Петри Николай Захарович : другие произведения.

Колесо превращений. Книга 3. Часть 3: Друзей обретая...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Волею случая Милав со своими друзьями оказывается на заповедном острове, на котором верховодит злыдень Переплут. Совсем непросто будет перехитрить такого мастера интриги и продолжить поиски, которые должны привести к заветной цели...
  
[]
  
КНИГА ТРЕТЬЯ:
  

Где ты, реликтовый ухоноид?..

  Неизвестное было одним из основных элементов,
  из которых складывался страх.
  Д. Лондон "Белый Клык"
  
  
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ:
  

Друзей обретая...

  
  Не причиняй зла никому и делай добро всем
   людям, хотя бы только потому, что это - люди.
  ЦИЦЕРОН
  
  
  
ГЛАВА 1:

Берегини

  
[]
  
  Всякие сны повидал Милав-кузнец в бытность свою и зверем лесным, и камнем придорожным, и человеком могучего сложенья. Но такого сна ему видеть не приходилось! Это было нечто запредельное. Такое, что даже в его жизнь - полную приключений и превращений никак не укладывалось... Росомон, не без труда заставил себя не думать о видениях, продолжавших изорванными полотнищами метаться по истощённому грёзами мозгу.
  ...Глаза открывались долго, с неохотой и внутренним сопротивлением, точно заранее знали, что им предстоит увидеть. Милава непонятная леность собственных очей не настораживала. Он привык к тому, что его организм сам, без помощи разума, умел разбираться в происходящем и соответственным образом на него реагировать. Вот и сейчас, если его много повидавшие васильковые вежды не желали смотреть на мир, хищно стерегущийся за прочными ставнями из век, то там, в этом мире, явно затаилась опасность, и лучшим решением было бы вовсе не открывать глаза!
  Гнетущая неизвестность, являвшаяся физически ощутимым страхом, бурлила в мозгу десятками вопросов: "Что со мной?..", "Куда подевались Кальконис с Бальбадом?..", "Где найденная часть Жезла?..", "Каким образом я здесь оказался?!". Было ещё множество других, менее острых вопросов, но ни на один из них нельзя было ответить с закрытыми глазами. Но прежде чем взглянуть на мир, Милав решил воспользоваться своим невероятно тонким слухом, чудесные возможности которого опирались на звериные инстинкты. Слух разочаровал. Как росомон не настораживал ухо, он слышал одно и то же - несмолкаемый рокот набегающих на берег волн. Это было странно, ибо последнее, что смог воскресить кузнец в своём сознании, это падении в Источник Радости и последующие хаотичные поиски Гугбаса. Что случилось после, оказалось покрыто мраком.
  Милаву надоело гадать на нематериальной основе воспоминаний. Он глубоко вздохнул, в надежде, что обоняние принесёт информации больше, чем слух. В лёгкие ворвался лесной, насыщенный испарениями воздух. Воздух пах домом! Росомон резко открыл глаза и понял, что лежит на земле, заботливо укрытый странного вида накидкой, больше похожей на болотную тину с умело вплетёнными в неё листьями, тонкими веточками и хвоёй. От накидки пахло сыростью, но запах этот неприятным не был, потому что содержал в себе некие трудноуловимые флюиды рачительности и внимания.
  Заинтригованный росомон внимательно огляделся по сторонам. То, что он увидел, обрадовало и озадачило одновременно. Рядом с ним, а точнее - справа и слева - в позе образцово-показательных покойников лежали сэр Лионель и пройдоха Бальбад! Видеть своих товарищей Милав был очень рад, но насладиться радостью мешал маленький, противненький, гнусненький вопросик: "Как всё это понимать?!". Ответ на него у Калькониса или у молодого кока искать было бессмысленно. Что может сказать бесчувственная деревяшка в форме человеческого тела, укрытая точно такой же накидкой, как у кузнеца?
  Милав решительно сдёрнул с себя почти невесомое покрывало и испытал странное чувство полёта...
  
  ЗА ВУАЛЬЮ ЧУЖОГО ВОСПРИЯТИЯ:
  ОТПРЫГУНЯ, берегиня Чистого Родника.
  
  "...- Чудить начал Переплут, - вздохнула Отпрыгуня, продолжая работу.
  Время перевалило за полдень, а они с сестрой Попрыгуней успели соткать всего ничего. Если Переплут объявится у Чистого Родника до назначенного срока, то им опять придётся таскать камни на Запретную Гору... Крут плут Переплут, ох, крут!..
  Новые звуки со стороны оберегаемого ими Чистого Родника, заставили сестёр бросить работу и идти посмотреть, что там происходит. От ветхой избушонки до заветной поляны было недалеко - несколько торопливых шагов по тропинке. Последний поворот возле засохшего дуба, и берегини оказались на небольшой поляне.
  Они сразу поняли: с Родником что-то стряслось! Ключ не журчал как обычно, усыпляя всё живое монотонным бегом кристально-чистой воды по отполированным до блеска камням. Родник вёл себя необычно. Он выстреливал тонкие струйки вверх, орошая ледяной водой всю поляну. Это продолжалось некоторое время, в течение которого берегини молча стояли на краю поляны и испуганно смотрели друг на друга.
  - Это не Переплут... - негромко проговорила старшая сестра - Отпрыгуня. - Плут никогда не посмел бы замутить Чистый Родник!..
  - Сестра моя, ты произносишь страшные слова! - испуганно прошептала Попрыгуня. - Кто ещё может так хозяйничать на острове самого Ирия-Вирия?! Может, позовём анчуток? Они всё знают...
  - А если это - ч е л о в е к и?..
  - Что ты! Что ты! - всплеснула руками младшая сестра - Попрыгуня. - Да откуда ж им здесь взяться-то!..
  - Не знаю... Я сама их никогда не видела, хотя намного старше тебя...
  - Значит, анчуток звать не будем? - обрадовано спросила Попрыгуня.
  - Не будем! Они такие невоспитанные... Сразу обниматься полезут!
  - А как же Родник?..
  - Да он уже почти угомонился... Нет! Гляди!
  Попрыгуня взглянула в центр поляны. Родник плеваться водой перестал. Теперь он выстреливал совсем другое - мокрые, изжёванные, истерзанные тела!
  - Один!.. - выдохнула Отпрыгуня, глядя на то, как крупное тело мешком плюхнулось посреди поляны.
  - Два!.. - вторила ей младшая сестра, следя за тем, как второй двурукий и двуногий мешок планирует в сторону ближайших кустов.
  - Три!.. - с изумлением сказала Отпрыгуня, едва не давясь от смеха при виде полуголого измочаленного тела.
  Берегини долго стояли на краю поляны, ожидая продолжения дождя из тел. Но Чистый Родник, выплюнув последнее, что у него было, сразу успокоился, весело зажурчал, совершенно позабыв о "подарках", которыми он "осчастливил" сестёр.
  Первой осмелилась сделать шаг Отпрыгуня. Она осторожно приблизилась к первому телу. Попрыгуня шла следом.
  - О, великий Ирий-Вирий! Да ведь это - ч е л о в е к и! - На миг остолбенела старшая сестра.
  - Нужно скорее сообщить Переплуту! - испуганным голосом произнесла младшая.
  - Человеки слабы... - задумчиво проговорила Отпрыгуня, - Переплут без труда расправится с ними...
  - Что же делать?..
  - Мы должны их спрятать!
  - А Переплут?..
  - На его сальную рожу нам ещё не одну сотню лет смотреть, а вот посчастливится ли нам ещё раз увидеть человеков!
  - Сестра, я с тобой согласна! Хотя... мне не очень хочется таскать камни на Запретную Гору..."
  
  ...Милав ошалело озирался по сторонам. Видение казалось таким ярким, что он каждую секунду ожидал услышать весёлые голоса двух берегинь, готовых показаться из-за ближайшего куста. Но сёстры не появились, и росомон испытал разочарование. Он аккуратно снял с себя накидку, с изумлением уставившись на свои ноги, на которых лежал... Невероятно! Гугбас - Навершие Жезла Исчезающей Силы - находился у него! Окончательно сразило Милава то, что рядом с Навершием он увидел ещё одну часть Потерянного Жезла - его Золотую Середину! При этом обе части оказались неведомым образом соединены!
  С дрожью в пальцах кузнец прикоснулся к соединённым воедино двум элементам - дуалу Потерянного Жезла. Он знал, что должно произойти, и был к этому готов...
  
  ЗА ВУАЛЬЮ ЧУЖОГО ВОСПРИЯТИЯ:
  ТЕГБЕЗ, Золотая Середина Потерянного Жезла.
  
  "...просто невыносимо! Сначала какой-то нахал без всякого почтения к моему возрасту поместил меня в этот источник, в котором радости не больше, чем у Стены Великого Плача. К тому же этот хам даже не позаботился о том, чтобы снять с меня защитный слой! А потом другой наглец совершенно бесцеремонным образом нарушил мою самосозерцательность, грубо смешав все слои в источнике. Первым, о чём я подумал в ту минуту, было необоримое желание превратить нахала в один из верхних слоёв источника, но потом совершенно неожиданно я услышал ЗОВ! Никогда бы не подумал, что могу испытывать такие чувства! Передо мной в один миг пролетела целая бездна времени, у истоков которого находились мои Творцы. Их я не разглядел. Я увидел нечто другое - холод и тьму, которые набросились на меня и растерзали словно голодный зверь свою добычу. С тех пор я всегда чувствовал в себе непонятную ущербность. И только теперь понял её причину: нас разделили! Когда-то давно мы были триедины, но потом стали обыкновенной триадой. Я не знаю, куда исчез старший среди нас - Гугбас; мне неведома судьба младшего - Соддиса. Знаю только одно: я - Золотая Середина, и на мне зиждется вся монада нашей общей мощи. Поэтому в тот миг, когда я понял, что где-то рядом старший из нас - Гугбас - я сразу кинулся на его зов и соединился с ним, чтобы навсегда стать дуалом Потерянного Жезла, а потом, по возможности, - и триадой Жезла Исчезающей Силы. Когда я перестал быть просто Золотой Серединой, а почувствовал себя Тегбезом - Исчезающим, Гугбас рассказал мне о том двуногом, который спас его. Навершие Жезла - старший среди нас, поэтому я уяснил его слова, как приказ к действию. Мне было нетрудно понять, чего хочет двуногий, и я помог ему, насколько это было в моих силах. Единственное, чего я понять не смог - откуда родом этот двуногий? Поэтому отправил его по кровеносным сосудам земли - её водным артериям - туда, где он мог чувствовать себя почти как дома..."
  
  ...Трудно было поверить в то, что увиденное - правда! Милав с трепетом взял Жезл в руки и внимательно его рассмотрел. Теперь он стал в два раза длиннее, в старом чехле ему будет тесно. И выглядит сейчас жезл иначе, чем до путешествия в крепость хилгаков. Теперь он - почти живой!
  Росомон долго думал, куда поместить дуал Потерянного Жезла. Остановился на том, что прикрепит его кожаными ремнями на груди и ни за что не снимет, пока не найдёт третью часть - Пяту - Соддис. На крепёж драгоценной находки ушло некоторое время, после чего росомон взялся за своих спутников. Первым выбрал сэра Лионеля, плотно закутавшегося в тёплую накидку сестёр берегинь.
  "Не похож он на утопленника!" - с радостью подумал Милав.
  Привести Калькониса в чувство оказалось просто. Нужно было всего лишь пощекотать под мышками!
  - Где мы?.. - спросил Кальконис, оглядывая сухую ложбинку, в которой они спали. Лапы гигантской ели, образовавшие настоящий шатёр над головами путешественников, тихо поскрипывали. - Мы что, вернулись на остров Хаммыц?!
  - Простите, сэр Лионель, - развёл руками Милав, - удовлетворить ваше любопытство не могу, потому что сам ничего не знаю. Но в одном я уверен - это не владения собирательницы душ!
  - И на том спасибо... - пробормотал Кальконис, с удивлением рассматривая свою одежду - сплошные лохмотья, и своё тело - смесь синяков с ушибами, царапинами и порезами.
  - Ничего себе! - воскликнул он после завершения осмотра. - Что с нами?..
  - Вы на бравого капитана посмотрите, - осклабился Милав. - Парень выглядит так, будто с него всю одежду недруги содрали!
  Кальконис воззрился на спящего кока и прыснул в кулак.
  - На нём штаны-то остались?
  - Не знаю, - отмахнулся Милав. - Во всяком случае, свои я ему не дам!
  - Будите его, уважаемый Милав. Посмотрим, как он выглядит без лесного одеяния.
  Легко сказать - будите! Бальбад даже во сне ни за что не хотел расставаться с мягкой и невероятно тёплой накидкой. Милаву пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить молодого матроса открыть глаза. Но и после этого кок не хотел выпускать из рук тинное "одеяло", цепляясь за него едва ли не зубами.
  - Что это с вами! - вспылил росомон, вытряхивая матроса из мягкого плена.
  В своих предположениях Милав и Кальконис ошиблись. Бальбад был хоть и без рубахи, но зато в широченных штанах. О внешнем виде этой части одежды молодого кока следует рассказать чуточку подробнее. Если бы штаны Бальбада в течение пяти лет использовали в качестве тряпки для надраивания палубы, то и после этих тяжких испытаний, они выглядели бы намного лучше, чем сейчас. Общее количество дыр (включая живописные отверстия на довольно интимных местах) значительно превосходило количество хвоинок на огромной сосне, росшей рядом! Правильнее было бы говорить, что молодой матрос выглядел гораздо более раздетым, чем одетым! Пытаясь сдержаться, Кальконис едва не захрюкал, давясь хохотом. Милав, кусая от смеха губы, вернул Бальбаду накидку.
  - Укройся, а то отсвечиваешь непотребным местом, словно месяц ясный!
  Бальбад без возмущений принял накидку, однако закутаться в неё не успел: из кустов проскрипел чей-то ехидный голос:
  - Не смущайся мил-человек наготы своей, ибо в ней твоя сила...
  
  
ГЛАВА 2:

Переплут

  
[]
  
  Милав и Кальконис, как по команде, повернулись на голос. Ожидали увидеть старца согбенного и умудрённого опытом многих прожитых лет, а увидели... Впрочем, тип с голосом как у растрескавшейся двери запросто мог оказаться этим самым старцем, если бы не его глаза. Вернее - глазёнки-пуговки. А ещё точнее - хитроватые зенки, сразу напомнившие Милаву буркалы того старика, что просился вместе с росомонами добраться до порта Датхэм. Старик-плутоватые-гляделки выглядел спокойным, чего нельзя было сказать о трёх путешественниках, не до конца понимавших, где они находятся.
  Милав, Кальконис и Бальбад с понятным подозрением отнеслись к появлению старичка-хитрована. Росомон не слишком дружелюбно посмотрел на неожиданного гостя.
  - Не скажешь ли уважаемый, где мы находимся? - спросил он.
  - Отчего же не сказать, - ощерился беззубым ртом старичок. - Обретаетесь вы на острове самого Ирия-Вирия!
  "Где-то я это имя слышал", - без энтузиазма подумал кузнец, а вслух спросил:
  - Кто это - Ирий-Вирий?
  Старичок странно взглянул на росомона и бочком-бочком засеменил в кусты.
  - Эй! - крикнул обескураженный его поведением Милав. - Ты куда?
  Старичок не ответил. На прощание мелькнуло бело-зелёное одеяние, напоминающее уже знакомые накидки, и старик-плутоватые-гляделки растворился в лесной чаще.
  - Странные здесь законы гостеприимства... - покачал головой Кальконис.
  Посмотрев вслед исчезнувшему старику, сэр Лионель обратился к Милаву:
  - Вы первым пришли в себя. Может быть, вы нам что-нибудь расскажете?
  - "Что-нибудь" я расскажу. Только думать над тем, как быть дальше, нам придётся вместе.
  - Если нужен совет, - Бальбад вытянул губы трубочкой, - то за этим дело не станет.
  - Ты бы прикрылся сначала, "советчик", - покачал головой Милав, - а то, как бы сюда дамы не нагрянули!
  - Дамы! - всполошился молодой матрос. - Какие дамы?
  - Очаровательные, - ухмыльнулся Милав, после чего во всех подробностях рассказал о том, свидетелем чему он стал, пока его товарищи безмятежно спали.
  
  Из имущества у них не осталось, практически, ничего. На Милаве сохранился пояс с Поющим Сэйеном и кое-какими секретными вещицами, упакованными в многослойную кожу. Одежда на кузнеце хоть и пострадала изрядно, но выглядела неплохо. Сэр Лионель смотрелся гораздо менее импозантно, чем всегда, и это ему доставляло настоящие страдания. Правда, у Калькониса сохранилась небольшая котомка, висевшая за спиной в момент прыжка в Источник Радости. В ней нашлось кое-что из одежды и всякие мелочи, необходимые в дальней дороге. У Бальбада не оказалось ничего - ни вещей, ни обуви, ни одежды. Разве можно считать одеждой лохмотья, прикрывающие десятую часть тела! Из сохранившихся запасов сэр Лионель, скрепя сердце, выдал молодому коку свою роскошную парадную курточку. Штанов для Бальбада не отыскалось, пришлось коку щеголять, в чём был.
  Покончив с вещами, задумались о самом главном: куда идти? Старикан-хитрован больше не объявлялся. Рассчитывать на сестёр берегинь не стоило. Судя по тому, что Милав узнал, - Переплут держит их в чёрном теле. Единственное, что оставалось, это найти самого Переплута и потребовать объяснений.
  С теплотой взглянув на уютное гнёздышко, в котором им троим было так приятно отдыхать, трое мужчин углубились в лес. Каждый нёс подарок сестёр берегинь - тинную накидку. Рассчитывали выбраться на берег моря (рокот волн всё время слышался то слева, то справа), и уже там подумать о дальнейшем пути. Прошёл час, другой, третий, а они всё блудили по лесу. Если бы вокруг них был утомляюще однообразный пейзаж, Милав давно заподозрил бы неладное. Однако им на каждом шагу встречалось что-то новое, необычное: то дерево, росшее не из земли в небо, а с неба к земле, то трава, глушившая все звуки и оборачивавшаяся за спиной путешественников их точными копиями, то сухие древесные корни, неожиданно оживавшие и превращавшиеся в целую стайку презабавных крошечных зайчиков...
  Всё это мельтешение новых форм так подействовало на росомона, что он покачнулся и едва не упал. Непроизвольно он схватился рукой за Жезл, и тут с окружающим миром что-то случилось! Мгновение назад вокруг всё кружилось и менялось с всё увеличивавшейся быстротой, и вот - росомон видит перед собой знакомую ложбинку, огромные лапы старой ели и Калькониса с Бальбадом, которые бодро шагают... стоя на месте и с интересом оглядываясь по сторонам!
  Милав начал догадываться, почему море к ним не приблизилось ни на шаг, в то время как они уже несколько часов бродят по лесу. Собираясь окликнуть товарищей, кузнец заметил слабое движение за недалёким кустом бисерника. Росомон глаза в глаза встретился с колючками во взоре вредоносного старика. Руки сами собой произвели некие таинственные манипуляции, и в сторону густого бисерника полетела увесистая коряга.
  - Уй-юй-юй! - заверещал знакомый голос. Кусты затрещали, приняв в свои объятия тощее тело.
  Звук противного голоса не успел стихнуть, как сэр Лионель и Бальбад пришли в себя. Удивлённо озираясь по сторонам, они вопросительно смотрели на кузнеца.
  - А старикашка оказался непрост! - произнёс Милав. - Есть предложение найти его и побеседовать...
  В слове "побеседовать" Кальконис смог прочитать ещё с десяток глаголов, каждый из которых нёс негативный оттенок; самым радостным и жизнеутверждающим из этих глаголов был следующий: растерзать-растоптать-раздавить-уничтожить, и только после этого поинтересоваться драгоценным здоровьем старца!
  Найти старика-плутоватые-гляделки оказалось делом нехитрым. Запуливая в кусты корягу, лишь немногим уступающую по весу стволу дерева, росомон не предполагал, что старичок окажется таким нерасторопным. Это ж надо, не сумел увернуться от какой-то деревяшки! По всему выходило, что при близком контакте с древесиной, старик малость пострадал. Обнаружилось это в тот момент, когда кузнец решил осмотреть следы вокруг бисерника. Долго искать не пришлось - прямо от куста тянулась широкая полоса.
  - Такое впечатление, будто старик удирал на одной ноге. - Со знанием дела заявил Кальконис.
  - Так оно и было, - подтвердил Милав. - Это серьёзно облегчает нашу задачу. Куда бы старик ни подался, мы найдём его без труда.
  - В путь! - воскликнул Бальбад. Сделав несколко шагов, он добавил: - Я обратил внимание, что у старикашки штаны оригинального фасона...
  - Да ты мародёр! - воскликнул Милав.
  - Почему сразу мародёр? - обиделся матрос. - Будем считать, что мы проводим военную операцию, и штаны мне достанутся в качестве трофея!
  - Против такой постановки вопроса не возражаю, - сказал Кальконис с улыбкой.
  - А я тем более, - Милав поправил пояс, потрогал на груди Жезл. - Поспешим, а то как бы у старика запасные ноги не отросли!..
  Ноги у старикана-злыдня отрасти не успели. Милав и сотоварищи настигли его довольно быстро. Несколько пробежек по мягкой от опавшей листвы и хвои податливой почве, пару прыжков через узенький, заблудившийся в гнилых лесинах ручеёк, и вот он, старик-проказник, улепётывающий с обречённостью загнанной лошади. Милав поравнялся с дедулей и даже ногу - правую - стал подволакивать так же, чтобы уравнять скорости. Дед взъерошился, выпучил на росомона злющие глаза-колючки и выплюнул из беззубого рта гневную фразу:
  - Отстань от меня, чужеземец! Не видишь разве - болящий я. Лечусь на лоне матушки-природы!
  - Где ж тебя угораздило ногу-то повредить? - с участием поинтересовался Милав.
  - А твоё какое дело? - огрызнулся дедок. - Иди своей дорогой!
  - Я бы пошёл. И даже побежал! Вот только не знаю, в какую сторону моя путь-дорожка пролегает.
  - А я откель должён знать про твою дорогу?
  - Ты, дедуля, не хами. Ежели я тебе простил те три часа, что лошадью простоял на одном месте, то это ещё не значит, что ты от меня так легко отделаешься!
  - Да кто ты такой?! Вот я тебя!..
  Старик взмахнул своим бело-зелёным нарядом в виде длинного плаща, но на этом его активность закончилась. Росомон в мгновение ока оказался рядом и сгрёб тщедушное тельце в охапку.
  - Ты опахалами-то не маши! - укорил кузнец деда. - А то наколдуешь, чего не следует. Нам же потом и расхлёбывать.
  Милав хотел сказать ещё что-то, но в этот момент почувствовал знакомый зуд в руках. Перед глазами вспыхнуло яркое пламя, дыхание приостановилось...
  
  ЗА ВУАЛЬЮ ЧУЖОГО ВОСПРИЯТИЯ:
  ПЕРЕПЛУТ, злыдень до мозга костей.
  
  "...- Ой, сестра, что сейчас будет! - с ужасом воскликнула младшенькая берегиня.
  - Уже припёрся? - Не поднимая головы, спросила Отпрыгуня. Провозившись с человеками, они потеряли столько времени, что его никак не могло хватить для завершения порученной злыднем Переплутом работы.
  - Идёт треклятый, а глазищами своими так и сверкает! Того и гляди, траву подпалит...
  - Хоть бы сам сгорел от своей злобы!..
  - Про чью злобу вы здесь болтаете? - вкрадчивым голосом поинтересовался подошедший Переплут.
  - Что ты, батюшка, ослышался ты! - воскликнула Отпрыгуня. - Я сестрице говорила, что ты сильно страдаешь от хворобы.
  - А не врёшь?..
  - Зачем мне врать? Ты всё равно правду выведать сможешь! - Без тени испуга сказала старшая берегиня.
  - Это так, - хищно улыбнулся злыдень, - правду от меня никто скрыть не может. Даже эти глупыши-анчутки, поэтому и проигрывают всегда!
  Переплут выглядел весёлым, даже счастливым. Но лишь до тех пор, пока его взгляд не упал на тинное рукоделие.
  - Как!.. А где же новые покрывала?
  Обе берегини молчали, уставившись в землю и ковыряя кривыми носками травку под ногой.
  - Где новые покрывала?! - завопил Переплут.
  - Мы к морю ходили... - тихо заговорила старшая берегиня. - Заигрались немного, а их ветром сорвало с головы. Они и улетели...
  Злыдень внимательно вгляделся в Отпрыгуню и понял: лгут ему сёстры.
  - Подойди ко мне! - тихо приказал Переплут.
  - Зачем?.. - дрожащим голосом спросила старшая берегиня.
  - В глазах твоих правду искать стану. Ну!
  - Не пойду! - набычилась Отпрыгуня. - Мне Алконост говорила, что Ирий-Вирий запретил тебе без нашего согласия искать в глазах правду!
  - Так вы виделись с Алконостом
  - Виделись!
  - Ах вы, мерзкие бесплотные девки! Да как вы позволяете себе со мной разговаривать! Да я вас обеих в траву-секуницу превращу, или вообще - тиной болотной в бездонье отправлю!
  - Ничего ты этого не сделаешь! - нагло заявила старшая берегиня. - Кто тогда накидки плести станет? Без них Ирий-Вирий не может спать!
  - Правильно... - неожиданно тихим голосом проговорил Переплут, - распылять я вас не стану. Вместо этого вы будете неделю таскать камни на Запретную Гору!
  - Да ты что, старик, совсем обалдел! - возмутилась Отпрыгуня. - За неделю мы так отстанем, что не успеем к Урай-Празднику укрыть самотканками основание Ирия-Вирия! Он же тогда проснётся!..
  - Обязательно проснётся! - Едва не запрыгал от радости злыдень. - И меня призовёт, чтобы я ему всё объяснил. И я ему объясню! Я ему так объясню, что на ближайшие сто лет из вас самих будут плести самотканки!
  - Какой же ты мерзавец... - Не выдержала младшенькая - Попрыгуня.
  - А вы скажите, куда дели готовые накидки и не пойдёте работать на Запретную Гору. - Переплут оттопырил для поцелуя слюнявую губу.
  - Накидки унесло ветром... - сказала, как отрезала Отпрыгуня.
  - Ах, так! Тогда ступайте прочь с моих глаз и раньше недели не возвращайтесь!.."
  
  ...Милав так сжал в своих объятьях Переплута, что у мерзкого злыдня косточки захрустели во всём теле.
  Кальконис тут же подскочил к росомону.
  - Что вы делаете, Милав? - воскликнул он. - Вы же его убьёте!
  - Именно этим я и занимаюсь... - прохрипел росомон едва сдерживая себя, чтобы не раздавить злыдня, точно поганого мизгиря.
  - Зачем вам этот несчастный старик?
  - Несчастный?!
  Милав швырнул Переплута на землю и наступил на него ногой. Пока росомон рассказывал друзьям об увиденном, злыдень пытался выбраться из-под пяты кузнеца и улизнуть в лес. Если бы ему это удалось, наверное, и больная нога не была бы помехой при скоростном забеге по пересечённой местности. Однако Милав был начеку, а после того, как он рассказал товарищам о печальной участи двух берегинь, принявших в жизни путешественников такое сердечное участие, то рассчитывать на снисхождение Калькониса или Бальбада Переплут уже не мог.
  
  
ГЛАВА 3: Ирий-Вирий
  
[]
  
  Сэр Лионель молча достал изрядно потрёпанную шпагу, несколько раз взмахнул ею, со свистом рассекая наполненный лесными запахами воздух, и задумчиво обратился к Милаву:
  - Здесь его порешим или на берег потащим, чтобы шкурой непотребной лес не поганить?
  - Думаю, лес нас простит. - Задумчиво ответил росомон. - Только свершить правосудие мы доверим самому молодому и самому горячему из нас. Бальбад! - позвал кузнец.
  - Да... - одними губами ответил молодой матрос.
  - Ты как будешь казнить злодея: шпагой сэра Лионеля, голыми руками или тебе изладить дубину из дубового корневища?
  - Да я...
  - Не скромничай, Бальбад! Мы-то знаем, у скольких старцев немощных ты жизнь отнял! Одним больше, одним меньше - какая разница!..
  - Но я...
  - Значит, будешь рвать злодея голыми руками! - подытожил Милав. - Только учти, когда начнёшь ему горло перегрызать, не смотри в глаза, а то жалко станет. Это с твоим-то опытом душегуба и живодёра!..
  Бальбад на негнущихся ногах шагнул навстречу росомону, чтобы упасть на колени и умолять освободить его от такого поручения. Переплут принял конвульсивные движения матроса за вальяжную походку настоящего убийцы-профессионала и заорал на весь лес:
  - Вы не можете убить меня на острове Ирия-Вирия?!
  - Почему? - удивился Милав. - Он же спит?
  - Спит.
  - Тогда кто нам помешает?
  - Но за что вы меня так?..
  - За отвратительное отношение к двум прекрасным дамам. - Пояснил кузнец.
  - Вы о глупышках-берегинях?.. - вскричал удивлённый Переплут.
  - Не оскорбляй при мне женщин! - Милав надавил ногой на живот злыдня, словно намеревался опорожнить его гниловатое нутро.
  Переплут забулькал, закурлыкал, закудахтал. Когда злыдень уже и хрюкать не мог, Милав ослабил нажим.
  - Что... вы... хотите?.. - простонал Переплут.
  - Мы хотим встретиться с берегинями и поблагодарить их за заботу.
  - Какую заботу?
  - Не твоё дело! - Милав снова придавил злыдня.
  - Ой-ой! Больно же!..
  - А ты думал, я с тобой в прятки играю?
  - Да ничего я не думал!
  - Тогда веди нас к ним.
  - Не могу-у-у...
  - Сэр Лионель, не желаете ли потренировать руку на этом чучеле?
  - Извольте. Давно мечтаю! - Кальконис встал в стойку и замер, выбирая место для первого укола.
  - Погодите! - вскричал Переплут. - Экие вы торопыги! Не могу я вас отвести к берегиням...
  - Почему? - спросил кузнец.
  - Потому что на Запретную Гору могут подниматься только сёстры Отпрыгуня с Попрыгуней, да ещё эти балбесы летающие - анчутки, язви их в душу!
  - А ты, значит, со всеми твоими колдовскими возможностями не можешь? - прищурился росомон.
  - Не могу-у-у-у... - завыл Переплут, потому что нога Милава не собиралась покидать мягкий на ощупь и податливый для сапога живот злыдня.
  - Жаль, - с искренним сожалением вздохнул кузнец, - я уже было решил помиловать тебя по причине твоей исключительной ценности для нашего дела. А оказалось, проку от тебя - пшик! Что ж, придётся тебя отдать Бальбаду-живодёру. Пусть хотя бы он потешится, душу отведёт... Эй, Бальбад!
  - Не надо Бальбада! Не надо живодёра! - что есть мочи завопил Переплут. - Я... я что-нибудь придумаю!..
  - Нам "что-нибудь" не надо, - не согласился Милав, - мы хотим на Запретную Гору.
  - На гору вам нельзя!
  - Нам нельзя, а тебе можно?
  - И мне нельзя! Я же объяснял!
  - Всё! Устал я тебя слушать... - горько вздохнул Милав. - Если Бальбад не желает марать об тебя руки, то мне самому придётся сотворить из тебя четверицу.
  - Ч-что это такое?.. - похолодел злыдень.
  - О-о-о! Это такое упражнение для тела, когда я беру тебя за руки и за ноги, тяну легонько в разные стороны. В результате вместо одного гнусного лгунишки мы имеем четверых!
  - Не надо четверицы! - взмолился Переплут. - Я найду способ позвать берегинь...
  - Тогда вставай! - Милав рывком поднял Переплута. - Но учти, любитель бесовских игрищ с чужим сознанием, я буду за тобой внимательно приглядывать. При первой же попытке удрать или обмануть нас, я из тебя даже не четверицу, я восьмирицу сотворю!
  - Ой...
  - Вот тебе и "ой"!
  Росомон намотал на кулак часть длинной накидки и требовательно спросил:
  - Ну! Куда идём?
  - Прямо по тропинке... Я не анчутка-зубоскал, я по воздуху летать не обучен!
  - Мы тоже. Так что шевели ногами и думай над тем, что я тебе сказал.
  - Думаю-думаю, - покорно отозвался злыдень, - как же мне не думать!..
  Кальконис пристроился позади кузнеца и на ухо зашептал:
  - Я бы не доверял старику. Во-первых, мы не знаем, где очутились, а во-вторых, если Переплут себя так ведёт, значит, чувствует чью-то поддержку.
  - Не волнуйтесь, пока часть его накидки в моей руке, он не сбежит.
  - Почему вы так уверены?
  - Без неё он по острову и шагу ступить не может.
  - Если так, то я спокоен. И всё же...
  - Мне и самому связываться со злыднем не хочется, но берегини...
  - Разумеется, уважаемый Милав, дамы пострадали из-за нас, и мы обязаны им помочь. Я тоже буду приглядывать за стариком!
  Пару раз, заметив впереди что-то подозрительное, кузнец отправлял на разведку Бальбада, несколько ожившего после того, как ему не пришлось голыми руками рвать на части плутоватого старичка. При этом Милав намеренно ставил злыдня посреди тропинки, чтобы молодой матрос каждый раз оказывался с ним так близко, что Переплут в страхе закатывал глаза и, затаив дыхание, ждал, когда же этот молоденький живодёр пройдёт обратно.
  Пока всё складывалось хорошо. Ничего подозрительного росомон не замечал: за ними никто не следил и засады не готовил. Тревожило кузнеца другое. Солнце почти село, до ночной темени оставалось времени всего ничего, а что такое ночь в незнакомом лесу, росомон знал лучше кого бы то ни было. По этому поводу он переговорил с Кальконисом. Сэр Лионель тревогу кузнеца разделял, но заночевать здесь, не вызволив берегинь, не согласился.
  - Если старик ночью сбежит, то наших спасительниц мы сами никогда не найдём!
  - Вы правы, - согласился Милав и громко спросил у Переплута: - Далеко ещё?
  - Почти пришли... - неопределённо ответил злыдень.
  Кузнец с удивлением посмотрел на сплошную стену из деревьев-великанов.
  - А где же твоя гора? Вокруг одни деревья!
  - Запретную Гору нельзя увидеть просто так... - заюлил Переплут.
  Милав резко остановился.
  - Если её нельзя увидеть, то куда мы идём?
  - Мы не идём, - начал оправдываться злыдень, - мы уже пришли. Вон за теми деревьями находится он...
  - Он? Кто "он"?..
  - Он - Ирий-Вирий!
  Милав подтянул Переплута к себе и, заглядывая ему в глаза взором изголодавшегося по свежей печени ворона-плутоеда, спросил:
  - А как же Запретная Гора?..
  - Если... вы меня... задушите, - хрипел злыдень, - то ничего... не узнаете...
  Не отрывая взгляда от Переплута, Милав крикнул идущему позади Бальбаду:
  - Можешь начинать разминаться. Через минуту старик будет в твоём распоряжении!
  Молодой кок, понявший, что все разговоры о людоедстве всего лишь розыгрыш, тут же отозвался:
  - Я уже готов! Вот только зубы поточу о камень, а то у старика по всему видно мясо жёсткое, долго пережёвывать придётся!
  - Да что вы за человеки такие! - вспылил злыдень, когда кузнец немного ослабил хватку своих железных пальцев. - Я же говорю, сейчас вы всё увидите...
  - Ты не говори, - угрожающе произнёс Милав, - ты показывай!
  Переплут увлёк их сквозь густые заросли. Минуту они с трудом пробирались по тёмному своду из склонившихся во все стороны деревьев, а потом неожиданно оказались на поляне, в центре которой стоял он - Ирий-Вирий!
  - Вы что-нибудь понимаете?.. - шёпотом спросил Кальконис.
  - Конечно, - также шёпотом ответил Милав. - У родственных племенам росомонов вигворов Ирий-Вирий - это древнейшее название рая, олицетворением которого является исполинское дерево, у вершины которого обитают самые чистые земные птицы и обретаются души умерших...
  - А как же Запретная Гора? - напомнил Кальконис.
  Милав медленно повернулся к злыдню.
  - Запретная Гора это не то, что вы думаете! - поторопился объяснить Переплут.
  - Откуда ты знаешь, о чём я думаю? - угрожающе произнёс кузнец.
  - Все думают, будто Запретная Гора это одна большая скала или даже целые горы, - затараторил Переплут, - на самом деле, так называется песчаная почва под Ирием-Вирием. Он любит, чтобы почва была рыхлой. Для этого мне приходится уменьшать берегинь до размеров лесных муравьёв и заставлять их очищать корневую систему от букашек и отмирающих корней.
  Слова злыдня звучали правдоподобно. Однако Милав не мог проверить их, поэтому держался со стариком настороже.
  - Допустим, ты прав, - заговорил росомон, с тревогой поглядывая на быстро сгущающиеся сумерки, - как ты собираешься вернуть берегинь в их нормальное состояние?
  - Я постараюсь... - не очень уверенно сказал Переплут. - Только вы должны отпустить мой плащ и отойти на несколько шагов...
  - А вот это - дудки! - воскликнул Милав. - Я тебя выпущу из рук, да ещё и отойду на край поляны, а ты в это время сбежишь!
  - Не сбегу, - почти искренне произнёс злыдень, - но рядом с человеками я не могу пользоваться своей силой!
  - Он хитрит. - Тихо сказал Кальконис.
  - А если нет?.. - покачал головой Милав. - Скоро наступит ночь. В кромешной темноте мы не то что старика, мы друг друга можем потерять!
  - Придётся рискнуть, - недовольным голосом сказал Кальконис.
  - Придётся... - вздохнул Милав. - Только и старикану-хитровану мы не дадим ни единого шанса. Кажется, в вашей котомке завалялась небольшая бечёвка?
  - Точно! - радостно воскликнул Кальконис, сбрасывая со спины лёгкую ношу.
  Переплут с тревогой следил за тем, как росомон извлёк пятиаршинную бечёвку и стал её привязывать к ноге злыдня.
  - А вы... чего это?.. - осипшим голосом спросил Переплут.
  - Да вот, - пояснил кузнец, - решил тебе на слово поверить.
  - Но на меня нельзя надевать верёвку! - захныкал злыдень.
  - Это почему же? - удивился Милав. - Второй конец я привяжу к своей руке, в которой буду держать вот этот камень. Если ты, продажная душонка, решишь улизнуть, то это будет последняя гнусная мысль в твоей голове! Понял?
  - П-понял...
  - Тогда давай, маши руками, хвостом или чем ты там колдуешь!
  - У меня нет хвоста!.. - обиделся Переплут.
  - Мне без разницы! - сказал, отходя на длину верёвки, кузнец. - Только ежели через пару минут здесь не будут стоять берегини - берегись!
  За две минуты злыдень не управился - что-то у него там не ладилось. Милав снисходительно позволил ему попробовать ещё разок. С третьей попытки получилось. Рядом с гигантским стволом Ирия-Вирия произошло движение, и до росомона долетел злой женский голос:
  - Чего тебе ещё от нас нужно?
  - Это не мне, это им...
  Злыдень отвечал слишком агрессивно, поэтому Милав не отказал себе в небольшой шалости. Он легонько (с силой коня-тяжеловоза!) рванул бечёвку. Последний слог "им" Переплуту пришлось повторить несколько раз, беззубой челюстью проверив все неровности на поляне. Берегини, приятно удивлённые неожиданным исчезновением ненавистного злыдня, пошли в ту сторону, куда улетел дробный перестук челюсти Переплута и скоро натолкнулись на спасённых ими человеков.
  - Выходит, Переплут не смог заморочить вам голову? - обрадовалась старшая из сестёр.
  - Пытался, - ответил Милав, - только у него ничего не вышло.
  Берегини выглядели смущёнными, особенно молодая - Попрыгуня. Милав, вспомнив, ради чего они здесь находятся, предоставил слово Кальконису. Сэр Лионель в грязь лицом не ударил. Он в течение нескольких минут произносил столь возвышенную и одухотворённую речь, что Милав, в конце концов, запутался. Ещё меньше поняли сами берегини, хотя выглядели счастливыми. В конце концов, Кальконис оборвал словесный поток длиной в версту с гаком. Пока он говорил, стемнело. Переплут с готовностью предложил провести ночь в его избушке. Кузнец уже раздумывал над тем, не согласиться ли им на предложение, когда Отпрыгуня шепнула ему на ухо:
  - Ни за что не соглашайтесь. Не бывало такого, чтобы человеки, посетив наш остров, смогли вернуться к себе домой!
  Милав отказал злыдню и попросил берегинь помочь им в выборе ночлега.
  - Лучшего места, чем то, где мы вас оставили, вы на всём острове не найдёте! - сказала Отпрыгуня.
  Кузнецу ложбинка нравилась. Он без раздумий согласился скоротать ночь под огромной елью. Проводить их вызвались обе берегини. Переплут начал тут же заискивать перед росомоном, намекая, что он, дескать, своё дело сделал и не плохо бы теперь его отпустить.
  - А ты не торопись, - улыбнулся Милав, - мы ещё не всё у тебя узнали. До утра побудешь с нами, а там... А там поглядим...
  Берегини довели их до места. Росомон предложил разделить с ними их скудный ужин, но сёстры отказались.
  - Всю ночь мы должны беречь Чистый Родник от дурашек-анчуток, а утром мы придём проведать вас.
  Милав поблагодарил и вызвался проводить берегинь, пока Кальконис с Бальбадом разводили костёр. При расставании старшая из сестёр - Отпрыгуня тихо шепнула на ухо росомону:
  - Опасайтесь Мары - подруги злыдня...
  
  
ГЛАВА 4: Мара
  
[]
  
  Костёр горел ярко, монотонно шумел недалёкий прибой, где-то в кроне старой ели сонно чвиркали пичужки. Настроение у всех, за исключением Переплута, было хорошее. Милав, вспоминая сегодняшний день, посчитал его едва ли не самым удачным за всё их многомесячное путешествие. Начать хотя бы с того, что все они чудесным образом спаслись. Где бы они сейчас ни оказались, это место никак не может соседствовать с островом хилгаков - Фальсафеном. Завтра они попытаются всё выяснить если не у Переплута, то у сестёр-берегинь. И, кто знает, может быть, остров находится совсем близко от обширных росских земель! Две части Пропавшего Жезла - Золотая Середина - Тегбез и Навершие - Гугбас находятся у него. Теперь Милав с ними ни за что не расстанется! Если Источник Радости вкупе с Тегбезом правильно поняли внутренне желание росомона, то их должно было выбросить в районе нахождения третьей детали Жезла - Пяты - Соддиса. Остаётся правильно оценить свои силы, не дать гнусному Переплуту сотворить с ними какую-нибудь пакость, по возможности помочь берегиням и постараться побыстрее выбраться с острова.
  Милав внимательно посмотрел на злыдня, украдкой бросающего ненавидящие взгляды на людей.
  "Со старикашкой надо держать ухо востро! - подумал Милав. - Отпрыгуня что-то про Мару говорила - подругу Переплута. Интересно, кто она такая?.."
  Не доверяя верёвкам, опутавшим злыдня по рукам и ногам, кузнец подстраховался тем, что снял с него накидку, являвшуюся не только одеждой, но и частью его колдовского естества. Без этой накидки старик не мог уйти - ему не хватило бы сил.
  Бальбад, видя, что Милав спокойно раздевает старика, тут же потребовал свою часть военных трофеев (молодой матрос уже давно положил глаз на роскошные жёлто-зелёные штаны Переплута). Милаву пришлось терпеливо объяснять, что накидка - это не трофей, а способ не дать убечь пронырливому старику. Бальбад росомону не поверил, потому что стал брюзжать на весь лес:
  - Конечно, как загрызть старикана-интригана, так Бальбад, а как поделиться с ним частью имущества старого пройдохи, так тут же вмешалось колдовство. Так бы сразу и сказали, что вам самим его штаны приглянулись!
  - Мне до его подштанников нет никакого дела, - возразил Милав. - А тебя я попросил бы немного помолчать, потому что я думаю над тем, как убраться с этого острова.
  - Должен огорчить, - подал голос старик, - с этого острова вам не выбраться!
  - Ты решил нас постращать на сон грядущий? - осведомился Милав.
  - Мне пугать вас ни к чему, - нагло заявил злыдень. - Последней ракушке на берегу известно, что покинуть этот остров нельзя!
  - Это почему же? - заинтересовался Милав.
  - Потому что вокруг него бушует никогда не стихающая буря!
  - Если море штормит целые сутки, - подал голос Кальконис, - это не значит, что оно назавтра не будет спокойным и безмятежным.
  - Наивные человеки! - воскликнул Переплут. - Вы даже представить себе не можете, какое море окружает остров Ирия-Вирия!
  - Сейчас мы ничего представлять не будем, - устало зевнул Милав, - а вот завтра, когда волна утихнет, мы обязательно вернёмся к этому разговору.
  - Ну-ну... - зловещим голосом пообещал Переплут, затем тихо-тихо добавил: - Завтра для вас никогда не наступит!..
  Сморчок-старичок и не подозревал, что за плечами у росомона знание и опыт и зверей, и растений, и камней. Поэтому Милав без труда расслышал последние слова злыдня. Рывком приблизившись, кузнец задышал в самое ухо Переплуту:
  - Что ж ты, старичок божий одуванчик, дожил до седин и преклонного возраста, а всё шкодничаешь, как мальчишка! Если решил тягаться со мной - росомоном - то давай, делай это открыто! А не нашёптывай в спину, словно старуха-приворотница!
  Переплут не ответил. Скукожившись и изображая из себя "скелету мертвечинскую", он зыркал глазами, полными ненависти и неистребимой злобы. Так и не дождавшись ответа, Милав обратил внимание на руки злыдня. В то время как глаза Переплута обшаривали весь лес вокруг молчаливой троицы, его руки находились в непрестанном движении. Кузнец придвинулся, толкнул локтём злыдня, спросил голосом любимого внучонка:
  - Что это у тебя, дедушка?
  Пальцы Переплута перестали шевелиться.
  - Где? - спросил злыдень, глядя на росомона честными глазками.
  - Здесь. - Милав сжал руки Переплута.
  - Там у меня... ничего нет!.. - испуганно воскликнул злыдень.
  - Врёшь! - сжал зубы Милав. - А что ты нашёптывал?
  - Я? Я молчал!..
  - Эге, старик! А лгать-то ты не умеешь?! Я отчётливо слышал последние слова: "...ты приди на зов мой, Мара, - дева жуткого кошмара!.."
  - Ты ошибся! - завизжал Переплут. - Человекам не дано слышать слова, сплетаемые моими пальцами из ночного воздуха!..
  - Ты забыл, что я - не совсем человек, - зловещим голосом проговорил Милав. - А теперь давай-ка посмотрим, что ты прячешь!
  Переплут сопротивляться не мог. Кузнец без труда вырвал из его тонких пальцев странного вида верёвочку.
  - Что это такое? - спросил кузнец.
  - Тебе этого не понять! - торжествующе проговорил Переплут. - Это - Говорящие Узелки. Человеку они ничего не скажут! Ха-ха-ха!
  - Ты рот-то широко не разевай, - укоризненно покачал головой кузнец, - а то залетит туда что-нибудь большое, так и помереть недолго. Что же касается узелков, то я сейчас с ним побеседую...
  Милав осторожно вытянул короткую узловатую верёвочку, замер, прислушался к своим ощущениям. Миг пролетел в ожидании, а потом...
  
  ЗА ВУАЛЬЮ ЧУЖОГО ВОСПРИЯТИЯ:
  МАРА, породительница кошмаров.
  
  "...встретились в хорошем месте.
  - Ты видела когда-нибудь человеков? - спросил Переплут. - Говорят, они такие же большие и страшные, как великаны Велеты, построившие этот остров в незапамятные времена?
  - Не повторяй глупой болтовни анчуток и берегинь! - надменно фыркнула Мара. - Человеки - жалки и ничтожны. Они слабее самого мизерного из последнего выводка анчутки-матери!
  - Но о них такое рассказывают!
  - Может быть днём они и кажутся таковыми, да только ночью, когда к ним являюсь я, они сразу теряют всю свою храбрость, становясь беззащитнее младенцев! В это время я могу выделывать с ними всё, что захочу...
  - Откуда ты столько про них знаешь?
  - Не всегда я жила на этом острове! Было время, когда во мне нуждались там, за Ревущей Стеной. Да-а-а... тогда у меня было много работы, не то что теперь...
  - А ещё я слышал, будто грядут тяжёлые времена. Ревущая Стена уже не в силах удержать пронырливых человеков! Того и гляди, они объявятся на острове самого Ирия-Вирия!
  - Человеки хитры... Очень хитры! Если когда-нибудь ты с ними столкнёшься, то знай: их плоть сильна, но разум слаб. Не пытайся одолеть их тело, попробуй победить их мысли. Если ты не сможешь этого, то позови меня. Ночью я сильнее самого сильного из них! Но помни - только ночью!.. Возьми эти Говорящие Узелки, ты умеешь общаться на их языке. Тебе не придётся вслух произносить слова - ночной воздух сам всё сделает.
  - А если человеки заберут у меня Узелки, как я должен поступить?
  - Если такое случиться - молчи. Что бы тебе ни говорили человеки - молчи. И помни: любой, кто заговорит после того, как ты отправил послание мне - уснёт беспробудным сном до самого утра. А значит, вся ночь будет в твоём распоряжении!
  - Ты так хитра, что я начинаю тебя бояться!
  - Тому, кто не видит сны и не спит, меня нечего бояться. Ведь я всего лишь Мара - породительница кошмаров!.."
  
  ...Милав понял: Переплут перехитрил его. Точнее - "переплутил", потому что именно таким образом следовало понимать имя злыдня. Сам же виновник всех событий спокойно сидел на своём месте и ждал, нисколько не сомневаясь, что росомон сию минуту разразится обличительной тирадой, потом к нему присоединятся его товарищи. И всё! Переплуту останется подождать, пока человеки заснут, а затем вызвать Мару.
  Кальконис, внимательно наблюдавший за росомоном, обратился к нему:
  - Вы что-то видели?
  Милав закусил губы и утвердительно покачал головой, загибая палец на руке.
  - А чего это старикашка так нагло скалится, глядя на нас? - спросил Бальбад. - Может, ему немного выправить кривую спину при помощи этого дрына? - молодой матрос поднял в воздух длинную узловатую палку.
  Милав утвердительно покачал головой и загнул второй палец.
  Бальбад поднялся, взвесил на ладони дубьё и шагнул к Переплуту. Первый шаг он сделал уверенно, второй - менее твёрдо. Третий он сделать не смог, рухнув в траву вместе со своей палкой. Росомон проследил взглядом за коком, потом перевёл взор на Калькониса. Сэр Лионель от удивления привстал, намереваясь потребовать у кузнеца объяснений. Рот он открыл, однако на большее сил не хватило. Кальконис, взмахнув руками, упал навзничь.
  Милав почувствовал, как учащённо забилось его сердце, во рту пересохло, в ногах появилась странная тяжесть. Вперив ледяной взгляд в Переплута, кузнец придвинулся к злыдню и схватил его за горло. Росомона так и подмывало сказать старику пару ласковых, но он сдержался, понимая: Переплут только этого и ждёт.
  "Ладно, - подумал Милав, - я тебя и без слов одолею!"
  Росомон сжал пальцы, с нетерпением ожидая хрипа, стона, или другого звука, которого должно было хватить для усыпления. Но старик (и откуда такая сила в тщедушном теле!) молчал. Усилить нажим Милав не рискнул. Им ещё предстоит убраться с этого острова, а без сведений злыдня они могут застрять здесь надолго.
  Однако так просто кузнец сдаваться не собирался. Выпустив тощую шею старика, он пару раз ткнул в костлявый бок, намереваясь выжать из худосочного тела хоть какой-то звук. Старик молчал. Кузнец приложился ещё разок - тот же результат. Тогда Милав решил воспользоваться дубьём уснувшего Бальбада. Росомон встал, чтобы сходить за палкой. Сделать этого он не смог...
  Там, где раскинулось тело Калькониса, в свете умирающего костра шевелился сгусток тьмы. Сгусток струился по траве, медленно обтекая фигуру сэра Лионеля со всех сторон. Милав хотел закричать, но тут же погасил необдуманный порыв. Скоро всё тело Калькониса оказалось окутано студенистым туманом. Сэр Лионель застонал во сне, вздрогнул, вытянулся в струну. Милав от бессилия заскрипел зубами.
  Вдруг ему что-то пришло на ум. Кузнец со всей силы сжал висевший на груди Жезл, в надежде, что он прогонит наваждение. Жезл не помог. Кальконис по-прежнему стонал, вздрагивая всем телом и перебирая по траве ногами. Случайно взгляд росомона упал на Переплута. Злыдень торжествующе улыбался во весь беззубый рот! Такого издевательства над собой Милав вытерпеть не мог.
  Не контролируя себя, он послал вперёд правую руку. Удар оказался для Переплута настолько неожиданным, а главное сильным, что злыдень, издав помятой челюстью изломанный болью крик, рухнул на спину. Верёвочка с Говорящими Узелками выпорхнула из разжатой ладони и точнёхонько угодила на раскалённые угли.
  Милав услышал яростный визг со стороны Калькониса. Сгусток тьмы мгновенно претерпел ряд изменений: из непроницаемой угольной черноты он перетёк в бледную серость, а потом и вовсе растворился в рубиновых сполохах костра. Тело сэра Лионеля перестало дрожать и выгибаться, дыхание выровнялось.
  Кузнец на негнущихся ногах подошёл к Кальконису, осторожно подложил ему под голову котомку. Потом с трудом добрёл до Бальбада и перенёс его к сэру Лионелю. Накрыл обоих их же накидками и только после этого позаботился о себе. Свернув плащ Переплута, он сунул его под голову, и без сил рухнул справа от Калькониса.
  Если бы Милав не уснул, ещё не долетев головой до земли, то обязательно заметил в лесной чаще пару внимательных глаз, с интересом наблюдавших за всем происходящим под старой елью. Но кузнец спал, и видеть ничегошеньки не мог...
  
  
ГЛАВА 5:

Алконост

  
[]
  
  Милава разбудили голоса. Они пришли издалека; в них не оказалось ни тревоги, ни беспокойства. Было необыкновенно приятно лежать просто так и слушать, слушать, слушать... Потом прибой памяти принёс волну воспоминаний о вчерашнем вечере. Милав вскочил, разлепляя глаза и в смятении глядя в ту сторону, где вчера вечером оставил Переплута. Так и есть - злыдень удрал!
  - Вы чего скачете, словно лошадь обезумевшая? - с удивлением спросил голос за спиной.
  Кузнец стремительно обернулся. Кальконис, голый по пояс, жарил грибы на длинном прутике. Бальбад сидел рядом с ним и толкал в костёр сухой лапник. Переплут - век бы не смотреть на его поросячью мордочку! - лежал рядом с ними, и что-то яростно мычал ртом, набитым травой вместо кляпа.
  - Чего это вы со стариком делаете?.. - спросил, не до конца пришедший в себя, Милав.
  Сэр Лионель скосил на злыдня один глаз и беззаботно ответил:
  - Вы уж извините за мою вольность, но нам попался до того поганый старикашка, что слушать его просто невыносимо!
  Милав подошёл к костру, ткнул носком сапога связанного злыдня, присел на траву рядом с Кальконисом.
  - Грибочки уже готовы. - Повернулся к кузнецу сэр Лионель. - Можете есть!
  Милав взял тёплый прутик, обжигаясь, стал зубами снимать обжаренные дольки.
  - А вы как же? - спросил он через минуту.
   - Вы кушайте, кушайте. Мы с Бальбадом уже сыты.
  Грибы только разожгли аппетит, но Милав помнил, что у них больше ничего съестного нет, а самовольничать в лесу, за который отвечали берегини, ему не хотелось. Вволю напившись чая с малиновым листом и веточками смородины, кузнец указал на связанного злыдня.
  - Так чем провинился сей божий одуванчик?
  - Подобной отвратительной лжи, уважаемый Милав, я в своей жизни не слышал! - ответил Кальконис. - Переплут самозабвенно врал о том, что вы с ним ночью сговорились тайно бежать с острова, воспользовавшись способностями анчуток. Потом он перешёл на берегинь и обещал их в жёны мне и Бальбаду. А дальше он дошёл до вашего ему предложения навсегда превратить нас с Бальбадом в муравьёв и отправить на вечные работы по расчистке корневой системы Ирия-Вирия! Дальше мы слушать не могли...
  После выпитого чая у росомона настроение заметно улучшилось. Козни Переплута не вызвали в нём ожидаемого гнева. Кузнецу стало жаль эту ошибку природы, возомнившую себя способной заморочить голову таким бывалым путешественникам, как они.
  - Берегини не приходили? - спросил Милав.
  - Как же! Уже два раза. Сказали, как только вы проснётесь, что бы мы сразу шли на их поляну.
  - Зачем?
  - Они не объяснили, - пожал плечами Кальконис.
  - Скажите, сэр Лионель, а вас вчера вечером моё поведение не удивило? - Милав внимательно посмотрел на Калькониса.
  - Конечно, удивило, - улыбнулся сэр Лионель.
  - Почему вы не требуете от меня объяснений?
  - А зачем? Сегодня я чувствую себя намного лучше. Ночь прошла спокойно, все мы живы-здоровы. Значит, что бы вы вчера не делали, всё это совершалось нам на пользу. Разве не так?..
  - Так, сэр Лионель, - Милав похлопал Калькониса по плечу, - всё именно так, как вы говорите...
  
  Берегини оказались заняты интересным делом. Они длинными подвижными пальцами теребили просушенную болотную тину, вплетая в неё в определённом порядке тонкие берёзовые веточки, упругие травяные стебли, вытянутые в длину листочки незнакомого росомону дерева. В готовом виде рукоделие сестёр напоминало знакомые всем троим путешественникам накидки, но, в то же время, чем-то неуловимо отличалось от них. Заинтересованный Милав после громкого приветствия присел рядом с берегинями и стал следить за их ловкими пальцами. Слаженное движение женских рук не столько увлекало, сколько завораживало.
  - Можно узнать, - подал голос Милав, - чем вы заняты?
  - Человеки очень редко посещают наш остров, - не отрываясь от работы, заговорила старшая из сестёр - Отпрыгуня. - На моём веку это случается второй раз. Не имея возможности видеться с вами, мы с сестрой не верим тем страшным историям, которые о вас рассказывает повелительница ночи - Мара.
  - И правильно делаете, - деликатно заметил Кальконис.
  - Потому что кроме Мары, - продолжила Отпрыгуня, - мы разговариваем с Алконостом, а иногда можем видеть сны самого Ирия-Вирия! В них люди редко бывают такими, какими их описывает Мара и её крылатые вестники - анчутки. Вы попали на остров по животворным сосудам Чистого Родника. Это значит, что никакая чёрная мысль не вела вас к нам. Мы верим вам, человеки, и хотим помочь.
  - Действительно, - задумчиво проговорил Милав, - попали мы к вам в бессознательном состоянии, значит, нас вела душа. Мы искренне благодарны вам и с признательностью примем любую помощь.
  - Наши возможности невелики. Я и Попрыгуня - всего лишь хранительницы Чистого Родника, питающего корни Ирия-Вирия. Но мы постараемся помочь вам покинуть остров.
  - А почему такая спешка? - встрял Бальбад. - Мне здесь нравится!
  Милав бросил на молодого матроса испепеляющий взгляд.
  - Вы не можете оставаться на острове более двух ночей. Если Мара не одолела вас в первую ночь, это ещё не означает, что она забыла о вас и простила редкое для неё унижение!
  - Откуда вам известно о ночном происшествии? - спросил Милав.
  - Ключи на этом острове бьют повсюду. Я могу видеть ими. Так что не обольщайтесь, человеки, победой над повелительницей ночи. Никому не удалось перехитрить Мару дважды!
  Милав и Кальконис обменялись понимающими взглядами.
  - Мы вас поняли, уважаемые хранительницы Чистого Родника, - Милав выпрямился во весь рост. - Но боюсь, мы не успеем до вечера построить достаточно надёжный плот.
  - Никакой плот не поможет вам покинуть остров Ирия-Вирия!
  За всё время разговора, Отпрыгуня ни на миг не отвлеклась от своего рукоделия.
  - Как! - поразился Милав. - Почему мы не сможем на плоту уплыть отсюда?..
  Старшая берегиня подняла на росомона большие глаза, пальцы при этом продолжали порхать по длинному полотнищу.
  - Ревущая Стена вечно бушующего шторма не выпустит ни одно создание с острова.
  - Вечно бушующего?.. - переспросил кузнец. - Вы хотите сказать, шторм никогда не стихнет!
  - Прежде, чем навсегда забыться в блаженном покое, Ирий-Вирий сотворил Ревущую Стену, чтобы никто не смог нарушить его вековой сон!
  - Тогда каким образом мы сможем отсюда уйти? - с изумлением спросил Милав. - Неужели опять через Родник?!
  - Нет. Единственное, что может Чистый Родник - вернуть к жизни ниспосланное Источником Радости. И всё.
  - А мы?..
  - Никто и никогда на этом острове не делал то, что хотим совершить мы с сестрой. Недалеко отсюда, в пещере на берегу живёт Алконост. Когда-то она жила среди людей и с открытым сердцем радовалась той жизни. Но потом Ирий-Вирий призвал её к себе, чтобы она своим сладким пением усыпила его на многие тысячи лет. С тех пор Алконост живёт здесь и сторожит покой Ирия-Вирия. Время от времени, когда в недрах земли принимаются шалить бесы, райское дерево начинает вздрагивать, готовясь к пробуждению. Алконост, которая не спит ни днем, ни ночью, приступает к пению, и Ирий-Вирий вновь впадает в сонное оцепенение. Так было всегда. И так будет продолжаться вечно. Но никто кроме меня не знает, что Алконост обладает удивительной способностью на некоторое время укротить Ревущую Стену и заставить беснующийся океан стать тихим и спокойным, словно весенняя лужа. Если Алконост снесёт на берегу семь яиц и погрузит их в океан, то сделает его спокойным на три дня. Этого времени вам хватит, чтобы добраться до берегов, на которых обитают верверы. Если вы не успеете за этот срок, то океану вернутся его мощь и свирепость. Тогда вы все, непременно, погибните. Но и это ещё не всё. Если Ирий-Вирий каким-либо образом почувствует, что Ревущая Стена превратилась в спокойную гладь - он проснётся. И тогда никому ни на острове, ни в море не будет пощады! Чтобы этого не произошло, мы с Попрыгуней хотим сплести специальное покрывало для ствола Ирия-Вирия, способное заставить его спать крепче, чем обычно. Это всё, что мы можем для вас сделать.
  Отпрыгуня склонилась над рукоделием, позволив человекам самим обсуждать своё положение.
  - Как долго придётся плыть до берегов верверов? - спросил Милав у берегини.
  - Недели две-три.
  Кузнецу показалось, что он ослышался.
  - Вы сказали три недели?.. Но ведь море будет спокойным всего три дня!
  Берегиня ничего объяснять не стала.
  - Человеки пытливы и находчивы. Ищите выход...
  Милав, Кальконис и Бальбад отошли в сторону и принялись ожесточённо спорить. Бальбад предлагал не верить ни единому слову берегинь, сэр Лионель напирал на то, что они ещё толком не осмотрели остров и что на нём могут оказаться не только берегини, плутоватые старики, райские птицы, но и кто-нибудь из человеческой породы.
  Кузнец в дискуссии участия не принимал, обдумывая последние слова Отпрыгуни. Его взгляд случайно упал на Переплута, гнилой колодой валявшегося на краю поляны. В мозгу кузнеца что-то щёлкнуло, он стал припоминать обрывки фраз из диалога злыдня с Марой: "...человеки жалки и ничтожны... они слабее самого мизерного из последнего выводка анчутки-матери...". Милав встрепенулся. Анчутки! Отпрыгуня что-то говорила о крылатых вестниках Мары! Крылатые вестники!
  По-видимому, в глазах росомона появилось нечто такое, что заставило Калькониса испуганно спросить:
  - На кого вы смотрите такими безумными глазами?
  - На Переплута, сэр Лионель! На того самого мерзкого старикашку, который ночью нас едва не погубил, но который в течение дня будет всячески стараться помочь нам убраться с острова до наступления темноты!
  - Вы собираетесь его перевоспитать?
  - На это у нас нет времени, а вот запугать!.. Но Переплутом мы займёмся чуть позже. Сейчас нам нужно повидаться с Алконостом. Если мы сумеем убедить райскую птицу снести семь яиц, способных усмирить океан, то позже займёмся плутоватым старикашкой.
  Узнав у берегинь, где располагается пещера райской птицы, все трое путешественников быстрым шагом направились в ту сторону. Опасаясь оставлять Переплута без присмотра, кузнецу пришлось тащить злыдня на себе.
  Алконоста они нашли на берегу. Райская птица сидела на огромном фиолетово-чёрном валуне и печально глядела на беснующийся океан. Была она ростом с невысокого человека, имела очень красивые крылья, крепкие ноги и лицо красавицы, способной свести с ума любого... две-три тысячи лет назад!
  Тащить Переплута пред ясные очи райской птицы Милав не рискнул. Бросив злыдня на мокрый песок, он в сопровождении Калькониса двинулся в сторону Алконоста. Остановились на почтительном расстоянии. Бальбада кузнец оставил рядом с Переплутом (росомон даже связанному злыдню не доверял).
  Окликать Алконоста не пришлось. Райская птица шевельнула птичьим телом, спрыгнула с камня и далеко не грациозной походкой приблизилась к двум мужчинам.
  - Человеки! - произнёс чарующий голос. Милаву показалось, будто мягкие тёплые ладони, пахнущие далёким-далёким детством прикоснулись к его щекам. Глаза сами собой стали закрываться, сердцем овладела блаженная истома...
  - Не спать! - резкий окрик хлыстом прошёлся по сознанию двух мужчин.
  Милав встрепенулся, с удивлением посмотрел на райскую птицу. Она улыбалась.
  - Человеки, вы нисколько не изменились за последнюю тысячу лет! - Сладкий голос райской птицы хотелось слушать без конца. - Вы всё так же легко подпадаете под власть сладких грёз и счастливых мечтаний! Говорите, что вам от меня нужно. Я выслушаю вас благосклонно, потому что ваш облик напомнил мне мою юность... Как же давно это было!..
  По предварительной договорённости, "переговоры" с райской птицей должен был вести Кальконис. Имея за плечами богатейший опыт расшаркиваний по мраморным плитам многочисленных дворцов, а также способности к велеречивой и пикантной беседе с дамами далеко не всегда прекрасными, очаровательными или просто - достаточно образованными.
  Так и вышло. Алконост слушала внимательно. Иногда она задавала вопросы, иногда смеялась над точностью характеристик местных обитателей. Потом обратилась к Милаву:
  - Это правда, что ты нашёл две части Пропавшего Жезла?
  Росомон удивился, потому что о Жезле Кальконис не сказал ни слова.
  - Да. Навершие и Золотая Середина при мне.
  - Могу я взглянуть на них?
  Сэр Лионель бросил на кузнеца встревоженный взгляд, словно предупреждая о чём-то. Милав колебался всего один миг.
  - Конечно. - Кузнец с готовностью распахнул накидку.
  Алконост взмахнула крыльями, будто хотела ими прикоснуться к древнейшему магическому артефакту. Милав спокойно ждал.
  - Я верю вам, - неожиданно погрустневшим голосом проговорила райская птица, - хотя человеки обманывали меня не раз...
  - Мы не хотим вас обманывать, - сказал Милав. - Если вы не можете нам помочь, мы не станем вас больше тревожить.
  - Росомоны... - вздохнула райская птица. - Они всегда были такие гордые... - И вдруг спросила: - А кто это стоит за тем камнем?
  - Его зовут Бальбад, - быстро ответил Милав. - Он кок с погибшего на острове собирательницы душ корабля.
  - Он молод?
  - Да, он моложе нас обоих.
  - Могу я поговорить с ним?
  - Конечно!
  - Наедине...
  Кальконис вновь бросил на кузнеца встревоженный взгляд. Милав жестом успокоил товарища.
  - Мы будем ждать вашего ответа вон за тем камнем. Эй, Бальбад, прекраснейшая из райских птиц желает побеседовать с тобой!
  Удивлённый не меньше Милава и Калькониса молодой матрос неуверенно двинулся им навстречу. Сошлись на полдороги.
  - З-зачем я ей п-понадобился? - стуча зубами от страха, спросил кок.
  Милав не успел открыть рот, как сэр Лионель зловещим голосом проговорил:
  - Прости, Бальбад! Пришлось пожертвовать тобой ради спасения жизней двух самых достойных - меня и Милава!
  - Пожертвовать?.. - побелевшими губами прошептал молодой матрос.
  - Конечно! Алконосту для высиживания яиц нужна человеческая плоть. Её выбор пал на тебя.
  - Как!
  - Вот так, мой юный друг. Иди и защити нас своим могучим телом! Жаль, конечно, ты был ещё так молод...
  Сэр Лионель, не дав Бальбаду осмыслить сказанное, толкнул его в спину - прямо в объятья райской птицы, призывно распустившей крылья.
  - Зачем вы ему всё это сказали? - не понял кузнец.
  - Видите ли, уважаемый Милав, - понизив голос, заговорил Кальконис. - Алконост, хоть лицом и женщина, но в остальном она - птица. Чтобы высидеть яйца, ей нужен... кочет!
  - Кто?!
  - Петух ей нужен! Са-мец!
  - Да вы что, сэр Лионель! - воскликнул поражённый росомон. - Ведь Бальбад - человек!
  - В этом и заключается пикантность ситуации, - пояснил Кальконис. - Райская птица должна испытать томление духа, которое и подвигнет её на откладывание столь необходимых нам яиц.
  - Неужели!
  - Именно так!
  - Что ж, подождём возвращения Бальбада. Надо же, каков оказался ловелас наш тихоня!..
  
  
ГЛАВА 6:

Анчутки

  
[]
  
  Бальбад вернулся не столько испуганным, сколько смущённым.
  - Неужели она пощадила тебя? - притворно изумился сэр Лионель.
  - Пощадила... - невнятно пробурчал молодой матрос и добавил: - Идите, теперь она хочет с вами поговорить...
  - Что-то не очень весел наш ловелас! - давясь смехом, сказал Кальконис, когда они отошли от насупившегося кока.
  - А как бы повели себя вы, если бы выбор пал на вас!
  - Я бы смог пережить подобное предпочтение. - Ушёл от ответа сэр Лионель.
  Райская птица встретила их вопросом:
  - Сколько яиц я должна снести?
  - Семь. - Быстро ответил Милав. - Так сказала Отпрыгуня.
  - Отпрыгуня хорошая девочка. Я люблю с ней беседовать, но она не даже подозревает, сколько мне лет!.. Я смогу снести всего три яйца!
  - Но...
  - Три яйца - это ровно сутки абсолютного спокойствия на море. Большего я не могу сделать даже для того молодого человечка, который бросает на меня восхищённые взгляды!
  - У нас нет выбора, - вздохнул Милав. - Чем мы можем вам помочь? - Вопрос прозвучал двусмысленно.
  - Оставьте молодого матросика и возвращайтесь сюда за час до заката.
  - А вы... успеете?.. - Милав покраснел.
  - Алконост всегда держит слово!
  - Мы вернёмся вечером... - окончательно смутился Милав
  Росомон неуклюже изобразил полупоклон и поспешил к Бальбаду. Молодой матрос заискивающе улыбался.
  - Мы уже уходим?.. - с надеждой в голосе спросил он.
  - Счастливчик, Бальбад! Уходим только мы с Кальконисом. Ты остаешься.
  - Надолго?
  - До вечера.
  - А может...
  - Это не обсуждается!
  Милав взвалил Переплута на плечо и, подтолкнув хихикающего в рукав Калькониса, широким шагом направился в сторону оставленных за работой берегинь.
  - Он справится? - давясь смехом, спросил сэр Лионель.
  - Если он даст маху, тогда на это ответственное задание мы бросим вас. С вашим-то богатым опытом...
  Кальконис перестал смеяться, серьёзным тоном обратившись к кузнецу:
  - Послушайте, Милав, а где мы будем разыскивать анчуток? Они до сих пор на глаза не показывались.
  - В этом нам поможет мешок с костями, который я всё утро таскаю на себе. Не так ли, Переплут? - Милав локтём ткнул костлявую ношу.
  - М-м-м... - Донеслось в ответ.
  - Видите, сэр Лионель, он со мной согласен, и горит желанием помочь!
  - Если огонь желания вдруг погаснет, тогда мы изжарим старикашку на костре! - В тон кузнецу сказал Кальконис.
  - Мы-ы-ы... му-у-у... мэ-э-э...
  - Ишь, как разговорился! Ничего, скоро мы предоставим тебе возможность поболтать вволю!..
  
  За их отсутствие берегини успели сплести половину требуемого покрывала.
  Выслушав слова росомона об их беседе с Алконостом, Отпрыгуня сказала:
  - Спешите! Время на острове Ирия-Вирия летит очень быстро. Не успеете оглянуться, как наступит вечер, а с ним и Мара объявится...
  Милав подошёл к Переплуту, выдернул у него изо рта кляп. Злыдень долго плевался, хрипя и кашляя. Кузнец терпеливо ждал, ковыряя носком сапога мох.
  - Слушай меня, Плут Переплутович! Сейчас ты расскажешь, как общаешься с анчутками. Понял?
  - П-понял...
  - Начинай прямо сейчас. Ну!
  - Анчутки хоть и зовутся крылатыми вестниками Мары, но любят летать не только ночью. Они и в светлое время пошалить не дураки, - торопливо заговорил злыдень. - Но днём они, по большей части, спят в кроне Ирия-Вирия. Я зову их при помощи дерева-дудки.
  - Что за дерево такое? - удивился Милав.
  - Старая берёза с пустой сердцевиной. Если по стволу ударить палкой, то рождается звук, хорошо слышимый спящими анчутками...
  - Где оно растёт?
  - Оно уже давно не растёт, - округлил глаза Переплут, - оно сухое! А стоит оно недалеко. Во-о-он за тем кедром.
  Милав поднял старика, быстро развязал на нём путы, толкнул в спину.
  - Показывай!
  Кальконис подскочил к росомону.
  - Не торопимся ли мы, уважаемый Милав? Вызвать чертенят не проблема, только что с ними потом делать?
  Кузнец на миг задумался. Переплут злобно поглядывал то на росомона, то на худого Калькониса. В его глазах стоял страх: не привык злыдень к тому, чтобы им командовали. Милав заметил рыскающий взгляд Переплута, подтянул его к себе за шиворот.
  - Я тут вспомнил кое-что из того, что ты говорил об анчутках...
  - А что я такого о них говорил? - забеспокоился злыдень.
  - Ты говорил, будто всегда обыгрывал несчастных чертенят! - Милав смотрел прямо в хитрющие глаза старого плута, пытаясь уловить тот миг, когда злыдень ему солжёт.
  - Ну, и что! Мало ли кто как играет! - завопил Переплут.
  - А чего ты так разволновался? Я всего лишь хотел узнать, на что вы играли? - Милав попытался изобразить из себя рубаху-парня.
  - Э-э-э... ы-ы-ы... На разное! - Выпалил Переплут.
  - А ты поконкретнее, - голосом удава, заглатывающего загипнотизированного кролика, попросил росомон.
  - Когда на берегинь играли... когда на Алконоста... А иногда - на интерес.
  - На интерес - это как?
  - Ну-у... на желание, что ли... - смутился Переплут.
  - А как же берегини и Алконост?
  - Чего им будет! Я к ним никогда не приставал, потому что всегда выигрывал!
  - А чертенята?
  - Фи-и-и! Да Отпрыгуня их одной левой! Я уж не говорю об Алконосте! Она вообще дама со странностями. Поймает анчутку, и измывается над ним целыми днями...
  - Интересно, а почему ты всегда выигрываешь? - заинтересовался кузнец.
  - Это мой секрет! - выпятил грудь Переплут.
  - А у меня от тебя секретов нет, - искренне признался росомон. - Если ты будешь юлить, я тебя Бальбаду отдам, когда он со свидания вернётся. При его-то вспыльчивости и несдержанности, да после свидания, представляю, что он с тобой сделает!
  - Ладно-ладно! Не надо Бальбада, я и так всё расскажу!
  - Так в чём твой секрет?
  - Глупые анчутки не подозревают, что я без труда могу видеть их глазами. Это ночью они черти, да бесы, а днём - пташки безобидные! Вот я и пользуюсь...
  - Получается, ты их попросту обманываешь?
  - Игра есть игра! - развёл руками Переплут.
  - Во что ты с ними играешь?
  - В разные игры. Когда в пятнашки, когда в догони-выбрось, а иногда мы в матросскую тунзуруну играем. Так весело!
  - Ещё бы! - ухмыльнулся Милав. - Ведь ты всегда выигрываешь!
  - Разве везти должно одним дуракам? - огрызнулся Переплут.
  - Это как посмотреть, - не согласился росомон. - Подводя итоги нашей беседы, должен сказать, что проходимец ты редкостный. Это - первое. Второе: до возвращения Бальбада со свидания у нас есть уйма времени. Я решил его провести с тобой и анчутками. Третье: ты будешь играть с чертенятами на желание. Последнее и самое главное - ты обязательно должен выиграть!
  - А... какое желание?..
  - Если анчутки проиграют, то они перенесут нас в земли верверов.
  Несколько мгновений Переплут молчал, поражённый точно небесным громом, а потом разразился диким истерическим хохотом.
  - Вы, человеки, совсем с ума посходили! Не было такого, чтобы анчутки остров Ирия-Вирия покидали!
  - Теперь будет.
  - Да не могут они преодолеть Ревущую Стену!
  - Ревущей Стены скоро не будет.
  - Как!.. - Переплут подавился восклицанием и теперь моргал глазами, иногда истерически икая. Пришлось росомону пересказать весь безумный план от начала до конца.
  - Нет... ик! из этого... ик! ничего у вас... ик! ик! ик! не получится!
  - Это не твоя забота! - повысил голос Милав. - Говори, ты поможешь нам? Или у Бальбада после нелёгкого свидания с райской птицей будет весёлый вечер в твоём обществе?
  - Да согласен я, согласен! - выкрикнул Переплут. - Только учтите - Ирий-Вирий так просто вас с острова не выпустит!
  - Увидим! Сегодня вечером увидим... - суровым голосом пообещал росомон.
  
  Насчёт дерева-дудки Переплут не солгал. Едва отвратительный звук, от которого заложило уши, тугой волной распространился во все стороны, откуда-то сверху долетел шорох крыльев. В мгновение ока Милав, Кальконис и Переплут оказались в кольце анчуток. Создания напоминали исхудавших до невозможности кошек, у которых некий шутник-великан вытянул на целый аршин хвост, а потом наспех приладил к спине невзрачные крылышки, впрочем, оказавшиеся довольно внушительных размеров. Анчутки, общим числом не менее дюжины, враз загомонили на всевозможные голоса:
  - Плут-плутович, давненько мы не резвились в оторви-да-выбрось!
  - А кто это с тобой? Никак, человеки!..
  - Во что будем сегодня играть? В блям-бзынь?
  - Нет! Я хочу в капустный лист! Сегодня столько гусениц вывелось на северной стороне!
  - А каков выигрыш?..
  Переплут подождал, пока первая волна голосов схлынет, после чего громко заговорил:
  - Сегодняшняя игра особенная. Играем в колышки-макалушки. Если выигрываете вы, то вам достаются человеки в количестве двух штук! - Кальконис сделал попытку схватить злыдня за ногу и тут же заняться членовредительством, но кузнец удержал его, что-то тихо шепнув на ухо.
  Переплут, выждав минуту, продолжал свою речь:
  - Если выиграю я, вы переносите человеков в количестве трёх штук в земли верверов. Согласны?
  - Да-да!
  - Согласны!
  - Хотим человеков!
  Завопили со всех сторон тонкие голоса.
  - Что здесь происходит? - тихим голосом поинтересовался сэр Лионель у росомона. - Кто позволил этому прохвосту распоряжаться нашими жизнями?
  - Не волнуйтесь, - поспешил успокоить товарища Милав, - Переплут сказал, что анчутки невероятно капризны. Если бы приз был недостаточно ценным, они могли отказаться играть!
  - А если злыдень проиграет?
  - Честно говоря, об этом я как-то не подумал... - почесал в затылке Милав. - Но если такое случится, то разве у нас будет недостаточно времени, чтобы свести счёты с Переплутом?
  - Слабое утешение, - недовольным голосом проговорил Кальконис. - Не нравится мне эта затея...
  - Не ворчите, сэр Лионель. Самое главное - анчутки ничего не заподозрили. А по их сосредоточенным мордашкам видно, что выигрыш им не светит!
  - Кто знает, уважаемый Милав, выпадет ли он нам?..
  
  
ГЛАВА 7:

Игра на интерес

  
[]
  
  Росомон внимательно следил за порхающими пальцами плута Переплута, однако так и не понял, в какой момент выигрыш достался им. Мгновение назад пятеро игравших анчуток гордо посматривали на своих собратьев, кидая вожделенные взгляды на мрачных человеков и вдруг - восторженный вопль злыдня:
  - Выиграл!
  К удивлению росомона чертенята не стали ни ворчать, ни бранить Переплута, обзывая его обманщиком и шарлатаном. Сбившись в гомонящую стайку, они лишь разочарованно посматривали на Милава и Калькониса.
  - Чем они занимаются? - негромко поинтересовался Милав у Переплута.
  - Решают, кто понесёт вас через море. - Так же тихо ответил злыдень.
  Милав с нескрываемым сомнением оглядел тельца тщедушных анчуток.
  - Как же они понесут меня, если каждый из них немногим больше кота бабы Матрёны?! - изумился росомон.
  - Один анчутка вас, конечно, не поднимет. А вот четверо - запросто!
  - И как ты себе это представляешь? - язвительно поинтересовался Милав.
  - Очень легко! Точно так же, как они носили меня по всему острову, когда проигрывали, - принялся торопливо объяснять злыдень.
  Выиграв у чертенят, Переплут почувствовал себя почти в безопасности и мог позволить себе нотки снисходительности в общении с росомоном. Кузнец всё это прекрасно видел, но до поры до времени решил терпеть наглое панибратство злыдня.
  - Так каким образом понесут эти летучие мыши такого здоровяка, как я? - Своим вопросом Милав вернул Переплута, успевшего воспарить в розовые небеса беззаботной мечтательности, на грешную землю.
  - Двое - за руки, двое - за ноги! - Переплут с победным видом уставился на росомона.
  - Ты чего скалишься? - Милаву не понравилась ехидная ухмылка злыдня. - Не обмануть ли ты меня надумал?
  - С чего вы взяли?
  - Лицо у тебя слишком довольное.
  - Это я за вас радуюсь! - выпалил струхнувший Переплут.
  - Ну-ну... - многозначительно произнёс росомон. - Не забывай - ещё не вечер. На свою приятельницу Мару можешь не рассчитывать!
  - Я ничего такого и не думал... - заюлил злыдень.
  Анчутки как по команде перестали гомонить. Самый крупный среди них подошёл к Переплуту и что-то быстро ему проговорил. Потом они такой же шумной компанией поднялись в воздух, сделали круг над поляной и исчезли в густой листве.
  - Что он тебе сказал? - насторожился Милав.
  - Назвал дюжину имён - по четыре на каждого из вас...
  Что-то в голосе Переплута кузнецу не понравилось. Вроде бы и говорил злыдень почти искренне, и глаза не отводил в сторону, избегая прямого взгляда. И всё же росомона что-то в поведении Переплута насторожило.
  Наклонившись к сидящему тут же Кальконису, Милав тихо заговорил:
  - Что думаете, сэр Лионель, можно доверять этому прохвосту?
  - Ни в коем случае! Достаточно только взглянуть на его физиономию, чтобы убедиться в его неистребимом коварстве.
  - Вы, как всегда правы. Потому что ничто не может помешать анчуткам сбросить нас в открытом море...
  - Вот именно!
  - Раз так, то придётся воспользоваться запасным планом... В этом случае Переплут не сможет подстроить нам гадости!
  - Я могу быть свободен? - поинтересовался Переплут, когда Милав с Кальконисом перестали шептаться.
  - Не торопись, - усмехнулся росомон. - У нас какая была договорённость?
  - Что вы отпустите меня!
  - Правильно, - согласился Милав, - росомон своё слово всегда держит. Даже по отношению к такому мерзкому созданию, как ты!
  Кальконис удивлённо взглянул на Милава, но замечаний делать не стал, целиком доверившись невероятному чутью своего товарища. Переплут с грустным видом подошёл к Милаву, который тут же крепко связал ему руки.
  - Не туго? - спросил с участием.
  - Очень туго! - захныкал злыдень.
  Кузнец отреагировал молниеносно.
  - Извини, что мало! - Сказал, как плюнул в бегающие глазки, с силой дёрнув верёвку. - Шевелись! У нас столько дел впереди...
  Время перевалило за полдень. Нестерпимо хотелось есть. (За последние двое суток они кроме грибов и ягод ничего не ели.) Милав постарался отогнать надоедливую мысль, но организм мозгу не подчинялся и выводил такие замысловатые рулады, что голодную "песнь" слышал не только сам кузнец, но и Переплут, шагавший впереди.
  - Не желаете заглянуть в моё жилище, чтобы отведать прекраснейшей кухни? Велицы-умелицы так готовят!
  Покрепче натянув верёвку, Милав спросил:
  - Чем они могут нас угостить? Жареными червями и пареными жабами?
  - Фу! Вы меня обижаете! Я же не вурдалак какой-нибудь!
  - Правильно, - согласился Милав, - ты намного хуже!
  - Я вас не оскорблял... - скривился злыдень.
  - На правду не обижаются, - парировал Милав. - Шагай, шагай! Мне от тебя даже глотка затхлого воздуха не нужно...
  Берегини закончили своё рукоделие и теперь занимались изготовлением хитроумных завязок. Помощь Милава и Калькониса пришлась кстати. Вчетвером они быстро управились с длинным полотнищем, после чего дошли до поляны с Ирием-Вирием и осторожно обернули корявый ствол райского дерева.
  Пока трудились, Переплут с края поляны сверкал злобными глазами. Его так и подмывало сказать что-нибудь обидное, но он опасался непредсказуемого человека по имени Милав. До поры до времени злыдень решил молчать. Когда уставшие от тяжёлой многочасовой работы берегини проходили мимо него, он не сдержался и зашипел им вслед:
  - Проклятые девки! Гнев Мары окажется для вас ужаснее гнева Ирия-Вирия! Уж я-то постараюсь, чтобы вы получили сполна! Уж мне-то...
  Больше Переплут сказать ничего не смог, потому что гигантская клешня, оказавшаяся правой рукой росомона сжала горло злыдня и на вытянутой руке подняла тщедушное тело над землёй. Переплут захрипел, забулькал горлом, засучил худыми ножками. Глаза злыдня заметно увеличились в размерах и возжелали немедленно покинуть облысевшую, беззубую голову. Милав такой радости им не дал. Разжав пальцы, он улыбнулся напуганным словами Переплута берегиням.
  - Не обращайте внимания. Я обещаю - злыдень не причинит вам вреда.
  Сёстры поспешно сбежали вниз по тропинке. А Милав не торопился. Присев рядом с вытянувшимся на траве Переплутом, он долго, с пристрастием изучал анатомию мерзкого старикашки, потом вздохнул.
  - А... чего это вы?.. - Переплут сжимался на глазах, точно усыхающая на солнце кожа.
  - Сэр Лионель. - Вместо ответа позвал Милав своего товарища. - Как вы думаете, сколько весит данное убогое тело?
  Кальконис прищурился, оценивая фигуру злыдня.
  - Бальбад и этот противный старикан вместе весят ненамного больше вас.
  - Я тоже так думаю. - Милав выпрямился.
  - О чём это вы?.. - дрожащим голосом спросил Переплут.
  - О том, мил-человек, - расплылся в довольной улыбке росомон, - что бедненьким анчуткам придётся нести через море-океан не троих, а четверых путешественников!
  - Да вы!.. Да как же!.. Да о чём вы!.. - Переплут затрясся всем телом. - Я никуда не полечу!
  - Да ну-у-у? - притворно изумился Милав.
  Заметив, что злыдень собирается юркнуть в высокую траву, кузнец дёрнул за верёвку.
  - Куда? Теперь мы с тобой в одной упряжке! - проговорил росомон, наматывая верёвку на огромный кулак. - Куда я, туда и ты! Ежели ты дал поручение анчуткам утопить нас недалеко от берега, то сейчас у тебя имеется хорошая возможность рассказать об этом. Итак?
  - Я... я... я не то, чтобы специально... - заюлил Переплут, - а совсем даже случайно... непроизвольно... ненамеренно...
  - Говори! - повысил голос Милав.
  - Да! Да! Да! - выкрикнул злыдень. - На тайном языке вестников ночи мы договорились, что анчутки сбросят вас в воду в пяти часах лёту от острова!
  - Какой славный дедушка! - добродушным голосом сказал Милав. - Глядите-ка, на старости лет научился говорить правду!
  - Уважаемый Милав, - задумчиво проговорил Кальконис, - старик сознался в подлом злодействе. Теперь нам от него проку нет. Давайте расправимся с ним прямо здесь. Сколько можно терпеть его выходки?
  - Обязательно! - согласился кузнец. - Только чуть-чуть попозже. Вот доставят нас анчутки в земли верверов, тогда и порешим его...
  - Как это! А договор? А слово росомона! - завопил Переплут.
  - Ты не скули. Я тебе уже говорил, что сдержу слово, и повторяться не намерен! Придёт время - ты узнаешь, что я прав. А теперь вставай! Нам нужно Алконоста проведать, да поддержать нашего бравого Бальбада. Небось, совсем обессилел юный ловелас!
  Кальконис понимающе ухмыльнулся, пропустил мимо себя хныкающего Переплута и пристроился за спиной кузнеца - самом надёжном месте на острове Ирия-Вирия.
  
  ...Они собрались на берегу все вместе: спокойный Милав, невозмутимый сэр Лионель, Переплут с опущенной головой, Бальбад с безразличным выражением лица и Алконост, медленно прохаживающаяся по мокрому песку. Обе берегини стояли несколько в стороне. В шагах десяти позади них гомонили анчутки, для которых пришло время исполнять обещание.
  Все с тревогой и ожиданием смотрели на бушующее море. Наиболее озабоченной выглядела райская птица. Прошло столько времени с последней кладки, что она не была до конца уверена в чудесных свойствах снесённых ею яиц. Если Ревущая Стена не опадёт, превратившись в ласковые пенные языки спокойной воды, то Алконост впервые за время её долгой жизни нарушит своё слово.
  Совсем с другими чувствами следил за ураганом Переплут. Понимая, что до наступления ночи ему никак не избавиться от человеков, он призывал морскую пучину усилить ярость волн и смыть опостылевших ему чужеземцев.
  О чём думали болтуны-анчутки догадаться было трудно.
  Все остальные: Милав, Кальконис, Бальбад, Отпрыгуня и Попрыгуня, затаив дыхание, ждали наступления небывалого в этих местах полного штиля. Когда напряжение достигло наивысшего накала, Алконост дрогнувшим голосом прошептала:
  - Получилось!..
  Действительно, в течение считанных мгновений Ревущая Стена опала почти вдвое, а потом и вовсе превратилась в небольшую волну, лениво набегающую на берег. В первую минуту все оглохли от тишины. Анчутки загомонили громче, испуганно поглядывая на небывало спокойное море.
  Райская птица подошла к замершим путешественникам.
  - Я сдержала обещание. Ровно сутки море будет спокойным. Вам хватит такого сорока?
  - Мы постараемся, - сказал Милав. - Теперь всё зависит от них. - Кузнец махнул в сторону анчуток.
  - Тогда давайте прощаться, - грустным голосом произнесла райская птица. - Я благодарна вам за то, что вы вернули меня в далёкую молодость. В знак признательности я хотела бы подарить вам это. - Алконост распахнула крылья и протянула Милаву небольшое сине-фиолетовое пёрышко. - Это, конечно, не Пропавший Жезл, - с улыбкой пояснила она, - но в трудную минуту он может многое сделать. Прощайте! Я утомилась и хочу побыть одна...
  Райская птица повернулась и медленно побрела в сторону далёкой пещеры.
  - Спасибо вам за всё! - крикнул Милав вслед.
  Алконост вяло взмахнула крылом. До кузнеца долетели обрывки фразы:
  - ...слова - всего лишь дым, который развеется с первым порывом ветра...
  Подошли берегини.
  - Вам нужно торопиться, - сказала старшая из сестёр. - Нам жутко слушать тишину спокойного моря. Мы не знаем, как долго удержат наши покрывала Ирия-Вирия в сонном оцепенении!
  Милав махнул рукой анчуткам. Пока они ковыляли по песку, кузнец обратился к берегиням:
  - Вы помогли нам, и мы не можем не отплатить вам тем же. Переплута мы забираем с собой. Вы говорили, что его обязанности может выполнять Алконост?
  - Да, - ответила младшенькая - Попрыгуня. - Именно так и было до прибытия на остров Мары, Переплута и анчуток!
  - К сожалению, ни Мару, ни анчуток забрать мы не можем! Эй, Переплут, - обратился росомон к понурому злыдню, - ты уже предупредил своих приятелей, что тоже летишь с нами?
  - Предупредил... - сквозь зубы ответил Переплут.
  - Тогда давай распределять анчуток. Чур, мне самых крупных! Я же не такой худосочный, как ты!
  
  
ГЛАВА 8:

По морю-океану...

  
[]
  
  Перед отправлением выяснилась неприятная деталь: анчуток двенадцать, а потенциальных "летунов" четверо! На каждого путешественника приходится всего по три чертёнка! Милав потребовал, чтобы анчутки позвали ещё четверых, но те отказались наотрез. Либо оговорённая дюжина, либо никто!
  Заметив злорадный блеск в глазах Переплута, Милав показал ему кулак:
  - Зря радуешься, сердешный, все равно я тебя здесь не оставлю!
  Решить непростую задачку помог находчивый Кальконис. Он предложил всем четверым путешественникам лечь на спину цепочкой, таким образом, чтобы каждый следующий схватился за ноги предыдущего. При таком раскладе для узловых точек рука-нога требовалось всего шесть анчуток, ещё двое - для рук самого первого и двое - для ног последнего. Всего - десять. Двое оставались на подхвате. Ай, да Кальконис! Ай, да молодец!
  Анчутки загомонили, словно сороки. В их крохотных головках никак не укладывался тот факт, что десять (а вовсе не двенадцать!) анчуток могут спокойно нести четырёх путешественников! Даже зловредный Переплут выглядел обескураженным, сверкая на всех почти безумными глазами.
  Милав распределил цепочку следующим образом: первым лёг на песок Кальконис, вторым - Бальбад, третьим стал Переплут. Замыкал живую гирлянду Милав. Намертво ухватившись своими ручищами за щиколотки злыдня, он ещё раз напомнил:
  - Удумаешь чего сотворить - утонем вместе!
  После чего скомандовал анчуткам:
  - Давайте, горемычные, несите нас к людям!
  Песок перед глазами качнулся, тело дёрнулось ввысь. Где-то внизу мелькнули запрокинутые в небо головы сестёр-берегинь. Ветер донёс их прощальные слова:
  - ...опасайтесь козней злыдня-я-я... пусть ветер будет попутны-ы-ым...
  Отозваться голосом Милав не мог, потому что от его могучего рыка анчутки могли в страхе сбросить их прямо на прибрежные камни, впервые оголившиеся за многие века непрерывных бурь. Помахать рукой Милав тоже был не в силах. Оставалось следить за уменьшающимся берегом и надеяться, что собственные руки не подведут, анчутки не обессилят, а злыдень не придумает какую-нибудь новую пакость.
  
  ...Это был удивительный полёт.
  Анчутки не могли подняться высоко в небо, поэтому летели над самой водой, почти касаясь её своими хлипкими на вид крыльями. Иногда Милав лицом едва не окунался в солёную гладь, с любопытством наблюдая за косяками резвящихся у поверхности рыб. Один раз напуганная каким-то хищником стайка бросилась в рассыпную, и некоторые из рыбин оказались в воздухе. Кузнецу достаточно было открыть рот, чтобы зубами поймать самую ретивую из косяка. Но он этого не сделал - наблюдать за жизнью было гораздо интереснее, чем отнимать её.
  Несколько раз Милав перебрасывался с "вперёдлетящим" Кальконисом пустяковыми фразами, типа: "Как самочувствие, сэр Лионель?", "Что видно на горизонте?", "Как обстоят дела у нашего "храброго капитана"?". В таких случаях "храбрейший из капитанов" отзывался сам, потому что лететь молча, он при всём своём желании не мог. Тогда Милаву приходилось выслушивать его длиннющие тирады, в которых перечислялись все органы и все части тела молодого кока, которые, так или иначе, пострадали в процессе полёта. Однажды, когда Бальбад дошёл в своих речах до защемлённого седалищного нерва, кузнец не выдержал и предложил матросу охладиться в солёных водах, ведь это его родная стихия! Но Бальбад, отчего то обиделся и совсем перестал разговаривать с росомоном. Милав обрадовался наступившей тишине, как вдруг захныкал Переплут. У него-де ноги совсем свело. Милав в прения вступать не стал. Он резко потянул костлявые ноги на себя, отчего злыдень не своим голосом завопил:
  - Да что ж вы со мной делаете?!
  - О ногах твоих забочусь, противный старикашка! - спокойно ответил Милав.
  Переплут от подобной помощи отказался. Кузнец настаивать не стал.
  ...Час проходил за часом, а впереди по-прежнему была только Великая Водная Гладь. Прошла ночь, наступило утро. По тому, как тяжело начали дышать анчутки, как всё неувереннее становился их полёт, Милав понял: они устали. Всё чаще анчуткам приходилось меняться в полёте, почти роняя путешественников в близкую зеленоватую воду. Было ясно - продержатся они недолго.
  Милав чаще стал обращаться к Кальконису с вопросом о береге. По ответам сэра Лионеля кузнец догадался, что Кальконис тоже в большом напряжении. Сутки заканчивались, волнение на море медленно росло, всё чаще вода захлёстывала странную стаю не то птице-людей, не то человеко-птиц.
  Однажды они едва не потеряли Бальбада, руки которого не выдержали многочасового оцепенения, и он сорвался в воду. Но Переплут крепко держался за его ноги, а свободные анчутки вовремя успели подхватить молодого матроса. В общем, всё обошлось. Надолго ли?..
  Когда волнение на море усилилось, а пенные валы стали беспрерывно облизывать четыре тела, пропитывая их водой и стремясь увлечь в бездонную пучину, росомон с грустью понял: до берега им добраться не суждено. Отчаяния не было, потому что Милав знал - он сделал всё возможное и даже чуточку больше. Он сумел раздобыть две части Потерянного Жезла, и не его вина, что третья часть оказалась недостижима. Себя росомон не жалел. Он кручинился о Кальконисе, который доверял ему настолько, что без колебаний следовал за кузнецом повсюду. О Бальбаде Милав старался не думать. Этот ушлый парень нравился росомону, но кузнец так до конца и не определился в симпатиях к молодому коку. С Переплутом всё было предельно ясно. Этому злыдню одна дорога - на дно морское, и никаких кривотолков здесь быть не может.
  Милав так увлёкся печальными думами, что не сразу расслышал охрипший голос Калькониса.
  - Я вижу!.. - сипел сэр Лионель взволнованным голосом. - Это... это земля!..
  Расслышав магическое слово, все захотели взглянуть на неё. Любопытство едва не отправило их всех в морскую пучину. Обессиленные длительным перелётом анчутки не удержали расползающуюся цепочку. Один за другим Милав, Переплут, Бальбад и Кальконис полетели в воду. Однако анчутки оказались на высоте. Они не бросили путешественников в кипящем водяном котле, а постарались доставить их как можно ближе к берегу. Для этого они подхватывали почти парализованные долгим бездействием тела, тащили их несколько саженей по пенным бурунам, бросали в воду и недолго отдыхали, хлопая крыльями над барахтающимся путешественником. Милав старался держать в поле зрения Калькониса и Бальбада (на Переплута ему было глубоко наплевать).
  К тому времени, когда росомон почувствовал достаточную подвижность в руках и ногах, анчутки ослабели настолько, что их сил хватало лишь для удержания на лету собственного измученного тела. Росомон пожалел трудяг-чертенят и приказал им возвращаться обратно. Анчутки, сделав над бултыхающимися в воде путешественниками прощальный круг, взяли курс на остров Ирия-Вирия.
  Милав, долго искавший в пляске волн голову Бальбада, наконец, нашёл его. Направившись к нему, натолкнулся на Калькониса.
  - Вы как? - отплёвываясь, спросил кузнец.
  - Честно говоря, бывало лучше... - прохрипел Кальконис.
  - До берега добраться сможете?
  - Смогу... пешком по дну...
  Бальбад оказался совсем плох. Судороги в руках не позволяли ему активно бороться с волной, поэтому он безвольным поплавком болтался на поверхности. Милаву пришлось взять матроса на буксир и медленно тянуть его в сторону недалёкого берега. Ощутив под ногами вожделенную твердь, Милав услышал позади крики о помощи. Переплут, не смотря на то, что весил ненамного больше высушенной на солнце деревяшки, самостоятельно добраться до берега не мог. Кузнец передал почти бездыханного Бальбада на руки хрипящему Кальконису, а сам повернулся в сторону тонущего злыдня.
  - Зачем... вы это... делаете?.. - с трудом проговорил Кальконис.
  Росомон обернулся, облизал солёные губы.
  - Помните Саффиса - капитана "Ангела-хранителя"? Перед расставанием он мне сказал: "...аххон - это уважительное обращение к человеку, ни разу в жизни не запятнавшему себя недостойным поступком...". Так вот, я, конечно, не аххон, но я не хочу, чтобы даже такая гнусь как Переплут, могла сказать обо мне что-то плохое. Я обещал отпустить его, и я своё обещание выполню! Но для этого мне придётся вытащить его из воды...
  Либо Милав переоценил свои силы, либо коварный Переплут и не хотел быть спасённым, но в какой-то момент росомон с ужасом понял: он больше не может бороться с волной, потому что его тело, с намертво прилипшим Переплутом, стало весить в два раз больше. Не успев пожалеть о решении спасти коварного старикашку, Милав почувствовал на шее чьи-то пальцы.
  "Вот ведь, мерзкий злыдень, - с тоской подумал росомон, - нашёл-таки способ отомстить мне..."
  Однако пальцы разжались, никто кузнеца на дно не потянул. Оглянувшись, Милав увидел весёлые глаза Калькониса.
  - Я тоже не аххон, но всегда старался оставаться честным человеком! Если бы не Аваддон...
  - Пустое, сэр Лионель... - выплёвывая изо рта воду, сказал Милав. - Все мы когда-то делали ошибки...
  На берег кузнец выполз на четвереньках. Добравшись до сухих камней, рядом с которыми грудой тряпья лежал Бальбад, росомон упал на спину и стал невольным свидетелем презабавной картины. Сэр Лионель, стоя по колено в воде, изо всей силы поддавал Переплуту коленом под зад и при этом кричал радостным голосом:
  - Милав обещал тебя отпустить, и он тебя отпускает! Катись на все четыре стороны и больше не попадайся нам на пути!
  Кузнец хотел засмеяться, но сил хватило лишь на слабую вымученную улыбку.
  - Так его, сэр Лионель!.. Так его!..
  Груда тряпья шевельнулась.
  - Кого это привечает Кальконис? - Бальбад с интересом оглядел берег.
  Милав не ответил. Закрыв глаза, он дал долгожданный покой измученному телу. Слева долетел короткий эмоциональный вопль. (Наверное, остроносая туфля Калькониса достала некий жизненно важный орган Переплута!) Слева раздался крик альбатроса. Милав улыбнулся. Мысль забилась в голове точно заяц, угодивший в охотничью ловушку: "Ничего! Мы ещё живы! Мы ещё поборемся...".
  
  - Бальбад, в таком виде тебе на люди показываться нельзя! - кусая губы от смеха, сказал Милав.
  Недолго отдохнув на берегу, они углубились в редкий лес, нашли глубокую ложбинку, надёжно укрытую с трёх сторон растущими деревьями, а с четвёртой - высокой розово-серой скалой. При помощи камня-горюнца развели костёр и теперь наслаждались тишиной и покоем. Молодой матрос критически осмотрел свой наряд. Да-а-а! с оголёнными ягодицами даже голь перекатная, даже пьянь подзаборная не ходит! Нужна одёжка, какая никакая. Кальконис серьёзным тоном предложил сплести штаны из осота. Бальбад не обиделся. Сейчас он находился в таком положении, что мог рассмотреть любые, даже самые бредовые варианты.
  - Из осота нельзя, - грустно сказал кок, - меня тогда за лешего примут...
  - Лучше за лешего, - подал голос кузнец, - чем за юродивого!
  Так ничего и не придумав, решили провести ночь у костра, а завтра с новыми силами отправиться дальше. Первым уснул Бальбад, за ним - Кальконис. Милав долго ворочался на жёстком лапнике. Эх! Сюда бы накидки сестёр-берегинь! Жаль, что они сгинули в морской пучине...
  Сон с большим трудом одолел слезящиеся от солёной воды глаза. Уже засыпая, росомон увидел шевеление в недалёких кустах и удивился: какой непугливый зверь в земле верверов! Потом его веки сомкнулись. Милав так и не понял, что рядом с ними обретался вовсе не зверь. Разве может зверь иметь во взгляде столько ненависти и злобы?..
  
  
ГЛАВА 9:

Иржи Лежеч

  
[]
  
  Во сне Милав нашёл способ помочь бедняге Бальбаду. Едва проснувшись, он снял свою курточку, изготовленную из отлично выделанной кожи - подарок Таби Мрома. При активном содействии Калькониса, с помощью ножа и двух локтей прочных ниток, изготовил штаны для молодого кока. Так как портняжным навыкам кузнеца никто не обучал, то штаны получились довольно неказистыми, а в плане внешнего вида не шли ни в какое сравнение даже с оригинальными портами злыдня Переплута. Тем не менее, Бальбад подарку оказался несказанно рад. Он тут же примерил обновку и остался ею вполне доволен.
  Больше ничто не задерживало путешественников. Растоптав и залив остатки ночного костра, они тронулись в путь. Некоторое время брели наугад, выбирая менее заросшие места. В один из таких моментов Милав испытал странное чувство. Случилось это, когда он решил обогнуть старицу по кратчайшему пути, свернув влево. Он объяснил своё намерение шедшим за ним следом Кальконису и Бальбаду, после чего шагнул в намеченном направлении.
  Минуту ничего не происходило, а потом росомон почувствовал тревогу, будто сделал что-то не так. Не до конца разобравшись в новом для него чувстве, кузнец продолжил движение. Он прошёл не более десяти шагов, как в груди стало невыносимо жечь. Милав готов был поклясться, что его толкает кто-то невидимый, требуя вернуться на исходное место!
  Наверное, росомон выглядел в этот момент изумлённым и напуганным одновременно, потому что Кальконис тут же обратился к нему с вопросом:
  - Вы что-то почувствовали?
  - Да... - кусая губы, произнёс Милав.
  - Засада?
  - Нет... Не знаю...
  Росомон ощупал груд, и с громким криком "Ой!" отдёрнул руку. Потерянный Жезл оказался так сильно нагрет, что это чувствовалось сквозь нагрудную кожаную накидку! Сэр Лионель тоже потрогал Жезл и вопросительно посмотрел на кузнеца.
  - Вы можете это объяснить?
  Милав покачал головой.
  - Мне показалось, будто Жезл не хочет, чтобы я шёл в этом направлении...
  - Чего же проще! - встрял молодой матрос. - Давайте вернёмся к старице.
  - В сущности, что мы теряем? - спросил Кальконис.
  Недолго подумав, Милав согласился.
  Едва они повернули в обратную сторону, кузнец, рука которого лежала на Жезле, сразу почувствовал уменьшение жара. Ощущение неприятного давления невидимой руки на грудь пропало само собой. Они вернулись к старице. Здесь росомон начал кое-что понимать. Делая попытки шагать в разные стороны, он с помощью руки на Жезле смог определить единственное направление, при движении в котором непостижимый Жезл не нагревался, и ощущения настойчиво давящей на грудь руки не было.
  - Судя по блеску в ваших глазах, вы что-то поняли? - спросил Кальконис, не спускавший с росомона пытливого взора.
  - Не сочтите меня сумасшедшим, но я понял лишь одно: Жезл сам знает, в какую сторону нужно идти!
  - Не вижу в этом ничего невероятного, - заметил Бальбад, с независимым видом покусывающий травинку. - Вы нам говорили, что при падении в Источник Радости Золотая Середина - Тегбез, кажется, сама обнаружила вторую часть.
  - Да. Но в Источнике так мало места... - Милав выглядел растерянным.
  - Зато теперь у вас не одна часть, а две! Причём, самые сильные! - Не сдавался Бальбад. - Быть может, они каким-то образом чувствуют своего третьего собрата и пытаются вести вас в том направлении?
  - Для плута и пройдохи, у тебя слишком хорошо работают мозги! - Вместо ответа произнёс Милав, пристально глядя на молодого кока.
  - Вы можете в этом не сомневаться! - Бальбад с победным видом поддёрнул сползающие штаны - шедевр кузнечно-портняжного искусства.
  Разговор на этом закончился. Без труда определив угодное Жезлу направление, они сквозь бурелом стали пробираться в сторону невысоких гор. Ближе к полудню вышли на дорогу. По её ширине, укатанности и многочисленным свежим следам, определили: где-то поблизости находится большое поселение. При этом понятие "поблизости" было относительным. Крупная деревня или городище могли находиться, как в одном переходе от этого места, так и в десяти. Однако обилие свежих следов, невысохший конский помёт, мелкий мусор по обочинам указывали на то, что поселение где-то рядом. Оставалось определиться с направлением. Потерянный Жезл это направление указал.
  Пройдя вёрст пять, решили передохнуть. Расположились у обочины на коротком обрубыше бревна. Провизии у них не было, а разжигать костёр только для того, чтобы вскипятить воды в измятом до неузнаваемости котелке, никому не хотелось. Сидели на бревне молча, напряжённо думая каждый о своём. Прошло довольно много времени. Милав собирался уже подать команду двигаться дальше, когда Бальбад махнул рукой в ту сторону, откуда они пришли.
  - Лошади! - уверенно заявил он.
  Милав прислушался.
  - Не только лошади... - добавил он. - Скрип телег, удары бичей... Это...
  - Караван! - вскричал Кальконис.
  Бальбад нетерпеливо заёрзал.
  - А если это войсковой обоз? - с мрачным видом предположил он. - Не лучше ли нам спрятаться?..
  - Мы не будем прятаться. - Заявил Милав. - Мы не сделали ничего плохого, чтобы бояться встречи с людьми из торгового обоза.
  - Откуда вы знаете, что он торговый? - сморщился Бальбад.
  - Военный обоз никогда не двигается без передового охранения, - принялся объяснять Милав. - Если мы слышим обоз, но не видим воинов, значит, обоз мирный.
  - Не знаю, не знаю... - пробормотал Бальбад. - Может, всё-таки...
  - Не суетись! - поморщился Кальконис. - Пропустим караван и пристроимся позади него. Лучшего сопровождения трудно придумать!
  Обоз оказался огромным. Милав насчитал больше ста повозок, а конца им не было видно. Возницы спокойно проезжали мимо сидящих на бревне трёх оборванцев, не обращая на них внимания. Редкие воины из охраны обоза тоже не проявили к одиноким путникам особого интереса. Милав уже надеялся, что удастся осуществить предположение Калькониса пристроиться в хвосте обоза и таким образом без происшествий добраться до ближайшего городка, но в это время с ними поравнялся всадник. Был он одет изысканно, даже шикарно. (Милав уловил короткий вздох сэра Лионеля, любившего щегольнуть роскошным нарядом!) Всаднику на вид было не более тридцати лет. Высокий, статный, с красивым открытым лицом он мог с одинаковым успехом быть, как сыном обедневшего дворянина, отправившего отпрыска зарабатывать на хлеб насущный собственной шпагой, так и наследником неожиданно разбогатевшего купца-негоцианта, не доверявшего ведение дел посторонним лицам. Прекрасный скакун - таких росомону видеть не доводилось - горячился, разбивая передним правым копытом засохшую на дороге грязь. Оружие - длинная изогнутая сабля, два коротких кинжала за узким поясом - оказалось усыпано драгоценными камнями.
  Всадник с интересом посмотрел на живописную троицу. Милав решил, что если молодой купчишка позволит себе оскорбительные замечания по поводу их внешнего вида (особенно - в отношении штанов Бальбад), то росомон непременно свалит наглёныша в придорожную пыль вместе с его замечательной лошадью. Однако всадник, так и не произнеся ни слова, вдруг соскочил с коня и шагнул к молчаливым путешественникам. Милав с удивлением воззрился на незнакомца. Спешившийся всадник, как ни в чём не бывало, остановился напротив кузнеца.
  Указав изящным жестом на место рядом с Милавом, спросил:
  - Могу я сесть?
  - Садитесь, - пожал плечами кузнец.
  Незнакомец с улыбкой на лице опустился на бревно. При этом его левая рука, запахивающая полы длинного плаща, случайно коснулась руки росомона. Милав почувствовал мгновенный укол в сознание...
  
  ЗА ВУАЛЬЮ ЧУЖОГО ВОСПРИЯТИЯ:
  ИРЖИ ЛЕЖЕЧ, наследник негоцианта Джибы Лежеча.
  
  "...казался обескураженным.
  - Ваш отец с меня голову снимет, если узнает! - вскричал распорядитель.
  - Сколько человек нам пришлось оставить?
  - Три дюжины больных, не считая пяти умерших.
  - Сколько потребуется времени, чтобы заболевшие выздоровели?
  - Две-три полных луны...
  - Так долго ждать я не могу. Вы узнали, где можно нанять новых возниц?
  - Я всё утро бегал по городу. Если число заболевших не увеличится, то мы сможем двинуться в путь завтра утром.
  - Где разместили больных?
  - В заброшенном замке.
  - Кто будет за ними ухаживать?
  - Послушницы из храма Вельва.
  - Сколько ты им заплатил?
  - Видите ли... Послушницы не берут деньги за свои труды...
  - А на что они будут кормить несчастных?
  - Я...
  - Заплатишь по пять золотых за каждого заболевшего и оставишь три повозки с сукном, сушёной рыбой и виноградным вином!
  - Что вы! Это слишком большая плата за каких-то возниц!
  - Ты сделаешь так, как я сказал!
  - Да-да, конечно... Но ваш отец...
  - С отцом я поговорю сам! Иди.
  - Я сейчас же отправляюсь в храм Вельва..."
  
  ...Милав опустил руку на задрожавшее колено. Незнакомец, глядя на проезжающие мимо повозки, сказал:
  - Меня зовут Иржи Лежеч. Я сопровождаю этот обоз на правах доверенного лица. Могу я узнать ваше имя?
  - Росомон всегда произносит своё имя с гордостью. Я - Милав кузнец из вотчины Годомысла Удалого племени Рос. Это мой близкий друг Кальконис. А это Бальбад. Он моряк и ищет возможность вернуться домой.
  - Если я спрошу вас, куда вы держите путь, не будет ли это чрезмерным любопытством?
  - Мы идём туда же, куда движется ваш обоз. - Милав не собирался скрывать свои намерения.
  - В таком случае, я прошу воспользоваться любой проезжающей повозкой.
  Милав внимательно посмотрел на Иржи Лежеча.
  - Что стоит за вашим предложением? - спросил он. - Наш внешний вид красноречиво говорит, что у нас едва ли сыщется плата за проезд.
  - Дело не в плате. - Иржи Лежеч придвинулся к собеседнику. - На предыдущей стоянке мне пришлось оставить многих своих людей. Теперь в обозе не хватает воинов для охраны. Если моё предложение вас устроит, то я готов нанять вас. Что вы на это скажете?
  Милав задумался.
  - Пустынная дорога - неподходящее место для поиска охранников!
  - Я понимаю вас, но у меня нет выбора. За сегодняшнее утро слегли ещё трое воинов, а мой личный лекарь не может определить причину болезни. Я бы так не беспокоился, если бы впереди в одном дне пути не лежала низина, названная местными жителями Осиное Гнездо. Название само говорит за себя. Там ближе всего к ущелью, по которому при желании можно добраться до перевала Девяти Лун. Осиное Гнездо - излюбленное место для нападения на караваны. Ещё три дня назад я бы не вспомнил об этом, но теперь охрана обоза уменьшилась почти вдвое, и я вынужден позаботиться о безопасности доверенного мне груза.
  Информация была исчерпывающая. Милав и сам обратил внимание на недостаточное число вооружённых охранников для столь внушительного обоза. Прикосновение к руке Иржи Лежеча тоже принесло важные сведения. Росомон готов был принять предложение. Но сначала...
  - А вам не приходило в голову, что мы можем оказаться как раз из числа тех разбойников, что промышляют в Осином Гнезде? - Кузнец открыто посмотрел в глаза собеседнику.
  Иржи Лежеч на коварный вопрос кузнеца не обиделся.
  - Я умею разбираться в людях, - сказал он. - К тому же я не припомню случая, чтобы к горгузам примкнул хотя бы один росомон! Итак?
  - Мы согласны. - Ответил Милав после короткого совещания с Кальконисом и Бальбадом. - Но при одном условии.
  - Я слушаю.
  - Мы вправе уйти в любой момент без объяснения причин.
  - До ближайшего города вы уходить не собираетесь?
  - Если он лежит недалеко от побережья, то - нет.
  - Мы направляемся в порт Матчей. Там я оставлю груз и вернусь обратно.
  - Думаю, до порта нам по пути, - сказал Милав и внимательно посмотрел на Иржи Лежеча.
  
  
ГЛАВА 10:

Нападение

  
[]
  
  Их определили в центр обоза. Туда, где на нескольких телегах везли самые дорогие ткани и редкие пряности. Ближе к вечеру, когда все готовились к ночному привалу, подъехал Иржи Лежеч. Выглядел он удручённым.
  - Ещё семерых охранников из-за болезни пришлось положить на телеги, - отведя Милава в сторону, сообщил молодой негоциант. - Теперь в строю не более двух дюжин воинов. Это слишком мало для возможного боя у Осиного Гнезда. Я подумал, может, стоит вернуться?
  - Скажите, раньше подобное случалось?
  - Бывало, мы оставляли заболевших в пути, - задумался Иржи Лежеч, - но никогда не выпадало так, чтобы больше половины сопровождавших заболели в течение нескольких дней!
  - Другими словами, - предположил Милав, - кто-то намеренно лишает вас возможности защищаться?
  - Ну, что вы! - воскликнул Иржи Лежеч. - Воду мы везём с собой и едим только то, что готовят наши повара. Даже сено для лошадей мы не покупаем у чужих - только на своих станциях.
  - Тогда всё происходящее выглядит странно... - задумался Милав. - Давайте подождём до утра, а там решим, как быть.
  - Хорошо, - согласился Иржи Лежеч, - подождём до утра...
  Ночь прошла спокойно. После недолгой трапезы, которую разносили повара, с раннего утра готовившие еду на весь лагерь, Милав стал помогать молчаливому вознице укладывать на повозку нехитрый скарб - попоны, на которых они спали, медный котёл, перевидавший на своём веку десятки караванов, и прочую мелочь, без которой в дальней дороге обойтись никак нельзя.
  Возница, со вчерашнего дня не проронивший ни слова (кроме гортанного понукания лошадей-тяжеловозов), выглядел озабоченным. Это показалось Милаву странным, потому что завтрак был превосходным, а утро обещало долгий солнечный день. Росомон решил понаблюдать за возницей. Для этого пришлось попросить сэра Лионеля пересесть на другую повозку. Кальконис без лишних вопросов отправился вперёд, а Милав, выгадав удобный момент, оказался рядом с молчуном. Лошади были запряжены, вещи уложены. Далеко впереди раздался зычный голос - обоз тронулся.
  Оглядев на прощание место бивака, кузнец заметил оставленную возницей накидку. Не говоря ни слова, росомон спрыгнул с повозки, добежал до накидки, поднял её, чтобы передать владельцу. Сделав два шага, кузнец почувствовал привычное жжение в пальцах...
  
  ЗА ВУАЛЬЮ ЧУЖОГО ВОСПРИЯТИЯ:
  ШАЧИН, соглядатай гаргузов.
  
  "...в пиале пахучую жидкость.
  - Пей! Это самый лакомый напиток для настоящего гаргуза-кочевника.
  - Благодарю вас, хозяин! Я уже начал забывать его вкус...
  - Ничего, Шачин, скоро ты будешь сказочно богат! Сколько повозок в следующем караване?
  - Не менее двухсот.
  - Это славная добыча! Они пойдут той же дорогой?
  - Увы, нет. После того, как перевал Девяти Лун лишился своих стражей, всё больше смельчаков предпочитает перебираться через него теряя лошадей и проводников, чем спускаться в степи, где они могут потерять всё, включая собственную голову.
  - Ты говоришь, как владелец каравана.
  - Что поделать... Я столько лет прожил среди них...
  - Неужели они отважатся всем обозом идти через перевал Девяти Лун?
  - Нет, хозяин, горная тропа не для них, потому что такой груз, как у негоциантов, через скалы не переправить.
  - Да не тяни ты! Говори, какой дорогой они пойдут!
  - Вдоль побережья.
  - Через Осиное Гнездо?
  - Да.
  - Прекрасно!
  - Не спешите, господин, радоваться. Иржи Лежеч, хоть и молод, но очень умён и дальновиден. За семь лет он не потерял ни одного каравана. Готовясь к переходу, он предусмотрел всё.
  - Ты недооцениваешь меня, Шачин! Перед встречей с тобой, я долго думал, как наказать отца Иржи Лежеча - этого наглеца Джибу - за его несговорчивость, и нашёл выход. Теперь слушай внимательно. В этом флаконе жидкость с приятным запахом. Если вылить её в десятиведёрный казан, то на следующий день у половины вкусивших из него пищу появятся признаки лихорадки. Болезнь эта не смертельна, если не отягощена другими недугами. Ты сделаешь так, чтобы люди в обозе заболели накануне приезда в Рассит. В самом же городе вас будут ждать несколько десятков моих людей, которые как бы нехотя согласятся проводить караван до Матчея. В дне пути от конечного пункта - в Осином Гнезде - мы отобьём обоз, и по Сухому ущелью уведём его в укромное место. Чтобы обнаружить нас в горах Иржи Лежечу понадобится целая армия. Мы же за это время успеем дойти до предгорий перевала Девяти Лун!..
  - Хозяин, ваш план очень смелый, но люди Иржи Лежеча так просто не сдадутся.
  - Это не должно тебя волновать! Твоё дело - этот флакон. Ты понял?
  - Конечно, хозяин..."
  
  ...Милаву стоило большого труда сделать вид, будто ничего не произошло. Первым желанием росомона было накинуться на возницу и растерзать его. Но потом в голову кузнеца пришла другая мысль.
  Бросив накидку вознице, Милав сказал:
  - Я отлучусь ненадолго... по нужде...
  Возница молча кивнул. Кузнец, не спеша, вошёл в лес, но, отойдя на несколько шагов, опрометью кинулся вдоль дороги в ту сторону, где должен был находиться Иржи Лежеч. Сына владельца каравана росомон нашёл в хорошем расположении духа. Молодой негоциант расчёсывал гриву своего коня, о чём-то ласково беседуя с ним. Заметив росомона, позвал его:
  - У меня хорошие новости. За всю ночь - ни одного заболевшего!
  - Я рад, - ответил Милав. - Боюсь, мои новости не столь утешительны.
  - А что такое? - насторожился Иржи Лежеч.
  Милав рассказал обо всём услышанном, не обмолвившись при этом, откуда ему всё ведомо. Иржи Лежеч слушал молча, не перебивая. Когда Милав закончил, молодой негоциант сказал:
  - Ваши слова правдоподобны настолько, что, скорее всего, являются правдой. Но каким образом вы смогли об этом узнать... если только не стояли рядом с подосланным в качестве проводника гаргузом?
  - Я не был там, - заявил росомон. - Иначе, не стал бы вам этого говорить.
  - Возможно... - проговорил Иржи Лежеч и надолго задумался.
  Милав ему не мешал. Он поставил себя на место молодого негоцианта и попытался ответить на вопрос: поверил бы сам? Кузнец лукавить перед самим собой не стал. Он знал твёрдо - ни за что бы не поверил! Это была горькая правда, потому что предполагала выигрыш неведомого господина лживого возницы.
  - А как бы на моём месте поступили вы? - наконец, проговорил Иржи Лежеч.
  - Я бы не поверил...
  - Я не о том. Как бы вы смогли защитить обоз, зная о предстоящем нападении и имея для охраны менее половины воинов?
  - Вопрос непростой. Скорее всего, я поступил бы следующим образом...
  ...Милав отсутствовал недолго, и возница ничего не успел заподозрить.
  До Осиного Гнезда оставалось всего ничего. У Милава было не так много времени, чтобы переговорить с Кальконисом, едущим впереди и Бальбадом, едущим позади него. Так до конца и не поняв, поверил ему Иржи Лежеч или нет, Милав продумал собственный план обороны. Защищать весь обоз он не собирался, но то, что приспешникам гаргузов в предстоящем бою будет несладко, - в этом Милав ни секунды не сомневался.
  Напряжение росло до того момента, пока гигантская змея обоза не втянулась в низину, метко названную Осиным Гнездом. Место оказалось примечательным во всех отношениях. Дорога здесь становилась такой широкой, что по ней можно было ехать по пять-шесть телег в ряд. Вместе с тем, до ближайших деревьев было так далеко, что ни одна повозка не смогла бы укрыться в них, если бы с противоположной стороны - от серых угрюмых скал вылетела ватага разбойников. Широкая дорога позволяла организовать круговую оборону, но это было всего лишь отсрочкой неизбежного конца.
  Всё это Милав знал со слов Иржи Лежеча, не один раз пересекавшего Осиное Гнездо. Росомон предложил, едва обоз окажется в низине, перестроить повозки в четыре ряда, сосредоточив по краям самых преданных людей, а в центре оставить тех, кого наняли в Россите. Когда Милав увидел, что обоз перестраивается, он вздохнул с облегчением - Иржи Лежеч ему поверил!
  Прошло немного времени и повозка, в которой сидели Милав и замаскировавшийся под погонщика гаргуз Шачин, поравнялась с повозкой Калькониса. Почти в это же время за Кальконисом показался и Бальбад, о чём-то увлечённо беседующий с возницей, также нанятом в Россите. Получалось, что Милав и молчун Шачин оказались крайними в той колонне, которая была ближе всего к горному ущелью.
  Беседа росомона с Иржи Лежечем закончилась тем, что молодой негоциант обещал подумать над словами кузнеца. Если он сочтёт их правдой, то командой для пленения шпионов-гаргузов будет звук Сборного рога. Если же сигнал не прозвучит, то всё должно оставаться, как есть.
  Милав проверил Поющий Посох - легко ли вынимается из чехла, прикоснулся к Жезлу - устраивает ли его направление движения обоза, украдкой бросил взгляд на соседа - не заподозрил ли чего гаргуз? Шачин вёл себя спокойно, хотя намётанный глаз росомона заметил нервозность в поведении возницы. Последнее наблюдение укрепило Милава в мысли, что Шачин чего-то ждёт.
  Обоз пересёк большую часть Осиного Гнезда, когда неожиданно спокойный воздух низины прорезал резкий и громкий звук Сборного рога. Через миг вокруг творилось невообразимое. Верные Иржи Лежечу люди накинулись на возниц, нанятых в Россите. Они сделали это так быстро, а главное - совершенно неожиданно для последних, что мало кто из шпионов смог избежать участи быть упакованным в грубую холстину, и со связанными руками и ногами оказаться в собственной повозке. Те немногие, которые смогли избежать этой участи, бросились в сторону ущелья, навстречу целой лавине из полуголых тел - степных терликов (хитроумные гаргузы всегда использовали их в качестве отвлекающего манёвра). Однако добежать до них шпионам не удалось - две или три дюжины стрел никому из них не дали счастливого шанса.
  Бесславного конца подосланных гаргузов Милав не видел. Рядом с ним сидел опасный противник, при первом же звуке рога понявший, что случилось и попытавшийся незаметно улизнуть. Однако кузнец был начеку. Едва Шачин сделал попытку сигануть под колёса, как пальцы кузнеца железным обручем сдавили гаргузу горло.
  - Куда спешишь?
  Через минуту связанный Шачин, с полным ртом колючей соломы, дрыгал ногами позади росомона. Милав спрыгнул на землю, оглянулся. Кальконис управился со своим возницей и теперь занимался тем, что экипировался на скорую руку (в повозке находилась не только первоклассная парусина, но и несколько комплектов дорогого подарочного оружия). Милав успел усмехнуться тому, что сэр Лионель выбирает оружие, ориентируясь исключительно на его красоту, нежели на удобство и эффективность в ближнем бою.
  Зато у Бальбада дела шли неважно. Его возница - крепыш невысокого роста - успел спрыгнуть с повозки, приложить на прощание молодого матроса пяткой в нос и в данный момент самозабвенно удирал по открытому пространству. Милав посчитал его спасшимся, но тут в руке рассвирепевшего кока появилась знакомая праща. В воздухе просвистел камень, и гаргуз с разбегу ткнулся носом в пыль.
  "Молодец, Бальбад!" - успел подумать Милав. Дальше ему стало не до наблюдений за коком-шалопаем, потому что в двадцати шагах от себя он увидел орущую на десятки голосов толпу степных терликов.
  Руку вниз, знакомое движение пальцев, раскрывающих Поющий Сэйен, и вот Милав начинает подстригать полуголую поросль, налетевшую на него, словно порыв ветра. Боковым зрением росомон видит, что ещё около двадцати воинов оказались впереди телег и приняли на себя основную часть нападавших. Калькониса среди них нет, потому что сэр Лионель в это время длинной шпагой отражает нападение нескольких гаргузов-шпионов, прорывающихся из глубины обоза к своим. Бальбада Милав не видит, но по свистящему звуку проносящихся в воздухе камней догадывается - матрос занялся методичным выбиванием наиболее опасных "выскочек". А дальше кузнец перестал что-либо замечать вокруг, потому что степные терлики повалили сплошной стеной и приходилось быть очень осторожным, чтобы не повторить ошибку, имевшую место на "Ангеле-хранителе".
  Сколько длился бой, Милав сказать не мог. Он вращал вокруг себя Поющий Сэйен с такой частотой, что издали казался оседлавшим огненное колесо. Терлики отлетали не по одному, а целыми группами, однако меньше их не становилось. В какой-то момент Милав обратил внимание, что линия боя изменилась. Охрана обоза втянулась за первый ряд повозок и под их защитой, а так же при поддержке верных возниц, осыпает нападавших стрелами, копьями, дротиками, метательными топорами. Один Милав, как встал в пяти шагах от своей повозки, так и не сделал назад ни шагу. Однако с каждой, истекающей в предсмертной агонии минутой, росомон понимал: долго так продолжаться не может. Посох, беспрерывно отражавший десятки смертельных выпадов, никак не мог впасть в эйфорическое состояние боевой песни, а без этого на победу рассчитывать было нельзя.
  Кузнец начал подумывать о том, не последовать ли ему примеру охраны обоза, когда почувствовал внутри себя странное раздвоение. Вначале он не придал этому значения. Руки продолжали делать свою работу, не подпуская никого ближе полусажени, голова оставалась ясной, успевая анализировать происходящее. Тем не менее, с росомоном что-то происходило. Кузнец ещё не знал, плохое это или хорошее, но сопротивляться странному чувству не стал. Спустя минуту, он с удивлением понял, что атакует степных терликов не только Поющим Посохом, но и копытами, попеременно взбрыкивая задними ногами, а затем прикладывая самых ретивых врагов передними костными наростами! Милав делал это так быстро, что одного и того же терлика успевал сначала оглушить Посохом, потом приложить передним копытом, а затем так лягнуть задними ногами, что несчастный собственным телом проделывал зияющую брешь в толпе нападавших. Обезумевшие от увиденного степные терлики дрогнули. Сначала они пытались удержаться на месте, не предпринимая попыток пробиться к обозу. Но натиск росомона всё увеличивался. Настала минута, когда враги, бросая раненых, оружие и теряя от страха голову, обратились в бегство.
  Кузнец их преследовал до того момента, пока не почувствовал, что его руки (именно руки, а не копыта коня-тяжеловоза!) больше не в силах сделать ни одного движения. Впрочем, в этом уже не было нужды - росомон оказался один в кольце тел, разбросанных на десятки шагов вокруг. Кто-то из терликов стонал, кто-то плакал, кто-то взывал к своим богам. Но ни один из них не попытался встать, чтобы продолжить сумасшедший бой.
  Росомон опустил руки и услышал знакомый голос:
  - Уважаемый Милав! Вы живы?..
  
  
ГЛАВА 11:

Эрешкигаль

  
[]
  
  Кальконис приблизился, с опаской посмотрел на кузнеца.
  - Вы поняли, что с вами произошло?
  - Едва ли... - с трудом выдавил из себя Милав. - Мне было не до этого...
  - Если ваши изменения заметил я, то их могли видеть и другие, - Кальконис понизил голос. - Например, вон те трое крепышей из охраны Иржи Лежеча, которые решительным шагом направляются к нам. Может, дадим дёру пока не поздно?
  - У меня не хватит сил добежать до леса, - вздохнул кузнец. - Да и Бальбада я нигде не вижу. Некрасиво оставлять его здесь в одиночестве...
  - Дрянной мальчишка! - проворчал Кальконис. - Вечно он задерживает нас!
  Трое крепких мужчин, со следами недавнего боя на лице и одежде, остановились в нескольких шагах от Милава и Калькониса. С опаской поглядывая на Поющий Сэйен, который росомон продолжал сжимать в опущенных руках, один из воинов проговорил:
  - Иржи Лежеч желает с вами поговорить. Безотлагательно.
  - Я пойду с ним! - убирая шпагу в ножны, заявил сэр Лионель.
  - Молодой хозяин просил прийти только его.
  Кальконис насупился, демонстративно сжимая эфес шпаги.
  - Мы пойдем вместе, - твёрдо сказал он. - Вдвоём!
  - А почему вдвоём? - вклинился в разговор молодой задорный голос. - Мы пойдём втроём! Или... или не пойдёт никто! - Появившийся неизвестно откуда Бальбад победно посмотрел на трёх воинов.
  Милав в разговоре не участвовал. Недавняя схватка его так измотала, что он не мог себе позволить тратить силы на пустую перебранку. Воины, недолго посовещавшись, повели троицу в центр обоза - туда, где происходила непонятная активность. Милав тупо следовал за ними, почти не понимая, куда и зачем его ведут. Пару раз на него накатывало головокружение, и тогда его поступь становилась неуверенной.
  Кальконис, шедший за кузнецом следом, с тревогой спросил:
  - Вы не ранены?
  - Вроде нет... - тяжело ворочая языком, отозвался Милав. - Это усталость... это пройдёт...
  Иржи Лежеч встретил их радостными объятиями.
  - Я не ошибся в вас! Хотя не мог предположить, что один человек в состоянии повергнуть в бегство целую орду степных терликов!
  - Я... был... не один... - с трудом ответил росомон.
  Круги перед глазами стали сливаться в бесконечную цветную спираль. Милав почти не слышал молодого негоцианта. Лицо Иржи Лежеча то накатывалось большим бледным пятно, то растворялось в сером мареве дрожащего воздуха.
  - К чему ложная скромность! - вскричал молодой негоциант. - Вы спасли весь обоз! Я желаю отблагодарить вас. Просите, чего хотите! В семье Лежечей добро не забывают! Мне не хотелось бы вас оскорбить, но ваше платье... Оно сильно пострадало в путешествии.
  - Спасибо... - выдохнул Милав. - Но мне... ничего не нужно... Если только сэр Лионель...
  Кальконис сделал полшага вперёд.
  - Одежда, которую мне дали в остроге Выпь, достаточно прочна. К тому же в ней нас узнает любой росомон. Спасибо за предложение, но мне тоже ничего не нужно.
  Иржи Лежеч выглядел удивлённым.
  Чтобы сгладить неприятное впечатление от двойного отказа, Милав сказал:
  - Бальбад больше всех нуждается в хорошем платье. Подберите ему что-нибудь...
  Иржи Лежеч широко улыбнулся.
  - Мы оденем его, как родовитого грандэга! Эй, Варрагил, дай-ка нашему молодому гостю самое лучшее платье!
  Сконфуженный матрос ушёл вместе с Варрагилом. Иржи Лежеч ещё раз посмотрел на стоящих перед ним Милава и Калькониса, негромко произнёс:
  - Вы можете не смущаться того, что произошло во время боя. Я принимаю людей такими, какие они есть. Даже если это шокирует всех окружающих... Прошлым летом я имел удовольствие общаться с суккубой-демоницей. С тех пор ни одна земная женщина не имеет надо мной власти. - Иржи Лежеч мечтательно закрыл глаза, а когда открыл их, то с тревогой проговорил: - Я вижу, вы бледны! Вас не ранили?..
  - Нет... я устал... Сильно устал...
  - Парадный паланкин для моего гостя! Живо!
  В ожидании крытых носилок, Милав прислонился к ближайшей повозке и тихо сказал стоящему рядом Кальконису:
  - Ни в коем случае не оставляйте меня одного!.. И всё время проверяйте Жезл на моей груди... Не хотелось бы потом возвращаться...
  - Я всё сделаю, уважаемый Милав, вы можете быть спокойным!
  - Конечно, сэр Лионель, конечно... - сухими губами проговорил Милав. - А теперь спать... спать... спать...
  
  Он проснулся ранним утром следующего дня. Обоз давно находился в пути - всем хотелось до наступления темноты попасть в город-порт Матчей. Иржи Лежеч не боялся повторного нападения степных терликов. Даже если бы все гаргузы с окрестных гор собрались в Осином Гнезде, то кочевники не осмелились бы ещё раз напасть на обоз, защищать который вызвался человек-демон! Дело было в другом. Среди охраны и верных возниц имелись убитые и тяжело раненые. Первых требовалось в ближайший день предать земле, а вторые нуждались в срочной лекарской помощи. Но было ещё одно обстоятельство, требовавшее скорейшего прибытия в город. Около трёх дюжин пленённых возниц-гаргузов и степных терликов представляли собой грозную силу, способную доставить множество неприятностей. Поэтому большинство стражников оказались задействованы на бессменной охране злодеев.
  Обо всём этом Милав узнал от словоохотливого Бальбада, второй день щеголявшего в шикарном наряде. После многочасового сна, росомон почувствовал себя хорошо отдохнувшим и бодрым настолько, что тут же покинул мягкие подушки паланкина. Иржи Лежеч просил его воспользоваться крытыми носилками на всём оставшемся пути до города, но Милав поблагодарил радушного хозяина и присоединился к Кальконису и Бальбаду, шагавшим недалеко от молодого негоцианта.
  Сэр Лионель тут же отчитался, что ни вечером, ни ночью к кузнецу никто не приближался. Жезл вёл себя спокойно, значит, город Матчей его каким-то образом устраивает. Бальбад не преминул похвастаться Милаву, как героически он не смыкал глаз всю ночь напролёт, охраняя драгоценный сон росомона. Кузнец не очень-то поверил коку-болтуну, но разоблачать его не стал.
  Когда солнце нехотя сползло за верхушки старых, изъеденных ветрами и временем горных вершин, вдалеке показался город. Матчей оказался крупным портом, куда стекались товары со всего побережья. Множество кораблей теснились в гавани, устремляя в красно-розовое небо десятки мачт. Бальбад, едва заметив лениво полоскавшиеся в безветрии паруса, стал непроизвольно ускорять шаг. Сначала Милав его сдерживал, а потом, не без просьбы Калькониса, отпустил молодого матроса в порт, условившись встретиться с ним на крупнейшем в городе постоялом дворе под названием "Холёная принцесса". (Именно там предполагал появиться Иржи Лежеч после завершения всех формальностей по размещению на складах товаров своего отца.) Бальбад рванул в порт напрямую через тинные старицы и прошлогодние буреломы.
  Кальконис с грустью посмотрел ему вслед:
  - Похоже, мы опять остаёмся одни...
  - Бросьте, сэр Лионель, парень обещал вернуться и сдержит своё слово.
  - Я не о том, - задумчиво добавил Кальконис. - Он придёт на постоялый двор, чтобы попрощаться с нами...
  - Разве вы не догадывались об этом с самого начала?
  - Догадывался... - вздохнул Кальконис, - но всё равно... немного жаль...
  - Что-то вы стали в конце пути слишком задумчивы, - внимательно глядя на Калькониса, сказал Милав. - Взбодритесь, сэр Лионель! Мы недалеко от владений росомонов, а спокойное поведение Потерянного Жезла говорит, что третья, заключительная его часть где-то здесь!
  - Я всё понимаю, уважаемый Милав, но мне отчего-то грустно. Предчувствие у меня нехорошее...
  - Вы меня пугаете! - воскликнул кузнец. - Мы внутри города. Что с нами может случиться?..
  - Не знаю, но предчувствие меня никогда не обманывало...
  Милав вдруг сделался совершенно серьёзным. Понизив голос, он сказал:
  - С этой минуты мы будем в десять раз внимательнее и осторожнее. Вы правы в одном: мы настолько приблизились к разгадке тайны Потерянного Жезла, что кому-то это может очень сильно не понравиться.
  - Вот и я о том же...
  
  Они выбрали стол в самом конце огромного зала. От обилия вкусных запахов Милава и Калькониса слегка поташнивало. Заказав жареного гуся, фаршированного чёрным рисом, а также баклагу рейнского вина, путешественники стали ожидать заказ. Чтобы скоротать время, принялись следить за разномастной публикой. Из своего тёмного закутка им оказался хорошо виден весь зал, в то время как их самих было очень трудно заметить. Беглый осмотр принёс успокоение - никто за ними не следил, никто не набивался в собутыльники, без разрешения подсаживаясь за стол. Принесли еду и три пустых серебряных кубка очень тонкой работы. Отрывая от гусиной тушки истекающую жиром ногу, Милав удивлённо спросил у хозяина:
  - Почему ты принёс три кубка? Нас же двое.
  - Господин у двери очень просил об этом, сказав, что он - ваш большой друг.
  Кальконис и Милав одновременно посмотрели в сторону входной двери. Стол возле неё оказался пуст...
  Милав перевёл тяжёлый взгляд на хозяина, глухо спросил:
  - Так кто хотел выпить вместе с нами?
  Хозяин затрясся всеми складками необъятного живота.
  - Простите... я не знал... Он представился вашим другом!..
  - Он не сказал, кто его послал?
  - Нет, но он сказал, что вы не откажетесь выпить с лучшим слухачом Годомысла Удалого...
  - Что!
  Милаву подумал, что ослышался.
  - Ты ничего не напутал?.. - спросил он хриплым голосом.
  - Как можно! Я много слышал о Годомысле Удалом!
  - Куда же пропал его лучший слухач?
  - Я не могу уследить за всеми гостями... Вы мне позволите уйти - меня ждут на кухне!
  - Иди, - буркнул Милав. Хозяин повернулся, сделал два торопливых шажка и замер, когда в его спину упёрся колючий вопрос росомона: - Как выглядел этот человек?
  - Крепкий. Высокий. Сапоги почти новые, - медленно поворачиваясь, заговорил хозяин. - Плащ в пыли, наверное, давно в дороге. Оружие хорошее - росской работы. На лбу длинный сабельный шрам... Так я... пойду?..
  - Иди! И спасибо за гуся - превосходный вкус! - Милав продолжал буравить хозяина внимательным взглядом голубых глаз.
  Хозяин грациозно вильнул медвежьей талией и поплыл в сторону огромного очага, на котором жарилась новая порция гусей. Милав отодвинул еду, посмотрел на Калькониса. Сэр Лионель согласно кивнул головой.
  - Я думаю, стоит поближе взглянуть на таинственного росомона, который просит о встрече и тут же исчезает, - сказал он.
  - Идёмте. - Кузнец поднялся. - Гуся мы доедим, когда вернёмся.
  - Согласен. - Кальконис тоже встал. - Только я пойду первым.
  - Почему?
  - У вас Жезл. Если они ищут именно его, то церемониться не станут.
  - Вы правы. Я пойду вторым...
  На улице было темно. Немногочисленные факелы рассеивали тьму только у самого входа, а дальше лежал сплошной мрак, и в этом мраке кто-то двигался. Людей поблизости оказалось немного: два конюха, готовивших почтовую тройку к следующему перегону, вояка, перебравший хмельного и теперь подыскивающий себе мягкий ночлег, да безногий калека, жутким обрубком застывший недалеко от входа. Человека со шрамом среди них не было.
  Милав с Кальконисом постояли на низком крыльце, вглядываясь в темноту.
  - Слева от нас, на углу дома кто-то стоит... - шёпотом предупредил Милав.
  - Вижу, - отозвался Кальконис. - Застывшая тень не производит впечатления здоровяка-росомона, о котором говорил хозяин.
  - С ростом он мог ошибиться.
  - Мог... - согласился Кальконис. - Предлагаю не гадать, а расспросить молчаливую тень.
  - Каким образом?
  - Вы останетесь на месте, а я сделаю вид, будто оправился до ветра. Сам же подойду к нему сзади.
  - А если их двое или больше?.. - с сомнением спросил Милав.
  - Мои ноги при мне, и они способны достаточно быстро уносить от опасности бренное тело! - Кальконис сверкнул в темноте белыми зубами.
  - Ваш план не очень...
  - Предложите свой.
  - Если б он был! - вздохнул Милав. - Ладно, идите, только осторожно!
  Кальконис решительно направился в противоположную от затаившейся тени сторону. Прошла минута, другая. По предположению Милава, Кальконис уже должен был обогнуть постоялый двор и зайти к наблюдателю с тыла. Росомон обострил слух и... услышал сдавленный стон. Вслед за этим тень метнулась за угол, раздались частые удары. Росомон рванулся с места.
  Он вылетел за угол в тот момент, когда Кальконис уже лежал на земле. Рядом с ним в позе дохлых тараканов застыли две особи, чем-то напомнившие Милаву полуголых степных терликов. Ещё две тени пытались добраться до горла сэра Лионеля, и Милав не стал медлить. Приложив ближайшего кулаком-наковальней, он схватил второго и потащил на себя. Тень заверещала, рванулась. Кузнец почувствовал знакомые колики в пальцах...
  
  ЗА ВУАЛЬЮ ЧУЖОГО ВОСПРИЯТИЯ:
  УСУДУБ, степной терлик - хранитель постели Госпожи.
  
  "...скрип по всему подземелью.
  - Как ты его находишь? - спросила Эрешкигаль.
  - Скользкий, наглый и противный. - С поклоном ответил Усудуб.
  - Разумеется! - усмехнулась Госпожа, - ведь он злыдень. Это люди его прозвали Переплутом, а на самом деле он коварнее даже меня - Тёмной Госпожи и возлюбленной самого Нергала!
  - Переплут хитёр. Он хочет вашими руками расправиться с неугодным ему человечишкой!
  - Ты не прав, мой сладкий, злыднем движет не только слепая месть, он хочет выслужиться перед непобедимым Нергалом, чтобы тот забрал его с острова Ирия-Вирия и сделал хилгаком.
  - Неужели он принёс такие важные вести, что смеет надеяться на звание хилгака!
  - Его вести меня обрадовали и насторожили одновременно. Он сказал, что росомон обладает вещью, украденной из цитадели Нергала. Это радостная весть. Но печально то, что мой возлюбленный Нергал не имеет власти по эту сторону Великой Водной Глади. Он может надеяться только на меня!
  - И что вы собираетесь сделать, моя Госпожа!
  - Я собираюсь вернуть Нергалу то, что он вместе с Аваддоном разыскивал все последние столетия! Для этого мне нужно знать о людишках всё! Сколько их?
  - Если Переплут ничего не напутал, то их трое.
  - Трое? Всего-то!
  - Я должен их убить?
  - Нет. Проследи за ними, а я займусь своей низкорослой, но убийственной армией..."
  
  
  
ГЛАВА 12:

Ключ к Потерянному Жезлу

  
[]
  
  Кальконис зашевелился, привстал. Росомон отшвырнул от себя мохнатую накидку - всё, что осталось в руках от нырнувшего в темноту Усудуба.
  - Вы как, сэр Лионель? - Милав помог Кальконису подняться.
  - Вроде ничего... Ой! - Громко охнул Кальконис, когда кузнец решил ощупать его голову. - Чем это меня?..
  - Оглоблей, а может и чем другим! - Росомон повёл едва стоящего на ногах Калькониса на освещённое место.
  Умыв лицо в деревянной кадушке с дождевой водой, Кальконис, продолжая придерживаться за руку кузнеца, прошёл за свой столик в дальнем углу зала. За их отсутствие здесь ничего не произошло, если не считать появления Бальбада, о возможном приходе которого предупредили хозяина заранее. Молодой матрос выглядел настолько счастливым, что не заметил растрёпанного вида сэра Лионеля.
  - Я вам сейчас такое расскажу! - захлёбываясь от нетерпения, заговорил кок. - От таких новостей вы попадаете на пол!
  - Не надо на пол... - скривился Кальконис. - Я только что оттуда...
  Бальбад, не заметив грустной иронии сэра Лионеля, продолжил с прежним воодушевлением:
  - Помните Ушастого Чуга - капитана "Пляшущего дронга"?
  - Этот тот, с кем мы по твоей версии отправились на дно морское кормить рыб? - ехидно прищурился Милав.
  - Именно! - с восторгом воскликнул Бальбад. - Так вот, Ушастый Чуг - жив!
  - Парень, а ты, случаем, не перегрелся у очага? - Кальконис больше не гладил огромную шишку на затылке. - Ты же сам говорил, что он утонул в районе какой-то там Бушующей Гряды?
  - Говорил... - смутился Бальбад. - И оказался не прав! Потому что "Пляшущему дронгу" удалось добраться на остатках парусов до этого порта!
  - Так он здесь?
  - Конечно! - светился восторгом Бальбад. - Я так рад! Так рад!
  - А чему ты радуешься? - не понял Кальконис. Его собственный затылок интересовал сэра Лионеля гораздо больше, чем все капитаны вместе взятые.
  - Да вы что?! - изумился молодой матрос. - Порт приписки "Пляшущего дронга" - Датхэм. Мой родной город!
  - Я-я-ясно... - протянул Кальконис. - Выходит, ты возвращаешься домой?
  - Не завтра, конечно! Нужно ещё грот-мачту поставить, стеньги...
  - Постой, постой, - замахал руками Кальконис. - Нам эти подробности ни к чему. Так ты уходишь от нас?
  - Ну... я обещал помочь в ремонте, - сконфуженно проговорил матрос, - да и вообще...
  - Не оправдывайся, Бальбад, - Милав похлопал кока по плечу. - Сэр Лионель тебя так подробно расспрашивает, потому что мы уходим из города рано утром.
  - И мы... никогда не увидимся! - Глаза молодого матроса наполнились влагой.
  - Кто знает, Бальбад, кто знает... - в задумчивости проговорил Милав.
  Он украдкой запустил правую руку в свой пояс, долго шарил по кармашкам, потом осторожно высыпал перед изумлённым Бальбадом горсть драгоценных камней.
  - Бери, парень, - сказал кузнец. - Мы с сэром Лионелем почти пришли. Завтрашний день всё решит. Если нам сказочно повезёт, то драгоценности нам не понадобятся. Ну, а если не повезёт... то они, тем более, не пригодятся. Тебе же этого хватит, чтобы купить небольшой корабль и самому стать капитаном! Ведь ты всегда этого хотел?
  - Хотел... - глухо произнёс Бальбад. - Но разве я заслужил такой подарок?..
  - Ты выжил и остался человеком... Разве этого мало?
  - Да я...
  - Бери, Бальбад. Сэр Лионель не против. Ведь так? - Кузнец взглянул на опечаленного разлукой Калькониса.
  - Так, уважаемый Милав!
  - Вот видишь, Бальбад. Сгребай всё это в свой шикарный, но пустой кошель и будем прощаться. Ты хоть болтун, враль, нудень, придира и трус порядочный, но всё же ты славный малый!
  ...После ухода молодого матроса Кальконис совсем скис. Его не развеселил даже приход Иржи Лежеча с целой горой подарков - новый изящный нагрудник для росомона, изумительной работы шпага для Калькониса и ещё ворох всяких безделушек. Молодой негоциант предложил Милаву редкую в этих краях должность хранителя каравана со сказочной оплатой, но росомон наотрез отказался, сославшись на неотложность предстоящих дел. Иржи Лежеч не обиделся, сказав, что в любой день и час будет счастлив видеть росомона и его друга у себя в поместье. На том и расстались.
  
  ...Птицы только-только зачинали утренние песни, а Милав с Кальконисом уже были в дороге. За ночь сэр Лионель хорошо отдохнул, ранний завтрак оказался питателен и вкусен, небо не предвещало непогоды. Кальконис заметно повеселел. Он размеренно шагал за Милавом, любуясь окрестными холмами, густо поросшими смешанным лесом. Разлитая во влажном воздухе утренняя нега, действовала на него усыпляюще. Однако не настолько, чтобы не заметить напуганных чем-то птиц, взлетевших по правую руку, или не обратить внимания на сломанные травинки, на которых почти не было росы, а значит, кто-то прошёл здесь незадолго до них. Милав тоже всё это подмечал, как и то, что Жезл ведёт себя как-то странно: он будто беспокойно ворочается в кожаных петлях, устремляясь вперёд. Росомон с удивлением обнаружил, что почти бежит - с такой силой Потерянный Жезл тянул его по смутно угадывающейся тропинке!
  С трудом поспевающий за кузнецом Кальконис, предположил:
  - Судя по нетерпению Жезла, мы почти на месте?
  - Вроде того. Только я не вижу вокруг ничего, кроме деревьев.
  - А что за просвет вон там? - Кальконис показал рукой.
  - Именно туда Жезл меня и тянет!
  Милав перешёл на лёгкий бег. Сердце росомона забилось учащённо, но не от нагрузки, а оттого, что только сейчас кузнец смог до конца осознать слова сноуправительницы Эливагары: "...находясь в мире твоих снов, я видела, чего ты хочешь больше всего на свете. К сожалению, исполнить это не в моей власти, но в моих силах направить тебя туда, где ты сможешь осуществить задуманное... Если ты хочешь воплотить в жизнь то, чего жаждет твоё сердце, ты должен найти Жезл Исчезающей Силы...".
  Неожиданно росомон оказался на вершине холма. Деревьев в этом месте не было. Здесь даже трава не росла, очерчивая изумрудным ковром ограниченное пространство. В центре выбеленной солнцем площадки возвышался полуразрушенный временем столб, на вершину которого вела узенькая, почти истёртая до основания витая каменная лестница.
  Милав с удивлением огляделся по сторонам. Когда-то давным-давно здесь с четырёх сторон стояли высокие каменные башни, служившие надёжной охраной для центрального столба. Но теперь от одной из них остался лишь замшелый остов, от двух других - двухаршинное нагромождение изъеденных ветром камней. Только последняя, четвёртая башня, презирая минувшие тысячелетия и глумясь над всёсокрушающими дождём, морозом и ветром, вглядывалась в сторону гор растрескавшимися бойницами-глазами. Она выглядела такой старой, что на неё было боязно смотреть: вдруг вещественные флюиды человеческого взора с недопустимой силой ударятся о древнюю кладку, и обрушат всю башню...
  Удручённый открывшимся видом Кальконис тихо спросил:
  - Мы уже пришли? Это здесь?..
  Милав не ответил. Обежав вокруг каждой из четырёх башен, он с риском для жизни взобрался по остаткам ступенек на вершину центральной колонны, а потом медленно спустился на землю. Выглядел он разочарованным и подавленным.
  - Где же Соддис - Пята Потерянного Жезла?... - спросил сэр Лионель.
  И опять Милав промолчал. Он прислушивался к Жезлу на своей груди, но ничего, кроме сосущей пустоты внутри себя не чувствовал. А Кальконис ждал ответа... Тогда Милав зарычал как раненый зверь и бросился к центральному столбу. Гнев душил росомона. Отрастив вместо рук наковальни, кузнец с яростью обрушился на ни в чём не повинный камень. Столб жалобно гудел, наверное, призывая росомона одуматься, но Милав ничего не слышал. Он крошил камень, отбивая от колонны целые куски. Опомнился лишь тогда, когда его руки вновь стали руками, а боль в разбитых в кровь пальцах отрезвила росомона. Милав, едва не плача, упал на колонну, обхватив её руками.
  - Где?! - вопрошал он, глотая слёзы, - Где обещанный тобой, Эливагара, Жезл Исчезающей Силы?! Ответь мне, проклятая колдунья!..
  Но Эливагара не откликнулась. Вместо неё заговорило собственное тело росомона. Когда в кончиках пальцев появилось знакомое жжение, Милав широко распахнул глаза, стремясь поскорее увидеть...
  
   ЗА ВУАЛЬЮ ЧУЖОГО ВОСПРИЯТИЯ:
  ОЛЧИГОТ, Хранитель Знаний Ка-Нехта.
  
  "...- О, достойнейший среди равных! Мы закончили Ключ, запирающий Жезл на эоны лет! В последний раз яви миру третью часть творения Отторгнутых!
  - Я иду... - Олчигот с трудом поднялся, при этом нефритовый трон Хранителя Знаний заскулил, заплакал. Олчигот вздохнул: - Плач о живых, а не о тех, кто уже давно породнился с Великой Пустотой...
  Ключ Олчиготу понравился. Такой идеально-ровной колонны он ещё не видел.
  - Вы превзошли самого себя! - Хранитель Знаний Ка-Нехта подарил Старшему Зодчему ласковую улыбку.
  - О, достойнейший среди равных! Мы знали, что воплощаем в камне последнее назидание Неизречённого. Мы очень старались...
  - Я вижу, Старший Зодчий. - Олчигот прикоснулся к тёплому камню. - Сколько простоит Ключ?
  - Будут рождаться и умирать люди. Будут рождаться и умирать города. Будут рождаться и умирать целые народы, а Ключ к Потерянному Жезлу будет по-прежнему хранить свою тайну!
  - Я верю тебе. - Олчигот медленно подошёл к постаменту, на который через минуту водрузят Ключ, и дрожащей рукой опустил в специальное углубление третью часть Жезла Исчезающей Силы - Соддис. Закрыв глаза, нараспев проговорил: - Пята, олицетворяющая Силу Потерянного Жезла, стань пятой каменному истукану, встающему на стражу у времени. Ты будешь пребывать в покое бесчисленное количество лет, пока собранные воедино две первые части - Гугбас и Тегбез не вонзятся в бутон-вершину, и тогда искра жизни растопит твёрдый камень, словно воск свечной, чтобы навеки соединить разорванное в целое и исполнить волю того, кто совершил небывалое! Да будет так!.."
  
  ...Милава отбросило от колонны. Не понимая, что происходит, кузнец выпрямился во весь рост и шагнул в сторону сэра Лионеля. Кальконис открывал и закрывал рот, но слов Милав не слышал. С росомоном творилось что-то странное: тело подбрасывало, как в лихорадке, а по груди били огромными молотами. Лишь через миг Милав понял, что это вовсе не молоты, это его собственное сердце стучит так, что кажется, будто рушатся горы.
  - ...он там! - Крик Лионеля наконец-то пробился к сознанию росомона.
  - Кто?.. - Не понял кузнец. Его шатало из стороны в сторону; Милаву стоило больших усилий устоять на ногах.
  - Этот, со шрамом! - кричал Кальконис. - Он - там!..
  Милав оглянулся. Действительно, за камнями разрушенной башни скрывался человек. Длинный розовый шрам на лбу был виден с расстояния в тридцать шагов. Через миг незнакомец со шрамом уже летел к кузнецу со скоростью выпущенной из арбалета стрелы.
  - Берегись! Мила-а-ав! - закричал Кальконис, рванувшись наперерез незнакомцу и понимая, что ни за что не успеет его опередить...
   ..............................................................................................
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"