Возвращаясь домой, впечатленьями сытый,
Я решил закурить, на скамейку присев,
И увидел я, как темнотою укрытый,
Приблежался ко мне жизнью сгорбленный эльф.

Он ко мне подошел, поздоровался чинно,
Поднял шляпу рукой, сделал низкий поклон,
И он был не такой, как его на картинах
Рисовали творцы позабытых времен.

Он со мной говорил, как с приятелем старым,
И тихонько сжимал в знак доверья плечо,
Он твердил, что весь свет наш охвачен пожаром
И обратный отсчет не окончен ещё.

Я не верил сперва, но слова подытожив,
Он свой плащ расстегнул, и на теле его 
Я увидел рубцы, вглубь проевшие кожу,
И почувствовал сам разум рвущую боль.

Я воскликнул: "Постой! Мир прекрасно устроен:
В нем веселье идет из подъезда в подъезд,
Балагурят друзья каждый день в каждом доме
И подчас для гостей недостаточно мест".

С заостренных ушей мерно падали капли,
Он сутуло стоял, отрешён и уныл,
А потом из грозы сделал утлый кораблик 
И по лужам на нём наши мысли пустил.

И носило меня по асфальту и крышам,
И бросало меня от окна до окна.
И я слышал не то, что я чаял услышать,
И была моя грудь чувств ужасных полна.

Это были звонки для гудков без ответа,
И пощечин щлепки, как удары хлыста,
Это были цветы, в грязь упавшие где-то,
Это плачем текла по щекам красота.

Наши взоры сошлись. Утомленный скиталец
Отвернулся и вновь растворился в ночи.
Мне старик не открыл ни секретов, ни таинств,
Дождь от слёз на лице отличать научив.

Он нежданно пришел, он растаял в печали.
Отключив телефон, рухнул я на кровать.
Мы любить и прощать навсегда опоздали,
Даже если могли и любить и прощать.