Роулинг Джоан : другие произведения.

Гарри Поттер и философский камень

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:

    Гарри Поттер мальчик который выжил едет учиться в Хогвартс. Не зная что ему предстоит встретится с темным лордом, убившим его родителей.

  первая глава
  
  МАЛЬЧИК, КОТОРЫЙ ВЫЖИЛ
  Мистер и миссис Дурсли из дома номер четыре по Бирючиновой аллее с гордостью сказали, что они были совершенно нормальными, большое вам спасибо. Они были последними людьми, от которых можно было ожидать, что они будут вовлечены во что-то странное или таинственное, потому что они просто не мирились с подобной чепухой.
  Мистер Дурсли был директором фирмы под названием Гранингс, которая производила сверла. Это был крупный, мускулистый мужчина, у которого почти не было шеи, хотя у него были очень большие усы. Миссис Дурсли была худой блондинкой, и у нее была шея почти вдвое длиннее обычной, что было очень кстати, поскольку она проводила так много времени, перегибаясь через
  садовые изгороди и подглядывая за соседями. У Дурслей был маленький сын по имени Дадли, и, по их мнению, нигде не было мальчика прекраснее. У Дурслей было все, что они хотели, но у них также был секрет, и их самым большим страхом было то, что кто-нибудь его раскроет.
  Они думали, что не вынесут, если кто-нибудь узнает о Поттерах. Миссис Поттер была сестрой миссис Дурслей, но они не встречались несколько лет; на самом деле миссис Дурслей притворялась, что у нее нет сестры, потому что ее сестра и ее никчемный муж были настолько
  Не Дурслеями, насколько это вообще возможно. Дурсли содрогнулись при мысли о том, что сказали бы соседи, если бы Поттеры появились на улице. Дурсли знали, что у Поттеров тоже есть маленький сын, но они никогда его даже не видели. Этот мальчик был еще одной веской причиной для того, чтобы держать Поттеров подальше; они не хотели, чтобы Дадли общался с
  таким ребенком.
  Когда мистер и миссис Дурсли проснулись унылым серым вторником, с которого начинается наша история, ничто в облачном небе за окном не указывало на то, что вскоре по всей стране начнут происходить странные и таинственные вещи. Мистер Дурсль напевал, выбирая свой
  самый скучный галстук для работы, а миссис Дурсль счастливо сплетничала, усаживая визжащего Дадли на его высокий стул. Никто из них не заметил, как мимо окна пролетела большая рыжевато-коричневая сова.
  В половине девятого мистер Дурсль взял свой портфель, чмокнул Миссис Дурсль в щеку и попытался поцеловать Дадли на прощание, но промахнулся, потому что Дадли теперь закатил истерику и швырял хлопья в стены.
  - Маленький негодяй, - фыркнул мистер Дурсли, выходя из дома. Он сел в свою машину и задним ходом выехал с подъездной дорожки дома номер четыре. Именно на углу улицы он заметил первый признак чего-то необычного - кошку, читающую карту. На секунду мистер
  Дурсль не понял, что он увидел - затем он резко повернул голову, чтобы посмотреть еще раз. На углу Бирючинного проезда стояла полосатая кошка, но карты нигде не было видно. О чем он мог
  думать? Должно быть, это была игра света. Мистер Дурсли моргнул и уставился на кота. Все началось сначала. Когда мистер Дерстлей завернул за угол и поехал вверх по дороге, он наблюдал за котом в зеркальце. Теперь он читал табличку с надписью "Бирючинный проезд - запрещен".,
  смотря на вывеску; кошки не умеют читать карты или указатели.
  Мистер Дурсли немного встряхнулся и выбросил кота из головы. Пока он ехал в город, он не думал ни о чем, кроме большого заказа дрелей, который надеялся получить в этот день. Но на окраине города дрели были вытеснены из его головы чем-то другим.
  Стоя в обычной утренней пробке, он не мог не заметить, что вокруг, казалось, было много странно одетых людей. Люди в плащах. Мистер Дурсли терпеть не мог людей, которые одевались в смешную одежду - наряды, которые вы видели на молодых людях! Он предположил, что это какая-то дурацкая новая мода. Он забарабанил пальцами по рулю, и его взгляд упал на кучку этих чудаков, стоявших совсем рядом. Они были такими - взволнованно переглядывались друг с другом. Мистер Дурсли пришел в ярость, увидев, что парочка из них совсем не молода; да ведь этот человек должен был быть старше, чем он был на самом деле, и носить изумрудно-зеленый плащ! Наглость с его стороны! Но потом мистеру Дурслю пришло в голову, что это, вероятно, был какой-то глупый трюк - эти люди явно собирали деньги на что-то... Да, это было бы именно так. Движение продолжилось, и через несколько минут мистер Дурсли прибыл на парковку Граннингса, его мысли вернулись к дрелям.
  Мистер Дурсли всегда сидел спиной к окну в своем кабинете на девятом этаже. Если бы он этого не делал, ему, возможно, было бы труднее сосредоточиться на дрелях в то утро.
  Он не видел сов, проносящихся мимо средь бела дня, хотя люди внизу на улице видели;
  они показывали пальцами и смотрели с открытыми ртами, когда сова за совой проносились над их головами. Большинство из них никогда не видели сову даже ночью. У мистера Дурсля, однако, было совершенно нормальное утро, без сов. Он накричал на пятерых разных людей. Он сделал несколько важных телефонных звонков и еще немного покричал. Он был в очень хорошем настроении до обеда, когда решил размять ноги и перейти через дорогу, чтобы купить себе булочку в пекарне.
  Он совсем забыл о людях в плащах, пока не прошел мимо их группы рядом с булочной. Проходя мимо, он сердито посмотрел на них. Он не знал почему, но от них ему стало не по себе. Эта компания тоже возбужденно перешептывалась, и он не увидел ни одной жестянки для сбора пожертвований. Проходя мимо них на обратном пути, сжимая в пакете большой пончик, он уловил несколько слов из того, что они говорили.
  - Поттеры, верно, это то, что я слышал...
  - ... да, их сын Гарри...
  Мистер Дурсль остановился как вкопанный. Страх затопил его. Он оглянулся на шепчущихся, как будто хотел им что-то сказать, но передумал.
  Он бросился обратно через дорогу, поспешил в свой офис, рявкнул секретарше, чтобы она его не беспокоила, схватил телефон и почти закончил набирать свой домашний номер, когда передумал. Он положил трубку и погладил усы, думая... Нет, он вел себя глупо. Поттер не было таким ж необычным именем. Он был уверен, что есть много людей по фамилии Поттер, у которых есть сын по имени Гарри. Если подумать, он даже не был уверен, что его племянника зовут Гарри. Он даже никогда не видел мальчика. Это мог быть Харви. Или Гарольд. Не было смысла беспокоиться о миссис Дурсль; она всегда так расстраивалась при любом упоминании о её сестры. Он не винил ее - если бы у него была такая сестра... Но все равно, эти люди в плащах...
  В тот день ему было намного труднее сосредоточиться на дрелях, и когда он выходил из здания в пять часов, он все еще был так взволнован, что столкнулся с кем-то прямо за дверью.
  - Извините, - проворчал он, когда крошечный старичок споткнулся и чуть не упал. Прошло несколько секунд, прежде чем мистер Дурсли понял, что на мужчине был фиолетовый плащ. Он, казалось, совсем не расстроился из-за того, что его почти сбили с ног. Напротив, его лицо расплылось в широкой улыбке, и он сказал писклявым голосом, заставившим прохожих вытаращить глаза:
  - Не извиняйтесь, мой дорогой сэр, потому что ничто не могло расстроить меня сегодня! Радуйтесь, потому что Сам-Знаешь-Кто наконец ушел! Даже такие магглы, как ты, должны праздновать этот счастливый, безмерно счастливый день!
  И старик обнял мистера Дурсля за талию и ушел.
  Мистер Дурсль застыл на месте. Его обнял совершенно незнакомый человек. Он также подумал, что его назвали магглом, что бы это ни значило. Он был потрясен. Он поспешил к своей машине и отправился домой, надеясь, что ему померещилось, на что он никогда раньше не надеялся, потому что не одобрял воображения. Когда он въехал на подъездную дорожку дома номер четыре, первое, что он увидел - и это не улучшило его настроения, - была полосатая кошка, которую он заметил утром. Теперь она сидела на стене его сада. Он был уверен, что это тот же самый зверь; у него были такие же отметины вокруг глаз.
  - Кыш! - громко сказал мистер Дурсль.
  Кот не пошевелился. Он только бросил на него суровый взгляд. Было ли такое поведение не
  свойственно кошкам мужского пола? Удивился мистер Дурсль. Пытаясь взять себя в руки, чтобы
  позвать ее, он вошел в дом. Он все еще был полон решимости ничего не говорить своей жене.
  У миссис Дурсли был хороший, обычный день. За ужином она рассказала ему все о проблемах миссис по соседству с ее дочерью и о том, как Дадли выучил новое слово ("Не буду!"). Мистер Дурсли старался вести себя как обычно. Когда Дадли уложили спать, он пошел в гостиную как раз вовремя, чтобы успеть на последний выпуск вечерних новостей:
  - И, наконец, орнитологи по всему миру сообщили, что совы в стране сегодня ведут себя очень необычно. Хотя совы обычно охотятся ночью и их почти никогда не видно при дневном свете, были зафиксированы сотни наблюдений за этими птицами, летающими в каждом регионе. направление с восхода солнца. Эксперты не могут объяснить, почему совы внезапно изменили режим сна. - Ведущий позволил себе ухмыльнуться. - Очень загадочно. А теперь к Джиму Макгаффин с прогнозом погоды. Сегодня вечером будут еще совиные дожди, Джим?
  - Ну, Тед, - сказал синоптик, - я не знаю насчет этого, но сегодня странно ведут себя не только совы. Зрители, живущие так далеко друг от друга, как Кент, Йоркшир и Данди, звонили мне, чтобы
  сообщить, что вместо дождя, который я обещал вчера, у них был ливень из падающих звезд! Возможно, люди праздновали Вечер у костра пораньше - это не раньше следующей недели, ребята! Но я могу обещать, что сегодня будет дождливая ночь.
  Мистер Дурсли застыл в своем кресле. Падающие звезды по всей Британии? Совы, летающие при дневном свете? Таинственные люди в плащах повсюду? И шепот, шепот о Поттерах...
  Миссис Дурсль вошла в гостиную с двумя чашками чая. Это было бесполезно. Он должен был что-то сказать ей. Он нервно откашлялся.
  - Э-э... Петуния, дорогая... ты в последнее время ничего не слышала о своей сестре, не так ли?
  Как он и ожидал, миссис Дурсль выглядела шокированной и рассерженной.
  В конце концов, обычно они притворялись, что у нее нет сестры.
  - Нет, - резко сказала она. - почему?
  - Забавный материал в новостях, - пробормотал мистер Дурсль. - Совы... падающие звезды... и сегодня в городе было много забавно выглядящих людей...
  - И что? - огрызнулась миссис Дурсль.
  - Ну, я просто подумал... может быть... это как-то связано с... ну, ты знаешь... ее компанией.
  Миссис Дурсль отхлебнула чай, поджав губы. Мистер Дурсль задумался, осмелится ли он сказать ей, что слышал имя "Поттер". Он решил, что не осмелится. Вместо этого он сказал как можно небрежнее:
  - Их сын - ему сейчас было бы примерно столько же лет, сколько Дадли, не так ли?
  - Я полагаю, да, - натянуто произнесла миссис Дурсль.
  - Напомни, как его зовут? Говард, не так ли?
  - Гарри. Мерзкое, распространенное имя, если хотите знать мое мнение.
  - О, да, - сказал мистер Дурсль, и его сердце ужасно сжалось. - Да, я совершенно согласен.
  Он больше не сказал ни слова на эту тему, когда они поднялись наверх в постель. Пока миссис Дурсль была в ванной, мистер Дурсль подкрался к окну спальни и заглянул вниз, в сад перед
  домом. Кот все еще был там. Он пристально смотрел на Бирючиновую аллею, как будто чего-то ждал.
  Ему показалось? Могло ли все это иметь какое-то отношение к Поттерам? Если бы это было так... если бы стало известно, что они были родственниками пары... Ну, он не думал, что смог бы это вынести.
  Дурсли легли в постель. Миссис Дурсли быстро заснула, но мистер Дурсли лежал без сна, прокручивая все это в голове. Его последней утешительной мыслью перед тем, как он заснул, было то, что даже если Поттеры были вовлечены, у них не было причин приближаться к нему и миссис Дурсль. Поттеры очень хорошо знали, что он и Петуния думал о них и им подобных... . Он не мог понять, как они с Петунией могли быть замешаны во что-то, что могло происходить дальше - он зевнул и перевернулся - это не могло повлиять на них.
  ***
  Как сильно он ошибался.
  Мистер Дурсль, возможно, погружался в беспокойный сон, но кот на стене снаружи не проявлял никаких признаков сонливости. Он сидел неподвижно, как статуя, его глаза, не мигая, были устремлены в дальний угол Бирючинного проезда. Он даже не вздрогнул, когда на соседней улице хлопнула дверца машины, и когда над головой пронеслись две совы.
  На самом деле, была почти полночь, прежде чем кот вообще пошевелился. На углу, за которым наблюдал кот, появился человек, появился так внезапно и бесшумно, что можно было подумать, что он только что выскочил из земли. Хвост кошки дернулся, а глаза сузились.
  Ничего похожего на этого человека никогда не видели на Бирючиновой аллее. Он был высоким, худым и очень старым, судя по серебру его волос и бороды, которые были достаточно длинными, чтобы заправлять их за пояс. На нем были длинные одежды, пурпурный плащ, волочившийся по земле, и сапоги на высоких каблуках с пряжками. Его голубые глаза были светлыми, ясными и искрились за очками-полумесяцами, а нос был очень длинным и кривым, как будто его ломали по меньшей мере дважды. Этого человека звали Альбус Дамблдор.
  Альбус Дамблдор, казалось, не понимал, что он только что появился на улице, где все, от его имени до ботинок, было нездоровым. Он был занят тем, что рылся в своем плаще, что-то ища. Но он, похоже, понял, что за ним наблюдают, потому что внезапно поднял глаза на кошку, которая все еще смотрела на него с другого конца улицы. По какой-то причине вид кошки, казалось, позабавил его. Он усмехнулся и пробормотал:
  - Я должен был догадаться.
  Он нашел то, что искал, во внутреннем кармане. Похоже, это была серебряная зажигалка. Он открыл ее, поднял в воздух и щелкнул. Ближайший уличный фонарь погас с негромким хлопком. Он щелкнул еще раз - следующая лампа мигнула, и стало темно. Двенадцать раз он нажал на кнопку включения, пока единственными огнями, оставшимися на всей улице, не стали два крошечных огонька вдалеке, которые были глазами наблюдающего за ним кота. Если бы кто-нибудь выглянул сейчас из своего окна, даже миссис Дурсль с глазами-бусинками, они не смогли бы увидеть ничего из того, что происходило внизу, на тротуаре. Дамблдор сунул сверток обратно под плащ и направился вниз по улице к дому номер четыре, где сел на стену рядом с котом. Он не смотрел на него, но через мгновение заговорил с ним.
  - Рад видеть вас здесь, профессор Макгонагалл.
  Он повернулся, чтобы улыбнуться полосатому, но тот исчез. Вместо этого он улыбался довольно сурового вида женщине, которая носила квадратные очки, точно повторяющие форму отметин вокруг глаз кошки. На ней тоже был плащ, изумрудного цвета. Ее черные волосы были собраны в тугой пучок. Она выглядела явно взъерошенной.
  - Как ты узнал, что это я? - спросила она.
  - Мой дорогой профессор, я никогда не видел, чтобы кошка сидела так неподвижно.
  - Вы бы окоченели, если бы весь день просидели на кирпичной стене, - сказала Профессор Макгонагалл.
  - Весь день? Когда вы могли праздновать? Я, должно быть, прошел мимо дюжины праздников и вечеринок по пути сюда.
  Профессор Макгонагалл сердито фыркнула.
  - О да, все празднуют, все в порядке, - нетерпеливо сказала она. - Можно было бы подумать, что они будут немного осторожнее, но нет - даже маглы заметили, что что-то происходит.
   Это было в их новостях. Она
  мотнула головой в сторону темного окна гостиной Дурслей.
  - Я слышала это. Стаи сов. . . падающие звезды.... Ну, они не совершенно глупы. Они должны были что-то заметить. Снимающий звезды в Кенте - держу пари, это был Дедалус Диггл. У него
  никогда не было особого здравого смысла.
  - Вы не можете их винить, - мягко сказал Дамблдор. - У нас было очень мало поводов для празднования в течение одиннадцати лет.
  - Я знаю это, - раздраженно сказала профессор Макгонагалл. - Но это не повод терять голову. Люди ведут себя совершенно беспечно, выходят на улицы средь бела дня, даже не одетые в маггловскую одежду, обмениваясь слухами.
  Тут она бросила острый косой взгляд на Дамблдора,
  словно надеясь, что он собирается ей что-то сказать, но он этого не сделал, поэтому
  она продолжила.
  - Было бы прекрасно, если бы в тот самый день, когда ты-Сам-знаешь-Кто, похоже, наконец-то исчез, магглы узнали обо всех нас. Я полагаю, он действительно ушел, Дамблдор?
  - Похоже на то, - сказал Дамблдор. - Нам есть за что быть благодарными. Не хотите ли лимонную каплю?
  - Что?
  - Лимонную каплю. Это что-то вроде маггловских сладостей, которые я очень люблю.
  - Нет, спасибо, - холодно ответила профессор Макгонагалл, как будто считала, что сейчас неподходящий момент для лимонных леденцов. - Как я уже сказала, даже если Сами-знаете-Кто ушел...
  - Мой дорогой профессор, конечно же, такой здравомыслящий человек, как вы, может называть его по имени? Вся эта чушь "Вы-знаете-Кто" - в течение одиннадцати лет я пытался убедить людей называть его настоящим именем: Волдеморт.
  Профессор Макгонагалл вздрогнула, но Дамблдор, который отклеивал две лимонные дольки, казалось, не заметил этого.
  тайс.
  - Все становится таким запутанным, если мы продолжаем говорить "Вы-знаете-Кто". Я
  никогда не видел причин бояться произносить имя Волдеморта".
  - Я знаю, что вы этого не делали, - сказала профессор Макгонагалл наполовину
  раздраженно, наполовину восхищенно. - Но ты другой. Все знают ты единственный, кого Ты-Знаешь- о, ладно, Волдеморт, боялся.
  - Ты мне льстишь, - спокойно сказал Дамблдор. - У Волдеморта были силы, которых у меня никогда не будет.
  - Только потому, что вы слишком - ну... благородны, чтобы ими пользоваться.
  - Хорошо, что сейчас темно. Я так сильно не краснел с тех пор, как мадам Помфри сказала мне, что ей понравились мои новые наушники.
  Профессор Макгонагалл бросила острый взгляд на Дамблдора и сказала:
  - Совы - ничто по сравнению с распространяющимися слухами вокруг. Знаешь, что все говорят? О том, почему он исчез? О том, что в конце концов остановило его?
  Казалось, профессор Макгонагалл дошла до того, что ей больше всего хотелось обсудить, до истинной причины, по которой она весь день прождала на холодной, твердой стене, потому что ни как кошка, ни как женщина она никогда не сверлила Дамблдора таким пронзительным взглядом, как сейчас. Было ясно, что, что бы ни говорили "все", она не собиралась верить этому, пока Дамблдор не скажет ей, что это правда. Дамблдор, однако, выбирал еще одну лимонную дольку и не ответил.
  - То, что они говорят, - она продолжила: - Это то, что прошлой ночью Волдеморт появился в Годриковой лощине. Он пошел искать Потерхол. Ходят слухи, что Лили и Джеймс Поттер - это... это... Они -мертвы.
  Дамблдор склонил голову. Профессор Макгонагалл ахнула.
  - Лили и Джеймс... Я не могу в это поверить... Я не хотел в это верить... О, Альбус...
  Дамблдор протянул руку и похлопал ее по плечу.
  - Я знаю... я знаю... - тяжело произнес он.
  Голос профессора Макгонагалл дрожал, когда она продолжала.
  - Это еще не все. Они говорят, что он пытался убить сына Поттеров, Гарри. Но - он не смог. Он не смог убить того маленького мальчика. Никто не знает, почему или как, но они говорят, что когда он не смог убить Гарри Поттера, сила Волдеморта каким-то образом ослабла - и именно поэтому он ушел.
  Дамблдор мрачно кивнул.
  - Это- это правда? - запнулась профессор Макгонагалл. - После всего, что он сделал... всех людей, которых он убил... он не смог убить маленького мальчика? Это просто поразительно... Из всего, что могло остановить его... Но как, во имя неба, Гарри выжил?
  - Мы можем только догадываться, - сказал Дамблдор. - Возможно, мы никогда не узнаем.
  Профессор Макгонагалл достала кружевной носовой платок и промокнула глаза под очками. Дамблдор громко шмыгнул носом, достал из кармана золотые часы и осмотрел их. Это были очень странные часы. У них было двенадцать стрелок, но без цифр; в них маленькие планеты плавно двигались по краю. Должно быть, это имело смысл для Дамблдора, потому что он положил его обратно в карман и сказал:
  - Хагрид опаздывает. Кстати, полагаю, это он сказал тебе, что я буду здесь?
  - Да, - сказала профессор Макгонагалл. - И я не думаю, что вы собираетесь рассказать мне, почему вы здесь, из всех мест?
  - Я пришел, чтобы отвезти Гарри к его тете и дяде. Они - единственная семья, которая у него сейчас осталась.
  - Ты же не имеешь в виду... ты не можешь иметь в виду людей, которые здесь живут?
  воскликнула профессор Макгонагалл, вскакивая на ноги и указывая на
  номер четыре. - Дамблдор, ты не можешь. Я наблюдала за ними
  весь день. Вы не могли бы найти двух людей, которые меньше похожи на нас. И
  у них есть этот сын - я видела, как он всю дорогу пинал свою мать, требуя конфет. Гарри Поттер, приезжай и живи здесь!
  - Это лучшее место для него, - твердо сказал Дамблдор. - Его тетя и дядя смогут все ему объяснить, когда он подрастет. Я написал им письмо.
  - Письмо? - слабым голосом повторила профессор Макгонагалл, снова садясь на стену. - В самом деле, Дамблдор, вы думаете, что сможете объяснить все это в письме? Эти люди никогда его не поймут! Он станет знаменитым - легендой - я бы не удивилась, если бы в будущем сегодняшний день был известен как День Гарри Поттера - о Гарри будут написаны книги - каждый ребенок в нашем мире будет знать его имя!
  - Вот именно, - сказал Дамблдор, очень серьезно глядя поверх своих очков-полумесяцев. - Этого было бы достаточно, чтобы вскружить голову любому мальчику. Знаменит еще до того, как научится ходить и говорить! Знаменит чем-то он даже не вспомнит! Разве ты не видишь, насколько ему будет лучше, если он будет расти вдали от всего этого, пока не будет готов принять это?
  Профессор Макгонагалл открыла рот, но передумала, сглотнула, а затем сказала:
  - Да-да, вы правы, конечно. Но как мальчик добирается сюда, Дамблдор? - Она внезапно посмотрела на его плащ, как будто подумала, что он может прятать под ним Гарри.
  - Хагрид приведет его.
  - Ты думаешь, это - мудро - доверить Хагриду что-то, столь важное, как это?
  - Я бы доверил Хагриду свою жизнь, - сказал Дамблдор.
  - Я не говорю, что у него не на месте сердце, - неохотно сказал профессор Макгонагалл, - но вы не можете притворяться, что он не беспечен. Он действительно склонен к - что это было?
  Низкий рокочущий звук нарушил тишину вокруг них. Он становился все громче по мере того, как они осматривали улицу в поисках каких-нибудь признаков света фар; он перешел в рев, когда они оба посмотрели на небо - и огромный мотоцикл свалился из воздуха и приземлился на дорогу перед ними.
  Если мотоцикл и был огромен, то для человека, сидящего на нем верхом, это было ничто. Он был почти в два раза выше обычного человека и, по крайней мере, в пять раз шире. Он выглядел просто слишком большим, чтобы ему это позволяли, и поэтому дико длинные спутанные черные волосы и борода скрывали большую часть его лица, руки у него были размером с крышки от мусорных баков, а ноги в своих кожаных ботинках были похожи на детенышей дельфинов. В своих огромных мускулистых руках он держал сверток одеял.
  - Хагрид, - сказал Дамблдор с облегчением. - Наконец-то. И где ты взял этот мотоцикл?
  - Одолжил его, профессор Дамблдор, сэр, - сказал гигант, осторожно слезая с мотоцикла. - Юный Сириус Блэк одолжил его мне. Он у меня, сэр.
  - Проблем не было, не так ли?
  - Нет, сэр, дом был почти разрушен, но я вытащил его оттуда до того, как вокруг начали толпиться магглы. Он заснул, когда мы пролетали над Бристолем.
  Дамблдор и профессор Макгонагалл склонились над свертком одеял. Внутри, едва различимый, крепко спал маленький мальчик. Под пучком черных как смоль волос у него на лбу они могли разглядеть порез странной формы, похожий на удар молнии.
  - Это там? - прошептала профессор Макгонагалл.
  - Да, - сказал Дамблдор. - У него навсегда останется этот шрам.
  - Не могли бы вы что-нибудь с этим сделать, Дамблдор?
  - Даже если бы я мог, я бы не стал. Шрамы могут пригодиться. У меня самого есть один над левым коленом, который представляет собой идеальную карту лондонской подземки. Что ж, давай его сюда, Хагрид, нам лучше покончить с этим.
  Дамблдор взял Гарри на руки и повернулся к дому Дурслей.
  - Могу я... могу я попрощаться с ним, сэр? - спросил Хагрид. Он склонил свою огромную лохматую голову над Гарри и поцеловал его, должно быть, очень шершаво. Затем, внезапно, Хагрид взвыл, как раненый пес.
  - Тссс! - прошипела профессор Макгонагалл. - Вы разбудите Магглов!
  - П-п-прости, - всхлипнул Хагрид, доставая большой пятнистый носовой
  платок и зарываясь в него лицом. - Но я н-н-не могу этого вынести - Лили и"
  Джеймс мертв, а бедный маленький Гарри уехал жить к магглам...
  - Да, да, все это очень печально, но возьми себя в руки, Хагрид, или нас найдут", - прошептала профессор Макгонагалл, осторожно похлопывая Хагрида по руке, когда Дамблдор перешагнул через низкую садовую ограду и направился к входной двери. Он осторожно положил Гарри на порог, достал из-под плаща письмо, засунул его под одеяла Гарри, а затем вернулся к двум другим. Целую минуту они втроем стояли и смотрели на маленький сверток;
  плечи Хагрида затряслись, профессор Макгонагалл яростно заморгала, и мерцающий огонек, который обычно исходил из глаз Дамблдора, казалось, погас.
  - Что ж, - наконец сказал Дамблдор, - вот и все. Нам незачем здесь оставаться. Мы можем также пойти и присоединиться к празднованию.
  - Да, - сказал Хагрид очень приглушенным голосом, - Мне лучше убрать этот мотоцикл. Спокойной ночи, профессор Макгонагалл - профессор Дамблдор, сэр.
  Вытирая слезящиеся глаза рукавом куртки, Хагрид запрыгнул на мотоцикл и запустил двигатель; с ревом он поднялся в воздух и умчался в ночь.
  - Я надеюсь, мы скоро увидимся, профессор Макгонагалл, - сказал Дамблдор, кивая ей. Профессор Макгонагалл высморкалась в ответ.
  Дамблдор повернулся и пошел обратно по улице. На углу он остановился и достал серебряную накладку. Он щелкнул один раз, и двенадцать световых шаров вернулись к своим уличным фонарям, так что Бирючинная аллея внезапно засветилась оранжевым, и он смог разглядеть
  полосатую кошку, крадущуюся из-за угла на другом конце улицы. Он едва мог разглядеть сверток с одеялами на ступеньке дома номер четыре.
  - Удачи, Гарри, - пробормотал он. Он повернулся на каблуках и, взмахнув плащом, исчез.
  Легкий ветерок шевелил аккуратные живые изгороди Бирючиновой аллеи, которая лежала тихая и опрятная под чернильным небом, - самое последнее место, где вы ожидали бы, что произойдут удивительные вещи. Гарри Поттер перевернулся на другой бок под своими
  одеялами, не просыпаясь. Одна маленькая ручка сжала письмо рядом с ним, и он продолжал спать, не зная, что он особенный, не зная, что он знаменит, не зная, что через несколько часов его разбудит крик миссис Дурсли, когда она откроет входную дверь чтобы выставить бутылки с молоком, или что он проведет следующие несколько недель, подвергаясь тычкам и щипкам со стороны своего двоюродного брата Дадли. ... Он не мог знать, что в этот самый момент люди, тайно встречающиеся по всей стране, поднимают свои бокалы и говорят приглушенными голосами:
  - За Гарри Поттера - мальчик, который выжил!
  
  вторая глава
  ИСЧЕЗАЮЩЕЕ СТЕКЛО
  Прошло около десяти лет с тех пор, как Дурсли проснулись. Они поднялись и увидели своего племянника на крыльце, но Бирючинная аллея почти не изменилась. Солнце взошло над теми же опрятными парадными домами и осветило латунную цифру четыре на входной двери Дурслей; оно прокралось в их гостиную, которая была почти такой же, как в ту ночь, когда мистер Дурсли увидел тот судьбоносный репортаж о совах. Только фотографии на каминной полке действительно показывали, сколько времени прошло. Десять лет назад было много фотографий того, что выглядело как большой розовый пляжный мяч в разноцветных шляпках - но Дадли Дурслей уже не был младенцем, и теперь на фотографиях был изображен крупный светловолосый мальчик, катающийся на своем первом велосипеде, на карусели на ярмарке, играющий в компьютерную игру со своим отцом, которого обнимает и целует его мать. В комнате не было никаких признаков того, что в доме жил еще один мальчик.
  И все же Гарри Поттер все еще был там, в данный момент он спал, но ненадолго. Его тетя Петуния проснулась, и именно ее пронзительный голос был первым звуком за этот день.
  - Вставай! Вставай! Сейчас же!
  Гарри вздрогнул и проснулся. Его тетя снова постучала в дверь.
  - Вставай! - взвизгнула она. Гарри услышал, как она направилась на кухню, а затем звук сковороды, которую ставили на плиту. Он перевернулся на спину и попытался вспомнить сон, который ему приснился. Это был хороший сон. В нем был летающий мотоцикл. У него было странное чувство, что он уже видел такой сон раньше.
  Его тетя вернулась за дверь.
  - Ты уже встал? - спросила она.
  - Почти, - сказал Гарри.
  - Ну, пошевеливайся, я хочу, чтобы ты присмотрел за беконом. И не вздумай, чтобы он подгорел, я хочу, чтобы на день рождения Дадди все было идеально.
  Гарри застонал.
  - Что ты сказал? - рявкнула его тетя через дверь.
  - Ничего, ничего...
  День рождения Дадли - как он мог забыть? Гарри медленно встал с кровати и начал искать носки. Он нашел пару под кроватью и, сняв с одного из них паука, надел их. Гарри привык к паукам, потому что в чулане под лестницей их было полно, и именно там он спал.
  Одевшись, он прошел по коридору на кухню. Стол был почти скрыт под подарками Дадли
  на день рождения. Все выглядело так, как будто Дадли получил новый компьютер, который он
  хотел, не говоря уже о втором телевизоре и гоночном велосипеде. Точно, зачем Дадли понадобился гоночный велосипед, было загадкой для Гарри, поскольку Дадли был очень толстым и ненавидел физические упражнения - если, конечно, это не превращалось в избиение кого-нибудь. Любимой боксерской грушей Дадли был Гарри, но он не часто мог его поймать. Гарри не выглядел так, но он был очень быстр.
  Возможно, это было как-то связано с жизнью в темном чулане, но Гарри всегда был маленьким и худощавым для своего возраста. Он выглядел еще меньше и худощавее, чем был на самом деле, потому что все, что ему приходилось носить, - это старая одежда Дадли, а Дадли был примерно в четыре раза крупнее его. У Гарри было худое лицо, узловатые колени, черные волосы и ярко-зеленые глаза. Он носил круглые очки, скрепленные большим количеством скотча, из-за того, что Дадли много раз бил его по носу. Единственное, что Гарри нравилось в его собственной внешности, - это очень тонкий шрам на лбу, который был в форме молнии. Она была у него с тех пор, как он смог вспомнить, и первый вопрос, который, насколько он помнил, он задал своей
  тете Петунии, был о том, как он ее получил.
  - В автокатастрофе, когда погибли твои родители, - сказала она. - И не задавай вопросов.
  Не задавай вопросов - это было первым правилом спокойной жизни с Дурслями.
  Дядя Вернон вошел на кухню, когда Гарри переворачивал бекон.
  - Причеши волосы! - рявкнул он в качестве утреннего приветствия. Примерно раз в неделю дядя Вернон выглядывал из-за своей газеты и кричал, что Гарри нужно подстричься. У Гарри, должно быть, было больше стрижек, чем у остальных мальчиков в его классе, вместе взятых, но это не имело никакого значения, его волосы просто так росли - повсюду.
  Гарри жарил яичницу к тому времени, когда Дадли появился на кухне со своей матерью. Дадли был очень похож на дядю Вернона. У него было крупное розовое лицо, небольшая шея, маленькие водянисто-голубые глаза и густые светлые волосы, гладко лежавшие на его толстой голове. Тетя Петуния часто говорила, что Дадли похож на ангелочка - Гарри часто говорил, что Дадли похож на поросенка в парике. Гарри поставил тарелки с яйцом и беконом на стол, что было
  непросто, так как места было мало. Дадли тем временем пересчитывал свои подарки. Его лицо вытянулось.
  - Тридцать шесть, - сказал он, глядя на мать и отца. - Это на два меньше, чем в прошлом году.
  - Дорогой, ты не пересчитал подарок тети Мардж, смотри, он здесь, под этим большим подарком от мамы и папы.
  - Хорошо, тогда тридцать семь, - сказал Дадли, покраснев лицом.
  Гарри, который видел, что у Дадли начинается настоящая истерика, начал поглощать бекон так быстро, как только мог, на случай, если Дадли перевернет стол.
  Тетя Петуния, очевидно, тоже почуяла опасность, потому что сказала быстро,
  - И мы купим тебе еще два подарка, пока нас не будет сегодня. Как тебе это, попкин? Еще два подарка. Это нормально?
  Дадли на мгновение задумался. Это выглядело как тяжелая работа. Наконец
  он медленно произнес:
  - Итак, у меня будет тридцать... тридцать...
  - Тридцать девять, сладенький, сказала тетя Петуния.
  - ой. - Дадли тяжело опустился на стул и схватил ближайший сверток. - Тогда ладно.
  Дядя Вернон усмехнулся.
  - Малыш хочет, чтобы его деньги стоили того, что он хочет, как и его отец. Молодец, Дадли! - Он взъерошил волосы Дадли. В этот момент зазвонил телефон, и тетя Петуния пошла снять трубку, а Гарри и дядя Вернон смотрели, как Дадли разворачивает гоночный велосипед, видеокамеру, самолет с дистанционным управлением, шестнадцать новых компьютерных игр и видеомагнитофон. Он сдирал бумажку с золотых наручных часов, когда тетя Петуния вернулась от телефона, выглядя одновременно сердитой и обеспокоенной.
  - Плохие новости, Вернон, - сказала она. - Миссис Фигг сломала ногу. Она не может взять его с собой. - Она мотнула головой в сторону Гарри.
  Рот Дадли открылся от ужаса, но сердце Гарри подпрыгнуло. Каждый год в день рождения Дадли его родители водили его и друга куда-нибудь на целый день, в парки приключений, рестораны с гамбургерами или в кино. Каждый год Гарри оставляли с миссис Фигг, сумасшедшей старухой, которая жила через две улицы от них. Гарри там не нравилось. Весь дом пропах капустой и миссис Фигг заставила его посмотреть фотографии всех кошек, которые у нее когда-либо были.
  - И что теперь? - спросила тетя Петуния, яростно глядя на Гарри, как будто он это спланировал. Гарри знал, что ему следовало бы пожалеть о том, что миссис Фигг сломала ногу, но это было нелегко, когда он напомнил себе, что пройдет целый год, прежде чем ему снова придется взглянуть на Тиббиса, Снежка, мистера Лапса и Тафти.
  - Мы могли бы позвонить Мардж, - предложил дядя Вернон.
  - Не говори глупостей, Вернон, она ненавидит этого мальчика.
  Дурсли часто говорили о Гарри таким образом, как будто его там не было - или, скорее, как будто он был чем-то очень неприятным, что не могло их понять, как слизняк.
  - А как насчет как-ее-там-зовут, твоей подруги Ивонн?
  - В отпуске на Майорке, - отрезала тетя Петуния.
  - Вы могли бы просто оставить меня здесь, - с надеждой вставил Гарри (для разнообразия он сможет посмотреть по телевизору все, что захочет, и, возможно, даже поиграть на компьютере Дадли).
  Тетя Петуния выглядела так, словно только что проглотила лимон.
  - И вернуться и найти дом в руинах? - прорычала она.
  - Я не буду взрывать дом, - сказал Гарри, но они не слушали.
  - Я полагаю, мы могли бы отвезти его в зоопарк, - медленно произнесла тетя Петуния, - ...и оставить его в машине....
  - Эта машина новая, он не будет сидеть в ней один....
  Дадли начал громко плакать. На самом деле, он на самом деле не плакал - прошли
  годы с тех пор, как он плакал по-настоящему, - но он знал, что если он скорчит гримасу и заревет, его мать даст ему все, что он захочет.
  - Динки Даддидамс, не плачь, мамочка не позволит ему испортить твой особенный день! - воскликнула она, обнимая его.
  - Я... не... хочу... чтобы... он... п-п-приходил! - Закричал Дадли между громкими притворными рыданиями. - Он всегда все п-портит! - Он одарил Гарри мерзкой ухмылкой сквозь щель в объятиях матери.
  Как раз в этот момент раздался звонок в дверь -
  - О, Боже милостивый, они здесь! - в отчаянии воскликнула тетя Петуния, и мгновение спустя в комнату вошел лучший друг Дадли, Пирс Полкисс, со своей матерью. Пирс был тощим мальчиком с лицом крысы. Обычно он был тем, кто держал руки людей за спиной, в то время как Дадли бил их. Дадли сразу перестал притворяться плачущим.
  Полчаса спустя Гарри, который не мог поверить в свою удачу, сидел на заднем сиденье машины Дурслей вместе с Пирсом и Дадли по дороге в зоопарк, впервые в своей жизни. Его тетя и дядя не смогли придумать, что еще с ним делать, но перед тем, как они ушли, дядя Вернон отвел Гарри в сторону.
  - Я предупреждаю тебя, - сказал он, приблизив свое большое багровое лицо вплотную к лицу Гарри, - я предупреждаю тебя сейчас, мальчик, - любая выходка, вообще что угодно - и ты будешь сидеть в этом шкафу с этого момента до Рождества.
  - Я не собираюсь ничего делать, - сказал Гарри, - честно...
  Но дядя Вернон ему не поверил. Никто никогда не верил. Проблема была в том, что вокруг Гарри часто происходили странные вещи, и было просто бесполезно говорить Дурслям, что он не виноват в том, что это произошло.
  Однажды тетя Петуния, устав от того, что Гарри возвращается из парикмахерской в таком виде, как будто его там вообще не было, взяла кухонные ножницы и подстригла ему волосы так коротко, что он стал почти лысым, за исключением челки, которую она оставила, "чтобы скрыть этот ужасный шрам"
  Дадли глупо посмеялся над Гарри, который провел бессонную ночь, представляя себе школу на следующий день, где над ним уже смеялись из-за его мешковатой одежды и заклеенных скотчем очков. Однако на следующее утро он проснулся и обнаружил, что его волосы в точности такие, какими они были до того, как тетя Петуния их состригла. Ему дали неделю пролежать в шкафу за это, хотя он и пытался объяснить, что не может объяснить, как они так быстро отросли снова.
  В другой раз тетя Петуния пыталась заставить его надеть отвратительный старый свитер Дадли (коричневый с оранжевыми шариками). Чем сильнее она пыталась натянуть его ему на голову, тем меньше он, казалось, становился, пока, наконец, не подошел бы ручной кукле, но уж точно не подошел бы Гарри. Тетя Петуния решила, что оно, должно быть, усохло при стирке, и, к его великому облегчению, Гарри не был наказан.
  С другой стороны, у него были ужасные неприятности из-за того, что его нашли на крыше школьной кухни. Банда Дадли, как обычно, преследовала его, когда, к удивлению Гарри, как и всех
  остальных, он сидел на дымоходе. Дурсли получили очень сердитое письмо от директрисы Гарри, в котором говорилось о том, что Гарри лазал по школьным зданиям. Но все, что он пытался сделать (как он кричал дяде Вернону через запертую дверь своего буфета), это запрыгнуть за большие мусорные баки за кухонными дверями. Гарри предположил, что ветер, должно быть, подхватил его в середине прыжка.
  Но сегодня все должно было пойти как надо. Стоило даже побыть с Дадли и Пирсом, чтобы провести день где-нибудь, кроме школы, его буфета или пропахшей капустой гостиной миссис Фигг.
  Пока он вел машину, дядя Вернон жаловался тете Петунии. Ему нравилось жаловаться на все: на людей на работе, на Гарри, на совет, Гарри, банк и Гарри были лишь некоторыми из его любимых тем. Этим утром это были мотоциклы.
  - ...молодые хулиганы мчались, как маньяки, - сказал он, когда мотоцикл обогнал их.
  - Мне приснился сон о мотоцикле, - сказал Гарри, вспоминая внезапно. - Он летел.
  Дядя Вернон чуть не врезался в машину впереди. Он резко развернулся на своем сиденье и заорал на Гарри, его лицо было похоже на гигантскую свеклу с усами:
  - МОТОЦИКЛЫ НЕ ЛЕТАЮТ!
  Дадли и Пирс захихикали.
  - Я знаю, что они этого не делают, - сказал Гарри. - Это был всего лишь сон.
  Но он пожалел, что не промолчал. Если и было что-то, что Дурсли ненавидели даже больше, чем то, что он задавал вопросы, так это то, что он говорил о чем-либо, что вело себя не так, как следовало бы, неважно, было ли это во сне или даже в мультфильме - они, казалось, думали, что у него могут возникнуть опасные идеи.
  Была очень солнечная суббота, и зоопарк был переполнен семьями. Дурсли купили Дадли и Пирсу большие порции шоколадного мороженого у входа, а затем, поскольку улыбающаяся дама в фургоне спросила Гарри, чего он хочет, прежде чем они успели поторопить его уйти, они купили ему дешевое лимонное мороженое. Это тоже было неплохо, Подумал Гарри, облизывая его, пока они наблюдали за почесывающей голову гориллой, которая была удивительно похожа на Дадли, за исключением того, что она не была блондинкой.
  У Гарри было лучшее утро за долгое время. Он старался держаться немного в стороне от Дурслей, чтобы Дадли и Пирс, которым к обеду животные начали надоедать, не вернулись к своему любимому занятию - бить его. Они были в ресторане "зоопарк", и когда Дадли устроил
  истерику из-за того, что на его "никербокер глори" не хватило мороженого, дядя Вернон купил ему еще одно, а Гарри разрешили доесть первое. Позже Гарри почувствовал, что ему следовало бы знать, что все это было слишком хорошо, чтобы длиться вечно.
  После обеда они отправились в дом рептилий. Там было прохладно и темно, по всем стенам тянулись освещенные окна. За стеклом по кускам дерева и камня ползали всевозможные ящерицы и змеи. Дадли и Пирс хотели увидеть огромных ядовитых кобр и толстых питонов, способных раздавить человека. Дадли быстро нашел самую большую змею в этом месте. Он мог бы дважды обернуться вокруг машины дяди Вернона и раздавить ее в мусорный бак, но в
  данный момент он, похоже, был не в настроении. На самом деле, он крепко спал. Дадли стоял, прижавшись носом к стеклу, уставившись на блестящие коричневые завитки.
   - Заставь ее пошевелиться, - заскулил он отцу. Дядя Вернон постучал по стеклу, но змея не сдвинулась с места.
  - Сделай это еще раз, - приказал Дадли. Дядя Вернон энергично постучал по стеклу костяшками пальцев, но змея просто продолжала дремать.
  - Это скучно, - простонал Дадли. Он зашаркал прочь. Гарри подошел к аквариуму и пристально посмотрел на змею. Он бы не удивился, если бы оно само умерло от скуки
  - никакой компании, кроме глупых людей, которые целыми днями барабанят пальцами по стеклу, пытаясь его потревожить. Это было хуже, чем иметь - в чулане вместо спальни, где единственным посетителем была тетя Петуния стучит в дверь, чтобы разбудить тебя; по крайней мере, он успел осмотреть остальную часть дома.
  Змея внезапно открыла свои глазки-бусинки. Медленно, очень медленно она подняла голову, пока ее глаза не оказались на одном уровне с глазами Гарри. Она подмигнула. Гарри уставился на нее. Затем он быстро огляделся, чтобы убедиться, что никто е наблюдает. Их не было. Он оглянулся на змею и тоже подмигнул.
  Змея мотнула головой в сторону дяди Вернона и Дадли, затем подняла глаза к потолку. Она бросила на Гарри взгляд, который ясно говорил::
  - Я все время это понимаю.
  - Я знаю, - пробормотал Гарри сквозь стекло, хотя и не
  был уверен, что змея его слышит.
  - Это, должно быть, действительно раздражает.
  Змея энергично кивнула.
  - Откуда ты вообще взялся? - Гарри спросил.
  Змея ткнула хвостом в маленькую табличку рядом со стеклом. Гарри всмотрелся в нее.
  "Боа-констриктор, Бразилия."
  - Там было хорошо?
  Удав снова ткнул хвостом в вывеску, и Гарри прочитал дальше:
  "Этот экземпляр был выведен в зоопарке."
  - О, понятно - значит, вы никогда не были в Бразилии?
  Когда змея покачала головой, оглушительный крик позади Гарри заставил их обоих подпрыгнуть.
  - ДАДЛИ! МИСТЕР ДУРСЛЬ! Приходите И ПОСМОТРИТЕ НА ЭТУ ЗМЕЮ! ВЫ НЕ поверите ЧТО ОН ДЕЛАЕТ!
  Дадли, переваливаясь, подошел к ним так быстро, как только мог.
  - С дороги, ты, - сказал он, ударив Гарри по ребрам.
  Застигнутый врасплох, Гарри тяжело рухнул на бетонный пол. То, что произошло дальше, произошло так быстро, что никто не заметил, как это произошло - в одну секунду Пирс и Дадли наклонились вплотную к стеклу, а в следующую они отскочили назад с воплями ужаса.
  Гарри сел и ахнул; стеклянная крышка аквариума с боа-констриктором исчезла. Огромная змея быстро разматывалась, сползая на пол. Люди по всему дому рептилий закричали и побежали к выходу. Когда змея стремительно проскользнула мимо него, Гарри мог бы поклясться, что низкий
  шипящий голос произнес:
  - Бразилия, я иду. ...Спасибо, амиго.
  Смотритель дома рептилий был в шоке.
  - Но стекло, - повторял он, - куда делось стекло?
  Директор зоопарка собственноручно налил тете Петунии чашку крепкого
  сладкого чая, снова и снова извиняясь. Пирс и Дадли могли только бормотать. Насколько Гарри видел, змея ничего не сделала, только игриво цапнула их за пятки, когда проползала мимо, но
  к тому времени, когда они все вернулись в машину дяди Вернона, Дадли рассказывал им, как она чуть не откусила ему ногу, в то время как Пирс клялся, что она пыталась его сдавить. до смерти. Но хуже всего, по крайней мере, для Гарри, было то, что Пирс успокоился настолько, чтобы сказать:
  - Гарри ты разговаривал с ним, не так ли, Гарри?
  Дядя Вернон подождал, пока Пирс благополучно выйдет из дома, прежде чем наброситься на Гарри. Он был так зол, что едва мог говорить. Он успел сказать:
  - Иди - в чулан - останешься - без еды, - прежде чем рухнул в кресло, и тете Петунии пришлось сбегать и принести ему большую порцию бренди.
  
  Много позже Гарри лежал в своем темном чулане, жалея, что у него нет часов. Он не знал, который час, и не мог быть уверен, что Дурсли уже спят. Пока они не уснут, он не мог рисковать и прокрасться на кухню за какой-нибудь едой.
  Он прожил с Дурслями почти десять лет, десять несчастных лет, сколько он себя помнил, с тех пор, как был ребенком и его родители погибли в той автокатастрофе. Он не мог вспомнить, как был в машине, когда погибли его родители. Иногда, когда он подолгу напрягал память в своем чулане, перед ним возникало странное видение: ослепительная вспышка зеленого света и жгучая боль во лбу. Он предположил, что это и была авария, хотя и не мог представить, откуда взялся весь этот зеленый свет. Он совсем не помнил своих родителей. Его тетя и дядя никогда говорили о них, и, конечно, ему было запрещено задавать вопросы. В доме не было их фотографий.
  Когда он был моложе, Гарри мечтал о том, что какой-нибудь неизвестный родственник приедет и заберет его, но этого так и не произошло; Дурсли были его единственной семьей. И все же иногда он думал (или, возможно, надеялся), что незнакомцы на улице, казалось, знают его. Они тоже были очень странными незнакомцами. Крошечный человечек в фиолетовом цилиндре поклонился ему однажды, когда они ходили по магазинам с Тетей Петунией и Дадли. После яростного расспроса Гарри, знает ли он этого человека, тетя Петуния выгнала их из магазина, ничего не купив. Дикого вида пожилая женщина, одетая во все зеленое однажды весело помахала ему рукой в автобусе. Лысый мужчина в очень длинном фиолетовом пальто на днях пожал ему руку на улице, а затем ушел, не сказав ни слова. Самым странным во всех этих людях было то, что они, казалось, исчезали в ту же секунду, как Гарри пытался рассмотреть их поближе.
  В школе у Гарри никого не было. Все знали, что банда Дадли ненавидела этого странного Гарри Поттера в его мешковатой старой одежде и разбитых очках, и никому не нравилось спорить с бандой Дадли.
  ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  
  ПИСЬМА НИ ОТ КОГО
  Его побег бразильского боа-констриктора заработал Гарри дольше всех длящегося когда-либо наказания. К тому времени, когда ему снова разрешили вылезать из чулана, начались летние каникулы, и Дадли уже сломал свою новую видеокамеру, разбил свой самолетик с дистанционным управлением и, впервые выехав на своем гоночном велосипеде, сбил
  старую миссис Фигг, когда она пересекала Бирючинную улицу на своих костылях. Гарри был рад, что занятия в школе закончились, но от банды Дадли никуда не деться, которые навещали дом каждый божий день. Пирс, Деннис, Малкольм и Гордон все были большими и глупыми, но так же, как Дадли был самый крупный и глупый из всех, он был лидером. Остальные были счастливы присоединиться к любимому виду спорта Дадли: Охота на Гарри.
  Вот почему Гарри проводил как можно больше времени вне дома, бродя по окрестностям и думая о конце святых дней, когда он мог увидеть крошечный лучик надежды. Когда наступил сентябрь
  он пойдет в среднюю школу и впервые в своей жизни не будет с Дадли. Дадли был принят в
  старую частную школу дяди Вернона, Смелтингс. Пирс Полкисс тоже учился там. Гарри, с другой стороны, ходил в Стоунволл Хай, местную государственную школу. Дадли это показалось очень забавным.
  - Они засовывают головы людей в унитаз в первый же день в Каменная стена, - сказал он Гарри. - Хочешь подняться наверх и попрактиковаться?
  - Нет, спасибо, - сказал Гарри. - В этом бедном туалете никогда не было ничего ужаснее, чем твоя опущенная в него голова - это может вызвать тошноту. Затем он убежал, прежде чем Дадли успел сообразить, что он сказал.
  Однажды в июле тетя Петуния отвезла Дадли в Лондон, чтобы купить ему школьную форму, оставив Гарри у миссис Фигг. Госпожа Фигг была не так плоха, как обычно. Оказалось, что она сломала ногу, споткнувшись об одну из своих кошек, и, похоже, уже не так любила их, как
  раньше. Она разрешила Гарри посмотреть телевизор и угостила его шоколадным тортом, который на вкус был таким, как будто она ела его несколько лет.
  В тот вечер Дадли дефилировал по гостиной перед семьей в своей новенькой униформе. Мальчики из Смелтингса были одеты в темно-бордовые фраки, оранжевые бриджи и плоские соломенные шляпы, называемые канотье. Они также носили с собой сучковатые палки, которыми били друг друга, пока учителя не видели. Предполагалось, что это будет хорошей тренировкой для дальнейшей жизни.
  Глядя на Дадли в его новых бриджах, дядя Вернон хрипло сказал, что это был самый гордый момент в его жизни. Тетя Петуния разрыдалась и сказала, что не может поверить, что это был ее крошка Дадлейкинс, он выглядел таким красивым и взрослым. Гарри не доверял себе, чтобы заговорить. Он подумал, что два его ребра, возможно, уже треснули от попыток не рассмеяться.
  На следующее утро на кухне стоял ужасный запах, когда Гарри пошел завтракать. Казалось, он доносился из большой металлической ванны в раковине. Он пошел посмотреть. Ванна была полна
  чего-то похожего на грязные тряпки, плавающие в серой воде.
  - Что это? - спросил он тетю Петунию. Ее губы сжались, как всегда, если он осмеливался задать вопрос.
  - Твоя новая школьная форма, - сказала она.
  Гарри снова заглянул в миску.
  - О, - сказал он, - я и не думал, что оно должно быть таким мокрым.
  - Не говори глупостей, - огрызнулась тетя Петуния. - Я крашу некоторые из Старых вещей Дадли в серый цвет для тебя. Это будет выглядеть так же, как у всех остальных, когда я закончу.
  Гарри серьезно сомневался в этом, но решил, что лучше не спорить. Он сел за стол и постарался не думать о том, как он будет выглядеть в свой первый день в Стоунуолл Хай - как будто на нем
  были куски старой слоновьей кожи, наверное.
  Вошли Дадли и дядя Вернон, оба сморщили носы из-за запаха, исходившего от новой формы Гарри. Дядя Вернон, как обычно, развернул газету, а Дадли постучал по столу своей смелтингс
  палкой, которую он повсюду носил с собой.
  Они услышали щелчок почтового ящика и шлепанье писем на коврик у двери.
  - Принеси почту, Дадли, - сказал дядя Вернон из-за спины своего отца.
  - Заставь Гарри отнести это.
  - Принеси почту, Гарри.
  - Заставь Дадли понять это.
  - Ткни его своей смелтингсовой палкой, Дадли.
  Гарри увернулся от смелтингсовой палки и пошел за почтой.
  На коврике у двери лежали три вещи: открытка от сестры дяди Вернона Мардж, которая отдыхала на острове Уайт, коричневая зависть-листок, похожий на счет, и...
  письмо для Гарри.
  
  Гарри поднял его и уставился на него, его сердце колотилось, как резиновая лента. Никто, никогда, за всю его жизнь не писал ему.
  Кто бы мог? У него не было ни друзей, ни других родственников - он редко бывал
  в библиотеке, так что он даже никогда не получал грубых записок с просьбой вернуть книги. И все же вот оно, письмо, адресованное так просто это не было бы ошибкой:
  Мистер Г. Поттер
  Чулан под лестницей
  Бирючиновая аллея, 4
  Литтл Уингинг
  Суррей.
  Конверт был толстым и увесистым, из желтоватого пергамента, а адрес написан изумрудно-зелеными чернилами. Марки не было.
  Перевернув конверт дрожащей рукой, Гарри увидел
  пурпурную восковую печать с гербом: лев, орел, барсук и змея, окружающая большую букву Х.
  - Поторопись, мальчик! - крикнул дядя Вернон из кухни. - Что ты делаешь, проверяешь, нет ли писем-бомб? - Он усмехнулся собственной шутке.
  Гарри вернулся на кухню, все еще уставившись на свое письмо. Он вручил дяде Вернону счет и открытку, сел и медленно начал вскрывать желтый конверт.
  Дядя Вернон разорвал счет, фыркнул от отвращения и перевернул открытку.
  - Мардж заболела, - сообщил он тете Петунии. - Съела забавного моллюска...
  - Папа! - внезапно сказал Дадли. - Папа, у Гарри что-то есть!
  Гарри уже собирался развернуть свое письмо, написанное на том же плотном пергаменте, что и конверт, когда дядя Вернон резко вырвал его у него из рук.
  - Это мое! - сказал Гарри, пытаясь вырвать его обратно.
  - Кто бы мог тебе писать? - усмехнулся дядя Вернон, встряхивая письмо одной рукой и заглядывая в него. Его лицо из красного стало зеленым быстрее, чем светофор. И на этом все не закончилось. Через несколько секунд оно стало серовато-белым, как старая овсянка.
  - П-П-Петуния! - выдохнул он.
  Дадли попытался схватить письмо, чтобы прочитать его, но дядя Вернон держал его высоко, вне пределов его досягаемости. Тетя Петуния с любопытством взяла его и прочла первую строчку. На мгновение показалось, что она вот-вот упадет в обморок. Она схватилась за горло и издала сдавленный звук.
  - Вернон! Боже мой - Вернон!
  Они уставились друг на друга, казалось, забыв, что Гарри и Дадли все еще были в комнате. Дадли не привык к тому, чтобы его игнорировали. Он резко стукнул отца по голове своей смелтингс
  палкой.
  - Я хочу прочитать это письмо, - громко сказал он.
  - Я хочу прочитать это, - яростно сказал Гарри, - потому что это мое.
  - Убирайтесь, вы оба, - прохрипел дядя Вернон, запихивая письмо обратно в конверт.
  Гарри не пошевелился.
  - Я ХОЧУ СВОЕ ПИСЬМО! - крикнул он.
  - Дай мне посмотреть! - потребовал Дадли.
  - ВОН! - взревел дядя Вернон и, схватив Гарри и Дадли за шиворот, вышвырнул их в
  коридор, захлопнув за ними кухонную дверь. Гарри и Дадли тут же устроили яростную, но молчаливую ссору из-за того, кто будет подслушивать у замочной скважины; Дадли победил, поэтому Гарри, у которого очки свисали с одного уха, лег на живот, чтобы подслушивать в щель между дверью и полом.
  - Вернон, - дрожащим голосом говорила тетя Петуния, - посмотри на адрес - как они могли узнать, где он спит? Ты же не думаешь, что они следят за домом?
  - Наблюдают- шпионят- возможно, за нами следят, - дико пробормотал Вернон.
  - Но что нам делать, Вернон? Должны ли мы написать ответ? Сказать им, что мы не хотим-
  Гарри видел, как блестящие черные ботинки дяди Вернона расхаживают взад-вперед по кухне.
  - Нет, - сказал он наконец. - Нет, мы проигнорируем это. Если они не получат ответа... . Да, так будет лучше... мы ничего не будем делать...
  - Но...
  - Я не потерплю его в доме, Петуния! Разве мы не поклялись, когда брали его к себе, что покончим с этой опасной ерундой?
  В тот вечер, вернувшись с работы, дядя Вернон сделал то, чего никогда раньше не делал; он навестил Гарри в его чулане.
  - Где мое письмо? - спросил Гарри, как только дядя Вернон протиснулся в дверь. - Кто мне пишет?
  - Никто. Оно было адресовано тебе по ошибке, - коротко сказал дядя Вернон. - Я сжег его.
  - Это не было ошибкой, - сердито сказал Гарри, - в нем был мой чулан на нем.
  - ТИШИНА! - заорал дядя Вернон, и пара пауков упала с потолка. Он сделал несколько глубоких вдохов, а затем заставил себя улыбнуться, что выглядело довольно болезненно.
  - Э-э-э... да, Гарри, насчет этого чулана. Мы с твоей тетей подумали... Ты действительно становишься немного великоват для этого... Мы думаем, было бы неплохо, если бы ты переехал во вторую спальню Дадли.
  - Почему? - спросил Гарри.
  - Не задавай вопросов! - рявкнул его дядя. - Отнеси это наверх, сейчас же.
  В доме Дурслей было четыре спальни: одна для дяди Вернона и тети Петунии, одна для гостей (обычно сестры дяди Вернона, Мардж), одна, где спал Дадли, и одна, где Дадли хранил все игрушки и вещи, которые не поместились бы в его первой спальне. Гарри потребовался всего один подъем наверх, чтобы перенести все, что у него было, из чулана в эту комнату. Он сел на кровать и огляделся. Почти все здесь было сломано. Подаренная месяц назад видеокамера лежала на крышке маленького работающего танка, которым Дадли однажды задавил соседскую собаку; в углу стоял Первый в жизни Дадли телевизор, в который он наступил ногой, когда отменили его любимую передачу; там была большая птичья клетка, в которой когда-то жил попугай, которого Дадли обменял в школе на настоящую пневматическую винтовку, которая стояла на полке с загнутым концом, потому что Дадли сидел на нем. Другие полки были забиты книгами. Это были единственные вещи в комнате, которые выглядели так, словно к ним никогда не прикасались.
  Снизу доносились крики Дадли на свою мать:
  - Я не хочу, чтобы он был там... Мне нужна эта комната... заставь его убраться....
  Гарри вздохнул и растянулся на кровати. Вчера он отдал бы все, чтобы оказаться здесь. Сегодня он предпочел бы вернуться в свой чулан с этим письмом, чем оказаться здесь без него.
  На следующее утро за завтраком все вели себя довольно тихо. Дадли был в шоке. Он кричал, бил отца своей смелтенгсовой палкой, его нарочно тошнило, он пнул мать и выбросил учебник истории через крышу теплицы, и ему все еще не вернули его комнату. Гарри думал о вчерашнем времени и горько жалел, что не вскрыл письмо в холле. Дядя Вернон и тетя Петуния продолжали мрачно смотреть друг на друга.
  Когда пришла почта, дядя Вернон, который, казалось, пытался быть милым с Гарри, заставил Дадли пойти и забрать ее. Они слышали, как он стуча по предметам своей тростью по всему коридору. Затем он крикнул:
  - Есть еще один! "Мистер Г. Поттер, Самая маленькая спальня, Бирючиновая аллея, 4..."
  Со сдавленным криком дядя Вернон вскочил со своего места и побежал по коридору, Гарри сразу за ним. Дяде Вернону пришлось повалить Дадли на пол, чтобы забрать у него письмо, что было затруднено тем фактом, что Гарри схватил дядю Вернона сзади за шею. После минуты беспорядочной борьбы, в ходе которой все получили множество ударов смелтингсовой палочкой, дядя Вернон выпрямился, задыхаясь, сжимая в руке письмо Гарри.
  - Иди в свой чулан - я имею в виду, в свою спальню, - прохрипел он Гарри. - Дадли, иди - просто иди.
  Гарри ходил кругами по своей новой комнате. Кто-то знал, что он переехал из чулана, и, похоже, они знали, что он не получил свое первое письмо. Наверняка это означало, что они попробуют еще раз? И на этот раз он позаботится о том, чтобы у Дурслей ничего не вышло. У него был план.
  Отремонтированный будильник зазвонил в шесть часов следующего утра.
  Гарри быстро выключил его и бесшумно оделся, Он не должен был разбудить Дурслей. Он прокрался вниз, не включая свет.
  Он собирался дождаться почтальона на углу Приват-стрит. Поезжай и сначала забери письма для номера четыре. Его сердце бешено колотилось, когда он крался по темному холлу к входной двери -
  - ААААААРРРРР!
  Гарри подпрыгнул в воздух; он наступил на что-то большое и что-то мягкое на коврике у двери - что-то живое!
  Наверху зажегся свет, и, к своему ужасу, Гарри понял, что это большое, мягкое нечто было лицом его дяди. Дядя Вернон лежал у подножия входной двери в спальном мешке, явно следя за тем, чтобы Гарри не сделал именно то, что он пытался сделать. Он кричал на Гарри около получаса, а затем велел ему пойти и приготовить чашку чая. Гарри с несчастным видом побрел на кухню, и к тому времени, когда он вернулся, почта уже прибыла, прямо на колени дяде Вернону. Гарри разглядел три буквы, выведенные зелеными чернилами.
  - Я хочу... - начал он, но дядя Вернон рвал письма на кусочки у него на глазах.
  Дядя Вернон в тот день не пошел на работу. Он остался дома и заколотил щель для почты.
  - Видишь ли, - объяснил он тете Петунии с полным ртом гвоздей. - если они не смогут доставить
  их, они просто сдадутся.
  - Я не уверена, что это сработает, Вернон.
  - О, умы этих людей устроены странным образом, Петуния, они не такие, как мы с тобой, - сказал дядя Вернон, пытаясь забить гвоздь кусочком фруктового пирога, который тетя Петуния только что принесла ему.
  В пятницу Гарри пришло не менее двенадцати писем. Поскольку они не могли пройти через щель для почты, их просунули под дверь, просунули по бокам, а несколько даже просунули через
  маленькое окошко в ванной на первом этаже. Дядя Вернон снова остался дома. После того, как он сжег все письма, он достал молоток и гвозди и заколотил щели вокруг входной и задней дверей, чтобы никто не мог выйти. Работая, он напевал "На цыпочках сквозь тюльпаны" и вздрагивал от малейшего шума.
  В субботу ситуация начала выходить из-под контроля. Двадцать четыре письма Гарри попали в дом, свернутые и спрятанные внутри каждого из двух дюжин яиц, которые их очень смущенный молочник передал тете Петунии через окно гостиной. Пока Дядя Вернон в ярости звонил на почту и в молочную, пытаясь найти кого-нибудь, кому можно пожаловаться, тетя Петуния измельчила письма в кухонном комбайне.
  - Кто, блин, так сильно хочет с тобой поговорить? - Спросил Дадли Гарри в изумлении.
  Воскресным утром дядя Вернон сел за стол завтракать. Выглядел он усталым и немного больным, но счастливым.
  - По воскресеньям почты нет, - весело напомнил он им, намазывая мармелад на газеты, - сегодня никаких писем, блин...
  Пока он говорил, что-то со свистом вылетело из кухонной трубы и сильно ударило его по затылку.
  В следующее мгновение тридцать или сорок писем вылетели из камина, как пули. Дурсли пригнулись, но Гарри подпрыгнул в воздух, пытаясь поймать одного из них -
  - Вон! ВОН!
  Дядя Вернон схватил Гарри за талию и вышвырнул его в коридор. Когда тетя Петуния и Дадли выбежали, закрыв лица руками, дядя Вернон захлопнул дверь. Они слышали, как письма все еще летели в комнату, отскакивая от стен и пола.
  - Вот и все, - сказал дядя Вернон, стараясь говорить спокойно, но в то же время выдергивая из усов огромные пучки. - Я хочу, чтобы вы все вернулись сюда через пять минут, готовые к отъезду. Мы уезжаем. Просто соберите какую-нибудь одежду. Никаких споров!
  С отсутствующей половиной усов он выглядел таким опасным, что никто не осмелился спорить. Десять минут спустя они прорвались через заколоченные двери и уже сидели в машине, мчавшейся по направлению к шоссе. Дадли хлюпал носом на заднем сиденье; отец ударил его по голове за то, что он задержал их, когда пытался упаковать телевизор, видеомагнитофон и компьютер в спортивную сумку. Они поехали. И они поехали. Даже тетя Петуния не осмеливалась
  спросить, куда они направляются. Время от времени дядя Вернон резко сворачивал и некоторое время ехал в противоположном направлении.
  - Стряхни их... Стряхни их, - бормотал он всякий раз, когда делал это.
  Весь день они не останавливались, чтобы поесть или попить. К вечеру Дадли выл. У него никогда в жизни не было такого плохого дня. Он был голоден, он пропустил пять телевизионных программ, которые хотел посмотреть, и он никогда не задерживался так надолго без того, чтобы не взорвать инопланетянина на своем компьютере. Дядя Вернон наконец остановился перед мрачного вида отелем на окраине большого города. Дадли и Гарри делили комнату с двумя односпальными кроватями и влажными, заплесневелыми простынями. Дадли фыркнул, но Гарри не спал, сидя на подоконнике и глядя вниз на огни на проезжающих машинах и удивлении...
  Это черствые кукурузные хлопья и холодные консервированные помидоры на тостах на завтрак на следующий день. Они только что закончили, когда к их столику подошел владелец отеля.
  - Извините, но один из вас мистер Г. Поттер? Только я получила около сотни таких на стойке регистрации.
  Она подняла письмо, чтобы они могли прочитать адрес, написанный зелеными чернилами:
  "Мистер Х. Поттер
  Комната 17
  Отель "Рейлвью"
  Кокворт"
  Гарри потянулся за письмом, но дядя Вернон отбросил его руку в сторону. Женщина вздрогнула.
  - Я возьму их - сказал дядя Вернон, быстро вставая и следуя за ней из столовой.
  - Не лучше ли было бы просто пойти домой, дорогой?
  Несколько часов спустя робко предложила тетя Петуния, но дядя Вернон, казалось, не слышал ее. Что именно он искал, никто из них не знал. Он завез их в самую гущу леса, вышел, огляделся,
  покачал головой, вернулся в машину, и они снова поехали. То же самое произошло посреди вспаханного поля, на полпути через подвесной мост и на самом верху многоуровневого гаража.
  "Папа сошел с ума, не так ли?" Уныло спросил Дадли тетю Петунию
  поздно вечером того же дня. Дядя Вернон припарковался на побережье,
  запер их всех в машине и исчез.
  Пошел дождь. Крупные капли застучали по крыше машины. Дадли захныкал.
  - Сегодня понедельник, - сказал он матери. - Великий Умберто в эфире сегодня вечером. Я хочу остановиться где-нибудь, где есть телевизор.
  Понедельник. Это кое о чем напомнило Гарри. Если был понедельник - а обычно можно было рассчитывать, что Дадли знает дни недели благодаря телевизору, - то завтра, во вторник, был
  Одиннадцатый день рождения Гарри. Конечно, его дни рождения никогда не были особенно веселыми - в прошлом году Дурсли подарили ему вешалку для одежды и пару старых носков дяди Вернона. И все же, тебе не каждый день исполняется одиннадцать.
  Дядя Вернон вернулся, и он улыбался. Он также нес длинный тонкий сверток и не ответил тете Петунии, когда она спросила, что он купил.
  - Нашел идеальное место! - сказал он. - Пошли! Все на выход!
  Снаружи машины было очень холодно. Дядя Вернон показывал на что-то похожее на большую скалу далеко в море. На вершине скалы примостилась самая жалкая маленькая лачуга, какую только можно себе представить. Одно было ясно наверняка: там не было телевизора.
  - Прогноз шторма на сегодня! - радостно сообщил дядя Вернон, хлопая в ладоши. - И этот джентльмен любезно согласился одолжить нам свою лодку!
  К ним неторопливой походкой подошел беззубый старик, указывая с довольно злобной ухмылкой на старую весельную лодку, покачивающуюся на серо-стальной воде под ними.
  - Я уже раздобыл для нас кое-какие припасы, - сказал дядя Вернон, - Так что все на борт!
  В лодке было холодно. Ледяные морские брызги и дождь стекали им за шиворот, а холодный ветер хлестал по лицам. Казалось, прошли часы, прежде чем они добрались до скалы, где дядя Вернон, поскальзываясь, повел их к полуразрушенному дому.
  Внутри было ужасно; сильно пахло морскими водорослями, ветер свистел сквозь щели в деревянных стенах, а камин был сырым и пустым. Комнат было всего две. Рацион дяди Вернона состоял из пакета чипсов на каждого и четырех бананов. Он попытался развести огонь, но пустые пакеты из-под чипсов просто задымились и сморщились.
  - Сейчас не помешало бы несколько из этих писем, а? - весело сказал он.
  Он был в очень хорошем настроении. Очевидно, он думал, что ни у кого не было шансов добраться до них сюда в шторм, чтобы доставить почту. Гарри про себя согласился, хотя эта мысль его совсем не развеселила. С наступлением ночи вокруг них разразился обещанный шторм. Брызги от высоких волн забрызгивали стены хижины, а свирепый ветер дребезжал в грязных окнах. Тетя Петуния нашла во второй комнате несколько заплесневелых одеял и постелила Дадли на изъеденном молью диване. Они с дядей Верноном отправились на бугристую кровать
  по соседству, а Гарри остался искать самый мягкий участок пола, какой только мог найти. мог и свернуться калачиком под самым тонким, самым рваным одеялом.
  С течением ночи буря бушевала все сильнее. Гарри не мог заснуть. Он вздрогнул и перевернулся, пытаясь устроиться поудобнее, в животе урчало от голода. Храп Дадли был заглушен низкими раскатами грома, начавшимися ближе к середине ночи. Подсвеченный циферблат часов Дадли, которые свисали с края дивана на его толстом запястье, сообщил Гарри, что через десять
  минут ему исполнится одиннадцать. Он лежал и наблюдал, как приближается его день рождения, гадая, вспомнят ли Дурсли вообще, гадая, где же автор письма был сейчас.
  Осталось пять минут. Гарри услышал, как снаружи что-то скрипнуло. Он надеялся, что крыша не обвалится, хотя, возможно, ему было бы теплее, если бы это произошло. Осталось четыре минуты. Возможно, дом в уединении Когда они вернутся, будет так забит письмами, что он сможет как-нибудь украсть одно.
  Осталось три минуты. Это было море, вот так сильно бьющееся о скалу? И (осталось две минуты) что это был за странный хрустящий звук? Неужели скала рухнула в море?
  Осталась минута, и ему будет одиннадцать. Тридцать секунд. . . двадцать. . . десять. . . девять - может, он разбудит Дадли, просто чтобы разозлить его - три. . . два... один...
  бум.
  Вся хижина задрожала, и Гарри резко выпрямился, уставившись на дверь. Снаружи кто-то стучал, прося войти внутрь.
  ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  ХРАНИТЕЛЬ КЛЮЧЕЙ
  БООМ. Они постучали снова. Дадли рывком проснулся.
  - Где пушка? - тупо спросил он.
  Позади них раздался грохот, и в комнату на полозьях ввалился дядя Вернон. В руках он держал винтовку - теперь они знали, что было в длинном тонком свертке, который он принес с собой.
  - Кто там? - крикнул он. - Предупреждаю вас - я вооружен!
  Последовала пауза. Затем - РАЗБИТЬ!
  В дверь ударили с такой силой, что она слетела с петель и с оглушительным грохотом упала плашмя на пол. В дверном проеме стоял огромный мужчина. Его лицо было почти полностью скрыто длинной косматой гривой волос и дикой спутанной бородой, но можно было разглядеть его глаза, сверкающие, как черные жуки, под всеми этими волосами.
  Великан протиснулся в хижину, наклонившись так, что его голова едва касалась потолка. Он наклонился, поднял дверь и легко вставил ее обратно в раму. Шум бури снаружи немного стих. Он повернулся, чтобы посмотреть на них всех.
  - Не могли бы вы приготовить нам по чашечке чая, а? Это было нелегкое путешествие....
  Он подошел к дивану, на котором сидел застывший от страха Дадли.
  - Подвинься, ты, большая шишка, - сказал незнакомец.
  Дадли пискнул и побежал прятаться за свою мать, которая в ужасе скорчилась за дядей Верноном.
  - А вот и Гарри! - сказал великан.
  Гарри взглянул в свирепое, дикое, скрытое тенями лицо и увидел, что глаза-жуки сморщились в улыбке.
  - Последний раз, когда я видел тебя, ты был всего лишь младенцем, - сказал великан. - Ты очень похож на своего папу, но глаза у тебя твоей мамы.
  Дядя Вернон издал забавный скрежещущий звук.
  - Я требую, чтобы вы немедленно ушли, сэр! - сказал он. - Вы взламываете дверь и проникаете внутрь!
  - Ах, заткнись, Дурсль, ты, великий чернослив, - сказал великан; он перегнулся через спинку дивана, вырвал пистолет из рук дяди Вернона, свернул его в узел так легко, как будто он был сделан из резины, и бросил в угол комнаты.
  Дядя Вернон издал еще один забавный звук, как будто на мышь наступили.
  - В любом случае, Гарри, - сказал великан, поворачиваясь спиной к Дурслям, - поздравляю тебя с днем рождения. У меня тут кое-что для тебя есть - возможно, я когда-нибудь на это подсел, но на вкус все будет в порядке.
  Из внутреннего кармана своего черного пальто он вытащил слегка смятую коробку. Гарри открыл ее дрожащими пальцами. Внутри был большой липкий шоколадный торт, на котором зеленой глазурью было написано:
  "С днем рождения, Гарри."
  Гарри поднял глаза на великана. Он хотел сказать "спасибо", но слова застряли на пути к его рту, и
  вместо этого он сказал:
  - Кто вы?
  Великан усмехнулся.
  - Верно, я не представился. Рубеус Хагрид, хранитель ключей и территории Хогвартса.
  Он протянул огромную ручищу и пожал Гарри всю руку целиком.
  - Как насчет чая, а? - сказал он, потирая руки. - Я бы не отказался от чего-нибудь покрепче, если у тебя есть, имей в виду.
  Его взгляд упал на пустую решетку со сморщенными пакетиками из-под чипсов, и он фыркнул. Он наклонился над камином; они не могли увидеть, что он делает, но когда секунду спустя он отодвинулся, там уже бушевал огонь. Он наполнил всю сырую хижину мерцающим
  светом, и Гарри почувствовал, как его обдало теплом, как будто он погрузился в горячую ванну.
  Великан снова сел на диван, который прогнулся под его весом, и начал доставать из карманов пальто всевозможные вещи: медный чайник, мягкую упаковку сосисок, кочергу,
  заварочный чайник, несколько щербатых кружек и бутылку с какой-то янтарной жидкостью, которую он взял глоток перед тем, как начать заваривать чай. Вскоре хижина наполнилась звуками и запахом шипящих сосисок.
  Пока великан работал, никто не произнес ни слова, но когда он снял с кочерги первые шесть жирных, сочных, слегка подгоревших сосисок, Дадли слегка заерзал. Дядя Вернон резко сказал:
  - Не прикасайся ни к чему, что он тебе дает, Дадли.
  Гигант мрачно усмехнулся.
  - Твоего замечательного сыночка больше не нужно откармливать, Дурслей, не волнуйся.
  Он передал сосиски Гарри, который был так голоден, что никогда не пробовал ничего вкуснее, но все равно не мог отвести глаз от гиганта. Наконец, поскольку никто, казалось, не собирался ничего
  объяснять, он сказал:
  - Извините, но я все еще на самом деле не знаю, кто вы такой.
  Гигант сделал глоток чая и вытер рот тыльной стороной ладони.
  - Зовите меня Хагрид, - сказал он, - все так называют. И, как я тебе уже говорил, Я хранитель ключей в Хогвартсе - вы, конечно, все знаете о Хогвартсе.
  - Э-э... нет, - сказал Гарри.
  Хагрид выглядел шокированным.
  - Извините, - быстро сказал Гарри.
  - Извиняетесь? - рявкнул Хагрид, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Дурслей, которые отпрянули в тень. - Это они должны извиняться! Я знал, что ты не получаешь своих писем, но я никогда не думал, что ты даже не узнаешь о Хогвартсе, если будешь громко плакать! Ты никогда не задумывался, где твои родители всему этому научились?
  - Все что? - спросил Гарри.
  - ВСЕ ЧТО? - Прогремел Хагрид. - Подожди секунду!
  Он вскочил на ноги. В своем гневе он, казалось, заполнил всю
  хижину. Дурсли вжались в стену.
  - Вы хотите сказать мне, - зарычал он на Дурслей, - что этот мальчик - этот мальчик! - ничего не знает о тебе - ни о ЧЕМ?
  Гарри подумал, что это заходит слишком далеко. В конце концов, он ходил в школу, и его оценки были неплохими.
  - Я кое-что знаю, - сказал он. - Я могу, знаете ли, заниматься математикой и прочим.
  Но Хагрид просто махнул рукой и сказал:
  - О нашем мире, Я имею в виду. Твой мир. Мой мир. Мир твоих родителей.
  - Какой мир?
  Хагрид выглядел так, словно вот-вот взорвется.
  - ДУРСЛИ! - прогремел он.
  Дядя Вернон, который сильно побледнел, прошептал что-то, похожее на "Мимблвимбл". Хагрид дико уставился на Гарри.
  - Но ты должен знать о своих маме и папе, - сказал он. - Я имею в виду, они знамениты. Ты знаменит.
  - Что? Мои... мои мама и папа не были знаменитостями, не так ли?
  - Ты не знаешь... Ты не знаешь... - Хагрид провел пальцами по волосам, уставившись на Гарри озадаченным взглядом.
  - Ты не знаешь, кто ты такой? - сказал он наконец.
  Дядя Вернон внезапно обрел дар речи.
  - Остановитесь! - скомандовал он. - Остановитесь прямо здесь, сэр! Я запрещаю вам что-либо говорить мальчику!
  Более храбрый человек, чем Вернон Дурсль, дрогнул бы под яростным взглядом, которым теперь одарил его Хагрид; когда Хагрид заговорил, каждый его слог дрожал от ярости.
  - Вы никогда не говорили ему? Никогда не говорили ему, что было в письме, которое Дамблдор оставил для него? Я был там! Я видел, как Дамблдор оставил это, Дурсли! И вы скрывали это от него все эти годы?
  - Что скрывал от меня? - нетерпеливо спросил Гарри.
  - ПРЕКРАТИТЕ! Я ЗАПРЕЩАЮ ВАМ! - в панике завопил дядя Вернон.
  Тетя Петуния ахнула от ужаса.
  - А, идите варите свои головы, вы оба, - сказал Хагрид. - Гарри - ты волшебник.
  В хижине воцарилась тишина. Были слышны только шум моря и свист ветра.
  - Я кто? - выдохнул Гарри.
  - Волшебник, конечно, - сказал Хагрид, усаживаясь обратно на диван, который застонал и опустился еще ниже, - и крайне хороший парень, Я бы сказал, как только ты немного поднатореешь. С такими мамой и папой, как у тебя, кем бы ты еще мог быть? И я думаю, тебе пора прочитать свое письмо.
  Наконец Гарри протянул руку, чтобы взять желтоватый конверт, адресованный изумрудно-зеленым мистеру Г. Поттеру, Пол, Хижина-на-скале, Море. Он вытащил письмо и прочитал:
  
  "ШКОЛА ХОГВАРТС
  о
  КОЛДОВСТВЕ
  и
  чародейства
  Директор школы: Альбус Дамблдор
  (Орден Мерлина первой степени, Великий чародей, Королевский чернокнижник,
  Верховный Магвамп, Международная конфедерация волшебников )
  Уважаемый мистер Поттер,
  Мы рады сообщить вам, что вы приняты
  в Школу чародейства и волшебства Хогвартс. Пожалуйста
  , ознакомьтесь с прилагаемым списком всех необходимых книг и оборудования.
  Семестр начинается 1 сентября. Мы ждем вашу сову не
  позднее 31 июля.
  Искренне ваша,
  
  Минерва Макгонагалл,
  
  Заместитель директора школы"
  Вопросы взрывались в голове Гарри, как фейерверк, и он не мог решить, какой задать первым. Через несколько минут он пробормотал:
  - Что это значит, они ждут мою сову?
  - Скачущие горгоны, это напомнило мне, - сказал Хагрид, хлопнув себя ладонью по лбу с такой силой, что мог бы сбить с ног ломовую лошадь, и из другого кармана своего пальто он вытащил
  сову - настоящую, живую, довольно взъерошенную на вид сову - длинное перо и сверток из пергамента. Прикусив язык, он нацарапал записку, которую Гарри мог прочитать вверх ногами:
  "Дорогой профессор Дамблдор,
  Передал Гарри его письмо.
  Завтра отвезу его за вещами.
  Погода ужасная. Надеюсь, у тебя все хорошо.
  
  Хагрид"
  Хагрид свернул записку, отдал ее сове, которая зажала ее в
  клюве, подошел к двери и выбросил сову в бурю. Затем он вернулся и сел, как будто это было так же нормально, как разговаривать по телефону. Гарри понял, что у него открыт рот, и быстро закрыл его.
  - На чем я остановился? - спросил Хагрид, но в этот момент дядя Вернон, все еще с пепельно-серым лицом, но выглядевший очень сердитым, шагнул в круг света от камина.
  - Он не уйдет, - сказал он.
  Хагрид хмыкнул.
  - Я бы хотел посмотреть, как такой великий маггл, как ты, остановит его, - сказал он.
  - Кто? - заинтересованно спросил Гарри.
  - Магглы, - сказал Хагрид, - это то, что мы называем немагическими людьми, подобными
  им. И тебе не повезло" что ты вырос в семье самых больших Магглов, которых я когда-либо видел.
  - Мы поклялись, когда взяли его к себе, что положим конец этой чепухе, - сказал дядя Вернон, - поклялись, что выбьем из него это! Воистину волшебник!
  - Ты знал? - спросил Гарри. - Ты знал, что Я- волшебник?
  - Знала! - внезапно взвизгнула тетя Петуния. - Знала! Конечно, мы знали! Как ты мог не быть таким, моя дурная сестра была такой, какой она была? О, она получила точно такое же письмо и исчезла, чтобы в той школе - и каждые каникулы возвращалась домой с ней были карманы полны лягушачьей икры, превращающей чайные чашки в крыс. Я была единственной, кто видел ее такой, какая она есть - уродкой! Но для моих матери и отца, о нет, это были Лили такая-то и Лили то-то, они гордились тем, что в семье есть ведьма!
  Она остановилась, чтобы глубоко вздохнуть, а затем продолжила разглагольствовать. Казалось, она хотела сказать все это годами.
  - Потом она встретила этого Поттера в школе, и они расстались, поженились, и у них родился ты, и, конечно, я знал, что ты будешь таким же, просто таким же странным, таким же ненормальным, а потом, с вашего позволения, она пошла и взорвалась, и мы приземлились вместе с вами!
  Гарри сильно побледнел. Как только к нему вернулся дар речи, он сказал:
  - Взорвалась? Ты сказала мне, что они погибли в автокатастрофе!
  - АВТОКАТАСТРОФА! - взревел Хагрид, вскакивая с места так сердито, что Дурсли юркнули обратно в свой угол. - Как могла автокатастрофа убить Лили и Джеймса Поттеров? Это возмутительно! Скандал! Гарри Поттер не знает свою собственную историю, когда каждый ребенок в нашем мире знает его имя!
  - Но почему? Что случилось? - Настойчиво спросил Гарри.
  Гнев исчез с лица Хагрида. Он внезапно стал встревоженным.
  - Я никогда не ожидал этого, - сказал он тихим, взволнованным голосом. - Я понятия не имел, когда Дамблдор сказал мне, что с тобой могут возникнуть проблемы, как много ты не знал. Ах, Гарри, я не знаю, тот ли Я человек, который должен тебе сказать, но кто-то же должен... Ты не можешь уехать в Хогвартс, не зная.
  Он бросил злобный взгляд на Дурслей.
  - Что ж, будет лучше, если ты узнаешь столько, сколько я смогу тебе рассказать, я не могу рассказать тебе всего, это великая тайна, ее части...
  Он сел, несколько секунд смотрел в огонь, а затем сказал:
  - Это начинается, я полагаю, с... с человека по имени... но невероятно, что вы не знаете его имени, все в нашем мире знают-
  - Кто?
  - Ну- мне не нравится произносить это имя, если я могу удержаться. Никто этого не делает.
  - почему нет?
  - Глотая горгулий, Гарри, люди все еще напуганы. Блин, это сложно. Видишь ли, был один волшебник, который стал... плохим. Настолько плохим, насколько это было возможно. Худший. Хуже некуда. Его звали... - Хагрид сглотнул, но не смог вымолвить ни слова.
  - Не могли бы вы это записать? - Предположил Гарри.
  - Не-не могу произнести это по буквам. В порядке - Волдеморт. - Хагрид вздрогнул-дернулся.
  - Не заставляй меня повторять это снова. В любом случае, этот... этот волшебник, около двадцати лет назад, начал искать последователей. Они тоже попались - некоторые боялись, некоторые просто хотели немного его власти, потому что он сам добивался власти, все верно. Темные дни, Гарри. Не знал, кому доверять, не осмеливался подружиться с незнакомыми волшебниками или
  ведьмами. .. Происходили ужасные вещи. Он брал верх. Конечно, некоторые восстали против него - и он убил их. Ужасно. Одним из единственных оставшихся безопасных мест был Хогвартс. Думаю, Дамблдор - единственный, кого Вы-знаете-Кто боялся. Не осмелился попытаться захватить
  школу, во всяком случае, не только тогда.
  - Так вот, твои мама и папа были самыми хорошими ведьмами и волшебниками, каких я когда-либо знал. В свое время староста школы Хогвартс! Полагаю, загадка в том, почему Сам-Знаешь-Кто никогда не пытался привлечь их на свою сторону раньше... вероятно, знал, что они были слишком близки к Дамблдору, чтобы хотеть иметь что-либо общее с Темной стороной.
  - Может быть, он думал, что сможет убедить их... Может быть, он просто хотел убрать их с дороги. Все знают, что он появился в деревне, где вы все жили, на Хэллоуин десять лет назад. Тебе был всего год. Он пришел к тебе домой и- и-Хагрид внезапно вытащил очень грязный, в пятнах носовой платок и высморкался со звуком, похожим на сигнал сирены.
  - Извините, - сказал он. - Но это так печально - я знал твоих маму и папу, и более хороших людей ты не смог бы найти - в любом случае...
  - Ты-знаешь-Кто убил их. И тогда - и это настоящая тайна - он пытался убить и тебя тоже. Хотел
  покончить с этим начисто, я полагаю, или, может быть, к тому времени ему просто нравилось убивать. Но он не смог этого сделать. Никогда не задумывался, откуда у тебя эта отметина на
  лбу? Это был необычный порез. Вот что ты получаешь, когда тебя касается могущественное, злое проклятие - позаботилось о твоей маме, отце и даже о твоем доме, - но на тебя оно не подействовало, и именно поэтому ты знаменит, Гарри. Никто не выжил после того, как он решил убить их, никто, кроме тебя, и он убил нескольких лучших ведьм и волшебников того времени - Маккинноны, Боунсы, Прюэтты, - а ты был всего лишь младенцем, и ты выжил.
  Что-то очень болезненное происходило в сознании Гарри. Когда рассказ Хагрида подошел к концу, он снова увидел ослепительную вспышку зеленого света, более отчетливо, чем когда-либо прежде, - и он вспомнил кое-что еще, впервые в своей жизни: высокий, холодный, жестокий смех.
  Хагрид печально наблюдал за ним.
  - Я сам забрал тебя из разрушенного дома по приказу Дамблдора. Привез тебя сюда...
  - Куча старой чуши, - сказал дядя Вернон. Гарри подпрыгнул; он почти забыл, что Дурсли были здесь. К дяде Вернону, похоже, определенно вернулось мужество. Он свирепо смотрел на Ха-
  грида и его кулаки были сжаты.
  - А теперь послушай меня, парень, - прорычал он, - я признаю, что в тебе есть что-то странное, вероятно, нет ничего такого, чего бы не вылечила хорошая взбучка, а что касается всего этого о твоих родителях, что ж, они были чудаками, не отрицаю этого, и мир стал лучше на мой взгляд, без них - попросили все, что у них было, связались с этими типами волшебников - именно этого я и ожидал, всегда знал, что у них будет неприятный конец - Но в этот момент Хагрид вскочил с дивана и вытащил из-за пазухи потрепанный розовый зонтик. Указывая им на дядю Подобно мечу, он сказал дяде Вернону:
  - Я предупреждаю тебя, Дурсли, я предупреждаю тебя, еще одно слово...
  Под угрозой быть пронзенным концом зонта бородатым великаном мужество дяди Вернона снова покинуло его; он прижался к стене и затих.
  - Так-то лучше, - сказал Хагрид, тяжело дыша и усаживаясь обратно на диван, который на этот раз прогнулся до самого пола. У Гарри, тем временем, все еще оставались вопросы, сотни из них.
  - Но что случилось с Вол..., прости, я имею в виду, ты-Знаешь-С кем?
  - Хороший вопрос, Гарри. Исчез. Исчезнувший. В ту же ночь, когда он пытался убить тебя. Делает тебя еще более знаменитым. Это самая большая загадка, понимаешь... Он становился все более и более могущественным - почему он ушел?
  - Некоторые говорят, что он умер. На мой взгляд, это чушь собачья. Не знаю, осталось ли в нем достаточно человеческого, чтобы умереть. Некоторые говорят, что он все еще на свободе,
  вроде бы, он ждал своего часа, но я в это не верю. Люди, которые были на его стороне, вернулись через десять лет. Некоторые из них вышли из своего рода транса. Не думаю, что они смогли бы что-то сделать, если бы он вернулся. Большинство из нас считают, что он все еще где-то, но потерял его полномочия. Слишком слаб, чтобы продолжать. Потому что кое-что про тебя готовой
  ему, Гарри. Там что-то происходит, что ночью он не рассчитывал на - Я не знаю, что это было, никто не знает, но что-то в тебе поставило его в тупик, верно.
  Хагрид посмотрел на Гарри с теплотой и уважением, светящимися в его глазах, но Гарри, вместо того чтобы почувствовать удовлетворение и гордость, был совершенно уверен, что произошла ужасная ошибка. Волшебник? Он? Как он вообще может быть? Он провел свою жизнь, терпя побои от Дадли, а ему солгали тетя Петуния и дядя Вернон; если он действительно был волшебником, почему они не превращались в бородавчатых жаб каждый раз, когда пытались запереть его в чулане? Если он однажды победил величайшего волшебника в мире, то почему Дадли всегда мог пинать его, как футбольный мяч?
  - Хагрид, - тихо сказал он, - Я думаю, ты, должно быть, ошибся. Я не думаю, что смогу стать волшебником.
  К его удивлению, Хагрид усмехнулся.
  - Не волшебник, а? Никогда ничего не происходило, когда ты был напуган или зол?
  Гарри посмотрел в огонь. Теперь он задумался об этом... все странные вещи, которые когда-либо приводили в ярость его тетю и дядю, происходили, когда он, Гарри, был расстроен или зол...
  преследуемый бандой Дадли, он каким-то образом оказался вне их досягаемости... боясь идти в школу с этой нелепой прической-отрезанными волосами, он сумел заставить их отрасти снова... и в самый последний раз Дадли ударил его, разве он не отомстил, даже не осознавая, что делает? Разве он не натравил на него удава? Гарри оглянулся на Хагрида, улыбаясь, и увидел, что Хагрид прямо-таки сияет ему в ответ.
  - Видишь? - сказал Хагрид. - Гарри Поттер, не волшебник - подожди, ты станешь знаменитым в Хогвартсе.
  Но дядя Вернон не собирался сдаваться без боя.
  - Разве я не говорил тебе, что он не пойдет? - он зашипел. - Он пойдет в Стоунуолл Хай и будет благодарен за это. Я прочитал эти письма, и ему нужна всякая ерунда - книги по заклинаниям, волшебные палочки и...
  - Если он захочет уйти, такой великий маггл, как ты, не остановит его, - прорычал Хагрид. - Останови сына Лили и Джеймса Поттеров, отправляющегося в Хогвартс! Ты сумасшедший. Его имя было записано с тех пор, как он родился. Он предлагают лучшую школу чародейства и волшебницы в мире. Семь лет там, и он сам себя не узнает. Он будет с молодыми людьми своего круга, для разнообразия, и он будет под руководством величайшего директора, который когда-либо был в Хогвартсе, Альбуса Дамблдора...
  - Я НЕ СОБИРАЮСЬ ПЛАТИТЬ КАКОМУ-ТО ЧОКНУТОМУ СТАРОМУ ДУРАКУ ЗА ТО, ЧТОБЫ ОН УЧИЛ ЕГО ФОКУСАМ! - завопил дядя Вернон.
  Но в конце концов он зашел слишком далеко. Хагрид схватил свой зонтик и раскрутил его над головой.
  - НИКОГДА, - прогремел он, - оскорблять -АЛЬБУС -ДАМБЛДОР - ПЕРЕД - МНОЙ!
  Он со свистом опустил зонтик в воздухе, чтобы указать на Дадли - последовала вспышка фиолетового света, звук, похожий на хлопушку, резкий визг, и в следующую секунду Дадли уже танцевал на месте, обхватив руками свой толстый зад и воя от боли. Когда он повернулся к ним спиной, Гарри увидел кудрявую свиную голову хвост торчал из дыры в его брюках.
  Дядя Вернон взревел. Затащив тетю Петунию и Дадли в другую комнату, он бросил последний испуганный взгляд на Хагрида и захлопнул за ними дверь.
  Хагрид посмотрел на свой зонтик и погладил бороду.
  - Не стоило выводить меня из себя, - печально сказал он, - но все равно это не сработало. Хотел превратить его в свинью, но, полагаю, он и так был настолько похож на свинью, что делать было особо нечего.
  Он искоса взглянул на Гарри из-под своих кустистых бровей.
  - Был бы благодарен, если бы ты не упоминал об этом никому в Хогвартсе, -
  сказал он. - Я- э-э... не должен заниматься магией, строго говоря. Мне разрешили немного понаблюдать за тобой и передать тебе твои письма и все такое - одна из причин, по которой я так стремился взяться за эту работу...
  - Почему тебе не положено колдовать? - спросил Гарри.
  - О, ну... я сам учился в Хогвартсе, но меня... э-э... исключили, если честно. На третьем курсе. Они сломали мне палочку пополам и все остальное. Но Дамблдор позволил мне остаться егерем. Великий человек, Дамблдор.
  - Почему тебя исключили?
  - Уже поздно, а у нас завтра много дел, - громко сказал Хагрид. - Надо съездить в город, забрать все свои книги и это.
  Он снял свое толстое черное пальто и бросил его Гарри.
  - Ты можешь спрятаться под этим, - сказал он. - Не обращай внимания, если она немного помнется, кажется, у меня еще есть парочка сонь в одном из карманов.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"