Аннотация: Поездка в Редклиф и магистр из империума.
Резюме:
Ранее в сериале "Мертвое прошлое и ужасное будущее"... Икшель, Лейз и Касс объединяются во время их поездки в Валь-Руайо, Вивьен принимают на работу с большой оговоркой, и Икшель прекратила драку в Хейвене, призвав своих людей следить за их общим врагом, а не друг за другом.
Солас решил, что это круто, и Икшель пришлось сказать: "Подожди. Если ты думаешь, что это круто, ты должен понять, за что я на самом деле выступаю". И она рассказала ему историю о том, как заработала свой валласлин.
Записи:
10/16/20
Отредактировано в январе 2022 года с помощью BECAndCall
Текст главы
Лицо Соласа, которое на мгновение было таким открытым для нее, внезапно стало непроницаемым. Его взгляд проследил за движением ее пальцев, когда она водила по короне Диртамена, затем остановился на ее губах, где она задержала палец, словно пытаясь успокоиться.
Он целовал ее в другой жизни. Однажды. Но тот поцелуй - ее первый - не был романтическим признанием.
Они провели почти десять лет, путешествуя вместе, вместе росли, как друзья. Эти годы были трудными, но драгоценными, и она любила его, как любила всю свою семью, найденную в пэчворке. Но по мере того, как она узнавала, что значит иметь дом и любить, он осознавал истинные масштабы того, что украл у нее еще до того, как они познакомились.
В тот день он поцеловал ее на глазах у великого элювианина, после долгих лет разлуки, и это не было кульминацией влечения или тоски. Просто не было ничего другого, что могло бы передать ту запутанную судьбу, которая связала их вместе. Этот поцелуй был бессловесным извинением и мольбой, слитыми воедино, точно так же, как венан была отчаянной молитвой, а не обещанием. "Мое сердце", "мой дом" - так он назвал ее именно потому, что никогда не мог позволить ей быть ни тем, ни другим.
И что теперь?
Она смогла распознать объект его внимания, и это заставило ее сердце сжаться, потому что она не знала его достаточно хорошо, чтобы понять его намерения.
И она, конечно, не знала своих собственных.
Она больше не была наивной девочкой, отчаянно пытающейся доказать, что заслуживает любви во всех возможных формах. Она была женщиной с более высокой целью. И хотя она могла - могла бы - полюбить его, не имело значения, что она не сможет спасти мир.
Икшель опустила взгляд на ожерелье из волчьей челюсти, которое поднималось и опускалось при каждом его вздохе. Она увидела, как он пошевелился, и Солас потянулся к руке, державшей Якорь. Своими длинными ловкими пальцами он провел по неровным краям ожерелья вокруг ее ладони.
Он говорил медленно, философским голосом, лишенным осуждения, но полным чего-то особенного.
- Как может женщина, которой выпала такая честь раскрыть такую тайну, быть отмеченной и прославленной как спасительница, если она сама не верит в богов? - он спросил. - Как она может не верить, что это судьба?
- Женщине, - тихо ответила она, - нужна надежда, чтобы выжить. Что боги когда-либо делали, чтобы дать нам надежду? Какая свобода может быть в судьбе?
Она обхватила его руку своей так медленно, так осторожно, что у него были все шансы отдернуть ее. Но он этого не сделал.
- Такая хрупкая вещь, которую стоит доверить рукам смертного, - пробормотал он. - Надежда.
Икшел закрыла глаза, держа его смертную руку в своей.
Вар лат вир суледин.
Я бы хотела, чтобы это было возможно, венан.
- Я знаю, - сказала она.
***
Держась за руки, они направились обратно по льду в направлении Хейвена. Икшел понимал, что по мере приближения берегов, как только они пересекут эту границу в ландшафте, Солас пересмотрит эту границу в своих отношениях. Она не могла сказать, откуда ей это известно, но она знала, и понимала, что он был прав, поступив так.
На мгновение она позволила себе насладиться теплом его ладони, прижатой к ее ладони, и шелестом его свитера на своем плече, и тем, как ее волосы цепляются за него статическим электричеством. У нее возникло желание прижаться к нему, уткнуться головой ему в грудь. У нее был такой удобный размер, а он - для нее.
Она не поддалась порыву.
Когда они добрались до берега озера, Солас действительно выскользнул из ее объятий.
- Икшел, - сказал он, и в его голосе послышались нотки глубокого сожаления и неуверенности.
- Просто... Ма мелава халани, Солас, - сказала она. - Тел'абелас. Но она одарила его слабой, усталой понимающей улыбкой.
Это, казалось, обеспокоило его еще больше, и он не сводил с нее глаз даже после того, как она, извинившись, ушла на ночь.
***
Она лежала, свернувшись калачиком, в своей постели, прижимая к бешено колотящемуся сердцу кристалл Дориана, пока не потеряла счет времени. Она так устала, что не помнила, как провалилась в забытье, но поняла, что это произошло, когда увидела Булла.
Он лежал под ней, а ее топор вонзился ему в череп между рогами. Она кричала, и боевой клич превратился в стон разбитого сердца. Ее собственная кровь душила ее, брызгая на ее цепкие руки, на разбитое лицо Булла. Во рту у нее был привкус корня смерти.
Но все произошло совсем не так.
Она не была той, кто сразил его. И корень смерти - у нее не текла кровь изо рта, как сейчас. Это было намного мягче. Вот почему она выбрала его.
Это было ненастоящее.
Собрав все силы, она сосредоточилась на свечении Якоря в своей руке, на боли, которую он причинял. Она сосредоточилась на нем, пока ее рука не исчезла по локоть.
Там. Реальный.
Только это тоже было неправильно. Больше нет.
- У тебя болит рука, - сказал Коул, но она не могла его видеть. - Удар сердца. Не твоя. Отрезала ее, отрезала, но все равно держала. Венан.
Она дышала так тяжело, что у нее болела грудь.
- Коул? - позвала она. - Где ты?
- Ты хотела спросить "когда", но я не понял... Скоро, но, может быть, недостаточно скоро? Оно хочет, чтобы ты испугался, но пока не слышит тебя. Нельзя, чтобы оно услышало, как ты кричишь. Ты не можешь. Еще нет. Проснись.
Икшел открыла глаза и обнаружила, что боль в груди вызвана кристаллом, впившимся в кожу, а то, что душило ее, было веревкой на шее.
Она перевернулась на спину и глубоко задышала. Еще одна ошибка, которую она больше не позволит себе совершить.
Все это не предначертано судьбой, сказала она себе. Она пыталась найти что-то, за что можно было бы уцепиться. Там, где она терпела неудачу раньше, не было возможности.
Но другая ее часть возражала: "Но все это не имеет значения".
Слезы текли по ее щекам и падали на волосы.
- Если им суждено умереть, я бы предпочел, чтобы они умерли в комфорте, - печально сказал Фен'Харел о своих друзьях и смертных Тедаса в целом. И теперь она поняла. Она была обязана им за все свои ошибки. За то, что она сделала, и за то, что ей не удалось сделать.
Даже если она снова потерпит неудачу. Она должна была попытаться.
***
Как только она увидела Крэма, почти застенчиво стоящего у двери часовни, она остановилась как вкопанная.
- Ты...... Ты...
Крэм нервно моргнул, глядя на нее, затем расправил плечи и выпятил подбородок, проявляя бдительность. Она внутренне напряглась, вспомнив, что смотрит не на привидение. Ну, она была таким же привидением, как и он сам.
- Простите, сер, могу я вам чем-нибудь помочь? - она спросила.
Его облегчение было очевидным, что только усилило ее чувство вины. Она старалась казаться особенно внимательной, пока Крэм излагал свои идеи, и когда он закончил, Икшел прижала руку к груди.
- Я слышала о Железном Быке и его подопечных, - сказала она. - Если вы хотите попробовать, я попрошу Джозефину подготовить для вас пакет документов на переезд, а также щедрую единовременную выплату авансом. Мне нужны наемники для экспедиции, которую я собираюсь предпринять. Она одарила его свирепой улыбкой. - То, что за моей спиной лучшие бойцы южного Тедаса, несомненно, послужит сигналом для тевинтерского головореза, которого я имею в виду. Она сделала эффектную паузу, затем улыбнулась чуть шире. - Без обид, сер.
Крэм издал лающий смешок.
- Я уверен, что они этого заслуживают, - протянул он. - Когда и где, Вестница?
Она взяла протянутую руку Крэма и крепко пожала ее.
- Просто Икшел, - сказала она. - Каждый Гарольд, которого я знала, был куском дерьма.
***
- Кассандра, я бы хотел, чтобы вы с Джозефиной отправились в Теринфол раньше меня. Скажи им, что магам придется убить меня, если они хотят, чтобы я принял их условия, прежде чем я встречусь с храмовниками. Я не собираюсь просто так останавливаться в Редклиффе по пути в восточный Ферелден. Каллен, я бы отправил тебя, если бы на прошлой неделе мы не получили всех этих новобранцев.
Икшел бросила на коммандера извиняющийся взгляд, передвигая маркеры на карте и намечая их дальнейший путь. Ни один из них не прокомментировал тот факт, что у другого были глубокие синяки под глазами. Каллен понимающе склонил голову.
- Помни, - сказала она, повторяя то, что Лелиана сказала ранее в их разговоре, - - Разрыв не будет ждать, пока наши разногласия улягутся.
- Значит, ты возьмешь с собой в Редклифф только Варрика и Соласа? - Кассандра казалась встревоженной, хотя и была довольна компромиссом, к которому пришла Икшел.
- О, точно! - Джозефина просияла. - Мы получили сообщение от отряда наемников "Заряжающие". Они готовятся встретиться с вами в главном лагере инквизиции во Внутренних землях. Тогда, если вам понравится их выступление, они могут сопровождать вас в Теринфал.
- Если нам понравится их выступление, - возразила Икшель, но почувствовала, что она лукавит.
- Как мы можем быть уверены, что они не предадут вас? Возможно, их наняла какая-то третья сторона? - Спросила Кассандра.
- Четвертая сторона, - уточнил Каллен.
Икшел устало улыбнулась ему.
- Этого не может быть, - согласилась она, - но я уверена, что Солас, Варрик и я сможем убежать очень быстро. Каждый из нас всю жизнь бегал, не так ли?
***
Таким образом, Икшел обнаружила, что возвращается в Редклифф.
Вроде
Она отправила Соласа и Варрика на поиски человека, проходившего через Блэкуолл, - нашла его, убедила вступить в их ряды, а затем отправила на встречу с Калленом в Хейвен, потому что сожалела, что оставила его там. Она собрала еще больше лекарственных трав, нарвала цветов для мемориала, отдала дань уважения духу озера и уничтожила одно новое месторождение красного лириума.
Было ясно, что она от чего-то убегает; она почти не спала с тех пор, как они прибыли сюда три дня назад, и у нее заканчивались задания, которые должны были удержать ее на южной стороне долины. После того, как она нашла еще несколько осколков, у нее действительно не было повода не поехать в Редклифф.
Но она не могла заставить свои ноги встать на этот путь.
- Чего ты боишься, Икшель? - Спросил однажды Солас, когда солнце уже клонилось к горизонту.
- Умереть в одиночестве, - тут же ответила она.
Варрик чуть не поперхнулся своим утренним кофе.
- Доброе утро, Солнышко, - пробормотал он.
- Позволь мне перефразировать, - сухо сказал Солас. - Чего ты боишься в Редклиффе?
Икшел бросил на Варрика суровый взгляд и намеренно избегал взгляда Соласа.
- Я знаю, знаю. Просто у меня плохое предчувствие.
- Насчет этого наемника-кунари? - Спросил Солас.
- Нет, - ответила она и не стала вдаваться в подробности. - Но здесь больше нечего делать. Пойдем.
***
Она переоделась в доспехи, которые были на ней, когда она вышла из Тени: темно-синяя шелковая парча, роскошная белая кожа и яркая золотая драконья кость сделали это ее излюбленным украшением. Икшель никогда не чувствовала себя более женственной и могущественной, чем в этих доспехах, которые она изготовила в Подземелье. Но они были тяжелыми, и она надевала их нечасто.
Она вообще не надевала его с тех пор, как ликвидировала Брешь. Отчасти, она не хотела, чтобы кто-нибудь спрашивал, как он у нее оказался; в суматохе того долгого дня никто не обратил особого внимания на то, как случайная долийская женщина могла оказаться обладательницей таких странных и искусно сделанных доспехов. Это ни в коей мере не было похоже на долийский. Но никто не догадался спросить, а она не дала им возможности вспомнить, что они должны это сделать.
Теперь она с трудом надевала доспехи не потому, что это было физически сложно, а потому, что это напоминало ей о слишком многих ужасных вещах.
Во-первых, вполне вероятно, что они собирались похоронить ее в нем.
- Могу я помочь?
Икшель закрыла глаза, когда Солас подняла белую кирасу, которую она прислонила к бревну.
- Ма серанна, - вздохнула она.
Он скользнул ей за спину и просунул кирасу ей под мышки, затем спереди, а затем снова вокруг, и начал аккуратно застегивать ее на спине.
- Это мастерская работа, - пробормотал он. - В ее швах есть волшебство.
- Мне очень повезло, - сказала она. - Я подружилась с могущественным чародеем и великим кузнецом.
- Я не думаю, что у нашей Железной леди есть такие прекрасные мастера в своем распоряжении.
Она замерла, когда костяшки его пальцев прижались к ее пояснице, и он надежно застегнул последнюю пряжку под покрывалом. Она едва осмеливалась дышать, когда он поднял ее наплечники и закрепил их у нее за лопатками. Кожа зашуршала, когда они свободно повисли, и тогда он подошел к ней спереди, чтобы поправить их. Он не отрывал взгляда от своей работы, пока закреплял ремни на месте и туго их застегивал. Затем его пальцы скользнули ниже, к цепочкам, соединявшим наплечники, и он убедился, что они надежно закреплены на - в основном декоративном - горжете, который покоился у нее на груди.
Ихель не удивилась бы, если бы почувствовал, как бешено колотится ее сердце, даже сквозь множество слоев, которые отделяли его пальцы от ее кожи.
Она подняла на него взгляд, затаив дыхание и широко раскрыв глаза от его флирта, и почувствовала, как у нее невольно дернулось ухо; кончик его запутался в распущенных волосах.
Лицо Соласа превратилось в маску, на которой не было и намека на веселье. Он закончил свою работу, затем протянул руку, чтобы заправить волосы ей за уши; затем его гибкие, лилейно-белые пальцы коснулись кончика ее уха, когда оно снова дернулось, и он проследил за линией, ведущей обратно к ее щеке.
Ее щека горела под легкими золотыми линиями клейма Диртамен.
- Очень удачно, - повторил он и оставил ее покачиваться в своих доспехах.
***
- Агенты инквизиции, приношу свои извинения! Магистр Алексиус сейчас находится у власти, но еще не прибыл. Его ожидают в ближайшее время.
Икшель вежливо кивнула рабу-эльфу, а когда он повернулся, чтобы уйти, бросила обеспокоенный взгляд на суровое лицо Соласа. В его глазах ясно читалась ярость, отчего серебристый взгляд стал почти фиолетовым.
У нее тоже скрутило живот. Но ее гнев разделился. Мы надеваем наш валласлин и говорим: "Никогда больше мы не будем покоряться", - подумала она. Теперь они с обнаженными лицами падают в ноги своим угнетателям и говорят: "Снова, господин, снова".
Солас, должно быть, заметил отвращение в выражении ее губ и издал недовольный звук, но она оставила свои комментарии при себе.
- Великая чародейка, - сказала Икшел, входя в опустевшую таверну. - Похоже, Свободные маги отвергли свои роскошные владения ради изнурительного рабства в Тевинтере. Она неодобрительно посмотрела на Фиону. - Мы дети рабов, Фиона. Они прошли маршем от Тевинтера до Долин, чтобы гарантировать, что мы никогда больше не узнаем рабства. Для меня непостижимо, что лидер Свободных магов подчинится - или что ваши войска будут защищать Империум своими посохами.
- Задница Андрасте, - выругался Варрик. - Империум? Да, у меня на этот счет ничего нет.
- Я понимаю, что ты боишься, но ты заслуживаешь лучшего, чем рабство в Империуме, - сурово сказал Солас.
- Как человек, связанный контрактом с магистром, я больше не имею права вести с тобой переговоры.
- Это не переговоры, великий чародей, - сказал Икшел. - Я пришла сюда, чтобы предложить вам свободу в рядах инквизиции. Если вы подчинились этому магистру, потому что не верили в мою честность, то это еще большая трагедия.
Когда Алексиус вошел, Икшел скрестила руки на груди и, опустив подбородок, устремила на него тяжелый взгляд.
- Это та самая окровавленная рука, которая держит тебя за поводок? - спросила она Фиону.
- Прости, что не поприветствовал тебя раньше, - промурлыкал Алексий, словно не слыша ее.
- Эрл Тейган не покинул свои земли во время Мора, даже когда они были в осаде. Где он сейчас? - потребовал ответа Икшел.
- Были... трения.
Это слово угрожающе повисло в воздухе, несмотря на бархатистый голос магистра. Икшел перевел взгляд на Феликса, чье изможденное лицо неуверенно выглядывало из-за плеча отца.
- Церковь утверждает, что Магистериум совершает тяжкий грех, пытаясь проникнуть в Тень, - сказала Икшел, оборачиваясь к отцу. - Как я могу поверить, что ты действительно хочешь закрыть Брешь? Разве ты не похож на своих сородичей?
- У меня сложилось впечатление, что ты не считаешь себя Вестником Андрасте, - ответил Алексий.
- Я абсолютно не считаю. - Икшел переместила свой вес на другой бок и выгнула бровь. - Но я действительно вышла из Тени, Алексий. Я понимаю, что здесь замешана могущественная магия. В любой из старых историй может быть доля правды. Она помолчала, затем ухмыльнулась. - Я также достаточно хорошо разбираюсь в мужчинах, чтобы понимать, что была бы дурой, если бы доверилась их амбициям.
Она немного повернулась, обводя взглядом пустеющую таверну, пока ее взгляд не остановился на Варрике. Он наблюдал за ней, нахмурив брови, и она криво улыбнулась ему.
- Если бы только Кассандра была здесь, Варрик. Может быть, это не наши Маги и не наши темплары спровоцировали Прорыв. Это мог быть Магистр. Почему Родерик не подумал об этом?
- Солнышко, - прошептал Варрик.
Икшель махнула рукой, не разжимая объятий. Он достаточно хорошо разбирался в Хартии и политике Гильдии, поэтому, когда он указал ей, что следует перестать быть суровой и включить обаяние, она послушалась.
- Прости меня, Алексий, - сказала она, поворачиваясь к магистру. - Полагаю, я просто расстроена тем, что меня превзошли. Но если ты готов изложить свои условия предполагаемого сотрудничества, я готова выслушать.
- Как скажете, - ответил Алексий. - Феликс, где же мои манеры? Миледи, это мой сын Феликс. Не могли бы вы привести писца, мальчик? Нам нужно будет запечатлеть этот момент в истории.
Феликс поклонился и зашагал прочь, но не раньше, чем снова поймал взгляд Икшел.
Напускное спокойствие Алексиуса нервировало Икшел даже больше, чем при первой встрече. Она осознавала, что ее нервы были на пределе, потому что она знала, что ее ждет - мрачное будущее и Дориан, - и ее гнев на судьбу за то, что она привела ее сюда, снова подвергла этой пытке, на самом деле был направлен на Дориана. Возможно, думала она, слушая, как Алексиус растягивает слова, Дориан был ее единственным богом. Он направил ее на этот неумолимый путь. И он снова проложит его.
Она вцепилась пальцами в колени под столом, стараясь не закричать от ярости.
Икшель была так погружена в свои мысли, что на этот раз Феликс налетел на нее врасплох. Она вздрогнула, почувствовав тяжесть его записки, лежащей у нее в кармане.
Алексиус оттолкнул его и извинился.
- Он что-то передал тебе, - пробормотал Солас себе под нос. - Сын.
- Даже я это заметил, - пробормотал Варрик.
- Можно подумать, что, учитывая, насколько безжалостен магистериум Империума, они должны быть лучше в этой игре. - Икшел хихикнул и развернул записку. - Ах. Мы в опасности. Для меня это новость.
- И это все? - Спросил Варрик.
- О, нет. У нас назначено свидание. Она помахала запиской Соласу, и он одним взглядом вызвал магию, которая превратила ее в пламя. - Тогда давай встретимся с нашим другом в церкви. Мы отнесем зарядные устройства на корму.
***
- Хорошо! Наконец-то ты здесь! А теперь помоги мне закрыть это, хорошо?
Икшель застыла на пороге Часовни так долго, что Варрику в конце концов пришлось подтолкнуть ее локтем.
- Что, предполагаемая вестница Андрасте онемела от моего благочестивого вида? -Дориан усмехнулся. - Ну же! Еще одна волна...
И еще один толчок Разлома заставил пятерых демонов влететь в Церковь, и Икшель двигалась скорее по привычке, чем осознанно. Через несколько мгновений она и ее спутники преодолели Разлом настолько, что смогли закрыть его.
Дориан, одетый в белое из тонкой кожи, с наманикюренными бровями, сведенными вместе с подозрением и восхищением, повернулся к ней.
- Любопытно. Как именно это работает? - Прежде чем она успела ответить, он усмехнулся. - Ты даже не знаешь, не так ли? Ты просто шевелишь пальцами, и бум! Щель закрывается.
- Не забегай вперед, - сказала Икшел, и ее голос задрожал. - Возможно, пора представляться?
- ах! Где мои манеры? Дориан из дома Павус, - сказал он, кланяясь. - Совсем недавно из Минратоса. Как поживаете?
- Бывало и лучше, - сказала она. Когда еще ее голос звучал так пронзительно?
- Подозрительно, да? - задумчиво произнес он. - Еще одна порция вина! Я вижу это по твоему лицу. Магистр Алексиус когда-то был моим наставником, так что моя помощь должна быть неоценимой, как, я уверен, вы можете себе представить. - Его брови снова сошлись на переносице, и он поджал губы под подкрученными усами. - Хорошо. Давайте поговорим об этом еще раз. Я маг из Тевинтера, но не член магистериума. Я знаю, что южане используют эти термины как синонимы, но это только делает вас похожими на варваров.
- Мы знаем, что мы в опасности, - сказала Солас из-за ее плеча. - Нам не нужна была записка, чтобы заметить это.
- Ах, я не хотел обвинять вас в том, что вы тупые варвары. У меня, конечно, есть более ценная информация. Давайте начнем с того, что Алексиус заявил о своей преданности мятежным магам из-под вашего контроля. Как по волшебству, да? Что совершенно верно. Великий Чародей действительно связался с вами в Валь-Руайо. Но Алексиус услышал об этом и исказил само время так, что обратился к Великой Чародейке со своим предложением еще до того, как она отправилась в Валь Руайо - и я готов поспорить на золото, что, если бы ты спросил, Фиона искренне поверила бы, что никогда не видела тебя до сегодняшнего дня.
- Я надеюсь, что это не так опасно, как кажется.
- Больше, - парировал Дориан.
- Если это правда, то это увлекательно, - сказал Солас. - И почти наверняка опасно.
- Трещину, которую вы здесь закрыли? Вы видели, как он крутил время вокруг себя: что-то ускорял, что-то замедлял. Скоро таких будет больше, и они будут все дальше и дальше удаляться от Редклиффа. Магия, которую использует Алексиус, крайне нестабильна, и это разрушает мир.
- Что еще ты знаешь об этой магии? - Спросил Солас, и Икшел был рад оставить разговор на время магам.
Ей было так тяжело смотреть Дориану в глаза, видеть, насколько серьезным и оптимистичным он был за этим гордым выражением лица, и осознавать, что он воспользовался разрушающимся миром, чтобы совершить немыслимое. Невозможное.
Икшель недостаточно разбиралась в магии, чтобы понять, как ей удалось встать между двумя мужчинами, которые так сильно повлияли на ее судьбу, чья магия была так тесно вплетена в ее существо - метка Фен'Харела на ее руке и магия Дориана, скреплявшая ее тело души вместе после того, как вытащил ее из пучины смерти. Судя по всему, мир вокруг нее должен был развалиться на части в тот самый момент из-за явного резонанса сил внутри нее.
Но нет. Мир продолжал разваливаться на части в обычном режиме.
Появился Феликс, чтобы рассказать им о культе Венатори и о том, как Алексий был зациклен на метке на ее руке. Она помахала им всем рукой.
- Я польщена, - сказала она с сарказмом. - Кто-то должен сказать ему, что ему не нужно было вовремя проделывать дыру, чтобы привлечь мое внимание. В небе уже образовалась дыра.
Дориан улыбнулся ей с такой необузданной нежностью, что ей захотелось убежать. Или ударить его. Или зарезать себя.
- Ты знаешь, что ты его цель. Ожидание ловушки - первый шаг к тому, чтобы обернуть ее в свою пользу. Алексиус не знает, что я здесь, и я хочу, чтобы пока все оставалось по-прежнему.
- Как только мы сможем добиться аудиенции у него, я хочу, чтобы ты был там, Павус, - сказал Икшел. - Позволь мне посоветоваться с моими людьми и отправить сообщение Алексиусу.
Уходя, Дориан бросил Феликсу через плечо:
- Не дай себя убить, ладно?
- Есть вещи похуже смерти, Дориан, - ответил он.
Как только мужчины ушли, Икшел подбежала к ближайшей урне и опорожнила в нее свой желудок.