруг, от отчаяния запил. Столица сделалась провинцией. И мещанство поглотило ея без остатка.
* * * * *
В город вернулся палач, и всё сразу встало на свои места. Преступники наказаны, осуждённые - оправданы, жертвы - вознесены. Отцы города с лёгким сердцем ушли на покой, а в парке вновь зацвели орхидеи.
* * * * *
Женщины посещали палача редко: умным он боялся показаться вульгарным, а на глупых у него... не получалось.
* * * * *
У палача спросили:
- Что для вас предвестники конца.
- Это когда ржавчина покрывает выщербины на лезвии топора.
* * * * *
- Желаете независимости ?! Так получите!..
И с плахи скатилась голова тирана.
Толпа возликовала, будто обрела независимость в последний раз.
* * * * *
С головой ушёл в глубину предмета. Совершенно не желал реагировать на то, что искомое лежит на поверхности. Был черезвычайно упорен, настойчив и дерзок...
...пришлось казнить.
* * * * *
Однажды палач казнил совершенно неповинного человека. Он узнал об этом, когда топор уже был уже занесён и опущен.
Грех, так давно поджидавший его, наконец-то навалился всей своей тяжестью и теперь преследовал его каждый раз, когда палач вновь заносил свой топор. Он стоял за спиной и пристально вглядывался в будущее палача.