Аннотация: Свидетелем третьего необычного армейского случая был тот же киномеханик Славян, который проходил срочную службу в хозвзводе одной из воинских частей Хабаровска.
Свидетелем третьего необычного армейского случая был тот же киномеханик Славян, который проходил срочную службу в хозвзводе одной из воинских частей Хабаровска. Описываемые события произошли в августе 1983 года. Записаны с рассказа моего коллеги Александра.
В середине достаточно тёплого августа киномеханик Славян где-то подхватил ангину и попал на несколько дней в полковой лазарет, находившийся здесь же в расположении части. Медчастью и, соответственно, лазаретом командовал откормленный, как поросёнок, старший сержант - фельдшер Афанасьев, по прозвищу "семь на восемь - восемь на́ семь". Болезным солдатикам спуску не давал, так что, кто поначалу думал откосить от службы хотя бы несколько дней "на дурачка" на больничной койке, после лошадиной дозы уколов сами начинали проситься обратно в роту. Но, конечно, старослужащих это не касалось. А Славян к тому времени был уже "дедушкой", поэтому чувствовал себя в лазарете, как в санатории. Для разнообразия культурной жизни приволок с помощью ходячих больных к себе в палату тяжеленный радиоприёмник ВРП-60 из клуба. Подцепили к антенному гнезду кусок медного провода, закинули в открытую форточку и по ночам слушали "вражеские голоса", а больше, конечно, просто эстрадную музыку, которой в те времена народ был не очень избалован. Радиоприёмник, особенно в ночные часы, на коротких волнах принимал несколько нормальных музыкальных зарубежных радиостанций.
В последнюю ночь перед выпиской Славян остался в палате с молодым солдатиком Игорем из Ижевска. Остальных выздоровевших фельдшер Афанасьев разогнал по ротам. Вобщем лежали, как обычно, и слушали на сон грядущий лёгкую музычку. Славка вспоминал, что как раз Макаревич пел "...всё отболит, и мудрый говорит - каждый костёр когда-то догорит...". И вот во время этой песни радиоприёмник затрещал, зашипел, и сквозь треск стал пробиваться голос. Сначала показалось, что диктор с какой-то другой радиостанции помехует, но через минуту звук сам настроился и стали различимы слова: "Игорь... Игорь... Игорёк..."
Молодой солдатик подскочил с койки, как ужаленный, и прильнул к динамику радиоприёмника. А оттуда:
- Здравствуй, сынок!
- Папка, папка!!! Это ты, что ли?!
- Да, Игорёшка, это я! Служи, как положено, а вернёшься - мать не обижай, и береги!
- Само собой! А почему ты вдруг за мамку так забеспокоился? Вы что, разводиться надумали?!
- Нет, сынок! Конечно, нет! Мы всегда все будем вместе...
После этого короткого диалога в приёмнике опять усилились помехи, треск и шум перекрыли голос, а потом зазвучали последние аккорды "Машины времени".
Взволнованный до глубины души молодой солдатик стал горячо рассказывать Славяну, что его отец дома в Ижевске давно увлекается радиоделом. В квартире у него даже целая комната отведена на эти цели. Сидит часто ночами и переговаривается с такими же фанатиками-радиолюбителями со всего света. Вот и сюда умудрился пробиться сквозь тысячи километров эфира, к сыну. Только вот как ему это удалось?!
Микрофон даже не подключен, да и нет его вовсе! А отец ведь меня слышал и отвечал!
Славян тоже был в замешательстве. Таких фортелей этот старинный военный радиоприёмник ещё не выкидывал! А микрофон, действительно, в клубе остался, в лазарете он без надобности. Может, какой-нибудь встроенный внутри находится? Кто её знает, эту военную технику!..
Игорь ещё с полчаса крутил ручку настройки радиоволн и щёлкал переключателями в надежде снова услышать в эфире голос папани, но тщетно. С тем и угомонились до утра.
На другой день к обеду киномеханика и солдатика Игоря выписали. Славян попросил парня помочь дотащить приёмник обратно в клуб. Хоть и не далеко, но тяжёлый, зараза! Пока пёрли технику, стараясь не попасться на глаза офицерам, их перехватил штабной писарь и сообщил, что для Игоря получена срочная телеграмма, так что пулей пусть летит в штаб.
Дотащив радиоприёмник до места Славян остался в клубе, а молодой солдат рванул бегом в штаб. Там его ожидала чёрная весть. В телеграмме сообщалось о скоропостижной смерти отца и дате похорон.
Получив неделю горестного отпуска, парень отбыл на малую родину...
Вернувшись обратно в часть, при встрече рассказал киномеханику некоторые подробности своей поездки.
Как оказалось, отец Игоря скончался от сердечного приступа, поздно вечером, за сутки до того ночного радиосеанса, свидетелем которого был Славян. Причём, умер он непосредственно за своим рабочим столом в комнате с радиоприборами, уткнувшись головой в тетрадку на столешнице. Супруга обнаружила его в этой позе только утром. Ночью не обратила внимание на долгое отсутствие мужа, потому что он, бывало, уже засиживался до петухов, увлёкшись своими радиоделами.
Вот и выходило, что когда ночью в лазарете сын разговаривал с отцом, тот был уже сутки, как мёртв. Перепутать даты и время было нельзя - всё сверили на несколько раз.
После этого случая Игорь несколько раз приходил в клуб и с разрешения Славяна крутил ручки на радиоприёмнике, пытаясь связаться с покойным отцом, но безрезультатно. А через какое-то время этот допотопный "гроб" - ВРП-60, начклуба - капитан Халявко вообще списал и увёз в неизвестном направлении. Впрочем, как и многое из подотчётной ему клубной техники.