Пустынный мир для королевы
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
 - Как же повезло королевам древности. К их ногам бросали весь мир - зеленый и цветущий. А у твоих ног лишь песок и ветер, гуляющий по барханам. Им дарили цветы. А максимум, на что можешь рассчитывать ты, это новый нож и крыса, подброшенная за шиворот. Им посвящали стихи, восхваляя красоту и благородство. А тебя считают наряженным в платье пугалом. Впрочем, этот парень тебе и самой не нравится. Наверное...
- Легко ли быть сыном канцлера? Ты имеешь все - высокий ранг, деньги, власть. Но разве кто-то спросил, нужно ли тебе все это? Поинтересовался, почему вместо основ управления ты изучаешь древние фолианты? И хорошо ли тебе живется под ярким светом трех солнц? Еще несколько дней назад ты не знал ответ на этот вопрос. И не собирался возвращать в мир магию. Неужели учеба в академии так на тебя повлияла? Или наглое белобрысое пугало, навязанное в ученицы? Возможно, стоит присмотреться получше...
- ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ФРАГМЕНТ
- продолжение читайте на ПродоМане
- Полностью книгу можно купить на сайте "Призрачные миры" в удобном для вас формате.
-
|
Пустынный мир для королевы
Глава 1. Лотерея. Только глупцы верят в удачу и божий промысел.
В лотерее Мир участвовать не собиралась, да и не особо верила, что сумеет выиграть - с ее-то удачей - а на площадь пришла из любопытства, поглазеть на трех счастливчиков, отправляющихся в академию. Злые языки поговаривали, что когда-то академия Трех солнц называлась Высшей Магической академией, но Мир не верила в эту чушь, как и в то, что маги когда-то правили этим миром. Да разве могут эти выродки, годные только на то, чтобы сидеть в коконе, хоть чем-то править? Только древние старики, вроде полоумной Дан, такое болтать могут, да глупые дети, слушающие их сказки. А Мир уже три года как выросла, а этой весной даже округлилась в положенных местах, заставляя парней восхищенно присвистывать, а кривой Дирк и вовсе повадился ее лапать и зажимать в подворотнях. Правда, окривев (пусть и временно) на второй глаз, свои поганые ручки от Мир убрал и в их квартале больше не появлялся. Вот и сейчас, сидя на соседнем заборе, старательно делал вид, что не замечает "вздорной девчонки", хотя ее черно-красный шемах, на этот раз открывающий лицо, виден издалека, как и темно-бордовый кафтан, единственная нарядная вещь, которую старуха Дан сохранила практически целой (пара еле заметных заплаток не в счет) и торжественно вручила Мир на ее шестнадцатилетие.
Хотя надевать его наверно не стоило - для лазания по заборам он категорически не годился, привычная светло-серая туника чуть ниже колена и узкие серые брюки куда удобнее. А если порвутся, то и не жалко - такого добра у них в городке навалом, любая швея за пару монет сошьет. А такой кафтан один на весь Верден - красивый, почти не выцветший, с большими черными цветами по подолу и золотой вышивкой на рукавах. Зря она его надела, очень зря. Ни с мальчишками не подраться, ни в какую-нибудь дыру нырнуть, если вдруг драка не в ее пользу обернется. И не убежать. Впрочем, спасаться бегством было не в духе Мир, она и в детстве старалась встречать опасность лицом к лицу, но и дурой при этом не была, понимала, когда лучше по-тихому... нет, не сбежать, отступить, притаиться и в нужный момент выпрыгнуть из засады на ничего не подозревающего противника. Так что красота красотой - да и для кого здесь стараться, вот если бы сам канцлер приехал! - а переодеться все же стоит.
Девушка почти решилась слезть с забора, рискуя потерять тепленькое (в прямом смысле слова) местечко, как над площадью восхитительным прохладным зонтиком принялись сгущаться тучи, намекая, что на этот раз их провинциальный городок почтил визитом если и не сам канцлер, то шишка рангом ничуть не меньше. Хотя герцогам-министрам в их дыре делать точно нечего. Но кто еще мог разъезжать на карете с собственным коконом? Да еще таким мощным, что тень накрыла не только центральную городскую площадь, где столпилось практически все население Вердена, но и близлежащие улочки и даже край бывшего фонтана в таком же бывшем парке. А в столице, говорят, парки сохранились с настоящими зелеными растениями, а, возможно, и с фонтанами, откуда бьют искрящиеся струи воды, а на дне снуют яркие золотые рыбки.
Ни золотых рыбок, ни заполненных водой фонтанов, ни даже тени Мир никогда не видела, и, подавшись вперед и чуть не свалившись с забора, девчонка во все глаза уставилась на роскошную сверкающе белую карету с небольшим магическим коконом на крыше. Но запертый в нем арш, несмотря на маленькие (по сравнению с другими коконами) размеры, обладал огромной силой - тучи сгустились настолько плотно, что стоящее в зените солнце, как ни ярилось, не могло найти и малейшей прорехи. Температура снизилась, превратив обычный знойный день в необычайно прохладный вечер, которые Мир за всю свою жизнь могла перечесть по пальцам одной руки.
Хорошо все-таки, что она не ушла. Когда еще такое увидишь. Тут тебе и тень, и карета с коконом, и цельный преподаватель из академии, прибывший за победителями ежегодной лотереи, и черноволосый красавчик (почти ровесник самой Мирджаны) в белоснежном с иголочки костюме. Эту фразу Мир слышала от Дан и никак не могла понять, как это костюм может быть с иголками - неужто какая-то косорукая швея их вытащить позабыла, но, увидав вышедшего последним парня, сразу сообразила, что в таких костюмах не то что иголки, даже пылинки не забывают. Мирджане да на миг стало стыдно за свои разношенные старые ботинки и не совсем чистые руки. Но лишь на миг - найти воду на мытье в их городишке мог далеко не каждый, и бургомистр, опасаясь эпидемий, раз в два-три месяца устраивал бесплатные дни в общественных мыльнях. А то, что дни эти нужно было продолжить днями благодарственными, а если точнее, бесплатной работой на подземных плантациях, в сущности, не стоящая упоминания мелочь. Сама Мир в этом ритуале участвовала лишь изредка, для виду, чтобы никто не догадался, что они с Лайсой купаются в собственной бургомистровой ванне вместо того, чтобы ее убирать.
- Эрих! - благоговейно взвизгнула сидящая рядом Лайса, разряженная куда больше подруги.
Будучи служанкой прыщавой бургомистровой дочери, мгновенно "вырастающей" из всех платьев, не столь усердно питающаяся Лайса щеголяла в темно-зеленом джалаби с серебристо-серыми узорными нашивками и настоящем скрывающем лицо никабе. Простые жители, и Мир в том числе, довольствовались обычными платками-шемахами, менее красивыми, но куда лучше защищающими и от солнца, и от бьющего в лицо песка. Ботинки, правда, у Лайсы были свои, старые и потрескавшиеся, но длинный подол платья успешно их прятал. А еще Лайса вместе с хозяином и Агнесс ездила в столицу на празднование совершеннолетия канцлерского сыночка. И девушка немного завидовала подруге - самой Мир через полгода тоже семнадцать стукнет, но кто об этом вспомнит? Разве что Лайса и старуха Дан, приютившая Мирджану десять лет назад, после смерти матери. Еще как завидовала. Но ровно до тех пор, пока драгоценная подруженька не вернулась. За прошедшие два года Лайса достала Мир аж до подземных источников. И нытье ее было столь же безостановочным и монотонным, словно капающая в основной резервуар вода, медленно стекающая по каменной стене нижней пещеры. "Ах, какой Эрих красивый! Ах, какой Эрих богатый! Ах, какой Эрих благородный!"
- Эрих! - привычно затянула подруга, и Мир наконец сообразила, почему так сильно сжимают ее руку и вот-вот располосуют давно не стрижеными ногтями.
- Так это он?! - девушка с трудом разжала чужие пальцы и потерла ноющее запястье.
- Ага! - Лайса просто лучилась восторгом и обожанием.
Мир всмотрелась в канцлерского сыночка, осточертевшего ей до самого солнца, и ничуть не впечатлилась. Да, красив. Но слишком уж слащав. Высок. Но чересчур тощ. И взгляд больших черных глаз уж очень неприятный - брезгливый, презрительный и злобно-недовольный. Но подруга всего этого не замечала, продолжая восхищенно попискивать. Привычно пропустив эту умильную чушь мимо ушей, Мирджана прислушалась к происходящему на помосте. А происходила там лотерея. И бургомистр, нервно одернув камис, смешно топорщившийся на объемном животике, тряхнул большую медную чашу, призванную изображать серебряный кубок, перемешал жетончики-заявки и с поклоном протянул ее Эриху. А преподаватель и не подумал возразить, позволяя юнцу небрежно вытянуть из чаши неровно обрезанный кусок жести.
По правилам заявку полагалось подавать на бумаге. Да где ее в Вердене сыщешь-то? Газета и то одна - ее бургомистру раз месяц из столицы шлют, так что новости горожане если и узнавали (особо столичные дела никого не интересовали), то с двух, а то трехнедельной отсрочкой. Как на такую поездку решился канцлерский сынок, Мир не представляла. Или кокон и от пылевых бурь защищает? А где этот хлыщ ручки свои белые моет, в пустыне-то? Вон и на лице ни одного темного пятнышка нет - такие, как он, свое нежное личико солнцу не подставляют и не ходят потом с темной загоревшей полосой вокруг глаз. Мужчины этакой красотой не заморачивались, а девушкам приходилось снимать шелахи, стараясь выровнять загар. Мир, частенько работавшей на верхних плантациях, это легко удавалось, хотя граница загара все-таки еще угадывалась.
- Кривой Дирк! - тем временем выкрикнул академский преподаватель, которому Эрих брезгливо, двумя пальцами, передал поеденный ржавчиной жетон.
- Чего все ржут-то? - обиженно буркнул Дирк, не успевший сообразить, какое счастье ему привалило.
- "Кривой" писать не надо было, - снисходительно пояснила Мир.
- А че надо было?
- Дирк Осборн, - фыркнула девушка и, не удержавшись, показала приятелю язык.
Тот почесал курносый облезлый нос и высунул язык в ответ, удостоившись выпученных на него глаз преподавателя и злобного потрясания бургомистровым кулаком у того за спиной. Дирк философски пожал плечами и спрыгнул под ноги подошедшему слишком близко преподавателю, сверху со смешком прилетел мешок с вещами, пребольно стукнув парня по затылку. Мирк, мелкий вихрастый поганец, всегда отличался меткостью, а с братцем их связывали особо теплые и нежные отношения. Незаметно показав братишке оттопыренный палец, Дирк склонился в неуклюжем поклоне и почти вырвал из рук гладко зачесанного пучеглазого академика свой жетон и излишне грубо пробасил:
- Куда идти-то?
Мужчина молча ткнул пальцем в сторону помоста и, побоявшись пачкать светлую расшитую золотой нитью тунику, вытер пальцы о бургомистровый камис. Обычай лично приглашать в академию победителя ему явно не нравился, но не Эриху же ножки по Верденской пыли топтать и белые брючки пачкать. Вернувшись на помост, преподаватель злобно зыркнул на первого счастливчика и подобострастно вытянулся перед будущим канцлером. Ему это удалось куда лучше, чем Фестеру. Бургомистр старательно пыхтел, но спрятать живот не мог, так что, плюнув на это дело, он просто гордо выпятил грудь (и живот, естественно) и преданно уставился на Эриха. И лишь Дирк, задумчиво расковыривающий новую дырку в рубахе, портил всю торжественность происходящего.
- Мог бы Маркуса попросить ему жетон сделать, - негодующе прошипела Лайса, - а не эту гадость брать. Вот как у меня, к примеру.
Мир сильно сомневалась, что влюбленный в ее подругу Маркус, также расстарается и для забияки Дирка, но из чувства самосохранения промолчала. Не хотелось нарываться на очередную лекцию о красоте и правильном поведении. Хотя даже в изящном завитом по краям жетоне Лайсы с любовно выбитой надписью и кучей вензелюшек правильности тоже никакой не было. Брала бы тогда бумагу, если такая принципиальная. Правда, Фестер вряд бы обрадовался порезанной на части газете. И вообще, могла бы спасибо сказать, что Дирк вместо той жестянки не додумался глиняный черепок. С него станется.
Бургомистр вновь схватил чашу, и Эрих смешно (хотя думал, что грозно) наморщил свой аристократический горбатый нос и лениво побултыхал в ней ладонью. Этого делать не стоило, и парень вскоре понял почему. О себе Маркус, сын кузнеца Сига, не так заботился - на скорую руку откусив от цельной металлической пластины небольшой кусок и даже не обработав его края. Канцлерский сынок, по-бабьи взвизгнув, выронил проклятый жетон и принялся трясти оцарапанной рукой, разбрызгивая яркие алые капли на белую тунику бросившегося к нему на помощь преподавателя. Штанам академика досталось куда больше - Эрих, не особо заморачиваясь, вытер о них ладонь. Но и это не вызвало ни возражения, ни даже гневного взгляда. Мир невольно восхитилась такой выдержке - на холеном лице мужчины не дрогнул ни один мускул, и выражение глубоких серых глаз осталось прежним, учтиво-внимательным. Но что-то - возможно, пресловутая интуиция - подсказывало Мир, что Эриху еще отольются преподавательские слезки, когда он сменит статус канцлерского сынка на студенческую робу. В академии все равны, там титулов нет, потому и мечтает каждый дурак из провинции попасть туда, выучиться, да найти в столице хорошую работу. Потому и участвуют в лотерее - единственном бесплатном шансе осуществить все это. А Мир на такую глупость не подписывалась - ей бесплатного сыра и в мышеловках хватает.
- Маркус Вейн! - бургомистр всего лишь зачитал имя на подобранном с гладко обструганных досок жетоне, а казалось, что смертный приговор.
Маркус, которому Лайса все уши прожужжала о своем желании поехать в столицу, беспомощно на нее оглянулся и, опустив голову, зашагал к помосту. Ни перепачканный академик, ни тем более Фестер больше никого индивидуально приглашать не собирались. А Эрих, и не подозревавший какие ученые слова знает Мирджана, хмурился и вновь морщил нос. Горбинка была не такой уж большой, а в чем-то даже благородно красивой, но Мир так и хотелось подрихтовать ее кулаком, чтоб не зазнавался. Бургомистр торопливо сунул в руки Маркусу его опасный жетон, и опечаленный парень встал рядом с Дирком. А ведь совсем недавно мечтал о том, как построит им с Лайсой огромный дом аж в самой столице. Но, похоже, уже не верил в такое счастье. Его широкие надежные плечи уныло опустились, а огненно-рыжие волосы сиротливо потускнели.
- Какой же он красивый! - мечтательно протянула Лайса.
- Кто? Маркус? - высокие сильные мужчины, способные пронести избранницу на руках через всю пустыню, всегда нравились Мир, но Маркус любил ее подругу, и Мирджана не вмешивалась.
- Ты чего? - опешила Лайса. - Эрих, конечно!
- Так он же тощий!
- Не тощий, а стройный.
- Слабак!
- А ему и не нужно кузнечные меха гонять! - парировала подружка. - Зато какие у него выразительные глаза!
О, да - глаза у Эриха действительно были выразительные, и сейчас явственно выражали крайнюю степень презрения и брезгливости.
- Так ведь тебе голубые глаза всегда нравились! - Мир не теряла надежды направить подругу в верное русло и крепкие объятия Маркуса.
- Раньше нравились, - беспечно отмахнулась та. - А теперь нравятся черные. И вообще, черный цвет для ребенка куда полезнее, с ним на солнце меньше обгораешь. Не то что с рыжим!
- Тогда Стефана выбирай,- фыркнула Мир. - Он полностью черный, от носа и до... - девушка многозначительно скосила глаза на означенную выше деталь, получила щелбан от сидящего по левую руку Стефа и, хихикая, отвернулась.
- Мне Эрих нравится! - обиженно засопела Лайса, и Мирджана поспешила прекратить спор - останавливать потоки слез ей не улыбалось.
Присмотревшись к стоящим на помосте парням, Мир сделала для себя твердый вывод, что уж кого-кого, а Эриха бы она точно не выбрала. Даже кривой Дирк смотрелся на его фоне весьма выигрышно. Он был не так могуч, как Маркус, но очень даже эффектно играл мускулами. Для горного охотника сила и ловкость куда важнее массы тела. Правда, светлые неровно обрезанные волосы были давно не мыты, а правый глаз наливался кроваво алым, будто у коварного пустынного демона. Но вовсе не это отпугивало девчонок. Больной глаз парень привычно щурил, становясь еще больше похож на демона-искусителя из сказок, потому как второй, здоровый глаз, хитро сверкал яркой ведьминой зеленью. Это старуха Дан так сказала, а обитатели их подвала привычно с ней согласились - самолично ни ведьм, ни колдунов никто не видел, а Дан до того древняя, что поди их еще и застала. Мир не знала, каким должен быть злобный колдун, но Дирк на эту роль отлично подходил. Вредный, хитрый, злопамятный, с его вечными злыми шуточками. Не удивительно, что все девки от него шарахаются. Разумеется, никакой колдовской силы у него не было - их всех еще в детстве проверяли - но с таким характером никакой магической силы не надо, все и так разбегутся.
Замечтавшись, девушка не сразу расслышала свое имя.
- Мирджана Куинн! - еле скрывая недовольство, выкрикнул бургомистр. Он уже третий раз кидал в чашу имя Агнесс сразу на нескольких жетонах, ровно с того дня, как вздорной девчонке стукнуло семнадцать, но жетоны упорно не желали покидать лотерейную чашу.
- Мирджана! - махнул ей рукой Маркус.
- А нашей королеве особое приглашение нужно! - хохотнул кто-то с крыши соседнего дома, а не менее вредный Стеф столкнул ее с забора:
- Иди! Тебя ждут!
- Ага, заждались совсем! - вновь съязвила крыша, правда, меткий бросок Мирка заставил насмешников замолчать, а потом разразиться угрозами, которые мальчишка привычно проигнорировал.
Мир, успевшая сгруппироваться и приземлиться на ноги, медленно выпрямилась и с тоской взглянула на разорванный подол кафтана. А повернувшись к выразительному затылку старухи Дан, сидящей прямо на земле, сообразила, как ее ненаписанная заявка попала в чашу. Демонстративно закрыв лицо краем шемаха - нечего всяким там проходимцам на нее пялиться - решительно пошла к помосту.
Эрих забрался в уютное и безопасное убежище, вытянул ноги, пристроил на них огромный старинный фолиант и с предвкушающей улыбкой распахнул обложку. От книги приятно пахло пылью и тайнами, и парень, увлекшись историей, не заметил, как наступил вечер. Впрочем, третье солнце еще не зашло и давало достаточно света, позволяя разбирать мелкий убористый текст. Осторожно сдвинув в сторону защитную пленку и упрямо прищурив глаза, непривычные к прямым солнечным лучам (кокон барахлил с самого утра, настоятельно требуя замены), Эрих перелистнул страницу и вновь углубился в чтение.
Но не прошло и десяти страниц, как тяжелая бархатная портьера рывком отлетела в сторону, явив парню разгневанное лицо отца. За спиной канцлера маячила самодовольная физиономия секретаря Рольфа, приставленного в помощь райну Эриху, а на деле почти в открытую шпионившего за парнем и доносящего на него отцу. Скрываться от райна Сантэ становилось все труднее, последнее убежище - выходящее в дальний уголок сада окном с широким подоконником, плотной защитной пленкой на стекле и плотными массивными шторами - продержалось всего неделю.
- Опять вместо учебы ерунду всякую читаешь?! - прогремел властный отцовский голос.
- Это не ерунда, - набычился Эрих, - это научные труды...
Перечислить имена ученых Генрих Тиссен не позволил, отмахнувшись от сына, словно от назойливой мухи - канцлер вообще не любил лишней, бесполезной с его точки зрения информации.
- Не забивай мне голову своими глупостями!
- Это не мои глупости! - вспыхнул мальчишка. - То есть, это вообще не глупости! Тут говорится, что три солнца уже не в первый раз вспыхивают на нашем небе.
- Разумеется, - рассмеялся отец. - Из-за таких разгильдяев, как ты, испепеляющий Леммос и вынужден вызывать на небо своих родственничков.
В богов (что благих, что не очень) канцлер не верил, но в церковь старательно ходил и свечи гасил исправно. О чем он в этом момент просил у бога, Эрих мог только догадываться. Уж точно не о всеобщем процветании. Канцлеру и собственного процветания хватало. А вот случая посетовать на никчемного отпрыска райн Тиссен не упускал никогда. Эрих боялся даже представить, что о нем теперь думают боги. Если они действительно есть.
- Но это не Леммос, - попытался возразить парень. - В этой книге говорится, что боги тут ни при чем. Раз в две с половиной тысячи лет...
- Хватит! - прикрикнул канцлер. - Избавь меня от подробностей. Лучше скажи, почему Рольфу приходится бегать по всему дому?
- А я знаю? - кривовато ухмыльнулся Тиссен-младший. - Решил привести себя в форму?
"А то вон по бокам жирком уже заплыл", - добавлять это вслух парнишка побоялся. Секретарь Рольф, похожий на пойманную и оттого особо злобную крысу, никогда не упускал случая подгадить Эриху. Чужими руками, естественно. Сам бы он никогда не решился - эту набившую оскомину фразу райн Сантэ повторял по пять раз на дню. Но стоило Эриху расслабиться - решался и еще как. Даже в его мерзкой физиономии было что-то крысиное - мелкие бегающие глазки, противного мышиного цвета, острый нос, вечно лезущий не в свое дело, и тонкие черные усики, прилизанные и блестящие.
Отец нахмурился - он-то как раз секретаря ценил, и очень высоко.
- Эрих, что вообще ты здесь делаешь?! - на остатках терпения выпалил он.
- Читаю, - так же терпеливо ответил преданный сын.
- Ты не этот бред читать должен! А основы управления и анализа! Ты что, забыл, что вскоре примешь мой пост?
Эрих послушно кивнул, хотя очень сомневался, что это будет скоро. Да и будет ли вообще. Уж больно много конкурентов вокруг вьется, желающих во что бы то ни стало сместить канцлера. Но с этой проблемой отец разберется сам. А Эриху придется разбираться с ненавистными основами управления, изучать структуру власти и только вздыхать о пересекающихся орбитах и магических экспериментах. О последнем рискованно было даже вздыхать. Зато так интересно.
- Живо в учебную комнату! И не забудь отнести книгу в библиотеку, если не хочешь, чтобы я отменил твой допуск. И на урок!
- Так вечер уже! - возразил Эрих.
Отмены допуска он не боялся - слух об этом разнесется быстро и подпортит репутацию самого канцлера, а вот внеплановые уроки отец устроить вполне мог.
- Дома, значит, учиться не хочешь? - отец насмешливо приподнял бровь. - Хорошо. Тогда этой осенью отправишься в академию Трех солнц. Нет, весной.
- Да хоть завтра! - огрызнулся Эрих.
- Вот и отлично! - райн Генрих серьезно кивнул, едва обозначив свое торжество уголками губ. - Собирай вещи и отправляйся. Встретишь победителей лотереи, лично сопроводишь их в академию и займешься с ними подготовкой. Заодно и свои знания подтянешь. Райн Сантэ, подберите моему сыну город поперспективнее.
Канцлер, не слушая возражений - к чему, когда вопрос уже решен? - развернулся и молча ушел. Рольф же разулыбался еще гадостнее, предрекая Эриху самый перспективный город из всех.
И главное, не обманул. Большей дыры Эрих в своей жизни не видел.
Город Эрих заметил издалека, но даже не понял, что это город. Мельком глянул на занесенные песком развалины и вновь откинулся на подушки. Закинул ноги на соседнее сиденье, в последний момент удержавшись от желания водрузить их на колени Дильсу, и, сложив руки на груди, задремал, привычно пропустив недовольное бурчание академика мимо ушей. Норман Дильс был неплохим человеком, хотя и профессором. И почти не доставал Эриха. Впрочем, натренированного райном Сантэ парня мало что могло пронять. Путешествие профессор переносил с трудом (хотя у них была лучшая канцлерская карета) и либо бурчал что-то сквозь стиснутые зубы, либо ругал какого-то Курта. Но куда чаще молчал, мрачно обозревая окрестности, будто надеясь увидеть что-то новенькое. Пустыня - она пустыня и есть. Что там смотреть? Насколько хватает глаз одна сплошная пустыня.
Пару раз на горизонте вырастали зеленые рощи, и блестели под солнцем озера. Норман неизменно встряхивался, пытаясь разглядеть картинку получше, но Эрих лишь усмехался. Мираж. Это парень знал точно. Где-то в той стороне располагался один из цветущих островов - самый крупный после столицы - но до него было слишком далеко, чтобы можно было хоть что-либо рассмотреть. И Норман, будучи преподавателем, академии это прекрасно знал. Или его интересовали исключительно миражи? Но и ни подтверждать, ни опровергать догадки академика Эрих не собирался. Знания, возникающие в голове из ниоткуда, лучше держать при себе. Если не желаешь повести остаток жизни в коконе.
Нет, аршем Эрих не был. Его проверяли также тщательно, как и всех остальных детей. И потом, во время совершеннолетия. Да и утаить всплеск в центре густонаселенной столицы, где полным-полно тангеров, практически невозможно. Если не тангеры вычислят, так собственные соседи сдадут. А то и родичи. И в своих парень не сомневался - сдадут по малейшему подозрению. Мать - из страха перед магами. Отец из принципа. Репутация важнее крови. Хотя нет, не сдаст. Сам прибьет по-тихому. Или поручит кому. Было время, Эрих и сам мечтал исчезнуть, найти себе новый дом без постоянного контроля и внимания, без необходимости держать марку и следить за каждым своим словом. Но подрос и понял - не отпустят. По крайней мере, живым. Нет, его отец не был сволочью и не упивался чужими переживаниями (за это тоже кокон полагается), просто он был канцлером. И это все объясняло. Репутация важнее крови.
Так что свои способности Эрих держал при себе. Говорить о таком опасно (да и некому). Людей хватали и за меньшее. А тут и новые знания, появляющиеся сами по себе, и предвидение, упорно предрекающее близкие неприятности. В городе? По дороге? Отвечать на эти вопросы предвидение отказывалось, утверждая, что так и так отлично потрудилось, а дальше Эрих пусть сам разбирается.
К счастью, за неделю пути ничего интереснее мелкой пылевой бури не произошло. Подстегнутый смотрителем арш выставил защитную сферу, которую ярящийся ветер занес песком по самую макушку. Норман разочарованно вздохнул - клуртов арш помешал любознательному профессору изучить на практике новое (для него) природное явление. Через час ветер стих, песок с противным шуршанием осыпался, образовав вокруг кареты небольшую насыпь, которую пришлось раскапывать недовольному таким обстоятельством кучеру. Но мнение бея никого не интересовало, и потому осталось невысказанным.
Город тоже поначалу показался если не миражом, то призраком. Но клуртовы способности велели быть повнимательнее. Верден (выдумали тоже название!) почти ничем не отличался от мертвых городов, в великом множестве разбросанных по пустыне. Появившиеся двести лет назад солнца безжалостно спалили и города, и не успевших попрятаться в подвалах жителей. Мощный солнечный выброс испепеляющей волной прокатился по планете, и чужие солнца слегка отстранились, но окончательно с горизонта не исчезли. Жара немного спала, до относительно терпимого уровня. Маги сбились с ног, пытаясь спасти всех, но не спасли почти никого. И угодили в опалу, в прямом смысле этого слова. Жизнь еле-еле теплилась лишь в крупных городах, где магов было много, и они совместными усилиями держали над городом тень. А таким городкам, как Верден, повезло меньше. Кого-то спасли глубокие пещеры, кого-то подземные источники, но на поверхность было опасно выходить и тем, и другим. Так и жили под землей: строили подземные плантации, где выращивали чахлые облезлые растения, собирали стекающую по стенам пещеры воду, кутались в хайранские тряпки, мгновенно оказавшиеся на пике моды, и брели через пустыню, чтобы выторговать у соседнего городка что-то столь же убогое, но чертовски нужное.
Верден, как и все города беев, рос не вширь, а вглубь. Верхние этажи домов, едва достигающие пяти этажей, вместо стекол с защитными темными пленками были затянуты каким-то рваньем и заставлены бочками с чем-то якобы зеленым, а на деле бледно-желтым. Над улочками, заваленными различным хламом, были натянуты драные полотнища, в которых Эрих узнал старинные флаги Дайрена. Насколько Эрих помнил, один из первых канцлеров отменил прежние государственные символы Дайрена, заменив им символами своей семьи - ярко-желтое солнце, восходящие над полем спелой пшеницы. Пшеница на новом флаге стала барханами, рядом с Леммосом появились еще два солнца, а народ, затянув пояса потуже, склонился перед новым канцлером.
Перед Эрихом же никто склоняться не собирался. Похоже, прав, отец - не дотягивает он до гордого звания канцлера. Или просто народец в этом городишке такой - наглый и не воспитанный. " Как есть не воспитанный, - поддакнули клуртовы способности, - ты только глянь, ни одна собака голову не склонила, и на колени пасть не подумала". А усилившееся вслед за зрением обоняние принесло настолько чудные запахи, что парень не смог скрыть отвращения. В столице даже помойки лучше пахнут. Не то, чтобы он специально их нюхал - упаси Леммос! - просто в детстве частенько сбегал из дома и шлялся в свое удовольствие по окраинам. А потом райн Тиссен притащил в дом Крысу, и вольная жизнь Эриха закончилась. Всех удовольствий - чердак под крышей, куда Рольф еще не додумался залезть (просто не представлял, что будущий канцлер может там ошиваться), да огромные подземные залы библиотеки.
Подземелий и в Вердене было предостаточно - иначе откуда наползла такая уйма грязного вонючего народа? - и с роскошными подземными этажами канцлерской резиденции они не шли ни в какое сравнение. Как и облупленные стены, выщербленная мостовая и убогие сгорбленные жители, с самого детства напоминающие стариков. Они были повсюду: выглядывали из окон, сидели на заборах и прямо на голой земле, облепили старый потрескавшийся памятник, заполонили площадь. Тысячи две-три не меньше.
- Три с половиной, - прошептал за спиной райн Дильс.
Люди частенько, сами того не замечая, отвечали на невысказанный вопрос Тиссена-младшего, и, поминая недобрым словом клуртовы способности, Эрих делал вид, что удивлен. Уже привычно, обыденно - круглые глаза, словно выскочившие из автомата гайки, приоткрытый в изумлении рот и стандартный уже вопрос:
- Вы что-то сказали?
- Простите, - повинился профессор, старательно спрятав от Эриха глаза (начинать разговор первым должен был старший по рангу).
- Нет, - также привычно поправился райн Тиссен, меняя интонацию, - я имел в виду, что вы сказали?
- Три с половиной тысячи. Население этого городка согласно последней переписи.
- Переписи? - уже всерьез удивился Эрих.
- Ну да, раз в три года бургомистры подают прошения - субсидия на воду и все такое. Там и указывается население города.
- Хм, указывается и реально подсчитывается - вещи разные. Вы не находите?
Норман улыбнулся в ответ, но закончить разговор им не позволили. Пора было начинать лотерею.
Эрих присмотрелся к победителям и пришел в ужас. Они и с первого взгляда особой надежды не внушали, а при ближайшем рассмотрении разбивали эту надежду в пух и прах. Столь ярко выраженных беев Эрих в своей жизни еще не встречал. Один запах чего стоит! А ведь Эриху с ними в одной группе учиться. И индивидуальной подготовкой заниматься. И самое противное, увильнуть не получится. Отец наверняка проверит. Или Крысу пришлет. А уж он-то все канцлеру доложит, с превеликим удовольствием. Слуг в академию не пускали, как и секретарей - студент для того и студент, чтобы самому учиться. В том числе за собой ухаживать, вещи стирать-чинить-гладить. Эрих размечтался было, что новые "друзья" помогут ему со стиркой. Какой там, как бы ему не пришлось учить их этой сложной премудрости. В такой ситуации и на Рольфа согласишься. Он хотя бы пуговицы пришивать умеет. Пришивал как-то на Эрихову куртку, видать, из каких-то коварных соображений. И если попросить Рольфа отец, возможно, и согласится, поищет лазейку в "нерушимых правилах" академии. А Рольфу в помощь еще и служаночку.
Что? И это убожество тоже победило в лотерее?!
Такого удара судьбы Эрих не ожидал. Выдвинувшаяся вперед (а точнее, свалившаяся с забора) девица походила на самое настоящее пугало, по недоразумению (или для пущего страха) наряженное в облезлый красный кафтан с безвкусной вышивкой и уродливыми цветами. На голове чудище навертело целый тюрбан, одним краем прикрыв лицо. Девица что-то пропыхтела, сжала кулаки и зашагала к помосту столь энергично, будто сваи вколачивала.
- Мирджана, что ты себе позволяешь? - рыкнул на нее губернатор. - Нельзя скрывать лицо перед райном!
Толстяк протянул руки и решительно сдернул жуткий клетчатый платок с ее головы. Лучше бы он этого не делал. Таким дамам платки к лицу. Вернее, на лицо. И лучше бы целиком. Как там оно у хайранов называется, паранджа?
Лицо девицы, как и у всех беев, было черно от загара, причем, неравномерно - по глазам словно темной краской мазануло, за которой и не понять, есть у бейки ресницы или нет. А коричневые глаза, если бы не покраснение, и вовсе почти сливались с этой полосой. На левой скуле наискось шла глубокая загноившаяся царапина. Волосы короткие, непонятного выгоревшего цвета. То ли русые, то ли вовсе белые. Разве что губы можно было назвать красивыми - ему нравились такие, пухлые, ярко очерченные - если бы не огрубевшая кожа и сеть мелких кровавых трещинок. Фигура - под кафтаном не понять - но хотя бы не толстая. Это было бы последней каплей.
Вторая девица, сиганувшая с забора вслед за подругой и топчущаяся у подножия помоста, приглянулась Эриху больше. По крайней мере, еле лицо не уродовала темная полоса плебейского загара. И тонкие губы были хотя бы накрашены. Правда, цвет - излишне яркий - девчонке не шел, но от солнца худо-бедно защищал. И волосы у нее длиннее, косичка, конечно, коротковата (всего лишь до лопаток) - но это уже прическа, а не ее название. Глаза тоже коричневые, но без уродующей полосы и покраснения их можно было назвать медовыми. И платье очень даже аппетитно обтягивает стройную фигурку. Только руки подкачали. Могла бы и получше за ними ухаживать. Но если Эриху позволили выбирать - выбрал бы однозначно ее. А может быть, даже женился. Вот бы канцлер обрадовался, заполучив в невестки бейку.
Глава 2. Дорога. Только остроглазый отыщет ее среди песков.
Лайса безутешно рыдала на широкой Маркусовой груди. Но Мир сильно сомневалась, что причиной тому их отъезд. А пламенные взгляды, бросаемые подружкой в сторону канцлерского сыночка, были тому лучшим подтверждением. Больше всего дорогая подруженька хотела бы сейчас уткнуться в его белоснежную рубашку и оросить ее слезами любви, а после и вовсе не выпускать добычу из своих нежных ручек. Но клуртов Маркус разрушил все ее планы, перехватив девушку на подлете к подиуму. А ведь Эрих - как успела заметить Мир - даже качнулся навстречу Лайсе. Или отшатнулся со страха? Ах нет, просто куртку решил снять. Мирджана даже хихикнула тихонько - уж больно восхищенно подруга любовалась обтянутыми потной рубашкой костями. Не кормят их там что ли, в столице? Заляпанная кровью куртка, скомканная и небрежно отброшенная на пыльную мостовую, тоже удостоилась самого пристального внимания. И если Лайса планировала повесить ее на стену и покрывать поцелуями каждую нитку, то рябой Шин имел куда более важную цель - загнать куртку барыгам, напиться и храпеть на весь Верден. И на этот раз удача была на стороне старого пьянчуги - его, в отличие от Лайсы, не сдерживали никакие ограничения.
Девушка предприняла очередную попытку вырваться и добраться наконец до объекта своих мечтаний, но Маркус, свой объект уже заполучивший, разжимать рук не спешил, всхлипывая едва ли не печальнее подруги.
- А хочешь поехать вместо меня? - неожиданно решился он. Любовь оказалась сильнее надежд на безбедную жизнь в столице.
И только серая подпаленная в нескольких местах туника помешала Лайсе торжествующе заорать: "Да!" - отлепиться от нее удалось не сразу. Сын кузнеца и не подумал принарядиться на лотерею. Хорошо хоть свой любимый кожаный фартук снял, да вместо широкой налобной повязки перетянул густые непослушные волосы синей шелковой лентой, подаренной когда-то той же Лайсой. Маркусову гриву она держала плохо, и выскользнувшие из нее рыжие пряди норовили рассыпаться и закрыть парню лицо.
Мир давно предлагала укоротить его косу до приемлемого для мужчины размера (то есть почти под корень) и даже предприняла пару попыток это сделать, но сын кузнеца неизменно просыпался и взашей выставлял нахалку из комнаты. Но все же своего Мир добилась - коса Маркуса сократилась вдвое и едва достигала плеч. Заплетать ее теперь было проблематично, и парень стал собирать волосы в толстый рыжий хвост, напоминая сердитого нахохленного лиса, что нравилось Мирджане куда больше слащавых косичек. Правда, Лайса как-то ляпнула, что если продолжить в том же духе, лис станет лысым и облезлым, и Мир пришлось поумерить свой пыл. Подруге нравились длинные волосы, и Мирджана в своем стремлении к совершенству (и экономии) невольно порушила их с Маркусом отношения. Потому сейчас так и старалась. И почти добилась успеха. Но тут на пути влюбленных встало новое препятствие - тощее, чернявое и противное, зато имевшее роскошную гриву, в два раза длиннее, чем когда-то у Маркуса.
"Препятствие" недовольно постукивало носком белого лакированного ботинка и недовольно хмурилось. Но интуиция вновь не согласилась с хозяйкой - Эриха происходящее только веселило. И чем сильнее было веселье, тем глубже парень прятал его в темном омуте глаз. Развлекать этого дохляка Мирджана не собиралась и, кажется, догадалась, как порушить "неземное счастье" подруги. Такие хлыщи не для беек, серьезно он на Лайсу даже не взглянет. Максимум, на что может рассчитывать подруга - это легкая интрижка, койка и несколько монет на лекарку, избавляющую от последствий. А то, что сработало один раз, сработает и во второй. Девушка мечтательно присмотрелась к длинной черной косе и вздохнула - подобраться с ножом к сыну канцлера будет весьма и весьма непросто.
Эрих брезгливо посмотрел на впряженных в карету верблюдов - лошади смотрелись куда эффектнее, меньше воняли, но в пустыне почему-то быстро дохли.
- А вы их поить не пробовали? - насмешливо прошептала стоящая за спиной девчонка, так и не понявшая, что никакого вопроса он не задавал. По крайней мере, вслух.
- Пробовали, - широко улыбнулся Эрих, - не помогает.
Бейя фыркнула и отошла. Сейчас она почти не походила на пугало. Красный кафтан девица сняла - или запихала в объемную, висящую на плече сумку? - переодевшись в плотную серую куртку с высоким воротничком, широкие штаны, перетянутые тесемкой у щиколотки. Ботинки, правда, остались те же самые - старые, изношенные и, похоже, единственные. Но, возможно, для здешних мест такие годились куда лучше его тонких белых туфель - толстая подошва защищала ноги девчонки от раскаленного песка и помогала весьма болезненно пинаться. По крайней мере, вернувшийся с вещами красноглазый, что-то прошептавший на ухо пугалу, ругаясь, подпрыгивал, болезненно дергая ногой. И даже он - как бы ни отказывался признавать это Эрих - был лучше подготовлен к путешествию. Свободные штаны не липли противно к ногам, высокие голенища потрепанных ботинок избавляли от необходимости разуваться и вытряхивать попавший в обувь песок, а короткая светлая туника не сковывала движений. В многочисленные карманы жилетки парень напихал кучу всякой полезной всячины, Эриху же ничего тяжелее платка в карманах не держал (неприлично), да и тот для красоты и солидности (им даже пот не вытереть, приходится украдкой использовать манжеты рубашки).
На сборы победителям был отведен час. Полагалось, правда, выезжать утром, но Эрих категорически не желал ночевать в этом убогом городишке, а робкие протесты смотрителя - мол, тяжелая дорога, буря и все такое - пропустил мимо ушей. Бури в ближайшие дни не ожидалось - матушки астролог высчитал это совершенно точно, иначе райна Габриэла ни за что не выпустила бы сына из дома, а тяжелые дороги и все такое Эриха не пугали. Сюда же он как-то доехал, а обратный путь всегда легче и быстрее кажется.
Пугало и красноглазый пришли первыми, вторая девица задерживалась, и сын канцлера, не привыкший к ожиданию, когда дело касалось его желаний и не пересекалось с желаниями отца, с удовольствием скомандовал бы отъезд, но и телега для победителей еще не подъехала. Не пешком же им идти.
Опоздав всего лишь на десять минут (матушка собиралась куда дольше), девица объявилась, зато сразу с телегой. Вернее, на телеге. Собиралась слезть, но Эрих, испугавшись, что они могут вообще отсюда не уехать, самолично втолкнул девчонку обратно, полюбовавшись показавшимися из-под длинной туники стройными ножками в обтягивающих брючках. Райн Дильс препроводил туда же остальных. Телега была широкая, с высокими бортиками и перекладинами, на которые натягивалась плотная белая ткань, образующая нечто вроде шатра. Снизу под телегой крепился большой, во всю длину, деревянный ящик, наверное, для вещей. Прильнув к бортикам, счастливая троица прощально махала горожанам, а те отвечали им печально-завистливыми взглядами. Кучер, смотритель и даже райн Норман уже заняли свои места, и Эрих, облегченно вздохнув, запрыгнул в карету, заблаговременно подготовленную и охлажденную аршем.
Откинувшись на подушки с чувством выполненного долга, парень сбросил модные, но чересчур узкие туфли и, блаженно вытянув ноги, задремал. Профессор с легким скрипом опустил свое кресло и тоже улегся, смотритель привычно бубнил что-то, пытаясь управиться с коконом, беи громко переговаривались в своей телеге. Но весь этот шум утомленному парню совершенно не мешал, и вскоре он крепко спал, мечтая о прохладной тишине библиотеки и огромном отцовском бассейне.
Проснулся Эрих от резкого рывка неожиданно остановившейся кареты.
- В чем дело? - недовольно спросил парень.
- Простите, райн Тиссен, - смотритель высунул нос из-за своей ширмы и низко поклонился, - телега отстала. А этот дурень Хейто ее ждать вздумал.
Потерять вверенных ему победителей Эрих не хотел (отец и так его никчемным болваном считает), да и ноги слегка затекли, так что парень не стал ругать ни Хейто, ни смотрителя, чье имя упрямо не вспоминалось. Лучше подождать несколько минут, чем искать идиотов по всей пустыне или с позором возвращаться в Арланс.
Канцлерская карета хоть и была оборудована со всеми удобствами - пара откидывающихся кресел с подставками для ног, столик, который смотритель притаскивал из своей каморки и закреплял на полу, уголок задумчивости, как называл его отец, система циркуляции воды и плотные шторы на окнах. Но все же Эриху было здесь тесновато, а постоянное присутствие Нормана и незримое смотрителя чертовски раздражало. День близился к вечеру, оставив на небе только два солнца, и самый жуткий зной спал, так что райн Тиссен решился выйти наружу. Глянуть, где там застряли беи, и немного прогуляться.
Как оказалось, беи никуда не пропадали - телега стояла поодаль, но было прекрасно видно, как вся троица высыпала наружи и старательно разламывала ящик для вещей, откуда доносилось странное заунывное хрипение. Мучимый любопытством Эрих подошел ближе.
- Вот же болван, - ругалась черноволосая, замотавшаяся в свой черно-красный платок до самых глаз, - не мог, что ли, дыр для воздуха побольше навертеть.
- Я навертел, - басил ящик.
- А чего тогда задыхаешься? - испуганно пискнула рыженькая.
- Я не задыхаюсь, - возмутился ящик, - я гимнастику дыхательную делаю.
- На фига? - изумился красноглазый.
- Так я это... - ящик смущенно замолчал и попросил вымученно, - девчат вы бы того, отвернулись. Я это... в дырочку.
Эрих с красноглазым синхронно расхохотались, да и пугало понимающе заухмылялась, и лишь рыжая продолжала допытываться, чем же помочь несчастному страдальцу. После особенно горестного вопля красноглазый смилостивился и, развернув рыжую, заткнул ей уши. Черноволосая отвернулась сама, позволив ящику пожурчать в свое удовольствие.
- Вытаскивайте! - велел Эрих красноглазому, когда процесс наконец был завершен.
Сын канцлера, будучи парнем начитанным, знал много всего интересного, но в кое-какие истории все равно не верил. К примеру, в краснокожих людей, некогда обитавших за далеким давно высохшим морем. Сейчас же он был вынужден признать свою ошибку - такого насыщенно красного цвета Эрих в своей жизни не видел. Но стоило заморской легенде подойти ближе, как она рассыпалась песочным домиком - перед Эрихом, виновато опустив голову, стоял второй победитель, отдавший свой выигрышный жетон рыженькой.
- Ну и как это понимать? - вновь подражая отцу, Эрих сурово изогнул бровь.
- Я это... - промямлил парень, - проводить решил. Ну, чтоб ничего не случилось.
- Ага, - поддакнул красноглазый, - и домик в столице прикупить.
- И что? - мгновенно набычился рыжий. - Я пять лет на него копил, каждую монетку откладывал, - он с гордостью вытащил из кармана довольно жидковатый мешочек и подбросил его на ладони.
- Ха! - прокомментировал такую глупость его приятель.
- Не хватит, - сын канцлера поспешил вмешаться в разговор: тратить время на драки не хотелось, а беи явно планировали сцепиться, - даже если там золотые.
- Так я чего поменьше куплю. Мне дворец без надобности, - золотых в кошеле не было, и понурый вид парня говорил об этом со всей откровенностью.
- Здесь даже на подвал не хватит. Разве что на узкий закуток в катакомбах, - со знанием дела заявил Эрих.
И он в свое время мечтал о том же - уйти от родителей, избавиться от пристального внимания Рольфа и зажить, наконец, своей жизнью. Да и денег скопил не в пример больше. Бумаги, правда, подписал, почти не глядя - слишком обрадовался отличному варианту. Достойное жилье оказалось узкой расщелиной на втором уровне катакомб, где ему быстро (а главное, куда понятнее, чем Рольф) объяснили специфику и особенности жилищного рынка Арланса. И за пару монет, оставшихся от сделки, согласились провести практическое занятие. Деньги у парня закончились, а свободная жизнь так и не началась. И когда агенты тайной канцелярии разыскали его в той пещере, он был только счастлив. Даже отцовскую оплеуху с облегчением принял.
Но в четырнадцать лет такая глупость, если не простительна, то хотя бы понятна. И Эриха тот случай многому научил. То идиотизму рыжего Эрих оправданий не находил. Отдать свой шанс на успешную жизнь в столице какой-то девчонке. Проехать несколько часов при огромной жаре в узком тесном ящике, где и воздуха-то толком нет. Надеяться на что-то, имея в кармане лишь пару медных монет.
И ради чего? Любовь? Ради чего-то столь эфемерного и бессмысленного? Вряд ли.
- Возвращайся, - Эриху казалось, что он нашел лучшее решение: где одна девка, там и другая.
Вон и белобрысое пугало заинтересованно поглядывает, чуть ли не облизывается. Хотя на что там смотреть, Эрих не понимал - ни ума, ни денег, ни положения. Всех достоинств - размах плеч, тощий кошель и раздутое самомнение. И девиц привлекает красная опухшая физиономия? Тогда у Эриха точно нет никаких шансов.
Не то чтобы Эриху нравилась рыженькая - скорее, ему льстило ее внимание, да имелись на ее счет кое-какие планы, в которые ее дружок совершенно не вписывался. Как и белобрысая бейка, сующая свой длинный нос не в свое дело.
Перехватившая его взгляд девчонка хихикнула и отвернулась, старательно делая вид, что любуется слепящим солнцем. Правда, два оттопыренных за спиной пальца показать ему не позабыла. Ни это пугало, ни второй парень - еще более уродливый - не давали себе труда, хотя бы делать вид, что прислушиваются к его мнению. Не говоря уже о том, чтобы выполнять приказы. Прав отец, основы управления следовало бы как следует изучить. И командный голос выработать. Жаль, что он не умеет, как канцлер, ставить зарвавшихся беев на место.
- Убирайся! - разозлившись, прошипел Эрих, невольно копируя отцовский тон. - Нам лишний рот не нужен, - парень сообразил, что лично ему ни водой, ни провизией делиться все равно не придется, это личное дело беев, и привел последний, самый убойный аргумент. - И вообще, у него волосы грязные!
Рыжий виновато засопел, запихивая поглубже выбившиеся из-под шемаха волосы.
- Так это, - поэтично изрек он, - мыльный день того, на той неделе был. А следующего еще два месяца ждать.
- Чего? - рассмеялся Эрих. - А чаще ты мыться не пробовал? Говорят, помогает.
- Так это, - не понял шутки бей, - в мыльню только раз в два месяца пускают.
Эрих недоуменно приподнял бровь. Просматривая статистику и отчеты бургомистров (когда Рольфу удавалось выловить парня и усадить его за учебу), Эрих наблюдал совсем иную картину. Воды должно было хватать на куда более частое использование. Или бургомистры попросту воруют водяные субсидии, разрушая репутацию канцлера?
- Поясни, - велел он.
- Так это... - великим оратором рыжий определенно не был и, кроме своей излюбленной фразочки, произнести ничего не смог, малодушно спрятавшись Мирджане за спину.
Обычно сын канцлера не удостаивал беев такого внимания, но это имя почему-то запомнилось и, будучи излишне ярким и эффектным, совершенно не соответствовало своей невзрачной хозяйке. Пугало, оно пугало и есть. Хотя говорящее пугало это уже нечто.
Девица, таки не поняв, чему он улыбается, нахмурила густые выцветшие брови, хмыкнула и соизволила пояснить, не отказав себе в язвительности:
- Раз в два месяца - это бесплатно. А за деньги хоть каждую неделю мойся, если ты такой грязный!
Эрих рассмеялся - уж в чем-в чем, а в нечистоплотности его еще никто не обвинял. Интересно, эти беи вообще представляют, что мыться следует каждый день? Судя по их виду, нет.
- И Маркус, между прочим, хорошо следит за своей косой, - вмешалась в разговор вторая бейя. - Я ему раз в три дня помогаю голову мыть. Ой, - девица сообразила, что ляпнула глупость, и спешно прикусила длинный язычок.
Но кривой парень уже услышал, что хотел, и весьма этим событием заинтересовался:
- Так вон оно что! - ухмыльнулся он, сверкнув хитрым зеленым глазом. - Я-то думал, он в дом к бургомистру по другой надобности таскается. Да еще так часто, будто на работу. Завидовал даже - мне-то девки на шею не вешаются. А он, оказывается, там просто моется!
- И никуда я ему не вешалась! - обиделась рыжая.
- Ну не ты, так Агнесс. По мне, так без разницы кому прису...
Договорить Маркус ему не позволил - сжал кулаки и так грозно двинулся вперед, что кривоглазый насмешник благоразумно заткнулся и в свою очередь спрятался за спину болтливому пугалу.
- Маркус, успокойся! - примирительно подняла руки она. - А ты, Дирк, думай что говоришь!
Развернувшись, девица попыталась отвесить дружку оплеуху, но тот ловко удрал и сейчас стоял почти вровень с Эрихом, показывая Мирджане язык и воняя на всю пустыню.
- Они там действительно моются! А Агнесс думает, что Маркус к ней на свиданки бегает, - расхохоталась девчонка, показав крепкие, давно не чищеные зубки. - Это я сама придумала.
- Что придумала? - послушно спросил Дирк, теща самолюбие вредного пугала.
- Что система подачи воды в доме бургомистра очень плохая, - заявила Мирджана. - Ломается все время, да и трубы частенько лопаются, окатывая несчастного мастера с ног до головы. А дура Агнесс, если и догадывается о чем-то, уверена, что Маркус ради ее прекрасной туши туда таскается. Ему только и надо, что полчасика ее болтовню послушать, - на этих словах рыжего так перекосило, что Эриху стало его почти жалко, - зато потом и ванная в его распоряжении, и... мыло, - под многозначительное фырканье кривоглазого закончила она.
Канцлерский сынок болезненно кривился, и Мир вполне резонно полагала, что вовсе не ноющие зубы тому виной. Этот надутый гусь болезненно ненавидел всех беев. Правда, на Лайсу поглядывал уж очень заинтересованно. Странно, что Маркус этого еще не заметил, он бы на ранги не посмотрел - и затянуло бы их шанс на учебу и жизнь в столице в бескрайние зыбучие пески. Вряд ли бы канцлер обрадовался, если бы Маркус его драгоценного сынка отлупил. И тогда вернулись бы они в Верден, словно побитые собаки. Если вообще вернулись бы.
Роковой красоткой Мирджана себя не считала, но ради друзей и академии готова была рискнуть собой. Широко улыбнувшись Эриху, девушка старательно - как учила Лайса - похлопала ресницами, заработала испуганный взгляд парня и на всякий случай попытки обольщения прекратила. До более удобного случая и парочки дополнительных уроков.
Райн Тиссен трусливо попятился и все же нашел в себе силы непреклонно повторить:
- Он с нами не едет!
- Но ему здесь не выжить! - всхлипнула Лайса.
- И обратно уже не дойти, - поддержал ее Дирк, - ночь время пылевиков.
В этом он был прав - мародеры вылезали из своих нор в самом центре пустыни по ночам, устраивали набеги, грабили караваны и исчезали с первыми лучами первого солнца. И горный охотник знал это лучше всех - дорога в горы, на самых вершинах которых еще сохранились снега, а на склонах водилась разная живность, пролегала через владения пылевиков. И если кто-то и мог пешком добраться в Верден, то это Дирк. А Маркус почти не покидал город, предпочитая общаться с железками.
- Так какие проблемы? - решила за всех Мирджана. - Маркус один не дойдет, значит, возьмем его с собой.
Оказалось, что проблемы таки были - черноглазые и раздувшиеся от непомерного самомнения.
- Мы не можем этого сделать, - мнения Эриха никто не спрашивал, но он не преминул его высказать. Можно подумать, Маркус ему помешает, если посидит тихонько в углу телеги. Или этот павлин сам желает к ним в телегу пересесть? - Правила запрещают! От каждого города допускаются только три победителя.
- Кем допускаются? - Мир вновь затрепетала ресницами, надеясь, что эта попытка увенчается успехом. - И куда?
- Правилами, - повторил замороченный канцлерский сынок, - в академию.
- Что, прямо так и написано? А исключения?
- Нет там никаких исключений! - парень не поленился сходить к карете и, вернувшись с толстой черной папкой, выудил оттуда гладкий лист бумаги, заполненный мелким убористым текстом. - Сама читай.
Мир и большие-то буквы в стареньком потрепанном букваре едва складывала, но признаваться в этом не собиралась - а ну как попрут из академии? - потому старательно всмотрелась в мелкие строчки и небрежно вернула бумагу хозяину.
- Вон там внизу сноска, - припомнила заумное слово девушка.
- Где? - не понял Эрих, пробежал глазами текст и расхохотался. - Вообще-то там написано: "Раэльская типография, 40 экземпляров". Двадцать для Арланса, двадцать для городов-участников.
- Прости, не разобрала, - беспечно отмахнулась Мир. - Песок в глаз попал. Но должны же быть какие-то исключения... - начала она, но тут же спохватилась. - Ах да, помню-помню, исключений нет. Но может ваша канцлерская рож... светлость захочет взять с собой нового слугу?
- В академию слуги не допускаются.
- Ну, не знаю. Телохранителя?.. Чистильщика ботинок?..
Маркус, готовый ради Лайсы не то что ботинки, нужники чистить, согласно кивнул, зато Дирк обиделся вместо него. К счастью, острый локоток Мир не позволил ему открыть рот и все испортить. Эрих же ловко воспользовался возникшей заминкой и зачитал по памяти очередную ерунду из очередной важной бумажки:
- В академии все равны. Слуги и охрана не допускаются. Студенты обеспечиваются всем необходимым.
- Так-таки всем? - восхитился отдышавшийся Дирк. - А ежели мне, к примеру, баба понадобится?
- Студенты обеспечиваются всем необходимым. В том числе достойной учебой, после которой наличие или отсутствие баб... то есть, женщины отходит на второй план, - широко ухмыльнулся Эрих, показав белые ровные зубы.
- Не, меня никакой учебой не проймешь. По крайней мере, так, чтобы я от бабы под боком отказался. А кстати, может, мы Маркуса обратно в студенты переведем, а ты не с телохранителем приедешь, а с белобрысой любовницей?
- Чего? - вызверился на него Маркус.
- Да не бесись ты, - бывший охотник, а ныне бравый студент успокаивающе приобнял друга за плечи. - Твоя ж Лайса рыжая, а не белобрысая.
- И вовсе я не рыжая, - капризно надула губки девушка, - а золотистая.
- Ну ладно, золотистая, так золотистая, - примирительно сказал Дирк и закинул руку теперь уже на плечо обалдевшего от такой наглости Эриха. - Как тебе идея с любовницей?
Сын канцлера небрежно сбросил его руку и, окинув Мир насмешливым взглядом, процедил:
- Идея с любовницей мне очень даже нравится. Только где ж мы найдем подходящую кандидатуру?
Мирджана, успевшая сжать кулак и прикинуть, какая часть Диркова тела с ним еще не знакома, резко развернулась, и Эрих совсем не по благородному отпрыгнул Маркусу за спину.
- Ну, вот, - обрадовался Дирк. - А вы спрашивали, какие в академии опасности! Без телохранителя там никак не обойтись!
Про академские опасности охотника никто не спрашивал, но и против необходимости телохранителя возражать тоже не стали.
Осмелевший Эрих выбрался из-за широкой спины Маркуса и, решив, что парень действительно может ему пригодиться - учебники тяжелые таскать или еще для чего - согласно кивнул, обещав подумать. Исключений в правилах лотереи и условиях поступления не было. И Эрих, не желавший расставаться с комфортом, давно нашел в них лазейку. Тратить ее на этих плебеев не хотелось, но так вместо одного слуги он получал четырех. Так почему бы старому кузнецу Дитриху, много лет обитавшему при академии, не пригласить к себе в гости другого внучка. А что рыжий? Так в бабкину родню пошел. Глядишь, и сработаются. А согласно старинного уложения, давно позабытого, но никем не отмененного, внучка можно и на учебу пристроить.
- Смотрите! - испуганный крик рыженькой моментально отвлек мужчин от животрепещущего вопроса наличия (а скорее, отсутствия) любовниц и телохранителей в академии.
Повернув голову, Эрих растерянно замер, в ужасе распахнув глаза. Закрутившись у самого горизонта, к ним стремительно приближался огромный смерч, с жутким свистом затягивающий все новые и новые порции песка. Беи торопливо заматывали лица платками, а красноглазый умудрялся еще и по сторонам осматриваться. Рыженькая, с тревогой взглянув на Эриха, запрыгнула в телегу и чем-то там зашуршала. Ее бугай-дружок полез следом. И только старый облезлый верблюд, безразлично глянув на всю эту суету, обреченно закрыл глаза и, сложив длинные ноги, улегся прямо на песок.
Оставаться здесь было глупо, и Эрих, собрав все свое мужество, бросился к карете, но был отброшен назад на удивление сильным ударом черноволосой.
- Куда? - прошипела сквозь платок девчонка, прижав Эриха к борту телеги. - Там опасно!
- Точно! - кивнул красноглазый. - Аккурат между нами пройдет. Закапываемся, ребята.
Перегнувшись через борт, он выудил из телеги длинные полые трубки с каким-то странным раструбом на конце. Вручив одну Эриху и выхватив у рыжего небольшую лопатку, показал всем пример скорости и идиотизма.
- Не поможет, - покачал головой Эрих.
- Это если на пути не поможет, - пояснила рыженькая, заматывая голову Эриха одним из этих жутких клетчатых платков, - а если в стороне пройдет, то какая-никакая, а защита.
- А телега?
- Полетать захотелось? - хмыкнул красноглазый, вырывший уже довольно приличную ямину и под углом воткнувший туда трубку. - Лезь, - велел рыженькой и быстро-быстро закидал ее ноги песком, голову пока оставив на поверхности.
Маркус и пугало от него не отставали, старательно вгрызаясь в песок. Эрих сделал пару взмахов лопатой и вновь усомнился:
- А дышать чем?
- Трубка тебе на что? - фыркнул красноглазый, снимая с верблюда упряжь и накидывая на его голову старое одеяло.
- Ее же засыплет!
- Под правильным углом развернешь, не засыплет.
- А если...
- Судьба, значит, у тебя такая, - хихикнула Мирджана, - раньше других с Руэн встретиться.
Эрих, обидевшись, излишне резко дернул лопатой - отброшенный в сторону песок порывом ветра швырнуло парню в лицо, а края и так невеликой ямы полностью засыпало. Красноглазый демон вздохнул и взялся за Эрихову яму с другого конца. Пугало и рыжий работу уже закончили, улеглись в свежевырытые могилы и занялись собственным погребением. Засмотревшись на них и на раздувающийся в размерах смерч, Эрих не углядел другой опасности. Клуртов демон закончил рытье и одним ловким движением сбросил сына канцлера в ямину, присыпав сверху песочком.
- А может, стоило просто отъехать? - робко спросил Эрих.
- А может, стоило немного подумать? - фыркнул красноглазый, запихивая парню в рот один конец грязной трубки. - Куда мы здесь отъедем? Пустыня кругом. А если клуртов пыляк свернет?
- Дирк, смотри! - очарованно крикнула черноволосая.
То ли так совпало, то ли красноглазый мог, подобно пустынным демонам, управлять смерчами, но тот послушно сместился в сторону, оставив играющихся в песочек беев по левую руку. Необходимости в убежищах больше не было - Дирк за свою яму даже не взялся, задумчиво покачивая лопату на ладони. А Маркус и Мир, подобно восставшим из могил мертвецам, вскочили на ноги и, оставляя позади песочный шлейф, уставились вслед удирающей от пыляка карете.
Шансов у нее не было, и сын канцлера, ругая себя за малодушие, тихо радовался, что так вовремя решил преподать беям урок хороших манер. Иначе сидел бы сейчас в карете, обмирая от ужаса и молясь всем богам сразу. Причем, безуспешно - смерч в считанные мгновения достиг беглецов, играючи поднял массивную карету, закружив ее вместе тучами песка и прочим, подобранным в пустыне хламом.
- Их еще может где-нибудь выкинуть, - Мирджана сочувственно положила руку Эриху на плечо. - Мы можем поехать следом и поискать.
- Но уже утром, - перебил ее Дирк. - А сейчас туда.
Он указал направление, но Эрих так и не понял его выбора - вокруг по-прежнему расстилалась сплошная пустыня, стремительно погружающаяся во тьму. Второе солнце уже зашло, и только ответственный Леммос еще вполглаза присматривал за своими детьми, беспокоясь, как бы они не натворили глупостей. Но бестолковые дети именно глупости творить и собирались. Усевшись в телегу (и впихнув туда Эриха), они двинулись непонятно куда, старательно подхлестывая недовольного такой спешкой верблюда. Края шатра беи подняли, и разгулявшийся на славу ветер бросал в лицо горсти мелкого колючего песка.
- Зачем? - возмутился парень, указав глазами на привязанный на самой верхушке полог.
- Ночь - время пылевиков, - пояснила сердобольная Лайса. - Нужно смотреть в оба.
- Скорее, слушать, - поправил ее красноглазый, проверяя укрепленный на поясе нож. - Звуки по пустыне далеко разносятся. Прекращал бы ты уже ерзать, твоя канцлерская светлость. Весь зад протрешь, и пылевиков накличешь.
Эрих досадливо скривился, но ерзать перестал. Минуты на две. Большего не успевший еще остыть песок не позволил. Он был везде: в волосах, под одеждой, в ушах и, кажется, даже во рту. А ноги и вовсе немилосердно жгло - клуртовы туфли не вынесли подобного испытания и расползлись на части, являя взору веселящихся беев белые носки с некстати появившейся дыркой на пальце.
Проследив за его взглядом, Дирк снисходительно хмыкнул и, вынув из своей сумки грубые облезлые ботинки, кинул их Эриху.
- Надевай! - велел он. - И рубаху со штанами вытряхни.
Эрих изумленно распахнул на него глаза - раздеваться при девушках? да как так можно? - но вспомнив, что сам красноглазый именно так и поступил, еще до того, как телега двинулась в путь, осторожно протянул руку к вороту рубашки.
- А лучше вообще сними, - влезла не в свое дело пугало. - Дирк, одолжи ему свой камис. В таком, - она кивнула на дорогущий костюм из хайранского шелка, - по пустыне не походишь.
- Мой новенький, почти не надеванный камис? - со смешком уточнил красноглазый, но затребованную одежду вытащил. - Постирать потом не забудь.
- Постирать? - опешил Эрих.
- Я после всяких там грязное носить не намерен! - гордо задрал подбородок Дирк, но получив локтем в бок, расхохотался вслед за Мирджаной.