Петри Николай Захарович : другие произведения.

Колесо превращений. Книга 3. Часть 2: Золотая Середина

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Отыскивая крупицы старых знаний, Милав с Кальконисом пытаются выйти на след потерянного друга...
  
[]
  
КНИГА ТРЕТЬЯ:
  

Где ты, реликтовый ухоноид?..

  Неизвестное было одним из основных элементов,
  из которых складывался страх.
  Д. Лондон "Белый Клык"
  
  
ЧАСТЬ ВТОРАЯ:
  

Золотая Середина

  
  Под символическими узорами и своеобразной фразеологией древних
   священнослужителей лежат неиспользованные пока намёки
   на науки, ещё не открытые в нынешнем цикле.
  Е.П.Блаватская "Разоблачённая Изида"
  
  
  
ГЛАВА 1:

Монада Силы

  
[]
  
  Кальконис, не успевший отдышаться после сумасшедшего бега по извилистому наклонному ходу, морщась от боли в ушибленном колене, подошёл к Милаву. Кузнец успел оправиться от потрясения, вызванного невероятным вероломством Бальбада, и теперь прислушивался к шуму за спиной. На их счастье камнепад скоро прекратился, но результат его у обоих вызвал щемящее чувство обречённости: единственный ход в теле горы оказался погребён. Оставался последний вариант - по воде.
  Глянув в ту сторону, Милав ничего не увидел. Брызги, камни, пыль, взявшаяся неизвестно откуда, окутали грот непроницаемым облаком. Довлевший над всем этим невероятный грохот только дополнял картину катастрофы. В какой-то момент Милав порадовался, что они остались по эту сторону светопреставления. Неизвестно, куда занесёт разбушевавшаяся стихия едва держащийся на плаву корабль! Но кузнец тут же вспомнил о Жезле и испытал настоящее отчаяние. Выбраться из каменного мешка они, конечно, смогут (не век же будут рушиться горы?), а вот как вновь обрести Жезл, который в эту самую минуту может опускаться на дно вместе с разбившимся кораблём?..
  "Глупец! - корил себя Милав. - Как мог ты довериться пройдохе и лицемеру Бальбаду? Тебе нет прощения!"
  Кальконис, не до конца понимавший причину отчаяния Милава, решил успокоить товарища:
  - Посмотрите, вода успокаивается. Да и скалы больше не дрожат...
  Милав огляделся по сторонам. Действительно, горы перестали трястись, словно на них накинулась падучая болезнь. Воздух с каждой минутой становился прозрачнее, потому что пыльная взвесь гигантской змеёй вытягивалась в строну пролома. Скоро до слуха Милава и Калькониса долетели первые живые звуки - радостные крики розовых чаек. Росомон чуть-чуть оттаял, услышав в этом крике призыв к жизни. А потом ему показалось, будто кто-то просит о помощи. Кузнец посмотрел на Калькониса.
  - Что?.. - насторожился сэр Лионель.
  - Вы ничего не слышите?
  Кальконис смешно выставил ухо в сторону пролома.
  - Может, мне вода в уши попала?.. - сконфузился Кальконис, так ничего и не услышав.
  Милав отвернулся, продолжая настораживать слух. Минуту ничего не происходило, а потом...
  - ...ги-и-и-те-е-е... - явственно донеслось со стороны почти успокоившейся водной глади.
  Теперь и сэр Лионель услышал далёкий крик.
  - Кто это может быть? - удивился он.
  - Кто-то из тех, кому посчастливилось спастись, - предположил росомон. - Или же...
  - Что?
  - Новые козни собирательницы душ!
  Кальконис передёрнул плечами.
  - Нет! Пусть лучше будет кто-нибудь с "Морского удальца"...
  В этот миг они вновь услышали крик:
  - По-мо-ги-те-е-е!..
  - Этот противный голос я уже где-то слышал, - ухмыльнулся кузнец.
  - Естественно, - согласился сэр Лионель, - ведь это Бальбад!
  Имя коварного кока прозвучало для росомона, словно музыка небесных сфер.
  "Ну, держись, пройдоха!" - подумал Милав.
  Ладони, опиравшиеся на камни прибрежной отмели, сжали несколько гранитных осколков и через минуту тонкой струйкой высыпали их в виде мелкой крошки. Кальконис с испугом посмотрел на товарища и попросил:
  - Вы уж помягче с ним...
  - Не волнуйтесь, сэр Лионель, юный наглёныш сильно не пострадает...
  Воздух прояснился настолько, что стало возможным разглядеть в нескольких десятках саженей от берега странное зрелище. Там, где каменный мешок ещё сохранял видимость монолитной целостности, в огромной трещине висел плот с "Морского удальца". Плот выглядел изрядно потрёпанным. Заклинившись одним краем в раздробленном камне, он почти вертикально висел в десяти саженях от воды, а наверху, уцепившись руками за мокрые доски, болталась вожделенная добыча росомона - предатель Бальбад. Кок уже не кричал, он лишь сипел словно змея, время от времени сбрасывая ногой мелкие камни в успокоившуюся воду.
  Милав, оценив положение плота, решил действовать. Он взял конец каната и направился в воду.
  - А я? - спросил Кальконис.
  - Вы же не умеете плавать! - удивился Милав.
  - Кто вам такое сказал? - обиделся сэр Лионель. - Я плаваю как рыба!
  - Рыба мне пригодится...
  Подмигнув Кальконису, росомон протянул ему второй конец каната. Доплыли быстро и замерли на воде, плавно покачивая ногами. Бальбад, увидев людей, разразился счастливыми криками.
  - Ты чего вопишь? - недовольным голосом спросил Милав. - Прыгай! Здесь невысоко.
  - Не могу-у-у... - прохныкал молодой матрос. - У меня левую руку плотом зажало!
  - А правую куда дел? - с ехидством поинтересовался кузнец.
  - В правой я свёрток держу. Вы же присматривать за ним велели!
  Милав не поверил ушам.
  - А ты не врёшь?
  - Как можно!
  Посоветовавшись с Кальконисом, Милав решил забросить на плот канат и по нему добраться до Бальбада. К сожалению, рядом не оказалось никакой опоры, кроме отсвечивающего в прозрачной воде обломка скалы. Пришлось устраивать акробатический номер: Кальконис нырял, упирался ногами в камень, Милав быстро забирался ему на плечи и бросал канат вверх. После пятой или шестой попытки, когда Милав своими пятками отдавил сэру Лионелю не только плечи, но и растоптал оба уха, канат повис на плоту. Милав собрался тут же взобраться по нему, но Кальконис его удержал.
  - Вам нельзя туда. При вашем весе плот непременно рухнет! Полезу я.
  Кузнец спорить не стал. Придерживая верёвку, он следил за тем, как сэр Лионель добрался до Бальбада и освободил его. Молодой матрос камнем рухнул вниз. Заветный свёрток он из рук так и не выпустил!
  Милав помог коку добраться до берега, после чего вернулся к сэру Лионелю, успевшему закрепить канат на выступающей части плота. Потом Кальконис спрыгнул в воду. Через минуту они совместными усилиями обрушили плот вниз.
  Когда подтянули плот к берегу, Бальбад уже оправился от пережитого им ужаса и скромно сидел на камне, баюкая пострадавшую руку. Свёрток с Потерянным Жезлом лежал у его ног. Милав мог поклясться, что матрос его даже не разворачивал! Желание свить из молодого хитреца особенно прочную верёвку прошло само собой.
  Бальбад дрожал, затравленно озираясь по сторонам.
  - Куртку жалко... - вдруг сказал он.
  - Какую куртку? - не понял Милав.
  - Ту самую, кожаную, которую мне подарил второй кок перед тем, как его Нимврод за воровство с корабля выгнал.
  Милав начал кое-что понимать.
  - А как звали второго кока? - спросил он.
  - Из-за его имени нас все почему-то считали братьями.
  - Его имя Баль? - с трудом проговорил Милав.
  - А вы откуда знаете! - подскочил молодой матрос. - Вы же пришли на корабль поле его ухода?
  Милав решил воздержаться от объяснений.
  Некоторое время они потратили, собирая оставленные на берегу и выброшенные морем вещи: пару бочонков питьевой воды, бочонок солонины, доски, тряпки, остатки бамбукового лежака. Особенно обрадовались большому куску парусины. Собрав всё в центре плота, задумались над тем, куда плыть.
  Бальбад, показав на свёрток, спросил:
  - А что там? Когда вы его мне передавали, то такими глазами смотрели, словно демон Гремучего Водопада. Поэтому я не сразу решился канат перерубить. Это уже потом, когда корабль в воронку засасывать стало, я пересилил свой страх... Так что там?
  Заметив тот же вопрос в глазах Калькониса, Милав рассказал всё от начала до конца.
  - Невероятно! - после долгого молчания произнёс сэр Лионель. - Вы нашли Жезл Исчезающей Силы. Я не могу в это поверить!
  - А правда, что он любое желание может исполнить? - задыхаясь от волнения, спросил Бальбад.
  - Так сказала Эливагара-сноуправительница, - ответил Милав. - Не верить ей после всего случившегося я не могу.
  - Тогда чего мы ждём? - заволновался молодой матрос. - Давайте пожелаем как можно быстрее покинуть этот остров и вернуться в славный порт Датхэм!
  Милав покачал головой.
  - Ты не всё о нас знаешь, - сказал он. - У нас с сэром Лионелем другое пожелание к Потерянному Жезлу. К тебе оно не имеет никакого отношения.
  - Я и не настаиваю... - сразу скис Бальбад.
  Прошло много времени, прежде чем хитрый кок вновь заговорил:
  - Меня это, конечно, не касается, но на вашем месте я бы проверил, действует ли ещё Жезл? Ведь прошло так много времени...
  Милав и Кальконис переглянулись.
  - Он дело говорит, - произнёс сэр Лионель. - В своих грёзах вы, уважаемый Милав, не видели настоящей формы Жезла. Ведь так?
  - Но Фаллах...
  - Казначей мог заблуждаться... - сказал Кальконис.
  Милав встал, подошёл к свёртку, медленно достал массивный кристалл.
  - А как он действует? - Бальбад с опаской подошёл к росомону.
  Милав смутился.
  - Про это старуха Эливагара ничего не говорила...
  - Вот тебе и Жезл Исчезающей Силы, - усмехнулся матрос. - Его сила исчезла как мыльный пузырь!
  Кузнец сверкнул на него злыми глазами.
  - Смотри! - предупредил он. - Дошутишься у меня!..
  - А я чего? - сразу уменьшился в размерах молодой матрос. - Я только хотел узнать...
  Милав вертел в руках кристалл и никак не мог понять, как достать из него Жезл? Разбивать нельзя - вдруг он каким-то образом связан с самим Жезлом? Тогда как?..
  Вращая кристалл, Милав непроизвольно коснулся пальцами торцевой части, в которой толщина кристалла оказалась наименьшей. Прикосновение вызвало боль и жжение в пальцах, заставивших кузнеца...
  
  ЗА ВУАЛЬЮ ЧУЖОГО ВОСПРИЯТИЯ:
  ОЛЧИГОТ, Хранитель Знаний Ка-Нехта
  
  "...- Неизъяснимый, я слышал твой зов и пришёл на него.
  - Печаль моя безгранична, потому что люди обезумели...
  Олчигот никого вокруг себя не видел, но не допускал мысли, что запретные для всех покои могут быть пусты. Здесь повсюду витала сущность Невыразимого, и смертный человек должен был воспринимать её только так - пределом собственного сознания.
  - Отторгнутые не послушались моего совета и создали Жезл?
  - Да... Об этом уже знает весь Ка-Нехт.
  - Что сделал конклав демиургов, чтобы покарать ослушников?
  - Никто и никогда не сможет отыскать места обители Отторгнутых...
  - А Жезл Исчезающей Силы?
  - Демиурги не сумели разрушить Жезл. Если только ты сам попробуешь...
  - Я не могу вмешиваться в дела живых, когда передо мной открыты врата Чистой Нирваны!
  - Тогда люди обречены...
  Что-то изменилось в покоях Неизъяснимого. Потрясённый Олчигот увидел уплотнение в центре и отшатнулся.
  - Люди не обречены, пока о них забочусь я!
  Уплотнение раздробилось на сотни небольших вихрей и пошло гулять по огромным покоям.
  - Где Жезл?
  - Он со мной...
  - Покажи.
  Олчигот распахнул мантию и положил на пол запретное творение Отторгнутых.
  - Отойди.
  Ноги не двинулись с места, но Хранитель Знаний Ка-Нехта непостижимым образом оказался у самой стены.
  Вихри приблизились к Жезлу, окутали его непроницаемой пеленой. Когда пелена развеялась, Олчигот увидел Жезл Исчезающей Силы разделённым на три равные части.
  - Отныне будет так: Монада Силы стала Триадой Жезла! Навершие - Гугбас - это Жезл, Золотая Середина - Тегбез - это Мудрость, Пята - Соддис - это Сила. Здесь и сейчас твои глаза - Олчигот, Хранитель Знаний Ка-Нехта - последний раз видят Жезл, как единое целое. Пройдёт ничтожный миг, и Жезл Исчезающей Силы станет Потерянным Жезлом, части которого я спрячу так, что минуют эоны лет, прежде чем самый пытливый сумеет собрать их воедино. И когда он соберёт их вместе, случится то, что должно случиться. И это будет..."
  
  ...Милав едва не выронил из рук кристалл. Подскочившему Кальконису пришлось подхватить кузнеца под руки, иначе росомон рухнул бы на берег.
  - Что ты видел?.. - Огромные глаза сэра Лионеля приблизились к лицу кузнеца.
  - Я видел Потерянный Жезл...
  - Так это он?!
  - Да. Только...
  - Что?
  - Мы нашли лишь одну часть из трёх!
  
  
ГЛАВА 2:

Ночное сражение

  
[]
  
  С большим трудом Милав смог пересказать увиденное. Казалось, чего проще - поведать слушателям о диалоге, происходившем в гигантских покоях Неизречённого так давно, что разум отказывался воспринимать подобную бездну времени. Но когда при помощи слов Милав попытался передать атмосферу невозможно далёкого события, то понял: он не сможет рассказать и сотой доли того, что смог почувствовать сам, находясь в теле Олчигота.
  В конце долгой речи Кальконис выглядел обескураженным, Бальбад - удрученным.
  - Получается, мы нашли только одну часть из трёх? - спросил сэр Лионель.
  - Именно так... - вздохнул кузнец.
  - А какая это часть? - спросил Бальбад. В отличие от Калькониса, молодой матрос уже пришёл в себя, и обычное любопытство не давало ему покоя.
  - Это первая часть Триады Жезла - Навершие, названное Неизречённым - Гугбас.
  - Гугбас... Гугбас... Гугбас... - несколько раз повторил Бальбад, будто пробуя слово на вкус. - Нет, такого слова я не знаю.
  - Ладно, - выпрямился Милав, - о Жезле мы ещё успеем поговорить. Давайте подумаем над тем, как выбраться с острова.
  - Пешком мы уйти не можем, - сказал Кальконис, - значит, у нас один путь - по воде. Не мешало бы осмотреть берег по обе стороны от грота. Может быть, туда выбросило кого-нибудь с корабля?
  Вёсел у плота не было, поэтому пришлось использовать подходящие доски. Выбрались из пролома без происшествий. Долго курсировали вдоль скалистого берега. Людей не нашли. Всякий хлам, в изобилии разбросанный по камням, собирать не стали. Правда, глазастый Бальбад приметил тюк на одном из плоских камней и показал на него Кальконису. Сэр Лионель несказанно обрадовался, потому что в тюке находились его с Милавом вещи. Пришлось причалить к берегу и забрать ценную находку. Здесь же нашли изорванную одежду Цовинара.
  - Бедняга, - пробормотал Милав, - я же предлагал остаться на берегу...
  Бальбад тяжело вздохнул, Кальконис промолчал. Дальше плыли молча, держась недалеко от берега. Милав пытался разглядеть щели-трещины из сна-яви, но, сколько не вглядывался в неприступную каменную стену, кроме неглубоких ниш ничего не увидел.
  "Видно мерзкий Лепрехун мне пригрезился", - с радостью подумал Милав.
  Солнце собиралось на покой, когда путешественникам повезло - неожиданно открылась большая бухта, словно специально предназначенная для стоянки морских кораблей.
  Бальбад неожиданную находку без комментария не оставил:
  - Как пить дать Олгой Лилар сюда свозит по ночам души умерших...
  Причалили к берегу, но покидать плот долго не решались. Милав, оглядывая окрестности, испытывал странное чувство. На многие сотни шагов вокруг никого не было видно, однако росомон, почему-то, был уверен - в бухте они не одни. За ними кто-то наблюдает, и этот "кто-то" может находиться где угодно.
  Оставив Калькониса и Бальбада на плоту, Милав осторожно шагнул в неглубокую воду и медленно побрёл к берегу. Прочная верёвка тянулась следом. Оказавшись на берегу, росомон остановился. Долго втягивал трепетными ноздрями морской воздух, внимательно прислушиваясь к новым звукам. Всё выглядело мирно. Милав обратил внимание на удивительно белый песок, широкой полосой уходящий вглубь леса. Он напоминал дорожку, отсыпанную местными жителями для встречи особо важных гостей. (Или гостьи?)
  Кузнец решил рассмотреть странный песок поближе. Внимательно наблюдавший за ним Кальконис отмотал несколько саженей каната, и Милав направился в сторону заинтересовавшей его дорожки. Приблизился. Огляделся. Песок как песок, вот только странный он какой-то. Не могут морские песчинки иметь такую изумительно-одинаковую форму! Милав нагнулся, зачерпнул полную горсть песка.
  "Что-то не так...", - подумал кузнец.
  Песок тонкой струйкой просыпался вниз. Росомон наклонился...
  
  ЗА ВУАЛЬЮ ЧУЖОГО ВОСПРИЯТИЯ:
  МОХИН, галерный абордажник.
  
  "...- Рубите снасти левого борта!
  От дикого крика Сонмуса заложило уши. Мохин сиганул вперёд на овальный пандус и оказался лицом к лицу с верзилой-аззитом. Заросший чёрной бородой гигант ощерился беззубым ртом и так ухнул молотом по пандусу рядом с Мохином, что пробил все три слоя палубы. Мохин качнулся, но на ногах устоял. Улучив момент, прыгнул вперёд и, пока аззит пытался освободить молот, успел нанести ему несколько ударов топором. Панцирь аззита выдержал, и Мохин понял: от дикой ярости рассвирепевшего гиганта ему не уйти.
  Поискав глазами Сонмуса, он нашёл его распластавшимся на разбитых бочках. В воздухе запахло дымом - кто-то успел поджечь галеру. Всё это вихрем пронеслось в голове Мохина, пока он со скоростью ветра взбирался по верёвочной лестнице. Аззит безнадёжно отстал.
  Оглядев сверху панораму битвы, Мохин заметил пенные буруны рядом с их кораблём. Удивившись тому, что осторожных китов не испугал шум боя, он почувствовал сильнейший удар по корпусу. Руки не удержали тело, и Мохин полетел вниз.
  Он думал, что разобьётся о палубу, на которой почти затихла рукопашная схватка. Но его встретили не скользкие от разлитого греческого масла доски, а громадная пасть пожирателя кораблей - тоглофуна. Мохин успел почувствовать ужасающий смрад, поднимающийся из разверстой пасти, а затем на него набросилась тьма..."
  
  ...Милав с отвращением смахнул прилипшие песчинки и кинулся в сторону плота. Кальконис с Бальбадом, не понявшие в чём дело, вооружились, кто чем мог. Сэр Лионель взял в руки найденный в гроте топор, а молодой моряк занёс над головой бочонок солонины. Кузнец, делая прыжки невероятной длины, никак не мог избавиться от безумного предположения, что каждая отдельная песчинка может оказаться крохотным черепом жившего когда-то человека!..
  Прыгнув на плот, Милав принялся так яростно грести в сторону моря, что скоро они оказались за пределами бухты. Только здесь Милав смог перевести дух и рассказать об увиденном. Кальконис сказанному не поверил, а Бальбад принялся яростно бить себя в обнажённую грудь:
  - Я же говорил! Этот песок - знаменитая Дорога Скорби собирательницы душ! Когда эта Дорога пересечёт остров Хаммыц от одного берега до другого, наступит конец обитаемого мира!
  - Если ты сию минуту не замолчишь, - набросился на кока Милав, - то не миру, а тебе придёт конец! И случится это много быстрее, чем ты думаешь!
  Бальбад оказался понятливым. Доска-весло с такой частотой замелькала в его руках, что плот развил скорость хорошего гоночного парусника. Милаву пришлось несколько поумерить пыл моряка, иначе они могли налететь на гряду острых камней, поднимающихся со дна недалеко от берега.
  Миновав опасные камни, все трое задумались. Возвращаться в бухту никто не хотел, но и в море оставаться было нельзя. Плот и на спокойной воде выглядит мечтой утопленника, а что с ним будет, когда поднимется волна? Решили плыть, пока светло. Думать о том, что с ними будет после захода солнца, никому не хотелось.
  Преодолев несколько преград в виде натыканных над водой острых останцев, они увидели небольшую лагуну. Здесь ничто не напоминало о страшной гавани с жутким песком, поэтому на ночлег решили обосноваться на широкой отмели, плавно переходящей в густой лес.
  Втащили на берег плот, привязали его к ближайшему дереву на случай неожиданного прилива и быстро соорудили костёр. Намокшее огниво капризничало, но Милав был настырен, и костёр запылал, стеной тепла отгородив путешественников от надвинувшегося мрака. Сидели, тесно прижавшись друг к другу. О сне никто не мечтал.
  Так продолжалось до тех пор, пока Милав не представил их компанию со стороны. Вышло что-то жалкое и обидное для самолюбия росомона: сидят три нахохлившиеся фигуры у догорающего костра и боятся оторвать глаза от пламени, чтобы - не дай Бог! - не встретиться взглядом с чем-то, насмешливо взирающим на них из темноты.
  Едва подобная унизительная картина встала перед мысленным взором Милава, он решил действовать. Скосив взгляд на сэра Лионеля, загипнотизированным кроликом уставившегося в огонь, он легонько толкнул его локтём в бок и задорно подмигнул. Кальконис удивлённо посмотрел на кузнеца, который нарочито громким голосом сказал:
  - Пойдёмте, сэр Лионель, дров поищем.
  Кальконис неуверенно поднялся, шагнул вслед кузнецу. Отойдя шагов на двадцать от костра, Милав поведал сэру Лионелю о своей задумке. Кальконис попытался отговорить росомона, посчитав затею слишком жестокой, но Милав был неумолим. Они углубились в лес на десяток шагов и приступили к выполнению задуманного.
  ...Бальбад, спокойно сидящий у костра, вдруг услышал страшный рёв, донёсшийся с той стороны, куда недавно ушли его друзья. В ужасе вскочив на ноги и едва не влетев в костёр, матрос стал озираться по сторонам, не понимая, что за неведомый зверь подал голос.
  И тут началось!
  - Держитесь, сэр Лионель! - орал Милав во всю силу своих лёгких.
  Выворотив узловатую лесину, он принялся с её помощью выкашивать густой подлесок. Кальконис занимался тем, что в меру своих сил и способностей изображал рык неведомой твари. Делал он это довольно профессионально, потому что дрожащий от страха Бальбад слышал в этом рыке и боль, и ярость умирающего зверя.
  - Рубите его топором, сэр Лионель! - ревел Милав. - О! Да он здесь не один!
  (Бальбад в страхе присел, едва не подпалив короткие штаны.)
  - Вот ещё одна тварь! - откликнулся Кальконис своим естественным голосом. - Похоже, она направляется в сторону нашего костра!
  (Бальбад сглотнул ком в горле, прячась за жидковатую кучку хвороста.)
  - Получай! Получай! - Росомон в азарте свалил два или три дерева, которые при падении произвели невероятный грохот. - А-а-а!.. Так вас здесь целый выводок! Сэр Лионель, оторвите голову самому маленькому, позже мы её изжарим на костре и с удовольствием полакомимся!
  (Бальбада, представившего на миг вероятное жаркое из ночного демона, едва не стошнило.)
  - Вон ещё парочка поползла на свет костра! - распалялся кузнец. - Нет-нет, сэр Лионель, не трогайте их! Наш юный капитан в два счёта справится с этими острозубыми щенками!
  (Бальбад от страха не мог взять в толк, кого подразумевал росомон под "юным капитаном", а когда понял, то попытался забраться голыми ногами в раскалённую золу...)
  - Сэр Лионель, молодняк не добивайте, - безмятежным голосом произнёс Милав, - мы их полионам продадим.
  - А на чём повезём?
  - Да на плоту. Наш кок будет за ними приглядывать!
  Скоро до Бальбада долетел хруст веток. Причиной хруста с одинаковым успехом могли быть как его возвращающиеся после битвы друзья, так и те две неведомые твари, поспешающие на свет костра! Молодой матрос напряжённо размышлял. Если это чужестранцы, Бальбад скажет, что занимался созданием из хвороста круговой обороны. А если это страшные демоны, то...
  Бальбад попытался глубже втиснуться в горячую землю. При этом он так брыкался тощими ногами, что, в конце концов, залез ими в костёр. Штаны, неоднократно политые разными соусами, жирами, винами и прочими кулинарными "изысками", вспыхнули мгновенно. Бальбад подскочил как ужаленный и, сбивая на бегу пламя, кинулся, куда глаза глядят. К сожалению, глаза его никуда не глядели, поэтому управляемый случаем он нёсся навстречу Милаву и Кальконису. Поражённый подобной прытью, кузнец едва успел перехватить молодого матроса в его беге-полёте.
  С отеческой теплотой в голосе пожурил:
  - Похвально ваше рвение помочь нам. Жаль, что все враги уже повержены. Осталось только это... - Милав бросил к ногам кока что-то кроваво-бесформенное. (Это "что-то" Милав нашёл, когда менял один измочаленный "битвой" ствол на новый. Судя по размерам тела, это мог быть козёл, ставший добычей ночных хищников.)
  Туша упала к ногам кока. Росомон довольным голосом произнёс:
  - Освежуй его, Бальбад. Сегодня у нас будет жаркое!
  После ночной "битвы" настроение в лагере изменилось. Милав, вволю "наработавшись" стволом вывороченного дерева, почувствовал приятную ломоту во всём теле. Кальконис взбодрился, и его мрачные мысли сами собой улетучились. Хуже всех пришлось молодому матросу. Мало того, что он натерпелся страху до судорог в обожжённых ногах, так ещё стал свидетелем невероятной ярости двух чужеземцев, вдвоём одолевших неизвестное число ночных демонов! С такими спутниками нужно держать ухо востро. Как бы они его самого на костре не изжарили...
  Свежевать останки неизвестно-чего-непонятно-откуда Бальбад не стал, сославшись на возможную несъедобность жертвы росомоновской ярости. Милав не настаивал, доверившись коку в вопросе снабжения их едой. Перекусив тем, что было, все почувствовали необоримую тягу ко сну. Однако заснуть никому не удалось, потому что лагерь неожиданно оказался атакован устрашающего вида муравьями. По всей видимости, в запале "битвы" кому-то "посчастливилось" разрушить муравейник. Муравьи вели себя агрессивно, забираясь не только в кружки и миски, но и хозяйничая по всему телу. Пришлось срочно возвращаться на плот.
  Предположив, что муравьи плавать не умеют, путешественники столкнули плот в воду, отвели его шагов на двадцать на мелководье и там заякорили, воткнув по шесту с каждой стороны. Милаву подобных мер безопасности показалось мало. Он вернулся на берег и канатом привязал плот к огромному топляку, полупогребённому под слоем песка. Убедившись, что ствол надёжен, как скала, удовлетворённый Милав вернулся к друзьям и сразу же заснул, попросив Бальбада первым покараулить их сон. Засыпая, Милав хотел верить, что юный матрос по части исполнения поручений отличается от Ухони, который почти все просьбы выполнял с точностью до наоборот...
  
  
ГЛАВА 3:

Одни...

  
[]
  
  Новое утро принесло новые проблемы.
  Милав проснулся от чувства лёгкости и свободы. Удивившись непривычному состоянию, росомон открыл глаз. Так и есть! Бальбад, сам того не ведая, перенял все плохие привычки ухоноида. Мало того, что кок всегда лезет туда, куда его не просят, так он ещё и наплевательски относится к своим обязанностям! Его же нормальным языком просили подежурить первым, а потом по очереди разбудить кузнеца и сэра Лионеля! А что сделал хитроватый морячок? Он уснул!
  Глядя в чистое небо, Милав с удовольствием потянулся, хрустнул суставами, улыбнулся безоблачной сини и сел. На Бальбада он больше не смотрел, потому что увидел нечто такое, отчего мгновенно позабыл про кока-ослушника: вокруг, куда только доставал взгляд росомона, простиралась вода - настоящая, необозримая, неоглядная Великая Водная Гладь...
  Некоторое время кузнец не мог прийти в себя.
  Кальконис и Бальбад проснулись одновременно. Сэр Лионель с одного взгляда понял, что произошло, а беспечно-восторженный Бальбад долго пялился на спокойную морскую гладь, будучи абсолютно уверенным, что за его спиной находится остров собирательницы душ. Милав, едва сдерживая рвущийся наружу гнев, не мешал ему в последний раз насладиться видом солнечного дня.
  Счастливая физиономия матроса повернулась в сторону предполагаемого берега и мгновенно претерпела ряд изменений: детская мечтательная радость растворилась в гримасе страха, медленно перетекая в оскал смертельного ужаса.
  Кузнец поднялся на ноги, выпрямился во весь рост, хрустнул мышцами спины и решительно двинулся на Бальбада. Несчастный кок, парализованный видом приближающегося к нему стихийного бедствия, не вымолвил ни звука, не сделал ни одного движения. Зачем? На плоту, размером с телегу Громпака-торгаша, далеко не убежишь!
  Милав нагнулся над матросом и вежливо поинтересовался:
  - А где тот славный малый, что должен был караулить наш плот?
  - Я...
  - А где тот милый мальчуган, что первым нёс вахту?
  - Я...
  - А где тот мерзавец, подлец и негодяй, который ничего этого не сделал?
  - Я...
  Милав выпрямился, с интересом оглядел бескрайнюю гладь воды и обратился к Кальконису:
  - Скажите, сэр Лионель, на сколько дней хватит провизии и воды, если на плоту останутся двое?
  - Мы проживём на одну треть дольше. - Быстро подсчитал Кальконис.
  - Думаю, этого времени нам хватит, чтобы достойно оплакать безвременного утопшего юного матроса по имени Бальбад.
  - Я...
  Ужас перед росомоном настолько сковал кока, что он никак не мог продвинуться дальше глубокомысленного "Я...". Однако вид чудовищных кулаков-молотов разъярённого кузнеца смог привести матроса в чувство.
  - Я не хотел засыпать! - неожиданно завопил Бальбад. - Во всём виноваты муравьи!
  - Муравьи?.. - опешил Милав.
  - Муравьи! - продолжал хныкать матрос. - Они по привязанному канату стали переползать на плот. Я как мог с ними боролся, но их становилось всё больше. Тогда я отвязал канат...
  - Что-о-о?! - Милав готов был растерзать Бальбада. - А куда подевались шесты вокруг плота?
  Матрос забегал хитрыми глазками и нагло выпалил:
  - Это всё проделки Олгой Лилар! Она убрала шесты, и она же намеренно усыпила меня!
  - Да нужен ты ей... - пробурчал кузнец.
  Злость неожиданно прошла. Удовольствия от предстоящей расправы Милав уже не испытывал. Вернувшись на место, он сверкнул на Бальбада злобным взглядом:
  - Если приблизишься ко мне ближе, чем на десять шагов, я тебя утоплю!
  - Но здесь не будет десяти шагов! - дрожащим голосом проговорил Бальбад.
  - Делай выводы, - пробурчал кузнец и потерял к молодому матросу всякий интерес.
  ...Два дня они провели в сонном оцепенении, почти не разговаривая друг с другом. Воды и провизии у них было достаточно. Единственное, чего им не хватало - уверенности. Уверенности в том, что плот сможет продержаться на плаву до случайной встречи с каким-нибудь кораблём или до возвращения на остров Хаммыц. Не стоило забывать и о том, что в каменный мешок таинственного грота они попали не по собственной воле...
  Третью ночь коротали без сна, прислушиваясь к жалобному скрипу досок и пустых бочек. На четвёртый день волна усилилась. Чтобы отвлечься от печальных дум, Милав принялся мастерить чехол для Навершия Потерянного Жезла - Гугбаса. Из обрывков куртки Цовинара (спи спокойно, старый ворчун!) кузнец изладил приличный чехол. Повесив его на пояс рядом с Поющим, он стал похож на воинственного обра, собирающегося в поход против росомонов.
  Кальконис по этому поводу не удержался от язвительного замечания:
  - Как вы будете выглядеть, когда найдёте вторую и третью части Потерянного Жезла?
  Вопрос был безобидным, но предполагал у возможных слушателей наличие чувства юмора. Милав не забыл, что среди них есть один тип, который готов зубоскалить по любому поводу. Поэтому, едва Кальконис задал свой вопрос, Милав хищно зыркнул на молодого матроса. Увиденным оказался доволен. Бальбад сидел на самом краю плота с видом бедного родственника, изо всех сил показывая, что прислушивается исключительно к звуку усиливающегося ветра.
  Милав тоже обратил внимание на изменение ветра и с содроганием понял - идёт шторм. Однако более опытный в морском деле Бальбад встревоженным не выглядел. Кузнеца это заинтересовало, и он решил через Калькониса выяснить причину подозрительного спокойствия кока.
  На вопрос сэра Лионеля, будет ли шторм, юный моряк с охотой ответил:
  - Шторма не будет.
  - Откуда такая уверенность? - поинтересовался Кальконис.
  - Небо на горизонте розовое, это говорит о том, что души погибших моряков не успели оросить его своими слезами и выбелить до прозрачной голубизны. Всё просто - Олгой Лилар не успела собрать урожай прошлого шторма, значит, нового не будет!
  Милав скептически отнёсся к "прогнозу" кока (знаем мы его тягу к пустой болтовне!). Но Бальбад оказался прав. Ветер, так и не разыгравшись до силы урагана, сник. Солнце плавно скатилось за аквамариновый край моря, позволив трём путешественникам любоваться невероятной красотой тихого заката. Когда последние лучики светила стали гаснуть один за другим, сэр Лионель заметил парус. Кальконис так неожиданно подскочил, что едва не свалился в воду. Через минуту и Милав убедился, что со зрением у сэра Лионеля всё в порядке. На горизонте, действительно, показался парус!
  На этот невероятный случай у них всё было заранее оговорено. Милав кинулся к наглухо запечатанной бочке, выбил дно, достал оттуда всё сухое, что нашлось на плоту - ветки, щепки бамбука, тряпки и прочий хлам, который мог гореть и давать много дыма. Прямо в бочке полил всё это маслом из запасов Бальбада и торопливо поджёг. Масло загорелось быстро. За ним запылало содержимое бочки.
  - Как бы самих себя не спалить! - встревожился Кальконис, глядя на разгорающийся костёр.
  - По мне так пусть весь плот запылает! - сказал Милав. - Если на корабле не увидят дым, то второй попытки у нас не будет...
  Их заметили только потому, что солнце уже село, на море был полный штиль, а бочка на плоту горела ярче, чем огонь маяка. Милав не позволял тушить бочку до тех пор, пока они не разглядели лица склонившихся через борт моряков и не прочитали название корабля - "Ангел-хранитель".
  "Вот уж, действительно - "Ангел-хранитель", - поразился Милав подобному совпадению.
  Оглянувшись на друзей, обратил внимание, что молчавший в течение трёх дней Бальбад пытается ему что-то сказать. Взгляд кока больше походил на мольбу умирающего, поэтому кузнец с нетерпением произнёс:
  - Говори, да поживее!
  - Я хотел вас просить, чтобы вы не сообщали ни названия нашего корабля, ни имени его капитана.
  - Почему? - удивился кузнец.
  - Видите ли... - замялся Бальбад, - капитан Нимврод занимался не совсем праведным делом...
  - Ты хочешь сказать, что плавал коком на пиратском судне?
  - Что вы! Я бы не называл погибших моряков пиратами. Просто... иногда...
  - ...они занимались морским разбоем? - закончил фразу Милав.
  - Не то чтобы разбоем...
  - Ладно, хватит болтать! Если ты просишь не говорить о "Морском удальце", тогда скажи, каким образом мы оказались на плоту посреди океана?
  - Когда "Морской удалец" стоял на ремонте в Датхэме, пришла печальная весть, что в районе Бушующей Гряды разбился о скалы и затонул "Пляшущий дронг". Я когда-то плавал на нём и знаю многих членов команды.
  - А капитаном кто у них был?
  - Ушастый Чуг.
  - Брось свои шуточки! - разозлился Милав. - На корабле нас могут услышать!
  - Я не шучу! Капитана "Пляшущего дронга" в самом деле звали Ушастый Чуг!
  - Всё! Тихо! Через минуту они будут здесь... - оборвал кузнец Бальбада.
  Милав принялся следить за тем, как всё ближе подходит выкрашенный жёлтой краской нос корабля. Скоро можно было различить не только лица моряков, склонившихся над бортом, но и их многочисленные украшения - яркие бусы на груди, кольца в ушах, массивные перстни на пальцах.
  "Как бы нам из огня да в полымя не попасть! - без энтузиазма подумал Милав. - Это не моряки, а гарем какой-то... Прав Бальбад - не время про "Морского удальца" рассказывать..."
  Им сбросили несколько верёвочных лестниц. Четверо моряков тут же спустились на плот и помогли потерпевшим кораблекрушение забраться на высокую палубу. Через минуту там же оказался весь их нехитрый скарб.
  Милав внимательно оглядел многочисленную толпу. Большинство были одеты так же, как матросы с "Морского удальца", то есть в разноцветные рубахи с голым торсом и обнажёнными до плеч руками. На ногах - короткие штаны. Обязательной принадлежностью каждого был широкий пояс, вмещавший массу всяких полезных штучек: от странного вида коротких шнурочков, до устрашающего вида кинжалов самой разной формы. И хотя взгляд большинства матросов был доброжелательным, Милав не доверял сочувственному настроению незнакомой команды. Истинные намерения хозяев "Ангела-хранителя" можно было узнать только единственным способом...
  Когда один из матросов протянул кузнецу намокший тюк, Милав принял его и из чувства благодарности прикоснулся к плечу крепкого телом мужчины. Секунду ничего не происходило. Потом в груди похолодело, рука кузнеца дрогнула...
  
  ЗА ВУАЛЬЮ ЧУЖОГО ВОСПРИЯТИЯ:
  АРДУС, вперёдсмотрящий "Ангела-хранителя".
  
  "...Саффис пригласил Ардуса в свои покои. Глухонемого слугу он оставил сторожить широкий коридор, потому что лишние свидетели ему были не нужны.
  - Я должен тебя предупредить, - обратился Саффис к матросу
  - Да, аххон.
  - Ты знаешь, мы редко выходим из Внутреннего Моря на просторы Великой Водной Глади.
  - Да, аххон.
  - Не делали мы этого потому, что боги, охранявшие нас на родине, не могут защитить нас здесь, где никто не почитает Сагдэха и где каждый думает только о наживе. Если бы не беда с нашим караваном, не доставившим в Тмир обещанные пряности, я бы никогда не вывел корабль из Внутреннего Моря.
  - Вы - великий аххон империи агудеев. Я последую за вами хоть за Край Мира!
  - Спасибо, Ардус. Хвала Сагдэху, что так далеко нам плыть не придётся. Груз в Тмир уже доставлен.
  - Мы возвращаемся на родину?
  - Да! Сагдэх явился ко мне сегодня ночью и позвал нас домой. Но он предупредил - обратный путь будет трудным, потому что неизвестные силы хотят завладеть самым быстрым кораблём агудеев.
  - Великий аххон, любой из команды будет драться, как пустынный лев хариш! Врагам придётся вырезать весь экипаж, прежде чем они овладеют кораблём. Но даже после этого "Ангел-хранитель" не достанется иноверцам. Вперёдсмотрящий Ардус, потомок Кадэка Глазастого знает, как задействовать Испепеляющий Гнев Сагдэха!
  - Ты правильно понял мои слова. Но пригласил я тебя не только для этого. Наш покровитель - Сагдэх - прощаясь со мной сегодня в свете нарождающегося утра, предупредил: неизвестные силы попытаются затуманить наш мозг сладкими грёзами, имя которым - Великая Иллюзия. Поэтому я прошу тебя быть внимательным и осторожным, когда твоя нога ступит в "воронье гнездо" и твоему взору откроется путь к дому.
  - Я буду осмотрительным как никогда!
  - Иди. Я верю в тебя.
  Ардус сделал шаг к инкрустированной бирюзой двери. Голос капитана догнал его:
  - Нашим гостям - богатым сатратянам - ничего не говори. Пусть остаются в неведении, что над "Ангелом-хранителем" кто-то занёс карающий меч.
  - Я буду нем, как лосская мумия, великий аххон!
  - Иди, Ардус, мне было приятно поговорить с потомком Кадэка Глазастого..."
  
  ...Росомон торопливо убрал руку с плеча Ардуса. Теперь он знал: подобравших их моряков нечего опасаться. А вот Ардус непременно должен подозревать спасённых в связях с неизвестной силой, чёрным облаком нависшим над "Ангелом-хранителем".
  
  
ГЛАВА 4:

Ушастый Чуг

  
[]
  
  Ардус проводил всех троих в каюту капитана. В огромном помещении, которое выглядело настоящим тронным залом небольшого дворца, находилось около десятка богато одетых людей, про которых Милав недавно подумал: "...Это не моряки, а гарем какой-то...". Судя по количеству драгоценностей на одно отдельно взятое ухо, шею или руку, матросами они быть никак не могли.
  Всё разъяснил пожилой мужчина, отличавшийся от остальных не столько богатством одежды и обилием украшений, сколько высоким ростом и пронзительным взглядом тёмных внимательных глаз.
  - Я капитан этого корабля, - представился мужчина. - С благосклонного согласия покровителя всех агудеев - Сагдэха - родители нарекли меня Саффисом - искателем истины. А это, - капитан обвёл рукой присутствующих, - богатые сатратяне из моего родного города Фолс. Могу я узнать имена людей, которых мне посчастливилось спасти?
  - Меня зовут Милав. Я росомон. Моё ремесло - кузнечное дело.
  - Меня зовут Лионель де Кальконис. Я лорентиец, но, будучи сызмальства лишён родительской ласки, был вынужден бродить по свету, пока не осел в земле Годомысла Удалого.
  - А я Бальбад - кок с проглоченного бездной "Пляшущего дронга"...
  Саффис пригласил гостей сесть. Потом обратился к Милаву:
  - Могу я узнать причину, по которой кузнец из такой невообразимо далёкой страны путешествует по Великой Водной Глади?
  - Столица гхоттов - Тмир - известна многим чудесами, - осторожно подбирая слова, заговорил росомон. - Мне о ней часто рассказывал мой друг - Лионель Кальконис.
  - Любопытство - черта пытливого ума, - задумчиво проговорил Саффис. - Надеюсь, столица гхоттского королевства не разочаровала вас?
  - Нисколько. Мы нашли там много интересного.
  - Мы тоже. - В тон ему ответил капитан "Ангела-хранителя". - А теперь поговорим о ваших несчастных товарищах. Неужели, кроме вас больше никто не спасся?
  Милав напрягся. Сейчас начинается самое неприятное. Если он случайно проговорится, то участь их будет незавидной.
  - Был сильный шторм, - негромко заговорил росомон. - По-моему мнению, корабль налетел на подводные камни и стал тонуть. Паники на корабле не было. Капитан надеялся увести гибнущий корабль от рифов, но налетевший шквал сорвал паруса и вновь бросил корабль на скалы. От удара корпус раскололся... Я оказался в воде. К счастью, вокруг было множество досок и бочек, запутавшихся в прочной сетке. Я уцепился за неё и стал кричать, пытаясь привлечь внимание выживших. Затем ко мне присоединился мой друг - Лионель Кальконис, а после - Бальбад. В три голоса мы призывали своих товарищей откликнуться, но в ответ слышали только рёв урагана. До утра мы пробыли в воде, собирая всё, что могло нам пригодиться в дальнейших скитаниях. К утру шторм стих, мы смогли из имеющихся материалов соорудить плот. Потом нас несколько дней носило по морю. Честно говоря, на спасение мы уже не надеялись. Ваш корабль явился для нас настоящим ангелом-избавителем...
  В каюте повисла тишина, все отдали дань памяти погибшим морякам. По выражению лица Саффиса было трудно понять: верит он чужакам или нет. То, что им удалось, находясь в воде соорудить достаточно прочный плот, не выглядело чем-то необычным (случались истории намного невероятнее этой).
  Милав уже считал себя вне подозрений, когда капитан обратился к нему со словами:
  - Сколько времени вы успели пробыть на "Пляшущем дронге"?
  Милав ответил не задумываясь:
  - Несколько дней.
  - Значит, у вас было достаточно времени, чтобы поближе узнать капитана - Ушастого Чуга?
  - Я с ним несколько раз беседовал, - уклончиво ответил росомон.
  - Тогда вам будет небезынтересно поговорить о нём с одним из достойных сатратян, - Саффис указал рукой на приподнявшегося здоровяка в яркой одежде и с немыслимым числом перстней на руках. - Арабдес последний, кто встречался с Ушастым Чугом в порту Датхэма.
  Сердце Милав ёкнуло, гокнуло, стукнуло, брякнуло, и... росомон почувствовал ледяное касание страха в области живота.
  "Ну, Бальбад, ну, пройдоха! Доберусь я до тебя!" - подумал кузнец, лихорадочно соображая, как ему выпутаться из неприятной истории. О вооружённом сопротивлении не могло быть и речи (слова Ардуса, сказанные в этой самой каюте, хорошо запомнились Милаву).
  Почти смирившись с тем, что после разоблачения их в лучшем случае вернут на плот, а в худшем просто выбросят за борт, Милав взглянул на дорогое одеяние Арабдеса и стремительно шагнул в его сторону. Сатратянин удивлённо смотрел на приближающегося росомона, не зная, как вести себя.
  Милав в несколько шагов пересёк каюту, остановился перед Арабдесом и... обнял его! Прежде, чем напуганный поступком кузнеца сатратянин отстранился, кузнец почувствовал знакомые колики в пальцах...
  
  ЗА ВУАЛЬЮ ЧУЖОГО ВОСПРИЯТИЯ:
  УШАСТЫЙ ЧУГ, капитан "Пляшущего дронга".
  
  "...на палубе и пили крепкий напиток - ромрой.
  - Почему вас зовут Ушастый Чуг? - спросил Арабдес, наслаждаясь терпким вкусом ромроя. - Ведь ваше настоящее имя Чуг Го-Тырь?
  - Обычно я всем говорю, что у меня уши невероятных размеров. Их всё равно никто не видит, потому что я никогда не снимаю шляпу! Но вам я эти байки рассказывать не стану. Ваш корабль скоро отплывает в сторону Внутреннего Моря, и я не боюсь, что здесь, на побережье, обо мне узнают правду.
  - Если вам так дороги слухи, то не стоит говорить правду.
  - Пустяки! - отмахнулся Чуг. - Даже если вы сегодня же обо всём расскажете, вам никто не поверит.
  - Вы так уверены?
  - Абсолютно!
  - Ну что ж, теперь я не просто готов выслушать правду, я буквально сгораю от нетерпения!
  - Тогда слушайте. Мало, кто знает, что "Пляшущий дронг" - мой второй корабль. Первым был "Вольный ветер". Его я потерял в первый же год капитанства. Моей вины в его гибели нет. Просто мы оказались в опасной близости от берега, когда на нас налетела буря. Всё, что мне удалось тогда сделать - это спасти команду. Последним покидая гибнущий корабль, я оказался зажат в трюме и не смог присоединиться к своим товарищам. "Вольный ветер" камнем пошёл на дно. Я уже простился с жизнью, когда увидел рядом с собой дельфина. Это был редкий вид - розово-голубой. Его ещё иногда называют ликующим - за громкие пронзительные крики. Как дельфин попал внутрь тонущего корабля, я не знаю. Но точно знаю другое: когда он приблизился ко мне, то я услышал странный голос, заставивший меня невероятным образом освободиться из плена лопнувших перегородок. Каким образом мне удалось выбраться на берег, я не знаю. Об этом мне потом рассказали матросы. Они же проболтались и о том, что в течение нескольких часов после спасения мои уши шевелились, то удлиняясь, то укорачиваясь. Набожные моряки решили, что это собирательница душ - Олгой Лилар - пытается за уши утащить меня на тот свет... Вот такая моя история!
  - Невероятно! - вскричал Арабдес.
  - Я же вам говорил..."
  
  Сделав вид, что ничего не произошло, Милав вернулся на своё место и только теперь сказал:
  - Я выразил уважение человеку, лично знавшему такого моряка, как Ушастый Чуг.
  Саффис не выказал ни тени удивления, спокойно обратившись к росомону:
  - Арабдес узнал от капитана "Пляшущего дронга" одну забавную историю.
  - С капитаном Чугом происходило много забавных историй, - тут же среагировал Милав. - О какой из них идёт речь?
  - О той, что случилась с ним в юности.
  - Вы имеете в виду, невероятное происшествие на "Вольном ветре"?
  - Именно... - ответил Саффис.
  - Видите ли... - замялся Милав, - об этом знают немногие, и я дал слово капитану Чугу, что никому не расскажу о ней.
  В глазах Саффиса появился холодный огонёк недоверия.
  - То есть, вы отказываетесь рассказать об этом?
  - Отказываюсь.
  В комнате повисла напряжённая тишина.
  - Может быть, вы никогда не плавали с Ушастым Чугом? - спросил Саффис.
  - Я дал слово и не могу его нарушить, - упрямо повторил Милав. - Если уважаемый Арабдес знаком с этой историей, то я хотел бы поговорить с ним с глазу на глаз.
  Саффис согласно кивнул головой. Милав и Арабдес отошли к дальней стене. Несколько минут спокойно беседовали. Потом Арабдес вернулся на своё место.
  - Милав из страны Рос говорил с Ушастым Чугом, - заявил сатратянин, - и капитан отнёсся к нему с большим доверием, потому что рассказал ему то же, что и мне.
  Взгляд Саффиса потеплел. Воздух наполнился тихими голосами. Милав почти поверил, что до наступления ночи их не повесят, как разбойников с "Морского удальца"...
  
  Едва за расторопным темноволосым юнгой закрылась дверь, как Милав оказался рядом с Бальбадом и огромной ладонью придавил его к перегородке. Молодой кок захрипел, выпучивая глаза и пуская длинную слюну на руку кузнецу. Росомон брезгливо отдёрнул ладонь.
  - Благодаря твоей затее, нас едва не раскусили! - зашипел он.
  - Кто же знал, что в команде окажется знакомый Ушастого Чуга? - с виноватым видом прошептал Бальбад.
  Кузнец, продолжая сердиться на кока, отошёл к овальному столу.
  Сэр Лионель негромко подал голос:
  - О чём вы беседовали с Арабдесом?
  - Об этом потом... - отмахнулся Милав. - Сейчас меня занимает другое. Благодаря прозорливому прикосновению к Ардусу, я узнал, что над этим кораблём довлеет чья-то злая воля. Если я всё правильно понял, то с нашим появлением на борту "Ангела-хранителя" у местной команды скоро начнутся серьёзные неприятности.
  Кальконис непонимающе посмотрел на росомона. Кузнецу пришлось рассказать обо всём. Бальбад, со страдальческим видом потирая грудь, приблизился, в надежде не упустить ни слова. Выслушав Милава до конца, сэр Лионель сказал:
  - С тех пор, как вместо Лооггоса мы встретили Эливагару, с нами ничего не происходит случайно. За всем этим стоит чья-то воля...
  - Скажите, сэр Лионель, - неуверенно подал голос Бальбад, - всё происходящее с вами и на меня распространяется?
  Кальконис хотел успокоить молодого матроса, но вместо него ответил Милав.
  Бросив на кока хищный взгляд, кузнец жутко оскалился:
  - Каждая минута, проведённая с нами, отнимает у тебя год жизни!
  - Как!..
  - Но и это ещё не всё. Ты настолько пропах нашим с Кальконисом запахом несчастья, что не сможешь освободиться от него до конца своих дней! Твоя лешья - цветная аура - за последние дни изменила свой цвет с оранжевого на чёрно-синий. Теперь ты - Меченый...
  Лицо Бальбада приняло землисто-пепельный оттенок, а глаза увеличились до размеров овального окна.
  Кальконис решил пожалеть несчастного и похлопал Бальбада по плечу:
  - Вы не переживайте! К плохому привыкаешь намного быстрее, чем к хорошему. Да и мучиться вам осталось недолго. Если уважаемый Милав в своих предположениях не ошибся, то и "Ангел-хранитель" в скором времени разделит печальную участь "Морского удальца"...
  
  Оракулом Кальконис оказался никудышным. Трое суток сильный ветер гнал корабль по пенному морю, а ни с командой, ни с тремя спасёнными ничего не происходило. Милав успокоился, подолгу размышляя над пешим маршрутом от порта-крепости Чёйс, расположенного где-то в предгорьях Перевала Девяти Лун (именно туда направлял свой бег "Ангел-хранитель) до пограничных с вигами земель полионов.
  ...Всё утро Милав с Кальконисом обсуждали детали предстоящего перехода. Сэр Лионель рисовал угольком на куске кожи будущий маршрут, Милав вносил в него изменения и поправки. Бальбад вертелся тут же, время от времени предлагая свои услуги. Кузнец советами молодого матроса пренебрегал, потому что давно убедился, что самое безопасное для кока занятие, это даже не работа на кухне, откуда его выгнали сразу же, как только он обварил помощника капитана каким-то горячим пойлом, а нудное "ничегонеделанье". Только в этом случае можно было чувствовать себя в относительной безопасности, находясь рядом с жизнерадостным матросом. Сам же Бальбад об этом мог и не догадываться, потому что всеми силами пытался вызвать у Милава интерес к своим словам. Например, при обсуждении возможного перехода через Перевал Девяти Лун он авторитетно заявил:
  - Вы можете с моими словами не согласиться, но я не советую идти через Перевал.
  - Это почему же? - поднял голову Милав.
  - Потому что Перевал уже сто лет считается непроходимым!
  - Да ну-у-у!
  - А то! Даже дети знают, что на его вершине обитают эти... как их... а, вспомнил, - глетчерные мордойлы!
  У росомона от удивления вытянулось лицо.
  - Мордойлы? - переспросил он.
  - Ага! Такие стра-а-ашные и огро-о-омные, как наш корабль!
  - Неужели?
  - Я сам лично одного издалека видел!
  - Где же ты с ним встречался? - с сарказмом поинтересовался Милав. - Уж, не на пристани ли славного порта Датхэм?
  Бальбад немного смутился, но с прежней убеждённостью стал упрашивать росомона не ходить через Перевал. Милав обещал подумать. Осмелевший от благосклонного внимания кузнеца молодой матрос предложил путь через подземный лабиринт, известный только ему одному. Милав не выдержал, вскочил из-за стола и бросился на кока.
  Не дожить бы молодому матросу до вечерней молитвы, если бы на палубе в эту минуту не поднялся гомон. Росомон прислушался к громким крикам и услышал слово, от которого ему стало не по себе. Бальбад тоже расслышал его, потому что побледнел и закатил глаза.
  - Что с ним? - спросил Кальконис, увлёкшийся составлением маршрута и не слышавший возбуждённых криков наверху.
  - Малый не ожидал, что "Ангелу-хранителю" конец придёт так скоро!
  
  
ГЛАВА 5:

На абордаж!

  
[]
  
  Слово "хилгак" в стране гхоттов имело тот же смысл, что и слово "смерть". Это были слова синонимы. Более жестоких и свирепых пиратов трудно себе представить. Даже Нимврод, капитан "Морского удальца", выходя в море, просил своего покровителя Лельвана только об одном - уберечь его и команду от встречи с кораблём-призраком хилгаков.
  Сидя в памятной таверне под названием "Сокровища островов", Милав не раз слышал это хлёсткое словцо. Каждый раз оно произносилось моряками почти шёпотом и с непременной оглядкой по сторонам (кто знает, может быть вон тот тип в драной козьей шапке на голове и есть шпион хилгаков?..). Поэтому нетрудно представить весь ужас Бальбада, когда он услышал жуткое слово, произнесённое десятками голосов!
  Кузнец искренне посочувствовал молодому матросу:
  - Хилгаки - это тебе не мордойлы! От них в пещере не спрячешься...
  Бальбад промолчал, не поняв, о чём говорит росомон. Милав оставил несчастного кока в покое и обратился к Кальконису:
  - Пойдемте, поглядим на таинственных хилгаков.
  - С удовольствием! - откликнулся Кальконис. - Каких бы небылиц про них не рассказывали, хилгаки тоже люди. У них есть руки, ноги, голова. Быть может, есть даже сердце! А значит, они такие же смертные, как и мы!
  На палубе собралась вся команда "Ангела-хранителя". Оценив количество воинов, Милав испытал радость. Более сотни вооружённых матросов теснились по обоим бортам, всматриваясь вдаль. На возвышении, рядом с рулевым, стоял капитан Саффис. Богатых сатратян из города Фолс поблизости не наблюдалось.
  Саффис, как и большинство его матросов, испуганным не выглядел. Напротив, во взгляде аххона появился возбуждение. Либо капитан не до конца представлял себе, что за противник приближается к нему, либо он обладал силой, позволявшей ему взирать на врагов не со страхом возможной жертвы кровавой расправы, а с азартом удачливого охотника. Капитан, заметив чужеземцев, жестом пригласил их к себе. Милав легко взбежал по ступенькам. Кальконис поднялся следом.
  Саффис с интересом посмотрел на росомона.
  - Между нами больше общего, чем вы думаете, - сказал он. - Ни вам, ни мне не приходилось сталкиваться с хилгаками. Или я ошибаюсь?
  - Нет. Вы не ошибаетесь. С представителями данной закрытой касты я не встречался.
  - С вами нет гхотта с потонувшего корабля. Это хорошо, потому что его мнение мне неинтересно. А вот точка зрения росомона очень любопытна. Итак?
  - Сведения, которые мне удалось узнать о хилгаках, утвердили меня в уверенности, что за их действиями стоит могущественная сила.
  - На чём основана ваша уверенность?
  - Никто не может сказать, куда прячутся хилгаки после грабежей. Это первое. А второе: никому не удалось настичь корабль-призрак в открытом море. Значит, у хилгаков самый быстроходный корабль на всей Великой Водной Глади.
  - Это не так, - с мягкой улыбкой возразил Саффис. - Мало кто посвящён в особенности корпуса и парусной оснастки "Ангела-хранителя", но те немногие, которым тайна приоткрыта, знают: быстрее моего корабля не движется ни одно судно во всём обитаемом мире!
  Милав с сомнением осмотрел парусное вооружение "Ангела-хранителя", его размеры, количество матросов.
  - Извините, капитан, мне трудно с вами согласиться... - сказал кузнец.
  - Я вас об этом не прошу, - загадочно ответил капитан. - Придёт время, и вы убедитесь в правдивости моих слов. А теперь я вынужден вас покинуть.
  - Последний вопрос! - воскликнул Милав.
  Саффис согласно кивнул головой.
  - Если "Ангел-хранитель" быстрее любого судна, то почему бы вам просто не уйти от них?
  - Потому что я этого не хочу! - ответил капитан и отвернулся от росомона.
  Милав с Кальконисом спустились на палубу, встали у левого борта. Вокруг них сновали люди, выполняя малопонятные распоряжения двух помощников капитана. Кузнец ещё раз внимательно осмотрел рангоут судна, но не нашёл в нём ничего такого, что позволило бы поверить словам капитана о немыслимых мореходных качествах "Ангела-хранителя".
  Между тем, корабль-призрак, названный так за невероятную способность уходить от любой погони, приблизился настолько, что стали различимы не только элементы оснастки, но и лица тех, кого молва окрестила жутким словом хилгаки. Милав, обладавший отличным зрением, сумел без труда разглядеть и одежду, и оружие нападавших. За исключением странного вида головных уборов с короткими оранжевыми бунчуками, выглядели хилгаки не страшнее любого матроса на "Ангеле-хранителе". Это придало уверенности не только Милаву, но и всем морякам на палубе.
  Кальконис, которого внешний вид пиратов занимал много меньше, чем его собственная безопасность, обратился к Милаву:
  - Скоро здесь станет жарко, а мы безоружны!
  Милав украдкой указал на ворох оружия, сложенного у мачты. Его владельцы в это время висели где-то высоко над водой, убирая лишние паруса. У росомона и сэра Лионеля оказалось достаточно времени, чтобы как следует экипироваться. Кузнец выбрал себе дубину впечатляющих размеров (не любил росомон режущего и колющего оружия, да и Поющий Сэйен всегда оставался под рукой). Кальконис надел отливающую охрой кирасу и вооружился длинной шпагой, вдобавок сунув за пояс парочку кинжалов. Никто их не остановил, никто не потребовал вернуть оружие.
  Корабль-призрак был уже так близко, что стали слышны не только устрашающие крики подбадривающих себя хилгаков, но и стенания животных на их корабле. Милав занял место по правому борту рядом с гигантом, голый торс которого блестел от пота. Гигант спокойно взглянул на росомона. Указав на дубину, гулким басом посоветовал:
  - По латам не бей - рукоять слабовата. А против кожаных доспехов - в самый раз.
  Кальконис встал рядом с Милавом.
  Гигант бросил на него насмешливый взгляд:
  - Не забывай, чужеземец, не на берегу сражаться будем. Если тебя столкнут в воду - ни за что не выплывешь!
  Сэр Лионель подумал, хмыкнул и без сожаления расстался с латами.
  - Поближе ко мне держитесь! - добродушно посоветовал гигант. - Я уже давно потерял счёт морским сражениям! А если что...
  Последние слова гиганта потонули в ураганном рёве десятков голосов:
  - На абордаж!
  Что бы ни думал росомон о хилгаках, считая их заурядными разбойниками, однако то, что он увидел в следующую минуту, заставило его по-другому взглянуть на них. Едва оба корабля сблизились на расстояние десяти саженей, как на "Ангела-хранителя" обрушился настоящий шквал из пик, крючьев, гарпунов, захватов с прочными верёвками в хвостовой части. Один из гарпунов просвистел между Милавом и сэром Лионелем, с неприятным скрежетом врезавшись в грот-мачту. Кузнец подмигнул Кальконису и услышал мерзкий звук чудовищной силы, после которого хилгаки, словно саранча, хлынули на палубу.
  Милав всего пару раз успел пустить в ход своё грозное, но малоэффективное в условиях ближнего боя оружие. Улучив момент, когда рядом не оказалось противников, он достал Поющий Сэйен и с упоением кинулся в гущу битвы. Выкашивая хилгаков, рвущихся на корму к рулевому, Милав успел удивиться, что противник не использует лучников. С одной стороны это было разумно: в таком месиве разве отличишь своего от чужого? Но с другой, - кто мешает лучникам поражать отдельно стоящих матросов? Скоро стало не до размышлений. На высокие резные борта со скрежетом упали тяжёлые мостки, по которым новый отряд хилгаков устремился на палубу "Ангела-хранителя". Через минуту росомон потерял из виду и гиганта-сатратянина, и сэра Лионеля.
  Вокруг творилось что-то невообразимое! Прижавшись спиной к мачте, росомон с такой скоростью вращал Поющим Сэйеном, что обездвижил до десятка нападавших. Это не осталось незамеченным на корабле-призраке. Прозвучал рог, заставивший хилгаков перегруппироваться. Теперь они не пытались атаковать сразу по всему кораблю. Выполняя команду рога, они колюще-режущей лавиной обрушились на кузнеца.
  Для Милава подобная атака оказалась неожиданностью. Чувствуя по внутреннему напряжению посоха, что он вот-вот должен запеть, росомон с нетерпением ждал этой минуты, ибо защитники "Ангела-хранителя" таяли на глазах. Внезапный бросок двух десятков хилгаков смял росомона. В такой гуще он не мог работать Поющим по всем правилам древнего искусства, поэтому допустил непростительную ошибку - он случайно оборвал жизнь одного из нападавших.
  Посох отреагировал молниеносно, с дикой яростью обрушившись на кузнеца. Милава спасло то, что в этот миг он был окружён плотной стеной неприятельских тел. Поющему Сэйену вначале пришлось выбить всех врагов (чему кузнец искренне порадовался), и уже потом перенести неизрасходованную ярость на самого росомона. Натиск Поющего был так неистов и исступлён, что Милаву пришлось спасаться бегством. Но убегал он не просто так. Он намеренно прокладывал свой путь сквозь гущу тел хилгаков, чем вносил в их ряды дополнительную сумятицу, ибо посоху было абсолютно всё равно о чьи рёбра выколачивать первобытную ярость.
  Когда Милав понял, что его силы (в отличие от посоха) полностью иссякли, он оказался перед непростым выбором. Либо он остановится и получит всё сполна, либо продолжит убегать. Однако сил для нового круга по головам дерущихся у него уже не было, поэтому кузнец кинулся в воду. Для этого росомону требовалось пробиться к борту. Учитывая плотные ряды жаждущих отмщения хилгаков, сделать это оказалось непросто. Кого-то кузнец походя приложил вдруг зачесавшимся кулаком, кого-то пнул под зад с силой тарана, а кого-то просто обошёл, в надежде как можно быстрее оказаться в спасительной воде.
  Считая себя спасённым и выбирая толчковую ногу для финального прыжка, Милав неожиданно оказался один на один с хилгаком невероятного роста. Росомон мысленно окрестил противника "каланчой" и, не снижая скорости, собрался обогнуть человека-жердь. Не тут-то было! Человек-каланча раскинул в стороны руки, длинные, словно паучьи лапы, и приготовился сцапать вожделенную добычу. Милаву ввязываться в драку не хотелось, поэтому он поднырнул под руки хилгаку и почувствовал себя в чьих-то крепких объятьях! Удивившись невозможной гибкости длиннющего тела, росомон намеревался как следует поработать над открывшимся торсом "долгорослика", как вдруг его тело окатила волна, состоящая из мириадов тонких игл. Кузнец увидел...
  
  ЗА ВУАЛЬЮ ЧУЖОГО ВОСПРИЯТИЯ:
  СОГДИАН, низший адепт Нергала.
  
  "...на троне сидел ОН.
  - Как посмел ты, червь, усомнится в словах моего посланника?
  Голос прозвучал тихо, но в нём было столько ненависти, что Согдиана бросило в жар.
  - Владыка...
  - Молчи! Разве я позволил тебе разомкнуть уста?
  - Н-н-нет...
  - Тогда проглоти свой язык до того мига, пока я не позволю тебе говорить! Итак, ты виделся с посланником? Отвечай!
  - Виделся...
  - Что он тебе передал?
  - Я должен был настигнуть гхоттский двухмачтовик "Морской удалец"...
  - Когда ты должен был это сделать?
  - До его возвращения в порт Датхэм...
  - Ты сделал это?
  - Нет...
  - Почему?
  - Я... мы наткнулись на богатый караван из Поднебесной...
  - Ради наживы ты решил ослушаться меня?
  - Нет-нет! Всё, что я делал - я делал ради вас...
  - Но ты не выполнил приказа посланника!
  - Я думал, что смогу захватить "Морского удальца" после ремонта в порту...
  - Ты сделал это?
  - Нет...
  - Что тебе помешало?
  - Шторм... мы смогли обнаружить лишь обломки двухмачтовика возле острова Хаммыц...
  - Ты нашёл адепта Фаллаха?
  - Нет, владыка...
  - Значит, ты не нашёл самого главного - того, ради чего адепт Фаллах столько времени провёл среди гхоттов?
  - Не нашёл... Но я узнал у береговых русалок-пирис, что трое из команды спаслись, и что у них есть много вещей с разбившегося корабля...
  - Ты уверен, что вещь Фаллаха у них?
  - Нет, но...
  - Лучше бы она оказалась у них, иначе твоя участь незавидна!
  - Я найду их!
  - Как ты это сделаешь?
  - Небо любит смелых. Парочка самых зорких иссибуров уже давно кружит над Великой Водной Гладью!
  - Смотри, Согдиан! Низшие адепты иногда становятся вполне заурядными иссибурами. А доля их печальна!
  - Я... я найду людей с "Морского удальца"...
  - Это единственное, что ты можешь сделать. Когда вещь Фаллаха будет у тебя, ты должен поместить её в мой Источник Радости. В нём уже хранится один фрагмент величайшего творения древних магов. Ты должен это сделать до того, как я вернусь сюда с последней частью Триады и до того, как Источник перестанет изливать Радость. Ты понял меня?
  - Да... я вернусь и наполню Источник тем, что с таким трудом отыскал адепт Фаллах!
  - Я верю в это. А теперь поди прочь! Ты утомил меня..."
  
  ...В первое мгновение Милав не мог решить, как ему поступить. Увиденное оказалось настолько неожиданным и невероятным, что в него было невозможно поверить! Решение пришло мгновенно и повергло кузнеца в ужас. Пальцы как бы случайно раскрыли грубый чехол с Навершием Жезла Гугбасом. Хилгак (Милав теперь знал, что его зовут Согдиан) сложив свою невероятную фигуру пополам, увидел содержимое чехла. Глаза хилгака вспыхнули, едва не опалив кузнеца. Согдиан достал из-за спины что-то массивное и, наверное, очень тяжёлое. Хр-р-рясь - и росомон ощутил себя парящим в воздухе, точно птица. Радости неожиданный полёт не принёс, потому что Милав понял: Согдиан сорвал с него пояс! Так и не осознав до конца, какую чудовищную глупость он совершил, росомон полетел за борт...
  
  
ГЛАВА 6:

В погоню!

  
[]
  
  ...Зажав в руке пояс, Согдиан что-то прокричал окружавшим его воинам и начал отступать. Через минуту он уже был на борту корабля-призрака. Пронзительно протрубил рог. Зазвенели мечи, топоры, алебарды, обрубая канаты и верёвки. В воду с хрустом низверглись абордажные мостки. На "Ангеле-хранителе" раздались победные крики, и в хилгаков полетела целая туча копий, дротиков, метательных топоров.
  Саффис, продолжавший управлять боем в течение всего нападения, приказал ставить паруса - пришло время показать исключительные мореходные качества своего корабля. Суета матросов, кинувшихся выполнять приказ капитана, не укрылась от хилгаков. Согдиан вновь припал к огромному рогу и что-то коротко протрубил. Ликующие матросы "Ангела-хранителя" посчитали, что прозвучала команда к отходу, и с ещё большим рвением стали увеличивать парусность.
  Корпус корабля-призрака дрогнул, но прежде чем отойти от борта "Ангела-хранителя", хилгаки нанесли ему последний удар. Надрывно заскрипели открываемые по правому борту квадратные люки. Через минуту из них по кораблю Саффиса ударило несколько таранов. Хруст разбиваемого дерева потонул в криках ужаса матросов с "Ангела-хранителя". Пытаясь избежать повторного удара, капитан отдал команду, и корабль рывком отвалил в сторону. Хилгаки преследовать протараненный корабль не стали. Их судно тоже оказалось изрядно потрёпано, поэтому они на всех парусах понеслись прочь...
  
  ...Когда Милав услышал хруст разрушаемого таранами борта, ему показалось, будто небо рухнуло на землю. Находясь в воде, он успел обдумать случившееся и пришёл к выводу, что его руки поступили верно. Отдав Согдиану первую часть триады Жезла, он получил возможность проследить за хилгаком и заполучить сразу две части вместо одной. Правда, для этого нужна самая малость - догнать корабль, названный знающими людьми кораблём-призраком. Именно поэтому звук разбиваемого борта болью резанул сердце росомона, успевшего поверить словам Саффиса о сказочной быстроходности "Ангела-хранителя".
  Взобравшись по свисающей верёвке на борт, Милав первым делом разыскал Калькониса. Сэр Лионель сидел на палубе и дышал, словно загнанная лошадь.
  - Я рад, что с вами всё в порядке! - сказал кузнец.
  - Боюсь, это не так... - с гримасой страдания на лице ответил Кальконис.
  - Руки-ноги на месте, да и голова тоже!
  - Насчёт головы я сильно сомневаюсь... - простонал Кальконис. - После того, как на неё что-то упало, мне кажется, она стала гораздо больше...
  - Разве это плохо? - искренне удивился Милав. - Представляете, сколько умных мыслей может в ней поместиться!
  - Да бросьте вы! - скривился Кальконис. - Я же серьёзно...
  - Ну, если серьёзно, то не видели ли вы Поющий Сэйен?
  - У меня подозрение, уважаемый Милав, что именно разбушевавшийся посох меня так приложил!
  - Не буду отрицать. Так как насчёт Поющего?
  - Здесь он, - вздохнул Кальконис. - Едва буйство Посоха начало стихать, я сразу рванул к нему. Если бы не я, то вашим Посохом, уважаемый Милав, сейчас какой-нибудь хилгак размахивал бы!
  - Сэр Лионель, я ваш вечный должник!
  - Что вы... - смутился Кальконис.
  Милав похлопал сэра Лионеля по плечу и почти бегом направился к Саффису. Капитана он нашёл быстро, вот только поговорить с ним не удалось. Охрана не пустила чужеземца в каюту аххона, где тот совещался со своими помощниками. Милав повысил голос, требуя пропустить его, но и это не помогло. Многим запомнился крушащий врагов чужестранец, а такой собеседник был опасен для капитана. Росомон уже подумывал, не пустить ли в ход Поющий Сэйен, когда властный голос из-за двери приказал пропустить росомона.
  Саффис стоял около стеллажа с инструментами и выглядел озабоченным.
  - Вы хотели поговорить со мной, - сказал он. - О чём?
  - Корабль-призрак держит путь туда, где находится дорогая мне вещь!
  - Ни одна вещь не стоит жизни, потерянной из-за безрассудства.
  - А если эта вещь способна вернуть самого близкого мне человека?
  Саффис с интересом посмотрел на росомона.
  - Чего вы хотите?
  - Я хочу, чтобы вы настигли корабль-призрак!
  - Это невозможно... - вздохнул аххон.
  - Разве не вы говорили, что "Ангел-хранитель" - самый быстрый корабль обитаемого мира!
  - Говорил, но...
  - Так помогите мне!
  - ...но, - продолжил свою мысль капитан, - хилгаки разрушили часть верхней палубы. Мы не можем с такими повреждениями продолжить плавание!
  - Знаете, а я поверил вам... - с обидой в голосе сказал Милав. - Помните, когда я спросил, почему бы вам просто не уйти от хилгаков, вы ответили: "потому что я этого не хочу", значит, и вы не всегда поступаете согласно трезвому расчёту? Я думал, вы сможете меня понять ...
  - Если нас застигнет шторм до того, как мы починим повреждения, нас ждёт участь вашего корабля.
  Милав не ответил. Он выбежал из каюты, оставив капитана в недоумении. Саффис не успел поразмыслить над странным поведением росомона, как тот вновь появился в дверях. Подскочив к столу, рядом с которым стоял аххон, Милав высыпал на расстеленные карты полную пригоршню драгоценностей - всё, что нашлось у него самого, у сэра Лионеля и осталось в памятном ошейнике Ухони.
  - Вот! - выпалил кузнец. - Этого хватит, чтобы заново восстановить половину вашего корабля!
  Саффис отрицательно покачал головой.
  - Но это всё, что у меня есть... - с трудом выдавил Милав. - Если этого недостаточно, то я готов отработать... матросом или кем угодно, я...
  - Что это за вещь, которую вы хотите получить ценой собственного унижения?
  - Это магический артефакт невообразимой древности...
  - Вы верите, что он поможет вам вернуть вашего...
  - Друга! - подсказал Милав. - Я верю, потому что кроме веры, у меня ничего не осталось...
  Росомон замолчал. Он смотрел на Саффиса, ожидая ответа, который мог стать в равной мере, как радостной надеждой, так и печальным приговором. Капитан не произнёс ни слова. Милав молча сгрёб жалобно зазвеневшие камни и повернулся.
  - Постойте! - Голос капитана отразился от стен и заплясал по всей каюте. - Вы знаете, кто такой аххон?
  - Нет... - тусклым голосом ответил Милав. - Я никогда не был в вашей стране...
  - Аххон, - с гордостью заговорил Саффис, - это уважительное обращение к человеку, ни разу в жизни не запятнавшему себя недостойным поступком! Поэтому я не стал убегать от хилгаков. Поэтому я не могу не помочь вам. Канкин!
  Из-за двери выскочил один из помощников.
  - Работы по заделыванию пробоин продолжим на ходу! - приказал капитан. - Сигнал ловцам ветра - пусть ставят дополнительные мачты! "Ангел-хранитель" идёт вслед хилгакам. Пора уничтожить миф об их корабле-призраке!
  - Да, аххон! - с восторгом ответил Канкин.
  Милав с удивлением посмотрел на Саффиса, обратно высыпая драгоценности на стол. Капитан указал на них взглядом.
  - Уберите, - сказал он. - Звание аххона нельзя купить за деньги...
  ...Два долгих дня Милав всматривался вдаль, но так ничего и не увидел. Отчаяние медленно овладевало им.
  Не выдержав гнетущей неизвестности, росомон отправился к Саффису:
  - Вы не смогли догнать хилгаков?.. - Вопрос дался Милаву нелегко.
  - С чего вы взяли! - удивился капитан.
  - Но, как же... Впереди никого нет!
  Капитан улыбнулся одними глазами.
  - Вы хотели, чтобы корабль-призрак привёл вас к той магической вещи, разве не так?
  - Именно так!
  - Тогда ответьте мне: куда направится корабль-призрак, если заметит нас?
  - Ну-у-у... не знаю... - смешался Милав.
  - Он направится куда угодно, только не туда, где находится эта вещь, - ответил капитан.
  - И всё же я не совсем понимаю... - смутился Милав. - К чему весь этот разговор, если впереди никого нет?
  - Мачты "Ангела-хранителя" выше, чем у корабля хилгаков, - терпеливо объяснил Саффис. - Это значит, мы можем их видеть, а они нас - нет!
  Милав стал кое-что понимать.
  - Выходит, все эти дни мы шли за ними по пятам? - спросил он, сбрасывая с себя тяжкий груз неизвестности.
  - Да. Вы можете не волноваться. На корабле лучший вперёдсмотрящий.
  - Я наслышан об Ардусе, - задумчиво проговорил Милав.
  - Тогда отправляйтесь спать. Завтра на рассвете мы подойдём к Фальсафену. По-видимому, этот крупнейший из группы островов и есть место стоянки корабля-призрака.
  Милав послушно побрёл к себе в каюту, где его дожидался Кальконис. Вопрос капитана заставил кузнеца остановиться:
  - А как вы собираетесь завладеть той магической вещью? Ведь вам придётся одному отправиться на остров!
  - Вы не правы, аххон, - задумчиво проговорил Милав. - Я не один. Со мной сэр Лионель де Кальконис!
  Кузнец сказал это таким тоном, словно речь шла об отборной тысяче Годомысла Удалого.
  Саффис правильно понял росомона, сказав без тени улыбки:
  - Тогда я за вас спокоен...
  
  - Готовьтесь, сэр Лионель, - сообщил Милав, вернувшись в каюту. - Завтра на рассвете мы будем на острове хилгаков!
  Кальконис равнодушно выслушал кузнеца, потянулся, сладко зевнул:
  - Что берём из багажа?
  - Всё, что осталось после кораблекрушения.
  - То есть почти ничего, - вздохнул сэр Лионель, вытряхивая тощую котомку прямо на пол. - Так, посмотрим, что у нас есть...
  Вещей оказалось немного: пара чистого белья, мешочек с остатками трав-оберегов бабы Матрёны, бальзам Нагина-чернокнижника, кое-какая посуда, огниво - вот, пожалуй, и всё.
  - Не густо, - подытожил Милав.
  - Поклажа мешать не будет, - изрёк Кальконис и посетовал: - С оружием у нас туговато. Не считая Поющего Сэйена, который без пояса вам впору за пазухой носить, мы вооружены как пастухи-отшельники.
  - По поводу оружия я с аххоном Саффисом поговорю. Думаю, он не откажет. В остальном вы правы: дорога у нас долгая, лишний груз нам ни к чему.
  Бальбад, не произнёсший ни звука в течение всего разговора, нетерпеливо заёрзал на скамье. Кузнец, углубившись в изучение мешочка с пахучими травами, сделал вид, будто не замечает показного нетерпения матроса. Бальбад заёрзал интенсивнее, едва не оторвав скамью от пола. Росомон ноль вниманья. Сэр Лионель торопливо отвернулся к стене, чтобы кок не увидел его ухмыляющейся физиономии. Молодой матрос хмыкнул раз десять, привлекая внимание кузнеца, потом кашлянул раз двадцать. Милав даже ухом не повёл. Тогда обиженный Бальбад соскочил со скамьи и решительно направился к росомону. Кузнец демонстративно оттопырил губу и поинтересовался у Калькониса:
  - А куда это наш знаток морского дела запропастился?
  - Вы говорите о том молодом матросе с "Морского удальца", которому посчастливилось спастись вместе с нами в кораблекрушении?
  - Именно об этом бездельнике и болтуне!
  - Мне казалось, что он был в каюте... А! Вот же он! - Кальконис указал на кока, изумлённо переводящего взгляд с сэра Лионеля на Милава.
  Росомон поднял брови:
  - Неужели это и есть наш храбрый кок?
  - Ну, да... - смутился Бальбад.
  - А куда же тогда подевался тот трусишка, который "героически" спасал свою никчёмную шкуру, пока команда "Ангела-хранителя" отражала нападение хилгаков?
  - Да я...
  - По всей видимости, в тот момент наш храбрый гхотт разрабатывал хитроумнейший план, куда бы поглубже забиться, в надежде спастись?
  - Видите ли...
  - Послушай, мой юный друг, я вижу перед собой одно - человека, даже не попытавшегося помочь спасшим его матросам. Поэтому не отвлекай меня своей болтовнёй. Нам с сэром Лионелем завтра предстоит нелёгкая работёнка, и к ней нужно основательно подготовиться.
  - А меня вы с собой не берёте?..
  Милав с интересом посмотрел на Бальбада.
  - Зачем?
  - Но мы вместе спаслись!
  - Ты считаешь это своей заслугой?
  - Нет, конечно...
  - Тогда избавь меня от необходимости выбросить тебя за борт.
  Бальбад опустил плечи и понуро побрёл к своей лежанке.
  Рядом с Милавом присел Кальконис, тихо заговорил:
  - Может, возьмём его?
  - Послушайте, сэр Лионель, у нас с вами шансы на удачу почти никакие. Если этот "герой" пойдёт с нами, можно на остров не высаживаться. Всё равно ничего путного из этого не получится!
  - Возможно, вы правы... - задумчиво проговорил Кальконис.
  - Тогда давайте спать. - Росомон завязал тощую котомку, положил её в изголовье, тихо проговорил: - Кто знает, где нам придётся ночевать завтра...
  
  
ГЛАВА 7:

По следу

  
[]
  
  - Хилгаки вошли в бухту севернее, - говорил Саффис, показывая в сторону мутной полоски земли, - Ближе подойти мы не можем. Не исключено, что на вершине горы у них есть наблюдательные площадки. До берега мы доставим вас на лодке, а там... - Аххон развёл руками.
  - Вы сделали для меня больше, чем я мог представить и много больше, чем я заслужил, - проговорил Милав. - Перед тем как расстаться, я хотел, чтобы вы знали: я солгал вам. Мы никогда не плавали на "Пляшущем дронге", и я никогда в жизни не видел Ушастого Чуга. В момент кораблекрушения мы находились на "Морском удальце", где капитаном был нечестный на руку Нимврод. На вашем корабле остаётся молодой кок - единственный спасшийся из команды. Я хотел попросить вас быть к нему снисходительным. В чёрных делишках Нимврода он не замешан.
  - За вашего матроса можете не волноваться. Мы высадим его в любом порту, где он захочет.
  - Тогда не буду больше мешать вам, капитан, - Милав слегка наклонил голову и торопливо пошёл к шлюпке, дожидавшейся его на слабой волне.
  Кальконис уже сидел в ней, с удовольствием разглядывая щедрые подарки аххона - оружие, провизию, тёплую одежду. Милав примостился рядом, с удивлением спросил:
  - Откуда такое богатство?
  - Результат умело построенной дипломатической беседы! - Сэр Лионель скромно потупил взор.
  Милав почесал в затылке.
  - А я рассчитывал на лёгкий багаж!..
  
  ...Гребцы помахали на прощание поднятыми вёслами и повернули лодку в сторону корабля. Волнение на море росло, им следовало поторопиться с возвращением. Милав взмахнул рукой в ответ и обратился к Кальконису:
  - Знаете, я только сейчас понял: вы были правы насчёт Бальбада. Втроём нам было бы если не легче, то, по крайней мере, веселее.
  - Ничего. Путь у нас долгий. Глядишь, и отыщется попутчик!
  Кузнец не ответил. Он взвесил на руке поклажу - сойдёт! - и зашагал в сторону предполагаемой бухты. Кальконис семенил следом, с тревогой поглядывая по сторонам.
  - Не лучше ли нам углубиться в лес? - спросил он. - Здесь, на берегу, нас могут увидеть издалека!
  Милав, не оборачиваясь, ответил:
  - В лесу легче спрятаться не только нам, но и тем, кто захочет нас выследить.
  - И то верно, - согласился Кальконис.
  Больше он с вопросами к Милаву не приставал. Шагал позади кузнеца и думал. А думы у сэра Лионеля были безрадостные. Взять хотя бы самого кузнеца. Из весёлого бесшабашного балагура-весельчака Милав превратился в жёсткого (если не сказать жестокого) воина-росомона, видящего во всём только плохое и каждого подозревающего в измене. Конечно, этому есть своё объяснение. Гибель Ухони очень больно ударила по Милаву. Но нельзя же ненависть к Аваддону переносить на весь свет? Так можно дойти до чего угодно! Сам сэр Лионель тоже очень сильно переживал потерю ухоноида (с ним любая смертельная опасность казалась шуткой или розыгрышем), однако Кальконис смог удержаться на грани, за которой слепая месть. С теплотой вспоминая ухоноида, он не ожесточился, продолжая относиться к людям даже с большим сочувствием и пониманием, чем раньше. И всё же осуждать Милава Кальконис не мог. Одно дело возвышенно размышлять о человеколюбии, и совсем другое - терять почти половину своего естества в тот момент, когда ты так и не узнал, что же представляет собой вторая половина!
  Сэр Лионель так задумался, что едва не налетел на кузнеца.
  - Тс-с-с! - выдохнул Милав, показывая Кальконису, чтобы он пригнулся.
  Сэр Лионель послушно присел.
  - Что там? - спросил он шёпотом.
  - Люди. - Коротко ответил Милав.
  - Нас ищут?
  - Нет, собирают на берегу что-то.
  - Видно оголодали разбойнички! - хохотнул Кальконис.
  - Едва ли, - усомнился Милав. - Они свои находки на телегу складывают!
  - Может, поближе подойдём, - предложил Кальконис.
  - Нельзя. Дюны кончились, а кустарник слишком низкий.
  - Тогда нужно в лес поворачивать.
  - Придётся... - вздохнул кузнец.
  Они вернулись назад и по низине добрались до леса. Идти стало труднее. Углубляться в чащу не рискнули - не мудрено и заблудиться.
  Солнце поднялось высоко. В лесу стало жарко и душно.
  Кальконис предложил вернуться на берег. Кузнец не возражал. Ему тоже было трудно дышать в странном лесу, где на каждом шагу из земли торчали гигантские листья, отдалённо похожие на милый сердцу лопух. Но лопухом растение не было. Об этом говорила ядовито-фиолетовая окраска листьев и множество мелких иголок, разбросанных по всей поверхности листа. Возле каждой из иголок любопытный Кальконис разглядел вздутие, похожее на нарыв на теле человека, и в этом вздутии явно кто-то шевелился!
  Именно после такого осмотра сэр Лионель звонким голосом попросил кузнеца вернуться на прохладный берег. К воде не пошли - на море разыгрался настоящий шторм. Решили двигаться вдоль кромки леса, держась от него на удалении нескольких десятков шагов. Усиливающийся с каждой минутой ветер, приносил не только запах водорослей, мелкие капельки воды, но и отдельные звуки человеческой речи. Милаву пришлось долго вслушиваться в мешанину звуков, чтобы определить направление, откуда они доносятся. Выходило, что их нагоняет та самая повозка, от которой они прятались в лесу! Милав сообщил об этом Кальконису, и они укрылись в густом кустарнике, расположенном в низинке между двумя дюнами.
  Появилась повозка. Одного взгляда хватило, чтобы понять: лошадки не гхоттские. Такие красавцы могли быть родом только с вольных степей кочевников-хунххузов, либо с жаркого полуострова Бухарбабада. Тройкой лошадей управляли двое. По одежде - не пойми что, а по виду - и того хуже!
  - Не хилгаки! - уверенно заявил Кальконис.
  Милав промолчал. Проверить предположение сэра Лионеля можно было только одним способом - прикоснувшись к кому-нибудь из двоих незнакомцев. Но как это сделать, не вызвав паники и переполоха? Кузнец надеялся, что возницы займутся собиранием морских даров, и вот тогда... Однако повозка спокойно проследовала мимо, монотонно поскрипывая широкими колёсами.
  Кузнец не растерялся. Оценив положение возниц (один спереди управляет лошадьми, второй сидит сзади и со скучающим видом болтает ногами), Милав поискал глазами на песке, нашёл голыш размером с голубиное яйцо. Взвесив камень на ладони, росомон прицелился и запустил окатышем прямо в лоб тому, кто сидел сзади. Убивать его Милав не собирался, только слегка оглушить. Камень не подвёл! Второй возница без стона завалился на бок и мешком упал позади телеги. Первый этого не заметил. Продолжая напевать что-то хриплым голосом, он лениво подгонял лошадей, намереваясь поскорее попасть под защиту стен и жаркого очага.
  Милав скинул с плеч ношу и ужом скользнул к поверженному вознице. Подполз, обхватил его руками, замер, ожидая появления новых образов. Но прошла секунда, другая - кузнец не почувствовал ничего, кроме запаха рыбы, пропитавшего всю одежду возницы. Не понимая происходящего, росомон принялся тормошить бесчувственного мужчину, но добился лишь того, что услышал крик первого возницы, заметившего пропажу своего товарища. Милав поспешил вернуться в заросли.
  - Ну, как? - с надеждой спросил Кальконис.
  - Да никак! - недовольно пробурчал кузнец. - Либо я утратил и этот свой дар, либо человек в бессознательном состоянии не передаёт образы.
  - Странно, - удивился Кальконис, - раньше вы могли узнать информацию даже по одежде.
  - То-то и оно... - вздохнул Милав.
  Вернулся первый возница. Он помог подняться своему товарищу, посадил его в телегу рядом с собой. Зло крикнул на лошадей, и повозка покатилась вперёд.
  - Уехали... - грустно сообщил сэр Лионель.
  - Не волнуйтесь. Теперь мы по их следам, как по наезженной дороге пойдём!
  Кальконис поднялся.
  - Вперёд, сэр Лионель! К надёжной крыше и вкусному обеду!
  - Э-ге-ге, мы в такие места с вами забрались, что того и гляди, нас самих кто-нибудь на жаркое пустит! - произнёс Кальконис, пристраиваясь вплотную к спине росомона. Ветер теперь дул в лицо, а за таким укрытием можно было шагать и шагать!
  Шли долго. Если бы не чёткий след тележных колёс, можно было подумать, что росомоны заблудились. Хотя, где тут, собственно, блуждать? Слева - бушующее море, справа - лес, заходить в который никому не хотелось. Только впереди маячит надежда на некое человеческое жильё и на что-нибудь съестное.
  Догнать повозку они так и не смогли. Время перевалило за полдень. На море бушевал настоящий шторм, обрушивая на берег огромные пенные валы. Никакого жилья не встретилось. В довершение всех бед, песок сменился мелкой галькой, на которой самый глазастый следопыт не смог бы обнаружить отпечатков лошадиного копыта или тележного колеса.
  - Не пора ли подумать о ночлеге? - подал голос продрогший до костей Кальконис.
  - Не время, сэр Лионель, - отозвался Милав. - До наступления темноты мы обязательно должны добраться до бухты, в которой укрылся корабль-призрак. Если мы опоздаем и попадём туда уже после того, как Согдиан улизнёт с обеими частями Жезла, то все наши усилия окажутся напрасными!
  - Вы уверены, что бухта находится именно там? - спросил Кальконис.
  - Вы задаёте трудные вопросы, сэр Лионель, - вздохнул Милав. - Я могу полагаться только на слова капитана Саффиса.
  - Тогда поспешим! - излишне бодрым голосом произнёс Кальконис, пристраиваясь за спиной кузнеца. - Вы шагайте, шагайте, уважаемый Милав, а я буду прикрывать вашу спину!
  Росомон только хмыкнул в ответ и широким шагом направился в сторону недалёких гор, забирая правее, потому что пенно-водяные фейерверки рассвирепевшего моря стали долетать и до них. Погода испортилась окончательно. О солнце можно было позабыть по крайней мере, до следующего утра. Как и распрощаться с мыслью о том, чтобы обсушиться у открытого очага и проглотить чего-нибудь менее солёного, чем брызги долетающих до путешественников волн. Видимость упала до двух десятков шагов. Милав стал всерьёз опасаться за правильность выбранного направления. В такой круговерти было немудрено "дать кругаля" и вернуться на свой собственный след! Когда подобная мысль посетила Милава, он стал внимательнее поглядывать под ноги, почти не обращая внимания на происходящее вокруг. Чего там высматривать? Всё равно дальше десяти саженей ничего не видно!
  Самонадеянность росомона едва не стоила ему жизни. Всё произошло настолько неожиданно, что ни Милав, ни Кальконис не успели ничего сделать. Минуту назад они ещё шли, наклоняясь к земле и перебарывая силу ветра, и вот - что-то тёмное взметнулось из-под ног, слева, справа, пеленая и укутывая оба тела. Кузнец рванулся из пут, но услышал лишь сдавленный стон сэра Лионеля. Оказалось, он собственным локтём так саданул товарища, что Кальконис едва не потерял сознание.
  - Вы как? - прохрипел Милав (путы больно передавили ему горло).
  - Если вы не будете пробовать своим локтём на прочность мою печень, то я буду чувствовать себя намного лучше... - простонал Кальконис.
  - Простите, - пробормотал кузнец, - я всего лишь хотел освободиться...
  - А что с нами произошло?
  - Мы угодили в ловушку, - предположил Милав. - Если вы немного потерпите, то я смогу что-нибудь узнать...
  - Я потерплю, уважаемый Милав, только вы поспешите. Эти верёвки скоро перепилят мне горло!
  Милав изловчился, вывернул кисти рук и обхватил ладонями прочные верёвки, пахнущие тиной, водорослями и ещё чем-то неприятным. Почти сразу в кожу впились тысячи мелких игл. Кузнеца качнуло, он поплыл, поплыл...
  
  ЗА ВУАЛЬЮ ЧУЖОГО ВОСПРИЯТИЯ:
  АССАДЭХ, дюнный страж.
  
  "...юнец выглядел испуганным и удручённым. Его глаза бегали по всему берегу, на котором голый по пояс Хамсид устанавливал сеть-пращу.
  Ассадэх с неудовольствием посмотрел на своего помощника - Энока.
  - Почему ты не объяснил Согдиану, что четыре человека не могут следить за всем берегом?
  - Согдиан сказал, что лес сам сторожит дорогу, а на берегу и четверых слишком много... - оправдывался Энок.
  - Что! Он так сказал?
  - Да. Поэтому оставил всех ваших новобранцев в крепости, а мне дал убогого дохляка. При этом скалился, что возиться с сетью-пращёй или с раковинами-убийцами, это не по морям скитаться на корабле-призраке...
  - Ничего, Энок, - с негодованием прошипел Ассадэх, - вот вернётся наш хозяин Нергал непобедимый, тогда у Согдиана спеси поубавится!
  - А с этим что делать? - спросил Энок, указывая на юнца.
  - Покажи ему, как правильно сеть ставить, а к вечеру поедешь вместе с ним за раковинами-убийцами. Близится шторм. В это время раковины сами на берег выбрасываются..."
  
  ...Кое-что начало проясняться. Скоро Милав понял - их куда-то волокут.
  "Интересно, - без особого воодушевления подумал кузнец, - о раковинах Ассадэх просто так говорил, или у них вправду водятся эти убийцы?.."
  Думалось росомону с трудом. По тому, как звонко стучал по камням затылок Калькониса, Милав догадался: сэру Кальконису повезло больше, потому что отбивать чечётку головой проще, нежели вспахивать гравийное поле своим носом... Неожиданно Милав услышал новый звук - словно кто-то ойкнул. Кузнец испугался - не с Кальконисом ли случилось несчастье? Но сэр Лионель бодро охал ему в затылок, и у росомона отлегло от сердца. Звук повторился, но уже с другой стороны. Едва он погас, Милав понял: они больше не двигаются! Пытаясь понять, что происходит, кузнец вывернул голову и смог увидеть не только поле влажных камней-окатышей, но и небольшое пространство рядом с собой. Когда глаза проморгались, вымывая слезами мелкий песок, Милав увидел лежащего человека. Был он юн, тощ и неразговорчив, потому что пребывал в блаженном состоянии беспамятства. Кузнеца порадовала картина поверженного врага, но ещё больше он обрадовался, когда услышал знакомый голос:
  - Нам надо спешить! Двое дюнных стражей вот-вот должны вернуться...
  
  
ГЛАВА 8:

Стригущий прибой

  
[]
  
  "Будь я проклят, если это не голос пройдохи Бальбада! - с изумлением подумал Милав. - Но как он здесь очутился?!"
  Чьи-то руки ловко разрезали верёвки. Через миг кузнец всей могучей грудью смог вдохнуть прохладный воздух. Благодать! Кальконис тоже сбросил с себя разрезанные путы. Не без труда встав на ноги, он принялся ощупывать затылок. Милав выскреб остатки песка изо рта, носа, откашлялся и уставился на молодого кока с почившего в грозной пучине "Морского удальца".
  - Как ты здесь очутился?..
  Бальбад пожал плечами.
  - Я объясню позже, - скромно проговорил он, - сейчас нам нужно торопиться!
  Матрос схватил кузнеца за руку и потащил в сторону.
  - Погоди, - Милав указал на двух поверженных дюнных стражей. - А с ними что будем делать?
  Бальбад махнул рукой.
  - Это полоумный Хамсид и новенький, только сегодня прибывший сюда. Самый главный - Ассадэх - и его помощник Энок поехали проверить лианы-душительницы.
  Милав с удивлением посмотрел на Бальбада.
  - А откуда ты всё это знаешь?
  - Вы по-прежнему мне не доверяете? - насупился молодой матрос.
  - Нет, почему же, теперь я не доверяю тебе ещё больше! - Росомон смотрел прямо в глаза Бальбаду. - Ну, говори!
  - Должен прервать вашу дружескую беседу, - вклинился в разговор Кальконис, - но я вижу тройку горячих лошадок, направляющихся прямиком к нам!
  - Это хорошо! - осклабился Милав. - Сейчас мы попробуем на прочность дюнных стражей.
  Кузнец приказал Кальконису и Бальбаду укрыться за ближайшей дюной, а сам достал Поющий Сэйен, лёг между двумя поверженными стражами, набросил на себя остатки сети-пращи и стал дожидаться прибытия Ассадэха и Энока.
  Неожиданное появление Бальбада в самый напряжённый момент не столько обрадовало Милава, сколько насторожило: откуда кок-пройдоха может знать местных обитателей по именам? Либо он обладает таким же даром, что и Милав, либо он один из дюнных стражей! Верить матросу на слово кузнец не собирался. Чем ближе росомон подбирается к частям Пропавшего Жезла, тем более осторожным ему следует быть.
  Ассадэх оказался так глуп, что приблизился к Милаву одновременно с Эноком. Кузнецу даже напрягаться не пришлось. Поворот тела влево, извлечение раскрытого Посоха, удар Эноку в промежность, откат, новый удар и - поверженный Ассадэх, выпучив испуганные глаза, что-то бессвязно лепечет на непонятном языке.
  Милав прижимает дюнного стража к земле, склоняется к нему и спрашивает:
  - Мне нужно знать дорогу через лес, которая ведёт в крепость Согдиана.
  Ассадэх моргает глазами и хрипит придавленным горлом:
  - Единственная дорога в крепость идёт вдоль берега...
  - Да?
  - Да...
  - А как же лес?
  - По лесу нельзя! Там - лианы-душительницы...
  Ассадэх преданными глазами смотрит на росомона. Милав ему почти верит. Почти, потому что внимательный взгляд кузнеца видит пульсацию вены на правом виске и бисеринки пота, выступившие на лбу. Такой человек, как Ассадэх, не будет от страха обливаться потом. Здесь что-то другое...
  Милав склоняется ещё ниже и спрашивает:
  - Значит, единственная дорога в крепость - вдоль берега?
  - Да...
  - Ты мне её покажешь?
  - Конечно...
  Бисеринки пота слились в тоненькую струйку, скользнув по виску вниз.
  - Вставай!
  Милав рывком поставил Ассадэха на ноги. Глаза дюнного стража забегали. Кузнец не верил ни единому его слову. Обхватив Ассадэха руками, он процедил сквозь зубы:
  - Если ты солгал...
  
  ЗА ВУАЛЬЮ ЧУЖОГО ВОСПРИЯТИЯ:
  ЭНОК, дюнный страж.
  
  "...было немного жаль тщедушного юнца, которого свирепый Согдиан отправил на побережье для постижения ремесла дюнного стража.
  - Запомни самое главное, - говорил Энок, наставляя испуганного парня, - главный здесь - Ассадэх. Поэтому все его слова для тебя - закон. Если он говорит собирай раковины-убийцы, значит, собирай и ни о чём не спрашивай. Понял?
  - П-понял... А они, эти раковины... как же их собирать, если они - убийцы!..
  - Убийцами их делаем мы, - сказал подошедший Ассадэх. - Видишь вон тот слегка изрытый участок берега? Его мы называем стригущим прибоем. А почему?
  - Я... я не знаю...
  - Потому что там мы закапываем самые крупные из раковин - те, которые достигают размера лошадиной головы. Вынутые из воды раковины безобиднее бабочки. Но после того как мы поместим их в специальную ямку и лишим единственного глаза, расположенного на панцире, раковины превращаются в убийц. Лишившись зрения, они становятся особенно чувствительны к лёгкому дрожанию почвы под ногой приближающегося человека. И когда этот несчастный наступит на укрытую тонким слоем песка раковин, она - хвать! - и откусывает ногу! Однажды я был свидетелем, как экипаж целой лодки обезножил за какой-то миг. Теперь тебе понятны слова: стригущий прибой?
  - П-понятны...
  - Гордись своей работой, сынок! За всё время, что я нахожусь здесь на службе, ни один человек не смог пройти к крепости!.."
  
  ...Милав оттолкнул Ассадэха от себя.
  - Иди, показывай дорогу! - приказал кузнец, ни взглядом, ни голосом не выдав того, свидетелем чему он стал мгновение назад.
  Дюнный страж затравленно посмотрел на росомона. Спотыкаясь, побрёл в сторону всхолмлённого берега. Остановившись у вкопанных глубоко в песок опорных шестов сети-пращи, он указал на ровные ряды едва заметных холмиков.
  - Вам туда...
  Милав посмотрел на Ассадэха, улыбнулся.
  - Ошибаешься. Это тебе туда!
  - Что?
  - Я говорю, это тебе в ту сторону. Ну, беги!
  - Я не...
  - Ты боишься, что я могу убить тебя в спину?
  - Да... - выдохнул дюнный страж. Теперь он не казался таким спокойным, как минуту назад. Мертвенная бледность нахлынула на лицо, смыв и пот, и недавнюю самоуверенность.
  - А ты не бойся, - подбодрил его Милав. - Я тебя отпускаю!
  Он слегка толкнул Ассадэха в спину.
  - Иди.
  Дюнный страж не двинулся с места. Милав посмотрел ему прямо в глаза:
  - Что, никогда не доводилось бегать по стригущему прибою?
  Ассадэх выпучил глаза. Его лицо исказилось, губы дрогнули. Он хотел возразить, но кузнец не стал его слушать. Милав толкнул дюнного стража вперёд с такой силой, что последний в мгновение ока оказался среди таящих смертельную опасность холмиков. Дважды Ассадэх едва не лишился ноги, вовремя успев увернуться от раскрывшихся створок. Потом ему посчастливилось замереть на одной ноге между задрожавшими под песком раковинами-убийцами.
  - А ты забавно выглядишь, стоя на одной ноге! - крикнул ему кузнец и поспешил к Кальконису, который вместе с Бальбадом выбрался из укрытия и теперь стоял рядом с пришедшим в себя Эноком.
  Помощник Ассадэха, ставший свидетелем разговора, выглядел не намного храбрее своего начальника. Едва Милав приблизился к нему, как он затараторил:
  - Всё что угодно, только не на стригущий прибой!
  - Как скажешь, мил человек, - добродушно ответил росомон. - Условия те же - ты нам показываешь дорогу через лес, а мы тебя в благодарность за это не отправляем на прогулку среди ослеплённых тобой несчастных раковин. Идёт?
  - Я согласен... Я на всё согласен!
  - Вот и славно.
  Милав отошёл в сторону вместе с Кальконисом, делавшем ему какие-то знаки.
  - Что вы хотели сказать, сэр Лионель? - тихо спросил росомон.
  - Неужели вы собираетесь довериться этому хладнокровному убийце!
  - Боюсь, у нас нет выбора, - развёл руками кузнец. - Вдоль берега мы не пройдём. По воде тоже - любая волна выбросит нас прямо на стригущий прибой. Остаётся только лес.
  - А как же лианы-душительницы и прочая жуткая флора?
  - Повозка утром прибыла из крепости. Не прилетела же она по воздуху!
  - Выходит, в лесу есть безопасный путь? - с надеждой спросил Кальконис.
  - Должен быть! - уверенно заявил Милав. - И этот парень - Энок - нам его покажет.
  - А Бальбад? Вы всё ещё подозреваете его?
  - С чего вы взяли, сэр Лионель!
  - Но как же... А ваши слова несколько минут назад?
  - Это была всего лишь шутка!
  - Шутка?
  - Ну, да! Эй, Бальбад, дружище! Пока мы будем трястись через весь лес по жуткой дороге, не расскажешь нам, какого чёрта ты здесь делаешь!
  ...Говорить Бальбаду пришлось долго. Осознав, что росомон ни за что не изменит своего решения, молодой матрос решил действовать на свой страх и риск. Пока Милав и Кальконис спали, кок с "Морского удальца" пробрался к капитану Саффису и попросил аххона уделить бедному матросу немного времени. Капитан согласился. Бальбад рассказал Саффису всё от начала до конца: что их утонувший корабль никакого отношения к Ушастому Чугу не имеет, что они не с известного торгового парусника, а с почти пиратского корабля капитана Нимврода, что едва не погибли на острове собирательницы душ, что это он - Бальбад - уговорил гордого росомона солгать спасшим их морякам. Саффис слушал внимательно, поэтому Бальбад в конце своей исповеди попросил аххона о снисходительности к своим проделкам. Капитан благосклонно согласился его простить. Тогда молодой матрос набрался решимости и попросил Саффиса помочь ему остаться с росомоном и его товарищем Кальконисом. Вместе с аххоном они разработали план, по которому Бальбада та же лодка отвезла на берег до пробуждения Милава и сэра Лионеля.
  - А вот это дудки! - принялся спорить кузнец. - Когда я проснулся, ты так сладко спал на своей постели, что я не отважился тебя будить!
  - Когда вы проснулись, - невозмутимо пояснил молодой матрос, - я уже находился на берегу и ждал вашего прибытия.
  - Но постель? - не сдавался Милав.
  - На ней спал юнга.
  - Уважаемый Милав, - подал голос молчавший всё время Кальконис, - думаю, Бальбад прав. Ни вы, ни я не видели его в то утро. А в постели мог лежать кто угодно.
  - Верно... - задумчиво проговорил росомон. - Ладно, Бальбад, рассказывай дальше.
  Укрывшись за многочисленными дюнами, молодой кок наблюдал за тем, как причалила лодка, высадив двух пассажиров. Объявиться сразу Бальбад не решился. Зная крутой нрав росомона, он боялся, что Милав этой же лодкой отправит его обратно на корабль. А потом начался шторм, видимость ухудшилась. Бальбад мог совершенно спокойно следовать на некотором удалении от бредущих впереди людей не опасаясь, что они его увидят. Он находился так близко от них, что слышал все разговоры. Поэтому, узнав о намерении кузнеца идти вдоль берега, он спокойно опередил их, решив устроить для всех небольшой бивак где-нибудь впереди в безопасном месте. Так он натолкнулся на полоумного Хамсида, учившего новенького правильно ставить сеть-пращу. Дюнные стражи были так увлечены работой, что не заметили человека, едва не выскочившего на них. Бальбад спрятался в укромном месте и смог узнать множество полезной информации. Так он стал свидетелем того, как Ассадэх и его помощник отправились в лес, проверять лианы-душительницы. Молодой матрос уже собирался идти навстречу Милаву и Кальконису, когда они совершенно неожиданно для кока, появились в поле зрения дюнных стражей. Сеть-праща сработала - росомоны оказались надёжно связаны прочными верёвками. Когда дюнные стражи потащили свои жертвы в сторону стригущего прибоя, Бальбад перепугался. Он думал, что полоумный Хамсид и его тщедушный напарник поволокут сеть в какое-нибудь узилище, где у кока найдётся способ выручить своих новых товарищей. Но всё получилось иначе. Бальбад решил действовать немедленно. Он специально затрещал кустами, чтобы привлечь внимание стражей. Его хитрость удалась. Хамсид отправился посмотреть, что за зверь прячется в зарослях, и получил за своё любопытство удар по голове. Молодого стража одолеть оказалось легче - взмах пращёй, и он улёгся рядом с извивающимся росомоном. Вот, собственно, и всё!
  - Каков аххон Саффис! - изумился Милав. - Я ему каялся во всех грехах, а он так внимательно слушал, словно в первый раз!
  - Да, - вздохнул Бальбад, - капитан "Ангела-хранителя" - это не Нимврод.
  
  
ГЛАВА 9:

В крепости хилгаков

  
[]
  
  Закончив свою историю, Бальбад удобно расположился в повозке, сложив обутые в мокрые сапоги ноги на крепко связанного Энока.
  - Мы позабыли о тех двух вояках, - матрос указал на распростёртые тела.
  - И что? - спросил Милав.
  - Кто-нибудь из них может нас опередить!
  Кузнец повернулся к на дюнному стражу.
  - Здесь точно нет другой дороги?
  - Нет-нет! - торопливо проговорил Энок. - Если по незнанию хлыстнуть лиану-душительнцу, то и эта дорога станет небезопасна...
  - Как это - "хлыстнуть"? - заинтересовался Кальконис.
  - Если точным ударом отбить у лианы отросток в нижней части, то она взбесится. Тогда по дороге никто не сможет проехать в ближайшие дни...
  Милав вопросительно посмотрел на Калькониса:
  - Справитесь?
  - Не пробовал...
  - А ты не хочешь попытаться? - обратился кузнец к Бальбаду.
  - Да запросто! - без раздумий согласился кок.
  Матрос взял длинный хлыст, приноровился к массивной коричневой рукоятке, взмахнул рукой и...
  - Вж-ж-жик!
  Кожаные ремни больно ужалили тело лежащего позади кока дюнного стража.
  - Ой-ё-ёй! - извиваясь змеей, заверещал Энок.
  Милав ухмыльнулся уголками губ, ткнул локтём дюнного стража, чтобы прекратил визжать и с сарказмом напомнил Бальбаду:
  - Речь шла не о связанном пленнике, а о той лиане, которая болтается позади нашей повозки!
  - Да понял я... - смутился молодой матрос.
  Новый сочный "вж-ж-жик", и, огретая хлыстом правая лошадь, едва не рванулась напролом через кусты.
  - Чтоб тебя! - подпрыгнул Милав, собираясь отобрать у Бальбада хлыст. Но матрос пригнулся, изловчился и одним метким ударом отрубил у лианы безобразный нарост, болтавшийся у самой кромки дороги.
  Что тут началось! Окрестности огласились пронзительными криками невидимых летающих тварей, которых назвать птицами язык не поворачивался. По лесу прокатился гул, больше похожий на гневное рычание множества обозлённых зверей. Деревья закачались, сбрасывая листву и устрашающе покачивая ветками-руками. Лианы, которыми весь лес был опутан словно паутиной, пришли в движение, яростно атакуя мчащуюся вскачь повозку. Милаву, Кальконису и Бальбаду пришлось достать оружие, чтобы отбиваться от обезумевшей флоры. Всё успокоилось, когда они оказались на каменистой дороге, уходящей в сторону невысоких гор.
  Милав дрожащей рукой сложил Поющего и обратился к дюнному стражу.
  - Ты чего нам присоветовал?.. - хриплым голосом спросил он.
  - Я же говорил о лиане-душительнице, а вот он, - Энок кивнул головой в сторону бледного Бальбада, - отрубил щупальце у Химеры - владычицы леса!..
  - Хорошо, что он нам всем хвосты не поотрубал... - вздохнул Милав.
  - А чего я! - насупился Бальбад. - Вы же сами просили!
  Милав махнул на кока рукой, сосредоточившись на дороге, по которой они ехали. Судя по количеству рытвин, ям и колдобин, дорога особой популярностью у хилгаков не пользовалась. Кузнец спросил об этом у Энока.
  - По ней кроме нас - дюнных стражей - никто не ездит, - быстро ответил тот.
  - У вас здесь что, вообще дорог нет? - изумился Бальбад, успевший позабыть о своей недавней оплошности.
  - Эта дорога ведёт к Скальным Вратам. Главные ворота - Корабельные - находятся недалеко от пристани. Туда и ведут дороги со всего острова.
  - Скальные Врата охраняются? - спросил Милав.
  - Там всегда стоят двое стражей.
  - Врата на ночь закрывают?
  - Нет. С этой стороны никто к крепости подойти не может ... - Энок осекся, сообразив, что он сам ведёт врагов!
  Милав понимающе хмыкнул.
  - Что ты можешь сказать о Согдиане?
  - Я не хилгак. Меня к нему ближе десяти шагов не подпускают.
  - Хилгаки, - подал голос Кальконис, - это что такое? Народность, звание или слово для устрашения?
  - Хилгаки - закрытый орден почитателей непобедимого Нергала. Только сам Нергал выбирает из множества своих слуг счастливчика, который может называть себя хилгаком.
  - А ты бы хотел им стать? - вдруг спросил Милав.
  Энок ответил не сразу.
  - Хотел бы...
  - Ну, что ж, как только закончится вся эта история, Нергал обязательно осчастливит тебя почётным званием, - кузнец хохотнул. - За особые заслуги перед лицом опасности в виде трёх спасшихся во время кораблекрушения!
  Энок обиженно засопел.
  Вдали показалась низкая башня, сложенная из грубых неотёсанных камней.
  - Это и есть Скальные Врата? - спросил кузнец.
  - Да... - неохотно ответил Энок.
  - Тогда тебя пора освобождать. Ну-ка, Бальбад, помоги мне!
  Они развязали Энока, посадили спереди на повозку. Милав сел с правой стороны, уткнув в бок дюнному стражу кулак, величиной с лошадиную голову. Сэр Лионель примостился слева, со скучающим видом выковыривая шпагой грязь из-под ногтей и, время от времени, умышленно помахивая остриём перед самым носом Энока. Бальбад пристроился сзади, со свистом помахивая пращёй.
  - Стражники не заметят нас раньше времени? - обратился Кальконис к Милаву.
  - Не думаю, - отозвался кузнец, - сейчас сумерки. Едва ли они смогут по фигурам опознать в нас чужаков.
  - Хотелось бы верить... - вздохнул Кальконис.
  Они медленно подъехали к приоткрытым воротам, остановились. Энок, понукаемый красноречивыми жестами росомона, крикнул:
  - Лантух! Сельфир! Вы что уснули?
  Послышались неторопливые шаги. В приоткрытой двери показался малый в мятой кирасе на голое тело и с опухшим от долгого сна лицом.
  - Чего шумишь, Энок, Сельфир отправился в порт по своим - хи-хи - делам! А ты чего вернулся? Да ещё не один!
  - "Чего", "чего", - недовольным голосом ответил дюнный страж, - ты подойди поближе, да посмотри, чего я тебе привёз...
  - Ну-ка! - Лицо Лантуха сразу потеряло сонное выражение.
  Едва горе-вояка поравнялся с Милавом, росомон не больно стукнул его по голове, сказав при этом:
  - Лучше бы ты свои доспехи на макушке носил - проку было больше!
  Лантух мешком плюхнулся у тележного колеса и даже ножкой взбрыкнул для большего эффекта.
  - Вы его не того?.. - со страдальческим выражением осведомился Кальконис. - Он же не хилгак...
  - Не волнуйтесь, сэр Лионель, я его любя. Можно даже сказать - по братски!
  - Нельзя стражника здесь оставлять! - С повозки спрыгнул Бальбад. - Его нужно спрятать.
  Милав стащил упирающегося Энока на землю.
  Прежде, чем заговорить, встряхнул его хорошенько:
  - Куда можно схоронить эту гору костей, но только надёжно? Иначе придётся его прикончить!
  - Есть заброшенный колодец, - забормотал дюнный страж, - если закрыть оба люка, а сверху набросать соломы, то и за три дня не найдут!
  - Точно?
  - Жизнью клянусь!..
  - Ну, смотри, счастливчик, - ухмыльнулся Милав, - ежели ты какую пакость удумал, то тебе придётся об этом пожалеть!
  - П-почему?..
  - Я тебя вместе с Лантухом в колодце запру! Пока вас будут искать, мы, может быть, уже в земле полионов окажемся. Так-то!
  Энок изобразил на лице такой ужас, что Милаву стало его жаль.
  - Чего дрожишь?
  - Т-там... в к-колодце... - заикаясь, прошептал дюнный страж, - к-крысы... Ог-громные!..
  - Ну, и что? - удивился Милав. - Ты же будущий хилгак, а хилгаки ничего не боятся! Так что давай, братец, показывай своё убежище.
  - А может, вы меня в какое другое место посадите? - взмолился Энок. - Я на всё согласен!
  - Некогда нам с тобой возиться! - повысил голос кузнец. - Не хочешь в колодец, тогда мы тебя со скалы сбросим.
  Обратившись к Кальконису, Милав спросил:
  - Когда мы последний раз сбрасывали хилгака в пропасть?
  Сэр Лионель, не моргнув глазом, ответил:
  - Сегодня утром и лишили жизни горемычного. А он так просил, так умолял пощадить его...
  Энок вытянул шею на манер цыплёнка и торопливо засеменил в темноту.
  - Колодец здесь, - тонким голосом пропищал он. - Идите за мной... А крысы это даже хорошо! Будет, чем питаться в ближайшие дни...
  Милав подхватил толстячка под руки и побрёл следом.
  Убежище Энока оказалось просторным и надёжным - короткий наклонный ход, закончившийся вертикальным пятисаженным каменным мешком. По верёвке спустив на дно дюнного стража, Милав при помощи Калькониса и Бальбада отправил туда и толстяка, начавшего подавать признаки жизни. Прислушавшись к жалобным стенаниям Энока, кузнец бросил вниз факел.
  - Напомни, когда вас смогут обнаружить? - спросил росомон у поднятой кверху физиономии.
  - Не раньше, чем через три дня... - проскулил Энок.
  - Хороший срок для того, чтобы подумать над своей судьбой. Может, к тому времени, когда вас найдут, ты уже не захочешь быть хилгаком. В таком случае - милости прошу в славное братство росомонов! Ну, бывай!
  Милав накрыл горловину колодца старым рассохшимся щитом, прошёл по наклонному ходу и прикрыл противно заскрипевшие створки. Потом подтащил полкопны сена и раструсил его на деревянные створки.
  Кальконис, державший факел в руке, вдруг схватил кузнеца за руку.
  - Кто-то идёт!
  - Где?
  - Нам навстречу со стороны дороги в крепость, - пояснил глазастый Бальбад.
  - Весьма кстати! - обрадовался Милав. - Судя по весёлому голосу и скабрезным песенкам, парень славно нагрузился в местном кабачке. Бальбад, кто отлучался?
  - Сельфир! - услужливо ответил кок.
  - Он самый, - согласился Милав. - И его состояние нам очень даже на руку! Ну-ка, быстро прячьтесь за Скальными Вратами, а я встречу достойного вояку.
  Кальконис и Бальбад быстро выбежали в приоткрытые створки и затаились с другой стороны. Милав с улыбкой на лице присел за грудой всякого хламья. Через минуту все услышали писклявый голос очень довольного собой человека. Этот, радующийся жизни вояка пел во всё горло:
  Бейтесь парни: "Гок!" "Гак!"
  Бойся чернь - идёт хилгак!
  Все красотки в городах
  Видя нас, кричат: "Ох!" "Ах!"
  Сельфир собирался выдать ещё пару куплетов из героического марша всех хилгаков, но в этот миг обратил внимание на странную тишину у вверенного ему поста. Оборвав новый куплет на полуслове, Сельфир позвал напарника:
  - Лантух, ты где?..
  Ответом была напряжённая тишина. Хмель начал понемногу выветриваться, однако его в пустой голове Сельфира было ещё достаточно, чтобы стражник Скальных Врат не заметил ни закрытых дверей старого колодца, ни брошенной прямо на камни секиры Лантуха.
  Сельфир подумал, что его напарник отлучился по зову природы и решил дожидаться его за игральным столом. Сесть на своё продавленное и истёртое до дыр кресло он не успел - за спиной послышался хруст соломы.
  С улыбкой на лице ("Вот же какой нахал этот Лантух - даже в кусты отойти не хочет!"), Сельфир начал оборачиваться, с намерением отчитать младшего стражника. Отчитать никого не удалось. Не потому, что пропала охота, а потому, что в груди исчезло всякое дыхание от дикого ужаса...
  Сельфир увидел в пяти шагах от себя невероятное создание. Оно сидело на валуне и беззаботно покачивало человеческими ногами, однако где-то в районе пояса разбухало до размеров огромной конской шеи, заканчивающейся лошадиной головой! И голова эта смотрела на онемевшего от ужаса стражника большими умными глазами. При этом голова шевелила толстыми губами, время от времени корча забавные рожицы.
  Ноги подогнулись, Сельфир рухнул в своё любимое кресло.
  Кошмарное создание встало и двинулось к стражнику. Сельфир попытался вжаться в истёртое кресло, но смог уменьшиться лишь до размеров приготовленной к жертвенному закланию свиньи.
  Создание приблизилось вплотную, ткнуло стражника рукой-копытом и проговорило, смешно шевеля пухлыми губами:
  - Тебе привет от твоего приятеля - Лантуха...
  
  
ГЛАВА 10:

Тайным ходом

  
[]
  
  Едва копыто коснулось дрожащей, как студень плоти, Милав испытал знакомое ощущение...
  
  ЗА ВУАЛЬЮ ЧУЖОГО ВОСПРИЯТИЯ:
  СЕЛЬФИР, старший стражник Скальных Врат.
  
  "...сморщился, ударившись головой о скамью. Сельфир огляделся по сторонам, не понимая, где находится.
  "Пройдоха Рафэль опять подмешал что-то в вино... - подумал он, - Не мог же я всего с двух кувшинов потерять голову!"
  Сельфир намеревался выбраться из-под стола, когда услышал звук открываемой двери. Знакомый скрип железных петель окатил его, точно ледяной душ.
  "Да ведь я в палате хилгаков! - с ужасом подумал он. - Как же я здесь очутился?!"
  Дверь заскрипела снова. В комнату кто-то вошёл.
  - Мы одни? - спросил знакомый голос.
  - Разумеется! Здесь могут находиться только хилгаки.
  - Смотри мне! То, что я тебе расскажу, известно всего троим в крепости.
  - Вы можете мне верить. Меня выбрал сам Нергал!
  - Тогда слушай. В последнем морском сражении мы потеряли много воинов. Среди павших были двое из личной охраны. Я ищу им замену. Первым будешь ты. Пока я не найду второго, у покоев Согдиана будешь стоять один.
  - Когда я должен заступить на службу?
  - Прямо сейчас. Сменять тебя буду лично я. И помни: тебе оказана великая честь!
  - Непобедимый Нергал знает - доверить мне тайну, всё равно, что похоронить её в море!
  - Именно поэтому я обратился к тебе. А теперь слушай! У северной стены есть место, где кладка из камней другого цвета. Ты коснёшься пятого снизу камня в том месте, где гранитные зёрна выступают в виде небольшого конуса..."
  
  ...Милав отдёрнул руку (именно руку, потому что стоял перед растёкшимся по креслу Сельфиром уже в облике кузнеца-росомона). Из ворот показались Кальконис и Бальбад.
  - Как прошла беседа? - спросил сэр Лионель.
  - Содержательно! - откликнулся кузнец. - Кто бы мог подумать, что этот замухрышка может знать такую важную для нас тайну.
  - О какой тайне идёт речь? - поинтересовался Бальбад, ведя под уздцы лошадей.
  - Тайна, известная тебе, мой юный друг, перестаёт быть тайной! - хитро прищурился Милав.
  Бальбад ничуть не обиделся.
  - Не хотите говорить - не надо. Только одного вы меня здесь всё равно не бросите. Ведь так?
  - Так! - За кузнеца ответил Кальконис.
  Понимая нетерпение друзей, Милав в двух словах рассказал им о своём видении.
  - Что нам это даёт? - спросил Кальконис.
  - Мы сможем проникнуть в покои Согдиана незаметно и выведать у него то, что нас интересует! - пояснил Милав.
  Сэр Лионель с сомнением покачал головой.
  - Согдиан приближённый самого Нергала, - сказал он, - неужели ты надеешься испугом выведать его тайну?
  - Если не испугом, то при помощи своего дара.
  - А если твой дар в отношении Согдиана не сработает?
  - Ну... - замялся Милав, - я не знаю... А что предлагаете вы?
  - Надо хорошенько подумать, прежде чем лезть в тайный ход.
  - Пока мы будем думать, Согдиан улизнёт вместе с моим поясом!
  - Значит, думать надо быстро.
  - Может, сначала избавимся от него? - Бальбад указал на Сельфира.
  - Нет. Этого борова мы трогать не будем, - ответил Милав. - Он столько выпил, что едва ли посмеет рассказать кому-нибудь о том, что здесь произошло.
  - А кони?
  - Коней придётся оставить.
  - Жаль... - вздохнул Бальбад, - кони-то хорошие.
  - Собирайте вещи, - приказал Милав. - Уходим...
  Пока добрались до секретного камня, успели о многом переговорить. Тёмная безлунная ночь и глухая заброшенность Скальных Врат способствовали секретной беседе. Остановились на том, что по возможности нейтрализуют стража у личных покоев Согдиана, после чего будут дожидаться удобного случая, чтобы проследить за приспешником Нергала. (Почему-то Милав был уверен: Источник Радости находится вне стен крепости хилгаков.)
  Секретный камень нашли быстро. Удивившись, что никого поблизости не встретили, троица замерла рядом с массивным каменным быком - утолщением в основании кладки. Милав не без труда отсчитал пять камней (в кромешной темноте сделать это было непросто), потом долго на ощупь искал конус-ключ. Нашёл. Осторожно вдавил его внутрь. Приготовился к чему угодно, но ничего не произошло.
  - Вы нашли нужный камень? - шёпотом спросил Кальконис.
  - Нашёл... - ответил кузнец, ещё раз нажимая на конус-ключ.
  Опять - ничего.
  "Как же так! - удивился Милав. - Я запомнил наставления незнакомца слово в слово..."
  Росомон собирался сообщить товарищам о своей неудаче, когда в нескольких шагах от себя увидел факельное шествие.
  - Ложись! - скомандовал кузнец, роняя на землю стоящего рядом Калькониса, а потом - за ноги - оторопевшего Бальбада.
  Странная процессия из десятка полуобнажённых хилгаков прошла рядом с ними, едва не простучав массивной обувью по пригнутым к земле головам. Милав с интересом прислушался к монотонному речитативу:
  Лень, безделье, страха мрак
  одолей - ведь ты хилгак!
  Позабудь про счастье, брак,
  помни воин - ты хилгак!
  Пусть болтает вздор дурак,
  ты всех выше - ты хилгак!
  Чем ещё отличаются бравые хилгаки от росомонов и других воинствующих племён, Милав дослушать не смог. Полуобнажённые воины, помахивая в такт песне коптящими факелами, скрылись за изгибом стены.
  - Какими странными делами они здесь занимаются! - воскликнул сэр Лионель.
  Милав не ответил. Он уже целую минуту безостановочно давил на конус-ключ и - о чудо! - стена сдвинулась с места. Кузнец по-прежнему ничего вокруг не видел, однако по новым запахам и мелкому дрожанию гранита под рукой догадался: вход в таинственное каменное чрево открывается. Не имея ни малейшего понятия, как долго дверь будет открыта и каким образом её потом закрыть, Милав торопливо увлёк Калькониса за собой. Бальбад, боясь остаться в полном одиночестве, заскулил по-щенячьи, хватаясь в темноте за что попало. Этим "что попало" оказалась спина сэра Лионеля, на которую молодой моряк едва не забрался. Кальконис, с пониманием относившийся к глубинным страхам людей, всё же счёл поведение кока слегка нахальным. Едва оказавшись в сыром воздухе тоннеля, он решительно скинул со спины удобно расположившегося там матроса. Бальбад свалился не то чтобы с шумом, а так - с тихим шелестом рассыпающейся от старости мумии. Возможно, всё бы на этом и закончилось, если бы не руки-крюки нагловатого матроса. Падая с насиженного места - спины сэра Лионеля - кок от страха так размахивал ими, что умудрился залезть пальцами в паз закрывающейся двери. Понимая, что через минуту он может лишиться драгоценной длани, Бальбад зашипел, засвистел, замычал, зарычал, извиваясь всем телом. Если бы не мгновенная реакция росомона, прыгнувшего сверху на плачущего матроса, жить бы коку безруким калекой до конца дней своих.
  Дверь вошла в паз, и никаким ощупыванием невозможно было найти место стыка. Милав поднялся на ноги, принюхался.
  - Что вам подсказывает ваше обоняние? - тихо спросил Кальконис.
  - В конце каменного коридора кто-то за обе щёки уплетает жареное мясо... По моему, это вепрь!
  - Вы ошибаетесь, уважаемый Милав, - возразил сэр Лионель, - готов спорить, это равнинная лань.
  - Равнинная лань пахнет иначе, - не согласился Милав. - Это вепрь. Уверен - ещё утром он бегал по лесным владениям Химеры.
  - Позвольте с вами не согласиться...
  - Да о чём вы?! - не вытерпел Бальбад, которому было жутко смотреть на отсвечивающие в темноте зубы двух разговорившихся гурманов.
  - Сэр Лионель, а кто это так бесцеремонно прервал нашу утончённую беседу? - спросил Милав. - Уж не тот ли молодой балбес и шалопут, который минуту назад едва не выдал всех нас?
  - Это именно тот балбес и шалопут, уважаемый Милав, - с готовностью ответил Кальконис. - Ко всему прочему, он совершенно не различает запахи.
  - Как же! - огрызнулся Бальбад, - только чужестранцы могут спутать запах жареного варана с запахом лани или вепря!
  - Если лоботряс с "Морского удальца" прав, то я в этой крепости не возьму в рот ни кусочка мяса! - с негодованием сказал кузнец. - Это ж надо - есть каких-то ящериц!
  - Не каких-то, - пробурчал Бальбад, - а только самых упитанных...
  - О, Боги! - простонал Кальконис. - Что за нравы!
  Милав, пресекая "гастрономические" разговоры, обратившись к спутникам:
  - У кого факел?
  - У меня... - пролепетал Бальбад, - был...
  - Что значит, "был"? - почти доброжелательно спросил Милав.
  - "Был", потому что его теперь нет...
  - А где же он? - спросил кузнец, начиная терять терпение.
  - Наверное, я его обронил...
  - Обронил, значит... - заскрежетал зубами росомон.
  Кальконису почудилось, будто в тоннеле сделалось чуточку светлее - это глаза кузнеца стали сыпать искрами. Встав между Милавом и Бальбадом, сэр Лионель примирительным тоном произнёс:
  - Зачем нам вообще нужен факел? Пойдём на запах!
  - Действительно, зачем нам факел? - мрачно согласился Милав. - Пусть первым идёт наш расторопный кок. Он первым угодит в ловушку на полу!
  Кузнец не мог видеть выражения лица матроса, но он хорошо слышал его учащённое дыхание.
  "Ага! - с удовольствием подумал кузнец. - Пробрало!"
  Бальбад, шмыгая носом, стал ощупью пробираться вдоль стены.
  - В какую сторону идти? - голосом приговорённого к казни спросил он.
  - На запах жареного варана! - оскалился Милав.
  - Я мог и ошибиться... - проговорил матрос. - Вообще-то, у варана запах сладковатый, а этот...
  Бальбад не закончил - Милав зажал ему рот ладонью.
  - Слышите? - шёпотом спросил кузнец.
  До троицы долетел посторонний звук. Прислушавшись, они с ужасом поняли: кто-то открывает дверь! На раздумья времени не было. Милав толкнул Бальбада в спину, нащупал руку Калькониса и увлёк его за собой.
  - Куда! - пытался сопротивляться сэр Лионель. - А ловушки?..
  - К чёрту ловушки, когда мы сами оказались в мышеловке!
  Милав пропустил Калькониса впереди себя, поторапливая друзей хлёстким шёпотом:
  - Быстрей!.. Быстрей!.. Быстрей!..
  Когда позади появился свет, они были так далеко, что заметить их стало невозможно. К тому же несколько плавных изгибов надёжно отделили троицу от входа в тоннель. Однако успокаиваться не стоило. Ход не имел ответвлений, а значит, тот, кто нёс факел, рано или поздно должен был оказаться рядом с ними.
  Росомон искренне надеялся, что безвестные строители тоннеля соорудили хотя бы одну нишу или ход-тупик. К несчастью, это оказалось не так. Не обнаружив ни одного ответвления, они вышли на тот участок, где можно было увидеть далёкий свет и позади себя и совсем близкий впереди.
  - Милав, вы переживали, что у нас нет факелов. Посмотрите сколько света! - Нашёл время для шутки не унывающий Кальконис.
  - И назад нельзя, и вперёд путь заказан, - размышлял вслух Милав.
  - Интересно, сколько человек идёт по нашему следу? - Кальконис по звуку шагов пытался определить количество воинов.
  - Либо двое, если обладатель загадочного голоса нашёл замену нынешнему стражу у дверей Согдиана. Либо один, если среди хилгаков не нашлось достойного, - предположил Милав.
  - Думаю, нужно перехватить того, кто идёт за нами, - сказал Кальконис.
  - Почему?
  - Шум у дверей опочивальни может привлечь внимание Согдиана. А здесь, - сэр Лионель сделал паузу, - здесь мы справимся без шума.
  - Хорошая мысль, - согласился Милав. - Предлагаю вернуться назад шагов на двадцать и у поворота перехватить караульного.
  Скорым шагом вернулись к изгибу. Замерли вдоль стены. Милав - первый, за ним - сэр Лионель, последним - Бальбад. Свет факела скользнул по напряжённым лицам трёх путешественников, затрещал, выбрасывая во влажный воздух короткие змейки копоти. Шаги прозвучали совсем близко. Кузнец с радостью отметил: "факелоносец" в единственном числе.
  Едва рука, держащая факел, показалась перед глазами кузнеца, он шагнул вперёд и нос к носу столкнулся с врагом. Воин был хоть и крепок телом, да и ростом не из последних, но тягаться ни тем, ни другим с росомоном не мог. Милав левой рукой перехватил факел, отослав правую навстречу губам незнакомца, попытавшегося заорать во всё горло. Закричать он не смог, потому что кулак, размерами с творило погреба бабы Матрёны, надёжно прикрыл "фонтан" незнакомца.
  Кузнец бережно подхватил падающее тело (как бы чего не сломал себе, горемычный!) и позвал Бальбада:
  - Свяжи его, а мы с сэром Лионелем посмотрим на оставшегося хилгака.
  Прислонив факел к стене, Милав осторожно двинулся в сторону покоев Согдиана.
  - Ваш план сработал, - обратился росомон к Кальконису.
  - Беру пример с вас! - скромно произнёс сэр Лионель, вглядываясь в конус света впереди.
  
  
ГЛАВА 11:

Клепсидра

  
[]
  
  Им удалось незаметно подобраться к выступу, за которым оказалось настоящее царство света - не менее десятка факелов ярко горели по периметру небольшой овальной комнаты. Наибольшее их число располагалось рядом с высокой конической дверью. Шагах в пяти от двери, влажно поблёскивающей железными лентами, находилось возвышение. В центре его, на вращающемся постаменте сидел крупный мужчина, облачённый в дорогие доспехи. Голова воина оказалась закрыта редким в этих краях шлемом-тугнусом.
  Удивившись не столько факельной феерии, сколько торжественному облику хилгака, совершенно немыслимому в сыром уединении секретного хода, Милав решил понаблюдать. Каково же было его удивление, когда он понял, чем развлекает себя монументальный страж. Крутнувшись на постаменте, хилгак быстро достал из-под накидки лёгкий арбалет, наложил тетиву и выстрелил!
  В первое мгновение, Милав подумал, что их инкогнито раскрыто, и воин стреляет по ним, но оказалось, хилгак целился в дно деревянной кадушки, подвешенной недалеко от двери. Самое поразительное - в мишень он попал! Как ему это удалось, вращаясь по кругу, Милав понять не мог.
  Приложив палец к губам, кузнец показал Кальконису в сторону оставленного Бальбада. Отойдя на приличное расстояние, он в задумчивости проговорил:
  - С этими хилгаками определённо что-то не так. То они почти голышом ходят по улицам, распевая гимн самим себе, при этом, едва не поджаривая друг друга факелами. То один из них, сидя в подземелье в облачении королевского гвардейца, занимается во вращении стрельбой по неподвижным мишеням...
  Из темноты появился Бальбад. Не желая упустить ничего интересного, он нацелил розовое ухо на росомона, всем своим видом показывая, что без него не обойтись.
  Милав вслух размышлял:
  - Не имею представления, как неслышно подобраться к этому акробату! А убрать его на расстоянии не получится - у нас нет арбалетов.
  - Если у вас нет арбалетов, - начал Бальбад, - то у меня кое-какое средство найдётся!
  - Какое средство? - изогнул бровь Милав. - Уж не с помощью ли своего длиннющего языка ты собираешься уложить стражника?
  - Мой язык здесь ни при чём, - невозмутимо ответил кок. - Я этого прыткого малого обездвижу точно так же, как дюнных стражей.
  - А каким образом ты с ними расправился? - спросил Милав
  - С помощью вот этого! - Бальбад извлёк из бездонных карманов нечто, напоминающее пращу росомонов. - Моё изобретение!
  - Этой кожаной лентой ты уложил двоих?
  - А как бы иначе вы освободились?
  - Придётся поверить тебе на слово, - вздохнул Милав. - Пойдём. Только смотри у меня! Чтобы не получилось, как в лесу!
  - Если за дело берётся знаток своего дела, то успех гарантирован!
  - Рядом с тобой мне гарантирована непрерывная головная боль...
  - Эх, Милав, Милав!
  - Ладно, хватит болтать. Тот стрелок с арбалетом уже заждался тебя!
  - Недолго ему осталось тренироваться, - хищно оскалился Бальбад. - Сейчас я его уложу!..
  Они осторожно приблизились к небольшому каменному выступу, за которым начиналась овальная комната. Бальбад украдкой выглянул, оценил положение стражника и расстояние до него. Тщательно расправил своё метательное оружие, изящным движением извлёк из кармана камень впечатляющего размера. И вновь выглянул.
  В овальной комнате всё было по-прежнему. Постамент вращается, охранник в дорогом облачении методично выпускает стрелу за стрелой, воздух всё больше насыщается дразнящим ароматом жареного мяса. Бальбад, укрывшись за выступом, стал раскручивать пращу. Скрип вращающегося постамента глушил шелест кожаных ремней. Однако чуткое ухо кузнеца уловило новый звук, и звук этот шёл от двери в покои Согдиана!
  Милав на мгновение выглянул и увидел - дверь отворяется!
  Росомон сделал страшное лицо, пытаясь жестами остановить Бальбада. Но молодой матрос так вошёл во вкус, что ничего вокруг не видел. Кузнецу пришлось применить силу, но он опоздал. Понимая, что разоблачение неминуемо, Милав смог чуть-чуть повернуть тело разохотившегося кока в обратную сторону, в результате чего голыш полетел не в голову стражнику, а с сухим треском врезался в каменную кладку где-то в глубине хода. Все обмерли.
  Постамент перестал вращаться. Властный голос осведомился у стража:
  - Что за шум? Разве ты здесь не один?
  - Наверное, это Зиг Гор - ваш доверенный.
  - Сходи, проверь. Да возвращайся поживее! Хочу вместе с тобой выпить за успешный набег на "Ангела-хранителя".
  - Уже иду, господин.
  Милав услышал звук закрываемой двери, потом - близкие шаги охранника. Росомон оглянулся по сторонам и понял: Бальбада рядом нет! С непостижимой для такого разгильдяя ловкостью, молодой кок уже во всю прыть нёсся по тоннелю в сторону связанного Зиг Гора.
  Как матросу удалось за несколько мгновений добежать до хилгака, развязать его и успеть поднять на ноги до того, как стражник появился в проходе, для Милава осталось загадкой. Тем не менее, когда рядом с вжавшимися в камень Кальконисом и кузнецом появилась фигура в роскошном облачении королевского ратника, на другом конце хода стоял Зиг Гор и призывно помахивал факелом!
  Милав от удивления не знал, что и думать. Зато стражник думать не стал.
  - Зиг Гор, это ты? - спросил он.
  - Я-я-я... - пронеслось по коридору.
  - Ты неуверенно идёшь. Уж не перебрал ли ты наливочки у пройдохи Рафэля?
  - Да-а-а...- выдохнул сырой воздух.
  - Тогда я тебе помогу! - гоготнул стражник и направился в сторону Зиг Гора.
  Желания немедленно порешить кока-провокатора у Милава пропало. Кузнец тенью пристроился за хилгаком и таким образом дошёл вместе с ним до Зиг Гора, которого ноги уже совсем не держали. (Вообще-то, это Бальбад обессилел настолько, что не смог больше передвигать ватные конечности доверенного самого Согдиана!)
  Чем ближе подходил стражник к своему начальнику, тем больше у того возникало подозрений. Но подозрения так и не переросли в уверенность, потому что кузнец саданул хилгака по голове, отчего дорогой шлём-тугнус сразу превратился в некое подобие неказистого железного ведра.
  Связывать хилгаков пришлось как самых закадычных друзей - в объятиях друг друга. Бальбад тут же отпустил скабрезную шутку, за что заработал подзатыльник от кузнеца. Милаву было не до шуточек. Согдиан мог в любой момент вернуться в овальную комнату и что тогда? Обездвижив пленников, росомон не забыл и о шикарном облачении стражника. На тот момент, когда взопревший от усилий Бальбад уселся на упакованных по всем правилам хилгаков, Милав выглядел точь-в-точь, как королевский ратник. Правда, в его облике была заметна некоторая искусственность (богатый шлём-тугнус так и не принял первоначальной формы, а латы оказались маловаты). К счастью, все огрехи исправил роскошный малиновый плащ.
  Бальбад затянул последний ремень расползающейся на груди росомона кирасы, и Милав стрелой полетел в овальную комнату. Вскочив на постамент, он истуканом замер на высоком стуле. В тот же миг отворилась знакомая дверь. На пороге выросла долговязая фигура Согдиана. Верховный хилгак держал в правой руке кубок впечатляющих размеров, а в левой... О боги! Как вкусно это пахнет! В левой руке он нёс огромный кусок мяса, нанизанный на серебряный вертел.
  - Где Зиг Гор? - спросил Согдиан. - Он уже ушёл?
  - Да... - хриплым голосом ответил Милав, стараясь говорить в металлическую пластину шлема, искажавшую голос.
  - Ну и пусть убирается! Его не было с нами в том славном бою, когда я раздобыл это. - Согдиан указал глазами на свой пояс.
  Милав опустил глаза, и краска прилила к его лицу. На верховном хилгаке был одет знакомый до последней царапины пояс! Согдиан побоялся его выбросить, считая, что он может иметь какое-то отношение к Потерянному Жезлу. Согдиан приблизился к стражнику, властным жестом протянул ему полный кубок.
  - Выпей! Я ценю храбрых воинов. Скоро для всех вас будет очень много работы!
  Милав оказался в затруднительном положении. Отказаться от угощения он не мог, но и пить ему нельзя. Для этого придётся снять шлём!
  Согдиан был уже рядом. Его рука с кубком почти коснулась плаща стражника.
  - Я... не могу... - прохрипел Милав.
  - Брось! - ухмыльнулся Согдиан. - Все хилгаки подчиняются мне!
  - Но...
  - Пей! - крикнул Согдиан, срывая шлём.
  Шлём-тугнус слетел с голову кузнеца. Рука Согдиана замерла в воздухе.
  - Ты?! - выдохнул остолбеневший от неожиданности Согдиан.
  - Я! - ощерился довольный произведённым эффектом Милав.
  В течение минуты они смотрели в глаза друг другу, а потом верховный хилгак взмахнул вертелом, намереваясь куском жареного мяса одолеть росомона. Кузнец был начеку. Едва рука Согдиана шевельнулась, Милав смертельной хваткой вцепился зубами в кусок мяса. Челюсть, не уступающая медвежьей, вырвала "оружие", успев передать в мозг восхитительный вкус жаркого (мальчишка Бальбад оказался в дураках - это же чистейшая вепрятина!).
  Согдиан, потеряв единственное оружие (кубок с вином не в счёт), поспешил ретироваться. Он сделал шаг назад, намереваясь вернуться в свою комнату. Милав, продолжая сжимать зубами огромный кусок вепрятины, и по возможности пытаясь от него чего-нибудь откусить, шагнул следом. Оружия у кузнеца не было, поэтому он схватился руками за пояс, пытаясь его сорвать. Согдиан конвульсивно дёрнулся, отчего по телу росомона пробежал выводок ежат, больно покалывая кожу...
  
  ЗА ВУАЛЬЮ ЧУЖОГО ВОСПРИЯТИЯ:
  СОГДИАН, верховный хилгак.
  
  "...всё ли ты понял?
  - Да, непобедимый Нергал?
  - Ты ничего не перепутаешь?
  - Каждое ваше слово навечно запечатлено во мне.
  - Лесть не к лицу воину, но всё равно я доволен тобой. Однако не забывай - без вещи, найденной Фаллахом, тебе не удержать звания верховного хилгака!
  - Я помню об этом...
  - Тогда повтори мои слова.
  - Источник Радости капризен. Лишь в определённый день и час он принимает в своё лоно творение древних магов. Если я опоздаю к этому сроку, Источник не соединит вместе две части легендарного Пропавшего Жезла и придётся ждать ещё много лет, пока звёзды укажут нужный срок.
  - Как ты узнаешь, что время пришло?
  - Клепсидры - водяные часы, которые стоят в моей комнате, укажут время открытия входа в покои Источника Радости.
  - Когда ты должен поместить предмет Фаллаха в Источник?
  - В тот миг, когда последняя золотая песчинка упадёт в песочных часах...
  - Будешь ли ты ждать меня, чтобы совершить таинство?
  - Нет.
  - Ты всё сказал правильно. А теперь отправляйся в погоню за теми, кто завладел реликвией, которая им никогда не принадлежала!.."
  
  Разлившееся из кубка вино намочило одежду верховного хилгака, и Милав не смог удержать Согдиана - ему удалось выскользнуть.
  - Ну, нет! - заревел Милав. - Теперь ты от меня не уйдёшь!..
  Вслед за Согдианом он влетел в большую, богато обставленную комнату. Видимо, верховный хилгак и вообразить не мог, что ему придётся защищаться в собственной опочивальне, поэтому в комнате оружие не хранилось. Милава это вполне устраивало, потому что ввязываться в долгий поединок не хотелось - на шум могла подоспеть подмога.
  Согдиан тоже понимал, что бросаться на противника с голыми руками опрометчиво, поэтому он решил сбежать. Верховный хилгак кинулся к высокой двустворчатой двери, не забыв прихватить с высокого камина песочные часы тонкой работы. Кузнец сразу понял, что это за часы! С ценной ношей в руках Согдиан удирал уже не столь быстро. Милав успел окинуть комнату взглядом и обнаружить рядом с собой большой бронзовый поднос с остатками трапезы. Кузнец схватил его.
  - Фьють! - Прошелестел в воздухе чеканный шедевр, и Согдиану уже не за чем было торопиться к двери, обе ручки на которой оказались срезаны метким броском. Теперь открыть двери можно было только с помощью тарана! Верховный хилгак затравленно оглянулся. Он увидел, как вслед за росомоном в комнату вошли ещё двое. Шансы Согдиана спастись стали призрачными. Он замер возле двери, следя за каждым шагом противников.
  - Ты знаешь, зачем мы здесь, - произнёс Милав. - Я хочу вернуть то, что ты украл у меня.
  - Эта вещь тебе не принадлежит! - крикнул Согдиан. - Её нашёл Фаллах. Он её хозяин!
  - Эту вещь Фаллах подарил мне. - Не один мускул не дрогнул на лице росомона. - Она - моя!
  - Ты лжёшь!..
  - Вызови Фаллаха сюда и опровергни мои слова! - спокойно ответил кузнец.
  Согдиан кусал губы, при этом его глаза блуждали по всей комнате. Он выжидал. Милав украдкой осмотрел покои в надежде обнаружить клепсидру, о которой говорил Нергал.
  - Ну?.. - росомон демонстративно достал Поющий Сэйен.
  - Что ж, - вздохнул Согдиан, - твоя взяла. Держи!
  Он снял пояс и бросил его кузнецу. Милав поймал, осмотрел, тщательно застегнул пояс на все застёжки. Только после этого позволил себе усмехнуться.
  - Ты забыл вернуть то, что здесь лежало. - Кузнец показал пустой чехол от Гугбаса - Навершия Жезла Исчезающей Силы.
  - Ты его не получишь!
  - Да? И кто мне помешает? - Милав сделал шаг вперёд.
  Верховный хилгак поднял на росомона ликующий взор.
  - Глупцы! - осклабился он. - Неужели вы думали одолеть меня! И где?! В моей крепости!
  Милав не понимал, чему так обрадовался Согдиан, но на всякий случай решил держаться к нему поближе. Он сделал шаг, другой, третий... Верховный хилгак, раздвоив взгляд, левым глазом следил за приближающимся росомоном, а правый не спускал с чего-то, находящегося прямо перед ним. Кузнец сделал ещё два коротких шага и оказался в том месте, откуда стала заметна клепсидра - именно с неё не спускал своих тёмных глаз верховный хилгак. Милав с интересом вгляделся в водяные часы. Секунду анализировал увиденное. Через миг всё понял, рванулся вперёд, но опоздал...
  Последняя янтарная капля, с тихим всплеском упавшая с небольшой высоты, переполнила чашу. Пол в этом месте вспучился, выдавливая из неведомой глубины золотую арку. Милав продолжал следить за появлением лёгкой ажурной конструкции, а Согдиан, зажав в одной руке Навершие Жезла, а из второй не выпуская песочных часов, отмеривающих время до мига соприкосновения Гугбаса с Источником Радости, уже прыгнул в открывшийся овал. Не раздумывая, кузнец кинулся следом.
  За спиной послышалось сбивчивое дыхание Бальбада и злой окрик Калькониса:
  - Не отставай!..
  Из тёмной глубины противный голос Согдиана глумился:
  - Прыгайте, прыгайте сюда! Неужели ты испугался, росомонишка? Ха-ха!..
  Милав оглянулся на товарищей - успевают ли, и прыгнул в неизвестность...
  
  
ГЛАВА 12:

Охранитель Земного Предела

  
[]
  
  В странном оказались они месте.
  Едва последний из них - Бальбад - упал на колени, плита, служившая полом в покоях Согдиана и потолком здесь, закрылась. Стало тихо. Стало жутко. Милав напряжённо всматривался в фигуру верховного хилгака, кривляющегося впереди в десяти шагах, и никак не мог понять: в чём подвох. Вокруг не было ни стражи, ни хищных зверей, ни видимых глазу ловушек. Имелся свод из необработанного камня, ход, шириной не более пяти саженей и странный пульсирующий свет за спиной Согдиана.
  Верховный хилгак повернулся спиной к преследователям и спокойно пошёл на свет.
  Вытерпеть этого росомон не мог.
  - Стой! - крикнул он.
  Согдиан продолжал идти.
  - Стой! - повторил кузнец.
  Согдиан, не оборачиваясь, сделал Милаву ручкой.
  - Ну, берегись!.. - прорычал росомон и бросился вслед Согдиану.
  Пробежал он не больше десяти шагов...
  Неожиданно рядом с верховным хилгаком возникло запредельное творение - огромный могучий зверь, дыхание которого сбивало с ног словно ураган. Ростом он оказался втрое выше Согдиана, а весом мог сравниться с небольшим кораблём. Зверь имел короткую шерсть жёлто-бурой окраски. Хвоста Милав не заметил, но на когти внимание обратил сразу. Громадные, превышающие всё, что росомон когда-либо видел, они были живым олицетворением совершенного убийцы. Над всем колоссальным телом довлела голова. Ни клыков, ни убийственного жала Милав не увидел, но заметил нечто другое - глаза, невероятная печаль которых буквально сводила с ума.
  Кузнец тряхнул головой, избавляясь от наваждения.
  Ехидный голос Согдиана хлестнул росомона по лицу:
  - Что ж ты остановился, бравый вояка? Неужели испугался моего маленького пушистого котёночка?! - Согдиан погладил зверя по короткой шерсти.
  - Я не испугался, - выдавил из себя кузнец, - мне не хочется обижать такое милое существо...
  - Как знаешь, - пожал плечами верховный хилгак. - Ты извини, у меня дела! - Согдиан поднял обе руки с Гугбасом и песочными часами. - Продолжим разговор, когда вернётся мой хозяин - непобедимый Нергал!
  Милав облизал пересохшие губы, поудобнее перехватил Поющий Сэйен и бросился на зверя. Росомон не успел задеть колоссальное тело, как зверь лапой отбросил его назад. Подметая вековую пыль на гранитном полу, Милав заметил Калькониса и Бальбада, совместно атаковавших зверя. Результат их атаки был хуже, чем у кузнеца - Бальбад с разбитым лицом остался лежать в пыли. Сэру Лионелю пару раз удалось ткнуть зверя шпагой, впрочем, без всякого вреда для последнего, при этом сам Кальконис от удара лапой по спине отлетел назад на десять шагов и на ближайшее время выбыл из боя.
  Как ни странно, неудача друзей только взбодрила Милава. Он поднялся, расправил плечи и, глядя прямо в глаза зверю, сказал:
  - Как бы ты ни старался, ты не сможешь меня остановить!
  И вновь Милав увидел в затуманенных глазах зверя печальную безысходность. Кузнец замер, ибо нечто подобное он уже однажды видел. Когда? Ответ пришёл тут же. Ведь это взгляд вожака глетчерных рогойлов с перевала Девяти Лун! Открытие не обрадовало. Наоборот, оно сильно встревожило росомона: что может знать колоссальных размеров зверь о рогойлах, живущих на самой вершине мира во многих днях пути отсюда?.. Миг сомнения длился недолго. Милав отбросил колебания и ринулся на зверя с намерением победить или умереть.
  Это был страшный бой. На пределе зверино-человеческих возможностей, Милав с таким искусством работал Поющим Посохом, что не менее десяти раз считал победу одержанной. Но каждый раз непостижимый зверь уходил от атаки росомона и с удвоенной яростью набрасывался сам. Это казалось невероятным, ибо ничто не могло устоять перед Посохом в тот момент, когда он начинал петь... Ничто не могло, но зверь, почему-то, устоял! Покачнувшись и продолжая отбиваться двумя передними лапами, он неожиданно для Милава схватил его когтями и... прижал к себе! Росомон думал, что зверь решил раздавить его в своих железных объятьях, либо задушить в складках скатавшейся бурой шерсти, но всё оказалось иначе. Милав почувствовал знакомый укол в сознание, множество мелких иголок вонзилось в ладони. Поющий Сэйен дрогнул в сильных руках и заскользил вниз...
  
  ЗА ВУАЛЬЮ ЧУЖОГО ВОСПРИЯТИЯ:
  АСТРАТОР, последний Светлый адепт Белой Ложи.
  
  "...понял, что проиграл. Отчаяние медленно заползало в сердце, всё сильнее сдавливая горло. Тяжелее всего было сознавать, что причиной чудовищного поражения стало предательство - коварное предательство того, кто был тебе ближе всех! Был... Сейчас легко произносить это слово, когда изумрудное поле Вассалета сплошным ковром покрыто телами павших адептов... Да, легко говорить, потому что с такими ранами на теле даже Светлые адепты не выживают... Единственное чего я сейчас хочу, это посмотреть в глаза тому, кто предал нас всех...
  Голос! Неужели это его голос?..
  - Он лежит здесь. Вы можете взглянуть на него.
  Астратор с трудом разлепил веки и увидел склонившегося над ним Нергала.
  - Мразь!.. - простонал Астратор. - Я запрещаю тебе даже дышать на меня!..
  - Узнаю этот властный тон! - усмехнулся Нергал.
  Астратор повернул голову в другую сторону и удивлённо прошептал:
  - Малах Га-Мавет! Ты пришёл за моей жизнью?.. Так забирай её скорее - я не хочу в последние минуты видеть лицо предателя!
  - Ты всегда торопишься, Светлый адепт! Как и в тот раз, когда я предложил тебе союз.
  - Разве может Светлый адепт заключить союз с мраком смерти!..
  - Может, Астратор, может. Твой лучший ученик это понял. В итоге ты валяешься здесь, как падаль, а перед ним на коленях стоит весь мир.
  - Нет, Малах Га-Мавет, на коленях не весь мир, потому что я умру лёжа!
  - Ты заблуждаешься, Светлый адепт. Я решил сохранить тебе жизнь.
  - Это не в твоей власти!..
  - Правильно, я не могу сохранить жизнь члену Белой Ложи, но разве я не могу сохранить жизнь Дуррогу - охранителю Земного Предела?
  - Ты... не сделаешь этого!..
  - Почему? Белая Ложа разгромлена. Единственный оставшийся в живых Светлый адепт - Нергал - не возражает против этого. Скажу больше - именно он предложил тебя в качестве вечного охранителя Источника Радости. Никому и никогда не удастся победить тебя, потому что смерть твоя будет жить совсем в другом месте - в твоём третьем глазе на лбу и в кончике хвоста глетчерного рогойла - твоего младшего брата!
  - Будьте вы все прокляты!
  - Это само собой. А теперь пора заняться делом. Где мой меч?.."
  
  ...Поющий Сэйен с сухим стуком упал на камни. Милав не пытался поднять его. Он сделал шаг назад, не сводя взгляда с Дуррога - так назывался страшный зверь - охранитель Земного Предела.
  - Милав! - взволнованно крикнул Кальконис. - Что вы делаете? Он убьёт вас?!
  Милав не ответил, не обернулся. Он медленно опустился перед Дуррогом на колени и стал ощупывать свой пояс. Пальцы его дрожали, когда в кожаном уплотнении он нашёл то, что искал - смертоносный наконечник хвоста вожака глетчерных рогойлов. Когда кузнец поднял на зверя глаза, Дуррог уже опустил свою голову на передние лапы и с надеждой смотрел на росомона печальным взглядом. Милав понимал зверя как никто другой. Осторожно освободив смертоносный наконечник от ворсистого вкладыша, встал на ноги и шагнул к зверю. Дуррог, не мигая, смотрел на него. Он терпеливо ждал.
  Милав приблизился вплотную, положил свою дрожащую ладонь на огромную лапу. Зверь был спокоен. Он так долго ждал этой минуты, что мог подождать ещё несколько мгновений. Милав погладил бурую, свалявшуюся местами шерсть - зверь вытянул к нему морду. Прямо перед собой росомон увидел лобную часть черепа и крохотный глаз, прикрытый перепонкой. Глаз открылся, посмотрел на кузнеца, моргнул. Слёз в нём не было. Только ожидание конца, растянутое на бесконечно-долгие годы.
  - Прости, если сможешь... - одними губами прошептал Милав, поднимая руки с зажатым в них наконечником...
  
  - Ты... ты почему на меня так смотришь?
  Согдиан не мог прийти в себя после гибели охранителя Источника Радости.
  - Гугбас и песочные часы. - Бесцветным голосом потребовал Милав. - Быстро!
  - Я не... не могу... гу... гу...
  Железные пальцы кузнеца добрались до ненавистного горла. Почти задушенного, Милав отшвырнул Согдиана от себя. Истошные вопли хилгака, ударившегося головой о каменный свод, Милава нисколько не трогали. Он не стал добивать Согдиана только потому, что это с большей охотой сделает вернувшийся позже Нергал. Сейчас росомона заботило лишь чрезвычайно малое количество песчинок, оставшихся в часах. Когда их там не останется совсем, то... А что тогда произойдёт?
  Милав в сопровождении Калькониса и Бальбада приблизились к Источнику Радости. Почему он так называется, кузнец понять не мог. Находясь рядом с ним, Милав не испытывал ни намёка на веселье. Скорее напротив, - ему было горько, обидно и невыносимо тоскливо.
  А песчинки продолжали падать...
  - Вспоминайте, уважаемый Милав, что вы должны сделать! - молитвенно сложив руки, просил Кальконис. - Судя по нарастанию негативной энергии, к нам скоро прибудут гости!
  Росомон раз за разом прогонял в памяти услышанный разговор, но нужного в нём не находил. Запустив руку в мутные воды источника, он попытался на ощупь отыскать Тегбез - Золотую Середину.
  "А если я ошибся! - с ужасом подумал Милав. - Или коварный Нергал уже вынул из источника вторую часть Потерянного Жезла?.."
  - Всё! - не своим голосом заорал Бальбад. - Последние песчинки упали!..
  Милав выкрутил голову, чтобы взглянуть на часы и выронил Навершие в Источник Радости.
  - Держите его! Хватайте!..
  Кальконис хотел помочь Милаву поймать кристалл с Гугбасом, но излишней поспешностью только усугубил положение - кузнец, взмахнув руками, полетел в воду. Сэр Лионель кинулся следом, пытаясь поймать росомона за ногу. Ногу он поймал... Одну! А вторая тут же, с хрустом приложила его в подбородок! Сэр Лионель мягко последовал за кузнецом. Остолбеневший Бальбад, понимая, что он остаётся один-одинёшенек в этом мрачном подземелье, куда того и гляди ворвутся сонмы охочих до молоденьких моряков жутких демонов, с воплем "Не оставляйте меня здесь!" бросился вслед Кальконису...
  
  
Конец Части Второй.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"