baurus : другие произведения.

Purple Days c 23 по 40 главы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Наступает долгая ночь и Джофри впервые сталкивается с Белыми ходоками. После очередной смерти он находит ответы на природу своего существования и механизм прихода Иных.

часть 23: экспедиция (шептуны)

   25 дней спустя после отбытия экспедиции.
   -- Просто скажи мне, черт возьми... -- прошептал Джоффри, положив руки на стол своей командирской палатки.
   - "Сэр!"
   У окровавленного Полусолнца была повязка на правом глазу и еще одна на плече, обе красные.
   - "Всего мы потеряли 26 человек, еще 5 были ранены, трое из которых, как ожидается, не переживут ночь... Что касается офицеров, лейтенант Гу-Я погиб в рукопашной, а капитан Хань -- от дротика..."
   А они были уже недоукомплектованы...
   - "11-й теперь сократился до 12 боеспособных солдат... сэр!"
   Половина Сун Дон звучала так, как будто он собирался сломаться на секунду, прежде чем закончил с "сэр", прямой как шомпол и пытаясь найти утешение в знакомой дисциплине.
   Джоффри глубоко вздохнул.
   Не сейчас...
   -- Вы хорошо справились, лейтенант, теперь вы командуете 11-м патрулем до особого распоряжения... -- скомандовал ему Джоффри, и в конце его голос оборвался.
   - "Сэр!"
   Отсалютовал Донг, слегка покачиваясь.
   -- Иди отдохни, лейтенант, и после этого повидайся с писцами тела... -- сказал ему Джоффри.
   Дун снова отсалютовал, все еще переусердствуя с дисциплиной, как будто знакомый распорядок помог ему справиться с тем фактом, что его подразделение было практически уничтожено, а большинство его друзей и товарищей были убиты. Он вышел из наспех развернутой палатки, держась одной рукой за голову.
   - "Капитан Сабу, доложить", -- приказал он командиру 4-го полка рейнджеров.
   Сабу сидел на полуоткрытом ящике, мрачно чистя свой боевой топор.
   - "9 убитых, еще 23 раненых, 6 из которых, вероятно, не переживут и недели. Наша более тяжелая броня дает нам гораздо больше прочности по сравнению с обычным патрулем, а это означает, что большинство раненых получили не смертельные ранения... Какое-то время нам будет немного не хватать рук, но ничего, с чем мы не справимся", -- сказал он, все так же спокойно, как будто они только что играли в кости.
   - "Капитан Ксон-Ми?" -- спросил Джоффри у Солнца из дерева и железа.
   Он стоял рядом с ним, мрачный, но в остальном функциональный.
   - "Только один, сэр. Одна из задних частей "Огненного копья" вышла из строя... -- сказал он, смирившись. Несмотря на все его разговоры о том, что магия -- это меч без рукояти, боевые порядки Архитектора были не намного лучше.
   Джоффри кивнул, оглядываясь на Джоса, Ху и Шаха:
   - "Есть ли потери в лагере?"
   он спросил.
   - "Нет, сэр, мы уничтожили нескольких отставших, но мои силы остаются полностью боеспособными", -- сказал капитан 1-го Длинного Разведчика.
   Джос кивнул, и Ху тоже.
   - "То же самое и для нас, сэр", -- сказал командир своего старого 17-го.
   - "Хорошо... Я пойду доложу генералу Ю... Шах, вы командуете, пока я не вернусь", -- сказал им Джоффри, не дожидаясь подтверждения, и быстро вышел.
   Он шел быстро и с опущенной головой, так быстро, как только мог, не добегая до генеральской палатки.
   В основном лагере царил беспорядок. Команды солдат с носилками постоянно перемещались взад и вперед, перекладывая раненых... или мертвых... в госпитальные тележки и из них, освобождая место для тяжелораненых. По всему лагерю горели огромные костры, где горели и противник, и легионеры, а груды награбленного оружия и доспехов передавались тем, кто в них нуждался... в таком отдалении от Форта Рассвета не было бы регулярного пополнения запасов.
   Джоффри поскреб повязку на щеке, почему-то чувствуя себя величайшим лицемером в известном мире.
   Хану отрубили голову, как гребаному цыпленку... его бывший заместитель Донг... он потерял глаз... и вот я хожу с очень нужной повязкой на моей гребаной исцарапанной щеке.
   Я знал, что это произойдет... Я, БЛЯДЬ, ЗНАЛ ЭТО!
   Он внезапно остановился, издав приглушенный крик, потому что не хотел открывать рот и отвлекать храбрых солдат, фактически выполняющих свой долг.
   Он схватил бинт и разорвал его, топнув им об пол. Он отчаялся, когда почти не почувствовал боли, исходящей от раны.
   ПОЧЕМУ БОЛЬНО?!
   Он уже собирался сунуть руку в рану, когда вспомнил, куда идет.
   Верно, последний дежурит первым. Я должен что-то исправить...
   Он продолжал идти, избегая раненых и костров.
   Он вошел в палатку и обнаружил там собравшихся офицеров соединения. У всех на доспехах было разное количество крови, хотя большая ее часть не была их.
   - "генерал!"
   он отдал честь.
   - "Майор... Вы истекаете кровью", -- сказал Ю, отвернувшись от карты, и на этот раз Великого луча не было рядом с ним.
   Джоффри посмотрел вниз и увидел струйку крови, стекающую по его груди и медленно стекающую со щеки.
   -- Всего лишь рана на теле, сэр, -- сказал он.
   - "Посмотрите на это позже. Отчет?" -- быстро спросил Ю.
   - "В 11-м полку сейчас 12 боеспособных солдат, а 4-й полк рейнджеров потерял 9 человек, в то время как около половины подразделения в той или иной форме ранены. Кроме того, 12-й полк потерял одного человека из-за неисправности вооружения, -- сообщил Джоффри, прежде чем сделать глубокий вдох.
   - "Я беру на себя полную ответственность за наши потери и немедленно увольняюсь из офицерского корпуса, сэр!"
   добавил он.
   - "Отклонен. Майор Сюй, как обстоят дела с беженцами? - быстро сказал генерал.
   -- Чуть больше двух тысяч женщин и детей, сэр. Большинство из них выглядели голодными и жаждущими, они, скорее всего, шли в Шиз, как и мы. Они выглядели готовыми упасть замертво... Я не думаю, что они смогли бы это сделать, а теперь, когда мы перебили всех их людей и вся группа рассеялась... -- Сюй замолчал, на этот раз смутившись.
   -- Со всеми Вождями Коней, которых мы заметили на передовой, плюс тот, что достался майору Джоффри... что получается? Шесть? Семь?" -- спросил майор Ухань.
   -- Восемь, -- сказал генерал, с тревогой глядя на карту.
   - "Сэр, я должен настаивать на отставке. Мои действия привели к непосредственной смерти большего количества т... -- начал Джоффри.
   - "Отказано", -- перебил генерал.
   - "Восемь Верховных Магаров... А их вместе взятые семьи составляют две тысячи человек? Этого не может быть, восемь магхаров должны означать от четырнадцати до двадцати тысяч мужчин, женщин и детей... -- растерянно сказал майор Пигу.
   - "Восемь магхаров?! Невозможно, это будет целая пятая предполагаемого населения Вождя Вождя!" -- воскликнул майор Яхам.
   -- Генерал я...
   Генерал Ю повернулся к Джоффри, суровым и красным лицу.
   -- МАЙОР ДЖОФРИ! -- отрезал он.
   - "СЭР!"
   Джоффри выпрямился.
   -- Эти фланговые силы могли бы понести в пять раз больше потерь, если бы вы позволили им пройти. Вы вели вполне адекватную фланговую оборону, используя местность в своих интересах. Хорошие люди гибнут на войне, майор, и вы ничего не можете сделать, чтобы остановить это, НИЧЕГО!.. только смягчить. А теперь заткнись и верни мне моего офицера, -- рявкнул Юй.
   - "ДА СЭР!" -- сказал Джоффри, полностью отрицая все происходящее в своей голове, но испугавшись, увидев, как генерал вот так теряет самообладание.
   -- Хорошо... -- сказал он, глубоко вздохнув. -- Итак, где мы были? -- спросил он у офицеров, которым стороны палатки вдруг показались очень интересными.
   - "Сэр, беженцы", -- сказал Сюй, оглядываясь на генерала.
   -- Да... мы ничего не можем для них сделать, кроме как надеяться, что им каким-то образом удастся выжить там и не превратиться в корм для колдунов. Сегодня мы потеряли много хороших людей, но мы не можем позволить себе медлить... завтра в полдень мы отправляемся в Шиз. Мы должны добраться до города Шрайков примерно через пять дней... -- сказал он.
   -- Что касается тех немногих заключенных, которых нам удалось заполучить, они сказали что-нибудь полезное, майор Пигу?
   спросил он.
   - "Они были смутно связными генералами, они продолжали говорить о Крансне и о том, как боги послали их снова, чтобы очистить их от их грехов... Большинство из тех немногих, с кем я разговаривал, полностью привыкли к смерти и просили только сжечь их тела. Многие казались благодарными за то, что пали в бою, а не перед стихией... -- сказал майор Пигу.
   - "Мой Meherz немного заржавел, что это значит?" -- спросил майор Яхам.
   -- Это означает "Демоны Конца"... -- сказал генерал, глядя вдаль.
   - "Однако они, должно быть, лгали", -- сказал майор Пигу, пока я пытался убедить себя.
   - "Почему?" -- спросил Ухань.
   - "Они продолжали настаивать на том, что начали с двенадцати магхаров..." -- сказал он.
   После этого заявления наступила тишина.
   - "Восемь или двенадцать, наша миссия остается прежней. Возвращайся к своим обязанностям, у нас много работы... -- сказал Ю, подняв руку, словно собираясь что-то получить, но быстро опустил ее, словно что-то вспомнив.
   Он увидел, как он сидел на своем стуле,
   - "Иди, все еще мы стоим", -- пробормотал он.
   - "Все еще стоим", -- бормотали офицеры, отдавая честь, думая о последних словах раненого, умирающего Всадника.
   ***
   - "Эй, Шах... хочешь?" -- спросил Джоффри, сидя рядом с Длинным Разведчиком и покачивая бутылку Сивина.
   Капитан на мгновение задумался, прежде чем кивнуть, когда Джоффри снова открыл бутылку, на этот раз наполнив чашку.
   - "Вот",
   сказал он, передавая чашку Шаху, который кивнул в знак благодарности и сделал маленький глоток.
   Они сидели на одной из небольших крепких тележек 12-й летающей артиллерии и смотрели на темный горизонт. Группы разведчиков часто патрулировали периметр, а в лагере экспедиции строились несколько отделений, готовясь к еще одному тяжелому маршу.
   Джоффри пил прямо из бутылки, словно это была вода, не сводя глаз с темного горизонта.
   -- Знаешь... эта бутылка была частью заначки Хана... он действительно любил свой Сивин... -- пробормотал он, снова отпивая из прохладной бутылки, но едва ощущая ее дымный, древесный аромат.
   Он провел там двадцать минут, просто глядя на горизонт и попивая Сивин. Он подумал, что Шах заснул, когда вдруг заговорил.
   - "Некоторые люди говорят, что когда мы умираем, мы поднимаемся на небеса и становимся единым целым с нашими предками... может быть, капитан Хан сейчас с ними... проклинает тебя за кражу его тайника..." -- нерешительно пробормотал он.
   Джоффри молча пил из своей бутылки, неподвижно глядя на звезды.
   -- Скажи мне, Шах... ты действительно в это веришь? -- спросил он.
   Длинный Разведчик опустил свою чашку, оставив ее на одной из скрещенных ног.
   -- ...Нет... не совсем... -- задумчиво пробормотал он.
   Он провел некоторое время, нахмурив брови, явно в раздумьях.
   - "После стольких лет катания в Запределье только с несколькими спутниками... бесконечные равнины внизу и вечное небо вверху... наши дела и герои, наши боги и предки..."
   Шах замолчал, присоединившись к Джоффри в его созерцании звезд.
   -- Они кажутся... маленькими, не так ли?
   Джоффри задумался:
   - "Даже крошечный..." -- добавил он, делая еще глоток.
   - "Боги и императоры считали себя вершиной творения, но каждый раз, когда они смотрели на черное звездное небо, они стыдливо опускали головы от хвастовства. Могущественные существа и древние герои, все были погребены под вечным простором...", -- процитировал он.
   -- Какой мудрец это сказал? -- спросил его Джоффри через несколько минут, подумав.
   Редкая улыбка коснулась Длинного Разведчика.
   -- Мех-Шин, мой предшественник на посту командира 1-го Длинного Патруля... -- задумчиво сказал он.
   - "Хан на самом деле не смотрит свысока на своих предков, не так ли?" -- внезапно спросил его Джоффри.
   Шах глубоко вздохнул, отвернувшись от звезд к горизонту.
   - "Этого я не могу сказать... но мне нравится думать, что память о нем несут люди, знавшие его, таким образом, его бессмертие обеспечено. Несмотря на прихоти Императоров и Богов, капитан Хан живет благодаря людям, которые его знали... -- пробормотал Шах.
   Они еще немного посидели, созерцая горизонт.
   - "Говорят, что Длинные Разведчики видят реальность по-другому из-за того, что находится за ее пределами... За исключением того, что это не физическая ее часть, не так ли?" -- спросил его Джоффри.
   Шах молчал, пока Джоффри продолжал.
   - "Это просто вся... величие места, его пустота, так сказать, заставляет смотреть внутрь, а не вовне... Странно... такие виды, как Запредельное, заставляют переосмыслить место, в котором живешь, в порядке вещей... когда перед лицом таких просторов некоторые наши трудности, некоторые наши проблемы кажутся такими...
   -- Неважно, -- внезапно сказал Шах.
   - "Да... но не безразличным образом. Это почти парадоксально. По крайней мере, для меня они служат для того, чтобы подчеркнуть, насколько мы малы и ничтожны... но каким-то образом это делает людей, всех нас, тем более...
   - "Драгоценный", -- сказал Шах, не сводя глаз с горизонта.
   -- ... Драгоценный... да... а потом, когда ты оглядываешься назад и видишь столько кровопролития, такой хаос и интриги вокруг нас, это все... вся эта жизнь растрачена и разрушена... все это совершенно бессмысленно, не так ли? -- спросил он вдруг разведчика, чувствуя какую-то глубокую настороженность, пустоту в глубине души.
   Шах некоторое время молчал, глядя на медленно светлеющий горизонт.
   -- Не бессмысленно, -- вдруг сказал мужчина, напугав Джоффри.
   Шах как будто еще больше сосредоточился на горизонте, словно читая ответ прямо с него.
   Он говорил медленно, сосредоточенно.
   - "Те, кто осознают эту истину, те, кто смотрит на горизонт и видит себя в нем... те, кто осознал, что обширное Запределье -- это не какая-то физическая граница, а просто знак нашей реальности, просто зеркало, которому мы придаем значение... кто понимает и видит большее полотно за пределами хаоса и безумия... -- Шах замолчал.
   Он посмотрел на Джоффри, безмятежного, когда солнце взошло с востока.
   - "Они знают, что на самом деле поставлено на карту после каждого долгого патрулирования, после каждой стычки и битвы... Они понимают ценность каждой жизни, каждого человека. Они понимают, что искра жизни -- всего лишь маленькая свеча в ночи, и что каждый огонек стоит защитить от угасания... Те, кто понимает... они знают, что у них есть долг перед другими, долг защищать пламя и даже обрезать его, убить, если нужно, тех, кто попытается его затушить..."
   Он повернул голову к горизонту, солнце не слепило ему глаз.
   - "Хан, как и все те, кто умирают, защищая это пламя, не получают ни похвалы, ни признания. Они несут это осознание в себе, они превзошли потребность в нем...
   - "Они хозяева своей судьбы, они наблюдатели за звездами, они стоят на страже..." -- сказал Шах.
   Джоффри проглотил что-то тяжелое, моргая и опуская взгляд от палящего солнца.
   -- Мех-Шин тоже это сказал? -- спросил Джоффри после небольшого кашля.
   -- Да... Его последние слова мне... он был не столько ловким стрелком, сколько мудрецом... -- сказал Шах с легким смешком.
   Джоффри был так поражен внезапной шуткой, что рассмеялся вместе с Шахом. Это был короткий горько-сладкий смешок, маленькая вещь, которая сопровождала их, пока солнце продолжало восходить, а их обязанности требовали их возвращения в страну маленьких огней.
   -.PD.-
   Предположительно, когда-то Шиз был большим городом ступенчатых пирамид. Однако его останки были разорваны на части и смутно неузнаваемы после тысяч лет эрозии и спасения. Некогда великая, легендарная столица того, что Шрайки называли королевством своих предков, выглядела как одна длинная плоская руина. Почти ни одно здание еще не устояло, а серые кирпичные кладки выглядели потрепанными и обветренными.
   Предположительно, город был домом для "Отцов" Шрайков много-много тысяч лет назад: Шауров, великих и могущественных строителей, умеющих обращаться как с когтями, так и с молотом... по крайней мере, так говорили шаманы Шрайков...
   Если такие существа когда-либо существовали, подумал Джоффри, они давно покинули мир... Остались только их руины.
   Шрайки отказались жить в них, предпочитая вместо этого строить свои огромные трущобы вокруг разрушенных городов. А вокруг Шиза, как величайшего из старых городов, проживало самое большое население, город лачуг и серых каменных зданий, полностью окружавших его.
   Большой, пустой город.
   Тишина была оглушительной, когда экспедиция вошла в город, следуя жестам 3-го и 4-го длинных патрулей, прибывших туда накануне. Некоторые части города были сожжены дотла, в то время как другие выглядели нетронутыми, как будто его жители вдруг решили прекратить то, что они делали, и просто вышли.
   -- Мне это совсем не нравится... -- пробормотал Джоффри, ехавший рядом с капитанами Ху и Джосом, не отрывая руки от рукояти сабли.
   - "Я думаю, никто этого не делает", -- сказал Джос, осторожно оглядываясь по сторонам.
   Экспедиция, наконец, обосновалась на одной из великих каменных площадей разрушенного города, разбив там свой собственный лагерь.
   - "Хорошо, Долгие патрули горилл прошли, в домах и зернохранилищах разбросано много еды и припасов. Капитан Шах, возьмите с собой капитана Ху и его людей и разграбите назначенный нам сектор... что будет быыыы... - Джоффри замолчал, глядя на маленькую импровизированную карту в своих руках.
   - "Восток, в этом направлении. Приоритеты -- еда и вода, все остальное вторично, -- скомандовал он, указывая.
   Оба подчиненных подтвердили приказ, когда вернулись в свои части.
   -- Что у нашей формации запланировано на сегодняшний вечер, Лхо? -- спросил он своего помощника и личного знаменосца.
   - "Упражнение с саблей с майором Яхамом, сэр", -- сказал он, неопределенно пытаясь скрыть ухмылку.
   -- О радость... -- пробормотал Джоффри.
   -.PD.-
   Джоффри и Ям пристально смотрели друг на друга, словно пытаясь прочитать мысли друг друга. Вокруг них члены формирования поддержки сражались с членами 6-го и 9-го тяжелых верблюдов. Большинству людей Джоффри вручали свои задницы гораздо более опытные члены того, что уже называлось в Экспедиции "Молотом носорога".
   Но они с достоинством получали свои задницы.
   Есть разница... -- подумал Джоффри, пока его сабля продолжала делать ложные выпады.
   Там!
   Он попытался нанести сильный удар по Яму, но тот, что неудивительно, был парирован.
   Неудивительным был и счетчик, который оставил покалывание в руке Джоффри.
   - "Твой стиль развивается совсем не так, как обычно..." -- размышлял Яхам, помогая Джоффри подняться.
   - "Что ты имеешь в виду?" -- спросил его Джоффри.
   - "Это похоже на то, что вы впитываете движения в свой собственный странный боевой стиль, вместо того, чтобы изучать их как отдельную технику... Мне кажется, что я на самом деле не учу вас фехтованию на саблях, а просто расширяю ваш репертуар движений..." -- сказал он с легким смешком.
   -- Это хорошо или плохо?
   спросил Джоффри.
   Если Джоффри был честен с самим собой, через какое-то время в его голове начали складываться разные стили. Не то чтобы он их забыл, просто они как бы... постепенно стали инстинктивными. Он думал, что его боевой стиль к настоящему времени должен быть одним из самых уродливых и странных в мире, смесью влияний и приемов, которые иногда были даже парадоксальны друг другу.
   Что ж, до сих пор он служил достаточно хорошо... вроде... подумал он.
   - "Ни то, ни другое, просто интересно... Я знаю, что вы уже получали инструкции по танцам на воде, но у некоторых из этих лаунжей и ударов есть интересный стиль, которого я никогда раньше не видел", -- сказал Ям, опуская саблю, позволяя немного побеседовать перед следующим боем, как они всегда делали.
   - "Ах, я немного знаком с иббенским боем копья. Некоторые из этих мощных ударов на самом деле не слишком отличаются от вашего собственного стиля... Например, давление позади чанака... -- объяснил Джоффри, показывая ему удар под углом, -- переносит вес на навершие копья для...
   Внезапный булькающий крик прервал его неминуемые воспоминания, и оба Двусолнца одновременно повернулись к северному периметру лагеря. Все, кто тренировался с саблями, остановились, так как были слишком напряжены, чтобы слушать.
   Столкновение мечей и крики умирающих были безошибочны. Они были под ударом.
   - "МУЖЧИНЫ! К ВООРУЖЕНИЮ СЕЙЧАС!"
   взревел Ям, когда Джоффри повернулся к своим людям.
   У меня осталось только то, что осталось от 11-го и 17-го...
   Я закончу начатое и убью их.
   Я ИХ УБЬЮ!!!
   Джоффри начал тяжело дышать, его руки дрожали, когда он смотрел на своих людей.
   Огромная ладонь хлопнула его по спине, и он пошатнулся вперед, едва умудрившись не упасть лицом вниз.
   "ЛЕГОНАРИИ УМИРАЮТ! ДАВАЙТЕ МАЙОР!"
   Ям закричал, доставая свою настоящую саблю, и велел своим людям следовать за ним.
   Сражайся сейчас, сомнения потом, подумал он, доставая настоящую саблю.
   Умри сейчас, сомнения потом.
   - "Разведчики! За мной!" -- крикнул он, когда он и Яхам бросились к северному периметру лагеря.
   Нет времени что-то выяснять. Если нападающий прорвется через внешний периметр, он посеет хаос... -- думал он на бегу, а его разведчики меняли свое оружие и следовали за ним.
   Шрайки пришли, чтобы убить тех, кто посмеет вторгнуться, подумал он, глядя на умирающих разведчиков 13-го патруля. Настоящий рой реанимированных сорокопутов хлынул через колья и канаву, вцепившись в обороняющихся разведчиков. Их серо-голубые безумные глаза почти светились в темноте, намереваясь приблизиться к защитникам и разорвать их на части.
   Они уже пробили внешнюю оборону, когда Джоффри и Ям добрались до них.
   Ям, казалось, вздохнул одновременно от ужаса и решимости, прежде чем заревел, подняв меч в воздух.
   "САБЛИ ВЫШЕ!" -- взревел Яхам, атакуя.
   "САБЛИ ВНИЗ!" -- взревели его люди, следовавшие за ним. Оба их отряда к этому времени были полностью перемешаны, поэтому Джоффри решил просто следовать за Ямом и убедиться, что труп не ударит его сзади.
   Яхам был силой природы, когда он врезался в бушующие трупы, его широкие удары часто разрезали трупы на части или валяли их на землю. Тем не менее потоку трупов, казалось, не было конца, поскольку все больше и больше продолжало перебираться через канаву и нападать на живых.
   Джоффри остался на стороне Яма, разрезая и расчленяя трупы. Майор, казалось, был напуган ими, как и остальные его люди, но стойкость Джоффри и его собственных разведчиков, ветеранов и выживших после аналогичной атаки, придавала столь необходимое спокойствие. Они были живым доказательством того, что с потусторонними монстрами можно сражаться и убивать... снова.
   Джоффри отчаянно сражался, адаптируя свой стиль, вспоминая особенности своего врага. Атаки на жизненно важные органы были бесполезны, но парализующие удары по конечностям были практичны, и сдавливание их грудной клетки иногда, казалось, роняло их, как марионетку с перерезанными нитями, вот что он сделал. К счастью, выжившие в "Серой засаде" передали уроки всем, кто хотел их услышать, и люди Яхама, безусловно, слушали.
   Однако сказка не соответствовала действительности, и легионеры все еще не были готовы к реальному опыту борьбы с нежитью. Солдаты падали сзади, так как не смогли остановить свою добычу, в то время как другие застревали саблями в трупах и легко падали, когда их разорвали сбоку. Джоффри сражался в тумане, каким-то образом надеясь на эту странную боль в груди... но ни боль, ни странный лев не пришли ему на помощь, когда его товарищи умирали, а мертвецы продолжали прибывать.
   Тяжелые сабли хорошо справлялись со своей задачей, их больший вес давал преимущество по сравнению с характером их врага, но Джоффри не сомневался в их шансах, когда наводнение внезапно уменьшилось и остались только живые.
   -- ...Это не могут быть все они... -- пробормотал Джоффри, глядя поверх канавы и видя за ней только темные улицы.
   -- Я тоже так не думаю... -- сказал Ям, сжимая небольшую рану на правом ребре. Он выглядел ошеломленным, когда адреналин начал исчезать.
   -- Это... они... как... -- пробормотал он. В кои-то веки Яхам не находил слов, с ужасом глядя на скрежещущий череп шрайка, валявшийся на земле.
   -- ...Вот что мы здесь, чтобы выяснить, майор, -- сказал Джоффри, раздавив череп сапогом полдюжины раз, убедившись, что на этот раз проклятая тварь осталась мертвой.
   Они оставались там, охраняя периметр в течение нескольких секунд, прежде чем Джоффри озвучил очевидное.
   -- Где наше подкрепление?
   спросил он.
   Звук битвы, доносившийся из-за их спин, говорил сам за себя.
   -.PD.-
   Когда, наконец, наступил рассвет, экспедиция потеряла более 250 человек, почти четверть оставшегося состава. Атака шла со всех сторон посреди ночи, и поток мертвых сорокопутов не прекращался до раннего утра. Большая часть погибших произошла из-за обрушения восточного периметра и вызванного этим буйства, когда мертвецы высыпались на мягкие внутренности лагеря.
   И на этот раз офицеры не остались невредимыми. Несколько солдат видели, как майор Сюй, сам Красная горилла падал, сражаясь с дюжиной реанимированных, с саблями в каждой руке и ревом, как сумасшедший, когда остатки его отряда ломались под неоднократными ударами по восточному периметру... хотя его труп не был нашли потом.
   Ублюдки, стоявшие за ним, даже трупа не оставили хоронить. Легенда внутри Скаутов теперь была просто еще одним куском корма для колдунов...
   Ходили слухи о возможном отступлении в Грейтауэр после перенесенного жестокого избиения, но генерал быстро их пресекал. Их цели еще не были достигнуты, поэтому экспедиция должна была продолжить свое путешествие в Запределье.
   Дальше в поисках ответов.
   -.PD.-
   По мере того, как Экспедиция продвигалась все дальше и дальше в Запределье, серый цвет поглощал зелень, а холмы превращались в дюны. Страна Сорокопутов превратилась в Серую Пустошь по мере того, как экспедиции попадалось все меньше и меньше заброшенных поселений и групп беженцев.
   Три месяца они бродили зигзагом по Запределью, время от времени вступая в стычки с бандами трупов, появлявшихся из дюн без предупреждения, прокладывая путь от оазиса к оазису и от поселения к поселению, когда запасы подходили к концу.
   Ближе к источнику того безумия, что шевелилось, из приглушенных рассказов и брошенных заметок стала прорисовываться несколько более ясная картина. Испуганные беженцы и фанатичные паломники рассказывали вариации одной и той же истории об одном и том же человеке.
   В какую бы версию ни верили, одно было несомненно.
   Это были плохие новости для легиона.
   -- Этот... парень Ваграм, знают ли о нем что-нибудь Нефритовые писцы? -- спросил Джоффри, когда капитан Джос сидел на маленьком ковре внутри своей палатки с чайником чая.
   Джос выглядел задумчивым, наполняя чашку Джоффри.
   - "Только то, что он последний из длинной череды Великих шепотов... но, как и все остальное, связанное с этим проклятым культом, не так много информации, чтобы ходить по кругу..." -- сказал он.
   Серые Шепчущие Слова были одним из самых скрытных и опасных культов в Запределье... И слухи среди нескольких поселений, беженцев и торговцев, с которыми столкнулась Экспедиция, все сходились в чем-то... Он был человеком, ответственным за растущие легионы нежить, и его Серые Шепчущие бродили по Запределью, проповедуя всем, кто хотел слушать, о грядущей небесной чистке, великой чистке...
   Они провели некоторое время в тяжелой тишине, пока Джоффри осматривал палатку, разглядывая любопытные безделушки и загадочные устройства, висящие или просто лежащие вокруг.
   -- Не возражаете, если...? -- утвердительно спросил он, указывая на вещи.
   Джос просто кивнул, сделав еще один глоток из чашки, и Джоффри встал, потянулся и пошел к висящим артефактам.
   - "Что это?" -- спросил Джоффри, наклоняя маленький браслет. У него было по два рубина с каждой стороны, оба комплекта окружали один нефритовый камень.
   Джос задумчиво улыбнулся увиденному:
   "На память о старой любви..." -- сказал он.
   Джоффри был немного удивлен, он догадывался, что не было причин, по которым у Нефритовой Луны не могла быть жизнь до Легиона, но все равно трудно было представить...
   - "И это? Компоненты для какого-то ритуала?.. -- спросил он, указывая на кучу маленьких разноцветных морских раковин.
   Джос фыркнул, глядя на них.
   - "Нисколько. Мне нравилось их собирать, -- сказал он с легкой улыбкой.
   -- Знаешь, Джос, все это ужасно нормально для палатки смертоносных магов... -- вдруг сказал Джоффри.
   Джос только пожал плечами, когда поднял глаза.
   -- Магия берет все, что она дает... очень мало физических инструментов, которые помогают с этим простым уравнением... -- сказал он, глядя на серебряный медальон, свисавший с потолка.
   - "Вон тот?" -- спросил Джоффри, указывая на маленькую круглую серебряную тарелку, исписанную каракулями.
   Джос, не глядя вниз, слегка покачал головой и сказал:
   - "Символ долга и смирения... каждый офицер Нефритовых писцов получает его, когда заканчивает свое обучение живым", -- сказал он.
   -- ...Подожди, живой? -- спросил Джоффри, обрабатывая это.
   Джос опустил глаза и кивнул:
   - "Да... мы не можем позволить никому проникнуть в секреты нашей ветви просто так... и так достаточно культистов..." -- сказал он.
   - "Есть последнее испытание, прежде чем вы сможете стать Нефритовой Четвертью Луны. Достаточно сказать, что мечты и искушения преподносятся совершенно особым образом... и те, кто поддаются им, никогда не выживают... -- он замолчал, снова глядя на медальон.
   - "Этот простой кусок серебра с надписью помогает нам помнить тот эпизод и нашу победу над ним...", -- сказал он.
   Джоффри хотел спросить, что именно случилось с Джосом, но сдержался.
   У каждого свои секреты...
   Джоффри подумал о своем своеобразном "медальоне"...
   Даже сейчас он чувствовал это, если старался слушать. Ощупывание таблички из китового уса стало для Джоффри чем-то вроде упражнения на расслабление, и иногда он проводил ночь, просто чувствуя, как она постепенно отдаляется, и задаваясь вопросом, находится ли она все еще в Нефритовом море или еще дальше. Это, конечно, чувствовалось далеко отсюда...
   Он задавался вопросом, чувствовал ли планшет себя таким же потерянным, как он сейчас.
   -- Еще чаю? -- спросил Джос.
   -- Пожалуйста, -- сказал Джоффри, снова сел, решив просто позволить своему разуму насладиться простым моментом.
   -.PD.-
   Прошло пять месяцев с тех пор, как они покинули Серую Башню, когда экспедицию постигла очередная катастрофа.
   - "Кто, блин, отравляет оазис в Запределье!?" -- взревел майор Яхам, борясь с порывом вытащить саблю и разрубить маленький столик.
   - "Это беспрецедентно. Абсолютно все здесь объединились бы и уничтожили того, кто это сделал... Воду не трогают, только не здесь... - Онемев, сказал майор Пигу. Он был единственным майором, пришедшим из Длинных Разведчиков, и он знал, насколько ценна сеть оазисов и колодцев буквально для всех здесь присутствующих.
   Всех живых, то есть... -- гневно подумал Джоффри.
   - "Это просто не имеет никакого смысла. Если эти "Говорящие Серым Словом" отравят колодцы, то они тоже во власти песка. В отличие от их реанимированных солдат, им действительно нужна вода!" -- сказал Яхам, разгневанный этой тайной.
   - "Мы даже не знаем, стояли ли они за этим. Насколько нам известно, они даже не отстают от реанимированных. Все, что у нас есть, -- это догадки и слухи, нам нужно что-то еще... -- сказал Джоффри, поправляя пальто. Несмотря на то, что они находились в палатке генерала, все равно чувствовалось падение температуры. Кое-кто из старожилов сказал, что со временем зима станет только хуже... Джоффри снова вздрогнул, подумав о том, каково было бы в Винтерфелле, если бы холод был таким сильным так далеко от полюса.
   -- Это мы делаем... -- сказал Ю. Генерал выглядел каким-то опустошенным, его поведение неуклонно ухудшалось вместе с остальными людьми, поскольку они проводили недели, маршируя сквозь песчаные бури, и не встречали ничего, кроме серого, серого и серого. Моральный дух был низким, и без малейшего признака в поле зрения, и теперь перед лицом возможности отравленных колодцев, миссии и блин, даже сама экспедиция была в ужасном положении.
   -- Были ли выздоровления? -- спросил Ночной Ястреб, обернувшись назад, как будто что-то получая, и тут же снова повернувшись к офицерам с прицелом. Смерть Великого Луча Ленга от руки Вождей нанесла ему глубокую рану, но он продолжал сражаться.
   Пока стоит генерал, будут стоять и остальные, -- подумал Джоффри.
   - "Нет, сэр. Больше всего пострадало центральное построение, похоже, мы потеряем большую часть 12-го и 14-го патрулей... -- сказал только что получивший повышение майор Лхий, Длинный Разведчик, занявший передовой строй после смерти Красной Гориллы.
   -- А майор Ухань? -- спросил Джоффри.
   -- Он... он все еще... еще не совсем в себе... -- пробормотал Лидж, чувствуя себя неловко.
   -- Говорят, он только глотнул... -- прошептал Пигу.
   На Stout Eagle больше нельзя было положиться. Майор Ухань, бывший командир центрального формирования, был связан в своей палатке, разглагольствуя и бредя смертью и гибелью, призывая всех, кто готов слушать, бежать, спасая свою жизнь. Это зрелище подорвало боевой дух экспедиции сильнее, чем сотня отравленных разведчиков.
   Ю осторожно кивнул.
   - "Капитан Биджу займет его место в качестве командира центрального соединения... но это не может продолжаться, не намного дольше", -- сказал он, когда к нему вернулась часть его прежнего рвения.
   - "Что-то огромное шевелится, что-то более грандиозное, чем лорды-колдуны и могущественные культы... Я чувствую это..." -- сказал он, вставая со стула.
   - "Мы должны найти что-то лучшее, чем слухи... что-то конкретное, прежде чем мы вернемся в Серую Башню..." -- сказал он, уставившись на карту, словно пытаясь извлечь из нее ответы.
   - "У нас нет выбора... если ответы будут где-то еще, кроме проклятого К'Дата, они будут в Костяном городе", -- приговорил он.
   - "Это главная территория культистов! И это если в живых остался кто-нибудь!" -- сразу же сказал Пигу, и Джоффри его не винил. Столкнувшись с простыми кандидатами-культистами, он содрогнулся при мысли о том, что может сделать настоящий Серый Шепчущий Слово.
   - "Придется рискнуть, у нас нет выбора. Все здесь знают, что время уходит, и нам нужно знать, что нас ждет в Пяти крепостях... -- сказал Ю снова решительно. Это была игра "все или ничего", и перспектива разрешения неопределенности, мучившей их с момента отъезда, к добру или к худу, привлекала усталых офицеров, чем больше они об этом думали.
   - "Но сэр, как мы можем продолжать без воды? Мы никак не доберемся до города... -- потрясенно сказал майор Лхий.
   - "Это было бы правдой, если бы все мы должны были уйти... Мы разделим наши запасы воды между основными силами и поддерживающим строем", -- сказал он, внезапно взглянув на Джоффри.
   Он не может быть -
   - "Майор Джоффри, ваш строй наименее истощен и лучше всего подходит для того, чтобы встретить любые сюрпризы, ожидающие вас там. Доберитесь до Костяного города так быстро, как сможете найти ответы, которые нам нужны, -- приказал Ночной Ястреб.
   твою мать.
   - "Да сэр!"
   сказал он с приветствием. Он был уверен, что это будет последнее, что генерал увидит в его исполнении... это была самоубийственная миссия, тем более под его командованием...
   Но ему уже было все равно. Если он снова проснется в Красном замке без ответов... он не знал, что сделает, наверное, снова сойдет с ума, но перспектива избавиться от вечного серого простора была заманчивой мыслью.
   На него внезапно нахлынули воспоминания из далекого прошлого, даже не воспоминания. Запах, вкус, цвет. Белый холодный ветер со вкусом сырого мяса и победы.
   Он глубоко вздохнул, разминая руки.
   - "Остальные повернут на север, в сторону Убежища Коля. Оазис там регулярно пополняется водными потоками под землей, и быстрее, чем большинство. Если он отравлен, то не будет к тому времени, когда мы туда доберемся, -- сказал генерал.
   На этом генерал закончил совещание, но остановил Джоффри, когда офицеры уходили.
   - "Майор Джоффри, на пару слов", -- сказал он.
   - "Сэр?" -- спросил Джоффри.
   - "Мы будем ждать вас в убежище Холя", -- сказал он.
   -- Я знаю, сэр, вы только что так сказали, -- смущенно сказал ему Джоффри.
   - "Мы будем ждать, пока ты не придешь, несмотря ни на что. Вы понимаете?" -- сказал он решительно.
   - "Пока ты не придешь или мы умрем", -- переводил Джоффри в своей голове.
   Он медленно кивнул:
   - "Да", -- сказал он ему. Генерал проводил его со странным видом, и на этот раз он был первым, кто отдал честь.
   - "Вы улетаете завтра, майор... Рассвет!" он сказал.
   Джоффри просто постоял секунду, прежде чем рявкнул:
   - "Рассвет!"
   сказал он.
   Он покачал головой, когда генерал вернулся в свою палатку. Ему предстояла длинная ночь.
   -.PD.-
   Путешествие в Костяной город прошло без происшествий, и этот факт заставил всех насторожиться. Отделившись от самой экспедиции, Джоффри и его люди быстро преодолели Запределье.
   То, что осталось от 11-го патруля, было расформировано после засады в Шизе. Оставшиеся разведчики объединились с 17-м полком Ху, что едва довело его до пятидесяти человек. Это, а также 1-й Долгий патруль, 4-й полк рейнджеров, 12-й полк летающей артиллерии и созвездие Прыгающей лягушки были единственными силами, которые Джоффри имел в своих руках, чтобы противостоять тому, что ждало его в Костяном городе.
   -- Так ты решил сбежать? -- спросил Ксон-Ми, снова сдвинувшись с места, когда его телега проехала по небольшому камню, от которого возница не увернулся, направляя лошадей на следующую дюну.
   - "Я понял, что там для меня ничего не осталось... только смерть и страдание", -- сказал Джоффри верхом на своей лошади, ехавшей рядом с повозкой Ксон-Ми. Каждый день он ездил верхом с одним из своих подчиненных, обмениваясь историями и байками, чтобы скоротать время. Лучше узнать их поближе, чем вечно смотреть на Серый Горизонт.
   - "Я не знаю, был бы я способен на это... власть над всеми, несметное богатство... боги думают обо всех красивых женщинах..." -- размышлял Ксон-Ми.
   - "Все богатства мира ничего не значат, если тебя окружают нечестные и жаждущие власти... поверь мне, я знаю", -- сказал Джоффри, когда его лошадь и повозка въехали на другую дюну. Отсюда он мог видеть главу построения и небольшие шеренги всадников на его флангах, беспрестанно прикрываясь палящим солнцем.
   - "Конечно, все было не так уж и плохо..." -- спросил Ксон-Ми, приподняв одну из кустистых бровей. Джоффри прицелился, глядя в голубое небо и думая, доверяя своей лошади следить за землей:
   - "...может быть. Просто... больше, чем опасность и интрига... это было... видеть, как каждый жонглирует дюжиной разных масок. Это было так... фальшиво. В какой-то момент я понял, что если останусь, то потеряюсь с десятком собственных масок... потеряюсь и превращюсь в них... оно того не стоит. Остаться там означало вернуться к тому, кем я когда-то был, я никогда этого не сделаю. Никогда, -- приговаривал он изо всех сил.
   Ксон-Ми был поражен внезапной решимостью, кивая и оглядываясь вперед.
   -- А вы, капитан?
   спросил он в ответ:
   - Откуда ты родом?
   Ксон-Ми не оглянулся на него и слегка улыбнулся:
   - "Рен-ши, это маленький городок в глуши", -- сказал он.
   -- Спокойная жизнь? -- спросил Джоффри.
   - "Действительно, в нашем городе нет ничего ценного для ссорящихся принцев, и он расположен на пересеченной местности, идеально подходящей для обороны", -- сказал он.
   -- Почему ты тогда ушел? -- спросил Джоффри, оглядываясь назад и убеждаясь, что его зад находится там, где и должен быть.
   - "Я хотел бы сказать, что это было из-за скуки от идиллической деревенской жизни, но правда в том, что те же суровые холмы, которые обеспечили нашу фактическую независимость от соседних князей, имели другие, менее благотворные последствия..." достопримечательность.
   Джоффри никогда не добавлял к своей цепи ментальное оловянное звено, но время, проведенное с архимейстером Касто, все же научило его основам сельского хозяйства.
   -- Это была почва, не так ли?
   догадался он.
   -- очень верно. На нем почти ничего не росло, и все знали, что приближается новая засуха... Так что я уехал, познакомился с несколькими людьми, запутался в княжеском владении, переманил несколько поместий... в конце концов я приехал сюда и ни разу не оглянулся", - сказал он.
   Джоффри позволил тишине затянуться, отклонившись немного назад и вбок.
   - "Солнечный луч Джехи, скажи капитану Шаху, чтобы он послал еще одну команду налево, мне не нравятся эти дюны", -- приказал он одному из своих связистов.
   -- Да, сэр, -- сказал мужчина, пришпорив лошадь.
   - "Ты не жалеешь о своем выборе... но ты все еще скучаешь по ним? Твоя семья, твои друзья...? -- спросил Джоффри после того, как некоторое время обдумывал вопрос в своей голове.
   - "Всегда", -- сказал Ксон-Ми без малейшего сомнения.
   Джоффри снова откинулся назад, думая обо всех людях, которых он оставил в Вестеросе.
   Такая уверенность... Кажется, я никогда не испытывал такого...
   помолчали.
   С самого начала он вдруг понял, что сейчас ему их не хватает. Клиган, Тирион, Джон, Санса...
   Они вызвали странную, горько-сладкую тоску глубоко в его груди. Странная смесь приглушенной грусти и далекого счастья.
   Это то, что ты чувствуешь, когда скучаешь по своим... друзьям?
   Друзья, которые не могли его вспомнить, друзья, которые теперь презирали его.
   Джоффри печально посмотрел на него и покачал головой, возвращаясь к настоящему, когда вернулся Джехи.
   - "Капитан Шах сообщает, что разведчики уже в пути, сэр", -- сказал он, прежде чем снова занять левый фланг.
   -- Очень хорошо... -- пробормотал Джоффри, еще раз глядя на неуклонно садящееся солнце.
   -.PD.-
   Когда они, наконец, прибыли, у них оставалось всего три дня воды, считая то немногое, что им удалось набрать по дороге. У самого города не было стен, он больше походил на большие трущобы Шрайков, чем на настоящий город.
   Однако он все еще оставался обитаемым.
   Джоффри казалось, что на него смотрят тысячи глаз, пока они шли по главной дороге. Жители Костяного города выглядели маленькими и тихими, снующими туда-сюда в сдержанной спешке. Неудивительно, что их здания были сделаны из кости, но знание этого факта заранее не умаляло благоговения, которое Джоффри испытывал, когда его колонна маршировала по улицам в поисках чистой земли.
   Столбы, сделанные из огромных ребер, поднялись в воздух, зазубренные и обветренные, но каким-то образом все еще стоявшие. Скелетные останки странных зверей заполнили каждый уголок города, как будто сами дома когда-то были огромными животными, опустошенными неумолимым солнцем пустыни.
   Тесные переулки и улицы выглядели в плохом состоянии и были полны истощенных, пристальных глаз, которые неотрывно смотрели на марширующих мужчин. Какими бы тревожными они ни были, Джоффри испугался бы засады, если бы их там не было... По крайней мере, они были живы.
   Они разбили лагерь на расчищенной территории, на заброшенной площади, которая, судя по развалинам и разрушенным деревянным ларькам, не так давно использовалась как своего рода рынок.
   Они укрепили свой маленький лагерь, как могли, и провели ночь в ожидании засады, которой так и не последовало. И вот ранним утром Джоффри решил прокрасться по городу, пытаясь выяснить, что происходит, тем способом, который он знал лучше всего. Не с отрядом солдат вокруг него, а просто как еще один путешественник.
   Костяной город был построен с единственной целью -- поддерживать добычу костей, найденных в Сухой Глубине, бывшем море, которое высохло тысячи лет назад или даже больше. Никто не помнил торговцев, которые первыми основали его, но с тех пор город органично рос с каждым купцом и торговцем, стремящимся поддерживать добычу странных и драгоценных костей.
   Джоффри бродил с улицы на улицу, теряя себя и свой серый плащ среди моря таких же. Каждые несколько минут он видел, как из города выезжает караван, вооруженная охрана и повозки, полные цветных костей, спешат на восток. Он наткнулся на пару головорезов, грабящих и избивающих мужчину среди бела дня посреди улицы, но никто даже не посмотрел. Казалось, что город уже некоторое время постепенно впадает в анархию, и этот процесс ускоряется, подумал Джоффри, учитывая количество заброшенных домов и пустых улиц.
   Он бродил между толпами, глядя и прислушиваясь. Оказалось, что нежить еще не достигла Костяного города, но угроза была очевидной для каждого жителя города. Если не считать охранников караванов и нескольких человек из личной свиты более богатого торговца, казалось, что город беззащитен. Внезапное прибытие когорты "солнц" не изменило этой оценки, как казалось, оно просто посеяло еще больше сомнений в котле страха и неуверенности, пропитавшем поселение, как густой туман.
   Туман, усиленный присутствием Серых шептунов...
   Джоффри видел их на каждой маленькой площади или перекрестке главных дорог. Везде, где образовывалась неопределенно значительная толпа, они проповедовали.
   - "Ожидание наконец закончено! В конце концов! Наконец!" -- крикнул один из них с угла улицы, когда Джоффри шел за нагруженной телегой, запряженной усталыми на вид верблюдами.
   - "Они снова приходят, чтобы завершить свою святую миссию! Чтобы даровать нам вечную жизнь!" -- взвизгнул мужчина от искренней радости, глядя на толпу с чистым воодушевлением.
   Кто приходит?! А доделать что именно?! -- сердито подумал Джоффри. Мистики никогда не имели никакого смысла.
   - "Готовьтесь! Время близко, время обновления, время разрушения, время возрождения!!!" -- закричал мужчина в сером.
   Я ставлю ему 4 балла из 10 "Пылающих Бенеррос"... -- подумал Джоффри, не впечатленный и слегка нервированный.
   Вечная жизнь... он имеет в виду тварей? Я думаю, вы могли бы сказать, что если бы вы прищурились достаточно сильно... если бы вы прищурились так сильно, что даже не смогли бы увидеть это...
   Но стал бы он называть своего босса, верховного жреца, кого угодно, "они"? Звучит так, будто сила, стоящая за тварями, -- это что-то... превосходящее их. Не то, что нужно понимать, а то, перед чем стоит благоговеть...
   Он вдруг понял, что мужчина замолчал.
   Он также понял, что мужчина смотрел на него вместе с несколькими людьми, которые остановились, чтобы послушать.
   Джоффри повернулся и поспешно пошел прочь, быстро используя движущуюся тележку в качестве средства защиты зрения, прежде чем нырнуть в переулок.
   Он некоторое время бежал, пока не убедился, что за ним никто не следит, неоднократно ощупывая оба спрятанных кинжала и сожалея о том, что не взял саблю.
   Я не могу больше рисковать в этом городе, мне придется делать немного больше, чем прятаться, если я хочу найти что-то полезное, подумал он, переходя улицу и присоединяясь к другой толпе, как еще один путешественник.
   Он вошел в здание с вывеской в ??виде трех скрещенных костей, что-то среднее между таверной и небольшим рынком. Архитектура этого места выглядела прочной, с использованием длинных реберных костей в качестве колонн и более мелких костей для всего остального, включая стулья.
   Внутри он увидел несколько столов и универсальный длинный стол, который, казалось, украшал каждое сервировочное место в мире, половина которого была заполнена людьми в разной одежде. В другой части комнаты стояло несколько небольших стендов, заполненных костями всех мыслимых цветов и размеров, а также разной плотности, как он себе представлял.
   Он сел на табуретку у длинного стола, держась особняком, пока к нему не подошел человек за барной стойкой.
   - "Обычно", -- проворчал Джоффри на и-тиш с сильным акцентом, прежде чем мужчина успел заговорить, вставив коричневую ноту.
   Это действительно о многом говорит, что именно здесь берут купюры Золотого банка...
   Мужчина кивнул, пригнувшись под баром, и взял кружку, которую наполнил какой-то странной зеленой жидкостью. Он взял пару маленьких компактных костяных костяшек и бросил их в кружку.
   Джоффри наблюдал, как они с шипением спускались вниз, пока не остановились на дне.
   Он поблагодарил мужчину, взял чашку и без колебаний выпил пойло. Грязная жидкость, казалось, пузырилась у него во рту, очищая его от всего, даже от кусочков плоти.
   Джоффри изо всех сил старался сохранять спокойное выражение лица, делая очередной глоток. Увидев это, бармен выглядел смутно расслабившимся, немного расслабившись, откинувшись на спинку, где он мог отдохнуть, прислонившись к стене.
   - "Место пошло в дерьмо с прошлого раза..." -- прокомментировал он на том же искаженном Йи-Тиш. Бармен согласно кивнул, на этот раз слегка наклонившись вперед. Разговоры казались редкостью в Костяном городе... Страх сделал это с городом.
   -- Можно сказать, что... -- осторожно согласился бармен, глядя на дверь.
   Джоффри оказался в интересном затруднительном положении, когда ему приходилось извлекать информацию абсолютно обо всем, ничего не зная для начала. Так далеко в Запределье Легион располагал скудной информацией о самом городе.
   - "Вся эта глупость, это плохо для дела... Это должны видеть все..." -- он снова ловил рыбу, говоря почти сам с собой.
   Бармен кивнул сам себе, и на его лице отразилась неопределенная хмурость.
   -- Не говори мне об этом... если бы проклятая Гильдия осталась бы здесь, то и все остальные тоже, тогда бы у нас был действующий город, а не труп, ждущий, чтобы его сожрали Возвращенные... -- сказал он.
   гильдия?
   Джоффри фыркнул:
   - "Гильдия не могла найти свою задницу обеими руками, не говоря уже о том, чтобы остановить их..." -- он замолчал.
   Может быть, это даже правда...
   Бармен выглядел задумчивым, когда Джоффри сделал еще глоток. Его рот немного распух, но он чувствовал невероятно меньшую жажду, чем когда вошел.
   -- Знаешь, в этих краях некоторые люди убьют тебя за то, что ты скажешь что-то подобное... -- бармен зловеще замолчал, поднял рукав и показал Джоффри три перекрещенных пореза на предплечье, что-то вроде вывески перед входом.
   Джоффри внутренне напрягся, но больше ничего не делал, глотая очередной горячий глоток. Реагировать означало показать слабость, а показать слабость означало навлечь на себя смерть.
   Бармен фыркнул, опуская его обратно:
   - "Тогда, может быть, ты и прав, если бы ублюдки просто остались, то и все остальные тоже... у нас был бы город, готовый к бою, а не гонка на восток, смотря кто может. целуй обескровленных крепче... двести лет Солдатская гильдия поддерживала порядок в этой дыре за справедливую цену... и при первых же признаках Возвращенных собрали свое дерьмо и рванули в Блхадхахар, как собака с хвостом в жопе... может каннибалы съедают их целиком... -- сказал он.
   - "Не уверен насчет каннибалов, должно быть, их осталось немного. Я считаю, трудно выжить в песках, когда твоя еда дает отпор после того, как ты ее убил... -- сказал Джоффри, фыркнув.
   Бармен усмехнулся:
   - "Ха! Ты мог сказать это! Ты мне нравишься, незнакомец... Зови меня Так... -- сказал он, доставая еще одну кружку и вытирая ее ковриком.
   Джоффри без колебаний ответил взаимностью на его доверие:
   - "Я Джей, раньше я продавал красивые кости зеленым... но после Шиза..." он замолчал. Его дрожь была совершенно непритворной.
   Бармен выглядел заинтересованным:
   - "У них теперь много костей, да? Говорят, было плохо, что, весь город просто... умер? -- спросил он приглушенным шепотом.
   - "Мертвый и воскресший, я никогда больше не вернусь туда, пока еще дышу..." -- сказал Джоффри, покачав головой.
   Разговор прервался, когда вошли двое невысоких, чисто выбритых мужчин. Джоффри чуть не вытащил свой меч, но они не были похожи на Серых Шептунов. Их головы казались сморщенными, а глаза красными.
   У них было некоторое сходство с претендентами-культистами, с которыми столкнулся Джоффри, когда он еще был Полусолнцем, но только в том смысле, что они были бледными, очень бледными. В них было что-то почти чуждое, чего никогда не было у претендентов...
   Пара спокойно подошла к бару, находившемуся всего в нескольких стульях от Джоффри, и бармен в спешке извинился. Оба заказали то же, что и Джоффри, но выпили их за один раз. После того, как они закончили, они взяли костяшки, которые были внутри, и бросили их себе в рот, мягко пережевывая.
   - "Если сомневаешься, подражай", -- подумал Джоффри, допив кружку и пережевывая костяшки. У них был специфический почти вкус, но смутно приятное ощущение, которое они вызывали после каждого небольшого жевания, исходило из совершенно другого источника. Он чувствовал, как его рот постепенно теряет часть припухлости, кусочки зеленой жидкости снова наполняют рот после каждого жевания.
   Когда Тэк вернулся, Джоффри дважды постучал своей кружкой, оставив еще одну коричневую записку. Они продолжали говорить, пока его наполняли.
   -- Я так понимаю, ты сейчас без работы? Что с клиентурой, у которой больше костей, чем они могли бы сэкономить прямо сейчас... -- Бармен ловил рыбу.
   - "Можно сказать и так, думал о том, чтобы подражать Гильдии и выбраться отсюда. Бхадхахар звучит хорошо сейчас, блин, где-нибудь еще звучит хорошо сейчас", -- сказал Джоффри, пожимая плечами.
   - "Ну, если вы хотите сделать это, я предлагаю подружиться с двумя джентльменами прямо здесь, прежде чем они тоже сбегут на восток, на свою родину..."
   сказал он, незаметно взглянув на двух своих бледных костюмеров, прежде чем покачать головой.
   - не то, чтобы это принесло тебе много пользы, говорят, что бескровные останавливают любого, кто недостаточно загружен серебром, золотом или ишем... или даже кровью. Так что, если вы не хотите гнить под стенами Бхадхахара, пока Возвращенные не придут с ревом с севера, я действительно предлагаю заработать несколько ишей за эту плату... -- сказал он, понизив голос, опираясь на стойку.
   За оленем, за драконом...
   - "Я умею торговать и могу постоять за себя в бою, я думаю, что смогу их заработать..." -- согласился Джоффри, тоже наклоняясь ближе к стойке.
   - "Наемник, а также торговец, ха... Что вы скажете, если мы проверим несколько наиболее интересных костей, которые у меня есть на продажу, хорошая сделка стоит немного времени, а?" -- предложил Так.
   Джоффри слегка покачал головой, как будто размышлял над этим в своей голове.
   - "Я всегда готов выслушать серьезное предложение, если у меня есть что-нибудь выпить и убить время, конечно..." -- сказал он, сплюнув костяшки пальцев, заставив их покатиться по полу, как он видел все остальное. клиентов.
   - "Пожалуйста", -- сказал бармен, снова наполняя чашку Джоффри, показывая, что "время Джея стоило по крайней мере цены выпивки".
   - "Этот в доме", -- сказал он, прежде чем слегка махнуть головой.
   Джоффри взял чашу с собой, следуя за Таком через заднюю дверь, его другая рука всегда была рядом с кинжалом.
   Они прошли через два коридора, прежде чем вошли в маленькую кладовую, полную ящиков. Тэк открыл один и показал ему несколько своих товаров, все из костей разных видов. Твердые, но ломкие, длинные и зеленые, короткие, но полные мелких комочков.
   Джоффри понял, что Тэк не только ищет сделку, но и проверяет его. Его знания в области торговли и экономики были доведены до предела, когда они обсуждали возможности и цены, спекуляции и возможные тенденции. В другом странном слиянии Джоффри нашел свои знания в резьбе по кости невероятно полезными. Его прикрытие было суровым, в конце концов, ему не повезло с торговцем костями и авантюристом, так что имело смысл только то, что он должен что-то знать о своих товарах.
   После того, как Тэк удовлетворенно закрыл третий ящик, он повернулся к Джоффри.
   - "Кажется, вы тот, за кого себя выдаете, за Мастера Джея, в наши дни никогда нельзя быть слишком осторожным... но последний вопрос, не могли бы вы?" спросил он.
   Он что-то замышляет... и дает мне последний шанс отказаться, пока все не стало серьезно...
   Джоффри задумался на несколько секунд.
   Какого *, я уже на краю света, какой последний прыжок?
   Он кивнул Таку, который кивнул в ответ, когда отошел немного назад и позвал другую дверь.
   - "Гиш, если хочешь", -- сказал он.
   Деревянная дверь открылась, и вышел Шрайк в легких доспехах, вооруженный бамбуковым огненным копьем. Он направлял его прямо на Джоффри, держа его правой когтистой рукой за верхнюю часть на уровне бедра. Другая рука Гиша была скрещена на груди, и он держал веревку, прикрепленную к заднему концу огненного копья.
   Его копье было простым, но острым, и Джоффри тщательно обдумывал, в каком направлении прыгнуть, если Шрайк потянет за эту нитку.
   Примитивное огнестрельное копье было идентично тому, которое использовалось летающими артиллерийскими подразделениями Деревянного Железа более двух веков назад, однозарядным копьем, предназначенным для небольшого преимущества в ближнем бою. Их можно было найти в некоторых крепостях и аванпостах гарнизона или редко в Запределье, когда гарнизонный утюг продавал своих братьев за мешок серебра или красную купюру. Его точность была даже хуже, чем у современных бронзовых, используемых людьми Ксон-Ми, но с целью в четырех метрах впереди... было трудно промахнуться.
   -- Ты хоть что-нибудь понимаешь в том, что я говорю, или мне просто вонзить это тебе в грудь? Гиш сказал по-шрыкски, все шипя и гласно.
   - "Я бы хотел посмотреть, как ты попробуешь, грин", -- ответил Джоффри на шрике, готовый в любой момент повернуться налево.
   Гиш смотрел на него, казалось, целую вечность, прежде чем кивнул в ответ Таку, опуская огненное копье.
   - "Мне очень жаль, но то, что мы здесь делаем, хотя и приносит прибыль... привлекло внимание некоторых из недавно прибывших в Костяной город", -- сказал Так, когда Гиш принес два табурета.
   И Джоффри, и бармен сидели вокруг одного из ящиков, теперь все было по делу.
   -- Ты имеешь в виду солнца? -- спросил Джоффри, остро осознавая свою удачу, если бы только что обнаружил заговор с целью разрушить собственное построение.
   Так быстро покачал головой:
   - "Нет, я не знаю, что заставило их отойти так далеко от своих фортов, но они не являются частью этого, на самом деле они могут даже оказаться полезным отвлечением. Я имею в виду Серых Шептунов, вы наверняка их видели? Проповедь о прибытии и велосипедах на улицах?
   сказал он.
   - "Я их видел, это ублюдки, стоящие за всеми моими бывшими клиентами, которые ходят без голов, верно?" -- спросил Джоффри.
   - "О, я бы так не сказал, я прожил всю свою жизнь в этой дерьме и поверь мне, я видел кое-что... нет никого, кто мог бы оживить целые города просто так... нет, я думаю, есть связь , но я бы не сказал, что это они, -- сказал он, когда Джоффри сделал еще один глоток из своей кружки.
   -- Так что у тебя с ними не так? -- спросил Джоффри с явным интересом.
   - "С ними? Ничего. С тем, что они сделали..?"
   он покачал головой.
   - "Вы были здесь, когда они нашли Резной зал около полугода назад?" спросил он.
   Все колокола Королевской Гавани снова зазвенели в черепе Джоффри. Ему пришлось сдерживать себя, чтобы не наброситься на Така и не вытрясти из него знание.
   - "Резный зал? Я не помню, должно быть, был за городом... -- Он замолчал, позволив тишине работать на себя.
   - "Ну, дело в том, что один из шахтеров что-то нашел. Он искал кости Ро задолго до конца Ступеней Кости, когда нашел какой-то зал, полный резных фигурок, выгравированных на стенах, глубоко в Сухой Глубине. Однако настоящей находкой были плиты обсидиана внутри, ряды за рядами материала, спрятанного в маленьких отверстиях по всему коридору. Два месяца спустя прибыли Серые Шепчущие Слова, полных две дюжины их, и больше, чем я когда-либо видел в одном месте одновременно... но я подозреваю, что проповедь была просто подработкой. Они прекратили дальнейшую добычу и разведку вокруг Сухой Глубины и закрыли Костяные доки без предупреждения, почти прошептал он.
   Джоффри видел их патрулирующими ранним утром, мужчин и женщин в серых одеждах, которые безмятежно будили улицы, ближайшие к бывшему морю. Последние отблески луны осветили обширный комплекс заброшенных подъемных кранов, шкивов и больших складов на границе между городом и Сухой Глубиной.
   -- Так что же такого особенного в этих резных фигурках, вы их видели? -- спросил Джоффри, изображая умеренный интерес, но едва преуспев в этом.
   Тэк пожал плечами:
   - "Никого это не волнует. Сектанты охотились за обсидианом, понимаете? Они конфисковали то, что уже было взято... и, что странно, они довольствовались тем, что просто сидели на этом. Никакой дальнейшей добычи, чтобы добыть остальные, не было ни предложений продать их. На самом деле это не так уж и дорого, многие кости, которые обычно добывают здесь, намного более ценны... но именно обсидиан, минерал, сводил их с ума в течение нескольких недель, когда они искали все до единого остатки материала и бросали его в Сухую. Глубокий..."
   Он покачал головой, прежде чем продолжить:
   - "Минералы или резные фигурки, что угодно. Что меня гораздо больше интересует, так это множество брошенных грузов, просто разбросанных по докам. Ящики за ящиками с упакованными костями всех типов, многие из них уже спрятаны на телегах, и не хватает только пары верблюдов и храброго возницы для чистого бегства и богатой жизни в Бхадхахаре или любом другом бескровном городе, который вы хотите упомянуть... -- сказал Так. жадность и перспектива огромного выигрыша беззастенчиво сияли в его глазах.
   Джоффри пришлось прикусить язык. "Джей", торговец и наемник, тоже плюнул бы на резные фигурки и пошел бы за костями. Он не мог выйти из укрытия, не сейчас.
   - "Должно быть, много йишей... и торговцы просто отказались от него?" -- подозрительно спросил Джоффри.
   - "У них не было особого выбора, по крайней мере, с исчезновением Гильдии. В один прекрасный день все занимались своими честными делами, а в следующий раз к пристани подошли более пятидесяти серых мудаков и сказали им, что у них есть пять минут, чтобы уйти, иначе... И все же один из них попытал счастья, один из хитрых из Нефера и его свита... более пятисот человек должны были посмотреть, что именно означает "иначе"... сказал Тэк с дрожью.
   Джоффри сглотнул. Он снова попытался выпить, но понял, что его чашка пуста.
   -- И ты хочешь, чтобы я ограбил этих маньяков? -- спросил он, нахмурившись.
   -- Послушайте, как нам плевать на дурацкий обсидиан, так и им наплевать на груду костей, не говоря уже об их огромной ценности. Я собираю команду, чтобы пойти за ними ночью, очень простая задача, за которую я готов хорошо заплатить, -- сказал он, приподняв бровь.
   Отличная возможность разведать оппозицию... но приличия нужно поддерживать...
   Джехи скрестил руки на груди, откидываясь назад.
   - "Откуда мне знать, что у тебя есть для этого йиши?"
   спросил он.
   - "Ты этого не сделал, но теперь ты это сделал", -- сказал Тэк с улыбкой, вынимая пачку пурпурных купюр Иш, чтобы Джоффри мог их увидеть, только чтобы снова спрятать их в мешочек, который свисал с его шеи на уровне груди.
   Для захудалого торговца у Така определенно было много сценариев...
   - "Это не первый раз, когда вы отправляете людей на эту работу, не так ли?" -- внезапно спросил Джоффри.
   Так выглядел слегка испуганным, но быстро пришел в себя.
   - "Это не так, но, как вы видите, выплата невероятная..."
   - "Что случилось с другой командой? Почему они не делают этого снова?" -- спросил Джоффри, от легкого покалывания волосы на его шее встали дыбом.
   -- В прошлый раз были небольшие неприятности, но уверяю вас...
   - "Что. Случилось." -- угрожающе спросил Джоффри, вставая, и Гиш снова нацелил свое огненное копье.
   - "Надеюсь, у тебя есть еще один из них, потому что тебе понадобится больше, чем один, чтобы остановить меня", -- прорычал он Гишу на языке Шрайка.
   Так быстро встал, пытаясь всех успокоить:
   - "Пожалуйста, пожалуйста, ничего страшного... Последняя команда, которая вошла... похоже, они сами подошли слишком близко к Костяным Шагам и... навлекли на себя гнев Шепчущихся..." - ответил он. он почесал шею, чувствуя себя некомфортно.
   - "Когда это было?" -- спросил Джоффри, когда Гиш снова опустил оружие.
   -- Прошлой ночью, но уверяю вас, что маршрут был изменен и... -- Тэк попытался снова, но Джоффри уже сделал шаг назад в леденящем душу осознании.
   -- Кто-нибудь из них знал об этом месте? -- спросил Джоффри, перебирая спрятанный кинжал.
   Тэк выглядел раздраженным, когда увидел:
   - "Мастер Джей, я думал, что вы разумный человек,..."
   - "Я есть, они нет! Знал ли кто-нибудь из этой команды?! - прорычал Джоффри.
   - "Я принял все пред-"
   - "СДЕЛАЛИ ЛИ ОНИ?!" -- крикнул Джоффри.
   - "Они сделали! Они хорошо справились?!
   Тэк зарычал в ответ, но Джоффри уже бежал по коридору.
   Он выскочил из коридора и вернулся в таверну, но и Тэк, и Гиш ударились его спиной из-за его неожиданной остановки.
   Во всей комнате было странно приглушено, и странные клочья тьмы трепетали по краям поля зрения Джоффри, когда он смотрел на посетителей этого места. Все они сгорбились на своих столиках или на барной стойке с закрытыми глазами и спокойными лицами, как будто они только что решили вздремнуть. Это не было бы необычной сценой, учитывая напитки, подаваемые в таких местах, если бы не одно но.
   Они были бледными, почти белыми. Все они, кроме двух обескровленных мужчин, сидевших на длинном столе... они были расчленены.
   Джоффри чуть не закричал, когда увидел движение слева от себя, вынимающее один из своих кинжалов и быстро поворачивающееся к нему.
   Он увидел худощавого мужчину в простой серой мантии, с бритой головой здорового розового цвета и безмятежно смотрящими на Джоффри карими глазами.
   "С-с-с-с-с-с-с", -- прошептал он, прижав указательный палец ко рту, прося тишины, а другой рукой медленно опустил голову посетителя.
   Он снова повернулся к своей жертве, медленно опустив голову на стол обеими руками. Как мать несет спящего ребенка в постель, так и мужчина усадил бледного костюмера, почти заботливо усадив его в удобное положение, даже причесав прядь волос.
   - "И теперь он знает правду..." -- процитировал мужчина, уважительно кивнув на бледное тело, прежде чем повернуться к трем мужчинам у двери.
   -- К-кто ты, блять, такой?! -- заикаясь, сказал Тэк, наклоняясь к двери и схватившись за топор.
   - "Я Лиош, простой шепот, вестник хороших новостей... Но ты, Цайкин... ты подошел опасно близко к вещам, которые лучше оставить в покое... иди, познай правду нашего мира..." -- сказал сектант, делая шаг. к ним.
   - "ГИШ!!!" Закричал Так.
   Телохранитель Шрайк зарычал, дергая за веревку на заднем конце бамбукового стержня.
   ttttthhhhssssssTHHHUUUU
   Маленький язык пламени вырвался из передней части примитивного огненного копья, толкая копье вперед. Лиош схватил копье в воздухе обеими ладонями, остановив его огромную силу и задумчиво глядя на него.
   - "Оружие умирающего века", -- сказал он, глядя на него. -- Хитрые трюки и механизм, устаревшее оружие после даров Красной Кометы... -- пробормотал он, роняя копье.
   Шрайк снова зарычал, вынимая из набедренных ножен бронзовый короткий меч, но культист шевельнулся.
   Не было исчезновения или тьмы, чтобы скрыть это. Одним-единственным шагом Лиош прошел из одного конца комнаты в другой прямо перед Гишем. Воин Шрайк еще не полностью обнажил свой меч, когда Лиош одной рукой схватил его за плечо, а другой пронзил грудь Шрайка. Рука культиста могла быть сделана из валирийской стали, пробивающей кожу, чешую и плоть одним ударом.
   - "Прошло некоторое время с тех пор, как я пробовал кровь Получешуи... бормотание и полушепот когтистых великанов и изменчивая плоть..." -- прошептал культист, когда Гиш завопил к небесам, его кровь закружилась вокруг руки Лиоша и каким-то образом попала в нее. Через две секунды Шрайк превратился в сухую кожуру, его лицо застыло в гримасе ужаса.
   Джоффри использовал эти две секунды, чтобы уклониться и жестоко ударить Лиоша в почку, быстрым движением поворачивая кинжал, перерезав все вены, о которых он знал после своего пребывания под начальством архимейстера Эброуза.
   Лиош, казалось, хмыкнул, когда Джоффри вынул свой клинок, но прежде чем он успел нанести ему еще один удар, сектант развернулся и перехватил руку Джоффри. Он нанес два странных удара по руке, достаточно сильных, чтобы потекла кровь, прежде чем он ударил Джоффри прямо в грудину и отбросил его назад с невероятной силой. Джоффри увидел, как по какой-то причине рука Лиоша сжалась в кулак прямо перед тем, как он ударил его. Сектант мог бы проткнуть его одним ударом, но решил этого не делать.
   Джоффри рухнул на стол, рухнул вниз и подавил крик боли. Когда он попытался встать, он понял, что не может пошевелить правой рукой, она безвольно висела на боку, не в силах схватить серебряный кинжал.
   Так застыл от страха, крича и бросая свой топор.
   - "Прости, пожалуйста, мне очень жаль!!! У меня есть сценарий, а-а-и кости и... ОХУГХ, - его гипервентиляция резко оборвалась, когда рука Лиоша пронзила его грудину. Кусочки бронзы от небольшой брони, которую он незаметно носил под рубашкой, посыпались в стороны, смешиваясь с кружащимися осколками пурпурных купюр.
   - "Скучно и бесполезно", -- сказал культист как бы самому себе, высасывая Така досуха, кровь из его собственной раны текла быстрее на секунду, прежде чем полностью сузиться или полностью сузиться, а его плоть зажила. Леош теперь выглядел так, словно его вообще никогда не кололи.
   -- Но ты... -- прошептал он, поворачиваясь и направляясь к Джоффри.
   Джоффри, спотыкаясь, вскочил на ноги и бросился к выходу, взяв кинжал левой рукой.
   Он распахнул дверь плечом, но улицы снаружи не обнаружил. Он снова был в таверне, но на этот раз снова вошел через заднюю дверь. Он даже мог видеть трупы Гиша и Така по бокам... как будто вся комната продублировалась.
   Он откинул голову назад и увидел, как Лиош степенно идет к нему, задумчиво глядя на одну из его рук, ту самую, что ударила Джоффри. На руке все еще было несколько капель крови Джоффри, но они уменьшались. Медленно, очень медленно капли растворились в теле сектанта.
   Он смотрел почти в экстазе, продолжая идти.
   - "Это... это приятный сюрприз... ты чувствуешь вкус силы, незнакомец. Умные уловки и праведный гнев, одержимая решимостью и ревущей гордостью... -- бормотал он, продолжая идти.
   Джоффри снова подбежал к двери, открыл ее и снова наткнулся на ту же комнату.
   - "Зачем бежать? Возрождение снова близко, как всегда... -- сказал Лиош, пока Джоффри продолжал бежать, тяжело дыша. Он бежал, бежал и бежал по комнатам, прежде чем что-то внезапно изменилось. Открыв дверь еще раз, он увидел десять других Шепчущихся, чьи лица скрывали капюшоны, а руки были сцеплены перед ними, прикрытые длинными рукавами.
   Он развернулся и ударился о Леоша, прямо ему в спину.
   -- Ты будешь очень полезен... -- пробормотал он, когда Джоффри снова попытался нанести ему удар. Он наклонился вправо, и Джоффри чуть не попал в сердце. Лиош схватил его сзади за шею, и Джоффри вдруг ничего не почувствовал под ней, как будто его позвоночник был перерезан.
   - "Мы сделаем это сейчас", -- сказал он, потащив Джоффри к барному столику, а другие культисты убрали территорию от бутылок и всего остального.
   -- Они снаружи, -- услышал Джоффри еще один шепот. Теперь он смотрел на потолок таверны и предвкушающее лицо Леоша, окруженное бесчисленными черными затененными капюшонами.
   - "Неважно, будет слишком поздно", -- сказал Лиош, широко раскрыв руки и начав бормотать, шептать, а за ним быстро последовали остальные культисты.
   Дыхание Джоффри сбилось, и он каким-то образом почувствовал, как бурлит кровь, медленно перенаправляясь. Он попытался закричать, но обнаружил, что не может, все его тело покалывало от боли и предчувствия.
   Он чувствовал, что большая часть его концентрируется на его шее, собираясь каким-то образом вырваться наружу, когда огромный взрыв сотряс здание, культисты спотыкаются, когда на них сыплются куски дерева и камня.
   tttthhhhhssssssssssTHHHUUUUUU
   Лиош оглянулся за миллисекунду до того, как расплывчатое копье попало ему в живот, отбросив назад.
   - "рааасвееет!!!" проревело несколько голосов, прежде чем шум битвы заполнил комнату, вопли, крики и рев ударили по ушам Джоффри.
   Джоффри начал ощупывать остальное тело, очень медленно, словно только что проснулся после долгого сна. Он изо всех сил откатился в сторону, упав на другую сторону барного стола и укрывшись под ним.
   Внезапно над столом появился культист, схватил его и поднял обратно. Голова Джоффри ударила его по носу, когда он схватился с мужчиной, поднял его и рухнул обратно на пол. Пространство между стеной и длинным столом было слишком тесным, чтобы культист мог использовать какие-либо из его странных боевых приемов без оружия, и Джоффри использовал этот факт в полной мере, выпустив другой спрятанный кинжал, вонзив мужчине в сердце и скрутив его. лезвие жестоко, перерезав его коронарную артерию, прежде чем снова нанести удар и прорезать его правое предсердие.
   Сектант забился в конвульсиях на секунду, прежде чем внезапно замер, и Джоффри схватился за перекладину, пытаясь снова встать.
   Таверна была полем битвы, когда множество Нефритовых Глиммеров вступили с культистами в яростный рукопашный бой, сверкая серебряными короткими мечами, когда они парировали удары руками и выпотрошивали культистов. Культисты, казалось, расплылись, когда они идеально развернулись, атакуя солдат ударами рук и мощными ногами, которые были очень похожи на боевой стиль, используемый Нефритовыми писцами. У каждого культиста, казалось, были два темных придатка, растущих из их спины, придатки, которые использовались, чтобы парировать и наносить ужасающие удары, которые, казалось, обходили любую броню. За каждого павшего культиста приходилось четыре Джейд Глиммерс.
   - "МАЙОР! СЮДА!!!" -- кричал капитан Шах, выпуская стрелу за стрелой, больше похожий на баллисту с репетиром, чем на человека, когда он пронзал глаза и рты, сбрасывая сектантов на землю.
   Схватка была беспорядочной, без всякой организации, но Джоффри видел, что он изолирован от своих основных сил, около полудюжины сектантов преграждают ему путь.
   Он посмотрел на другую сторону и увидел, как Лиош рычит, когда копье, пригвоздившее его к стене, медленно вытаскивается из его чрева, словно направляемое собственной силой.
   -- МАЙОР ДЖОФРИ! УХОДИ ОТТУДА!" -- внезапно проревел капитан Ксон-Ми из зияющей дыры, которая раньше была передней стеной Таверны. Он руководил двумя своими людьми, пока они устанавливали на полу какой-то деревянный прямоугольник.
   Кружатся красные листья вокруг лица...
   Он глубоко вздохнул, опустошив свой разум, прежде чем броситься сквозь собравшихся культистов, бежав быстрее, чем когда-либо в своей жизни. Его разум был в каком-то тумане, когда он уклонялся вправо, а затем влево, едва избегая черных призрачных щупалец, пытавшихся распотрошить его, как свинью. Он покатился по полу, уклоняясь от еще одного, но врезался в одного из культистов, который двинулся, чтобы преградить ему путь. Ублюдок поднял его в воздух одной рукой, как если бы он был ничем, оба щупальца сложились у него по бокам и готовились к прыжку.
   Прежде чем Джоффри успел среагировать, из глаза мужчины вылетела стрела. Оба они упали на пол, Джоффри, отскочив в воду, снова вскочил на ноги. Сектант попытался сделать то же самое, стрела и все остальное, кроме его движений, были неуклюжими и зажатыми. Он начал биться в конвульсиях, несколько раз ударившись об пол.
   Он посмотрел на Шаха, когда получил еще одну отравленную стрелу из вторичного колчана, расчищая путь вперед, продолжая пронзать сердца и головы своими стрелами.
   - "Сэр!" -- крикнул один из Глиммеров неподалеку, метнув саблю в Джоффри, но тут же был выпотрошен сзади одним из культистов.
   Джоффри схватил саблю в воздухе как раз вовремя, чтобы парировать руку культиста, которая каким-то образом не рассеклась от удара. Он с ревом нанес сокрушительный ответный удар мужчине по шее, полностью отрубив ему голову, пока тот продолжал бежать. Легионеры отступили вместе с ним, все они отступили к входу в таверну.
   - "Нет"
   прохрипел голос, который угрожал расколоть голову Джоффри надвое, когда Лиош внезапно взорвался в тенях, бесчисленные щупальца вырвались из его отверстий и частей тела, убивая и калеча каждого человека, которого они коснулись, пока он скользил вперед к Джоффри.
   Ксон-Ми поднял тяжелое на вид бронзовое приспособление к мерзости. Он был сделан из трех бронзовых трубок огненного копья, которые каким-то образом сплавились вместе, хотя копье осталось только в одной трубке. Он взревел, дергая за шнур, наполняя комнату еще более едким дымом.
   thhhhhhhhssssSSTHHHUUUUUU
   -- взревело копье в тот момент, когда Шах выпустил в мерзость серию из трех стрел, близкая дистанция делала точность несущественной. Лиош, казалось, рассмеялся глухим, приглушенным звуком, отбрасывая стрелы и копья в стороны своими многочисленными щупальцами. Пока он продолжал скользить вперед, все выжившие помощники широко развели руки и закричали, когда щупальца Лиоша достигли их, высасывая их кровь и оставляя после себя только сухую шелуху. Каждый раз, когда он это делал, тени становились все длиннее и гуще, и когда Джоффри и выжившие Глиммеры наконец добрались до выхода, мужчина был на две трети пути к ним.
   - "ПОШЛИ! ПОШЛИ!" -- закричал Джоффри, увидев, как один из людей Ксон-Ми поджег фитиль, вышел из деревянного ящика и побежал, как одержимый. Легионеры вывалились на улицу, последние из них не успели, потому что из их груди вырвались огромные щупальца тьмы, когда они закричали в агонии.
   Прямо перед Джоффри, посреди улицы, стоял капитан Джос, окруженный дюжиной Глиммеров, все с закрытыми глазами, когда сильный ветер трепал одежды Нефритовой Луны. Он двигал руками почти степенно, напоминая Джоффри много раз, когда он видел, как он тренирует свои странные движения с остальными мужчинами.
   - "ВНИЗ!"
   Джоффри взревел, прыгая на твердую улицу, за ним следовали Ксон-Ми, Шах и остальные мужчины, прижимаясь к полу.
   Джос внезапно открыл глаза и сделал большой шаг вперед, выставив ладонь вперед со всей силой.
   Лиош вынырнул из норы таверны, возвышаясь над мужчинами всего на секунду, прежде чем что-то врезалось в него, отбросив назад, когда он завопил от боли к небесам, беспомощно размахивая руками.
   Затем взрыв такой силы, что Джоффри мог поклясться, что его слышали в Грейтауэре, поднял его и легионеров в воздух и швырнул их к быстро приближающейся стене.
   -.PD.-
   - "Я был в этой таверне три дня?! Как это вообще возможно!?" -- раздраженно спросил Джоффри.
   - "Даже капитан Джос не знает, ему удалось найти вас пару часов назад, и мы нанесли быстрый удар", -- сказал капитан Шах.
   Джоффри вздрогнул, когда писарь снова наложил ему на голову повязку, боль и тяжелое солнце, которое каким-то образом не притуплялось брезентом, только ухудшали его настроение.
   - "Три дня, проведенные с пользой, когда призрачные ублюдки снова и снова нападали на наш лагерь, мы думали, что они точно тебя достали..." -- сказал Ксон-Ми, чистя громоздкое Трехкопье на земле, заботливо поливая непрактичное оружие.
   - "Мне все труднее поверить, что мы их всех поймали, ты сказал, что они отвели всех своих людей обратно к таверне, пока наши силы продолжали наступать на нее?" -- спросил Джоффри капитана Ху.
   Ху кивнул, делая еще один глоток воды из своей фляги.
   - "Они продолжали торопить нас, пытаясь задержать нас ценой своей жизни. Что бы они ни хотели сделать с тобой, должно быть, это было очень важно. Они даже оставили Костяные доки заброшенными в пользу таверны, и, по словам местных жителей, они охраняли ее с тех пор, как прибыли сюда...
   Джоффри кивнул, снова поморщившись от боли, пробежавшей по его голове от внезапного движения.
   Лагерь казался единственным оплотом порядка в городе, поскольку страх и неуверенность достигли точки кипения. Несколько культистов, выживших в битве, бежали из города, и, кроме формации Джоффри (которую он не хотел использовать в качестве полицейской силы), не осталось центральной фигуры власти. Полная анархия охватила город, когда люди покинули его толпами, многие ворвались в теперь уже неохраняемые Костяные доки и несли ящики, полные тяжелых костей, в отчаянной попытке добраться до Бхадхахара и заплатить легендарную дань в обмен на безопасность. Джоффри сомневался, что более половины из них переживут путешествие на восток через Каннибальские пески, а затем на юг через Кровавые равнины. Он предположил, что большая часть драгоценных костей останется гнить под солнцем пустыни.
   - "Должно быть, твоя кровь дорогого стоит, чтобы собрать такую ??защиту... Ты уверен, что не происходишь из рода чародея, Джоффри?" -- заинтригованно спросил Джос.
   Джоффри думал о львах и Ланнистерах, древних сказках и первых людях-королях.
   "Ты ощущаешь вкус силы, незнакомец. Умные уловки и праведный гнев, одержимая решимостью и ревущей гордостью".
   Это была не самая распространенная интерпретация Ланна Умного, но Джоффри предположил, что она достаточно близка...
   -- На самом деле я ни в чем не уверен, Джос... -- сказал он, покачав головой. -- В любом случае, они уже забрали то, что хотели, из Костяных доков, Так, это был бармен, который, кстати, их грабил, он сказал, что они бросили обсидиан в Сухую Глубину. Ты нашел что-нибудь, Сабу? Ничего вообще?" -- спросил он капитана рейнджеров.
   - "Только маленький кусочек. Нашел его под кроватью у какого-то мелкого торговца, должно быть, был одним из первых, кто купил его у шахтера, -- сказал Сабу, показывая им кусок зазубренного обсидиана размером с его голову.
   - "Зачем кому-то прятать их так далеко под Сухой Глубиной?" -- спросил Ху, сбитый с толку.
   -- Еще вопросы, -- горько пробормотал Джоффри.
   Они потеряли более 60 человек, и до сих пор не было найдено никаких полезных улик. Единственной хорошей новостью было то, что их запасы еды и воды были пополнены, и их осталось более чем достаточно, чтобы пополнить запасы экспедиции в убежище Коля. И что они уничтожили небольшую группу могущественных культистов...
   Джоффри глубоко вздохнул и откинулся назад, позволив своим подчиненным координировать более насущные, неотложные вопросы, поскольку он думал о единственном месте, о котором он мог думать, где, казалось, было больше ответов, чем вопросов.
   - "Резной зал..." обсидиан, найденный культистами, -- не единственная тайна, которую хранит это место.
   - "Мне понадобится альпинистская веревка, длинная", -- внезапно сказал он, заставив всех своих подчиненных посмотреть на него.
   -.PD.-
   Метко названные Костяные Шаги образовались органично со временем. По мере того как сменявшие друг друга поколения горняков расчищали уровни ближе к поверхности, необходимость идти глубже в Сухую Глубину потребовала создания большой лестницы, по которой горняки могли добраться до драгоценных костей, которые лежали окаменевшими на стенах бывшего моря. . Ступени были выточены на "стенах" бывшего моря, подобно огромной лестнице с поворотом, которую Джоффри мельком увидел во время своего краткого пребывания в Черном замке в поисках знаний о скалолазании. Ступени были укреплены костями, хотя чем глубже Джоффри спускался в пропасть, тем шатче и наполовину опаснее они становились. Великий каньон был так глубок, что тьма заволакивала его нижние участки, где, как говорили, духи похищали тех шахтеров, которые стали слишком жадными и слишком глубоко спустились во тьму.
   Шаг шаг шаг шаг
   Внезапный порыв ветра заставил Джоффри и двух мужчин, следующих за ним, нырнуть в сторону, изо всех сил прижавшись к "стене". С другой стороны, всего в нескольких метрах, был долгий-долгий обрыв...
   Вокруг них начало подниматься глубокое, низкое придушенное гудение, жутко синхронизированная низкая нота, которая, казалось, становилась тем сильнее, чем быстрее дул ветер, гудя все громче и громче, пока Джоффри почти не слышал своего дыхания.
   Порыв ветра оживился, завывая без конца, когда "умиротворители" лязгали и свистели, добавляя свою дрожащую какофонию к вихрю шума. Умиротворители представляли собой струны, свисающие с "потолка" ступеней, держащие куски выдолбленной кости, через которые перемещался воздух, добавляя более низкую мелодию к звуку ветра, когда кости лязгали и сталкивались друг с другом. Шахтеры Сухой Глубины ставили по одной из них после каждого пустого "места раскопок", мимо которого проходили Костяные Шаги, своего рода извинение и мольбу за кости, которые они взяли.
   После столетий добычи полезных ископаемых весь верхний каньон звенел низкой мелодией тысячи, миллиона миротворцев, безумно крутящихся на своих струнах и распевающих на ветру.
   HHHHHHHHUUUUUUUUUUUUUUMMMMMMMMmmmmmmsssssss....
   Звук прекратился вместе с ветром, и Джоффри встряхнулся, вставая.
   - "Давайте продолжать, мы не можем терять время", -- сказал он, указывая на двух мужчин.
   Джос молча кивнул, а Солнечный Луч Ло нервно схватился за длинный кусок веревки, свисавший с его плеча.
   Все трое продолжали спускаться вниз, следуя по ступеням все глубже и глубже в бездну, а свет солнца, казалось, становился все слабее и слабее. Некоторое время спустя они нашли последний уровень костяных ступеней, большую шаткую платформу из кости, которая была заполнена дешевым горнодобывающим оборудованием и оборванными нитями веревки. Именно здесь попытали счастья самые обездоленные горняки, рискуя жизнью ради своих канатов и спускаясь в темную пропасть без единого шага под собой в поисках великой находки. Если их веревки вдруг оборвутся, ничто не остановит их на следующие полдюжины или более километров... кроме того, бездна стала слишком темной, чтобы даже измерить расстояние... некоторые говорили, что у дыры нет конца и что люди, которые падали, были обречены падать, падать и падать до скончания времен...
   Джоффри глубоко вздохнул, подойдя к нужной платформе, костяной балке с несколькими ступенями, прибитыми сверху на несколько метров, пока обе не сужались, оставляя только край.
   Он обернулся:
   - "Лох, веревку, если хотите", -- попросил он у своих лагерных помощников.
   Солнечный Луч Ло выглядел решительным, но совершенно напуганным, когда передавал ему веревку.
   - "Удачи, сэр", сказал он перед тем, как отдать честь, как будто все еще не веря храбрости своего командира.
   Храбрость... -- подумал Джоффри, ничуть не удивившись. Разве это храбрость, если ты знаешь, что вернешься? -- спросил он себя.
   Однако вопрос был спорным, потому что он был так напуган, что думал, что наложит в штаны.
   -- Ты уверен в этом, Джоффри? -- спросил Джос, осторожно глядя в бездну.
   - "Здесь я единственный, кто может подняться, и я бы предпочел не рисковать никем другим", -- сказал он, ругаясь, когда его дрожащие руки изо всех сил пытались закрепить веревку на краю и на себе. Он стиснул зубы в безмолвном рычании.
   У меня будут ответы.
   Тряска значительно уменьшилась, и Джоффри воспользовался паузой, чтобы крепко закрепить его, прежде чем бросить другой конец.
   -- Если я не вернусь через день... ну, все знают, что делать... -- сказал он, глядя в бездну, тяжело глотая.
   -- Я возьму на себя командование, отведу людей в Убежище Кхола и доложу генералу о нашей неудаче... -- Джос замолчал, когда Джоффри снова уставился в бездну. -- Джофф... ты уверен? -- настойчиво спросил Джос, на этот раз используя свое прозвище.
   - "Мы знаем, что группа могущественных колдунов связана с массовыми реанимациями и массовыми убийствами... Убийства становятся все более распространенными... этого достаточно, чтобы мобилизовать пять гарнизонов..."
   Джос почти умолял.
   Джоффри сделал еще один глоток, искренне обдумывая это.
   ...
   У Сансы был нехарактерно сосредоточенный взгляд, словно она пыталась расшифровать глубокий смысл.
   - "Но, Джоффри... Что такое другая песня, как не последовательность смены тональностей?"
   сказала она.
   ...
   Мы сочиняем свои собственные песни... -- подумал он, на мгновение закрыв глаза, прежде чем открыть их снова.
   -- Рассвет, майор, -- сказал он, отсалютовав.
   -- Рассвет, -- сказал Джос, приложив кулак к сердцу.
   А потом он прыгнул в Бездну.
   -.PD.-
   Тьма окружила Джоффри, когда он снова освободил веревку, снова спрыгнув со стены и спустившись еще на дюжину метров одним прыжком. На полпути порыв ветра, казалось, подхватил его, как сумасшедший маятник, толкая влево с обманчивой силой, когда ветер ревел.
   - "АУХ-!"
   Джоффри застонал, ударившись о неровную "стену", чувствуя, как кровь сочится из вновь открывшейся раны на его щеке. Глубокий гул миллионов умиротворителей, свисающих с верхних уровней, звучал отсюда искаженно, эхо, которое, казалось, умножало их звук и в то же время приглушало его...
   Это звучит как...
   Это звучало как рыдания самой земли...
   HHHHUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMMmmmmmmmmmmmmmmmmmm...
   Он снова отпустил веревку, спускаясь все глубже и глубже, а свет закатного солнца, казалось, совсем исчез, оставив Джоффри в темноте.
   Они сказали, что это прямо здесь... Я пропустил это, не увидев? -- спросил он себя, снова прыгая.
   На этот раз, хотя он не чувствовал стены, когда приземлялся, вместо этого казалось, что дыра в земле открылась и поглотила его, пока он продолжал двигаться и врезался в землю.
   -- Слава богам, -- пробормотал Джоффри, выпутываясь из веревки, пытаясь найти масляный фонарь внутри своего рюкзака.
   Ленивое свечение фонаря медленно освещало окрестности Джоффри, открывая какую-то пещеру, широко выходившую в Сухую Глубину. Джоффри повернулся и посмотрел на обвалившуюся и потрескавшуюся каменную арку, которая, казалось, вела в туннель идеальной формы.
   Я здесь, подумал он, привязывая веревку к ближайшему камню.
   Какого фига кто-то строил это здесь?! -- подумал Джоффри, собрав всю свою жалкую каплю мужества, которая, как он думал, у него была, и направился к ней. Сразу было видно, что туннель длинный, прямая линия бесконечного черного, поглощающего свет черного камня.
   Так же, как фундамент Хайтауэра и черный обелиск.
   о боги...
   Он смотрел на стены коридора, пока шел, пытаясь разобрать рисунки и каракули, которые казались почти уничтоженными с течением времени. Он ненадолго остановился, сбрасывая одну из своих перчаток, ощупывая пальцами ее контур и приближая голову, нахмурившись.
   Эрозия... она не была вызвана ветром... она была вызвана водой. Соленая вода.
   Они построили это, когда Сухая Глубина была настоящим морем?!
   Он продолжал идти, пытаясь расшифровать то, что было нарисовано. Все было тщательно разрушено временем, воздухом и водой, но коридор был таким длинным, что что-то смутно понятное начало проступать, пока Джоффри собирал в голове возможный образ с помощью небольшого фрагмента древесного угля и гладкого сланца. Он чувствовал, что ему многое не хватает, но спустя столько времени... тысячи лет... сотни тысяч, если он был построен одновременно с фундаментом Хайтауэра и черным обелиском... многое было потеряно.
   На фреске снова и снова изображался один и тот же узор. Какая-то армия, все сосредоточенно двигались к противостоящей фигуре, которая держала в руках какое-то оружие.
   Джоффри строчил как сумасшедший, продолжая двигаться, часто останавливаясь, чтобы посмотреть на коридор с фонарем и вглядываясь в детали, которые он раньше упустил, благодаря богам, что много лет назад он решил заняться рисованием в качестве хобби в Тироше...
   Картина повторялась, показывая армию или толпу, когда она продвигалась и разрывала фигуру на части. Когда фигура исчезла, армия, казалось, растеклась повсюду, затопив всю секцию коридора, даже потолок. Однако после этого был перерыв. На несколько десятков метров резьба остановилась, чтобы снова возобновиться с очень похожим сюжетом. Джоффри не знал, повторяется ли узор снова в точности или в нем есть какие-то отличия, так как течение времени сильно сказалось на нем... но центральная тема осталась прежней.
   Появляется армия, фигура стоит и умоляет, а может быть, бросает им вызов, разрывается на части и ничего... снова, и снова, и снова...
   Он продолжал идти, проверяя небольшие отверстия, которые часто появлялись под фреской. Согласно слухам, ходившим по Костяному городу, дыры были заполнены обсидиановыми плитами.
   Однако никого не осталось, об этом позаботились Серые Шепчущие Слова.
   Может быть, обсидиан мешает их магии или вредит им? Но если да, то как они могли избавиться от него сами?
   Он продолжал идти, пока коридор внезапно не закончился и не открылся в огромный купол размером с тронный зал Красного замка.
   Зал, заполненный резьбой.
   Джоффри сузил луч своей лампы, осматривая стены и потолок. По всей комнате он мог видеть одну огромную резьбу, зазубренную и эродированную, но все же в чем-то понятную. Территория вокруг входа была занята какой-то группой людей в разной степени смятения или тревоги, рассредоточившись и бегая по всей первой трети зала. По бокам он мог видеть фигуры в доспехах с обнаженными мечами, смотрящие во все стороны.
   С другой стороны он заметил какой-то стол, заполненный людьми знатной осанки, большинство из которых стояло, кричало или, может быть, кричало, глядя в центр потолка...
   Джоффри прошел в центр комнаты и поднял голову, его руки слегка дрожали.
   В центре стояли четыре фигуры, две из них окружали третью, а четвертая стояла в стороне. Одна из них явно была женщиной, и хотя эрозия давно стерла выражение ее лица, то, как она нежно держала фигуру в центре потолка, ясно выражало какую-то глубокую боль. Другой был облачен в какую-то броню, которая трясла того, что был в центре.
   Джоффри нахмурился, продолжая смотреть, направляя луч на центральную фигуру. Его руки, казалось, крутились не в ту сторону, но едва, как будто их движение только началось. Его грудь, казалось, сдалась, а шея изогнулась, как обезумевшая змея. И его лицо, его лицо...
   -"Джоффри, Джоффри, что такое?!"
   плакала его мать, когда она держала его, боль невыносима.
   Лицо у него было одутловатое...
   - Джоффри!!! Пожалуйста! Не надо, Джоффри...
   Распухший, извивающийся в агонии, когда яд забил его дыхательные пути, а фиолетовый вихрь вырвался из сторон, крошечные струйки его уже достигли его тела.
   Он перевел взгляд со свадьбы в сторону, когда его голова раскалывалась, следя за огоньком, когда он проходил рядом с его дядей Тирионом, ошеломленный, когда он держал чашу ... Он продолжал следить за ним, когда он достигал земли.
   Джоффри вдруг понял, что стоит на пурпуре, весь этаж зала превратился в один большой вихрь. Он мог видеть водовороты и завихрения, вырезанные в любовных, деградировавших деталях, идеальное изображение проклятия, которое мучило его.
   Джоффри делал вдох каждые полсекунды, его руки бесконтрольно тряслись, когда дрожащий свет следовал за вихрем вихрей и сверхъестественных фракталов, которые становились все более и более сложными, достигнув, наконец, крещендо, когда они внезапно остановились прямо на том месте, где он стоял.
   Он упал на землю, тяжело дыша под тяжестью миллионов лет, когда фонарь лязгнул в сторону, осветив круг в центре комнаты, лишенный пурпура, прямо перед его теперь провисшей головой.
   Он увидел что-то вырезанное на круге, два набора. Первый набор представлял собой цепочку из полуразрушенных фигур и точек, выстроенных одна за другой в линию, а другой...
   Другой набор был написан на обычном языке Вестероса.
   Его рука казалась парализованной, когда она схватила фонарь и медленно, очень медленно направила его на зазубренные и скрежещущие буквы.
   E...V...N... P...R... U...H...
   Ущерб был слишком велик, время слишком далеко... остальные буквы были неразборчивы... он не мог понять.
   Он не мог этого понять.
   Ответы смотрели ему прямо в лицо, и он не мог их понять.
   Я не могу понять это.
   Внезапно Джоффри вскрикнул, опустившись на колени, протяжный, душераздирающий визг смешался с звуками миротворцев, оставленных шахтером в комнате, внезапный порыв ветра заставил их трястись и кувыркаться, греметь и лязгать.
   HHHHUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUMMMMmmmmmmmm....
   Они гудели.
   - "ЧТО ТЫ ТАКОЕ?! ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ ОТ МЕНЯ?!?!" -- крикнул он Пурпурному.
   - "ПОЖАЛУЙСТА! ОТВЕТЬ МНЕ ПОЖАЛУЙСТА!!!" -- закричал он, колотя кулаками по полу с красными глазами.
   HHHHHHHHHUUUUUUUUUMMMMmmmmm...
   умиротворители гудели вместе с прерывистым ветром, становясь тише по мере того, как порыв стихал.
   -- пожалуйста... пожалуйста... -- пробормотал он, падая на бок, прижимая руки к животу и чувствуя пустую, всеобъемлющую настороженность, которая, казалось, притягивала его к полу.
   В зале было тихо, ветер стих, резьба не двигалась, Пурпурная тишина.
   Какие бы ответы ни остались для Джоффри, они уже давно ушли с солью и ветром.

Глава 24: Мужчина.

   - "Снова начинается буря..." -- сказал капитан Шах, когда он ехал рядом с Джоффри, прочь от своей позиции впереди.
   -- Блин, опять!?
   Джоффри выругался, остановил своего скакуна и встал над шпорами. Он мог видеть, как на горизонте снова формируются характерные пылевые пророки, маленькие, сдержанные вихри песка и ярости, едва превышающие пару метров в диаметре.
   Джоффри снова выругался, сигнализируя строю об остановке.
   Была причина, по которой их называли "пыльными пророками", а не из-за их ораторских способностей.
   - "Солнечный луч Колба, сигнал "Формировать лагерь" и "Приготовиться к песчаной буре", -- скомандовал он себе в спину.
   - "Есть, сэр", -- сказал солнечный луч, доставая соответствующие маленькие сигнальные флажки.
   -- Это уже пятый за неделю, как будто сами ветры не хотят, чтобы мы добрались до Убежища Коля... -- пробормотал он Шаху. Длинный разведчик осторожно кивнул:
   - "Очень редко можно увидеть их такими сбившимися в кучу... и по абсурдному совпадению это случается, когда нам нужно как можно быстрее..." -- сказал он, вглядываясь в серый горизонт и внимательно наблюдая за дюнами.
   -- Мы ничего не можем с этим поделать... -- пробормотал Джоффри.
   Еще один девиз моей жизни... может, мне написать компиляцию?
   - "Скажи остальным, чтобы они встретились в моей палатке после того, как они разойдутся, мы могли бы продуктивно использовать время", -- сказал Он.
   -- Я позабочусь об этом, -- сказал Шах, пришпоривая свою лошадь, и Джоффри уставился на неуклонно темнеющий горизонт, когда серая завеса медленно окутала его окрестности.
   Нам нужно добраться до Убежища Коля как можно скорее... пока не закончились припасы Экспедиции...
   -.PD.-
   -- Хорошо, так что мы знаем? -- спросил Джоффри, расхаживая по своей палатке, сцепив руки за спиной в манере, очень похожей на манеру генерала, хотя он этого не замечал.
   - "Мы знаем, что армия нежити возрождается неизвестным образом, и что их число увеличивается", -- сказал капитан Сабу, констатируя очевидное, расстегивая ремни тяжелой брони, которую нес.
   - "Мы также знаем, что могущественная группа культистов, известная как Шепчущие Серые Слова, возглавляемая неким человеком по имени Вахрам, несет ответственность или, по крайней мере, сотрудничает с силой, стоящей за массовыми воскрешениями", -- сказал Джос, нахмурившись, думая обо всем этом.
   - Мы знаем, что реанимированных можно уничтожить или убить, если они достаточно повреждены, и этот огонь, кажется, зажигает их, как факелы, если позволяют обстоятельства... и есть что-то в обсидиане, что со всем этим сочетается, но я не знаю, как... -- громко пробормотала Ксон-Ми, идя вперед и опираясь на маленький стол.
   Джоффри продолжал ходить взад-вперед, а песчаная буря за пределами палатки усилилась вдвое, жуткий визг и хлопающий песок стали зловещим фоном для мыслей в его голове.
   Обсидиан делает что-то плохое для Шепчущихся или их союзников...
   Обсидиан...
   Обсидиан.... Также известен как Драконье стекло в Вестеросе.
   Для изучающего историю не так уж трудно было установить связь, хотя он снова и снова пытался ее отрицать.
   Драконье стекло, одно из немногих, если не единственное оружие, которое, как известно, было смертельным против... Белых Ходоков...
   Непонятные мерзости, которые стремились истребить все живое на Вестеросе...
   Также известен тем, что воскрешал мертвых, которых называли упырями...
   Считается мифом почти всеми в Вестеросе...
   блин, космос не может быть таким жестоким. Не может быть...
   Он отбросил эту возможность из головы, яростно качая головой, прежде чем обернуться к Ксон-Ми:
   - "А сейчас ты можешь что-нибудь сделать с куском обсидиана, который мы нашли? Может, сделать пару дюжин кинжалов? -- спросил он у Деревянно-Железного Солнца.
   Ксон-Ми покачал головой:
   - "Не с этим оборудованием. С передвижными кузнями в убежище Коля... может быть, подумал сомнительно. Если бы мы были в Грейтауэре... -- он снова покачал головой.
   - "Есть кое-что, что я могу сделать сейчас, я могу использовать весь бронзовый лом, который мы собрали, чтобы сделать металлические костяшки, не очень опасные, но если я покрою внешнюю часть зазубренными кусочками обсидиана, и предполагая, что этот материал действительно что-то делает для наши враги... ну хоть бы что-нибудь, - сказал он, показывая ладони и пожимая плечами.
   -- Сделай это, -- сказал ему Джоффри, ненадолго приоткрыв полог своей палатки, чтобы выглянуть наружу.
   - "Нам нужно добраться до убежища Коля и предупредить остальных", -- сказал Джоффри, оглядываясь на своих офицеров.
   - "Любой ценой мы должны вернуться", -- сказал он, глядя на бурю снаружи твердыми, как гранит, глазами.
   -.PD.-
   Песчаная буря бушевала вечно, и казалось, что с каждым днем ??тяжелого марша она только усиливается.
   Джоффри пристально смотрел на доску перед собой, ломая голову над несколькими цифрами, которые ему удалось найти в Резном зале. Он записал все, что было внутри круга, в смутной надежде что-нибудь разгадать, хотя эта надежда оставалась скудной.
   Буквы перебрасывать бесполезно, они могут сказать что угодно...
   Хотя пиктограммы...
   Он зарисовал в другом свитке то, что медленно реконструировал из странной цепочки цифр, пытаясь понять их значение.
   Этот похож на какого-то солдата или воина... А этот похож на какое-то дерево, окруженное тремя точками...
   Теперь это было невозможно отрицать. Кто-то в далеком прошлом каким-то образом оставил Джоффри сообщение. Они вырезали его смерть на свадьбе почти в мельчайших деталях. Оправившись от срыва, Джоффри опознал на нем Тайвина, Тириона, Оленну, Мергери, сира Джейме и даже Сансу. Они каким-то образом знали, что должно было случиться... не будет преувеличением сказать, что они, вероятно, были теми, кто стоял за его состоянием, или, по крайней мере, были чрезвычайно осведомлены об этом... в аду не было возможности, чтобы кто-то, кто не видел фиолетового, мог вырезал такое... точное его изображение, включая завихрения, развилки и фракталы, от которых у него заболела голова.
   Но что они пытались ему сказать? И зачем оставлять часть в виде какой-то головоломки, а не простого текста, как они явно сделали, а на несколько сантиметров ниже...
   Он подумал, что пиктограммы, возможно, представляют собой какое-то заклинание, может быть, возможно, по глупости, ключ к разрешению его проклятия каким-то образом...
   Он показал пиктограммы Джосу, но так и не смог их понять. Он сказал, что уверен, что это не было каким-то заклинанием или письменной магией, о которой он знал...
   Что общего у солдата, дерева и булавы?
   ...
   Он покачал головой и встал, снова завязав тяжелый шарф вокруг шеи и рта, прежде чем надеть шлем.
   Он вышел наружу, в бушующую песчаную бурю, воспользовавшись моментом, чтобы сориентироваться, прежде чем решительно идти к северному периметру.
   Разведчики, несшие вахту, смотрели под разными углами, почти утонув в море плащей. Они были так хорошо замаскированы, что Джоффри чуть не наступил на них.
   -- Что-нибудь снаружи? -- спросил он, присев рядом с ними, пристально вглядываясь и пытаясь прикрыть глаза рукой.
   - "Все тихо, сэр", -- сказал один из Трехлучевых, сжимая лук в одной руке, а другая была недалеко от сабли.
   - "Хорошо, дай мне знать, если буря переместится", -- сказал он ему, прежде чем вернуться. Он пошел обратно по периметру, осматривая позиции и глядя на проклятую бурю. Кто-то пытался удержать их здесь, он был в этом уверен.
   После всего пережитого он немного скептически относился к совпадениям.
   Он присел рядом с несколькими разведчиками на восточном периметре, пристально вглядываясь в серую бурю.
   -- Здесь есть что-нибудь? -- спросил он их.
   - "Сэр!" один из них сказал, когда он повернулся:
   - "Ничего такого х..."
   - "Ш-ш-ш... смотри направо", -- сказал один из них, готовя лук.
   Все разведчики медленно поднялись со своей дюны, готовя луки для быстрого "залпа".
   Джоффри увидел, что из песчаной бури приближается какая-то фигура, медленная, неуклюжая тень.
   Его сердце сжалось, когда он медленно вытащил саблю, во рту пересохло, когда он пристально вгляделся в силуэт. Нежить снова пришла за ними.
   "Я не дрогну, меня не остановить", -- яростно думал Джоффри. Он должен был добраться до оазиса.
   Внезапно силуэт остановился и каким-то образом... раскрылся?
   Джоффри сузил глаза, прежде чем внезапно закричал.
   - "ВВЕРБЛЮЖЬЯ БАЛЛИСТА! ВНИЗ!" -- сказал он, прыгнув и схватив одного из разведчиков. Несколько других прыгнули за секунду, но другие были слишком медленными. Над песчаной бурей едва слышно было задушенного Кчика, град метровых болтов обрушился на их позицию, пронзая людей Джоффри.
   - "БАЙТЕ ТРЕВОГУ! НА НАС АТАКУЮТ!!!" -- проревел он в ответ, снова взглянув на маленькую дюну, и выругался, увидев, как большой силуэт исчез и заменен десятками рейдеров племени верблюдов, без конца стреляющих стрелами по лагерю.
   Рога зазвучали, когда Джоффри достал свой лук и направил стрелу в грудь налетчика, сделав то же самое еще раз, прежде чем он пригнулся и едва избежал стрелы, которая могла попасть ему в глаз.
   - "РАЗВЕДЧИКИ! ПРЫГАЙТЕ ОТКЛОНЯЙТЕСЬ СЕЙЧАС! Во внутренний периметр!" -- крикнул он, когда всадники на верблюдах, казалось, умножились, появляясь из-под покрова песчаной бури и обрушивая на лагерь дождь стрел из своих коротких луков.
   - "ТЫ СЛЫШАЕШЬ ДВА СОЛНЦА! РАСПРОСТРАНЯЙТЕСЬ И ПРЫГАЙТЕ, МУЖЧИНЫ! ОТПУСТИТЕ И ПРЫГАЙТЕ!" -- взревел Солнечный Луч, выпуская стрелу, прежде чем оттолкнуть одного из своих людей. Разведчики начали отступать к внутреннему периметру, пробежав несколько метров, прежде чем пустить стрелы в рейдеров, вынуждая их держаться на расстоянии, чтобы не дать разведчикам более крупную цель. Вражеский верблюд прервал начавшуюся атаку на сабли, разделившись на две части и откинувшись на бока, когда они осыпали разведчиков своими стрелами.
   Джоффри услышал смутные крики агонии и ворчание, приглушенные всепоглощающей песчаной бурей, когда он ударил еще одному налетчику в шею, снова побежал назад, когда несколько разведчиков впереди прикрыли его, заставив верблюжьих лучников стрелять быстро и с меньшей точностью, чтобы не вместо этого их нашла стрела.
   Он перепрыгнул через внутренний периметр, образованный кружащимися фургонами поддерживающей формации. Окруженные фургоны служили последней линией сосредоточенной обороны, и он мог видеть, как большинство легионеров стекались к ним, поскольку те, кто уже сделал это, изо всех сил пытались их прикрыть.
   Джоффри быстро присоединился к ним, стреляя стрелами, как одержимый, в десятки рейдеров, которые сформировали "боевой круг", излюбленный способ племени верблюдов, который состоял в том, чтобы кружить вокруг движущегося центра, пока ближайшие всадники стреляли из своих стрел, таким образом, один непрерывный поток из них всегда был в воздухе (поскольку круг всегда вращался), заставляя разведчиков постоянно пригибаться, чтобы их не убила удачная стрела.
   - "СОЛНЕЧНЫЙ ЛУЧ ДЖЕХИ!!!" -- взревел он, ударив рейдера по плечу и повалив его на землю.
   - "Сэр!" -- закричал его роговой разведчик, сжимая множество рогов на бегу и ныряя рядом с фургоном с легкими продуктами, как раз рядом с Джоффри.
   - "Сигнал "Отступить и держаться!" Прямо сейчас, твою мать!" -- сказал он, приседая, упираясь спиной в тележку и позволяя ей укрыться от смертоносных стрел.
   - "Да сэр! Отступление и...
   Весь легкий фургон, на который опирался Джехи, разлетелся в щепки, когда несколько тяжелых болтов пронзили его, жестоко пронзив Джехи и четырех других разведчиков, некоторые из них отлетели назад от силы болта.
   Джоффри попытался заглушить их душераздирающие крики из своего разума, когда он подпрыгнул и схватил своего рогатого разведчика за плечи, потащив его обратно в его собственный фургон, когда вокруг них посыпался град стрел.
   - "Кто-нибудь, достаньте эту проклятую баллисту!"
   Джоффри заревел ему в спину, когда он снова выглянул, разведчики, ближайшие к нему, целились и выпускали стрелы в "Верблюжью баллисту". Они не казались очень эффективными; безвредно приземлились на крепко выглядящую повозку, когда она снова исчезла в песчаной буре, воспользовавшись своей печально известной мобильностью, чтобы быстро переместиться бог знает куда. Он видел, как капитан Ху перепрыгнул баррикаду из ящиков и тележек и принял командование над разведчиками справа от него.
   - "ДЖЕХИ! СОЛНЕЧНЫЙ ЛУЧИК!!!" -- крикнул он мужчине рядом с собой, но его роговой разведчик выглядел апатичным, его глаза были неподвижны, а изо рта и изуродованного плеча сочилась кровь... Стрела пронзила всю его правую руку.
   Джоффри взял один из своих рогов и глубоко вздохнул.
   Он снова и снова дул "Возврат и удержание", взяв саблю другой рукой и оставив там свой лук.
   - "НА ЛЕВОМ ФЛАНГЕ! СТРЕЛЯЙТЕ СТРЕЛЯЙТЕ! -- заорал он на людей, укрывавшихся вокруг него, за фургонами и ящиками. "ДЕРЖИТЕ ИХ РАССЕЯНЫМИ! НУ ДАВАЙ ЖЕ! НУ ДАВАЙ ЖЕ!!!" -- закричал он, целясь саблей в еще один кружок слева от себя.
   Он снова протрубил в рог, когда вокруг полетели дождем стрелы, вонзаясь в дерево и плоть, одна из них задела его правую руку.
   - "Сэр! Сэр!!!" -- закричал Солнечный Луч, тряся Джоффри. Он опустил рог и сделал глоток воздуха, проклиная бурю, когда песчинка попала ему в рот. Он нырнул вместе с солнечным лучом за фургон, пытаясь расслышать его сквозь визг песчаной бури.
   Он сразу понял, что это его лагерный помощник, Лох.
   - "Что такое, Солнечный луч?!" -- спросил он, прежде чем быстро взглянуть на крайний левый кружок стычки.
   - "Дерьмо... ОРАНЖЕВАЯ СЕКЦИЯ! СЕЙЧАС СО МНОЙ!" -- крикнул он, вставая и бежав к северному периметру, увлекая за собой Ло.
   - "Капитан Шах и Ксон-Ми на южной стороне, сэр, они запрашивают приказы!" -- закричал его помощник, когда он и Джоффри врезались в борта фургонов, ящиков и тележек, которые служили северной "стеной" внутреннего периметра.
   Он видел, как легионеры бегут к внутреннему периметру и получают саблями в спину от налетчиков Верблюжьего племени, их окровавленные изогнутые мечи пожинают ужасающие урожаи крови и плоти, которые быстро рассеиваются в буре. Редкие стрелки от немногочисленных разведчиков по северному периметру не устрашают бойни. Большинство из тех, кто стоял в строю, были мертвы, изрешеченные стрелами.
   - "ОРАНЖЕВАЯ СЕКЦИЯ! ПРИКРЫТИЕ СТРЕЛАМИ! -- крикнул он, когда разведчики из оранжевого отделения 17-го полка добежали до него, прыгая за телеги и тела. Дополнительные луки уничтожили многих самых предприимчивых верблюжьих налетчиков, заставив их в спешке отступить, когда выжившие легионеры достигли относительной безопасности внутреннего периметра.
   Джоффри встал, несмотря на случайные бродяги, посыпавшие его позицию, и, хмурясь, наблюдал за отступающими рейдерами. Он оглянулся, безмятежно оглядывая другие части внутреннего периметра.
   Здесь почуяли кровь, попробуют прорваться на север.
   - "Лох, -- сказал он, схватив Солнечного Луча за плечо, -- приведите сюда капитана Сабу и его рейнджеров, скажите ему, что они попытаются прорваться через север!" -- крикнул он себе в лицо, желая, чтобы его голос был слышен сквозь песчаную бурю.
   - "Да сэр!"
   он быстро отдал честь, прежде чем броситься назад.
   Он повернулся назад, безжалостно оглядывая горизонт в поисках ужасного заряда.
   Он напрягся, щурясь, когда песок хлестал ему в лицо, а редкие стрелы совсем перестали падать по периметру.
   -- Сэр... все кончено? -- спросил один из мужчин, слегка опуская лук.
   Джоффри продолжал щуриться, держа одну руку на сабле, а другой сжимая хвостовое колесо повозки. Он заметил единственного всадника, выходящего из песчаной бури, пока он размахивал саблей.
   - "Нет... но так или иначе это произойдет достаточно скоро..." -- сказал он, успокоившись, когда увидел, как всадник взмахнул саблей вперед. Из-за него появились десятки верблюжьих налетчиков, вооруженных саблями и щитами из легкой кожи.
   Джоффри поднял руку, высоко подняв саблю.
   -- ВЫБИРАЙТЕ ЦЕЛИ, ПОПОРЕШАЙТЕ ВЕРБЛЮЖЬИХ УБЛЮДКОВ! -- крикнул он, и песчаная буря закрутила его серый плащ позади него.
   Разведчики встали как один, целясь и наводя луки.
   Ждать...
   Ждать...
   Ждать...
   "ПО СВОЕЙ ВОЛЕ!!!" -- крикнул он, рубя саблей. Расстояние было оптимальным, и это было заметно, меткий дождь стрел падал на людей и верблюдов по всему внешнему периметру лагеря, но не останавливался.
   Только одна фракция выйдет из этой битвы.
   - "ГОТОВЬТЕСЬ К ПОЛУЧЕНИЮ КАМЕЛИ!!!!"
   Джоффри взревел, перекрывая хор ударов, делая голос громче. Он прижался к фургону, когда подошли верблюды, настоящая волна стремилась разбить маленький круг, обезумев от перспективы припасов.
   Звук разрываемого дерева и раздавленной плоти поглотил все остальные звуки битвы, когда Джоффри рухнул на песчаную землю, вокруг него падали тела и верблюды. Он изо всех сил пытался встать, позволив себе снова упасть, когда заметил спешенного рейдера, пытающегося отрубить ему голову. Он почувствовал, как сабля нанесла ему небольшую рану на затылке, прежде чем с ревом вскочил и схватил человека, кувыркаясь в песке и рукопашной. Джоффри потерял свою саблю в борьбе, пытаясь помешать мужчине выпотрошить его кинжалом. Он отбил маленький кинжал и ударил человека по носу, прежде чем тот ударил Джоффри кулаком по лбу, заставив его увидеть мерцание между песчаной бурей.
   Он сомкнул руки на шее мужчины, где потерялся его защитный шарф, и сжал изо всех сил. Налетчик из Верблюжьего Племени попытался стащить его, изо всех сил пытаясь поднять руки Джоффри с его шеи и несколько раз ударив его по голове, когда ему не удалось сдвинуть его с места.
   Рейдер выглядел таким же отчаянным, как и Джоффри, и вдобавок голодал. Скорее всего, они бежали от той же самой опасности, и, скорее всего, перспектива еды и припасов была слишком велика для племени, чтобы ее игнорировать.
   Джоффри сжимал и сжимал, тяжело дыша. Спустя целую вечность человек, казалось, медленно опускался, очень медленно, когда его голова опускалась на землю и оставалась неподвижной.
   Он встал, опираясь на ближайшую перевернутую тележку. Он схватился за голову, увидев, как рейнджеры капитана Сабу обходят рейдеров сбоку и собирают кровавый урожай. Это было слишком много для рейдеров, и они почти сразу сломались, когда тяжелобронированные рейнджеры 4-го полка врезались им во фланг. Другие разведчики снова достали свои луки и пустили стрелы в спины убегающих верблюжьих налетчиков.
   - "Капитан Сабу! Примите командование и убедитесь, что они не вернутся!" -- крикнул он своему бронированному капитану, прежде чем броситься на южную сторону. Там он нашел Ксон-Ми и Шаха, укрывшихся за ящиками с припасами и возившихся над маленькой двухколесной тележкой размером не больше большой собаки.
   Он спрыгнул к ним как раз в тот момент, когда ящик с их стороны был отброшен назад с невероятной силой, осыпав пару разведчиков осколками и множеством тяжелых болтов. Джоффри заглянул в дыру, оставленную атакой во внутреннем периметре, и увидел очертания крепкой кареты, повернувшей свое маленькое приспособление влево. Тяжелый деревянный щит, прикрывавший его, был усеян стрелами, но, похоже, они не причинили никакого вреда.
   - "Эта верблюжья баллиста разрывает нас на куски, скажи мне, что у тебя есть что-нибудь, Ксон-Ми", -- сказал он, повернувшись к своим офицерам.
   - "Мы работаем над этим!"
   Капитан Ксон-Ми хмыкнул, тоже заглянув в дыру. Он обернулся и встретил измученного вида деревянно-железного Турея, который нес короткую толстую трубку размером с его руку с золотым извивающимся драконом, нарисованным на конце.
   - "Извивающийся дракон?! Ты сказал мне, что это все равно, что бросать кости! -- воскликнул Джоффри, когда Ксон-Ми, Шах и Турей погрузили его на маленькую деревянную тележку.
   -- У тебя есть идея получше?!
   Ксон-Ми закричал в ответ, когда они положили его на маленькую тележку и привязали к нему веревку.
   Джоффри мог видеть выброшенные пробирки предыдущих попыток, разбросанные по тележке. Они были слишком далеко, чтобы нанести осмысленный удар невероятно неточным оружием... им нужно было подобраться поближе, чтобы проклятая баллиста не превратила их в клочья.
   Джоффри глубоко вздохнул, прежде чем схватить лук из руки упавшего разведчика. -- Я собираюсь отвлечь его, а вы двое подтяните дракона поближе, пока он сосредоточен на мне, и отправьте его обратно в проклятуцю песчаную дыру, из которой он появился!
   он приказал им, не оставляя места для сомнений, когда он заглянул еще раз.
   -"Готовы?!" -- крикнул он в ответ.
   На две секунды воцарилась тишина, прежде чем Ксон-Ми крикнул в ответ:
   - "Готов!
   Джоффри прыгал, как тигр, мчась зигзагами и выпуская небольшие извержения серого песка позади себя, когда бежал к суровому северо-западу "Верблюжьей баллисты". Коротенькая баллиста выглянула из-за безликого деревянного щита, когда тот повернулся, следуя за ним, пока он продолжал бежать и пускать бесполезные стрелы в телегу... Они не могли игнорировать фланговую угрозу, которую представлял бегущий к ним безумец.
   Задушенный цыплёнок добрался до него за мгновение до стрел. Он прыгал и катался по твердому песку, слыша свистящий шепот болтов, летящих или врезающихся в песок вокруг себя.
   Он отскочил назад после переката и выругался, когда увидел, что повозка движется. Теперь он был параллелен им и мог видеть, как хлысты, вылетающие из передней части повозки, судорожно подгоняют верблюдов.
   "Я должен лишить его подвижности, или нам придется делать это снова и снова", -- быстро подумал Джоффри, опуская колени и позволяя своей инерции скользить вперед, быстро наводя лук и вонзая стрелу в череп ведущего верблюда. Это вызвало панику у других верблюдов, но баллиста теперь поворачивалась к ближайшей дюне на другой стороне, где он мог видеть Ксон-Ми и его человека, целящегося в "дракона на телеге" с близкого расстояния.
   нет-нет-нет-нет-нет.
   - "СЮДА!!!" -- кричал он, выпуская стрелу за стрелой, убивая остальных верблюдов, но баллиста, не останавливаясь, продолжала двигаться к Ксон-Ми.
   - "КСОУН-МИИ!!!" Джоффри закричал как раз в тот момент, когда из дюны вырвался клуб дыма, а визжащий снаряд из самой преисподней по вихрю полетел к экипажу.
   THPSTHuuuuUUUUUUUUUUUUUWWWWWWWWWWWWWWAAAAAAAAAAAAAAAAAA!!!!!
   Свернувшийся клубком дракон врезался прямо в переднее колесо фургона, после чего уничтожил себя ярким оранжевым взрывом, отбросив дымящиеся останки фургона в сторону. Он трижды перевернулся, прежде чем остановился, из его внутренностей лениво выползали маленькие струйки дыма.
   Джоффри побежал к нему, стрела была наготове, когда он подлетел к нему сбоку. Он увидел изуродованное неподвижное тело воина племени верблюдов, наполовину высунувшееся из дыры, оставленной взрывом в повозке, вместе с запахом вареной плоти и реками крови.
   Джоффри с утомленным видом опустил лук, посмотрев в сторону и увидев Ксон-Ми и его Турея, спускающихся к нему.
   - "Клянусь Ночным Львом Джоффри... это, должно быть, один из самых безумных трюков, которые я когда-либо видел..."
   сказал Ксон-Ми, подойдя к нему, похлопав его по спине, глядя на разбитую Верблюжью Баллисту.
   -- Девиз моей жизни, капитан, -- сказал Джоффри с другим взглядом, схватив Ксон-Ми за плечо, радуясь, что тот еще жив. Интенсивность песчаной бури немного уменьшилась, что улучшило видимость.
   Джоффри повернулся к своему растрепанному лагерю.
   - "Что за беспорядок... Мы должны сражаться с реанимированными, а не между собой..." -- сказал он, покачав головой. Отравление колодцев было гениальным ходом для вражеского командира, предполагая, что у него есть способы увлажнить свои жизненные силы... нехватка воды превратила даже лучших союзников в отчаянных игроков, а Легион и Племена Верблюдов были далеко, далеко от союзников...
   - "Нам следует--"
   - "БЕРЕГИТЕСЬ, ДЖОФФР--!"
   внезапно закричал Ксон-Ми, когда он схватил его, закончив свое предупреждение бульканьем. Джоффри покатился по земле, небрежно возвращаясь к воде, споткнулся о песок, прежде чем пустить стрелу в окровавленного лучника племени верблюдов, который стоял над перевернутым фургоном всего в десяти метрах от него.
   Лучник упал на песок с приглушенным стуком и повернулся назад.
   -- Ксон... О боги... -- пробормотал Джоффри, увидев стрелу на шее Ксон-Ми, кровь фонтаном хлестала из раны.
   - "ТЫ!" -- заорал он на дворея, который теперь подтверждал убийство Джоффри, перерезав горло раненому рейдеру.
   - "ПОЙДИТЕ, ПОЛУЧИТЕ СКРАЙБ ТЕЛА! ТЕПЕРЬ!" -- крикнул он, прежде чем повернуться к Ксон-Ми и встать на колени рядом с капитаном.
   -- Подожди... Подожди, Ксон-Ми... -- отчаянно бормотал Джоффри, надавливая на рану, и капитан еще больше закашлялся кровью, его ошеломленные глаза сосредоточились на Джоффри. Диагноз был поставлен автоматически, так как он был без сознания... Капитан, по сути, был мертвецом.
   Его дыхание становилось все более прерывистым по мере того, как кровь наполняла его легкие, но Ксон-Ми нашел последний прилив сил, чтобы схватить Джоффри за предплечья железной хваткой.
   Он не мог говорить, но Джоффри видел, как шевелятся его губы.
   Он почувствовал глубокую боль, когда прочитал, что пытается сказать борющийся капитан... отчаянная просьба, повторяемая снова и снова, пока кровь продолжала стекать по его шее, а его глаза умоляюще сверлили Джоффри.
   -- Д-д-да... -- сказал Джоффри, чувствуя, как его горло сжалось, -- М-мы сожжем тело, мы сожжем тело Ксон-Ми... -- сказал он, схватив его за плечи, удерживая рядом. Капитана, похоже, этот ответ удовлетворил, его руки внезапно обмякли, когда он откинулся на дюну, закрыв глаза в последний раз.
   Джоффри некоторое время держал его рядом, прерывисто дыша.
   - "Сэр!" -- крикнул человек сбоку, когда он остановился, один из немногих выживших писцов тела из его формирования.
   Джоффри еще раз сглотнул, прежде чем заговорить: -- Соберите... соберите все дрова из разбитых фургонов... подготовьте кучу... -- приказал он, все еще глядя на тело Ксон-Ми. Он понял, что капитан что-то держал в руке, кусок бронзы.
   Слом бронзы с наконечником из обсидиана.
   -- твою мать, Ксон... -- пробормотал он, прижимая его к себе. -- Я бы вернулся, Ксон-Ми... Я бы вернулся... -- прошептал он, заставляя себя снова встать и вернуться в лагерь.
   Потому что он был уверен, что Ксон-Ми не единственный, кто сегодня отдал свою жизнь.
   -.PD.-
   Осажденное поддерживающее построение могло бы броситься в бег, если бы не железная дисциплина, которую наложило на них Запределье... или если бы они не были так уставшими.
   Убежище Коля представляло собой небольшой оазис, окруженный остатками невысокого земляного вала, защищавшего крошечную заброшенную деревню. Сердце Джоффри чуть не сжалось, когда он увидел развевающиеся над крепостным валом знамена Легиона, но он понял, что что-то не так, когда ни один всадник не подошел их поприветствовать.
   Осторожные, закаленные в боях выжившие из поддерживающего строя медленно шли через большую дыру в середине крепостного вала. Им пришлось отбросить в сторону два перевернутых фургона, которые прикрывали его, прежде чем они смогли пройти.
   А тела...
   нет...
   Крошечная деревня была полна ими, как неподвижными тварями, так и мертвыми легионерами. Было очевидно, что здесь произошло масштабное сражение, и Джоффри почувствовал, как его рот широко открыт, когда он смотрел на останки экспедиции.
   - "Майор!" -- сказал один из его Трехлучей.
   - "Дым! Вон там!" -- сказал он, указывая на центр деревни.
   Джоффри пришпорил свою утомленную лошадь вместе с фургоном строя, следуя за дымом. Он прибыл достаточно скоро и был встречен видом огромных костров, тела которых кормили люди, одетые в уже поврежденные, характерные бамбуковые доспехи 22-го полка Железной гвардии.
   Мужчины выглядели еще более усталыми и истощенными, чем у Джоффри, но когда они посмотрели на него и его фургон, в их глазах вспыхнула искра.
   - "Это.. ЭТО ОНИ!!! ОНИ ВЕРНУЛИСЬ!"
   кричал один.
   - "СЕРЕБРЯНЫЙ ЛЕВ!!! СЕРЕБРЯНЫЙ ЛЕВ ВЕРНУЛСЯ!"
   кричал другой.
   Глухой, усталый рев радости раздался, когда Джоффри и его люди вошли в центр деревни, где полуразрушенные дома и разбитые фургоны служили чем-то вроде импровизированной баррикады.
   Джоффри спешился, и его сразу же обняли люди из 22-го, чистая радость от того, что они снова увидели своих братьев живыми, пересилила их. Джоффри схватил одного, который казался достаточно адекватным, приблизил его к себе и закричал ему на ухо:
   - "Где генерал?!"
   он крикнул.
   Подающая надежды толпа внезапно стала очень, очень тихой.
   - "...Где генерал Ю?" -- снова спросил он.
  
   -.PD.-
   Ярко-красный доспех капитана Биджу знавал лучшие дни. Остался лишь кусочек бамбука, из-под которого виднелась металлическая пластинка, которую он носил под ней. Капитан 22-го Железногвардейского полка выглядел еще более утомленным, чем его люди, истощенным как морально, так и физически. Рядом с ним стоял майор Яхам с головой, полной порезов, укусов и бинтов.
   Оба они стояли по бокам кровати генерала Ю, выглядя торжественными и чопорными, как металлические прутья.
   Они были тем, что осталось от высшего командования Экспедиции.
   -- Генерал, -- сказал Джоффри, опускаясь на колени на пол палатки, теперь на одном уровне с генералом, приложив кулак к сердцу.
   Генерал Ю был всего лишь тенью того, кем он когда-то был. Его исхудавшая грудь была частично прикрыта бинтами, а запах гнили и заразы наполнял палатку.
   Его глаза, однако... его глаза сияли решимостью, которую Джоффри никогда не видел раньше, как будто вся его оставшаяся сила воли была собрана на этот единственный момент.
   "Нашли... ответы?" -- сбивчиво спросил Ночной Ястреб.
   Ответы...
   Джоффри глубоко вздохнул, прежде чем стыдливо опустить голову:
   - "...Некоторые... Культисты и трупы определенно имеют важную связь, хотя мы не уверены, какая... Обсидиан, кажется, что-то делает либо с трупами, либо с магией, стоящей за ними. ..."
   Он был неподвижен долгое время, так долго, что Джоффри подумал, что он снова заснул.
   Внезапно генерал схватил Джоффри за плечо одной рукой, а другой вытащил веревку, которая была привязана к его шее. В нем был Рог Разведчика, маленький черный рог не больше его ладони, окруженный с обеих сторон двумя прозрачными драгоценными камнями. Он положил его на руку Джоффри, прежде чем медленно достал одно из солнц в золотой оправе из своей униформы и отдал ему.
   -- Отдай... это... Джину... Пусть он служит... Разведчикам... на рассвете... и... в сумерках... -- пробормотал он.
   -- Сделаю, сэр, -- сказал Джоффри после того, как сглотнул, понимая смысл этого, когда брал их.
   Полковник... нет... Теперь генерал Джин возглавит разведчиков...
   Он уже встал, когда рука Ю внезапно снова сжала его руку, передавая ему что-то еще.
   Он посмотрел на свою руку, которая слегка дрожала. Это было еще одно из украшенных золотом железных солнц генерала.
   Ю, казалось, собрал последние силы, когда он слегка наклонился вперед, глядя прямо на Джоффри, когда тот сжал его руку со всей своей неуверенной силой.
   - "Покончите с этим... Полковник... Покончите с этим, прежде чем они поглотят сам мир..." -- сказал он, прежде чем откинуться назад, стиснув зубы от боли, прежде чем снова погрузиться в блаженный сон.
   Джоффри смотрел на свою дрожащую руку, предсмертные слова его начальника снова и снова резонировали в его голове.
   Дрожь прекратилась, и Джоффри крепко сжал солнце в руке.
   -- Я... -- прошептал он.
   -.PD.-
   Генерал умер следующей ночью, и пока экспедиция медленно готовилась к возвращению домой, освещенная горящим костром, который был их лидером и командиром, Джоффри еще раз кивнул.
   - "Одна неделя, капитан Биджу, одна неделя в Гурхемской долине и не более. Когда так много людей ушло... припасов должно хватить на это и многое другое, и мы надеемся, что Возвращенные никогда не найдут вас там, -- сказал он капитану 22-го полка Железной гвардии.
   - "Я подожду тебя там одну неделю, а потом принесу новости и обсидиан легиону", -- подтвердил приказ дородный капитан под светом горящего костра.
   - "Джоффри... пожалуйста, пересмотрите это безумие, вы ничего не добьетесь!" -- раздраженно сказал Джос.
   - "Если есть хотя бы один процентный шанс, что убийство Вахрама положит конец этому... тогда я покончу с этим так или иначе... кроме того, если в Запределье осталось место, на которое можно найти какой-то ответ... это будет К'Дат. -- сказал Джоффри, мгновение глядя на горизонт, прежде чем схватить Джоса за спину.
   - "Позаботься о людях, убедись, что они доберутся до Грейтауэра живыми, если я не вернусь", -- сказал он.
   Джос внимательно посмотрел, прежде чем кивнуть.
   - "Я сделаю", -- сказал он, прежде чем отдать честь.
   Джоффри кивнул в ответ, прежде чем забраться в один из маленьких крытых фургонов, которые не были превращены в дрова для растопки.
   В нем было столько пороха, что его хватило бы на то, чтобы взорвать полдюжины таверн, включая визжащих призрачных культистов внутри них.
   Он медленно выехал из Убежища Коля, тщательно избегая легионеров, которые остановились, что бы они ни делали, и отдали честь, усталость испарилась, как только они увидели его, стоящего прямо, как шомпол.
   Он уже собирался покинуть земляной вал, когда заметил, что дорогу ему преграждает другая повозка.
   - "Возможно, вы убедили Сабу и Джоса... и откровенно запугали Ху этим сияющим новым солнцем... но всем известно, что Длинные Разведчики никогда не уважали власть таким же образом..." - сказал капитан Шах с легкой улыбкой.
   Он сидел на водительском сиденье, прямо рядом с майором Яхамом... взгляд которого казался откровенно опасным, он просто умолял его сказать "нет".
   Он увидел еще шестерых мужчин, взбирающихся на тот же фургон, одетых в лохмотья и плащи, неотличимых от многих других путешественников Запределья.
   -- Я... Ах... я... -- Джоффри изо всех сил пытался найти ответ, который не сделал бы его лицемером.
   Он обнаружил, что не может.
   - "Хорошо", -- проворчал он, когда другой мужчина занял место водителя в его собственном фургоне.
   И точно так же самоубийственная миссия Джоффри в направлении внушающего страх города К'Дат была расширена, чтобы вместить еще девять человек.
   -.PD.-
   Длинная вереница экипажей и беженцев постоянно ставила Джоффри в тупик. По мере того, как очередь двигалась, а серые кирпичные стены К'Дата становились все больше и больше вместе с его нарастающим чувством страха, Джоффри снова ломал голову над сотнями, тысячами мужчин, женщин и детей, медленно входящих в город.
   С самого начала он понял, что люди не были беженцами.
   Они были паломниками.
   Два фургона, в которых ехала их ударная группа, выглядели точно так же, как и все остальные. Грязные и изношенные, но в них скрывалась группа самых упорных мужчин, которых Джоффри когда-либо встречал, и взрывной сюрприз. Будем надеяться, что полное безумие повернуть назад и атаковать сейчас сыграет ему на руку, это был, по его мнению, совершенно неожиданный план...
   Огромные серые стены К'Дата вырисовывались, когда они проходили под решеткой. Они последовали за остальными паломниками, многие из которых остановились, чтобы помолиться или поплакать, когда они целовали пол от радости.
   У Джоффри были десятки планов, направленных на то, чтобы обойти любые осложнения, которые они могли встретить у сторожки, но он был потрясен, обнаружив, что никто не обыскивает и не допрашивает паломников. На самом деле стена вряд ли казалась обитаемой. Только две башни, примыкавшие к сторожке и предположительно контролировавшие решетку, демонстрировали какие-либо признаки активности: мужчины и женщины в серых одеждах молча смотрели вниз на огромную толпу, хлынувшую в город.
   Культисты... -- с дрожью подумал Джоффри, пряча прядь волос под серым плащом.
   Однако никакие плащи не могли сдержать его растущее чувство страха. Волосы на затылке Джоффри встали дыбом, когда он смотрел на ужасный город К'Дат.
   Он мог видеть огромные, массивные каменные пирамиды, вздымающиеся к небесам, серых ступенчатых бегемотов, которые неуклюже мчались по улицам и площадям, словно титаны ушедшей эпохи, отбрасывая длинные тени, которые, казалось, оставляли город в вечной тьме, блокируя почти каждый клочок света. солнечного света, такими высокими и многочисленными они были.
   Джоффри мог видеть их повсюду, куда бы он ни посмотрел. Люди, паломники, собирались на огромных площадях, которые их окружали, просто сидели и... ждали.
   Он остановил карету в соседнем переулке и быстро спрыгнул, когда тот, кто вез порох позади него, тоже остановился.
   проклятье... нет смысла! Зачем оставлять свою Столицу такой беззащитной?!
   - "Что-то не так..." -- прошептал он брезенту, развалившись на боку кареты и глядя на постепенно пустеющие улицы.
   - "Они для нас?" -- раздался изнутри голос Яма. Как бы он ни хотел прийти один, он был рад, что сам грозный Темный Носорог был рядом с ним.
   -- Не думаю... но они что-то делают, что-то важное... речь или проповедь, может быть... -- сказал Джоффри, продолжая смотреть в оба конца переулка.
   - "Я иду на быструю разведку, оставайтесь возле сторожки", -- сказал он.
   Два стука дали ему ответ, когда он кивнул сам себе и вышел из переулка, как еще один паломник.
   Пока он шел, Джоффри мог видеть людей, как жителей, так и вновь прибывших, которые просто уходили и присоединялись к толпе, сидящей перед ближайшими пирамидами. Целые семьи ждали в тени, словно готовясь услышать величайшего проповедника, который когда-либо рождался, заполнив безмолвием огромные серые площади.
   Джоффри направился к большому холму посреди города, высота которого, казалось, затмевала даже пирамиды. Улицы были почти пустынны, когда он добрался до них, и он чувствовал себя ужасно незащищенным, поскольку в поле зрения не было ни души.
   Он вдруг понял, что возвышающийся над городом холм на самом деле был не холмом, а величайшей из пирамид. Серое ступенчатое чудовище возникло как бы органично из серой кирпичной площади вокруг него, поднявшись в воздух, чтобы возвышаться над всеми остальными, сооружение больше, чем холм Эйгона... хотя здесь не собиралась толпа.
   Он сглотнул, глядя на это зрелище.
   Если Вархам и есть где-то в этом богом забытом городе... то он будет здесь...
   Он копил каждую крупицу храбрости, которая у него была, когда он начал подниматься по ступеням. Каждые пять секунд он останавливался и смотрел на остальную часть пирамиды или город внизу, но не мог видеть никого, кто не собирался вокруг "меньших" пирамид.
   Он продолжал подниматься по лестнице, ветер и озноб в шее заставляли его идти все быстрее и быстрее. Вскоре волосы на его руках тоже встали дыбом, и Джоффри почувствовал приближение чего-то монументального, когда его быстрая походка превратилась в спринт, поднимаясь по вечным ступеням по три за раз.
   Он бежал, когда хор толпы вокруг пирамид превратился в глухой рев, а солнце медленно скрылось за горизонтом на западе.
   Он вынул саблю, когда дошел до последних ступенек, какое-то неописуемое чувство пересилило его чувства и заставило его бежать сломя голову к дверям.
   Двойные каменные двери были пять метров в высоту и три в ширину. Они казались единственным входом внутрь огромного здания, венчающего пирамиду, и были широко открыты.
   Джоффри пронесся мимо них, войдя в какой-то собор, полный прямоугольных каменных скамеек, скамеек, которые тянутся по всему зданию... пока они не достигли какого-то алтаря.
   Прямо перед ним сидел человек, одетый в простую серую мантию, ничем не отличавшуюся от тех, которые Джоффри видел у сектантов. Однако этот человек... он не был простым культистом. В нем было что-то такое, от чего у Джоффри скрутило желудок и задрожали руки.
   Джоффри немедленно остановился, проклиная свою глупость и странное чувство, которое метафорически кричало ему в ухо, когда он повернулся вправо и нырнул за колонну.
   Однако мужчина не двигался. Он казался неподвижным, как статуя, стоя лицом к алтарю.
   Джоффри медленно приближался, пытаясь понять, что происходит в городе, и перебирал другой рукой свой спрятанный кинжал. Он был отравлен самой смертоносной смесью, которую когда-либо изобретал Шах, достаточной, чтобы убить слона в потоке чистой агонии.
   Он шел тихо, едва издавая звуки, скользя от столба к столбу. Он был всего в дюжине метров от мужчины, когда вдруг обернулся и посмотрел прямо на Джоффри.
   Его лицо не сильно отличалось от обычного Йи-Тиша, карие, раскосые глаза и единственный хвостик, который доходил до бедра, оставляя остальную часть его головы начисто выбритой.
   -- Немного далеко от дома, солнышко, не так ли? -- спросил он разговорчивым тоном. Его голос был легким и безмятежным, когда он смотрел на Джоффри с довольной улыбкой.
   Джоффри чувствовал, как его сердце колотится внутри него, как самый очевидный гонг в мире.
   Тот, кто стоит за всем этим... Если я смогу добраться до него...
   Джоффри медленно вышел из-за колонны, угрожающе размахивая саблей, когда он медленно шел к нему, пытаясь удержать взгляд культиста на очевидном оружии, когда он готовился бросить отравленный кинжал.
   -- Ваграм, да? Ты убил довольно много моих друзей... -- сказал Джоффри, пытаясь увлечь его, продолжая медленно идти.
   - "Это мое имя... и ты скоро встретишься со своими друзьями... Скоро все будет тихо, везде будет мир..." -- сказал Ваграм, его искренность сияла в голосе, когда он повернулся, чтобы посмотреть на десятки каменных скамеек. которые также окружали жертвенник.
   Он продолжал продвигаться, опасаясь ловушки, так как мужчина оставил свою спину открытой. Внезапно Джоффри бросился вперед, ударив его коленом по ноге, когда он схватил его за шею, оставив стоять на коленях с отравленным кинжалом прямо у его горла.
   - "Прекрати! Немедленно прекратите ритуал!" - взревел Джоффри, не успев моргнуть, чтобы выпотрошить его, как свинью.
   -- ... ритуал? -- спросил Вархем, явно сбитый с толку и совершенно не сопротивляющийся, когда Джоффри держал его.
   -- Ритуал... ритуал... ты действительно... ты действительно понятия не имеешь, не так ли?.. -- сказал Вархам, из его горла вырвался зарождающийся смешок.
   - "Остановите трупы, или вы присоединитесь к ним прямо сейчас!"
   Джоффри взревел, истекая кровью.
   -- Ты действительно понятия не имеешь, не так ли? -- сказал Вархем, смеясь, как будто Джоффри рассказал ему самую забавную вещь на свете.
   Он все смеялся и смеялся, трясясь от веселья.
   -- Хочешь знать правду этого мира, молодой солдат? -- сказал он, внезапно перестав смеяться. -- Хочешь знать ответ? -- спросил он шепотом.
   Рука Джоффри дрожала, когда он держал Вархема за шею, его острый кинжал случайно вонзился в шею человека... хотя Великого Шепота, похоже, это не заботило.
   Голос Вархама понизился до тихого шепота, его голос был полон удовольствия и сдержанной радости, как у ребенка с большим секретом.
   - "Цикл начинается с нового молодого солдата... движимые силами далеко, далеко за пределами понимания смертных... они наконец приходят, чтобы еще раз повторить свой древний долг... как они всегда поступали, как всегда будут..." - прошептал Вархам, когда земля сам как будто дрожал. Джоффри услышал вокруг себя десятки глухих ударов, множащихся с каждой секундой.
   - "Они вне нашего контроля... они вне нашего понимания..." -- сказал Вархам в трансе, словно цитируя по памяти.
   Thump-thump-thump-thump
   Джоффри вертел головой из стороны в сторону, глядя на каменные скамьи, окружавшие алтарь, которые продолжали грохотать и стучать.
   - "Они выше нас... Они здесь..." -- сказал Вархам с радостной улыбкой, когда стук и грохот распространились по всему залу.
   Это не скамейки... это могилы... - подумал Джоффри, уронив Вархема, и, дрожа, сделал шаг назад, его разум был парализован.
   - "ВРЕМЯ ОБНОВЛЕНИЯ!!!"
   Вархам закричал от радости, когда каменные гробницы вокруг алтаря начали рушиться, обнажая старые, древние кости, которые с визгом пытались выбраться наружу.
   боги...
   - "ВРЕМЯ РАЗРУШЕНИЯ!!!"
   Вархэм взревел, когда Джоффри побежал через собор обратно к входу. Все гробы, расставленные над собором, теперь грохотали и стучали, их глухой шум становился все громче и громче, когда Джоффри пробегал мимо них, и коридор, казалось, тянулся в бесконечность, как будто что-то давало о себе знать.
   о боги...
   - "ВРЕМЯ ВОЗРОЖДЕНИЯ!!!"
   Вархам радостно взвизгнул, когда первые твари выползли из своих гробов возле алтаря и бросились к Вархему.
   Он просто фанатик, он просто инструмент...
   - "И МОИ ПРЕДШЕСТВЕННИКИ НАКОНЕЦ-ТО ВОЗВРАЩАЮТСЯ! ЧТОБЫ СДЕЛАТЬ МЕНЯ ЕЩЕ ОДНИМ! ВМЕСТЕ ВОЗРОЖДАТЬСЯ!!!"
   Вархам завопил, когда трупы прыгнули на него, разрывая, кусая и разделывая.
   Повсюду вокруг него Джоффри видел, как гробы взрываются и выпускают призраков, а он все бежит, бежит и бежит к медленно угасающему свету за входом.
   - "ТЫ НЕ МОЖЕШЬ БЕЖАТЬ!!!" -- проревел Вархам с алтаря, когда его разорвали на части.
   - "ТЫ НЕ МОЖЕШЬ УБЕЖАТЬ ОТ СУДЬБЫ, МОЛОДОЙ СОЛДАТ!!! НИКТО НЕ МОЖЕТ--!!!" -- завопил он, прежде чем его речь внезапно оборвалась бульканьем.
   Джоффри выбежал из собора на полной скорости, лишь немного сбавив скорость, когда добрался до лестницы, и начал спускаться так быстро, как только мог.
   У него перехватило дыхание, когда он увидел шаркающие, визжащие толпы трупов, выходящие из пирамид по всему городу и врывающиеся в толпы, собравшиеся на площадях вокруг храмов.
   Это не храмы... это пирамиды из камней... гробницы, наполненные трупами сотен и сотен поколений, думал он, вдыхая каждые полсекунды, спускаясь по открытой лестнице и чувствуя, как мурашки бегут по всему телу.
   Он мог видеть, как огромные ступенчатые пирамиды извергают рой нежити за роем, пожирая плоть всех на площадях, всех в городе...
   О боги, о боги, о боги, о боги ---
   Он слышал крики радости и боли, бульканье и драку, пока бежал по улицам, звук из самой преисподней. Он видел полчища нежити, заполняющие боковые улицы и переулки, истребляющие все живое на своем пути... даже животных.
   После вечного бега он добрался до ворот, чуть не рухнув от изнеможения, когда увидел, что два фургона его ударной группы уже там.
   - "Полковник Джоффри! Слава богам!..
   начал один из его людей.
   - "ОНИ ПРЯМО ЗА МНОЙ!" -- взревел Джоффри, когда наконец добрался до решетки.
   Закрытая решетка.
   - "ПОЧЕМУ ВОРОТА ЗАКРЫТЫ?!"
   Джоффри крикнул Шаху, который рубил деревянную дверь башни ручным топором, как одержимый вместе с другим солдатом.
   - "Культисты, укомплектовавшие его, без предупреждения уронили решетку и заперли двери башни! Мы пытаемся войти сейчас!" -- крикнул Шах в ответ, изо всех сил ломя дверь.
   Мы все умрем и станем тварями...
   - "Нет времени! Ей богу, Шах, времени нет!" -- сказал Джоффри, отчаянно оглядывая окрестности. Он мог видеть толпу нежити, идущую за ними по главной улице далеко позади них, все еще на приличном расстоянии, но быстро приближающуюся.
   Он заметил один из фургонов команды, тот, который был наполнен всеми частицами пороха, которые ему удалось вытащить из того, что осталось от 12-й летающей артиллерии.
   - "Возьми этот!" -- проревел он, указывая.
   - "Поставь фургон рядом с решеткой и взорви его! Двигайся, твою мать!" -- сказал он, бросившись к нему и начав толкать. Лошади, привязанные к ним, были убиты стрелами, выпущенными сверху, хотя культисты, стоявшие у ворот, ни разу не заглянули туда, по крайней мере, с тех пор, как прибыл Джоффри.
   Майор Яхам и еще четверо легионеров быстро присоединились к нему, перерезав упряжь мертвых лошадей и подтолкнув повозку к воротам.
   - "Увидел! Наверху!" -- крикнул один из солдат, когда они были на полпути, и Джоффри поднял глаза.
   Он увидел, как культисты наклонились и упали со сторожки, рухнув на землю с глухим стуком вокруг небольшой ударной группы.
   -- Что за... -- пробормотал Ям, увидев, что мертвые культисты снова встают на ноги. Ожившие голубоглазые культисты вытащили торчащие из груди кинжалы, прежде чем с визгом атаковать их со всех сторон.
   - "ДЕРЖИТЕ ФУРГОНЫ В ДВИЖЕНИИ! НА РАССВЕТ!"
   Джоффри взревел, когда бросился на ближайшего из них, отрубив ему голову своей саблей, прежде чем проткнуть грудь другого. Возрожденный культист продолжал корчиться, вытаскивая саблю и снова рубя его с ревом. Ям взревел, когда он атаковал и разрубил еще одного пополам жестоким ударом двумя руками.
   Мужчины продолжали двигаться и защищать фургон изо всех сил, сражаясь, пока огромные толпы нежити продолжали двигаться к ним, а мертвые культисты продолжали сыпаться с неба по одному и по два.
   Джоффри зарубил еще одного умертвия, когда повозка приблизилась к сторожке, прежде чем он повернулся, чтобы оценить расстояние до толпы.
   И тут он увидел его, стоящего менее чем в двадцати метрах позади него.
   Звезды выше...
   На нем была какая-то ламеллярная броня, сделанная изо льда и кусков серого камня странным узором, который закручивался к центру нагрудника. Его колени и наплечники заканчивались ужасно острыми ледяными шипами, а длинный меч, казалось, был полностью сделан изо льда и серого песка.
   Его голова выглядела сморщенной и впалой, с длинными белыми волосами, которые почти доставали до пола... а глаза были темно-синего цвета, которые, казалось, смотрели прямо в душу Джоффри.
   Белый Ходок, казалось, некоторое время осматривал их, прежде чем шагнуть вперед, ровным шагом направляясь к Легионерам Рассвета.
   ... они намереваются поглотить все в этом мире...
   Он смотрел на Белого Ходока, пока толпа вдалеке позади него продолжала наступать, и он почувствовал холодный ветер, который, казалось, пронзил его кости.
   Это моя цель..?
   Джоффри чувствовал себя словно на облаке, когда он шагал к белому ходоку, правая рука твердо держала саблю, в то время как другой вытащил единственный бронзовый сустав с обсидиановым наконечником, который когда-либо делал Ксон-Ми, подарок из загробного мира.
   Белый Ходок сохранял ровный темп, а быстрая походка Джоффри превратилась в бег трусцой, когда он размахивал костяшками пальцев левой рукой, а правой держал саблю.
   Когда их мечи встретились, не было ни рева, ни боевого крика, только пронзительный визг, когда Белый Ходок парировал удар, прежде чем нанести быстрый рубящий ответный удар. Джоффри повернулся влево, чувствуя, как лезвие пронзило кость, когда оно пронеслось мимо него на миллиметр. Он дважды ударил Белого Ходока костяшками пальцев в ребра, выпустив струи пара и оглушительный вопль самого монстра, который развернулся и нанес Джоффри два тяжелых удара.
   Ему казалось, что Гора бьет его, такова была сила существа. Он парировал первый из молниеносных ударов, но второй...
   Второй разбил его саблю пополам.
   Рефлексы Джоффри завопили, когда он попытался увернуться от меча. Он почувствовал, как край леденящего кости лезвия пронзил его лицо, прежде чем зрение его правого глаза внезапно отключилось. Его шею покалывало, когда он сделал еще один шаг назад, уклоняясь от обратного удара. Однако Белый Ходок не изменил позицию, он сделал еще один шаг вперед и ударил Джоффри рукой в ??грудь.
   Он с треском отлетел назад, прежде чем рухнуть на пол, перекатившись и врезавшись в фургон, поставленный на решетку.
   Он попытался встать, но обнаружил, что его руки не выдерживают его веса. Он чувствовал острую, холодную боль, исходящую из груди, когда он поднял голову вбок, ручейки крови хлынули из глубокой раны на лице и разбитого глаза. Ему казалось, что какой-то первобытный жар охватил его голову, тупая, мучительная боль.
   Уверенные руки Накаро были на румпеле, когда он ругал ленивого Балео, Восточные Ветры разрезали другую волну.
   Он видел, как Яхам сражается с Ходоком, пытаясь удержать его на месте, пока Шах и еще один солдат заканчивали установку фургона у решетки. Взгляд Джоффри пытался найти выброшенные кастеты, но их нигде не было.
   Тирион усмехнулся, когда Джоффри рухнул на стол Амбера, не в силах удержать свой ликер.
   Он пьяно встал, а мужчины продолжали драться вокруг него, ковыляя к задней части фургона. Он увидел зажженный фитиль, неуклонно приближающийся к бочкам с порохом, когда схватил один из свернувшихся стопкой драконов, держа его обеими руками, пока вытаскивал короткую трубку из фургона.
   Джин и остальные разведчики рассмеялись, когда Джоффри снова проиграл.
   -- Тебе следует играть в кости, Джоффри, -- сказал Джин с веселым лицом.
   Он поковылял к Ходоку, который сражался с майором Ямом, трупы которого находились менее чем в трехстах метрах от него. Ям и Ходок развернулись и теперь были перпендикулярны Джоффри, а он продолжал идти, ковыляя к дуэту.
   - "Кто, блин, съел цыплят?!" -- проревел Сандор, отбрасывая пустой кусок ткани.
   - "Клянусь, это был Джон!" -- закричал Бес, убегая от костра, и Джон стал бормотать отрицания.
   Он нацелил "дракона" вручную, стоя менее чем в десяти метрах от него. Ходок снова сместился, нанеся мощный удар Яму, сломав его саблю, прежде чем пронзить его живот своим ледяным мечом.
   - "Ты не можешь убежать от судьбы, молодой солдат, никто не может..." -- сказал Вархам, когда его разорвали на части его предшественники, Великий Шепот из прошлого века.
   Темный Носорог зарычал, когда кровь потекла изо рта, и он уронил сломанную саблю, обеими руками схватив руку Ходока с мечом. Он закричал, когда его руки застыли, втянув свой пронзенный живот глубже в ледяное лезвие, когда он подкрался ближе к Ходоку, делая себя мертвым грузом и прижимая Ходока к месту.
   - СДЕЛАНО!!!-- заорал он на Джоффри.
   - "Но, Джоффри... Что такое другая песня, как не последовательность смены тональностей?" -- спросила его Санса, легкий ветерок качал листья вокруг нее.
   У Джоффри не было ни веревки, ни пусковой тележки, но он все равно щелкнул маленьким рычагом на спине "дракона". Он выпустил поток искр на две секунды, пока огненный порох внутри золотого дракона не успел полностью воспламениться. Джоффри закричал, когда огонь обжег его правую руку до хрустящей корочки, но он все равно крепко держал ее, целясь в мерзость, которая, казалось, собиралась поглотить сам мир.
   А затем "Дракон" загорелся должным образом, выскочив из руки Джоффри, как терьер, преследующий крысу, летя с оглушительным, бросающим вызов богу ревом прямо на Белого Ходока, когда тот, наконец, выпутал свой меч из Темного Носорога.
   THPSTUUUUUUUUUUUUWWWWWWWWWWWWWWWWWAAAAAAAAAAAAAAAAAA!!!!!
   Взрыв ударил Джоффри, как будто он был простой игрушкой, отбросив его назад, когда его рука закричала, и самому миру, казалось, пришел конец.
   Тьма поглотила его, прежде чем он рухнул на землю.
   -.PD.-
   - "Я думаю, что если ты не можешь найти смысл жизни вне себя, то тебе нужно искать внутри себя", -- сказал Нед задумчиво.
   Джоффри смотрел слегка расфокусированным взглядом, положив голову на крепкий ствол Вейрвуда, когда Нед снова заговорил.
   - "Вы должны учиться, чтобы найти глубокое уважение к себе. Не какое-то высокомерие, а понимание того, что ты такой, какой ты есть, и что только у тебя есть средства изменить себя", -- сказал Эддард.
   -- ...оффри... Джоффри! ДЖОФРИ!!! -- проревел Шах прямо ему в лицо.
   Джоффри медленно моргнул, наблюдая, как внутри фургон снова и снова кувыркается, как будто лошади, управляющие им, скачут галопом. Маленькая масляная лампа свисала с небольшой деревянной балки, разделявшей пополам вход в крышу, и слегка покачивалась.
   - "ЧТО ТЫ ТАКОЕ?! ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ ОТ МЕНЯ!?!?"
   он услышал голос из-за головы, кричащий как бы издалека, приглушенное эхо.
   Вагон внезапно остановился:
   - "Мы можем сделать это здесь!"
   раздался голос снаружи.
   -- Джоффри, Джоффри, послушай меня, -- сказал Шах, подходя с левой стороны и фокусируясь.
   -- Нам нужно ампутировать твою правую руку прямо сейчас, иначе начнется гниль... Нам нужно сделать это сейчас, иначе ты умрешь... ты понял Джоффри? Джоффри?!
   он казался обезумевшим, когда другой солдат появился в его суженном поле зрения, держа в руках короткую пилу и выглядя потрясенным.
   Если я скажу "нет"... боль скоро пройдет... Если я брошу их... все будет кончено...
   Джоффри видел свою комнату в Красном Замке, манящую. Тихое, теплое царство, где он мог бы быть избалованным принцем, паршивцем, который командует слугами.
   Царство, где он мог бы быть мальчиком.
   Его дрожащий взгляд, казалось, снова сфокусировался на Шахе, острый как бритва. Он изо всех сил пытался говорить, что-то липкое пыталось зажать ему горло.
   Он слабо кашлянул, по-прежнему глядя на Шаха, как заряженная баллиста.
   -- Д-д-д... -- прошептал он, прежде чем снова закашляться.
   Он судорожно вздохнул, его грудь жгла боль, когда она расширялась.
   - "Полковник? Джоффри? -- спросил Шах, наклоняясь ближе, пытаясь его услышать.
   -- Дх..Дхо... -- Джоффри на секунду закрыл глаза, прежде чем закричать.
   - "СДЕЛАЙ ЭТО!!!..."
   Он слабо проревел, его голос был сдавленным и искаженным для ушей.
   Шах посмотрел на солдата с пилой и кивнул. Солдат опустил пилу и присел рядом с ним, но Джоффри быстро потерял его из виду, когда вошел в неизвестную полутень, которая раньше освещалась его правым глазом.
   Джоффри часто дышал, его искалеченная правая рука покалывала в мучительном предвкушении.
   -- Полковник, -- сказал Шах, снова приседая, держа в руках обрывок веревки.
   - "Будьте храбры, сэр... будьте храбры ради маленького пламени... Будьте храбры ради живых..." -- сказал он, схватив другую руку, когда веревка приблизилась ко рту.
   Джоффри открыл рот и со всей оставшейся силой перекусил веревку, когда другой солдат схватил его за ноги.
   - "Они -- хозяева своей судьбы", -- процитировал Шах, чувствуя, как мучительная агония охватила его правую руку.
   - "МммММММММММФХХХХ!!!"
   Джоффри закричал. Он был смутно слышен, приглушенный веревкой.
   - "Они наблюдают за звездами", -- сказал Шах, когда боль, казалось, каким-то образом увеличилась, белая, всеохватывающая мантия агонии распространилась по всему его телу, как будто все его нервы воспламенились одновременно. Его дико трясло, его мускулы кричали, когда они пытались двигаться в любом направлении...
   "ММММММММММППППППФХХХХХ!!!!!!" он закричал.
   Джоффри сосредоточился на лице Шаха, когда остальная часть фургона, казалось, погрузилась во тьму, пустоту, поглотившую все остальное.
   Он мог слышать, как голос Шаха постепенно теряет громкость, растворяясь в ничто вместе с остальным его зрением.
   - "Это те, кто стоит на страже..." -- услышал он, отдалённо эхом отдалённое, словно из глубочайшей пещеры...
   -.PD.-
   - "ЧТО ТЫ ТАКОЕ?!"
   он услышал отдаленный, растрепанный голос, кричащий.
   -- Хозяева своей судьбы... -- услышал он другой голос, безмятежный и решительный.
   - "Каждой великой красоте нужен наблюдатель, кто-то, кто смотрел бы и сидел в благоговении, кто-то, кто придавал бы ей смысл..." -- услышал он другой голос, искаженый и мудрый.
   - "Понимание глубоко внутри тебя... ты такой, какой ты есть..." -- услышал он другой, теплый и заботливый.
   - "УУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУ!!!!!!!!" -- взревел другой голос, торжествующий и торжествующий, торжествующий и решительный, когда дул холодный ветер и мир манил его за собой.
   Глаз Джоффри открылся. Он чувствовал движение фургона, сопровождаемое смутным фоном далекой песчаной бури, легким шелестом ветра и песка, которые постоянно швыряли дерево вокруг него.
   Он увидел Шаха, сидящего рядом с ним, пока фургон лениво двигался, сидящего рядом с раненым солдатом из 22-го полка.
   Значит, мы присоединились к остальной части экспедиции... вяло подумал он. У него было что-то очень важное, что он собирался сказать Шаху...
   Что это было..?
   -- Шах... -- прохрипел он.
   -- Джоффри, -- сказал его капитан, отрываясь от легкой дремоты, глядя на него.
   Что это было?
   -- Шах... Мое знамя... -- с усилием произнес он.
   - "Мы сделали новый несколько ночей назад, теперь у него три солнца вместо двух", -- сказал Шах, пытаясь успокоить его, когда он присел на корточки и проверил свои бинты.
   -- Н... Нхо... сигил... серебряный лев стоит... на горе... -- пробормотал он.
   - "Вы выбрали свою печать?" -- спросил его Шах с легкой улыбкой, улыбкой, которая сменилась тревогой, когда он увидел что-то на груди Джоффри.
   - "Серебряный лев... он смотрит вверх", -- пробормотал Джоффри, когда Шах подозвал другого солдата, и они что-то сделали с его грудью.
   - "Шах..!"
   он изо всех сил пытался говорить, когда схватил его левой рукой, единственной, которую он мог чувствовать прямо сейчас.
   Его капитан остановился, когда другой солдат и писарь продолжили работать над ним, их шепот и приказы становились все более неистовыми с каждой секундой.
   - "Оно смотрит вверх! До... огромного... огромного поля звезд... Шах... -- прошептал Джоффри, чувствуя себя так холодно, что едва мог говорить.
   - "Серебряный лев на вершине горы, смотрящий на огромное поле звезд, я понимаю Джоффри, я понимаю", -- сказал Шах, крепко сжимая руку Джоффри.
   -- Каждой... великой... красоте... нужен... наблюдатель... -- прошептал Джоффри, чувствуя, как выскальзывает из фургона и медленно всплывает, а его глаза тяжелеют.
   -.PD.-
   Он проснулся от дикого воя песчаной бури, вихря ярости и отчаяния, который, казалось, охватил все вокруг него. Джоффри был закутан в одеяла посреди песка и изо всех сил пытался сосредоточиться на смутном пятне перед собой.
   Форма повозки, на которой он ехал, медленно приняла форму, но она каким-то образом наклонилась. Джоффри понял, что оси сломались, и увидел, как несколько солдат перетаскивают ящики и припасы из одного ящика в другой.
   Он попытался встать, но рука на его плече остановила его.
   - "Не волнуйтесь, сэр, через мгновение они придут и заберут вас", -- сказал Трирей, который присел рядом с ним, тщетно пытаясь защитить его от бури.
   -- Помогите... помогите мне подняться... -- сказал ему Джоффри, борясь с одеялами. Его солдаты нуждались в нем.
   - "Все в порядке, сэр, они придут с..."
   - "Помогите мне подняться, Трирей", -- скомандовал он, безмятежно глядя на него, когда странный покой, казалось, окутывал его, как мантия.
   Солдат инстинктивно повиновался, помогая Джоффри выбраться из одеял и поддерживая его, когда он встал.
   - "Иди, помоги им", -- скомандовал он, возвращаясь по следу солдат, движимый какой-то непостижимой силой, уверенностью, которая заставляла его идти.
   - "Я никого не оставлю", -- думал он, карабкаясь сквозь бурю, смутно даже чувствуя песок, когда он ударялся об него. На нем были обрывки доспехов и тяжелый шарф, который волочился за ним вместе со старым, потрепанным серым плащом.
   Он видел шеренги легионеров, ковыляющих сквозь бурю, прижавшихся друг к другу, пытающихся прорваться сквозь яростные порывы ветра, которые напали на них без предупреждения, отбиваясь от холода и песка, которые, казалось, ударяли с неестественной силой. Джоффри чувствовал, как глубоко внутри него загорается какая-то неописуемая воля, когда он смотрел на них.
   Их позы выпрямились, когда они увидели его, некоторые покачали головами и снова посмотрели на него, когда Джоффри добрался до них.
   - "ПРОДОЛЖАЙТЕ ДВИЖАТЬСЯ! НАШИ БРАТЬЯ НУЖДАЮТСЯ В ВАС В ФОРТАХ!!!" -- проревел он, пытаясь сфокусировать на них взгляд и каким-то образом преуспев в этом.
   - "СЭР!"
   некоторые орали в ответ, в то время как другие просто отдавали честь, по какой-то причине открыв пасть. Они возобновили борьбу с песком и ветром с новой силой, пока Джоффри маршировал мимо них, непрестанно осматривая окрестности.
   Джоффри внезапно заметил на земле одинокого легионера. Он находился в позе эмбриона, слегка покачиваясь под порывами ветра.
   - "ДАВАЙ СОЛДАТ!"
   Джоффри взревел, схватив его за руку, заставив встать. У мужчины был слегка безумный взгляд, когда он смотрел на Джоффри, испуганный и напуганный... хотя его взгляд быстро сменился ошеломлением, когда он посмотрел на него.
   -- Я-я-я-я-я не могу, сэр! П-пожалуйста, оставьте м-меня здесь! -- умолял он, дрожа от порывов ветра и серого песка, падавшего ему на лицо.
   Джоффри думал, что он был так же напуган, как Трилуч под неестественным штормом, но будь песок или снег, боги или магия, Белые Ходоки или Демоны Ночи, он знал одно.
   Он не собирался оставлять своего брата наедине с серым миром.
   - "ПРОДОЛЖАЙ ДВИГАТЬСЯ!!"
   Джоффри закричал, выпрямившись, словно буря была всего лишь приятным бризом:
   -"Это д-д-д-демон-м сотворенный песок!!! К-к-как, сэр?! -- спросил разведчик, готовый расплакаться, когда сила ветра угрожала столкнуть его обратно.
   - "ОДИН ШАГ ЗА РАЗ, СОЛДАТ!!!"
   Джоффри взревел, катясь вперед сквозь песчаную бурю, шагая уверенно и не отпуская руки легионера.
   - "СЛЕДУЙТЕ ЗА ЧЕЛОВЕКОМ ВПЕРЕДИ! ШАГ ЗА ШАГОМ!!!" -- заорал он, толкнув его вперед, буквально не в силах оставить человека позади себя.
   "С-с-с-сэр! ДА СЭР!" -- крикнул он в ответ, его глаза решительно заблестели, когда он еще секунду смотрел на своего командира.
   Джоффри не замечал этого, продолжая идти назад, маршируя, а песок продолжал стучать по открытым частям его лица.
   Он заметил большой фургон, который, казалось, заглох, несмотря на то, что его толкали более десяти солдат. Джоффри узнал его почти сразу... это был госпитальный вагон экспедиции.
   - "Солнечный лучик! В чем проблема!" -- спросил Джоффри, подъехав к задней части группы мужчин, задняя часть фургона почти ничего не защищала, а песок засыпал его лицо.
   Солнечный Луч принял его спокойно, его отчаяние заглушило любое удивление, которое у него могло быть.
   - "Он застрял, полковник! Что бы мы ни делали, он даже не качается! А люди внутри едва дышат... Если мы их вытащим, они умрут за считанные минуты!" -- крикнул в ответ Солнечный Луч.
   - "Мы их не оставим!"
   Джоффри закричал, врезавшись мужчинам в спину:
   - "Легионеры!!! Толкать!!!" -- взревел он, изо всех сил пытаясь сдвинуть людей и мертвый груз перед собой.
   "Иииааааааааааааааааааааа!"
   заревели мужчины, толкая в силу.
   Шторм, казалось, смеялся над их усилиями, поскольку фургон даже не двигался, порывы ветра меняли направление и врезались в них сбоку.
   Джоффри оттолкнул мужчин в сторону и направился прямо к задней части фургона, пытаясь ухватиться за задний поручень. Он просчитался и ударился об него головой, когда его правая рука не удержалась.
   Джоффри наклонил голову вправо, насколько могла дотянуться шея, чтобы видеть свою руку здоровым глазом.
   Большая часть его правого предплечья отсутствовала, оставив культю, которая начиналась прямо перед локтем.
   Он поднялся, ему помогли солдаты вокруг него. За ними никого не было, смятение, вызванное бурей, казалось, оставило их последними в караване... За солнечным лучом сзади остался только серый песок.
   - "Наши братья зависят от нас!!! И здесь и дома!!! Толкай своих братьев!" -- проревел он, повернувшись, и толкнул изо всех сил, используя левое плечо.
   - "Иэээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээээррррррр", -- закричали мужчины, врезавшись в тележку и Джоффри, тележка почти не двигалась. Джоффри видел дорожки слюны, свисающие изо рта, когда он толкался, чувствуя, как горят его мышцы, а голова краснеет все больше и больше.
   Все книги вывалились на землю, но Джоффри почувствовал, как его улыбка приобрела смутно-маниакальный оттенок, несмотря на то, что он был весь в поту и устал.
   - "Я готов", -- сказал он Псу, чувствуя это глубоко внутри себя.
   Он вспомнил резные фигурки в коридоре, изображающие огромную армию, раскинувшуюся по всему туннелю, по всему.
   - "ТОЛКАТЬ!!!" -- проревел он, думая о своих братьях, о Джине в Серой башне, о Валионе в Форте Рассвета.
   - "mmmhhhaaAAAAAAAAAAAARRRRRRRrrr" -- заревели люди позади него.
   Он вспомнил Белого Ходока, неутомимого, когда он убивал его людей, неутомимого, когда он стремился поглотить все.
   - "PUUUUUUUUSH!",
   Джоффри взревел, боль в руке и спине постепенно усиливалась. Он думал обо всех своих друзьях, людях, которых он полюбил и лелеял, людях, указавших ему путь.
   - мммММХААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА!" -- взревели мужчины, толкая телегу, не шевелясь.
   - "Ты не можешь убежать от судьбы, молодой солдат... никто не может", -- эхом отдались в его голове последние слова Вархама, произнесенные так, как будто они были единственной уверенностью в этом мире.
   Сильный порыв ветра снова обрушился на них, сорвав шарф Джоффри. Он чувствовал, как кожа на его затылке сдирается, а лицо горит, шквал зерен почти сдирает с него кожу живьем, рев бури заглушает все остальное.
   Он подумал о смехе Тириона, никогда не опоздавшего с шуткой или улыбкой. О Сандоре и кривом поведении, которое он скрывал под наполовину обгоревшей маской. Он думал об архимейстере Перестане и его мечтах о меди, об архимейстере Бенедикте, когда он создавал артефакты в своем разуме, об архимейстере Ваэллине, когда он показывал ему звезды... Он думал о бесстрашном Накаро на борту "Восточных ветров", о простом товариществе Балео и выходках Воко. Он подумал о застенчивом Джоне и его задумчивом молчании, которое сменилось глубокими мыслями. Он вспомнил Арта и остальных членов экипажа "Иб-Вогана", выносливых матросов и лучших друзей... Он вспомнил Томмена и его глупую кошку, Мирцеллу с ее добрыми глазами. Он помнил свою мать помимо всех интриг и ярости, ее заботливую улыбку и ее яростную любовь.
   Он подумал о прекрасной Сансе, о том отстраненном взгляде, который у нее иногда был, когда она думала, что никто не смотрит. Он подумал о Неде, об отце, которого у него никогда не было, об отце, который подобрал его останки и снова сделал их целыми.
   - "ПУУУУШ ЗА РАСВЕТ!!!!" -- проревел он, забыв обо всем остальном. Его сомнения, его прошлое, его ошибки, все это постепенно перестало иметь смысл в его уме на тот момент... он боролся с ветрами и судьбой, когда толкал.
   - "МММММММАААААААААААААAAAAARRRRRRRRRRR!" мужчины ревут, бросая вызов песчаной буре, судьбе, тележка продвинулась всего на сантиметр вперед.
   Джоффри сделал глубокий вдох, сплюнув глоток крови, прежде чем набрать как можно больше воздуха. Его грудь горела от боли, и он чувствовал, как сквозь бинты течет кровь.
   Он вспомнил суету Королевской Гавани и спокойные учения Староместа. Он думал о тихом Винтерфелле и безмятежном Браавосе, о таинственном Иббене и свирепом Волантисе.
   Он думал обо всех людях в мире, которые стояли на краю судьбы, худшей, чем смерть. Мейстеры и мудрецы, маги и рыцари, торговцы и земледельцы.
   Визг бури, казалось, усилился, когда Джоффри сделал полшага назад.
   Отцы, матери, сыновья, дочери.
   Всех, кого он когда-либо встречал, всех, кого когда-либо ненавидел, всех, кого когда-либо любил.
   Маленькие языки пламени, населяющие простор...
   - "НАЖМИТЕ ДЛЯ ЖИВЫЫЫЫХ!!!!!" -- взревел он, когда его разум был лишен всего, кроме желания двигаться вперед.
   - "МммМММММММММАААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААAAAAAAAAAAAAAAAAAARRRRRRRRRRRRRRRRRRRRRRRRRRRRRRRR -- загремели люди вместе с ним, врезавшись в фургон, отталкиваясь всем своим существом, хором неповиновения, который, казалось, заглушал саму бурю, ревом надежды и решимости.
   Открытое обещание, клятва, данная только им самим. Стать хозяевами своей судьбы, наблюдать за звездами вверху и землей внизу, стать теми, кто стоял на страже.
   Больничный фургон двигался, движимый мечтами и воспоминаниями.
   Движимый обещанием человека.

Глава 25: Вместе.

   -- Мы не успеем, -- сказал Сабу, отпивая из маленькой чашки, стараясь не пролить драгоценную воду.
   - "Мы не сдадимся", -- сказал Джоффри, словно это был закон природы, и его бледно-зеленые глаза были тверды как камень.
   Он попытался схватить свою чашку, но вместо этого его культя просто задела ею маленький ящик. Он упал на бок, расплескавшись.
   - "твою мать",
   выругался Джоффри, пытаясь встать, чтобы схватить чашку, скривившись, когда боль в груди усилилась.
   - "Все в порядке, все в порядке..." -- сказал Шах, вставая из своего собственного, меньшего ящика, и поднимая пролитую чашку.
   - "Опять..."
   Джоффри прицелился, падая обратно, сморщившись, глядя на свой правый обрубок.
   -- Знаешь, и то, и другое не исключают друг друга... -- сказал Шах, схватив чашку и попытавшись наполнить ее, но Джоффри остановил его.
   -- Не надо, я свою долю пролил... оставьте для мужиков, -- сказал он, продолжая смотреть на свой обрубок, как будто что-то в нем смущало его.
   -- Джоффри, ты...
   - "Капитан"
   Джоффри прервал его, оторвав глаза от обрубка, чтобы посмотреть прямо на него.
   -- ...Да, сэр, -- сказал Шах, оставив чайник и пустую чашку на ящике.
   Все выжившие офицеры Экспедиции сидели вокруг ящика, так как маленькие столы и стулья, которыми они пользовались раньше, давно превратились в дрова.
   Джоффри слышал, как завывания снаружи стали громче, палатка сотрясалась от порывов ветра.
   -- Это проклятая песчаная буря, да? -- спросил он устало.
   Капитан Биджу неохотно кивнул.
   -- Это полковник, а солдаты и... офицеры, -- сказал он, неопределенно стараясь не смотреть Джоффри в глаза, -- прилагали сверхчеловеческие усилия, и расстояние, которое мы преодолели, действительно было огромным для эта погода... этот нескончаемый шторм слишком сильно нас замедляет"
   Шах кивнул, оставив свою чашку на ящике:
   - "У нас просто нет припасов, чтобы продолжать работать такими темпами. Если шторм не утихнет в ближайшее время, мы никогда не вернемся в Грейтауэр, -- сказал он.
   Джоффри рассеял миазмы поражения, когда его кулак врезался в ящик.
   - "Должно быть что-то, что мы можем сделать... нам нужно передать новости в Форт Рассвета, чего бы это ни стоило... ты понимаешь?!" -- сказал он, встав и яростно зашагав. - "Чего бы это ни стоило! Мы должны остановить легионы проклятых и их повелителей до того, как они ворвутся в Пять крепостей. Если они прорвутся... они поглотят весь северо-восток империи, прежде чем удастся собрать достаточно большую армию... и к тому времени будет слишком поздно! Все эти трупы... Джоффри снова присмотрелся, остановился и приложил руку ко лбу.
   Почему? Будь прокляты боги, мир и без того был испорчен... без... этого...
   Джос внезапно встал, его лицо побледнело, когда он посмотрел на Джоффри.
   - "Есть кое-что, что я могу сделать..." -- сказал он.
   Джоффри посмотрел на Джоса, напряженно размышляя.
   Бороться с магией магией... это лучше, чем ничего... - подумал он, хватаясь за соломинку.
   -- Полагаю, какой-то ритуал... Как скоро это можно будет сделать? -- спросил он.
   - "Я могу приготовить его за ночь... завтра к рассвету", -- сказал он, прежде чем сделать глубокий вдох.
   - "Хорошо, делайте это",
   сказал Джоффри, глядя на остальных мужчин.
   - "Если у кого-то еще нет плана получше?.." -- спросил он, надеясь.
   Тишина была оглушительной, нарушаемой только хлопаньем песка и ветром по палатке.
   - "Очень хорошо, я хочу, чтобы люди были готовы к рассвету. Без песчаной бури на пути мы можем более чем утроить нашу скорость продвижения, убедитесь, что солдаты знают, что я лично подтолкну вперед любого, кто отстанет назад, -- приказал он, и офицеры поняли, что он имел в виду именно это.
   Мы должны принести новости... любой ценой...
   -.PD.-
   Песчаная буря все еще была в самом разгаре, когда Джоффри прошел сквозь собравшихся мужчин, разговаривая с Солнечным лучом и несколькими болезненно молодыми капитанами, которых он недавно повысил, чтобы убедиться, что с людьми все в порядке. Единственная палатка, которая все еще стояла, была Джоса, она была окружена несколькими выжившими Глиммерами и Квотер-Мун, сидящими на песке. Они, казалось, не обращали внимания на песчаную бурю вокруг них, неподвижные, как статуи, когда медитировали.
   Или сконцентрировались на ритуале...
   Хотя это было странно, Джос сказал ему, что оно будет готово к рассвету... так как солнце выглянуло из-за горизонта более часа назад.
   Он остановился перед входом в палатку, не зная, не будет ли опасно входить сейчас. У входа в палатку стоял одинокий Глиммер, державший на страже короткий меч в ножнах.
   - "три солнца", -- сказал он, предпочитая использовать традиционный титул Джоффри, а не его измененный аналог.
   -- Глиммер, -- ответил Джоффри, медленно идя к откидной створке, ожидая предупреждения солдата.
   Однако никто не пришел, и Джоффри вошел внутрь.
   Он не знал, чего ожидать, возможно, щупальцев тьмы, закручивающихся странными узорами, или ослепительных узоров радужных лучей, как в некоторых легендах, которыми когда-то владели Дети Леса.
   Вместо этого он обнаружил Джоса, стоящего на коленях на земле спиной к входу, его мантии закрывали только ноги. Джоффри продолжал идти медленно, на всякий случай держась подальше.
   Он смотрел на серебряный кинжал в руке, выражение его лица было смесью разочарования и печали. Его грудь была испещрена крошечными порезами и полдюжиной более крупных уколов вокруг сердца.
   Джос оторвался от кинжала, когда услышал его, и грустно улыбнулся.
   -- Это... сложнее, чем я думал... Я пытался все утро, но каждый раз, когда я приближался, я... -- он покачал головой, глядя на свой кинжал.
   -- Джос, какого хрена ты творишь?!
   Джоффри взревел, бросился и выхватил кинжал из его не сопротивляющихся рук.
   Его Нефритовый капитан глубоко вздохнул, глядя на него:
   - "Любой ценой... это то, что ты сказал, помнишь?"
   он сказал. Джоффри ахнул, с отвращением глядя на кинжал в руке.
   - "И что?! Ты собирался убить себя?! Отличный план, Джос! Какой охренеть отличный план!!! -- закричал Джоффри, покачав головой и расхаживая, как лев в клетке.
   -- Ты тоже был прав. Угроза, которая пирует на трупе, который когда-то был Потусторонним, больше, чем любая другая угроза, с которой когда-либо сталкивались Пять Фортов в письменной истории... они должны быть готовы, любой ценой... помнишь?
   сказал он.
   - "забудь! Я не позволю тебе убить себя! Мы найдем другой способ, -- ??сказал Джоффри, покачав головой.
   -- Другого нет, и ты это знаешь. Каждое поселение, с которым мы сталкивались, было уже разграблено или лежало в руинах, и мы не видели ни одного каравана за два месяца... другого пути нет, полковник, -- сказал он, используя свое звание, чтобы напомнить ему об ответственности.
   -- Джос... пожалуйста... пожалуйста, не надо, -- сказал Джоффри, почти умоляя, когда разум заставил его согласиться.
   - "Магия всегда имеет цену, так или иначе. Подумай о своих людях, полковник, подумай о Шахе, Ху, Сабу и всех остальных, подумай обо всех людях, находящихся под твоей ответственностью... все они умрут в течение недели. Ты знаешь это... -- сказал Джос, глубоко вздохнув, сосредоточившись, прежде чем снять большой серебряный медальон с исписанными тайными рунами и оставить его рядом с собой.
   - "Отдай это Высокой Луне Вензи в Форте Рассвета... скажи ему, что я не дрогнул", -- сказал он.
   -- Хотя один я не справлюсь... Я понял, что сегодня... у меня нет силы воли... -- сказал он с грустной улыбкой, оставляя медальон и глядя на кинжал в руке Джоффри.
   Джоффри уставился на медальон, прежде чем покачать головой. Он подошел прямо к нему и встал на колени перед ним.
   - "Я сделаю это... Я буду жертвой", -- сказал он, и его окутала спокойная уверенность.
   Спокойная уверенность, которая вскоре была разрушена веселым смехом Джоса.
   - "О, Джоффри... пусть ты никогда не изменишься", -- сказал он с задумчивой улыбкой, прежде чем покачать головой.
   - "Однако это не сработает, это должен быть я", -- сказал он, схватил Джоффри за руку и приставил кинжал, все еще крепко сжатый в руке Джоффри, прямо к его сердцу.
   - "Однако я не могу сделать это сам... как бы я ни старался... вы должны будете выполнить свой долг в качестве моего командира..." -- сказал он.
   Джоффри посмотрел на кинжал в своей руке и понял, что тот снова дрожит.
   - "Все... все оставляют меня в покое, Джос... сначала Хан, потом Ксон-Ми... потом Генерал... И я мог бы с таким же успехом убить Яхама... всех мужчин... Джехи, Чжей, Донг... имена за именами... Боже, пожалуйста... Джос... пожалуйста... не ты тоже, -- умолял Джоффри, пока кинжал продолжал трястись.
   Джос, однако, был невозмутим, глядя ему прямо в глаза, когда он схватил Джоффри за оба плеча, напрягая себя.
   - "Я прожил свою жизнь так, как хотел, и мне не стыдно закончить ее вот так... сделай это для людей, Джоффри... сделай это для своих людей", -- сказал Джос, даже умоляя.
   Джоффри продолжал пристально смотреть на кинжал, который продолжал трястись, его глаза были парализованы.
   -- Джоффри... сделай это для меня... сделай это для друга... -- прошептал Джос.
   друга.
   Джоффри посмотрел в глаза Джоса, безмятежный и умиротворенный.
   Его руки перестали трястись.
   друг...
   Он вонзил кинжал в сердце Джоса с неожиданной силой, вывернув его и перерезав несколько вен и артерий одним быстрым, мгновенным движением.
   Джос хмыкнул от внезапной боли, но его благодарные глаза уже были наполовину закрыты, когда Джоффри осторожно придержал его культей за спину, позволив ему тихо упасть на землю, когда руки Нефритового Солнца перестали сжимать его плечо, обмякнув по бокам.
   Дыхание Джоффри стало прерывистым против его воли, он втягивал воздух наугад, когда у него защипало глаза. Легкий ветерок, казалось, на какое-то время окружил их обоих, прежде чем рассеяться.
   Я должен быть сильным... я не могу сломаться... не здесь...
   Джоффри с силой закрыл глаза, глубоко вздохнул и успокоился, не давая упасть ни одной капле.
   Он полностью закрыл глаза Джоса, прежде чем взять медальон и медленно выйти из палатки. Снаружи песчаная буря, казалось, совсем рассеялась, оставив лишь серое пространство.
   -- Рассвет, -- сказал один из Глиммеров, глядя на Джоффри одновременно и с грустью, и с благодарностью.
   - "Рассвет", -- хором повторили остальные Глиммеры.
   Джоффри посмотрел на медальон на своей руке, прежде чем медленно поднять его к груди и отсалютовать в ответ, ударив левым кулаком по груди, не имея сил ответить в ответ.
   -.PD.-
   Экспедиция была далеко-далеко от того, чем она была. У мужчин не было сил даже поаплодировать, когда они маршировали под приподнятой решеткой сторожки Грейтауэр. Вернулось менее трети, немногим меньше четырехсот человек.
   Джоффри ехал во главе колонны, осторожно слезая с лошади. Он все еще был немного не знаком с основами верховой езды одной рукой, но его предыдущее обучение стрельбе из конного лука очень помогло с этой задачей.
   -- Во имя богов... ты -- зрелище для воспаленных глаз... -- пробормотал Джоффри про себя, глядя на башню. Солнечный Луч, стоявший у ворот, торопливо бежал к нему с видом человека, взиравшего на спасение.
   - "...Майор Джоффри?! Слава Деве Света!!! Мы думали, что ты... -- он остановился, увидев лишнее солнце на груди Джоффри. Затем он воспользовался моментом, чтобы по-настоящему взглянуть на него и на остальную часть экспедиции.
   -- Полковник... -- пробормотал он, отдавая честь, пытаясь привести мысли в порядок.
   - "Солнечный луч",
   Джоффри отсалютовал в ответ.
   - "Люди голодают и хотят пить, пожалуйста, примите соответствующие меры", -- сказал он, глядя на своих утомленных людей.
   - "Конечно, полковник... но... где генерал Ю?" -- спросил он, потрясенный.
   Джоффри глубоко вздохнул, оглядываясь на "Солнечный луч".
   -- "Ночной ястреб" пал в бою... -- сказал он, прежде чем быстро продолжить, решив выполнить последний приказ "Четверосолнца".
   - "Полковник, теперь генерал Джин возглавляет Разведчиков Рассвета..." -- сказал он, прежде чем покачать головой. -- Где он, кстати? -- спросил Джоффри, оглядываясь вокруг, озадаченный тем, что его старый друг и наставник еще не вышел во двор.
   Болезненное вздрагивание Солнечного Луча и его оглушающее молчание могли с тем же успехом быть темным заклинанием, поскольку Джоффри чувствовал, как его маленькая, зарождающаяся надежда была раздавлена, как боевой молот Роберта в гальку.
   -.PD.-
   - "Джоффри..! Ты выглядишь как дерьмо... -- Джин усмехнулся, когда Джоффри опустился на колени у его кровати, схватив Джина за руку и сглотнув.
   -- Ты тоже, Джин... ты тоже... -- сказал Джоффри с хриплой полуулыбкой, медленно опуская взгляд. Тяжелое одеяло не могло скрыть тот факт, что ниже талии Джину нечего было прикрывать.
   -- Я вижу, ты встретил и... нежное милосердие пилы... а, старый друг? -- сказал Джоффри с легким смешком, быстро моргая.
   -- Можно сказать и так... -- сказал Джин, прежде чем немного закашляться, откидывая голову на подушку и все еще сжимая руку Джоффри. -- Я осматривал ремонтные бригады внутренней стены, когда вся гребаная секция рухнула... Я до сих пор не могу в это поверить... -- сказал Джин, медленно покачав головой, -- Пятнадцать долгих лет в Скаутах... и это был проклятый кирпич, который убил меня... -- сказал он, фыркнув.
   Джоффри снова сглотнул, прежде чем нерешительно фыркнуть, пытаясь улыбнуться, но безуспешно.
   -- Да ладно, Джин... ты заплатил цену, теперь пришло время поправиться... -- сказал ему Джоффри, резкий, гнилостный запах, наполнивший комнату Джина, выдал ложь.
   -- Не остановил инфекцию... проклятые переписчики тела уже некоторое время вводят мне успокоительное, пытаясь замедлить проклятую тварь... ублюдки... -- Джин снова фыркнул, уже с меньшей силой.
   - "Я пригрозил им вечной болью, если они не разбудят меня после возвращения экспедиции", -- сказал он, вызвав смешок в глубине души. -- К счастью, это все еще было во мне... оно все еще было... во мне... -- пробормотал он, когда его взгляд постепенно расфокусировался.
   -- Бо, -- внезапно сказал он, глядя на Писателя Тела в углу. Белые длинные усы целительницы тревожно дернулись. -- Полковник... Вы умрете...
   -- Бо... -- снова прошептал он, прежде чем каким-то образом призвать какую-то внутреннюю силу.
   - "Бо! Еще один... -- скомандовал он. Даже на пороге смерти у Смеющегося Тигра остались когти.
   Писец Тела встал и медленно наполнил чашку темно-коричневой жидкостью. Он сел на край кровати, прежде чем медленно наклонить ее, позволяя Джину пить в своем собственном темпе.
   -- Ааа... на вкус как серый песок... только хуже... -- сказал он, покачав головой, его глаза уже выглядели более настороженными.
   - "Еще один", -- скомандовал он.
   -- Ты не продержишься этой ночи, Джин... -- сказал Бо, смиренно наполняя чашку.
   - "Ночь... неделя... что такое несколько часов между друзьями, а?"
   Джин усмехнулся, прежде чем снова выпить.
   Бо молча отступил, качая головой, унося свои инструменты.
   -- Я буду снаружи, -- сказал он, открывая дверь.
   Джин выглядел ожившим, краска заливала его лицо, когда он смотрел на Джоффри, теперь серьезного.
   - "Насколько плохо?" -- спросил он, приспосабливаясь.
   Джоффри заметил:
   - "Это плохо, Джин... очень плохо..." -- сказал он.
   - "Демоны Ночи... то, что мой народ называл Белыми Ходоками... они идут, и их армия нежити больше, чем легионы вместе взятые... армия, победа за победой растет... Они больше, чем армия. ... они - море смерти и разрушения, Джин... и я боюсь, ничто не сможет их остановить... - прошептал Джоффри, его отчаяние росло, пока он продолжал говорить. Он бормотал почти бессвязно, рассказывая Джину об ужасах, которые он видел, об ужасах, которые пришли за ними всеми.
   -- ...Понятно... -- сказал Джин, глядя в потолок, потратив немного времени на то, чтобы переварить сокрушительное для мира откровение.
   - "Генерал Юй пал?" -- внезапно спросил он, глядя на Джоффри.
   -- Он мертв... -- пробормотал Джоффри, вынимая из-за пояса мешочек, и выругался, когда его культя бесполезно замотала веревки. Он, наконец, открыл его, прежде чем вынуть две вещи.
   Одно из солнц Ночного Ястреба и Рог Разведчика.
   -- Он приказал мне дать тебе это... -- сказал Джоффри. Его рука крепко сжала железное солнце в золотой оправе и нить, на которой висел Рог, когда он медленно двигал его к Джину.
   -- Нет, -- сказал Джин, внезапно подняв руку и остановив руку Джоффри.
   - "Я не могу продолжать выполнять свои обязанности..." -- сказал он, мягко прижимая руку к груди Джоффри.
   -- Джин... -- прошептал Джоффри, чувствуя вес солнца в руке.
   - "Ты потерял больше, чем просто руку и глаз, Джоффри... но ты тоже кое-что приобрел..." -- сказал Джин с легкой улыбкой.
   - "Иногда... иногда мужчины должны стать чем-то большим, чем они сами... чем-то... большим", -- сказал он, глядя в глаза Джоффри.
   -- Джин... -- повторил Джоффри сдавленным голосом. Однако Джин был непреклонен.
   - "Ночь приближается Джоффри... Вы видели это лучше, чем я когда-либо мог, вы понимаете, что должно произойти... Вы понимаете, что нужно сделать..." -- продолжил он, когда Джоффри отрицательно покачал головой.
   - "Маяк света и надежды, непоколебимый столп, отец..."
   Джин замолчал, когда его взгляд, казалось, сосредоточился на друге.
   - "Ты должен стать этим, Джоффри... если наша цивилизация сможет противостоять грядущей буре, о которой ты говоришь... ты должен стать чем-то более великим... ты должен быть тем маяком для наших людей, для наших братьев... отчаяние, этот отец мужчин... ты должен вести... ты должен вести их, Джоффри... -- продолжал Джин, все еще отталкивая кулак Джоффри.
   - "Я не могу продолжать выполнять свои обязанности лидера Разведчиков Рассвета..." -- сказал он.
   -- Джин... -- полушепотом прошептал Джоффри, глядя, как его собственный кулак наконец коснулся нагрудника.
   -- Открой, -- сказал Джин.
   Джоффри почувствовал, будто все его существо состоит из иголок, когда он разжал кулак и посмотрел на ремешок Рога и одинокое железное солнце в золотой оправе.
   - "Генерал Джоффри... Служи разведчикам сквозь рассвет и закат, сквозь свет и тьму", -- продекламировал Джин, и его голос эхом отозвался внутри черепа Джоффри, словно приказ Судьбы.
   Он медленно сжал кулак, глубоко вдохнув.
   Джин улыбнулся, опустив руку обратно:
   - "А теперь... я верю, что у нас еще есть несколько часов до заката... и ты должен мне игру, ублюдок-варвар..." -- сказал он.
   Джоффри сделал еще один глубокий вдох.
   - "Я верю, что ты прав", -- сказал он с легкой улыбкой.
   - "Игральная кость?" -- спросил Джоффри, едва сдерживая жжение в глазу.
   - "Конечно, нет! Проклятый кирпич упал мне на ноги, а не на голову! И слава богам за это... -- воскликнул Джин, откровенно смеясь.
   Джоффри усмехнулся рядом с ним, снова схватив его за руку.
   -- Тогда карты? -- спросил он.
   -- Карты, -- удовлетворенно кивнул Джин.
   Это была одна из лучших партий, в которые они играли, полная как возмутительно искусных ходов, так и досадных ошибок. Джоффри и Джин смеялись над старыми историями и падшими друзьями, а Сивине выпили немало. И когда солнце медленно садилось на запад, игра медленно подошла к концу, и Джоффри недоверчиво фыркнул.
   - "Я не могу поверить, что ты снова выиграл, Джин... никто не может быть таким опытным..." -- размышлял он, в шоке глядя на свои карты.
   -- Джин? -- спросил он, оглядываясь назад.
   Смеющийся Тигр щеголял насмешливой, довольной полуулыбкой, его глаза были полуприкрыты и неподвижны. В его безвольной руке было всего несколько карт, остальные выскользнули. Однако у него было больше карт, чем следовало бы, и многие из них, казалось, были сосредоточены вокруг его левого рукава.
   Джоффри несколько раз моргнул, увидев карты, уголки его рта приподнялись в удовольствии против его воли.
   -- Ты ублюдочный мошенник... -- сказал он, покачав головой, не в силах сдержать сдавленный смешок, вырвавшийся из его горла.
   Он сделал глубокий, прерывистый вдох, глядя в окно, ошеломленный последними лучами заходящего солнца. Он быстро моргнул, прежде чем закрыть глаза и снова вдохнуть.
   Солнце почти село, когда Джоффри положил руку на плечо Джина.
   - "Сквозь Рассвет и Закат, Джин... Сквозь Свет и Тьму..." - пообещал он ему, крепко сжав его, и солнце полностью скрылось, уступив место темной звездной ночи.
   -.PD.-
   ...и я лично возглавлю контингент Форта Рассвета. Те немногие осколки обсидиана, которые нам удалось найти, превращаются в наконечники стрел, пока вы читаете это, потому что, если враг так силен, как вы видели, дальний бой может быть единственным способом уничтожить его. Остальные командиры форта согласны с вашей оценкой, учитывая характеристики Реанимированного, наша глубокая оборона будет бесполезна против такого врага. Лучшие из легионов соберутся в Полуденном форте и встретятся с врагом в открытом бою, как я говорил ранее, где мы воспользуемся нашей мобильностью и превосходящей мощью в своих интересах и сокрушим их.
   Вы и жертва ваших людей не должны быть забыты, генерал Джоффри, и я с нетерпением жду личной встречи с вами, как только все это закончится.
   Тем не менее мы устоим.
   Подписано,
   Генерал Фей-Пи, Зеленый Слон, Командир Рассвета.
   Джоффри прицелился, еще раз прочитав письмо, и справа от него тут же вырвались протестующие звуки.
   - "Он готов?" -- спросил он, наклонив голову вправо, чтобы видеть, что происходит.
   -- Не совсем генерал, хотя и пошло бы быстрее, если бы ты не двигался так много, -- проворчал старый оружейник, продолжая возиться с металлической деталью и сбруей, тряся культю Джоффри и причиняя ей ужасный зуд.
   - "Вы можете продолжать читать это снова и снова, приказы там не изменятся", -- сказал Сабу, когда здоровенный мужчина сделал глоток воды из своей фляги. Он, Джоффри и еще несколько офицеров находились в кузнице Грейтауэра, в основном коротая время и уставшие от безумной гонки по Запределью.
   - "Я не могу поверить, что они оставляют нас здесь... Они собирают мощь Пяти Крепостей, чтобы уничтожить Демона на открытом воздухе и покончить с этим раз и навсегда... и они оставляют нас здесь..."
   Джоффри сплюнул, покачав головой.
   - "Справедливости ради, почти все подразделения здесь ополовинены или даже хуже, и это не считая Остатков Экспедиции..." -- сказал Ху, пожав плечами.
   Разведчикам, оставшимся в гарнизоне Грейтауэра и окружающих аванпостах, пришлось не намного лучше, чем экспедиции. После ухода экспедиции рейды отрядов умертвий только участились, хотя их атаки почти полностью прекратились вскоре после прибытия Джоффри и остальных выживших.
   Было очевидно, что Белые Ходоки концентрируют свои силы, казалось, они знали, что Легионы готовы встретиться с ними в открытом бою... и они были готовы подчиниться.
   -- Я знаю... -- пробормотал Джоффри, когда зуд на его культе стал почти невыносимым, -- Просто... после того ада, через который мы прошли... не видеть лица этих ублюдков, когда Легионы разбивают их... -- он покачал головой.
   - "Не важно, мы сделали свою часть... Легионы теперь знают, как с ними бороться", -- сказал Джоффри с надеждой.
   -- И готово, несмотря на постоянное движение... хотя теперь тебе придется использовать силу своего торса еще больше... -- сказал пожилой Солнечный Луч, вставая, без капли уважения и ничуть не испугавшись нового звания Джоффри. Освежающее отношение после наблюдения за тем, как все больше зеленых рекрутов прекращают свои дела и с благоговением смотрят каждый раз, когда он проходит мимо.
   Шах и остальные распространяют слишком много слухов...
   -- Подержи это для меня, -- сказал он, вручая Сабу письмо и глядя на свой протез. Это был короткий стальной стержень, который соединялся с тем, что осталось от его предплечья, что делало его новую "руку" чуть длиннее, чем раньше. Однако вместо руки он заканчивался навершием булавы с ужасно острыми краями.
   Он неловко пошевелил ею, сделав несколько пробных взмахов. Это было неудобно и немного тяжело, но возможность использовать обе руки в бою того стоила. Джоффри предпочел бы клинок, но булава просто эффективнее разбивала черепа умертвий. У него не было той ловкости, к которой он привык обращаться с саблей, но он мог взмахнуть этой штукой в ??любом направлении, и один из фланцев все равно попадал в цель, если тот не уклонялся от нее.
   -- Майор Ям заплакал бы, если бы увидел, что ты знаешь... -- сказал Сабу с легкой ухмылкой, глядя на неуклюжие замахи Джоффри.
   - "Твой стиль развивается совсем не так, как обычно..." -- размышлял Яхам, помогая Джоффри подняться, ледяное лезвие все еще пронзало его грудь.
   Джоффри остановился на полпути, прежде чем резко покачать головой.
   -- Он заплакал бы еще сильнее, если бы увидел, что мы с Сабу будем делать сегодня днем... -- сказал Джоффри, фыркнув, пытаясь поскорее оставить внезапный образ позади.
   - "Что?" -- внезапно спросил Сабу.
   -- Помогая мне тренироваться в бою на саблях левой рукой, конечно, -- бойко ответил Джоффри.
   -- Боги... мы будем этим заниматься весь день, -- пробормотал Сабу между раздражением и весельем, вставая.
   - "Всю неделю, скорее", сказал Ху, подняв брови.
   - "Не то, чтобы у нас было много других дел. Разведчики, по крайней мере, могут патрулировать обычные маршруты, выжившим в экспедиции, которые не были разведчиками, высшее командование приказало оставаться здесь и восстанавливать силы... немного развлечений должно сделать их жизнь немного менее несчастной, -- сказал Джоффри, схватив свою саблю левой рукой.
   - "Хорошо, -- сказал он, быстро повозившись с ним и уронив его на землю, -- это может занять некоторое время..."
   - "О, и кстати, -- сказал он, выходя из кузницы с Сабу, -- я делаю всех вас майорами", -- сказал он с ухмылкой.
   - "Что?!"
   -- Но Джо... генерал!
   - "Хм",
   различные крики последовали за ним снаружи, когда Джоффри усмехнулся.
   - "Они не думали, что я буду стоять во главе этой катастрофы, не слишком втягивая их, верно?" -- спрашивал себя Джоффри, продолжая идти.
   Он внезапно остановился.
   -- Чему вы ухмыляетесь, майор Шах? -- спросил он Длинного Разведчика, бездельничивающа у входа в кузницу.
   - "О", -- было единственное, что обычно глубокомысленно сказал офицер, прежде чем Джоффри вышел на улицу, на солнце.
   - "Боже, эта штука чешется!" -- крикнул он, размахивая булавой и пугая некоторых новобранцев вокруг себя, когда они пригибались.
   -.PD.-
   Остатки экспедиции и остальные скауты хорошо провели следующие два месяца. Обильные припасы в Грейтауэре, казалось, творили чудеса как с моральным духом, так и с утомленными костями, пока их тела восстанавливались после суровой миссии.
   Судя по всему, молва о "Серебряном Льве и его людях" распространилась по Легиону Рассвета, поскольку караваны снабжения несли с собой странные и часто забавные слухи, которые распространились по Форту Рассвета, вызванные диковинным, но не бессмысленным отчетом Джоффри, подписанным всеми выжившими офицерами экспедиции в придачу. Рассказы, которые, казалось, только разрастались по мере того, как караваны возвращались в Форт Рассвета, неся с собой точку зрения Разведчика на события, которые, очевидно, были еще более диковинными. Рассказы и слухи о "непоколебимом" офицере, который вывел своих людей из самого ада, в одиночку спустился в бездну в поисках ответов, вел войну против легионов культистов, трупов и рейдеров. Человек, который взорвал Демона Ночи ценой собственной руки... сумев еще больше преувеличить эти события, оставил Джоффри ошеломленным, ошеломленным и атакованным желанием размозжить головы своим людям и более зеленым новобранцам. Джоффри тошнило от того, что они шептались в благоговении перед ним перед всеми людьми, а не перед мужественными друзьями, которые бросили свою жизнь в Запределье, чтобы он мог жить.
   Джоффри думал, что, мало взаимодействуя с караванами снабжения, сможет свести глупые слухи к минимуму, но это оказалось роковой ошибкой. Его немногочисленные появления еще больше привлекали водителей фургонов, грузчиков и сопровождающих... Его серая повязка на глазу теперь светилась чистым солнечным светом и была способна обнаруживать ложь, а его протез-булава, по-видимому, на всякий случай служил спиралевидным драконом в чрезвычайных ситуациях. Ему пришлось разнести еще одного Уокера вдребезги, а другого артиллерийского орудия под рукой не было. И, конечно же, всегда находился кто-то, кто утверждал, что видел самого серебряного льва, бродившего рядом с генералом, всегда бдительного и явно сытого по горло поеданием теневых демонов на обед.
   Он очень сомневался, что Джин имел в виду что-то подобное, когда велел ему идти впереди, но у Джоффри не хватило духу разрушить оптимизм, с которым уходили караваны (и немало новобранцев).
   Им нужна была вся надежда и оптимизм, какие только можно было получить.
   Однако Джоффри не провел два месяца в праздности. Помимо тренировок каждое утро и каждый день с левой рукой и саблей, он позаботился о том, чтобы они максимально использовали добытый ими обсидиан, сделав из большого осколка дюжину кинжалов и двести наконечников для стрел. Выжившие в экспедиции поделились своими с трудом заработанными уроками с остальными разведчиками, как солдатами, так и офицерами, а тактика противодействия им была обсуждена и продемонстрирована в учебных боях.
   В основном они ждали кондора, которого ждали и боялись одновременно, который принес бы последние новости о том, что караваны с припасами назвали грядущей "Битвой за Свет".
   Пять легионов выступили против великого врага.
   Джоффри знал, что укрытие в сети крепостей и фортов не сработает против врага, с которым они столкнулись. Было бы мало или вообще не было бы маршрутов снабжения, которые можно было бы перерезать, или линий связи, которые можно было бы перерезать, без обильного использования Нефритовых писцов, которые и без того были перегружены. Их тяжелые стрелы были не то чтобы бесполезны, но их эффективность резко падала против врагов, у которых не было кровотечения.
   В общем, Джоффри считал, что встреча с ними на открытом воздухе, в местности, выбранной Легионом, была бы лучшим планом действий... но это не остановило кошмары и тревогу, а дни шли, а зима становилась все холоднее и холоднее, Джоффри вздрогнул при мысли о том, что именно произойдет, если Объединенные Легионы не смогут их остановить.
   Все эти опасения резко возросли на третий месяц после их прибытия, месяц, когда не было ни каравана с припасами, ни всадников, ни кондоров.
   Через двадцать семь дней после последнего известного контакта напряжение вокруг Грейтауэра было настолько сильным, что его можно было разрезать тупым ножом...
   А затем 2-й Долгий Патруль обнаружил бредящий, рыдающий сломленного Легионера, бегущего с севера.
   Он был одет в гербовую накидку 143-го сумеречного гарнизона.
   -.PD.-
   -- Расскажи мне еще раз, на этот раз с самого начала, -- сказал Джоффри. Он сидел перед одним из кухонных столов, прямо перед призраком солдата, костлявый и почти плачущий, когда глотал маленькую тарелку супа, которую ему дали.
   Солдат продолжал есть, бегая глазами из стороны в сторону, как бы недоверчиво глядя на углы комнаты, словно ожидая, что какой-нибудь зверь появится из ниоткуда и набросится на него.
   Помощник Джоффри, Санбим Ло, как всегда, был рядом с ним. Он нахмурился, обходя стол. Как и его начальник, Солнечный Луч уже повидал слишком много дерьма, чтобы скрывать слова. Как и его командир, Лох вернулся из Запределья не так, как ушел. Тяжелая работа, проделанная им во время экспедиции, сделала его фигуру крупнее и злее. Его длинная черная борода делала его крупнее, чем он был на самом деле, а его закрытые шрамы имели тенденцию слегка вздуваться, когда он хмурился.
   - "Генерал задал вам вопрос, два луча!" -- сказал Лох, хлопнув рукой по столу. Солдат выглядел пораженным, но быстро, почти маниакально, замотал головой.
   - "Генералы не смогли нас спасти... никто не может..." -- бормотал он, продолжая есть из миски.
   Ло опустился к уху мужчины, его лицо покраснело.
   - "Осторожнее со словами, гарнизонная мразь! Ты разговариваешь с Серебряным Львом!
   угрожал он.
   - "Лох! Хватит, пожалуйста... -- отругал его Джоффри, поднимая ладонь.
   - "Есть, сэр", -- сказал его Солнечный Луч, отступая и непринужденно отступая в сторону от двух лучевого.
   Но каким-то образом он вытряхнул двух лучевого из транса.
   -- Этот... Серебряный Лев?.. -- безмолвно спросил он, снова поднимая голову от миски.
   - "Это то, за что меня провозгласили..."
   Джоффри кивнул, ожидая, пока солдат продолжит. Мужчина неоднократно открывал и закрывал рот, пока остальные офицеры подходили, садились вокруг стола и что-то бормотали между собой, пока Джоффри взглядом не заставил их замолчать.
   - "Я видел их... видел их и убил... Здесь нечего бояться, ты под моей защитой", - сказал ему Джоффри, не сводя глаз с мужчины и имея в виду это.
   двух лучевой сглотнул, прежде чем неохотно оставить миску на столе, капля решимости изо всех сил пыталась взять его под контроль.
   -- Я... я... я был там... объединенная мощь Пяти легионов, все в облачении... в великолепии красок... боги... кружащиеся знамена, лошади и верблюды... -- бормотал два луча.
   - "Легионы собрались... они двинулись навстречу врагу...?" -- подтолкнул Джоффри, прежде чем второстепенные подробности угрожали снова сломить рассудок мужчины.
   Мужчина маниакально кивнул, словно очарованный взглядом Джоффри:
   - "Да, да... мы шли... мы выбрали поле битвы... мы укрепили вход в долину... почти в дюжине миль от Железного холма... но их было так много... так много. из них... -- сказал мужчина, когда рыдание вырвалось из его рта, и он начал плакать, слегка покачиваясь.
   - "Что случилось потом..? два луча... два луча, нам нужно знать, что произошло... - умолял его Джоффри, наклоняясь вперед и желая, чтобы мужчина заговорил.
   Его трясло, когда он смотрел на Джоффри, его рот прерывисто шевелился, когда слова лились из него.
   - "Трупы продолжали бить нас волнами... как океан во время осенней бури... и... а потом... легионы летающих тварей... о боги..."
   прошептал два луча, когда его глаза стали дикими,
   - "целые рои, армии их, они падали с неба с мечами, топорами и когтями, гул был такой громкий, что я не мог слышать свой собственный голос..!" -- сказал он, начиная задыхаться и поднося руку ко рту в смертельном ужасе.
   Джоффри встал, остальные офицеры с ужасом смотрели на то, как раскачивание солдата удвоилось. Джоффри подошел к мужчине и встал на колени рядом со стулом, держа его за голову левой рукой, продолжая смотреть ему в глаза:
   - "А потом... что случилось, солдат? Что случилось потом?" -- спросил он.
   -- ...Они... они уничтожили нашу артиллерию... а затем волны нежити удвоились, нет, утроились... а потом... -- безумный бормотание солдата прекратилось, когда он посмотрел на Джоффри, как будто вдруг вспомнил невероятную идею.
   - "Где они сейчас? Где перегруппировались Легионы?.. Где сейчас линия фронта?" -- спросил Джоффри, пока мужчина продолжал смотреть на него. Взгляд солдата слегка дернулся, лицо побледнело.
   Тишина на кухне была оглушительной, и ровный голос Джоффри звучал смутно приглушенным под его тяжестью.
   - "Сколько подразделений добралось до точки сбора...? Солдат... Сколько штук... -- снова спокойно спросил он солдата.
   Его раскачивание потеряло всякую скорость, и он смотрел на Джоффри с чистым страхом, давно позабыв о миске с едой. Его голос звучал механически, когда он выдал остальное через равные промежутки времени.
   - "Тогда они пришли... отовсюду... одновременно, о боги... лед и белый... о боги, белый-белый-белый... верхом... шаркающие звери с холодными глазами и... проклятым дыханием, которое содрало кожу с Солнечного Луча Гех и Тей закричал, когда его лицо--- о боги, о боги, о боги, боги, боги, боги, - начал он кричать, вскакивая с сиденья и падая на пол, трясясь и бредя, раскачиваясь взад и вперед.
   - "Бо, пожалуйста, дай ему что-нибудь..." -- сказал Джоффри писцу тела, когда он медленно встал и посмотрел на своих офицеров, его зрение немного замедлилось, когда что-то медленно поползло к его горлу. Тишина была ошеломляющей, когда два луча тут же заснул от отвара Бо, а офицеры уставились на теперь неподвижного человека, одни в замешательстве, другие в шоке очень бледные.
   Джоффри закрыл глаза, задумавшись, и медленно покачал головой.
   Он открыл их и увидел, что его офицеры, как выжившие, так и только что получившие повышение, молча смотрели на него, пока Бо выносил два луча из кухни.
   -- ...У нас нет выбора... -- сказал Джоффри, видя, что новые руки недоверчиво качают головами, а выжившие постарше закрывали глаза.
   - "Наша позиция здесь стала несостоятельной около месяца назад..." -- сказал он, глядя на каждого из них, сожалея о том, что собирался сделать, но не находя способа обойти это.
   Его язык имел привкус кислоты, когда он скомандовал:
   - "Мы отправляемся в Форт Рассвета завтра с первыми лучами солнца, приготовьте людей", -- скомандовал он, и рана за его серой повязкой на глазу зловеще скрутилась.
   Когда основная часть объединенных легионов ушла... Трупы заполонят форты, как прилив...
   ...Мы должны вернуться... мы должны вернуться сейчас...
   Офицеры не двигались, пока им понадобилась секунда, чтобы переварить приказ.
   -"Двигайтесь, мужчины! Оружие и еда имеют приоритет в фургонах, давайте сделаем это сейчас же!"
   Он заорал на них, взмахнув рукой, выпустив хор приказов и приглушенных криков, когда офицеры и их секунданты выскочили из кухни, совещаясь между собой и ревя о подмогах и Солнечных лучах.
   - "...это все, сэр..?" -- спросил вдруг Лох, когда кухня опустела, все еще позади и немного левее пустого стула.
   Джоффри обернулся, его глаза сосредоточенно сузились.
   -- Нет, лох... это только начало... -- пробормотал он как бы про себя.
   - "Давай, давай достанем из оружейной стрелы с обсидиановыми наконечниками, они мне нужны в середине конвоя..." -- приказал он, внезапно повернувшись и быстрым шагом выйдя из кухни.
   - "Есть, сэр", -- сказал Лох, без усилий догнав его, указывая на пару солдат, охранявших кухонные двери.
   -- Дайте по десять стрел каждому из людей Шаха и скажите кузнецам, чтобы они тоже превратили остальные в наконечники для стрел, время для любых причудливых стеклянных боевых топоров истекло... -- сказал Джоффри, не глядя, продолжая идти. Двое солдат быстро пробежали мимо него и Солнечного Луча Ло, едва успев открыть двери замка, когда Джоффри прошел мимо них.
   - "Да сэр. Шуй, скажи мастеру кузнечного дела, чтобы он превратил остальных в головы, и приведи сюда Ячжу. Каждый человек в первой длинной и седьмой должен получить по десять стрел, вперед!" -- проревел Солнечный Луч одному из сопровождавших его солдат.
   Солдат бросился в сторону, когда Джоффри вышел во двор, остановившись на секунду, чтобы пропустить четырех обезумевших солдат с ящиком.
   - "...и я хочу, чтобы палатки были расставлены по нескольким фургонам сзади и в центре..." -- сказал он, подходя к середине большого двора в окружении ревущих офицеров и хрюкающих солдат, перемещающих ящики и животных в контролируемом хаосе, пока все больше и больше людей продолжали вытекать из казарм, а шум и крики нарастали в геометрической прогрессии.
   -- Что насчет мебели, генерал? -- спросил Лох, уже предвкушая его следующую просьбу.
   - "Дрова... Да, преврати их в растопку и собери у конюшен, нам понадобится все, что можно достать... и где, мать вашу, Ху?!" -- сказал он, разворачиваясь посреди двора и ловко уворачиваясь от повозки, запряженной верблюдом.
   "Нуан!" -- крикнул его помощник стоявшему рядом трех лучевому.
   - "Солнечный луч!" -- рявкнул Трехлуч, быстро бежавший рядом с Лохом, пока Джоффри продолжал сканировать местность глазами.
   - "Найди майора Сабу и скажи ему, что генерал хочет, чтобы вся ненужная мебель была свалена рядом с конюшнями и разрезана на растопку! Идти! Теперь!"
   приказал он.
   - "Да сэр!"
   Трехлуч быстро отсалютовал, прежде чем броситься к крепости.
   -- Вот он... -- пробормотал Джоффри, направляясь к Сторожке.
   - "Пыль, откройте хранилище и наполните все фляги, которые сможете найти, мы повезем их на больничных фургонах... там наверняка есть еще выжившие..." -- сказал он своему помощнику, когда они быстро приблизились к майору Ху.
   - "Есть, сэр", -- сказал Лох, смещаясь вправо, и быстро переговорил с несколькими солдатами.
   - "Ха!" -- взревел Джоффри, обгоняя очередной карабкающийся фургон.
   - "генерал!"
   Ху закричал, когда солдат дал ему шлем, который он тут же надел, махнув им на нескольких разведчиков.
   - "Где вы были? Неважно, ты знаешь, что происходит?" -- спросил Джоффри, подойдя к нему.
   -- Достаточно близко, сэр, -- мне сказал Шах всего минуту назад. Я сейчас провожу инвентаризацию с Хо-Сенгом, -- сказал Ху, его собственный помощник инструктировал нескольких Трехлучей, пока он что-то записывал на клочке бумаги.
   - "Больше нет, вы берете 17-й и 21-й на север для долгого обхода, находите и приводите всех отставших или выживших, каких можете, пытаетесь подтвердить их рассказы..." -- сказал ему Джоффри.
   - "Да, сэр, мы найдем столько, сколько сможем",
   сказал Ху, кивнув,
   - "Сэн, оседлай людей и приготовься к быстрой зачистке",
   приказал Ху Солнечному Лучу подошедшему к нему.
   -- Да, майор!
   Солнечный Луч отсалютовал, когда он повернулся.
   Джоффри уже возвращался, Санбим Лох снова был рядом с ним.
   - "Скажи Бо, пусть обшарит больничную башню, берем все, что не прибито к стене. Нам понадобятся эти припасы... -- сказал Джоффри, когда группы из двух человек вышли из оружейной с небольшими сундуками, полными стрел с обсидиановыми наконечниками.
   - "Отведите половину из них к людям Ху у сторожки, двигайтесь!" -- скомандовал он, продолжая идти быстрым шагом, его культя слегка зудела, а рука с булавой покалывала.
   - "Это только начало, Лох... едва начало..." -- прошептал он, когда мужчины расступились перед ним, на мгновение кивнув или слегка поклонившись, продолжая выполнять свои обязанности.
   -.PD.-
   Утреннее солнце сияло, поднимаясь с востока, красно-желтым пятном, освещавшим зелено-серые холмы, насколько хватало глаз. Холмистые равнины простирались далеко на север и восток, пока сам горизонт не стал чисто-серым, его цвет едва коснулся оранжевого рассвета. Джоффри стоял на одном из холмов, недалеко от Грейтауэр. Он присел на корточки, чувствуя между ладонями колышущиеся грубые пучки травы, которые ветер трепал по ним. Он глубоко вздохнул, когда ветер снова усилился, с силой сбивая пучки травы.
   Интересно, вспомнит ли их кто-нибудь после того, как мы все уйдем?
   Яхам... Джос... Ксон... Хан... Джин... Джехи... Ю... так много... так много их ушло...
   Будут ли они забыты со временем? Будут ли их жертвы испарены моей смертью? Не лучше ли было бы, чтобы мир был поглощен льдом и смертью, а не перезагружен?.. Если Ходоки победят, по крайней мере, их жертва будет что-то значить, по крайней мере, их существование не будет нарушено... но если мир снова перезагрузится... никто больше не вспомнит их, их мужество, их непоколебимую верность, их последние дерзкие крики. ... они пропадут, как вой в осенней буре, исчезнут из самого бытия...
   ...Но... если я сдамся сейчас... не будет ли еще хуже...? Предательство перед исчезновением...
   Оставить весь мир на съедение... оставить моих братьев в час величайшей нужды...
   нет.
   -- Сэр... они готовы, -- сказал Лхо, стоя на почтительном расстоянии слева и сзади от него.
   Джоффри сделал еще один глубокий вдох, прежде чем встать, схватив левым кулаком горсть серого песка.
   Песок движется... скоро все, что было Землями Шрайков, станет Серым. Скоро и сам мир станет бело-серым...
   Он сжал кулак, серый песок скользнул сквозь его пальцы и улетел сильным порывом ветра, пока он смотрел на Запределье.
   Он повернулся и направился к Лхо, взяв из рук поводья и вскочив на коня.
   - "Давай покатаемся на Лхо", -- сказал он, когда его помощник сел на свою лошадь.
   -- Да, сэр, -- сказал Лхо, ехавший позади него, неся длинный шест с прикрепленным к нему знаменем, которое вызывающе парило над ними. На нем был изображен серебряный лев, сидящий на вершине горы и смотрящий на поле, полное звезд, больше, чем лев и гора вместе взятые.
   - "Поедем за Рассветом", -- сказал он, пришпорив коня к линии ощетинившейся стали и изношенных доспехов, затвердевших глаз и крепкой хватки.
   -.PD.-
   Марширующая линия людей и фургонов была напряженной, но хорошо дисциплинированной. Они уверенно шли по грязной дороге с суровыми лицами и настороженными глазами. Большинство из них были ветеранами Экспедиции, людьми, прошедшими через ад, чтобы нанести удар по своему ненавистному врагу. Различие между их ветвями медленно теряло смысл в течение последнего полугодия, и они шли с легкой грацией, которая была за пределами физического, грацией ума и души.
   Джоффри был с фургоном, его лошадь галопировала быстрым, но размеренным шагом. Он с опаской оглядывал кусты по сторонам дороги, чувствуя зуд в его несуществующей правой руке.
   Волосы на затылке покалывало, когда он пытался прислушиваться к звукам движущихся людей, мрачный, но полный решимости бороться за жизнь и рассвет.
   Внезапно он решительно поднял левый кулак в воздух.
   - "ЛЕГИОНЕРЫ! ОСТАНОВИСЬ!" -- проревел в ответ Лхо.
   Колонна резко остановилась, когда остановились фургоны, и Джоффри, воспользовавшись внезапной тишиной, прислушался и слегка повернул голову.
   Шах медленно подъехал верхом на своей лошади, с усталым лицом остановился рядом с Джоффри.
   - "Ты слышал это?" -- резко спросил Джоффри.
   -- ...Да... -- сказал Шах чуть громче шепота.
   Это был глухой, низкий удар, повторенный тысячу раз, как будто обезумевший слуга снова и снова тряс гофрированное кожаное одеяло.
   Джоффри стоял на стременах, его глаза щурились от солнца, когда он смотрел на север. На горизонте он заметил приближающееся к ним темное облако, сопровождаемое глухим, кожаным звуком, который теперь превратился в сплошное жужжание.
   - "МУЖЧИНЫ!!! КАЮЩАЯСЯ ЧЕРЕПАХА СЕЙЧАС!"
   Джоффри проревел в ответ, когда его новый роговой разведчик протрубил приказ. Он пришпорил свою лошадь обратно к центру, когда колонна сжалась, люди достали полупики или другое тяжелое оружие, когда они сделали круг вокруг множества фургонов.
   - "ЛУЧНИКИ СЗАДИ! ГЛАЗА НА ГОРИЗОНТ!" -- проревел он, обнажая саблю, и солдаты стреляли стрелами, а на передовой преклонили колени.
   Джоффри мог видеть людей в темном облаке, которое постоянно увеличивалось, открывая сотни, тысячи летающих людей, совместные взмахи их крыльев постепенно заглушали все остальные звуки.
   Его лошадь скулила почти в панике, когда люди шаркали, некоторые короткие пики дрожали, когда всепоглощающий рев крыльев, казалось, заглушал даже их собственное дыхание.
   - "СТОЯТЬ!!! УСТОИМ мууужчиины!!!!
   Рев Джоффри прервал начавшуюся панику, его голос каким-то образом был слышен сквозь окружавший их гул, а легионы Летучих Людей продолжали двигаться, не двигаясь с места на юго-запад. Они даже не смотрели вниз, когда летели по небу над ними, их курс был странно устойчивым, даже несмотря на то, что многие из них изо всех сил пытались удержаться в воздухе, сломанные крылья и пустые голубые глаза целеустремленно следовали за своей непостижимой целью.
   Они больше не были Летающими Людьми. Это были летающие существа.
   Непреодолимый гул медленно стихал, когда мимо проходили последние из них, и вскоре их туманные очертания стали смутно различимы на фоне сияния горизонта. Джоффри смотрел, как они уходят, и его взгляд с пугающей напряженностью возвращался к Лхо.
   Этот курс не приведет их в Форт Рассвета. Эта мысль крутилась в голове Джоффри, когда он смотрел на своего помощника.
   - "куда?" -- просто спросил он.
   Ло побледнел, когда посмотрел на карту, медленно водя пальцем по линии.
   - "Если они не отклонятся... скорее всего... Вольный имперский город Ланьчжоу", -- сказал он.
   Джоффри посмотрел на юг, на предгорья Гор Утра, и медленно посмотрел вниз.
   -- Да пребудут с ними боги, если они еще остались... -- прошептал он, прежде чем снова поднять глаза.
   - "Что ты таращишься?! Такими темпами мы доберемся до крепости Хуланг завтра! -- крикнул он своим людям, напугав их.
   -"Перестань завидовать крыльям и двигай ногами снова, ты думаешь, что я командую тропой улитки!" -- крикнул он в явном раздражении. Мужчины нервно засмеялись, когда часть шока прошла, и Джоффри снова поскакал вперед, ревя.
   - "Офицеры! Приведи своих мужчин в порядок! И Лхо!
   крикнул он.
   - "Сэр?" -- спросил Лхо рядом с ним, когда он ехал.
   - "Принесите мне еще немного этой проклятой мази, она чешется сильнее, чем задница Сабу!" -- крикнул он ему, размахивая протезом булавы. Люди позади него невольно захихикали, а рот Джоффри слегка скривился в улыбке, когда поведение его людей несколько утратило шок, и они снова двинулись в путь, несколько разведчиков бдительно следили за горизонтом.
   -.PD.-
   - "ОТКРОЙТЕ ВОРОТА!" -- крикнул Лхо, когда Джоффри и его свита остановились перед сторожкой. Крепость Хуланг была респектабельным фортом, возвышавшимся над южным входом в долину Рокбоул. В самой долине не было ничего особенного, так как на твердой почве было трудно выращивать урожай, но за ней была единственная дорога, которая могла привести к Форту Рассвета менее чем за несколько месяцев.
   -- Кто так командует? -- проревел голос с башни.
   - "Генерал Джоффри, командир Рассветных Разведчиков!" -- крикнул Джоффри в ответ резким и формальным голосом. Охранники наверху смущенно перешептывались между собой, прежде чем Лхо снова взревел.
   - "ОТКРОЙТЕ ВОРОТА ДЛЯ СЕРЕБРЯНОГО ЛЬВА!" -- крикнул он, когда солдат справа поднял личную печать Джоффри.
   Джоффри увидел, как это заставило их двинуться, быстро подняв решетку.
   -- Будет весело... -- пробормотал он, проезжая мимо.
   -.PD.-
   -- ...Что ты имеешь в виду под уничтожением?! -- закричал майор Гэньшуа из 331-го Железного гарнизона, пока Джоффри руководил своими людьми, наблюдая, как они готовят свои палатки в большом дворе.
   - "Я имею в виду уничтожение как эффективной боевой силы, разрозненные выжившие, возможно, уже достигли юга, вплоть до Долины Рокбоул", -- прокомментировал Джоффри, осматривая своих людей.
   -- Но... но... но Легионы!.. Они... они не могут уйти!!!
   он почти кричал.
   Джоффри идеально повернулся к нему лицом, его взгляд, твердый, как гранит, был устремлен на майора Геншуа.
   -- Когда вы обращаетесь к вышестоящему офицеру, вы будете делать это как "сэр", -- сказал он, его взгляд не дрогнул.
   Гэншуа отрезал прямо, несмотря на то, что был в два раза крупнее Джоффри, добавив нерешительно "сэр!", поскольку Джоффри продолжал смотреть на него.
   - "Вы получили кондоров из Форта Рассвета? Пополнение запасов? -- спросил он у майора.
   - "Н-нет, сэр... и всадники, которых я отправил обратно, еще не вернулись", -- сказал он.
   - "Должно быть, это были бродячие отряды летучих существ, -- сказал майор Сабу, добравшись до Джоффри. -- Припасы хорошие, но люди здесь кажутся зелеными и потрясенными. Они не продержатся и недели против согласованной атаки", -- сказал он Джоффри.
   -- Согласен, майор Геншуа, -- сказал он, оглядываясь на командира крепости Хулан.
   - "Сэр!" -- спросил майор, чувствуя себя слегка обожженным взглядом Джоффри.
   - "Ты и твои люди пойдёте с нами завтра, обратно в Форт Рассвета", -- приказал он.
   Майор Гэншуа пробормотал, когда Джоффри внезапно шагнул вперед, схватив воющего на земле солдата:
   - "Поднимите этот ящик!" -- скомандовал он, подойдя к нему, и двое других солдат подняли ящик, опрокинутый из ближайшего фургона.
   -- Ты чувствуешь ногу солдат? -- спросил Джоффри, помогая ему подняться.
   - "Ой... ааааа... Я... Да, сэр..." -- сказал солдат, закрывая глаза от боли.
   - "Отведи его в местный лазарет", -- сказал он одному из писарей, прибывших за секунду до этого, помогая ему доковылять до одного из целителей. Они тут же взяли его за плечи, когда Джоффри повернулся к все еще ошеломленному майору Гэншуа.
   -- Почему ваши люди не двигаются майор? -- спросил он, опасно шагая вперед.
   - "Я-я не могу оставить свой пост просто так! У-у нас есть пайки, крепкие стены и...
   -- У вас ничего нет, майор!
   Джоффри жестоко оборвал заикание мужчины, сорвал с него серую повязку на глазу и схватил его за воротник, ткнув пустой глазницей в лицо мужчины.
   - "Последний демон, которого я встретил, дал мне это, прежде чем я убил его. И мне потребовалась моя рука, чтобы сделать это. У вас есть здесь тяжелая артиллерия, майор? Нет? Тогда, возможно, Полушарие Нефритовых Писцов? Хм?! Сколько единиц тяжелого удара? Сколько оружейников?! Сколько куч дров, чтобы сжечь мертвецов!?!" -- спросил он грубо.
   Гэншуа побледнел, глядя в пустую глазницу Джоффри и бессвязно бормоча, когда сдержанный, тяжелый голос Джоффри, казалось, тянул его в бездну, о которой он только слышал раньше.
   Джоффри отпустил его и сделал шаг назад, протягивая руку влево.
   - "Я знаю, где все эти вещи, Майор. Они в Форте Рассвета. Там мы выстоим, там победим или умрем, там Мы! Будем! Стоять!" -- взревел он, когда Лхо протянул ему повязку на глаз.
   Он повернулся к морю лиц, которые молча смотрели на него, ветеранов и новобранцев, серьезных участников экспедиции и бледных Железных Гарнизонов.
   - "Мы не уйдем тихо во Тьму! Мы не будем хныкать, когда придут монстры! Сквозь рассвет и закат! Через Свет и Тьму! МЫ! БУДЕМ! СТОЯТЬ!" -- проревел он во всю мощь своих легких, подняв руку с булавой в воздух, и ветераны экспедиции издали смутно сдержанное рычание неповиновения, ударяя мечами по щитам, древками копий по земле. Гарнизонные железные все еще казались напуганными, но рвение Серебряного Льва и его людей, казалось, придало им новую силу.
   Он повернулся, стряхивая пыль с пластыря, прежде чем надеть его обратно на пустую глазницу, ловко привязав его к затылку одной рукой. Геншуа уже отдавал приказы своим людям, вынося их запасы на открытое пространство.
   -- Приказы, сэр? -- спросил Сабу, странно глядя на Джоффри.
   - "Помогите им очистить крепость, мы выступим завтра на рассвете", -- сказал он, снова глядя на своих людей, пока они готовились.
   -.PD.-
   "Львиная армия", как ее начали называть солдаты, продвигалась через долину Рокбоул чуть медленнее, чем раньше. Они повсюду встречали небольшие группы перепуганных выживших, людей, бежавших на юг в надежде избежать верной смерти. Их рассказы подтверждали те, что они услышали от выживших, добравшихся до Серой Башни две недели назад...
   Пять Легионов исчезли, их трупы присоединились к Армии Тьмы.
   Неразбериха из нескольких голодных выживших увеличила силы Джоффри до более чем тысячи человек, напрягая, но еще не уничтожая достаточные запасы, которые они захватили из Грейтауэра и крепости Хуланг. Джоффри говорил с разбитыми и напуганными людьми из 32-го Полуденного гарнизона, пустыми глазами Полумесяцев из Созвездия Скрывшегося Тигра и даже с парой почти немых Долгих Сумерек Разведчиков. Все они рассказали одну и ту же историю.
   Было совершенно ясно, что форты были разграблены, и только самые плохо оснащенные или наименее надежные силы остались позади, да и то совсем немного. Джоффри позаботился о том, чтобы лично поговорить с каждой группой выживших, пытаясь передать им желание дать отпор отчаянию и снова встать на сторону своих братьев. Бороться за живых и сам мир.
   Он не был уверен, удалось ли ему это, но после десятков стычек с бродячими бандами тварей, в которых выжившие не сломались, он был уверен, что хоть что-то удалось.
   Они покинули Долину Рокбоул через неделю после ухода из Крепости Хуланг, их силы насчитывали почти две тысячи человек, когда Джоффри рассредоточил конные отряды фуражиров и соединился с изолированными аванпостами и их припасами, аванпостами, которые время от времени разрушались, а еда и припасы портились или уничтожались... без признаков присутствия тел.
   Было ясно, что Ходоки не хотели, чтобы они добрались до Форта Рассвета, и подозрения Джоффри относительно стратегической проницательности противника подтвердились, когда его передовые разведчики обнаружили группу напуганных и осторожных Железных Гарнизонов, охранявших импровизированную баррикаду на дороге.
   Баррикада, обращенная в сторону форта Рассвета...
   -.PD.-
   -- Мы ничего не могли сделать, клянусь богами, все произошло так быстро... -- пробормотал лейтенант Дзики, командир того, что осталось от Высокого Дозора.
   - "Спокойно, Половина Солнца, начни сначала, ладно?" -- спросил Джоффри, пытаясь успокоить его своим примером.
   -- Д-да, сэр... я... мы возвращались из обычного патрулирования долины Рокбоул в поисках выживших после Падения, когда увидели, как они напали на замок... -- сказал Джики, прежде чем успокоиться.
   Джоффри воспользовался моментом, чтобы посмотреть на Высокого Дозора, прикусив нижнюю губу в раздражающем тике, который он подцепил где-то, чего не мог вспомнить. Они расположились лагерем на дороге, прямо за баррикадой. Перед ним мощеная дорожка все поднималась и поднималась, извиваясь через горы, оставляя позади долину Рокбоул, пока не достигла вершины. Там, охраняя единственный горный перевал между долиной и Равнинами Рассвета, стоял Высокий Дозор, внушительный редут, который каким-то образом был взят штурмом нежитью. Стены командирской палатки еще не были свернуты, что давало четкий обзор извилистой тропы и не обеспечивало защиты от внезапных порывов холодного горного бриза.
   - "Они пришли с воздуха, сэр... Летающие люди с голубыми глазами и ужасными костяными когтями. Каждый из них держит на ногах умертвие, но едва... -- сказал Джики, медленно качая головой.
   - "Должно быть, они маршировали, пока не оказались на ближайшем холме, прежде чем поднять их для короткой поездки по стенам..."
   пробормотал Ху, пристально глядя на близлежащие холмы, которые, казалось, поднимались только выше, чем дольше один шел по дороге.
   -- Да... их были сотни, и каждый нес павшего легионера... -- пробормотала Дзики, словно пытаясь поверить в это.
   - "Боги..." пробормотал Шах, история была слишком сильна даже для его молчаливого поведения.
   - "Никто не выбрался, они даже не успели открыть решетку, прежде чем их убили... и несколько раз, когда мы пытались штурмовать это место с самодельными лестницами, мы были сильно окровавлены, вот когда капитан Ак получил стрелу в глаз... Мы уже пол недели пытаемся удержать их здесь... -- сказал Дзики, заканчивая свой рассказ отчаянным взглядом.
   Джоффри слушал вполуха, внимательно глядя на неуклюжую башню.
   "Воздушный штурм", используя свою превосходную мобильность, чтобы прижать нас...
   -- Майор Геншуа, -- внезапно сказал он.
   - "Сэр?" -- спросил майор, оторвавшись от лежащей на столе карты и снова переведя взгляд на Джоффри, когда легкий порыв ветра ворвался в открытый полог палатки.
   - "Есть ли у вас люди, которые умеют лазать хоть на демонов?" -- спросил он, поворачиваясь.
   -- Хм... Пара дюжин, сэр, они находят их полезными для наблюдения за долиной... -- сказал он, замолчав, когда понял, о чем думает Джоффри.
   - "Это будет трудный подъем, но я пойду с веревкой. Умертвия ни фига не видят, и их слух ничуть не лучше... если мы поднимемся на восточную сторону ночью, мы сможем открыть решетку еще до того, как они поймут, что произошло нападение...
   сам.
   -- Да... да... приготовьте людей к вечеру, майор. Сабу, я хочу, чтобы наша тяжелая пехота была готова мчаться как проклятые и помогала нам удерживать ворота, пока остальные люди... -- он замолчал, сбитый с толку странными взглядами собравшихся офицеров.
   - "Что?" он спросил.
   -- ... сэр... -- сказал Ху, чувствуя себя смутно.
   -- Твоя рука, Джоффри, -- мрачно сказал Шах.
   Джоффри посмотрел на свою правую культю.
   -- О, -- просто сказал он.
   твою мать.
   - "Я могу поручить хорошиму полу солнцу, который может взбираться на высоту, сэр", -- сказал майор Сабу совершенно непринужденным тоном, как обычно.
   "..."
   - сэр?
   -- Джоффри? -- вдруг спросил он.
   -- Сделай это, -- внезапно сказал Джоффри, оглядываясь на стол.
   - "Тогда давай наведем порядок", -- сказал он, подходя к карте.
   Полчаса спустя различные офицеры разошлись по своим людям, все, кроме Шаха.
   -- В чем проблема, Шах? -- спросил его Джоффри, вертя в руках разобранную руку с булавой и глядя на кожаные ремни.
   -- Ты думал, что будет с парнями, если ты умрешь, Джоффри? -- спросил он его внезапно.
   Выйти из существования? Быть разбитым о берега пурпура, как и я, но их воспоминания содраны с них, как шкура со свиньи?
   Он покачал головой, пытаясь прогнать отчаянные мысли.
   - "Они будут продолжать, как всегда Шах..."
   сказал он нерешительно.
   - "Неправильно",
   сказал Шах, взяв один из табуретов и сел перед Джоффри.
   - "Они бы впали в отчаяние и панику, весь отряд распался бы... возможно, разведчики и выжившие участники экспедиции остались бы вместе, но в результате возникшего беспорядка... мы все были бы главной добычей для нежити", - сказал он.
   - "Ну и что, ты говоришь, что я какой-то герой?" -- сердито спросил его Джоффри.
   -- Нет, Джоффри, ты их лидер. Ты тот, кто свел их вместе и довел до этого места, ты тот, кто подвел их так близко к безопасности, ты тот человек, которому они доверили свое доверие и надежду, даже свои мечты. Я разговаривал с одним из Огненных Копий из того, что осталось от 12-го... Знаешь, что он мне сказал? -- сказал Шах, глядя прямо на Джоффри.
   - "Что?" -- невольно спросил Джоффри.
   - "Он сказал, что больше боится разочаровать "Генерала", чем столкнуться с Демонами Ночи", -- сказал Шах с пугающей настойчивостью.
   -- Пожалуйста... -- усмехнулся Джоффри, откидываясь назад и тяжело фыркая.
   Больше боишься разочаровать МЕНЯ?! Боится Джоффри Уотерса больше, чем Белого Ходока!?
   Он фыркнул снова и снова, так как не мог сдержаться от его зарождающегося смеха.
   Он хихикал в течение добрых долгих пяти секунд, прежде чем обернуться к Шаху:
   - "Клянусь богами, Шах! Я так сильно не смеялся, кажется, давным-давно! - Больше боюсь...
   -- ТЕПЕРЬ СЛУШАЙ ВНИМАТЕЛЬНО, САМОУНИЖАЮЩИЙСЯ ИДИОТ!
   Шах взревел, схватив Джоффри за воротник доспеха и швырнув его на стол с картой в пугающе редком проявлении ярости.
   -- Шах, какого хрена!
   - "ЗАМОЛЧИ!" -- взревел он, прижимая его к себе.
   - "С тем же успехом можно считать, что вы отбросы этой земли и не достойны того, чтобы на вас наступила собака!" -- крикнул он, наклоняясь ближе.
   - "Но парни верят в тебя, мы все верим в тебя! Ты вернул нас домой с края ада! Вы убедились, что мы продолжали сражаться и умирать с высоко поднятой головой и с целью в наших сердцах! Вы заставили нас вспомнить, что мы солдаты! Легионеры! Не паникующие овецы на бойне!!!"
   Шах взревел, отпуская его и отступая, глубоко вздохнув.
   Джоффри стоял в нерешительности, слишком потрясенный, чтобы что-то сказать.
   - "Даже если бы у тебя была рука, твою мать, если бы у тебя было четыре руки, чтобы помочь тебе подняться, сделать это было бы величайшей глупостью, которую я когда-либо видел! Вы больше не просто майор Джоффри, и даже не генерал. Вы больше, чем это! Вы -- талисман, который, как горячо верят люди, приведет их к победе, а если нет... -- Шах внезапно замолчал.
   Джоффри сглотнул, прежде чем невольно спросить:
   - "А если нет...?".
   - А если нет... они верят, что при тебе их смерть будет иметь значение, - закончил Шах.
   -- ...Понятно... -- сказал Джоффри, искренне пытаясь понять, но все равно безуспешно. Он просто не мог этого понять, он действительно не мог понять.
   - "Веди их, Джоффри, пожалуйста, что бы ты ни думал о себе, думай о них... веди нас до конца. Перестань пытаться делать все сам и перестань высовывать свою толстую варварскую голову во все мыслимые опасности под солнцем... если ты не можешь сам увидеть, кто ты есть на самом деле, что ты значишь для всех нас... тогда посмотри им в глаза и увидь. поразмышляйте над ними, потому что именно в этом сейчас заключается истина, -- сказал Шах, его голос становился все тише по мере того, как он заканчивал.
   Джоффри несколько минут машинально жевал, пристально глядя в пол.
   -- Не буду врать, Шах... не скажу, что понимаю, но... буду осторожнее... -- выдавил он, качая головой.
   - "Сэр!"
   Шах жестко отдал честь после нескольких секунд тишины.
   Джоффри отсалютовал в ответ и снова сел, глядя на свои колени, сбитый с толку, когда Шах ушел.
   Я не знаю, почему они все верят в меня, но я могу только попытаться убедиться, что они не сочтут меня нужным...
   Он действительно больше боялся подвести их, чем быть навсегда убитым Белым Ходоком.
   Однако ирония этой мысли была потеряна для него.
   -.PD.-
   В конце концов, Джоффри возглавил атаку из середины построения, защищенный от случайных стрел. Его несуществующая правая рука покалывала каждый раз, когда он слышал рев или крик, и он уже собирался пустить лошадь в галоп, когда его настиг окровавленный рейнджер верхом.
   - "Умертвия уничтожены, Высокий Дозор наш, сэр!"
   Мужчина чуть не закричал.
   Люди вокруг Джоффри закричали одновременно от радости и облегчения.
   Джоффри глубоко вздохнул, прежде чем кивнуть:
   - "Передайте офицерам мой привет и принесите немного воды", -- скомандовал Джоффри, смутная улыбка украсила его лицо, несмотря на дыру, которую он чувствовал в своем сердце из-за того, что он не был в гуще событий со своими людьми.
   С этого момента два дня ничего, кроме равнин... а потом...
   А затем Форт Рассвета поманил их.
   -.PD.-
   Последний отрезок пути казался Джоффри почти вечным, но как только солнце взошло с востока, "Армия Льва" наконец прибыла в Форт Рассвета, последнюю линию обороны перед тем, как Запределье уступило место Империи и землям живых.
   Огромная черная крепость горела.
   -.PD.-
   - "ПАРНИ! СО МНОЙ!!!"
   Джоффри взревел, мчась вперед, проезжая мимо огромной сторожки без охранников, тройной решетки и распахнутых настежь двойных железных дверей.
   Они вышли из-за толстой огромной черной стены и увидели зрелище, ошеломившее Джоффри. Он был готов к легионам нежити или, возможно, массам Белых Ходоков, но не...
   Мародерство. Грабежи и изнасилования.
   Он видел мужчин, одетых в доспехи легиона, вытаскивающих женщин из своих домов со спущенными бриджами и безумным выражением лица. Он видел солдат... нет, животных, ворвавшихся в магазины, некоторые убивали владельцев гостиниц и торговцев, в то время как другие просто хватали каждую унцию еды, какую только могли, прежде чем выбежать наружу.
   - "Шах, со мной, Сабу, охраняйте Восточные ворота", -- рявкнул он, пришпорив коня вперед, за которым последовала дюжина Трехлучей плюс Лох и его разведчики связи, включая его знаменосца. Конные солдаты быстро пересекли большую площадь, окружающую Восточные ворота, различные мародеры прекратили свои действия, как только заметили его. Слева от него стоял Шах и две дюжины его Длинных Разведчиков, все достали луки.
   Джоффри резко остановил свою лошадь, когда он оказался в десяти метрах от центра площади, где было сложено большое количество еды и рыдающие женщины, окруженные вооруженными солдатами.
   -- Ну-ну-ну... Офицер, который не совсем трус! Это зрелище... -- громко проревел мужчина, проходя мимо нескольких солдат, судя по всему, Солнечного Луча. От него исходил такой сильный запах алкоголя, что Джоффри чувствовал его запах с того места, где находился.
   - "Ну, должно же быть несколько девиц, которые еще живы, мы можем поделиться, солдат с солдатом!" -- проревел он, размахивая ручным топором.
   Оставшийся глаз Джоффри можно было с таким же успехом сделать ледяным, поскольку он смотрел на него секунду.
   - "Майор Шах, убей этого человека", -- скомандовал он бесстрастным голосом.
   -- Да, генерал, -- сказал Шах почти неторопливо, выхватывая из колчана стрелу и выпуская ее со скоростью молнии. Тяжелая широкая голова ударилась о шею Солнечного Луча, выпустив фонтан крови, когда он упал на спину, булькая. Остальные мародеры угрожающе достали оружие, потрясенные, но уже начавшие приближаться к людям Джоффри.
   - "ДОСТАТОЧНО!"
   Джоффри взревел, стоя на стременах, оглядывая всю площадь и заставляя их двигаться:
   - "Я ГЕНЕРАЛ ДЖОФФРИ, СЕРЕБРЯНЫЙ ЛЕВ, КОМАНДИР РАССВЕТНЫХ РАЗВЕДЧИКОВ! И Я КЛЯНУСЬ ВСЕМ СВЯТЫМ, ЧТО Я ЛИЧНО УБЬЮ ТЕБЯ, ЕСЛИ ТЫ НЕ БРОНИШЬ СВОЕ ОРУЖИЕ ПРЯМО СЕЙЧАС!
   Он взревел, красная ярость угрожала настигнуть его, когда его взгляд утомлял мародеров, его разум все еще боролся с тем, что он видел.
   Он снова взревел, когда остальные его люди вышли из ворот, сомкнутые ряды железа уже растянулись по площади, направляемые Солнечными лучами и офицерами.
   "Я ПРОКОЛЮ ТЕБЯ САМОСТОЯТЕЛЬНО, А ЗАТЕМ РАЗМАЗЖУ ВАШИ ЧЕРЕПЫ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ТЫ РЕАНИМИРУЕШЬСЯ! В ЭТОМ КЛЯНУСЬ ВСЕМИ БОГОМИ ПОД НЕБОМ!!!"
   Джоффри закричал в ярости, часть его умоляла их отказаться.
   Что-то в том, что они услышали или увидели, должно быть, напугало их, потому что они почти сразу бросили оружие, воздев руки и неопределенно съежившись на полу. Джоффри сделал несколько быстрых вдохов, пытаясь укрыться красным одеялом, которое, казалось, собиралось укутать его.
   - "Джоффри!" Шах вывел его из погружения себя.
   - "Майор" Джоффри удалось прийти с себя.
   -- Приказы, сэр? он спросил.
   Это помогло вывести его из транса:
   - "Зачистите весь Форт любыми людьми, которые вам нужны, заключите в тюрьму тех, кто сдастся, убейте остальных", -- приказал он.
   - "Понятно", -- сказал он, пришпоривая лошадь и крича нескольким своим отрядам.
   - "Генерал, у нас есть Восточные врата", -- сказал Сабу, ехавший рядом с ним, сопровождаемый примерно половиной тяжелых подразделений построения, эклектичной смесью спешенных тяжелых верблюдов, железных гвардейцев, рейнджеров и ударных железных.
   - "Хорошо, идите по южному шоссе и закрепите Западные ворота, никто не входит и не выходит без моего разрешения", -- скомандовал он.
   - "Да сэр! Тяжелая форма-а-ация! -- проревел он, размахивая боевым топором в воздухе и пришпоривая коня, его собственный разведчик звуковым сигналом передал приказы.
   -- И Лхо, -- сказал Джоффри, пуская коня в галоп.
   - "Сэр?" -- спросил его помощник.
   - "Пристегните этих животных к железу и попросите кого-нибудь охранять их, я разберусь с ними позже", -- сказал он, когда его свита снова собралась вокруг него, а черно-серебряное знамя закачалось на ветру: Он взревел, оглядываясь назад:
   - "Со мной! Мы идем охотиться на предателей! -- сказал он, вынимая саблю и направляя лошадь коленями в направлении восточной внутренней сторожки. Им нужно было закрепить три кольца стен, а культя Джоффри покалывала от жажды крови.
   -.PD.-
   Внешний и Внутренний районы в той или иной степени были полны мятежей и грабежей. Джоффри столкнулся с несколькими группами, пытающимися поддерживать порядок, но они были вынуждены занять фиксированные позиции, пытаясь защитить беженцев. Его булава разбила немало черепов, когда его свита промчалась мимо второй стены во Внутренний Район, его сабля пожинала кровавый урожай со спин тех, кто отказывался сдаться. Вскоре начали распространяться слухи, что Серебряный Лев вернулся из Запределья с подкреплением, подняв боевой дух лоялистов, в то время как большинство дезертиров потеряли надежду и сдались.
   Он боялся сцены, которая встретит его в Квартале Бастионов, самом сильно укрепленном редуте Форта Рассвета, его третья стена станет последней линией обороны, если врагу удастся взять штурмом две другие. Если мародерство там вышло из-под контроля, то вполне возможно, что осадные припасы Легиона Рассвета были потеряны... что означало верную гибель любому вооруженному и организованному сопротивлению к северу от Красных Топей.
   Однако, когда он добрался до сторожки третьей стены, он обнаружил, что она укомплектована людьми и вооружена, а на ее башнях развевается знамя Легиона Рассвета: красное солнце, выглядывающее из-за черного форта. Джоффри проехал мимо домов и казарм на почтительном расстоянии от сторожки, готовый галопом вернуться при первых же признаках враждебности. Лучники наверху не выглядели готовыми убить его, хотя и выглядели настороженно.
   - "Я генерал Джоффри, командир Рассветных Разведчиков, прославленный как Серебряный Лев! Кто там командует?! -- взревел Джоффри, настороженно глядя на лучников, баллисты, мангонелей и отверстия для убийств, разбросанные по стене. Немало из них было пилотируемым.
   Это вызвало спекулятивный шепот и возбужденные крики, прежде чем кто-то проревел в ответ:
   - "Мы под командованием Солнечного Луча Валиона из 87-го гарнизона Рассвета!"
   что?
   - "Джоффри!!! Это вы, сэр?! -- крикнул знакомый голос его старого вождя, когда среди лучников появилась фигура.
   - "Клянусь главой Древних Богов! Ты загляденье!" -- крикнул Джоффри. Фигура исчезла из виду, и вскоре поднялась тройная решетка.
   -.PD.-
   Дым, испускаемый спорадическими пожарами, все еще оставался в холодном холоде ночи, придавая заряженному воздуху вокруг форта Рассвета мрачную ауру. Грабежи и мародерство были остановлены "Армией Льва", сторонниками Валиона и другими рассеянными группами защитников. Однако для Джоффри все это событие все еще было несколько контуженным.
   - "Валион... как...? Нет почему..?" -- в замешательстве спросил Джоффри, пока они шли через большой двор Внутреннего квартала, зияющую сторожку Бастионного квартала -- темную пасть, которая возвышалась над собравшимися людьми на большой площади.
   Его старый вождь печально смотрел на него, а Джоффри продолжал спрашивать, пока они шли к собравшейся армии.
   - "Как они могли?! В такое время... предать своих братьев... моих братьев... -- пробормотал Джоффри, снова и снова качая головой.
   Валион глубоко вздохнул, когда они подошли к деревянной трибуне, и на мгновение остановился, глядя на Джоффри.
   -- Генерал... Джоффри... -- сказал он, глядя на него, словно ища что-то в его глазах. -- Ты действительно не знаешь? -- вдруг спросил он.
   - "Знаю что?!" -- спросил Джоффри, чувствуя, как что-то леденит в животе, а культя зудела.
   - "После того, как Легионы были вырезаны... Белые Ходоки не перегруппировались Джоффри, они заполонили центр Пяти Фортов, как ураган... Полуденный Форт исчез, вырезанный до последнего человека... и, как лавина, они использовали трупы убитых, чтобы два дня назад заполонили форт Восход... нежить уже вторглась в Красные Топи.
   Джоффри чувствовал, как будто его зрение медленно уменьшалось до булавочного укола, а его сердце колотилось в груди, как колокола Королевской Гавани.
   Форт Восход...
   С падением форта Восход весь их левый фланг исчез. Форт Рассвета был самым южным из всех, окруженный Фортом Рассвета на севере и предгорьями Гор Утра на юге.
   Но вместе с ними и Полуденный форт предали мечу и прибавили к армии проклятых...
   Пять фортов прорваны. Передовые элементы и летающие существа, вероятно, прямо сейчас достигают Внутренних земель Йитиш...
   И мы должны быть в нескольких днях от того, чтобы быть проглоченными и поглощенными самими собой. Ходоки не оставят за спиной таких значительных сил надолго, поскольку они обеспечили безопасность территории, будь то логистика или нет.
   Джоффри глубоко вздохнул, когда части того, что здесь произошло, начали складываться в его голове.
   -- Где верховное командование? -- спросил он Валиона, его разум был странно спокоен.
   -- Когда они услышали новости... -- пробормотал Валион, глядя вниз.
   - "Где Верховный Командующий Валион?!"
   Джоффри чуть не взревел, когда подошел ближе.
   -- Они бросили Капитана, -- прошептал Валион, напряжение выянуло из старика старые формы и старые мечты.
   - "Командующий Рассвета Фей-Пи был убит на поле боя, немногие сломленные останки, пережившие битву и добравшиеся сюда, принесли весть. Через два дня после этого Верховное командование прочитало безумный текст, который нес один из немногих кондоров, добравшихся сюда... Форт Восхода выпустил их всех одновременно, и все они несли одно и то же сообщение... что их Бастион прорван и мертвые бродили на свободе..."
   -- И они оставили своих людей... офицеров, отвечающих за защиту королевства... нет, мира от этой апокалиптической угрозы... -- перебил Джоффри, непонимающе качая головой.
   - "Они погрузили поезд с припасами и уехали до рассвета. Когда гарнизон узнал, что их офицеры бросили их в час величайшей нужды... они всего лишь мужчины, Джоффри, они всего лишь мужчины... -- пробормотал Валион.
   ...этот маяк для наших людей, для наших братьев... - эхом отозвался голос Джина в его голове.
   ...непоколебимый столп...
   Джоффри яростно замотал головой. Все были потрясены, и боевой дух был близок к пределу. Главные зачинщики мятежа были казнены вместе с самыми злостными преступниками, но с надвигающейся бурей Джоффри не был уверен, сможет ли то, что осталось от Легиона Рассвета, удержаться вместе.
   ...изгоняющий отчаяние...
   Джоффри пошел снова, поднимаясь по деревянным ступеням импровизированной платформы по две за раз и поднимаясь над собравшимися внизу войсками, как мятежниками, так и лоялистами, стоящими по стойке смирно. Худшие из дезертиров, насильники и убийцы, в зависимости от тяжести совершенных ими преступлений, были либо казнены без суда и следствия, либо отправлены в застенки.
   Мужчины молчали, пока Джоффри осматривал их, медленно рассматривая собравшихся мужчин своим здоровым глазом.
   Он смотрел на дисциплинированных ветеранов, напуганных новобранцев, солдат, которые были слишком стары, чтобы сопровождать Легионы, и тех, кто считался посредственным, чтобы присоединиться к маршу против Демонов Ночи. Он посмотрел на сотни различных остатков под его номинальным командованием, от Деревянных Железных до Разведчиков, до того, что осталось от Нефритовых Писцов Форта Рассвета и многих других, неорганизованная и эксцентричная смесь. Теперь они были его людьми, хотел он того или нет.
   Это был его долг.
   Когда Джоффри наконец заговорил, он, казалось, застал их врасплох.
   -- Слухи верны, -- вдруг закричал он. "Форты "Полдень" и "Восход" пали, -- сказал он, шок и резкость заявления оставили еще более глубокое окно тишины, чем прежде, которое через несколько секунд уступило бы место зарождающейся панике, если бы его оставили без присмотра.
   - "Мы последняя сплоченная боевая сила к северу от Красных Болот, и если мы падем... Демоны Ночи получат беспрепятственный коридор прямо в сердце Йити, а оттуда -- в остальной мир", -- сказал он.
   Его мощный голос прорезал зарождающийся панический шепот, словно лезвие:
   - "Я не буду лгать. Передовые части врага уже вторгаются, и любое подкрепление из Империи, скорее всего, будет слишком поздно, чтобы спасти нас, -- крикнул он с трибуны. Солдаты и выжившие офицеры смотрели на него в замешательстве и страхе, пока Джоффри ходил по деревянной платформе, его глаза постоянно сканировали армию людей внизу.
   - "Что бы мы ни делали, велика вероятность, что мы все равно падем. В каком-то смысле мы уже мертвы, все мы, -- проревел он.
   Солдаты выглядели совершенно потрясенными странным безумием, которое, казалось, овладело их командиром, почти ломая линии при точном изложении их позиции.
   Джоффри, казалось, внезапно овладел внутренней яростью, он остановился, когда его единственный глаз осмотрел Легион, как заряженная баллиста. Его голос повысился до лихорадочной высоты, приобретая тон обещания или клятвы.
   - "Может быть, мы уже мертвы, но у нас есть то, чего никогда не будет у тварей. Выбор! Мы можем предать все наши узы товарищества, брат против брата, каждый сам за себя, как это уже сделали худшие из нас! Умереть, как испуганные крысы!!! Сказать да мелодии отчаяния!!!" -- проревел он.
   Он позволил тишине установиться всего на две секунды, прежде чем метафорически погрузиться в бой, говоря от всего сердца, как безмятежные разговоры, которые он вел с Шахом, глядя на горизонт.
   -- Но есть и другой выбор... -- почти прошептал он, его голос все еще каким-то образом разносился по всей Большой площади.
   - "Встать с нашими братьями, исполнить клятвы, данные с незапамятных времен", -- сказал он, его голос усилился, когда он почти не думал о том, что говорил. Джоффри каким-то образом отказался от приказов или призывов к поднятию боевого духа где-то в своей речи, вместо этого он теперь передавал чистые эмоции, чистую волю, сущность того, о чем он мечтал, сущность духа, имевшего вкус сырого мяса и прекрасных восходов, благоговения и спокойствия, мужества и решимости.
   - "Мы можем стоять вместе! Встаньте как один против безумия и хаоса!!! Задержать как можно больше врага, который увидит уничтожение наших цивилизаций! Наши памятники разорваны! Наши города обратились в пепел! Наши семьи навсегда превратились в рабов!!!" -- проревел он, чувствуя глубокое гудение внутри себя, когда говорил.
   - "Йитиш или варвар! Мужчина или женщина! Высокорожденный или крестьянин! Теперь эти различия бессмысленны! Перед апокалипсисом мы всего лишь один народ! С каждой минутой, которую Мы Стоим, будет жить больше наших людей, мужей и жен, сыновей и дочерей, друзей и возлюбленных!" -- закричал он, и его голос разнесся по площади, как мощный рог. Некоторые солдаты были очарованы, другие стояли неподвижно, как статуи, в то время как другие быстро моргали и тяжело сглатывали, когда голос Джоффри достиг своего пика, и его воля, казалось, затопила площадь.
   Джоффри едва мог видеть площадь и людей, когда он отдавал все свои силы тому, что изо всех сил пыталось вырваться из его груди, глядя в темное небо, сжимая рукой деревянный поручень и готовясь к тому, как слова лились из его груди. его как мощный поток.
   - "За каждого умершего, которого мы уничтожим, будет спасеная жизнь! За каждого убитого Демона будет видно Чудо!!! Каждую минуту, когда мы стоим, наши люди будут свободны!!!!!" -- проревел он, прежде чем откинуть голову назад и снова посмотреть на своих людей.
   - "Что ты выберешь!? Сложить оружие и спокойно уйти в Долгую Ночь?! -- сказал он, его сердце бешено колотилось, потому что он, наконец, не мог больше сдерживаться, и он поднял кулак в воздух, и он прорычал свою мечту, свою волю.
   "ИЛИ ВСТАТЬ ВМЕСТЕЕЕЕЕ!!!!!!!!!" -- проревел он изо всех сил, в то время как слева от него раздался оглушительный первобытный рев. Краем глаза он увидел силуэт Серебряного Льва во всей его красе, когда он стоял на корточках, серебристый мех и черная грива ощетинились, когда он ревел то же самое сообщение, ту самую волю, которую пытался передать Джоффри.
   Собственный рев Джоффри еще не закончился, когда люди почти как один подняли свое оружие с боевым кличем, способным разрушить стены, ударяя копьями и мечами, щитами и топорами.
   - "ВМЕСТЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ!!!!" -- взревел Легион, поднимая оружие. Это был не крик аплодисментов и не крик победы.
   Это было обещание.
   - "ВСЕ ЕЩЕ! МЫ! ВЫСТОИИИМ!!!"
   Джоффри взревел, отмечая каждый слог своей уже обнаженной саблей, поднимая ее вверх и направляясь к надвигающейся буре.
   - "ВЫСТОИИИМ!!!" -- взревели солдаты, офицеры и солдаты, и эхо отразилось от стен форта к ночному небу.
   Когда Джоффри опустил саблю и набрал полную грудь воздуха, он понял, что Серебряного Льва больше нет. Пока мужчины продолжали реветь и бить оружием по щитам и доспехам, Джоффри оглянулся на северо-восток.
   У него было обещание, которое он сдержал.

Глава 26: Осада, часть 1.

   Джоффри в легком шоке посмотрел на огромный полупустой подземный склад, а Большой луч нервно шаркал рядом с ним.
   -- ...А остальные подвалы? -- спросил Джоффри опасно тихим голосом.
   - "Они... эээ... В подвале номер три немного меньше, чем здесь, но в подвале номер семь вполне полно", -- сказал Великий луч, снова и снова кивая, пот стекал по его шее.
   -- ...так... тогда чуть меньше двух полных подвалов, -- вслух задумался Джоффри.
   - "Да, генерал", -- подтвердил Greatbeam.
   -- Понятно... -- прокомментировал Джоффри, внезапно развернувшись и схватив Великого Луча за шею, подняв его и прижав к стене подвала.
   - "Здесь должно хватить запасов на пять лет! Нам повезет, если мы продержимся полгода!!!" -- взревел он, снова и снова ударяя его о стену.
   - "Где остальные?!" -- проревел он прямо в ухо Великому Лучу.
   - "Ах! ААА!! -- проворчал Великий Луч, когда Джоффри продолжал бить его о стену.
   Верно...
   Он остановился на мгновение, дав мужчине немного сориентироваться.
   "Они... они ушли о-кей?!" -- наконец взмолился мужчина, его глаза были смутно расфокусированы.
   -- Что значит ушел?.. -- спросил Джоффри чуть громче шепота.
   -- Солдаты постоянно их продают! Магазины не были заполнены годами!!!"
   наконец признался он.
   Джоффри потерял дар речи, когда мужчина продолжал болтать:
   - "Так было десятилетиями! Откуда мы могли знать, что вернулись... как мы могли знать... -- пробормотал он.
   - "А офицеры...? А как насчет полковника, отвечающего за снабжение? -- спросил Джоффри.
   - "Они все знали! Они все взяли свою долю! Они все равно никогда не будут использоваться! Они--"
   - "Вы имеете в виду, что мы взяли на себя часть, не так ли, Грейтбим? Как Великий луч, твоя доля, должно быть, была довольно щедрой... нет?! -- закричал Джоффри, снова ударив его о стену.
   Я... Я думал, что избежал порчи и мелочности, когда прибыл в Пять Крепостей...
   Боги, как я мог быть таким глупым... Даже спустя столько времени я ничему не научился...
   Он еще раз ударил Великим лучом по стене, прежде чем поднять протезы булавы и разрезать кусок ткани, на котором держались двойные железные лучи человека, одним из фланцев булавы.
   Он отпустил его, когда мужчина рухнул на твердый каменный пол.
   - "Возьми этого подонка в рабочие бригады, он будет чувствовать себя как дома", -- сказал он одному из трехлучей, стоявших по стойке смирно у двери подвала.
   Солдат уважительно отсалютовал, прежде чем встать на колени и вынести бывшего Грейтбима, находящегося в смутном сознании, за дверь.
   - "Я же говорил вам, что ситуация безвыходная, даже с половинным пайком мы продержимся меньше года, если нас не штурмуют", -- сказал Валион, глядя на груды ящиков и продуктов.
   Джоффри хмыкнул, бросая ему Двойные Лучи:
   - "Поздравляю, Великий Луч Валион, теперь я хочу, чтобы ты собрал все остатки еды, которые сможешь найти как внутри, так и снаружи Форта Рассвета, если позволят условия. Половина гражданских уже ушла, а половина из оставшихся приняла мое предложение сопровождать любые речные баржи, оставшиеся в Болотных доках... Это должно оставить меньше ртов, которых нужно кормить...
   он шел по длинному коридоро, освещенному масляными лампами.
   - "Это в сочетании с некоторой агрессивной добычей пищи перед началом осады должно немного помочь", -- размышлял он вслух, продолжая идти, Валион сопровождал его вместе с Лохом и остальными солдатами, которые ждали его снаружи.
   -- Лох, что дальше? -- спросил он, когда они поднимались по большой лестнице.
   - "Майор Фэнге из Внешнего округа, сэр, у него были проблемы со сносом некоторых больших домов", -- сказал Лох, перетасовав клочок бумаги и передав его Джоффри. Ему казалось, что он не спал три дня... и это, наверное, было правдой. Подготовка к предстоящей осаде была настолько титанической, что Джоффри обнаружил, что ему не хватает часов в сутках, чтобы справляться со всеми разнообразными задачами. Ло взялся записывать на бумаге очередь проблем, чтобы Джоффри ничего не забыл. Вещь была полезной, но наблюдение за тем, как Ло продолжал комментировать что-то быстрее, чем Джоффри успевал их закончить, угрожало его здравомыслию.
   - "Хорошо, пошлите гонца за Шахом и скажите ему, чтобы он встретил меня во Внешнем округе, мы поговорим по дороге, прежде чем доберемся до майора Фэнгэ. Мне нужно, чтобы он возглавил отряды собирателей, -- приказал он, когда они вышли из тени и вышли на открытый воздух.
   -.PD.-
   - "Бо, я привел тебе несколько учеников", -- сказал Джоффри, прибыв в ужасно недоукомплектованный госпиталь бастиона взяв с собой дюжину мужчин и женщин.
   Большой зал исцеления был полон кроватей и пациентов... и драгоценных Писателей Тела. Большинство из них было убито, когда Объединенные Легионы были уничтожены, и Бо взял на себя ответственность за тех, кто остался в Форте Рассвета...
   - "Ученики..?" -- спросил Бо, сбитый с толку, продолжая работать.
   - "Да, нам понадобятся все целители, которых мы сможем найти, используйте их и обучайте их во время работы", -- сказал он, перебирая кусок кожи, царапавший ему шею. Джоффри привык надевать скаутские доспехи всякий раз, когда покидал комнату, которую он отвел на вершине Форта Рассвета, в одной из башен, откуда открывался вид на весь Район Бастионов и остальную часть Форта.
   Бо перестал смешивать травы в алхимическом перегонном кубе и тут же посмотрел:
   - "У-у-ученики?! Их даже не зачислили в бронзовые писцы! Требуются годы обучения только для того, чтобы подготовить себя к ученичеству! Они вообще что-нибудь знают?!
   спросил он.
   -- Ну, Цзинфэй немного разбирается в травах, Боцинь и Пэн умеют читать и писать... остальные... ну, остальные очень хотят учиться, -- сбивчиво закончил Джоффри.
   -- Н-но...
   - "Никаких "но! Дайте мне больше целителей, Бо! Или разумную копию одного из них, потери скоро начнут накапливаться, и узкое место здесь нужно расширить! - серьезно приказал Джоффри.
   У Бо не было времени ответить, так как Джоффри уже вышел из комнаты, оставив сбитых с толку потенциальных учеников, уставившихся на Бо.
   У него не было времени на скупые отрицания, мертвецы шли.
   -.PD.-
   День был ясным, хотя и немного холодным, а остальные требушеты уже давно прекратили свои тренировки.
   - "Опять", -- скомандовал генерал Джоффри.
   - "Экипаж! Готовьте триста! 25 градусов северной широты!"
   Ревел Солнечный Луч Вэй.
   Погрузчики с кряхтением помещали камни в корзину противовеса, прежде чем намотать несколько шкивов и немного повернуть деревянную платформу под требушетом вправо. Затем они начали втягивать лебедку, медленно поворачивая шестерни своими длинными тягами, в то время как длинная рука требушета постепенно наклонялась вниз. Огромный требушет стоял на вершине одной из многих башен, украшавших Внешнюю стену, и представлял собой орудие тяжелой артиллерии, ничем не отличающееся от множества близнецов, венчавших десятки башен, расположенных вдоль стен как Внутреннего, так и Внешнего кварталов.
   Что отличало команду "части 24", так это не требушет, которым они управляли, а то, что они с ним делали.
   - "загружай!!!" -- проревел Солнечный Луч.
   Группы одного лучевых солдат ворчали, когда несли большой каменный снаряд внутри маленькой тележки, останавливались у большой пращи и помещали в нее большой камень.
   - "Готовый!" -- крикнул Двулуч после того, как закрепил камень.
   - "СВОБОДНЫЙ!" -- закричал Солнечный Луч, бегло осмотрев изделие, его глаза лихорадочно выискивали дефекты или дефекты.
   один луч, кряхтя от напряжения, поднял обеими руками большой молот и ударил им по металлическому рычагу. Рычаг заскрипел, когда шкивы опустились, веревка издала шипящий звук, когда огромный противовес упал обратно к центру обломка, а рука поднялась вверх, а петля придала камню еще больший импульс, когда снаряд был выпущен для долгого полета.
   Генерал поднес дальний глаз к голове, опершись дальним концом на стальной стержень своего молота, и поправил окуляр рукой. Солнечный Луч сделал то же самое своим дальним глазом и увидел короткий столб дыма, когда большой камень несколько секунд кувыркался, прежде чем остановиться, не долетев до синего флага. И справа от него тоже.
   Дерьмо, еще один пропуск, подумал Солнечный Луч, когда еще одна капля пота скатилась по его лбу.
   Генерал опустил дальний глаз, снова созерцая горизонт, почесав ту часть правой руки, где кожа соприкасалась с плотью, прежде чем снова заговорить.
   - "Переустановите кусок", -- сказал он, когда его живот внезапно заурчал.
   Экипаж выглядел подавленным, когда они приступили к работе, обмениваясь настороженными взглядами, возвращая требушет в исходное положение.
   Когда Серебряный Лев велел им бросить камень в тридцати метрах от флага (что, наконец, удалось остальным экипажам несколько дней назад после нескольких недель интенсивных тренировок), он предупредил их, что будет лично контролировать их до тех пор, пока либо они это сделали, либо солнце уступит место ночи.
   Это было пять часов назад.
   Генерал, казалось, не возражал, он пропустил прием пищи вместе с остальной командой, хотя это не мешало ему работать. Большую часть своего времени он проводил на вершине башни, отправляя и принимая гонцов, посылая приказы и организуя рабочие бригады, которые сносили некоторые здания Внешнего района или получали декларации о припасах и готовности подразделений. В перерывах между посыльными генерал иногда давал им указания или замечания, никогда не теряя терпения, спокойно ожидая, пока они, наконец, все сделают правильно.
   Вэй никогда не видел ничего подобного... офицеры Форта Рассвета по большей части никогда особо не интересовались артиллерийскими подразделениями. Перспектива войны, которой удалось добраться до Форта Рассвета, была почти неслыханной, поскольку последняя осада была более полутысячи лет назад. До того, как большинство из них дезертировало, большинство офицеров удовлетворились тем, что за орудиями хорошо ухаживают, а запасы боеприпасов заполнены.
   Однако Серебряный Лев... он был сделан из другой ткани. За две недели, прошедшие с тех пор, как он принял командование, генерал разведчиков наблюдал за превращением Форта Рассвета в настоящий улей. Рабочие бригады, интенсивные тренировки, поиски пищи... Ему каким-то образом удалось встретиться с каждым Солнечным Лучом под его командованием и рассказать им о тактике и советах по борьбе с тварями и даже с Демонами...
   Помимо умения, Солнечный Луч Вэй чувствовал что-то еще внутри своего командира. Он осторожно обсуждал эту тему со своими сверстниками, и многие говорили то же самое. Этот человек, казалось, был одержим драйвом, волей, которая была почти подавляющей, видением, которое сияло даже в самые короткие моменты, будь то когда он приказал казнить дезертира, когда он попросил миску еды в больших казармах или когда он просто прокомментировал хорошо выполненную работу.
   Ожидание выполнения своей работы в меру своих возможностей. Видение великого целого, которое охватило их всех, общее усилие, которое, казалось, объединило их волю, одну цель, которую Солнечный Луч знал, каким-то образом только что знал, что духи и Демоны никогда не будут иметь.
   - "СВОБОДНЫЙ!" он внезапно поймал себя на крике, прежде чем покачать головой и выругаться.
   Что?! Генерал даже не назвал цель-флажок... не так ли?
   Но у него было.
   - "Красный флаг, двести метров", -- приказал генерал, теперь он это помнил. Вэй выполнял движения автоматически... как и остальные члены экипажа, как он подозревал.
   Он снова потянулся к дальнему глазу и едва успел заметить красный флаг, как камень приземлился прямо рядом с ним, чуть не врезавшись в него.
   Он обернулся и увидел, как генерал медленно опускает дальний глаз с легкой улыбкой.
   - "Отличная работа, джентльмены", -- сказал он, и Вэй каким-то образом почувствовал, как он и остальная команда вписались в "Видение Серебряного Льва".
   -.PD.-
   Джоффри привык есть в больших казармах, чтобы солдаты могли видеть, что он берет не больше своей доли пайка, но сегодня обстоятельства требовали другого места.
   Он и его офицеры, как ветераны нелепо названной "Армии льва", так и несколько недавно получившие повышение офицеров Форта Рассвета, сидели вокруг большого деревянного стола, обсуждая планы предстоящей осады, заканчивая завтракать и переворачивая часы привлекать внимание к тактике и стратегии. Джоффри предпочитал совещаться по вечерам, но по какой-то причине почти все его офицеры были слишком заняты прошлой ночью, все они настаивали на том, что могут встретиться только за завтраком, до рассвета, если Джоффри не хочет, чтобы встреча нарушила текущие приготовления. к грядущей осаде.
   В результате он был немного сонным, но это его не особо заботило.
   - "У нас много нефти, так что это не проблема. У меня есть специальный проект, который я обсуждал с нашими архитекторами-резидентами, -- сказал Джоффри, кивнув одному из майоров из уцелевших деревянных домов, прежде чем продолжить, -- в котором будет использована его часть. Тем не менее, у нас их так много, что брандмауэр выглядит реальной возможностью", -- сказал он.
   Собравшиеся офицеры задумчиво пробормотали, прежде чем заговорил майор Ху.
   -- Это разумно, генерал? Сейчас у нас их много, но после года осады... -- он неловко замолчал.
   - "Я действительно озабочен, короткий ответ заключается в том, что мы будем беспокоиться об этом, когда придет время. Более длинный ответ заключается в том, что нам нужен какой-то перерыв, чтобы волны нежити не захлестнули нас. Перерыв, во время которого мы можем сжечь наших собственных мертвецов, сделать несколько вдохов, принести больше снарядов со складов и, что более важно, заставить их еще раз пройти через наши луки и артиллерию, чтобы мы могли поразить их, прежде чем они снова попадут в рукопашную. . Нам нужен способ время от времени отрезать тварям тыл, чтобы они не могли немедленно усилить атаку... чтобы наши люди могли перевести дух и не погибнуть от полного истощения, -- сказал он.
   - "Отсюда и брандмауэры", -- сказал один из майоров гарнизона.
   - "Конечно. Теперь с этим помогут Хоры Драконов из юнитов Длинного Удара Архитектора, но их боеприпасы трудно сделать, у нас их не так много и самое главное скорость перезарядки у них ужасная. Брандмауэры станут хорошим дополнением, -- сказал Джоффри, встал и подошел к огромной карте, украшавшей все восточное крыло комнаты.
   - "Нам понадобятся глубокие рвы здесь, здесь и здесь", -- сказал он, отмечая подходы к Форту Рассвета с востока. -- Дюжина поменьше перед Железным кладбищем тоже поможет, -- задумчиво прокомментировал Сабу, указывая, и Джоффри провел еще несколько линий.
   - "Особенно с учетом того, что после начала осады мы больше не сможем делать ничего вне стен", -- добавил он.
   - "Хорошее замечание, единственное, что мы сможем пополнить, возможно, будет само Железное кладбище. Железные шипы будут почти бесполезны, но сам ров огромен. Я полагаю, что опасность восхождения, которая горит, сделает жизнь командира Демонов немного сложнее. Не-жизнь, я имею в виду... как ты вообще это говоришь? Нежизнь??" -- прокомментировал Джоффри, вызвав у аудитории несколько улыбок или веселое ворчание.
   Совещание по планированию продолжалось полчаса, прежде чем Джоффри их отпустил, но, как ни странно, ни один из офицеров не ушел.
   - "Я думал, мы ответили на все вопросы? Что это такое?" -- спросил он в замешательстве.
   Мужчины все еще сидели, но лица у них были серьезные, а спины прямые, как шомпол.
   Один из них, майор Ху, подошел к окну и смотрел на что-то снаружи.
   Джоффри собирался спросить, в чем дело, но вдруг заговорил Шах.
   - "Форт Рассвета не может Устоять без своего командира", -- провозгласил он.
   Джоффри поднял бровь, когда сказал:
   - "мать вашу, возможно, Фей-Пи пал в бою, но это не значит, что мы просто перевернемся..."
   - "Ночь забрала нашего командира... но снова восходит рассвет, чтобы вести нас против тьмы", -- снова пропел Шах.
   Джоффри был совершенно сбит с толку, глядя на мужчин и в замешательстве качая головой, прежде чем Ху кивнул сам себе и открыл тяжелые шторы.
   Джоффри видел, как свет медленно окутывает комнату, когда солнце поднимается с востока.
   Что за хрень...
   - "Рассвет над нами, но мы не можем Устоять без нашего командира. Крепость "Солнца Рассвета", -- торжественно спросил Шах, используя старые формы.
   - "Кто поведет нас?"
   спросил он.
   Мгновение спустя майор Сабу заговорил.
   - "Джоффри, Серебряный Лев поведет нас", -- сказал он.
   Внезапно Джоффри понял.
   Они не могут-
   - "Если кто-нибудь сочтет его недостойным, если кто-нибудь знает другого, достаточно сильного, чтобы взять на себя это бремя, говорите сейчас", -- нараспев произнес Шах.
   - "Прекрати этот идиотизм, мать твою, прямо сейчас!" -- крикнул Джоффри, подходя к изголовью стола.
   Наступила тишина, поскольку никто больше не говорил, и Джоффри чувствовал, как бремя сокрушительной ответственности обволакивает его, как мантия.
   Это было глупо, даже иррационально, он это понимал. Он уже командовал Фортом Рассвета и, вероятно, был самым высокопоставленным выжившим офицером в Легионе Рассвета. Если бы это было официально, ничего бы не изменилось.
   Но он все еще боялся, прямо перед ним то и дело мелькали лица его мертвых друзей, братьев и легионеров, оставленных на бледных песках Запределья. За ними Джоффри мог видеть мертвые лица Сандора и Джона, Накаро и Неда, всех людей, которых он подвел раньше.
   Пожалуйста, не вставай, хотел сказать Джоффри, кричать. Но разве не этого он добивался от них все это время? Выстоять против тьмы как один, Выстоять вместе?
   лицемерно тяготило бременем желание закричать, убежать.
   Он глубоко вздохнул...
   Затем медленно выдохнул, рухнув на стул, держась за лоб левой рукой.
   - "Тогда, во имя Серебряного Льва, встаньте", -- закончил Шах.
   Все офицеры, целых две дюжины, встали как один, их стулья были отодвинуты, когда они стояли там, спины прямые и глаза не дрогнули.
   Дело было сделано.
   "Вставай, Командующий Рассвета Джоффри", -- сказал Шах.
   ...Непоколебимая опора, маяк для его людей... - прошептал Джоф у себя в голове.
   Его люди нуждались в нем. Он не собирался их подводить.
   Командующий Рассвета Джоффри встал, когда до него наконец добрался утренний свет.
   -.PD.-
   - "Но если мы поместим два меньших мешочка прямо под кончиком, а не один сбоку, стрела будет иметь гораздо большую дальность", -- прокомментировал Джоффри, рисуя на пергаменте. Три Двойки Солнца, которые руководили тем, что осталось от Деревянных Утюгов внутри Форта Рассвета, напевали, глядя на это, прежде чем один из них схватил пергамент и нарисовал на нем несколько модификаций, что побудило двух других к возмущенным контрапунктам и общему тасканию за волосы. Вскоре эскиз был заполнен аннотациями, поскольку Майоры общались друг с другом на загадочном языке Архитекторов.У Джоффри не хватило духу сказать им, что он уже сам проделал расчеты... он предпочитал смотреть, как они спорят и ругаются друг с другом, оценивая проект.
   Их манеры были удивительно похожи на манеры Ксон-Ми, и каждый раз, когда он видел их такими, он чувствовал горько-сладкий привкус в груди.
   Запределье и нежить забрали так много друзей...
   Болт, предназначенный для стрельбы тяжелой баллистой, уже был назван мастерами, работавшими на осадных сооружениях Бастиона. К удовольствию Джоффри, они назвали его шмелем.
   -- А плата за мангонелей? -- неожиданно спросил он их.
   - "Почти готово, сэр, но их эффективность останется недоказанной до тех пор, пока они не будут использованы в бою", -- сказал один из них.
   Джоффри рассеянно кивнул, думая о необычных контрмерах, которые он и Архитекторы разработали. Некоторые назвали бы его сумасшедшим за то, что он использовал мангонель в такой абсурдной роли, но после того, что видели все в "Армии льва" и Объединенном Легионе...
   Им понадобится совсем немного этого творческого мышления.
   Он снова покачал головой. Мангонельные заряды, оба почти готовы, нет смысла о них беспокоиться... -- подумал он, оглядываясь на исправленный набросок своего нового творения.
   Действительно, шмель, фыркнув, подумал он, закрывая глаза, пытаясь уловить то неуловимое состояние сознания, которого кузнец архимастер Бенедикт обнаружил с такой легкостью.
   Открыв глаз, он быстро начал добавлять несколько завершающих штрихов, главным образом для того, чтобы фитиль не поджег мешки с мазутом при выстреле болта. Чтобы оружие было действительно эффективным, оно должно было находиться в воздухе. Он был несколько горд тем, что его почерк был разборчив, несмотря на то, что он писал левой рукой.
   Он вернул эскиз, и Архитекторы одобрительно хмыкнули и отдали честь, желая протестировать последнюю версию.
   -- Что дальше, Лох? -- спросил он, пока они шли через мастерскую, стараясь избегать бешеных ремесленников и торопливых учеников, работавших над множеством снарядов, оружия и запасных частей.
   - "...Ничего на самом деле, ничего, что требует внимания по крайней мере до полудня", -- сказал его помощник, смутно удивленный, просматривая свои записи.
   - "...Действительно?"
   спросил он.
   -- Похоже на то, сэр, -- сказал он.
   Джоффри почти не мог в это поверить, но у него было "свободное" время.
   И было одно дело, которое я откладывал какое-то время, подумал он, выходя из большой мастерской, черный камень Бастиона несколько блестел под утренним солнцем.
   -.PD.-
   Маленькая черная скала почти наверняка была обелиском в далеком прошлом, но после разрушительного действия времени от нее остался не более чем угловатый пень. Камень стоял в центре очень маленького парка, немногим больше его старой комнаты в Красном Замке. Он был окружен небольшими деревьями и кустами, что создавало спокойную атмосферу.
   Всю последнюю неделю небольшие порывы ветра неуклонно усиливались, и Джоффри был уверен, что противник недалеко. Атака должна была произойти со дня на день, быстрый, жестокий удар, чтобы посмотреть, не сломаются ли они под жестоким ударом и таким образом спасли Ходоков от длительной осады. Казалось, им не требовалось много припасов, но каждый труп, потраченный на охрану Форта Рассвета, был трупом, который не убивал людей во всем остальном мире.
   Он подошел к зазубренному камню и встал на колени, повесив серебряный медальон Джоса рядом с десятками других, покрывавших черную скалу. Хай Мун Вензи, командир Северного полушария Нефритовых писцов, был убит вместе с большинством Нефритовых писцов Легиона во время "Падения", когда объединенные Легионы погибли под мощью Демонов. Он был номинальным начальником Джоса и человеком, которому он должен был передать медальон.
   Под его командованием осталось всего несколько полных лун, и они отказались принять медальон. Вместо этого они направили его сюда.
   Это был своего рода мемориал, возможно, признание сбывшихся ожиданий или символ помнимых обязанностей... Джоффри на самом деле не знал и не спрашивал. Он знал, что для него было важно сделать это, и на этом все.
   -- Ты хорошо справился, Джос... ты хорошо справился... -- прошептал он.
   Некоторое время он рассматривал слегка покачивающиеся медальоны, чувствуя покой маленького сада.
   Он чувствовал, как напряжение и вопросы постепенно исчезают, пока маленькие деревья и кусты качаются на ветру, вопросы о круговоротах и львах исчезают из его головы, когда мышцы расслабляются.
   Он грустно улыбнулся, сел и закрыл глаза. Прошло много времени с тех пор, как он в последний раз медитировал.
   -.PD.-
   Несколько часов назад солнце скрылось на западе, и обычная суматоха, характерная для Рассветного форта в последний месяц, была приглушенной, почти спокойной.
   Джоффри удалился в свою комнату, но не мог уснуть уже больше часа. Он зажег пару масляных фонарей и попытался немного почитать Фол-Финга, несмотря на то, что к настоящему времени знал книгу наизусть...
   Это не помогло. После этого он надел свои привычные тяжелые ботинки и минут двадцать ходил по комнате по кругу, поскольку что-то в его сознании отказывалось отпускать.
   Он не совсем понимал почему, но обнаружил, что стоит перед большим зеркалом, украшавшим его комнату. Он был большим и покрытым золотой эмалью, и, кроме превосходного, почти мирийского качества стекла, он не был бы неуместен в Вестеросе.
   О, Санса, если бы ты могла видеть меня сейчас... -- размышлял Джоффри, глядя на человека в зеркале. Какие бы иллюзии красоты ни видела в нем рыжеволосая, они давно исчезли.
   У его левого уха отсутствовала часть задней части, откушенная летающим существом. У его правого уха отсутствовала верхняя половина после того, как много лет назад его задела стрела пламенного фанатика. Его правый глаз, конечно же, исчез, захваченный ледяным клинком Белого Ходока. Он поднял рубашку, его глаза продолжали опускаться, глядя на сердитый шрам посреди живота. Справа от него был участок обожженной кожи, любезно предоставленный ему Белым Ходоком. Оба они были окружены струпьями и шрамами, наследием ран от тысячи мечей, когтей, сабель и стрел. Он поднял правую культю, уставившись на скрюченный конец, расфокусированным взглядом.
   Если я останусь здесь...
   Если я останусь здесь... я умру.
   Я умру и больше никогда не проснусь... -- подумал он, наклонив руку, изучая контуры культи.
   На самом деле было очевидно, что Джоффри знал только одну вещь, достаточно мощную, чтобы стоять на том же уровне, что и Пурпурный.
   Белые Ходоки. Существа, способные вернуть мертвых в качестве своих вечных рабов.
   Если его убьют здесь, его вернут... но не в его старую комнату в Красном Замке. Он будет реанимирован как упырь. Как он мог переродиться в пурпуре, если сама его душа была поймана в ловушку жуткими существами, покорившимися их воле. Его индивидуальность ушла, его воспоминания ушли, сама сущность, которая сделала его собой, была заменена неумирающим голодом плоти и вечной ненавистью к живым.
   Он все еще мог бежать, время еще было. Было бы так просто нагрузить пару лошадей припасами и проехать через Западные ворота, как это сделало Верховное командование. Ему придется прокрасться через Красные Болота и дальше, чтобы бродячие банды тварей не убили его, но рано или поздно он достигнет побережья. Там он мог украсть маленькую лодку и грести до тех пор, пока его руки не сломаются. Он не знал, насколько велик диапазон монстров, но он не мог быть таким большим. Быстрый удар в шею, и он снова в безопасности, свободен для отдыха, свободен искать всегда неуловимые ответы...
   Он закрыл глаза.
   Все, что ему нужно было сделать, это предать своих людей. Так же, как это сделали другие. Разорвать все узы товарищества, предать своих братьев, оставить каждого за себя...
   Умереть, как испуганная крыса.
   Он мог представить себе их лица, отчаяние, когда новости улеглись. Страдания и всепоглощающая паника, превратившие людей в животных, обрушились на Форт Рассвета, словно густые миазмы. Он мог видеть, как великая армия, готовая уничтожить их, беспрепятственно плывет, ударяя Йи-Ти и мир, как кувалда, прежде чем они успевают даже начать готовить адекватную защиту.
   Выбор грозил сломить его, и он чувствовал, как дрожит все его тело.
   Последний шанс.
   Они бы даже не вспомнили о том предательстве, а остальной мир был бы перезагружен благодаря Пурпурному. Все было бы смыто, все было бы так, как было. Ему не нужно было умирать здесь.
   ...
   .....
   Было легко быть "храбрым", когда он знал, что всегда вернется. В течение многих лет, десятилетий он говорил себе, что изменился, что он преодолел эту оболочку ребенка, что он оставил позади монстра, которым был. Он потратил годы, пытаясь оправдать перед собой именно то, почему он был другим человеком.
   Если он повернется сейчас, не будет ли это означать, что все было напрасно? Разве это не означало бы, что все это было одним большим оправданием, просто лаком, слоем краски, который он использовал, чтобы скрыть тот факт, что пурпур сделал его фактически бессмертным? Что, когда ставки были реальными... он оказался не более чем фальшивкой?
   Не значит ли это, что он совсем не изменился?
   Не значит ли это, что он не был хозяином своей судьбы?
   ...
   ......
   ..........
   Дрожь прекратилась.
   Я собираюсь умереть здесь.
   Эта мысль поразила его, как теплый ветерок, глубокое чувство благополучия, как будто он только что проснулся после долгого дня в тени сердечного дерева.
   Он обнаружил, что не боится этого. Навсегда потеряться во тьме, никогда больше не испытать.
   Потому что он умрет как он сам. Не как испуганная крыса, не как избалованный принц, а как он.
   Джофф.
   Джоффри.
   Просто... Джоффри.
   Безмятежность, охватившая его на несколько секунд после этого осознания, была слишком сильна, чтобы выразить словами... это было похоже на смесь воспоминаний. Обнадеживающая улыбка Неда, порыв холодного ветра на вершине мира, всплеск, когда корабль катит очередную волну, звук игральных костей, катящихся в чашке, бескрайнее звездное поле, теплый смех друга.
   Джоффри глубоко вздохнул, когда это чувство очистило его, когда огромный груз, который он нес так долго, медленно сошел.
   Он открыл бледно-зеленый глаз и увидел себя в зеркале.
   Джоффри улыбался.
   Он потерял себя, глядя в собственный глаз, растворяясь в бледно-зеленой безмятежности, которая окутывала его, как успокаивающее одеяло.
   ббббоооооооооооооооооууууууууууууу пел рупор вдалеке
   - "Пора", -- подумал он про себя, когда человек в зеркале безмятежно посмотрел в ответ.
   ббббоооооооооооооооооууууууууууууу заревели огромные рога Рассвета, низкий гул, который, казалось, отразился от самих камней.
   - "Командир!"
   сказал Лох, как он открыл дверь и быстро вошел. Он идеально отсалютовал, прежде чем сообщить ему новости.
   - "Разведчики сообщают об огромной орде тварей на северо-востоке, быстро движущихся к нам... они заметили среди них Демонов", -- объявил он.
   Хозяева своей судьбы...
   "...они здесь, сэр", -- добавил он, пока Джоффри продолжал молча смотреть в зеркало.
   Те, кто стоит на страже...
   - "Принеси мои доспехи", -- скомандовал он.
   Джоффри продолжал смотреть в зеркало, пока два солдата несли к нему большой сундук, прежде чем открыть его. Один из солдат схватил что-то, прежде чем наклонился и привязал к левому колену черную стальную пластину, а другой проделал то же самое с правой ногой.
   - "Иногда... иногда мужчины должны стать чем-то большим, чем они сами... - прошептал Джоф у себя в голове, когда Джоффри поднял руки, и Ло надел на него гамбезон, а затем кольчугу.
   - "Маяк света и надежды..." -- прошептал Джоф, пока солдаты надевали на его бедра пластины черной брони.
   bbbbboooooouuuuuuuuUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUU загудели рога Рассвета, сигнализируя о прибытии Врага.
   Человек в зеркале поднял культю в сторону, когда Лох привязал к ней длинную булаву, прикрепив кожу к плоти и сняв чехлы с фланцев.
   -- ...Непоколебимый столб... -- прошептал Джоф, когда один из солдат надел на его левую руку перчатку, а затем наруч -- черный кусок полированной стали с легким красноватым оттенком, покрывавший его переднюю руку. Человек в зеркале поднял обе руки в стороны, а Лох и солдат положили ему на грудь нагрудник, закрыв задний конец и закрепив его на месте. Черный нагрудник постепенно приобретал более сильный красноватый оттенок, чем дальше он поднимался, пока не достигал выреза в великолепии темно-красного цвета. В центре нагрудника была изображена изогнутая, искаженная Крепость, устрашающе напоминающая лицо. Огромная сторожка Крепости была открыта, как будто кричала, а башни, окружавшие ее, казались наклонными, с линиями эмалированного рубина, спускающимися вниз каскадом.
   Оно плакало, проливая яростные слезы горящего огня.
   -- ...этот отец своим людям... -- прошептал Джоф, когда два солдата молча прикрепили черные стальные скобы к его рукам, а затем два больших наплечника, по одному на каждое плечо. Оба наплечника изображали Форт Рассвета в миниатюре, один наклонен вниз, как будто опечаленный, а другой казался более прямым, возможно, напоминающим о более счастливых временах, наполненным.
   bbbbboooooouuuuuuuu заревели рога Рассвета.
   Двое солдат отошли в стороны, когда Лох встал позади Джоффри, надев серую повязку на место, где раньше был его правый глаз, закрывая его пустую глазницу. Он туго завязал узел на затылке, а солдат прикрепил обсидиановый кинжал слева от него, на уровне бедра.
   - "Иногда... мужчины должны стать чем-то большим, чем они сами... чем-то... большим", -- прошептал Джоф, его голос почти терялся в тишине, когда Ло повернулся вправо, пристегивая тяжелую саблю к бедру, когда двое солдат снова вышли из сзади, неся малиново-красный плащ. Они прикрепили его к его наплечникам, прежде чем позволить ему свисать, где он слегка трепетал, когда порыв пронизывающего кости ветра мягко перетасовывал его. Она висела на его бедрах, позволяя ногам свободно двигаться.
   bbbbboooouuuuUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUU -- загудел Форт Рассвета, когда солдаты отступили и замерли, как статуи.
   Ло шагнул в его сторону, выпрямив спину. Выражение его лица было серьезным, торжественным, словно из точеного мрамора. В руках у него был красный шлем, спина и бока которого ступенчато наклонялись вниз. На шлеме было два золотых рога, немного короче его предплечья, которые торчали вверх, держа между ними кроваво-красный металлический круг.
   Джоффри наклонил голову, позволяя Ло закрепить шлем. Его помощник крепко закрепил ремни, прежде чем отступить к боку Джоффри, оставив комнату устрашающе тихой.
   Джоффри глубоко и медленно вдохнул воздух, прежде чем полностью выдохнуть, медленно запрокидывая голову, чтобы посмотреть на мужчину в зеркале.
   Солнце словно сияло над головой человека, освещая вершину доспехов светом зари. Однако свет, который он приносил, был неправильным, не цвета естественного утра. Он был темно-красным, цвета пролитой крови, крови, пролитой на рассвете. Из-за развевающегося плаща за спиной рассвет казался живым, смещаясь по краям доспехов при каждом порыве ветра... Это придавало Крепости на нагруднике какой-то жутковатый вид. Башни с окнами по бокам сторожки, глаза, казалось, слегка двигались с каждым взмахом плаща, как будто он тоже смотрел назад.
   -- ...Сквозь закат и рассвет... -- вдруг пообещал человек в зеркале.
   "...Сквозь свет и тьму..." - пообещал командир Рассвета Джоффри.
   `BBBBBOOOOOOOUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUU'
   -- ответил Форт Рассвета, и его глубокий звук эхом отразился от камней.
   -.PD.-
   Ветер сильно дул, когда Джоффри шагал по проходам Внешней стены. В ногу с ним шли Великий Луч Валион и Солнечный Луч Лох, за которыми следовала дюжина тяжелобронированных ударных железных. Их тяжелые боевые топоры и дай-катаны блестели в лунном свете, когда они миновали множество мчащихся людей с камнями, баллистическими болтами и ведрами с маслом.
   Повсюду вокруг себя Джоффри видел, как солдаты останавливались на секунду или две и отдавали честь, глядя на него с благоговением, пока он шел к вершине сторожки. Он знал, что не заслуживает такого восхищения, но, надев Броню Рассвета, он сделал выбор... теперь он был их маяком, их надеждой. И он не подведет их.
   Так что он кивал в ответ после каждого салюта,
   - "Командир Рассвета",
   сказал Солнечный Луч, готовящий экипаж требушета.
   - "Командир!" -- рявкнул широкоглазый одинжелезный, которому не могло быть больше четырнадцати лет, нес связку стрел на передовые позиции вдоль толстой стены.
   -- Серебряный Лев, -- с глубоким уважением пробормотал рейнджер, медленно идущий за отрядом смешанной тяжелой пехоты прямо на краю.
   Джоффри коротко кивал в ответ после каждого салюта. Вдоль внешней стены форта он мог видеть факелы и пылающие груды растопки, освещающие огромное сооружение, словно маяк в ночи.
   Он поднялся на три лестничных пролета, прежде чем добраться до самой возвышенной части укрепления сразу за Восточными воротами, где над ним смутно возвышался настоящий редут. Это была трибуна командира, возвышающаяся укрепленная крепость прямо за и над восточной сторожкой, которая давала ему четкий обзор всей восточной стороны форта, а также командный центр, чтобы быть в курсе всего, что происходит вокруг огромной крепости. Одна из двух его основных зон, Военная Комната, выполняла последнюю функцию, большой зал, полный криков и возни, который составлял командный центр для предстоящей битвы. Вокруг центра концентрическими кругами стояли солдаты и бронзовые писцы за столами, получая отчеты от различных частей. Солнечные лучи на входе быстро рассортировали настоящий поток посыльных, направив их к соответствующим столам, где они оставили свои отчеты и взяли предложенные фляги с водой, ожидая получения обратного приказа.
   - "КОМАНДИР РАССВЕТА!!!"
   Проревел один из Солнечных Лучей, когда Джоффри прошел через открытые двери комнаты, и солдаты остановились, чтобы отдать честь.
   -- Вольно, -- сразу же скомандовал Джоффри четким голосом, стоя в центре комнаты, заложив левую руку за спину и опираясь булавой на рукоять сабли.
   - "Гарнизон у ворот", -- крикнул он, поворачиваясь.
   - "Ворота укомплектованы людьми и охраняются, командир!" -- сказал один из солдат за столами.
   - "Разрезы стены!"
   Джоффри позвал большой стол, расставленный по комнате одним большим кругом, разделенным на четыре части.
   - "Северо-восток, обеспечен и укреплен!" -- позвал один из Бронзовых Писцов.
   - "Юго-восток, обеспеченный и усиленный!" -- сказал капитан с перевязанной рукой.
   - "Юго-Запад, под охраной!" - позвал писца рядом с ним.
   -- Северо-Запад, не... -- начал было Бронзовый Писец, но быстро остановился, когда из дверей появился бегун и чуть не врезался в стол, быстро протягивая клочок бумаги.
   - "Северо-Запад под охраной!" - называется Бронзовым писцом.
   Джоффри коротко кивнул и повернулся на другую сторону.
   -- Резерв? -- крикнул он.
   - "Полковник Сабу докладывает, что Внутренние Восточные ворота защищены, и его войска готовы к вылазке в любой момент, сэр!" -- крикнул раненый рейнджер.
   -- Хорошо, -- сказал Джоффри, поворачивая к углу, где стояло несколько подушек. -- Арканум? -- спросил он у сурового Четверти Луны, сидевшего с закрытыми глазами и прямой, как сталь, спиной.
   -- Все три Созвездия готовы, и ритуал стабилен, коммандер, -- сказал он с железной уверенностью, не открывая глаз и не шевелясь дальше рта.
   - "Отлично", - сказал Джоффри, прежде чем он наконец повернулся к последнему столу, за которым сидел скаут.
   -- Силовая оценка? -- быстро спросил он.
   - "Капитан Зо-Хуэй оценивает по крайней мере двадцать пять тысяч умертвий, движущихся в строю, и около двух дюжин Демонов, командир", -- с апломбом представил разведчик апокалиптические цифры.
   Взгляд Джоффри ожесточился.
   - "Я приму эти шансы", -- сказал он, направляясь к усиленным двойным дверям, которые венчали широкую, хотя и короткую лестницу. Стоявшие там на страже Трехлучи открыли двери, и Джоффри, выходя, был поражен порывом холодного ветра.
   Смотровая башня была самой высокой точкой трибуны, зубчатым бастионом, откуда Командующий мог видеть всю восточную сторону Равнин Рассвета. Укрепленная позиция была окружена экипажами баллист и мангонелей, а также группами солдат с большими рогами и огромными флагами, которые Джоффри мог использовать для управления ходом боя.
   Он сделал последнюю серию шагов, прежде чем оказался на вершине маленького форта-в-форте. Джоффри мог видеть великие Равнины Рассвета, протянувшиеся с севера на юг, прежде чем очень четко врезаться в Горы Утра, несмотря на ночь. Отступающие разведчики зажгли некоторые из многочисленных масляных ям, вырытых и засыпанных рабочими бригадами, освещая равнины вплоть до обширной полосы деревьев в нескольких километрах от самого форта Рассвета. Оттуда до Сторожки не было никакого укрытия, за исключением случайных канав, заполненных маслом, и Джоффри мог видеть солдат, охраняющих стену по бокам от него, когда они торопливо перемещали припасы и снаряды... или готовили катаны, сабли и топоры в бою. подготовка к предстоящему рукопашному бою.
   Он мог слышать ровный грохот, доносившийся с северо-востока, шаркание земли, которое медленно нарастало.
   -- Зонд или рой, сэр? -- спросил Лох, когда удары продолжали усиливаться, а его электрошокеры рассыпались по наблюдательной башне.
   - "Рой. Они сильно ударят нас, чтобы посмотреть, не сломаемся ли мы в первой же битве... -- размышлял Джоффри, когда ветер набирал скорость, его багрово-красный плащ дико развевался, когда он поднял дальний глаз с рукой с булавой и посмотрел сквозь него.
   Он увидел, как из-за деревьев появился одинокий Белый Ходок, одетый в нечеткие синие доспехи и вооруженный огромным молотом с большим серым камнем наверху. Монстр, казалось, смотрел прямо на Джоффри, в то время как остальные его спутники появились сзади.
   Он увидел десятки Белых Ходоков, выходящих из-за деревьев, каждый совершенно отдельно от другого, когда они неторопливо маршировали в поле зрения, почти в механическом ритме, их движения были спокойными и точными, синхронизированными друг с другом.
   Демоны не произносили ни речей, ни воодушевляющих криков. Они просто стояли неподвижно, когда серая волна появилась из-за них.
   Они стояли неподвижно, когда из-за них появлялись косяки нежити, словно море во время бушующего шторма. Умертвия издавали душераздирающие визги, когда они бежали, как обезумевшие, измученные души, они продолжали появляться из леса, как муравьи, заполняя весь горизонт серым цветом, когда они расползались по равнине, не останавливаясь ни на мгновение.
   Огни ясно освещали их, и Джоффри мог видеть сорокопутов и легионеров, вождей коней и культистов, всех объединившихся в смерти с одной и той же целью, распространить свое страдание повсюду, повергнуть мир в лед и смерть.
   Их совместный вопль был звуком, исходящим из самой преисподней, наполнявшим всю равнину и за ее пределами... Это тоже было обещанием. Они мчались как на дрожжах, вооруженные оружием всех видов или вовсе без него, их челюсти были широко раскрыты, как будто они уже вкушали плоть тех, кого должны были поглотить, когда позади них поднялась ужасная песчаная буря, вихрь зубчатого серого песка, который внезапно казалось, мчится прямо на Форт Рассвета, его собственный шипящий свист дополняет мелодию проклятых.
   Его бледно-зеленый глаз медленно осматривал огромную толпу из конца в конец, пока всепоглощающая завеса из серого песка обнажала их всех, как живых левиафанов, сами небеса становились серыми, когда множество знамен позади него бешено развевались, Серебряный Лев, Наблюдающий за Звездами, самый высокий из всех.
   Песчаная буря резко обрушилась, словно на невидимую завесу, все еще довольно далеко от самой стены, разлилась по сторонам и продолжила движение вокруг Форта Рассвета по идеальному кругу, пока сами твари продолжали атаковать без окутывающих объятий песчаной бури.
   Джоффри опустил дальний глаз.
   - "Сожги их", -- сказал он, все еще глядя на серую волну нежити.
   - "Да, командир!"
   Ло рявкнул рядом с ним, когда он повернулся к солдатам у больших рогов:
   - "ВПЕРЕД БАТАРЕЯяяяяяяяяяяя! ЗАПУСКААААААЙ!" -- проревел он, показывая рукой.
   Загремели рога зари, обрывая вопли нежити, когда задрожали сами камни.
   - "Требушеты! Подготовить!!!" -- крикнул Полусолнце в бастионе справа от Джоффри.
   - "Зажигай!" -- заревели Солнечные лучи, когда солдаты воткнули факелы в большие камни, лежавшие на пращах, обернутых в промокшие тряпки.
   По всей Внешней стене вспыхнули вспышки оранжевого огня, когда солдаты отступили назад, а офицеры закричали почти как один.
   - "ЯСНО!!!" -- крикнул Трирей, быстро осматривая кусок, и солдаты отступили.
   - "ЗАПУСКААААААЙ!!!!!" -- взревел Солнечный Луч, рубя саблей, солдат рядом с ним захрипел от напряжения, когда он поднял огромный молот и ударил им по толстому металлическому рычагу. Канаты крутились слишком быстро, чтобы глаза могли видеть, как противовесы опускались вниз с обманчивой силой, инерция была достаточно сильной, чтобы заставить ветер свистеть, когда длинные деревянные руки были подняты к небу по всей стене.
   Десятки, сотни пылающих снарядов летели по длинной дуге над Равнинами Рассвета, они казались почти вялыми, когда завершали свои дуги, прежде чем набрать скорость и рухнуть в серое море. Скопления тварей с криками отбрасывались в стороны в пламени, множество камней отскакивало от земли и прожигало огромные огненные пути, когда они прорывались сквозь ряды нежити.
   Серая волна, казалось, едва уменьшилась, все еще неслась с дикой неистовостью, пока солдаты хрипели от мучительного усилия, все еще неустрашимая, даже когда требушеты вдоль стены стреляли так быстро, как только могли, первоначальный залп превратился в непрерывный огненный дождь, когда камень за камнем разбивался. против Легиона Ночи.
   Джоффри ухватился за один из черных зубцов, наблюдая за роем, его глаза не дрогнули, несмотря на частые вспышки, когда огненные шары продолжали разбиваться о нежить слева и справа. Он слегка наклонил голову в сторону Ло, все еще глядя на пылающие равнины.
   - "Посмотрим, понравятся ли им шмели", -- прокомментировал он.
   - "ТЯЖЕЛАЯ БАЛЛИСТА! ОСВОБОДИТЬ!" -- прогремел Лох, и вскоре за ним последовал гудящий рог Рассвета.
   Солдаты вдоль Внешней Стены карабкались, когда длинные болты с двумя висящими подсумками врезались в тяжелые снаряды баллисты по всей стене и выступавшим из нее каждые тридцать метров бастионам.
   - "ЯСНО!" -- кричали командиры экипажей, как солдаты, а иногда даже мальчишки поджигали небольшие кусочки фитиля и отступали назад.
   - "ОЧИСТИТЬ ИХ!!!" -- прогремел один из них, ударив катаной, и баллиста выстрелила с прицелом. По всему полю боя над головами тварей пролетели сотни шипящих снарядов. Некоторые из них рухнули почти сразу же после того, как миновали стену, но многие другие полетели прямо, когда взрыватели подожгли их заряды, и вязкое, тяжелое горящее масло хлынуло сверху, разбивая снаряды в воздухе, прежде чем обрушиться градом горящего снега.
   Скопления тварей горели под красным дождем, в то время как многие другие пытались избежать внезапных огненных луж и падающих огненных шаров, сбиваясь и натыкаясь друг на друга и замедляя свое продвижение. Тем не менее, они продолжали наступление, некоторые из наиболее удачливых почти достигли Железного кладбища.
   - "Задняя батарея, освободиться", -- скомандовал Джоффри холодным голосом.
   - "ЗАДНЯЯ БАТАААРЕЕЕЯ!!!" -- проревел Лох, сигнализируя рожкам рукой.
   - "ПОКАЖИТЕ ИМ, У ЛЬВА ЕСТЬ КОГТИ!!!" -- прорычал Солнечный Луч на Внутренней Стене, когда вся стена засветилась оранжевым светом, а солдаты ударили молотками по рычагам.
   - "ОСВОБОЖДААААЙ!!!!!"
   рев эхом разнесся по всему Форту Рассвета.
   Десятки пылающих снарядов вырвались из Внутренней Стены, пролетев над головами защитников, прежде чем врезаться в тварей. Джоффри чувствовал сильный жар, когда над ним пролетали десятки пылающих камней, врезаясь в трупы, как кулаки богов, отбрасывая их в сторону, как сломанные игрушки.
   Несмотря на это, прилив казался неумолимым. Все больше и больше тварей появлялось из-за деревьев, когда промежутки в сером море снова закрывались, а скопления огня гасли под давлением тел, навалившихся на него, даже если оно сожгло многих дотла.
   -- Командир, мангонелы!..
   начал Лох.
   -- Еще нет, -- сказал Джоффри, изучая небо. Облака, дым и чудовищная вихревая песчаная буря за ним почти полностью закрыли горизонт.
   -- Начинай их перчить, -- скомандовал Джоффри, продолжая хмуро смотреть в небо.
   - "ЛУЧНИКИ!" -- крикнул Лох. Загремели рожки, когда Великий Луч Валион подошел к краю трибуны и проревел на лучников, стоявших на ближайшем к ним участке стены, лично отдавая приказы.
   - "ЗАЛПАМИ! ОТПРАВЬТЕ ИХ ОБРАТНО В БЕЗДНУ!!!" -- проревел он.
   Тысячи луков гремели, когда стрелы прыгали по Внешней стене, словно нетерпеливые гончие, многие из них были в огне, свистя в воздухе, прежде чем врезаться в тварей, словно бритвенный вихрь. Сотни тварей рухнули, когда стрелы пронзили черепа и сундуки, многие из них снова встали, несмотря на яростные удары, при необходимости ползая на руках.
   Твари, наконец, добрались до Железного кладбища и прыгнули, пытаясь перепрыгнуть огромный, забитый кольями ров. Сотни падали и насаживались на железные колья, а тысячи цеплялись за грязь и карабкались вверх, как пауки, сначала вверх по канаве, а затем по огромным черным стенам.
   - "КРАСНАЯ СЕКЦИЯ, ОТОЙДИТЕ! ОРАНЖЕВАЯ СЕКЦИЯ, ОСВОБОДИТЕ!"
   Проревел Солнечный луч, когда лучники отступили, другие немедленно заняли их место и выпустили пылающие стрелы по стене.
   Умертвий возвращали на вечный покой сотнями. Им проламывали черепа, когда они приближались к вершине, отбрасывали назад в канаву полупики или разрывали их груди, как грейпфруты, под тяжелыми ударами боевых топоров, Дай-Катан, одноручных булав и сабель в руках пехоты, стоящей на месте. на стене. Но на каждого павшего приходилось еще двое, достигавших зубцов, и вскоре вся восточная сторона Внешней стены подверглась нападению, поскольку твари продолжали карабкаться сотнями.
   Джоффри нахмурился еще сильнее, пытаясь прислушаться к реву битвы, к рычанию требушетов и баллист, к крикам умирающих.
   Он резко отскочил назад, крича солдатам у Рогов.
   - "ЗАГРУЗИТЕ МАНГОНЕЛЫ ГОРЕЛКАМИ НЕБЕСА!" -- проревел он мощно, солдаты бросились, как быстро поднятые знамена, и загудели Рога.
   Он обернулся, когда тысячи фигур появились из песчаной бури, их силуэты были освещены луной вверху и яростным пламенем внизу, когда они летели высоко в воздухе. Их большие крылья бешено хлопали, когда они приближались к Форту Рассвета на огромной скорости, каждое летучее существо беспорядочно тащило другую нежить своими ногами, с безумными голубыми глазами и разинутыми ртами.
   Джоффри смотрел на них, пока темная туча быстро очистила расстояние до Форта Рассвета, их огромные кожистые взмахи медленно заглушали все остальные звуки, когда ошеломляющее жужжание разносилось по всему Форту Рассвета.
   Джоффри не оглянулся, когда его рев прорезал громадный гул, ясный, как молния, его голос был почти таким же мощным, как Хоры позади него, когда они следовали его команде.
   - "МАНГОНЕЕЛЫ! ЗАЖИГАЙТЕ НЕБО!!!" -- взревел он.
   Сотни, тысячи тяжелых катапульт были выпущены почти одновременно, траектория стволов едва различима по дикому мерцанию их фитилей, когда они выгнулись над полем боя как раз в тот момент, когда летающие существа приблизились к Внешней стене.
   Десятки взрывов прогремели над полем битвы каждую секунду, когда стволы разрывались в воздухе, огромная сотрясающая сила пороховых зарядов заставляла тварей кувыркаться в воздухе и терять контроль, падать с неба и разбиваться о твердую землю или зубцы. Зажигательные заряды окрасили небо в красный цвет, а огонь заставил умертвий визжать и дергаться, теряя контроль над большинством своих пассажиров, даже если некоторым из них удавалось оторваться целиком.
   Сотни тварей все еще лились дождем по всей Внешней стене, с визгом разбиваясь о камни или людей, никогда не останавливая свои неуклюжие руки и свои смертоносные рты.
   Экипажи мангонелей, окружавшие смотровую башню, отчаянно рвались вперед, когда все больше и больше летающей нежити падало вниз, погрузчики хрипели от усилий, заряжая заряд за зарядом, а однинжелезный лихорадочно дергал рукоятки и рычаги.
   Один из членов экипажа в ужасе отшатнулся, когда летящее существо врезалось прямо рядом с его мангонелем, визжа, пытаясь укусить человека за ногу, а фитиль ствола продолжал дико сверкать, уже заряженный поверх куска. Два других солдата, служивших орудием, не настолько взрослые, чтобы носить бороду, неуклюже спотыкались, пытаясь вытащить оружие, прежде чем их напугал рык.
   Красно-черная фигура прыгнула сверху, его тяжелые ботинки приземлились прямо на спину твари, когда существо завизжало, а его сломанные крылья дико закачались. Он толкнул саблю боком в спину твари, удерживая ее неподвижно, в то время как он резко толкнул свою руку с булавой в позвоночник твари, жестоко изогнувшись, прежде чем снова встать.
   - "ПРОДОЛЖАЙТЕ ЗАПУСК!" -- проревел Командующий Рассвета, ударив рукой с булавой по спусковому рычагу мангонеля, и эта часть издала сдавленный, мельчайший визг, когда рука двинулась вверх, а тяжелая катапульта выпустила сверкающий ствол. Он пролетел небольшое расстояние, прежде чем взорваться прямо рядом с скоплением летающих существ, заставив некоторых из них рухнуть навстречу гибели, в то время как другие едва достигли Внешней стены.
   - "Глаза на горизонте! Используйте своего корректировщика как можно ближе в защите; он тебе сейчас не нужен для прицеливания! -- закричал он на них, тряся сапогом, когда существо на полу попыталось схватить его разорванной, сломанной рукой.
   Экипаж смотрел на Джоффри в легком шоке, все еще глядя на своего командира и нежить, пытающуюся схватить его ботинок.
   - "Огонь по левому флангу, потеряйте десять зарядов в этом направлении, -- сказал он, указывая саблей, раздраженно тряся сапогом, когда тварь едва успела схватиться за него, пытаясь вытащить себя, когда его пасть отвисла,
   -- Прежде чем повернуться -- да мать твою! -- фыркнул он, глядя вниз и топая другим сапогом по черепу твари, снова и снова, пока тот, наконец, не сломался, а труп остался неподвижным.
   - "Прежде чем вернуться в указанную зону, четыре Небесных Горелки за каждый Огненный Град", -- сказал он, оглядываясь на них.
   ...
   - "ЧЕГО ТЫ ЖДЕШЬ!?" -- прорычал он, заставив команду действовать, когда они начали разворачивать артиллерийское орудие.
   Джоффри развернулся и зашагал к краю смотровой башни. Он все еще мог видеть полчища нежити, выходящие из леса, хотя потери среди тварей уже были огромными.
   - Они действительно хотят, чтобы мы не мешались... -- подумал Джоффри, прежде чем летучее существо со сломанным крылом приземлилось прямо на зубцы рядом с ним, его руки изо всех сил пытались найти лучший захват, а ноги свисали.
   Джоффри ударил саблей по черепу твари, прежде чем повернуться и быстро пойти к Рогам Рассвета. Визг твари оборвался при падении. Битва завязалась даже на вершине смотровой башни, когда искалеченным тварям удалось добраться до командного центра форта. Огни форта и частые вспышки света наверху освещали одну и ту же картину по всей Внешней стене, когда легионеры сражались в яростной схватке, которая очень медленно отбрасывала их назад.
   - "ЗАЖИГАЙТЕ ПЕРВЫЙ БРАНДМАУЕР!" -- заорал он на солдата, прислонившегося к большим рогам, перекрывая звук взрывов наверху.
   - "ЧОУ! СКАЖИТЕ ТРЕБУШЕТАМ ЗАЖИГАТЬСЯ... -- повторил он, схватив мужчину за плечо и развернув его. Кровь потекла изо рта, когда тело повалилось набок, короткий меч вонзился ему в горло, когда маленькое существо, которого он прижал своим весом, прыгнуло на Джоффри.
   Нежить вонзила свой другой короткий меч ему в грудь, черная пластина остановила лезвие на гусеницах, когда Джоффри бросил саблю и схватил умертвие Шрайка за шею, ударив его по голове своей булавой, рыча, когда он снова ударил по черепу существа и очередной раз.
   Он отшвырнул сломанную штуку в сторону, прежде чем набрать полную грудь воздуха и приложить рот к дыхалу фиксированного рога.
   "Ббббоууууууу....... "Ббббуууууууууууууууууууууууууууууууу", -- гудела сама башня, когда Джоффри дул. Он повернулся, чтобы посмотреть на небо, когда четыре пылающих снаряда прыгнули впереди остальных, двум из них удалось врезаться в канаву возле Железного кладбища.
   Весь ров почти мгновенно превратился в пылающий пожар, толпы тварей сгорели за считанные секунды, даже когда те, что позади них, остановились, вопя и рыча, когда те, кто позади них, все равно толкались вперед, подпитывая огонь своими телами.
   Казалось, это было слишком даже для Демонов Ночи. Вихты за брандмауэром внезапно развернулись и убежали обратно в лес, Ходоки, наблюдавшие за полем битвы, повернулись как один и направились к линии деревьев, их шаги были синхронизированы.
   Тот, что держал булаву, оставался там еще полсекунды, прежде чем тоже повернуться, когда песчаная буря, бушевавшая вокруг форта Рассвета, медленно рассеялась.
   Вихты, прошедшие сквозь брандмауэр, продолжали атаковать, но без огромной массы тел позади них они были быстро уничтожены артиллерией форта.
   Что-то шевельнулось краем глаза, и Джоффри быстро обернулся, только чтобы найти останки твари, которую он избил, пытаясь проползти к зубцам.
   -- И куда, по-твоему, ты идешь?.. -- спросил Джоффри у твари, схватив его за шею. Он вернулся на свою позицию, когда люди начали рваные аплодисменты, вызывающе подняв оружие в воздух, когда окровавленный Санбим Лох приветствовал его полуулыбкой облегчения.
   -- На мгновение потерял вас из виду, сэр, -- прокомментировал Лох, снова заняв позицию слева от Джоффри, и Великий Луч Валион вышел из двойных дверей с еще двумя дюжинами ударных железных в качестве подкрепления.
   -- Пришлось позаботиться о нескольких вещах, -- рассеянно пробормотал Джоффри, наблюдая за быстро расчищающимися Равнинами Рассвета, и сломанная вещь, которую он держал в руке, отчаянно дернулась.
   Внезапно он поднял умертвие над зубчатыми стенами, огонь осветил его дергающуюся фигуру, когда Джоффри взревел.
   - "Их можно победить!!!" -- проревел он, когда солдаты на зубчатых стенах повернулись, чтобы посмотреть на него.
   - "OНИ! МОГУТ! БЫТЬ! УБИТЫ!!!"
   Он взревел, швыряя умертвие вниз. Он издал отчаянный вопль, падая с трибуны командира, прежде чем врезаться в твердый черный камень внизу, в то время как люди взревели.
   - "Закрепите все боеприпасы и будьте готовы к дежурству", -- скомандовал Джоффри, прежде чем повернуть назад и спуститься по короткой лестнице с поднятой платформы к самой смотровой башне.
   -- Просто промахнулся, Грейтбим, -- крикнул он Валиону, пока ударные-железные рассредоточились и следили за тем, чтобы сбитые твари оставались внизу.
   -- Извините, сэр, -- запоздало сказал он, идя с Джоффри, они оба снова спускались по лестнице через двойные двери обратно в Военную Комнату.
   - "Не беспокойтесь об этом. Начинай давать людям немного еды, если ничего не произойдет до конца ночи, я хочу, чтобы чередование, о котором мы говорили, продолжалось к утру, -- скомандовал он, дойдя до середины большой комнаты.
   - "Секции стены! Отчет!" -- проревел он над контролируемым хаосом посыльных, солдат и ходячих раненых.

Глава 26: Осада, часть 2.

   -- Оценки? -- спросил Джоффри, поднимаясь по другой лестнице. Он был в Квартале Бастионов, когда загудели рожки, и ему нужно было всего лишь пройти три лестничных пролета вверх по огромной крепости, прежде чем его обзору не мешали стены и башни.
   -- Неизвестны сэр, -- сказал Лох, когда они достигли одной из террас Бастиона.
   - "После двух проклятых недель почти без перестрелок..." -- пробормотал Джоффри, уходя, не обращая внимания на холодный ветер и падающий снег, протягивая руку влево.
   Через полсекунды Ло протянул ему дальний глаз, которым он смотрел на линию деревьев в дальнем конце Равнин Рассвета. Солнечного света почти не осталось, когда он смотрел на десятки больших желто-серых бегемотов, несущихся через поляну и быстро преодолевающих расстояние до Форта Рассвета, Белые Ходоки на них вооружены длинными копьями из зазубренного льда.
   А за ними последовало серое море, превосходящее любое нападение.
   Они... Они сидят на долбаных песчаных граблях... Ожившие песчаные грабли...
   - "Сэр?!" -- спросил Лох, когда Джоффри медленно опустил дальний глаз, выражение его лица было неподвижным, как у мраморной статуи.
   - "Эта... Ударная кавалерия пробьет Внешнюю Стену, как требушет сквозь сарай..." -- сказал Джоффри почти самому себе, прежде чем поспешно обернуться.
   - "Давай, Лох! Давай двигаться!" -- сказал он, спускаясь по лестнице.
   Снаружи восточной внутренней сторожки царил настоящий хаос, когда офицеры и солдаты выбирались из казарм и залов, на ходу надевая оружие или даже доспехи. Полковник Сабу был в эпицентре безумия, выкрикивая имена и формируя своих людей.
   - "Сабу!" -- взревел Джоффри, когда его лошадь остановилась прямо перед ним.
   - "Командир! Дай мне десять минут, и мы будем готовы разбить любую казенную часть, -- сказал ему Сабу, когда из казарм поблизости высыпало все больше людей.
   - "У тебя пять! И я хочу, чтобы вы заняли запасную позицию во Внешнем районе, нам нужно удерживать этот район как можно дольше, чтобы солдаты у Внешней стены могли отступить сюда!" -- скомандовал Джоффри, когда Лох подъехал к нему верхом на собственной лошади.
   -- Командир, -- сказал он, отдавая ему свой шлем.
   Пока Сабу говорил, Джоффри надел шлем и с силой затянул кожаный ремешок.
   -- Но Джоффри... Мы отказываемся от Внешней Стены?
   спросил он.
   - "Нет выбора, слишком много тварей, и у них есть реанимированные песчаные змеи, они пробьют дыры, и твари заполнят их... Внешняя стена слишком длинная, чтобы устоять против этого... у нас нет людей!" -- сказал Джоффри.
   - "Лох! Устройте новый Военный Зал на Внутренней Трибуне и пришлите мне Охотников Шаха, как только вы их увидите!
   приказал он. Его помощник выглядел слегка бунтующим при мысли о том, что он оставит своего командира в одиночестве перед лицом надвигающейся бури, но долг и дисциплина быстро взяли верх.
   -- Я займусь этим, сэр!
   сказал он.
   - "Я постараюсь выиграть немного времени, следите за листовками!"
   Джоффри взревел, когда он выехал, сопровождаемый несколькими солдатами его свиты, которым удалось добраться до него.
   Все брандмауэры исчерпаны... мы не можем эффективно разбить поток нежити...
   Слишком мало времени... подумал он, отчаянно мча свою лошадь к Внешней Стене. Он уже видел, как над ним летят пылающие камни, к ним присоединялось все больше их собратьев, когда камень за камнем покидали требушеты Внутренней Стены.
   Его лошадь прыгала по большой, широкой лестнице по шесть за раз, скуля от страха, когда он приближался к мертвому. Если у него и были какие-то сомнения относительно своего плана, они были быстро развеяны, когда он смотрел на неумолимую волну нежити, перепрыгивающую через Железное кладбище.
   Баллисты и требушеты по всей стене и зубчатым стенам летели так быстро, как только могли, но даже тогда рой тварей казался непоколебимым, великий легион нежити больше, чем он когда-либо видел, некоторые трупы достигли такого состояния разложения, что сделал Джоффри больным.
   Настоящим смертным приговором были Белые Ходоки... они наконец вступили в бой. Он мог заметить горстку их в своей части стены, рассредоточенных вдоль нее и убивающих и калечащих без остановки, их длинные ледяные копья пронзали доспехи, не останавливаясь. Их скакуны извивались и врезались в группы защитников, в то время как все больше монстров карабкалось по Внешней стене, как если бы это была не более чем лестница. Позади них, используя расчищенное пространство, твари роились мимо защитников, обходя по бокам и сражаясь по всей ширине стены.
   Его свита добралась до него пешком, решив оставить лошадей внизу, а не рисковать подниматься по лестнице. Джоффри повернулся к ним, когда еще одна стая горящих камней промчалась по небу, а крики мертвых и умирающих, казалось, усилились.
   Весь Форт может пасть сегодня вечером, если мы здесь потерпим неудачу... -- подумал он, глядя на своих людей, их лица были освещены теперь частым пламенем повсюду.
   - "Шуи, давай к рогам и сигнализируй "Отход"!" -- скомандовал он, когда что-то взвизгнуло. Он повернулся спиной к стене и увидел, как один из песчаных горбылей открыл свою большую пасть и выпустил концентрированный поток серого песка почти так быстро, что его глаз не мог его заметить, содрав заживо небольшую группу солдат, пытавшихся сдержать его пиками. Они кричали, спотыкаясь, некоторые падали со стены, другие закрывали руками то, что раньше было их лицами, спотыкаясь и проливая кровь повсюду.
   Джоффри зарычал, поворачивая свою лошадь кругами, его глаза дико оглядывали карабкающуюся свиту, пока он не нашел что-то, что можно было использовать.
   - "Дай мне это!" -- прорычал он, забирая свое знамя у солдата. Он взмахнул длинным шестом, когда знамя с изображением Серебряного Льва бешено развевалось под сильным ветром и падающим снегом.
   - "Вернитесь к Внутренней Стене и дайте сигнал Хорам Драконов открыть огонь! ИДТИ!!!" -- проревел он, прежде чем пришпорить лошадь.
   - "ХЬЯ!" -- зарычал он, пуская испуганное животное в галоп и пробиваясь через задний край стены, где еще оставалось свободное пространство.
   - "УСТУПИТЬ ДОРОГУ!!!" -- заорал он на небольшую группу солдат перед собой, заставив их отползти в стороны, когда он добрался до настоящей поляны, образовавшейся вокруг кружащегося пескохода.
   Зверь был в три раза больше боевого коня, его темная серо-желтая чешуя прерывалась частыми шипами. Ходок наверху едва успел повернуться, как Джоффри внезапно оказался рядом с ним.
   - "ЭЭХАААААААА!"
   Джоффри взревел, нацелившись на Ходока, знамя бешено затрепетало, прежде чем длинный шест (и его шипастая голова) врезался в Демона. Джоффри никогда в жизни не участвовал в рыцарских поединках, и между неуклюжей хваткой, темнотой и раскачивающимся шестом он решил, что это было маленькое чудо, когда он попал Ходоку прямо в грудь.
   Он отпустил шест, когда его рука закричала от боли, и Ходок слетел с коня. Сэндрейк взревел, открыл свою обманчиво огромную пасть и глубоко вдохнул воздух.
   Дерьмо.
   Джоффри натянул поводья и оттолкнул весь вес назад, заставив коня встать на две ноги как раз в тот момент, когда порыв серого песка ударил их с силой катапульты.
   Его лошадь скулила в агонии, спотыкаясь, и Джоффри вскрикивал, чувствуя, как песок пытается разорвать ему ногу. Пластина выдержала, но песок все же успел прорвать трещины и стыки, а небольшие его скопления оцарапали левую сторону лица.
   Он прыгнул в сторону, когда его лошадь рухнула на землю, трясясь в глубокой агонии, прежде чем замереть. Он приземлился в случайном прыжке в воду, едва сумев откатиться назад из-за утяжеляющей его брони.
   Повсюду вокруг него он мог видеть скопления тварей, сражающихся с легионерами, когти против нескольких сабель, нагинат и еще больше катан, разинутые рты против бронированных кулаков, перчаток и импровизированных молотков.
   Sandrake, казалось, смотрел на него своими мертвыми голубыми глазами в течение секунды, прежде чем сделать еще один глубокий вдох. Джоффри бросился на зверя, пригнувшись на полсекунды, чтобы схватиться за шест, прежде чем изо всех сил ударить им в открытую пасть. Мертвый дракон завизжал, споткнувшись, пытаясь взорвать Джоффри еще одним дуновением вонючего песка, но не смог, когда шест и знамя вонзились ему в глотку. Он отчаянно пытался вытащить шест, когда Джоффри убегал от него сквозь рукопашную. Он быстро добрался до ближайшей баллисты, так как умертвия и легионеры потеряли всякую сплоченность, а битва за стеной превратилась в дикую, замкнувшуюся в рукопашной.
   - "ДЕРЖИТЕСЬ ЗА НИХ! ДАЙТЕ ИМ ОГОНЬ!!!" -- взревел солнечный луч с дикими глазами, ударив саблей по карабкающемуся умертвию рядом с его позицией. одинжелезный от баллисты выстрелил, пронзив умертвия прямо в грудь, прежде чем болт пролетел мимо зубцов и врезался в поток нежити под стенами, вспыхнув огнем.
   - "Солнечный лучик!" -- заорал Джоффри, -- он догнал его.
   -- Поверните кусок и пустите шмеля в глотку этой штуки!!! -- проревел он мужчине в лицо, указывая на рычащего песчаного змея, который кружился, врезаясь как в умертвий, так и в легионеров.
   Солнечный Луч покачал головой, глядя на монстра.
   -- Да, командир! -- проревел он, когда они оба повернулись к баллисте и трем солдатам, управлявшим ею.
   - "Экипаж! Осталось сто градусов, -- крикнул он, повернувшись к Джоффри.
   - "Стремитесь к... Осторожно, сэр!" -- внезапно закричал он, швыряя Джоффри в бок. Джоффри упал на твердый черный камень, прежде чем поднять взгляд и увидеть бульканье Солнечного Луча, его руки пытались схватить синий меч, который пронзил его грудь, прежде чем внезапно рухнуть, как марионетка с обрезанными нитями.
   Ходок одним шагом повернулся к Джоффри и обрушил окровавленный меч ему на голову. Джоффри перекатился на бок, ледяной холод освежил его затылок, когда он снова встал, отдернув голову назад и едва избежав ответного удара, который мог разрезать ему челюсть.
   Он снова увернулся, прежде чем ударить булавой по руке Ходока. Демон сделал полшага назад, кромки едва оставили рану на его твердом теле, когда он отвел одноручный меч в сторону, словно собираясь разрезать его пополам. Джоффри опустился на колени в последний момент, почувствовав, как она прошла над ним, прежде чем встать. У него едва хватило времени поднять руку с булавой параллельно телу, заблокировав удар рукой Ходока. Превосходящая сила существа заставила Джоффри соскользнуть в сторону, отчаянно глядя на меч Ходока. Существо наклонило меч над его животом для смертельного удара, рука Ходока продолжала давить и не позволяла ему высвободить руку с булавой.
   Джоффри выхватил саблю как раз вовремя, чтобы отразить клинок шагохода направленным парированием, даже не пытаясь противопоставить ему свою силу. Вместо этого он направил его вверх, где он соединился с его булавой и рукой Ходока, ненадолго соединив их, прежде чем он развернулся и ударил саблей по икре существа. Он пошатнулся, когда Джоффри сделал шаг назад, повернувшись к экипажу баллисты, который яростно крутил рычаги, и орудие повернулось к песочнице, которая теперь возвращалась за своим всадником.
   - "ПРОТАРАНЬТЕ ШМЕЛЕМ В ГОРЛО! сейчас!"
   Джоффри отчаянно заревел, когда чудовище ударило головой двоих стоящих рядом с ударным железным, отбрасывая их вниз по стене, а все больше и больше тварей достигало зубцов.
   "ЗАГРУЗИТЕ СЕЙЧААААС с его помощью его подрубил второй железный. Потребовался шаг, чтобы сделать то же самое с погрузчиком, но Джоффри протаранил его плечом, прикусив губу от боли и заставив его сделать шаг назад, прежде чем нанести полдюжины ударов. Несколько из них пробили защиту Ходока, оставив несколько ран, прежде чем его сабля сломалась после особенно своевременного парирования. Когда ходок воспользовался возможностью, чтобы разрезать его пополам, Джоффри уже был в шаге от него. Он полоснул Демона по шее своим обсидиановым кинжалом, существо с визгом отшатнулось, держась рукой за шею. Джоффри прервал последующий смертельный удар, когда услышал крик позади себя и обернулся.
   Погрузчик поджег фитиль на шмеле, прежде чем грабли позади него раздавили его своими челюстями, отступив на несколько шагов назад и встряхнув визжащего человека, как терьер крысу, прежде чем отшвырнуть сломанную тушу в сторону.
   Он издал душераздирающий вопль, повернулся к Джоффри и открыл пасть, глубоко вдохнув в упор.
   Джоффри пробежал два шага, прежде чем подпрыгнуть и ударить булавой по рычагу, отправив сверкающего шмеля прямо в открытую пасть песчаной грабли. Оживший зверь отшатнулся назад, зловеще визжа в течение двух секунд, прежде чем взорваться изнутри пламенем.
   Джоффри использовал баллисту, чтобы подтянуться, вытирая кровь с разбитой нижней губы перчаткой. С другой стороны был Белый Ходок... он был освещен своим горящим скакуном, когда он использовал свой ледяной меч, чтобы встать, все еще глядя на Джоффри и, казалось, не обращая внимания на битву вокруг него.
   Демон продолжал идти к нему, пока Джоффри поднимал с пола свой обсидиановый кинжал, а хор драконов ревел вдалеке. Со всей Внутренней Стены с поразительной скоростью вылетали языки огня, визжа снарядами, чьи огненные хвосты взлетали в ночное небо.
   THHTSUUU-THHTSUU-THHTSUUU-THSTSUU-TSUUU-TSUU-TSU-TSU-TSU-TSU-TSU-TSU-TSU--
   Все больше и больше зубчатых стен Внутренней Стены присоединялись к своим голосам в неземном хоре, когда батареи извивающихся драконов взлетали со своих стоек, любое подобие синхронизированного залпа терялось, поскольку разная скорость горения отдельных драконов заставляла пуски смещаться и смешиваться друг с другом. .
   Джоффри подошел к Ходоку, а грандиозная схватка на вершине стен была полностью освещена сотнями свернувшихся в небе драконов, их общий рев становился все громче, когда они достигли своей максимальной высоты и начали спускаться.
   Джоффри вскрикнул от гнева, подбежал к паре ящиков и прыгнул к ходоку, нанеся мощный удар, направив свою булаву ему в голову.
   У Ходока не было времени поднять меч; вместо этого он получил удар рукой, когда осколки льда и синей плоти стесались и раскололись.
   Ходок взвизгнул, ударив по диагонали. Джоффри шагнул вправо, нанеся удар кинжалом в руку Демона и заставив ее вскрикнуть от боли, когда он приблизился и ударил булавой по лицу твари.
   Контакт с обсидианом не только ранит их, но и делает их слабее.
   Джоффри отпрыгнул назад, когда Демон попытался ударить его по лицу рукой, промахнувшись на волосок. Храбрый легионер ударил полупикой по грудной клетке Демона, заставив его немного пошатнуться в сторону, прежде чем опустить меч и разрубить пику, используя замах назад, чтобы жестоко полоснуть человека по груди.
   Джоффри воспользовался возможностью, чтобы ударить его один раз в спину, но, прежде чем он смог сделать это снова, существо выпрыгнуло сбоку и повалило его на землю, пытаясь откусить ему нос. Он перекатился от силы удара, пока не оказался в полусмерти, вонзив свою булаву в грудину скелета, когда его рука схватила его за ключицу. Он ударил гнилой скелет о твердые черные камни Внешней стены дюжину раз за полсекунды.
   сдохни! сдохни! сдохни!
   Существо едва ли больше выглядело гуманоидным, когда оно наконец замерло, и Джоффри почувствовал что-то смутно холодное позади себя. Он перекатился вправо как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ходок пытается пронзить его грудь своим мечом. Ходок был чем-то вроде механизма, не обращая внимания на то, что он промахнется. Он просто снова поднял лезвие и ударил его обратно. Не имея времени на еще один кувырок, Джоффри сумел отразить его направленным парированием в последний момент, сталь его протеза громко протестовала, когда он переместил ледяное лезвие в сторону, врезавшись в черный камень и отскочив от него. Джоффри согнул ноги так сильно, как только мог, несмотря на броню, прежде чем пнуть Ходока изо всей силы, едва заставив его споткнуться.
   Он вскочил и ударил существо своей булавой по руке, сломав еще один кусок руки. Время реакции Уокера заметно уменьшилось после нанесенного им удара...
   Драконы хлопали по всему Железному кладбищу сейчас и за его пределами, непрерывный шквал взрывов оставлял Джоффри глухим, поскольку сам мир, казалось, дрожал, и неисправные драконы взрывались среди стен, разбрасывая тела и вызывая повсюду пожары. Он и Белый Ходок обменивались ударами за ударом, чистая выносливость и сила Ходока безжалостно отбрасывали Джоффри назад, когда само небо, казалось, обрушивалось на них красным огнем.
   сдохнииии!
   Каждые полсекунды из зубчатых стен вырывались десятки желто-красных полос, а громкость взрывов, казалось, только росла. Джоффри закричал, уклоняясь от удара Ходока, подойдя вплотную и не обращая внимания на болезненный, леденящий холод, который окутал Ходока, вонзив обсидиановое лезвие в его нижнюю челюсть и вверх по голове. Он продолжал кричать, нанося удар снова и снова в одно и то же место, куски падали или улетали, словно дым. Ходок кричал на него, обещая возмездие и вечную ненависть, когда бил... по крайней мере, так думал Джоффри. Все, что он мог слышать, это ошеломляющий звон, словно самый большой в мире колокол застрял на полпути.
   Ходок рассыпался, как пара и снег, и рассеялся за считанные секунды.
   Джоффри остался там, слегка покачиваясь, уставившись на лужу воды и пара, прежде чем сплюнуть в нее каплю слюны.
   - "За ваши проблемы..." -- сказал он, его лицо скривилось в ненавистной усмешке, сердце колотилось, а тело горело огнем. Он рассеянно заметил блеск пота по всему телу и учащенное дыхание, которое, казалось, не замедлялось. Прежде чем он успел полностью осознать происходящее, что-то коснулось его спины.
   Джоффри молниеносно развернулся, изогнувшись и схватив испуганного Трилучевого за шею, когда тот с рычанием поднял булаву.
   - вууууу - сказал Трехлуч, хотя странная, вездесущая бечевка, казалось, не соответствовала его рту...
   Джоффри покачал головой, устало моргая, когда голос солдата становился все громче, и он выпустил шею человека.
   - "--ээррр!!!" -- задохнулся он, массируя горло одной рукой и глядя на него с трепетом и ужасом.
   -- Хор сорвал их наступление, но... -- он замолчал, кашляя, -- у нас есть всего несколько минут, пока...
   кашель
   -- пока не прибудут новые! Вы должны двигаться, сэр!!! -- прохрипел он.
   Джоффри автоматически вложил обсидиановый кинжал в ножны и огляделся, его разум все еще был спокоен, или, скорее, все еще полностью синхронизировался с телом. Солдаты, защищавшие внешнюю стену, использовали короткую передышку, которую давали хоры и распространяющийся огонь, чтобы отступить, бегая к лестницам или крепостям, пока вдалеке продолжали звучать рога.
   - "Правильно, всем!" -- крикнул он, обернувшись, глядя на сотню или около того ближайших к нему людей, которые, по-видимому, ждали приказа или подтверждали свои убийства. -- У тебя есть три минуты, чтобы схватить то, что можно, а остальное поджечь! Мы идем на запасную позицию, а затем к восточной внутренней сторожке, переместите ее!" -- проревел он.
   -.PD.-
   Джоффри и люди под рукой использовали боковые переулки и извилистые улочки Форта Рассвета, чтобы освободиться и обогнать скопления тварей, которые добрались до обстрела, и (что более важно) полдюжины ходячих верхом, бродящих по всей области. .
   Сама запасная позиция была едва организована, заполнена бригадами маленьких тележек, которые мчались туда-сюда с ранеными. Укрепленный периметр уже отразил несколько вторжений умертвий до того, как прибыл Джоффри, защищая область неопределенно перед восточной внутренней сторожкой и выигрывая время для выживших солдат, чтобы перегруппироваться и отступить к самому Внутреннему району, не слишком сильно ограничивая сторожку.
   Джоффри, не теряя времени, приступил к работе, получая гонцов и отправляя приказы, в то же время он пытался организовать последовательную оборону с огромной помощью полковника Сабу.
   Однако легион нежити вернулся слишком рано, и на этот раз у Джоффри не было скрытых карт в рукаве. Они врезались в периметр с нечестивой силой, неуклонно отбрасывая их назад. У Гейтхауса все еще оставалось узкое место, и Джоффри знал, что они не все успеют вовремя.
   Он откладывал решение несколько минут, прежде чем, наконец, кивнул сам себе, довольный своими перспективами, безмятежный.
   -- Полковник Сабу, -- сказал он, выхватывая лишнюю саблю у ближайшего раненого офицера. Позади него была сторожка, битком набитая солдатами, пытавшимися войти, прежде чем неуклонно наступавшая орда тварей и случайные ходячие верхом убили их сзади. Несмотря на огромное количество артиллерийских орудий по всей стене, было ясно, что нежить прорвется, прежде чем все смогут войти.
   Разве что, это...
   Джоффри глубоко вздохнул, глядя на товарища, который последовал за ним в бездну и обратно.
   - "Полковник Сабу, вы командуете Фортом Рассвета. Я возглавлю контратаку, когда вы закончите эвакуацию", -- приказал он.
   Сабу смотрел на него с грустной улыбкой, когда он говорил.
   -- Нет, Джоффри. Ты не будешь, -- сказал он, когда сильные руки схватили Джоффри сзади и начали тянуть его к сторожке.
   - "Как ты думаешь, что ты делаешь?! Отпусти меня, мать твою!"
   Джоффри отчаянно заревел, когда Сабу закинул окровавленный боевой топор ему на плечо.
   -- Мы Рейнджеры Джоффри, помнишь? -- сказал он с легкой ухмылкой, повернувшись к своим людям.
   - "ПЕРВЫЕ ПРИШЛИ!!" -- взревел он, поднимая его над головой.
   - "ПОСЛЕДНИЕ ВЫШЛИ!!!" -- взревели его рейнджеры, выстраиваясь в клин, со щитами впереди и тяжелым вооружением позади.
   - "ОТПУСТИ МЕНЯ!!! САБУ!!! САБУУУУУУУ!!!!"
   Джоффри закричал, борясь с полудюжиной мужчин, которые крепко держали его и несли мимо приподнятой тройной решетки.
   Рейнджеры атаковали ряды нежити, миновав разрушающийся периметр, удерживаемый гарнизонными утюгами Геншуа, и обрушились на нежить, словно яростный шторм. Джоффри потерял их из виду между порывами серого песка и пожарами, оставшиеся люди использовали выигранное время, чтобы эвакуироваться через быстро закрывающуюся тройную решетку.
   - "СААААААБУУУУ!!!!"
   Джоффри взревел, его горло охрипло, когда множество рук начали душить его, и он рухнул на землю, невероятная тяжесть толкнула его вниз, продрогнув до костей, когда из его бока появился большой Белый Ходок, неся огромный боевой молот в одной руке. руку и голову Сабу в другой.
   - "САААААБУУУУУУУУУ!!!!!" -- завопил он, вскакивая с кровати.
   - "Вдохните, сэр! Дыхание!" -- закричал Ло, тряся его и крепко держа Джоффри за плечи.
   Джоффри дико мотал головой из стороны в сторону, его дыхание вышло из-под контроля, когда он почувствовал море холодного пота, обволакивающее его.
   - "ВЫДЫХАЙ, ДЖОФРИ! ДЫШИТЕ ГЛУБОКО!!!" -- закричал Ло, схватив Джоффри за голову одной рукой, заставив обезумевший глаз командира сфокусироваться на нем.
   Джоффри глубоко и мучительно вздохнул, за ним последовал еще дюжина, когда дрожь постепенно прекратилась.
   -- Дхид... -- попытался он сказать, его рот был липким.
   -- Вот, сэр, -- сказал Лох, протягивая ему флягу. Джоффри сделал глоток, прежде чем снова вдохнуть, пару раз кашлянув, прежде чем его горло наконец прочистилось.
   - "Кто-то меня услышал?!" -- отчаянно спросил он своего помощника.
   -- Они проходят через то же самое, коммандир. Не заставляй себя...
   Лох уставился на него, прежде чем Джоффри схватил его за плечо и помог ему встать.
   - "Лох. Делал. Кто угодно. Услышь меня?" -- спросил он снова, совершенно серьезно.
   Ло покачал головой, глядя:
   - "Нет, Джоффри. Ближе к концу стало хуже, но не громче, чем сейчас", -- сказал он, уйдя в отставку.
   Джоффри с облегчением сел обратно, чувствуя себя почти замороженным от холодного пота.
   -- Хорошо, -- просто сказал он.
   Ло отступил немного назад, приняв на какое-то время более профессиональную позу, пока Джоффри продолжал дышать громко, с каждым разом все ровнее.
   -- Опять Сабу, сэр? -- осторожно спросил он.
   Джоффри медленно массировал лицо рукой, вынимая немного грязи из глаза.
   -- ...Да... -- сказал он. Лох молчал, пока Джоффри держал его за лоб, свет послеполуденного солнца едва освещал что-либо из-за плотного облачного покрова и закрытых штор.
   - "Детали всегда меняются..." -- вдруг сказал он.
   - "Свет, исходящий от хоров, где именно мы находим тело Высокой Луны Кио... если мы его вообще найдем, если загрузчик баллисты был разорван пескоструйным взрывом или съеден пескоструем..." -- продолжил он, глядя в пол. .
   - "Иногда появляется даже этот большой Ходок с боевым молотом... Но ухмылка Сабу всегда остается прежней. Каждый раз. Как будто ему грустно, что у него не было времени сказать свою часть... грустно, но гордо броситься на свою смерть... -- пробормотал он, его голос сорвался ближе к концу.
   нет.
   Он схватился за свой маленький хвостик и сильно дернул вниз, боль утихла, а влага начала заливать глаза.
   Я не плакал годами, не буду и теперь... они не могут видеть меня таким... - подумал он с железной волей.
   Лох, по крайней мере, имел порядочность, чтобы занять себя маленьким подносом, который он принес, внимательно осмотрев его, прежде чем поставить его на стол в комнате.
   Джоффри сел на один из стульев, вовсе не голодный, но понимающий важность хорошего питания для солдата.
   Он машинально съел рис в миске, быстро, но не слишком быстро. Это был ритм осады, которым он овладел довольно давно. Он остановился на полпути, нахмурился, отбросил палочки в сторону и посмотрел на своего помощника.
   -- Лох... -- сказал он угрожающе.
   Его помощник готовил доспехи, вытирая с них немного грязи. Джоффри продолжал смотреть на него, пока мужчина не увидел и не встал.
   - "Джоффри, ты выглядишь так, будто потерял половину своего веса, а рана на ноге плохо заживает. Дополнительный паек время от времени...
   -- Отнеси его на кухню, Солнечный луч, -- скомандовал он, встал и подошел к окну.
   - "...Да, командир", -- сказал Лох, снова покачав головой.
   -.PD.-
   двулучевой Генки какое-то время смотрел в потолок Госпиталя, погружаясь в старые детские воспоминания в смутной попытке отвлечься от криков боли, которые время от времени раздавались во второй половине дня, но он не имел большого успеха в этом.
   Однако ночи были хуже, так как частые кошмары, которые проклинали большинство обитателей комнаты, оставляли Генки неуравновешенным и нежелающим спать.
   -- Как ты себя чувствуешь, солдат? -- вдруг спросил голос слева от него.
   Он моргнул, когда перестал смотреть в потолок, повернул голову влево и посмотрел на человека, который говорил. На нем была черная пластина с изображением Цзиншэнь Форта Рассвета, самого ее духа во всем его величественном яростном великолепии. Его правое предплечье было заменено булавой, а белая повязка на глазу закрывала то, что раньше было правым глазом. Из-за малинового плаща за его спиной он казался больше, чем он думал, а оставшийся глаз смотрел на него с беспокойством. Даже без шлема мужчина выглядел внушительно.
   двулучевому Генки удалось закрыть рот, когда он, наконец, осознал это зрелище, прежде чем быстро открыть его снова, пытаясь встать, несмотря на сильную боль в груди. "кК-командующий р-расветом, сэр!!!" -- пробормотал он, когда сам Серебряный Лев заговорил с ним.
   "Стой на месте, двулучевой, на данный момент ты сделал более чем достаточно", -- сказал Командующий Рассвета, успокаивающе кладя руку на грудь Генки и мягко толкая его вниз.
   -- Д-д-да, Командующий Рассвета, сэр! -- сказал он, ложась обратно на свою маленькую кровать, стараясь после этого не шевельнуть ни одним мускулом.
   Почему Серебряный Лев разговаривает со мной?! Он думал посреди тяжелого замешательства. За последние пять месяцев он видел вблизи живую легенду лишь несколько раз: дважды, когда однажды утром осматривал их позицию, и один раз, когда лично атаковал секцию стены, которую Генки и его люди пытались уничтожить. (и не в состоянии) удержать. Генки обнаружил, что слухи и легенды далеки от реальности. Серебряный Лев и его свита обрушились на тварей, как яростная буря, разрывая конечности и головы своим оружием, вихрь смерти, который ушел почти сразу же, как только прибыл, в поисках других критических областей.
   -- Продолжай в том же духе, двулучевой. Эти твари не разобьются... -- сказал он так, как будто комментировал дерьмовую погоду, которая у них была.
   А потом он умчался.
   Оглядываясь назад, Генки больше всего потрясло бесстрашие Командира. Когда он сражался с тварями, на его лице не было страха или контролируемой паники... это было презрение, как будто твари были для него личным оскорблением. Презрение и яростный гнев, так Генки описал свое выражение лица своим сверстникам.
   Серебряный Лев встал на колени рядом с ним и гордо улыбнулся.
   -- Здесь с тобой хорошо обращались, солдат?
   спросил он.
   -- Ах, да, Командующий Рассвета Джоффри, сэр! -- пробормотал он.
   - "Пожалуйста, давайте просто оставим это Командиру, иначе мы пробудем здесь весь день", -- сказал он с тихим хихиканьем.
   - "Серьезно, как вы находите больничную площадку? Говори правдиво, солдат, -- сказал его командир.
   -- Ааа... рас... Командир, я думаю, дело сделано... -- нерешительно прокомментировал он, но Командир смотрел прямо ему в глаза, выражение его лица было спокойным и почти безмятежным. Он слышал, как некоторые другие солдаты говорили о странном, безмятежном присутствии, которое почти пронизывало комнату, в которой обитал Командир, о своего рода мантии, которая, казалось, успокаивала тревоги и как-то облегчала дыхание.
   Похоже, Командующему не хватало ответа, но не из-за какой-то внешней реакции, а из-за того, что он все еще смотрел на него в ожидании. Генки внезапно обнаружил, что быстро пересматривает слухи о белой повязке на глазу, и это часто говорило о силе обнаружения лжи.
   Позже Генки не побоится признать, что продержался под этим взглядом меньше пяти секунд. Он думал, что люди поменьше продержались бы два.
   - "Ну, коммандер... Просто... монотонность едва ли не хуже самой осады. По крайней мере, там, посреди боя, мы можем перестать беспокоиться. А здесь... нечего делать, как смотреть в потолок и... вспоминать... -- сказал он, вздрогнув.
   Командир Джоффри задумчиво кивнул, поскольку он, казалось, действительно думал об этом.
   - "Я понимаю. Довольно много мужчин кажутся достаточно ясными... хммм... да... -- пробормотал он почти про себя.
   - "Я думаю, мы могли бы организовать несколько игр в кости, если бы мы немного передвинули кровати, это должно дать вам всем занятие, кроме того, чтобы пялиться в потолок", -- сказал он с кривой улыбкой.
   -- Я... думаю, солдаты оценят это, командир, -- сказал Генки, чувствуя, как легкая улыбка появляется на его губах. Прошло некоторое время с тех пор, как он чувствовал что-то подобное.
   Позже ему сказали, что они разговаривали около десяти минут, но Генки думал, что прошло больше часа. Он обнаружил, что стал более разговорчивым, чем обычно, когда Командующий спросил о его жизни до Легиона, и он рассказал ему о своем детстве в Лоду, его огромных белых горах и небесно-голубых водопадах.
   Когда Командующий уже собирался встать, Генки вдруг поймал себя на том, что умоляет.
   - "Пожалуйста, сэр... я могу продолжать сражаться... скажите писцам тела, что я..."
   -- Нет, солдат, -- сказал его командир, качая головой.
   - "Ты уже сделал свою часть работы... отдохни. Ты это заслужил, -- приказал он.
   Генки откинулся назад, глядя, как его командир поворачивается и принимает посыльного. Они недолго посовещались, прежде чем он снова повернулся, уважительно кивнув Генки.
   -- двулучевой, -- сказал он.
   - "Командир рассвета!" -- рявкнул Генки, не в силах удержать свою (здоровую) руку от удара в грудь. Он проигнорировал боль, пока Командор с кривой улыбкой покачал головой и подошел к другой кровати.
   -.PD.-
   В госпитале Форта находились люди, отдавшие все ради расвета, люди, принявшие на себя удар, о котором их просил Джоффри. Он не мог представить себе, что они одни днем ??и ночью, и им нечего делать, кроме как смотреть в потолок и снова и снова избавляться от своих кошмаров, как выразился двулучевой Генки.
   Поэтому, когда у него было время, он прогуливался по Больнице и слушал их рассказы, их истории. От старых рассказов о войне до диких описаний далеких родных городов, Джоффри полюбил короткие беседы, узнав немного больше о своих людях, когда они оба отдыхали от неумолимого серого облака, которое месяцами осаждало не только форт, но и весь город. сами мужчины. Восхищенные или благоговейные взгляды, которые ему приходилось выдерживать, чтобы разделить эти маленькие моменты, более чем того стоили.
   Больше всего они помогали отгонять кошмары. После месяцев осады с нерегулярными, но неумолимыми штурмами...
   Он сказал это, стоя на коленях у другой кровати, прямо рядом с одним лучем, который выглядел едва ли старше Томмена, когда он видел его в последний раз, половина его лица была покрыта бинтами.
   Томмен... боги... это было так давно... он задавался вопросом, что было с его младшим братом? Жив ли он вообще сейчас?
   -- Как ты себя чувствуешь, солдат? -- начал он, как обычно, но мужчина... нет, мальчик, не ответил. Он неподвижно смотрел в потолок и трясся, его веки бешено трепетали.
   Джоффри положил руку на шею мальчика, чувствуя вялое, беспорядочное сердцебиение. Затем он положил руку на лоб мальчика, чувствуя сильный жар, несмотря на мокрую тряпку, которая была на нем всего секунду назад.
   Он сделал прерывистый вдох, когда дрожь мальчика постепенно ослабла, его глаза постепенно прекратили свое постоянное движение.
   -- Держись, солдат... держись... -- прошептал он.
   Мальчик внезапно сосредоточился на нем, схватив Джоффри за руку. Мальчик с отчаянной силой сжался, его карие глаза смотрели на него, расфокусированные. Джоффри сжался в ответ, быстро моргая, чувствуя, как у него сжимается горло.
   -- Ты молодец, солдат... ты молодец... -- снова прошептал он, пока дрожь продолжала замедляться.
   - "Папа?" -- внезапно спросил мальчик, его голос был наполнен почти детской надеждой, его глаза все еще смотрели на него, расфокусированные и потерянные.
   -- Я здесь... -- прошептал Джоффри, наклоняясь ближе, сила в руке мальчика внезапно удвоилась.
   -- Папа... -- прошептал мальчик с неожиданной радостью, уголок его незабинтованного рта изогнулся в удивленной полуулыбке.
   Улыбка длилась пару секунд, прежде чем медленно рассеяться, когда дрожь полностью прекратилась, рука мальчика ослабла в хватке Джоффри.
   Джоффри судорожно вздохнул, поправляя волосы мальчика, на мгновение взглянув в неподвижные карие глаза, прежде чем мягко закрыть их.
   bbbbboooooouuuuuuuuuUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUU'
   гудел Форт Рассвета.
   Они вернулись, подумал он, вставая и медленно сжимая кулак. Однако он не мог перестать смотреть на мальчика, на то, как рваные остатки его униформы, казалось, делали его еще меньше, как то немногое, что осталось на его лице, медленно вымывалось из-за сильного холода, который ощущался даже здесь.
   `booooooooooooooouuuuuuuUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUUU'
   снова загудел Форт Рассвета.
   Джоффри с рычанием обернулся, увидев краем глаза смутные красные пятна, когда быстро вышел из комнаты.
   - "один железный у шестой кровати", -- сказал он одному из помощников Бо, прежде чем уйти.
   Скоро они должны были сжечь тело... и у него были проклятые демоны, которых нужно калечить и убивать.
   -.PD.-
   Бешеная каракуля Джоффри наконец остановилась в двенадцатый раз, и он закричал от ярости.
   - "Зачем это делать?! Какой на фиг в этом смысл!!!" -- в ярости он повернулся и схватил стул, на котором сидел, разбив его о землю.
   Умертвие, привязанное к другому стулу, просто завизжало, как всегда трясясь, пытаясь пошевелиться.
   - "ТЫ!"
   Джоффри взревел с чистой жаждой крови в глазах:
   - "ТЕБЯ ЗДЕСЬ БЫТЬ НЕ ДОЛЖНО!!!" -- взревел он, разбивая это существо своей булавой, не оставляя ничего, кроме раздробленных костей.
   Как бы сильно Джоффри ни колол, наполовину изорванный знак все еще оставался целым. Его голубые башни-близнецы насмешливы, наглы.
   - "Я НАДЕЮСЬ, ТЫ ПОДРАЛСЯ ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, ФРЕЙ, СУКИН СЫН!!!" Джоффри закричал, когда его булава превратила гнилой труп в месиво.
   Он прерывисто дышал, когда снова повернулся к нарисованной им карте, схватив пергамент и медленно сминая его рукой. Он изображал суши мира такими, какими их знал Джоффри, с одним отличием. Запределье продолжало наклоняться на северо-восток, пока не коснулось воображаемого сухопутного моста, соединяющего его с Землями вечной зимы.
   Клубника на белом солончаке...
   Ободранный синеватый сокол...
   Водяной над зеленью...
   Дома Тернберри, Мандерли и Фрей служат Белым Ходокам.
   Это были те, которые он смог собрать воедино, но их было больше, так много... Он обернулся, чтобы снова посмотреть на настоящий арсенал, который он собрал здесь, пластинчатые доспехи, до боли похожие на те, что использовались в Вестеросе, большие мечи и каски и все военное снаряжение, которое так любил его старый дом, -- все это было выставлено на обозрение.
   Он даже не знал, почему приказал людям принести оживший труп Фрея... тварей нельзя допрашивать. Хотя это немного помогло справиться с его яростью.
   Защищая мир... Самоуничижительное фырканье сорвалось с его губ, когда он с отвращением покачал головой. Оказывается, мы уже проиграли. Вестерос, должно быть, был захвачен довольно давно, раз уж гребаный Фрей добрался сюда...
   Это был не такой уж большой скачок. Белые Ходоки, Земли Вечной Зимы, огромная гребаная стена, больше пяти фортов вместе взятых. Оглядываясь назад, все это имело смысл.
   Насколько он знал, остальной мир уже был захвачен, и он вот-вот должен был получить удар с Запада. Кондоры не достигли форта Рассвета еще до того, как он принял командование... он предположил, что это произошло из-за того, что их перехватили блуждающие группы летающих существ... но что, если некому было посылать сообщения?
   Он резко покачал головой, сжигая душераздирающие мысли, когда Лох осторожно открыл дверь и посмотрел на своего командира.
   -- Вернулся для очередной порчи, Лох? -- спросил он с нерешительной улыбкой.
   - "Они упорные ублюдки, сэр", -- ответил его помощник.
   Джоффри прицелился, подойдя к двери.
   - "Тогда давайте приступим к делу..."
   сказал он, заменив свое усталое выражение на что-то большее... солдатам было бы нехорошо смотреть на него так.
   -.PD.-
   - "Поддерживайте стрелковую дисциплину. Солнечный лучик! Приведи своих людей в порядок!
   рявкнул Джоффри, шагая через Стену Бастиона, схватив ошеломленного Солнечного Луча, пока тот стирал кровь с лица. Он кивнул, прежде чем вернуться к своим людям.
   - "Держите эти залпы крепче!" -- закричал мужчина, ставя нескольких солдат в правильное положение. Однако Джоффри уже прошел, пройдя прямо мимо линии лучников.
   С его стороны ряды пехоты сражались с тварями, как вчера, так же, как и завтра.
   Осада началась несколько месяцев назад.
   Джоффри продолжал идти, стрелы время от времени сыпались в хаотичном порядке, задевая или раня людей, когда они кричали и умирали. Тем не менее, они продолжали сражаться.
   - "Солнечный луч Федж! Возьми половину секции...
   Джоффри замолчал, когда человек, которого он схватил, упал замертво, как доска. Джоффри оставил его там, а сам направился к линии пехоты, которая сдерживала тварей древковым оружием, не давая им закрепиться на стене.
   Стрела вонзилась в наплечник Джоффри, слегка пошатнув его, прежде чем он продолжил идти и схватил Трилуча за руку:
   - "Трилуч! Ваш Солнечный луч упал, где ваш капитан? -- спросил он его, прежде чем разбить череп твари, которая подошла слишком близко к зубцам.
   - "Капитан мертв, сэр!" -- полукрикнул в ответ солдат, целеустремленно тараня свою нагинату по нежити, которая периодически высовывала головы из-за стены.
   Внешняя Стена рухнула довольно давно...
   - "Тогда я повышаю вас до Солнечного Луча, вступает в силу немедленно. Держите их здесь, но поставьте своих людей между копьями, вам нужно больше солдат впереди для ближней обороны!"
   Джоффри сказал солдату.
   Солдат продолжал таранить и отталкивать нежить обратно по стене своей нагинатой, кивая:
   - "Понятно, сэр!"
   крикнул он.
   -- Продолжай в том же духе, -- сказал Джоффри, похлопав его по спине, прежде чем снова взлететь, несколько стрел уже попали в его позицию. Еще один попал в его нагрудник, когда он закусил губу от боли, все еще идя, пытаясь придать некоторую связность перемалывающей битве на стене.
   Месяц назад Внутренняя Стена была захвачена...
   Джоффри заметил двух солдат, торопливо несших баллистические болты, прежде чем одна из стрел попала в шею тому, кто сзади.
   - "Продолжайте двигаться!" -- закричал Джоффри, схватившись за заднюю часть маленького носилки, набитого грубо сделанными баллистическими болтами, прежде чем они отлетели в сторону. Солдат впереди даже не оглянулся, продолжая нести переднюю часть, устремляясь к орудию баллисты.
   -- Пуэн... боги... мы ждали... века... этих болтов... -- прохрипел капитан у баллисты. Он сидел на стене, прислонившись спиной к одному из зубцов, а кровь хлынула от дюжины порезов по всему его телу. В руках у него был незаряженный арбалет, его маленький болт был на черепе мертвяка, распростертого на боку.
   - "Капитан, таких кусков дерьма почти не осталось... о, блин..." -- сказал грузчик, сбросив груз, прежде чем броситься к капитану.
   Вокруг баллисты растянулись другие члены экипажа, все они были убиты, поскольку несколько спешенных кавалеристов гарнизона позаботились о ответственном за это умертвии.
   Джоффри начал отводить назад баллисту, в то время как Пуэн помогал своему начальнику, борясь с рукой с булавой, когда тянул за рукоятки.
   - "Сэр!.. Капитан!!! СЭР!!!" -- закричал солдат, тряся своего капитана, но офицер не ответил, его голова слегка наклонилась в сторону.
   - "Зарядить болт-солдат!" -- прохрипел Джоффри, во рту у него пересохло, когда он закончил крутить лебедки.
   Пуэн выглядел пораженным, когда обернулся:
   - "Чт...?... Да, командир!" -- сказал мужчина, вытирая что-то с лица, встал и схватил один из упавших грубо сделанных баллистических болтов. Он вонзил один прямо в кусок, отступив на секунду, прежде чем осмотреть кусок, его движения были точными, скучными из-за сотен часов, делающих это снова и снова.
   - "ЯСНО!" -- крикнул он, отступая назад.
   - "Свободный!"
   Джоффри выкрикнул себя, когда он дал волю. Это было немного лишним, но привычная рутина все равно укоренилась в его душе. Болт ненадолго пролетел по стене Бастиона, прежде чем пронзить в общей сложности двух умертвий, прижав вопящие тела к земле, когда мимо промчалась еще дюжина.
   Они уже две недели на четверти пайка...
   - "Капитан! Мы вернулись! Мы... -- два легионера резко остановились, заметив своего капитана и тела остальных членов экипажа.
   - "Брось эти носилки и возьми предмет, заставь их заплатить", -- скомандовал Джоффри, отступая назад, солдатам потребовалась всего секунда, чтобы обработать приказ, прежде чем взять баллисту.
   - "..Да, командир!"
   щелкнул один из них, когда он схватил другой болт и зарядил баллисту.
   Джоффри продолжал идти, пока ночное небо не уступило место рассвету, красноречивый признак постоянно светлеющего горизонта, медленно освещающего Горы Утра.
   - "Командир!" отсалютовал двулучевой с пращой, когда он помогал нести раненого товарища с другим солдатом. Джоффри кивнул, продолжая идти, осматривая секцию стены, пока свирепость атак умертвий медленно уменьшалась.
   - "Серебряный лев!" -- сказал один из лучников, вынимая из деревянной бочки еще один колчан.
   - "Командир рассвета!" -- сказал тяжелобронированный ударный железный, бросаясь к краю стены, чтобы помочь маленькому карману, который на мгновение прорвался.
   -- С-с-сэр! -- сказал пораженный однолучевой, пока его тощее тело с трудом тащило ведро с водой по лестнице к одной из зубчатых стен.
   Он каждый раз кивал в ответ, его горло неуклонно сжималось от каждого взгляда солдат.
   -- Командир, -- произнес знакомый голос из мертвой зоны его правого глаза.
   -- Лох, ты нашел Геншуа? -- сказал он, поворачиваясь. Его помощник выглядел удрученным, глядя на Джоффри.
   - "... Он мертв, сэр... на юго-западе была брешь. Он пал до того, как подкрепление полковника Ху отвоевало участок, -- сказал он, держась за окровавленное предплечье. Чистые бинты, оставшиеся до осады, давно израсходованы, и большинство из них заменено рваными кусками ткани.
   -- ...Он был хорошим человеком... -- сказал Джоффри, на секунду уставившись в пол, принимая неожиданный удар под дых. Он вздохнул и оглянулся.
   - "Люди Валиона хорошо починили воду? Я ждал новостей всю ночь, -- спросил он его.
   - "... Что?" -- спросил он своего помощника, пока Ло продолжал странно смотреть на него.
   - "Это... это полковник Ху, сэр. Он сейчас в Б-Б-Б-больнице Форта -- сказал он.
   -.PD.-
   - "Что я говорил тебе о том, чтобы стать дерзким Ху?" -- спросил Джоффри, опускаясь на колени рядом со своим старым другом.
   Ху лежал на импровизированной кровати в одном из складских помещений рядом с больницей, неглубоко дыша и оглядываясь на него.
   За долгие месяцы целители Бо по-настоящему овладели искусством сортировки, назначая процедуры и комнаты для различных состояний, в которых поступали их пациенты...
   Ху поместили в комнату, предназначенную для тех, кто больше не был связан с этим миром... не то, чтобы в наши дни она часто использовалась. Жалкие пайки, на которые они были сведены, плюс длительное напряжение осады означали, что большинству раненых хватило дня или двух.
   Ху хмыкнул, глядя на своего друга:
   - "О-оставь это... Вождям лошадей..." -- сказал он с легкой улыбкой, прежде чем взорваться в приступе кашля, капли крови прилипли к его маленькой бороде.
   -- Полегче, Серая Чайка... просто... успокойся... -- сказал Джоффри с нерешительной улыбкой, когда Ху неопределенно попытался встать, но Джоффри мягко толкнул его обратно.
   - "Это был риторический вопрос, идиот..." -- сказал он, быстро моргая, когда слышал хрип, исходящий из легких Ху каждый раз, когда он делал вдох.
   -- Ко... командир... -- попытался сказать Ху, стараясь снова не закашляться.
   - "Не надо, не говори Ху", -- сказал он, оглядываясь в поисках немного экстракта Геджи, чтобы притупить боль. Он остановился, когда вспомнил, что они закончились более двух месяцев назад.
   -- Джоооффри... -- прохрипел он.
   - "Что это такое? Что такое Ху? -- спросил Джоффри, слегка огорченный, когда он наклонился вперед, пытаясь услышать его лучше.
   -- Джоффри... Это... Это было мое... мое удовольствие... -- Ху с трудом произнес слова, его голос едва громче шепота, чтобы избежать нового приступа кашля.
   Он прощается.
   -- Хе, не надо... -- прошептал Джоффри, но Ху все еще смотрел на него, его глаза настойчиво пытались сказать то, что было у него на уме.
   -- Не знаю, остался бы я... остался бы здесь... без тебя... -- сказал он, зажимая рот и глаза, борясь с желанием закашляться.
   Он думает, что жил бы дальше... он прав... жил бы дальше, если бы я не притащила его сюда... - подумал Джоффри с нарастающей тоской.
   Ху снова смотрел на него, зажав рот, на грани нового припадка, когда он медленно сделал еще один вдох.
   -- Спасибо, -- внезапно сказал он, чистая благодарность в его голосе ударила Джоффри, как кувалда.
   - "Спасибо тебе, Джоффри, спасибо тебе..." -- повторял он снова и снова, прежде чем у него случился сильный припадок, когда он закашлял кровью все свое одеяло, его бледное тело снова и снова дергалось от силы этого.
   Джоффри обнял его, пока он трясся, кашель прекратился так же внезапно, как и начался.
   - "Ху... Почему?" -- спросил он, позволив ему опереться на импровизированную кровать.
   Ху не ответил ему, его глаза были неподвижны, а изо рта капала капля крови.
   - "Ху!?" -- спросил Джоффри, тряся его.
   - "Почему ты сказал это Ху?! ПОЧЕМУ ТЫ ЭТО ГОВОРИЛ?! -- закричал он, тряся его, чувствуя жгучую боль в глазу.
   Джоффри почувствовал себя так, будто кто-то проткнул ему живот мечом, когда он, спотыкаясь, вышел из комнаты. Два солдата из команды Ху уважительно кивнули, прежде чем войти в комнату.
   Он продолжал идти, изо всех сил пытаясь сдержать яму отчаяния глубоко внутри себя.
   - "Серебряный лев", -- сказал писец тела, кланяясь, неся набор смутно чистых бинтов.
   Джоффри быстро кивнул на ходу, не желая смотреть на него.
   Он направился к стене, пройдя через комнату, полную солдат, занятых плотницкими работами, в основном грубыми болтами для баллист.
   - "Командир рассвета!" -- рявкнул один из них, вставая.
   - "Сэр! Серебряный лев, сэр! Командир! Командир Джоффри! -- сказали они, все вставая и отдавая честь с каким-то глубоким уважением, даже восхищением.
   Останови это.
   Джоффри строго кивнул, продолжая идти, его горло неуклонно сжималось.
   Он добрался до самих стен Бастиона, когда солнце выглянуло с востока, а оставшиеся твари полностью покинули Форт Рассвета. Они уходили после каждого штурма, как будто подталкивая Джоффри к тому, чтобы снова занять Внутренние или Внешние Стены... но у него не было людей, чтобы удерживать их, они были бы слишком рассредоточены... Факт, который знали и он, и Демоны. Сами Ходоки обычно просто стояли на виду, прямо за Внешней Стеной посреди равнин рассвета. Они были постоянным сокрушительным напоминанием о безнадежности их последней битвы, постоянным зрелищем, подрывавшим боевой дух его людей.
   Он посмотрел в свою сторону, когда проходил сквозь стену. Последние твари отступили за дальнюю полосу деревьев, но линия Белых Ходоков осталась. Они просто стояли без своих скакунов, не дрогнув, всегда глядя на Форт Рассвета, им не нужно было спать или отдыхать. Они также позаботились о том, чтобы ни одна группа собирателей не могла безопасно покинуть Форт Рассвета, что в сочетании с постоянными атаками вместо одного колоссального роя заставило Джоффри задуматься о том, что они действительно пытались уморить их голодом, а не пытались уничтожить одной колоссальной волной. это уничтожило бы больше трупов, чем стоил Легион.
   - "Командир", -- сказал солдат, неся павшего товарища к огню внизу.
   - "Серебряный лев", -- сказал другой одинлуч, когда перестал чистить катану.
   - "Командир Джоффри", -- сказал капитан, уважительно кивнув, прежде чем вернуться к своим людям.
   Джоффри ускорил шаг, жгучая агония внутри него сдерживалась только ячменем, когда каждый солдат, заметивший его, останавливался, чтобы каким-то образом узнать его.
   - "Серебряный лев... сэр", -- сказал раненый легионер, которого нес товарищ.
   Почему..? Почему они держат..? Все было напрасно! Мы едва протянем еще неделю, может быть, даже меньше... почему?
   Джоффри чуть не пробежал последние несколько шагов к Комнате Бастиона. Комната больше не нуждалась в его присмотре из-за уменьшенного количества людей и припасов, а также из-за достаточной подготовки, которой они подвергались под руководством Ходоков.
   Наконец он добрался до смотровой башни, где Шах наблюдал за отступающими тварями и безмолвными неподвижными ходячими.
   -- Я слышал о Ху... -- сказал он, услышав его, но Джоффри ничего не сказал, опершись на одну из зубцов рядом с Шахом.
   Его дыхание было неровным, он чувствовал, как его глаза наполняются слезами, жжение распространяется от его груди к остальной части тела.
   - "...Почему?" -- спросил он.
   Шах несколько секунд смотрел на него, распутывая паутину значений, окружавших этот простой вопрос. Он оглянулся на постепенно светлеющий горизонт, думая, постукивая пальцами по зубцам.
   Так они провели несколько минут в редком для Форта Рассвета моменте молчания, прежде чем Шах наконец заговорил.
   - "Почему они все еще благословляют твое имя, даже когда умирают по твоему приказу? Почему они продолжают жить, даже когда лежат на земле, истекая кровью? Почему они благодарят тебя за тот конец, к которому ты нас всех привел?" -- размышлял Шах, все еще глядя на горизонт. Джоффри ничего не ответил, как статуя, слушая своего старого друга. Он слегка кивнул, стараясь не рассыпаться.
   - "Это не большая загадка, Джоффри. Любой может просто умереть, это в конце концов неизбежный конец, независимо от того, насколько долгим был путь туда... -- вслух размышлял он, повернувшись, чтобы посмотреть на своего командира.
   - "Этот конец стал неизбежным в тот день, когда родились люди... его причина стала очевидной в тот день, когда пали легионы, или, возможно, в тот день, когда эти твари впервые появились из серых пустошей... То, что ты дал им, не было смертью, Джоффри... ты придал их смерти смысл" -- сказал Шах с легкой улыбкой.
   - "Вот что у них в глазах. Благодарность, командир, -- сказал он.
   Джоффри сглотнул, не доверяя себе смотреть на него, поскольку ему удалось обрести голос.
   -- ...Благодарность за то, что заперла их здесь...?
   спросил он.
   Шах фыркнул и покачал головой:
   - "Ты заставил их победить свой страх. Вы вели их, поскольку они отдали свои жизни, чтобы другие могли сохранить свои. Ты сделал их всех, всех их, Джоффри... ты сделал их всех хозяевами своей судьбы", -- приговорил Шах.
   Джоффри почувствовал, как глубокое гудение полностью окутало его, когда его дыхание остановилось.
   -- Вы не заперли их здесь, когда приняли командование Джоффри. Вы освобождаете их. Вот почему они сражаются за вас, вот почему они умирают за вас, -- просто сказал Шах.
   Джоффри чувствовал, как слезы катятся по его левой щеке, их пути часто прерывались оспинами и шрамами, оставленными там любезно сандройками. Он издал единственный, сдержанный всхлип, когда подумал о своих людях, своих друзьях. Они опирались на него, а он опирался на них.
   Он посмотрел вниз, когда слезы продолжали течь, а гудение заглушало все остальные звуки.
   Я горжусь тем, что называю их своими мужчинами. Я горжусь тем, что называю их своими братьями.
   `RRRRROOOOOOOOOOOOAAAAAAAAAAAAR'
   Он поднял голову и посмотрел назад, на равнины рассвета, чтобы найти Серебряного Льва, поднимающегося на дыбы во всем своем величии, издавая могучий рев, недалеко от самих Ходоков.
   Лев снова зарычал изо всех сил, направляя чистую ярость и гордость на Демонов. Джоффри почему-то не удивился, узнав значение львиного рыка. Это было неповиновение, это была гордость, гордость за своих людей. Вдоль всех стен он слышал, как его солдаты кричали в благоговении и вызове, когда они мчались, чтобы увидеть самого серебряного льва, их крики радости каким-то образом избавлялись от миазмов мрачного поражения, которые так долго пронизывали Форт Рассвета.
   Джоффри не знал, сколько времени он оставался там, загипнотизированный, глядя на рычащего льва, а слезы продолжали течь по его щеке. Шах испугал его, когда встряхнул, жестом приглашая следовать за ним.
   Они пробежали мимо пустынного Военного Зала и спустились по множеству лестничных пролетов, прежде чем оказались у основания Сторожки, где, поклялся Джоффри, собралась половина того, что осталось от Легиона. Они выглядели более чем в хорошем настроении, раздавая оружие и доспехи в несколько бешеном состоянии, даже когда из главной крепости вышло еще больше легионеров.
   Они были сердиты, они были горды, они были дерзкими.
   - "Лох! Валион! Что, мать вашу, здесь происходит?! -- спросил Джоффри, когда нашел их обоих, пытаясь хоть немного упорядочить окружающий их хаос.
   - "Командир!" -- закричал Лох, повернувшись, его глаза загорелись огненным рвением, которого Джоффри не видел уже давно. -- Они хотят выйти наружу, сэр! Мужчины хотят совершить вылазку и хоть раз врезаться в Демонов!!!
   сказал он.
   - "Они сошли с ума?! Форт Рассвета вскоре падет!" -- воскликнул Джоффри, с непониманием глядя, как даже целители и их хромающие подопечные вышли из крепости в поисках оружия.
   -- ...они знают, сэр, -- внезапно сказал Лох.
   - "Не секрет, что наших запасов не хватит еще на неделю... и после того, как они увидят Серебряного Льва... они не хотят умирать, как испуганные крысы, сэр", -- многозначительно сказал он.
   -- ...Они хотят стоять рядом со своими братьями... -- пробормотал Джоффри.
   - "Они не хотят слушать эту мелодию отчаяния..." -- сказал Шах, кивнув сам себе.
   -- Исполнить клятвы, данные с незапамятных времен... -- продолжил Джоффри, отвернувшись от них всех и глядя на сторожку.
   - "Чтобы покончить с неопределенностью раз и навсегда... принести битву врагу и решить нашу судьбу так или иначе..." - сказал Шах, его голос становился все более оживленным с каждой секундой.
   - "Они отказываются сложить оружие, они отказываются уйти тихо в долгую ночь", -- сказал Валион.
   Хозяева своей судьбы...
   -- И не будут! -- сказал Джоффри, внезапно повернувшись назад, и его малиново-красный плащ бешено развевался под порывами холодного ветра и снега.
   - "Мужчины Легиона Рассвета снова будут вместе!!!" -- сказал он, слезы все еще стекали по его покрытому шрамами лицу, боль и сомнения испарились, когда он повернулся к Валиону.
   Он не осознавал, что выкрикнул последнюю часть, но дикое рычание и рычание мужчин заставили его обратить на это внимание. Они казались почти обезумевшими, подстрекаемые видом давно потерянной надежды в виде дерзкого серебряного льва и обновленной целью, помимо простого принятия наказания, которое Демоны отмеряли неделю за неделей.
   Атаковать.
   - "Великий Луч Валион!"
   сказал он.
   - "Сэр!" -- отрезал он.
   - "Позаботьтесь о том, чтобы все в Форте были вооружены тем, что они могут нести, мы выйдем вперед и врежемся в Демонов в течение получаса!"
   заказал он.
   - "есть, командир!" -- рявкнул он, повернувшись и начав отдавать приказы ближайшим к нему людям.
   - "Шах, иди в оружейную и возьми все обсидиановые стрелы, которые у нас остались, раздай их своим Охотникам и офицерам, хотя бы по одной каждому", -- сказал он. Шах многозначительно кивнул ему, когда он дошел до дела.
   Если мы сможем уничтожить их командира... возможно...
   -- И Ло... -- сказал он, многозначительно глядя на своего помощника.
   - "Принесите мне мое знамя", -- сказал он.
   ***
   Весь Легион Рассвета стоял по стойке смирно, одна длинная колонна, настолько широкая, насколько позволяла огромная Сторожка. Доспехи, которые носили солдаты, были помяты и грязны, их знамена изодраны и порваны. Многие носили бинты или куски рваной одежды поверх старых и новых ран, а других, которые едва могли ходить, поддерживали их товарищи по оружию.
   Такое зрелище вызвало бы насмешку у любого рыцаря-ричера, но если бы Джоффри пришлось вести армию в ад, он бы взял этих людей, а не миллион благородных рыцарей.
   В каком-то смысле он уже был.
   Они выглядели устрашающе. Стальные глаза и свирепое рычание, у них был вид людей, смирившихся со своей смертью, тот взгляд, который бывает у человека, когда уже нечего терять, а получить можно все.
   У них был вид людей, готовых идти навстречу своей гибели, и благодарных за это.
   Джоффри быстро зашагал вдоль колонны вперед, встретив взгляды всех легионеров.
   - "Я никогда не думал, что это так закончится..." -- сказал он, шагая вдоль колонны, повышая голос. -- Но я рад, что это произошло! -- закричал он. -- Разделить последние мгновения моей жизни с моими братьями! -- сказал он, и его сердце бешено колотилось.
   - "Ибо это то, что мы есть! Братья! Мы, которые вместе проливали кровь, мы, которые убивали друг за друга, мы, которые умирали вместе!" -- проревел он, его голос стал громче, когда он отступил назад, не стыдясь своих слез.
   - "Мы разделяем связь, выходящую далеко за пределы печального рабства Демонов, за пределы даже их понимания. Они превратили нас во что-то, чего никогда не поймут... -- он замолчал, когда его взгляд потерял фокус.
   - "За это я им благодарен. Из-за их действий я иду на смерть с миром. Нет... -- он вдруг оборвал себя, когда дошел до головы колонны.
   - "В ГОРДОСТИ!" -- внезапно зарычал он, вызвав первобытный ответ своих людей, когда они зарычали вместе с ним.
   - "С миром и гордостью! Потому что мы стали чем-то большим, чем любой из нас! Мы стали теми, кто стоит на страже! Наблюдатели за звездами! ХОЗЯИНЫ НАШЕЙ СУДЬБЫ!"
   он взревел изо всех сил, когда армия перед ним взревела назад, с дикими глазами, подняв копья, мечи, булавы, знамена и все доспехи войны в воздух в великолепии цвета, резко контрастирующем со снегопадом вокруг их.
   Джоффри надел свой шлем, красное солнце подвешено за золотыми рогами, чтобы все могли видеть.
   - "Командир Рассвета, ваше знамя", -- сказал Лох, поднимая длинный шест с Серебряным львом, Наблюдающим за звездами. Однако было что-то, чего раньше не было... Это было маленькое желто-красное солнце, едва выглянувшее из-за огромной горы, на которой сидел Серебряный Лев.
   Это был рассвет.
   - "Это было лучшее, что я мог сделать за такое короткое время, но..."
   Ло замолчал с редкой улыбкой.
   - "Лох... Это прекрасно", -- сказал он, глядя на баннер с безмятежной улыбкой.
   -- Командир, -- сказал Валион, присоединяясь к нему, неся что-то похожее на извивающегося дракона, модифицированного для использования Хором, но с ремнями, привязанными к обоим концам.
   - "Я думал, что мы выпустили последнюю из них несколько месяцев назад..." -- спросил Джоффри, проверяя свой обсидиановый кинжал и удостоверяясь, что рука с булавой правильно привязана к руке.
   - "Что-то вроде. У этого неисправный предохранитель, слишком опасно чинить... если дернуть за шнур, заряд должен взорваться почти сразу... - сказал Валион, отдавая Джоффри "дракона".
   - "Понятно..." -- размышлял Джоффри, укладывая "дракона" себе на спину, свисая с туловища на ремне.
   - "Ну, у меня все еще есть другая рука..." -- сказал он с прежней ухмылкой.
   Он повернулся к колонне людей, когда сильный ветер отпустил знамя в руках Лоха.
   - "Когда ублюдки поймут, что происходит, у нас будет всего несколько минут, чтобы уничтожить их, прежде чем мы утонем в море тварей. Мы ударим по ним, как молотом!" -- прорычал он, подняв руку с булавой в воздух, и люди зарычали в ответ.
   - "Мы уничтожим их, разрубим на части, голыми руками, если придется!" -- прорычал он. -- Мы покажем им, что значит быть человеком! Бояться!!!" -- проревел он, шагая назад. Знамена всех уцелевших частей и павших тоже развевались на ветру и в снегу.
   - "Мы покажем им, что такое боль! Значение отчаяния! Они научатся бояться звука марширующей Зари!"
   закричал он.
   Легион Рассвета взревел в ответ, начав бить копьями по земле, мечами и булавами по щитам. Медленно, очень медленно ритм начал вырисовываться.
   Пум.... Пум.... Пум.... Пум....
   - "Сквозь Свет и Тьму, Джоффри", -- сказал Шах, вынимая из колчана обсидиановую стрелу и кладя ее на лук, стоя рядом с Джоффри. Ему не нужно было больше ничего говорить.
   - "Сквозь закат и рассвет, -- сказал ему Джоффри, схватив его за плечо, -- Сквозь закат и рассвет Шах, -- сказал он, прежде чем высоко поднять руку, -- Откройте ворота для рассвета!!!" -- проревел он.
   Решетка поднялась, когда удары оружия по металлу усилились как по громкости, так и по ритму.
   Пум..Пум..Пум..Пум..Пум
   - "ЛЕГИОН! ВПЕРЕД!!!" -- взревел он, взмахивая саблей вперед.
   Как и один, легион вышел из сторожки Бастиона, быстро очистив сожженные руины, которые были Внутренним районом.
   - "ЛЕГИОН! БЫСТРЫЙ МАРШ!!!" -- взревел Джоффри, когда они миновали опустевшую Внутреннюю восточную сторожку.
   "ПумПумПумПумПумПумПумПумПум" сотрясал Легион, биение металла синхронизировалось с их шагами.
   Они миновали открытую Восточную внешнюю сторожку, шум их всепоглощающих ударов заглушал все остальное. Джоффри мог видеть Ходоков, когда легион быстро прошел мимо Железного кладбища, почти три дюжины из них... с большим в середине.
   Командир Ходоков, как назвал его Джоффри в уме, был немного выше остальных. Он был облачен в типичную серо-голубую броню своих товарищей и вооружен большим боевым молотом; большой синий камень, привязанный к концу деревянного посоха. Существо не выглядело обеспокоенным атакующим легионом, хотя, опять же, Джоффри никогда не видел выражения на лице Ходока... кроме, может быть, боли, когда он протыкал их обсидианом.
   Их бедствие было видно по тому, как стаи тварей сразу же начали атаковать из-за леса... но они были слишком далеко. У Легиона будет немного времени, чтобы поиграть со своими гостями...
   - "ЛЕГИОН РАССВЕТА! заряжааааать!!!" -- взревел Джоффри и бросился бежать, высоко подняв саблю, а за ним быстро последовали Шах, Валион, Лох и все остальные его братья.
   PUMPUMPUMPPUMPUM -- гремел Легион, биение металла синхронизировалось с биением его сердца.
   Солдаты кричали о своем неповиновении, бросаясь за своим командиром с дикой энергией, и Джоффри улыбался. Хороший день для смерти, подумал он, когда Шах выпустил стрелу, которая попала одному из Ходоков прямо в глаз, превратив его в месиво, в то время как несколько его охотников за ходячими из обсидиана сделали то же самое со своими луками.
   А потом они столкнулись.
   Ходоки сгруппировались немного ближе друг к другу, но численная мощь и свирепость Легиона были подобны лавине, которую невозможно было сдержать. Джоффри пронесся мимо растворяющегося тела Ходока, получившего еще одну стрелу Шаха, прежде чем врезаться в другого Демона, его направленное парирование саблей гарантировало, что ледяной клинок не выпотрошит его, как животное. Ходок споткнулся, когда Джоффри выронил саблю и одним быстрым движением достал свой кинжал, вонзив его в челюсть Ходока, рыча, снова и снова нанося удары по растворяющемуся снегу.
   Позади него рухнул Легион, когда сотни мечей, булав и копий собрали голубой урожай, хотя Ходоки убили более полудюжины человек за каждого из них.
   Он оказался рядом с Шахом, прикрывая его спину, когда он клал Ходока через каждые две стрелы, и Валион, и Лох у его флангов отражали атаки с отклонениями и направленными блоками, как он их учил.
   Битва превратилась в размытое пятно, поскольку Джоффри сражался, как никогда раньше, тело и разум двигались как одно целое. Он обнаружил, что спокоен, даже несмотря на то, что его дыхание изо всех сил пыталось справиться с потребностями тела, а леденящий до костей холод от близкого промаха растрескивал его кожу. Он заблудился в дикой рукопашной, ревя и сплачивая своих людей, когда они придавливали Ходоков копьями, пока другие приближались и сбивали их. Он пронесся мимо лезвия Ходока, когда зверь попытался разрезать его пополам, используя свой кинжал, чтобы дважды перерезать руку твари. Оно с визгом отшатнулось назад, и Джоффри использовал свою руку с булавой, как клешню, толкнув ее в шею существа и подтолкнув к себе с ревом силы, когда он поднял свой кинжал. Он жестоко ударил им в живот твари, лезвие раскололось о броню, даже когда оно проскользнуло сквозь нее.
   Джоффри выругался, отводя лезвие в сторону, и выпотрошил Ходока, как свинью, извлекая уже разбитый обсидиановый клинок.
   Существо испарилось, когда Джоффри повернул назад, проходя мимо групп сражающихся и умирающих легионеров, протягивая руку помощи, где мог.
   Он нашел Валиона в одной из групп, грудная клетка Великого Луча была полностью раздавлена, раздавлена, как мякоть.
   Джоффри ничего не сказал, встал на колени и закрыл глаза мужчине. Он глубоко вздохнул, оторвавшись всего на секунду от окружавшей его битвы, чтобы попрощаться со своим старым другом.
   -- Быстрый ветер, шеф, -- прошептал он, прежде чем снова встать. Он скоро присоединится к нему.
   Он быстро направился к большой фигуре, которая двигалась сквозь его людей, как левиафан, разбивая его братьев, словно коряги, своим огромным боевым молотом.
   Джоффри зарычал, подбегая к спине командира ходоков, намереваясь ударить его. Прежде чем он успел это сделать, Ходок внезапно повернулся, его боевой молот пронесся низко. Джоффри подпрыгнул, но голова все еще задела его левую ногу, оставив агонию боли, как будто он был обожжен. Он споткнулся, когда приземлился, Ходок жестоко ударил рукоятью своего молота по его животу, отбросив его назад и врезавшись в другого Ходока. Он ударил Ходока остатками лезвия кинжала по ноге, заставив того согнуться как раз вовремя, чтобы тот встал и ударил молотом по лицу. Ходок упал на пол, когда поставил свой ботинок ему на спину и ударил им по голове, как сумасшедший, осколки его руки с булавой разлетелись, когда он превратил голову Ходока в коричневый снег.
   Джоффри, кашляя кровью, соскочил со спины демона, взяв наготове сломанный кинжал и обломанную булаву, глядя на командира.
   -- Это все, что у тебя есть, печальная снежная лужа? -- спросил он, прежде чем выплюнуть еще один сгусток крови. Ходок, казалось, смотрел на него несколько секунд... почти... с любопытством, прежде чем выпрямиться и броситься к нему с непредвиденной поспешностью.
   Джоффри увернулся от удара, который превратил бы его руку в месиво, сила удара сотрясла саму землю. Он попытался воспользоваться возможностью, чтобы подпрыгнуть поближе и воткнуть то, что осталось от его кинжала, в шею твари, но Ходок каким-то образом двигался так же быстро, передвигая булаву и зацепив лезвие за деревянную рукоять.
   Это... Это чардрево?!
   У него не было времени обдумать эту мысль, он отступил назад и наклонился, головка молотка пролетела прямо над его лицом. Он присел и отпрыгнул в сторону, когда ходое снова попытался поймать его ударом в спину, но Джоффри уже усвоил этот урок. Он ударил то немногое, что осталось от обсидиана на ноге твари, едва получив ответ, когда монстр ударил его кулаком в плечо, выпустив море боли, когда он кувырнулся в диком вращении, прежде чем рухнуть на грязь и снег.
   Демон подошел к нему и поднял свой молот, направив его прямо ему на грудь, прежде чем стрела попала ему в живот.
   Джоффри откатился от него, а Ходок споткнулся от боли.
   -- Это был последний! -- проревел Шах, когда Джоффри поднялся на ноги. Ему удалось выстрелить, даже когда три отдельных существа пытались его зарезать.
   Казалось, первые из рабов-нежити уже присоединились к битве.
   Один из прибывших тварей бросился к Джоффри, но длинный шест ударил его о землю прежде, чем тот успел до него добраться.
   - "Командир! Я отвлеку большого, а ты его убей!"
   закричал Лох, поднимая длинный шест, используя его как тяжелую пику, когда он пронзил череп твари шипастым наконечником шеста.
   - "Хорошо! Остерегайтесь этого молота, он быстрее, чем кажется!" -- крикнул Джоффри в ответ, отбрасывая в сторону бесполезный кинжал.
   - "ДАААААААААААААААААА!!!" -- проревел дюжий Солнечный Луч, подбежав к Ходоку, дико развевающееся знамя.
   - "ЗА ЖИВЫХ!!!" -- повторил Джоффри, бежавший за ним, опустив булаву и глядя на стрелу, торчащую из груди Ходока.
   Ходок использовал рукоятку молота, чтобы сдвинуть шест в сторону, позволив шипованной вершине безвредно пройти прямо над его плечом... и позволив собственной скорости Лоха приблизиться к ней. Ходок жестоко ударил рукоятью по шее Лоха, швырнув помощника на землю, в то же самое время, когда он перехватил свой молот и поднял его над головой.
   Джоффри отставал от Ло едва ли на 3 метра, но все равно это было слишком быстро.
   -- Ради жизни... -- пробормотал Ло, прежде чем ледяная головка боевого молота врезалась ему в грудь, разрывая плоть и кости.
   Джоффри закричал, когда он прыгнул прямо на грудь Ходока, используя свою булаву в качестве лазающих граблей, в то время как его рука выхватила обсидиановую стрелу из его груди и вонзила ее чуть выше ключицы. Ходок взвизгнул и отступил назад, уронив боевой молот и схватив Джоффри обеими руками, пытаясь сбросить его с себя.
   Джоффри зарычал, когда его плечо замерзло, а кожа почернела, он изо всех сил цеплялся за тело существа, снова и снова вонзая в него стрелу.
   Ходок рассыпался в снегу с душераздирающим криком, растаяв, когда Джоффри упал на землю, его тело горело в агонии, пока он смотрел на неподвижную форму Лоха.
   Лох...
   Кто-то схватил его сзади, помогая встать, когда к его ногам вернулась сила.
   - "Все же мы выстоим, командир!!!" -- закричал Шах ему в лицо, одна его нога обмякла и окровавилась, а другая схватила упавшее знамя, подняв его к небу и позволив Серебряному Льву вырваться на свободу.
   - "Тем не менее мы стоим!!!" -- проревел в ответ Джоффри, слезы боли катились по его щеке, когда он выхватил из грязи катану. Умертвия теперь повсюду, пробираясь между карманами легионеров и безостановочно убивая и калеча. Шах и Джоффри пробирались сквозь хаос, хромая и держась друг за друга за плечи, а ходоки, казалось, появлялись со всех сторон. Каждый, кого им удалось сбить, сумел оставить рану либо на Шахе, либо на Джоффри, и вскоре они оба были пропитаны собственной кровью.
   Хм... Я надеялся, что без своего предводителя остальные монстры просто...
   Он фыркнул, маленькая окровавленная ухмылка украсила его лицо, несмотря на боль и ошеломляющее истощение.
   = Надежда всегда вечна... -- размышлял он, повергая умертвие на землю своей булавой.
   Вес Шаха внезапно ослаб, и они оба упали на грязь, на трупы убитых, которые, к счастью, еще не вернулись.
   - "Да ладно, Шах... мы сможем отдохнуть, когда умрем... э-э, вроде того", - пошутил Джоффри, его голова затуманилась, когда он посмотрел на голубое облачное небо.
   -- Шах... -- пробормотал Джоффри, повернув голову, пытаясь вывести друга из мертвой зоны правого глаза.
   У Шаха булькала кровь, меч пронзил треснувшую броню и пронзил его грудь. Он повернул голову, когда Джоффри заговорил, и быстро моргнул, потому что изо рта, казалось, вытекало все больше и больше крови, что мешало ему говорить.
   Джоффри подтянулся ближе к нему, используя то, что осталось от его правой руки, чтобы приблизить Длинного Разведчика.
   -- Мы те, кто стоит на страже... -- прошептал Джоффри на ухо Шаху, стукнувшись лбом о шлем.
   - "Мы -- наблюдатели за звездами..." -- продекламировал он, когда изо рта Шаха перестала течь кровь. Вместо этого уголки его приподнялись в расплывчатой ??полуулыбке.
   -- Мы -- хозяева своей Судьбы... -- прошептал Джоффри, его голос звучал сдавленно в его собственных ушах.
   Шах глубоко вздохнул, его глаза все еще были открыты, а голова безвольно откинулась назад.
   Джоффри выхватил свое знамя из грязи, используя длинный шест, чтобы поддержать его, когда он попытался встать. Оборванное знамя все еще оставалось целым, когда Джоффри хромал в рукопашной, используя свою руку с булавой, чтобы раздробить грудные клетки умертвий и разбить черепа, даже несмотря на то, что его доспехи оставались вмятинами, а по ногам текла кровь.
   Один из мертвецов пронзил его пикой, сила удара заставила Джоффри отшатнуться. Он закричал от боли, когда другой мертвяк вонзил полупику ему в слепой бок, сумев пробить его изуродованную броню и проткнуть ему ребра.
   Его зрение было немного размытым, когда он зарычал, пытаясь приблизиться к тварю перед собой, когда другой пронзил копьем его левую ногу, а другой пронзил его спину пикой. Твари дико визжали, продолжая давить Джоффри со всех сторон, ставя его на колени.
   Шест закачался, знамя дико затрепетало, когда Джоффри закашлялся кровью.
   Нет. Я умру стоя.
   - "ххххххммммммMMMMMRRRRRRRRRAAAAAAAAAAAAAAA!"
   он закричал от боли и напряжения, когда встал, ударив булавой по древку копья, сломав его. Внезапный недостаток силы с той стороны заставил тварей оттолкнуть его влево, сблизив с нежитью-копьеносцем. Джоффри растерзал его булавой, прежде чем жестоко повернуться вбок, и пики вылетели из него, даже когда они разорвали его тело на части.
   Он издал безмолвный кровавый крик, повергая копейщиков на землю, разбивая кости и плоть, пока от его руки с булавой не осталось ничего, кроме небольшого стального шеста.
   Он стоял там, покачиваясь, когда заметил что-то странное...
   На поле боя было тихо.
   Несколько Ходоков приблизились к нему со всех сторон, пока Джоффри пьяно кружился, оставляя кровавый след, когда он угрожающе размахивал своей разрушенной рукой с булавой. Он вдруг бросился на одного из них, но холодные, ледяные руки схватили его сзади, заморозив и раздробив ему оба плеча, когда они немного приподняли его, удерживая в воздухе.
   Боль была настолько сильной, что Джоффри едва мог думать, едва мог кричать, когда один из Ходоков встал прямо перед ним и направил свой клинок прямо ему на сердце. Ледяной клинок вспыхнул ярко-белым светом, почти ослепив Джоффри, когда Ходок медленно начал пронзать его сердце.
   На Джоффри напала агония, в миллион раз более страшная, чем Пурпурная, разрыв самого его существа, когда лезвие медленно приближалось к его сердцу, разрыв самого себя, когда секунды растянулись на часы и недели, и чистая агония стала его единственной. знание, его существование.
   AAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAFFFFFUUUUUCKYOUUUUUUUUUUUUUUUU!!!!!"
   -- закричал он, дергая за веревку, которая тянулась к его бедру.
   Взрыв охватил его пламенем, когда он почувствовал, что летит, очищая разум, убивая агонию, как успокаивающий бальзам, и оставляя в голове только жужжание и покалывание.
   Он тупо моргнул, глядя на участок заснеженной земли, на который он приземлился, глядя туда, где заканчивался его торс и где должны были начинаться ноги. Джоффри был очень сбит с толку увиденным, прежде чем уронить голову на грязь, он все равно ничего не чувствовал ниже шеи. Даже его голова казалась странной.
   Он медленно моргнул, глядя на белое небо.
   Прости, Нед, Шах, Тирион... все... я пытался...
   Он снова моргнул, когда его осенило.
   Он не боялся этого. Он не боялся конца.
   Он не был мошенником, он не был избалованным мальчишкой, он не был монстром.
   Он умирал как Джофф. Как Джоффри.
   Просто Джоффри.
   Джоффри улыбнулся, почувствовав, как воздух покидает его легкие, его мысли потеряли связность и растворились в ничто, когда мир стал черным.

Ковчег 3: Вопросы.

Интерлюдия: Скучающий пес.

   Джоффри нахмурился, откинулся на спинку стула и швырнул столовые приборы на тарелку.
   - "Я не хочу!" -- выплюнул он, вызывающе глядя на Роберта.
   - "Ешь, мальчик. Бог знает, что тебе это нужно... у тебя тело твоей матери вместо настоящего Баратеона, и будет только хуже, если ты не будешь есть свою проклятую еду!" -- сказал Роберт, и его раздражение утихло, когда он посмотрел на служанку, которая наливала вино "Серсее". Однако мать Джоффри не была слепа к игре глаз.
   -- Вы уволены, -- сказала она холодным голосом, когда ее глаза регистрировали каждую деталь ее лица. Пес знал по опыту, что эта конкретная служанка не будет работать в Красном замке с утра.
   Пес молча прицелился, получив насмешливый взгляд сира Барристана, стоявшего позади Роберта, почти касаясь спиной стены. Это то, с чем мне приходится иметь дело каждый божий день... казалось, говорило его выражение лица. Через полсекунды появилась полужалостливая ухмылка.
   И ты тоже будешь, казалось, добавил он.
   Прежде чем он успел осознать необъятность этой мысли, нарушающую рассудок, Сандор Клиган сделал то, что он всегда делал в таких ситуациях. У Пса не было активного воображения, но он всегда умел представить себе голову Грегора на пике. Он обнаружил, что делает это все чаще и чаще по мере того, как бремя охраны этого маленького дерьма чуть больше года становилось все тяжелее и тяжелее. Иногда он думал, что скука и мелочность убьют его... он содрогался при мысли о том, чтобы заниматься этим всю свою жизнь.
   Кровавые Королевские гвардейцы, сумасшедшие, многие из них, подумал он. Хотя, по крайней мере, семья теперь редко ест вместе...
   Его даже не должно быть здесь, если какой-нибудь убийца сумеет пройти мимо всех охранников в Красном замке, сира Барристана, разгневанного короля Роберта, размахивающего своим большим толстым стулом, как боевым молотом, и, что важнее всего, королевы Серсеи и ее когти... тогда он не знал, что с этим может сделать скромная собака. Он наполовину подозревал, что единственная причина, по которой Роберт согласился на всю эту затею с "Заклятым щитом", заключалась в том, что он надеялся, что это каким-то образом сделает это маленькое дерьмо...
   Несколько более по-королевски? Одна только мысль об этом грозила заставить его расхохотаться в голос.
   Он резко вырвался из задумчивости, когда Джоффри отшвырнул еду в сторону, и серебряная тарелка со звоном упала на пол.
   -- Я сказал нет!!! -- закричал он служанке, которая неоднократно кланялась, спотыкаясь, придумывая всевозможные оправдания, пока Роберт стучал кулаком по столу.
   - "Это опять о Севере?!"
   он чуть не зарычал, куски свинины вылетали изо рта. Томмен и Мирцелла пытались сделаться как можно меньше, слегка извиваясь на своих сиденьях. Даже Серсея выглядела сдержанно, нельзя же так беспричинно тыкать в короля через два дня после смерти его тестя.
   Маленький засранец, конечно, был слишком взбешен, чтобы уловить скрытую угрозу, стоящую за этим заявлением.
   - "Я не понимаю, почему мы должны путешествовать через половину Вестероса только для того, чтобы навестить какого-то глупого лорда-волка! Если ты хочешь его увидеть, ты должен заставить его прийти!" -- закричал он, вскинув руки и уронив их на стол, выглядя возмущенным и едва сбитым с толку.
   -- Если кто и заслуживает уважения в этих проклятых королевствах, так это лорд Эддард Старк, и вы будете обращаться к нему именно так, -- угрожающе прорычал Роберт, слегка наклоняясь к Джоффри.
   Джоффри, казалось, ничего не замечал, оглядываясь на одного из слуг, стоящих спиной к стенам слишком большого обеденного зала.
   - "Ты, принеси мне еще порцию", -- промямлил он, прежде чем снова повернуться к Роберту.
   - "Я просто не понимаю, -- продолжал он, как будто Роберт не говорил, -- почему мы должны подчиняться прихотям кучки северных дикарей! Я даже не хочу прикасаться...
   Роберт взорвался:
   - "ТЫ СМЕЕШЬ?!" -- зарычал он, вставая и швыряя чашу с вином на пол в ярости, его лицо покраснело от гнева, когда его огромный стул откинулся назад, и он сделал шаг к Джоффри. Сандор сглотнул, увидев всего на секунду тень человека, который прогнулся в груди Рейегара в Трезубце.
   "Роберт" предупредил Королеву, глядя на него. Роберт снова повернулся к ней, глядя на нее в течение нескольких секунд, прежде чем он, казалось, полностью сдулся, вернувшись к оболочке легенды, которой он стал.
   Он нахмурился, уходя из-за стола:
   - "Отведи его в его комнату, Клиган. Следите за тем, чтобы никто другой не вошел. Он не голоден, -- пренебрежительно выплюнул он последнее. Однако в этом не было настоящей злобы, просто усталость... и изрядное разочарование.
   -- Да, ваша светлость, -- сказал Сандор, подходя к этому маленькому дерьму. Принц застыл на месте, пытаясь сделать вид, будто и не собирался обосраться.
   -- Пошли, принц Джоффри, -- сказал Пес. Мне это понравится, подумал он.
   - "Ч-что?! Н-но я еще не ел! Я... Мама! -- взмолился он, как бы смутно озадаченный поворотом событий.
   Серсея все еще смотрела в спину Роберта, когда он выходил из столовой. Однако, когда она повернула голову к Джоффри, ее ядовитое выражение лица стало нежным:
   - "Завтра у нас будет великолепный завтрак, мой сын, достойный принца..."
   успокоила она его,
   - "Теперь делай, как говорит твой отец",
   добавила она, улыбаясь слегка, как она вспомнила что-то и встала. Няни уже уводили Томмена и Мирцеллу обратно в их комнаты, к их молчаливому (хотя и очевидному) облегчению.
   Сандор вывел светловолосого принца из столовой, а Серсея вышла через другую дверь, слегка пружиня в шаге. Джоффри шел угрюмо, его лицо слегка покраснело, когда он что-то бормотал себе под нос.
   Однако вскоре он начал расхаживать, как павлин, чтобы что-то доказать, выражение его лица становилось все более мятежным, чем ближе они подходили к его комнате. Пес настороженно посмотрел на него, когда они подошли к одному из боковых проходов, соединявших кухни. Джоффри, казалось, замедлил шаг, когда они подошли к нему, оглядываясь вокруг со слегка испуганным выражением лица, как будто Роберт собирался спикировать с потолка и отшлепать его.
   -- П-подожди меня здесь, пес, -- наконец приказал он, когда набрался смелости и направился к ней.
   Если Роберт узнает, он получит мою задницу. подумал Сандор, покачав головой.
   - "Король был свободен, принц Джоффри", -- сказал он, стараясь говорить вежливо, когда он шел перед ним, преграждая ему путь.
   -- Я сказал, подожди здесь, пес!
   Джоффри сердито зарычал, пытаясь пройти мимо него.
   Так или иначе, вежливость никогда раньше не работала, подумал Пес, когда уголок его рта слегка приподнялся. Это будет весело.
   - "Что ты делаешь, глупый пес!?" -- промямлил маленький засранец, когда Сандор схватил его за руку и начал тащить в свои покои.
   -- Боюсь, я не могу ослушаться Короля, -- сказал он, протаскивая его мимо пары суетящихся слуг.
   - "Н-но я же принц!!!" -- крикнул он, сбитый с толку. Однако его замешательство быстро сменилось гневом.
   - "Освободите меня СЕЙЧАС!!!" -- завопил он в ярости, хотя единственным эффектом, который это произвело на Пса, было то, что он выщурил глаза из-за неприятно высокого тона. Попытки Джоффри вырваться из его хватки были легкими, как ветер, и Сандор вскоре отфильтровал все более бессвязную тираду, потащив его в свою комнату. Золотая и серебряная одежда Джоффри испачкалась и несколько помялась в его попытках вырваться из его железной хватки, что доставило ему немалое удовлетворение. После стольких месяцев наблюдения за тем, как маленькое дерьмо прыгает в прекрасной вышивке, даже выполняя более обыденную работу по дому... ну, он не получал от него никакого сочувствия.
   -- К-Клиган, я... я... -- взмолился он, словно на грани слез. Пес был совершенно невозмутим и практически толкнул его на кровать, по привычке оглядываясь в поисках скрытых угроз. Как всегда, он вышел, не найдя ни одного.
   - "Просто поспи, завтра королева тебя побалует", -- крикнул он, поворачиваясь, чтобы закрыть дверь. Если бы это маленькое дерьмо было таким сейчас... он не мог представить, как бы он себя чувствовал по дороге в Винтерфелл. Мысль, которую лучше оставить в покое.
   - "Пес! Пожалуйста-!"
   Он закричал, направляясь к двери, как раз в тот момент, когда Клиган закрыл ее перед его носом.
   Маленький засранец бушевал и бушевал в своей комнате добрых десять минут, прежде чем истерика наконец-то закончилась.
   Он кивнул сам себе, услышав, как тот храпит, направляясь в свою маленькую комнату неподалеку. У него было чувство, что ему понадобится все остальное, что он сможет получить... завтра будет долгий день.
   Пес подавил зевок и направился к окну рядом с дверью Джоффри, тихо греясь на солнышке. Он думал о событиях вчерашнего дня, потирая руки (во всяком случае, половинкой тарелки, насколько это было возможно), пытаясь защититься от холода. Он не думал, что у Джоффри будет еще одна истерика... блин, Пес не был уверен, что вообще помнит его в своем безумном броске на кухню. Он немного согнул плечо, пытаясь стряхнуть с себя всепроникающий холод, что совсем не вязалось с летом в Королевской Гавани. Надеялся, что это маленькое дерьмо все равно вырастет из него... или, по крайней мере, на это, вероятно, надеялся Роберт... Пес, конечно, знал лучше, исходя из горького опыта со своей собственной семьей.
   -- Что за... -- пробормотал он, увидев, как его дыхание конденсируется прямо перед глазами, а от холода его руки слегка дрожат. Его ноги начали немного неметь, несмотря на то, что он стоял под тяжестью летнего утреннего солнца, светившего в окно. Он обернулся, когда услышал, как дверь в комнату Джоффри загрохотала снова и снова, с каждым разом все сильнее.
   Волосы на его затылке встали дыбом, когда он бросился к двери, какой-то тайный инстинкт вспыхнул в его голове, когда он распахнул ее настежь. Он споткнулся, когда его обдало огромным обратным потоком ледяного воздуха, мгновенно пронизавшим его до костей и заставившим дико дрожать.
   Судя по тому, что он мог видеть, лед, казалось, покрывал каждую поверхность комнаты Джоффри, трескалась одежда и дерево... даже сама вода в кувыркающейся чашке на полу была заморожена. Однако все это вылетело из головы у Пса, когда он увидел Джоффри.
   Он был дрожащим развалиной, его кожа была совершенно бледной, его конечности быстро багровели, когда он спотыкался почти вслепую, его глаза едва открывались. Он сделал еще полшага, прежде чем тяжело оперся на косяк двери, одной трясущейся рукой крепко сжимая свой нелепый кинжал с золотой рукоятью, словно готовый убить кого-то в любой момент. Несмотря на то, что он был близок к смерти, мальчик стоял прямо, почти вызывающе, гордо и бесстрашно, немного покачиваясь.
   -- Игэ мэйхао... дэ йитянь ку си... -- бессвязно пробормотал он, тяжело моргая и слегка улыбаясь. Клиган сомневался, что он вообще знает, где находится.
   Он вышел из ступора, когда кинжал лязгнул об пол, разбиваясь, когда Джоффри упал на колени, снова бессвязно бормоча с той же безмятежной, задумчивой улыбкой.
   - "Принц Джоффри!!!" -- закричал Пес, подняв его и оттащив от двери. Он уже мог видеть, как часть льда внутри начала таять, но для Джоффри потребовалось бы слишком много времени, чтобы рассеяться холоду. Он потащил его в соседнюю комнату для гостей, крича на ближайших слуг.
   - "Ты! Идите к Великому Мейстеру!!! А ты, разожги костер, сейчас же! -- взревел он, указывая на очаг в комнате. Слуги вскочили, когда Пес подтащил несопротивляющегося Джоффри к окну, позволяя солнцу согревать его, пока он рвал замерзшую ночную одежду принца, а слуга рядом начал складывать поленья в очаг.
   - "Принеси мне одеяла, двигайся, мать твою!" -- заорал он на них, а дыхание Джоффри становилось все более и более поверхностным.
   Он сильно моргнул, его глаза искали.
   -- С... Са... Сандор?.. -- пробормотал он, сбитый с толку, поскольку его моргание становилось все тяжелее.
   - "Принц Джоффри! Посмотри на меня!"
   Клиган закричал на него, слегка встряхнув его, поскольку его веки продолжали опускаться.
   Принцу нечего было сказать, когда его усталые глаза наконец нашли его.
   -- Имхр... мне... жаль... -- пробормотал он, полностью закрыв глаза.

Глава 27: Тепло.

   Пурпур закружился вокруг него вихрем фракталов, боль приветствовала его, как старого друга. Хотя сразу стало понятно, что что-то пошло не так. В самой ткани Пурпурного была пробита огромная дыра, зияющая рана, за которой не было ничего, кроме всепоглощающей тьмы.
   Сильный ветер, казалось, сжег багровый цвет и охладил сломанные кости Джоффри, его разум стал вялым, когда холодные ветры, казалось, содрали кожу с самой его души. Джоффри издал бессловесный, душераздирающий крик, когда пронизывающие его ветры пронеслись сквозь него, его разум потерял концентрацию, когда само его "я" начало рассеиваться. Боль была хуже, чем любая агония, которую Пурпурный мог когда-либо причинить, ибо, какой бы жестокой она ни была, Пурпурный не стремился испарить его в холодных ветрах эфира. Он мог видеть оборванные концы его, своего старого врага, бешено хлопавшие вокруг дыры, как если бы они были всего лишь тряпками, прибитыми к открытому окну.
   Однако Джоффри уже давно смирился со своей смертностью. Он принял решение, он принял последствия. Он отказался жить как испуганная крыса. Он сказал "нет" мелодии отчаяния.
   Он решил стоять вместе. Умереть вместе.
   Это только уместно. Генерал должен умереть вместе со своими людьми. Он подумал с легкой улыбкой, несмотря на мучительную боль. Когда его разум медленно обратился в ничто, Джоффри позволил своему взгляду блуждать в последний раз, оценивая явную замысловатую необъятность, сложность взаимосвязанного танца, который был Пурпурным. Он подумал, что это величайшее произведение искусства, которое он когда-либо видел. Он смотрел на непостижимые узоры векторов и фракталов, тессерактов и трехмерных теней, которые даже самые лихорадочные архимейстеры не могли бы вызвать или, возможно, даже понять, когда холодный ветер заставил его глаза опуститься, а боль утихла.
   Сейчас почти закончилось...
   Однако краем глаза он заметил что-то странное... рваные остатки Пурпурного вокруг дыры, скручивающиеся, растущие и сжимающиеся одновременно. Они тянулись как бы в бесконечность на секунду только для того, чтобы вернуться чуть дальше своих исходных позиций. Когда они продвигались сквозь разрывающую полосу тьмы, Джоффри пришел к поразительному выводу.
   Пурпурный... он восстанавливается.
   Предательские щупальца Пурпурного снова змеились к нему, некоторые из них были унесены Холодным Ветром, а другие снова достигли его, и слишком знакомая боль вернулась.
   "Генерал должен умереть вместе со своими людьми..." -- думал Джоффри, слабо борясь с их хваткой, до мозга костей, нет, до глубины души он желал, чтобы все это просто закончилось.
   - "Хороший день для смерти", -- прошептал один из солдат рядом с ним прямо перед тем, как колонна врезалась в линию Белых Ходоков.
   Пурпурный и Холодный Ветер продолжали сражаться за его душу в течение секунды или вечности, прежде чем вся дыра в самой ткани Пурпурного, казалось, мгновенно затянулась, подавляя Холодный Ветер, как только он потерял первоначальный импульс, даваемый сверхъестественным. Вещь, которая изначально приводила его в действие. Джоффри каким-то образом чувствовал ответный удар боли и леденящего душу холода от исправления, толкая его к невероятным скоростям, когда агония становилась невыносимой, а все остальное побелело.
   Он внезапно оказался в заснеженном склепе, карикатуре на его старую комнату в Красном Замке. Лед, казалось, покрывал все доступные поверхности, и он чувствовал, как его конечности теряют сознание от мгновенного обморожения.
   Кажется, я попал в ад, где ходячие хранят свои души. Он подумал про себя, смутно не испугавшись перспективы.
   Я думал, что боль ушла, подумал он, отступив от замерзшей кровати и схватив с ночного столика смехотворно непрактичный богато украшенный кинжал.
   Легионер никогда не должен оставаться безоружным, подумал он, несколько забавляясь тем, что неудержимо дрожал, а его неверные шаги обжигали от боли при контакте с замерзшим полом. Если леденящая боль была своего рода наказанием в загробной жизни, то его это совершенно не впечатлило.
   Важнее всего было то, что он не знал, где находится... но он все еще был самим собой.
   Джоффри.
   Именно с этой освобождающей мыслью он катил по льду и снегу, крепко сжимая кинжал в левой руке. Полузабытые воспоминания всплыли на передний план его разума, пока он перемещался по все более знакомой планировке своей старой комнаты, каждый шаг был труднее предыдущего, поскольку холод, казалось, высасывал из него саму жизнь. Он немного возился с дверью, прежде чем она внезапно открылась, как будто сама по себе. Он споткнулся еще на полшага, чувствуя себя легким, как перышко, словно еще один шаг унесет его в никуда.
   -- Хороший день, чтобы умереть... -- прошептал он с полуулыбкой ослепляющему солнечному свету за открытой дверью. Он рухнул на пол, его силы ускользали, как галька под струей. Свет сказал что-то, унося его прочь, каким-то образом изгоняя холод.
   -- Наблюдатели... звезды... их... бдение... -- пробормотал он, снова опустившись на пол. Он сильно моргнул, когда свет, казалось, отступил, постепенно превращаясь в очень знакомый силуэт.
   -- С... Са... Сандор?.. -- пробормотал он в замешательстве.
   Конечно, он тоже здесь.
   Что можно было сказать тому, кто так сильно потерпел неудачу?
   Он боролся со смутно похожим на песню языком Семи Королевств, пробуя на вкус слова, которые давно не произносил.
   -- Имхр... мне... жаль... -- пробормотал он, надвигающаяся тьма полностью окутала его.
   -.PD.-
   - "ВРЕМЯ ОБНОВЛЕНИЯ!!!"
   - "...которые стоят на страже..."
   -- Их слишком много!
   - "Мы должны совершить прорыв! Солнечный луч-"
   - "ВРЕМЯ РАЗРУШЕНИЯ!!!"
   - "...хозяева своей судьбы..."
   - "Он любил свою Сивину, вот он..."
   - "Они прячутся под песком! Возвращайся...
   - "ВРЕМЯ ЗВЕЗД ВОЗРОЖДЕНИЕ!!!"
   -.PD.-
   Джоффри слабо пошевелился, пытаясь сосредоточиться на том, что слева от него. Было... тепло. Он мог слышать, как оно кудахчет, время от времени потрескивая, когда исходящий от него благословенный жар слегка колебался, иногда поднимаясь почти до уровня его щеки, а иногда уменьшаясь. Джоффри с трудом мог выразить словами, насколько комфортно он себя чувствовал. Ближе к концу запасы дров в форте были почти исчерпаны, и у него не было даже рабочей силы, чтобы послать разведчиков за новыми...
   Это было все, чего жаждал его дух, мир и теплый огонь. Он бы вполне устроился с этими двумя вещами на всю жизнь... Однако любопытство, как всегда, в конце концов взяло над ним верх.
   Почему я все еще думаю... Я должен уйти сейчас, пыль по ветру... - подумал он, очень смущенный. Понятие загробной жизни любого рода стало несколько странным для Джоффри на протяжении всей его жизни, несмотря на весьма вероятную вероятность того, что он сейчас находился в какой-то жизни. Мысль о том, чтобы испытывать вечность, быть в сознании, словно в нескончаемом пурпурном море... даже в мирном... казалась ужасающей до такой степени, что он сомневался, что его прежнее "я" было бы способно понять. То, что он видел, как ни парадоксально, только сделало это представление еще более странным. Он видел существ за пределами разумения людей. Он изучал необъятность и невероятные масштабы ночного неба... Он видел послания и произведения искусства, оставленные силами, способными мыслить за пределами времени. Он видел вещи, почти чистые концепции непостижимой сложности и силы... Он очень сомневался, что предположения и рассуждения человека могут быть применены к таким вещам так свободно, как это делали жрецы и шаманы на протяжении всей истории. Ожидать, что такие вещи будут соответствовать убеждениям и ожиданиям чего-то такого маленького...
   И все же, вот он. Где бы здесь ни был...
   Он слабо пошевелился, борясь с тысячей паутин, которые, казалось, связывали его кости. Ему удалось наклонить голову набок, борясь с грязью, заставившей его закрыть глаза. Наконец, ему удалось открыть их, но он только отшатнулся и тяжело моргнул под светом красивого очага рядом с собой.
   Внезапный вид веселого пламени заставил его слегка прослезиться, когда поток неописуемых эмоций впился в него. Он медленно моргнул, чувствуя, как безмолвные слезы вяло катятся по его лицу, загипнотизированные красно-оранжевым пламенем.
   -- Принц Джоффри?
   вдруг сказал кто-то с другой стороны.
   Джоффри медленно склонил голову на другую сторону того, что, как он теперь понял, было кроватью. Очень мягкая, очень удобная, очень грубая кровать. Рядом с ним стоял Сандор, упираясь острием меча в ножны в землю, как будто этот человек стоял на предсмертном бдении. Он казался настойчивым, когда говорил с кем-то рядом с ним, прежде чем быстро приблизиться к нему.
   Джоффри попытался заговорить, но все, что у него получилось, -- это слегка плаксивый звук, словно сломанная флейта.
   -- Вот, выпей, -- сказал Сандор, осторожно давая ему отхлебнуть воды из чашки, которую он взял с маленького столика у кровати.
   Джоффри пил маленькими глотками, не спеша перед следующим. Он видел слишком много измученных жаждой легионеров, которые в спешке задыхались и брызгали водой на себя.
   -- Сандор, -- наконец удалось ему прохрипеть, -- ты тоже здесь... -- сказал он, чувствуя себя немного более комфортно на своем родном языке после каждого слова.
   Сандор только приподнял бровь, как он всегда делал, когда был несколько сбит с толку.
   - "Не волнуйтесь, принц Джоффри, -- он съёжился, когда говорил, глядя на слезы на щеках Джоффри, -- бабушка сказала, что с вами все будет в порядке..." -- быстро сказал он, как будто заранее утешая его, его голос успокаивал, как будто пытаясь чтобы утешить маленького ребенка... и не удалось.
   Однако Джоффри почти не слышал его, глядя на лицо своего старого компаньона.
   -- Думаю, они и тебя достали... -- прошептал он, прежде чем легкая улыбка коснулась его губ. -- Я не знаю, где мы, старый друг... но с нами все будет в порядке... пока мы вместе... с нами все будет в порядке... -- прошептал он, тяжело моргая, когда услышал далекие шаги, и в комнате стало темно.
   -.PD.-
   Место, куда приземлился Джоффри, казалось очень странным. Дикие видения тварей, песчаных бурь и огромных темных океанов часто смешивались с тихим комфортом маленькой теплой комнаты, которую он мог поклясться, что никогда раньше не видел, и ее посетителей. Иногда он задавался вопросом, был ли он все еще на этой замерзшей поляне, переживая заново части своей жизни в последний раз, прежде чем он был твердо схвачен Белыми Ходоками.
   Тени его прошлых жизней часто посещали его. Сандор почти всегда присутствовал в комнате, его знакомое присутствие успокаивало нервы Джоффри, когда бесконечные фракталы или ухмыляющиеся лица культистов и белых ходоков становились слишком напряженными. Грандмейстер Пицель был еще одним постоянным посетителем его тихого чистилища, хотя старик выглядел немного иначе, чем Джоффри помнил о нем. Его глаза казались более беглыми, как-то более проницательными. Он даже видел Тириона между тенями и светом, но это было лишь мимолетно.
   Как ни странно, больше всего на него подействовала тень его матери.
   Она вошла в комнату сразу после того, как в нее вернулся Джоффри, еще мгновение назад отчаянно сражавшийся с призраками и рычащий Шрайков.
   - "...Мама?" -- глухо спросил он, когда она села на стул рядом с кроватью.
   - "Я здесь, милый", -- сказала она, гладя его по волосам с нежной улыбкой, скрывающей бесконечное беспокойство. Горло Джоффри сжалось почти мгновенно, его грудь дико пульсировала, а его глаза то и дело наполнялись слезами.
   -- ...Мама, -- прошептал он, каким-то образом найдя в себе силы поднять грудь с кровати и обнять ее изо всех сил, беззвучно плача.
   Несмотря на всю злобу, старые планы и интриги, которые она придумывала из-за того, что чувствовала тысячу лет назад, его мать всегда любила его. Ее тепло, ее успокаивающий шепот, ее руки, крепко обнявшие его дрожащее тело, каким-то образом переносили его в более простые и нежные времена. От нее пахло теплым, беззаботным утром. О временах, когда солнечный свет казался почти золотым, каким-то образом ярче.
   Несмотря на все ее грехи, мать всегда любила его...
   И он купался в этой любви, в этом тепле, в котором он так отчаянно нуждался, о котором почти забыл. Даже если она была всего лишь тенью или галлюцинацией, Джоффри лелеял ее всем своим существом в те минуты безвременного покоя.
   По мере того, как дикие видения и бессвязные воспоминания исчезали, а его силы возвращались, он проводил все больше и больше времени в комнате, медленно приближаясь к невозможному заключению.
   -- ...Я... я жив... -- пробормотал он, невероятно сбитый с толку.
   Сандор, стоявший на страже в комнате, казался еще более растерянным.
   Он оцепенел, когда грандмейстер Пицель проверил его в последний раз, прежде чем объявить, что он в добром здравии, и он, и его мать в сотый раз спросили, знает ли он что-нибудь о том, что произошло. Старый мейстер исследовал его как никогда прежде, часто сверяясь с книгами и свитками и бормоча что-то себе под нос. Это было почти как увидеть другого человека.
   Джоффри не мог избавиться от неловкого ощущения, охватившего его тело с того момента, как он достаточно пришел в себя, чтобы вспомнить себя. Он чувствовал себя слабым, зверски слабым. Небольшие упражнения, которые он выполнял в комнате чисто рефлекторно, сделали его истощенным и обессиленным, а его тело казалось неуклюжим и маленьким. Страннее всего было привыкать снова видеть двумя глазами. Он часто натыкался на предметы, и иногда у него были проблемы с пониманием глубины объектов на виду.
   Но физические последствия его возвращения были ничто по сравнению с тем, что он чувствовал на самом деле. Когда его впервые выпустили из комнаты, Джоффри вышел почти в оцепенении, моргая при каждом человеке и предмете.
   Он знал, он чувствовал, эмоционально, инстинктивно, интеллектуально... Джоффри знал, что его предыдущая жизнь станет для него последней. Он боролся с мыслью о надвигающейся бездне, о масштабах значения небытия, небытия... и смирился с этим. Он нашел в этом смысл.
   Но все это было убрано. Он каким-то образом вырвался из цепких ледяных рук Белых Ходоков, чтобы снова жить, когда все его друзья и братья умерли, оставлены, превратились в призраков... или их воспоминания и само их существование было стерто и заменено Пурпурном.
   Каждый раз, когда он переводил дух, он издевался над их жертвой. С каждым ударом сердца он запятнал их веру, их храбрость и отвагу.
   А теперь все начнется еще раз. Мертвая, отсыревшая тишина вечных метелей. Тихое воскрешение мертвых. Мелодия отчаяния. Падение человека.
   Долгая ночь.
   И даже смерть не избавит его от ужасающего зрелища... только жуткие объятия Белых Ходоков, во всяком случае, спасут.
   Эта концепция была достаточно мощной, чтобы свести с ума людей куда более крепких, чем он, или, по крайней мере, он так думал.
   Тем не менее, несмотря на то, что Джоффри нравилась мысль о возвращении в эту блаженно-неосознанную кататонию давно минувших лет, он знал, что это не принесет реальной пользы... упрямство и инерционная рутина, если не больше.
   Странность его часов бодрствования подчеркивалась его окружением. Красный замок казался одновременно и новым, и старым местом. Его захлестнуло постоянное чувство дежавю, когда он пересекал коридоры и комнаты, кухни и сторожевые вышки. Планировка дома его детства осталась неизменной, но в сознании Джоффри это место было смутным, сверхъестественным ощущением нереальности.
   Когда в Красный Замок вернулась рутина повседневной жизни, когда группы мейстеров и охранников постепенно перестали осматривать его комнату, а сплетни слуг постепенно перешли от странного происшествия к последней ссоре между Робертом и его матерью, Джоффри внезапно обнаружил, что насильно вставлен в свою прежнюю жизнь. Это было похоже на какую-то извращенную игру со сценарием, который был одновременно странным и непонятным... и к тому же полузабытым.
   -.PD.-
   - Неужели наша еда была такой... извращенной и неудобной? -- думал Джоффри, машинально съедая тарелку, быстро и эффективно пережевывая все остатки еды.
   -- Рад видеть, что к тебе вернулся аппетит, мальчик, -- сказал Роберт, ерзая на своем большом стуле, словно пытаясь найти более удобное положение.
   Как именно я разговаривал с ним..? -- спрашивал себя Джоффри в небольшой панике, когда он на мгновение проверил и обнаружил, что понятия не имеет. Ваша милость? Нет... Отец?
   Он оставил вилку рядом с серебряной тарелкой и посмотрел ему в глаза. В конце концов, он был сюзереном семи королевств, и должно было быть хоть немного уважения.
   -- Да, отец, -- сказал он, кивнув ему.
   Вот, коротко, но достаточно хорошо. Подумал он, ища, с чем бы выпить. Однако Роберт смотрел на него очень странно.
   Может, все-таки это была Ваша Светлость... Джоффри мысленно пожал плечами и потянулся, чтобы взять правой рукой кувшин с апельсиновой водой. Вместо того, чтобы схватить его, он неуклюже шлепнул его о бок, проливая воду на свою и Мирцеллу часть стола, когда капли прыгали по воздуху благодаря удару.
   -- Ах, блин! -- выругался он, вставая, пытаясь увернуться от пролитой жидкости, пока она не попала на его одежду. Его проклятая рука была слишком короткой, и двигать пальцами правой руки было все равно, что двигать связку кирпичей.
   Он кивнул ближайшему слуге, который бросился к столу с куском ткани, сделал шаг в сторону и, взяв его из ее странно сжатых рук с небольшим "спасибо", повернулся обратно к столу. Он почистил некоторые части стола, которые были ближе всего к нему, прежде чем заметил окаменевшую фигуру Мирцеллы рядом с ним, почти полностью неподвижную, хотя большая часть ее платья была пропитана водой.
   - "О блин... прости, Мирцелла", -- извинился он, встав на колени рядом с ней и вытер несколько капель, которые попали на ее лицо.
   Джоффри сразу же понял, что Мирцелла напугана. Ее руки, казалось, почти дрожали, когда он набрал немного воды куском ткани, а трое других слуг убирали беспорядок на столе. По какой-то причине она была очень напугана, но старалась держаться храбро. Это напомнило ему о горстке осиротевших девочек, оставшихся в Форте Рассвета, о храбрых маленьких созданиях, которым некуда идти, напуганных почти до потери сознания, но полных решимости помочь защитить свой дом, даже если это будет означать только шитье ткани или кипячение воды для кухонь. Они растратили то, что осталось от их жизней, с какой-то целостной, душераздирающей самоотверженностью, более чистой, чем даже у самых ветеранов-солдат, жертва, которая не останется без последствий. К моменту последней атаки, после месяцев суровой зимы и голода до костей, все они погибли. Легионеры пытались пожертвовать им все свои пайки только для того, чтобы скудная еда попадала к раненому, бессвязному солдату или рассеянному, осажденному ночному сторожу. Он вспомнил ту, которая обычно подавала ему еду, когда он обедал с остальными братьями, Джун, крошечную девочку чуть старше десяти лет, с кривыми зубами и благоговейной улыбкой, которая украшала ее спокойное лицо всякий раз, когда она подавала ему еду, как будто дать овсянку Серебряному Льву было величайшим удовольствием, о котором такая хорошая девочка, как она, могла мечтать в своей жизни...
   - "Эй. Джоффри? Джоффри?
   кто-то снова позвал.
   Джоффри слегка покачал головой, сморгнув зуд в глазах, когда понял, что все еще стоит на коленях рядом с Мирцеллой, его рука все еще касается ее дрожащего тела. Его мать смотрела на него с растерянным неодобрением, когда Мирцелла изо всех сил наклонилась на краешке стула, готовая расплакаться.
   ..Верно. Она боится меня, понял он, откинувшись на спинку стула и пробормотав
   - извини.
   -- Все в порядке, -- пискнула она, снова медленно возвращаясь к центру, когда Джоффри покачал головой, все еще оправляясь от резкого и очень яркого воспоминания. Роберт все еще наблюдал за ним, медленно поедая кусок оленины, когда Серсея снова спросила, все ли с ним в порядке.
   -- Я в порядке, мама, -- сказал он, больше чем что-либо еще раздосадованный отсутствием контроля над своим телом.
   -- Джоффри, -- внезапно сказал Роберт, оставив оленину в покое и слегка наклонившись вперед. -- Что случилось в твоей комнате? -- спросил он, почти умоляя, выглядя таким же потерянным, как Джоффри.
   Горло Джоффри резко сжалось, как будто он был физически не в состоянии сказать это. Он сглотнул, глядя на потрясенные фигуры Мирцеллы и Томмена, на встревоженную Серсею и сбитого с толку Роберта.
   "Я воскрес из мертвых", -- подумал он. Я был свидетелем конца мира и всего, что жило в нем. Я увидел проблеск древнего механизма непостижимого масштаба, жуткий затвор, которому суждено поглотить все... Он манит, манит, и его время пришло... оно приходит, и мы, вероятно, ничего не можем сделать, чтобы остановить его.
   Он посмотрел на брата и сестру. Что им все это даст? Оставить их в ужасе и предчувствии, пока Белые Ходоки, наконец, не придут за ними? Станет ли Роберт хотя бы слушать его вместо того, чтобы оставить его навсегда под снотворным под нежным милосердием дедушки Пицеля? Будет ли это иметь значение? Или он просто повторит то, что произошло в Форте Рассвета?
   Он слегка покачал головой, оглядываясь на Роберта.
   - "Я не знаю, отец, я просто заснул прошлой ночью и проснулся замерзшим", -- повторил он неубедительное оправдание.
   Роберт ничего не сказал, возвращаясь к своей дичи. Его не обманули, как и Джоффри. Хотя что он мог с этим поделать? Мучить собственного "сына"? Гвардейцы и мейстеры прочесали его комнату, как бандиты в поисках золота, и не нашли ничего, кроме его костяной таблички, которую гроссмейстер усердно схватил как пробный ключ к разгадке всей загадки. Джоффри не беспокоило, что если Пицель выяснит что-то из костяной таблички, он заберет все плохое, что думал о старике.
   В Красном замке и вокруг него были проведены тщательные обыски и допросы... за все хорошее, что они принесли. Что или кого они вообще искали? Какие-то морщящие нос волхвы? Отколовшаяся секта алхимиков? Убийца с глыбой льда на плече? Он сомневался, что даже охранники знали. Алхимики... немало из них было доставлено в замок, чтобы осмотреть его комнату, но безрезультатно. Даже приглушенная ярость его матери (которую он мог слышать из своей постели) постепенно утихала по мере того, как шли дни, и все вернулось на круги своя.
   Он извинился и встал из-за молчаливого стола, сытый по горло тем, что на него смотрят, как на какого-то урода.
   -.PD.-
   - "Что, седьмое пекло, там происходит!"
   взревел Джоффри, сдерживая свою лошадь.
   - "ходоки, сэр! Они появились из ниоткуда!" -- крикнул Трилуча, неся на плече раненого офицера.
   -- Караван пытаются разделить надвое, генерал... -- пробормотал раненый Солнце.
   Джоффри выругался, развернув коня одним движением колен.
   - "Сабу! Пусть кавалерия образует клин!"
   закричал он, глядя на огромную массу тварей, пытающихся расколоть его строй. Они были еще в нескольких неделях от Форта Рассвета, и окружение и уничтожение его тыловых частей, вероятно, означало бы их гибель задолго до того, как они смогли бы добраться туда.
   Сабу прибыл с эклектичной смесью гарнизонных кавалеристов, конных рейнджеров и тяжелых верблюдов, которые служили ударной кавалерией строя, подав сигнал остановиться, когда к ним присоединился Джоффри. Большинство отставших по эту сторону от атаки умертвия уже расчистили путь.
   - "Сейчас мы должны соединиться с арьергардом, следуйте за мной и не прекращайте убивать, пока не увидите живых! За рассвет!!!" -- взревел он, пришпорив коня вперед, его люди ревели вместе с ним, даже когда стрелы вонзались в доспехи и плоть, а духи с визгом устремлялись к небесам.
   Джоффри взревел, бросаясь на нежить, их шаркающие фигуры становились все ближе и ближе по мере того, как запах гниения усиливался, а бесконечная серая масса окружала его и его лошадь, разрывая, разрывая и кусая, пока Джоффри выкрикивал приказы своим людям, приказы, которые не могли... Его не слышно, как бы сильно он ни кричал.
   Он выпрыгнул из своего спального мешка со сдавленным криком, перекатился на ноги, оправившись от воды, и выскочил из палатки с мечом в руке. Он уже собирался кричать, требуя отчета, когда заметил, что трясущийся красный плащ на самом деле не был легионером.
   - "Ах... продолжай, солдат..." -- неловко сказал он, перестав хватать мужчину за плечо и отступив на шаг. На королевском тракте все еще была ночь, и кроме его факела единственным источником света для взбудораженных гвардейцев было множество звезд.
   -- Все в порядке, милорд, здесь все тихо, -- сказал красный плащ, неопределенно пытаясь успокоить его, глядя на обнаженный боевой меч в руке Джоффри.
   -- Да... да, конечно, -- сказал Джоффри, покачал головой и встревоженный пошел дальше. Немного утешения он находил в траве под ногами и в теплом ветре летней ночи -- двух регулярных ощущениях, которые облегчали ему привычные размеренные шаги в деле успокоения бешено колотящегося сердца.
   Только сон...
   Только воспоминание...
   Он остановился возле дерева в углу большого спящего лагеря, глядя на звезды. Он глубоко вздохнул, опираясь на дерево и размышляя.
   Тот, кто стоит на страже...
   Он просто остался там, чувствуя всеобъемлющее одиночество, когда звезды мерцали в ночном небе, а его сердце колотилось в груди с нарастающим стуком.
   -- Ты выглядишь так, будто можешь упасть в обморок, племянник, -- лениво прокомментировал Тирион с другой стороны дерева, завязывая ремень и застегивая бриджи.
   - "Дядя!" -- выдохнул Джоффри, отпрыгнув назад, его меч рефлекторно вонзился в защиту.
   -- Не знаю, что тебе сказал мой брат, но меч не сделает тебя более устойчивым к холоду, племянник, -- сказал бес, глядя на Джоффри, на котором не было одежды, кроме бриджей.
   -- Дядя... -- пробормотал Джоффри. Он видел его всего несколько раз в этой жизни, и половину из них он был слишком бессвязным, чтобы вести осмысленный разговор. Он разрывался между тем, чтобы обнять этого ублюдка или расплакаться... пока не вспомнил, когда... кем он был в этот момент времени.
   Один.
   Внезапно он немного смутился, когда его дядя с тревогой посмотрел на обнаженную сталь.
   -- Я... мы на самом деле не разговариваем... много... -- сказал он неуверенно, оставив боевой меч рядом с деревом и сел. Он не знал, что дядя Тирион думает о его... старом "я", рыскающем по лагерю, словно кошка в клетке, с обнаженной сталью, но, вероятно, ничего хорошего в этом не было.
   Неловкость на его лице боролась с любопытством в течение нескольких секунд, прежде чем любопытство победило, и он осторожно сел рядом, наблюдая за звездами вместе с ним.
   -- Задумался, племянник? -- спросил он с легким оттенком недоверия, которое старый Джоффри, вероятно, пропустил бы.
   Джоффри глубоко вздохнул, откинувшись на ствол дерева, его взгляд немного расфокусировался, прежде чем он издал короткий самоуничижительный хохот.
   -- Ты понятия не имеешь, дядя, -- сказал он.
   Любопытство стало явно очевидным, когда он наклонился ближе:
   - "Скажите, пожалуйста, имеет ли это новое настроение какое-либо отношение к событиям, из-за которых на прошлой неделе половина сотрудников Красной крепости едва не упала в обморок от сплетен?"
   спросил он.
   Джоффри двигал челюстью из стороны в сторону, словно откусывая особенно большой кусок от одной из порций оленины Роберта.
   -- Ага... -- выдавил он. Он жил с этим бременем так долго, что не думал, что действительно способен говорить об этом вслух.
   Тирион какое-то время молчал, возможно, пересматривая несколько установленных фактов, прежде чем слегка кивнуть самому себе, оглядываясь на него.
   -- Если тебе когда-нибудь понадобится, чтобы кто-то просто выслушал тебя... -- неуверенно сказал он.
   Джоффри улыбнулся, оглядываясь на него.
   -- Спасибо, Тирион, -- сказал он с нежной грустной улыбкой, которая, казалось, еще больше смутила Полумужа.
   Он заснул там, прислонившись к стволу, ветерок летней ночи лишь теплой, нежной лаской касался его кожи.
   -.PD.-
   Езда в полудоспехах, вооруженная булавой и мечом, вызвала удивление у многих караванщиков. Джоффри было все равно, он чувствовал себя почти концептуально голым каждый раз, когда даже думал о том, чтобы выехать без доспехов и чего-то тяжелого, чтобы проломить черепа. Он молча тренировался в одиночестве в предрассветные часы с одноручной булавой и боевым мечом, пытаясь снова привыкнуть к своей правой руке. Его кружение, сдержанное рычание и случайные проклятия, к сожалению, привлекли небольшую толпу к ежедневному (или должно быть ночному?) происшествию. Несмотря на то, что он пытался изменить ее расположение относительно своей палатки, ему всегда удавалось привлечь несколько красных плащей и штурмовиков.
   Одно уступило другому...
   - "Держите эту охрану начеку! Нет! Вставай, проклятье! Он закричал, нырнув под турнирный меч и подойдя вплотную к охраннику Штормземельца, досягаемость длинного меча была бесполезна, когда он ударил его по шлему своим молотом:
   - "Вон!" -- закричал он, когда охранник отшатнулся, тряся головой от удара. Он быстро сел с дюжиной других мужчин, у которых были такие же синяки, сыпь и небольшие порезы.
   Это была их вина, на самом деле. Праздные солдаты вызывали у него решительно странные чувства, как будто солнце вдруг взошло с запада... Это было просто неестественно, и видеть их там просто наблюдающими на вполне пригодной для использования полянке...
   -- Ты просто недостаточно агрессивен! Вы не можете полагаться на то, что ваш противник совершит ошибку из-за истощения! Вы должны быстро вбить его и перейти к следующему", -- сказал он, повернувшись и продемонстрировав деревянный макет, сделанный из метел и ведер, с которым он спарринговал, прежде чем начал привлекать неловкую аудиторию.
   Он сделал ложный маневр и дважды увернулся от воображаемых атак макета (атаки, которые, по мнению Джоффри, всегда сопровождались душераздирающими криками умертвий), прежде чем приблизиться, парируя удар сзади, и ударил молотом по голове макета. Деревянное ведро разлетелось на осколки, когда оно упало назад, увлекая за собой все это, когда Джоффри перепрыгнул через него и удвоил удары молотком, превратив всю верхнюю часть в осколки, когда он жестоко ударил его полдюжины раз с рычанием.
   Он отшатнулся назад, тяжело дыша, когда его тело приятно горело, его легкие боролись с необычным напряжением.
   Он взглянул на небо, желая, чтобы его грудь расширилась, чтобы принести больше благословенно теплого воздуха, когда легионеры тонули в собственной крови, а летучие существа хватали бродячих солдат, которым не повезло остаться вне строя, зловещее жужжание приближающегойся Песчаной бури затопило его чувства, когда он снова вдохнул, теплый воздух был самым приятным ощущением, которое он когда-либо испытывал...
   - "-Мой принц?" -- сказал кто-то позади него. Джоффри развернулся, поместив меч ему на шею, прежде чем поднять молот, готовый к ножницеобразному удару дубиной и обезглавливанию, едва остановившись, когда понял, что его целью на самом деле был человек.
   -- Никогда, не подкрадывайся ко мне так сзади, никогда, понял? -- спросил он у Красного Плаща с дикими глазами, в его голосе не было ни намека на угрозу. Это было всего лишь сердечное предупреждение, Джоффри не мог поверить, что на самом деле не убьет следующего человека, который сделает это. Даже сейчас в его голове раздался голос, кричащий, чтобы дважды опустить молот и убедиться, что голова отделена от тела.
   Он опустил боевой молот и меч, голос или, возможно, инстинкт, быстро терявший силу, когда он исчезал.
   -- Д-д-да, мой принц, -- сказал он, медленно возвращаясь.
   -- Было что-то?.. -- спросил Джоффри.
   - "Н- я имею в виду, ты казался... рассеянным, только ненадолго, мой принц", -- сказал он, когда несколько зрителей с нейтральными лицами слегка кивнули.
   - "Ах... Я немного втянулся в это, не так ли?" -- риторически спросил он, повернувшись, чтобы поднять макет.
   Куча деревяшек выглядела так, будто не выдержит собственного веса...
   -- О, хорошо, всегда подтверждайте свое убийство, верно? -- сказал он тоном, которым обычно шутил со своими солдатами, но вместо того, чтобы рассмеяться, все его слушатели серьезно закивали. Если из-за скупого уважения или боязни королевского возмездия... он не был уверен.
   - "Рассвет уже близко... нам лучше прибраться", -- сказал он, начав собирать будущие дрова. Остальные солдаты казались немного ошеломленными, но после того, как Джоффри закончил заполнять первую колесную тележку, они вскоре начали спотыкаться, чтобы помочь. Вскоре все оружие, доспехи и мишени были спрятаны, и он воспользовался небольшим хаосом, чтобы ускользнуть с поляны.
   Солнце уже выглядывало из-за сонного лагеря, когда Джоффри прошел мимо ночного дозора, хмыкая в знак признательности, когда Красные Плащи слегка поклонились. Каким-то образом ему удалось убедить Сандора поспать, пока он тренировался. Он все равно был в лагере... большую часть времени. Это было даже не так уж сложно, Сандор просто слегка кивнул после того, как несколько секунд внимательно его разглядывал... это было немного странно.
   На самом деле весь караван, казалось, большую часть времени держал его на расстоянии вытянутой руки, настолько, что Джоффри провел довольно много времени, задаваясь вопросом, что же он делает не так.
   Возможно, это были доспехи, с сожалением подумал он, ослабляя ремни нагрудника, позволяя ему лязгать о землю у ленивых вод Зеленого рукава. Он не думал, что его прежнее "я" протащило все это от Королевской Гавани до Винтерфелла...
   делал я?
   Возможно, дело было только в легкой коже... или, возможно, в ужасно непрактичном наряде. Он действительно не мог вспомнить.
   Хотя я был окончательно вооружен... меч, у него даже было название... что-то нелепое, вроде Материнского Плача или Золотого Когтя...
   Или это был меч из валирийской стали, сделанный изо льда?
   Это сводило с ума, как если бы ты был посреди огромного спектакля Бравоса, где все знали его роль, кроме него самого.
   Он отбросил эти мысли в сторону, когда взобрался на большую скалу, глядя на медленно текущие воды Зеленого рукава, прежде чем спрыгнуть с уступа, пытаясь нырнуть в одну из более глубоких частей реки. Он рухнул на нее, вода смыла грязь и пот, заставив его почувствовать себя обновленным. Он энергично плыл против течения, гребя вверх и вниз по течению, когда он вырывался из воды.
   Он вышел, тяжело дыша, восточное солнце ослепило его, когда он отряхнулся, просто наслаждаясь утренним солнцем, пока вода вытекала из его мелкой одежды.
   Тепло и покой... как мало мы ценим то, что берем каждый день... думал он с закрытыми глазами, упиваясь солнечным светом.
   -- Ты не он, да?
   почти прошептал голос в его сторону.
   Он чуть не подпрыгнул, но сумел сдержаться от быстрого поворота головы. Там, между парой кустов, стояла Мирцелла, как-то без сопровождения Септы.
   - "Мирцелла..? Что ты имеешь в виду?" -- спросил он, снова начав ставить свою простую, хотя и годную половинку плиты.
   - "Ты двигаешься по-другому, ты говоришь по-другому... ты думаешь по-другому", -- нерешительно добавила она.
   Вы нас по-разному мучаете, она забыла добавить... угрюмо подумал он, сидя на небольшой полянке и думая о том, как он собирается с этим справиться.
   -- Мудрость детей, хм... -- пробормотал он, покачав головой.
   -- Вы безликий человек? -- спросила Мирцелла, подойдя ближе, и на ее лице отразилась уверенность, поскольку Джоффри не стал отрицать ее заявления.
   Это многое говорит о моем прежнем "я", что ей комфортнее с Безликим самозванцем, чем со мной...
   - "Почему вы так думаете?" -- спросил он с любопытством.
   -- Так говорил один из слуг, прежде чем мать его отослала, -- сказала она, остановившись в двух шагах от него, видимо, совершенно убежденная, что он какой-то другой.
   Далеко, как на улицах, а не в черных камерах, надеюсь...
   Он усмехнулся и откинулся назад, решив еще немного насладиться солнцем и поиметь все остальное. Что мне делать, напугать ее еще больше?
   - "Это по крайней мере третий раз, когда меня принимают за одного..." -- сказал он с веселой улыбкой.
   - "...Кто еще?" -- спросила она с любопытством в голосе. Она подошла к нему еще на шаг и, казалось, немного подумала, прежде чем сесть поближе к нему.
   -- Дядя Тирион, например. Он никогда не говорил мне, но это было видно по тому, как он очистил Королевскую библиотеку от книг о Доме Черного и Белого... вот где Безликий поезд, -- добавил он, увидев растерянный взгляд Мирцеллы.
   - "Другим был Бенерро, он был достойным главой Р'глорианской церкви в Волантисе... он был так уверен, что я не настоящий, что сунул голову в горящую жаровню... вот это было зрелище..." - сказал он со смешком.
   - "Что?!" -- воскликнула Мирцелла.
   - "Это так! Слепое поклонение может сделать это с вами, -- сказал он с новым смешком. Да, отстойные каламбуры, возвращение в дух Ланнистеров!
   Мирцелла немного рассмеялась, прежде чем до нее дошел смысл.
   -- Но... ты никогда... -- она замолчала в замешательстве.
   - "Я не тот Джоффри, которого вы знали Мирцелла. Я все еще Джоффри, но... это... прошло много времени... -- сказал он, и слова внезапно вырвались у него изо рта, когда он несколько раз моргнул.
   Что я делаю?! Держи себя в руках, солдат!
   Но он не мог, он вдруг обнаружил, что не может закрыть рот.
   - "Я видел многое, Мирцелла... я видел великих военачальников, командующих десятками тысяч людей на побегушках, колдунов, обладающих способностями, недоступными для простых людей, я видел чудеса природы, настолько прекрасные, чтобы созерцать их, что их можно свести к слезы и деяния настолько древние, что перехватывают дыхание... магия, искусство, изобретения и все творения нашей расы и не только... Я видел жестокость и доброту человека во всем его великолепии, во всем его позоре... Я... Я видел вещи, Мирцелла... вещи, которые ни один смертный никогда не должен видеть... мерзости льда и снега и сверхъестественной магии, направленной на уничтожение всего, что захватывает дух, творения древних знаний того времени, которые даже недоступны нашему пониманию, творения форм и концепций, которые кажутся более реальнее, чем ты или я... -- сказал он, почти задыхаясь, когда слова продолжали литься из его рта.
   -- То, что я видел, Мирцелла... -- прошептал он почти самому себе, его глаза затуманились, когда он заново пережил тысячу и одно воспоминание.
   - "Тот Джоффри, которого ты знала, умер давным-давно, Мирцелла..." -- продолжил он, медленно моргая, пока поток воспоминаний постепенно прекращался.
   Он посмотрел на нее почти против своей воли. Она казалась ошеломленной тем, что он сказал, несмотря на то, что ей едва исполнилось десять. Она выглядела немного растерянной, возможно, потрясенной его внезапным откровением, и с минуту ломала голову над этим.
   То, что она сказала, потрясло Джоффри до глубины души.
   -- Я... я рада, что он мертв, -- наконец произнесла она тихим голосом.
   -- ...Я тоже, Мирцелла... я тоже, -- сказал он, глупо качая головой.
   Он встал, пристегнув последний доспех, слегка поклонившись сестре, прежде чем быстро вернуться в лагерь, не в силах выносить тишину. Вещи уже двигались, и он мог видеть, как септа Мирцеллы с растерянным видом переворачивает ящики и оглядывает фургоны со смутно озадаченным выражением лица. Он думал, что понимает бедную женщину, Мирцелла всегда вела себя лучше всех.
   По-видимому, и самая проницательная... или, возможно, ее юный возраст позволяет ей достигать таких мест, куда взрослые просто не могут...
   Интересно, как она восприняла мое внезапное признание... и интересно, почему я вдруг свалил на проклятую десятилетнюю девчонку...
   Он мог чувствовать себя чуть-чуть легче после своего хаотичного, краткого изложения своей жизни после того, как впервые увидел пурпур, чуть-чуть спокойнее с самим собой, несмотря на случайные предчувствия, чуть более холодные ветры, которые дули по короевскому тракту от севера...
   А теперь снова на Королевской дороге... в Винтерфелл, а потом обратно в Королевскую Гавань...
   И что потом..?
   Смерть, Лед, Отчаяние.
   Джоффри снова покачал головой, позволяя солнечному свету растворить эти мысли, пока он медленно возвращался в свою палатку. Там он мог видеть Сандора, примерно через две секунды после того, как он сам начал его искать, и пару слуг, загружающих его вещи в фургон. Он кивнул Клигану, когда тот прибыл, взял один из сундуков и погрузил его в Фургон. Когда он повернулся за другим, он столкнулся с недоверчивыми взглядами обоих слуг.
   - "Да ладно! Я же не инвалид! -- чуть ли не закричал он... хотя, казалось, слуги от этого занервничали еще больше.
   отлично! ворчал он.
   автор:
   Делаю это немного медленнее, когда снова сориентируюсь, вроде Джоффри здесь. Забавно то, что изначально он собирался (в некоторой степени) проболтаться другому человеку... но когда Мирцелла спросила его, Джоффри просто открылся, не смог сдержать это в себе. В этом есть какой-то смысл, если подумать (я имею в виду, что это была она), но кто знает на самом деле.

Глава 28: Сестра.

   Пир был в самом разгаре, эскадрильи горничных и слуг несли подносы, полные кружек с элем и всех видов жареных зверей, балуя Роберта и всех остальных в зале Старка нескончаемым запасом веселья.
   Джоффри сидел напротив Робба, старшего сына Неда, и, кроме того, его брата и сестры. Дети Старков выстроились в ряд вниз лицом к Томмену и Мирцелле, как утенок в ряд. Робб выглядел так, словно развлекался, болтая с Теоном, сидевшим рядом с ним, хвастаясь женщинами и стрельбой из лука, хотя можно было сказать, что он не забыл о Джоне, изредка заглядывая в двери, возможно, надеясь, что его незаконнорожденный брат решил бросить вызов Кейтилин и присутствовать на празднике. Остальные дети Старков, казалось, тоже развлекались, выполняя свои типичные взаимодействия, которые Джоффри находил такими увлекательными много лет назад и до сих пор делает. Взаимодействие счастливой семьи. Бран громко смеялся, когда Арья швырнула ложку еды в Сансу, прямо в ее пышные рыжие волосы, разбрызгивая ее тщательно заплетенный конский хвост.
   Он немного усмехнулся, находя постепенно краснеющее лицо Сансы одновременно милым и веселым. К сожалению, вид того, как он смеется над "ней", или, точнее, самой ситуации, заставил ее покраснеть еще больше, крошечные слезы изо всех сил пытались вырваться наружу, когда она встала и повернулась к Арье, крича
   - "Я тебя ненавижу!",
   прежде чем выбежать из зала.
   Санса... он на мгновение боролся с внезапным порывом рассказать ей все, когда впервые увидел ее, странные воспоминания и сбивающие с толку чувства крутились в его голове, прежде чем он твердо их подавил. Какая возможная польза могла бы свалиться на нее (даже больше, чем он сделал с Мирцеллой в любом случае), он не знал, но он был на волоске от этого.
   Он прицелился, когда вернулся к еде, методично и эффективно разрезая и съедая стейк, как ему хотелось. Он честно находил изысканную пищу странной для себя после каши и халтуры его прошлой жизни, хотя йитиш слишком любили специи, так что иногда это выравнивалось в его сознании. Он как-то разговаривал с Роббом, хотя хоть убей, он не мог вспомнить, что он говорил всего мгновение назад.
   -- ...Извините, кажется, я потерял последнее, что вы сказали... -- неловко сказал он, когда Робб и Теон слишком долго смотрели на него.
   -- ...Ну, Теон спрашивал, разрешает ли король тебе стрелять из лука в столице, -- сказал Робб с любопытством.
   - "...Стрельба из лука? Да, я немного знаю... -- рассеянно сказал Джоффри, почесывая затылок и время от времени оглядываясь назад. Он чувствовал, что каким-то образом упускает что-то важное.
   Брови Теона благодарно поднялись, когда он наклонился вперед, оставив свое прежнее незаинтересованное выражение.
   - "Действительно? Я бы не подумал, что ты балуешься в этой области... у тебя недостаточно телосложения для этого, -- неуверенно прощупал он, уголком рта угрожающе ухмыльнувшись от тонкой колкости.
   Что-то не так, подумал он, продолжая поворачивать голову, глядя на двери большого зала, прежде чем поймал взгляд Мирцеллы на него.
   Дыши, сказала она ему.
   Дыхание? Я дышу-
   Внезапно он осознал, с какой частотой дышит, и покачал головой, откинувшись на спинку сиденья.
   -- ... так... хочешь? -- осторожно спросил Робб, немного растерянно глядя на двери, прежде чем снова повернуться к Джоффри, Теон с нетерпением смотрел на него.
   - "Конечно, конечно", -- кивнул Джоффри, качая головой и сосредоточившись на еде.
   - "Превосходно! Тогда завтра во дворе, после завтрака... Ты, конечно, пойдешь первым, мой принц... -- сказал Теон с торжествующей ухмылкой.
   -- Конечно, конечно... -- пробормотал Джоффри. Он все еще чувствовал, что ему чего-то не хватает во время еды, что-то глубоко внутри него настойчиво давило на него.
   Он подозрительно оглядывал свой нож после каждого разреза, наконец находя источник своего дискомфорта.
   -- Этот нож... -- пробормотал он, пристально вглядываясь в него.
   - "... Что насчет этого?" -- раздался голос Робба, сопровождаемый фырканьем Теона.
   - "Кажется, принц ценит столовые приборы Старков", -- сказал наследник Грейджоев.
   -- Этот нож... я его уже видел... -- пробормотал он, наклоняя столовый прибор рукой и пристально вглядываясь в него, словно пытаясь извлечь из него какую-то непостижимую тайну.
   Крик вырвал его из задумчивости, и он быстро посмотрел на вход в большую палатку, где в панике выглядевший Солнечный Луч только что открыл полог палатки.
   -- Внешняя охрана deaaaaarrgh
   его крик прервал Шрайк, появившийся из ниоткуда, как призрак, позади него, перерезавший ему горло бронзовым кинжалом.
   Вокруг него одновременно раздались пронзительные боевые крики, когда когти Шрайка разорвали открытые участки палатки, с молниеносной скоростью отрывая разведчиков от их столов и десятки раз нанося удары удивленным легионерам своими короткими мечами, прежде чем кто-либо успел даже пошевелиться.
   Джоффри даже не успел встать, как острые когти схватили его сзади и швырнули на землю. Он увидел глянцевое сияние бронзового короткого меча за мгновение до того, как откатился в сторону, его острое лезвие вонзилось ему в левое плечо. Он прыгнул назад к Шрайку, прежде чем другой, которого он заметил краем глаза, смог выпотрошить его сзади, даже не успев вытащить катану, прежде чем он врезался в чешуйчатого гуманоида. Он боролся с ним в течение двух секунд, катаясь внутри палатки, пока люди кричали и умирали. Ему удалось остаться наверху на секунду, прижав короткий меч своим весом, в то время как его другая рука вонзила нож в глаз Шрайка, выпустив из него странные жидкости и крики агонии. Налетчик Шрайк продолжал кричать и кричать, пока Джоффри вонзал маленький нож в череп так глубоко, как только мог, громкий шум смешивался с другим повторяющимся звуком.
   - "Джоффри, Джоффри! Брат!!!" -- снова и снова повторял голос.
   Он дважды моргнул, все еще глядя на нож в своей руке. Он держал ее изо всех сил, его рука была почти белой и прикрытой другой, поменьше. Он смотрел на нож в своей руке еще полдюжины секунд, прежде чем решился и деликатно оставил его на столе рядом с тарелкой. После этого Мирцелла медленно отпустила его руку.
   -- Ты в порядке, брат? -- робко спросила она, пока Робб и Теон уставились на нее, слегка обеспокоенные.
   - "Конечно! Конечно... я в порядке... -- сказал он, пытаясь сдержать внезапные слезы на глазах.
   Она называла меня братом... она называла меня братом...
   Эта мысль грозила заставить его рыдать, как младенец, по какой-то непонятной причине. Другой рукой он болезненно сжал ногу под столом, благословенная боль помогала его непрекращающимся попыткам открыть горло.
   -- ...Спасибо, сестра, -- наконец выдавил он.
   Она смотрела на него еще немного, прежде чем нерешительно кивнула, повернувшись к своему месту, а Томмен смотрел на нее с беззастенчивым трепетом, как будто она только что приручила Белого Ходока.
   Когда принесли третье блюдо, Джоффри тщетно пытался разрезать свинину пополам своей вилкой, только для того, чтобы все еще пялившийся Робб попытался помочь ему.
   -- Я могу достать вам еще один нож, принц Джоффри... если вы... желаете? -- неловко спросил он.
   Он пытается казаться лордом, он действительно пытается, благослови его сердце.
   -- Нет, спасибо, -- сказал он, слегка приподняв ладонь. Он еще раз взглянул на блюдо, прежде чем отложить вилку.
   - "Я сыт", -- солгал он, снова откинувшись на спинку стула. Он украдкой взглянул на высокий стол и, к своему облегчению, обнаружил, что Роберт весел и счастлив, как всегда, когда посещал Винтерфелл, смакуя каждую тарелку, как голодный моряк, смеясь и дразня Неда, не переводя духа. Он ненавидел Роберта в некоторых своих жизнях, так давно... за его беззаботность, даже когда Королевство, которое он оставил ему, было готово сгореть дотла. Но теперь он был просто рад, что у старика было чему радоваться в промежутках между размышлениями, тревогами и злобой...
   Мать снова странно посмотрела на него, и Эддард, похоже, понял, что всего мгновение назад происходило что-то странное.
   Блин, почему они так на меня смотрят?!
   Он сердито покачал головой, когда принесли десерт. Лимонные пирожные.
   Жалко Сансу... -- подумал он, глядя на тарелку. Это был ее любимый...
   ...Я это помню, но не мог вспомнить, как я разговаривал с Робертом?! -- спросил он себя, прикрывая лицо ладонью.
   -.PD.-
   Звук точильного камня по стали его вооруженного меча был знакомым и успокаивающим звуком, правильным треском, который повторялся точно и безошибочно. Он вдыхал каждый раз, когда точильный камень скользил по хорошей замковой стали, синхронно с небольшими порывами ветра, окружавшими дерево-сердце чардрева.
   Он сделал паузу на мгновение, когда особенно сильный, теплый порыв сдвинул листья вокруг него, позволив его голове слегка наклониться вверх, когда он снова дышал с закрытыми глазами.
   Это было долго...
   Он позволил себе расслабиться под утренним солнцем, наслаждаясь теплым солнечным светом в течение вечного момента, прежде чем открыть глаза и посмотреть перед собой.
   -- Следила за мной? -- спросил он с полуулыбкой.
   - "Я спросила Сандора", -- сказала Мирцелла, подойдя к нему, сидя на ближайшей ветке дерева.
   Грустная улыбка Джоффри стала немного теплее, когда он снова откинулся назад. В этой странной и неудобной жизни у него завязалась странная дружба со своей бывшей сестрой. Он обнаружил, что рассказывает крошечные лакомые кусочки, фрагменты, слишком бессвязные для нее, чтобы составить какую-то осмысленную историю, но достаточно, чтобы они могли говорить об этом.
   - "Тебе не нужно постоянно точить его, понимаешь? Ледяные монстры... их здесь больше нет, -- сказала она ему, пока он точил свой меч.
   - "Меч всегда острый, а разум всегда готов, и в мире, и на войне", -- процитировал он искаженный перевод, снова передвигая точильный камень.
   - "Все звучит очень мудро, если ваш голос звучит как цитата столетнего старика", -- притворно процитировала она его в ответ.
   Джоффри захохотал, качая головой, и снова повернулся к ней.
   - "Ты... Хорошо сыграла... хорошо сыграла, сестра", -- сказал он с легким смешком.
   -- Чем вы с Томменом занимались в последнее время? -- спросил он, пытаясь сменить тему разговора.
   При всей своей мудрости не по годам Мирцелла все еще была десятилетней девочкой.
   -- Он преследовал меня весь двор с Браном, я обещала, что скажу ему заклинание, чтобы приручить тебя, если он меня поймает, -- озорно сказала она.
   Джоффри поморщился при этом, но хмыкнул, как будто немного подумав о Бране.
   -- Я так понимаю, Брану больше нечего было делать?
   спросил он.
   -- Нет, он все еще думает, что это Арья донесла на него, -- сказала она, приподняв светлую бровь.
   - "Хм. Да... Леди Кейтилин может быть... чересчур усердной, когда речь идет о здоровье ее детей, -- невинно сказал Джоффри. Ты не будешь лазить снова в ближайшее время, Бран Старк, с удовлетворением подумал он.
   Его убьют и превратят в упыря, по крайней мере, пока он стоит на двух ногах, подумал он, и эта назойливая мысль сбила с толку его зарождающееся счастливое настроение.
   Chrrrriiick, пошел точильный камень.
   -- Ты знаешь, что Робб и Теон все еще ждут тебя на стрельбище? -- внезапно спросила она, очень раздражающим образом помогая ему изменить надвигающееся задумчивое настроение. У нее была способность предугадывать, когда они приходят.
   - "...что?" -- спросил он в замешательстве.
   -- Ты сказал, что встретишь их там... вчера на пиру, -- сказала она с нахальной улыбкой.
   -- ...Я... ты... я же не так ли? -- проворчал он, вставая, рефлекторно затягивая свободные лямки своего стального нагрудника и убирая меч в ножны.
   -- Да, -- подтвердила она, когда он выбежал обратно из Богорощи, каким-то образом хорошо зная планировку даже спустя столько лет. Он прибыл на тренировочную площадку и увидел скучающего сира Родрика Касселя, лениво чистившего один из тренировочных мечей, пока Робб и Теон лениво болтали у мишени для стрельбы из лука.
   - "Робб! Теон! Извините за задержку... -- сказал он, подойдя.
   -- Не волнуйся, результат будет таким же, -- сказал Теон, вставая из стога сена и ухмыляясь, увидев плиту Джоффри. -- Уверяю вас, мой принц, это будет совершенно безопасно, -- сказал он, насмешливо поклонившись.
   -- Просто покончи с этим побыстрее, хорошо? -- пробормотал Робб, подходя к Теону и протягивая ему лук и колчан со стрелами.
   - "Конечно, прежде всего гонорары", -- сказал Грейджой, передавая лук и колчан Джоффри.
   Джоффри недоверчиво поднял бровь, глядя на Робба, посмеиваясь над выходками наследника Грейджоя.
   -- Очень мило с вашей стороны, -- сказал он, оставив мальчика врасплох, когда Робб пристально посмотрел на него впервые за день.
   Все подошли к краю стрельбища, пока Джоффри привязывал колчан к поясу и проверял незнакомый лук, слегка сгибая его и проверяя тетиву.
   -- Хорошо, мальчики, мой принц, -- кивнул сир Родрик и встал, оставив меч на месте, когда подошел к ним.
   - "По одной стреле, пока колчан не опустеет или противник не отзовет его, тогда мы сравним цели", -- сказал он, указывая на две мишени из сена и дерева внизу, рядом с тренировочной площадкой.
   - "И если кто-нибудь из вас, маленькие угрозы, пересечет хребет без моего разрешения, -- проворчал он, глядя вверх на коридор поднятого моста сразу за тренировочной площадкой, -- я сам выдублю из вас шкуру!" -- закончил он, добившись поспешного согласия от галереи качающихся голов, состоявшей из Брана, Арьи, Томмена, Рикона и Сансы.
   - "Кажется, у нас целая аудитория", -- поморщился Джоффри.
   -- Действительно, -- смаковал проклятый кальмар.
   Сир Родрик, казалось, сжалился над выражением его лица, поскольку торопил процесс.
   - "Ну, давайте, когда будете готовы, принц Джоффри", -- сказал он.
   Джоффри только усмехнулся, покачав головой.
   - "Хорошо",
   сказал он, вынув стрелу из колчана, надев ее на лук и выстрелив, стрела быстро вонзилась в горло налетчика племени верблюдов. Он покатился вниз по дюне, когда из его рта вырвалась небольшая струйка крови, его лицо застыло в удивлении. "ЛУЧНИКИ! СВОБОДНО! Джоффри закричал, его нога горела, как будто она была в огне после почти промаха копья.
   Окровавленные разведчики преклонили колени перед ним под зловещим сиянием полумесяца высоко в небе, выпуская стрелы так быстро, как только могли, когда десятки налетчиков мчались вверх по дюне, их верблюды странным образом отсутствовали. Они издавали свой характерный улюлюканный вопль, бросаясь вверх, высоко поднятые сабли, когда стрелы вонзались с ужасающими громкими ударами в грудь и ноги, издавая ужасающие крики агонии, когда они падали назад, запутывая своих товарищей в их предсмертной агонии. Их крик был прерывистым, почти измученные, пока они продолжали сражаться, перепрыгивая через своих павших товарищей.
   - "НЕ ПОЗВОЛЯЙТЕ ИМ ПРИБЛИЖАТЬСЯ К ДИАПАЗОНУ БЛИЖНЕГО БОЯ! СРЕЗАТЬ ИХ!" -- завопил Джоффри, когда разведчики обрушили на него отчаянный град стрел. Джоффри отпускал каждые три секунды, его движения были точными, как часовой механизм. Он всадил стрелу в грудь рейдеру не старше пятнадцати лет, еще одну -- в шею кричащему воину, а еще одну -- в маленького ребенка, едва способного владеть саблей, которую он держал обеими руками. Стрела вонзилась в его череп, как болт баллисты, заставив его рухнуть, как марионетку с обрезанными нитями.
   "Они дети, они всего лишь дети", -- с ужасом подумал Джоффри, его руки все еще двигались, пока вооруженные остатки племени верблюдов в ужасе и жажде крови атаковали дюну, зная, что их единственное спасение -- в резне Джоффри и его людей.
   Если мы остановимся, мы умрем, Если мы остановимся, мы умрем, Если мы остановимся, мы умрем, повторял про себя Джоффри снова и снова, выпуская стрелы. Он убил женщину кинжалом, ее шаги сбились, когда она упала на живот, бушующая песчаная буря уже похоронила ее гибкое тело. Он уперся стрелой в грудь мальчика своего возраста, его испуганные глаза медленно моргнули, когда он отлетел назад, не совсем понимая внезапный поворот событий. Толпа становилась все ближе и ближе, и Джоффри впадал в отчаяние, когда его колчан становился все пустее, его стрелы превращались в ничто, а кричащая толпа почти настигала их.
   Он выхватил стрелу из колчана, быструю, как молния, и выпустил в разъяренного берсерка, который был выше номинального лидера Восточных Ветров. Человек ревел от боли, продолжая бежать вверх по дюне, не обращая внимания на стрелу в плечо, держа саблю в правой руке и что-то в левой. Джоффри отчаянно вытащил еще одну стрелу, вонзив ее в живот огромного человека. Воин племени верблюдов покачал головой, как бык, продолжая бежать вверх по склону вместе с тем, что осталось от его племени, почти в дюжине шагов от разорванного ряда скаутов. Джоффри вдруг понял, что в глазах мужчины была не жажда крови, а ужас. Ужас и отчаяние, когда он пытался накрыть своей большой рукой маленький плачущий сверток одеял.
   Джоффри не колебался, песчаная буря захлестнула его, когда он выпустил еще одну стрелу, а булавка вонзилась мужчине в грудь. Он опустил руку для очередной стрелы, его сердце сжалось от ужаса, когда он хватал только воздух. Мужчина отчаянно закричал, последний рваный крик сорвался с его окровавленных губ, когда он поднял саблю, чтобы сразить его всего в нескольких шагах от него.
   - "мечииии! мечиии!"
   закричал Джоффри, отбросив лук в сторону и вытащив катану, сверток в пропитанных кровью руках воина стонал, стонал и стонал...
   -- ...все в порядке, все в порядке, дыши, брат, дыши глубоко, все в порядке, все в порядке, -- повторила Мирцелла, обнимая его так крепко, как только могла. Джоффри отдаленно понял, что у него гипервентиляция, его дыхание громче, чем у быка, когда он раскачивался, пристально глядя на мишень для стрельбы, как сумасшедший. Он был похож на ежа, наполненного стрелами, большая часть которых окружала центр круга или немного выше, примерно там, где у человека должна быть голова.
   -- Ааа... я... аааа... аааа... я ммм... ааааааа, -- с трудом произнес он, покачиваясь, глядя на меч, сжатый в его потной ладони, безошибочно направленный острием в сторону мишени.
   -- Я... ааа... Я в порядке... Я в порядке, Мирцелла... -- выдавил он, опуская меч, пытаясь вдохнуть больше воздуха. Сестра нерешительно отпустила его, когда его покачивание уменьшилось, а руки перестали трястись. Он попытался глубоко вдохнуть, вложив меч в ножны, неуклюже пытаясь вытереть мокрый лоб рукой.
   -- Спасибо, -- пробормотал он, когда Мирцелла дала ему кусок ткани, которым он вытер пот с глаз.
   Он обернулся и увидел в коридоре разношерстную аудиторию, уставившуюся на него в разной степени благоговейного замешательства. Однако они были быстро сбиты с толку громким голосом сира Родрика.
   - "Хорошо, много! На сегодня хватит!" -- прогремел он, отгоняя их только своим голосом.
   -- Вот, выпей все, -- приказал он Джоффри тоном опытного Солнечного Луча, передавая ему бурдюк. Джоффри беспрекословно повиновался, с благодарностью выпивая воду.
   -- Пусть капает на голову, стряхни с себя полностью, -- настаивал он, схватив его за плечо. Джоффри сделал, как ему было сказано, холодная вода стекала по его телу и очищала странную паутину, которая заставляла его смотреть в цель.
   Он повернулся к Роббу и Теону, подняв лук с земли.
   -- Мне очень жаль, Теон, я немного увлекся... не хотел бы ты... -- Джоффри замолчал, когда наследник Грейджоев поднял руки высоко вверх и отогнал его.
   -- Нет, нет, я думаю, мы все знаем, кто лучший стрелок здесь... -- сказал он, на этот раз без намека на сарказм в голосе.
   -- ...Откуда ты научился... этому, -- спросил он, указывая на мишень всеми двадцатью стрелами либо ближе к центру, либо выше.
   -- Я... -- начал Джоффри, но его тут же прервал сир Родрик.
   -- Вы хорошо повеселились, мальчики, теперь убирайтесь, пока лорд Старк не начал расспрашивать о ненадлежащем использовании тренировочной площадки, -- скомандовал он, взяв лук и колчан из рук Джоффри.
   -- Но Родрик... -- попытался Робб, но Мастер над Оружием посмотрел на него сверху вниз.
   - "Думаю, мы увидимся позже, Джоффри, хорошая стрельба", -- поздравил он его с легким благоговением, прежде чем уйти с задумчивым Теоном.
   -- Сядьте здесь, -- скомандовал сир Родрик тем универсальным тоном, которым Солнечные Лучи разговаривают со своими офицерами. Джоффри сел на деревянную скамью и сделал еще один глоток, а рядом с ним сидел Мастер над оружием Винтерфелла. -- Стало хуже? -- спросил он прямо в точку.
   -- ...Немного, -- солгал Джоффри, глядя на свою неподвижную руку.
   -- А кошмары? -- спросил сир Родрик, глядя на цель.
   -- Они в порядке, -- сказал Джоффри слишком быстро, все еще глядя на свою руку, сгибая ее снова и снова, чувствуя болезненное напряжение в напряженных руках и плечах.
   -- ...Понятно, -- пробормотал рыцарь, еще раз повернувшись к Джоффри.
   -- Я в порядке, сир Родрик, -- настаивал Джоффри, вставая и уходя, теперь мысли его стали более ясными.
   -- Конечно, мой принц, -- сказал он, когда Джоффри направился к крепости. Прежде чем он успел полностью уйти, Мастер Над Оружием снова повысил голос.
   - "Немного эссенции паслена поможет, когда крики станут слишком громкими", -- тихо позвал он.
   Джоффри остановился у двери замка. Он задержался там на секунду, прежде чем повернуться и уважительно кивнуть Мастеру над оружием.
   -- Спасибо, сир, -- крикнул он тем же низким тоном, прежде чем войти в главную крепость.
   -.PD.-
   - "Спасибо, за то, что вы там сделали... вы, кажется, единственный человек здесь, который может справиться со мной, когда я... вернусь..."
   неловко сказал Джоффри, садясь рядом с Мирцеллой в столовой Старка.
   - "Все в порядке, я просто делаю то, что сделала бы с котенком", -- сказала она с своевольной улыбкой.
   -- Котенок, хм... -- Джоффри слегка усмехнулся, его зеленые глаза затуманились, он задумался.
   - "Ну, до сих пор это работало, не так ли?.." -- спросила она, склонив голову.
   - "Оно имеет! Он... Джоффри тут же сдался.
   - "Кто-нибудь начал задавать слишком много вопросов?" -- спросил он ее.
   С каких это пор я стал использовать десятилетнюю девочку в качестве главного информатора... -- подумал он в сотый раз, когда Мирцелла задумчиво посмотрела на него.
   - "Хммм, ну, я сказала Томмену никому не рассказывать, а он до сих пор не сказал... кстати, тебе действительно стоит поговорить с ним", -- отругала она его.
   -- Я... когда-нибудь, хорошо?
   он успокоил ее, прежде чем жестом продолжить с вилкой (к счастью, его... проблемы со столовыми приборами Старка улеглись... на данный момент).
   - "Вы действительно должны, он все еще не верит мне, что старый Джоффри умер..." легкомысленно сказала она, и Джоффри съёжился, когда он наклонил голову из стороны в сторону, проверяя, слышит ли кто-нибудь это.
   -- Не могли бы вы говорить потише, -- пробормотал он.
   - "Все думают, что это придумали самые маленькие мальчики Старков, и что Санса нашла эту историю настолько невероятной, что теперь думает, что видела ее. Арья последовала за ней, чтобы подшутить над ней, а Робб и Теон не сказали ни слова из того, что я слышала, -- продолжила она, как будто не слышала его.
   -- Но сир Родрик должен был сказать Неду...
   заметил Джоффри.
   - "И он, вероятно, сказал отцу", -- закончила Мирцелла.
   -- Это объясняет недавние шепотки, доносящиеся из-за высокого стола, -- пробормотал Джоффри, немного опустив голову и глядя на очень, очень редкого короля Роберта, играющего со своей едой.
   Вау... это плохо. Очень плохо.
   - "Я просто не понимаю, почему ты не рассказываешь всем..."
   Мирцелла надулась, вяло поглощая пищу.
   - "Они со стыда запрут меня в моей комнате и надеются, что другие дворяне не заметят, что одному из "сыновей" короля Роберта не хватило нескольких фруктов до корзины..." -- мрачно сказал Джоффри.
   -- Но я тебе поверила! Я помогу тебе убедить их!" -- заявила она, когда все ее лицо засветилось.
   Джоффри овладел странный порыв взъерошить ее белокурые локоны; вместо этого он довольствовался тем, что прислонил голову к ее плечу.
   - "Это было бы очень забавно", -- сказал он, наслаждаясь близким контактом с кем-то, кто, как он думал, никогда не сможет простить его старые грехи.
   - "Тебе действительно стоит поговорить с Томменом", -- лениво прокомментировала Мирцелла.
   -- Я же говорил, что когда-нибудь так и сделаю, почему... -- он замолчал, увидев Томмена, сидящего за столом перед ними рядом с Браном Старком. Он смотрел на Мирцеллу, его челюсть была буквально открыта, а глаза широко раскрыты, как будто он смотрел на живую Богиню.
   Джоффри на секунду подавился своим пудингом, прежде чем зарычать глубоким смехом, звучным звуком, которого он не мог вспомнить, когда слышал его в последний раз.
   Томмен, как сумасшедший, мотал головой из стороны в сторону, как бы говоря: "Кто-нибудь еще это видит?!", что, конечно же, заставило Джоффри расхохотаться еще сильнее.
   -.PD.-
   У Джоффри были смешанные чувства по поводу окончания их пребывания в Винтерфелле. С одной стороны, возвращение в Королевскую Гавань означало изучение некоторых суровых истин, которые он скрывал с тех пор, как узнал, что все еще жив. С другой стороны, это означало, что ему не придется терпеть почти болезненное любопытство Робба и Теона. Было еще много вещей, которые он хотел бы сделать там, например, поговорить с Джоном, допросить Бенджена Старка о Ночном Дозоре или провести еще один день, медитируя под несравненным Винтерфеллским чардревом (от которого у некоторых действительно закружилась голова...). Увы, время, как всегда, шло своим чередом.
   Он плыл по течению, более или менее, делая то, что от него ожидали (или то, что, как он думал, от него ожидали, различия иногда были непостижимы и непознаваемы, и Джоффри отказался от их понимания после того, как они проехали мимо перешейка). Он вообще опасался взаимодействовать с Сансой, наполовину опасаясь, что выльет на нее все в момент слабости, которой, казалось, было достаточно. Он держался на расстоянии практически ото всех, кроме Тириона и Мирцеллы, двух людей, которым каким-то образом удалось проскользнуть под его охраной в этой жизни.
   Слегка искаженные видения его прошлого становились все хуже и хуже, сбивая его с толку и сводя с ума. Сопутствующие чувства, которые они обычно несли, иногда обрушивались на их одинокого, заставляя его сильно моргать под солнечным светом или заставлять сесть без причины, как будто он потерял контроль над собственным телом.
   Они очень раздражали... но он продолжал, как всегда. В этом отношении Мирцелла оказалась неожиданной находкой. Она играла с ним почти материнскую роль, слушая, как он говорит о нескольких слегка очищенных воспоминаниях, и держала его, когда он начинал беззвучно плакать, что достаточно раздражающе, без видимой причины, всегда посреди ночи. Он не знал, знали ли слуги и охрана (как его, так и Мирцеллы)... если и знали, то помалкивали об этом. Сандор, конечно, знал, что он стал странным помощником, следя за тем, чтобы его палатка и палатка Мирцеллы всегда были близко друг к другу, когда они разбивали лагерь.
   Джоффри не было стыдно. Он потерял такие бесполезные идиотские чувства вместе с рукой и глазом, оставленный забытым на вершине богом забытой дюны. Что угрожало заставить его впасть в слепую ярость, так это тот факт, что это вообще происходило, как будто его собственное тело и разум восставали против него самого. Тот факт, что успокаивающий голос Мирцеллы вообще помог, был тем, за что он ежедневно благодарил, хотя какого бога или сверхъестественного существа он не знал.
   Тирион, другая его опора, которая помогла ему пережить бурю, выбрал совершенно другой подход. Он изо всех сил старался отвлечь его, рассказывая, например, о своих невероятно забавных приключениях в Утесе Кастерли, когда он был ребенком. У них были все задатки эпической саги, с остроумными персонажами, неожиданными поворотами и вырисовывающейся фигурой злого врага, дедушки Тайвина, смотрящего из эфира своим классическим вневременным взглядом и проявляющего свою волю через своих миньонов.
   Джоффри мог сопереживать этому...
   Однако назначенное Тириону лечение приняло радикальный оборот после того, как он стал свидетелем особенно плохого эпизода.
   -.PD.-
   - "Клянусь Семеркой, когда они собираются починить эту карету!?" -- пробормотал Джоффри с клочка травы, на котором он лежал. Лучше всего он изображал мешок с картошкой, лежа неподвижно на солнце, борясь с сокрушительной скукой, грозившей разрушить его рассудок.
   - "Как долго мы снова были на этом жалком участке дороги?" -- спросил он вслух.
   Бес поднялся из высокой травы, словно какое-то жуткое деревце, стряхивая с себя кусочки зелени, глядя вверх, а затем на горизонт.
   - "Ну, когда я в последний раз действительно смотрел, солнце было на противоположном краю", -- сказал он.
   - "Мне кажется, я начинаю сопереживать нашему дорогому королю Роберту", ??-- пробормотал он, повернувшись и глядя на никогда не проклятую рулевую рубку.
   -- Я тоже... представь, что... -- недоверчиво фыркнул Джоффри.
   - "Почему мы снова не поехали с ним и Недом?" -- спросил он его, садясь и стряхивая с себя сорняки и другую зелень.
   - "Они, должно быть, уже сожрали половину Королевских кухонь... ну, во всяком случае, Роберт", -- проворчал он, повернувшись и взглянув на беса.
   - "Ты не хотел оставлять Мирцеллу позади... хотя есть что сказать о том, чтобы часами смотреть на один и тот же кусок неба... Я думаю, ты можешь быть племянником в чем-то..." - сказал Тирион.
   - "Эта шутка устарела, как пять часов назад, дядя... Ух, вот и все", -- сказал Джоффри, вставая, без усилий вставая без помощи рук.
   - "Ты думаешь, что сможешь добиться успеха там, где опытный плотник и его пятеро подмастерьев с Серсей потерпели неудачу?! -- крикнул Тирион, когда Джоффри многозначительно зашагал к выведенной из строя рулевой рубке.
   - "Да!" -- крикнул он в ответ, взбираясь по небольшому склону, пока не достиг дороги и проклятой кареты. Томмен и Мирцелла играли в дальнем конце каравана, и он мог видеть, как его мать ужинала со своими фрейлинами за столиком на другой стороне дороги. Сама рулевая рубка опиралась на пару прочных ящиков, пока главный плотник и его взлохмаченные подмастерья трудились над ней на полной скорости.
   -- Добрый вечер, джентльмены, -- крикнул Джоффри, схватив молоток и несколько гвоздей.
   -- М'принц! -- пискнул мастер-плотник, как будто увидел привидение... или палача.
   - "Все идет отлично, мы поднимем эту... прекрасную рулевую рубку и сдвинем с места в кратчайшие сроки", -- солгал он так явно, что у Джоффри заболел лоб.
   - "Послушай, я могу чем-нибудь помочь, я сойду с ума, если ничего не сделаю", -- сказал Джоффри, слова лились из него.
   - "Принц работает как обычный подмастерье!!!" он задохнулся с выражением ужаса:
   - "Почему, я бы никогда-".
   - "Мастер Корлис, пожалуйста, -- умолял он его, -- я могу что-нибудь вколотить, у меня это хорошо получается", -- попытался он.
   Что-то в том, что он сказал, поразило Мастера Плотника. Он неохотно кивнул, указывая на одно из запасных колес.
   - "Эта колесная сталь нуждается в забитых опорных гвоздях, она понадобится нам, когда... если сломается следующее колесо", -- сказал он.
   Джоффри слегка поклонился и направился к рулю.
   -- Премного благодарен, мастер Корлис, -- сказал он, схватив еще несколько гвоздей. Мастер-плотник ничего не сказал, когда Джоффри сел рядом с колесом, уселся на пол и прибил гвоздь к угольку с отметкой X.
   - "Хорошо, кажется, это достаточно просто", -- пробормотал он, поднимая молоток, все волосы на его затылке встали одновременно, когда он изо всех сил ударил молотком. Белый Ходок взвизгнул от боли, когда его голова рухнула на землю под ударом, и Джоффри зарычал, когда снова поднял свою ужасно острую булаву с загнутыми краями, отламывая куски головы лежащего Белого Ходока. Он стоял над ним на коленях, не обращая внимания на болезненный холод, который ползал по его ногам, пока он двигал рукой вверх и вниз, разбивая голову твари с каждым ударом.
   Он посмотрел вверх и увидел горящие обломки того, что раньше было стартовой башней Хора Драконов. Участок стены, казалось, был наводнен тварями и ходоками, убивающими раненых и бессознательных, когда они почти механически продвигались через уничтоженную оболочку 117-го объединенного железного гарнизона и убитых операторов 8-го, 12-го и 17-го артиллерийских орудий форта Рассвета.
   - "Солнечный луч Джонки!!! Приведи людей в порядок, приготовься к встречной атаке! -- прорычал он мужчине рядом с ним. Солнечный Луч смотрел на него мертвыми глазами, кровь медленно сочилась из его тела, когда он опирался на зубцы.
   Ходок слабо взвизгнул снизу, зашевелившись под его весом. Он казался почти бессвязным, когда Джоффри снова зарычал, нанеся еще один яростный удар, превратив его голову в синюю кашу, когда лед раскололся под фланцами.
   Он изо всех сил пытался дышать, опираясь рукой с булавой на пол.
   Если нас здесь задавят, вся Внутренняя Стена рухнет... -- в отчаянии подумал он, оглядываясь назад на трио Ходоков, бродивших по всему участку стены, защищая плацдарм и объединяясь против контратаки.
   Они точно знали, что делают... и у Джоффри не было людей, которые могли бы их остановить.
   -- Что за... -- прошептал он, сосредоточившись на маленьком движущемся предмете внутри периметра, установленного Ходоками на стене. -- ... Джун?.. -- пробормотал он, сбитый с толку, когда встал, глядя на маленькую поскользнувшуюся девушку, проползающую под обломками. Бушующее поблизости пламя прекрасно осветило ее испуганное лицо, но Ходоки каким-то образом пропустили ее.
   - "Что делаешь..?" -- пробормотал Джоффри, вздохнув, прежде чем сплюнуть сгусток крови. Маленькая сирота ползла с большой деревянной ложкой, которую она использовала, чтобы подавать бульон усталым легионерам, казалось, много веков назад, держа ее так, как будто эта проклятая тварь могла даже поцарапать Ходока. Она направлялась к куску горящего дерева рядом с разбитой баллистой, к чему...
   Ходоки по периметру внезапно повернулись как один, с визгом направляясь к ней. Джун, однако, быстро встала, метнувшись, как терьер, к куску горящего дерева и дернул его с подпитываемой ужасом силой. Затем она бросилась к куче Спиральных Драконов рядом с разрушенной пусковой установкой.
   "Джун! Н... -- закричал он, шагнув к ней, но невероятно сильный взрыв подхватил его, как если бы он был простым листом, и с яростью тысячи молний отшвырнул его назад, в правую сторону лица, правая сторона всего его тела, обожженная в агонии.
   Он бессвязно закричал, когда подпрыгнул на земле, прежде чем земля перестала двигаться, и он лег на спину. Он ничего не слышал, вездесущий звон заглушал все остальное, пока он пьяно наклонял голову, наблюдая за устрашающе безмолвными фигурами легионеров и учеников мастера Корлиса, согнувшихся рядом с ним и бесполезно пытающихся ему помочь. Он попытался отползти назад, его руки странно не реагировали, так как ему удалось лишь немного пошевелиться. Он провел ногтями по своей щеке, пытаясь извлечь из нее хоть каплю ощущений, но абсолютно ничего не почувствовал, даже когда они истекли кровью. Он все царапал щеку, пытаясь отползти назад другой рукой, монотонный звон почему-то становился все громче и громче!
   Почему я не чувствую своего лица?! Почему я не чувствую своего лица?!?!
   Мирцелла оттолкнула одного из Трилучевых в сторону и присела рядом с ним, ее рука крепко обхватила его щеку, хотя его дикие когти пустили кровь из ее руки, а не из его щеки. Она все еще держала руку там, ее легкая гримаса была единственным признаком боли.
   Медленно, к счастью, чувства вернулись к правой стороне его лица, неясное жужжание слилось в характерную форму руки Мирцеллы. Его рука перестала цепляться за нее и вместо этого вцепилась в нее, как тонущий моряк хватается за веревку. Она осталась там, пока подавляющий звон медленно стихал, и Джоффри понял, что кричал все это время.
   Он зажал рот, тяжело дыша через ноздри, сосредоточившись на успокаивающем голосе Мирцеллы, быстро моргая, когда окружающий свет возвращался к своему нормальному уровню, оставляя темно-серый позади.
   -- Дыши, -- тихо произнесла она, ее зеленые глаза встретились с его, когда его дикое сердце успокоилось, и он перестал сопротивляться, несколько мгновений лежа на земле, пока его беспорядочные мысли не торопились сплетаться в единое целое.
   Он встал, шатаясь, медленно двигая головой из стороны в сторону, прежде чем Мирцелла разорвала кусок ее платья и задержала его достаточно долго, чтобы привязать грубую повязку к его щеке.
   Серсея появилась из-за Рулевой рубки, ее руки держались за нижние части платья, пока она бежала к нему.
   - "Мама", -- пробормотал Джоффри, обнимая ее, почти таял, когда его ноги угрожали отпустить. Она обняла его в ответ, шепча милые пустяки и снова и снова гладя его по волосам.
   А потом она закричала на Красных Плащей.
   -- Что ты сделал с моим сыном!
   она закричала в искренней тревоге:
   - "Берите их! В настоящее время!!!" -- взвизгнула она, указывая на мастера Корлиса и его учеников.
   Только что прибывшие Красные Плащи обнажили свои мечи и двинулись к перепуганным плотникам, но прежде чем они успели сделать что-то большее, чем пошевелиться, Джоффри оттолкнул свою мать в сторону и обнажил меч и одноручную булаву, стоя перед плотников в два плавных шага.
   - "Вложите мечи в ножны, сэры!" -- скомандовал он, держа меч в высокой стойке, а булава низко, почти лениво висела у его правой ноги. Красные плащи нервно смотрели на булаву, а не на меч.
   "Умные мальчики", -- одобрительно подумал Джоффри, чуть крепче сжимая булаву.
   -- А теперь, пожалуйста, -- мягко спросил он, смущенный вихрь перед тем почти мгновенно сменился своего рода кристально чистой реальностью, когда его тело практически готово к бою.
   Большая часть его умоляла Красных Плащей атаковать, умоляла так, как никогда прежде, поскольку реальность, казалось, каким-то образом становилась еще более реальной, как слепой, впервые открывший глаза.
   Красные Плащи продержались под его взглядом секунду, прежде чем все они вложили свои мечи в ножны и неловко отступили, а Серсея, Плотники и в основном все смотрели на них в замешательстве.
   -- Спасибо, -- сказал он, убирая оба оружия в ножны, необъяснимо разочарованный.
   -- Прости, мама, -- сказал он, помогая поднять слегка ошеломленную Серсею. -- Плотники тут ни при чем, понятно? -- сказал он, стряхивая грязь с ее платья. Она ничего не сказала, пока он шел к своей сестре.
   - "Мне очень жаль, Мирцелла", -- сказал он, нежно схватив ее уже перевязанную руку, только для того, чтобы она ухмыльнулась и ушла.
   - "Томмен дерется сильнее!" -- крикнула она, возвращаясь к его брату с отвисшей челюстью.
   Он покачал головой, возвращаясь немного пьяным к краю дороги, где лежал Тирион, потягивая бурдюк с вином и выглядя очень довольным. Он знал, что вмешавшись во все это, очевидно, ничего не добился бы.
   - "Племянник, нам нужно тебя переспать", -- сказал он так, как будто только что пробормотал чрезвычайно глубокую, вневременную мудрость.
   Джоффри просто посмотрел на него, прежде чем выхватить бурдюк из его рук.
   Арборское золотое никогда еще не было таким очень вкусным.

Глава 29: Звезды.

   Джоффри уже прошел половину своей комнаты с мечом в руке, когда снова взял себя в руки. Бледный лунный свет проникал сквозь полузадернутые шторы в его комнате, придавая комнате Джоффри ощущение безвременья.
   По крайней мере, на этот раз я не ворвался в дверь, а в прошлый раз чуть не довел беднягу Джека до сердечного приступа... -- подумал он, изо всех сил пытаясь контролировать свое дыхание.
   Это было сложно. Казалось, что Белые Ходоки прокляли его, когда чуть не убили, чтобы раз за разом избавить его от воспоминаний о войне, без отдыха и передышки даже во сне. Кошмары становились все хуже, пока не достигли своего рода плато, и теперь ему каждую ночь снились Ходоки и призраки, старые воспоминания и дикие фантазии, смешивающиеся друг с другом без рифмы и причины. Иногда он сражался на вершине форта Рассвета с Джоном, иногда он тихо разговаривал с Сансой вместо Джоса, пока неясные монстры тени и тьмы не напали на них, разрывая его старую палатку Высокой Луны, как будто это было масло. Видения Красной крепости, покрытой льдом, преследовали его, атаковали волны тварей в ливреях Предела, пока он гнил в черных камерах, не в силах что-либо с этим поделать.
   В своем отчаянии он обратился к одному из двух старых друзей, которые в прошлом помогали ему в душевных делах, к чуть менее разговорчивому из них двоих.
   Джоффри быстро переоделся в кожаную одежду для верховой езды, привязал боевой меч к поясу и достал из-под кровати маленький, размером с ладонь кошель. Он тихо открыл дверь и слегка кивнул Джеку, красный плащ кивнул в ответ... несомненно, рад, что не выскочил с криком, как в прошлый раз, когда Джоффри обнаружил, что выбегает из своей комнаты посреди ночи...
   -- Ты еще не видел кошачью лапу, Джек? -- спросил он его с легкой улыбкой.
   -- Еще нет, мой принц, -- сказал он, уже привыкший к странным привычкам своего странного хозяина.
   Джоффри оставил его и остальную часть Крепости Мейгора позади, а сам пошел вниз по многочисленным лестницам и коридорам, ведомый полузабытыми воспоминаниями, но почему-то все еще свежими, как летний ветерок, без усилий пробираясь по темным коридорам, пока не достиг окна, где внезапно остановился.
   Башня Десницы дерзко вздымалась в ночное небо, как всегда, как памятник Десницам прошлых веков, чьи тщетные сражения против их различных Королей теперь забыты в истории, за исключением самых вопиющих случаев.
   -- Нед... -- почти с тоской прошептал Джоффри, немного наклоняясь к башне.
   Он покачал головой, отступил и продолжил идти. Кого он когда-то называл отцом в уединении собственного разума, теперь считал его не более чем совершенно незнакомым человеком.
   Хоть и некачественная копия, дерево сердца Красной крепости все же приносило ему много пользы, когда он сидел, скрестив колени, с прямой спиной и пустым разумом. Он усвоил гораздо более структурированную форму медитации от Джоса, сначала благодаря простому любопытному наблюдению, а затем благодаря специальному обучению. Установленные положения для его спины и плеч, расслабленные, но слегка приподнятые руки, нежное движение большого и указательного пальцев -- все это, казалось, готовило его к тому, чтобы просто дать своему разуму отдохнуть.
   Именно здесь, в свете бледной луны и нежном покачивании ветвей Древа Сердца, глубоко внутри Богорощи Красной крепости, он наконец смог отдохнуть от хлеста своего прошлого.
   По крайней мере, на какое-то время.
   Медленно восходящее восточное солнце застало его в блаженстве секундой позже. У него возникло искушение возмутиться жизнью в целом из-за того, насколько короткими казались эти вечные мгновения покоя в ретроспективе, но он давно научился относиться к некоторым фактам жизни спокойно. Вместо этого он обнаружил, что открывает маленький мешочек и изучает костяную табличку, которую украл из кабинета дедушки Пицеля. Его старый товарищ выглядел таким, каким он его помнил, с одним колоссальным отличием.
   Почти бесконечно сложные штрихи, прямоугольники и круги, составляющие странные руны, выгравированные на его поверхности, выросли. Теперь вся его половина была покрыта ошеломляющим узором, каждый штрих представлял собой уникальное произведение искусства, слегка отличавшееся от другого.
   Похоже, он был не единственным, кто вырос за долгие годы, проведенные на востоке.
   Прошло много-много времени с тех пор, как Джоффри испытывал какое-либо заблуждение или иллюзию относительно величия своего эго... и до сих пор не чувствовал. Тот факт, что он все еще приходил к одному и тому же заключению, снова и снова после повторного изучения фактов, не оставлял ему иного выбора, кроме как принять это как истину... Одно или несколько существ, находящихся далеко за пределами его понимания, каким-то образом пытались общаться с ним. Костяная табличка, странная резьба, они пытались что-то ему сказать... но ему все еще не хватало... кода или языка для расшифровки. Он был посреди великой схемы льда, смерти и Пурпура, не имея ни малейшего представления о своем точном месте в ней... и, к лучшему или к худшему, он собирался узнать правду об этом... очень страшная и ожидаемая перспектива.
   Он все еще помнил душераздирающие руны под Костяным городом, как он мог забыть? Половинчатые видения солдат, деревьев и булав преследовали его во сне среди ходоков и льда. Что общего между этими тремя вещами? А что означали другие руны? Эти три были единственными, которые он смог воссоздать во что-то смутно разборчивое, но их было больше... намного больше...
   Я не могу позволить себе спотыкаться вслепую, подумал он, тяжело кивнув себе под нос. Ему нужны были ответы, и на этот раз ему нужно было оставаться на месте...
   А как же Вестерос? Как насчет моей семьи? Как насчет моих друзей? -- прошептал предательский голос в его голове.
   У него не было ответа на этот вопрос, только глубокий, тревожный взгляд.
   -.PD.-
   Оглядываясь назад, стало очевидно, что неоспоримый вызов проклятого Беса в конечном итоге приведет к охоте на него. Не прошло и месяца с тех пор, как караван с озадаченными дворянами и напуганными плотниками прибыл в столицу... и этого времени было достаточно, чтобы Тирион подготовил свою ловушку.
   Дядя нашел его на вершине одной из башен Крепости, уединенном месте, где он любил думать и размышлять. В кои-то веки он пытался отвлечься от мыслей, прикоснувшись к тонкой щетке из конского хвоста впервые за столетия. На картине Королевская Гавань была изображена с нечеткими деталями, сплошь размытыми коричневыми, красными и зелеными цветами. За ним были холмистые равнины и леса Королевских земель, все большие пятна зеленого и синего.
   Это было так ужасно, что он думал, что у его старой тирошской учительницы случился бы инсульт, хотя то, что он не мог вспомнить ее имени, делало его еще хуже. Тем не менее, это дало ему столь необходимый покой, и субъективно более длительный, чем медитация под Деревом Сердца.
   Он услышал характерное ковыляние Тириона задолго до того, как открыл люк в башне, и ему пришлось подавить ухмылку от все более громкого ворчания, прежде чем люк внезапно открылся.
   - "в конце!" -- крикнул он, откинув люк назад и взобравшись на последние большие ступеньки.
   - "Неужели нельзя было найти более легкодоступное убежище, племянник?!" -- проворчал он, сел и отдышался.
   - "Ах, но это лишило бы смысла убежище, не так ли, дядя?" -- ответил он, улыбаясь самому себе в тот момент, когда продолжал рисовать. Такие времена наполняли его душу, как фонарь китового жира.
   -- Я могу придумать немало укрытий, гораздо более доступных и с гораздо лучшей компанией, чем пара книг и украденное одеяло, -- многозначительно сказал он, глядя на маленькое гнездышко, которое Джоффри устроил для себя под одним из маленьких зубцов.
   -- Не сомневайся, дядя. Я никогда не сомневаюсь в таком прекрасном знатоке изящных искусств столицы, -- фыркнул Джоффри.
   - "Забавно, что ты упомянул об этом, на самом деле. Видите ли, я шел, ну, ковылял по улице... Все, что он собирался сказать, было резко оборвано, когда он смотрел на холст между зубцами.
   - "Да, я знаю. Город выглядит как пятно дерьма... хотя, в мою защиту, настоящий город едва ли выше этого! -- сказал он, фыркнув. -- Хм, нужно больше серых, -- пробормотал он, пригибаясь в поисках одной из дорогих фляг Тироши, которые он оставил где-то под кухонным стулом, в котором лежал холст.
   Тирион, казалось, был ошеломлен, когда моргнул:
   - "Нет, нет, что, я, это не так уж плохо, просто очень абстрактно, я имею в виду, -- он покачал головой, поняв, о чем он говорит, -- когда ты научился рисовать? " -- сказал он, словно требуя объяснений от космоса, а не от Джоффри.
   - "Давным-давно я был не очень хорош, а теперь немного заржавел..." -- сказал он, пожимая плечами.
   - "Передай мне четверть дюйма?" -- спросил он.
   Тирион оглянулся, сбитый с толку маленьким столиком рядом с ним. Он немного потерял дар речи, пока просто шел вперед, нерешительно водя рукой по полудюжине разноцветных кистей разного размера.
   - "Тот, что крайний слева", -- сказал Джоффри, слегка наклонившись вправо, еще раз вглядываясь в город, прежде чем нанести немного серого там, где, по его мнению, должна была быть Улица Стали.
   Тирион передал ему кисть, получив рассеянное "спасибо" за свои проблемы, когда Джоффри пристально вглядывался в, казалось бы, неважный уголок картины. Тирион почесал затылок, глядя на него, прежде чем, по-видимому, решил "в пекло его!".
   -- На днях я думал о твоем "состоянии"...
   -- Я в порядке, дядя, -- сказал Джоффри долгим страдальческим тоном, хотя Тирион продолжал, как будто это был ветер.
   -- ...и хотя я считаю, что Мирцелла проделала неплохую работу по сохранению твоего рассудка, я думаю, что общение с более старшими и опытными женщинами сотворит чудо с твоим беспокойным умом, -- сказал он.
   - "Это определенно помогло мне", -- бойко добавил он.
   Улица Стали внезапно сделала дикий разворот и врезалась прямо в Королевские ворота.
   -- Проклятый Тирион! -- сказал он, откидываясь назад и глядя на беспорядок в левом углу. -- А я собирался подарить тебе такую ??прекрасную бутылку дорнийского красного... -- сказал он никому в частности, ища свой маленький носовой платок, не обращая на него внимания.
   Если проклятый бес чувствовал, что потеряет прекрасное вино, он не подал виду:
   - "Я совершенно серьезно, Джоффри, я видел, как ты пробовал почти все, чтобы избавиться от этих кошмаров, включая сон под деревом... может быть это поможет, -- серьезно добавил он, на этот раз отбросив шутки.
   - "Я ни за что не пойду туда, Тирион", -- серьезно сказал он, вытирая фантастическую Улицу Стали и начиная заново.
   - "Ну что ж. Думаю, тогда мне придется отправиться к Мирцелле... -- Бес сказал никому конкретно, возвращаясь к люку.
   "...что?" -- тупо спросил Джоффри.
   - "Нет необходимости сообщать ей подробности. Я просто скажу ей, что есть место, которое специализируется на успокоении мужских забот, и что, если бы она убедила своего брата пойти туда, это могло бы помочь его... приступам.
   -- Ты бы не стал, -- заявил Джоффри.
   - "Я бы сделал все для своего племянника", -- сказал Тирион.
   Джоффри недоверчиво фыркнул:
   - "Грязные подробности или нет, но мать отрубила бы тебе голову, если бы узнала... ей-богу, у нее бы случился апоплексический удар", -- сказал он, уже зная ответ.
   -- Ах, но одно это чего стоило бы! -- сказал Тирион.
   Наступила долгая пауза, прежде чем Джоффри тяжело вздохнул.
   - "Тогда давайте покончим с этим", -- простонал он в поражении, когда он оставил кисть и встал.
   -.PD.-
   Я до сих пор девственник. Эта мысль грозила вызвать у Джоффри приступ неприличного хихиканья. Он сталкивался с монстрами, неведомыми смертным, и сталкивался с тайнами зари времен, и он все еще был девственником.
   Он все еще флиртовал и время от времени кутил после своей позорной попытки в Лисе, хотя что-то неотложное в его голове всегда мешало ему довести дело до конца...
   Всегда что-то слишком срочное для быстрой возни ночью?
   Оглядываясь назад, эта конкретная причина казалась немного нелепой... на самом деле это скорее оправдание... то же самое, что и ожидание "одного". После стольких лет Джоффри стал весьма искусным в самоанализе... и он знал, когда лгал самому себе.
   Он отбросил эту неудобную цепочку мыслей, глядя на улицы Королевской Гавани. Разносчики и мелкие торговцы всех мастей переполняли Рыбную площадь, продавая всевозможную морскую живность, от маленьких устриц до крупной морской рыбы. И он, и Тирион ехали верхом на серо-коричневых лошадях, их одежда была прекрасной, хотя и прочной. Тирион хотел произвести впечатление двух сыновей лорда из захолустной крепости, благородных деревенщин, приехавших в столицу, чтобы потратить скудные налоговые драконы своих простолюдинов на знаменитых шлюх с Шелковой улицы.
   Джоффри не знал, кого Тирион хотел одурачить, в Вестеросе было очень мало благородных гномов, а Тирион все равно был частым гостем. Тем не менее, он потворствовал ему, пока они ехали по городу, минуя торговцев и ремесленников, ремесленников и рабочих, которые, казалось, наводнили каждый уголок оживленного города.
   На пути к Шелковой улице их окружила толпа детей, за худыми изможденными лицами скрывалась безжалостность городских сирот. У них не было охраны, они играли роль далекой знати, не подозревающей об опасностях города.
   Почти голодные дети преследовали пару, подбегая к ним и выпрашивая монеты, хотя всегда на достаточном расстоянии, чтобы убежать, если Джоффри обнажит свой боевой меч.
   Кажется, у них был опыт попрошайничества у дворян.
   -- Полпенни на еду, милорд, -- сказал один из них, осмеливаясь подлететь ближе остальных.
   Взгляд Джоффри немного расфокусировался, пока он мягко управлял своей лошадью, моргая, вспоминая холодную, медленную жгучую боль голода, прежде чем взять один из двух своих мешков и дать парню серебряного оленя. Сирота выглядел почти ошеломленным, когда схватил монету, пытаясь согнуть ее, как будто чтобы убедиться, что она настоящая. Остальные дети смотрели на серебряную монету с шокированной завистью, приближаясь к своему спутнику, наполненному дюжиной дурных мыслей, порожденных необходимостью и упрямым реализмом.
   -- Да ладно, там есть еще, откуда это взялось, -- сказал Джоффри, подзывая их поближе. После секунды мучительной нерешительности разрозненная стайка детей бросилась к нему, вытягивая руки и прося монету. Они были всех возрастов и комплекции, от типичных обитателей блошиного дна до ублюдков иностранных экзотических шлюх, с которыми он и Тирион, скорее всего, скоро встретятся. Он дал каждому по серебряному оленю, прежде чем они внезапно побежали, звук топота золотых плащей развеял их по ветру.
   -- Милорд, -- сказал сержант в золотом плаще, осмотрев его несколько секунд и решив обращаться с ним как с дворянином.
   - "Грязь доставляет вам неприятности?" -- спросил он с акцентом, почти не отличающимся от акцента детей, которые только что сбежали, четверо других золотых плащей лениво расползались по улице и расталкивали рыбаков и рабочих, искавших сирот своими дубинками.
   -- Ничего страшного, гвардеец, -- кивнул Джоффри, подгоняя коня. Они были почти на Шелковой улице, прежде чем Тирион заговорил.
   -- Я не считал тебя благотворителем, племянник, -- сказал он.
   - "Я бы не пожелал голодной смерти своему злейшему врагу", -- сказал он. По крайней мере, не смертельным врагам, поправился он про себя.
   - "Гораздо меньше детям", -- добавил он с отвращением, воспоминания снова преследовавшие его.
   -- Что ж, это должно хоть на какое-то время прокормить их, -- неловко добавил Тирион, нахмурившись, словно пытаясь разгадать тайну.
   -- Слишком мало, -- проворчал Джоффри, когда они пропустили через улицу повозку с сеном. Они были на Ривер-Рю, дороге, параллельной городской стене и Блэкуотер-Раш. Он вздохнул, глубоко задумавшись, легко управляя лошадью коленями, и посмотрел на мешочек в руке.
   - "Ой?" -- спросил Тирион, обманчиво внимательный, несмотря на вялые черты лица, его тон был тихим, несмотря на крики рыбаков и стук мелких плотников.
   - "Один серебряный олень равен 28 полугрошам или 56 медным пенни. По три пенни за буханку хлеба -- это едва ли 18 дней мучительного выживания... с небольшими остатками на яблоко, я полагаю", -- сказал он.
   - "Это минимальные цены?" -- спросил Тирион.
   Джоффри кивнул и повернулся, чтобы посмотреть на зубчатые стены ближайшей стены.
   -- Ты бродил по городу... -- заключил Тирион.
   -- Немного, -- пренебрежительно сказал Джоффри.
   - "Ты знаешь, сколько Роберт планирует потратить на Турнир Руки?" -- сказал он, внезапно посмотрев на Тайрона, не дожидаясь его ответа, -- "40 000 золотых драконов. Это примерно, -- он на мгновение остановился, подняв глаза, -- восемь миллионов и 400 000 серебряных оленей! -- возмутился он.
   Тирион попытался урезонить его:
   - "Племянник, блошиное дно опасно, особенно для дворян...",
   но Джоффри продолжал.
   - "Вы могли бы кормить этих детей сытно до конца их жизни, и вы вряд ли что-то сделали бы с этим! И это только для победителя турнира!" -- сказал он, все больше злясь по мере того, как разглагольствовал.
   -- "Джофф", я понимаю, успокойся, -- подчеркнул Тирион, оглядываясь по сторонам.
   Но он сомневался, что Джоффри вообще это слышал, он смотрел прямо перед собой, когда слова лились из него словно из ниоткуда:
   - "Не говори мне успокоиться, дядя! Вы не можете понять, как драгоценна жизнь, если вы не видели ее застывшей и извращенной своими глазами! Каждая из них -- маленькое пламя, едва цепляющееся за поверхность земли, пока мы проводим дни, занимаясь интригами... -- он вдруг схватил маленькую руку слева от себя, резко дернул ее и вонзил кинжал в горло ребенка.
   Это был один из уличных мальчишек постарше, которых они встретили минуту назад, может быть, всего на год моложе Джоффри. В одной руке он держал тупой железный нож, а в другой -- мешочек Джоффри с золотыми драконами, все еще привязанный к поясу. Джоффри неотрывно смотрел в глаза мальчишке, пока тот решал, перерезать ему горло или нет.
   Не угроза, решил он в тот кристально чистый момент гиперреальности, когда увидел, как нож выпал из руки мальчишки и что-то мокрое растеклось по его штанам.
   - "Мне жаль! Простите, милорд! Пожалуйста!! Пожалуйста, не надо!!!" -- взмолился он, единственная капля крови скатилась по его шее.
   Джоффри глубоко вздохнул, медленно пряча кинжал в ножны, пока парень болтал. Прежде чем заговорить, он взял мешочек с золотыми драконами из его не сопротивляющихся рук.
   -- Это убьет тебя там... здесь, -- сказал он, протягивая ему вместо этого мешочек с оставшимися серебряными оленями.
   - "Поделись этим с другими", -- сказал он, продолжая смотреть ему в глаза. Несмотря на то, что у его горла больше не было кинжала, парень снова и снова слегка кивал.
   -- Я о-о-обещаю, милорд, -- сказал он, опустив голову, не в силах выдержать взгляд Джоффри, испуганный до полусмерти.
   -- Хорошо, а теперь иди, -- сказал ему Джоффри, отпуская руку и наблюдая, как ребенок карабкается к одному из переулков. Он снова перевел взгляд на мешочек с золотыми драконами, скривив губы.
   Тирион ничего не сказал, внимательно наблюдая за Джоффри.
   - "И ты чувствуешь, что ничего не можешь с этим поделать..." -- сказал он спустя долгое время.
   -- Да... все это принесло бы им неглубокую траншею... если бы они хотя бы удосужились закопать тело, -- сказал Джоффри, взвешивая мешочек, наполненный золотыми драконами.
   Тирион держал свой совет при себе, пока их лошади двигались по Шелковой улице, экзотические шлюхи из Эссоса и Летних островов соблазнительно опирались на окна второго этажа борделей. Однако чем дольше они шли, тем более невзрачными выглядели шлюхи. Вскоре они оказались в конце улицы, в окружении невзрачных домов, где часто останавливались простые ремесленники или мастеровыи.
   - "Мне удалось найти красиво выглядящую вдали от суеты главной улицы", -- сказал Тирион с полуулыбкой, пытаясь поднять настроение, пока они шли по двум маленьким переулкам, прежде чем оказались перед удивительно респектабельной тройкой. публичный дом, спрятанный вне поля зрения, его вход охраняют два неожиданно хорошо вооруженных лакея в доспехах, которые намного превосходят средства типичного простого борделя.
   -- Я бы привел тебя к Чатайе, но... ну, представьте, что вы спотыкаетесь с королем Робертом посреди действия... -- сказал он с легким смешком, не вызвав у Джоффри даже улыбки.
   -- Давай покончим с этим, "Томмен", -- коротко сказал Джоффри, одним плавным движением соскальзывая с лошади и передавая ее одному из конюхов.
   - "Не все из нас могут течь, как вода, вверх и вниз по лошади, как им заблагорассудится, Джофф!" -- выкрикнул Тирион, когда конюх сделал небольшой шаг в его сторону, и он поспешил за Джоффри. Ему удалось догнать его, как только он вошел в бордель с серьезным видом, лакеи ничего не сказали, проходя под вывеской с изображением луны и лебедя.
   Их приняла миловидная лисенская женщина, которая была старше остальных проституток, которых Джоффри мог мельком увидеть за вестибюлем. Она держалась с царственной грацией и высочайшей уверенностью -- две черты, которые наряду с ее возрастом выделяли ее как матрону заведения.
   -- Сейлис, всегда приятно, -- сказал Тирион, целуя ее руку. -- Сир Томмен, -- ответила она с понимающей улыбкой. -- А это, должно быть, твой брат Джофф? -- спросила она, подчеркнув имя.
   -- Миледи, -- почтительно поклонился Джоффри и поцеловал ей руку.
   - "Какого благородного рыцаря вы привели сюда, сир Томмен", -- сказала Саэлис, когда они подошли к одной из более уединенных комнат, где единственными гостями были тарелка с оливками и бутылка красного арборского, а единственным другим выходом была деревянная дверь на другую сторону.
   -- Посмотрим, что с этим делать, -- сказала она с легкой улыбкой, закрывая дверь.
   - "Вы оказываете мне честь, сир, -- сказала она, повернувшись к ним, -- но я не дама, а всего лишь помогающая... мать моим розочкам".
   Тирион подал две чашки вина из бутылки, а Джоффри неловко повел плечами.
   -- Тогда приношу свои извинения, матушка Сейлис, но я тоже не рыцарь, -- коротко, но вежливо ответил Джоффри.
   -- Тоже скромно, -- сказала она с еще одной легкой улыбкой, когда Тирион вышел из-за стола с двумя чашками.
   -- Возьми, это поможет, -- тихо сказал бес, передавая ему чашку. Джоффри фыркнул, глядя на него, красное арборское все еще кружилось от аккуратного наливания Тириона.
   В прошлый раз это плохо кончилось, фыркнув, подумал он.
   Он пожал плечами, прежде чем осушить стакан одним глотком, как будто вернулся после долгой разведки Серых Пустошей. По крайней мере, это не Дорнийское красное, утешал он себя.
   - "Должен ли я принести их для изучения, сир Томмен?" -- спросил Сейлис, но Тирион возразил.
   -- Я уверен, ты удивишь меня, как и в прошлый раз, -- сказал он с ухмылкой.
   - "Возможно, я так и сделаю", -- сказала она, наклонив голову, явно наслаждаясь обменом мнениями. -- А для вас, молодой лорд? Вы любите экзотику, неизведанное? Или, может быть, что-нибудь поближе к дому?" -- спросила она, повернувшись к Джоффри.
   - "Я сошлюсь на опыт моего брата в этом", -- сказал Джоффри, тускло-серый фильтр, казалось, окрашивал все, на что он смотрел. Он должен был быть так же встревожен и взволнован, как и в прошлый раз, когда пытался это сделать, но он просто не мог заставить себя волноваться.
   -- И я сошлюсь на твой опыт, матушка Сейлис, -- уверенно сказал Тирион.
   -- Тогда очень хорошо, -- сказала она, подойдя ближе к Джоффри, и ее глаза непроницаемо сосредоточились на Джоффри.
   Он инстинктивно выпрямился, почти по стойке смирно, когда Сейлис дважды обошла его маленькими размеренными шажками. Она снова остановилась перед ним, чувствуя свое холодное мятное дыхание на его лице. Она молча смотрела на него, ее длинные ресницы едва моргали, когда он пристально смотрел ему в лицо.
   - "Зачем ты прошел через это? Слава? Честь?" -- спросила она его внезапно.
   - "что?" -- выпалил Джоффри.
   - "Золото?" спросила она.
   - "Нет!" -- выпалил он снова.
   -- Ты хочешь, чтобы на этом все закончилось? -- спросила она, и ее мятное дыхание почти заморозило его щеки.
   Джоффри покачал головой и сделал шаг назад, прежде чем заметно восстановить контроль над собой. -- Мы закончили? -- лаконично спросил он, в шаге от того, чтобы сбежать из этого цирка.
   -- Думаю, да, -- сказала Сейлис, возвращаясь к двери.
   - "Пожалуйста, подождите немного здесь, лакеи сопроводят вас в ваши комнаты", -- сказала она, выходя из маленького вестибюля и изящно закрывая дверь.
   Джоффри все еще был в замешательстве, когда Тирион с тоской смотрел на дверь.
   - "Какого хрена это должно было быть?! А что с тобой?" -- спросил он Тириона.
   Его дядя покачал головой, когда он повернулся к нему:
   - "Всегда захватывает дух, когда она творит свою магию... нет другого слова для этого. Если бы она только захотела... -- сказал он отстраненно, и в его голосе прозвучала странная тоска, которую Джоффри никогда раньше не слышал. -- В любом случае, -- сказал он, беря пустую чашку Джоффри и наливая им обоим еще красного арборского, -- если вы нервничаете, просто помните, что мы, мужчины, созданы для этого, -- сказал он с нежной улыбкой, пытаясь извлечь хоть какую-то пользу, пытаясь выудить из Джоффри какую-нибудь связную эмоцию.
   - "Я не нервничаю", -- сказал он, рухнув на одно из мягких кресел.
   -- Я верю тебе... -- нахмурившись, сказал Тирион, собираясь сказать что-то еще, прежде чем в другую дверь постучали. Он подковылял к нему и открыл его, чтобы найти человека в изящно начищенных доспехах с нейтральным выражением лица:
   - "Сир Томмен? Ваша комната готова, -- сказал он с вежливым поклоном.
   -- Что ж... -- сказал Тирион, повернувшись и взволнованно глядя на Джоффри. -- Просто расслабься, попробуй получить удовольствие... попробуй... выкинь это из своего организма, -- серьезно сказал он, глядя себе в глаза.
   Он одарил его нерешительной улыбкой, тронутой его беспокойством.
   -- Я попытаюсь, хотя помните, я сказал один час, не больше, -- сказал ему Джоффри.
   Тирион кивнул:
   - "Тогда увидимся здесь, но не беспокойтесь обо мне, если хотите провести там еще немного времени..." -- сказал он, прежде чем уйти.
   Джоффри тихонько фыркнул, рассеянно съев одну из оливок в серебряной миске. Он провел там, казалось, целую вечность, чувствуя себя все более неловко с каждой минутой, пока оливки тихо пожирались почти механическим повторением, их вкус был пуст.
   Стук в дверь почти заставил его вытащить меч, настолько он был поражен. Он медленно открыл ее, обнаружив еще одного мужчину в такой же полированном полудоспехе, меньшего размера, но с таким же терпеливым выражением лица.
   - "Мастер Джофф? Ваша комната очищена и готова, -- сказал он с небольшим вежливым поклоном.
   -- Веди вперед, добрый сир, -- сказал Джоффри, вставая с лицом человека, безмятежно идущего к своей казни. Он последовал за лакеем вверх по лестнице на третий этаж, коридоры были устрашающе тихими, украшенными знаменами теплых тонов, на которых не было геральдики.
   Лакей внезапно остановился у двери на третьем этаже, ловко повернувшись к Джоффри, прежде чем заговорить.
   -- Если вам что-нибудь понадобится, вы можете позвонить в колокольчик у кровати, -- сказал он, еще раз вежливо поклонившись.
   - "В этом месте тесно, -- подумал Джоффри, кивнув в ответ, мерные шаги лакея исчезли.
   Он секунду рассматривал дверную ручку, прежде чем расправить плечи. Он открыл дверь и увидел комнату, окутанную нежной тенью, освещенную мягко горящими свечами и полузадернутыми занавесками. В скудно, но со вкусом оформленной комнате царила спокойная атмосфера, ковры и диваны, покрытые одеялами, создавали ощущение безопасности, словно это было какое-то гнездо.
   Смещение теней слева от него чуть не заставило его достать боевой меч. Однако вместо эфирного врага он обнаружил девушку, возможно, на полдюжины лет старше Мергери Тирелл, осторожно зажигавшую маленькую свечу у большой кровати. Ее волосы были длинными и блестящими каштановыми, цвета ее глаз. Она подняла глаза от горящей свечи, ее темно-карие миндалевидные глаза были окружены длинными ресницами.
   -- Миледи, -- пробормотал Джоффри с королевским поклоном. Она задумчиво улыбнулась, оставив одну из свечей рядом с кроватью, поправляя свое заниженное черное платье и направляясь к нему.
   -- Господин Джофф, -- приветствовала она его легким реверансом, ее размеренные шаги приближали ее к нему. Джоффри застыл, как статуя, когда девушка, нет, женщина осторожно сняла с пояса меч, оставив его у двери, прежде чем ее нежные пальцы начали развязывать его плащ.
   -- Мать Сейлис забыла упомянуть твое имя, -- неловко сказал Джоффри, его спина выпрямилась, а странные бабочки, казалось, сражались внутри его живота.
   -- я Налия, мастер Джофф, -- сказала она тихим, но очень четким голосом в маленькой комнате.
   -- Приятно познакомиться, -- сухо сказал Джоффри, когда его плащ упал на землю.
   Затем пальцы Налии принялись за его камзол, медленно и бесшумно нажимая одну кнопку за другой.
   Джоффри ощутил поток смешанных, спутанных эмоций, которые усиливались по мере того, как опускались ее руки, смесь удовольствия, страха и ужаса, превратившаяся во внезапное видение. Тело рыжеволосой шлюхи, пришпиленное к огромной кровати в королевских покоях, многочисленные арбалетные болты почти артистично разбросаны по ее обнаженному телу, рот открыт в мертвом безмолвном крике...
   Он вдруг заметил, что сжимает ее руки, крепко сжимая и не давая им двигаться дальше.
   -- Прости, -- смущенно пробормотал он и тут же отпустил ее быстро побелевшие руки, словно обжегшись.
   Однако вместо того, чтобы отшатнуться от страха, Налия нежно схватила его за руки.
   -- Все в порядке, -- сказала она ему, просто держа их и глядя ему в глаза.
   Джоффри сглотнул, полностью потерявшись в море старых ран и страхов, стыда и долга.
   -- Хочешь сесть? -- спросила она. Джоффри быстро кивнул, почти с облегчением, позволив ее теплой руке подвести его к маленькому столику у маленького окна. Они оба сидели на удобных мягких деревянных стульях, расставленных немного ближе, чем обычно за обедом.
   Джоффри отпустил ее руки и сделал глоток из уже поданного сладкого вина, бронзовая чаша в его руке была почти облегчением.
   - "Вы должны прийти издалека", -- сказала Налия, взяв вторую чашку.
   -- Что заставляет тебя так говорить? -- спросил Джоффри, довольный разговором.
   -- Твои глаза выглядят обветренными, знаю, -- сказала она, делая глоток сладкого вина.
   -- ...Ну, я довольно много путешествовал... побывал в далеких местах... -- неловко сказал Джоффри, не зная, что сказать в этой странной ситуации. Он чувствовал, что должен раздеться и заняться страстными поцелуями на большой кровати, хотя тот факт, что он не был там, наполнил его странным облегчением.
   Если Налия и сомневалась в его словах, она этого не показывала. Вместо этого она выглядела любопытной, слегка наклонив голову и наклонившись вперед.
   -- Расскажите мне о них, -- серьезно попросила она.
   - "Рассказать о них...? Я имею в виду -- я не знаю -- я не знаю, с чего начать, -- невнятно сказал он, сбитый с толку поворотом событий... Не так представлял себе он этот визит. Налию это совсем не беспокоило, ее улыбка была просто дразнящей, а не насмешливой или нетерпеливой.
   -- Ты знаешь, что хвастовство справедливо, если они сразу же не пустятся в дикие рассказы о себе... -- пробормотала она почти про себя, сумев выдавить из Джоффри легкую улыбку.
   -- Я не хвастаюсь, -- запротестовал он, делая еще глоток из чашки.
   -- Я знаю, -- подтвердила она. -- Вот почему я действительно хочу это услышать, -- сказала она, дразняще моргая на него своими длинными ресницами.
   - "Начни с чудесного зрелища, самый быстрый способ очаровать девичье сердце", -- весело сказала она, наслаждаясь иронией.
   Джоффри фыркнул, откидываясь на спинку стула и невольно улыбаясь.
   - "Чудесное зрелище, от которого сердце девицы замирает..." -- подумал он вслух, вдруг почувствовав тяжесть своей долгой жизни. На этот раз вес был почти комфортным, как центральное давление поношенного рюкзака.
   -- Порт Иббен, -- вдруг сказал он вслух.
   - "Холодные северные берега вместо длинных полей Предела? Для девичьей сказки не очень подходит, -- сказала Налия с озорной улыбкой.
   -- Можно и так сказать, -- согласился Джоффри, его глаза были неясными затуманеными.
   - "Но там была красота, гораздо более глубокая, чем можно было найти в Просторе, уединение, которое заставляло искать внутри, мало чем отличающееся от горы или бескрайнего моря..." -- сказал он.
   Взгляд Джоффри погрузился в воспоминания, когда он прислонил голову к стене справа от себя.
   - "Иббенцы на самом деле обладают глубоким чувством искусства, что многие сочли бы немыслимым. Их мохнатое телосложение и грубое поведение делают их грубыми людьми, подходящими для работы, ломающей спину, но совершенно лишенными воображения... -- он почти прошептал. -- Но если заглянуть глубже... -- дразняще продолжил он, оглядываясь на Налию.
   Она выглядела очень заинтригованной, ее карие глаза теперь внимательно смотрели на него.
   - "Их чувство эстетики сильно отличается от нашего. В Иббе очень мало видов настоек, что делает покраску дорогой. Часто можно увидеть резьбу по китовой кости, но кость, используемая для резьбы или небольших статуй, могла бы пойти на полезные орудия труда, поэтому, если это не делается на коммерческой основе, простой человек лишь изредка занимается этим искусством", -- сказал он.
   - "Что тогда?" -- спросила Налия.
   -- Движение, -- ответил Джоффри, наслаждаясь поддразниванием. Он даже не заметил отсутствия утомленной мантии, которая обычно скрывала его.
   - "Движение..?" -- спросила Налия, сбитая с толку.
   -- Движение, -- повторил Джоффри, -- иббенцы веками бороздили воды Дрожащего моря и собирали из него обильное количество китового жира, почти больше, чем они могут продать на самом деле... Их города украшены масляными лампами, надежно подвешенными к в каждом уголке и закоулке, в каждом доме гордый обладатель по крайней мере одного из прочных инструментов, каждый из которых расположен немного иначе, чем другой, продукт собственной индивидуальности каждого владельца, -- сказал он, медленно перебирая взгляды из далекого прошлого, туман воспоминаний поднимаясь, как он представлял их в своем воображении.
   Единственным шумом в комнате было спокойное дыхание Джоффри.
   -- И когда солнце спряталось и наступил долгий темный день Ибба... зажглись лампы, -- сказал Джоффри с улыбкой.
   - "Сотни маленьких пятнышек света, колеблющихся при каждом порыве холодного северного ветра, каждое со своим собственным разумом, каждая улица окутана движущимся светом, каждый день -- зрелище движущихся сумерек", -- сказал он, его голос становился все теплее.
   -- Это... это прекрасно, -- сказала Налия, восхищенная рассказом.
   -- Так было, и каждую ночь менялся каждый порыв ветра, не такой, как прежде, каждая лампа качалась не так, как предыдущая, хотя бы на мгновение...
   сказал Джоффри, его губы медленно растянулись в нежной улыбке, когда дымка воспоминаний открыла самое грандиозное зрелище из всех.
   -- И величайшей... величайшей из всех была Фонарная дорога, -- прошептал он, глядя в ее карие глаза, теперь видение стало ясным. древний, разрушенный зал Короля-Бога. Магазины и дома по его сторонам заполнены маленькими бытовыми масляными лампами, которые слепят глаза, их мягкий свет - всего лишь булавочные уколы под большими фонарями государства; высокие вещи из кованого железа и резной кости, которые не двигаются даже в самую грозовую бурю, каждая из которых установлена ??членом правящего Совета Теней..."
   На мгновение воцарилась тишина, сопровождаемая нежным шипением свечей. Налия прервала его, положив руку на руку Джоффри.
   -- Действительно, чудесное зрелище... ты либо человек прямо из сказки упомянутой девы, либо величайший лживый поэт, которого я когда-либо видела, -- сказала она с легким смешком.
   Джоффри усмехнулся вместе с ней:
   - "Эй, жизнь лживого поэта звучит не так уж и плохо", -- сказал он с горько-сладкой улыбкой.
   -- Много ли вы видели подобных мест? -- спросила его Налия.
   Улыбка Джоффри исчезла, когда он посмотрел вниз.
   -- Да... и великий, и ужасный, с жестокостью и безумием в избытке... слишком много, чтобы рассказать, -- сказал он, покачав головой, темная яма внезапно опустилась, ее тяжесть стала еще более горькой после её кратковременного отсутствия.
   -- У меня есть время, -- сказала она, держа его за руки. -- Сон на кровати -- не единственный способ успокоить разум мужчины, понимаете? -- сказала она с самоуничижительной улыбкой.
   - "Иногда просто разговор может изменить ситуацию", -- сказала она, читая его, как если бы он был книгой.
   -- Я... я не могу, -- сказал Джоффри, сбитый с толку и чувствуя себя довольно беспомощным.
   -- Как насчет того, чтобы начать с еще одного чудесного зрелища? -- предположила она, медленно массируя большими пальцами руки Джоффри, заставляя его чувствовать себя более непринужденно.
   -- Еще одно чудесное зрелище... -- прошептал он, глубоко задумавшись и, может быть, с надеждой.
   -.PD.-
   К тому времени, когда они прибыли в Красный Замок, была уже ночь, слишком самодовольный Тирион молча ехал рядом с Джоффри. Тирион открыл рот, но Джоффри прервал его прежде, чем он смог произнести хотя бы один звук.
   - "Нет!"
   сказал он.
   Тирион только усмехнулся, покачав головой.
   -- Кроме того, мы только что разговаривали... -- добавил Джоффри.
   - "Понятно... и я предполагаю, что вы не планируете возвращаться туда теперь, когда обещанный час истек...? Э, племянник? -- сказал Тирион с бойкой ухмылкой.
   -- Может быть, дядя... пожалуй, и я, -- сказал он задумчиво.
   -.PD.-
   Томмен громко рассмеялся, пытаясь повалить Брана на землю палкой, пытаясь отомстить за его недостойное поражение от мальчика Старка в Винтерфелле. Увы, было ясно, что у Брана превосходная подготовка...
   - "Ой!" -- взвизгнул он, когда Бран ударил его по плечу, заставив выронить палку. Бран станцевал победный танец, а Томмен невольно усмехнулся. Боль, как ни странно, сильно отличалась от той, которую он чувствовал, когда Джоффри пинал его по голени или хлопал по макушке, когда хотел заставить его заткнуться. Это была приятная боль, беззаботная и быстро уменьшающаяся в глубине его сознания, когда он снова поднимал палку с земли, красные кирпичи вторичного тренировочного двора были такими же, как и остальная часть Красного замка.
   -- Давай, Томмен! -- крикнул Бран, размахивая палкой из стороны в сторону, несомненно, думая о своих будущих перспективах в качестве рыцаря. Это был их четвертый спарринг с тех пор, как они прибыли из Винтерфелла, и Томмен наслаждался каждой секундой того, что у него есть настоящий брат... Ему только хотелось, чтобы так было всегда.
   - "Я достану тебя на этот раз! Мой дядя -- лучший фехтовальщик Вестероса!" -- провозгласил он, бросаясь на него, и Бран парировал два его удара, прежде чем ударить его по голове, заставив его упасть на задницу. Он покачал головой, глядя на слегка встревоженное лицо Брана, который смотрел на что-то. Внезапно чья-то рука потянула его вверх, и он на мгновение был парализован страхом, когда понял, что человек, держащий его, был Джоффри. У него было беспокойное, слегка удивленное поведение, которое прекрасно скрывало его бесконечную жестокость, готовую даже стряхнуть с него пыль.
   -- Ты в порядке, Томмен? Есть звон колокольчиков? -- пошутил он, стабилизируя свою смутно окаменевшую форму.
   -- ...Д-да, я-я в порядке, -- сказал он.
   Джоффри какое-то время странно смотрел на него, прежде чем сделать шаг назад, выглядя немного... грустным? Он нервно пошевелил пальцами, говоря:
   -- ...Хорошо, будь осторожен с этим... -- сказал он, замолчав, глядя на что-то у себя за спиной. Томмен повернулся и увидел атакующего Пса своего брата с нейтральным выражением лица, держащего пару турнирных мечей.
   -- Тебе тоже нравится здесь тренироваться? Значит, королева не может найти тебя? -- спросил Бран, каким-то образом забыв все строгие предупреждения, которые он дал ему о старшем брате.
   Джоффри усмехнулся и кивнул:
   - "Действительно, маленький Бран, кажется, мы были не одиноки в этой мысли", -- сказал он, оглядываясь на Томмена.
   - "Однако я не уверен, что лорд Старк оценит ваше обучение без присмотра..." -- сказал он.
   О нет, шантаж?
   - "Мы должны были бежать, как только я его увидел", -- подумал Томмен, опасаясь того, что должно было произойти, когда лицо Брана стало настороженным.
   Джоффри фыркнул:
   - "Не волнуйтесь, я не скажу о вас..." -- сказал он, прежде чем быстро разрушить его зарождающуюся надежду. -- Мы будем присматривать за тобой, верно, Сандор? -- сказал он, оглядываясь на Пса.
   -- Хорошо, но если они выколют друг другу глаза, это будет моя шкура, которую Королева оставит висеть "внизу у ворот..." -- проворчал Пес, оставив турнирные мечи на земле.
   - "Не будь таким пессимистом, все будет хорошо!" -- сказал Джоффри, хватая упавшую палку. Он секунду смотрел на Томмена, прежде чем принять какое-то решение. Он шел прямо за ним, и Томмен не рванул с места, как обезумевший кролик, пока Джоффри регулировал хватку и стойку, поддерживая его движения.
   - "Попробуй предвидеть его движения, вот так, -- продемонстрировал он, направляя руку, -- не делай этого, пока он не начнет двигаться полностью, иначе ты упадешь в обморок... давай, Бран!"
   сказал он.
   Бран согласился, отлично проводя время, пытаясь снова ударить Томмена. На этот раз, однако, Джоффри вел свое постоянно размораживающееся тело, медленно уступая землю и парируя удары. Томмен был удивлен, осознав, что действительно чему-то учится. Он не знал, что его брат умеет обращаться с мечом...
   Пес тоже начал давать советы Брану, и, прежде чем он успел это понять, они оба вспотели и устали, пили воду, как сумасшедшие, из бурдюков, которые дал им Пес. Джоффри выглядел смутно удовлетворенным, когда смотрел на них, прежде чем он, казалось, вспомнил что-то, что заставило его губы скривиться в грустное, обеспокоенное выражение, которое он часто носил с тех пор, как несколько месяцев назад случился ужасный несчастный случай.
   Пес схватил Джоффри за плечо и встряхнул, напугав его.
   - "Нет нет. Я просто подумал... -- сказал его брат, глядя на север, прежде чем вернуться к Томмену. -- Продолжай тренироваться, -- сказал он, приседая и глядя себе в глаза.
   -- ...Я-я, -- потрясенно сказал он.
   -- Хорошо, -- сказал Джоффри, вставая.
   В ту ночь его преследовало чувство безотлагательности в его голосе.
   -.PD.-
   Джоффри осторожно наклонил кусок холста с деревянной подложкой, позволив солнцу полностью осветить его. Солдат стоял с двумя оружиями или, возможно, со щитом, защищаясь от какой-то невидимой угрозы.
   Он вздохнул и остался на полу, мягкая земля Богорощи едва поцарапала набросок. Она лежала рядом с другой картиной, на которой было изображено дерево в оттенках серого и зеленого, окруженное четырьмя точками.
   Джоффри еще не нарисовал молот как орудие, но сомневался, что его праздные наброски хоть немного приблизит его к истинному пониманию странных рун. Эти три руны были единственными, которые ему удалось реконструировать из руин под Городом костей, вероятно, вырезанных во времена задолго до появления человека, когда Сухая Глубина была единым огромным морем...
   Они дразнили его, скрывая какое-то незаконченное сообщение за кодом, которого он не понимал. Его исследования ни к чему не привели, не способствовал тот факт, что руны, скорее всего, были связаны с культурой Йи-Тиш, учитывая их местонахождение. Библиотека Красного замка и даже Цитадель были бедны восточными преданиями, и его мономаниакальные зарисовки были последним, до чего он был доведен, пытаясь найти связь, хоть какую-то связь между символами или между ними и историей востока.
   Мягкий шелест листьев заставил его посмотреть направо, сразу же заметив Леди, когда она подошла к нему с любопытством.
   Это означает...
   Он быстро вытянул шею из стороны в сторону, мельком увидев рыжие волосы Сансы, когда она в испуге быстро ушла с поляны.
   - "Кажется, в этой жизни от Сансы не придет никаких неожиданных открытий", -- размышлял Джоффри, печальная перспектива смягчалась его желанием уберечь ее от вызывающей безумие ямы, которую он продолжал копать для себя. Это был его тяжесть, чтобы нести...
   Лучше так, лучше для нее... -- подумал он, когда Леди побежала за ней, глядя на наброски и чувствуя, как будто он упускает что-то фундаментальное.
   Увы, никакие блестящие озарения не порадовали его разум, когда он снова обратился к зарисовкам, снова пытаясь найти закономерности в символах.
   -.PD.-
   Принц бросил кости в миску, наблюдая за тем, как они падают на секунду, прежде чем замереть, показывая четыре и три публике в красных плащах вокруг него.
   Вскоре раздались стоны и победные крики, когда медные монеты перешли из рук в руки, а принц застенчиво передал чашу с несколькими медными пенни.
   - "Извините, должно быть, это была лошадь", -- сказал он с извиняющимся взглядом, когда миска была схвачена другим красным плащом, пока игра продолжалась.
   Орланд точно не знал, как он и его небольшая банда солдат оказались в игре в кости и распитии несвежего эля с принцем Семи Королевств, и перспектива узнать это с каждым днем ??становилась все тусклее. Однажды ночью они смеялись и ругались, непостоянная удача игральных костей добавила щепотку непредсказуемости после долгой изнурительной вахты, когда в башню вошел человек в явно благородном качестве в светлой коже. Его глаза выглядели немного запавшими под плащом и капюшоном, которые он носил, и он шел к их столу, как мотылек, летящий за огнем, почти не глядя. Он сомневался, что сам принц знал, что делает, но он просто сидел со счастливой горько-сладкой улыбкой, наблюдая за их игрой.
   Так вот, вторжение вооруженного незнакомца в одну из башен Красного замка вызвало бы тревогу, если бы Баррет не поручился за него, утверждая, что он был одним из вассалов лорда Тириона. Как бы то ни было, они решили побаловать изворотливого незнакомца в своих играх, глаза некоторых мужчин загораются перспективой ободрать дворянина, незнакомого с азартными играми.
   В какой-то степени они были, хотя Орланд подозревал, что принц портит свои броски... его руки были слишком опытными, слишком случайными, чтобы оправдать его постоянные потери. В любом случае, он выиграл довольно много позже, смеясь и шутя с мужчинами, как будто он был одним из них, явно наслаждаясь каждым моментом.
   Только позже они узнали правду, почти через две недели (и много ночей в башне) после встречи с незнакомцем. Хьюард вступил в игры с волей полуголодного человека, который, наконец, смог спуститься вниз из казармы после того, как одна из королевских лошадей оставила его со звездами и почти без сознания. Он был так счастлив, что может делать что-то кроме того, чтобы смотреть в потолок, пока выздоравливает, старый тупой красный плащ понял личность принца только в середине матча.
   Он до сих пор помнил тот ужас... оглядываясь назад, это было довольно весело, хотя как они могли быть такими слепыми, он не знал.
   Хьюард какое-то время в замешательстве наблюдал за человеком в плаще, чаша неподвижно держала его руки. Внезапно его лицо побледнело, он быстро встал, прежде чем опуститься на колени.
   -- М-м-мой принц!
   он задохнулся, чаша вылетела из его рук, а кости с грохотом упали к ногам Орланда.
   На секунду воцарилась тишина, прежде чем маленькое пространство внутри башни взорвалось смехом, а Баррет был громче всех, когда он схватился за живот от смеха:
   - "Принц?! Я думаю, эта лошадь могла что-то открутить там, Хьюард!
   ревел он. Хьюард всегда был немного медлительным, но это... это было что-то другое!
   Все смеялись, кроме него и принца.
   - "... Это правда, -- сказал он голосом человека, признающего поражение. Смех прекратился, когда Хьюард остался стоять на коленях, глаза принца почему-то грустили от поворота событий. Последним гвоздем в крышку гроба, однако, был Баррет, здоровенный красный плащ выглядел сбитым с толку, когда говорил.
   -- Но вы лорда Тириона... -- он запнулся на полуслове, и Орланд почти услышал щелчок у него в голове.
   Все они встали на колени почти одновременно, полдюжины внезапно пересохших глоток пробормотали быстрое
   - "м'принц"
   почти в унисон, бросая друг на друга панические взгляды, поскольку все думали об одном и том же.
   Мы ограбили сына короля?!
   Это вырвало принца из его меланхолии, и он разозлился, когда встал и всем телом поднял Орланда на ноги.
   -- Довольно, Орланд!
   кричал он:
   - "Баррет, Хьюард, Эдмунд, вы все тоже, вставайте", -- раздраженно скомандовал он.
   Остальные красные плащи неуверенно встали, когда принц посмотрел на чашу и снова на красные плащи.
   -- Аргх, просто садись, -- скомандовал он, покачав головой, следуя своему собственному приказу, когда он сел на тот же стул, на котором был всего мгновение назад.
   Сидя, красные плащи бросали друг на друга неуверенные взгляды, а Джоффри целеустремленно смотрел на Орланда, очевидно, приняв решение относительно их наказания за неприемлемое поведение, которое они вели к своему собственному принцу.
   - "Что выпало на кости?" -- спросил он.
   Орланд посмотрел вниз, на свои ноги, потом снова вверх.
   - "Змеиные глаза", -- тупо сказал он.
   - "Везучий ублюдок", -- сказал он, бросая Хьюварду мешок с медными монетами. Хьюард был так потрясен, что сумка отскочила от его головы и упала на землю... он даже не пытался ее схватить.
   Молчание длилось секунду, прежде чем Джоффри наклонился ближе к Орланду.
   - "... Сколько раз эта лошадь ударила его?" -- прошептал он ему на ухо достаточно громко, чтобы все остальные услышали. Вероятно, это было задумано как безобидная шутка, чтобы снизить напряжение, но после того, как многие дни повторяли одну и ту же шутку после того, как они проходили мимо кровати Хьюарда, это стало своего рода поговоркой между красными плащами северо-восточной башни. Если кто-то ошибался в броске костей, то проигравший всегда говорил что-то вроде "Слишком много ударов лошади", или, если вы забыли почистить нагрудник, это было "должно быть, лошадь".
   Однако услышать это от принца Семи Королевств было слишком сложно для его самообладания. Его смех, казалось, был как раз тем, что нужно принцу, быстро схватившему чашу и кости и передавшему их.
   Вещи как бы... продолжались оттуда. Принц настаивал, чтобы его называли просто Джоффри, и не выносил бы никого, кто стоял бы на коленях. Он добился большего успеха с последним, чем с первым ... Со временем все они вели себя почти как обычно.
   Принц был человеком любознательным, почти загадочным, очень далеким от того, каким он его себе представлял, согласно историям Безумного Рейгара или короля Роберта, или даже слухам, которые он слышал, работая здесь. Он обладал какой-то вечной меланхолией, которая часто заставляла его задуматься в самые неожиданные минуты, как будто в его уме боролись великие откровения. Он часто спрашивал мужчин об их семьях, их жизни и о том, что они думают о самых странных вещах. Казалось, ему нравился простой разговор, но они имели тенденцию оставлять его с каменным лицом и серьезным... во всяком случае, большую часть времени.
   - "Эй, Орланд, я тут подумал... что это за кусок дерева висит у тебя на шее?" -- внезапно спросил его принц, когда Баррет делал ставки.
   -- Это амулет на удачу, м'принц, -- сказал он, схватив небольшой кусочек слегка обгоревшего дерева и повертев его в руке.
   - "Зовите меня Джоффри, -- рефлекторно сказал принц, прежде чем наклонить голову, -- амулет на удачу? Должен признаться, я никогда не видел ничего подобного... обычно это кость или какой-то другой минерал, имеющий культурное значение, хм... хотя дотракийцы не согласятся... -- размышлял он, разговоров о чужих культурах и неожиданных озарениях уже можно было ожидать от молодого принца, хотя Орланд полагал, что это просто стандарт для человека королевской крови.
   - "Мой отец нашел его в мешке, м'принц", -- сказал ему Орланд, взяв кулон и протягивая его ему. Принц, казалось, был тронут этим жестом доверия, хотя изо всех сил старался скрыть это, когда получил кусок дерева, как если бы это была корона.
   -- Мешок, да? -- размышлял он, переворачивая его, глядя на облупившийся, изношенный кусок почерневшего дерева.
   - "Говорят, целый квартал сгорел дотла прямо посреди Крюка, пламя было таким высоким, что его было видно из гавани..." -- сказал Орланд, рассказывая историю по памяти и откинувшись на спинку стула.
   -- Это чушь собачья, Орланд! -- крикнул Галт. Бородатый рыжий плащ стоял в углу башни, полируя свой панцирь и выглядя смутно возмущенным.
   - "Для этого они должны были быть выше городских стен!" -- крикнул он.
   -- Мой-папа не был лжецом, не был на это способен... кроме тех случаев, когда он гулял, -- признался Орланд, почесывая подбородок. у него никогда не было этого, когда он рассказывал эту историю, -- сказал он с безупречной логикой, достаточной для того, чтобы заставить Гарта недоверчиво фыркнуть, когда он отвернулся, чтобы натереть свой панцирь.
   - "Дерьмо!" -- с отвращением пробормотал Баррет, проходя мимо чаши, и принц рассеянно получил обратно несколько медяков.
   - "Итак... как все это связано с талисманом?" -- спросил принц, подняв бровь.
   -- А, ну, вы видите, весь квартал сгорел менее чем за час... все, кроме одного маленького домика посредине, едва обгоревшего после того, как огненный ад превратил все вокруг в пепел,
   сказал Орланд зловещим тоном.
   -- Хозяину, должно быть, действительно повезло, -- пробормотал принц, все еще глядя на амулет.
   - "Ну, дом, а не хозяин. Бедный дурак получил топором по голове за то, что поднял шум. Ему не нравилось видеть, как более двух десятков солдат расщепляют его дом на талисманы, -- со смешком сказал Орланд.
   -- О... -- пробормотал принц, нахмурившись, и еще раз долго посмотрел на кусок дерева. -- Твой отец когда-нибудь рассказывал тебе что-нибудь еще о Мешке? -- спросил он через мгновение.
   Орланд кивнул, получив миску, схватив кости внутри:
   - "Только когда он был пьян, как моряк. Иногда он смеялся над этим, дюжина разных баек плескалась, как вода из переполненного колодца... а иногда он молчал, бормоча что-то о пожаре и смраде людей, которые наложили свои штаны. Некрасиво было, -- сказал Орланд, покачав головой.
   - "Есть еще некоторые части города, где людям Ланнистеров приходится остерегаться", -- сказал он, подбрасывая кости.
   - "давно, это было, и люди здесь имеют долгую память, когда им это удобно..."
   сказал он, прежде чем снова взглянуть на Баррета с довольной улыбкой.
   Баррет протянул монету, ворча, принц молча кивнул.
   - "Этот город... сельская местность... все, они все прошли через многое, не так ли?"
   спросил он почти про себя.
   -- Такова жизнь, с этим ничего не поделаешь, -- сказал Орланд, повторяя мудрость своего покойного отца, передавая чашу принцу.
   - "может мы?" -- пробормотал принц, не обращая внимания на чашу, его взгляд был неподвижен, когда он медленно наклонял амулет, его большой палец медленно потирал кусочек почерневшего угля.
   -.PD.-
   - "Что вы думаете, если по какой-то причине Станнис стал королем Семи Королевств?" -- спросил его однажды странный племянник.
   -- ...это вопрос с подвохом? -- спросил Тирион, выигрывая время.
   - "Нет. Как вы думаете, будет ли его правление мирным? Будет ли народ процветать? Справится ли он с другими лордами? -- настаивал Джоффри.
   Они небрежно играли в самую напряженную игру кайваса, которую когда-либо испытывал Тирион, хотя Джоффри, казалось, не замечал, его отвлеченная рука двигала фигуры, как будто думая о них.
   -- Ну... -- сказал Тирион, -- он был бы сильным королем, лорды уважали бы его, у него сильное чувство справедливости... -- размышлял он вслух.
   - "Верно?" -- пробормотал Джоффри, почему-то с надеждой.
   - "Возможно, слишком силен... он покалечил человека, сбрасывавшего припасы при осаде Штормового Предела, даже несмотря на то, что мгновение спустя посвятил его в рыцари", -- добавил он, используя выигранное время, чтобы отчаянно попытаться придумать выход для своего окруженного слона.
   Джоффри почесал правую руку и откинулся на спинку стула, прохладный послеполуденный ветерок мягко колыхал занавески в маленьком кабинете.
   -- Звучит не так уж плохо... учитывая... -- прервал он себя.
   - "Учитывая..?" -- спросил Тирион, странный разговор вывел его из игры.
   - "Ничего такого. Вы сказали, что лорды будут его уважать, верно? -- спросил его племянник.
   Тирион на мгновение замолчал, пока Джоффри теребил выброшенного рыцаря.
   -"...Вероятно, он опытный командир и человек, который разбил Железный флот, хотя он слишком упрям, чтобы быть королем. Часто говорят, что Станнис похож на железо. Не сгибается, слишком непреклонен... Интриги были бы для него слишком сложны, я думаю... -- задумчиво произнес Тирион, прежде чем фыркнуть. -- Я разговаривал с ним, и он едва выносит мелкие интриги домов Узкого Моря, не говоря уже обо всех Семи Королевствах. Думаю, у него не хватило бы на это терпения... -- сказал он, наконец найдя способ сбежать своему слону.
   Джоффри выглядел немного обезумевшим, когда наклонился вперед:
   - "Но с хорошим советником, знающим о различных заговорах, он справился бы неплохо, верно?" -- спросил он, как будто пытаясь убедить себя.
   - "Конечно, конечно, особенно после мирного наследования, -- успокоил его Тирион, -- я думаю, что это будет правление не хуже, чем у Роберта, по крайней мере... но откуда такой внезапный интерес к Станнису? Вы почти не разговаривали друг с другом, прежде чем он вернулся на Драконий Камень, -- спросил он его с любопытством.
   -- Я просто... я пытался узнать своих дядей Баратеонов получше... -- сказал он, передвигая осадную башню и почти блокируя убегающего слона Тириона.
   -- Вот почему ты так много разговаривал с Ренли последние несколько дней? -- спросил он.
   -- Ага... -- сказал Джоффри, откинувшись на спинку стула, явно недовольный тем, что нашел. -- Правление не хуже, чем у Роберта... Нам нужно царствование получше, гораздо, гораздо лучше... и даже тогда... -- пробормотал Джоффри, глядя в окно.
   - "Ты справишься, Джоффри, не беспокойся об этом", -- это звучало как пустая банальность, но Тирион был удивлен, узнав, что он имел в виду именно это. Его племянник прошел долгий и странный путь после того странного инцидента, который едва не убил его.
   Хотя это было явно неправильно. Джоффри внезапно встал, бормоча нерешительные извинения, когда вышел из комнаты... В тридцатый раз за месяц Тирион спросил себя, что, блин, происходит в голове его племянника.
   -.PD-.
   - "И подумать только, что твой дядя должен был сначала заставить тебя кончить..." Налия снова поддразнила его, когда Джоффри фыркнул, наливая себе еще одну кружку сидра и тихо наслаждаясь тесным контактом. Они оба сидели на величественном мягком диване, голова Налии покоилась на его плече. Комната внутри "Лебедя и Луны" стала к этому моменту почти вторым домом после нескольких недель посещений, и Джоффри не мог не чувствовать себя чем-то вроде дикой кошки, которую с течением времени неуклонно приручали. Расстояние, на котором он позволял Налии сидеть от себя, неуклонно сокращалось в течение месяцев, и он, казалось, был бессилен остановить это... к своему огорчению и чувству вины.
   Он вдруг дернул головой, его глаза насторожились.
   - "Ты это слышала?" -- спросил он ее.
   Налия выглядела сбитой с толку, когда огляделась, прежде чем откинуться на плечо Джоффри.
   -- ...Ты уверен, что видения... исчезли? -- спросила она.
   -- Давненько не ел... -- сказал Джоффри, пытаясь расслабиться, проклиная свой разум за то, что он играет в его игры.
   -- Но ты все еще видишь сны об этом, -- сказала она скорее утверждением, чем вопросом.
   -- Каждую ночь... -- прошептал Джоффри, чуть-чуть придвигаясь к ее теплу, ее заниженное платье почти не приглушало его.
   - "Тогда расскажи мне другой сон, один из прекрасных..." -- попросила она его.
   -- Хм, давай посмотрим... -- вслух размышлял Джоффри. Он открылся Налии, как никогда раньше в своей жизни, рассказывая ей истории невероятные и фантастические... и также ужасающие. Она думала, что и его кошмары, и его настоящие прошлые жизни были одним и тем же, потоком видений и предзнаменований, которые казались Джоффри такими же реальными, как и сама жизнь. Он не пытался ее поправлять, хотя, по сути, разница была действительно небольшой.
   Итак, он рассказал ей о том, как однажды посетил Старомест со своими друзьями, своими Сломленными Рыцарями. Как улицы извивались и поворачивали под командами архитекторов, куда более древних, чем те, что были в Королевской Гавани, и как город освещался огненным взглядом ночной Хайтауэр... и времена, которые он прожил со своими друзьями.
   - "Они всячески недоверчиво подмигивали Джону, они даже ласкали его волка ради Семи, конечно же, он был красным, как вишня!"
   Джоффри громко рассмеялся.
   -- И им наконец удалось приручить другого волка? -- спросила его Налия.
   - "Конечно! С моей стороны и со стороны Тириона пришлось немного потрудиться, но мы справились, -- триумфально закончил Джоффри.
   -- И льва тоже приручили? -- дразняще спросила она.
   Немного легкомыслия покинуло голос Джоффри, когда он поморщился:
   - "Нет, в этом не было необходимости", -- сказал он ей.
   -- Они, должно быть, старались, никто бы не позволил такому хорошему улову ускользнуть вот так... -- прошептала Налия, нежно целуя его в шею.
   -- На это не было времени... -- сказал Джоффри, отклоняясь от нее.
   -- Я думаю, это было... -- сказала она, следя за его движениями и целуя его шею.
   Джоффри покраснел, его сердце бешено забилось, его руки остановили ее, когда он отвернулся.
   -- Это была не она, -- сказал он, и это оправдание звучало в его ушах глухо.
   - "Джоффри... какая "единственая"? Вы сказали мне, что последние несколько месяцев почти не смотрели на свою невесту, да и вряд ли вы из тех, кто подражает рыцарским сказкам... -- ее спокойные слова пронзили его, как коса, что-то старое перевернулось в его животе.
   Ее руки обхватили его лицо, когда она осторожно наклонила его, ее шоколадно-карие глаза снова нашли его.
   - "Я думаю, что настоящая причина, по которой ты не пошел с этими пиратскими дамами, та же, что заставляет тебя убегать каждый раз, когда я тебя целую..."
   -- Отпусти, Налия, -- прошептал Джоффри, не в силах отвести от нее взгляд.
   -- Чего ты боишься Джоффри? Что тебя так пугает?"
   она копалась глубоко, ее глаза очаровали.
   -- Я... -- прошептал Джоффри сухим голосом, -- Что-то... сломалось во мне, Налия... Что-то не так... глубоко внутри меня, -- последние несколько слов он произнес с понимающей горькой улыбкой. -- Я не думаю, что тысяча жизней сможет это исправить, -- сказал он, его голос почти сорвался, когда он схватил ее лицо своими руками, -- я не могу это контролировать, я причиню тебе боль... и я... Мне бы это понравилось... -- яростно прошептал он в отчаянии, желая, чтобы она поняла.
   - "Ты больше не тот мужчина, Джофф, -- сказала она, прижавшись своим лбом к его лбу, -- я мало понимаю, что с тобой случилось, но я знаю многое... ты должен отпустить эту тень", -- сказала она. , ее рот был, на волосок от его рта.
   -- Ты не знаешь... -- прошептал Джоффри, прежде чем она сократила расстояние и поцеловала его.
   Он был одновременно долгим и коротким, вихрь покалывания в его животе пробегал вверх и вниз по груди и повсюду, пока он наслаждался вкусом оливок и сладкого вина, блаженным принятием Налией нектара более тонкого, чем он когда-либо пробовал.
   Она улыбнулась после того, как разорвала поцелуй, лаская его светлые волосы одной рукой.
   - "Это Джоффри, которого я знаю, нежный и заботливый", -- просто сказала она.
   Джоффри не знал, что произошло. В один момент он смотрел на нее с легким непониманием, а в следующий он уже почти отчаянно целовал ее, пока они мчались к большой кровати, куски одежды бешено разлетались в стороны, когда ощущение почти невесомости охватило Джоффри, страхи и беспокойства смывались под безжалостным потоком воздуха, жгучие поцелуи Налии.
   Он проснулся медленно, ленивый солнечный свет предвечернего солнца омывал черные шелковые простыни. Налия спала рядом с ним всего в дюйме от него, ее гладкое лицо было наполовину скрыто каштановыми волосами.
   Джоффри некоторое время просто наблюдал за ней, его глаза рассеянно обводили ее изгибы, чувствуя странное головокружение. Им овладела странная ясность, когда он тихо встал с кровати и облачился в свои легкие кожаные штаны. Он нежно поцеловал ее в лоб, прежде чем выйти из комнаты, его ноги почти как бы сами по себе, когда он вообще вышел из здания, охранники снаружи слегка кивнули ему.
   Он шел по медленно темнеющим улицам Королевской Гавани, его рассеянные шаги несли его через Грязный Путь, различные продавцы и купцы постепенно укладывали свои телеги и фургоны, усталые, но довольные после продуктивного дня. Он заметил толпы детей, несущихся мимо него, с диким азартом преследующих собаку.
   Он увидел дюжину служанок, прошедших мимо ворот частного особняка, широко растянувших тяжелое одеяло и встряхнувших его, прежде чем сложить его в быстрой хореографической последовательности. Он увидел пару нищих, возвращающихся в Блошиный тупик, с изможденными и истощенными лицами.
   Он прошел мимо швей и сапожников, мозолистые руки последних были полны веса кружек дешевого эля, когда они с тоской следовали за тяжелыми грудями первых. У многих из них в руках были сердитые маленькие булавочные уколы, что свидетельствовало о том, что они ласкали слишком много. Он увидел маленького мальчика моложе Рикона Старка, который все еще стоял над булыжником, не шевелясь.
   Красные плащи у ворот Красной крепости почтительно склонились, когда он прошел мимо них.
   -- Вам лучше лечь пораньше, м'принц, мне кажется, Семерка готовит сильный летний шторм, -- сказал Орланд, маленький красный плащ слегка улыбнулся ему.
   -- Похоже на то, Орланд, похоже на то... -- сказал Джоффри, на мгновение взглянув на него. броня красного плаща была гладко отполирована, за исключением небольшой части рядом с нижней левой лямкой, где белым мелом была нарисована цепочка палочек. На нем все еще был этот нелепый кусок обожженного дерева, привязанный к шее маленькой верёвочкой.
   -- Что-то случилось, мой принц? -- вдруг спросил он его.
   Джоффри покачал головой с легкой улыбкой, когда он прошел мимо него, направляясь к Крепости Мейгора. Ветер был сильным с запахом бури, когда он остановился возле небольшой колонны, глядя на маленький дворик, где Томмен и Бран по очереди двигались со щитом, их ноги изо всех сил пытались следовать ритму довольно забавной джиги, которую напевал Сандор. . Упражнение на работу ног вскоре взяло верх над Томменом, заставив его споткнуться и врезаться в Брана, оставив их обоих запутавшимися в земле. Он продолжал идти, лай Клигана затихал вместе с изгибами и поворотами коридоров.
   Он поднялся по лестнице, прежде чем на мгновение задержался у окна, вид измученного Неда Старка, преследуемого обеими его дочерьми, когда все они шли к Башне Десницы, заставил его улыбнуться. Он уже собирался уйти, когда Мирцелла столкнулась с ним, и ее лицо быстро просветлело, когда она посмотрела на него снизу вверх.
   -- Привет, Джоффри! -- поприветствовала она его, прежде чем сунуть ему в руки маленький цветок.
   - "Это для меня?" -- спросил ее Джоффри, забавляясь, глядя на бледные и широкие, почти темно-зеленые лепестки, окружающие желтую пыльцу.
   Ее глаза загорелись, когда она улыбнулась:
   - "Да! Ты всегда идешь в Богорощу по утрам, поэтому я решил взять оттуда цветок и оставить его в твоей комнате, он тоже поможет тебе уснуть!
   сказала она счастливо.
   -- Спасибо, Мирцелла, -- серьезно сказал Джоффри, немного присев на колени, -- за все, -- добавил он, нежно глядя на нее. -- Он также хорошо смотрится с твоими глазами, -- нахально сказала она, вырвав цветок из его рук и приложив его к его уху, прежде чем умчаться.
   Джоффри протестовал против того, что бы она убегала, но она уже ушла, оставив его в коридоре, пока он почесывал ухо.
   Он решил оставить цветок там, пока продолжал подниматься по Крепости Мейгора, наконец достигнув деревянных звезд, которые несли его к одной из башен крепости. Его небольшая связка тряпок и книг все еще была там, рядом с картиной с изображением Королевской Гавани. Город теперь был изображен крупными широкими мазками, коллаж из разных оттенков белого, который мог бы понять только иббенец или северянин.
   Джоффри склонился над одним из зубцов, глядя на город, когда солнце почти скрылось за горизонтом. Облака над Королевской Гаванью казались темными и тяжелыми, ветер на вершине башни был слегка теплым и странно тихим.
   Внизу телеги и фургоны уже расчищали улицы. С вершины башни люди выглядели меньше, их крохотные формы искали убежища среди множества белых и коричневых зданий. В некоторых домах и тавернах сиял свет, огонь в очаге привлекал как семью, так и клиентуру, когда барды, рассказчики и шарлатаны занимали ближайшее к нему место, какой-то древний инстинкт заставлял слушателей приближаться к сказкам и огню.
   Шел дождь, далекие раскаты грома грохотали вдалеке, почти тихий шепот. Джоффри закрыл глаза и позволил себе запрокинуть голову, дождь смывал с его лица пот и соль. Звезды были похожи на крошечные уколы в огромной темной мантии облаков, их свет время от времени пробивался сквозь просветы в темно-сером море.
   Он посмотрел на юг, словно пытаясь заглянуть за горизонт, чтобы увидеть пески Дорна, темно-зеленые леса Штормовых земель. Он задавался вопросом, сколько маленьких деревушек теперь задраили деревянные окна и тяжелые двери в Просторе, сколько еще по ту сторону Узкого Моря на востоке, капитанов кораблей и выносливых матросов лихорадочно закрепляли веревки и паруса.
   Дождь лил постоянно, почти обрушившись на его плечи, когда гром гремел близко, вспышка была достаточно мощной, чтобы на мгновение осветить город. Однако его это не беспокоило, его разум погрузился в абстрактные мысли, когда он вспомнил, как Долина Аррен выглядела с вершины Лунных гор, большие серые и зеленые чаши, выгравированные на поверхности земли, словно большие ложки из камня. каждая чаша представляет собой буйство сдержанных цветов, которые, тем не менее, всегда, казалось, имели ту же палитру, что и другие.
   Джоффри глубоко вздохнул, когда еще один гром пронесся по небу почти над самим городом, ветер все еще теплый, дувший из залива черноводной. Он поднес маленький цветок к уху, глядя на его мокрую, слегка согнутую форму. Пока он смотрел, сильный дождь унес с собой один из зеленых лепестков, оставив его сломанным. Джоффри рассеянно покрутил его, пока гремел гром и сильный порыв ветра сорвал еще один лепесток, а его сердце тяжело билось.
   Он задавался вопросом, были ли уже Томмен и Мирцелла в своих комнатах, или они побежали к кровати Матери, как делали это, когда были маленькими. Великие громы не стихали, их великий рев смешивался с грохотом волн, когда море отзывалось тем же, почти в такт его сердцу, когда он хрипел от дискомфорта, его взгляд обратился к его картине Королевской Гавани. Вода терла его, растворяя настойки и оставляя на полотне большие пятна, белые пятна между городами.
   Он плотно закрыл глаза, его руки были почти липкими, когда он держался за зубцы, его голова низко опустилась, когда боль в груди достигла невыносимых размеров, и он глубоко дышал, каждый раз медленнее, чем в последний раз.
   Он подумал о роскошных полях Речных земель, тихом достоинстве Старого города, прыгающих оленях Штормовых земель.
   Он думал о Джоне на далеком севере, о лице Эддарда, когда его преследовали Санса и Арья, о Сандоре и его полуугрюмом лице, о Матери и ее планах.
   В Королевской Гавани царила полная тишина, утонувшая под безжалостным дождем и сильными раскатами грома, когда он уперся лбом в каменную зубчатую стенку, а руки сжали в кулаки.
   Боль в груди была почти невыносимой, руки дрожали при мысли о льде и меди.
   Медь, подумал он, мягко разжимая кулаки.
   Он пришел к выводу, когда поднял голову обратно в сторону города, оглушительный гром почти оставил его глухим, когда боль в груди взорвалась, и он осмелился произнести это вслух.
   - "Мне придется стать королем", -- сказал он, слова потерялись на ветру, когда гром каким-то невероятным образом продолжал греметь позади него с яростью тысячи меньших бурь.
   Он повернулся через секунду, одной рукой схватившись за грудь от боли, когда в ушах зазвенело. Прямо в центре башни стоял Серебряный лев, его рык был самым громким из всех. Он остановился, когда Джоффри отшатнулся только для того, чтобы снова удариться о зубцы, зверь размером с боевого коня смотрел на него бледно-зелеными глазами, а его светлая грива колыхалась на ветру.
   Джоффри стоял там, обмякший, почти парализованный, и только его крепкая хватка на зубцах удерживала его от падения насмерть.
   -- Как? -- тупо спросил он. Серебряный Лев сидел на корточках, склонив голову набок, почти вопросительно глядя на него в ответ.
   Дождь продолжал заливать их, пока они смотрели друг на друга, его постоянный шум был единственным признаком того, что само время не застыло. Джоффри удалось встать на ноги, неуклюже подойдя ближе и ожидая, что лев что-нибудь предпримет. Однако огромный зверь просто смотрел на него, его странно знакомые глаза впились в его собственные. Дождь снова стал нормальным, гром все еще гремел вглубь страны по королевского тракта, ветер стих.
   Вскоре он уже стоял прямо перед ним, его рука поднялась, чтобы коснуться головы льва. Джоффри каким-то образом знал, что Серебряный Лев не причинит ему вреда, странная фамильярность руководила его рукой, когда он почесывал его светлую гриву... как будто он знал его всю свою жизнь.
   Лев практически рухнул на бок, мурлыча, когда Джоффри почесал его голову, как кошка.
   -- Тебе это нравится, да?
   Джоффри размышлял вслух, зная, что это так. Шок быстро проходил, почти неправдоподобно быстро, он знал Серебряного Льва так же хорошо, как и самого себя.
   Дождь начал утихать, капли постепенно становились все реже, когда он сидел рядом со львом, глубокая усталость охватывала его, когда он лежал, подперев спину животом, львиная голова скручивалась на бок, когда он продолжал царапать это рассеянно.
   - "Это на нас... это на нас, чтобы сделать это правильно..."
   пробормотал Джоффри, когда его охватила глубокая летаргия, его глаза отяжелели, пока единственное, что он мог видеть, было частично затянутое облаками небо. Его разум затуманился, когда глаза Серебряного Льва тоже опустились, сверхъестественные бледно-зеленые глаза зверя смотрели на звезды вверху, такие же, как у Джоффри, но мгновением раньше. Слова Шаха достигли его в этот момент, как игла ясности, когда он снова посмотрел на звездный свод.
   - "Звездный наблюдатель..." -- назвал он своего странного компаньона, приподняв уголок рта, когда лев слегка зарычал.
   -- Тогда звезды, -- с полуулыбкой уступил он, хотя мысли его были спутаны, и вскоре у него не было сил говорить, он мог только смотреть на звезды, медленно опуская глаза.
   Его сны были запутанными, беспорядочными. Слова архимейстера Ваэллина эхом разносились по призрачному пейзажу, его спокойные руки рисовали орбиты под сводами Цитадели, свет Хайтауэра был маяком во тьме, серый горизонт Запределья и его безоблачные ночи казались огромным пространством.
   Звезды, эта мысль ударила его, когда он медленно проснулся, ночное небо все еще было над головой, когда он наклонил голову вправо. Он видел линии, очевидные линии между звездами на севере, его глаза привлекали не воина или солдата, а Рыцаря. Рыцарь, щит и меч держались рука об руку. Он медленно повернул голову, когда нашел Метлу, очень похожую на обычную булаву, если посмотреть ее вверх ногами, пучок звезд, названный простым народом незапамятных времен, названный в честь вечного орудия простого домашнего хозяйства... Было еще довольно расстояние от очень специфического дерева, окрещенного Первыми людьми и до сих пор названного так, даже после попыток бесчисленных андальских астрономов переименовать его.
   Взгляд Джоффри проследил воображаемые линии между звездами, имя возникло в его сознании вместе с запахом мела Старого города и шелестом древних книг. Вейрвуд.
   Это не руны...
   Это созвездия, подумал он в шоке, не в силах моргнуть, потому что линии почти выжгли его глаза.
   Созвездия, которые имели бы смысл только для современного Вестероса, который знал его повороты и происхождение, его смесь культур, продукт наблюдения звезд Андалом и Первыми людьми с незапамятных времен, смешанный в синкретический пантеон небесных тел благодаря нашей уникальной истории...
   Ответы все это время смотрели на него, сияя сверху.
   -.PD.- АН:
   Эту главу было трудно выпустить, я переписал целые ее части, потому что было слишком много рассказа и недостаточно показа... в конце концов, я решил сделать чистое шоу для многих частей и особенно для кульминации. Я надеюсь, что борьба Джоффри с самим собой, а также резолюция были раскрыты без подробностей... Определенно, это одна из самых сложных глав!

Глава 30: Созвездия.

   Дышать.
   Джоффри глубоко вдохнул, концентрируясь только на воздухе, который медленно наполнял его легкие. Мир Богорощи Красного замка не был нарушен, когда он выпустил воздух, внешний мир превратился в ничто, когда он позволил своим чувствам почувствовать все и ничего одновременно. Боль и удовольствие, холод и жар чередовались с каждым ударом его бьющегося сердца, по мере того как время постепенно теряло смысл.
   Его дыхание было ровным, спокойным. Его глаза закрылись, лишь мелькнула улыбка, когда странная боль в груди расцвела, а затем быстро утихла.
   Глаза Джоффри медленно открылись, его улыбка стала шире Богорощи, когда он поднял левую руку и ощупал мех Звезды, мурчащего Серебряного Льва, сидящего рядом с ним, довольного, но бдительного.
   Богороща была безлюдна в этот утренний час, солнце едва начало выглядывать из-за горизонта. Потребовались дни почти непрерывной медитации в погоне за неуловимым ощущением, которое он испытал во время шторма, обрушившегося на Королевскую Гавань несколько недель назад, но его усилия окупились. Его поиск привел его глубоко внутрь, в место, не являющееся ни ментальным, ни физическим, на причудливую границу между здесь и не здесь. Именно там Джоффри пришел к пониманию ощущения, которое он испытывал каждый раз, когда видел Серебряного Льва... и использовал его, как веревку, продвигаясь по ней все глубже внутрь. Хотя он еще не достиг того места, откуда оно пришло, Джоффри уже потребовалось несколько минут, чтобы вернуться к реальности, его сознание медленно возвращалось к ясности, как ленивый пузырь, выползающий из глубины неподвижного пруда.
   Он откинулся от своей неподвижной позы, позволив дубу взять на себя его вес, и рассеянно почесал Звезду за шею, быстро запутав дикие пучки меха, из которых состояла его черная грива. Большой лев был доволен тем, что лежал в траве рядом с ним, их желания странным образом переплелись.
   Однако он быстро выматывался, поэтому отпустил звезду, его присутствие рядом с ним медленно рассеивалось, пока он снова не остался один на поляне.
   Почти четыре минуты... и ни одного обморока... - подумал он с довольной улыбкой. Он улучшался.
   Он встал и пошел обратно к Красному замку, не обращая внимания на странные взгляды гвардейцев Старка. Они казались настороженными, напряженными... такими же, как и штормовые жители, которых Ренли держал рядом, когда был в Красном замке.
   Хотя он не видел явных признаков эскалации напряженности, настроение вокруг Красного Замка снова становилось все более мрачным с течением недель. Джоффри не знал, в чем причина этого, но, вероятно, в этом не было ничего хорошего. Нашел ли Нед Старк неопровержимые доказательства его незаконнорожденности? Происходило ли что-то еще в этом царстве, чего он не знал? Бран был в безопасности здесь, в Красном замке, и Тирион тоже. В Речных Землях не было никаких признаков набегов, а Станнис хранил молчание в Драконьем Камне.
   Так что же происходило?
   Джоффри в отчаянии покачал головой... только теперь грандиозная задача, которую он поставил перед собой, начала давить на него, а он еще даже не был королем!
   Так много игроков, так много переменных...
   Он снова покачал головой на ходу, перспектива еще одного визита к Налии приободрила его. По крайней мере, в Королевской Гавани был один человек, который его понимал.
   -.PD.-
   Полуденный визит, как всегда, был бальзамом на душу Джоффри. Мягкое обращение Налии и любопытные вопросы сосредотачивают его мысли на настоящем так, как никакая медитация не может конкурировать.
   - "Я просто не знаю, не слишком ли поздно остановить грядущую войну", -- сказал Джоффри, надевая дублет.
   - "Может быть, а может и нет. Ты никогда не узнаешь, пока не попробуешь, Джофф, -- сказала Налия, ее тонкие пальцы застегивали его рубашку. Они были в своей обычной комнате, тихом оазисе, защищенном от неуклонно растущего напряжения, захлестнувшего Королевскую Гавань.
   -- Возможно... -- сказал Джоффри с легкой улыбкой, ее оптимизм подбодрил его.
   - "Но я чувствую, что мой многомесячный самоанализ, возможно, поставил меня в невыгодное положение..." -- сказал он.
   - "Это никогда не останавливало тебя раньше... ты думал о том, что ты будешь делать?" -- спросила его Налия, заправляя прядь светлых волос Джоффри за ухо.
   - "Немного... Я подумывал послать ворона за архимейстером Риамом в Цитадель. У меня есть несколько идей, которые я хочу обсудить... -- он внезапно остановился, наклонив голову набок, все его тело напряглось.
   -- Джоффри? -- спросила Налия, обхватив его щеку своей гладкой рукой. -- Не забывай дышать, -- сказала она с неопределенным укоризненным взглядом.
   Джоффри слегка покачал головой, и его ласковая улыбка вернулась.
   - "Извини... было трудно... расслабить мои рефлексы, я полагаю..."
   сказал он, схватив меч и пристегнув его к боку.
   -- Удачи, поцелуй перед тем, как я уйду? -- спросил он ее, подняв бровь.
   Налия нежно покачала головой, прежде чем поцеловать его, ее язык слегка дразнил его, прежде чем она отступила:
   - "Остальное на завтра", -- сказала она ему с нахальной улыбкой.
   Джоффри усмехнулся, направляясь к двери, но резко остановился и снова напрягся.
   - "Джоффри? Опять?" -- спросила Налия.
   В ее голосе нотки нервозности.
   Джоффри молчал десять секунд. Внезапно он схватил ближайший стул и ударил им о дверь, сделав невозможным открытие снаружи.
   - "Джоффри?! Что... -- спросила Налия, но Джоффри уже промчался мимо нее, мчась, как сумасшедший, к деревянной стене только для того, чтобы в последнюю секунду подпрыгнуть, обеими ногами наклонившись к ней.
   Фальшивая стена рухнула, когда он врезался в нее, извлекая придушенный визг с другой стороны. Джоффри вскочил, как молния, его рука просунулась сквозь пыль и разбитые доски и быстро вытащила из-под досок тощего, кашляющего человека.
   - "проклятые шпионы! Как давно ты слушаешь...
   Джоффри внезапно остановился, нахмурив брови, и отступил назад, все еще схватив за шею худощавого черноволосого мужчину в простой, но красивой благородной одежде.
   -- ...Мизинец..? -- спросил Джоффри, совершенно сбитый с толку.
   Мужчина продолжал кашлять, пока Джоффри держал его, борясь за глоток воздуха, когда Джоффри перестал сжимать его.
   -- П-...принц Джоффри, -- прохрипел он сухим голосом.
   Джоффри медленно покачал головой, не совсем понимая ситуацию.
   - "Бейлиш... как долго...?" -- спросил он, медленно моргая.
   -- Мой принц, -- начал он с нарочито нежной улыбкой, -- давайте обсудим это спокойно, ли... -- его реплика замерла под безжалостной, стальной хваткой Джоффри, его тело чувствовало себя странно, пока он продолжал сжимать горло Мастера монет.
   - "Как. Долго, -- повторил он странно нейтральным голосом.
   - "Мхок.....уууу.... месяц... -- прохрипел Мизинец.
   Голос Налии превратился в гул на заднем плане, пока Джоффри шел, таща Бейлиша на балкон комнаты. Глаза мужчины расширились, когда он понял, что Джоффри намеревался сделать. Он нащупал кинжал на поясе, прежде чем Джоффри небрежно отшвырнул его в сторону, кувыркаясь на улицу внизу.
   -- Что ты планировал? -- спросил он спокойно, разбивая ногой деревянные перила, прежде чем держать Бейлиша в воздухе, одной рукой держась за горло, а другой за его прекрасный камзол. Ноги Бейлиша бешено болтались, когда он боролся за глоток воздуха, его испуганные глаза каждую секунду смотрели вниз на улицы и обратно на Джоффри.
   Он закашлялся, лицо его покраснело, прежде чем Джоффри позволил ему глотнуть воздуха, и его ноги сумели найти небольшую опору у края балкона.
   - "Мне было поручено только следить за вашим здоровьем, мой принц... НЕТ, ПОЖАЛУЙСТА, НЕТ!"
   Джоффри прервал его извинения, отпустив горло, и рука, схватившая камзол Мастера над монетами, была единственным, что удерживало его от падения навзничь насмерть.
   -- Что ты задумал, последний шанс, -- честно сказал Джоффри, и зияющая яма внутри его живота становилась все шире и шире.
   - "Ах! Ах! Смена наследника! Смена наследника!!!"
   признался Петир, сжимая руку Джоффри обеими руками, держась изо всех сил, пока люди внизу кричали.
   Джоффри снова покачал головой в замешательстве.
   - "Роберт никогда бы не поверил твоим словам, тупой ублюдок", -- выплюнул он.
   -- Он поверил лорду Ренли и Неду Старку! -- пробормотал он, продолжая смотреть вниз, тяжело дыша, когда легкий ветерок трепал его волосы, -- я принес их сюда и -- пожалуйста, мой принц, я могу помочь вам исправить это...
   - "И ЧТО?!" -- взревел Джоффри, протягивая руку и почти отпуская его.
   - "Они видели! Наследный принц сошел с ума! Наполненный видениями отчаяния, словно король Эйерис пришел снова!"
   Бейлиш закричал, внезапные обстоятельства заставили его выпалить стандартный ответ, который он, без сомнения, распространял по всему Красному Замку.
   Джоффри каким-то образом мог слышать прилив крови в своей голове, медленно заглушая все остальное, пока он пытался понять.
   - "Но Мать никогда бы этого не допустила... Она бы убила Роберта раньше... Ох..." -- вдруг понял он.
   -- Это именно то, что ты хотел, не так ли? долбаный Петир Бейлиш... всегда каким-то образом сеет хаос, куда бы вы ни пошли... почему вы... почему вы должны были разрушить это... я... мне это было нужно... я... - Джоффри медленно замолчал, когда все покраснело, прилив крови захлестнул Бейлиша. кричать, когда он толкнул его, отправив его лететь по воздуху к земле.
   Он обернулся, как Белый Ходок, звук ударов кулаками по двери комнаты также стал несущественным, когда он уставился на окаменевшую Налию, стоящую рядом с кроватью.
   - "...Ты знала?" -- спросил он ее глухим голосом.
   -- Джоффри, пожалуйста! Мне пришлось! Он сказал, что я... -- ее вопль также стал неясным, когда Джоффри подошел к ней, глухая, приятная ухмылка сползла с его губ, когда он обнажил свой боевой меч.
   Предыдущие заботы Налии были ничто по сравнению с той радостью, которую она собиралась принести ему сейчас.
   Ее глаза расширились, когда она отшатнулась, ударилась о стену и открыла рот, чтобы закричать, хотя Джоффри не мог слышать ни звука, когда он рубил ее по ноге, потом по руке, по прекрасной груди, снова и снова, ее горячая кровь была похожа на бальзам на его теле, когда он разрезал ее на части... но он собирался оставить ее лицо напоследок. Его величайшая работа, его шедевр.
   Когда дверь сломалась и двое местных оруженосцев ворвались внутрь с обнаженными мечами, окровавленная фигура Джоффри повернулась к ним с дикой улыбкой на губах, когда он бросился с диким визгом.
   -.PD.-
   Остаток дня прошел для Джоффри как в тумане. Лишь на следующее утро к нему вернулось достаточно ясности, чтобы по-настоящему понять, что происходит. Он спрыгнул с небольшого холмика, на котором спал, выбежал из двери и поднялся по небольшой лестнице только для того, чтобы чуть не свалиться с небольшой торговой шестерни.
   -- Надеюсь, условия были достаточно хорошими? -- проворчал мужчина позади него.
   Джоффри резко обернулся и обнаружил невысокого скромного мужчину с маленькой лиловой бородкой и сардонической улыбкой на губах.
   -- Заплатил за это достаточно золота, -- снова проворчал он, покачав головой в легком недоверии.
   -- Что... -- начал было Джоффри, но мужчина поднял руку.
   - "Не волнуйтесь, мы выбросили одежду в море. Я не знаю, кого ты убил, хотя, должно быть, это был толстый ублюдок... и я не спрашиваю. Если только вы не хотите, чтобы мой платеж был возвращен?" -- небрежно спросил он. Джоффри не нужно было гадать, что произойдет, если он скажет "да", матросы не хитрые люди... и два дюжих наемника за спиной мужчины быстро успокоят его, если он попытается развеять эту мысль.
   -- Держи, -- проворчал Джоффри, повернувшись назад, тяжело опираясь на деревянные перила.
   Боги... Налия... что я сделал?.. Сказал далекий голос в его голове. Он навязчиво потер лицо, пытаясь стереть ее кровь. Он посмотрел на свое отражение в ближайшем ведре с водой, и, хотя его лицо казалось чистым, он не мог перестать тереть его, пытаясь стряхнуть ее останки.
   -- Боги... нет... -- прошептал он, падая на задницу, винтик пронесся сквозь новую волну, пока матросы крепили паруса и подметали палубу, и никто из них не удостоил его взглядом, кроме беглого взгляда.
   Я причинил ей боль... Я мучил ее... Мне это нравилось... Мысли крутились в голове, грозя свести его с ума.
   Он помнил, как расправился с Налией своим боевым мечом, и позже, когда он расправился с оруженосцами, которые пришли, чтобы остановить его, а также смутные впечатления о том, как он шёл по Королевской Гавани... но была часть этого, где его память почернела, где он мог не помню даже смутного впечатления, только чернота... момент прямо перед тем, как он начал на ее лице.
   Пустота в его желудке углубилась, когда он обдумывал, какой ужас он, должно быть, причинил ей, раз даже его разум блокировал его...
   Почему все, к чему я прикасаюсь, превращается в пепел? Почему я такой?
   У моря не было ответов, как и у команды... Джоффри думал, что никто никогда не ответит.
   -.PD.-
   Только когда корабль прибыл в Тирош, Джоффри осознал, что покинул свой дом, чтобы снова умереть.
   Он стоял там, на Тирошской пристани, в гавани великого города-крепости, постоянно двигавшейся в бешенстве торговли и коммерции, и тупо смотрел в сторону докового склада.
   - "АААААААААААААААААА!!!"
   закричал он, ударив кулаком в деревянную стену. Боль почти не парализовала его, хотя он почти начисто пробил стену, кровь стекала по его кулаку.
   Он оперся на него, когда его ноги подогнулись, и медленно соскользнул на пол, когда ближайший нищий шаркнул прочь, а человек за фруктовым киоском бросил на него дурной взгляд.
   Это что-то меняет? -- задал он себе вопрос, тяжелый от слишком большого количества чувств, вспыхнувших, как молния, в его животе. Он закрыл глаза и запрокинул голову, полуденное солнце залило его глаза сквозь веки. Было ли то, что он почувствовал в ту ночь на вершине Красного замка, просто миражом? Ложью?
   Его разум был странно спокоен, когда он обдумывал этот вопрос, прежде чем опустить голову и открыть глаза, сморгнув цветные пятна, заливающие его зрение.
   -- Нет, -- сказал он, смакуя простое слово. Возможно, он был проклят самими богами, он мог быть не более чем злобным животным под тонкой оболочкой, но он давно признал себя хозяином своей судьбы. Он сделал свой выбор в Королевской Гавани и собирался его соблюдать. Он мог быть ужасным человеком, садистом в душе не лучше Мейгора Жестокого... но это не отменяло того факта, что только у него был реальный шанс остановить грядущее, подарить Семи Королевствам и, возможно, даже человечеству шанс сразиться с бездной...
   Вероятно, в то время было невозможно спасти что-либо, после интриг Бейлиша и исчезновения самого принца на несколько недель... либо он уже был заклеймен как безумный незаконнорожденный ублюдок, либо Серсея добралась до Роберта первой. Так или иначе, Семь Королевств начали сползать в безумие, и он ничего не мог с этим поделать после всего, что произошло... Слишком большой ущерб был нанесен его репутации, чтобы что-то с этим поделать. Ходоки собирались снова убить его друзей и семью, если они сами не сделают этого первыми.
   "Если ты не убьешь их первыми", -- прошептал ненавистный, предательский голос в его голове.
   Уверенность в этой мысли поразила его, как сбежавшая повозка, но он устоял перед ударом, рычание сорвалось с его губ, когда он сжал окровавленный кулак. Их жертва уже была фактом, независимо от того, умрет он прямо сейчас или через двадцать лет...
   Он должен был максимально использовать это, наконец, добраться до сути своей дикой погони.
   Он встал одним быстрым движением, глядя на троицу головорезов, жадно смотревших на него в полудюжине метров от него. У него не было ничего, кроме одежды за спиной, и даже кинжала, чтобы защитить себя.
   Джоффри дважды наклонил шею, делая глубокий вдох и направляясь прямо к ним. Он собирался получить ответы, и Богов и Ходячих было недостаточно, чтобы остановить его.
   -.PD.-
   Остров Топора был самой восточной частью Островов Василиска, зловещим выступом скалы, выступающим из океана, как разъяренный Левиафан. Остров был полностью покрыт зеленью, и хотя его джунгли, как говорили, бледнели по сравнению с зеленым адом, которым был Внутренний Соториос, Джоффри думал, что это чудо, что кто-то вообще здесь живет.
   Хриплый кашель эхом раздался позади него, черный камень вокруг заглушил звук и почти превратил его в шепот.
   Он обернулся и увидел окровавленного корсара в черной коже, медленно отползавшего от него руками, ноги едва ли не больше мертвого веса для всей помощи, которую они ему оказывали.
   Что ж, чудо, что здесь вообще кто-то жил, подумал он, подходя к мужчине, топая ботинком по его спине и помещая абордажную саблю как раз там, где должно быть сердце.
   - "П-пожалуйста! Я-я могу дать тебе золото! Женщины! Я могу аааааааа, -- Джоффри быстрым ударом прервал вызывающий головную боль поток ублюдочного валирийского и пиджин-гискари, кровь залила грудь корсара, когда его руки ослабли, и он обнял холодный темный камень.
   Джоффри покачал головой, вытирая кровь с абордажной сабли телом мужчины. Несмотря на всю браваду и высокомерие, которые демонстрировала разношерстная команда корсаров, Джоффри обнаружил, что им совершенно не хватает мастерства.
   Идиотам так и надо, что они напали на простого исследователя... -- подумал Джоффри, фыркнув, и направился к последнему набору лестницы через разрушенную, протертую тканью дверь.
   Джоффри подсчитал, что корсары засели в форте менее чем три месяца назад, учитывая припасы и бессистемный ремонт по всей территории. Однако он сомневался, что целый год восстановления мог бы что-то изменить, поскольку форт страшного Ксандарро Ксора разваливался на части.
   Он поднял бровь, опустившись на колени, смутно обиженный, когда ощупал рукой черный камень. Для любого, кто хоть немного разбирался в строительстве, было очевидно, что Ксандарро Ксор не был архитектором. Черные камни, которые человек награбил в древних руинах вокруг острова, были достаточно прочными, до жути похожими на те, что были найдены в Старом городе или Пяти крепостях... но расположение и раствор, на которых остановился квартинский пират прошлых веков, не имели особого смысла.
   Он сделал глубокий вдох свежего морского воздуха, встал, разгладил свою рваную кожаную броню и оглядел горизонт в поисках признаков любого другого пирата, корсара или даже случайного безрассудного торговца. Он мог поклясться, что почти мог видеть дразнящий берег Соториоса на юге, смертоносный континент, где никто, кроме Пятнистых Людей, не мог надеяться поселиться и жить.
   Когда на горизонте не было кораблей, Джоффри решил вернуться к тому, чем он занимался до того, как проклятые корсары прервали его...
   Он надеялся, ведь Ксандарро должен был украсть черный камень где-то на острове...
   -.PD.-
   Дождь звучал странно приглушенно под массивным пологом листьев и ветвей, поток воды, льющийся сверху, сводился лишь к нескольким естественным дамбам из-за листьев и темно-коричневых ветвей. Они были разбросаны таким образом, что вода естественным образом направлялась к стволу дерева, как дирижер Браавоса дирижирует оркестром, каждая ветвь и листья были тщательно расположены так, чтобы использовать наклоны и гравитацию для обеспечения водоснабжения. Тем не менее, конкуренция была беспощадной: деревья-соперники клали свои листья поверх других и тщательно выращивали костяно-белые шипы, которые вонзались в стволы врагов, когда деревья оказывались достаточно близко.
   Джоффри вырвало из задумчивости легкое прикосновение перышка к его руке, и он мог не кричать, глядя на красивую желто-зеленую бабочку, лениво машущую крыльями, ее крошечные ножки находили опору на его легкой коже. Джоффри неподвижно стоял над черным камнем, на котором он сидел, разочарование от того, что он не нашел ни одной резьбы, растворилось в ничто, когда он в ужасе смотрел на бабочку, не смея сдвинуться ни на дюйм.
   Бабочка несколько раз расправила крылья, прежде чем решила, что Джоффри был достаточно хорошей опорой и что он не заслуживает смерти, улетев с еле слышным звуком. Джоффри рухнул на землю с тяжелым вздохом, навязчиво почесав руку от облегчения.
   Он снова встал, бросив последний взгляд на бесполезный обелиск, прежде чем привязать к нему кусок веревки. Он прошел немного, убедившись, что веревка натянута, когда добрался до небольшой поляны. Толстый зеленый навес острова Акс остановился, как будто он врезался в невидимую стену, деревья не росли рядом с дырой размером с повозку посреди поляны.
   Джоффри привязал веревку к поясу, прежде чем убедиться, что его сумка из тюленьей кожи плотно привязана к его спине, бросив долгий взгляд в темную дыру, прежде чем встать спиной к ней, позволив остальной части веревки упасть.
   - "Почему, ну почему они не могли оставить эти проклятые улики на Летних островах", -- проворчал он, спрыгивая вниз.
   Его перчатки нагрелись, когда веревка проскользнула сквозь них, его тело кувыркалось в сумеречной тьме огромной пещеры, а слабый свет, исходящий сверху, едва позволял видеть его руки. Внутри пещеры он слышал огромное эхо ярости, рев волн, разбивающихся о скалы и камни, пока он продолжал спускаться все глубже в бездну.
   Он включил железный тормоз на веревке, остановив спуск и оставив руки свободными, чтобы взять небольшой фонарик, привязанный к поясу. Он осторожно положил его под левую руку, прежде чем зажать кольца, которые он носил на большом и указательном пальцах, внезапные искры от кремня и стали ослепили его на секунду, прежде чем факел зажегся.
   Он позволил факелу упасть, следуя за его неудобно долгим спуском в темноту, пока тот не упал на землю с глухим стуком, а веревка едва доставала до бока.
   Хорошо, будь я проклят, если мне придется достать еще больше веревки... -- подумал он, отпуская железный тормоз. А так он почти лишил маленький корсарский шлюп всего снаряжения. Возможно, корсары оказались не такими бесполезными, как он думал...
   Наконец он добрался до земли, имея всего несколько метров веревки, звук волн внутри огромной пещеры был почти оглушающим. Он отошел немного вправо и увидел, как яростные волны разбиваются о твердый, маслянистый черный камень, факел теперь в его руке мало помогал ему в его задаче, когда он смотрел на настоящее озеро внутри пещеры, зазубренные скалы из черного камня по бокам.
   "Должно быть, это связано с морем... может быть, подводный туннель..." -- размышлял Джоффри, глядя на черные волны. Он повернулся к краям пещеры, ища любые следы рун или пиктограмм, щурясь и пристально вглядываясь в каждый участок скалы внутри пещеры.
   Он почесал свою маленькую всклокоченную бородку, прежде чем кивнуть, сумасшедшая ухмылка украшала его черты, пока он осторожно спускался по крутым черным скалам к самому внутреннему озеру. Некоторое время он кружил вокруг него, проверяя каждую сторону утеса. Он чуть не пропустил маленькое отверстие прямо над уровнем моря, треугольный туннель, пробуренный в скале.
   Сердце Джоффри бешено забилось, когда он добрался до туннеля, свет его факела осветил резьбу по бокам. Фрески были такими же, как и в Костяном городе: человек, стоящий в неповиновении, или отчаянии, или что-то в этом роде, затем фигура была разорвана на части толпой других мужчин, а затем разбросана по всему туннелю. На этом паттерн закончился только для того, чтобы повториться через несколько шагов.
   Джоффри опустился на колени рядом с одним из черных тюленей, расставленных через каждые десять метров, схватился за ручку в форме человека и изо всех сил потянул за собой рюкзак. На мгновение он подумал, что она не сдвинется с места, но вдруг раздался сухой щелчок, и она поддалась. Он продолжал тянуть его, медленно насвистывая, когда из стены появилась треугольная призма из лилово-черного камня.
   -- Обсидиан... -- прошептал он, проводя рукой по его покрытой шрамами и ямками поверхности. Блоки были созданы таким образом, что из них можно было вылепить любое оружие, от наконечников стрел до даже длинных мечей, если бы кто-то был достаточно глуп, чтобы попробовать это.
   Подарок из прошлого... и на этот раз не разграбленный предателями человечества...
   Он оставил осколок там, продолжая идти по туннелю, его сердце билось чаще, а во рту внезапно пересохло. Часть туннеля была наклонена вниз, странно изогнута, и Джоффри громко выругался, увидев воду. Казалось, над туннелем что-то сломалось, хотя его конструкция была настолько прочной, что не треснула. Вместо этого он погнулся, и вода полностью залила секцию.
   Джоффри смотрел на него несколько секунд, прежде чем снять свою кожаную броню, оставив на себе только небольшую одежду и сумку из тюленьей кожи.
   -- Тогда пойдем купаться, -- прошептал он, прежде чем нырнуть.
   Вода была ледяной, вытягивая тепло из его тела, пока он двигал руками и ногами, толкая себя вперед... и вниз. Свет факела быстро сменился далеким воспоминанием, по мере того как проход становился все темнее и темнее, руки Джоффри становились все тусклее, пока он не перестал их видеть.
   Казалось, прошли десятилетия, прежде чем он коснулся земли, его руки ощутили поднимающийся склон, который вернет его обратно к драгоценному воздуху... но его легкие уже горели.
   Он плыл изо всех сил, его руки все еще ощупывали пол коридора, пока он продолжал подниматься вверх, жгучая боль распространялась вокруг его груди, как лесной пожар, его рот умолял открыться хоть раз. Крошечный. Второй.
   Наклон коридора вверх стал единственной константой в жизни Джоффри, он продолжал болтать ногами, и все потемнело, его собственное тело было невидимо для его глаз, его движения стали ленивыми, и коридор, казалось, простирался в бесконечность. бесконечность, такую ??же глубокую, как Пурпурный, наполненный бесконечными фракталами, тенями и болью --
   Джоффри судорожно вздохнул, когда его голова пересекла ватерлинию, немедленно вытолкнув ее и снова хватая ртом воздух, дикий кашель разбрызгивал воду вокруг него, когда он дико плескался, его руки беспорядочно махали, и он не знал, что делать.
   Он снова и снова дышал, когда его руки находили что-то твердое и, может быть, более сухое, отчаянная сила вытаскивала его из воды и валила на землю животом вверх.
   Кричащий, раздувшийся Джоффри уставился на него. Его руки в отчаянии вцепились в горло, глаза почти слипались под давлением Душителя. С его сторон струи фракталов и странных силуэтов текли, как вода, по верхушкам деревьев прямо над пещерой, извиваясь через зал к центру, где, как знал Джоффри, ждало его послание.
   Он перекатился с пыхтением и усилием, вставая в легком оцепенении, когда пришел в себя. Он уже делал движения, доставая масляную лампу из мешка из тюленьей кожи, когда понял, что уже может видеть.
   Он уронил сумку в ошеломленном изумлении, глядя на заключительную сцену своей свадьбы, освещенную дикими полосами ярко-зеленого мха и хрупкими на вид желтыми грибами, свисающими с изгибов и щелей по всей комнате.
   Он наткнулся на один из грибов с плоской вершиной и бледный красивый желтый свет, выходящий из его нижней части, его рука почти коснулась его.
   Он постоял там мгновение, загипнотизированный, прежде чем покачать головой и опустить руку. Вероятно, он был ядовит, как и все остальное на этом богом забытом острове.
   - "Хорошо, что у тебя есть для меня",
   сказал он вслух, решительно шагая к центру зала, вставая на колени над маленьким кругом, заполненным полумертвыми каракулями и созвездиями. Казалось, он был такого же дизайна, как и Костяной город, хотя время и эрозия стерли разные части, оставив Джоффри новые идеи.
   Он рукой начертил форму небольшого здания с семью сторонами, с крошечными дверями и окнами, если немного напрячь воображение и не обращать внимания на шрамы времени.
   септа, подумал Джоффри. септа, однако, была странной, септа была окружена четырьмя дополнительными точками...
   Он продолжал смотреть на резные фигурки, находя остатки того, что, как он теперь знал, должно было быть Древом Сердца и Метлой, именно там, где они должны были бы быть, если бы были целыми, за которыми следовали другие формы.
   Человек с высоко поднятым молотом, длинная и стройная башня, фигура в мантии с черепом в руках...
   Джоффри подошел к своей сумке и принес ее обратно, вынув из нее плащ и обернув его вокруг своего дрожащего тела. Он снова сел рядом с резными фигурками, напряженно размышляя, когда вынул масляный фонарь и зажег его, небольшое тепло помогло ему бороться с холодом, когда он стряхнул остатки воды. Он достал полоску вяленой говядины, долго жевал ее, прежде чем захлестнуть обратно большим глотком бурдюка, награбленное гискарийское пойло очищало его горло сильнее, чем Душитель.
   Он глубоко вздохнул, когда устало лег на спину.
   - "Обед, достойный короля", -- заявил он никому в частности.
   Итак... Бран Строитель, Сторожевая Башня и Незнакомец...? Он думал, образы звезд и созвездий проносились в его голове. Это были те, которые он смог сразу идентифицировать, хотя было еще несколько, которые он, вероятно, мог бы спасти, сравнив их с другими незавершенными из Костяного города. Это было зрелище, которое он никогда не забудет.
   Странно было то, что некоторые, но не все созвездия имели вокруг себя одну, две или целых десять точек, в то время как в других частях одна или две точки стояли отдельно, как будто заменяя созвездие. Они должны придавать дополнительное значение каждому конкретному экземпляру созвездия, потому что он видел две септы, одну с четырьмя точками и одну с тремя.
   Он снова посмотрел в центр, его глаза опустились к надписи и вписали буквы, которые он все еще помнил из Костяного города.
   -- В...Р...Й...НЕ... -- произнес он вслух, заполняя пропущенные буквы тем, что помнил.
   - "КАЖДЫЙ..?"
   он попробовал слово во рту, нахмурившись.
   - "КАЖДЫЙ..?" -- спросил он себя.
   "ВСЕ Б... Х... ПР..П...Л... ФИОЛЕТОВЫЙ?" -- сказал он вслух, выговаривая слова. Он продолжал повторять это короткое предложение снова и снова, пытаясь расшифровать какой-то смысл между тем, что он видел, тем, что он помнил, и чистой догадкой.
   ВСЕ Б-что-то Ч-что-то ФИОЛЕТОВОЕ что-то что-то НА что-то ПРАВИЛЬНО?
   О боги, я так близко...
   Он чувствовал это своими костями, он был близко, так дразняще близко...
   Он снова повернулся к созвездиям, запоминая каждую деталь. Ему понадобится больше, чтобы расшифровать это, но вопрос был... где?
   Джоффри рассеянно съел еще один кусок вяленого мяса, постукивая пальцами по черному камню.
   Он сделал еще один глоток из гискарских помев, опорожнил бурдюк и оглянулся на созвездия.
   Я знаю еще одно место, которое может похвастаться зловещим сооружением из маслянистого черного камня...
   Об этом говорили приглушенным, страшным шепотом в пиратских гаванях Василисковых островов, в сдержанной жадности и смирении в Нью-Гисе...
   Было безумием даже думать об этом... но опять же, Джоффри был ошеломлен и несколько опечален, когда понял, что поступил еще хуже.
   Он еще раз взглянул на фрески и кивнул сам себе, последние секунды его первой жизни смотрели на него сверху вниз.
   - "На юг, -- сказал он вслух, -- мне нужно идти на юг", -- повторил он, глядя вдаль, когда представил ужасные джунгли Внутреннего Соториоса, далекую тень Разрушенного города Йин.
   -.PD.-
   Длинноногая птица размером со стул имела разноцветные перья, буйство красок означало как ошеломлять хищников, так и привлекать партнеров. Перья закачались почти по собственной воле, когда птица сделала один тщательно взвешенный шаг под густыми джунглями, наклонив голову так, чтобы слышать, как крошечные червячки бегают под землей. Темно-зеленый полог оставил джунгли в вечных сумерках, свет едва достигал земли, как будто даже солнце боялось ступить на древние земли. Птица стояла неподвижно, пытаясь услышать звуки джунглей и буйство их жизни... но так далеко в Соториосе джунгли были странно тихими, а нежные, осторожные шаги радужной птицы были почти невыносимо громкими.
   Она сделала еще один шаг, прямо рядом с группой выносливых на вид кустов, которые каким-то образом смогли вырасти, несмотря на падавший на них жалкий свет. Повсюду вокруг птицы тянулись к воздуху многочисленные, бесчисленные тонкие и толстые стволы деревьев в бешеной гонке вооружений за солнечный свет, а корни-паразиты распространялись от верхушки дерева к корням, душа те самые деревья, которые дали им жизнь, или высасывли их силы кроваво-красными корнеплодами. Земля была полна листьев, корней и мха -- настоящее ложе природы, скрывавшее саму землю от глаз.
   Внезапно птица ударила, метнув свой длинный, похожий на иглу клюв прямо сквозь листья и даже замшелую грязь, с молниеносной скоростью извлекая извивающегося червя размером с большой палец. Птица отхлебнула его почти сразу, за секунду наслаждаясь сладким купанием победы, прежде чем решила улететь.
   Эта лишняя секунда стоила ей жизни, когда кусты позади нее внезапно рванулись вперед, то, что казалось еще одной кучкой грязи, раскрылось, обнажив двойной ряд острых как бритва зубов, которые сомкнулись с катастрофическим грохотом, сила челюстей существа была велика. достаточно, чтобы разрезать птицу пополам, и часть ее улетела со струей ярко-красной крови. Кажущаяся подвижнай кучка грязи и кустов показалась чем-то большим, когда он проглотил свою еду и обдумывал, не броситься ли вперед в поисках другой половины. Крокодилоподобный зверь был размером с длинный стол, с толстой зеленой чешуей, коричневой мордой и длинным шипастым хвостом. Он открыл свои огромные ноздри, когда его глаза-бусинки рептилии сканировали землю, принимая длинный запах даже за намек на другое существо поблизости.
   Довольный своей безопасностью, большой, неуклюжий зверь протопал к другой половине птицы, кусты, росшие на его спине, раскачивались взад-вперед.
   Он пожирал вторую половину, когда дерево сбоку от него медленно открыло два глаза всего в нескольких метрах над зверем. Бледно-зеленые ирисы, казалось, осматривали зверя в течение дюжины секунд, прежде чем целая часть дерева рухнула с еле слышным звуком. Кусок высохшей коры и свежих листьев размером с человека с устрашающим ревом приземлился на зверя, копье со стальным наконечником пронзило его чешую насквозь, прежде чем зверь с диким визгом откатился в сторону.
   Комок грязи, сока, коры и листьев размером с человека приземлился на мягкую землю, покатился, прежде чем плавно встать обратно, сбрасывая повсюду листья и куски дерева.
   Чудовище едва успело стряхнуть копье, как человек бросился к нему. Он открыл свою огромную пасть и закрыл ее быстрее, чем свободно падающая железная решетка, но человек уже крутился влево от нее, вонзая свой змеевик, как кинжал, в то же место, куда он вонзил копье.
   Зверь визжал в агонии, дергаясь из стороны в сторону, пока снова не вздрогнул и не остановился.
   - "...Всегда найдется рыба покрупнее. Ну, в любом случае, чудовище-ящерица, -- приговорил Джоффри, опустившись на колени и перевернув зверя с рычанием силы, поджарые, мощные мускулы вздулись от напряжения, когда он перевернул зверя вверх ногами.
   - "Привет! Я знаю! Давайте разместим подсказки посреди зеленого ада, известного как Соториос! Я уверен, ублюдку это просто понравится! -- громко сказал Джоффри, вонзив кинжал в живот зверя и вскрыв его с головы до хвоста.
   - "Отличная идея, мой друг! Давайте поместим его так глубоко внутрь, что иногда он не сможет видеть небо!" -- сказал он, начав собирать тело, нарезая толстые куски плотного на вид мяса и оставляя его на миске из листьев рядом с собой. Его собственная кожа выглядела как обработанная кожа, дубленая, испещренная шрамами и странным отсутствующим кусочком плоти.
   - "Да! Да! Может быть, он проведет там так много времени, что сойдет с ума и начнет говорить сам с собой!" -- проворчал он, подойдя к голове зверя и начав откалывать его череп, умелыми движениями быстро открывая макушку и обнажая мозг на виду.
   - "Ах, чудовищный мозг ящерицы, давно я не ел этого деликатеса", -- сказал он себе без тени иронии.
   - "Как он может быть таким вкусным и не испортиться за несколько недель, я никогда не узнаю..." -- сказал он, зачерпнув его и поместив в комок листьев, который тут же превратился в шар.
   Он встал и, удовлетворенно кивнув, посмотрел на свои получасовые сборы урожая, положив мясо в свой зеленый кожаный рюкзак и схватив копье, прежде чем карабкаться прочь. Этих полчаса в глубине Соториоса было столько, сколько он осмелился остаться возле свежей туши... Всегда была рыба покрупнее.
   Он шел через густые джунгли, время от времени рубя подлесок своей саблей и каждый раз благодарив всех андалов за дар стали. Стальные инструменты и мейстерские знания были теми двумя вещами, которые позволили ему выжить почти полтора (или два?) года в адской дыре, известной как Соториос. Он думал, что путешествие в Йин на речной лодке продлится всего один или два месяца, но весь бассейн реки Замойос превратился в смертельную ловушку, как он лично убедился. Как оказалось, он едва выбрался из своей лодки живым, когда Пятнистые люди устроили ему засаду в двадцати километрах вверх по реке от Заметтара... Впрочем, он не мог жаловаться, немного более мягкие Пятнистые люди, те, кто жил ближе к побережью и знал рассеянное на общих торговых языках предупредил его, чтобы он не рисковал подниматься вверх по реке, как полурегулярные частные экспедиции из Нью-Гиса. Несмотря на то, что каждый пятый из них выжил, жажды богатых богатств, лежащих вверх по течению, было достаточно, чтобы люди могли рискнуть даже этими шансами. Драгоценные камни, золото, слоновая кость, красное дерево, прочная экзотическая кожа, редкие травы и диковинные полудрагоценные камни. Всего достаточно, чтобы увидеть, как все речные галеры Гискарии весело плывут вверх по течению, убитые Пятнистыми людьми, которые, как думал Джоффри, должны хоть как-то зарабатывать на жизнь теми припасами, которые эти корабли так услужливо доставляли им время от времени.
   Тем не менее, держась подальше от реки, он почти не видел ни одного из мускулистых, ширококостных зверей, прошедших мимо Заметтара. Вместо этого он познакомился со всеми остальными счастливыми обитателями континента.
   Он никогда больше не будет смотреть на жука, как прежде.
   Потерять реку из виду означало потерять единственный очевидный ориентир для того, кто здесь не жил, а это означало, что он заблудился не менее семи раз. Семь раз он полностью, абсолютно, безнадежно терялся в зеленом аду. Однажды он три дня не мог видеть небо. Если бы он вдруг оказался на Гогосе, даже несмотря на то, что проклятые руины были на острове, он бы не удивился. Как бы то ни было, каждый раз ему снова удавалось найти дорогу, а неделю назад он, наконец, снова увидел реку.
   Был полдень, когда он добрался до своего базового лагеря, развел костер из собранных прошлой ночью дров и оставил немного мяса на маленьких валунах, которые использовал для его приготовления. Он со вздохом рухнул на толстый упавший коричневый ствол, удобно расположенный рядом с костром, и откинулся на него спиной, глядя вниз.
   Он был близко, иногда по утрам, когда он взбирался на деревья, он мог видеть черные купола Йина у горизонта между зеленым морем, черный маяк вел его туда. К настоящему времени он должен был быть не более чем в половине недели самое большее, если предположить его обычную маршевую скорость. Он был взволнован, наслаждаясь наградой после месяцев за месяцами походов вверх и вниз по густым джунглям и борьбы со всем, от червей, поедающих людей, до кошмарных монстров, которые выглядели так, будто кто-то свел вместе Шрайка и курицу размером с лошадь.
   Его лагерь теперь располагался на вершине небольшого холма с прямым видом на Замойос, его ленивые мутные воды извивались, как змея, по ландшафту. Отсюда Джоффри мог разглядеть какое-то черное здание, как раз в том месте, где первый крупный приток бассейна реки Замойос вливался в основной поток, большую черную вещь, которая могла быть куполом, обелиском или чем-то еще.
   Он оставался там некоторое время, звук шипящего мяса не мог отвлечь его от очень настойчивого чувства.
   Только когда ствол упавшего дерева зашевелился, Джоффри вспомнил, что этим утром ничего подобного не было. Он попытался отпрыгнуть, но существо было слишком быстрым, его огромное, похожее на дерево змеиное тело обвивалось вокруг него невероятно быстро.
   Его разум завопил, когда коричневая змея сжала его, идеально устроив засаду. Ему удалось вытащить руку, прежде чем змея заперла его в этом положении, невероятная сила существа пыталась превратить его в такое месиво. Джоффри закричал от боли, одной рукой схватил кинжал с пола и быстро пронзил змею. Однако он не отпускал его, боль только сводила его с ума, когда он повернул к нему голову, кроваво-красные глаза и обезумевший язык никак не могли отвлечь Джоффри от реальной опасности: два длинных, как кинжал, клыка, с которых капал яд.
   Нет! Не сейчас! -- подумал Джоффри, отчаянно вонзая кинжал в тело змеи, но дубоподобная змея вонзила клыки ему в плечо.
   - "AAAAAAaaaaaaahhhh..." -- закричал он, чувствуя, как липкий, медленно движущийся яд проникает в его кровь.
   - "Нет! НЕТ!"
   Джоффри закричал, когда и добыча, и хищник покатились по земле, мертвая хватка змеи не ослабевала, пока она держала свои клыки на задней части плеча Джоффри, впрыскивая все больше и больше яда в его тело. Он посмотрел вниз с холма на реку, черный маяк с его ответами дразнил его.
   - "НЕТ!" -- кричал он, пронзая десны змеи своим кинжалом, отделяя сначала один клык изо рта змеи, а затем другой. Они все еще были плотно прижаты к его плечу, но, по крайней мере, больше не впрыскивали в него яд. Змея запрокинула голову, разбрызгивая повсюду кровь, когда она завизжала и сжала мертвой хваткой его тело, заставив его выронить кинжал.
   Джоффри слышал звук хрустящих костей, когда березовая чешуя змеи сжималась вокруг него, лишая его жизни всего лишь в полунедельном пути от его ответов. Он продолжал кричать, копаясь глубоко в себе, боль даровала ему необычайную ясность ума, глубокий гул, выходящий за пределы сломанных ребер, рев, который быстро заглушал все остальные звуки, когда серебряный лев размером с маленькую лошадь врезался в голову змеи, пригвоздив ее к земле своей огромной тяжестью и терзая зубами и когтями. Давление вокруг Джоффри вскоре упало, хотя периодические спазмы все еще заставляли его шататься от боли, прежде чем он смог выпутаться из змеи.
   Старз толкнул вялую змеиную голову одной из лап, убедившись, что она мертва, прежде чем повернуться к Джоффри и опустить голову. Джоффри крепко схватил Звезду за гриву, позволив большому льву утащить его от все еще извергающего кровь трупа змеи.
   -- Вот... вот оно... хороший мальчик, Старз... хороший мальчик... -- пробормотал он, опускаясь на колени, одной рукой шаря в поисках рюкзака, а другой скрестив грудь и пытаясь выбить клыки с затылка.
   Джоффри подавил безмолвный крик, слезы текли по его лицу, когда он раскачивался взад и вперед, его рука страдала от боли... Казалось, она сломана... и у него не было сил вырвать клыки.
   Он остался там, раскачиваясь взад-вперед, пока боролся с болью, а другой рукой нащупал набор бинтов из вареной ткани, который хранил в своем рюкзаке.
   - "Звезды, -- сказал он, глядя в бледно-зеленые глаза Серебряного Льва, -- вам придется их вытащить..." -- прошептал он, схватив небольшой кусок выброшенного дерева, а также бурдюк рядом с собой.
   Звезды медленно мурлыкали, когда он смотрел прямо ему в глаза. Джоффри кивнул, сделав дюжину вдохов за две секунды, свернувшись в клубок и сильно вгрызаясь в кусок дерева.
   Сделай это, подумал Джоффри.
   Он почувствовал, как Старс осторожно направляет его морду туда, где лежал первый клык, нежно кусая его на секунду, прежде чем его плечо взорвется бурей боли.
   Джоффри беззвучно закричал, пыхтя и бормоча в агонии, раскачиваясь взад-вперед, как сумасшедший, сочувствуя Старзу.
   Не останавливайся, заканчивай! Джоффри думал между болью. Он почувствовал, как Звезды быстро прикусили второй клык, и внезапно он оказался на боку, кровь текла по его груди и скапливалась на земле вокруг него.
   Джоффри медленно покачал головой, пытаясь сесть, застыв от возвращающейся боли, пытаясь найти Звезды, хотя его нигде не было.
   Должно быть, потерял сознание на минуту или около того, подумал он в оцепенении, кровь свободно текла по его плечу и груди.
   Он схватил бурдюк, как пьяный, никогда более не благодарный за дешевое крепкое вино Гискари, которое он украл из выброшенного на берег ящика, откусил крышку и сделал большой глоток, прежде чем пролить остаток себе на плечо.
   Он застонал, раскачиваясь взад и вперед от боли, сделав еще один большой глоток, прежде чем отбросить пустой бурдюк и схватить лоскут вареной ткани, осторожно обвязав им все плечо.
   Он откинулся на землю, чтобы отдохнуть и подумать, и закрыл глаза, вспоминая работу архимейстера Волгина. Он написал самый полный на сегодняшний день сборник об опасностях и пользе всевозможных отрав и ядов, которых можно найти на Соториосе.
   -- Подумай, Джоффри... подумай... Волгин... Волгин... -- шептал он себе так, словно от этого зависела его жизнь.
   ...Блядь! Это было слишком давно... Придется идти трудным путем... В отчаянии подумал он, вспомнив едва ли две дюжины ядов и отрав вместо 120 или около того, которые он запомнил.
   Он медленно открыл глаза, жгучая боль в плече медленно распространилась по всему телу. Он встал, немного спотыкаясь, прежде чем взял себя в руки и подошел к костру. Джоффри, не обращая внимания на полусгоревшее мясо, взял один из сырых кусков, оставленный у костра, и отнес его к все еще дергающемуся трупу змеи. Даже в предсмертной агонии и весь в крови проклятый змей все еще казался ему упавшим деревом или вывернутым корнем... Поистине, все на Соториосе было способно прятаться у всех на виду.
   Он схватил упавший с земли кинжал и тут же вонзил его в то место, где раньше были клыки змеи, извлекая тот, покрытый кровью и желтой вязкой жидкостью. Он осторожно вытянул сломанную руку вперед, нанеся немного яда на неповрежденную кожу.
   Он смотрел, как оно скользит по его руке и падает на землю, яд не действует на его кожу.
   твою мать... как я и подозревал... - подумал он, кладя кусок сырого мяса в землю и делая то же самое, нанося на него немного яда. Он выругался, увидев, как оно мягко, медленно, очень медленно шипит, превращая мясо в кашу.
   ...вероятно, вспомогательное средство для пищеварения... оставляя кожу целой, чтобы увеличить время ее работы... Он выдвинул гипотезу, считая секунды, которые потребовались яду, чтобы растворить кусок мяса размером с его ноготь, стараясь не съежиться, когда боль в плече вспыхнула, боль медленно распространилась по телу. Он работал очень медленно, но, казалось, не останавливался.
   Хотя случайного эксперимента было бы достаточно, чтобы изгнать его из Цитадели, будь он настоящим мейстером, Джоффри не мог отрицать свои глаза.
   Прогноз... смерть, вероятно, от системного шока через 12 часов... - подумал он, глядя на медленно шипящие капли, закрыв глаза, вспоминая свои годы в Цитадели.
   Нет... от 12 до 36 часов после инъекции, в зависимости от конституции больного и размера дозы... не более 48 часов в связи с вероятной острой сердечной недостаточностью.
   Джоффри встал, сунул необходимое обратно в рюкзак и лихорадочно задумался. Попытка кровопускания без посторонней помощи была слишком рискованной, слишком большой шанс истечь кровью на месте... Нет, на этот раз его судьба была решена.
   ...У меня меньше 48, максимум 36 часов, прежде чем я превратлюсь в кровавую мульчу изнутри или мое сердце остановится... в зависимости от того, что наступит раньше...
   Боль продолжала расползаться по всему его телу, его лицо дернулось от боли, когда он схватил копье с земли, используя его как импровизированную трость. Он бы наложил на руку гипс, но времени не хватило, и нужна была подвижность.
   Ему придется бежать, если у него есть хоть какая-то надежда добраться до Йина.
   Джоффри глубоко вздохнул, наблюдая, как боль медленно усиливалась, и он быстро бежал по разреженным краям джунглей, целясь в черные холмы у Замойо.
   -.PD.-
   Он бегал трусцой весь день, через лианы и красные деревья, через паутину размером с гостиницу и безрассудно мчался по звериным тропам, где он горячо надеялся не найти попутчиков. К ночи он добрался до Замойо и использовал его в качестве ориентира, когда солнечный свет больше не освещал темный Йин.
   К утру усталость нарастала с ускоренной скоростью, и Джоффри поймал себя на том, что смотрит на черные купола вдалеке с тоской и беспокойством. Он немного отдохнул на вершине большого камня у реки, переводя дыхание, поскольку боль в плече (а теперь и во всем теле) становилась все сильнее и сильнее.
   Он внимательно смотрел на воду, готовый прыгнуть при малейшем признаке появления пираний.
   Кажется, их нет, по крайней мере в это время дня, подумал он, быстро умывшись и сделав дюжину быстрых глотков, чтобы освежить пересохшее горло. Если он не умрет от яда, то он обязательно умрет от плохой воды... в этот момент его это не волновало.
   Ладно, пора двигаться, подумал он, поправляя рюкзак и соскальзывая со скалы. В этот момент боль пронзила его, как сбежавшая карета, потоки горящей лавы разлились по всему его телу от внезапного движения. Джоффри укусил себя за руку, раскачиваясь взад-вперед, преодолевая шок.
   Он быстро открыл свой рюкзак, вытащил неряшливо сделанный бурдюк размером с ладонь и долго разглядывал его, прежде чем его обрушил новый приступ боли, чувствуя, как что-то медленное и вязкое вращается там, где должны быть его плечевые мышцы. Он сделал короткий глоток, молочный, разбавленный водой сок скользнул по его горлу, как легкое вино. Он сам сделал небольшой бурдюк из кожи особенно свирепого короткорылого и использовал его для хранения самого сильнодействующего болеутоляющего, известного пёстрым людям побережья.
   Экстракт красного цветка... Надеюсь, я не пожалею об этом...
   Боль медленно утихла до разумного уровня, и, в отличие от макового молочка, она не истощала его энергию. Его побочные эффекты носили более... психический характер.
   Он запрокинул голову как можно дальше назад, стараясь увидеть зад своего плеча. То немногое, что он мог видеть, было... пурпурным и опухшим.
   - "Не думай об этом, просто двигайся", -- сказал он себе, прыгая обратно к берегу, бегая так быстро, как только мог, но все еще будучи в состоянии увернуться от валунов и деревьев, дикого, хаотического нагромождения яркой зелени и тонких форм, увенчанных короной. у черного купола вдалеке, ведущего его внутрь.
   -.PD.-
   К полудню энергичный спринт Джоффри уступил место быстрой ходьбе, живая пытка текла по его венам, не давая ему возможности думать ни о чем другом.
   Он подавил крик, опираясь на здоровенного габуна, его огромные корни чуть не сбили его с ног, когда он тяжело дышал. Он посмотрел на свою левую руку, ее слегка раздутая форма вызывала мурашки по позвоночнику Джоффри, когда он пытался подтолкнуть ее указательным пальцем. Его палец неестественно погрузился в три-четыре раза глубже, чем следовало бы, кожа вокруг него слегка волновалась, словно внутренними волнами.
   Джоффри закричал, рухнув на землю, агония стёрла все остальные мысли, когда он трясся в конвульсиях, кроме дерева, его ноги тряслись и яростно пинали грязь без какого-либо плана или предусмотрительности. Когда агония прошла, Джоффри дышал неглубоко, не смея пошевелить ни одним мускулом, так и оставшись на земле, глядя вверх на покрытые листвой зубчатые стены большого габуна, а черная хищная птица спокойно наблюдала за ним с ветки дерева.
   Джоффри понял, что эта штука ждала его смерти.
   Его рука медленно, почти против его воли двигалась к кинжалу. Змеевидное лезвие почти блеснуло, когда Джоффри приложил его к своей шее, острие слегка вонзилось в его кожу и капнуло лишь каплю крови.
   ...Нет... - подумал он, уронив кинжал. Вместо этого он схватил небольшой бурдюк, откусил крышку и жадно допил все, что осталось, тревожно безвкусная жидкость почти стремилась проскользнуть ему в горло.
   Боль утихла до такой степени, что Джоффри снова мог стоять, тяжело опираясь на копье. Он хромал так быстро, как только мог, руководствуясь только своим инстинктом направления, пока солнце медленно пряталось на восток, и немногие звуки джунглей, казалось, исчезали вместе с ним.
   Он остановился, когда увидел Белого Ходока, смотрящего на него прямо перед собой, его ледяные голубые глаза вонзались в его собственное длинное белое лезвие, почти светящееся собственным светом.
   Это просто Красный Цветок... Это просто Красный Цветок... - повторял он про себя, словно утопая в голубых глазах Ходока, призраков Капитана Шаха и Капитана Сабу, стоящих по стойке смирно в пяти метрах позади него.
   Джоффри хромал со своим копьем прямо к потустороннему существу, не останавливаясь, пока его нос почти не коснулся носа Белых Ходоков.
   Он смотрел в глаза твари, на сморщенные веки, на белоснежную кожу.
   -- Я давно перестал тебя бояться, -- прошептал он, слегка наклонив голову, глядя на нее.
   Он обошел его, его глубокие голубые глаза следили за ним с безошибочной точностью.
   Он смотрел на призраков Шаха и Сабу, все еще одетых в разведывательные доспехи, их дряхлая плоть и выколотые глаза были памятником грехам Джоффри.
   - "ЕЩЕ МЫ СТОИМ!" -- закричал Джоффри, ударив кулаком в грудь, боль отдалась по телу.
   Твари не двигались, но он чувствовал их одобрение, продолжая идти, потусторонняя тяжесть Йина притягивала его, как магнит, его направление оставалось безошибочным, даже когда люди выкрикивали его имя вдалеке, умоляющий голос Налии прямо в край его слуха.
   Боль становилась все сильнее и сильнее по мере того, как полуденное солнце медленно садилось, луна становилась неестественно яркой, когда его руки чувствовали свет, а его позвоночник скручивался сам по себе, каждый шаг высвобождал эфирные всплески боли, которые, казалось, распространялись по всей верхней части его груди.
   Словно по волшебству, вдруг исчезли деревья, кусты и подлесок. От шага к шагу джунгли, казалось, заканчивались. Вместо этого Джоффри обнаружил, что идет по темным камням, его конструкция идеально ровная с полом, большая дорожка, нетронутая природой, тянущаяся вперед, словно высеченная большой линейкой.
   Большая черная дорога шла совершенно прямо, пока не достигла своего рода небольшого городка, земли черных базилик с куполами и треугольных туннелей, и все это увенчано огромным куполом в центре всего этого.
   Джоффри закусил губу, истекая кровью, пока хромал к ней, каждый шаг к городу был почти вечной агонией, как будто он сгорал заживо изнутри. Он попытался позвонить Звездам, но так устал, так измотан, что не мог заставить себя сделать это. Он продолжал идти, пока внезапно не споткнулся, под действием силы тяжести рухнув на пол.
   - "AAAAAAAAAAAAAAAAHHHHHHHHhhhhhh!!!!!"
   -- завопил он изо всех сил, переводя дух, прежде чем снова закричать, нащупывая руками бурдюк. Он сжимал его изо всех сил, но из него не вытекала ни капли драгоценного экстракта.
   Он не смог сдержать еще один крик, почти потеряв сознание от агонии, когда все его тело билось о черный камень.
   Он плакал, схватившись за наконечник своего копья, не обращая внимания на порезы на руке, когда вонзил его в бурдюк, разорвал его и отчаянно облизал изнутри, сухая кожа ранила его язык.
   Он снова закричал, вытянув вперед руку, пытаясь ползти к черной цитадели, почти не двигаясь, борясь за глоток воздуха.
   - "Пожалууууйста... пожалууууйста..."
   умолял он, глядя на черный купол, загипнотизированный, его тело не двигалось. Он смотрел на него мгновение или год, черный купол дразнил, не двигался.
   Что-то сместилось вправо от него, и Джоффри медленно наклонил голову, чтобы посмотреть на это, моргая сквозь слезы.
   Это был Пестрый Человек, его огромные руки и плечи обрамляли темные джунгли позади него. Его толстая кожа была покрыта коричневыми и белыми узорами, характерными для его вида, но темно-красные линии, нанесенные вдоль скошенного лба, говорили о чем-то большем, о чем-то важном.
   Пестрый человек присел очень медленно, почти благоговейно, стараясь никогда не касаться черной дороги. Он оставил оранжевый лотос на земле, чашеобразные листья которого почти коснулись обочины черного шоссе... а затем, не говоря ни слова, исчез обратно в джунгли.
   Джоффри тупо уставился на оранжевый лотос, медленно моргая. Он тащился к ней локтями, стараясь отдыхать после каждого толчка, его тихие всхлипы были единственным звуком во всей долине. Каждое движение было чистой пыткой, и только усилием воли он собрал силы, чтобы проползти к нему жалкие шесть или около того метров.
   Когда он, наконец, добрался до него, то обнаружил, что высокий, похожий на чашу цветок был до краев наполнен экстрактом красного цветка, неразбавленным водой, достаточным, чтобы убить лошадь. Он очень осторожно опускал рот, лакая белую жидкость так быстро, как только мог, даже брал кусочки цветка, когда ничего не оставалось, и ел его целиком.
   Закончив, он перевернулся на спину и впервые за долгое время уставился в совершенно чистое небо. Звезды, казалось, сияли ярко, Незнакомец держал один череп в руке, а другой указывал на Йина, сообщение было ясным.
   Меня не пустят дальше, пока я не получу ответы... -- подумал он, его тело было легким как перышко, когда он поднялся, боль стала далеким воспоминанием, когда он открыл свой рюкзак и вытащил факел, зажигая его щелканьем колец.
   Он шел к Темной Цитадели, только лунный свет и его факел, его путь был определен, его цель ясна. Он рассеянно отсалютовал стоявшим на страже у входа в город красным плащам, их катаны сверкали в лунном свете. Внутри он прошел мимо слуг и оруженосцев, выполнявших свои безмолвные обязанности, входя и выходя из куполообразных зданий и треугольных туннелей, ведущих в каждый квартал. Он кивнул Псу, стоявшему на страже у его замерзшей комнаты, холод пробирал его до костей, когда он проходил мимо нее. Он почти остался там, когда услышал успокаивающее жужжание своей Матери, нежная мелодия очаровала его на мгновение, прежде чем он продолжил идти.
   У города была странно знакомая планировка, спиралевидная форма, которая заставляла путника смещаться к середине...
   Но Пурпур никогда не выходил из центра, он всегда начинал свою пытку через горло Джоффри.
   Он позволил своим ногам вести себя, ощущая природную сущность города за зданиями и улицами, следуя абстрактной головоломке, столь близкой его душе. Он свернул в один из треугольных туннелей, следуя по прямому пути, глядя по бокам и на фигуры, кишащие и поглощающие одинокого человека, как всегда, только для того, чтобы начать снова, снова и снова.
   Джоффри вытер то, что мешало ему видеть, только чтобы понять, что это кровь. Он посмотрел на красный запачканный рукав и смутился, чувствуя, что из его глаз текут не слезы, а кровь. Он моргнул, ошеломленный, пока кашлял, разбрызгивая кровь по всей стене, фигуры поглощали ее вместе с одиноким мужчиной.
   Он продолжал медленно моргать, коридор становился длиннее после каждого моргания, крик женщины, страдающей от боли, заставлял его обернуться. Налия лежала на полу, раскачиваясь во время крика, обеими руками закрывая лицо. Ее тело превратилось в кровавое месиво из запекшейся крови и отчаяния, его творение было очевидно, как можно узнать скульптора по округлости выщербленной формы или художника по весу каждого мазка.
   Джоффри встал на колени перед ней, пока она продолжала плакать, медленно дыша, когда он осторожно схватил ее за руки.
   -- ...Нет, не смотри, -- умоляла она его.
   -- ...Я должен, -- умолял ее Джоффри.
   Она медленно опустила руки, ее окровавленные волосы разделились под нежной лаской Джоффри, когда он смотрел ей в лицо.
   Он смотрел на неё неподвижно, как статуя, хотя его горло дрожало, шепот его безмолвных рыданий эхом разносился по коридору, кровавые слезы свободно текли по его щекам. Он нежно прижал голову Налии к своей груди, обнял ее и слегка покачал.
   - "Никогда больше... никогда больше... мое проклятие принадлежит мне... мой путь один", - пообещал он ей, пообещал себе. Он остался с ней на некоторое время, нежно поглаживая рукой ее волосы.
   Он продолжал идти, с каждым шагом продвигаясь все быстрее и быстрее, пока туннель полностью не растворился, его сменило огромное поле звезд, когда Джоффри плыл среди созвездий, а гости на его свадьбе насмехались над ним за кубками с вином и серебряными тарелками. Он посмотрел вниз на миллионы звезд внизу и на созвездия между ними, на "Драккар", яростно плывущий против осенних штормов и обломков разбитых созвездий, опустошенных временем. Пока он смотрел, останки реконструировались сами по себе, складываясь в вихре серого песка и темной воды, превращаясь в окончательные формы, обладающие собственной волей.
   Он продолжал смотреть, как мудрый Зеленовидец судил его извне, воздерживаясь от своих суждений. Он смотрел на шумных знаменосцев, высоко поднявших мечи и топоры, а их многочисленные знамена развевались на ветру. Он созерцал лукавую улыбку Охотника с луком в руке, в то время как другой прятал кинжал за спиной. Он увидел огромную корону в стиле андалов, сияющую в темноте, семь точек за семь добродетелей за семь аспектов.
   Его зрение становилось все более тусклым, когда он смотрел еще дальше вниз, призраки андальского письма формировались словно из теней, непостижимой загадочности, загадки из прошлого, которая каким-то образом была ключом к разгадке Послания.
   ВСЕ, КРОМЕ ФИОЛЕТОВОГО ПРИНЦА, ШАГАЮТ НАПРАВО, гласило оно. Он знал, что это каким-то образом ключ к разгадке того, что созвездия пытались ему сказать, но что именно это означало? Предупреждение? Инструкции?
   Джоффри медленно моргнул, чувствуя, как кровь течет по его рту, ушам, носу. Он чувствовал себя очень усталым, когда падал назад, пустота каким-то образом смягчила его приземление, а огромное поле звезд медленно стало пурпурным, боль вернулась, как старый друг.

Глава 31: Лепестки.

   Может быть, все-таки это была система координат... Хотя для этого мне придется испробовать теоремы архимейстера Голгина... Потребуется некоторое время, чтобы вычислить список возможных результатов, предполагая стандартную геометрию Цитадели...
   ...будут ли создатели Пурпура использовать стандартную геометрию? Вопрос всплыл перед его мысленным взором, воспоминанием о многих других, иногда бессмысленных вариациях фигур, форм и планов, которые он время от времени встречал на востоке.
   Его оценка колоссальной задачи, стоящей перед ним, только выросла после месяцев интенсивных занятий, запертых в его комнате или библиотеке Красного Замка. После всего времени, которое он потратил на поиски ответов... после того, как он действительно нашел их, он обнаружил, что не хочет отпускать, его явное упрямство заставляло его день за днем ??придумывать ошеломляющий набор теорий и интерпретаций, не отпуская их. проблемы, как гончая не позволит запаху остыть. Здесь он думал, что его многочисленные жизни были скорее помехой, чем помощью, поскольку огромное количество возможностей, которые он придумал, и необходимая работа по их опровержению были невероятно тяжелой тратой времени. От сложных математических теорий до углубленного изучения древних преданий и легенд -- предстояло многое охватить.
   Время пролетело быстрее, чем он хотел признать, его фактическое бессмертие затрудняло адекватную оценку количества времени, потраченного на одно занятие. Он по-прежнему следил за вещами, следить за тем, чтобы Бран не упал, теперь было практически рутиной, а держать ухо востро и узнавать о местонахождении нескольких обитателей Красной крепости было навыком, который он медленно развивал. Напряженность между Старками и Ланнистерами, казалось, контролировалась, и Роберт был в добром здравии... Прошло еще много месяцев, прежде чем он дошел до того, что все начало катиться в пекло, и к тому времени он надеялся разгадать проклятую загадку и быть в безопасности. информированная позиция, чтобы каким-то образом удержать кровавые королевства от падения в канаву.
   Он все еще был глубоко погружен в свои мысли, когда дверь в его комнату открылась, и Джоффри даже не заметил, как его правая рука мгновенно нашла рукоять меча.
   -- О... принц Джоффри! Вы уже проснулись? -- спросил слуга, когда несколько его сверстников, казалось, заполнили комнату.
   - "Да, Даррик, я спрашиваю, что это значит?" -- раздраженно спросил он его. Он любил вставать рано, незадолго до восхода солнца, быстрая медитация тем более успокаивала в тишине перед рассветом. Они оставили его хорошо отдохнувшим на следующий день, а кошмары отошли на периферию его разума.
   -- Королева Серсея требует вашего присутствия в тронном зале, мой принц, -- сказал Даррик, слегка нервничая, пока слуги готовили яркую красивую одежду слишком ярких цветов, на вкус Джоффри.
   - "Тронный зал? В этот час?" -- спросил сбитый с толку Джоффри, рассеянно отмахиваясь от двух приближающихся нервных слуг в золотом с черным королевском плаще.
   Именно тогда он заметил звон колоколов Королевской Гавани, интенсивность которого медленно нарастала по мере того, как к отдаленной какофонии добавлялось все больше и больше септов.
   Нет... еще слишком рано... в его голове пронеслась до боли знакомая мысль.
   Он вышел из своей комнаты, чтобы найти Сандора и настороженный, шаркающий отряд красных плащей возле своей комнаты.
   -- Он мертв, не так ли? -- спросил он Пса.
   -- ...Да, -- неловко ответил он. На этот раз они почти не разговаривали, и когда охранники провожали его в Тронный зал, он чувствовал, как его сердце учащенно бьется в такт с звоном колоколов вдалеке.
   твою мать... дерьмо... Писец!
   - "Как..?" -- услышал он собственный вопрос.
   - "Я слышал, что его сердце не выдержало", -- сказал Пес, прежде чем его лицо чуть-чуть смягчилось.
   - "Мне очень жаль", -- неловко добавил он, прежде чем вернуться к своему суровому и зловещему выражению лица. Лицо, которое он носил с незнакомцами и теми, кого он считал не стоящими своего времени... что в пользу Джоффри означало почти всех. Внезапное и болезненное напоминание о его вечном одиночестве было быстро отметено его растущей паникой и планами.
   "Мне нужно больше гребаного времени, я еще не готов..." -- ругался он снова и снова, пока они быстро проходили мимо карабкающихся слуг и других отрядов красных плащей, занимающих позиции для грядущей кровавой бойни.
   Однако, прежде чем он успел придумать, как выбраться из этого, двери в тронный зал открылись. Он смотрел на Железный Трон почти с ужасом, его вырисовывающаяся форма становилась все больше, чем ближе он подходил к нему, красные плащи неумолимо несли его вперед, как будто навстречу неизбежной судьбе. Охотничьи гобелены Роберта свисали с потолка, как сохнущее белье, время от времени останавливая пробуждающийся солнечный свет, идущий с запада. Перед троном были накинуты красные плащи, а за ними семь рыцарей Королевской гвардии держали в руках близкую защиту королевы Серсеи, ее злобная торжествующая ухмылка едва сдерживалась фальшивой скорбью. Она уже выиграла и знала это.
   Он мог поклясться, что слышал полузабытые голоса, доносящиеся из углов комнаты, пока он шел к трону, красные плащи развевались позади него, только Пес был рядом с ним.
   Принц Джоффри? Если ты собираешься убить меня, просто сделай это.
   О нет, Старк, не в этот раз...
   Он прошел мимо линии сборки красных плащей, его глаза погрузились в воспоминания.
   Принеси мне мой арбалет! Я приказываю!
   Рыцари Королевской гвардии стояли в стороне, когда он проходил мимо них, сир Престон Гринфилд и сир Барристан Селми едва кивали, их глаза нервничали, а хватки облегчались, когда они впитывали гнетущую атмосферу большого зала. Он остановился, когда добрался до последних ступенек, утреннее солнце едва начало освещать кусок искривленного металла в зените.
   Сер Иллин! вырви ему язык!
   Джоффри глубоко вздохнул, глядя на него, смешанные чувства вины и страха смешались с тяжелым покалыванием в животе, полузабытые планы и размышления крутились в его голове, пока он продолжал смотреть на него.
   Я думаю, что шип ему идет, ты так не считаешь? Нет, смотри на него, Санса! Смотри на него! Я приказываю!
   Его мать говорила ему что-то с притворной грустью, ее торжествующие глаза выдавали явное горе, что-то о том, что сердце Роберта наконец сдалось после "тяжелой рабочей ночи". Однако вскоре ее слова, казалось, потеряли смысл, ее гудение стало неразличимым на фоне звона колоколов Королевской Гавани, больших колоколов септы Бейлора, звучащих подобно большому медленному гонгу, отдававшему его кости.
   Он смотрел на трон, пока его мать шептала сладкие пустяки, его взгляд был далеко, когда он вспоминал крики умирающих людей и отчаяние умирающего мира.
   Однако постепенно паническая смесь предположений, вины и сомнений кристаллизовалась во что-то. Он не знал, что именно, но это было что-то твердое, настоящее. Он закрыл глаза, ощущая это ощущение, словно это было крепкое, грубое вино.
   Он сделал еще один глубокий вдох, задаваясь вопросом, сочтет ли он себя достойным.
   Он осторожно сел, его глаза открылись, и он увидел, что мир такой же, как прежде, и в то же время слегка изменился. Солнце теперь сияло по всему залу, прогоняя тьму, окутанную мёртвыми предрассветными часами.
   Он слегка хмыкнул, подняв руку и глядя на кровоточащий порез прямо на ладони.
   Значит, я недостоин, подумал он, думая обо всех монстрах, которые сидели на этом куске ржавого металла, и о себе самом величайшем из них.
   Он сжал пальцы, крепко сжав руку в кулак, когда из нее хлынуло еще больше крови, разбрызгивая ее на пол.
   Тогда я приму это как дополнение, подумал он с легкой улыбкой.
   - "Джоффри! Ты порезался!"
   Серсея перестала болтать, когда начала звать грандмейстера.
   - "Я в порядке, мама. У нас есть более неотложные дела, -- сказал он, когда двери снова открылись, на этот раз впустив лорда Эддарда Старка и большую группу охраны его дома.
   - "Все приветствуйте Его Светлость, Джоффри из домов Баратеонов и Ланнистеров, Первого в Его Имени, Короля Андалов, Ройнаров и Первых Людей, Повелителя Семи Королевств и Защитника Королевства", -- провозгласил Королевский Глашатай, его голос разносился по всему залу, когда лорд Старк осторожно делал каждый шаг, десятки золотых плащей рассыпались по бокам и заняли позицию под зловещими охотничьими гобеленами, которые Роберт использовал вместо старых драконьих черепов. Командир Янош Слинт стоял за своими золотыми плащами, на безопасном расстоянии от любых диких клинков в грядущей рукопашной, а его подхалим-убийца, имени которого Джоффри не мог вспомнить, стоял позади него с нервным тиком, держа в руках и меч, и железную кувалду.
   Джоффри покачал головой, когда Слинт бросил несколько нервных взглядов на его мать и на Бейлиша, невысказанные сообщения были видны всем.
   Какого хрена ты не заметил, Нед? Подумал он, когда напряжение нарастало пропорционально количеству вооруженных людей в тронном зале.
   Приближение Неда Старка казалось ледяным медленным, хотя на этот раз Джейме не сломал ему колено. Его ледяные голубые глаза казались ожесточенными к тому, что должно было произойти, более жестким, чем то, что он мог вспомнить... казалось, что внезапная смерть короля Роберта нарушила всякое чувство правдоподобия, даже для тупого и сбивчивого понимания интриги Неда. Одно дело, когда его предполагаемый отец погиб в результате несчастного случая на охоте, и совсем другое, когда он внезапно захрипел посреди ночи как раз вовремя для свершившегося факта, поддержанного Ланнистерами. Было много ядов, которые могли имитировать сердечный приступ, Джоффри знал это как из исследований, так и из личного опыта.
   Нед стоял вызывающе, глядя на Серсею с сдерживаемым гневом, держа одну руку на рукояти меча. Мизинец остановился в полушаге позади него, спокойный и невозмутимый, с всегда присутствующей услужливой улыбкой, которая обманула так много людей, заставив их считать его безобидным.
   Когда Серсея открыла рот, Джоффри решил проявить инициативу, проецируя свой голос на весь тронный зал.
   - "Лорд Старк, вы пришли к нам в самые ужасные времена. Мой отец мертв, и стабильность королевства находится под угрозой, угрожая ввергнуть весь Вестерос в войну, которую он не может себе позволить, -- сказал он, а его мать опиралась на его плечо и шептала что-то о том, чтобы позволить ей позаботиться об этом. Он отмахнулся от нее окровавленной рукой, заставив ее замолчать, продолжая говорить.
   -- Лорд Старк, вы верно и честно служили моему отцу как Десница Короля. Я бы попросил вас продолжить эту задачу, потому что приближается зима. Самая сильная зима за многие поколения, если мейстеры правы... Пожалуйста, лорд Старк, займите свое законное место рядом со мной и позвольте нам привести Семь Королевств в эру мира и изобилия, -- почти умолял он его, его страстная мольба эхом разносилась по всему залу. когда воспоминания о войне, голоде и холоде вспыхивали слишком быстро, чтобы его мысленный взор мог их обработать.
   -- Мой сын хочет сказать... -- начала Серсея торопливо, но Джоффри тут же перебил ее.
   - "молчи!" -- взревел он, глядя ей прямо в глаза и снова заставляя ее замолчать.
   Долгая тишина, казалось, повисла в зале, пока Нед Старк размышлял о судьбе Семи Королевств, окруженный стражниками, вооруженными людьми и всеми военными доспехами.
   Давай, Нед, избавься от этой проклятой чести. Роберт мать твою мертв, какая разница, что я не его сын?!
   Эддард Старк, Десница Короля, Лорд Винтерфелла и Хранитель Севера смотрел на него снизу вверх, его лицо выражало уверенность и решимость.
   - "Предотвратить войну -- это то, чего я пытаюсь добиться здесь... Прости, Джоффри, но ты не имеешь права на Железный Трон. Станнис из дома Баратеонов -- законный король Семи Королевств, -- мрачно провозгласил он.
   Джоффри сидел там, гнев и ярость текли по его венам, когда его рассеянность снова подтолкнула Семь Королевств к полномасштабной войне.
   Серсея быстро вскочила, когда образы умертвий и ходячих, бродящих по уже опустошённому Вестеросу, закружились в голове Джоффри, словно какой-то ужасный яд.
   -- Ваши собственные слова выдают вас, лорд Старк, сир Барристан, арестуйте этого предателя...
   - "Я СКАЗАЛ МОЛЧАНИЕ!"
   Джоффри взревел, схватив ее сзади за шею и сжимая, пока из ее губ не вырвался слабый вскрик боли, который быстро заставил его руку отступить назад, как будто она была обожжена.
   Что мне еще одна женщина, чтобы мучить? Налия, Санса, эта безымянная девка, которую я набил болтами... почему не моя собственная мать? Эта мысль пришла непрошеная, когда он пытался сдержать бесконечный колодец отчаяния, которое, казалось, безжалостно терзало его. Он думал, что оставил все это позади, но, как и в Вестеросе, оно, казалось, прилипло к нему, как вязкое черное масло.
   Его голос почти сорвался, когда он еще раз призвал к разуму и миру.
   - "Сир Барристан! Держись, где стоишь!" -- позвал он престарелого рыцаря, прежде чем тот успел сделать еще шаг к Неду.
   - "Лорд Старк явно огорчен и сбит с толку смертью короля, он должен вернуться в свой дом, чтобы горевать с миром!"
   крикнул он.
   Нед странно посмотрел на него, жалость, долг и адреналин наполнили его голос, когда он закричал.
   - "Командир! Проводите принца и королеву в их покои и держите их под охраной, сегодня нет нужды проливать кровь!
   - "Дозорные!" -- закричал Слинт, копья золотого плаща опустились и нацелились на Королевскую гвардию и красные плащи вокруг трона.
   - "НЭД! ВЫ ОКРУЖЕНЫ! ИЗ ЛЮБВИ СВОЕЙ СЕМЬИ НЕ ДЕЛАЙТЕ ЭТОГО!" -- взревел Джоффри.
   Нед в замешательстве покачал головой и снова посмотрел на Слинта, но было уже слишком поздно.
   - "сейчас!" -- закричал коммандер Слинт, золотые плащи быстро нацелили свои копья прямо в спины и бока людей Неда, разрывая легкие кожаные доспехи и наполняя зал запахом свежей и запекшейся крови.
   Несмотря на все его недостатки в качестве придворного, рефлексы Неда Старка все еще были хорошими, и это было заметно. Без макового молока или боли от предыдущих травм, которые могли бы замедлить его, он уже повернулся и вытащил свой меч, пока Бейлиш возился со своим кинжалом, пытаясь бессистемно ухватиться за шею Эддарда.
   -- Я же сказал тебе, когда ты хм... -- Тщетная насмешка Мизинца была прервана, когда Нед толкнул локтем его диафрагму, а затем разгоряченный паникой кулак, оставив Мастера монет на полу, ошеломленный, когда он пытался отползти.
   Джоффри едва успел встать, как Нед в отчаянии бросился к дверям и попытался спастись из безнадежной засады, отбив копье и перерезав горло обидевшемуся золотому плащу, прежде чем два копья настигли его сзади, жестоко пронзив гамбезон и вынырнув наружу. назад через его грудь.
   Джоффри сбежал по ступенькам, Пес прикончил человека Старка, прежде чем выругаться и последовал за ним к распростертому телу Неда. Джоффри небрежно уклонялся от последних отставших, пока не добрался до Неда, хотя это было безнадежно.
   Лицо Эддарда Старка застыло от изумления и ужаса, а спина превратилась в кровавое месиво из разодранной плоти и разорванных легких. Джоффри стоял в легком шоке, лицо Неда сменилось дюжиной разных итераций боли, ужаса, удивления, гнева и многого другого. Коллаж различных выражений лица Неда после смерти почти ошеломил Джоффри, прежде чем один из золотых плащей сбоку ухмыльнулся, как глупая собака.
   -- Мы вылечили предателя через легкие, милость, -- провозгласил он. Внезапная тишина, когда последний из Старков издал свой последний вздох, придавала ему потусторонний вид.
   Руки Джоффри дрожали, когда он медленно, очень медленно повернулся лицом к золотому плащу.
   - "Ты точно ИМБЕЦИЛ!"
   взревел Джоффри, ударив кулаком по носу мужчины, его зрение окрасилось красными оттенками, когда он сидел на теперь распростертой груди золотого плаща, его кулаки работали, как поршни, когда он сразу отпускал весь гнев и отчаяние, крича, когда шлем человека сдуло, и его лицо превратилось в красную кашу.
   Именно его дыхание вернуло его. После десятилетий использования его в качестве вспомогательного средства для концентрации он развил какое-то внутреннее понимание потоков воздуха в своем теле и из него. Когда он понял, что тяжело дышит, сам не зная почему, то пришел в себя.
   Лицо золотого плаща было залито кровью, но его грудь, казалось, все еще шевелилась... по крайней мере, сбивчиво.
   Джоффри покачал головой и встал, глядя на свои залитые кровью кулаки.
   -- Что-то действительно не так, Нед... Действительно... -- прошептал он, глядя на тело своего убитого наставника.
   Думать, что он когда-нибудь сможет искупить свою вину, теперь казалось глупым, оглядываясь назад. Он был тем, кем он был.
   Джоффри, Чудовище и Серебряный лев. Он начал думать о них как о двух борющихся личностях, но правда заключалась в том, что они были одним и тем же человеком.
   Искупать было нечего... Пытаться убежать от самого себя было так же бесполезно, как пытаться убежать от Пурпура. Он осторожно разжал окровавленные кулаки, взгляды всех в тронном зале прожигали его спину.
   Нет... время для самоанализа прошло, подумал он, глубоко вздохнув.
   Я тот, кто я есть... и, клянусь богами, как мой свидетель, я буду тянуть этот континент к выживанию.
   Время сомнений в себе прошло. Пришло время править.
   -- Убери этот беспорядок, -- приказал он, махнув рукой на мертвого, напугав всех в комнате и вырвав панический стон из другого золотого плаща, который ранил Неда.
   - "Отдайте тело лорда Старка безмолвным сестрам и подготовьте корабль для Белой Гавани со льдом и остальным его имуществом", -- скомандовал он, направляясь к Железному трону, его маленькая сцена все еще держала в напряжении большую часть комнаты... кроме для Пса, конечно, он чувствовал, что тот идет в ногу с ним, держа свои мысли при себе.
   Он остановился, обернувшись и на секунду уставившись на охранников.
   - "СЕЙЧАС!" -- взревел он, заставляя их действовать.
   - "И кто-нибудь, пожалуйста, отнесите этот золотой плащ мейстерам!?" -- крикнул он, направляясь к маленькой комнате совета, теперь его мысли были полностью посвящены монументальной задаче, которую он поставил перед собой.
   -.PD.-
   "Роббу Старку, лорду Винтерфелла и Хранителю Севера.
   С большой грустью сообщаю вам новости о последних днях здесь, в Королевской Гавани. Мой отец, король Роберт Баратеон, умер во сне из-за перенапряжения сердца. Ваш лорд-отец, Эддард, попал в паутину заинтригованных и убежденных в заговоре против меня предателей в Столице. С сожалением сообщаю вам, что он был убит, когда выполнял то, что считал своим долгом..."
   Джоффри зарычал, схватив пергамент и скомкав его, отшвырнул назад и схватил другой, его перо чуть не сломалось, когда он ударил им по промокашке, разбрызгивая чернила повсюду и отправляя указанную промокашку на стол.
   - "проклятье!"
   Джоффри зарычал, отбрасывая перо в сторону:
   - "Это бесполезно!"
   - "Это перо показалось мне очень полезным", -- сказал Тирион, войдя в комнату, шутка не смогла скрыть напряженную, нервную улыбку на лице беса. -- ...Вы звали меня, ваша милость? -- спросил он, несомненно, уже зная о событиях кровавого утра.
   -- Я сделал это, Тирион, спасибо, что пришел, -- рассеянно сказал он, подняв лицо и увидев собравшихся советников, сидящих вокруг стола, плюс Тириона, которого пересадили на самый дальний стул от него. Без сомнения, он был сбит с толку и, возможно, даже напуган тем, почему он так срочно позвал его, особенно учитывая тот факт, что всего несколько часов назад тронный зал превратился в мясную лавку.
   Серсея, Варис, Мизинец, Пицель и Янош Слинт заняли остальные места.
   Трахни меня... это как маленький совет из седьмого пекла... кроме сира Барристана, я полагаю...
   Брови Джоффри нахмурились.
   - "... что здесь делает коммандир Слинт? И где, мать вашу, сир Барристан?
   спросил он.
   Его мать, казалось, оправилась от его резкого поведения, хотя она все еще с опаской смотрела на него, слегка наклоняясь к нему.
   - "Сир Барристан старый и слабый, милый, я думаю, твоему дяде Джейме давно пора занять свое законное место лорда-командующего Королевской гвардии, тебе так не кажется?"
   сказала она.
   Джоффри секунду смотрел на нее, прежде чем снова повернуться к одной из двух белых статуй в доспехах за его спиной.
   -- Сир... -- он замолчал, глядя на круглую фигуру сира Борос Блант с глазами-бусинками.
   -- Боги меня храни... -- пробормотал он, повернувшись к столу и прикрыв лицо ладонью.
   Через несколько секунд Джоффри повернулся на другой бок.
   -- Сир... Престон! Хорошо! Приведи сира Барристана, -- приказал он.
   -- Есть, ваша светлость, -- сказал сир Престон Гринфилд, быстро выходя из комнаты.
   - "Я забыл, каково это, когда у меня на побегушках семь бездумных марионеток", -- подумал он безжалостно. В любом случае лучше их использовать...
   Он повернулся к своей матери и очень медленно заговорил, глядя ей в глаза:
   - "говори "Ваша светлость" или "Джоффри", когда мы не наедине. Не инфантилизируй своего короля, иначе никто не последует за ним, -- резко сказал он ей. -- И больше не отменяй меня публично, -- предупредил он ее, чувствуя во рту что-то смутно желчное. Одна часть его хотела отправить ее прямо в Кастерли-Рок и подальше от его волос, в то время как другая часть хотела только тесно прижаться и укрыться под ее защитными объятиями.
   Он решительно игнорировал ту часть себя, которая хотела заставить ее страдать.
   Она нерешительно кивнула, когда ее замешательство снова вернулось, и он обратился к другой проблеме в комнате.
   -- А теперь, командир Слинт, дверь ждет, -- сказал он, взмахнув рукой.
   - "В-ваша милость! Я... -- начал было Слинт, но Мизинец быстро перебил его. -- Ваша светлость, -- сказал он, полностью контролируя свой ровный голос и раздражительную улыбку. Можно было бы простительно подумать, что он был в шаге от того, чтобы быть выпотрошенным лордом Старком несколько часов назад, настолько беспечным было его самообладание.
   - "Мы, члены малого совета, думаем, что благодаря верному служению, рискуя жизнью и здоровьем ради своего законного короля, коммандер Слинт должен быть назначен магистром законов. Кто еще лучше защищает законы королевства, чем человек, который более десяти лет охранял самый густонаселенный город Вестероса? -- закончил он с размахом, все время используя этот подлый услужливый, наводящий на размышления тон.
   Джоффри смотрел на Бейлиша с каменным лицом, размышляя, что делать со своим бывшим Мастером над монетами. Он уже вступил в сговор с врагами короны? Или он просто сделал это, когда подумал, что ситуация в данный момент достаточно повернулась не на его сторону. Он должен был признать, что этот ублюдок хорошо владеет риторикой и достаточно умен, чтобы использовать ее только тогда, когда это будет ему лучше всего, в противном случае он вернется к полезному фасаду относительно неважного Мастера монет.
   Однако был один большой недостаток в стиле интриг Мизинца: все разваливалось, как только кто-то ввязывался в его игру... хотя в его пользу это обычно происходило только тогда, когда ублюдок все равно был готов двигаться. Фасад безобидного бюрократа раздражал еще больше теперь, когда Джоффри из бесчисленного личного опыта знал, что этот человек был проклятой змеей и патологически неспособен прекратить свои интриги.
   Он ненадолго подумал о том, чтобы приказать Сандору отрубить голову ублюдку, мать его, он мог бы сделать это сам прямо сейчас со своим боевым мечом. Две ступеньки по столу и гондола Ветра, ублюдок не успеет даже встать, как истечет кровью.
   Что-то в его кровожадных планах, должно быть, отразилось на его лице, потому что Бейлиш становился все бледнее, его услужливое выражение лица становилось слегка напряженным для зоркого глаза.
   Нет, не сейчас. Я должен точно знать, что этот ублюдок планировал все эти годы.
   - "Хм. О чем мы говорили? -- спросил он маленького Петира.
   - "...Вступление командира Слинта в малый совет..."
   - "Верно!"
   Джоффри кивнул и повернулся к человеку в золотой кольчуге и полулатах.
   - "Отказано, убирайся с глаз моих", -- сказал он ему. -- Теперь, Пицель...
   Слинт пробормотал, глядя то на своего короля, то на своего хозяина, словно взбитая дворняжка, когда Бейлиш встал, чтобы защитить его.
   -- Ваша милость, командир...
   -- Сир Борос, если коммандер Слинт не покинет маленькие залы совета в течение десяти секунд, вы должны отрубить ему руку, -- сказал он, не оборачиваясь, перетасовывая куски пергамента.
   Сир Борос хмыкнул почти от удовольствия, когда он сделал шаг к командующему, начиная обнажать свой меч. Слинт в панике отшатнулся назад, его стул откинулся назад, когда он карабкался к дверям, чуть не врезавшись в сира Барристана, когда тот входил.
   Сир Барристан казался сбитым с толку, когда Слинт практически несся рядом с ним, а двое Королевских гвардейцев у входа в зал снова закрыли двери.
   - "Ваша милость, я думал, королева не хочет, чтобы я присутствовал на этой встрече?" -- спросил сир Барристан, глядя на Серсею с тщательно нейтральным выражением лица. Без сомнения, он уже смутно подозревал об идиотской силовой игре, которую его мать спланировала и безошибочно проводила в жизнь каждую жизнь, которую Джоффри провел в Красном замке... К счастью, он послал дядю Джейме присматривать за детьми Старков и следить за тем, чтобы никто больше не делал глупостей. , так что его "fathuncle" не будет мешать ему в этом. Кроме того, ему нужна была твердая рука, чтобы охранять Старков... Они схватили и Арью, и Сансу, благословение и проклятие в виде заложников, но также и целей, к которым Молодому Волку нужно было стремиться... Но Бран Старк был убит идиотским золотым плащом, когда парню удалось убежать от красных плащей, штурмовавших башню руки, благодаря хаосу и резне, вызванной тремя разъяренными лютоволками, которые также были убиты. То ли благодаря врожденному таланту, то ли по чистой случайности ему удалось застать врасплох и ранить одного из двух патрулирующих золотых плащей возле Внешнего двора. Он наткнулся на них со своим маленьким боевым мечом, ударив одного в спину, а другой запаниковал...
   "Судьба любит свои шутки... Я спас Брана от судьбы калеки, но не смог помешать "моим" солдатам убить его... Придет ли Красный Волк...?" -- спросил себя Джоффри, его глаза остекленели в задумчивости.
   - "... Ваша милость?" -- спросил сир Барристан.
   - "Правильно, извините. Не обращай внимания на приказы моей матери, мне нужен твой совет, -- сказал он, махнув рукой.
   - "Еще кое-что, прежде чем мы начнем..." -- сказал он, продолжая просматривать груду пергамента, а затем ощупывая карманы руками.
   - "Ага! Вот!" -- сказал он, бросая металлическую безделушку Тириону, и значок Десницы Короля остановился прямо перед ошеломленным бесом.
   - "Я, король Джоффри из Дома Баратеонов, бла-бла-бла, настоящим объявляю вас Десницей Короля. Прости, Тирион, это довольно неблагодарная работа, но ты мне нужен, -- сказал он извиняющимся тоном. Джоффри старался не смеяться над рыбьим лицом, до которого превратилась его мать, безмолвное "О", которое воспроизвел Мизинец, но не Варис, к его чести. Казалось, мало что могло совместить ужасающе нейтральное лицо евнуха.
   Джоффри кивнул, довольный тем, что на этот раз никто не бросил ему вызов. Казалось, его прежние действия заставили небольшой совет на мгновение отступить. Увы, он знал, что это ненадолго...
   -- А теперь, грандмейстер Пайселл... -- сказал Джоффри, повернувшись к старику, изо всех сил пытаясь сдержать желание снова приложиться к фейспалму.
   -- Д-да, ваша милость? -- спросил согбенный гроссмейстер, подняв глаза и взглянув на него, его робкая речь странно расходилась с тем, как внимательно он рассматривал Джоффри.
   ... странно.
   - "... Я хочу, чтобы вы составили письмо лорду Роббу Старку, сообщив ему о безвременной кончине короля Роберта, а также о смерти его брата и отца, последний из которых попал в паутину лжи и махинаций лорда Ренли, что, к сожалению, вынудило его действовать против Короны, -- сказал он, болезненно осознавая, насколько нелепо все это звучало. Молодой Волк собирался идти, что бы он ни сказал... даже если бы он предложил ему всех выживших детей Старков, это было бы воспринято как ловушка... возможно... возможно, если бы он предложил одну, это выглядело бы более искренне.
   - "Добавьте предложение освободить Арью Старк в обмен на его клятву верности, которое должно быть выполнено в подходящем нейтральном месте в Речных землях, согласуйте с Десницей по этому вопросу, где будет лучше всего. Дайте понять, что я также открыт для обсуждения этих условий, -- сказал он, напряженно размышляя. Ему нужно было, чтобы Робб, по крайней мере, отдал символическое уважение Короне и не выступал ни за Ренли, ни за Станниса, ни за независимый Север. Если ему удастся низвести северян, по крайней мере, до мерцающего негодования, как у Дорна, он будет считать это победой. Пока Север не истощится в живой силе, Ходокам будет гораздо дольше и труднее обустраивать плацдарм за Стеной... а после вторжения... не будет времени на взаимные обвинения, северяне, по всей вероятности, будут приветствовать любые и всяческую помощь против апокалипсиса. Оставалось надеяться, что пряника в образе Арьи и кнута в образе несчастной Сансы будет достаточно, чтобы остановить месть Робба, хотя он и не надеялся.
   Санса... по крайней мере, она будет в безопасности и комфорте в Девичьем Убежище, пока все не станет более стабильным...
   Весь ход его мыслей сбился с пути, когда он подумал о Сансе.
   Я все еще должен жениться на ней..?
   Над моим мертвым телом он быстро приговорил, быстро покачав головой и повернувшись к дяде.
   -- Тирион, мысли? -- спросил он.
   Тирион, казалось, все еще был очарован своим служебным значком, и прекратил таращиться только тогда, когда Джоффри заговорил с ним.
   -- Джоффри... почему? -- спросил он в полном замешательстве.
   - "Что ты имеешь в виду?" -- спросил он, сбитый с толку.
   -- Я д- ты...
   Тирион, казалось, не находил слов... очень серьезный знак исходил от беса.
   С опозданием Джоффри понял, что в этой жизни почти не разговаривал с дядей, проводя большую часть времени взаперти в своей комнате.
   -- А... Что ж, я доверяю тебе, Тирион, и у тебя очень острый ум, в котором я сейчас очень нуждаюсь... -- сказал он с неопределенной неловкостью.
   Тирион кивнул, все еще несколько сбитый с толку, думая о предстоящей задаче.
   -- Я... очень хорошо, ваша светлость... могу я предложить Остров Лиц? Мысль о том, чтобы сорвать переговоры там, была бы немыслима для северян... хотя я думаю, что в конце концов это принесет мало пользы, -- сказал он, покачав головой.
   - "Север любил Неда Старка, они не позволят этому пройти легкомысленно... и Робб Старк тоже любил своего брата..." -- сказал он.
   - "Возможно... ну, по крайней мере, мой лорд-дед выиграет нам время, возможно, если мы напишем письмо после того, как северное войско будет немного окровавлено, условия могут остаться в силе..." -- размышлял Джоффри вслух.
   -- ... Лорд Тайвин, ваша светлость? -- спросил сир Барристан, до сих пор хранивший молчание.
   - "Да, мы должны послать ворона к Золотому Зубу, чтобы он обезопасил Близнецов, если мы сможем удержать Робба в бутылке к северу от Близнецов и отрезать его от остальных Речных земель, то после того, как северные лорды получат шанс остыть... и избегать любых связей с речными лордами... возможно... - Джоффри замолчал.
   -- ...но, ваша светлость, лорд Тайвин находится в Утесе Кастерли... у него недостаточно времени, чтобы собрать достаточно большое войско, чтобы захватить половину Речных земель, прежде чем северная армия спустится с перешейка... -- осторожно сказал сир Барристан. Он, казалось, схватил своего Короля, думая о том, как сказать то, что он думал, не выглядя при этом оскорбленным:
   - "Сбор воинства требует времени, ваша милость, необходимо собрать рекрутов, реквизировать оборудование и отладить логистику, -- осторожно отчитал он его, несомненно, уже опасаясь перспективы оседлать нетерпеливого, совершенно зеленого мальчика-короля.
   Джоффри сидел неподвижно, все еще глядя на сира Барристана, даже когда его глаза остекленели, а кулаки слегка сжались в предчувствии.
   - "Конечно... На этот раз в Речных землях не было стычки... Западные земли еще не мобилизовались..." -- пробормотал он в зарождающемся шоке.
   -- Могу заверить вас, ваша светлость, что Речные земли такие же мирные, какими они были, когда вы и ваш покойный отец в последний раз посещали их, -- наконец сказал Варис, слегка склонив голову.
   - "Красный Волк спустится по Королевскому тракту, как баллиста, прямо к Королевской Гавани и поддержанный на своем пути неуменьшимися домами жителей Речных земель..." -- прошептал Джоффри, когда на него нахлынули видения горящей столицы, а затем, наконец, вид мстительного Тайвина. нанесли удар на восток от Золотого Зуба и в отместку сровняли Речные земли с землей, бесчисленные мертвецы скопились в горах, когда сгорели фермы, и Станнис, Ренли, Предел и Железнорожденные вступили в бой.
   -- Нет, -- внезапно сказал он, глядя на Пицеля, -- поднимите знамена, лорды Королевских земель и их рекруты должны как можно скорее встретиться со своим королем в Бриндлвуде, -- сказал он.
   Наступила секунда абсолютной тишины, прежде чем несколько человек заговорили одновременно.
   -- В-ваша светлость, мы должны сначала проконсультироваться с лордом Тайвином, прежде чем... -- сказал Пайселл.
   -- Джоффри, Робб Старк воспримет это как провока...
   - "В ГОЛОВЕ ХОСТА?! АБСОЛЮТНО НЕ... -- взвизгнула Серсея.
   - "Ваша милость, все еще есть небольшой шанс на мир в королевстве, если мы выступим сейчас..." -- рассуждал сир Барристан.
   - "ТИШИНА!" -- проревел Джоффри, его голос прорезал болтовню, как валирийская сталь. Бейлиш и Варис, единственные, кто не разговаривал, смотрели на них с большим интересом. Возможные махинации, строившиеся за этими коварными умами, грозили сделать Джоффри больным... но выбора не было, он должен был закончить войну пяти королей до того, как она развернется в полную силу, времени на хитрые планы с его стороны не было.
   Он посмотрел на своих советников одного за другим, убеждаясь, что они поняли одну вещь.
   -- Последний правитель этих королевств несколько небрежно подходил к управлению ими, и это, возможно, оставило у всех вас странные представления о том, что значит давать свой совет, -- медленно сказал он.
   - "Вы мои верные советники, -- солгал он, -- а не мои регенты. Действуйте как надо".
   Бейлиш нахмурился еще больше, когда Варис уступил ему, слегка приподняв бровь... ему придется каким-то образом разобраться с ними... но не сейчас... не было никого, кому он доверял бы достаточно, чтобы наблюдать за окончанием военных действий в Речных землях еще до того, как они начались... он разберется с ними, когда вернется.
   Что до остального, ему придется подождать и посмотреть...
   - "Гроссмейстер Пицель, мне нужно, чтобы вы написали мне наброски для следующих пунктов назначения, я сообщу вам подробности после этой встречи: Утес Кастерли, Цитадель, Винтерфелл, Штормовой Предел..."
   -.PD.-
   Маленькая карета выглядела печально, серые цвета Старка казались гармонирующими с облачным небом Королевской Гавани. Опускная решетка Красного замка была открыта, и маленькая карета двинулась вперед, а почетный караул в красных плащах следил за тем, чтобы она благополучно добралась до гавани.
   Именно тогда Санса начала плакать, торжественный, храбрый вид, который она надела по этому случаю, рухнул под горем и потерей. Арья вцепилась в ее руку, как блюдечко, и тоже плакала, когда девушки крепко держались друг за друга. Позади девушек стоял сир Арис Оукхарт с каменным лицом в доспехах, сделанных из мелко эмалированной белой чешуи... по словам сира Ариса, Арья настояла на возвращении своего брата и отца, и, услышав ее, Санса настоял на том, чтобы она это увидела.
   Джоффри почти сожалел о том, что позволил им увидеть уходящую карету, тела Эддарда и Брана Старков уезжали с юга, чтобы никогда больше не вернуться... или они все же вернутся?
   "Нет, если мне есть что сказать по этому поводу..." -- подумал он, бессознательно найдя глаза Сансы. Она выглядела разбитой, краска и пудра почти не скрывали ее глубокого истощения, вероятно, из-за нескольких дней плохого сна. Она была подавлена ??известием о смерти своего отца... все ее эмоции в тот конкретный день, по-видимому, были потрачены на ее нервный срыв ранее, когда она увидела своего брата, растянувшегося во дворе с копьем в животе, и... был разорван на части настолько, что маленький желтоглазый лютоволк был едва узнаваем.
   Он понял, что она смотрит на него, ее красные глаза, полные ужаса, сверлят его. Она как будто что-то бормотала себе под нос, нервно вертя руками, словно пытаясь убедить себя в чем-то.
   Это была не моя вина, хотел он сказать ей. Вместо этого он повернулся к Крепости Мейгора. У него была работа, иначе скоро многие маленькие девочки, такие как Санса, окажутся в такой же ситуации.
   -.PD.-
   Он как сумасшедший писал письма в бывшем солярии Роберта. Она оказалась не такой заброшенной, как он думал, оказалось, что его предполагаемый отец на самом деле время от времени использовал ее как тайник, где он мог спокойно пить, и никакие Ланнистеры его не доставали, когда его настроение было настолько плохим, что он не мог даже выпивать с обычными подхалимами и придворными, которые, казалось, следовали за его веселым пиршеством всякий раз, когда у них была возможность.
   Он был занят использованием огромного населения города, чтобы обеспечить логистику, необходимую для грядущего форсированного марша в Речные земли. Здесь его обучение в качестве Бронзового Писца оказало огромную помощь, а также его опыт управления "Армией Льва" и Фортом Рассвета. Нужно было опереть стрелы, покупать доспехи, делать запасы еды и еще сотни других вещей. У него был короткий промежуток времени, когда еда из Предела все еще добиралась до города, поэтому в домах жителей королевских земель, которым позже придется снабжать город, все еще было достаточно еды, чтобы поддерживать постоянно формирующееся войско в Бриндлвуде... хорошо. также, поскольку его планы требовали, чтобы Речные лорды были сговорчивы и не проявляли осторожности при виде разоряющей армии, живущей за счет их земель. У него были другие планы относительно продовольственной ситуации в целом, планы, которые он должен был использовать позже... достаточно сказать, что он довольно много знал о торговых путях Эссоса...
   Внезапный стук помешал его работе, и он посмотрел на дверь.
   - "Да?"
   спросил он.
   -- Прошу прощения, ваша милость, леди Санса настаивает на встрече с вами, -- раздался неопределенно извиняющийся голос сира Барристана.
   -- ...пришлите ее, -- озадаченно крикнул он. Он не запер Арью и Сансу как таковых, хотя они все время находились под охраной и им запрещалось покидать Красный замок... что это было?
   Санса неуклюже вошла в подвал, каждое движение было под железным контролем, как будто ее шаги были отрепетированы. Джоффри был совершенно сбит с толку, глядя на открытое платье, которое она надела, темно-красное платье с серебристой подкладкой, которое, несмотря на открытый лиф, все еще казалось ей слишком большим.
   Джоффри сидел там, слегка ошеломленный, когда все еще красноглазая девушка идеально сделала реверанс. Чрезмерный макияж сумел скрыть ее слегка припухшие щеки, а ее волосы были несколько небрежно заплетены в южную косу, сир Барристан настороженно смотрел на нее сзади.
   Джоффри восстановил голос, когда сел прямо.
   -- Леди Санса... -- сказал он, все еще сбитый с толку, отмахиваясь от сира Барристана. Лорд-командующий хотел было возразить, но Джоффри взглядом заставил его замолчать, заставив старого рыцаря скривиться, когда он вышел из подвала и закрыл дверь.
   Санса открыла рот, но из него не вырвалось ни звука. Она попыталась еще раз, прежде чем остановилась на нерешительной улыбке, избегая его взгляда, пока шла вокруг большого дубового стола.
   -- Леди Санса, чем я обязан... -- он замолчал, пока она продолжала идти и остановилась прямо рядом с ним, ее рот пытался говорить, но почти не издавал ни звука, ее глаза чрезмерно избегали его взгляда, даже на точка, глядя на стену позади него. Она сдалась и вместо этого улыбнулась еще раз, хотя Джоффри подумал, что это была самая грустная, самая испуганная улыбка, которую он когда-либо видел.
   Он не успел ничего сделать, как она быстро, рывком вскинула руки и расстегнула застежки на плечах. Ее лиф раскрылся, как лепестки цветка, обнажая ее бледное тело, прикрытое только самой возмутительной одеждой, что-то из грязных девичьих сказок, потому что даже шлюхи боялись бы надеть его.
   Джоффри резко выпрямился, его стул упал позади него, когда он споткнулся.
   - "Клянусь Старыми Богами и проклятыми Новыми! Санса-! Какого хрена ты делаешь?! -- пробормотал он, когда вихрь сбивающих с толку ощущений захлестнул его тело.
   Ее лицо было почти каменным в своей неподвижности, ее сухой голос был едва слышен, когда она сглотнула.
   - "Д... Тебе это не нравится?.. Т-...ваша светлость?.. -- выдавила она, слегка отодвигаясь в грустной, неуклюжей реконструкции женского соблазнения, когда платье соскользнуло с ее спины, обнажая ее безупречную спину.
   Джоффри был парализован от шока, пытаясь разобраться в вихре чувств внутри себя, когда почувствовал, как желание ползет по его спине, словно теплая змея. Желание опустошенной едва пятнадцатилетней маленькой девочки перед ним.
   Тошнота пересилила все остальные эмоции, когда Джоффри оперся на стол, прикрывая рот другим.
   -- Что... что... что я сделала не так? Пожалуйста... -- прошептала Санса, пытаясь расстегнуть маленькую пряжку на талии.
   - "ОСТАНОВИСЬ!"
   Джоффри удалось взреветь, когда он восстановил контроль над собой, наклоняясь к Сансе и обратно на секунду, пока его руки хватали воздух, прежде чем, наконец, решил решительно шагнуть вперед, схватив свисающие "лепестки" и почти жестоко прикрывая ее.
   Ее самообладание, наконец, полностью рухнуло, реки слез потекли по ее щекам, а ноги, казалось, потеряли всякую силу:
   - "Пожалуйста! Я могу сделать лучше! Пожалуйста..!!!" -- вопила она, ее речь становилась бессвязной, когда рыдания захлестывали ее. Джоффри проглотил что-то горькое, когда он фактически поддержал ее к двум стульям перед столом, посадил ее на один, а сам сел рядом с ней, быстро схватил серебряный кувшин и подал ей чашку разбавленного вина.
   -- Вот, выпей это, -- сказал он ей, и его голос тоже прозвучал немного резковато для его ушей. Голова Сансы поникла, она шарахалась от него и продолжала плакать. Ему удалось заставить ее сделать глоток, который быстро превратился в глотоки, когда она выпила всю чашку.
   Рука Джоффри зависла в нерешительной агонии над теперь прикрытой спиной Сансы, прежде чем остановиться на неловком похлопывании, самой потребности утешить ее, противостоящей всему, что он теперь отстаивал.
   Они оставались там так долго, что казалось Джоффри вечностью, рыдания Сансы со временем становились все слабее, чему помогали случайные глотки разбавленного вина.
   -- Санса... о чем ты думала?.. -- наконец спросил он ее.
   Его голоса, казалось, было достаточно, чтобы снова вывести ее из себя, явный страх и боль отчетливо прозвучали в ее голосе, когда она осмелилась взглянуть на его подбородок.
   -- Я... я могу доставить тебе удовольствие... Джоффри, -- она произнесла его имя, как будто это было что-то странное, иностранное, -- я могу научиться... Арья могла бы помочь мне подготовить твою... спальню... -- сумела она сказать.
   Джоффри уставился на нее, медленно покачав головой.
   -- Санса... Санса, посмотри на меня, -- сказал он, осторожно схватив ее за подбородок, заставляя ее пугливые глаза встретиться со своими. -- Ты боишься, что я... что я убью тебя и Арью, если ты мне не угодишь? -- спросил он ее в смутном шоке.
   Санса, казалось, была парализована его взглядом, когда она сказала:
   - "Ты... ты убил отца, потому что он представлял угрозу... Брана тоже... и Л-леди, и Нимерия, и септа Мордейн... Я... понимаю, предателей нельзя оставлять в живых! Но я могу-!"
   она снова начала рыдать, когда Джоффри заговорил с ней.
   -- Боги... Санса, я не собираюсь убивать ни тебя, ни Арью! Зачем мне-?! Слушай... -- успокоил он себя, глубоко вздохнув.
   - "Смерть твоего отца произошла из-за интриг, не зависящих от меня, а смерть Брана была несчастным случаем идиотского чрезмерно усердного дурака... Я... Боги..." -- он замолчал, откидываясь назад в изнеможении...
   Интересно, сколько бессонных и одиноких мучительных ночей... сколько искаженных фактов должно было пройти, чтобы она пришла к такому безрассудному плану...
   Он пришел к запоздалому выводу, что на самом деле никто ничего не сказал девушкам о том, что произошло на самом деле, кроме слухов, которые они могли бы услышать от слуг...
   Иррациональное желание избить Пурпур до смерти напало на него, когда он снова посмотрел на полностью разбитое лицо Сансы, все еще глядящее на него в замешательстве.
   Эта жизнь уже пошла наперекосяк...
   Он стряхнул с себя эту мысль и медленно встал.
   -- Санса, послушай меня внимательно, -- сказал он, помогая ей подняться.
   - "Никто не собирается убивать ни тебя, ни Арью. Я скоро поеду в Речные земли и позабочусь, чтобы никто не натворил глупостей, ладно? Ты будешь в целости и сохранности здесь, в Девичьем Убежище, что бы ни случилось со мной или с кем-то еще... -- сказал он ей, вздохнув с облегчением, когда увидел, что она очень медленно кивнула.
   -- ...Ты убьешь его... Робба, -- медленно сказала она.
   Джоффри ничего не сказал, взгляд Сансы вернулся к ее коленям, когда она сморгнула слезы, какая-то пустая сила наполнила ее, когда ее лицо окаменело.
   -- Он придет за тобой, -- внезапно прошептала она, яростная, ликующая уверенность вторглась в ее голос, когда ее взгляд стал отстраненным, уставшим до предела.
   Джоффри медленно подвел ее к двери. Он пытался найти слова, чтобы успокоить ее, но безуспешно. Что оставалось сказать? Он смотрел, как она безмолвно уходит в твердую хватку ожидающего сира Ариса, возвращаясь к одиноким Девичьим сводам.
   -- Скажи грандмейстеру Пицелю, чтобы он дал ей немного паслена, макового молочка, если это не сработает... -- тяжело сказал он сиру Барристану.
   -.PD.-
   -- Не могу сказать, что я удивлен... -- сказал Джоффри, направляясь к своей лошади, и Тирион едва успевал за ней вразвалку.
   -- По крайней мере, это четкий ответ... -- сказал Тирион.
   - "Нет ничего более ясного, чем созывать свои знамена у рва Кейлин", -- проворчал Джоффри, оглядываясь на шестьдесят красных плащей вокруг двора Красной крепости.
   - "Поднимай!" -- крикнул он, прежде чем повернуться к своей лошади и убедиться, что его копье надежно закреплено в седле.
   -- Ты уверен, что знаешь, как... -- Тирион замолчал, глядя на пластинчатые доспехи Джоффри, восьмиконечный боевой молот и боевой меч. Он моргнул, переформулировав вопрос:
   - "Вы уверены, что знаете, что делаете?"
   спросил он.
   -- Не совсем, нет, -- сказал Джоффри, садясь верхом, решетка Красного замка уже открывалась. -- Есть что-нибудь о Тайвине? -- спросил он.
   - "Пока нет... Я бы пока не возлагал надежд на Западные земли. Обычно он осторожен, он сначала захочет свериться со своими шпионами, прежде чем мобилизоваться, и когда он это сделает... -- он замолчал.
   -- Робб Старк уже может быть в полунедельном марше от Золотого Зуба с более чем двадцатью тысячами человек... -- пробормотал Джоффри.
   - "Действительно... ты уверен, что не хочешь взять золотые плащи? Я думаю, они тебе понадобятся... -- сказал Тирион, щурясь от раннего утреннего солнца, когда Джоффри сел на свою лошадь, наклоняя шею и чувствуя вес своего красно-золотого нагрудника. Джоффри чувствовал себя в нем странно, как будто он играл в войну, золотые львы с замысловатыми деталями слишком бросались в глаза на его вкус... увы, доспехи были подарком лорда Ролланда Крейкхолла на именины, сделанные специально для удовлетворения "требований", которые предъявлял сам Джоффри. перечислены чуть больше года назад или, альтернативно, миллион жизней назад, в зависимости от того, кто считал. Тем не менее, несмотря на украшения и золото, броня была хорошо сделана и подходила ему по размеру. Лорду Крейкхоллу, возможно, пришлось потворствовать прихотям идиотского 15-летнего мальчика, зеленого на войне, но он, очевидно, позаботился о том, чтобы его дар действительно защищал его будущего короля, а не был просто дорогим придворным платьем.
   - "Они понадобятся тебе больше, чем мне, и, вероятно, их все равно будет недостаточно. Не забудьте усилить их численность и подготовиться к нападению. Сомневаюсь, что Станнис будет терпеливо ждать, пока я вернусь на юг, -- сказал он бесу.
   -- И дядя... по поводу нашей маленькой проблемы... -- он замолчал.
   - "Вы получите полный отчет, не волнуйтесь. Хотя это может занять время... Мне удалось пролистать некоторые из его книг, пока он не смотрел, и его записи, похоже, следуют очень своеобразной логике, -- сказал Тирион неопределенно приглушенным тоном.
   -- Хорошо, этот ублюдок что-то скрывает, я знаю... -- сказал Джоффри.
   Не может быть, чтобы такой хитрый ублюдок, как он, не украл столько, сколько мог из казны... особенно в отношении абсурдно огромной суммы долга, накопленного Короной. Надеюсь, к тому времени, когда он вернется, Тирион будет иметь надлежащий отчет об их реальных финансах... потому что, мать вашу, он был в долгу перед шестью миллионами золотых драконов... Ни за что, мать его, Роберт бы не потратил столько денег на шлюх и турниры...
   Верно?
   Он покачал головой.
   -- И его влияние крайне широко распространено. Я посмотрю, смогу ли я получить достойную замену Слинту от верного жите королевских земель, который проявит себя в грядущих битвах... -- мрачно сказал он.
   Тирион кивнул, задумчиво глядя на красные плащи и обратно на Джоффри.
   -- Удачи, племянник... -- сказал он ему.
   - "Когда-нибудь, дядя", -- пошутил он, пришпорив коня.
   - "За мной!" -- проревел он в ответ, красные плащи последовали за ним вместе с Сандором и тремя его Королевскими гвардейцами. -- Когда-нибудь... -- прошептал он, когда лошади катили по Высокому холму Эйгона.

Глава 32: кровавая песнь.

   Бриндлвуд представлял собой настоящее море палаток и павильонов, знамен десятков разных домов жителей земель короны, украшавших тренировочные ринги и импровизированные конюшни, окружавшие небольшое ядро ??деревянных домов. Джоффри ехал с Сандором, сиром Барристаном, сиром Боросом и сиром Мерином за его спиной, двумя худшими бойцами в его Королевской гвардии, уравновешивающими Пса и сира Барристана. Он не хотел оставлять Тириона полностью беззащитным перед махинациями любого другого придворного в Королевской Гавани, поэтому оставил ему самых способных, за исключением, конечно, сира Барристана.
   Он проехал мимо кланяющихся охранников, через полнейший беспорядок лагеря, уворачиваясь от бродячих собак и солдат с похмелья. Он быстро разобрался в лабиринте, направив свою лошадь к самому большому павильону, из которого, казалось, косились на него бесчисленные олени Баратеонов и львы Ланнистеров, висящие на шестах. Казалось, пир был в самом разгаре... без сомнения, в его честь. Он мог слышать раскатистый смех и гул разговоров, когда быстро спешился и направился к павильону, а пара рыцарей у входа преградила ему путь.
   - "Стой! Кто... -- замолчал один из них, взглянув на прекрасные доспехи Джоффри и три белых плаща за его спиной.
   - "Уступи дорогу королю, ты, пиздабол", -- сказал Сандор, шагая вперед и почти отшвыривая испуганного рыцаря.
   Уголок рта Джоффри скривился, когда он иронично посмотрел на свой заклятый щит. Он ничего не сказал, отодвинул полог и вошел в палатку, Сандор, сир Борос и сир Мерин с ним, а сир Барристан караулил снаружи. Внутри большой павильон, воздвигнутый в его "честь", мог похвастаться большими деревянными столами и толпами служанок, угощающих шумную стайку рыцарей и лордов элем и сытным мясом, только что добытым в близлежащем лесу.
   Джоффри направился к центру палатки, уворачиваясь от пьяных рыцарей и девиц, подозрительно лишенных подносов и выпивки, но с пышными грудями.
   -- Добрый день, милорды. Надеюсь, веселье того стоило? -- крикнул он ясным голосом.
   Шум стих очень быстро, головы повернулись в его сторону, глядя на собравшихся лордов и рыцарей короны, медленно поворачиваясь и глядя на сцену вокруг него.
   - "Ваша милость!" -- крикнул кто-то позади него, и Джоффри повернулся к лорду Дарлану из Дома Баквеллов. Не все в палатке были в доспехах, но лорд Дарлан щеголял в искусно отполированных доспехах, а на его груди красовались двойные оленьи рога его дома. Этот человек был почти постоянным примерно через четыре месяца после начала каждой жизни, его поиски прекрасного доспеха для подарка его сыну иногда приводили его на некоторые из пиров Роберта.
   - "Лорд Баквелл, хорошо, что вы здесь", -- сказал ему Джоффри, когда все больше и больше рыцарей и лордов преклоняли колени, понимая, что паршивец перед ними был их королем.
   -- Вставайте, у нас есть работа, милорды, -- крикнул Джоффри.
   - "Король Джоффри, пожалуйста, примите мои соболезнования, ваш отец был великим человеком, источником вдохновения для всех нас", -- сказал мужчина в прекрасном пурпурном камзоле с шелковистым голосом, вставая. Джоффри кивнул, ожидая, пока мужчина продолжит, исследуя три черных копья, переплетенных поверх пурпурного.
   - "Мы были готовы к вашему приезду, уже готовится пир в твою честь на завтра, чтобы разделить все щедрые дары Королевских земель, за которыми, конечно же, последовали наши клятвы верности", -- сказал он с великодушным, полезным кивком.
   Джоффри казалось, что пир начался без него, но его это не волновало. Ему не нравилось, что для него все было заказано "полезное". Кем они его считали? Ребеноком?
   ... наверное, ответил неудобный голос в его голове. Кем снова был этот лорд? Копья над черным полем...
   -- Не беспокойтесь об этом, лорд Гонт. В этом нет необходимости, -- сказал ему Джоффри, внимательно отмечая, кто был в доспехах, кто казался слишком пьяным, а кто все еще был вооружен чем-то большим, чем кинжал.
   - "Клятвы?! Но, ваша милость!.. -- начал лорд Гонт, но его прервал взмах руки Джоффри.
   -- Вы неправильно меня поняли, мой господин, пира не будет. Нам понадобятся эти припасы, как только мы пройдем Харренхолл. Я приму твои клятвы верности сейчас, -- сказал он, пронзая его взглядом.
   Он казался смутно растерянным, когда пару раз открывал и закрывал рот, Джоффри все еще смотрел на него, пока он наконец не опустился на колени.
   - "Здравствуйте, король Джоффри. Я в вашем распоряжении, -- сухо сказал он. Другие рыцари и лорды вскоре последовали за ним с разной степенью возбуждения или удивления, хотя в конце концов все преклонили колени.
   - "Восстаньте, лорды Короны. У вас у всех есть час, чтобы протрезветь, прежде чем мы снова встретимся здесь, нам нужно идти быстро, -- сказал он, повернувшись и выйдя из палатки. -- Сир Борос, дайте мне карту Речных земель, -- приказал он, оставив ошеломленных лордов позади.
   -.PD.-
   Знамена королевских земель (или, по крайней мере, тех, кто вовремя присоединился к Джоффри) маршировали на север с черепашьей скоростью. Около восьми тысяч человек откликнулись на его призыв, что намного меньше теоретического максимума в пятнадцать тысяч, который материковые лорды коронных земель могли призвать, не слишком напрягая урожай. Это была жалкая сила по сравнению с огромными армиями, выставленными во время Войны Пяти Королей, но Джоффри искренне предпочитал именно такой вариант. Он боялся, что любая крупная сила на самом деле будет двигаться медленнее улитки, и это была цена, которую он не был готов принять. Как бы то ни было, его приказы и непрерывная реструктуризация стайки квартирмейстеров, которых, казалось, выставлял каждый лорд и рыцарь, были колоссальной тратой времени, которая уже вызывала у него гнев его "законных вассалов" и постоянно пульсирующую головную боль. Один лишь акт организации их ужасных, мешанинных логистических систем во что-то, отдаленно напоминающее "приемлемое", вызвал раздраженное бормотание абсолютно у всех, за что он получил сомнительное прозвище "Багажный король".
   И они даже не добрались до Харренхолла...
   По крайней мере, темп немного ускорился, когда новости о Роббе достигли хозяина. Лорд Винтерфелла уже пересек Ров Кейлин, стремительно двигаясь на юг с более чем пятнадцатью тысячами разгневанных северян за его спиной...
   Он ехал в фургоне вместе с лордом Дарланом Баквеллом и лордом Ренфредом Риккером, двумя дворянами, которым удалось привлечь его внимание. Лорд Дарлан был ветераном Трезубца и простым человеком, который презирал придворных и проводил большую часть своего свободного времени, сражаясь или охотясь, когда он не управлял Рогами. Невысокий, но коренастый Лорд Дарлан упорно сражался за драконов, но все же откликнулся на его зов... конечно, тот факт, что его земли граничили с Речными землями, мог сыграть свою роль в его готовности служить ему, чтобы быть информированным и предупрежденным в случае поражения. и пожинать земли своих побежденных врагов в случае победы. Просто, но не глупо.
   По сравнению с лордом Дарланом, лорд Ренфред Риккер был полной противоположностью. Молодой, возбудимый мальчик, которому едва исполнилось девятнадцать, с телосложением быка и голосом под стать, юный короноземец обладал семеркой таланта к организации. Его покойный отец, которого также звали Ренфред, погиб в результате несчастного случая на охоте незадолго до того, как призвал их в армию. Джоффри, по сути, похитил его, чтобы тот служил своим генеральным интендантом, задание, которое большинство сочло бы оскорбительным и унизительным для лорда... задание, которое Ренфред принял всем сердцем. Явная радость звероподобного лорда от королевского внимания заставила бы Джоффри опасаться заговоров, если бы не тот факт, что это казалось таким искренним. Лорд Риккер почти гордился возложенной на него ответственностью и полностью посвятил себя выполнению задачи, за что Джоффри (и его пульсирующий лоб) не мог в достаточной степени его отблагодарить.
   Грубое предупреждение Сандора вывело его из задумчивости.
   -- Всадник с фронта, -- сказал он, указывая на человека в вареной коже, едущего на маленькой лошади так быстро, как только мог, прямо на Джоффри, уклоняющегося от колонн марширующих крестьянских ополченцев и латников.
   - "светлейший!" -- проревел он, добравшись туда, жестоко сдерживая лошадь и склонив голову. Джоффри поморщился от плохого обращения с животным и кивнул всаднику.
   -- Какие новости от сира Этона?
   спросил он.
   - "Мы заметили вооруженное войско, светлейший, около двух тысяч, может быть, четыре тысячи человек, расположившихся лагерем посреди королевского тракта, в нескольких часах езды отсюда", -- сказал человек.
   -- Северяне? -- спросил лорд Риккер, внезапно насторожившись.
   -- Это невозможно, они еще слишком далеко, -- сказал лорд Баквелл.
   - "Заметил какие-нибудь знамена, солдат?" -- спросил его Джоффри.
   Мужчина быстро кивнул:
   - "Да, светлейший, красный лосось поверх белого и пахарь поверх коричневого, были и другие", -- сказал он.
   -- Дома Дарри и... -- Джоффри замолчал.
   -- Мутон, ваша светлость, -- подсказал сир Барристан, ехавший сзади.
   -- А также "еще несколько", -- закончил Джоффри.
   Клянусь богами, сколько бы я отдал за патруль или двух настоящих разведчиков, кисло подумал он.
   -- Скажи сиру Этону, чтобы тот следил за ними и сообщал обо всех перемещениях, -- приказал он разведчику.
   Всадник неловко поклонился на своей лошади, прежде чем поскакал назад, поднимая грязь, когда Джоффри повернулся к лорду Баквеллу.
   - "Готовь людей к бою, я возьму сотню лошадей и поеду дальше, посмотрим, в чем дело", -- сказал он ему.
   -- Неужели до этого не дойдет, ваша милость? -- спросил лорд Риккер.
   -- Надеюсь, что нет, ради всех нас, -- сказал Джоффри, бросив лошадь рысью.
   -.PD.-
   Джоффри был первым, кто заметил флаг переговоров, развевающийся над головами дюжины всадников, возвышающийся над знаменами четырех других домов. Позади них стояла или толпилась небольшая армия людей и лошадей, о чем свидетельствовали маленькие палатки и ветхая турнирная площадка. Похоже, какие-то Повелители Реки устроили импровизированный турнир... со своими простыми рекрутами.
   Джоффри вздохнул, когда он и его самые "важные" лорды поскакали к группе переговоров, сам сир Барристан нес свой собственный флаг переговоров. Повсюду развевались знамена домов Баквеллов, Гонтов, Хейфордов, Росби, Риккеров, Стоквортов, Эдгертонов и Лэнгвардов, их лордов или представляющих рыцарей, несущих их с разной степенью энтузиазма.
   -- Мне это не нравится, -- пробормотал лорд Риккер.
   - "Успокой свои сиськи, Риккер, оставайся позади меня, и ты будешь в целости и сохранности!" -- хвастался лорд Гейн Эдгертон, и его густая борода не скрывала презрительной улыбки, которой он потчевал свою цель. Лорд Риккер зажал рот, позволяя оскорблению пройти без сопротивления, когда Джоффри скривился. Участие в этом только ухудшит репутацию лорда Риккера как кроткого человека. Мужчина был удивительно мягок, несмотря на то, что был сложен как бык и имел соответствующий голос.
   Они шли через поля Речных земель, Харренхолл уже был виден на горизонте. Речные жители удачно расположили свой "турнир", прикрепив одну сторону к холмистой местности на востоке и берегу Божьего Ока на западе.
   Джоффри и его лорды, наконец, остановились в нескольких метрах от участников переговоров, и он уже узнал лорда Реймана Дарри, выражение его лица ничего не выдавало. Слева от него стоял старый рыжеволосый мужчина в латах с гербовой накидкой из зеленых и коричневых кленовых листьев; знак Дома Блейнтри, его лицо оставалось нейтральным, хотя в глазах отражалась пугающе холодная ненависть, направленная прямо на него. С другой стороны от лорда Дэрри стоял юноша лет семнадцати или около того именин, вызывающе глядя на Джоффри, словно тот был в шаге от того, чтобы ударить его, красный лосось дома Мутонов был пришит поверх знамени, которое он держал с чрезмерной гордостью, прямой, как сталь. Это выглядело скорее бравадой, чем настоящим гневом, по крайней мере, по сравнению со скучающим взглядом лорда Блейнтри. Группу дополнял постоянно меняющийся человек в ливрее Рута, двуглавая лошадь из города лорда Харроуэя, казалось, летящая из-за постоянной шаркающей походки человека. Стая рыцарей позади них носила ливреи одного из четырех домов.
   -- Милорды, -- кивнул Джоффри.
   -- Ваша св... -- начал лорд Рут, но взгляд лорда Дэрри быстро замолчал.
   -- Принц Джоффри, -- ответил Дэрри за маленькую группу. Жители королевских земель ощетинились из-за неуважения, их лошади нервно шаркнули, а руки взялись за луки.
   - "Это король, с которым вы говорите, вы знаете лучше, чем этот лорд Реймун!"
   Сир Барристан с мрачным выражением лица сказал, что долг и клятвы заставляют его защищать честь Джоффри.
   -- Сир Барристан, -- сказал лорд Дэрри, кивая, в котором, казалось, смешались отвращение и невольное уважение, -- единственный король, которого я знаю, -- это король Роберт, первый в своем имени, -- сказал он с почти саркастическим приступом, глубоко скрытым в его тоне его голоса.
   На самом деле это имеет смысл, Дом Дарри многое потерял, защищая Таргериенов во время Восстания, размышлял Джоффри, позволяя сцене разыгрываться.
   -- И я его здесь не вижу, -- закончил он.
   Прежде чем сир Барристан успел произнести хоть слово, лорд Эдгертон громко захохотал, глядя на речных владык, как на идиотов.
   -- Я знаю, что речные владыки немного медлительны, учитывая всю эту пахоту, -- произнес он последнее слово, глядя прямо на Дэрри с диким взглядом. улыбнитесь:
   "Кажется, вы все с радостью принимаете каждые двадцать лет, но даже вы, Раймун, должны знать, что, когда умирает король, принц становится новым королем?" -- спросил он, поднимая кустистые брови.
   - "Скажи еще слово, мой лорд, и прольется кровь!" -- внезапно выплюнул юноша в мутонской ливрее, схватив рукой рукоять длинного меча, который казался наполовину слишком длинным.
   Лорд Эдгертон явно не был впечатлен, его брови почему-то приподнялись еще выше:
   - "О! Добыча трусливого старого Уильяма говорит! Я думал, вы сейчас будете прятаться под его кроватью, отец и сын!
   смеялся он.
   Мальчик издал бессвязный крик ярости, пытаясь вытащить свой длинный меч, но два рыцаря в мутонской ливрее за его спиной схватили его прежде, чем он успел пришпорить свою лошадь. Джоффри моргнул, пораженный готовностью мальчика прервать переговоры, даже когда его рука быстро опустилась на булаву, привязанную к поясу, а конь Пса сделал шаг вперед. Даже лорд Эдгертон выглядел несколько удивленным, хотя Речные лорды казались более чем раздраженными, когда лорд Реймун устремил на мальчика взгляд, обещавший возмездие. Джоффри взглянул на лорда Эдгертона, призывая его молчать.
   - "Простите господина Уилларда, мой принц, он довольно сильно выпил", -- сказал лорд Дарри, еще одним взглядом подавляя очередной взрыв ярости.
   Джоффри отмахнулся от извинений небрежным движением руки и нетерпеливо посмотрел на лорда Дэрри. Здесь они тратили драгоценное время.
   - "Лорд Раймунд, кажется, новости почему-то еще не дошли до вас, но мой отец король Роберт мертв. Теперь я приму ваши клятвы верности от имени ваших домов, -- просто сказал он.
   Ни один из лордов (или молодой Уиллард) не выглядел особенно удивленным, лорд Дарри кивал, как будто Джоффри сказал ему, что скоро пойдет дождь.
   -- Боюсь, я не могу поклясться вам в верности, мой принц, не получив подтверждения от ворона, что король Роберт действительно мертв. Подписано малым советом и Десницей, конечно, -- сказал он.
   Сир Барристан ощетинился, и на этот раз было ясно, что подразумеваемое пренебрежительное отношение было личным.
   -- Вы бы усомнились в чести лорда-командующего Королевской гвардией? -- спросил он легко, внезапно замерев.
   Лицо лорда Дарри исказилось на микросекунду, когда он хлестнул сира Барристана:
   - "Не говори со мной о чести, предатель!" -- откусил он, быстро восстановив контроль, и снова повернулся к Джоффри.
   - "Простите, мой принц, это был долгий день... особенно если учесть, что вы ведете армию через мои земли. Мы проводим здесь важную работу, и я боюсь, что не могу просто остановить ее без прямого приказа короля Роберта или лорда Хостера, -- сказал он Джоффри.
   Джоффри откинулся на спинку седла, размышляя, кто придумал этот маленький трюк и зачем. Он мало что помнил об Эдмуре, но в нем были все признаки работы Старого Хостера, по крайней мере, из того, что он слышал об этом человеке. Если бы он так или иначе задержался здесь на несколько дней, Талли, возможно, могли бы собрать свои силы у Рубинового брода, если они уже двигались, заперев его на юге, пока их не подкрепит Робб Старк... и тогда все будет кончено.
   Он медленно осматривал группу, неестественная тишина повисла на пшеничных полях, лишь прерываемая легким плеском Ока Бога на запад, пока Джоффри продолжал смотреть на них. Лорд Рут, казалось, был готов сбежать, в то время как лорд Блейнтри продолжал смотреть на него на протяжении всего разговора.
   -- Старый Хостер обещал тебе вернуть земли, которые он отнял у тебя после Восстания, за эту маленькую выходку? -- вдруг спросил он.
   Полное удивление было очевидным, когда лорд Дарри почти отпрянул от шока, уступив место неловкому молчанию, когда он что-то обдумывал во рту.
   -- Чт-еще раз, принц Джоффри, если вы хотите...
   - "Во имя Семерых, давайте прекратим этот фарс, прежде чем мы еще больше запятнаем нашу честь!"
   Наконец лорд Блейнтри сплюнул, раздраженно проводя рукой по своим седым рыжим волосам.
   - "Скажи мне, мальчик, это правда, что ты сам отрубил голову Неду Старку? Или ты приказал своей собаке сделать это?! -- прорычал он Джоффри и Сандору.
   Итак, маскарад рушится... не то чтобы они многого от него ждали, подумал он, когда лорд Реймун покорно вздохнул.
   Джоффри глубоко вздохнул, слова прозвучали грязно и хрипло, когда они слетели с его губ:
   - "Лорд Старк попал в паутину..."
   - "Да, пойман и убит паутиной обмана злого Ренли вместе со своим десятилетним сыном", -- усмехнулся он. Казалось, он осмотрел Джоффри с головы до пят, прежде чем сплюнуть на землю.
   - "Ланнистеры сгнили насквозь, я не удивлен. Эти прекрасные доспехи не сделают тебя воином, дитя, -- сказал он, развернув свою лошадь. -- Я буду искать тебя на поле боя, -- пообещал он, прежде чем пришпорить своего коня вперед, а его рыцари следовали за ним.
   Джоффри проглотил гнев, когда его руки сжались, разочарование и ярость боролись за контроль над своим телом.
   - "Дом Мутонов будет сражаться до последнего человека!" -- выкрикнул мастер Уиллард, следуя за Блейнтри обратно в их лагерь, пытаясь скрыть трясущиеся руки.
   Джоффри постоял на стременах несколько секунд, глядя на лагерь и знамена за ним, прежде чем снова сесть.
   - "Мы превосходим вас численностью более чем в три раза, лорд Реймун, не заставляйте меня проливать кровь невинных за ваши амбиции", -- умолял его Джоффри.
   Маска, казалось, полностью спала, когда лорд Дарри посмотрел на Джоффри так, словно тот был ничем иным, как грязью под его ногами, так же, как когда он думал, что никто не смотрит на него, когда отряд короля пересекал замок Дарри на обратном пути из Винтерфелла. Это была старая ненависть, отличная от ненависти лорда Блейнтри, но тем более сильная.
   - "Старая Форель ничего мне не обещал, ему потребуется больше, чем несколько предателей-короноземцев, чтобы вернуть моей семье то, что принадлежит им по праву, -- усмехнулся он. старый жадный ублюдок не стал бы этого делать, -- сказал он, поворачивая лошадь.
   - "Невинная кровь..." -- размышлял он, с отвращением качая головой, -- "Невинная кровь будет отомщена, та, что была пролита старым львом и его домашним оленем", -- выплюнул он, прежде чем повернуться к лорду Руту. -- Пойдем, Лестер, -- сказал он.
   Рут, казалось, был готов обосраться, переводя взгляд с Джоффри на Реймана и обратно.
   -- Лорд Рут!
   повторил Дэрри. Этого было достаточно, чтобы встряхнуть лорда, когда он поклонился Джоффри, глубже, чем он должен был бы "принцу", прежде чем пришпорить свою лошадь обратно в их лагерь вместе с Дэрри.
   Джоффри вздохнул, глядя, как они уходят, прежде чем развернуть свою лошадь.
   - "Да будет так", -- сказал он себе, когда венценосцы снова начали спорить между собой.
   -.PD.-
   Полуденное солнце уже начало прятаться на западе, когда Джоффри собрал свой военный совет.
   - "Лорд Рут, казалось, был готов перейти на другую сторону прямо здесь и сейчас. Если у нас будет несколько дней, я смогу договориться с несколькими порядочными мужчинами, чтобы они сделали ему предложение, от которого он не сможет отказаться! -- сказал лорд Гонт, чуть не отталкивая сира Лайла своим пухлым животом, когда тот оперся на карту с большой кружкой эля в руке.
   - "Мы должны нанести удар завтра, на рассвете! Еще немного, и они закопаются глубже!" -- ответил рыцарь, отказываясь быть отброшенным в сторону.
   - "О, правда?! Прямо из одного из богатейших домов Королевских земель, того самого, который пришел с колоссальными пятнадцатью рыцарями и пятью сотнями крестьян! Это будут мои люди, которые будут умирать, а не ваши! -- проревел лорд Эдгертон.
   - "Пожалуйста, милорд, давайте будем вести себя вежливо", -- сказал сир Барристан, пытаясь сохранить мир. Джоффри поморщился и покачал головой, пытаясь не думать о постоянных криках между короноземцами. Не помогало и то, что лорд Эдгертон был прав: сборы дома Стоквортов были мизерными для одного из богатейших домов Королевских земель. До этой жизни ей понадобилась перспектива самой леди Танды Стокворт, пойманной в ловушку в Красном замке под мстительным Станнисом, чтобы она разрешила контингенту вооруженных людей укрепить город. Мелочи, которые она посылала ему на этот раз, были едва ли не изменой, и их единственной спасительной благодатью был их командир, сир Лайл из Старого Моста.
   - "Мы могли бы попытаться обойти их с фланга, пройти мимо Око Бога невозможно, но мы можем незаметно провести несколько рыцарей мимо холмов на нашем правом фланге, -- сказал лорд Баквелл.
   - "Недостаточно, чтобы что-то изменить самостоятельно", -- сказал один из рыцарей Росби. Лорд Джайлс был слишком болен, чтобы приехать сам, по крайней мере, так сказал мужчина.
   Все они, казалось, более или менее игнорировали его, и кто мог их винить? Для них он был зеленым мальчиком в хороших доспехах, играющим в короля.
   -- Мы могли бы просто пройти и заставить их атаковать первыми, -- задумчиво произнес лорд Риккер своим серьезным голосом.
   - "И вы пойдете на фургон? Там не будет много багажа, я вам скажу!
   произнес обиженный лорд Эдгертон.
   "Тишина!" -- вдруг взревел Джоффри, сердясь на них, на себя, на проклятый пурпур.
   - "Мы нападем сегодня вечером", -- сказал он, вставая со стула и переставляя деревянные части на карте.
   Сир Барристан поморщился, понизив голос.
   -- Ваша светлость, темнота затруднит управление лошадьми, возможно, будет лучше, если...
   - "Лошади для этого нам не понадобятся", -- прервал он, заканчивая переустройство.
   -- Если мы позволим Роббу Старку соединиться со всеми Речными землями до того, как сюда доберется лорд Тайвин, все будет потеряно. Это закончится сегодня вечером, -- приговорил он странно серьезным голосом, а его глаза затуманились, глубоко задумавшись. -- Сир Лайл, вы будете командовать левым флангом со своими Стоквортами, Лэнгвордами и половиной Гонтов, ваша задача --...
   Лорд Гонт выглядел апоплексическим, его большой живот натягивал красивую мантию, когда он перекрикивал Джоффри.
   - "Мои люди под командованием какого-то безымянного высадившегося рыцаря с менее чем пятьюстами ногами?! я не буду...
   -- Лорд Гонт, я выслушаю ваши возражения позже, -- строгим взглядом сказал ему Джоффри, прежде чем вернуться к карте, -- как я уже сказал, сир Лайл...
   -- Я не собака, которую можно заставить замолчать словом и суровым взглядом, мальчик. -- закричал лорд Гонт, ставя кружку с элем на карту и плеснув пивом на руки Джоффри. -- Я не хочу, чтобы мои люди... -- начал было Гонт, прежде чем рука Джоффри молнией метнула кинжал в кружку. Сила удара вырвала его из рук лорда Гонта и швырнула на пол.
   -- Я сказал, что выслушаю ваши возражения позже, -- сказал Джоффри, на этот раз сосредоточив все свое внимание на мужчине.
   Гаунт вызывающе смотрел в ответ, ничего не говоря. Прошла минута, две, три, прежде чем лорд Гонт посмотрел вниз.
   -- Очень хорошо, -- процедил он.
   Джоффри продолжал смотреть на него.
   -- Очень хорошо, ваша светлость, -- выдавил он, покраснев.
   - "Хорошо, сир Лайл, вашей задачей будет сначала удерживать наш левый фланг, но вскоре после того, как начнется битва, вы должны немного отступить назад. Лорд Баквелл, вы будете командовать правым флангом со своими людьми, риккерами и оставшейся половиной лорда Гонта. Ваша задача будет состоять в том, чтобы сильно давить, изгибая их линию, когда сир Лайл отступает, тем самым заманивая все войско в ловушку против Ока Бога, -- сказал он, показывая основной маневр с фигурами, прежде чем посмотреть на лорда Баквелла.
   -- Да, ваша милость... Хотя в темноте будет сложно координировать свои действия... -- с сомнением сказал он.
   -- ...это простой поворот, я уверен, что люди справятся с этим, -- сказал ему Джоффри, прежде чем повернуться к Гейну.
   - "Лорд Эдгертон, вы будете командовать резервом со всеми нашими лошадьми, используйте его, чтобы сбить всех отставших. Я займу центр своими красными плащами и твоей ногой, а также Росби. Мы поровну разделим оставшиеся второстепенные Дома между тремя силами, -- сказал он, рыцарь Росби медленно кивнул, а лорд Эдгертон задумчиво почесал бороду, не зная, чувствовать ли ему честь или оскорбление.
   - "Кто-нибудь еще может что-нибудь добавить?" -- спросил Джоффри, стараясь не слишком замедлять взгляд, глядя на лицо Гонта.
   Наступила тишина, прежде чем Джоффри снова кивнул.
   - "Хорошо, готовьте людей, через полчаса выступаем", -- приговорил он.
   -.PD.-
   - "Наши люди устанут, а речные жители будут свежими", -- повторил попытку сир Барристан, пока они шли мимо рядов грубо вооруженных крестьян, а над горизонтом поднималась луна.
   -- Да, но когда мы доберемся до них, их люди поднимутся, у них не будет времени сесть верхом или одеть доспехи, -- ответил Джоффри.
   -- Я понимаю, ваша светлость, но темнота причинит нам больше вреда, чем если...
   -- Сир Барристан, -- сказал Джоффри, останавливая лошадь и глядя на него.
   - "Я ценю то, что вы пытаетесь сделать, правда, я ценю. Я польщен иметь рядом с собой таково мудрого советчика, как вы, когда еду на войну, но ыы должны понять, что решение, раз принятое, лежит на мне... и только на мне одном... - сказал он последнее с отстраненным взглядом.
   Сир Барристан уважительно кивнул, тщательно скрывая гримасу:
   -- Действительно, ваша светлость. Я только прошу вас быть осторожным, -- сказал он ему.
   - "... Ваша милость?" спросил он.
   Джоффри смотрел на горизонт, его руки слегка дрожали, когда он моргал.
   -- Простите, сир Барристан, что вы сказали? -- спросил он старого рыцаря.
   -- ...Бояться -- это нормально, все боятся, особенно в своей первой битве, -- вместо этого сказал он.
   Джоффри посмотрел на него с грустной улыбкой.
   -- Если бы только это был страх, сир Барристан, если бы только... -- пробормотал он, пришпоривая свою лошадь.
   -.PD.-
   Крушение армий было столь же внезапным, сколь и жестоким. Крики разведчиков и охранников сменяются звуком наспех одетых доспехов, сменяющимися криками умирающих и визгом стали о сталь. Они убили дюжину застигнутых врасплох рабочих бригад, прежде чем врезаться в сам лагерь. Похоже, лорд Дарри делал ставку на раннюю утреннюю забастовку, учитывая состояние квартала, вырытого рва и груды заостренных кольев, лежащих в курганах, которые еще предстояло развернуть. Сопротивление немедленно усилилось, когда они очистили внешний лагерь, перепуганные крестьяне и вооруженные люди с мрачными лицами собрались, где могли, в беспорядочной мешанине из мечей, знамен, пик и топоров. У них было немного времени, чтобы собраться благодаря словам их разведчиков, но они все еще не были готовы, когда Джоффри был у них.
   Джоффри стоял позади центра, наблюдая за маневром. Он почти запаниковал, когда сир Лайл, казалось, слишком долго буксует на левом фланге, но в конце концов ему удалось сдаться, позже, чем надеялся Джоффри, и дать Повелителям реки драгоценное время, чтобы организоваться, но он справился. Лорд Баквелл великолепно развернул свой фланг, его правый фланг отбросил левый фланг врага назад к его центру и окружил Око Бога, чьи в целом нежные волны звучали громоподобно посреди ночи.
   Произошла катастрофа, когда запаниковавшему, окровавленному бегуну удалось найти его, хотя бы случайно.
   - "Лорд Эдгертон! Лорд Эдгертон!!! Правый фланг разбит, а лорда Баквелла нигде нет! Нам нужны резервы, -- кричал он.
   Клянусь старыми богами, как можно потеряться из-за небольшого количества тьмы?! Это проклятый центр! Он подумал, замешательство быстро уступило место панике, когда он схватил мужчину.
   - "резерв туда!" -- взревел он, толкая человека к лошади лорда Риккера.
   - "Королевская гвардия! Сандор! Пойдем!" -- крикнул он им, подбегая к правому флангу. Они оставили своих лошадей, когда сражались в лагере.
   Он прибыл на левый фланг к морю крови, обезумевшим рыцарям и латникам из разных домов, пытающимся всеми возможными средствами прорвать окружение. Мужчины в ливреях Рога лежали распластавшись на земле вместе с несколькими Гонтами. Казалось, Речные Владыки бросили все, что у них было, чтобы вырваться на свободу, он уже мог представить, как их правый фланг распадается, когда они толкают сюда все, что могут, в безумной попытке сбежать.
   Эти ублюдки дорого мне обошлись, подумал он, поднимая свой боевой меч.
   - "СДОХНИ!!!" -- взревел он, бросаясь на них, низко опустив булаву, и разряжая тысячи сражений в своей голове.
   Я не хотел возвращаться в это место, прошептал крошечный голос внутри него, когда он отпустил и полностью посвятил себя предстоящей стычке, как он делал это бессчетное количество раз до этого.
   Перепуганный крестьянин закричал, пытаясь проткнуть его копьем, которое Джоффри отбил своей булавой, его меч отрубил мужчине руку, а булава за секунду проломила ему голову. Следующим шел вооруженный человек с пришитым к его гербу гербом Дарри, который вскоре был покрыт кровью, когда Джоффри парировал медленный выпад своего длинного меча, его булава сломала мужчине шею, а последующий удар перерезал обнаженное горло. Он извернулся, проскользнув между четырьмя крестьянами, вооруженными косами и короткими мечами. Их тканевые доспехи показались Джоффри бумагой, его боевой меч сразил двоих из них прежде, чем они успели среагировать, а булава сломала руку третьему. Мужчина взревел от боли, прежде чем медленно, очень медленно опустить косу. Джоффи парировал удар своим мечом, когда тот извернулся, и его булава обрушилась на голову человека, словно хлесткая веревка, продавив ее ливнем крови.
   Он снова изогнулся, направив булаву для удара, которого так и не последовало. Четвертый крестьянин бросил свое копье на землю и стоял на коленях. Джоффри сделал два шага, высоко подняв булаву, пытаясь понять смысл звука, исходящего изо рта мужчины.
   - "Пжалуйста, милорд! Пжалуйста, не убивайте!!! -- воскликнул он в муке, его мольба была прервана, когда Джоффри вонзил свою булаву прямо между глаз мужчине, и кровавый дождь покрыл его спину, когда он повернулся и углубился в битву. Он понял, что потерял Сандора и его Королевскую гвардию, но не утруждал себя поиском их, поэтому он отправился через поле боя в одиночку. Он собирался попытаться найти лорда Дэрри, посмотреть, сможет ли он заставить его заплатить за этот бардак. За этот фарс...
   Рыцарь атаковал его двуручным молотом, немного быстрее остальных. Джоффри повернулся в сторону, позволив молоту пройти всего в двух шагах от его носа, стальной шип вонзился в землю. Он нанес мужчине серию быстрых ударов своей одноручной булавой, оставляя вмятины на доспехе и проливая кровь. Рыцарь поднял руку, сумев схватить руку Джоффри до того, как последовал следующий удар, но король, зарычав, сделал шаг вперед, высоко подняв руку человека и проткнув его подмышку боевым мечом. Он жестоко извернулся, прежде чем вытащить его, рыцарь упал, как обломок дуба, прежде чем Джоффри вступил в бой с тремя рыцарями позади их покойного товарища, которые, казалось, съёжились с поднятыми щитами, трясущимися руками сжимая дрожащие мечи и булавы. Он был абсолютно окружен людьми, и он не узнал ни венценосных знамен, ни ливрей.
   Он ударил по трем рыцарям и их стене из щитов, прежде чем копьеносец из простонародья сумел пронзить ему ногу с пронзительным воплем, подпитываемым адреналином, прыгнув справа от него. Джоффри едва почувствовал, как кровь стекает по его блестящему телу, когда он с хрипом перерезал копье, его булава резко взмахнула назад и раздробила челюсть маленького мальчика снизу. Он едва успел забулькать, как Джоффри прикончил его ударом в сердце. То, как он постоянно поворачивал голову, следя за слепыми зонами, было единственной причиной, по которой он видел приближающийся удар в спину. Он рухнул на землю, вытянув ногу назад и споткнув еще одного простолюдина, лишив его равновесия. Капля воды была идеальной, когда он встал, собрался, ударил локтем нос спотыкающегося мужчины, прежде чем снова повернуться и воткнуть меч ему в сердце. Небольшой круг, казалось, расчищался вокруг него, когда некоторые мужчины отошли, а другие прыгнули на него. Ему пришлось оставить свой меч в зияющей груди человека, когда он отступил назад, парируя выпад человека своей булавой, даже когда он снова извернулся и уклонился от копья. Он схватил копье мужчины, прежде чем притянуть его ближе, используя его как щит как раз вовремя, чтобы одноручный молот человека с шипами разорвал его голову, как арбуз. Джоффри оттолкнул тело в сторону, обезоружив вооруженного человека, сломав ему пальцы и ударив его по лбу одним из выступов булавы.
   Уже тогда на него напали двое мужчин в легких доспехах с видом рекрутированных охотников, один из них оторвал рукоять от своего молота топором дровосека. Он отпустил молот, как делал это в бесчисленных стычках с тварями, удивив человека тем, что вместо этого сделал шаг вперед и поднес бронированный кулак ко рту. Он ударил его еще дважды, быстро, намереваясь сломать ему череп, когда услышал крик сбоку:
   - "Брат!!!" -- закричал второй охотник, когда Джоффри отпустил первого дровосека, уклоняясь от топора, который мог распороть ему плечо. Он разоружил второго дровосека, обхватив руками рукоять и ударив обухом по животу человека. Затем он ударил мужчину по шее рукоятью, оставив его хрипеть и задыхаться, обеими руками держась за горло, когда Джоффри развернулся и ударил топором по черепу. Он метнулся обратно к первому топороносцу, который все еще выглядел смущенным, ошеломленным, когда Джоффри схватил его за воротник рубашки и раз за разом разбивал ему лицо силой кулака в перчатке. Мужчина откинулся назад, как мешок с картошкой, Джоффри воспользовался необычной передышкой, чтобы быстро сделать два шага назад и схватить упавшие меч и булаву. К настоящему времени круг вокруг него был шириной в метры, и внутри были только он и три рыцаря, которых он заметил раньше.
   Он повернулся к троице рыцарей, их ноги шаркали взад и вперед, когда они укрывались в щитах друг друга, их глаза были широко раскрыты от страха, они держали свои мечи, как если бы они были арбалетами, звук битвы был странно тихим.
   - "НУ ЖЕ!!!"
   Джоффри взревел, ударив булавой по верхнему краю центрального щита, используя свою булаву как крюк, когда он опустил ее вместе со щитом и всем остальным. Менее чем за секунду поле зрения рыцаря переместилось со щита на быстро приближающийся кончик боевого меча Джоффри, а затем во тьму. Рыцарь справа от Джоффри, тот, что в ливрее Блейнтри, среагировал первым, обрушив меч на руку Джоффри и намереваясь отрубить ее. Вместо этого Джоффри выпустил свой боевой меч, совершив полный оборот и позволив другой руке вытянуться прямо на его конце, его булава ударила по шлему мужчины с такой силой, что она застряла там, вне его захвата, когда рыцарь упал назад, содрогаясь. Третий рыцарь издал душераздирающий, наполненный адреналином вопль, когда он рубанул своим мечом, порезав крошечный кусочек щеки Джоффри, когда король точно отклонился, изгибаясь в другую сторону, избегая удара назад. Он увернулся от горизонтального удара и схватил копье с земли, ударив рыцаря по ногам и повалив его на землю. Он два раза быстро повернул копье, чтобы лучше почувствовать его, когда рыцарь отчаянно тянулся к своему мечу, целая жизнь пропала. Он сдался, вместо этого схватив свой щит, и Джоффри завершил третий виток бессознательным кивком.
   -- Подойдет, -- пробормотал он, крепко сжимая копье обеими руками и высоко поднимая его над горлом рыцаря.
   - "Пожалуйста! Подождите! Выкуп!" -- закричал запаниковавший рыцарь, сумев закрыть лицо щитом как раз вовремя, чтобы принять удар копья Джоффри. Щит раскололся и согнулся, когда Джоффри зарычал, поднимая копье и снова опуская его, на этот раз пронзив щит, когда панические крики снизу перешли в бульканье. Джоффри взревел, удвоив усилие для толчка, практически надавливая на него всем телом, вонзая его на пару дюймов глубже.
   Руки рыцаря шлепнулись по бокам, не двигаясь, когда кровь хлынула, как трезубец, из-под расколотого щита. Джоффри отступил назад, оставив копье стоять, как древко без знамени, и сплюнул, прежде чем оторвать кусок ткани от мертвого рыцаря и с ворчанием перевязать свою рану на ноге.
   Он понял, что грохот битвы стал почти совсем тихим, и поднял глаза, увидев десятки широко раскрытых глаз простых людей, ополченцев и вооруженных людей, одного его взгляда было достаточно, чтобы они отшатнулись в панике. Он был безоружен и, по-видимому, окружен врагами, но они, похоже, не совсем понимали этот факт по какой-то странной причине. Джоффри был искренне сбит с толку, когда обернулся, глядя на всех перепуганных мужчин, окружавших его.
   Что за фарс, это все фарс...
   Он поставил ногу на грудь мертвого рыцаря, прежде чем вытащить копье с ворчанием, кровь брызнула дугой. Он поморщился, когда кусок упал ему на плечо, затем пожал плечами, когда понял, что все равно пропитан кровью, даже волосы под его шлемом были все липкими. Он глубоко вздохнул, ему не в первый раз придется счищать столько крови со своих доспехов.
   Он снова перевел взгляд на окружающих его мужчин, все еще казавшихся окаменевшими. Он понял, что полная луна давала гораздо больше света, чем он ожидал, светящийся шар в небе и отраженный свет, попавший в Око Бога, позволил ему увидеть большую часть поля битвы.
   Больше половины поля боя стояло на месте, мужчины, рыцари и лорды с обеих сторон смотрели на него, как будто он был каким-то Белым Ходоком. Эта мысль угрожала вызвать у Джоффри бессвязную черную ярость.
   - "РАЗВЕ ЭТО НЕ ТО, ЧТО ВЫ ХОТЕЛИ?!" -- вдруг взревел он, расхаживая вокруг, как бык в клетке, снова и снова крутя копье, чтобы не дать своим рукам снова убить.
   - "ВСЯ СЛАВА ВОЙНЕ?! ПЕСНИ И БОЙНЯ?! -- проревел он, и его зрители расступились, если он подходил слишком близко к краю постоянно расширяющегося круга.
   - "КРАСНАЯ КРОВЬ И РАЗБИТЫЕ МЕЧТЫ!" -- закричал он, его голос сорвался. Он сморгнул слезы, продолжая поворачиваться по кругу:
   - "ДАРРИ! ДАРРИ!!! ЛОРД ДАРИ!!! -- взревел он, все еще крутя копье.
   После нескольких мгновений оглушительной тишины один конец круга раздвинулся, уступив место лорду Рэймуну Дарри с бледно-серым лицом, с грубой повязкой на голове, когда он отошел на почтительное расстояние, за ним последовала небольшая стайка рыцарей и других знакомых людей. лица. Джоффри видел среди них мастера Уилларда, но лорда Блейнтри и Рута нигде не было видно.
   Он выглядел бледным, когда велел остальным остановиться. Он продолжил один, только за ним последовала очень похожая, хотя и гораздо более молодая версия самого себя. Юноша выглядел изможденным и готовым обмочиться, в то время как лорд Дарри выглядел удрученным, передавая свой щит сыну. Он опустился на колени перед Джоффри, склонив голову и отложив меч набок, когда выкрикнул.
   -- Король Джоффри, пожалуйста, примите... -- он замолчал, а Джоффри смеялся, смеялся и смеялся.
   Выражение лица лорда Дэрри становилось все более испуганным, а смех Джоффри приобретал слегка маниакальный оттенок. Когда он, наконец, остановился, лорд Дарри с удивлением обнаружил, что по окровавленной щеке Джоффри медленно текут слезы.
   - "Ты думаешь, что можешь просто согнуть колено и покончить с этим? ВЫ ДУМАЕТЕ, ЧТО МОЖЕТЕ ЗАСТАВИТЬ ЭТО ВСЕ ИСЧЕЗНЕНО ЩЕЛКОМ ЗАПЯСТЬЯ И МЕЧОМ В ЗЕМЛЮ?! -- взревел он, копье дрожало в его руках.
   - "Нет. Поднимите этот меч, Лорд Дэрри. Умри, как жил, -- выплюнул он.
   Лорд Дэрри глубоко вздохнул, встал, проглотил что-то кислое и повернулся к сыну:
   -- Лайман, позаботься о семье, скажи Минисе...
   - "Что ты делаешь?"
   Джоффри прервал его.
   - "...неужели мужчина не может сказать несколько последних слов своему сыну?" -- спросил лорд Дэрри неопределенно умоляющим тоном.
   - "...Кто сказал вам, что ваш сын выберется с этого поля живым?" -- спросил он в свою очередь.
   Лорд Дэрри был похож на оглушенного быка, почти раскачиваясь, моргая снова и снова.
   -- Ч-что? -- пробормотал он, когда Лайман крепче сжал щит отца, Дэрри-пахарь, нарисованный на его поверхности, трясся, как лист на ветру.
   - "Ваша милость!" внезапно раздался голос позади него:
   - "Дом Дэрри..."
   Сир Барристан Селми замолчал, когда Джоффри повернулся и уставился на него, кровь все еще стекала по его нагруднику, ногам, повсюду. Сандор и другие Королевские гвардейцы стояли рядом с ним, как раз входя в круг с лордом Эдгертоном. К этому моменту все вражеские рыцари и рекруты вокруг них сложили оружие и были заворожены сценой, разыгравшейся в центре круга.
   Лорд Реймун Дэрри выглядел так, будто его вот-вот вырвет, когда он снова и снова смотрел на сира Барристана и других лордов и снова на Джоффри.
   -- Пожалуйста, ваша милость, он всего лишь мальчик...
   - "мальчик?!"
   отрезал Джоффри.
   -- Ой, извините, тогда моя ошибка! -- сказал он, повернувшись и уйдя. Он схватил одного из убитых им простых людей.
   - "мальчик! Знаешь, кто еще был мальчиком?! ОН!" -- проревел он, бросая ему мертвое тело маленького копейщика, которому удалось его ранить. Ему было не больше четырнадцати именин, его лицо исказила агония, его неуклюжие конечности неловко свисали, когда лорд Дэрри отшатнулся назад.
   - "Вон там двое с топорами, которых я убил, братья! А перед ним лежит старик, отец! Мужья! Дяди! Мужчины!" -- прорычал он, снова расхаживая взад-вперед, едва сдерживая черный порыв.
   - "Но ведь они всего лишь мелкие люди, верно? Стабильные руки, фермеры и земледельцы, у них нет имен, они не такие, как Лайман, -- усмехнулся он, глядя на дрожащего юношу.
   - "Лайман Дэрри -- настоящий человек, с Будущим, Домом и Замком!" -- сказал он, подчеркивая каждое слово острием копья.
   - "Вы должны были подумать о них, прежде чем сделать это, мой лорд. Каждый сын на войне -- маленький Лайман, каждая скорбящая вдова -- Миниза, -- сказал он, подходя прямо к его лицу, забрызгивая кровью лицо.
   - "Знаком вашего хваленого Дома является пахарь Раймун, и все же вы не знаете. Ты не знаешь вселенской истины, что те, кто живет под твоим замком, живут и дышат, -- сказал он, наклонив лицо и глядя ему в глаза.
   -- Что посеешь, то и пожнешь, -- прошептал он, и слова каким-то образом эхом отдались от берегов Ока Бога. Подбородок лорда Дэрри дрожал, когда Джоффри возвращался. -- А теперь покончим с этим! -- проревел он, медленно вращая копьем круги и закрывая глаза, постоянное движение успокаивало его расшатанные нервы.
   Лорд Дэрри тяжело дышал, когда повернулся к сыну.
   - "Я отвлеку его, ты выжидаешь момента и набрасываешься убивая", -- сказал он, выхватывая свой шлем из несопротивляющихся рук сына и надев его. Молодой Лайман выглядел готовым упасть в обморок, когда глубоко вздохнул.
   - "ЛИМАН!" -- проревел лорд Дарри.
   -- Да, отец, -- сказал он пораженно, все еще почему-то не в силах отвести взгляд от Джоффри.
   -- Лайман, посмотри на меня, -- сказал Раймун, обеими руками схватив сына за голову.
   - "Посмотри на меня. Помнишь двор под Крепостью Пахаря, помнишь двор? -- спросил он его, нежно встряхивая.
   -- Я... я... да, отец, я помню, -- сказал он, оглядываясь на него.
   - "Хорошо, точно так же, как мы тренировались во дворе, помни о работе ног и не забывай сохранять низкую бдительность", -- сказал он, желая, чтобы тот вспомнил, крепко сжимая голову Лаймана.
   -- Д-да, отец, -- он снова кивнул.
   - "Помни... помни..."
   Лорд Дэрри замолчал, глядя в землю на секунду или две, прежде чем снова взглянуть на сына.
   - "Когда мы вернемся, ты увидишь ту девушку Лоллистон, покажи ей большой зал", -- сказал он, и его голос стал глухим, когда он обнял его.
   - "Чт-?! Но... Отец, я думал, ты не одобряешь?! -- сказал Лайман, совершенно сбитый с толку внезапным поворотом.
   - "Не беспокойся об этом, сынок, не беспокойся об этом. Пошли домой, -- сказал он, быстро поворачиваясь, чтобы Лайман не мог видеть слезы, катящиеся из его глаз. Он кашлянул, готовя меч и щит, глядя на Джоффри. -- Давай покончим с этим, -- прорычал он, когда Лайман поднял свой полуторный меч более уверенно, чем раньше, стоя рядом с ним и глядя только на Джоффри.
   Джоффри смотрел на горизонт, тяжело дыша.
   -- Давайте, -- сказал он, повернувшись к отцу и сыну и направляясь к ним. Лорд Дэрри взревел, продвигаясь вперед, его ноги двигались быстро, но осторожно, делая ложный маневр вправо, прежде чем попытаться ударить Джоффри своим щитом. Джоффри хмыкнул, откатываясь в сторону, придумывая ответный удар, от которого Реймун отшатнулся. Мастер Лайман быстро встал позади Джоффри, пытаясь не отставать от Джоффри, который постоянно кружился и делал финты. Лорд Дэрри нанес удар, который Джоффри быстро парировал, а затем нанес быстрый удар, от которого Раймун едва увернулся, задев шлем. Джоффри пригнулся, когда Лайман ударил сзади, просунув обух своего копья мимо гарды полуторного меча и вонзив его в живот Лаймана. У него перехватило дыхание, когда он споткнулся, Джоффри нанес быстрый удар по левой руке мужчины, который оставил его открытым для...
   - "Лайман!" -- проревел лорд Дарри, отталкивая Джоффри своим щитом. Джоффри вынырнул из воды, ударив Реймуна по ноге и заставив его споткнуться. Старый лорд покачал головой, пытаясь встать на ноги, скривившись от боли.
   - "Отец-!" -- сказал Лайман, подходя к Джоффри.
   - "Жди, убей сына! Жди убийства!!!" -- проревел он, быстро взглянув на кровоточащую рану на руке своего сына, прежде чем снова зажмурить глаза на Джоффри. Он слегка покачивался, делая ложные движения влево, затем вправо, его меч периодически двигался по кругу.
   - "Ну давай же!" -- крикнул он Джоффри.
   Джоффри еще секунду смотрел на него, прежде чем метнуться прямо на него, как стрела из арбалета, с копьем в руках. Лорд Дэрри взмахнул мечом низко, едва не задев ноги Джоффри, когда король прыгнул с криком натужного усилия, кувырком упал на землю и уклонился от последующего удара щитом Дэрри, оставив заднюю часть ноги открытой. Он с яростным ревом вонзил нож в бедро мужчины между плитами, разрывая плоть, когда он поставил ногу на бедро мужчины и отправил его кувыркаться назад, с рычанием извлекая окровавленное копье.
   Лорд Дэрри подпрыгнул на земле, сдерживая рев боли, отчаянно пытаясь отползти назад и не в силах встать из-за раны на ноге. Джоффри развернул копье для завершающего удара, прежде чем мастер Лайман с ревом врезался в него.
   - "Отец!!!" -- закричал он, когда они оба упали на землю, Джоффри потерял хватку на своем копье и откатился назад гораздо быстрее Лаймана.
   Джоффри тяжело дышал, глядя на наследника лорда, вытирая рукой кровь с разбитой нижней губы. Секунду он смотрел на лорда Дарри со смутным сожалением, прежде чем достать из ножен кинжал и прижать его к груди, опустив другую руку.
   - "Отец! Он обезоружен! Мы можем победить!" -- закричал мастер Лайман, увидев валяющееся на земле копье и кинжал в руке Джоффри.
   - "Лайман, нет!" -- проревел отец, но Лайман уже толкался. Джоффри наклонился и шагнул в сторону, полуторный меч со скрежетом ударился о край его нагрудника, когда он позволил отпрыску Дэрри приблизиться к себе. Его глаза едва успели округлиться от удивления, как Джоффри вонзил кинжал ему в глазницу.
   - "НЕЕЕЕТ!!!!" -- завопил лорд Дэрри, когда Джоффри выдернул кинжал и быстро и аккуратно извлек его, а Лайман Дэрри рухнул, как марионетка с перерезанными нитями.
   - "Нет.... нет...." -- прошептал лорд Дарри, пытаясь встать, но снова падая на землю.
   Джоффри схватил копье и направился к нему, хотя Раймун и не пытался защищаться.
   - "Просто сделай это", -- прошептал он, в его голосе не было никаких эмоций, пока он продолжал смотреть на тело своего сына, окруженное кровью.
   Джоффри колебался полсекунды, прежде чем вонзить копье ему в горло. Он остался там, глядя в быстро закрывающиеся глаза покойного лорда Дарри, пока кровь продолжала течь, а мышцы его тела расслаблялись.
   -- Сир Ба... Сандор, -- позвал Джоффри, все еще глядя на труп.
   Лунный свет, казалось, придавал сцене сюрреалистичность, как будто лорды, солдаты и рекруты, наблюдающие за происходящим, были сделаны из бледного камня, а не из плоти.
   -- Да, ваша светлость? -- сказал Сандор, впервые назвав его так. Почему-то это было больнее, чем миллион боевых ран.
   -- Дай мне носовой платок, а? -- мягко спросил он.
   Пес выглядел необычно подавленным, когда вынимал из рук белый льняной носовой платок, вероятно, украденный у лорда или рыцаря.
   -- Вот, -- сказал он.
   -- Спасибо, -- сказал Джоффри, вытирая грязь, кровь и слезы с лица. Он глубоко вздохнул, прежде чем спросить: -- Лорд Блейнтри?
   -- Лорд Риккер проломил себе череп топором, он больше не будет вас беспокоить, -- сказал он.
   -- ...Хорошо, Рут?
   спросил он.
   -- Сдался, как только стало ясно, что это не стычка, -- пренебрежительно фыркнул Пес.
   -- ...но это было, -- сказал Джоффри, смутно сбитый с толку.
   - "Было?" -- спросил Сандор.
   -- Я имею в виду стычку, -- сказал Джоффри, рассеянно пожав плечами и глядя на землю в поисках своей булавы и меча.
   Сандор ничего не сказал, глядя на изломанные тела и шаркающих солдат, чары начали разрушаться, когда началось мародерство.
   -- В любом случае, Блейнтри. Хм. Остается... -- он замолчал, глядя на небольшую стайку рыцарей с мрачными лицами.
   -- Я-я не боюсь н-умереть, -- сказал мастер Уиллард Мутон, шагнув вперед и обнажив дрожащий двуручный меч.
   Джоффри взглянул на небеса и сделал еще один глубокий вдох.
   -- О, ради любви к Старым... -- он замолчал, схватившись за лоб.
   - "Просто преклони колено, Мутон. Дарри уже заплатил за все это безумие, -- вздохнул он.
   -- Я... я сказал, я... я не боюсь... -- он замолчал, когда Джоффри направился к нему, как банши, с копьем в правой руке. Люди позади него вздрогнули, когда Джоффри перевернул копье и нанес удар, запоздалое парирование Уилларда не помогло, поскольку рукоять попала ему в живот, а затем в подбородок. Он споткнулся, когда Джоффри развернулся, нанеся сильный удар прикладом по рукам и заставив Уилларда выронить меч. Затем он нанес удар в колено, оставив его на земле, острие копья почти коснулось его шеи.
   - "приноси!!!" -- взревел Джоффри.
   - "Я принесу! Я принесу!" -- закричал Уиллард.
   Джоффри тяжело дышал, вытаскивая копье:
   - "Что, во имя семерых, с тобой не так?!" -- крикнул он Уилларду. -- Что, мать вашу, не так с этим континентом!? -- проорал он ни на кого конкретно.
   - "ВСЕ, ЧТО НАМ ДОЛЖНО БЫЛО СДЕЛАТЬ, БЫЛО СЛЕДОВАТЬ! ПРОКЛЯТЫЙ! ТРАКТ!" -- закричал он, подчеркивая каждое слово взмахом руки, направленной на север.
   Он покачал головой, прежде чем бросить копье.
   - "Я не знаю, почему я беспокоюсь", -- пробормотал он, направляясь к вражескому лагерю.
   - "Я иду спать, я завтра принесите клятвы... сегодня, как угодно", -- сказал он, глядя на полную луну.
   -- О, еще одно! -- сказал он, останавливаясь и оглядываясь на толпу мужчин, начинающих грабить или сдаваться.
   - "Кто бы ни доставил мне неприятности, вы пожалеете, что вы не Лорд гребаный Дарри!"
   он сплюнул, чувствуя себя истощенным.
   -- Лорд Эдгертон, пожалуйста, разберитесь с этим беспорядком, -- сказал он, проходя рядом с запоздалыми рыцарями Королевской гвардии, спешащими за ним.
   -- Сделаю, ваша милость, -- сказал лорд Гейн Эдгертон, на этот раз без малейшего намека на хвастовство или шутку.

Глава 33: Как острый и длинный.

   Спина Джоффри была прямая, как доска, дыхание ровное. Мягкие подушки замка Дарри оказались слишком тяжелы для него, и он погрузился в длительную медитацию. Миниса Дарри была в отчаянии, когда Джоффри появился с семью тысячами воинов под ее воротами; новости, как всегда, разлетались быстрее лошади. Джоффри едва успел пообещать жизнь тем, кто находился внутри, прежде чем она сдала замок... он был почти уверен, что у Молчаливых Сестер скоро появится новый аколит.
   Он разогнал тревоги и кошмары, продолжая погружаться в свое сознание, море смыслов становилось все более неясным, когда благословенный мир разливался по нему, унося его глубоко внутрь. Он чувствовал себя камнем, тонущим в глубинах летнего моря, тонущим, тонущим, тонущим...
   Он снова почувствовал крошечную кисть, похожую на костяную скрижаль, знакомую, такую далекую в Красном Хранилище, но в то же время такую близкую, как будто он мог дотронуться до нее. Его сознание медленно сконцентрировалось на одной точке, и он проследил ощущение глубоко внутри, следуя за чувствами знакомой тайны и знания, морской соли и шторма, грубых линий на белой глади. Он следовал за его тягой, так же, как он делал это со Звездами, используя ощущения как канат, чтобы направлять себя. Он исследовал вещь чем-то более полным, чем зрение, звук, прикосновение. Это было все, чем была скрижаль, почти концепция, само ее существо было закреплено или связано странными извилистыми линиями вокруг нее. Джоффри следил за тем, как усложняются связи, как изгибы превращаются во фракталы, тени приобретают вес, а линии становятся привязками. Джоффри смотрел вверх, вверх и вверх, пока не понял, что смотрит на свою душу во всей ее ужасающей сложности, удерживаемую бесконечным собором ужасных пурпурных колонн, уходящих в бесконечность...
   Открыв глаза, он издал придушенный крик, дыша как безумный, встал с земли и упал, свернувшись калачиком, обхватив грудь руками. Он укусил себя за руку, быстро моргая, раскачиваясь взад-вперед и высасывая кровь из ладони. благословенная боль вернула его к реальности. К тому, что он считал реальностью.
   ...Даже если боль казалась менее реальной, чем столбы.
   - "Ваша милость?! Джоффри?!" - закричал счастливый Сандор, тряся его.
   Джоффри смотрел на него, как утопающий моряк на кусок плотвы, практически душил его, когда прыгнул на него с трясущимися руками.
   Сандор Клиган. Пес. Он казался настоящим.
   Он крепко обнял его, ощущая холод нагрудника и легкое дыхание эля, неловкое похлопывание и сомнительный голос.
   - "Это всего лишь кошмары... Джоффри. Это всего лишь кошмары", - неловко сказал он.
   На секунду Джоффри показалось, что он вернулся в Красный замок, так велика была его дезориентация. Что было реальным? А что нет? Медленно возвращающееся чувство вины за убийство лорда Дарри и его сына было почти бальзамом для его души, привычная, изнуряющая тяжесть безнадежной задачи и усталость тела отвлекали его мысли от экзистенциального ужаса.
   - "Я в порядке, Сандор, я в порядке. Я думаю. Я думаю, я в порядке", - пробормотал он, отпуская его.
   Пес отступил назад нерешительным шагом, сир Барристан пристально смотрел на него из комнаты.
   - "Спасибо, Сандор, спасибо, спасибо", - сказал он, сделав глубокий вдох, качая головой каждые две секунды.
   Неужели даже медитация больше не дает мне покоя? подумал он в нарастающем отчаянии. Он в последний раз тряхнул головой, сосредоточившись на настоящем и текущем.
   - "Сандор... скажи людям, что мы выезжаем сегодня, они достаточно отдохнули", - сказал он ему.
   Пес кивнул, отступая назад, взгляд уважения, которого он так старался добиться во многих прошлых жизнях, был лишен дружеских смешков. Он понял, что предпочитает последнее, и отвернулся, снова сев на пол. Он уже почти не спал в кроватях, его тело находило твердую землю более удобной, чем мягкие кровати Вестероса. И уж точно предпочтительнее, чем клаустрофобный песок, выдаваемый за матрас в замке Дарри.
   Он снова покачал головой. Нужно было работать.
   -.PD.-
   История о том, что произошло в "Битве на кровавых полях", распространилась далеко и широко, как это обычно бывает. Джоффри был несколько удивлен названием, хотя, оглядываясь назад, можно сказать, что вестеросцы обладают почти природным умением давать такие названия, которые одновременно и весьма креативны, и весьма предсказуемы. Больше удивило то, что лорд Эджертон поздравил его со столь решительной победой в битве.
   - "...Почему все называют это битвой?" - спросил он в признанно конфронтационной манере. Лорд Гейн лишь растерянно посмотрел, как Джоффри отмахнулся от него, досадуя на себя за то, что нагрубил этому человеку. Кроме того, что их небольшая потасовка у Глаза Бога едва ли считалась стычкой, битвы должны были иметь... больше... смысла... чего-то. Он считал, что назвать это чем-то иным, кроме как фарсом, было бы неуважением ко всем, кто там погиб... Увы, его вспышка вызвала лишь еще больше странных взглядов со стороны рыцарей и лордов из его свиты.
   Однако его отношение к странной политике, связанной с войной в Вестеросе, было довольно прохладным. Его решение отдать замок Дарри одному из сыновей лорда Баквелла было принято хорошо, и не только по его мнению. Смелый лорд Оленьих рогов скончался от ран на следующий день после "битвы", к вящему разочарованию Джоффри в мире в целом. Его решение послать лорда Гонта заручиться лояльностью близлежащих холдов и домов Рубинового брода оказалось менее удачным. Лорд Гонт был на грани ярости, когда он с рычанием ускакал, и тот факт, что его люди были самыми целыми в отряде, а его личность лучше всего подходила для этой задачи, очевидно, был упущен этим человеком. Его волновал лишь "позор" - бросить своего сеньора посреди кампании, чтобы собрать несколько безымянных речников. Теперь лорды и рыцари смотрели на него с уважением, иногда даже со страхом, но даже в этом случае казалось, что его "жесткие" методы были для многих непосильным бременем. От организации багажного поезда до его политики в отношении рейдов и назначения наиболее компетентных командиров вместо тех, у кого было больше престижа или людей, казалось, что его способ ведения войны попирает эго и гордость, как слон на дороге. Страх и уважение заставили многих замолчать, но побудили других говорить наедине, просто управляя своим неуважением наедине, вместо того чтобы делать это открыто, как раньше. Даже его решение полностью окружить и уничтожить силы речников во время "битвы" вызвало некоторые споры, многие считали, что некоторые малые дома были бы просто довольны немного обескровить армию Джоффри, прежде чем с честью уступить и принести клятву на своих условиях.
   Джоффри не мог на это наплевать. Если они думали, что он оставит у себя за спиной оперативные силы, которые смогут совершать набеги на его тылы или логистику из неуместного чувства рыцарства, то лордам еще есть чему поучиться.
   Он посмотрел налево, на извилистые воды Грин Форк, листья и ветки плыли вниз вместе со случайной речной форелью, выпрыгивающей из глубины и исчезающей в одно мгновение.
   Когда-нибудь я хотел бы проплыть на лодке по этим водам... только солнце и легкое покачивание не помешают... - рассеянно размышлял он, пока его лошадь скакала по королевской дороге, практически во главе его армии. Однако постоянный грохот их марша быстро вывел его из задумчивости.
   - "Так что там с желанием умереть?" - внезапно спросил он у довольно изможденного на вид юноши в ливрее Мутона, сидевшего на своей лошади рядом с ним.
   Он выглядел испуганным, когда оглянулся:
   - "Ах, Ваша Светлость... Это... Я просто выполнял свой долг", - сказал он, чувствуя себя неловко.
   Мастер Уиллард Мутон преклонил колено и поклялся в верности короне во имя дома Мутон, но с тех пор они почти не разговаривали, не считая отчета о его уцелевших силах и отправки всадника за подкреплением в Мейденпул. Джоффри было любопытно узнать о нем побольше, он находил его весьма интригующим. Он присоединился к нему вскоре после того, как армия двинулась в путь, очень настороженно относясь к тому, чего хочет от него новый король.
   - "Это было больше, чем верность. Никто не ожидает, что благородный человек пойдет на смерть, когда есть возможность почетной капитуляции", - размышлял вслух Джоффри. После стольких лет путешествий и встреч со столькими людьми он знал, когда в молодом наследнике можно было еще что-то раскопать.
   - "Это был единственный выбор для меня, Ваша Светлость. Я был вынужден", - сказал он со странным хрупким напряжением.
   Джоффри откинулся на спинку седла:
   - "Это нормально - бояться Уилларда, любой, кто..."
   - "Я НЕ БОЯЛСЯ!" - внезапно взорвался он, все его тело напряглось.
   Джоффри ничего не сказал, продолжая ехать верхом и снова глядя на реку. Линия больших тополей выстроилась вдоль края этой части Зеленой развилки, служа естественной стеной и дренажной системой, поддерживающей стабильность течения реки, а компактная земля и мелкие сорные цветы свидетельствовали о тщательном уходе терпеливых рук.
   - "Я чуть не обделался во время своей первой битвы", - внезапно сказал Джоффри, его глаза стали отрешенными. Он почувствовал недоверие во взгляде Уилларда, неверие, сияющее от него, как какая-то огненная сфера.
   - "Такое ощущение, что это было целую жизнь назад... несколько жизней назад", - рассмеялся он над собственным каламбуром, глядя на небольшой изгиб реки, маленький тупичок, заполненный сбившимися с пути лилиями.
   - "Я убежал, не выдержав непрерывного стука ног и луков... было темно, ночь", - продолжил он, и лилии превратились в маленькие лодки и горящие галеры, на каждой из которых сидели мрачные люди с Драконьего Камня.
   - "Да... Помню, я был потрясен тем, как все вокруг было темно. Я смотрел от факела к факелу, словно пытаясь впитать их свет для собственного использования", - сказал он с легкой усмешкой.
   - "Тогда я действительно ничего не знал... Поэтому, конечно, я был почти постоянно ослеплен, когда смотрел на стены... Я думал, что мое сердце разорвется от того, как оно билось... Я каким-то образом создал в своем воображении образ грозного воина... грозного короля Джоффри... с его именным мечом и прекрасными доспехами... легенда в создании...", - он замолчал, его взгляд медленно поднимался вверх, словно следя за невидимым снарядом, устремившимся в небо.
   - "Стрелы падали так быстро... они были как дождь...", - почти прошептал он.
   Некоторое время они ехали в молчании, пока Джоффри не перевел взгляд на очарованного мастера Уилларда.
   - "Ужасный король Джоффри...", - повторил он с самодовольной улыбкой.
   - "Как теперь зовут меня люди?" - спросил он его.
   Уиллард неуверенно переместился в седле и посмотрел на случайный камешек на дороге, а затем снова взглянул на подбородок Джоффри:
   - "Кровавый Лев, ваша милость", - сказал он наконец.
   Джоффри слегка улыбнулся, оглядываясь на дорогу:
   - "Мне бы понравилось это имя в те времена... "Кровавый Лев"... такое запоминающееся... словно что-то из "Танца драконов", исторического труда мейстеров... возможно, старого Короля Скалы...", - размышлял он, прежде чем тяжело вздохнуть.
   - "Если бы только он знал... если бы только я знал..."
   Джоффри снова замолчал, опустив взгляд на свою грудь.
   - "Позже, страх битвы... он заставлял меня чувствовать себя живым...", - прошептал он, так низко, что Уилларду пришлось наклониться, чтобы привлечь его внимание.
   - "Раньше это было что-то вязкое, ужасающее и одновременно странно бодрящее... но теперь с каждым разом я чувствую его все меньше и меньше..."
   он внезапно повернулся к Уилларду, удерживая его глаза своим взглядом,
   - "Страх делает больше, чем просто поддерживает жизнь... он основывает тебя. Это... это..."
   Джоффри пытался подобрать слова, глядя не на Уилларда, а куда-то вдаль.
   - "Это зеркало... Напоминание. Партнер... без него... без него... ты теряешь один из якорей", - наконец справился он, расстроенный весьма несовершенной аналогией.
   - "Один из якорей?" - спросил Уиллард, неподвижный как статуя, пока их лошади продолжали двигаться.
   - "Один из якорей, который привязывает тебя", - сказал Джоффри, внезапно ударив кулаком по нагруднику и испугав Уилларда.
   - "Вот. Сейчас", - сказал он, с каждым словом ударяя кулаком по нагруднику на своей груди.
   - "Ты же не хочешь потерять этот якорь, Уиллард... их так мало... их осталось так мало...", - замялся он.
   Они продолжали молчать в течение, казалось, целого часа, стая речных пеночек летала над головой, изредка щебеча, когда они приземлились на другой стороне Зеленой развилки.
   Внезапно Уиллард заговорил.
   - "Милорд отец... он... он не самый храбрый из лордов..."
   он запнулся, покачал головой и снова решительно посмотрел на Джоффри.
   - "Нет. Он трус. Он посмешище среди вассалов Мейденпула. Он не вышел бы за стены, даже если бы разбойники терроризировали деревню в полудне пути...", - он запнулся, устыдившись.
   - "Так вот почему ты используешь двуручник вместо щита?" - спросил Джоффри, - "Чтобы показать им всем, что ты не боишься? Что ты не такой, как он?" - спросил он его.
   Уиллард не торопился, изучая свою руку.
   - "Я вырос в окружении смеха. Шутки", - он произнес это слово как ругательство.
   - "И все же ты боишься", - заявил Джоффри.
   - "...Да...", - сказал Уиллард.
   - "Это хорошо, Уиллард. Это значит, что твоя жизнь очень дорога тебе. Некоторые говорят, что единственный способ быть храбрым - это бояться... парадоксально, я знаю", - сказал он с небольшой улыбкой.
   - "Ты отказался сдаться даже после того, как увидел, как я побеждаю на войне рыцарей и лордов во много раз лучше тебя... Я бы сказал, что ты уже давно вырос из тени своего отца", - сказал он просто.
   Мастер Уиллард ничего не сказал, так как лошади продолжали мчаться галопом по дороге, а лилии струились вниз по течению.
   -.PD.-
   Огромная дубовая змея сдавила его в своей хватке, его кости разрывались на части, когда жидкая агония текла по его венам, крики умирающих людей были всеохватывающими, как диссонансная, безумная мелодия, которую Джоффри не мог перестать слушать. Крики и звон стали о сталь захватили его, и Джоффри выкатился из-под одеяла в палатке, схватив Сандора за шею, а в другой руке держал наготове обсидиановый кинжал.
   Скрип стали и панические крики не прекращались, пока он просыпался.
   - "Рейдеры! За мной!" прорычал Пес, разворачиваясь к заслонке палатки с длинным мечом, Джоффри вернул обсидиановый кинжал в ножны на лодыжке и надел сапоги. Через двадцать секунд он уже носил меч и молот, хотя у него не было времени надеть что-нибудь тяжелее гамбезона.
   Они оба вышли из шатра и увидели, как сир Барристан наносит удар по ногам лошади, жестоко отбрасывая всадника и нанося стремительный завершающий удар.
   - "Талли, ваша милость!" - крикнул он.
   Хостер? Эдмур? Как?
   - "Следуйте за мной! Давайте соберемся у командного шатра!"
   кричал Джоффри, прокладывая себе путь через хаос, крича и рыча на всех, кого мог видеть, пытаясь заставить их следовать за ним.
   Вскоре у него появилось значительное число сторонников, хотя, казалось, было больше панического топтания, чем сражений, несколько вражеских всадников бросали факелы в палатки снабжения и импровизированные конюшни, а затем ускакали так быстро, как только могли, между неразберихой.
   - "Расходитесь! Расходитесь!!! Не дайте им сжечь шатры!"
   ревел Джоффри, размахивая мечом и расталкивая ошарашенных сборщиков и солдат.
   Едва начавшись, она внезапно закончилась, всадники растаяли в ночи, оставив свои костры догорать. Джоффри организовал цепь ведер, используя Зеленую развилку как источник воды, и все это время пытался привести людей в порядок для возможной второй атаки. Сир Барристан проявил себя на все сто, сплотив людей и быстро сформировав их под бушующими кострами.
   - "Где, мать вашу, были наши разведчики?!"
   закричал Джоффри, заметив ошеломленного человека в легкой броне Росби.
   - "Они появились из ниоткуда, мой сеньор! Сам Черная Рыба одним ударом срубил сира Этона!" - прокричал он в ответ, выглядя потерянным.
   - "Как тебя зовут?!"
   спросил его Джоффри.
   Мужчина сглотнул, прежде чем быстро ответить:
   - "Тилер, мой сеньор", - сказал он.
   - "Найди остальных всадников и возьми всех, кто тебе нужен! Ты командуешь до утра, не дай им снова нас опередить!" - сказал он, сильно хлопая себя по плечу.
   Он выглядел запаниковавшим на секунду, прежде чем стальной взгляд Джоффри пригвоздил его к земле:
   - "да сер!" - сказал он и побежал назад, крикнув нескольким приближенным, которые уже сидели на своих лошадях.
   Джоффри продолжал организовывать работу по устранению повреждений, и вскоре солнце уже вставало над востоком, когда он встретился со своими потрепанными вассалами у командного шатра.
   - "Как это случилось?" - спросил он, его голос был пустым.
   Лорд Эдгертон выглядел возмущенным:
   - "Люди Черной Рыбы, должно быть, убили наших разведчиков в течение ночи... Мы точно знаем, что он лично возглавил ожесточенную стычку против группы сира Этона, хотя... он ударил по нам вскоре после этого, прежде чем вести от выживших смогли должным образом достичь нас.
   Джоффри тяжело дышал, глядя на лорда Райкера:
   - "Ренфред, наши запасы?" - спросил он его.
   Грузный лорд форта Дун выглядел разъяренным, бормоча себе под нос, прежде чем посмотреть на него:
   - "Не так плохо, как мы думали сначала. Сначала они набросились на большие палатки, те, что вмещали меньше всего... - сказал он, кивнув на Джоффри, - твоя идея, возможно, спасла больше, чем мы можем сосчитать, хотя нам придется снова прибегнуть к фуражировке. Потери были невелики, но лорд Рут... он погиб, когда на него рухнула горящая палатка, - мрачно сказал он.
   Это не сулит ничего хорошего для будущих вассалов Речных земель...
   - "Лорд Рут был бывшим вассалом Талли, могло ли это быть преднамеренным?" - спросил сир Лайл.
   - "Вряд ли, не при сегодняшней видимости", - возразил Джоффри.
   - "Что же нам теперь делать?" - спросил лорд Гонт, устремив один из своих глаз-бусинок на Джоффри.
   - "Что вы имеете в виду, милорд? Мы продолжаем действовать, как прежде, и попытаемся поймать Черную рыбу, пока он не нанес еще больший ущерб", - сказал Джоффри.
   - "Я не думаю, что это разумно. Нам следует отступить обратно в Рубиновый брод, устраивать пиры и небольшие турниры, заманивать дома речников обещаниями мест и золота", - сказал лорд Гонт.
   - "И оставить северные Речные земли Роббу Старку без боя? Нет, именно этого хочет Черная Рыба", - отмахнулся от него Джоффри.
   - "Конечно, ваша светлость", - ответил Гаунт с легким поклоном, сарказм был очевиден.
   - "Конечно, лорд Гонт".
   Джоффри огрызнулся, его терпение истощилось.
   - "Талли и многие их вассалы связаны кровными узами с Роббом Старком. Выжидательная игра пойдет им только на пользу... к тому же после той проклятой ловушки в Уэйфарерс-Рест...", - он замялся, и лорды нервно переглянулись, обдумывая эту небольшую неудачу. Вэнсы и Талли устроили что-то вроде засады в Уэйфарерс Рест. Они даже не оспаривали проход из Золотого Зуба, а значит, Тайвин был слишком самоуверен...
   Большой сюрприз... - сардонически подумал он, почесывая голову.
   жители запада проливали кровь, но еще больше проливали кровь, когда Тайвин настоял на штурме Уэйфарерс Рест, чтобы успокоить свою проклятую гордость. Сейчас они застряли за Риверраном, пытаясь взять замок и отбиваясь от налетчиков из Пинкмейдена. Твайин был ранен в Уэйфарерс-Рест, а более осторожный Кеван осторожно и мучительно медленно продвигался вперед, охраняя трое ворот Риверрана перед походом на подкрепление Джоффри... Сокрушительная мощь Вестерлендов не казалась такой уж впечатляющей, когда им давали столько же времени на подготовку, сколько речным лордам. Они хорошо знали местность и приняли меры, чтобы подготовить свои замки и крепости к длительным осадам и мощным вылазкам... и, в отличие от южных речных земель, у них было время подготовиться.
   Эта долбаный Гора, через которого прорвались почти тысяча всадников, якобы с приказом подкрепить его, хотя в последний раз чудовище видели к западу от Равентри-Холла, где оно уничтожало все, что попадалось ему на пути, и убивало всех, кто попадался ему на пути, включая лорда Джоноса Бракена и лорда Тайтоса Блэквуда, их родовая вражда была покончена в холодных объятиях смерти.
   Если бы он отступил на юг, то смог бы соединиться с войском Ланнистеров, что дало бы ему численное превосходство над Роббом Старком и домами северных речных земель, которые он наверняка захватит... с другой стороны, они застряли бы в кровавой войне на истощение за узкие броды Трезубца, пока вокруг них горели речные земли, давая время Ренли или Станнису нанести удар...
   Ситуация была неприятной, и Джоффри нутром чуял, что не хочет уступать инициативу... это было почти анафемой.
   - "Сначала мы разберемся с Роббом, прежде чем повернуть на юг. После поражения северян у речных лордов не останется иного выбора, кроме как склонить колено", - сказал он.
   - "У нас едва ли больше десяти тысяч человек, если только люди Рута не решат вернуться домой с поджатыми хвостами!" - крикнул лорд Гонт,
   - "И вы собираетесь взять на себя двадцать тысяч северян?!" - воскликнул он.
   - "Их ведет зеленый мальчик..."
   начал сир Лайл, но его прервал Гаунт.
   - "А нас нет?! Одна удачная битва и несколько стычек не делают из нас "Кровавого Льва"! Если мы продолжим маршировать на север...!"
   Рука Джоффри двигалась почти по собственной воле, разбивая своим молотом левую руку лорда Гауна. Окровавленные пальцы разлетелись по столу, а лорд Гонт с криком упал на пол. Вокруг стола поднялось столпотворение, все встали, их крики были неразборчивы для ушей Джоффри, который медленно встал, направив молот, как арбалет, на лорда Гонта.
   - "Ты будешь повиноваться, или в следующий раз я отрублю тебе вторую руку", - сказал он соблазнительному лорду, его голос был странно тихим. Гаунт в ужасе уставился на него, сжимая кровоточащую руку.
   Он сел обратно, когда Гаунт покинул палатку, а сир Лайл сглотнул, прежде чем заговорить:
   - "Ваша милость... может быть, вам стоит поговорить с людьми Рута? Они..."
   - "Нет, - сказал Джоффри, уронив голову и крепко сжав ее руками, - они сделают свою гребаную работу, ту, в которой только что поклялись, и на этом все закончится", - выплюнул он.
   - "А теперь марш. И если кто-нибудь снова увидит Черную рыбу, дайте мне знать", - приказал он им.
   -.PD.-
   Они продолжали двигаться на север, северные дома Речных земель, такие как Кит и Террик, держались подальше от его всадников. По неподтвержденным данным, Черная Рыба путешествовал между различными замками, граничащими с Лунными горами, и его попытки собрать более многочисленное войско, очевидно, остались без внимания. Казалось, так, поскольку хозяин Короны находился так близко, эти дома решили забыть о том, что рядом с их землями идет гражданская война. Джоффри, в кои-то веки, был рад своей абсурдной репутации. Сказки о Кровавом Льве и Кровавых Полях распространились далеко и широко, и более замкнутые жители Речных земель, казалось, опасались убедиться в правдивости слухов. Одно можно было сказать наверняка: северяне были близко. Очень близко.
   Джоффри рассеял свои мысли, снова погружаясь все глубже и глубже внутрь себя, используя притяжение скрижали как маяк для направления своего осознания, будучи очень осторожным, чтобы никогда не смотреть "вверх". Сущность скрижали манила, и Джоффри заворожено рассматривал не саму... "душу" скрижали, а извилистые контуры по ее краям, те части, которые каким-то образом скрепляли скрижаль с гораздо большим целым... с ним. Поворотные и извилистые линии были похожи на руны, более древние, чем человек или зверь. Знакомые ему. Очень знакомые.
   Он размышлял об этом, пока расширял свое сознание к сущности самой подписанной таблички, ее запах, ее форма, ее текстура наполняли его, как будто он мог почти прикоснуться к ней...
   - "Ваша светлость", - произнес старый, стальной голос сира Барристана. Его голос был похож на потёртую сталь, тщательно обработанную в боях, блестящую и надежную, но в то же время со сколами. Он поднял его, как пузырь с воздухом, потерянный в морях, и нес его вверх, пока он не открыл глаза. Он позволил своему телу расслабиться, перейдя в форму полулотоса-полулулуны, которую так любил Джхос, а его руки вернулись к бедрам.
   Сир Барристан смотрел на него с видом человека, смирившегося с непостижимой загадкой.
   - "Всадники на горизонте, ваша милость, через полдня", - сказал он.
   - "Черная рыба?" - спросил Джоффри.
   - "Нет, они похожи на тяжелых лошадей... и они несут Знамя Старка", - ответил он.
   - "Нет флага переговоров?" - спросил он без надежды.
   - "Нет, ваша светлость", - сказал сир Барристан.
   - "Хорошо, тогда приведите приготовления в порядок", - кивнул Джоффри, разворачивая ноги и вставая одним плавным движением.
   - "Давайте закончим это", - сказал он.
   -.PD.-
   Мощь северной кавалерии была просто потрясающим зрелищем. Северные рыцари Барроукна, а также рыцари Мандерли и всадники Флинта неслись по Королевской дороге, как бегущая телега, их многочисленные знамена были высоко и гордо подняты. Они уже почти наступали, намереваясь разбить вдребезги строй пехоты Лангварда и Стоукворта перед ними.
   Джоффри холодно улыбнулся и обернулся, чтобы посмотреть на более чем половину своей кавалерии, прятавшейся в деревьях вместе с ним, лучников слева от них. Они прятались в особенно густом лесу дозорных сосен, который лениво полз вверх к Лунным горам, перед ними была Зеленая развилка. Перпендикулярно к ним проходила Королевская дорога, где большая часть северной конницы атаковала "удивленный" строй пеших Джоффри.
   План Джоффри по уничтожению значительной части бродячей северной кавалерии был обильно сдобрен приманкой. Чуть меньше двух тысяч коронных воинов из "его" вымышленного фургона поспешно рассыпались веером и встали друг против друга. Как только они будут прижаты его людьми, Джоффри бросится на них, в то время как лучники, спрятанные слева от него, откроют огонь... к ночи большая часть северной кавалерии должна быть мертва.
   Однако сир Барристан не разделял его "оптимизма".
   - "Ваша Светлость", - сказал он со своей стороны. Пес посмотрел на них взглядом человека, который видел одну и ту же дискуссию снова и снова.
   - "Мы это уже проходили, сир Барристан, даже тяжелая кавалерия не пойдет в атаку против скованных пикинеров, а если и пойдет, то их превратят в фарш", - со вздохом сказал он своему королевскому гвардейцу.
   Сир Барристан выглядел так, словно хотел бы иметь больше волос... чтобы вырывать их, медленно и мучительно.
   - "Ваша Светлость, пожалуйста... позвольте нам атаковать сейчас, избежать потери нашей пехоты. Они растают!" - произнес он в неуклонно нарастающем отчаянии.
   - "Не будут", - быстро приговорил Джоффри.
   - "Они тяжело вооружены и скоро будут орудовать пиками, это будет жестоко, я согласен... но северная кавалерия будет уничтожена к вечеру", - сказал он ему, быстро возвращая взгляд на поле боя.
   Из северной кавалерии раздался звук рога, за ним последовали еще три или четыре рога разного тона, их звук был жутким, так как их лошади сильно ускорились, быстро сокращая расстояние до жителей коронных земель.
   На этот раз рог прозвучал из рядов пехоты, солдаты встали на колени и схватились за пики, лежавшие на земле. Она была двухслойной, а не трехслойной, как в полках Железной гвардии Рассветного форта, и к тому же значительно медленнее, пики поднимались почти пьяно и совсем не синхронно.
   Стена из пик есть стена из пик, говорил себе Джоффри, пока северная кавалерия не останавливалась, видимо, готовая идти на смерть.
   Они собираются, мать твою, убить себя... и все ради того, чтобы удариться о пиковую стену?!
   Северная конница с ревом опустила копья, знамена полудюжины северных домов дико развевались над ними, а пики Джоффри слегка покачивались, как будто рев врага вызвал небольшой порыв ветра.
   - "ВИНТЕРФЕЛЛ!!! ЗА СЕВЕР!!!" - ревели они изо всех сил, когда расстояние сократилось до нескольких метров, пики дико раскачивались, и весь строй, казалось, на несколько секунд попятился назад, прежде чем северная кавалерия врезалась в них с яростью урагана. Кровь и шлемы разлетелись по всему маленькому полю боя, люди и лошади кричали и умирали в сокрушительном грохоте, некоторые рыцари даже взлетели в воздух без своих седоков, а затем рухнули на землю кровавой кучей. Даже когда первая шеренга рыцарей набросилась на пикинеров, вторая прорвалась вперед, третья, четвертая. Копья пронзали пластины и плоть, и ноги Джоффри, как паникующая толпа, попятились назад, даже когда скопление людей перед ними замедлило наступление оставшихся северян.
   - "Что они делают?!" прошептал Джоффри.
   Вместо того, чтобы снова собраться и перебросить пикинеров позади себя, чтобы убить уязвимых лошадей прямо перед ними, люди Джоффри распались, когда рыцари, еле передвигавшиеся рысью, достали длинные мечи и топоры, пожиная кровавую жатву, когда выжившие пикинеры первой и второй линии повернули назад и попытались бежать, но основная масса их товарищей сделала эту задачу невыполнимой и оставила их спины под жаждущими северными топорами и длинными мечами.
   Быстро, ряды мужчин сзади начали бежать, бросая оружие и убегая в лес или на дорогу, их кровь просачивалась в Зеленый ковыль и делала его красным.
   - "РЫЦАРИ!"
   проревел Джоффри, поднимая громоздкое рыцарское копье.
   - "Со мной! Стрелки, вперёд!" - прокричал он, выбегая из леса.
   За ним быстро последовали коронные и речные воины его армии, выстроившись по бокам от него под гром собственных рогов. Джоффри неловко орудовал копьем, не понимая, что делает, а другой рукой крепко держал свой щит.
   Надо было обратить внимание на все эти турниры, вместо того чтобы смотреть на кровь, с легкой досадой подумал он, перекладывая непривычный вес копья. К счастью, он без проблем управлял лошадью, рассеянно управляя ею одними ногами, хотя заметил, что другие рыцари использовали руку со щитом, чтобы крепко держать поводья.
   Северная кавалерия отступала назад еще до того, как Джоффри атаковал, довольная кровавой данью, которую они добыли из разбитых пикинеров, прежде чем помчаться обратно на север.
   Как они могли так быстро среагировать?!
   - "Лорд Эджертон!" - проревел он над грохотом коня, высоко поднявшись на стременах, когда лорд с его правого фланга посмотрел на него. Он ударил копьем в точку, расположенную смутно впереди отступающей северной кавалерии, и правый фланг его атакующей кавалерии быстро двинулся на перехват. Лучники Джоффри успели завалить несколько лошадей, прежде чем северяне скрылись за пределами досягаемости.
   Флангу лорда Эджертона удалось настичь некоторых северных рыцарей, задержав их настолько, что остальная конница Джоффри смогла настигнуть их сзади и уничтожить, даже когда большинство их соотечественников бежали из неудачной засады.
   Джоффри зарычал, когда его копье отскочило от нагрудника, и сила удара больно вырвала его из руки. Сир Барристан позорно превзошел своего сеньора, пробив своим копьем рыцаря прямо сквозь козырек.
   Что это за вестеросский король, который не знает, как правильно атаковать?! в ярости подумал он, беря свой верный молот и принимаясь за работу над северянами. Хотя сама атака была выполнена жалко, навыки Джоффри в обращении с лошадьми не пострадали. Он провел много ночей во время их похода на север, тренируясь и сближаясь с жеребцом, как он делал это со своими собственными лошадьми на бледных песках Серых Пустошей, пытаясь установить почти инстинктивное взаимопонимание с черной лошадью... и Лунный Свет реагировал восхитительно.
   Он заблокировал топор своим щитом, Лунный Свет стремительным галопом направился в сторону, чтобы сократить расстояние, а Джоффри в это время атаковал, задев спину рыцаря и заставив его упасть с лошади. Джоффри на секунду оглянулся, прежде чем слегка подвернуть колени. Лунный свет быстро повернулся и позволил ему парировать удар длинного меча другого рыцаря, и Сандор успел обрушить свою булаву на шею этого человека.
   - "Будь ты проклят, Джоффри! Держись позади меня!" - прорычал он, сбивая с ног еще одного рыцаря, подошедшего слишком близко.
   Джоффри уже собирался ответить, когда увидел легкую кавалерию в форме Талли и Старка, въезжающую в лес, который он только что покинул.
   - "Эта гребаный Черная Рыба убивает наших лучников!" - кричал лорд, которого он не мог видеть, и костяшки пальцев Джоффри побелели от напряжения.
   Этот проклятый мудак знал весь наш план... - в шоке подумал он, нехватка компетентных разведчиков снова укусила его в задницу.
   - "Сир Барристан! Добейте этих северян!" - прокричал он над полем боя, его голос прорезался сквозь звон стали о сталь.
   - "Сандор! красные плащи! Со мной!" - крикнул он, пришпоривая коня и направляясь к лесу.
   Он снова проклял Черную рыбу, когда из леса выехала пара окровавленных лучников, а из-за их спин, словно призраки, появились два всадника Талли и разрубили их. Джоффри с рычанием проскакал мимо них, обезглавив одного из них своим мечом, а его щит бросил в землю.
   Сандор, несколько красных плащей и рыцарей быстро последовали за ним, и вскоре Джоффри оказался среди легкой кавалерии, занятой расправой над его людьми. Лунный свет кружил кругами между вражескими всадниками, пока Джоффри пробивал их легкие доспехи. Однако те быстро начали разбегаться, скача гораздо быстрее, чем он мог их догнать.
   Джоффри снова зарычал, увидев, как фигура в черном плаще ударила мечом по убегающему лучнику, а затем умчалась прочь, жестикулируя другим всадникам поблизости.
   Нет, ты, Талли, сын шлюхи, это закончится сегодня, подумал он, убирая в ножны молот и меч. Лунный свет быстро добрался до одного из его лучников.
   - "Ты! Лук и стрелы, живо!" - рыкнул он на лучника, и тот едва не упал на землю, когда Лунный Свет остановился рядом с ним. Мужчина едва успел среагировать, как Джоффри выхватил у него колчан и пристегнул его к поясу.
   - "Ваша милость?" - с сомнением спросил он, передавая свой лук. Джоффри ничего не сказал, а Лунный Свет перепрыгнул через поваленное бревно и помчался за Черной рыбой. Он слышал за спиной яростное рычание Сандора и стук копыт его эскорта, но он не собирался позволить Черной рыбе просто так уйти.
   Он ловко маневрировал Лунным Светом над поваленными деревьями и мелкими ручьями, Черная Рыба жестами показывал трем всадникам рядом с ним и спиной к Джоффри. Они взяли свои луки и возились со стрелами, изо всех сил скача на север, уворачиваясь от веток и камней.
   Раз.
   Два.
   Три.
   Когда стрела была наложена на нок, он вонзил ее в спину одного из всадников. Он упал на землю, разбрызгивая кровь. Рука Джоффри автоматически схватила следующую стрелу, когда он почувствовал в руках незнакомый лук, и он прицелился в двух других. Их выстрелы шли не в цель, раскачивание лошадей отбрасывало стрелы в сторону.
   Не привыкли к стрельбе из конного лука, проклятые вредители? с триумфом подумал Джоффри, выпуская очередную стрелу, и его меткость возросла, когда он всадил стрелу в шею лошади, жестоко сбив ее с ног и оставив под ней изломанную кучу всадника. Теперь Джоффри ехал бок о бок, а Черная Рыба и его выживший человек были всего в дюжине метров справа от него.
   Третий всадник попытался приблизиться, выхватывая меч, который выпал у него из руки, когда он смотрел на стрелу, пущенную ему в грудь. Черная рыба отчаянно мотался туда-сюда, пытаясь сбить Джоффри с прицела и теряя при этом драгоценную скорость. Его следующая стрела попала в сосну, а следующая за ней задела Черную рыбу, вырвав кусок ткани из его черного плаща, когда Джоффри сократил расстояние, опустив голову и избежав ветки, которая чуть не сбросила его с Лунного света.
   Джоффри затаил дыхание, накладывая очередную стрелу, потратив еще пять секунд на то, чтобы тщательно прицелиться, чувствуя, как колышется лунный свет, когда Черная Рыба начала очередной дикий поворот, наклоняясь вправо...
   Тунг.
   Звук почти испугал Джоффри, стрела выскочила из его лука, как гончая. Он сразу понял, что стрела попадет.
   Черноя рыба был на середине очередного поворота в своем безумном рывке на север, когда стрела попала ему в шею, заставив его упасть с лошади в клубок крови и сломанных конечностей.
   Джоффри с дикой улыбкой пришпорил своего коня, его люди приближались все ближе, пока он смотрел на Черную Рыбу, лежащую брюхом вниз на земле, где ее кровь растеклась по опавшим зеленым и оранжевым листьям.
   Он не любил злорадствовать, но этот случай заслуживал исключения:
   - "Ну, если это не сам Черный Форель... ты даешь мне..."
   Белый вихрь прервал его, ворвавшись в Лунный Свет и поразив горло лошади, и Джоффри с тревожным криком упал назад, защищая лук, когда тот упал на землю.
   Он быстро поднялся на ноги, уже нацеливая стрелу из своего неповрежденного лука, когда белый волк закончил разрывать горло Лунного Света, подняв окровавленное рыло и красные глаза.
   - "...Призрак?"
   сказал Джоффри, ошеломленный.
   лютоволк с рычанием бросился на Джоффри, но даже когда его рассудок отключился, реакция Джоффри была автоматической. Он выпустил нацеленную стрелу прямо в открытую пасть Призрака, и уже сделал шаг в сторону, как стрела вылетела из лука. Призрак приземлился прямо на то место, где полсекунды назад стоял Джоффри, и лютоволк едва успел заметить стрелу, торчащую из его морды, прежде чем Джоффри завершил маневр, вонзил свой кинжал в шею Призрака и разорвал его в потоке крови, следуя инстинктам, отточенным смертоносными когтями соторийских хищников.
   Призрак издал резкий, булькающий звук и рухнул на землю, не двигаясь, как камень.
   Джоффри стоял на месте, тяжело дыша, глядя на мертвого лютоволка, его мысли путались в голове, когда он повернулся обратно к Черной рыбе. Он медленно подошел к человеку в черном капюшоне, держа кинжал наготове, едва слыша медленный стук, едва различимый на ветру. Дрожащей рукой он схватил мужчину за плечо, медленно, очень медленно разворачивая его.
   Джон Сноу, казалось, не понимал, что происходит вокруг него, его панические глаза беспорядочно вращались, когда кровь лилась ему в горло, каждый вдох был булькающей борьбой, когда он продолжал дрожать, стрела в его шее почти полностью покрылась кровью.
   - "Джон... - прошептал Джоффри, опускаясь на колени рядом с ним, кинжал выпал из его руки. Джон, казалось, не слышал его, его дыхание внезапно прервалось, как будто он только что подавился чем-то. Его глаза перестали двигаться, расширившись, кровь внезапно хлынула изо рта, когда тряска прекратилась.
   Он так и стоял на коленях, глядя на Джона некоторое время, пока Сандор не нашел его, и только его настойчивая тряска вывела Джоффри из его транса.
   - "Давайте вернемся в лагерь", - сказал Джоффри, странно спокойный.
   -.PD.-
   Окончательный подсчет был жестоким. Северные лорды потеряли больше рыцарей, чем он, со значительным отрывом, а их кавалерия была значительно ослаблена... ценой потери более половины пикинеров, трети лучников и нескольких рыцарей-королевских земель.
   Несколько благородных идиотов объявили, что это достаточно хороший обмен, прежде чем Джоффри прижал их к земле, в дюйме от того, чтобы покончить с их жалкими, никчемными жизнями. Однако сиру Барристану и Сандору удалось сдержать его ярость.
   Черная Рыба... и Джон Сноу тоже, великолепно провели своих разведчиков, предоставив Роббу достаточно информации, чтобы он сам разгадал ловушку Джоффри... конечно, если бы бесполезные трусы из пехоты стояли на своем, как полагается пикинерам против кавалерии, все могло бы сложиться иначе... Он почти убил лорда Лангварда за это...
   Эта вспышка была... импульсивной. В последнее время он не был похож на себя. Или был?
   Как бы то ни было, отчаянные меры были необходимы, и армия Джоффри подготовила последний гамбит, который должен был либо выиграть войну, либо привести их всех к смерти, к большому сожалению его многочисленного лорда. Робб Старк жаждал крови, устал от стычек и засад и со всей своей мощью двинулся прямо на Джоффри.
   Он с радостью встретится с ним на поле боя, хотя и на своих условиях. Пора было покончить с этим так или иначе.
   -.PD.-
   Красный Волк... - размышлял Джоффри, глядя на собирающееся северное войско... нет, армию. По его подсчетам, в общей сложности это было около пятнадцати тысяч человек... и с севера наверняка прибудут новые подкрепления.
   Большая часть пеших войск Джоффри укрылась в небольшой долине на окраине Лунных гор, создав узкий фронт, чтобы Робб не смог использовать против него свое численное превосходство. Робб, конечно, мог оставить его здесь в ловушке, но это был не Красный Волк, по крайней мере, пока. Он все еще был неопытным, возможно, зеленым мальчишкой, играющим в войну. Если он оставит у себя за спиной войска, превосходящие его по численности примерно два к одному или даже больше... с его вассалами могут возникнуть сложности.
   По крайней мере, я могу рассчитывать на то, что вассальные кластеры нанесут удар по обеим сторонам... что-то вроде стихийного бедствия, - он рассмеялся шутке, пытаясь поднять свой разум из мрака и терпя неудачу. После всех Старков, погибших от его руки, он сомневался, что Робб оставил бы его здесь, даже если бы у него было сто тысяч жителй королевских земель.
   Все окружавшие его люди в оружии смотрели на него странно, но Джоффри это не волновало. Он был занят размышлениями о том, хватит ли у него сил убить Робба Старка.
   Боги... Надеюсь, он уступит... подумал он, сжимая руки, идя перед линией щитов и копий, за линией кольев, сковывая пехоту самим своим присутствием после прошлого фиаско. Он подумал о том, чтобы произнести речь для поднятия боевого духа воинов, в чем остро нуждался, поскольку знамена у входа в долину, казалось, множились с каждой секундой, но обнаружил, что у него нет на это сил. Слова, которые поддерживали его легионеров до самого их конца, казались сухими, неправильными. Было бы оскорблением использовать их здесь... При всем том, что осада Рассветного форта была гораздо, гораздо более отчаянной ситуацией, Джоффри пал, сражаясь, умирая за то, во что верил. С целью... Все, что он мог сейчас сделать, - это черная усталость и железная воля продолжать идти вперед.
   Таллхарты, Мандерли, Форестеры, Червины, Карстарки... знамена продолжались и продолжались.
   Лучники Старков шли вперед, приготовив свои луки.
   Клянусь старыми богами, я надеюсь, что ты правильно рассчитаешь время, Ренфред...
   - "Лучники! Отправьте проклятых на север!" - крикнул он, поворачиваясь к строю, - "Пехота! Поднимите щиты и приготовьте пики! Они скоро начнут атаковать!" - крикнул он, встав позади первой линии копьеносцев, хлопая по плечам и в основном выглядя нестрашным.
   Интересно, что я буду чувствовать, когда встречусь с Роббом... сожаление? Удовлетворение? Удовольствие??? спрашивал он себя, пока стрелы сыпались вниз, одна или две отскочили от его нагрудника, пока он размышлял.
   Он вспомнил долгий полдень, проведенный в поединке с ним на тренировочном дворе Винтерфелла, Джона Сноу, с интересом наблюдавшего за происходящим по совершенно иным причинам, нежели Санса, которая расчесывала волосы, наблюдая за происходящим с верхней площадки. Он вспомнил, как Робб улыбнулся, когда мальчик похвалил его за умение владеть копьем, как загорелись его глаза, когда он попросил Джона тоже присоединиться... Такого Робб точно не ожидал.
   "Джоффри", - пробормотал Пес ему на ухо. Он вернул свое внимание к полю боя, похоже, Роббу надоела безрезультатная стрелковая дуэль. По приблизительным подсчетам, Джоффри одержал там небольшую победу: превосходные пластины жителей королевских земель давали его людям преимущество перед относительно легкобронированными войсками, составлявшими большинство северных пехотинцев.
   Конечно, бронированая пехота, которая шла следом, разрушила миф о том, что северяне не могут выставить тяжелую пехоту. Шеренги людей Винтерфелла, Таллхарта и Сервина, среди прочих, маршировали прямо вниз по постепенному склону долины, их ряды концентрировались по мере того, как пространство становилось все теснее и теснее, стрелы жителей королевских земель мало чем могли их замедлить.
   Три его королевских гвардейца стояли треугольником вокруг него, а Пес - по бокам, и все они тяжело дышали, когда гулкие шаги северной тяжелой пехоты становились все громче и громче.
   Никакой атаки тяжелой кавалерии... - подумал Джоффри. Робб избежал ошибки новичка, послав свою кавалерию в узкую долину, возможно, полную ловушек, против копьеносцев, которым некуда бежать. Это еще не совсем достойно "Молодого Волка", хотя он был уверен, что лорд Старков вскоре попытается сделать что-то нетрадиционное.
   Северная тяжелая пехота обрушилась на его строй, как ураган на стену частокола. Многие из них падали в канавы и на колья, но большинству удалось достичь линии в несколько потрепанном порядке, тяжелые боевые топоры и боевые молоты выпустили вихрь стали против его собственных копий и тяжелой пехоты, стоящей за ними.
   Джоффри был в центре событий с самого начала, не столько подбадривая своих людей, сколько развязывая кровавую жатву на десятки и сотни северян, которые, казалось, тянулись к нему, как мотыльки к огню. Их ненавистная ярость придавала им силы, но делала их легкой добычей для Джоффри, который держался спокойно и методично, нанося удары только тогда, когда видел брешь, сохраняя силы, пока мог, даже когда тяжелобронированные люди падали под его точными ударами, один за другим.
   Битва продолжалась долгое время, ни одна из сторон не продвигалась вперед, так как долина была слишком узкой для сложных маневров, кроме "натиска". Но чего Джоффри не ожидал, так это болтов из баллисты, сыпавшихся на него и его людей.
   - "Что?! Как?!"
   кричал Джоффри, когда они падали, пронзая по два, а иногда и по три человека. Он увидел батарею баллист у входа в долину, легкие орудия, которые, должно быть, были награблены у Сероводного Дозора или Близнецов, если Фреи уже присоединились к северянам... Они были очень неточны, особенно учитывая, что экипажи, по крайней мере, на взгляд Джоффри, едва ли знали, что делают... но если они будут продолжать в том же духе в течение всего сражения, дела могут обернуться плохо.
   К счастью, у Джоффри была своя стратегия. Он мрачно усмехнулся, услышав все более громкий гул, который эхом отдавался в долине. Похоже, Райкер проявил инициативу и ускорил выполнение своей части плана, к счастью.
   Десятки тяжелых дубовых бревен с грохотом обрушились на узкие склоны по краям долины - склоны, которые были слишком крутыми для подъема без специального оборудования... или без тщательного планирования и подготовки. Бревна катились вниз невероятно быстро, набирая скорость и не собираясь останавливаться... пока не врезались во фланги пехоты Робба. Как бы плотно они ни были упакованы, некоторые бревна подпрыгивали, поднимаясь в воздух на несколько метров, чтобы затем снова упасть и сокрушить нетронутые формирования. С уступов, которые на первый взгляд казались северянам надежными, за пределами досягаемости стрел, появлялось все больше и больше бревен. Бревна разбивались и грохотали, дезорганизуя еще больше людей, чем те, что погибли, и тем самым давая Джоффри шанс.
   - "Сир Лайл! Быстро!!!" - прорычал он в ответ. Почти как один свежие войска хлынули между его линиями, освобождая измотанных копьеносцев и тяжелую пехоту и врываясь в ошеломленных и дезорганизованных северян. Подкрепление с тыла медленно прибывало из-за бревен, и Джоффри видел, как северяне судорожно пытаются расчистить дорогу, пока их собратьев убивают.
   Джоффри видел начинающуюся панику в глазах северян, когда он рубил их, проскакивая мимо бревен со своей королевской гвардией, Сандором и двумя дюжинами красных плащей, их фланги были заполнены ветеранами королевских земель, которые хорошо использовали удар и импульс. Этого все еще было недостаточно для разгрома... нет, лорд Эдгертон позаботится об этом. Он вместе с большей частью тяжелой кавалерии Джоффри и пехотой должен был нанести удар в течение следующих пяти минут.
   Джоффри продолжал сражаться, оттесняя северян, пока они не смогли продвинуться дальше - слишком велико было давление тел. Медленно они начали оттеснять его и его людей назад... и назад, и назад, и назад... Прошло несколько часов битвы, и боевой дух людей начал падать, поскольку северяне продолжали наступать и заменять своих раненых, подтягивая свежих людей сзади, а баллисты по-прежнему обрушивали смертельный дождь сверху.
   Джоффи жадно пил из фляги с водой в задней части фронта, готовясь противостоять очередному натиску, когда его настиг оборванный, почти мертвый бегун.
   - "М'сеньор", - сказал он между вздохами, две стрелы торчали из его мягких доспехов.
   - "Лорд Эджертон не может прорваться... Черная Рыба и его люди заметили их приближение и дали северной кавалерии достаточно времени, чтобы перестроиться... Он говорит, что не скоро сможет ударить им в тыл, сеньор", - прохрипел он, покачиваясь. Отсутствие компетентных разведчиков снова подкосило его, на этот раз смертельно.
   Джоффри поддерживал мужчину, когда его сердцебиение участилось, холодный пот струился по его шее.
   - "Иди... иди скажи ему, чтобы он использовал ногу как отвлекающий маневр, он должен прорваться прямо сейчас!"
   почти с отчаянием сказал Джоффри.
   Мужчина выглядел готовым упасть в обморок, когда он покачал головой:
   - "Его нога отнялась, м'сеньор... Лорд Гонт поджал хвост и бежал со всеми своими людьми, вместе с Лангвардами", - сказал он, прежде чем упасть на холодную, твердую землю.
   Джоффри стоял, ошеломленный тем, как сир Барристан опустился на колени и проверил пульс их мужчины. Он покачал головой в отрицании, в ярости, когда все, что он сделал для этой жизни, превратилось в ничто. Он не сыграл правильно в эту проклятую, адскую игру, и поэтому его вассалы покинули его в самый трудный час.
   Боевые крики становились все более неистовыми, даже паническими, по мере того как новости распространялись, вероятно, через других гонцов и из уст в уста. Отсюда Джоффри мог видеть, как его левый фланг начал разрушаться, люди Рута полностью разбежались и бежали к козьим тропам в дальнем конце долины, по мере того как его ошибки наслаивались одна на другую. Другие дома на реке, которые ему удалось завоевать, тоже начали давать трещину.
   Казалось, все потеряно.
   Все страдания... все смерти... зря.
   Снова.
   Эта мысль грозила сломить его, когда он кусал кулак, уставившись в землю, как безумец.
   Нет.
   Я отказываюсь.
   - "ЛЮДИ! СО МНОЙ! С ВАШИМ КОРОЛЕМ!" - внезапно проревел он, испугав окружающих.
   - "Король Джоффри, мы можем завести наших лошадей в тыл и проследить обратный путь к..." - начал сир Барристан, но Джоффри прервал его.
   - "Нет! Сир Борос! Дайте мне это знамя! То, которое собрали люди Рыккера, вперед! Вперед!" - крикнул он королевскому гвардейцу. Он бросился бежать, когда Джоффри повернулся, его левый фланг почти полностью исчез, когда он увидел, как упало знамя Росби. Он расталкивал людей вокруг себя, удивленный тем, что чуть не столкнулся с мастером Уиллардом и несколькими рыцарями Мутона. Он посмотрел на него секунду, прежде чем тот покачал головой:
   - "Я поеду с вами, ваша светлость", - сказал он, не оставляя другого выбора, поднимая свой двуручник.
   Джоффри еще мгновение смотрел на него, прежде чем решительно кивнуть и повернуться к своим красным плащам, ветеранам Кровавых полей и дюжины других стычек за ними.
   - "Я ИДУ СНИМАТЬ ШКУРУ С ВОЛКА! КТО СО МНОЙ?!" - прорычал он.
   Мужчины зарычали в ответ, когда ростовая фигура сира Бороса вернулась с большим знаменем, выкрашенным в чистый красный цвет. Ни сигилов, ни животных, только красный цвет.
   Красная кровь для кровавого льва.
   - "Держись позади меня и следуй за мной!" - сказал он сиру Боросу, знамя дико развевалось на ветру.
   Если понадобится, я пробью себе путь к Красному Волку в море крови.
   - "Со мной!!!" - ревел он, пробиваясь сквозь распадающиеся ряды к северянам. Не было ни колебаний, ни сомнений. Джоффри отбивал щиты своим молотом, дико рубил мечом, забрызгивая все вокруг кровью, уклоняясь и изворачиваясь как мог, поворачиваясь так, чтобы его нагрудник мог принять те удары, от которых он не мог увернуться. Его безрассудная резня, казалось, подбадривала его товарищей, и они с ревом бросали вызов, пробиваясь сквозь первые ряды северян.
   - "СТААААРК! СТАААААААААРК!!!" - ревел Джоффри, сбивая с ног человека с оружием, который пытался встать у него на пути. Здоровяк в амберской ливрее попытался разрубить его пополам двуручным топором, но Джоффри успел увернуться в последний момент и ударил молотом по задней части ноги мужчины. Тот зарычал от боли и упал на одно колено, а Джоффри в это время поднял свой меч.
   Джоффри закричал, рассекая шею малого Джона, и обычно праздничная улыбка, которую он приберегал для посиделок с друзьями и семьей, сменилась агонией, когда из огромной раны хлынула кровь.
   Он продолжал двигаться, его люди падали, когда на них нападали со всех сторон.
   - "СТАААААРК!!!"
   закричал Джоффри, когда большой Джон рванул к нему, как бегущая телега, но Сандор отбросил его в сторону, а его длинный меч успел лизнуть руку лорда Последнего Очага.
   - "Не останавливайся!" - с рычанием крикнул Пес, парируя сильный удар топора большого Джона.
   - "СТАААРК! ГДЕ ТЫ?! ТВОЙ ОТЕЦ УМОЛЯЛ, КАК СВИНЬЯ, ПОКА Я ЕГО НЕ ЗАРУБИЛ!"
   Джоффри зарычал, когда двое вооруженных мужчин напали на него как один. Он сумел парировать оба удара мечом и молотом, отклонившись в сторону и отбив голову одному из них, прежде чем схватиться со вторым. В то же время справа от него выскочила свирепого вида женщина в ливрее Мормонтов с одноручным молотом и щитом. Сир Борос парировал два удара копьем, превращенным в знамя, прежде чем женщина нанесла ему жестокий удар щитом по голове, заставив его попятиться назад, после чего она ударила молотом по козырьку королевского гвардейца, выбив его в струе крови.
   Джоффри быстро покончил со вторым мужчиной при оружии, повернувшись к разъяренной женщине Мормонт, пытавшейся расколоть его череп надвое. В последнюю секунду он увернулся, но недостаточно. Молот врезался в его правый плечевой нагрудник, ремень впился в плоть, разорвав небольшую часть пластины.
   Ухмылка Мормонт была дикой, когда она извлекала его, Джоффри взвыл от боли и ответил ударом молота, который был парирован ее щитом. На этот раз ему только удалось остановить ее молот, его меч с рукоятью заскрипел, когда она приблизилась и ударила его щитом по лицу.
   - "Ты не похож на Кровавого", - прошептала она почти про себя, ударив Джоффри по ноге. Король был слишком ошеломлен, чтобы остановить удар, и упал на землю.
   Он видел, как сир Барристан сражается с широкоплечим, бородатым человеком в ливрее Карстарка, королевский гвардеец был белым вихрем, парируя и контратакуя, двое других карстаркцев, очень похожих на широкоплечего человека, атаковали его с двух сторон. Сир Барристан ловко уклонился от одного удара и поглотил другой своей пластиной, его длинный меч оказался как раз там, где карстарец перенапрягся, и длинный меч почти полностью отрубил ему руку, пока сир Барристан двигался.
   Все это произошло за секунду, а Джоффри уже катился, едва избежав удара молота Мормонта. Он устоял на ногах, когда стрела отскочила ему на спину, и оскалился, когда ему удалось лизнуть ее руку своим молотом. Женщина жестоко ответила сильным ударом по его бедру, пластина лишь частично остановила удар.
   Джоффри издал могучий рев, бросил меч и схватился за край ее щита, со всей силы отбросив его в сторону и напугав женщину Мормонт, прежде чем она успела поднять свой молот. Он ударил своим молотом по ее козырьку, как она сделала это с Блаунтом.
   - "СТААААААРК! МАЛЕНЬКИЙ БРАН БЫЛ ХРАБРЕЕ! ГДЕ ТЫ, ТРУС?!"
   Рев Джоффри прорезал поле боя, когда он извлек свой молот под дождем крови и запёкшейся крови, и женщина Мормонтов рухнула. Северяне не то чтобы прекратили нападение, но скорее дали группе Джоффри в целом и Джоффри в частности немного пространства, пока он наносил удары по всем вокруг, как обезумевший зверь. На несколько мгновений рядом с ним появился Уиллард Мутон, который перехватил топор северян и обезглавил человека своим двуручником.
   Клянусь Семерыми, после этого я посвящу его в рыцари, подумал он, убивая человека в ливрее Червина, и кивнул Уилларду. Король может это сделать, я могу это сделать, подумал он, продолжая убивать людей, и его кровь смешивалась с их кровью.
   Внезапно Уиллард выпрямился, оглядывая битву:
   - "Ваша светлость! Мне кажется, я вижу лорда Ста..."
   Его прервала стрела, вонзившаяся ему в глазницу. Он упал назад, растянувшись на земле, Мутонский лосось, нашитый на его нагрудник, стал красным.
   Еще одна стрела влетела в щель между паулдроном Джоффри и его грудной пластиной, заставив его попятиться на полшага назад, а затем с рычанием повернуться к лучнику. Теон Грейджой стоял в нескольких метрах от него, он уже нацеливал очередную стрелу со своей фирменной ухмылкой, его улыбка росла, словно он поздравлял себя с тем, что метко попал в мальчика из Мутона и самого Джоффри.
   Джоффри надвигался на него, пригибаясь и выхватывая меч, Теон не спеша прицелился следующим выстрелом прямо в щель между нагрудником и нагрудником, стараясь направить выстрел под углом между диким вихрем рукопашной схватки. Джоффри проследил за его взглядом и луком, время почти остановилось, когда старые инстинкты сработали, и он поднял свой меч в сторону. Теон осклабился, его натянутая ухмылка испарилась, когда его стрела отскочила от меча Джоффри с высоким ноющим звоном, более мягким, чем колокол. Он уже бросил лук и доставал одноручный топор, когда Джоффри настиг его.
   - "Воображаешь себя Железнорожденным Теон?!"
   рыкнул Джоффри, парируя удар топора своим молотом, а его рукоять меча пробила шею парня насквозь.
   - "ТЕОООН!"
   прокричал кто-то в ужасе.
   Джоффри увидел Робба Старка, отталкивающего солдат и знаменосцев, как безумца, и его глаза загорелись безумным гневом, когда он встретился с ним взглядом.
   - "БАРАТЕОН!!!" - прорычал он, отбивая меч сира Мерина Транта и рассекая лицо королевского гвардейца двуручным ударом; его ярость была слишком велика, чтобы издеваться над ним иначе, чем с рычанием из глубины души, когда он перепрыгнул через падающее тело белого плаща и бросился на Джоффри.
   Полусформированные мольбы о том, чтобы он сдался или вернулся домой, угасли, когда Джоффри тоже бросился в атаку, постоянно щелкая молотом и низко держа меч.
   Он ничего не чувствовал, когда пытался убить Робба Старка.
   Лорд Винтерфелла был облачен в полный северный доспех, его наряд до жути напоминал наряд Красного Волка, его сила, подпитываемая яростью, разгоняла валирийский ледяной блеск, словно живой шторм. Джоффри шагнул влево, клинок свистел быстро, быстрее, чем это полагается великому мечу. Джоффри посмотрел в глаза человеку, который был его кошмаром на протяжении многих жизней, много-много лет назад.
   - "А мои длинные и острые, милорд, такие же длинные и острые, как ваши", - слова вырвались из уст Джоффри, его рука выгнулась назад, его молот парировал удар, который мог бы рассечь его лопатки. Воспользовавшись случаем, он приблизился к Роббу с мечом наперевес, жестоко разрубив его локоть и заставив его скорчиться от боли.
   Может быть, ты и Красный Волк, но этот Лев тоже был пропитан кровью, давным, давно...
   Робб попятился назад, успев сделать приличное защитное движение своим мечом, когда Джоффри снова замахнулся своим молотом, скрестив его в бок и упреждающим ударом отбросив Джоффри. Джоффри наклонил пластину, чтобы остановить удар и оставить Робба полностью открытым для быстрого убийства, но задохнулся от удивления, когда валирийская сталь пробила пластину, нанеся умеренную рану, которая, тем не менее, быстро покраснела. Он попятился назад, прикрываясь рукой, когда Робб быстро нанес мощный, сильный, но предсказуемый длинный удар. Джоффри продолжал спотыкаться, поднимая свой побитый рукоятью меч в автоматическом парировании плоской стороной клинка. Он понял свою ошибку слишком поздно: валирийская сталь разрубила его меч пополам, острие рассекло его щеку и челюсть, залив кровью.
   - "ах эттот отлищный цветт..."
   пробормотал Джоффри, кашляя кровью, когда он снова потряс головой. Робб смотрел на него настороженно, с опаской, ярость пылала в нем холодным огнем, когда он снова и снова притворялся, направляя свой меч под углом и используя преимущество в расстоянии в прелюдии к следующей схватке. Джоффри выронил бесполезный теперь меч, прикрывая свободной рукой челюсть и пытаясь остановить кровотечение.
   Он ждет какого-то... Его мысли оборвались, когда прямо над ним раздалось звериное рычание. Он вскрикнул, когда Серый Ветер оторвал ему ухо, и огромная масса лютоволка повалила его на землю. Ему удалось отбиться от него одной рукой, но дикий зверь впился в его пальцы и прокусил их, оторвав пару пальцев. Он закричал от боли, пытаясь проткнуть волка своим молотом, но серый зверь отступил назад, словно извивающаяся змея, прежде чем он успел это сделать.
   Джоффри встал на ноги, ошеломленно шатаясь взад-вперед, почти закрыв глаза, так как его сердце бешено колотилось. Северяне не давали им покоя, ожидая, пока их лорд заберет свой приз. Он готов был поклясться, что видит, как пепел осыпается на серые доспехи Красного Волка, когда молодой лорд огласил его победным рычанием, глядя на Джоффри, как на отброс земли, а Лед держал прямо, словно в церемонии.
   - "Убей его", - приказал лорд Старк своему брату.
   Серый Ветер с кровожадным рычанием прыгнул на покачнувшегося Джоффри, прямо к его горлу.
   Джоффри дернулся в сторону, его сердце забилось как гонг, запах соли, бури, смерти и воли переполнил его, когда позади него раздался сокрушительный рев, Звезды прыгнули с того места, где Джоффри стоял всего секунду назад, и столкнулись с Серым Ветром в воздухе. Они набросились друг на друга в беспрецедентном порыве дикой, звериной жажды крови, и два зверя рухнули на землю в безумии когтей, шерсти, зубов и крови. Джоффри чувствовал призрачную боль глубоко внутри себя, когда Серый Волк вгрызался в Старса, как будто ему вонзали нож в сердце. Все вокруг сделали шаг назад в удивленном благоговении, враги и друзья попятились назад, когда Старс использовал свой превосходящий вес, чтобы прижать Серого Ветра к земле, а Робб застыл, как статуя, когда Серебряный Лев впился в горло его верной волчицы, его серебристый мех купался в крови агонизирующего Серого Ветра.
   Кровавый Лев поднял голову над своим павшим врагом и взревел в небо в странном, пронзительном триумфе, опечаленный, но довольный. Он вернулся к нему, прижался головой к доспехам Джоффри, издавая глубокий вопль - отдушина боли и горя Джоффри. Он опустился на колени рядом со Звездой, потирая бок и крепко обнимая голову большого льва, пачкая его шерсть своей кровью.
   Он сплюнул кровь и повернулся к все еще окаменевшему Роббу. Северяне за его спиной в шоке отпрянули назад, когда Джоффри пошел вперед, разбрызгивая повсюду кровь и крутя молотом из стороны в сторону.
   - "Такой же длинный и острый, милорд... длиннее вашего", - четко произнес он, несмотря на кровь во рту. Это была не насмешка, а констатация какого-то факта, которым Джоффри, похоже, был глубоко опечален. Робб ударил Ледяным льдом с придушенным ревом, Джоффри низко пригнулся, уклоняясь от удара в спину, а затем, обойдя защиту Робба, вонзил обсидиановый кинжал ему под челюсть, пронзив до самой рукояти.
   Робб, казалось, секунду смотрел на него в замешательстве и страхе, прежде чем его глаза закрылись, и он упал назад с кинжалом, все еще зажатым в челюсти, а позади него снова раздался рев звезд, почти оглушивший его, когда выжившие красные плащи вокруг него и неожиданно оказавшиеся рядом жители короны подхватили крик.
   Они ревели изо всех сил, когда сир Барристан и Сандор добрались до него, оба окровавленные, но живые. Кровь все еще стекала по его челюсти, а взгляд его был устремлен на них, на лице застыла глубокая ярость. Более суровые рыцари и лорды не успели оправиться от шока, как их люди начали бежать по двое и по трое вокруг них, запустив цепную реакцию, пока вся северная рать не обратилась в бегство, лорды искали своих сыновей или лошадей, кричали о сдаче или выкупе, в то время как другие неслись на смерть.
   Вскоре он увидел, как северная кавалерия исчезает с поля боя, оставляя без защиты большую часть своих пеших, чтобы погибнуть под запоздалой и несколько потрепанной атакой лорда Эджертона... вражеская кавалерия только оспаривала атаки против любопытного хорошо организованного пешего строя, отступающего в полном порядке с момента смерти Робба Старка, чье самое выдающееся знамя состояло из Истерзанного Человека.
   Джоффри смотрел на тело Красного Волка, когда кровь растеклась вокруг него, удивление и страх все еще были выгравированы на его лице, как на свежевысеченной скульптуре. Это был не Красный Волк, не совсем.
   Это был просто испуганный мальчик.
   - "Мы победили, Сандор", - сказал он, повернувшись, его голос был пустым, когда он рухнул на землю.
   -.PD.-
   Джоффри медленно открыл глаза, на периферии его зрения мелькали странные виды, знамена и ножи. Его челюсть ужасно болела, постоянная пульсация отдавалась в нем с каждым ударом сердца, каждый толчок оживлял холодные объятия Льда. Он закрыл глаза.
   ***
   Он снова открыл их и увидел, что над ним работают несколько мейстеров, их острые иглы вонзаются в его плоть, и боль снова погружает его в блаженный сон, пока стальной голос сира Барристана спорит с кем-то.
   ***
   Когда он открыл их в третий раз, перед ним предстал Сандор. Он попытался заговорить, но было так больно, что он молчал, медленно моргая. Одно моргание длилось слишком долго, и на месте Сандора оказался сир Барристан, стоявший рядом с ним в каком-то большом шатре.
   - "Брр... э...", - пробормотал он.
   - "Ваша милость?!" - сказал сир Барристан, поворачиваясь, - "Вы должны беречь свои силы, ваши раны..." - он запнулся, несомненно, размышляя, не умрет ли под его присмотром третий король.
   - "...м...мы...", - пробормотал он.
   - "Не так далеко от места битвы северяне были полностью разбиты, и Русе Болтон прибыл к нам под флагом переговоров. Он присягнул на верность Железному трону вместе с дюжиной других Домов", - сказал Селми.
   Джоффри слегка усмехнулся, или, по крайней мере, попытался усмехнуться, кровь хлынула у него изо рта, когда он подумал о махинациях Русе Болтона. Все это слишком хорошо играло ему на руку. Севером должен править северянин, а люди лорда Русе почти не пострадали... В его руках были все карты, чтобы проиграть войну, но выиграть игру.
   - "Телл... новый... Лохрд Па... Парамаунт... отправиться на север... половина его людей... охранять его... оставить половину...", - бормотал он, то затухая, то пропадая из сознания.
   - "Ваша Светлость?"
   Сир Барристан держал его за плечо, пока Джоффри кашлял кровью:
   - "Передайте... ублюдку... хорошо... сыграно..."
   пробормотал он, снова засыпая.
   -.PD.-
   Ему удалось снова приказать своим лордам отправиться на юг, тем, кто еще был жив, и он узнавал все новые и новые сведения по мере того, как терял и терял сознание, а повозка, в которой его везли, часто заставляла его раны кровоточить. Похоже, дважды покойный лорд Уолдер, а точнее, его сын, снова сделал Фреев особенными. Упорный Черная рыба собирал уцелевших в битве, не присоединившихся к лорду Болтону, вместе с теми своими рейдерами, что выжили в стычке с кавалерией лорда Эджертона... но это продолжалось недолго.
   Сир Стеврон Фрей читал письмо своего господина с трудом: ликующий тон старого Уолдера очень плохо, почти неуловимо, передавался по губам его сына. В письме особое внимание уделялось тому, как лицо Черной Рыбы изменилось от облегчения до ужаса, когда три тысячи человек из "подкрепления" Фреев вырезали их до последнего человека. Через неделю они соединились с армией Джоффри, а отряд сира Стеврона принес столь необходимые припасы и людей... возможно, слишком много людей... Слишком много людей, чтобы лишить старого бастарда его мечты. Еще один удачный ход новоиспеченного лорда Парамаунта, но, по крайней мере, ублюдки Фреев не получили удовлетворения от разграбления Риверрана, сир Киван наконец-то сумел взять замок, и Речные земли теперь были действительно разбиты. Каждый день рыцари и лорды приходили к его хозяину, чтобы поклясться в верности, или вороны приносили новости от сира Кивана. Фреям даже не пришлось совершать казни, вызванные жадностью, поскольку череда удач Черной Рыбы закончилась арбалетной стрелой Фреев в глаз, Старый Хостер погиб при осаде Риверрана, сир Эдмур - при обороне, а Кейтилин Старк, сопровождавшая Робба, по стечению обстоятельств "пропала". У Джоффри возникло мрачное подозрение, что лорд Болтон похоронил ее в безымянной трясине где-то у Перешейка...
   В данный момент он ничего не мог сделать, события вышли из-под контроля. Даже если общий исход благоприятствовал ему (по широкому определению благоприятствования), он не мог вызвать в себе ни капли эмоций. Он чувствовал себя безжизненным, как шелуха, темная яма внутри его желудка, которая, казалось, высасывала все его существо. В какой-то степени это даже успокаивало.
   Рана на голове сильно болела, еще не достигая тех безумных вершин агонии, которые он испытывал во время своей долгой жизни, но все еще причиняя ему постоянные страдания, словно черные усики, распространяющиеся вокруг его головы. Его щека, ухо, даже боковая часть шеи распухла и болела. Он даже не мог есть из-за боли, которая с каждым днем становилась все сильнее.
   В его рану на голове попала инфекция.
   Чем дальше они спускались по королевской дороге, тем сильнее становилась лихорадка, тошнота не давала ему пить воду, непроизвольная дрожь вызывала полосы черной боли, которая, казалось, пронизывала его ушные каналы до самого мозга.
   Когда они достигли Рубинового брода, Джоффри едва мог сопротивляться боли от дороги, каждый ухаб заурядной кареты превращался в мучение. Они достигли замка Дарри, когда лорд Райкер подошел к его палатке.
   - "Какие... новости...", - справился Джоффри, его голова была затуманена болью и маковым молоком.
   - "Новости из Королевской Гавани, Ваша Светлость... - сказал Ренфред, шаркая.
   Джоффри бессильно смотрел на него, пульсация внутри его черепа становилась все сильнее:
   - "Ренфред...", - умолял он.
   - "Это... лорд Тирион... Он мертв", - сказал он.
   Нет...
   - "... Что...? Станнис...?"
   пробормотал Джоффри, каждая пульсация в его голове стреляла полосами черной боли по шее и деснам зубов.
   - "Нет, Ваша Светлость, они нашли его мертвым в его покоях. По всем признакам, это была тихая, мирная смерть. Королева назначила лорда Петира Бейлиша новым десницей короля", - сказал он, чувствуя себя неловко.
   Мышцы Джоффри напряглись:
   "Нет... НЕТ!!!" - закричал он, и внутри него расцвела безграничная ярость. Ему стало так холодно, так чертовски холодно.
   - "Я САМ СКОРМЛЮ ЕГО ЗВЕЗДАМ! Я... я... я..."
   пульсация прекратилась, боль стала постоянной, и он снова задрожал, тени забегали по периферии комнаты, когда ярость испарилась, как утренняя роса, оставив его без сил.
   - "Скажи... Скажи Сандору..."
   он замялся, боль переполняла его, и он со вздохом закрыл глаза.
   -.PD.-
   - "...Ваша Светлость?" - спросил сир Барристан.
   Джоффри снова лежал в ужасной, тонущей постели - покойный лорд Дарри посмеялся над ним в последний раз. Он смотрел на неподвижную точку в стене, дрожа, как рыба в воде, и бормоча себе под нос от неподдельного ужаса, когда в комнату вошел королевский гвардеец.
   - "С-с-с-сер--- Барристнан", - сумел выговорить он, даже сквозь ужасную боль.
   - "Ваша светлость, в чем дело?!" - спросил он, настороженно оглядываясь по сторонам, когда двигался рядом со своим королем.
   Джоффри дико дрожал, был на грани слез и бледен как призрак.
   - "Не дай ей... повернуться...", - вырвалось у него между толчками.
   - "Повернуть? Кого, ваша милость?" - спросил рыцарь, заменяя мокрое полотенце на лбу своего сеньора.
   - "...С...Сан...Санса..."
   сказал Джоффри, все еще глядя на стену,
   - "Ее...ее лицо..."
   сказал он, прежде чем издать придушенный крик и закрыть глаза, откинув голову в сторону и открыв свои раны.
   - "Мейстер Халлим! Мейстер Халлим!" - кричал королевский гвардеец у него за спиной.
   - "Взять! Где..."
   Джоффри боролся с сильными руками сира Барристана, крича и разрывая швы на своем рту:
   - "Позови...! Где Ксон-Ми?! Сир Барристан!!! Скажи ему! Скажи ему, пусть стреляет во все!!! О! О боги!!! Я не могу остановить их!!!"
   закричал Джоффри.
   В комнату вошел светловолосый мейстер и помчался так быстро, как только позволяли его одежды, пока Джоффри продолжал кричать:
   "Скажи... Скажи Сандору собрать людей! Ихам прибыл с Летних островов, мы можем спрятаться там! Возьми у Нефритовых Книжников заклинание, чтобы спрятать нас! Конечно, они не могут пересечь океаны, о боги, о боги, пожалуйста, не надо, они не могут, да?! Скажи Джону, чтобы бежал на юг!!!" - истерично кричал он, пока сир Барристан боролся, а мейстер быстро откупорил стеклянный пузырек и развел его молочно-белое содержимое в кубке с вином.
   - "Мы можем потерять их в Соториосе! пятнистые люди не допустят махинаций Бейлиша! Да! ДА!!! Пожалуйста, сир Барристан!"
   Джоффри разбрызгивал кровь повсюду, мейстер Халлим потерял кубок с вином, пытаясь запихнуть его в рот Джоффри, и пролил его на землю.
   - "Он убьет себя такими темпами! Шевелись, мать твою побери!!!"
   Сир Барристан зарычал на мейстера, тот бросился к столу и схватил стеклянный пузырек, Пес быстро вошел в комнату и помог сиру Барристану, оба удерживали Джоффри, пока тот бился в конвульсиях.
   - "Сандор! Спасибо, спасибо, пожалуйста, пожалуйста, переправься через Пурпур и приведи мне Тириона, мы можем потерять их в Соториосе! Мы можем потерять их там?! Нет... НИКОГДА! СЛЕДИ ЗА КЛЫКАМИ! Осторожно, змея!" - кричал он, мейстер вливал неразбавленное маковое молоко в горло Джоффри, даже когда тот брызгал кровью на свою окровавленную рубашку, - "О боги, они превратили его в волка! О БОГИ, ЗАЧЕМ ОНИ ЭТО СДЕЛАЛИ?!" - кричал он, слезы отчаяния катились по его щекам, а сам он продолжал дрожать.
   Джоффри постепенно перестал дрожать, его безумные глаза слегка опустились, когда ужас начал уступать место пустоте.
   - "Почему это происходит?" - внезапно спросил он Сандора, и страдания в его голосе было достаточно, чтобы потрясти даже его.
   - "Неужели Пурпур создал меня? Может ли он убить меня?" - пролепетал он, тяжело моргая.
   - " Сандор.... Сандор, пожалуйста... скажи Пурпуру... пожалуйста...", - пробормотал он, его глаза закрылись, превратившись в море белого цвета, боль исчезла, звуки исказились, превратившись в безвременное существование, белое оцепенение уступило место пурпурным фракталам.

Глава 34: Тени и контуры.

   Мужчина в сдержанной одежде прошел мимо толпы изящных шлюх и торговцев шелком, уклоняясь от более шумных обитателей ночи, свернул в переулок и постучал в боковую дверь крепкого, обнесенного каменной стеной склада.
   На три стука, за которыми последовали еще два, быстро ответил толстый, грубоватый мужчина с короткой дубинкой, который слегка приоткрыл дверь, прищурился на одетого человека и быстро впустил его.
   Внутри Уилл из Старого моста, один из четырех хранителей ключей Красного замка, со вздохом смотрел на заряженный арбалет, направленный ему в лицо.
   - "Клянусь Семерыми, убери эту штуку от моего лица!" - без терпения сказал он импровизированному арбалетчику.
   Арбалетчик выглядел неубедительно, продолжая смотреть на Уилла, а двое других мужчин в комнате качали головами и продолжали играть в кости на перевернутом ящике.
   - "Откуда ты знаешь, что он не последовал за тобой?!" - спросил арбалетчик, когда толстяк с дубинкой со вздохом посмотрел на небо, закрывая дверь.
   - "Я прошел через полгорода, вот почему я, мать твою, знаю! А теперь убери эту штуку от моего лица!" - с рычанием сказал он, опуская арбалет.
   - "Прошел прямо через площадь Рыботорговцев", - с ухмылкой сказал толстяк, принюхиваясь к тонким одеждам.
   - "Не думал, что вас, высокородных, это так волнует".
   Уилл нахмурился, присев на один из ящиков. В иерархии Королевской Гавани он был едва ли на ступеньку выше этого сброда, если говорить о знати, и в пекло его положение Хранителя Ключей. Однако напоминать им об этом было бесполезно:
   - "О, мы и так заботимся, когда наступают тяжелые времена", - сказал он, снова нахмурившись.
   Арбалетчик вернулся на свое место перед дверью и покачал головой.
   - "Это проклятая Тень, он пройдет за тобой через все Семь Адов, а ты его даже не заметишь", - с мертвой уверенностью сказал он, когда толстяк закрыл дверь.
   - "Ну, если он последовал за вами сюда, то ему пришлось бы буквально превратиться в тень, потому что люди на крыше ничего не видели", - сказал худой мужчина с седой козлиной бородкой, его вооруженный меч и рубашка с набивкой не слишком скрывали недостаток объема или мускулов. Он вошел через другую дверь и аккуратно запер ее, после чего повернулся к Хранителю ключей.
   - "Уилл", - сказал он, его голос был нейтральным.
   - "Джонс", - сказал Уилл, прежде чем поднять брови, - "Почему броня...? И с каких пор вы выставляете стрелков на крыше?" - спросил он его.
   - "С тех пор как Голт сгорел дотла", - хмуро ответил Джонс, подходя к Уиллу и опираясь на ящик рядом с ним.
   - "Только не говори мне, что ты купился на эту чепуху про "Тень", - насмехался Уилл.
   - "Ну, ты прошел через "полгорода", чтобы убедиться, что он тебя не преследует", - сказал Джонс, пожав плечами.
   - "Это потому, что у лорда Бейлиша начинается паранойя..."
   прошептал Уилл, наклонившись ближе,
   - "Он говорит, что нужно продолжать в том же духе и что он все уладит, включая премию за стойкость его подчиненных".
   ждонс впервые улыбнулся, когда вошел в комнату.
   - "Люди будут рады это услышать", - прошептал он в ответ.
   - "Однако склад не заполнится еще месяц, у него на примете есть еще одна специальная поставка?" - спросил он у Хранителя Ключей.
   - "Да, простая работа с золотом, снова Железный банк", - сказал Уилл, передавая ему горсть писем, печать Мастера Монет светилась под светом факела.
   - "Мне это нравится", - сказал Джонс, укладывая письма в ранец, который он носил на поясе.
   - "Зайти, вручить письмо, получить больше золота, чем я потрачу за всю свою жизнь...", - с тоской сказал он.
   - "Даже не думай об этом", - предупредил Уилл.
   - "Украсть у лорда Бейлиша? Ты что, спятил?" - нахмурился Джонс, вставая на ноги.
   - "Тебе пора идти", - сказал он, кивнув в сторону толстяка у двери. Он отпер дверь, пока Уилл чесал голову.
   - "Вы уверены, что сможете доставить его без Голта?" - с сомнением спросил Хранитель Ключей.
   - "Человек и здание, возможно, сгорели дотла, но у нас все еще есть корабли. Попытка разобраться с потерянными записями не займет больше времени, чем головная боль", - ответил он, махнув рукой в сторону двери.
   - "Ладно, ладно, я пойду", - сказал Уилл, покачав головой.
   - "Передай от меня привет Тени, если увидишь его", - сказал он арбалетчику с ухмылкой. Возмущенный мужчина не успел ничего ответить, как толстый охранник быстро закрыл дверь и запер ее на засов.
   джонс несколько минут смотрел на письма в своем мешочке, пока один из мужчин на столе рычал в знак поражения, а другой громко смеялся, схватив кучу медяков на ящике.
   - "Надеюсь, тебе понравилось, Альрен, завтра нам придется поработать", - сказал джонс, поворачиваясь к другой двери, и остановился, увидев за дверью фигуру в черной одежде, длинный и тонкий кинжал Браавоса в руке, с которого капала кровь.
   - "Я бы не был так уверен в этом..."
   сказала фигура, когда Джонс с воплем выхватил свой меч, а двое игроков закричали, спотыкаясь.
   - "Это гребаная Тень!" - закричал арбалетчик, направляя свое оружие на него, арбалет дрожал в его руках как лист, даже когда толстый охранник занял позицию рядом с Джонсом.
   "Это... Это кровь Уилла?" - спросил Джонс, пытаясь восстановить контроль над внезапно ускорившимся сердцем и думая о том, как выбраться отсюда.
   - "Нет, пока что он был полезен. Уверен, что скоро он приведет меня к еще одной отличной добыче... проклятый Бейлиш, хуже белки...", - сказал он с сардоническим смехом, неторопливо шагая к ним, - "Вам следует нанять лучших наблюдателей", - сказал он.
   - "Ты последовал за ним", - сказал Джонс, делая пару шагов назад, одной рукой держась за меч, а другой - за плечо своего телохранителя, пытаясь выиграть время.
   - "Я потерял его на площади Рыботорговцев... - сказал человек в черном капюшоне, - Хотя я знал, что в конце концов он окажется здесь. С Маленьким Ублюдком всегда шлюхи и шелка, вы согласны?" - спросил он, буря сдерживаемой ярости скрывалась под стальной гранью его голоса. Теперь он был всего в нескольких шагах перед ними.
   - "УБЕЙТЕ ЕГО!" - крикнул Джонс.
   В одну секунду мужчина все еще шел, а в следующую он схватил одного из игроков за шею, бедный ублюдок все еще боролся, когда арбалетный болт материализовался прямо над его сердцем. Он позволил человеку упасть, прежде чем другой игрок набросился на него со стулом, на котором тот сидел мгновение назад, но только для того, чтобы человек в халате успел вывернуться, его рука с длинным стилетом сверкнула в свете факела. Второй игрок сделал еще пару шагов, слегка покачнулся, а затем использовал свой стул в качестве импровизированной опоры, чтобы опереться на него, и на секунду-другую моргнул, прежде чем Джонс заметил лужу крови, образовавшуюся под мужчиной. Он внезапно рухнул, и этот звук испугал его.
   - "...жалкий", - сказал Тень.
   - "Леррис, вперед!"
   крикнул Джонс, отступая назад, и его телохранитель с ревом бросился на человека, замахнувшись дубинкой в сторону. Тень каким-то образом уклонился от удара, зацепив руку толстого охранника и заставив его выронить дубинку. Однако он не был готов к последовавшему за этим безумному натиску: Леррис издал рев, прижав фигуру к стене и навалившись на нее всей своей мощью. Тень попытался ударить его ножом в шею, но Леррис вовремя поймал стилет: тонкая стальная игла прошла сквозь его руку и почти дошла до шеи. Он не обращал внимания ни на кровь, ни на боль, так как другой рукой начал бить Тень по ребрам, каждый удар вызывал болезненное "ухф" у вредителя, который разбирал на части многочисленные... авантюры лорда Бейлиша.
   Дыхание самого Джонса и лебединый звук панически перезаряжающегося арбалетчика, казалось, утопили комнату, когда Тень поймал кулак Лерриса после третьего удара. Но вместо того, чтобы направить свою силу против него, он обхватил руку Лерриса, отведя ее немного вправо, а затем сразу вверх.
   Леррис закричал от боли, и этот крик усилился вдвое, когда Тень поднял руку мужчины еще выше, по комнате раздался тошнотворный хлопок, прежде чем из другой руки Лерриса был извлечен стилет и вогнан сбоку в его ухо. Крупный мужчина сделал шаг назад и с глухим стуком упал на пол, стилет все еще был вогнан ему в голову.
   - "СЕЙЧАС!" - крикнул Джонс.
   Раздался визг арбалета, и Тень резко повернул голову влево, болт задел его щеку и разорвал черный платок, закрывавший большую часть лица.
   - "...Вам не следовало этого делать", - сказал он, направляясь к ним с покорным выражением лица.
   Арбалетчик закричал от страха, уронив арбалет, и бросился к двери, пытаясь поднять засов, прежде чем метательный кинжал вонзился ему в плечо.
   - "проклятье, надо продолжать тренироваться в этом", - сказал Тень, снимая с пояса еще один кинжал и вонзая его в почку мужчины, разрывая ее, а затем вынимая, арбалетчик издал крик агонии, а затем рухнул на землю.
   Джонс уже стоял в углу склада, держа меч наготове, его глаза дико сканировали помещение, а мягкая рубашка пропиталась потом.
   Тень снял капюшон, не обращая ни малейшего внимания на кровь, стекающую по его лицу из раны на щеке, пока он расчесывал свои светлые волосы. Он очистил стилет с трупа арбалетчика, а затем повернулся к Джонту, его бледно-зеленые глаза буравили его душу.
   - "Я думаю, нам стоит поговорить, не так ли?" - спросил он.
   Джонс выронил меч.

-.PD.-

   Волны, разбивающиеся о высокий холм Эйгона, казалось, вырывались вверх, разбрызгиваясь по зубчатым камням отвесной скалы. Чайки с нежным криком носились над волнами, летая по кругу и вылавливая из моря свои щедроты, которые часто оказывались разбросанными по скалам.
   Джоффри стоял на одном из балконов Красного замка, наблюдая за одной из недолговечных радуг, которую рождали к жизни разбивающиеся волны. Он смотрел, как она исчезает, словно ее никогда и не было, и только море оставалось внизу, такое же вечное, как и прежде, и секунды жизни радуги были лишь мигом по сравнению с его собственной. Джоффри глубоко вдохнул соленый свежий воздух, на его губах появилась легкая улыбка, а глаза стали отрешенными.
   Улыбка исчезла, когда он слегка опустил голову, его глаза закрылись, когда он задумался.
   Почему все пошло не так? Он полагал, что все можно отследить по тому пренебрежению, которое он проявил к опасностям королевства в первые несколько месяцев своей прошлой жизни. Его попытки исправить положение вредили не меньше, чем помогали... Он думал о своих ошибках, о том, что могло бы пойти правильно, а что - еще хуже. Он полагал, что отношение к своим вассалам как к офицерам Легиона было одной из его первых ошибок. В Вестеросе не было такой степени централизации, как в Пяти крепостях, не было сложной бюрократии, которая могла бы заставить колесо вращаться, не полагаясь на дворян или сильных мира сего. Он не мог наказывать или увольнять своих вассалов, как это делали с мятежными или некомпетентными офицерами в Запределье... и не мог поднять своих людей на те же высоты, что и легионеров. Все, начиная с духа боевого корпуса, физической стойкости солдат и заканчивая их подготовкой, было принципиально иным. Его неудача с пикинерами была одним из многих подобных инцидентов. Конечно, рота ветеранов Железной Гвардии могла уничтожить своими пиками даже атаку тяжелой кавалерии, но вестеросские мелкие люди были совсем другой рыбой. Когда рыцари нападали, ты либо бежал, либо умирал. Пехоту могла спасти только контратака союзников, предпринятая вашими же рыцарями, за исключением чрезвычайных обстоятельств. Таков был закон восприятия в Вестеросе, а как выяснил Джоффри много жизней назад, восприятие делает реальность... Ему придется научиться обращаться со своими вассалами и людьми как можно эффективнее, если у него есть хоть какой-то шанс пережить Долгую ночь.
   ...и найти способ обучить грамотных разведчиков, подумал он со вздохом. Возможно, ему удастся сделать это за относительно короткое время, но для этого ему понадобятся деньги... а это уже целая проблема.
   С другой стороны, он не мог просто отложить свои поиски. Он был так близок, так близок к разгадке того, что, как он надеялся, будет ответом на... все. Он должен был соблюдать баланс и использовать свое время так интенсивно, как только мог. Первый год каждой жизни давал ему наибольшую свободу и наибольшие возможности убедиться, что королевство не пойдет коту под хвост, и ему предстояло многое обдумать.
   Он сконцентрировал свою волю вокруг себя, как прочную опору, и снова открыл глаза. Черная муть все еще клубилась по краям его сознания, но, если дать ей волю, ничего не получится.
   Я не могу размышлять, мне нужно двигаться дальше, иначе я сойду с ума... снова...
   Он содрогнулся от этой перспективы. Если он снова сойдет с ума от непрекращающегося отчаяния... от всепроникающей безрадостности, которая, казалось, понемногу наползала на его зрение после каждой жизни...
   Если я потеряю его снова... я не уверен, что смогу вернуться...
   Он снова глубоко вздохнул. По крайней мере, его продолжающаяся охота за активами Мизинца давала столь необходимую отдушину для выплеска разочарования. Мастер монет был, хотя Джоффри и не хотел этого признавать, финансовым гением. Там, где другие уходили от налогов короны, Мизинец создавал сложные торговые компании, склады, доки и дома на подушках (многие из которых, казалось, не существовали в реальности) и использовал их для перекачки налогов, прежде чем они доходили до "него" в его официальном качестве. Разумеется, с ежегодными займами от всех - от Ланнистеров, святош и Железного банка... и все это от имени короля.
   Он медленно, очень медленно проливал свет на огромные финансовые предприятия ублюдка, хотя по понятным причинам держал свою деятельность строго в пределах Королевской Гавани. Он не сомневался, что ублюдок приложил руку к убийству Тириона во время его последней жизни, возможно, использовав его мать в качестве невольной пешки... должно быть, бес слишком близко подобрался к правде. Он провел много ночей, молча читая записи Бейлиша, и было очевидно, что Тирион должен был найти несколько несоответствий, как и он.
   Игроки делают игру, а игра делает игроков... - загадочно подумал он. С таким количеством загадок, окружавших его, он чувствовал себя немного поэтом, по правде говоря. Возможно, Рейегар Таргериен и его одержимость арфой были не такими уж безумными, как он думал... или он уже был таким же безумным, как он.
   Он отмахнулся от этих случайных мыслей, когда колокола прозвонили полдень. Нужно было работать.
   И какой невероятной и насыщенной была эта работа...
   -.PD.-
   Роберт громко рассмеялся, когда Джоффри спросил его, может ли он присутствовать на заседаниях малого совета, и снова рассмеялся, когда тот настоял на своем. Однако, когда Роберт понял, что он говорит серьезно, он странно замолчал, думая только о себе и глядя в какую-то далекую даль. Вскоре он согласился, слегка кивнув.
   То небольшое уважение, которое он приобрел к своему бывшему "отцу", было потеряно, когда Джоффри попытался образумить его.
   - "Отец, сто тысяч золотых драконов за турнир... это безумие!!!"
   сказал он, схватившись за голову обеими руками.
   Они находились в малом зале совета вместе со всей их никчемной компанией, исключая, конечно, Неда. Обычно прохладная температура в малом зале совета исчезла, сменившись умопомрачительной жарой, которую Джоффри должен был как-то пережить, не рискуя сойти с ума.
   Я не помню, чтобы сумма была такой высокой... ее... ее... ее....
   - "Это безумие", - прошептал он, когда Роберт опасливо посмотрел на него.
   - "Не смей отнимать это у меня, мальчик", - сказал он, находясь всего в нескольких шагах от ярости и, возможно, даже... отчаяния?
   Джоффри тупо покачал головой, повернувшись к Неду:
   - "Лорд Старк, пожалуйста, вразумите моего отца", - умолял он десницу короля.
   Нед выглядел настороженным и неуютным, он тоже покачал головой, глядя на Джоффри:
   - "Я уже пытался вразумить Его Светлость... безрезультатно", - закончил он, оглядываясь на Роберта.
   - "Я, мать твою, вижу разум, и он гласит: "Прекрати тявкать и делай, что говорит твой проклятый король!"" - прорычал он, разбив свой кубок о стол.
   - "Теперь о Таргериенской девке!" - сказал он, обернувшись к Неду и Варису, - "Я хочу, чтобы она умерла, и этот идиот Визерис тоже", - приговорил он.
   Однако Джоффри не обращал на это внимания, он почти навязчиво тер рукой лицо.
   Королевство уже задолжало шесть миллионов золотых драконов... шесть миллионов! Он в отчаянии смотрел на возмущенного Неда, пытавшегося защитить Таргериена.
   Шесть миллионов уже приближаются к семи!
   - "У нас нет золота ни для королевской армии, ни для королевских скаутов, но у нас есть золото для этого зрелища?! Я мог бы снарядить Первый легион на такую сумму!" - буркнул он, вставая.
   Роберт выглядел так, словно решал, ударить его или просто громко рассмеяться.
   - "О да, это так. Ты можешь играть в войну, когда ты проклятый король, я уверен, что это зрелище будет достойно внимания... Королевская армия...", - сказал он с ворчанием, но в конце концов решился на небольшую усмешку, отраженную покровительственными улыбками большинства членов малого совета. Все, от Ренли до Пицеля, прочитали ему небольшую лекцию о том, как устроена война, когда он высказал свою идею о большой военной силе, подчиняющейся только короне. Это включало в себя такие вещи, как вассалы и сборщики налогов, которые поднимались по призыву.
   Он сел обратно, задыхаясь.
   "Я ЗНАЮ, КАК УСТРОЕНА ВОЙНА, Я УБИЛ БОЛЬШЕ ЛЮДЕЙ, ЧЕМ ВЫ ВСЕ ВМЕСТЕ ВЗЯТЫЕ! Я ВИДЕЛ КОНЕЦ МИРА И ЛЕГИОНЫ ПРОКЛЯТЫХ!" Он хотел закричать, но вместо этого ему удалось лишь сардонически усмехнуться, что, конечно, ничуть не помогло его делу.
   Он снова был зеленым, идиотским мальчишкой-принцем, и он забыл об этом маленьком факте, когда снова вернулся из Пурпура. Он покачал головой, возвращаясь к текущему моменту. Видеть в действии дисфункциональный малый совет, управлявший Семью Королевствами (за определенную стоимость бычка), было невероятным уроком того, как не надо управлять королевством. Неудивительно, что после смерти Роберта стабильность Семи Королевств каждый раз рушилась... конфликтующие интересы и неэффективное правление благодаря отсутствующему королю привели к тому, что управление королевством выродилось до уровня Вольного города. Конечно, даже такой большой город, как Волантис, мог обойтись без постоянных интриг своих магистров и советников на высшем уровне, но попробуйте сделать это на целом континенте...
   - "Иногда правителям приходится совершать ужасные поступки ради блага всего королевства, лорд Старк, это, конечно, ужасная реальность, но, тем не менее, долг, который мы должны взять на себя", - сказал Пицель. У него действительно был дар звучать покровительственно.
   - "Подумайте о тысячах погибших, милорд Десница, если Визерис Таргериен пересечет узкое море с армией дотракийцев за спиной", - продолжал Варис, его голос звучал разумно. Он старался лучше, чем Пицель, хотя, зная Неда... он сомневался, что это сработает. Наблюдать за тем, как малый совет принимает решение об убийстве Дейенерис, было увлекательно... он мог только заключить, что Неду удалось в конце концов отговорить Роберта от этого, учитывая тот факт, что она казалась очень живой, когда он видел ее в Кварте...
   Он полагал, что теперь настала очередь дорогого лорда Бейлиша. Он повернулся, чтобы посмотреть на него с интересом и отвращением, гадая, какой мудрый совет у него на уме. Он не удивился бы, если бы этот непредсказуемый ублюдок объявил себя сторонником Таргериенов прямо там и тогда и каким-то образом вышел вперед, или если бы он придумал какой-нибудь извращенный аргумент, чтобы пощадить Дейенерис и убить Визериса, что объяснило бы, почему он не видел его в Кварте... С его склонностью добиваться успеха посреди хаоса все возможно.
   Наконец он заговорил, хотя постоянный взгляд Джоффри почему-то заставлял его потеть... он тоже выглядел немного потрепанным, его безупречный, услужливый фасад был натянут после многих бессонных ночей, без сомнения.
   То, что ваша финансовая империя постепенно разрушается под воздействием зловещей, неизвестной угрозы, может сделать это с вами, - мстительно подумал Джоффри, и жестокая улыбка неосознанно промелькнула на его лице, когда он продолжал смотреть на мужчину. Бейлишу удалось отвести от него взгляд, после чего он повернулся к Неду.
   Это будет интересно...
   Бейлиш прочистил горло, прежде чем перейти к своей стандартной, уверенной улыбке.
   - "Когда оказываешься в постели с некрасивой женщиной, лучше всего закрыть глаза и покончить с этим", - сказал он, когда его улыбка стала знающей, - "Перережь ей горло", - сказал он, беря свой кубок и выпивая.
   Он схватился за кубок, вино пролилось, и все в комнате вздрогнули, словно от сильного звука. Джоффри продолжал смотреть на Бейлиша, красные оттенки пытались залить его зрение, и он прикусил губу.
   Он вдруг понял, что все смотрят на него, а его рука лежит на кинжале с широкой рукоятью, который был воткнут в дубовый стол. Он выдернул кинжал и прикрепил его обратно к поясу, откинувшись на стол и пытаясь превратить свою дикую жажду крови в безобидную улыбку.
   - "Да, перерезать ей горло... вы ведь знаете об этом, милорд", - сказал он, все еще глядя на Бейлиша, его улыбка была скорее дикой, чем безобидной. Он выглядел растерянным и смутно испуганным, когда Джоффри удалось взять себя в руки. Он решил продолжать говорить и сделать вид, будто ничего не произошло.
   - "Я согласен с остальными членами малого совета, лорд Старк. Дейенерис Таргериен не может позволить себе жить...", - правдиво сказал он, оглядываясь на Неда.
   - "Я знаю, что туманные перспективы будущей войны кажутся туманными по сравнению с жизнью невинного ребенка и женщины, которая не сделала ничего плохого, но родилась не в той семье... Но Нед, ты видел, что война делает с людьми, с невинными, с городами, с этим самым городом... пожалуйста, вспомни их лица, лица вдов и голодающих детей, неурожай и грязные, окровавленные поля... Конечно, Королевский флот сделает фарш из любого флота селлсейлов, но поймать их на открытой местности будет адской задачей, есть большой шанс, что они проскочат и высадятся на материке... и тогда, да, мы победим их... ценой тысяч трупов, как раз когда наступит следующая зима. Пожалуйста, Нед, подумай о тысячах, которых ты обрекаешь на смерть, - умолял он.
   Надеюсь, Дейенерис никогда не пересечет Узкое море... - подумал он, пока Нед обдумывал его слова, конфликт ясно читался на его лице. Да, она потеряла кхала и халасар во время похода через Красные пустоши, но она также вывела драконов... и в ней было что-то такое... что-то такое, от чего у него зашевелились волосы на затылке.
   Так много жизней можно было бы пощадить, если бы она умерла, хотя был также большой шанс, что яма интриг, которой был Эссос, поглотит ее целиком, и дракон не сможет ей там помочь...
   Роберт снова хлопнул рукой по столу:
   - "Никогда не думал, что скажу это, но мой сын говорит здраво, к семи преисподням Нед, просто сделай это!" - сказал он.
   Нед выглядел растерянным, но потом покачал головой.
   Ну вот, опять... - подумал Джоффри.
   -.PD.-
   Его частые вылазки в город не оставались незамеченными, особенно утренние, когда он использовал дневной свет для наблюдения за различными фронтами Мизинца по всему городу, наблюдая, как они проводят свои номинальные операции. Когда мать спросила его о его вылазках, он сказал первое, что пришло ему в голову. Ну, и второе.
   - "Тири... - он запнулся, вспомнив, с какой ненавистью она относилась к его дяде, - А, то есть, я ухаживаю за леди Сансой, конечно, - сказал он, как будто это было самой очевидной вещью во вселенной.
   Она казалась довольно успокоенной этим заявлением... только позже он пожалел об этой блестящей идее. Ложь рухнет сама собой, если кто-нибудь спросит Сансу об этом... и тогда он привлечет к себе еще больше внимания... Вместо этого ему следовало пойти с Тирионом и проклясть последовавшую бы за этим вспышку гнева. Это сработало достаточно хорошо несколько жизней назад, когда он встретил... Налию...
   Он глубоко вздохнул.
   - "Джоффри? Что случилось?" - спросила Санса, когда они проходили через Крюк.
   - "Хм? Ничего", - сказал он, моргнув, оглянулся и заметил Пса в нескольких метрах позади себя, приглядываюшего за нами на предмет неприятностей или карманников.
   Санса с любопытством смотрела на него, ее рыжие волосы мало способствовали маскировке. Ей показалось безнадежно романтичным предложение "тайно" гулять с принцем по городу... Джоффри считал себя умным, скрывая свой тайный замысел под видом другого, гораздо более благородного "секрета".
   В конце концов, кто заподозрит послушную Сансу в том, что она служит прикрытием для маньяка-убийцы, разрывающего империю Мизинца на части? Конечно, подозревать его из всех людей было бы безумием даже по меркам Бейлиша, но маленький засранец должен был знать, что это кто-то с легким доступом в Красный замок, и после того, как он исчерпал все другие версии, он должен был подумать о случайно отсутствующем маленьком принце.
   Хотя он должен был признать, что все эти оправдания он придумал уже после совершения поступка.
   - "Он такой большой... как они смогли сделать витражи достаточно большими, чтобы закрыть эти окна?" - спросила она его, глядя на септу Баэлора, которая возвышалась неподалеку.
   - "На самом деле им пришлось импортировать части прямо из Мира, и половина из них разбилась по дороге сюда", - сказал он, вспомнив время, которое он потратил на изучение архитектуры.
   - "Вы можете увидеть углубления под окнами, где рабочие бригады соорудили временный кран, чтобы поднять их наверх, по одному на каждое окно", - сказал он.
   - "Должно быть, на это ушли месяцы тяжелой работы", - рассеянно сказала она, беря его за руку.
   - "Годы", - ответил Джоффри, чувствуя смутное тепло и расслабление, когда он повернулся, чтобы посмотреть ей в лицо.
   'Джоффри, пожалуйста! Я должен был! Я должен был!" - кричал голос, его рука держала меч в предвкушении, а его собственная ухмылка все росла и росла...
   - "Ou! Ты делаешь мне больно!" - внезапно вскрикнула Санса.
   Джоффри отпустил ее руку, словно раскаленную кочергу, тяжело дыша и неустойчиво раскачиваясь.
   - "Уфф... уфф...", - бормотал он после каждого вдоха, его разум все еще не пришел в себя от неожиданного удара. Он упал бы на одно колено, если бы не крепкие руки Сансы. Она крепко обхватила его, и он слышал, как ее внезапно дико забившееся сердце билось рядом с ним, пока она вела его куда-то.
   - "Джоффри? Джоффри?!" - говорила она, когда они сидели на паре брошенных ящиков на обочине дороги, мимо проходили толпы людей, не обращая ни на что внимания, Пес странно смотрел на него и был в секунде от того, чтобы прекратить весь этот фарс и утащить их обратно в Красный замок.
   - "Я... в порядке...", - сказал он, дыша глубже, когда неясность постепенно исчезла.
   - "Это... Давно у меня такого не было...", - сказал он дрожащим голосом, укрываясь в объятиях Сансы, которая не переставала обнимать его с тех пор, как они сели.
   Он пришел в себя и встал, как будто сидел на костре. Прикосновение Сансы одновременно успокаивало и причиняло боль.
   - "Санса, мне жаль, пожалуйста, мне так жаль...", - сказал он в панике, даже когда она покачала головой.
   - "Моя рука в порядке", - солгала она, пытаясь спрятать ее под простым платьем, но Джоффри видел, как кровь снова начала циркулировать в ней, постепенно возвращая ей более здоровый розовый цвет.
   Я снова причинил ей боль...
   - "Джоффри! Не отключайся так больше! Я в порядке!" - яростно настаивала она, легонько встряхивая его.
   Джоффри был слегка шокирован таким нехарактерным поведением, но не настолько, чтобы пересмотреть свое решение, все это было ужасной идеей.
   - "Мы возвращаемся в Красный замок, не..."
   Его прервала пощечина, причем не меньше, чем от руки Сансы.
   Он стоял, ошеломленный и ошеломленный, когда левая сторона его лица покалывала, и медленно моргал. Санса вызывающе смотрела на него еще четверть секунды, прежде чем покраснеть от подбородка до лба и закрыть рот обеими руками.
   Они смотрели друг на друга, казалось, несколько часов, прежде чем Джоффри издал ворчание.
   Внезапно его лицо обезобразилось, и из его рта вырвался странный, фыркающий смешок, словно какой-то безвольный, ворчливый Снарк. Санса все еще прикрывала рот руками, когда тоже начала смеяться, и выглядела при этом так, будто ей сейчас самое тяжелое время в жизни, поскольку безуспешно пыталась сдержать свой постоянно усиливающийся смех. Джоффри продолжал смеяться, даже не пытаясь больше сдерживаться и просто теряясь в нереальности ситуации.
   Она остановилась вскоре после него, когда Джоффри сделал большой, глубокий вдох.
   Боже, как это... хорошо, подумал он, смутно удивляясь.
   Джоффри почесал голову и посмотрел на септу Бейлора.
   - "Эх... главный алтарь еще красивее, чем стекляшки..."
   он неловко отмахнулся.
   - "Звучит неплохо", - сказала Санса, ее голос был нервным, и она почти принужденно кивнула.
   - "Пойдем посмотрим", - быстро сказала она и начала идти к нему, делая вид, что ничего не произошло.
   Джоффри быстро последовал за ней, смешанные чувства боролись в нем с яростью моря и шторма, его самосознание было лишь маленькой лодкой, затерявшейся в путанице.
   В тот день он едва справился с одним из фронтов Мизинца.
   -.PD.-
   Сандор вошел на обычное место Джоффри в королевской библиотеке и столкнулся со зрелищем принца, стоящего в стороне от десяти других слуг с различными выражениями долготерпения, страха, замешательства или юмора.
   - "Так, все... подождите...", - сказал Джоффри, стоя очень тихо.
   - "Сейчас!" - сказал он, оставаясь смертельно неподвижным, когда все остальные сделали шаг вправо.
   Они оставались в таком положении, пока Джоффри напряженно закрывал глаза... и открывал их.
   - "Ничего", - сказал он разочарованно.
   - "Может быть, если мы сделаем все наоборот...", - размышлял он, почесывая свою несуществующую бороду.
   - "... Я в отчаянии, ладно?" - сказал он, увидев Пса, как бы оправдываясь.
   Пес только выглядел озадаченным, прежде чем успокоиться.
   Это была не самая странная вещь, которую он видел за последнее время.
   - "Твоя мать искала тебя", - сказал он, когда слуги начали покидать библиотеку. Он мог только догадываться, что этот маленький засранец заставлял их делать ради собственного развлечения.
   - "Чего она хочет?"
   спросил Джоффри, возвращаясь к столу и рассматривая нарисованные на нем созвездия в мельчайших подробностях.
   Если у него была хоть какая-то надежда спасти Вестерос, то он должен был узнать игроков этой проклятой игры, а это означало расследование всех игроков, присутствующих в столице. По очевидным причинам он начал с Мизинца... и не в последнюю очередь из-за маленького трюка, который он провернул незадолго до своей смерти. Он предполагал, что придется что-то делать и с его матерью...
   Он снова посмотрел на созвездия, хотя уже запомнил их вдоль и поперек.
   Он почти убил Бейлиша, когда очнулся в этой жизни, но осторожность и перспективы лучшей награды удержали его. Он должен был знать каждый маленький план этого ублюдка, прежде чем позаботиться о нем... все эти золотые драконы должны были куда-то сбежать... а ему нужны эти драконы, и чем скорее, тем лучше.
   У него были свои планы.
   - "Кое-что о нарядном костюме, который ты должен надеть на турнир Десницы", - сказал Сандор, развалившись на одном из диванов с усталым ворчанием, несомненно, раздраженный тем, что с ним обращаются как с прославленным мальчиком на побегушках. Джоффри был благодарен за подколку, Сандор, казалось, выходил из своей хриплой раковины, как будто он помнил его так давно...
   Он хмыкнул, перетасовывая листы и пергаменты:
   - "Изящный костюм, да? Я пойду в доспехах, может, тогда "отец" начнет воспринимать меня всерьез... проклятые сто тысяч золотых драконов...", - сказал он, качая головой от глупости всего этого, прежде чем его спина внезапно выпрямилась.
   - "Сто тысяч золотых драконов...", - пробормотал он, смакуя слова.
   - "Сто тысяч золотых драконов", - повторил он, повернувшись к Сандору, и на его лице появилась слегка маниакальная улыбка.
   Молчание затянулось, пока он задумчиво смотрел на свой заклятый щит.
   "Сандор, мне нужно, чтобы ты научил меня созтязаниям", - сказал он.
   Пес выглядел встревоженным.
   -.PD.-
   На территории, где проходил турнир, прямо за стенами Королевской Гавани, кипела бурная деятельность. Рабочие были заняты установкой палаток и ларьков, а также смотровых трибун вокруг трех основных площадок предстоящего состязания. Джоффри чувствовал волнение всего города, как знати, так и простолюдинов: огромные павильоны великих домов и деревянные трибуны для мелкопоместных воздвигались, словно огромные киты, пробуждающиеся от дремоты. С каждым днем все больше и больше знамен присоединялось к верхушкам шатров, приветствуя город каждое утро, хотя лорды и рыцари отсутствовали, только мелкие рабочие, кузнецы и дровосеки, работающие день и ночь, чтобы завершить турнирную площадку "для" Десницы, были на виду.
   И Джоффри, облаченный в броню, которую он использовал всего лишь жизнь назад, чтобы повести Королевские земли на войну, верхом на черном коне, с копьем и щитом в руках.
   - "Вперед!" - прорычал Пес с земли справа от него.
   - "Вперед, Лунный свет!"
   закричал Джоффри, подстегивая своего верного скакуна, опустив копье и быстро набирая скорость, галопом помчался по площадке для поединков.
   - "Твое копье слишком низко! Вверх! Вверх!" - крикнул Пес.
   Джоффри успел как раз вовремя, чтобы врезаться в своего противника с деревянной спиной, набитой сеном. Плечо имитатора разлетелось в щепки, и Джоффри выпустил копье, поморщившись от боли. Он затормозил Лунного Света бессознательным приказом с колен, потирая собственное плечо, корчась от боли.
   - "Немного лучше, но ты все еще недостаточно крепко держишься. Это не молот, ты должен упираться всем телом... твоя рука едва...", - Гончий запнулся, подыскивая слова в воздухе рукой. У Джоффри сложилось впечатление, что он никогда не ожидал, что будет учить кого-то состязанию... тем более его.
   - "Конечный результат уравнения? Естественное выражение совместных усилий, приложенных ранее? Естественное разрешение истории?"
   попытался Джоффри, остановив Лунный Свет рядом с королевской ложей, в остальном пустынной, если не считать Сандора и нескольких подглядывающих мелких людишек.
   Сандор надулся, как знал Джоффри.
   - "Просто думай о руке как о конечном результате всего остального, твоя инерция, твои колени, твоя спина, твоя рука едва говорит им, удалось им это или нет", - сказал Сандор.
   - "Хм, значит, рука - это то, что связывает все вместе? У нее есть сила отказать в совершенно хорошем наклоне, но она не может сделать его сама... похоже на проклятого короля!"
   Джоффри хрюкнул, рысью возвращаясь на свой конец площадки для поединков.
   - "Еще раз!" - скомандовал он, когда слуги заменили раненого бойца на свежего с телеги в конце площадки, а другой подал ему копье.
   Благожелательный человек мог бы назвать выражение лица Пса выражением неодобрительного уважения, когда Джоффри посмотрел на него с кивком.
   - "Вперед!" - прорычал он.
   Джоффри рванул своего скакуна вперед, как молния, его копье опустилось, но не слишком низко над целью, когда он, сузив глаза, устремился вперед. Через мгновение он был уже у цели, его копье разлетелось вдребезги, но плечо лишь немного болело, вместо огромных, напряженных синяков, которые он оставлял на нем уже несколько дней. Деревянный враг лежал на земле с дырой в центре, и Джоффри улыбнулся, глядя, как Лунный Свет скачет к Сандору.
   - "... Ты быстро учишься", - сказала Пес, за словами скрывался слабый оттенок недоверия.
   Джоффри рассмеялся хорошей шутке:
   - "Хотел бы я", - сказал он с улыбкой и снова позвал.
   - "Снова!" - сказал он, возвращаясь галопом.
   - "На сегодня мы закончили, вы хорошо поработали... очень хорошо", - сказал Сандор, спрыгивая с королевской ложи.
   - "О чем ты говоришь, Сандор?! Мы сжигаем дневной свет!" - отозвался он, выхватывая еще одно копье у широко раскрывшего глаза слуги.
   Пес пытался переварить это, пока слуги заменяли упавшую куклу из сена на другую. Джоффри снова врезался в него, улучшая прицел и пробивая его насквозь.
   - "... Мы занимаемся этим с самого рассвета, ты уже тренировался больше всех оруженосцев, которых я видел... на сегодня с тебя хватит", - туманно приказал Сандор, его лицо было жутко озабоченным.
   Джоффри выглядел оскорбленным, когда его лошадь рысью неслась перед Сандором.
   - "Закончим на сегодня? Сандор, мой заряд жалок, я должен быть королем, а я едва могу победить какого-то соломенного человека в рыцарском бою?" - сказал он, не веря своим глазам.
   Ладно, я не знаю, на какую девушку он хочет произвести впечатление, но это уже достаточно затянулось, подумал Сандор, берясь за поводья Лунного Света:
   - "Мы возвращаемся в Красный замок, без всяких сомнений...", - сказал он, прежде чем Лунный Свет почти откусил ему руку.
   Сандор почувствовал, как холодок пробежал по его позвоночнику, когда мальчик-принц, который пару месяцев назад восторгался его едой, уставился на него, его лицо было сделано из мрамора, когда он жестом приказал Сандору отойти.
   - "Если понадобится, мы останемся здесь под лунным светом, ясно, Сандор?" - приказал он, его голос разносился по всей территории.
   Пес ничего не сказал, его глаза опустились ниже и увидели слегка опухшее плечо Джоффри и немного крови из царапины на его руке.
   - "Твои раны..."
   - "Я знаю свое тело, Сандор, меня хватит еще на две дюжины наклонов", - сказал он, проходя мимо него, отряхиваясь от боли, которая, по оценке Сандора, оставила бы на земле красное лицо оруженосца средней руки.
   - "Еще раз!" - крикнул Джоффри, подойдя к слуге.
   - "И принеси еще копий", - сказал он человеку, глядя на полдюжины копий, оставшихся в бочке.
   -.PD.-
   Ночь в Красном замке прошла беспокойно, патрули стражников пробирались через залы и крепостные стены, а ночная смена слуг молча убирала мусор и пыль. Один из стражников, красный плащь из Ланниспорта по имени Тайфер, улучил момент и выглянул в окно. Он смотрел с высоты башни на двор Красного замка и убеждался, что никто из возможных убийц не взбирается на стену. Ирония в том, что солдат Ланнистеров ищет лазающих убийц, намеревающихся проникнуть в Красный замок, не прошла даром, и он покачал головой, фыркнув. Лицемер или нет, но Тайвин Ланнистер был его сеньором и человеком, который косвенно вырастил его из убогой жизни.
   Довольный своей бдительностью, Тайфер продолжал идти по коридору, красный ковер под его ногами заглушал его шаги, когда он проверял углы, изредка оставленные контрфорсами вдоль длинного коридора.
   Когда он ушел, подул легкий ветер, факелы немного затрепетали, а затем вернулись в нормальное состояние, вдалеке защебетала птица. На некоторое время в коридоре воцарилась тишина, прежде чем пара кожаных сапог медленно спустилась с верхушки окна. За сапогами последовали полуночные черные брюки и плащ, и вскоре по коридору пробиралась одетая в черное фигура, ноги которой бесшумно ступали по красной ковровой дорожке. Фигура свернула за открытую дверь и поднялась по длинным спиральным ступеням в высокую башню, остановившись на мгновение.
   Бледно-зеленые глаза мужчины на секунду сузились, остальное лицо было непостижимо под черным платком. Внезапно он прыгнул через окно в свою сторону, и наступила тишина.
   Прошло несколько мгновений, прежде чем по винтовой лестнице раздались гулкие, тяжелые шаги, и вскоре показался человек в кольчуге, спускающийся по лестнице с факелом в руке. Он прошел мимо окна, едва взглянув на него, и зевнул.
   На лестнице снова воцарилась тишина, и черная фигура прокралась вверх по лестнице. Он остановился перед дубовой дверью, приложив ухо к ней на пять минут, после чего медленно опустился на колени и достал набор отмычек. Он тихо ругался во время работы, сначала казалось, что он не знаком с инструментами, но по мере того, как отмычки проверялись и раздавались щелчки, он быстро становился все более эффективным. Он медленно открыл дверь, вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
   Кабинет грандмейстера Пицеля выглядел ужасно знакомым, хотя Джоффри не мог вспомнить его очертаний, стопок пергамента и мейстерских инструментов, разбросанных по полкам и тяжелому дубовому столу. Он быстро пробрался внутрь, сканируя все глазами, пока не добрался до большого письменного стола грандмейстера. Он немного поработал отмычками над большим ящиком, затем открыл его и схватил стопку писем. Он перетасовал их молниеносно, уже вскрытые печати не обнаружили ничего, кроме банальностей или приказов о реквизиции, а также случайной академической переписки с Цитаделью. Джоффри покачал головой, продолжая быстро перетасовывать письма, глаза его быстро двигались, пока руки обменивались письмами, каждые несколько мгновений привлекая его внимание к новому.
   Он остановился, услышав шаги, сильные и быстрые. Он отчаянно огляделся в поисках укромного места в тесной комнате, но между книгами и беспорядком едва хватало места, чтобы стоять.
   Он поднял глаза к высокому потолку, услышав, как ключ входит в замочную скважину двери, и сделал один шаг назад, а затем пробежал еще полсекунды, пока не вскарабкался на стену, его ноги и руки заскребли по кирпичам.
   Дверь открылась, и появился подозрительного вида грандмейстер Пицель с масляным фонарем в руках, странно смотрящий на свои ключи, когда он закрывал дверь. Он покачал головой и быстро пошел к шкафу с реактивами, бормоча про себя что-то негромко, чтобы Джоффри мог услышать. Он стоял, свесившись со стены кабинета, в нескольких метрах от земли, и был смертельно неподвижен, пока Пицель осматривал комнату, снова покачал головой и взял ключ от соседнего шкафа с реактивами. Его движения были абсолютно уверенными, без единой запинки или спотыкания, его сутулые движения сменились решительной походкой. Джоффри едва мог поверить своим глазам, когда грандмейстер достал что-то из шкафа, маленькую фляжку, которую он быстро откупорил и выпил одним глотком. Он удовлетворенно вздохнул и на несколько минут прислонился к шкафу, потягивая горлышко.
   Джоффри слизнул капельки пота, выступившие у него на губах, и едва дышал, пока грандмейстер ворчал, закрывая шкаф и возвращаясь к двери. Джоффри услышал, как он закрыл ее, но только после того, как услышал его шаги, становившиеся все более медленными и нерешительными, чем дальше он спускался в башню, он решил сползти по стене.
   Я знал, что меня что-то беспокоит в нашем бывшем грандмейстере в моей прошлой жизни... его глаза выдавали его. Слишком бдительный, чтобы быть тем дряхлым дураком, которым он себя выставляет...
   Он убрал кинжал в ножны, который оказался в его руке, и подошел к незапертому шкафу, открыл его и взял пустую флягу. Он быстро понюхал ее, затем поднес к носу и глубоко вдохнул.
   - "... Дамские кружева..." прошептал он, наклонив голову и сделав еще один глубокий вдох,
   - "С чем-то... Ночной паслен...? Нет...", - сказал он себе, ища в дальнем углу шкафа, за линией больших бутылок, загораживавших ему обзор, больших бутылок, которые, как Джоффри мог сказать сразу, были наполнены ничем иным, как уксусом.
   Интересно... что у нас тут позади...
   Он нашел еще две фляги с оранжевой жидкостью, откупорил одну и осторожно понюхал.
   - "Определенно не паслен... немного печеночницы? Да... Интересно... что еще, что еще...", - пробормотал он, полностью поглощенный захватывающим исследованием. Прошла целая жизнь с тех пор, как он занимался этим в Цитадели.
   - "Золототысячник?" - спросил он сам себя и слегка мазнул пальцем по вязкой жидкости, оставив немного на языке, а затем вытер его рукавом.
   - "Нет... слишком сильно..."
   прошептал он, другой рукой хватая воздух, пока думал.
   Это на кончике моего языка, пошутил он про себя, скорчив рожу в смутном разочаровании. Он расслабился, прежде чем снова принюхаться.
   - "Цветки пряностей...", - пробормотал он, глядя на флакон.
   - "Но зачем смешивать его с Леди'с ла...", - пробормотал он, подняв брови.
   - "О, - прошептал он.
   Приготовить пряное молоко, стимулирующее средство.
   Очень мощный стимулятор, учитывая, что в его состав входила печеночница.
   Очень мощный, вызывающий привыкание стимулятор.
   Хитрый подлый грандмастер Пицель... этот негодяй не только симулирует старческую дряхлость, он на самом деле даже более осведомлен и активен, чем должен был бы быть, если бы просто притворялся. Интересно, сколько еще людей попались на первую приманку...
   Он аккуратно сложил все на место, как оставил, и вернулся к столу. Зная, что он теперь знает о Пайселе, он понимал, что ничего не найдет в большом ящике. Даже запертый сейф в задней части под окном был очевидной приманкой. Вместо этого он встал на колени под столом, его руки искали повсюду и ощупывали каждый контур стола, пока он не нашел небольшую выпуклость, скрытую за массой большого ящика. Он осторожно подтолкнул маленький ящик и открыл его, используя свой кинжал на случай, если Пицель оставил какую-нибудь ловушку, привязанную к нему.
   Его осторожность оказалась излишней, когда деревянный ящик упал ему на руки, а бледно-зеленые глаза Джоффри сверкнули в свете, проникающем через окно от восходящей луны.
   Открыв его, он обнаружил пачку писем и еще три оранжевые колбы. Он внимательно пролистал письма, читая быстро, но эффективно.
   Все было написано шифром, но Джоффри пришел с пергаментом и пером. После месяцев и недель, потраченных на запоминание и даже расширение своих знаний о шифрах, от самых современных до самых причудливых, в его безумных попытках взломать код, скрывающийся за ответами, он нашел перевернутый вариант вертикального шифра мейстера Гойла почти милым.
   С каждой буквой его брови поднимались все выше и выше.
   Любимец Тайвина насквозь... ничего нового, полагаю...
   Глубина сотрудничества между ними была просто поразительной, и Пицелл оказался гораздо большим, чем просто осведомителем, поставляющим в Кастерли-Рок всевозможную ценную информацию. Через Грандмастера Тайвин имел неограниченный доступ к лекарствам всего Красного замка и распоряжался ими по своему усмотрению, начиная с того, что еженедельно готовил Лунный чай для Серсеи так тщательно, чтобы сделать его безвредным, но и бесполезным, и заканчивая его указаниями, как справиться с изжогой Роберта. Последнее граничило с изменой... из-за смешивания обычного средства с дистиллированными бутонами шафрана... непонятным легким коагулянтом.
   Неудивительно, что Роберт почти не истекал кровью после того, как эта свинья растерзала его... Боги...
   Джоффри в недоумении покачал головой, тяжело задумавшись.
   да мать его, в половине случаев его "бедное сердце сдало", должно быть, было настоящим, а не наперстянкой... с его проклятыми привычками в еде... Несуществующая канализация Королевской Гавани должна быть чище, чем его артерии!
   Но почему? Зачем Тайвину это делать?
   ...Почему именно сейчас?
   Должно быть, что-то пошло не так, подумал он, усаживаясь поудобнее, прислушиваясь, нет ли движения, но ничего не услышал. Он закрыл глаза, строя догадки, погружаясь в мутный мир интриг, который казался ему таким чужим. Чего хочет Тайвин?
   Легко, Ланистеры правят превыше всего. Это означает, что я король... а Роберт мертв... Я еще слишком молод, но он должен знать, что при раннем наследовании высока вероятность того, что Ренли уступит ему... Почему бы не подождать, пока я стану старше, опытнее и увереннее в умах королевства? Может быть, он считает, что угроза, исходящая от Ренли, слишком мала, чтобы о ней заботиться? Может быть, он не знает о поддержке Тиреллов...
   Нет, решил он, Тайвин слишком осторожен, когда не замешана его проклятая гордость... даже одни Штормовые земли могут разрушить его наследие... он, должно быть, планировал, что Роберт съест и выпьет до смерти через несколько лет, чтобы убрать Роберта с дороги, когда наследник... я... окажусь в лучшем положении. Это имеет смысл, учитывая его вмешательство в дозировку "Маминого лунного чая", он хочет иметь еще пару наследников на всякий случай...
   Должен быть какой-то изъян в плане... - подумал он, пытаясь вспомнить все, что узнал о Пицеле во время расследования этой жизни.
   Он не был самым светлым умом в медицине, по крайней мере, если верить слухам. Конечно, он получил свое серебряное звено, но с бутонами шафрана сложно обращаться, особенно учитывая их относительную безвестность как лекарственного реагента. Большинство мейстеров использовали бы... - он порылся в памяти, подыскивая название.
   Гилероза, гораздо более простой коагулянт... его также легче обнаружить.
   Расчеты Пицеля, должно быть, где-то сбились, доза слишком сильна... Добавьте сюда смерть Джона Аррена, плюс его безрассудный образ жизни... неудивительно, что Роберт продолжает падать замертво, так или иначе.
   Джоффри растерянно моргнул.
   Ущерб... он уже нанесен.
   Конечно, существовали паллиативные методы лечения и изменения в образе жизни, которые могли помочь, но...
   Джоффри продолжал листать письма, быстро понимая, что "лечение" началось довольно давно. Слишком давно.
   Роберт был ходячим мертвецом.
   ... Вы ублюдки... невежественные, глупые ублюдки...
   Стержень, поддерживающий мир в Семи Королевствах, должен был умереть, так или иначе... вопрос только в том, когда.
   Джоффри подавил темное желание зарубить Пицеля ржавым мечом, стараясь не думать об этом, пока искал другие письма. Где-то была недостающая часть. Кто-то должен был снабжать старого дурака пряным молоком, потому что хитроумная химия, необходимая для его изготовления, выходила за рамки его лаборатории, а возможно, и его опыта... а письма Тайвина не свидетельствовали о пристрастии Пицеля.
   Джоффри нахмурился, обнаружив несколько писем без шифра, но с простым списком. Темы были самые разные: от "иббенских купцов" до "смерти Джона Аррена", от "Дейнрис Таргериена" до "Драконьей ямы"... и маленький кожаный ремешок, меньше его руки, идеально подходящий для флакона или двух Пряного молока... и никакой подписи.
   Они продолжались и продолжались, и Джоффри быстро понял, что отправитель запрашивает информацию... хотя не было возможности убедиться в этом, не видя ответов самого Пицелла.
   Еще один двойной блеф, два скрытых мастера, один прячется в тени другого.
   Игра престолов оказалась глубже, чем он думал... а он даже не начал с Вариса, самого очевидного участника интриг... или начал? Может быть, под тенью паука скрывается еще более компетентный игрок?
   Ненавижу интриги, подумал он, раздраженный этими поворотами. По его мнению, они не так уж сильно отличались от загадок Пурпура - просто разные виды разочарований и двойных догадок.
   Но как Пицель получает пряное молоко, не может же он получать его через лежбище, если только два его ученика не участвуют в этом...
   Он слегка хмыкнул, подойдя к окну, коротко глянул вниз, прежде чем ощупать раму окна на предмет чего-нибудь не в порядке. Подоконник был вытерт, очень чисто.
   Джоффри сузил глаза, ощупывая края подоконника, и почувствовал что-то сухое и смутно липкое прямо у его края. Он принюхался к этому черному предмету, прежде чем наморщить нос и вытереть палец носовым платком.
   Воронье дерьмо... Они доставляют дозу и заказы Пицеля через его собственное окно... Это означает, что второй хозяин Пицеля имеет доступ к специально обученным воронам... Интересно.
   Он распорядился оставить все так, как было, когда он их нашел, тихо взломал дверь и запер ее за собой, спускаясь по лестнице. Ему нужно было о многом подумать.
   -.PD.-
   За Уиллом из Старого моста было приятно следить. Как один из четырех Мастеров Ключей, он подчинялся непосредственно Бейлишу и служил одним из посредников между Мастером Монет и его коррумпированной сетью капитанов золотых ключей, судоходных предприятий, складов и, конечно же, борделей.
   Он получил возможность взглянуть на огромную финансовую империю, которую Бейлишу каким-то образом удалось возвести в столице без чьего-либо ведома. Конечно, он также лично сжег и искалечил большую часть этой империи, что было крайне необходимым упражнением для выплеска своего разочарования. Однако в последнее время в голове Джоффри зародились другие мысли.
   Пустые размышления о том, как заставить эту империю работать на другие... более просветленные цели. В конце концов, зачем сжигать то, что можно использовать? Особенно когда у Джоффри в голове были довольно... дорогие идеи.
   Его нос дернулся, когда он беспечно спрятался за повозкой, полной стальных слитков, как раз в тот момент, когда его меченый оглянулся.
   Починка столичных канализаций сейчас звучит как хорошая идея, подумал он, замедляя шаг, так что, когда он вышел из-за повозки, он спокойно шел за рабочим, несущим высокий ящик.
   Его меченый продолжал идти, под звон молотов и кузниц стальной улицы, в постоянном темпе созидания. Бейлиш наконец понял, что Уилла основательно скомпрометировали, а Джоффри понял, что он понял, когда Уилл целых два дня просто ходил кругами по городу, даже не приблизившись к оставшимся авантюрам Мизинца. Это и банды головорезов, которые следовали за Мастером Ключей, несомненно, намереваясь найти его хвост и проломить дубинкой череп ужасной 'Тени'.
   И вот Джоффри перешел на более зеленые пастбища, следуя за подчиненными другого Мастера Ключа, некоего Дженнета Уотерса. Похоже, обязанности этого истукана были связаны скорее с чистым шпионажем, чем с экономическими предприятиями, поскольку большую часть своих дней он проводил, организуя стаю шпионов, которые следили за различными высокородными или иными важными жителями города, от леди Стоукворт до Тороса Миррского.
   Он остановился рядом с группой оруженосцев, торгующихся с мускулистым кузнецом и его подмастерьем неясного размера, остановился так, чтобы случайный наблюдатель подумал, что он часть группы, но достаточно далеко, чтобы сама группа могла списать его на простого прохожего, рассматривающего товары.
   Наклонив голову, он увидел, что лакей Дженнет Уотер, безымянный крысолов из Блошиного Дна, остановился возле другой лавки, делая вид, что рассматривает товары. Однако его взгляд постоянно перемещался между этой лавкой и другой кузницей, охраняемой двумя суровыми северянами в ливреях Старков.
   Джоффри подавил желание застонать.
   Клянусь старыми богами, Нед, ты должен быть еще более заметным?
   Крыса из сточной канавы вполголоса торговалась с кузнецом, быстро показывая монетой, что заслуживает внимания хотя бы подмастерья, а не молота подмастерья, несмотря на свою потрепанную одежду. Все это время он не сводил глаз с кузницы на другой стороне улицы, и стражники Старка, как и их хозяин, не замечали, что за ними наблюдает незваный гость.
   Нед Старк вышел из кузницы Тобхо Мотта, лицо его было сосредоточенно, он рассеянно махал рукой своим стражникам, чтобы те следовали за ним. Джоффри подумал, что он мог бы стоять прямо за ним и не заметить. Шпион вскоре последовал за ним, и Джоффри остался в одиночестве.
   Какого хрена Нед делает в кузнице, и почему Мизинец обращает на это внимание? Знал ли он, что Нед придет сюда, и таким образом следит за тем, чтобы все шло по плану? Или это сюрприз как для него, так и для Неда? размышлял он, пробираясь в дом Тобхо Мотта. Он "играл" в игру по заданной стоимости, но это не означало, что он отказался от своей дерзости, которая пронесла его через столько жизней.
   - "Чего хотел лорд Старк?" - спросил он Тобхо в упор, испугав мужчину и заставив его выронить молоток, который он чинил.
   Мужчина слегка запнулся, на полсекунды перевел взгляд на звонкий стук металла по наковальне в задней части магазина, прежде чем снова повернуться к Джоффри:
   - "Я не знаю...".
   Тобхо сказал мгновенно, прежде чем прикусить язык, его лицо быстро покраснело от вторжения, и он приготовился разразиться мощным ругательством, когда Джоффри прошел мимо него.
   - "Конечно", - сказал он, следуя за направлением взгляда, проходя мимо матерчатой перегородки и выдерживая внезапный жар кузницы. В центре ее стоял ученик Тобхо, широкоплечий юноша с мощными руками и темными волосами, и с силой бил молотом по наковальне, держа щипцами раскаленное железо.
   Подмастерье прекратил работу на середине взмаха, его молот все еще держался в воздухе, а лицо, залитое потом, повернулось, чтобы посмотреть на него. Джоффри мог представить себе Рейегара Таргериана на месте наковальни, а на лице мальчика вместо пота - кровь. Мальчик не успел ничего сказать, как Джоффри вышел из магазина... он видел достаточно. Тобхо Мотт смотрел, как он уходит, тщательно сжимая свой молот, как человек, знающий, что с ним делать.
   Джоффри шел по улицам в глубокой задумчивости, срезая путь через переулок.
   Он понял, что значительная часть времени, проведенного Недом в Королевской Гавани, всегда была посвящена выяснению правды о его происхождении. Неважно, спас он Брана или нет, Нед всегда подозревал о его происхождении и всегда стремился выяснить это... почти как если бы существовала активная сила, подталкивающая к такому развитию событий. Особенно жалкая и гнилая сила, которая пахла ужасно знакомо. Он уже видел, как тот посетил несколько борделей, где рождались самые последние ублюдки Роберта, и связать все точки было не так уж сложно, учитывая потрясающую способность Неда к интригам. Его осторожно вели от бастарда к бастарду, оставляя идти по следу улик, которые привели его в черные камеры и в царство Войны Пяти Королей. Остался только вопрос о кукловоде.
   Очевидным последующим вопросом был: Варис или Бейлиш? Пицель был маловероятен, учитывая, как глубоко он сидел в кармане Тайвина, таинственный пособник или нет, а Серсея и Барристан были очевидными нестартерами. Станнис решил выбросить игру за борт и бежать на Драконий Камень... что свидетельствует о недюжинном здравом смысле.
   Оставался Ренли, интересный выбор... вот только он никогда не объявлял Джоффри или его братьев и сестер бастардами. Его заявление всегда предполагало, что никто не хочет иметь марионетку Ланнистеров, и что последующий выбор - он или Станнис - был очевиден. Скорее всего, он не знал правды.
   Варис всегда был вероятным виновником. Паук держал свои карты на замке, казалось, никогда не поднимая волн и не участвуя в великих замыслах... что, конечно, в действительности означало обратное. Сложным вопросом было выяснить, где, почему и, возможно, как...
   Но в глубине души Джоффри знал, что за всем этим стоит Маленький Ублюдок. Все это пахло им.
   Мизинец всегда оказывался на стороне Ланнистеров после каждого противостояния в тронном зале... предавая Неда и обеспечивая хаос и войну. Если бы он организовал события так, чтобы у чести Неда не было иного выбора, кроме как оспаривать престолонаследие, и в то же время поставил себя перед Серсеей как решение той самой проблемы, которую он же и создал...
   Тогда он действительно был таким же хорошим игроком, как и все остальные, подстроив события так, чтобы подняться еще выше благодаря проклятому хаосу, благодаря его помощи золотым плащам, браку Мергери, всему, что за этим последовало... Это соответствовало тому, что Джоффри знал об этом ублюдке.
   Был один быстрый способ выяснить, действительно ли за всем этим стоит Бейлиш... но ему нужен был человек, приближенный к Мастеру Монет, а не те, кто делает грязную работу на кошачьих лапах.
   Он свернул в другой переулок, надел черный плащ и прикрыл рот черным платком, его шаг ускорился, когда он взбежал по штабелю ящиков и спрыгнул на балкон, нависающий над небольшим, хотя и хорошо обставленным особняком. Человек с арбалетом едва успел испустить тревожный вздох, прежде чем ему перерезали горло, и он рухнул на колени. Оттолкнув булькающего человека в сторону, он вошел в коридор, который быстро привел его в небольшой кабинет.
   Открыв дверь, он увидел, что крыса в сточной канаве докладывает о своем состоянии одному из мастеров ключей, Дженнету Уотерсу, тучному мужчине, одетому в слишком большое для его должности... и его заработка обмундирование. Глаза Дженнета расширились, когда он увидел Джоффри, который уже зажал рот крысе, а другой пронзил длинным и тонким браавосским стилетом ее челюсть и поднялся вверх, гладкий металл скользил по ней, как валирийская сталь по песку.
   - "Ты!" - взвизгнул Уотерс, отшатнувшись назад, и стул позади него упал на пол.
   Часть его страшилась удовольствия, которое ему вскоре предстояло испытать... хотя другая часть упивалась предвкушением.
   - "Я", - согласился Джоффри, извлекая стилет, и шпион рухнул на пол, как марионетка, у которой перерезали ниточки.
   -.PD.-
   Он мыл руки почти навязчиво, ведро с водой становилось красным, когда он снова и снова потирал руки. Закрытая дверь позади него пульсировала в его сознании, хотя он старался не обращать на нее внимания.
   Он твердил себе, что не хотел этого делать, но знал, что это ложь.
   Он отбросил противоречивые чувства на задворки сознания, жалея беднягу, который вошел в комнату на следующее утро и обнаружил останки, называвшющие себя Дженнет Уотерс. Ему потребовалось время, чтобы заговорить. Он был... был очень напуган лордом Бейлишем.
   По крайней мере, я сделал это не ради самого себя, а с определенной целью. Чтобы спасти королевство, сказал он себе, продолжая мыть руки. Он тряхнул головой, пытаясь вернуть мысли к тому, чему научился.
   Бейлиш знал местонахождение каждого из бастардов Роберта в Королевской Гавани, а некоторых даже переместил на более видные места. Он лично приказал Уотерсу постоянно следить за Недом и доложить ему, как только Нед отправится к Мотту и увидит Джендри, ученика Тобхо Мотта и самого старшего и похожего на него из всех бастардов Роберта.
   Всю мою жизнь... именно Бейлиш причинял мне больше всего вреда... после меня самого, конечно. Он знает правду о моем рождении и манипулирует Недом, чтобы тот узнал это сам... все это часть его плана, чтобы возвыситься в конечном счете...
   Бейлиш также заплатил за более чем десяток переписей одной книги, большинство из которых было спрятано в подвалах поместья... за исключением нескольких, доставленных самому Бейлишу.
   Глядя на книгу "Родословные и истории великих домов Семи Королевств", Джоффри не мог не вздохнуть. У него было чувство, что он знает, к чему все идет.
   Мне нужно помедитировать, подумал он, покачивая головой.
   -.PD.-
   Пока сердечное дерево Красного замка свистело от ветра, его осознание опускалось все ниже и ниже, его внимание было сосредоточено на нити смысла и направления, которую давала скрижаль. Как он всегда знал, где находится скрижаль по отношению к нему самому - в его покоях, точнее, под его кроватью, - так же он знал и направление, в котором лежала ее суть. Как он уже делал со Звездой, он позволил своему сознанию следовать за нитью смысла, продолжая погружаться, погружаться и погружаться, внешний мир терял смысл, терял само существование, когда он чувствовал, видел, осязал, обонял калейдоскоп ощущений, доходя до места глубоко внутри себя. Он чувствовал зловещую, разрушающую реальность силу фрактальных пурпурных столбов над ним, удерживающих его в эонах, если бы он только захотел посмотреть, но Джоффри не сдавался, не рискуя даже бросить быстрый взгляд на разрушающую рассудок вещь, которая каким-то образом удерживала все, чем он был. Он продолжал следить за смыслом, как ищейка, чувствуя запах крови, слыша звон стали, ощущая страсть, силу и одиночество. Последнее послало метафизическую дрожь по всему его... он не знал. Он не чувствовал своего тела. Он был своим телом. Но даже больше. Он был осознанием.
   Он проследил линию, пока не добрался до самой сути скрижали, привязанной толстыми, мощными связями к тому, что, как он знал, было им самим. Он взял ее в руки, это была тайна, это была кость, соль и бури.
   Но больше. Это был Смысл, пронеслась мысль по всему телу Джоффри. Извилистые линии, его извилистые линии, он сам, та его часть, которая плотно прилегала к сущности скрижали, была сложной, полной смысла, практически тенью самой скрижали из-за самой ее природы. Часть Джоффри была вылеплена, чтобы принять скрижаль, с любовью, вдумчиво, с силой... Бережно.
   Джоффри понял, что находится у контуров, у краев своей души, в огромной сфере смысла, которая охватывает все под ним, вокруг него, но не над ним.
   Над ним возвышались колонны.
   Извилистые линии, которые крепили пластину к нему, были очень, очень знакомы. Он уже видел нечто подобное раньше. Он был уверен.
   Он направил все свое сознание на саму скрижаль, прижимая ее к себе и пробуя на вкус тайну, соль, кость, саму ее форму, форму и состав, и понял, что скрижаль никогда не покидала его, никогда, она была практически частью его души. Она была прямо здесь. Прямо здесь.
   Прямо здесь, подумал он, когда пластина наводнила его.
   Открыв глаза, он обнаружил, что пластина находится между его руками, как будто он держал её все это время.
   Он держал её дрожащей рукой, не зная, находится ли он все еще внутри или снаружи. Звуки птиц и успокаивающий ветер вокруг сердечного дерева успокаивали его нервы, давая ему понять, что он снова в... в том, что, как он был почти уверен, было реальностью.
   Он дышал медленно, почти испуганно, поднося скрижаль к глазам, вглядываясь в руны, линии и повороты, которые она хранила, как никогда раньше.
   На скрижали не было изображено ни одного языка, это не были руны, это не были послания. Джоффри понял, что она изображает грубую карикатуру на контуры его души... но лишь малую ее часть, края маленького пустого пространства, очень похожего на то, которое занимала сущность скрижали, то, которое он только что видел глубоко внутри себя, прижавшись к своей душе.
   - "Это карта... - пробормотал Джоффри в ужасе, - Карта к какому-то участку моей души... карта к пустому якорю", - прошептал он, слова звучали нереально для его ушей.
   ...
   Но что должно быть якорем?
   Вот и все, что изображала пластина, - контуры, которые должны были закрепить что-то очень конкретное, что-то, чего сейчас не хватало. В этом и заключалась цель скрижали. Привлечь его внимание к недостающей части его души.
   ...
   - "Мне нужно выпить", - пробормотал он.

Глава 35: Сон.

   - "Где, мать вашу, лорд Лангвард?!"
   крикнул Джоффри человеку, стоявшему рядом с ним, когда тот молотом повалил на землю рыцаря.
   - "Они все еще пытаются прорваться через твою гр...", - его доклад был внезапно оборван стрелой, которая впилась ему в шею.
   Джоффри обернулся к толпе шрайков и вестеросских воинов, удерживающих крошечный холм от натиска, и увидел, что их вот-вот одолеют.
   - "Встать во весь рост! Стоять во весь рост!" - крикнул он.
   Он повернулся назад и столкнулся лицом к лицу с Джоном Сноу, его глаза были голубыми, когда он открыл рот, чтобы заговорить.
   - "Джоффри", - сказал он, и кровь хлынула из его рта фонтаном, заливая поле битвы смертью.
   Джоффри открыл глаза, увидев потолок Красного замка, залитый светом утреннего солнца. Он слышал последние приготовления к предстоящему турниру: арсенал опустел, а лошадей провели через ворота Красного замка.
   Он знал, что уже опаздывает, по крайней мере, на полчаса, чтобы облачиться в доспехи в собственном павильоне... но какая-то странная сила заставляла его оставаться в постели, его конечности медленно двигались. Джоффри подумал, что в последнее время он много бегал, и это вполне объяснимо - он немного устал.
   Давай, надо двигаться, я пропущу соревнования по стрельбе из лука, если не сделаю этого, подумал он.
   Он планировал это несколько месяцев, конечно, он не собирался упустить шанс из-за того, что немного устал утром?!
   ...
   Джоффри глубоко вздохнул, думая обо всех жизнях, которые парадоксальным образом спасет его легион, обо всем хорошем, что он мог бы сделать на эти деньги, обо всех невероятно важных приготовлениях к апокалипсису, обо всех жизнях, живущих в нищете прямо сейчас.
   Он с усилием поднялся с кровати, некоторое время растирал лицо, а затем сделал глубокий глоток воды из кубка, стоявшего на тумбочке.
   Он немного потянулся, стряхивая с себя странное ощущение. Он зевнул, опускаясь на пол, и сделал несколько быстрых упражнений для разведчиков, чтобы расслабить запястья и укрепить руки.
   Он уже чувствовал себя немного лучше, когда вышел из своей комнаты, и выругался, когда понял, что пришел даже позже, чем предполагал.
   -.PD.-
   У сира Бейлона Сванна были все шансы победить в состязании, по крайней мере, по его мнению. Большинство других лучников уже пустили свои стрелы, и мякина, присущая любому состязанию, быстро исчезала, поскольку чуть меньше половины из них не смогли попасть даже в первую метку. Он следил за Джалабхаром Кшо, любимым принцем короля Роберта с Летних островов и достойным противником со своим луком из золотого дерева. Несмотря на то, что его называли принцем-нищим, он неплохо владел луком. Там был еще какой-то малый, который подавал надежды, хотя он не мог вспомнить его имени. В этих состязаниях всегда были такие, выносливые охотники и следопыты, попытавшие счастья в городе. Он угостит его выпивкой, если тот дойдет до финала, такой талант стоило развивать.
   Однако ему придется разочаровать их всех, потому что он ни за что не позволит десяти тысячам золотых драконов ускользнуть из его рук. Достаточно, чтобы построить собственный замок, если удастся раздобыть для него землю... или лучшего наездника и доспехи по эту сторону Узкого моря.
   Каждый уже сделал свой выстрел, и слуги стояли наготове, чтобы отодвинуть плетеный хоровод на двадцать шагов назад для второго этапа.
   Ну, все, кроме одного.
   - "Следующий - его королевское высочество принц Джоффри из дома Баратеонов", - снова произнес глашатай над деревянной доской с геральдикой, вызвав шепот и даже несколько едва слышных насмешек.
   Сир Бейлон не знал, что принц занимался стрельбой из лука, более того, по слухам, которые он слышал, мальчик едва умел обращаться с арбалетом, и у него была не самая лучшая репутация. Сир Бейлон редко обращал внимание на подобные слухи, но он должен был признать, что, как бы хорошо или ужасно он ни владел луком, отсутствие кронпринца говорило о нем плохо. Если это была шутка, то она была плохо разыграна.
   - "Его Королевское Высочество, принц Джоффри из дома Баратеон", - снова произнес глашатай, оглядывая толпу участников. Они находились неподалеку от площадки для рукопашного боя, толпа участников смотрела друг на друга и раздраженно бормотала. Перед ними, помимо глашатая с доской для состязаний, лежала меловая линия, а за ней - бесплодный участок поля с плетеным хороводом прямо посреди него.
   Глашатай покачал головой, собираясь снять щит дома Баратеонов из Королевской Гавани, и лишь несколько испуганных возгласов заставили его переключить внимание на толпу. Толпа расступалась перед рыцарем в красных и золотых одеждах на черном боевом коне, и огромный зверь останавливался по команде всадника в пятнадцати шагах от меловой линии.
   - "Прошу прощения за задержку, милорды и леди, день был довольно напряженным", - сказал всадник с искренним вздохом, когда Бейлон понял, что это всего лишь мальчик.
   - "Меня уже вычеркнули из списка?" - спросил он глашатая.
   - "Еще нет, ваше высочество", - сказал стоящий рядом рыцарь в неясном неуважительном тоне. Сир Бейлон посмотрел на него с тонко завуалированным презрением: так нельзя было обращаться с королевскими особами! Большинство участников просто смотрели со скукой или забавой, ожидая, когда принц уже уберется с дороги.
   - "Хорошо, дайте мне минутку", - несколько извиняющимся тоном сказал принц, привстав на стременах, полминуты смотрел на цель, а затем бесстрастно кивнул, сел обратно и пустил своего коня в галоп.
   Должно быть, он спутал это с наклоном! Балон в легком шоке подумал, что лошадь преодолела пространство за считанные секунды. Лук внезапно материализовался в правой руке принца, когда его лошадь взвилась на дыбы в нескольких шагах от меловой линии и закружилась в полукруге, стрела вылетела из лука мальчика, прежде чем он галопом помчался назад, откуда пришел, даже не глядя на цель.
   - "Сейчас вернусь, продолжайте идти без меня!" - крикнул он, его мысли явно были заняты чем-то другим, пока он мчался прочь.
   Толпа ошеломленно молчала, так же как и сир Бейлон, который смотрел на мишень вдалеке со стрелой, пущенной прямо в ее центр.
   Получить этих драконов оказалось сложнее, чем он думал.
   -.PD.-
   Не торопился с проклятыми доспехами, и это чуть не стоило ему состязания... а потом он забыл шлем. Ему действительно нужен оруженосец... и нужно было поговорить с тем, кто составлял расписание. Кто поставил первый этап поединков сразу после соревнований лучников?!
   Как бы то ни было, он подоспел как раз ко второму удару, скромному, который ему удалось отбить от спины Лунного Света, но после этого все стало интереснее. Джалабхар Кшо погиб в последнем раунде, и теперь в бою остались только он, сир Бейлон Свон и охотник из дорнийских земель по имени Ангуй.
   Когда-то я получал столько удовольствия от стрельбы из лука... - размышлял он, глядя на мишень вдалеке.
   Он медленно вдохнул, уверенно натянул лук, наконечник стрелы сверкал в лучах полуденного солнца, когда он целился все выше и выше, и тетива достигла его щеки. Он застыл в этой позе, чувствуя свист ветра и медленный стук своего сердца.
   Внезапно стрела подпрыгнула, словно по собственной воле. Она летела высоко и верно, а затем опустилась и приземлилась на плетеный кругляш.
   - "Вот и замок", - слегка покачал головой сир Бейлон Сванн, не слишком обеспокоенный этим фактом, когда повернулся к Джоффри.
   - "Великолепный выстрел, Ваше Высочество", - сказал он, комплимент прозвучал правдиво и просто для ушей Джоффри.
   - "Вы тоже отлично справились, сир Бейлон, мало кто может надежно пустить стрелу с такого расстояния", - сказал Джоффри, честно говоря, впечатленный этим человеком. Он казался надежным и не склонным к махинациям... Не служил ли он королевским гвардейцем во время его первого правления? Если так, то он был одним из немногих достойных кандидатов на этот пост после вступления Роберта на престол.
   Слуги поспешили отодвинуть мишень еще на десять шагов, кругляшь снова уменьшился вдали... теперь все зависело от него и Ангуя.
   - "Ангуй из дорнийских земель!" - возгласил глашатай, вглядываясь в даль и стараясь не пропустить выстрел. Остальные участники поединка, а также небольшая толпа, собравшаяся вокруг него, в напряженном ожидании следили за тем, как ловкий коротышка взводит к небу хорошо поношенный лук и накладывает стрелу простого охотника.
   Выносливый, небольшого роста охотник пустил стрелу, и Джоффри проследил за ее дугой по небу, пока она не достигла края кругляша, едва не промахнувшись.
   Полушутливые хлопки толпы удвоились, когда к ним присоединился Джоффри.
   Проклятье, он действительно хорош, подумал он, пока толпа бормотала с интересом и легким благоговением, обменивая золото на пропущенные и будущие ставки.
   Джоффри был встревожен, у этого человека было много практики в последнее время, и он казался превосходно владеющим луком. Он делал подобные выстрелы во время службы в скаутах... но это было очень давно...
   Однако он никак не мог упустить этот момент, ему нужно было золото. Мысль о том, что под его командованием находится хорошо обученный легион, заставила его сглотнуть слюну.
   Клянусь богами, дайте мне пять тысяч человек, не больше, пять тысяч человек, и я смогу танцевать хоровод вокруг любого сбора в пять раз большего размера.
   Он глубоко вздохнул, когда глашатай назвал его имя, взял стрелу из колчана и подошел к меловой линии. Он нанизывал и натягивал стрелу с долгой практической легкостью, чувствуя зов ветра, слыша вдалеке восторженный смех детей и веселые пиры лордов и даже простолюдинов.
   Он отпустил стрелу, секунду наблюдая за ее полетом, затем обернулся к Ангую и уважительно кивнул ему:
   - "Твое мастерство превосходно, золото вполне заслуженно", - сказал он с легкой, задумчивой улыбкой, когда стрела почти достигла цели и упала в грязь в метре слева от нее.
   Толпа разразилась криками и нерешительными возгласами, которые удвоились, когда Джоффри поднял руку Ангуи в воздух, провозглашая его победителем.
   - "Благодарю вас, ваша милость", - сказал Ангуй, его голос огрубел, он смотрел на толпу и наследного принца королевства в смутном шоке.
   - "Полагаю, вы не согласитесь на предложение работы прямо сейчас?"
   спросил Джоффри, ухмыляясь, когда отряд красных плащей вынес сундук, наполненный золотом.
   - "Ах, нет, благодарю вас, милость", - пробормотал мужчина, глядя на сундук, несомненно, думая о десяти тысячах золотых драконов, спрятанных в нем.
   - "Я так и думал", - ответил Джоффри, пожав плечами.
   Ну что ж... ничего страшного.
   Он прошел мимо толпы, его доспехи лязгали при каждом шаге, пока он готовился к первой фазе поединков. Толпа расступалась перед ним, осыпая его комплиментами и светскими беседами, которые, несомненно, приведут к той или иной услуге.
   Он решительно не обращал на них внимания, пока шел к своей лошади, подавляя в себе маленькие усики тоски по внезапному общению и популярности. Это принесет только боль.
   Он запнулся от удивления, когда увидел Сансу, септу Мордейн и стоявшую рядом с Леди у Лунного Света. Санса нервно дергала руками, избегая его взгляда.
   - "Леди Санса! Я думал, вы смотрите первые поединки?" - спросил он в замешательстве, подойдя к ней.
   Леди наклонила голову и внимательно посмотрела на него, пока он приближался к ее хозяину. Худощавый и неясно царственного вида лютоволк на мгновение оценила его, прежде чем решить, что он не представляет угрозы.
   Глупая, слепая псина, подумал вдруг Джоффри.
   - "Я собиралась, но потом услышала, что ты участвовал в соревнованиях по стрельбе из лука... это было, было невероятно, Джофф!" - внезапно промурлыкала она, звуча слишком похоже на Арью, как он подозревал.
   Они оба покраснели, когда Джоффри вежливо кивнул септе Мордейн. Старая старуха, отчасти ответственная за будущие судьбы Сансы, кивнула в ответ, постоянно настороженно следя за любым признаком неподобающего поведения.
   Глупая старуха, я бы никогда... никогда... не стал бы... - он запутался в своих мыслях, когда его лицо скривилось, а зарождающиеся бабочки в животе сменились медленно поднимающейся черной желчью.
   Санса вывела его из задумчивости, схватив за руку и почти нерешительно потащив вперед, к месту проведения поединков.
   - "Ну же, разве ты не собираешься участвовать и в поединках?!" - спросила она его, в ее голосе звучали веселые нотки лета и удивление маленькой девочки, чья мечта сбылась.
   - "Пойдем, Лунный свет", - сказал он через плечо, отвлекаясь, когда лошадь поскакала за ними.
   Джоффри позволил увлечь себя вперед, решив избавиться от тревог и опасений. Позволить себе наслаждаться простым моментом.
   Даже спустя столько лет совет Неда Старка все еще имел над ним власть.
   В Сансе было что-то такое, что заставляло его чувствовать себя счастливым. Знамена, развевающиеся над сотнями павильонов, казались более красочными, а лепестки цветов, разлетающиеся по территории из рук смеющихся дев, выглядели более свежими, гипнотизирующими. Так далеко, так далеко от ужаса войны, смерти и предательства, что они казались страшным кошмаром, а не его прошлым и будущим.
   - "На самом деле, это не так уж и впечатляет, в конце концов, Ангуи меня там обошел", - сказал он ей, наслаждаясь ощущениями, как изысканным вином, насыщаясь ими.
   - "Не так уж впечатляет?" - спросила она, пока они шли рука об руку, осматривая обильные пиры под открытым небом вокруг больших шатров, лорды и рыцари поднимали тосты за короля Роберта, пока они ели в гостях у короля.
   - "Ну, такая точность редко используется на поле боя, поскольку трудно делать дальние выстрелы, когда перед тобой человек, который пытается отрубить тебе голову", - сказал он, подняв брови.
   Санса искренне надулась, глядя на него:
   - "Ну вот, септа Мордейн говорит, что ложная скромность почти так же плоха, как и гордость", - отчитала она его, достаточно громко, чтобы септа услышала ее, сопровождавшую их в нескольких метрах позади.
   Она что, одновременно обрушилась на Септу и на меня? Может, не все потеряно! подумал он с усмешкой.
   - "Что смешного?" - спросила она слегка вызывающе, пока они ждали, пока повозка проедет по быстро формирующейся дороге между палатками.
   - "Ты. Ты милая", - просто сказал ей Джоффри, улыбаясь.
   Ее лицо стало таким красным, что Джоффри испугался, что она взорвется, и это только заставило его ухмылку расти и расти, пока он снова смеялся.
   - "Прекрати это! Ты опять это делаешь!"
   Санса застонала, покраснев еще больше, и ее руки поднеслись ко рту, а с губ сорвался невольный смешок. На этот раз, вместо того, чтобы сдерживать смех, она дала ему волю, наслаждаясь этим чувством, уронила руки и обхватила его руку, продолжая хихикать, склонив голову на его плечо.
   Джоффри выпустил воздух из легких, закрыл глаза и прислонил голову к ее голове, ощущая странное вечное чувство благополучия, безнадежность исчезала, как дурной сон в утреннем свете.
   Ворчливое
   - "Кхм!"
   вывело его из транса, но он не хотел возвращаться. Действительно не хотел.
   Однако он быстро понял, что делает, испугался и отпустил Сансу, как будто она горела.
   Септа Мордейн смотрела на них с грозным выражением лица, но его внимание привлекла Санса. Она, казалось, была озадачена, моргая, и чуть не покачала головой, когда увидела, что он смотрит на нее. Она улыбнулась ему неуверенной, извиняющейся улыбкой, страх отказа был нарисован на ее лице, словно искусным скульптором.
   - "Простите, мой принц", - сказала она, когда к ее позе вернулась некоторая жесткость, и сделала легкий реверанс, - "Я... я увлеклась", - сказала она, звуча немного смущенно.
   Джоффри стоял неподвижно, как статуя, чувствуя себя уязвимым и неустойчивым. На самом деле ему хотелось обнять ее, как утопающий моряк обнимает кусок льдины. Вместо этого он повернулся к ней спиной, уставился на землю и тяжело дышал, крики агонии и воспоминания о крови проносились перед его мысленным взором почти слишком быстро.
   Клянусь старыми и новыми богами, соберись, имбецил! Он кричал на себя в уединении собственного разума, обещание, которое он дал под лунным светом и черными камнями, было путеводным маяком, вокруг которого сплотился его избитый разум.
   Остальная часть прогулки была лишена этого волшебного ощущения, их разговор был натянутым, поскольку Санса восприняла его реакцию как своего рода отвращение, направленное на нее.
   Так будет лучше, говорил себе Джоффри, пока они добирались до его личного павильона, каждый шаг был почти болезненным.
   - "Вы должны ехать, леди Санса. Вы пропустите другие поединки", - сказал ей Джоффри, чувствуя смутное недомогание.
   На мгновение показалось, что она хочет что-то сказать, но вместо этого она снова сделала реверанс, и Септа Мордейн направила ее обратно к трибунам.
   Джоффри вошел в палатку и быстро закрыл за собой створки, сделав несколько глубоких вдохов, так как противоречивые чувства оставили что-то кислое в глубине его существа.
   Он издал могучий рев, разрывая деревянный, бронированный макет рыцаря, который он поставил в палатке несколько ночей назад. Щепки дерева разлетелись повсюду, когда он разнес его в щепки под дикими ударами молота и жестокими, едва прицельными ударами меча. Так же быстро, как бессвязная ярость охватила его, она исчезла, и он тяжело дышал, глядя на растерзанные останки.
   По крайней мере, это был не человек, подумал он, мысленно помечая, как попросит слуг принести ему еще один такой же.
   По крайней мере, он чувствовал себя немного лучше.
   Он нахмурился на полсекунды, а затем сделал шаг в сторону, поднял меч и приставил его острие к горлу мальчика.
   - "Что ты здесь делаешь!"
   почти прорычал Джоффри.
   - "б-б-б-б-больше вина?!" - зашипел Лансель, когда поднос в его руках упал на землю, а драгоценная жидкость начала выливаться из бутылки.
   - "Пожалуйста!"
   сказал Джоффри, убирая меч в ножны и опускаясь на колени перед бутылкой, делая длинный глоток, а затем странно оглядываясь на него.
   - "Мать послала тебя с вином?"
   спросил он с сомнением. Серсея почти запретила ему участвовать в пирушке, так что это звучало, по меньшей мере, неправдоподобно.
   - "Ах, нет, мой принц, это был король", - сказал он, а затем снова заговорил:
   - "То есть король Роберт", - поправил он, все еще слегка дрожа.
   Джоффри слегка наклонил голову:
   - "Ты не говоришь? Это мог быть король Мадд, только что восставший из могилы!" - сказал он, подняв брови.
   - "Что... Я, может быть...", - попытался ответить Лансель, но Джоффри покачал головой.
   - "Это была шутка, расслабься. Боги..."
   он замялся, услышав вдалеке рог. Его очередь приближалась.
   Он подождал несколько секунд, пока его бывший кузен придет в себя, закрепил свой шлем и взял со стойки копье.
   - "Зачем Роберт послал тебя?" - спросил он его.
   - "Он хотел убедиться, что вы готовы к поединку, мой принц", - сказал он, застыв на месте.
   - "Я уверен, а вино?" - сказал Джоффри, оставляя меч и молот в стойке.
   - "Чтобы, ах, то есть..."
   - " Выкладывай, Лансель!" - крикнул он, обернувшись к нему.
   - "Чтобы ты не распускал руки! Прости, мой принц!" - выкрикнул он, почти дрожа.
   Выражение лица Джоффри стало грозовым, когда он уставился на Ланселя.
   - "Нелюдим..."
   пробормотал он.
   Принц в красно-золотых доспехах слегка покачивался, и смех, который он издал, звучал совсем иначе, чем тот, которым он наслаждался несколько минут назад.
   - "Нелюдим!" - повторил Джоффри, смеясь, как будто услышал лучшую шутку в мире.
   - "Полагаю, есть только один способ узнать это, а Лансель?" - сказал он, закрывая козырек, и, все еще негромко хихикая, вышел.
   - "Принесите мои копья! Мне нужен оруженосец!" - приказал он, когда большой черный боевой конь у палатки зарычал.
   Лансель не стал отпираться.
   -.PD.-
   Знамена развевались на ветру, смещаясь то в одну, то в другую сторону с каждым порывом, толпа ликовала, когда последний рыцарь был повержен, а другой возвращался в переднюю часть королевской ложи, кланяясь королю, королеве и различным высокородным дворянам вокруг них. Даже маленькие Томмен и Мирцелла наблюдали за происходящим, захваченные великолепием красок и ликующими толпами мелкопоместных жителей у огромных трибун, возведенных вокруг площадки для поединков.
   - "Выходят, принц Джоффри из дома Баратеонов и Джори Кассель из Винтерфелла", - провозгласил глашатай.
   Пластинчатые доспехи Джори Касселя блестели в лучах полуденного солнца, гладкая полировка говорила о том, как тщательно человек заботился о них, заботясь о том, чтобы Винтерфелл был достойно представлен на турнире. Он встретил Джоффри прямо перед королевской ложей и устало посмотрел на него, когда лошадь принца остановилась, казалось, по собственной воле.
   Джоффри кивнул капитану стражи Винтерфелла, а затем перевел взгляд на собравшихся дворян. Серсея выглядела крайне нервной, что сильно контрастировало с Робертом, который смотрел на него с тонко завуалированной покорностью.
   Неужели я так низко пал в его глазах? мрачно подумал он, его челюсть работала сама по себе.
   Нед, Бран и Арья смотрели на него с разной степенью восхищения или волнения, как и маленькие Томмен и Мирцелла. Санса, однако, не смотрела на него, она была занята разглядыванием трибун позади него.
   Они поклонились в унисон, а Роберт небрежно махнул рукой:
   - "Да, да! За дело!" - сказал он, его глаза на секунду остановились на глазах Джоффри, а затем двинулись дальше.
   Джоффри закрыл шлем и приказал Лунному свету вернуться на свое место, щит дома Баратеонов Королевской Гавани был надежно прикреплен к деревянному столбу. Он нашел Ланселя с копьем и щитом, ожидавшим его, и покачал головой, когда его кузен передал ему орудия войны.
   Он посмотрел на стойку и увидел Сансу, которая, как он понял, сидела прямо напротив Бейлиша. Он видел, как этот проныра наклоняет голову вперед и наполняет ухо Сансы ядом.
   Джоффри зарычал, закрыв шлем, выставил вперед копье и пустил Лунного Света в галоп, как раз в тот момент, когда прогремели рога. Лунный Свет быстро набирал скорость, грохот копыт переполнял его, когда Джори Кассель приблизился, нацелив копье ему в грудь.
   Джоффри с рычанием наклонил свое тело вперед и ударил копьем в Джори, поглотив его своим щитом. Джори отлетел назад на землю, кувыркаясь, а Лунный Свет продолжал двигаться вперед, и наконец остановился на другой стороне площадки для поединков.
   Обернувшись, он увидел Джори, истекающего кровью на земле, сжимающего ногу с болезненным выражением лица, его шлем лежал в нескольких метрах позади него. Двое других людей Старка помогали ему подняться с земли, когда его лицо сжалось от боли, срываясь на крик.
   Джоффри вернулся в центр королевской ложи, уронив свое разбитое копье, и остановился перед потерявшим дар речи Робертом.
   - "Мои бриджи, похоже, не испачканы, отец. Должно быть, из-за вина", - с сардонической улыбкой сказал он, снимая шлем. Он не удостоил взглядом изумленное выражение лица Роберта, проскакавшего мимо мрачного Неда Старка и испуганной Сансы. Бейлиш все еще шептал сладкий яд, а Джоффри подавлял огромный инстинкт, который твердил, что его кинжал должен быть в горле ублюдка.
   - "Я бы не стал его слушать, леди Санса, лорд Бейлиш в наши дни боится даже теней", - Джоффри с радостью крутанул метафорический нож, заставив Мизинца замолчать и проглотить что-то кислое.
   Давай, Бейлиш, соедини детали, ты же умный парень, подумал он, ухмыляясь.
   Он поскакал прочь с поля, прямиком к Красному замку. Он надеялся, что Дерево Сердца сможет снова успокоить его измученный разум.
   -.PD.-
   Джоффри снова погрузился в глубины своей души, его осознание было мимолетным шаром, плывущим над контурами его "я", пока он искал кусочек головоломки, которую дала ему скрижаль, пустой якорь, призванный что-то удержать. Он прошелся боком по блестящей поверхности своего "я", зловещая фиолетовая сила колонн над ним почти звала его, как зов набата. Замысловатые рисунки на костяной скрижали были лишь мимолетной карикатурой на глубину и широту запутанных смыслов, вырезанных в его "я", - неровный ландшафт душевного материала, который тянулся до тех пор, пока не достиг фиолетового оттенка горизонта за пределами зрения, звука и "я".
   Джоффри продолжал искать, вспоминая форму и очертания края, который он должен был найти. Задача казалась титанической, и все же Джоффри чувствовал себя странно на высоте, пока искал. Как будто знание того, что он должен был найти, уже давало ему чувство направления в почти бесконечном пространстве смысла.
   Здесь шептал инстинкт, который был старше его, старше времени.
   Вот, подумал Джоффри, когда почувствовал, что близок к своему краю.
   Как детские каракули похожи на шедевр Тироши, так и скрижаль напоминала якорь. Джоффри приблизился к странному пустому пространству, столь похожему и в то же время отличному от скрижали. Оно казалось каким-то более глубоким, сильным, прочным, чем контуры, окружавшие сущность скрижали. Оно простиралось вглубь его самого, как глубокий водяной колодец, в сокрушительные глубины его существа, которые не могло преодолеть даже его сознание. Оттуда она тянулась к краю его сущности, к изрезанному ландшафту его души под мрачным взглядом Пурпура.
   Его осознание достигло самих контуров, метафорического цветка, который выглядывал из земли вместо самих корней. Он не знал, для чего нужна эта гигантская слеза, проникающая так глубоко в его сущность, но, дойдя до ее внешних краев, он что-то почувствовал. Идеально вылепленный край был словно тенью для того, что он жаждал обнять, закрепить. Джоффри вдыхал края, его поиски ответов не прекращались, когда он почувствовал вкус чего-то старого. Пахло целью. Инструмент. Мост. И острый... такой острый.
   Что-то изменило его концентрацию, и Джоффри на секунду поднял голову и увидел великолепие ВЕЧНЫХ СТОЛПОВ.
   ***
   JoFfReY испуганно вскрикнул, открыв глаза. Он дико задрожал, царапая ногтями землю, пытаясь нащупать руками что-то реальное, он подтянул колени к груди, тихий крик застыл в его горле, он слегка покачивался, пытаясь почувствовать хоть что-нибудь, пока он качался и качался.
   - "Джоффри, прости меня! Пожалуйста! Джоффри!!!" - завопила Налия прямо у его уха, и Джоффри застыл в ужасе.
   Но это был не голос Налии, не совсем. Он понял, что это голос Сансы, так как руки продолжали дико трясти его, и что-то маленькое и мокрое упало ему на лицо. Он осмелился снова открыть глаза и увидел ее испуганное лицо, отчаянно зовущее мейстера, слезы катились по ее щеке и падали на его лицо.
   - "С... Санса?" спросил Джоффри, ошеломленный.
   - "Джоффри?! Мне так жаль, пожалуйста, я не знала...", - пролепетала она, прежде чем Джоффри положил руку ей на бедро, пытаясь успокоить ее.
   - "Все в порядке, Санса, я... я в порядке", - попытался он, осознав, что лежит, растянувшись на земле. Сансе удалось сдержать вздрагивающий вздох, когда ему удалось сесть, медленно моргая от слишком яркого солнца.
   - "Что случилось?" - спросил он, судорожно потирая лицо.
   Санса чуть не разрыдалась, открыв рот и снова закрыв его. Она сделала глубокий вдох, прежде чем сглотнуть, и заговорила быстро, но связно:
   - "Я не знаю! Ты сидел под Сердечным деревом в странной позе, так тихо, что я подумала, что ты уснул! Ты был таким бледным... твой лоб тоже был в поту... Я, я подумала, что ты заснул и тебе снится кошмар, так что... так что..."
   она заикалась на последнем слове, и Джоффри осторожно взял ее за руку, чтобы успокоить ее и вернуть к реальности.
   Санса Старк. Его кости знали, что она настоящая.
   - "Я пыталась разбудить тебя, но ты... ты упал на землю, трясясь, и твое лицо выглядело так, словно... словно ты испытывал ужасную агонию, и я подумала, что ты... умираешь", - с трудом сдерживая слезы, пролепетала она, когда Джоффри обнял ее, глубоко дыша.
   - "Все в порядке, Санса, ты не сделала ничего плохого, ты не сделала ничего плохого", - сказал Джоффри, когда она медленно перестала дрожать, их дыхание постепенно выровнялось, когда Джоффри почувствовал аромат ее волос.
   Он резко отпустил ее, слегка покачиваясь, когда вставал, покачивая головой.
   - "Джоффри... что... что случилось?" - наконец спросила она, когда он прислонился спиной к стволу Сердечного дерева.
   Джоффри долго смотрел на нее, его отвлекали падающие листья дуба:
   - "Я что-то проглядел... Я не должен был..."
   сказал он, качая головой.
   Санса смотрела на него вопросительным взглядом, казалось, она готова была спросить его о чем-то совсем другом, когда они услышали крики нескольких стражников, громче всех - Пса, которые обыскивали богорощу.
   - "Похоже, они услышали твой крик", - сказал ей Джоффри, озорно улыбаясь.
   Однако она не выглядела пристыженной, вместо этого она сделала шаг ближе и посмотрела прямо ему в глаза:
   - "Джоффри... Что ты искал?" - спросила она со сверхъестественной проницательностью, сбитая с толку.
   - "Я..." пробормотал Джоффри, пока Пес не ворвался на поляну с несколькими красными плащами. Он перевел взгляд с него на Сансу и покачал головой.
   - "Так, кто тут минуту назад кричал о мейстере?!" - проворчал он, раздраженный очевидной потерей времени.
   Джоффри просто покачал головой, сделав еще один глубокий вдох, пытаясь очистить голову.
   -.PD.-
   Башня Десницы казалась почти безлюдной, многие стражники присоединились к празднествам внизу, принимая участие в невероятно экстравагантных пирах, которые устраивал Роберт (или, скорее, сам недовольный Десница). Джоффри осторожно преодолел последний участок кирпичной кладки между собой и окном, еще плотнее прижавшись к стене, когда часовой заглянул вниз с крепостных стен. Он оставался неподвижным, пока тот не ушел, оставив ему путь свободным, и он осторожно, но быстро взобрался на последние несколько красных кирпичей, а затем заглянул в окно, чтобы посмотреть на солярий Десницы.
   Отвесное падение наверняка означало бы его смерть, если бы он потерял хватку, но Джоффри упорствовал, убедившись, что рядом никого нет, прежде чем в порыве сил перепрыгнуть через подоконник.
   Встреча с Сансой выбила его из колеи. Считала ли она его кровавым мясником за то, что он так поступил с Джори? Он не собирался оставлять такую тяжелую рану на капитане гвардии Неда, но когда он увидел Мизинца, шепчущего ей на ухо, что-то внутри него оборвалось. А чардрева... он видел ее и раньше, она иногда подглядывала за ним из-за поляны, когда он размышлял.
   В богороще... Он был в секунде от того, чтобы проболтаться обо всем и быть приговоренным Пицелем к маковому молоку и, возможно, наперстянке по приказу Тайвина, чтобы освободить место для более разумного наследника... К счастью, появился благословенный Сандор и вывел его из задумчивости, прежде чем все успехи, которых он достиг в этой жизни, испарились.
   Должно быть, питает слабость к красивым женщинам, подумал он с легким фырканьем, смех и болезненное одиночество играли друг с другом, прежде чем он отогнал эти мысли и очистил свой разум.
   Он рылся в солярии Неда Старка, и ему не потребовалось много времени, чтобы найти то, что он искал. Прямо там, на книжной полке, словно от этого не зависела судьба тысяч жизней, лежал экземпляр "Родословной и истории великих домов Семи Королевств" Неда, тот самый идеально нацеленный удар Бейлиша, который, возможно, уже отправил Неда на верную гибель.
   Писание было очень похоже на копии, хранившиеся в сгоревшем особняке покойной Дженнет Уотер. И эта копия, и другие, нечетные, которые хранились в подвале, явно принадлежали одному и тому же переписчику... мейстеру из кармана Мизинца, без сомнения.
   Он некоторое время смотрел на книгу, уже хорошо знакомый с ее содержанием. Назвать содержащиеся в ней доказательства "удовлетворительными" было бы натяжкой, но в сочетании с огромным недоверием и враждебностью между домами Старков и Ланнистеров, а также подозрительно не вовремя случившейся смертью Джона Аррена... Джоффри мог видеть, как эта книга приведет и уже привела Неда в движение по предназначенному для него лабиринту, став всего лишь перекладиной, на которую он должен был наступить в процессе восхождения Бейлиша к власти.
   Он со вздохом вернул книгу, покачав головой. Взяв ее сейчас, он только вызовет новые подозрения у Неда... а Бейлиш и так разжигал вражду и подозрения. Он узнал, что недавние недомогания Саммер вызваны отравленной пищей, доставленной по приказу Бейлиша. В драке в таверне у Шелковой улицы погиб гвардеец Ланнистеров и двое Старков были ранены, а Джоффри наблюдал тревожную активность одного из выживших мастеров ключей Мизинца, вынюхивающего в Блошином Дне что-то более сложное, чем простые шпионы...
   Зная то, что он знал сейчас, было очевидно, что различные убийства Брана в его прошлых жизнях (совершенные из Красного замка, не меньше!) были попыткой Бейлиша разжечь огонь, когда ставки между обоими Домами были не так высоки, как ему хотелось бы.
   Он вернулся к окну и стал смотреть в темную, пасмурную ночь, размышляя. Он уже нанес на карту значительную часть активов Бейлиша в Королевской Гавани, а благодаря перехваченной переписке разглядел кое-что и в Галлтауне. Сам мастер монет подходил к концу, но Джоффри все еще хотел выдоить из него все, что он стоил, чтобы сделать свою месть абсолютной, даже когда он использовал все, что украл, для более достойных целей.
   Он уже обменивался письмами с Цитаделью, расспрашивая мейстеров и архимейстеров по именам. Если он собирался править, то, клянусь богами, он собирался править. Полусерьезные мысли о торговых компаниях и инфраструктурных проектах из снов много жизней назад снова тревожили его разум, и они жаждали монет... хотя перспектива не приводила его в восторг, как раньше. В его воображении видение процветающей Королевской Гавани теперь казалось фальшивым, а ее обитатели - беспечными, лживыми.
   Но в этом не было ничего особенного, у него была работа.
   В конце концов, мне понадобится больше, чем армия, чтобы остановить Ходоков, подумал он, выбравшись через окно.
   -.PD.-
   Второй день турнира открылся Миром - двадцать тысяч золотых драконов в сундуке на высоком столе, как будто осмеливаясь, чтобы участники потянулись вверх и схватили их.
   Конечно, сражающиеся никогда бы не признали такого грубого поступка. Нет, самой большой ценой в этой схватке были честь и слава, и разные Дома, похоже, были едины в этом чувстве. Большой ринг был полон знамен и щитов с изображением всевозможных фантастических и мирских зверей, выкрашенных в разные оттенки киновари, синего, зеленого, желтого и всех других цветов, какие только можно себе представить, - рыцари и лорды готовились к бою.
   Небольшая компания придворных и подхалимов аккуратно собралась для Джоффри, восхваляя его за вчерашнее удивительное выступление на состязании лучников и осыпая его комплиментами и ничего не стоящими словами. Джоффри некоторое время просто молча смотрел на них, пока они не поняли, что их поспешный поток слов вовсе не был принят в ответ. Наступило неловкое молчание, пока он продолжал смотреть на них, и наконец его жуткий взгляд стал слишком сильным, чтобы выдержать его, и они медленно исчезли из его окружения.
   Казалось, что прошла целая жизнь с тех пор, как он хорошо выспался, так долго, что он уже привык к этому. А вот к чему он не привык, так это к странным трудностям, с которыми ему приходилось вставать с постели. Конечно, он испытывал их всю жизнь, но он не помнил, чтобы искушение просто лежать после пробуждения было таким сильным...
   Джоффри фыркнул, приготовив молот и меч. Его выбор оружия вызывал неодобрение у одних рыцарей и восхищенные взгляды у других. После мастерства, проявленного им в стрельбе из лука и в первом поединке, Джоффри показал всему королевству, что он не слабый принц. Зеленый мальчишка, играющий в войну? Возможно, но, похоже, его усилия были замечены некоторыми из знати, а кронпринц, хотя бы немного умеющий воевать, - это то, что вассал может одобрить, полагал он.
   Он прекратил свои размышления, когда заметил среди будущих бойцов знакомое лицо.
   - "Лорд Баквелл!" - воскликнул Джоффри, приятно удивленный, когда подошел к смелому человеку в пластинчатых латах.
   - "Принц Джоффри? Не думаю, что нас официально представили, это честь для меня", - сказал он с почтительным кивком.
   Джоффри уже почти хлопнул себя по нагруднику в знак товарищества, прежде чем вспомнил о своем статусе.
   - "Спасибо, милорд. Ищете долю чести? Боюсь, здесь вы ее не найдете", - признался он с ехидной улыбкой, глядя на развевающиеся повсюду знамена. Лорд Баквелл негромко захихикал и покачал головой:
   - "А вы, ваше высочество? Я слышал, вы хорошо выступили на состязании лучников, может быть, вы сами пожнете долю несуществующей славы?" - спросил он его.
   - "Возможно, милорд, возможно... Если я паду сегодня, то, надеюсь, под вашим клинком, это будет честью для меня", - правдиво сказал ему Джоффри.
   Он поднял брови, обдумывая что-то:
   - "Я заметил, что вы сказали "если", а не когда", - со знанием дела заметил повелитель Рогов, надевая шлем и кивая.
   Джоффри фыркнул, кивнул в ответ и вернулся на свое место. Участники располагались по всему кольцу, почти обнимая его окружность, задумчиво глядя на своих соседей и планируя свои стратегии.
   Джоффри надел шлем и огляделся, не смотрит ли кто из знакомых. Не найдя никого, кого бы он узнал, он пожал плечами и стал орудовать своим молотом и мечом, разминая шею. Он не чувствовал никакого волнения, никакой цели, пока готовился.
   Мне нужно это золото, сказал он себе, когда рог прогремел и он двинулся.
   -.PD.-
   Торос Мирский осторожно кружил вокруг Джоффри, его пылающий меч покачивался на кругах, словно прощупывая призрачную защиту. Джоффри не отставал от него, его ноги двигались сами собой, готовясь к финальной схватке. Вокруг них лежали рыцари и лорды в разном состоянии - от едва пришедших в сознание до едва ушибленных. Однако все они были повержены.
   - "Если ты думаешь, что немного огня ослабит меня Торос, то ты жестоко ошибаешься", - игриво воскликнул он, делая выпад влево, а затем вправо, но проклятый жрец огня не поддался.
   На его голове выступил пот, от жара огня или от противостояния, Джоффри не мог сказать, но мужчина уже парировал удар, когда Джоффри прыгнул. Он повернулся, уклонившись от удара Тороса, и почувствовал, как над его головой пронесся обжигающий жар, когда он снова поднялся, его меч вонзился в руку мужчины и заставил его оступиться, а последующий удар молота вырвал пылающий меч из его рук. Он завершил удар слегка вспыхнувшим водяным вихрем, кончик его меча прошел всего в сантиметре от горла Тороса.
   - "Я уступаю, ваше высочество, и хорошо сражаюсь", - сказал Торос, широко раскрыв глаза.
   Джоффри улыбнулся, опуская меч:
   - "И тебе, Торос, удачного боя", - сказал он, задыхаясь от навалившейся на него усталости. Толпа вокруг ринга, казалось, потеряла дар речи, когда глашатай пригласил его забрать свой выигрыш, объявив его победителем схватки.
   Джоффри был ошеломлен внезапным ликованием, мелкие люди и лорды хлопали и даже свистели, пока он шел к большому стенду, где лежало золото. Он рискнул улыбнуться дикой публике и, к своему удивлению, обнаружил, что улыбка была почти искренней.
   Как ни странно, его прежнее "я" любило ликование толпы, и в каком-то смысле любило до сих пор. А вот фальшивые, симулирующие люди только злили его... Он не знал, лучше он от этого или хуже. В любом случае, сладкий вид золота успокаивал его боль, когда он смотрел на золотой блеск драконов. Его настроение ухудшилось, когда он вспомнил, что видел то самое золото в печальном подобии "сокровищницы" Красного замка.
   Он отдавал честь и почтительно кивал лордам, рыцарям и даже мелкопоместным жителям, попадавшимся на его пути, но на мгновение был поражен, когда увидел, что не кто иной, как Петир Бейлиш, смотрит на него с открытым ртом. Мастер монеты тоже был поражен, когда понял, что Джоффри смотрит назад. Он быстро исчез из толпы, оставив Джоффри с жестокой ухмылкой наедине с собой.
   А, детали соединяются! подумал он. Шутить с Маленьким Ублюдком было одной из немногих вещей, которые, казалось, доставляли ему удовольствие в наши дни.
   -.PD.-
   С тем, что он выиграл до сих пор, он мог бы снарядить величайший отряд разведчиков, когда-либо существовавший на континенте, но он хотел большего. Он хотел обучить и вооружить как минимум один легион. По мнению Джоффри, вестеросским рыцарям не было равных в конном бою во всем известном мире, и в рукопашной схватке они уничтожили бы дотракийских всадников.
   Нет, именно пехота нуждалась в работе. Крестьянские отряды, усиленные несколькими людьми при оружии, не могли противостоять череде апокалипсисов, в которых он был уверен до появления Белых Ходоков, не говоря уже о самих Белых Ходоках. Джоффри сомневался, что его пехота в ее нынешнем виде дойдет до рукопашной схватки с ледяными демонами - они растают, не успев даже подойти на расстояние выстрела из лука, он был в этом уверен.
   Для своего первого легиона ему нужно было выиграть этот кровавый поединок и забрать домой сорок тысяч золотых, которые Роберт слишком свободно выбросил в помойное ведро. Это будет нелегко, он уже знал, что придется пробиваться через вмешательство знати, инертность и плохих новобранцев... это будет изнурительный труд...
   Но долг продолжал нести его вперед, и в короткой, но яростной вспышке насилия он сместил сира Арвуда Фрея, сира Андара Ройса и лорда Берика Дондарриона. К тому времени толпа сходила с ума каждый раз, когда "золотой принц", как называли его проклятые импровизационные певцы и бормотуны, плутавшие по краям площадки, отстранял одного рыцаря за другим. Он должен был признать, что непоколебимо неверящее выражение лица Роберта - это зрелище, не то что выражение ужаса на лице матери. Тирион был очень растерян, а Бран не знал, хлопать ему или плакать, - контраст с радостной Мирцеллой. Санса с любопытством смотрела на него. Великая радость от того, что она потеряла себя в волшебстве сбывшейся мечты, от наслаждения зрелищем, знаменами и рыцарями... несколько поутихла. Она все еще смотрела широко раскрытыми глазами и радовалась при виде тильта, причудливых доспехов и хорошо одетых дам, но ее редкая задумчивая хмурость появлялась все чаще и чаще.
   Но теперь ему предстояло самое серьезное испытание: сир Лорас Тирелл, Рыцарь Цветов. Джоффри показал очень хороший результат почти по любым меркам, по крайней мере, по прежним стандартам, но если он хотел пройти раунд шестнадцати и выйти в раунд восьми, ему нужно было победить одного из самых искусных всадников Вестероса.
   Лорас сидел на коне, взирая на ликующую толпу, подмигивая краснеющим девицам и заставляя молодых рыцарей и оруженосцев зеленеть от зависти. Сир Лорас остановился перед Сансой, его яркие серебряные доспехи, украшенные эмалью из зеленых цветов и лоз, блестели в лучах полуденного солнца. Он улыбнулся, протягивая ей розу, и Санса покраснела от такого внимания.
   Джоффри почувствовал кратковременный укол чего-то, прежде чем он был безжалостно подавлен. Сир Лорас бросил на него косой взгляд, когда он проскакал обратно к передней части королевской ложи, прямо рядом с ним.
   - "Боюсь, красивые цветы только привлекают множество пчел", - сказал он, выкручивая нож.
   Тот факт, что он знал, что это была очевидная уловка, чтобы потрясти его, ничего не сделал, чтобы успокоить ту его часть, которая хотела только одного - прыгнуть и задушить цветочного ублюдка.
   - "Значит, это удача, что пчела ищет совсем другой цветок, а сир Лорас?"
   сказал Джоффри с наводящей ухмылкой.
   Он оставил ошеломленного Рыцаря Цветов размышлять об этом, а сам склонился перед толстым королем на большом стуле.
   - "Мои бриджи до сих пор не испачканы, отец, хотя я боюсь, что на этот раз конец для них близок", - сказал он с беспокойством.
   Роберт поднял брови, а затем громко зарычал, впервые за долгие годы развеселившись от души.
   - "Просто покажи этому цветочному наглецу, как Баратеоны ведут войну!" - весело помахал он рукой.
   Джоффри подчеркнуто поклонился, быстро закрыв забрало, чтобы никто не успел увидеть его внезапно покрасневшие глаза. Лунный свет направился к концу площадки для поединков, прежде чем Лансель протянул ему копье. Вопреки всему, Джоффри понравился его ненаглядный оруженосец. Его неуклюжие манеры казались ужасно знакомыми, и Джоффри чувствовал, что его кузен несколько потерялся в жизни... возможно, именно это и нужно мальчику - твердая рука и достойный долг... за этими вечно сомневающимися зелеными глазами скрывался потенциал, он чувствовал это.
   При звуке рога Лунный Свет ускорился, его копье опустилось, и Лорас сделал то же самое на своем коричневом жеребце, расстояние сокращалось, пока не раздался внезапный грохот и боль. Джоффри с болью вдохнул воздух, а Лунный Свет продолжал движение, замедляя его, когда он огибал барьер для следующего наклона.
   Джоффри отбросил сломанное копье, покачав головой. Сир Лорас был хорош, он едва достал его по плечу, в то время как удар самого Рыцаря Цветка почти лишил его лошади. Боль от удара заставила его почувствовать себя бесполезным... как будто он был не в себе. Что он здесь делал, играл в войну? Зачем все это? Почему ему было отказано в сладких объятиях забвения?
   Последние мысли испугали его, и он встряхнул головой, как терьер крысу, почти болезненно возвращая себя в настоящее. Он осмотрел свое тело на предмет ран или царапин, может быть, следов яда, но ничего не обнаружил. Возможно, в последнее время он слишком сильно нагружал себя...
   Он снова покачал головой, когда прозвучал рог, и Лунный Свет ускорился, его копье снова опустилось и устремилось в грудь противника. Он вспомнил о грядущих войнах и о том, что ему нужна достойная армия, чтобы спасти всех и остановить апокалипсис... Рыцарь цветов едва успел перехватить удар своим щитом, а его собственное копье ударило Джоффри прямо в центр нагрудника. От удара он отлетел назад, больно ударившись о землю и кувыркаясь в грязи.
   Джоффри лежал в грязи и медленно дышал, глядя в голубое небо, обрамленное летящими листьями и птицами, испуганными внезапным шумом столкновения.
   Он почувствовал внезапную усталость, всепроникающую безрадостность, каким-то образом обошедшую сдерживающий фактор, которым была его воля. Джоффри понял, что не хочет вставать... он хотел остаться здесь один, глядя на небо. Необъяснимый и резкий отказ от воли должен был бы вызвать у него панику и страх, но он не мог заставить себя беспокоиться.
   Он попытался встать, но с трудом поднял голову и снова упал на грязь.
   Больше войны, больше смертей, больше заговоров, выхода нет.
   Он слышал, как ликующая толпа, переменчивая, как ветер, приветствовала Лораса, несомненно, уже кланяясь своему толстопузому отцу...
   Мы все должны просто спать... мы все должны закрыть глаза... - думал Джоффри, продолжая смотреть вверх, чувствуя себя истощенным, пока Лансель внезапно не оказался рядом с ним, помогая ему встать и снимая шлем.
   Толпа снова приветствовала сира Лораса, когда он скакал вокруг наклонного барьера, отдавая честь и впитывая славу лордов и мелкопоместных жителей. Лунный Свет был рядом с Джоффри, готовый к тому, чтобы он вскочил на него и поскакал в бой, как его учили, но Джоффри только покачал головой, погладив по голове своего послушного спутника. Лунный Свет нетерпеливо заскулил.
   - "Не сегодня, зверь", - сказал он ему с полусерьезной улыбкой, а затем повернулся к Ланселю.
   - "Спасибо, кузен, отведи его в конюшню, пожалуйста", - сказал он. Лансель на мгновение встревожился, возможно, подумав о том, какие адские муки обрушит на него Серсея, если случится что-то непоправимое, но, взяв поводья Лунного Света, он с облегчением кивнул и повел его с поля. Сам Джоффри подошел к королевской ложе, где сир Лорас кланялся Роберту, а Санса хмуро смотрела на Джоффри. К счастью, Бейлиша при этом не было, иначе ублюдок мог бы получить метательный кинжал в лицо.
   - "Уже не летаешь?!" - крикнул Роберт в хорошем настроении.
   Джоффри просто смотрел на него, чувствуя пустоту.
   Роберт на секунду оцепенел, прежде чем снова заговорить, слова вырывались из его рта, словно он не мог вынести тишины:
   - "Хороший показ, сын, хороший результат, ты согласен, Нед?" - спросил он своего лучшего друга почти с отчаянием. Нед на мгновение ошеломленно посмотрел на него, а затем кивнул:
   - "Так и было, ваша светлость", - сказал Нед просто, как и хотел.
   Он уже принял решение, понял Джоффри, глядя на Неда. Знает он об этом или нет...
   Он восстановил крепление своей воли, как мог, хотя он мог сказать, что оно треснуло... нет, оно было полым уже некоторое время...
   В последнее время он слишком сильно давил на себя, вот в чем дело... вот в этом должно быть дело...
   Он покачал головой, поклонившись королевской ложе. Он вышел за пределы площадки, а глашатай уже объявлял следующий поединок.
   -.PD.-
   Петир Бейлиш с трудом мог в это поверить. Он считал себя безумцем, даже не задумываясь о такой возможности... но после того, как он исчерпал все другие возможности и увидел его в действии... сомнений не осталось.
   Принц Джоффри, хнычущий человеческий ребенок, был гребаной Тенью. Живая, дышащая машина для убийств, которая сожгла в пепел большую часть его работы в Королевской Гавани.
   Годы, проведенные в тренировках, помогли ему не поддаться панике, но это было близко к тому. Он едва высыпался, когда начал находить черные платки в солярии в Красном замке... после этого он спал по одному-два часа каждую ночь, а его кинжал лежал под подушкой, пока он нервно наблюдал за зарешеченной дверью.
   Он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, и не очень мягкое покачивание его шестеренки было достаточно, чтобы успокоить его нервы. Он никогда не сдавался раньше, даже когда Брандон Старк выпотрошил его, как рыбу, за то, что он посмел защитить Кэт от жизни в нищете и варварстве... И он не собирался сдаваться сейчас. После того, как принц Джоффри из всех людей стал Тенью, ему ничего не оставалось, как поджать хвост и бежать. Его план был отложен на месяцы, а скорее всего, на годы, но он приспособится к новым обстоятельствам, разработает новые планы, будет плыть по течению хаоса, как делал это всегда.
   Да, подумал он, это была всего лишь небольшая неудача. У него все еще была Лиза, а через нее - мощь Долины. В городе Чаек у него тоже было несколько припрятанных яиц, которые могли бы обеспечить столь необходимые деньги для грядущих войн и заговоров.
   Бейлиш улыбнулся, откинувшись на спинку стула. Первое, что он собирался сделать после высадки в городе Чаек, доставит ему огромное удовольствие: Нанять дюжину хороших убийц, которые набросятся на ублюдка, как только он осмелится снова выйти за пределы Красного замка, и сообщить своему связному среди слуг принца, чтобы тот отравил его вино. Ему было все равно, кто из них доберется до него первым, лишь бы он был мертв.
   Он посмотрел на пустой кубок на маленьком столике, прежде чем позвать, его голос был ровным для его ушей:
   - "Джеррик, вина", - сказал он.
   Он нахмурился, когда ничего не произошло, его великолепно обученный слуга нигде не был замечен.
   - "Джеррик", - снова позвал он.
   Неприемлемо, подумал он, качая головой. Он думал, что Джеррик знает лучше, чем это... стыдно, правда, стыдно.
   Он встал с кресла и открыл дверь в свою личную каюту, только чтобы найти Джеррика, прислонившегося к деревянной переборке, тонкая дорожка крови вяло стекала по его шее и скапливалась у штанов.
   Бейлиш испуганно вздохнул от ужаса и стал искать свой кинжал, оглядывая коридор, его сердце бешено билось, когда он ничего не находил.
   Нет, с ужасом подумал он.
   Он сделал нетвердый шаг вперед, его кинжал дрожал в руке как лист. Я должен выбраться отсюда, подумал он, продолжая идти и набирая скорость, когда свернул за угол. Он обнаружил двух членов команды кога на полу, одного с перерезанным горлом, другого с застывшим в панике лицом, вокруг него было море крови, которая, вероятно, вытекала из его пустой глазницы.
   Бейлишу казалось, что он попал в кошмарный сон, когда он продолжал подниматься по лестницам и идти по коридорам, находя каждого члена своей команды так или иначе убитым. Коридоры ужаса были почти невыносимы, когда он наконец добрался до палубы, смутно ощущая приступ гипервентиляции, когда холодный порыв ночного ветра проморозил его до костей.
   Он был неподвижен, как статуя, когда увидел принца, его голова и лицо были обнажены для всех, когда он плескал немного масла для фонаря на кучу хвороста возле грот-мачты.
   - "О, Бейлиш. Я все думал, когда же ты появишься", - сказал он, глядя на него, и вернулся к своему занятию со всей беспечностью и скукой моряка, которому предстоит долгая работа.
   Бейлиш сглотнул, схватившись за дверную раму, оглядел палубу и заметил дюжину членов команды плюс полдюжины наемников, которых он нанял именно для этого путешествия, - все они были мертвы. Волны бросали корабль из стороны в сторону, а отсутствие рулевого заставляло его опасно раскачиваться после каждой волны.
   - "Ты действительно думал, что здесь ты будешь в безопасности?"
   сказал Джоффри, покачав головой, накладывая немного смолы на сложенный холст.
   - "Двойной блеф был интересен, надо отдать тебе должное. Нужно иметь мужество, чтобы организовать отплытие своего официального судна столь очевидным образом и в самом деле взойти на него, вместо того чтобы ехать в своей маленькой карете по Королевской дороге", - нахмурившись, сказал Джоффри, рассматривая поле.
   Бейлиш подбежал к краю корабля, посмотрел вниз на ворчливое море и отметил отсутствие своего маленького катера... хотя он мог видеть берег не так далеко.
   - "На твоем месте я бы не беспокоился, я просто выловил бы тебя, а потом был бы мокрым и раздраженным. Поверь мне, ты не захочешь этого делать", - сказал безумный принц, потянув за веревку, и последний парус корабля сложился сам собой.
   - "Чт..."
   Бейлиш сглотнул, пытаясь снова собраться с мыслями и прибегнуть к импровизации - единственному средству, которое никогда его не подводило.
   - "Конечно, мой принц, - воскликнул он своим ровным голосом, в котором не было ни намека на беспокойство, - вы решительно выиграли нашу маленькую игру и доказали, что вы лучший игрок, и я вас за это хвалю. Вы сами видели, как я умею строить то, о чем большинство других дворян даже и не мечтали..."
   Он позволил молчанию затянуться на мгновение, прежде чем продолжить:
   - "Я могу стать могущественным союзником на вашей стороне, и все это ценой нескольких незначительных уступок, конечно, меньших, чем те, что вы уже разрушили... Чего бы вы ни захотели, я могу получить это для вас", - сказал он ему с уверенностью. Его модель принца Джоффри была еще не совсем верна и слегка разбита, но пока он говорил, он занимался ее восстановлением, уже собирая полезную информацию. Дух, каким-то образом вселившийся в кронпринца, был безжалостен, невероятно искусен и, вероятно, ценил компетентность. Он не заботился о почестях и зрелищах, но был невероятно сосредоточен на поставленной задаче или цели. С этим можно было работать.
   Джоффри посмотрел на него с грустной, но неясной ухмылкой.
   - "То, чего я хочу, не в твоей власти дать, Мастер Монет. Я хочу иметь счастливый народ и королевство, которым стоит править, хочу, чтобы мои друзья помнили меня, хочу избить Ночного Короля до полусмерти голыми руками... Хочу снова почувствовать удивление перед миром, хотя бы немного...", - с тоской произнес он, глядя на ночное небо.
   - "Больше всего, я думаю, я хотел бы спать... да... вечным сном без сновидений... Мне кажется, что я не отдыхал ночью уже несколько десятилетий... - продолжил он, возвращая взгляд к Бейлишу, - Знаешь, в последнее время единственное, что побуждает меня встать с этой проклятой тонущей кровати, - это перспектива твоих страданий. Иронично, я знаю, - беззлобно усмехнулся он, вытирая руки тряпкой, - После сегодняшней ночи я не знаю, хватит ли у меня силы воли снова встать... - сказал он, подходя к Бейлишу, остановился в нескольких метрах от него и прислонился к задней мачте, глядя на него. Казалось, ему не терпелось поговорить.
   Он меланхолик, очень меланхолик... даже самоубийца, торопливо подумал Бейлиш, сохраняя спокойствие и неподвижность после того, как аккуратно убрал кинжал в ножны. Он всегда был хорошим читателем и несколько раз перечитывал книгу мейстера Гвиллиама "О настроениях ума", находя среди бесполезной чепухи весьма интересные сведения, которые сослужили ему хорошую службу, даже если он и забыл половину из них. Возможно, он мог бы...
   - "Я восхищаюсь этим, знаешь? Твой ум всегда в движении, всегда планирует следующий шаг, всегда готов к прыжку, всегда импровизирует... Ты мог бы стать таким благом для королевства..."
   Джоффри прервался, выглядя разочарованным.
   - "Я все еще могу им быть, Джоффри, наши амбиции не обязательно должны быть противоположными, мы можем поговорить..."
   - "Остановись", - приказал Джоффри, одним словом заставив Бейлиша замолчать. Он в отчаянии покачал головой:
   - "Что я вообще делаю? проклятый Бейлиш... проклятый Бейлиш", - повторил он, и от перемены тона его голоса по позвоночнику пробежали мурашки: лицо Джоффри стало сердитым, возможно, даже яростным.
   - "Ваше тело никогда не будет найдено. Ваш корабль сгорит до ватерлинии и утонет в глубинах залива Черноводной. Все будут гадать о судьбе лорда Петира Бейлиша, негодяя-вора, которого больше никогда не видели в этой жизни...", - сказал он с жестокой ухмылкой.
   Петир проглотил что-то сухое, пытаясь снова обрести голос, когда он слегка наклонился влево:
   - "Ты намерен сжечь меня?" - спросил он, выигрывая время.
   Джоффри странно посмотрел на него, а затем его лицо внезапно обезобразилось, и из его горла вырвался ужасный, беглый смех. Джоффри смеялся громко и сильно, как будто ему рассказали самую смешную шутку в истории.
   Волосы на его затылке встали дыбом, когда Джоффри снова посмотрел на него, все еще пытаясь сдержать несколько неуместных усмешек.
   - "О Бейлиш... ты бедный, невежественный ублюдок... Я должен был бы пожалеть тебя, но все это доставляет мне удовольствие! Сжечь тебя? Боюсь, быстрее, чем ты того заслуживаешь. Нет, я буду пытать тебя, пока не извлеку все до единой крупицы информации, которую я упустил, а потом буду продолжать, пока твоя истощенная шелуха не перестанет дышать. Вот что я сделаю", - сказал он, подмигнув.
   Бейлиш не смог сдержать страдальческий крик, вырвавшийся с его губ, когда его сердце билось о грудную клетку, его руки почти нащупали заряженный арбалет на палубе, прежде чем он крепко схватил его и повернулся к Джоффри.
   Джоффри был прямо перед ним, его рука переместила наконечник арбалета на дюйм вправо, прежде чем Петир нажал на спусковой крючок, и болт без вреда улетел в холодную темную ночь.
   - "Давайте начнем, не так ли?"
   сказал Джоффри, как вдруг сверкнул кинжал, и он потерял контроль над своими конечностями, упав на землю. Он закричал, чтобы кто-нибудь помог ему, пока Тень тащила его за ноги обратно в корабль, насвистывая "Дожди Кастамере" ужасным, не по настроению, тоном.
   -.PD.-
   Глубины его души простирались до фиолетового горизонта вдали, его осознание снова вернулось к месту, которое он искал раньше. Он обхватил пустое место своим осознанием, приближая его к себе, пытаясь понять отсутствующую вещь через тень, которую образовывали контуры вокруг нее. Это было нечто, предназначенное для направления, для убийства, для моста, и острое, настолько острое, что он мог почти порезаться, глядя на его тень, его концентрация была высочайшей, когда он пытался понять, чего они хотят, что он был насильно сформирован, чтобы получить...
   Но этого было недостаточно... ему нужно было подойти еще ближе, нужно было полностью забыть о своем теле, выйти за его пределы и затопить себя пустым якорем... и был только один способ, о котором Джоффри даже подозревал, что он может сработать...
   Он открыл глаза и взглянул на пузырек с ядом в своей руке, наклонив его так, чтобы лунный свет, заливающий богорощу Красного замка, прекрасно освещал маленький пузырек.
   Нед уже подозревал и, скорее всего, не стал бы разубеждать... Станнис замышлял из Драконьего Камня, пока Ренли собирал мечи у рыцарей и лордов Турнира... Игроки готовились к войне, когда наступила зима и мертвые застыли, а Санса, скорее всего, считала его чудовищем... он не знал, почему последнее так беспокоило его....
   Он задумчиво смотрел на яд. Турнир закончился, и сегодня он смог встать с постели только поздно вечером. Он устал от насмешек и интриг, от войны и смерти, от планов и надежд... Разве это делает его плохим человеком? И не все ли ему равно?
   Гнетущая пустота, затуманившая его взор, отличалась от того томительного отчаяния, которое он испытывал раньше. Не было ни раздражения, ни сдавливающего горло призрака, который иногда пытался задушить его, ни ужасных воспоминаний об агонии. Он просто чувствовал... пустоту. Так же пусто, как и якорь внутри него.
   Что его действительно ожидало? Столичные интриги. А потом война, Робб, Тайвин, Ренли, Станнис, Бейлон, Дейенерис, Ходоки... так много всего, за что можно умереть. Если бы он сбежал? Он оставил всех умирать, и конец света снова настигнет его и бросит его душу в бой... навсегда.
   Что случилось на поединках? поинтересовался он. Он начинал рассыпаться на кусочки, но ничего страшного не произошло. Бейлиша больше не было, он больше не беспокоил его. Он мог собирать своих разведчиков, мог попытаться переждать войну, мог заточить Неда в клетках и сохранить его здоровье, мог, мог... мог... мог... мог...
   Он мог. Но он не хотел.
   Когда я успел так устать? подумал он, прислонившись спиной к Дереву Сердца, и невидимая сила попросила его закрыть глаза.
   Может быть, ответы заставят меня снова заботиться... - размышлял он, глядя на флакон.
   Может быть, ответы наконец-то убьют меня... - размышлял он, снова наклоняя ее так, чтобы она снова стала неясной.
   ...
   Он открыл пробку и выпил ее одним махом, проглотив все до последней капли жидкости и откинувшись на Дерево Сердца. Он закрыл глаза и позволил себе погрузиться в себя, его осознание проникло глубоко в его душу и достигло пустого якоря. Некоторое время он изучал его: зловещий гул нарастал по мере того, как Фиолетовый свет над ним становился все сильнее, гул в самом его существе, когда на него обрушилась боль, боль и агония, которые стремились сокрушить его конечности и горло, чтобы мучить его, не поддаваясь ни здравому смыслу, ни разуму.
   Но впервые Джоффри было все равно. Это не было ни пустым отрицанием безумия, ни мужеством неповиновения. Он встретил боль метафорической гримасой, его разум сузился, когда он продолжал смотреть на пустой якорь, а его душу терзал Пурпур, намереваясь заставить его потерять себя в агонии и боли... но он не был отвергнут, он не был ослеплен. Он чувствовал, как непостижимая сила Пурпура несет его вверх, вверх и вверх, как Столбы поглощают его и проталкивают сквозь непостижимое множество извилистых структур, превосходящих все, что он когда-либо ощущал, превосходящих Высоту, превосходящих Лунные горы. Его несло сквозь нечто большее, чем вечный горизонт Серого Запределья, большее, чем ночное небо и звезды за его пределами, и Джоффри знал, что если он осмелится посмотреть, то его уже не будет, но будет ли это действительно забвением? Или это будет простое безумие?
   Он позволил искушению ускользнуть вместе с агонией, нападением на его чувства, столь ужасным, что парадоксальным образом очистило его разум, и никакое сладкое оцепенение не скрывало злодеяния, совершенного над его душой, когда естественный порядок космоса был нарушен в ужасной диссонансной мелодии нереальности. И все же он смотрел на якорь сквозь раздирающую душу агонию, его существо было чистой мыслью, чистым осознанием, когда он ощущал контуры пустого пространства и смаковал остроту, когда он чувствовал запах старости, когда он ощущал цель, созданную магией и кровью для мелкой власти и славы, теперь ожидающую повторного использования, теперь скоро будет растащена чем-то гораздо.., гораздо более великим по широте и намерениям, чем его первоначальные создатели, чтобы служить импровизированным, отчаянным мостом, орудием смерти, орудием созидания, оружием войны, наследием его крови, таким острым, острее стали, острее валирийской стали, старой и забытой, орудием для завершения его цели. Чтобы выполнить цель Джоффри. Чтобы завершить цель Пурпура.
   Не было ни перерыва в его осознании, ни головокружения, скрывающего воспоминания, ни скрытого перехода, когда загрохотали вечные Столпы и засверкали фракталы, ни дезориентации, когда закричала боль и он открыл глаза, увидев свою комнату в Красном замке, ни рвоты, когда он встал с кровати и упал на колени на холодный пол, ни сомнений, когда он смотрел на свои крепкие руки.
   - "Брайтроар", - сказал он, продолжая смотреть на оба якоря, даже когда он смотрел на свои руки, освещенные утренним солнцем, поднимающимся с востока и заглядывающим в окно, скрижаль материализовалась над его левой рукой в коротком вихре безмолвных фракталов, когда он задумчиво смотрел на нее обоими глазами.
   - "Они хотят, чтобы я получил Брайтроар", - размышлял он в душе с глубокой уверенностью, глядя на грубую карикатуру, начертанную на скрижали.

Глава 36: Небо.

   Небольшой корабль кувыркался в штормовом море, одна набегающая волна едва не опрокинула его, разбившись о корпус. Столкновение выпустило мощные брызги соленой воды, которые, казалось, почти полностью скрыли судно; одинокий человек на румпеле протирал свои бледно-зеленые глаза, пока стаксель яхты надувался до максимального удлинения под действием мощного ветра. Маленькое судно в считанные секунды преодолело волну, быстро набрало скорость, прежде чем на него нахлынула следующая большая волна, и оно с трудом одолело высокий склон, едва добравшись до вершины, прежде чем снова полететь вниз; мужчина изо всех сил держал румпель, глядя на неподвижный компас рядом с собой.
   Джоффри видел, как очертания Валирийского полуострова становятся все больше и больше, несчастное море вокруг него в вечном гневе, словно гибель все еще отзывается эхом в веках, большие шлейфы дыма застилали горизонт и становились все больше, чем ближе Джоффри подходил к материку.
   Он уверенно маневрировал маленькой лодкой, прислушиваясь к течениям и силе волн, чтобы оценить приближение к полуострову. Все его навыки моряка и штурмана были испытаны на прочность, когда он обходил края странных водоворотов и неестественных течений, с ревом бросаясь на румпель и едва не пропуская огромный водоворот воды, словно какой-то бог отсоединил дно гигантской ванны Браавоса.
   Он задавался вопросом, сколько больших кораблей не смогли обойти странные течения и опасности без повреждений, сколько судов было потеряно в пучине, которой были южные подходы к Валирии. Восточные и западные подходы были более безопасны для кораблей, во всяком случае, в данном значении этого слова, но ядовитые испарения, которые, казалось, наводняли полуостров, были там наиболее сильны...
   По мере того, как Джоффри преодолевал самые сильные течения, воды успокаивались, а ветер становился все слабее и слабее по мере того, как он приближался к зазубренным, черным скалам обреченного полуострова. Когда он приблизился к огромному черному горизонту, который, казалось, простирался высоко в воздух, как городские стены самого Волантиса, ветер уже почти не дул, словно какой-то великан расщепил гору пополам и погрузил одну часть под воду, а другую поднял в воздух.
   Джоффри смотрел на черную, зубчатую скалу с задумчивым видом, сбрасывая небольшой якорь яхты, и судно остановилось прямо у огромной неестественной стены. Он взял в руки свои скалолазные грабли и принялся за работу, привязав веревку к поясу, а большой рюкзак оставил позади, взбираясь по почти вертикальному склону того, что когда-то было серединой полуострова. С черным камнем было трудно работать, и только опыт помог ему не упасть вниз, когда скалолазные грабли соскользнули.
   Он пробирался вверх, хрипя от усилий каждый раз, когда грабли ослабевали и он свисал с обрыва. В конце концов он добрался до разрушающейся вершины и смог встать, глядя на пустырь за ее пределами.
   Он не знал, чего ожидать, когда взялся за дело, которое обрекало на гибель многих других будущих исследователей, за дело, в котором погибли король Томмен Ланнистер и Брайтроар, за дело, которое даже унесло жизнь его двоюродного деда Гериона. Иногда он представлял себе Валирию как море руин и памятников давно забытым богам, иногда - как затерянный полуостров, как землю, отвоеванную какой-то извращенной природой, как темный, пепельный Соториос...
   Когда он преодолел последний валун на своем пути, то увидел зрелище, от которого у него перехватило дыхание, одновременно меньшее и большее, чем он мог себе представить. От его ног до горизонта простиралось то, что когда-то было сердцем Валирийской империи.
   Это была ужасная пустошь из черных, зазубренных скал и тускло-серой пемзы, пепельная пустыня из бесконечной землистой пыли, которая, казалось, шептала при малейшем дуновении ветерка. Вместо пологих холмов Джоффри обнаружил граненые, изрезанные выступы древней породы, торчащие вверх через случайные промежутки времени. Там, где он ожидал увидеть ужасных монстров и кошмары, он нашел лишь бесконечный пепел, уходящий к горизонту, где он образовывал огромную серую завесу, достигающую самых небес.
   Джоффри на мгновение застыл между ужасом и благоговением, ошеломленный выжженной, искореженной пустошью, где даже черви не могли надеяться выжить. Через мгновение он покачал головой и глубоко вздохнул, после чего начал идти, ступая на одну ногу, как делал это всегда.
   -.PD.-
   Климат был странно спокойным, когда Джоффри ел немного харттака, соленое мясное блюдо было пиршеством для его засыпанного пеплом рта. Он находился в небольшой палатке, пытаясь побороть потусторонний холод, который, казалось, вторгся ночью на взрытую пустошь, которой была Валирия. Он потирал руки о ладони, размышляя о своей цели... потому что, как бы ни пугало его окружение, он пришел не для того, чтобы поглазеть на Старую Валирию... он пришел, чтобы вернуть семейную реликвию, потерянную временем и амбициями.
   Брайтроар, фамильный меч Дома Ланнистеров из валирийской стали, был утерян, когда нынешний глава Дома, Томмен II Ланнистер, Король Скалы, увез его вместе с огромным флотом галер прямо в разрушенную Валирию в поисках богатства и славы. Ни короля, ни корабля, ни меча больше никогда не видели... и именно этот меч был нужен Пурпуру, чтобы... что-то сделать. Это был недостающий компонент в плане эльдрической твари, и самая ясная зацепка Джоффри за долгое время, за которую он ухватился обеими руками. Одно было несомненно: Брайтроар мог быть создан как оружие, но тень в его душе шептала о другом... Инструмент жизни и смерти, ключ, который можно вставить в огромную дыру в сердцевине его души, связь...
   Он был выведен из задумчивости, когда заметил зловещий грохот на земле, его палатка слегка задрожала, когда отдаленный рев усилился. Джоффри выглянул из палатки и увидел всепоглощающую завесу из серого пепла и черного дыма, застилающую горизонт, покрывающую саму землю, когда ранее слабый ветер внезапно усилился до силы осеннего шторма, все сильнее и сильнее, пока ужасно неровный песок не стал обжигать его лицо и глаза, а ветер все еще набирал силу и ревел, как великий зверь из древнего мифа. Серая завеса неуклонно продвигалась по горизонту, прямо к берегу и к шатру Джоффри.
   Он отступил назад, пытаясь открыть свой рюкзак и схватив тонко сплетенный платок, который он быстро намочил в воде. Он повязал его вокруг рта и зашумел, когда ветер взвыл, как демон, палатка сдвинулась на одну сторону, когда ткани натянулись, и Джоффри накрылся своим одеялом. Наконец палатка не выдержала: огромные прорехи разорвали ее, она почти распалась, как только первая прореха дала выход и запустила цепную реакцию. Вскоре палатки уже не было, только Джоффри обнимал выжженную землю, а вокруг все стало пепельно-серым. Джоффри едва видел свои руки, когда ветер оглушил его, и он закашлялся, прижимая ко рту обе руки и мокрый платок. Он кашлял снова и снова, с каждым разом все сильнее, когда дым стал все сильнее, тошнотворно теплый, он заполнил его легкие, его глаза, все стало черно-серым, он кашлял, кашлял и кашлял, пока платок не унесло ветром, и Джоффри не упал на землю, ветер потащил его за собой, когда он схватился за горло и попытался вдохнуть, но вместо этого вырвался придушенный, скулящий звук.
   Нет, подумал он, когда ему удалось ухватиться за землю, подтянуться и, спотыкаясь, подойти к своему рюкзаку. Ощущение было такое, будто он толкается с левиафаном, но вскоре он снова стоял на коленях, в его легкие не поступало ни капли воздуха, он зиял и трясся, тащась вперед, даже когда его заливали багровые полосы, и он был поглощен.
   -.PD.-
   Все, кроме фиолетового принца, делают шаг вправо... значит ли это, что все идут дальше, а я остаюсь здесь, в ловушке, не в силах умереть по-настоящему? Он задумался, глядя на созвездия.
   Нет, он давно отбросил двойные смыслы из своих размышлений, они казались слишком сложными, слишком легкими для того, чтобы истинный смысл был неверно истолкован. Если Джоффри и знал что-то от таинственных существах, стоящих за всем этим, так это то, что они хотели, чтобы он понял, страстно хотели этого... Созвездия содержали истинное послание, а загадка была лишь ключом, который они оставили, чтобы кто-то другой, знающий язык вестеросса, не смог разгадать ее до конца. Это было послание только для него, и ему казалось, что ответ должен быть крайне очевиден... Но как он ни старался, он не мог его разгадать. Информации не хватало, чтобы выровнять простой подстановочный код, а для сравнительных уравнений мейстера Клина было слишком мало времени... он прибег к самым непонятным шифрам и методам дешифровки, известным Цитадели, и пока безуспешно. Однако он не мог отделаться от ощущения, что слишком много думает... созвездия каким-то образом содержат ответ...
   Он глубоко вздохнул, вставая на ноги, время отдыха закончилось, и он забрался на большой шкаф в маленькой комнате, надежно поставив ноги на его верхнюю часть, а затем откинулся назад в висячем положении. Он начал повторять одно и то же повторяющееся движение, быстро поднимаясь, прежде чем снова упасть. После стольких жизней, потраченных на восстановление формы, Джоффри знал свое тело, как мейстер знает свою цепь. Он точно знал, что и когда нужно делать, как превратить тело слабого, идиотского человека-ребенка принца Джоффри в нечто, вызывающее смутное уважение, не убив при этом самого себя.
   Он был сосредоточен, все его существо было направлено на достижение одной цели, его упрямство в поиске ответов служило надежным оплотом против уныния, черной ямы, которая делала все возможное, чтобы он не вставал с постели каждое утро. У него закрадывалось подозрение, что как только эти ответы будут найдены, все рухнет... Даже сейчас он чувствовал, как его мотивация найти ответы медленно, ох как медленно разрушается каждый раз, когда он просыпался и смотрел на завуалированное презрение в глазах Сандора, на льстивую лесть придворных, на унылое повторение повседневной рутины Красного замка, когда все продолжали плясать под дудку судьбы. Его жгучее любопытство, его всепоглощающее желание узнать, кто он такой, то, что привело его так далеко...
   Видеть, как он медленно опускается на дно, казалось Джоффри почти еретическим, как будто он начинал становиться все меньше и меньше человеком и все больше... какой-то машиной, мельницей, бесконечно вращающейся против рек или воздуха, шестеренкой, которая только и делает, что крутится, крутится и крутится...
   Он достиг сотни повторений, как вдруг закричал, давая волю своему аморфному разочарованию, оставаясь неподвижным, свесившись со шкафа и глядя вверх ногами на маленькую заброшенную комнату, которую он захватил в качестве своего логова в Красном замке.
   Он задержался там на мгновение, прежде чем дверь открылась и взору предстал дядя Тирион с кубком в руке.
   Хм, его покои не слишком далеко отсюда, должно быть, он направлялся в Чатаи, подумал Джоффри, оставив руки висеть, глядя на перевернутую форму своего любимого дяди.
   Тирион с недоумением смотрел на Джоффри без рубашки, размышляя в голове, стоит ли ему продолжать идти.
   - "Не знал, что ты мечтаешь о новой комнате, племянник", - наконец произнес он, глядя на груду раскрытых книг и настенных рисунков созвездий, на старые пластинчатые доспехи, припрятанные в углу, и даже на несколько разноцветных кусков холста, разбросанных по комнате.
   - "Мне нужно было место, где тихо и спокойно, дядя. Ты к Чатаясу?", - спросил он, хватая булаву, которую оставил на крышке шкафа, и повторяя упражнение, но на этот раз держа булаву обеими руками и нанося быстрые удары в случайном направлении каждый раз, когда он возвращался в вытянутое положение.
   - "... возможно. Да", - рассеянно сказал Тирион, глядя на своего племянника.
   - "...Что ты делаешь?" - спросил он его.
   - "Привожу свое тело в форму как можно быстрее, это хлопотно, но оно того стоит", - сказал он, повторяя упражнение, меняя руки и нанося удары по воображаемым перевернутым врагам слева от себя.
   - "Для чего именно?" - спросил Тирион, решив наконец войти в комнату, его любопытство уже разгорелось, когда он закрыл за собой дверь. Он никогда не видел своего племянника таким сосредоточенным... и таким необычайно чужим, каким он чувствовал себя сейчас, вися на шкафу и двигая каждой частью своего тела, когда он вертел одноручной булавой, а под ним лежала открытая книга, как будто он мог читать по ней после каждого повторения, если такое, конечно, возможно.
   - "Для Валирии. Я пойду за Брайтроаром, если смогу выкопать его из горы пепла, под которой он, скорее всего, погребен...", - сказал он с покорностью человека, размышляющего о предстоящем деле, которое поглощает время.
   Тирион замер на мгновение, прежде чем с его губ сорвалась легкая усмешка: маленький ублюдок хорошо его разыграл. Тирион не был слишком разочарован собой, в конце концов, изощренные шутки никогда не были в центре внимания Джоффри, так что ему простительно было не предвидеть этого.
   - "Верно, а молот - за героическую борьбу со сфинксами, охраняющими дворцы, я полагаю?" - сказал он с веселой ухмылкой.
   - "Какие дворцы? Проклятая пустошь, не могу поверить, что уже сотни лет она является магнитом для жаждущих власти и богатства глупцов... Я обязательно напишу тебе, если найду хоть один", - сказал Джоффри, продолжая качаться вверх-вниз.
   Тирион поднял брови и сделал глоток из своего кубка:
   - "Значит, пока не собираешься идти к славе?" - сказал он, следя за его игрой.
   - "Не-а, через два дня я отправлюсь в Цитадель и буду пытаться трясти голову архимейстера Бенедикта, пока у него из уха не выскочит какой-нибудь дыхательный аппарат... базовое снаряжение шахтера западных земель не подойдет", - сказал он, остановившись на мгновение, чтобы взглянуть на Тириона. Он швырнул булаву на груду простыней и одеял, а затем поднялся еще раз, схватившись за верх шкафа, после чего его ноги потеряли хватку, и инерция падения заставила его крутиться в воздухе, а затем приземлиться на пол.
   - "У меня уже есть несколько эскизов, но я мог бы использовать твою голову для этого, дядя. Пепел и пыль можно остановить сжатыми перьями, но с вредными вулканическими испарениями сложнее. Что скажешь, хочешь экскурсию в Цитадель?" - спросил он, вытирая пот полотенцем.
   - "... Ты серьезно..."
   Тирион в легком шоке понял, что Джоффри надел простую белую рубашку и пристегнул кинжал к бедру. Он взглянул на сложные наброски масок и герметичных трубок, разбросанные по комнате, нарисованные углем линии были плавными и целенаправленными, как набросок человеческого тела, сделанный архимейстером.
   - "Дядя, я серьезно", - сказал Джоффри, вертя шеей из стороны в сторону.
   -.PD.-
   И вот Тирион каким-то образом оказался втянут в дикое, странное приключение, которое привело его, Джоффри и Пса в древний Старомест, где находится Цитадель и легендарный Хайтауэр. То, что поначалу началось как способ удержать племянника от самоубийства и избежать стрессов Столицы, превратилось в головокружительную гонку лошадей, грунтовых дорог и лихорадочных обсуждений идей и материалов.
   Когда они наконец добрались до города, Джоффри сразу же направился в Цитадель к архимейстеру Бенедикту, жезл и маска которого были из чистой стали. Джоффри точно знал, как общаться с поначалу немногословным архимейстером ковки и кузнечного дела, и вскоре Тирион оказался в гуще обсуждения прочности такого-то и такого-то материала и безумных диаграмм двух экспертов, у которых было слишком много дел и недостаточно времени, чтобы их обсуждать. Он был не в своей тарелке, помогая здравыми советами архимейстеру и духу, вселившемуся в Джоффри.
   Сначала он над ним подшучивал, а потом воспользовался возможностью убраться из столицы и интриг, которые пришли в дикий беспорядок после того, как Петир Бейлиш был найден в своей постели с перерезанным горлом. Однако сейчас Тирион просто пытался разобраться во всем этом, наблюдая, как Джоффри мастерит себе грабли для скалолазания и снабжает себя разнообразными инструментами, веревками и снаряжением.
   - "Зачем ты это делаешь, Джоффри? Это не слава и не богатство... но что?" - спросил он однажды в непонимании.
   - "Я должен заполучить Брайтроара дядя, просто должен", - сказал он ему с глубокой уверенностью.
   - "Дядя Герион говорил то же самое перед отплытием в Валирию... Он предпочитал говорить о престиже и чести, которые это принесет Дому Ланнистеров..."
   Тирион размышлял вслух, когда его глаза внезапно погрузились в воспоминания.
   - "Вы двое были близки", - сказал Джоффри, скорее утверждая, чем спрашивая.
   - "Да, Герион был... не таким, как Тайвин и Киван. Он относился к жизни более... расслабленно, я полагаю, чем любой из его братьев", - сказал он.
   - "Мудрый человек", - сказал Джоффри, - "Должно быть, они были довольно ревнивы, имея брата без палки в заднице", - произнес он с апломбом.
   Тирион разразился хохотом, слезы едва не хлынули из его глаз:
   - "Полагаю, да, у няни, должно быть, закончились палочки к тому времени, как Герион вылез из бабушкиного чрева, это уж точно", - сказал он между приступами смеха.
   Возможно, самым большим открытием для него стал тот факт, что этот новый Джоффри был просто восхитителен. Остроумный, умный, харизматичный, когда он пытался, отличный собеседник и искренний, хороший человек. Последнее было большой редкостью в Королевской Гавани... да и вообще в мире. Однако, несмотря на все это, сила, преобразившая его племянника, оставила его несколько меланхоличным, склонным к тягостному молчанию и почти пустой задумчивости. Иногда Джоффри не спускался из своей комнаты на постоялом дворе до самого обеда. Он утверждал, что проспал, но мешки под глазами и нередкие истошные крики посреди ночи убивали эту маленькую белую ложь еще до ее появления на свет. Когда его спросили, Джоффри просто посмотрел на него поверх своей чашки экзотического, отвратительно крепкого чая, моргнул и улыбнулся.
   - "Это сложно", - сказал он, сделав большой глоток крепкого чая.
   Во второй половине дня Джоффри оживал, его, казалось, самоубийственные поиски захватывали его и не отпускали. Он возился с архмастерами, обращался к книгам, справочникам и многому другому... Самым странным, пожалуй, несмотря на мистику и кузнечное дело, была торговля. Иногда он находил "хорошую" сделку в порту, и через день небольшой мешочек с монетами, который он носил с собой, увеличивался вдвое.
   - "Время... все сводится ко времени, Тирион", - с удивительной страстью сказал он, когда его спросили об этом за поздним ужином с Сандором и самим собой, когда изысканное арборское золотое проникало в их глотки, как яблочный сок.
   - "Можно подумать, что золото - это то, ради чего все это затевается, ведь мы купцы и все такое", - с недоверием фыркнула Пес.
   - "Ты так думаешь!"
   Джоффри вскочил, его глаза расширились, а улыбка стала самодовольной.
   - "Я тоже так думал поначалу. Боги, мне понадобилось время, чтобы понять это... так сложно и в то же время так просто... Неважно, что ты можешь получить сделку в два раза лучше, если она занимает в три раза больше времени. Нужно платить портовые сборы, подкупать сторожей, обслуживать корабли... Но дело не только в этом. Время, которое ты тратишь на продажу груза по идеальной цене, - это время, которое ты мог бы потратить на изготовление новой партии или на что-либо другое для своей выгоды... Это касается всего, не только кораблей и портов, но и торговли зерном, труда мелкого люда, даже войны... Время - универсальная валюта, общая для всех, кто следует ее строгости; время - это золото, чистое и простое", - говорил он со своей уже привычной ясностью... когда был лишен мистики.
   Тирион не был полностью потерян, в конце концов, он сам был заядлым читателем, и концепция не была революционной. Однако он подозревал, что никогда прежде принц королевства не знал этой истины так глубоко, так инстинктивно.
   - "Полагаю, это делает меня самым богатым человеком на планете", - с горечью прошептал он почти слишком низко, чтобы Тирион мог услышать, словно это было проклятие. Тайна становилась все глубже.
   - "Так ты продаешь им время?" - спросил Сандор с лицом человека, подтрунивающего над слабоумным.
   - "Э... да, вроде того. Хотя, наверное, лучше было бы сказать, что я покупаю их неуверенность", - сказал ему Джоффри.
   Сандор просто уставился на Джоффри.
   - "Я думаю, ты сломал его", - сказал ему Тирион, ткнув пальцем в обожженную щеку Сандора.
   - "Убери руки!"
   рявкнул он, отпихивая ее, легкая улыбка выдавала его суровую внешность.
   Джоффри выглядел почти со слезами на глазах, но потом быстро взял себя в руки. Пес, казалось, ничего не заметил, откусив большой кусок от свиной отбивной, которую им подали.
   - "Дайте мне хорошую прочную сталь, и я покажу вам, что такое универсальная валюта", - сказал он с мудрым видом.
   - "Не спорю", - согласился Тирион.
   - "Медь", - пробормотал Джоффри так тихо, что Тирион не ожидал, что его услышат.
   - "Хм?"
   спросил Сандор, как это было в его обычае.
   - "Это должен быть Медный", - сказал Джоффри, сделав глубокий глоток из своего кубка Арборского золота, прежде чем уйти.
   - "... ты думаешь, он действительно собирается это сделать?"
   неожиданно спросил Сандор, напряженно.
   - "Думаю, он так и сделает", - сказал ему Тирион.
   Пока они думали об этом, стояла тишина, мягкий свет Хайтауэра мерцал вдали сквозь маленькие окна трактира.
   -.PD.-
   Тирион проснулся от вида обожженного лица Пса, который кричал ему в ухо.
   Он уже мог сказать, что день будет интересным.
   - "Что он сделал?"
   пробормотал Тирион, вставая.
   - "Собирается убиться, но оставил нам письмо!"
   прогремел Пес, произнеся последнее, словно проклятие.
   Сандор уже спешил вниз по лестнице, а Тирион ковылял за ним, пытаясь завязать последнюю одежду, прежде чем заметил его, выбегающего из таверны прямо к гавани.
   Вместо того чтобы бежать за ним и терять то немногое, что осталось от его достоинства, Тирион развернулся и ушел через черный ход, взяв ведро и используя его как ступеньку, чтобы сесть на лошадь. Он быстро поскакал в гавань, чтобы увидеть, как Сандор загораживает принца от абордажной рампы корабля.
   - "Джоффри, я не позволю тебе убить себя", - заявил он, не допуская никаких разногласий.
   Джоффри улыбнулся при упоминании его имени:
   - "Сандор, если я захочу убить себя, ты ничего не сможешь сделать, чтобы остановить это... пожалуйста, просто возьми золото, которое я тебе оставил, живи хорошей жизнью где-нибудь на юге, может быть, в Лисе или Тироше, Тайвин не..."
   - "в бездну твою гребаную взятку! И в бездну Тайвина! Я не позволю тебе умереть из-за гребаного меча!" - выплюнул он, покраснев лицом и надвигаясь на Джоффри обеими руками.
   Джоффри каким-то образом вывернулся, отбросив ноги Сандора. Пес лежал на земле, не обращая внимания на толпу, образовавшуюся вокруг них; члены экипажа когга хватались за дубинки, направляясь к доске.
   - "Продолжайте работать", - приказал Джоффри, подойдя к доске. Он уже собирался сказать что-то еще, когда Пес, уже вставшый на ноги, схватил его сзади. Джоффри отвесил ему удар локтем в лицо, за которым последовал удар прямо по левой руке Пса, заставив Сандора отпустить его. Однако он не собирался так просто отпускать его: он снова схватил его и швырнул Джоффри на твердые булыжники. Джоффри оправился от удара, а Тирион в ужасе смотрел на то, как его лучшие друзья в гневе набросились друг на друга. Пес ударила кулаком по лицу Джоффри, заставив его отступить назад, а затем нанести Сандору два удара в грудь и третий в челюсть, заставив его упасть обратно.
   - "Сандор, остановись, пожалуйста", - сказал он, глядя на него.
   Клиган мгновение смотрел на него, а затем встал, выглядя побежденным.
   - "Спасибо...", - начал Джоффри, прежде чем горсть песка обрушилась ему на лицо, а затем последовал удар исподтишка, от которого он упал на землю, а Сандор схватил его, как мешок с картошкой, и попытался унести. Джоффри крутанулся на ногах в воздухе, по инерции повалив их обоих на землю. Они начали бить друг друга, когда Тириону наконец надоело, и он пришпорил своего коня прямо у них под боком.
   - "ХВАТИТ!"
   зарычал он, его маленькая фигурка не соответствовала силе, стоящей за этим криком. Оба посмотрели на него, когда он сошел с корабля и направился к нему.
   - "Я иду с тобой, мой сумасшедший племянник", - объявил он, поднимаясь по настилу, как будто он был его хозяином, и матросы отступили, настороженно глядя на него.
   - "И ты тоже, глупый Бес?! Этот меч стоит и твоей жизни...", - начал Гончий, но его прервал Тирион.
   - "Мне плевать на этот проклятый меч!!!" - прорычал он, возвращаясь с корабля, - "Я пойду сделаю так, чтобы Томмен и Мирцелла росли с любящим братом!" - прорычал он, что-то блеснуло в его глазах, - "И, возможно, найду тело дяди Гериона, похороню его под Кастерли Рок... Боги знают, он заслуживает этого, он более верный Ланнистер, чем оба его брата вместе взятые", - сказал он, качая головой и направляясь к хижине.
   Джоффри и Сандор оставались неподвижными, все еще глядя на корабль, пока лежали, крепко сцепившись.
   - "... Я не могу просто сказать ему "нет", я полагаю..."
   пробормотал Джоффри.
   - "Почему бы и нет, лицемеры - не новость в Вестеросе", - сказал Сандор.
   Они оставались неподвижными еще несколько секунд, прежде чем было достигнуто молчаливое соглашение о взаимном разъединении.
   - "Вина?" - спросил Джоффри.
   - "Пожалуйста", - сказал Пес, подумав. Если он не смог остановить этого сумасшедшего идиота, то, клянусь богами, он собирался довести все это дело до конца.
   Джоффри вытер пыль и протянул ему бурдюк с вином.
   - "Кто научил тебя так драться?" - спросил он, сделав глоток. Как бы невероятно это ни звучало, но этот проклятый мальчишка был хорош и не чурался грязных трюков. Он одобрял.
   - "Ты", - сказал Джоффри, делая шаг в сторону, когда Сандор сплюнул и драгоценное арборское золото дождем посыпалось на булыжники.
   -.PD.-
   Джоффри слегка улыбнулся, опустив дальний глаз: зеленый берег Соториоса неуклонно приближался, когда он крикнул рулевому, корректируя их приближение. Он стоял на носу корабля, а корабль у него за спиной был оживленным.
   - "Соториос... Зачем посещать только одно место верной смерти, когда можно посетить два!"
   воскликнул Тирион, стоя рядом с ним.
   - "Извини, дядя, но это единственное место, где можно достать Соторийский хлопок... это вроде как там в названии, я уверен, что ты его достанешь", - нахально сказал Джоффри.
   - "Мы должны посетить Тысячу островов после Валирии, спеть песню с гребаными лягушатниками-каннибалами, почему бы и нет?" - размышлял Сандор, принимая все в штыки с неопределенным отношением "почему бы и нет".
   Он стал таким после Наата.
   - "Перья, разогретый уголь, теперь соторийский хлопок... Я удивлюсь, если ты вообще сможешь дышать после всех этих слоев", - сказал Тирион с поднятой бровью.
   - "Это идея", - сказал Джоффри, прежде чем повернуться назад:
   - "Хельмсман! ПЯТЬ градусов в сторону порта!!" - прорычал он.
   Джоффри задумался, наклонив голову:
   - "Левиафаны...? Нет, слишком большие... Но мне нужны свиньи, вернее, их мочевые пузыри", - сказал он.
   - "Хочу ли я вообще спрашивать?" - сказал Тирион.
   - "Воздушные контейнеры для экстренных случаев... единственная проблема в том, что они продолжают выскакивать после того, как в них закачано хоть сколько-нибудь полезное количество воздуха", - сказал он, покачав головой.
   - "Клапаны не дают вам покоя?" - спросил Тирион. Он вспомнил, как они с архимейстером несколько дней корпели над этой схемой... она показалась ему долговечной, а устройство - весьма изобретательным.
   - "Нет, дело в самом материале. Мне нужно какое-то укрепляющее вещество, способное растягиваться вместе с ним и не разрываться при этом... Пока что не везет", - сказал он, снова поднимая дальний глаз.
   Некоторое время они провели в молчании, южные, теплые воды Летнего моря заставили Тириона зевнуть.
   - "... Я мог бы помочь с этим", - неожиданно сказал Сандор.
   Оба с легким удивлением уставились на Сандора, ожидая, когда он выложит это.
   - "... Это припарка... пахнет отвратительно...", - сказал он, глядя на них, - "Должно помочь после небольшой работы...", - он замялся.
   Джоффри был одержим жгучим любопытством, но не спросил... проявление уважения к друзьям позволяло ему чувствовать себя немного более цельным в эти дни.
   - "Могучий воин!!! Он охренительно огромный!" - прокричал человек на вершине гнезда наблюдателя.
   Джоффри осмотрел берег дальним глазом и быстро нашел причину бедствия моряка - огромное чудовище с зеленой чешуей и когтями, передвигавшееся на четырех лапах. Джоффри опустил дальний глаз и моргнул, но все еще мог видеть его.
   - "Значит, это все для хлопка?"
   спросил Тирион, чувствуя, что теряет сознание.
   - "Что?!"
   Джоффри зашипел, затем рассмеялся:
   - "Дядя, не будь смешным, это безвредно!" - сказал он в отчаянии и без малейшего сарказма, повернувшись и приказав команде спустить шлюпку.
   - "Ну, так медленно, что в любом случае безвредно, неуклюжие, неуклюжие строения, какие они есть", - поправил он с тоскливой улыбкой.
   - "И глупые тоже, не могут понять разницы между ямой с кольями и лиственным деревом... хотя из них получается отличное рагу", - сказал он почти про себя, облизывая губы.
   - "Знаешь, дядя? Может быть, мы могли бы съесть одну сегодня вечером, запасы все равно невелики", - внезапно осознал он, обернувшись.
   Он по-совиному моргнул, глядя на глазеющий экипаж "Желтой стрелы", и бешеная активность пропала.
   - "... Какого хрена ты ждешь!? Кленс, спускай лодку! Рулевой, устойчиво! И кто-нибудь, поднимите передний парус!" - прорычал он, и команда снова начала действовать.
   Рагу было вкусным, Тирион дал своему сумасшедшему племяннику хотя бы это.
   -.PD.-
   Джоффри подумывал о том, чтобы посетить Лис, узнал Тирион, но в итоге решил, что это слишком хлопотно ради маловероятной перспективы получить лучший корабль и команду. Тирион не знал, кто такой Накаро Фэйнис, но его корабль и команда уже давно отплыли и могли быть сейчас далеко от Браавоса, если верить... пророчествам Джоффри, за неимением лучшего названия.
   - "Значит, ты не думал о том, чтобы в последний раз подцепить красивую женщину?" спросил Тирион, весьма разочарованный окончательным решением. Перспектива того, что одна или две дюжины лисенских красавиц будут со слезами на глазах прощаться с ним, пока он плывет навстречу забвению, понравилась Тириону.
   - "Ха! Неплохая идея, Тирион..."
   Он замялся, внезапно посмотрев на пол с легким отвращением.
   - "Эй, пол не виноват!" сказал ему Тирион.
   - "Хорошее, прочное дерево, не надо на него наваливать это", - серьезно сказал он.
   Это его развеселило, хотя в его объятиях с Тирионом витала та же меланхолия.
   - "Спасибо, дядя", - сказал он с искренней улыбкой.
   Сбитый с толку, Тирион не слышал криков из постели Джоффри, по крайней мере, в ту ночь.
   -.PD.-
   Переход через южные подступы к Валирийскому полуострову едва не стоил им жизни и экипажа. Джоффри практически прибился к носу корабля, с величайшим вниманием выкрикивая поправки и маневры. Вода вздымалась и бушевала - водоворот диких течений стремился разорвать корабль на части, пока Джоффри обходил миллион опасностей, превращавших южные подходы в настоящий лабиринт смерти. Западные подходы были проще, но вели прямо в Дымящееся море и к более верной смерти...
   Они знали, что это можно сделать, в конце концов, это был первоначальный маршрут короля Томмена, прежде чем никто больше не увидел его и его флот. Джоффри был почти прозорлив, словно он уже разведал маршрут, ведя его по течениям и водам. Его указаниям рулевой должен был повиноваться без колебаний, мгновенно и беспрекословно, ибо даже секундное промедление могло означать гибель. Джоффри так настаивал на этом, что поставил Пса с незаточенным кинжалом прямо за спиной бедняги, приказав слегка порезать его, если тот промедлит.
   Тириону пришлось быстрым голосом пресечь не менее трех попыток мятежа, и только обещания ужасных пыток, гор золота и даже лордства смогли остановить их, а также полный пластинчатый доспех и длинный меч Пса, угрожающе смотрящий на него из-под руки рулевого.
   Тирион полагал, что плащ, который Джоффри сшил из сотори, тоже сыграл свою роль в его тактике запугивания. Разговоры о мятеже раздражали их капитана.
   Он не был раздражен, когда с помощью сабли, лука и неглубокого рва завалил чудовище размером со сторожку Красного замка. Нет. Ему было весело.
   И вот они проплыли мимо коридора смерти, и вскоре ветер загадочным образом уступил место неестественной тишине. Джоффри, что неудивительно, был готов и к этому. Он приказал достать весла, заказанные им в Староместе, и команда поспешила вставить их в специально сделанные для этого случая петли... и вот они поплыли. Неуклюже и неграциозно, как любая шестеренка с веслами, но они плыли.
   Только здесь Джоффри, казалось, начал проявлять больший интерес к окружающей обстановке. Огромная, изломанная стена из черных камней и пемзы, которая, казалось, выходила прямо из моря и поднималась к небу, поначалу не привлекала его внимания.
   Тирион лично думал, что он воспринимает все это довольно хорошо, для человека, практически обреченного на смерть... на самом деле, он начинал чувствовать себя настоящим искателем приключений, и толчок возбуждения, пронесшийся через все его существо, удвоился, когда они начали видеть вокруг себя затонувшие корабли.
   Внимательный взгляд Джоффри проводил их мимо затонувших, зазубренных скал невероятной твердости, самые высокие из которых венчали зубцы и галеры древних времен, могилы тех, кто искал Валирию и потерпел неудачу. Некоторые из них казались старше других, и вскоре им стали попадаться старомодные галеры с явно вестеросским стилем, на некоторых из них красовались ревущие львы, которые казались совсем сгнившими, или увядающие вихри золота на мачтах.
   Вскоре, когда дни сменялись ночами, а гребцы ели и отдыхали, они стали появляться повсюду. По мере того как морское дно под ними становилось все более неровным и изрезанным, из тумана вокруг них появлялось все больше и больше кораблей. Казалось, они нашли флот сокровищ Томмена... или, скорее, его кладбище. Великие военные галеры лежали расколотые на части или разорванные на части, прогнившие и почерневшие от веков, внутри которых не было ничего, кроме пыли и костей.
   Желтая полоса" прижималась к берегу изо всех сил, пытаясь найти хоть какой-нибудь пляж, где мог бы приземлиться флагман Томмена, но все, что они могли видеть, это все больше и больше вечной черной стены. Тирион подумал, что, скорее всего, Брайтроар сейчас находится на дне океана, потому что на каждый корабль, который они видели сейчас, в глубине должна была находиться еще дюжина... а флагманский корабль короля Томмена из-за своих больших размеров должен был стать громоздким... смертный приговор в этих водах.
   Джоффри был уверен, что меч находится в доступном месте, и даже не собирался спать, пока они приближались к тому, что на старых, до Судьбы, картах полуострова обозначалось как "Долина Вхагара"... Долина, расположенная не слишком далеко от Старой Валирии, заполненная сельскохозяйственными угодьями, и, по мнению Джоффри, вероятный кандидат на солнечный пляж после Судьбы... достаточно низкая гавань, учитывая их окружение, и, возможно, достаточно гладкая, чтобы подняться без снаряжения, и достаточно близкий город, чтобы Томмена потянуло туда, как мотылька на пламя.
   Джоффри, очевидно, тоже получил звание геолога в Цитадели, потому что почему бы и нет?
   В любом случае, догадки племянника оправдались, когда они вошли в недавно переименованную бухту Вхагара - большую гавань, заполненную мешаниной из зазубренных черных скал и более гладких серых холмов. А там, где вода заканчивалась и переходила в неуклонно поднимающийся склон, стоял "Голдрей" - разрушенная, прогнившая громадина, которая когда-то была флагманским кораблем короля Томмена Ланнистера.
   -.PD.-
   - "Ничего, кроме пыли и... дерьмо, здесь нет даже личинок... даже мухи достаточно умны, чтобы держаться подальше", - сказал Сандор, разрывая люк маленьким ручным топориком и заглядывая в сырой трюм с факелом.
   Джоффри был занят обыском капитанской каюты и находил только гниль и грязь.
   - "Продолжай искать, Сандор! Валирийская сталь просто так не ржавеет!" - воскликнул он.
   Тирион ходил по внешнему периметру корпуса корабля, ощупывая его рукой в перчатке, погрузившись в задумчивость.
   - "Тирион! Нашел что-нибудь?!"
   крикнул Джоффри, пробираясь по коридору и глядя на беса внизу из дыры в прогнившем корпусе.
   - "Ничего, кроме двух десятков каирнов немного выше по склону, каждая рядом с другой, группами по семь штук", - сказал он, отряхиваясь.
   - " каирны... есть кто-нибудь посимпатичнее остальных?" - окликнул Гончий, выпрыгивая из очередной ямы. Его крепкие сапоги немного утонули в мокрой гравийной пемзе, прежде чем он сумел отойти от линии воды.
   - "Все они казались мне одинаковыми", - сказал Тирион, садясь.
   "Эта штука, должно быть, насчитывала более двухсот членов экипажа... не может быть, чтобы все они поместились в двух дюжинах погребальных ям... к тому же, кто их похоронил?" сказал Джоффри, появляясь над верхней палубой.
   - "Выжившие могли сесть на один из кораблей сопровождения и попытаться отплыть назад", - размышляет Тирион.
   - "После того ада, через который они только что прошли? И вернулись с пустыми руками, если предположить, что они пережили обратный путь? Ну же, дядя, ты же знаешь нас, Ланнистеров, что бы ты сделал на месте Томмена?" - спросил Джоффри, прежде чем соскользнуть вниз по веревке, которую они привязали к корпусу.
   - "Идем дальше, увидим что-нибудь, пока я не умер или нас не заставили вернуться", - размышлял он вслух.
   - "Я тоже так думаю, и путь отсюда до Старой Валирии не займет много времени, может быть, две недели пешком, при условии, что склоны немного выровняются... а по записям Волантена, один только "Голдрей" вез припасы на три месяца для всего экипажа... ящики и урны, которых сейчас нигде нет...", - сказал Джоффри.
   - "Потому что они взяли их с собой", - сказал Сандор, сделав небольшой глоток из своего бурдюка.
   - "Есть только один способ быть уверенным", - сказал Джоффри, садясь рядом с ними.
   Некоторое время они провели в молчании, поедая полуденную еду, пока Тирион смотрел на стоящий на якоре "Желтый стрелок" в центре бухты.
   - "Как долго, по-вашему, они продержатся?" - неожиданно спросил он.
   - "Два дня", - хмыкнул Пес.
   - "Скорее нет", - с веселой улыбкой ответил Джоффри, указывая пальцем на поднимающийся якорь и глядя на корабль, который опустил весла и начал покидать гавань.
   - "... Не могу сказать, что это было неожиданно", - сказал Тирион, глядя им вслед.
   - "Я сказал им уйти", - признался Джоффри, не стесняясь, когда он сел и достал из рюкзака немного жестких прихваток.
   - "Ты сказал им?!"
   в недоумении сказал Тирион.
   - "Никогда не отдавай приказ, который, как ты знаешь, не будет выполнен. Кроме того, если они останутся слишком долго, то могут пожадничать и разграбить наш единственный шанс на выживание", - сказал он, глядя на маленькую одномачтовую парусную яхту, которая доставила их на берег, до отказа набитую припасами.
   Пес одобрительно хмыкнул, и Джоффри улыбнулся.
   - "У тебя все продумано, да...", - размышлял Тирион.
   - "Ну, во всяком случае, до этого момента", - сказал он, невинно пожав плечами.
   - "О", - сказал Тирион, глядя на большой склон.
   - "Должно быть интересно", - добавил он.
   - "Это дух! Дух Сломанного Рыцаря!"
   внезапно сказал Джоффри с восхищенной улыбкой.
   - "Что теперь?" - спросил Сандор.
   -.PD.-
   Они прошли через то, что осталось от долины, расчищая выходы и зазубренные валуны, преграждавшие им путь по склону. Вскоре перед Джоффри снова открылся бескрайний пепельный горизонт, на котором не было ничего, кроме почерневшей земли, по которой можно было ступать, - плоская равнина из черных хрупких камней, которые громко трещали, когда на них наступали. Они шли часами, днями, не слыша ничего, кроме хрупких трещин под ногами. Джоффри представил себе, что Семь Адов, если бы такое мелкое и человекоцентричное понятие когда-либо существовало, могли бы выглядеть именно так... ибо не ужас доводил душу до отчаяния, а отсутствие его и всего остального.
   Он знал это.
   Тем не менее, ни в одном аду не могло быть такой прекрасной компании, и хотя в рядах Разбитых Рыцарей не хватало бастарда и волка, Джоффри все равно находил огромное удовольствие в том, чтобы просто болтать ночи напролет, а их скудные костры из собранных дров давали немного утешения и красок омраченному пейзажу. Остроумие Беса постоянно успокаивало его расшатанные нервы и было полезным подспорьем при столкновении с неожиданностями. Редкие одобрительные кивки Сандора были приятным десертом для его души, а его невероятная сила помогала как в экстренных ситуациях, так и в ускорении перемещения их базового лагеря. Его рюкзак был самым большим.
   Джоффри насвистывал матросскую мелодию, немного разведывая обстановку, но вдруг остановился.
   Он пристально вглядывался в темно-серый горизонт и понял, что он движется.
   - "ТАЙРИОН! САНДОР! МАСКИ НЕМЕДЛЕНО!!!" - ревел он, мчась обратно вниз по небольшому холму из состарившегося черного камня.
   Им не понадобились дальнейшие подсказки, и они начали доставать громоздкие маски из рюкзаков, Джоффри уже закрепил свою, прислонив ее к скале.
   - "Сюда! Проклятье!" - крикнул он, устанавливая фильтр, и его зрение сократилось до двух маленьких стеклянных окошек размером с большой палец.
   Его дыхание было тяжелым, пока Сандор нес Тириона по последним ступеням, добираясь до небольшого выступа, под которым укрылся Джоффри.
   - "Держись крепче и не сдавайтесь!"
   крикнул Джоффри, когда ветер закричал, а солнце начало медленно тускнеть, его голос звучал странно под маской.
   Горизонт врезался в них с яростью сотни штормов, куски скал откалывались, а сильный встречный ветер создавал небольшие вихри вдоль их боков, подхватывая мелкие камни и незакрепленное снаряжение. Темнота спустилась на них, когда солнце было полностью закрыто темными облаками, а воздух стал теплым на вкус, и Джоффри каждый раз приходилось дышать сильнее, чтобы воздух доходил до его рта. Казалось, ветер почти подхватил его, но Пес держал его одной рукой, а ветер вопил, как крики проклятых... После всего, что видел Джоффри, они вполне могли быть именно такими.
   Они втроем тесно прижались друг к другу, черный дым снизил видимость до нуля и запятнал стекло, и единственным способом узнать, что он все еще жив, было то, что Пес крепко держал его.
   Они провели там, казалось, несколько часов, но внезапно ветер изменил направление, и черный ветер вернулся в ту сторону, откуда пришел.
   Когда все закончилось, Джоффри снял маску и тяжело вдохнул, закашлялся, а затем повторил. Он хлопнул Пса по спине в знак искренней благодарности, но ворчливый пес с фырканьем стряхнул его.
   Тирион, однако, лежал неподвижно.
   - "...Дядя? Тирион?!" - крикнул Джоффри, разворачивая его, срывая с него погнутую маску и на секунду замирая от бледного оттенка его лица.
   - "Держись!" - крикнул он, прежде чем вдохнуть воздух в легкие своего дяди, после чего последовал бешеный массаж сердца, который мейстеры Цитадели называли Устойчивым Дыханием, которому научились у жрецов Утонувшего Бога за много веков до Завоевания Эйгона.
   Он продолжал дышать и наваливаться на маленькую грудь своего дяди, прислонив ухо близко ко рту и пытаясь заглушить свое бешено бьющееся сердце.
   Он слышал его дыхание, медленное, но уверенное. Он рухнул на спину, вытирая пот со лба, когда Сандор бросил ему бурдюк.
   - "Он жив", - сказал он, наклонившись и услышав его дыхание, с неопределенным удивлением.
   - "Так... это... кажется..."
   пробормотал Тирион, с трудом поднимаясь на ноги, кашляя и держась за голову, пока Сандор помогал ему дойти до конца.
   - "Наверное, я самый везучий бес в этом проклятом мире", - сказал Сандор с облегченной ухмылкой.
   - "Ну... я всегда хотел... взглянуть на то, что находится по ту сторону...", - сказал он между вдохами, пытаясь улыбнуться, когда Джоффри передал ему полупустой бурдюк.
   - "Видел что-нибудь пурпурное?" - внезапно спросил он, напряженно глядя на Тириона со смешанным ужасом и надеждой.
   - "пурпурный? Нет, боюсь, только исчезающая чернота..."
   сказал Тирион, покачав головой.
   - "Хотя должен быть пурпурным, гораздо более красивый цвет", - закончил он с полуулыбкой.
   - "Я полагаю...", - Джоффри отмахнулся, глядя на неуклонно удаляющийся серо-черный горизонт.
   - "Так, хватит хныкать! Надо найти хорошее место, пока снова не наступила ночь", - сказал Сандор, вставая и отвлекая их от размышлений.
   Иногда это все, что нужно.
   -.PD.-
   Джоффри смеялся над выходками своих Сломанных Рыцарей, Джон и Тирион играли в глупую игру с Призраком, выясняя, кто из них сможет заставить вихта бежать быстрее, когда они бросали кость в небольшой кабинет, который они отвели для себя, почти на вершине бастионного района Рассветного форта. Джоффри с нежностью покачал головой, возвращаясь к созвездию, которое он изучал, - созвездию простого человека, стоящего в одиночестве. Он не знал, что его так беспокоит, и пока он пытался разобраться в этом, фигура начала медленно исчезать из книги, постепенно становясь нематериальной на глазах Джоффри.
   - "Ребята, посмотрите на это!"
   крикнул он, глядя вверх, но Сандор, Тирион и Джон смотрели на него, как на совершенно незнакомого человека. Тирион смотрел на него с глубоким разочарованием, Сандор - с молчаливым отвращением, а Джон - как на неведомого зверя, только что подошедшего к костру.
   - "Сандор? Джон, Тирион, что происходит?" - спросил он в нарастающем отчаянии, когда они отвернулись от него.
   - "Подождите!"
   в отчаянии взмолился Джоффри, схватив Джона за плечо и развернув его.
   - "Убей его", - приказал Джон, глядя на него, кровь стекала по его рту.
   Джоффри обернулся и увидел чудовищного Призрака, превратившегося в рыцаря, который с рычанием прыгнул ему на горло в помутнении холодных голубых глаз.
   Джоффри открыл глаза, беззвучный крик застыл в его горле, когда он взглянул на полускрытые звезды за потолком черного дыма, покрывавшего небо. Он медленно сел, оглядывая небольшой выступ, где они нашли убежище среди черных пустошей Валирии. Сандор спал рядом с ним, а Тирион наблюдал за горизонтом. Когда его дядя обернулся, чтобы посмотреть на него, Джоффри был наполовину сбит с толку, не обнаружив ни настороженной дистанции, ни разочарованного отвращения. На мгновение он был настолько дезориентирован, что подумал, будто у Пурпура тоже закружилась голова и он начал фрагментировать свою реальность.
   - "Для смены еще рановато. Тебе нужно постараться поспать подольше, племянник", - сказал он, потягиваясь и зевая, выглядя немного обеспокоенным.
   - "Все в порядке, Тирион", - прохрипел он, тронутый беспокойством, прозвучавшим в его голосе. Он немного откашлялся, чтобы лучше говорить, и посмотрел на черный горизонт.
   - "Как ты думаешь, что нас там ждет?" - спросил он его.
   - "Сначала это были чудовища из моих худших кошмаров... но я уверен, что вы поговорите с ними, если они посмеют появиться", - закончил он с нежной улыбкой, глядя на лук Джоффри. Он даже не заметил, что уже держит его в руках, и уронил его с озорной улыбкой. Маленький композитный лук превратился для Джоффри в еще одного ночного спутника.
   - "Тогда я думал, что богатств и чудес больше, чем я мог мечтать, пока... ну, это", - сказал он, жестом указывая на черную пустошь.
   - "Это несколько омрачает все "славное приключение", которое подразумевается под набегом на Валирию...", - размышлял Джоффри.
   - "Подумайте, что должен был чувствовать король Томмен, тратя на это самых ярких и смелых жителей западных земель... плюс весь свой флот", - сказал Тирион, все еще глядя на горизонт.
   Некоторое время они молчали, прежде чем Джоффри заговорил:
   - "Как ты думаешь, мы найдем там Гериона?" - спросил он его.
   - "Иногда я надеюсь, что это не так", - удивился Бес, поворачиваясь к нему лицом.
   - "Почему?"
   спросил Джоффри.
   - "Не могу представить его счастливую жизнь вдали от Тайвина и остальных, если я найду его тело", - сказал он с грустной улыбкой.
   - "Наверное, да", - сказал Джоффри, подумав.
   - "Каким он был?" - внезапно спросил он, жаждая поближе познакомиться с еще одним достойным Ланнистером. Тирион любил иногда поговорить о нем, но никогда не задерживался надолго.
   - "Глупец", - сказал Тирион просто, как будто это был комплемент.
   - "...Как это?"
   спросил Джоффри.
   - "Он был очень импульсивным и не имел ни капли чувства самосохранения", - с нежностью говорит он.
   - "Полагаю, это вполне очевидно, учитывая Валирию и все остальное", - сказал Джоффри.
   - "Действительно, он прожил свою жизнь так, как считал нужным, и не возражал против потерь, если она была прожита хорошо", - сказал Тирион с некоторым восхищением.
   - "Он всегда был быстр на шутку или розыгрыш, историю или песню. У него была склонность смешить других...", - он запнулся.
   - "Ну, теперь я знаю, откуда она берется", - с улыбкой сказал Джоффри, глядя на своего дядю.
   - "Что? Я? Пожалуйста, по сравнению с ним я всего лишь простой послушник перед грандмастером", - сказал Тирион совершенно серьезно.
   - "О? Ну, тогда он, должно быть, был хорош. Хорошо рассмешил Сандора", - поддразнил Джоффри.
   Тирион слегка усмехнулся, а затем покачал головой:
   - "Он мог бы рассмешить Гору", - сказал он, фыркнув.
   - "Я собираюсь вздремнуть, если ты не возражаешь", - сказал он через некоторое время, укладываясь на маленькие одеяла.
   - "Не возражаю", - сказал Джоффри с легкой улыбкой, глядя на горизонт. Его друзья не помнили его, но теперь они снова знали его. Он был не один.
   Он повторял себе это, снова взявшись за лук, не отрывая глаз от горизонта, помня о чудовищах и дымных бурях, которые могут рыскать поблизости, намереваясь вырвать все, что ему дорого.
   -.PD.-
   Остаток недели прошел без новых дымовых бурь, их шаг не прерывался на длинных, похожих на пустыню равнинах из обугленного камня и пемзы, горизонт и компас Джоффри были единственным, что позволяло им не сбиться с пути. Каждый день солнце обдавало их жаром, а ночью проклятая земля выделяла еще больше жара... Они знали, что идут в правильном направлении, поскольку каждый день замечали пару каменных капищ, безошибочно различимых вдали. Возможно, это были жертвы истощения или голода во время марша в Старую Валирию. Джоффри сомневался, что их убили дымовые бури, потому что в таком случае они нашли бы только кучу скелетов и никаких каирнов.
   Джоффри догадался, что они были в четырех днях пути от самой Старой Валирии, когда обнаружили останки чего-то. Небольшой деревни или, скорее всего, богатого поместья, расположенного так близко от столицы. Огромные дома были построены из черного камня, типичного для валирийских укреплений, и главным среди них была центральная усадьба, все еще кое-как стоявшая после Судьбы и веков запустения.
   - "Они могли укрыться там", - сказал Сандор, осматривая дома с небольшого холма, на котором они остановились.
   - "Не знаю, как Томмен, но мы должны! Прямо сейчас!"
   сказал Тирион, отворачиваясь от горизонта и устремляясь в поместье.
   Джоффри увидел, что завеса черного, ужасного дыма снова приближается, и, недолго думая, побежал за Бесом, Сандор следом за ним.
   Они достигли его на полпути к поместью и быстро пронеслись мимо него, ударившись о тяжелую, фиолетового цвета дверь, которая казалась сделанной из чистого железа, так как не двигалась.
   - " Блядь! Дверь тяжелая!" - пробормотал Пес, снова упираясь в нее плечом одновременно с Джоффри.
   - "Хххмммммммммммммрррааааааааааааааааа!!!" прорычал Джоффри, изо всех сил упираясь в дверь, и даже не сдвинулся с места, когда Тирион догнал их.
   - "Это бесполезно! Нам придется переждать это здесь!" - крикнул Джоффри.
   - "Толкай, мать твою!" - прорычал Бес, навалившись на них сзади, как раз когда они толкали, дверь сдвинулась на волосок, когда что-то внутри раскололось пополам. Они с ревом толкнули дверь еще раз, и на этот раз она открылась наполовину, после чего они забежали внутрь. Неуклонно темнеющий горизонт вымывал свет из неба, а постоянно жужжащий звук обезумевшего песка, пыли и пепла становился все интенсивнее.
   - "Закрывай!" - прорычал Джоффри, когда все толкнули дверь, и она нехотя закрылась. Пес сплюнул, увидев сломанные, ржавые железные засовы, лежащие на полу. Он достал свой длинный меч, ножны и все остальное, и пробил им скобу, закрепив дверь как раз вовремя, когда горизонт хлопнул по дому и все загрохотало.
   - " Блин, кажется, я потерял свой кремень... Тирион?" - позвал Джоффри.
   - "Вот", - позвал он, когда что-то щелкнуло и факел в руке Беса зажегся. На нем уже была маска, и Сандор с Джоффри быстро последовали за ним.
   Темное нутро дома казалось пещерой, вопль ветра был приглушен, и только их факелы давали хоть какой-то свет. Джоффри обернулся и увидел двух незнакомцев, обнимающих друг друга, с дико разинутыми от ужаса и страха ртами. Он закричал, выхватывая меч, за ним последовал проклинающий Пес с ручным топором.
   Двое незнакомцев не двигались, по-прежнему крепко держась, прижавшись к задней стене и глядя на дверь.
   - "Что за..."
   пробормотал Тирион, подходя ближе и касаясь кончиком кинжала застывших фигур. Но как только он это сделал, они рассыпались, превратившись в пепел на полу.
   Джоффри огляделся и понял, что весь пол засыпан пеплом, дрожащей рукой он зажег факел, оглядывая бесчисленные фигуры, застывшие группами или поодиночке.
   - "Проклятые твари..."
   прошептал Пес, его голос был приглушен сквозь маску, глядя на последние мгновения более двадцати человек только в холле.
   Они медленно спускались по широкой лестнице, факелы освещали мрачную галерею пепельных статуй, застывших в различных позах. Джоффри заметил группу из семи или около того детских фигурок, обнимающих друг друга под разрушенным металлическим столом, и большую фигуру, пытающуюся схватить их всех и терпящую неудачу.
   - "Боги..."
   пробормотал Тирион, поправляя маску и тяжело дыша.
   - "Смерть, должно быть, была почти мгновенной... хотя они должны были видеть, как вдалеке приближается Судьба", - предположил Джоффри, пытаясь рационально проанализировать сцену.
   - "Сколько времени?" - спросила Пес, заглядывая в боковую комнату и глядя на развалившиеся останки пары, крепко прижавшейся друг к другу на сломанной кровати.
   - "Минуты...", - прошептал Джоффри, представляя себе мучительно медленное течение времени, когда целая деревня или семья отчаивается, не в силах ничего сделать, кроме как ждать смерти.
   - "Здесь есть еще кое-что", - воскликнул Тирион. Джоффри последовал за отблесками факела Беса, спустился по другой широкой лестнице и обнаружил любопытное зрелище. Группы фигур сидели или стояли прямо вокруг маленькой комнаты, и все они выглядели как достойные магистры, собравшиеся на послеобеденный отдых, хотя некоторые из пепельных скульптур все еще сохраняли достаточную четкость, чтобы Джоффри мог иногда разглядеть выражение сдерживаемого ужаса. Фигуры, как правило, сходились рядом, и многие из них рассыпались в прах, когда Пес расчищал путь остальным. Они втроем обходили молчаливые статуи, от которых у Джоффри под затылком воздух вставал дыбом.
   Они подошли к гнилой, помятой двери, которую охраняли два суровых солдата, судя по виду, даже их доспехи превратились в пепел, поскольку они несли бдение более четырехсот лет, все еще держа свои пепельные копья. Остальные фигуры держались от них на почтительном расстоянии, хотя все они так или иначе смотрели на двери.
   Джоффри протиснулся мимо них, их часы закончились для этой жизни, когда они рассыпались в пыль. Его дыхание звучало резко, почти заглушая все остальные звуки, когда он протирал стекло маски носовым платком.
   Он посмотрел на девять коленопреклоненных фигур, их формы невероятно сохранились, когда он вглядывался в их выражения суровой, высшей концентрации, их руки были сложены на груди. В центре круглой комнаты находилась десятая фигура, стоящая во весь рост с грандиозно раскрытыми руками.
   - "Какого хрена...", - справилась маска Сандора.
   - "Работа заклинания", - сказал Джоффри, обходя центральную фигуру и глядя на надежду и ужас, любовно окантованные и сохраненные пеплом.
   - "Не сработало", - добавил он.
   Тирион сглотнул под маской и посмотрел на одну из коленопреклоненных фигур:
   - "Полагаю, неудача очевидна... Пытаешься остановить Судьбу?" - произнес он вслух.
   - "Вряд ли", - размышлял Джоффри, рассматривая выгравированные остатки ритуального круга.
   - "Я не думаю, что что-то могло остановить что-то огромного размера, огромного масштаба Судьбы...", - сказал он, опускаясь на колени и внимательно рассматривая линии, выгравированные в скале.
   - "Скорее всего, они пытались защитить виллу или дом... возможно, в какой-то степени это сработало", - продолжал он, его дыхание усиливалось маской.
   - "Время", - размышлял Тирион вслух.
   - "Чем бы ни была Судьба, я не думаю, что у этих бедных ублюдков был шанс, даже если бы у них было несколько часов на подготовку..."
   сказал Джоффри, подойдя к черной стене и постучав по ней рукой.
   - "Что бы это ни было, оно пронзило насквозь твердый валирийский черный камень... Щит, если это был он, мог блокировать взрыв и обжигающий жар, но мы все знаем, что Судьба была намного больше этого. Метафизический компонент, должно быть, пробил его насквозь...", - сказал он, дважды ударив рукой по стене.
   - "Метафизический компонент?" - спросил Сандор, указывая факелом на две фигуры, не входящие в ритуальный круг, а склонившиеся над металлическим столом в другом конце комнаты.
   Джоффри подошел к фигурам, продолжая говорить:
   - "Магия, Сандор. Магия, должно быть...", - он запнулся, глядя на фигуры, обе смотрели на что-то в столе.
   - "Говоря метафорически, я полагаю, что это можно сравнить с тем, как если бы ребенок укрепил стены своего песчаного замка, прежде чем до него долетел огненный выстрел из требюшета..."
   сказал Джоффри, отмахиваясь от фигур и превращая их в разобранный пепел, чтобы он мог ясно видеть. На вершине стола и в полу под ним он обнаружил отчетливый блеск валирийской стали, все еще блестящей под пеплом.
   Они похожи на инструменты, подумал Джоффри, поднимая астролябию из валирийской стали, на ее замысловатой поверхности были выгравированы цифры и арканные символы. Другой прибор был похож на компас, но с многочисленными стрелками и причудливыми арканными символами. Он нашел еще несколько приборов, все они выглядели как точные инструменты, но он совершенно не понимал их назначения. Скорее всего, они были утеряны вместе с остальными валирийскими знаниями.
   - "Нашел что-нибудь?"
   спросил Тирион, приблизившись.
   - "Наша первая партия добычи, я полагаю, ничего не напоминает?"
   спросил Джоффри, протягивая ему астролябию.
   Тирион посмотрел на нее при свете факела и в маленьких очках, наклонил голову и вернул ее Джоффри.
   - "Хотя я едва вижу свои руки, а эта проклятая маска постоянно затуманивает зрение, я могу с уверенностью сказать, что понятия не имею, что это такое... разве что очень дорогой резак для пальцев", - сказал он.
   - "Шторм заканчивается", - крикнул Сандор от входа.
   - "Хорошо, нам скоро нужно менять фильтры", - сказал Джоффри и повернулся к приборам, забрасывая их все в сумку и убирая в рюкзак.
   - "Вот что я скажу о валирийцах: они умерли в сапогах", - сказал Сандор, когда они поднимались по лестнице.
   - "Все, на что можно надеяться в конце концов", - пробормотал Джоффри.
   -.PD.-
   Джоффри тяжело дышал, ритм его сердца медленно ускорялся, когда он смотрел на слегка дрожащую Сансу Старк, стоящую на коленях в его комнате и обхватившую лицо руками.
   Джоффри в безмолвном ужасе уставился на нее и попытался убежать из проклятой комнаты. Однако он быстро обнаружил, что не может пошевелить ни единым пальцем, все его тело застыло на месте, когда он стоял и смотрел на нее. Рыдания Сансы не менялись, сохраняя ту же ритмичность и громкость, даже когда сердце Джоффри билось все быстрее и быстрее с каждой секундой, что он стоял там, ужасный, всепоглощающий ужас медленно формировался вокруг него, медленно сдавливая его со всех сторон комнаты, когда его дыхание выходило из-под контроля. Санса продолжала беззвучно плакать, а Джоффри пытался всеми силами, всей своей волей выбраться оттуда, в то время как комната вокруг него становилась все меньше, а сердце выбивалось из груди, он беззвучно закричал, когда Санса опустила руки и посмотрела на него без лица...
   Джоффри издал крик, проснувшись, и поднялся с земли; сонный, с мутными глазами Тирион ковылял рядом с ним, а потом ворчал и ворочался, все еще спя. Сандор лежал рядом с ним, раздувая жалкий костер куском награбленного дерева, а затем посмотрел на него.
   - "Просто кошмарный сон, Джоффри", - сказал он ворчливо, если не сказать недоброжелательно, похлопав его по плечу.
   В кои-то веки он прав, причудливо подумал Джоффри, потирая глаза, пытаясь избавиться от паутины, которая не хотела их полностью открывать. Еще до Валирии его сон был нарушен. Здесь же, глядя на жутко молчаливые черные пустоши, простирающиеся насколько хватало глаз, Джоффри не удивился тому, что его сон сократился до нескольких мучительных часов за ночь.
   И все же дружеская тишина была медленно действующим бальзамом на его истерзанные нервы, когда он сидел и смотрел на огонь вместе с Сандором, в то время как полупрозрачная луна двигалась по небу, ее форму окутывали далекие облака черного дыма.
   - "Сандор... модифицированная припарка, которой мы покрывали мочевые пузыри свиней", - внезапно сказал Джоффри, прицеливаясь в неиспользуемые шарообразные формы, висящие на его рюкзаке. Их хватило бы только на несколько вдохов свежего воздуха, но иногда это все, что нужно.
   - "Где они, для..."
   - "Да", - перебил Сандор, оглядев его, - "... Это от ожогов", - сказал он со вздохом, одна рука подсознательно двинулась к его лицу, а затем вернулась на бок.
   Джоффри кивнул, молча наблюдая, как потрескивает маленький костер. В данный момент им даже не нужно было тепло, но его вид успокаивал Джоффри, да и Сандора тоже, даже если он не хотел этого признавать. В таком месте, как это, даже его старые мучения были привычным зрелищем.
   - "Моя сестра применила его, когда мейстер остановился", - сказал он после долгого раздумья.
   - "Ты никогда не говорил мне ее имени", - сказал Джоффри, когда они смотрели на огонь.
   - "Да", - согласился он.
   Они остались там, пока Тирион храпел, глядя на огонь, а Сандор покачал головой и попытался заснуть, оставив Джоффри в одиночестве размышлять о тяжелых грузах в его голове.
   Он глубоко вздохнул, нащупывая скрижаль, физическое проявление которой было спрятано далеко в Королевской Гавани, хотя ее сущность была прикреплена к его душе. Он уставился на свою руку и одновременно на сущность, ибо зачем закрывать глаза, если странное восприятие его души передается по средствам, не имеющим ничего общего с материальным миром? Действительно, скрижаль путешествовала с ним через Пурпур, и было ясно, что суть ее существования была чем-то нематериальным для человеческого зрения... таким образом, не было причин медитировать, чтобы достичь ее. Ему просто нужно было почувствовать ее форму, укоренившуюся глубоко внутри.
   Он смотрел на свою ладонь, пока его сознание приближалось к сущности таблички, понимая простую истину: несмотря на расстояние, разделявшее их, табличка всегда была рядом с ним.
   Он позволил сущности затопить его, когда он метафизически схватил ее, и он почувствовал запах кости и тайны, ощутил соль, цель и послание, когда физическое проявление таблички появилось на его руке, краткое, почти слишком быстрое, чтобы увидеть безмолвное море фракталов, материализующихся из воздуха и рисующих форму за мгновение до того, как они исчезли, и осталась только табличка из китовой кости.
   Он уставился на табличку, схватив её другой рукой, рассматривая карикатуры на пустой якорь в своей душе. Какую цель преследовал Брайтроар, задался он вопросом. Было ли это просто оружие, помогающее ему убивать Белых Ходоков? Почему-то ему казалось, что это не ответ. В конце концов, многочисленные обсидиановые тайники, которые оставили ему создатели Пурпура, вполне выполняли эту функцию. Нет, это была ключевая часть... чего-то, он чувствовал это. Оружие войны, жизни, мост... мост к чему именно? Почему якорь Брайтроара так глубоко врезался в его душу?
   Вопросы преследовали его всю дорогу до Рассвета и были сняты только неодобрительным толчком в спину, любезно предоставленным Сандором.
   -.PD.-
   Они были примерно в двух днях пути, когда увидели один из Четырнадцати Пламеней... вернее, то, что от него осталось. То, что некогда было первым из гордых вулканов Старой Валирии, казалось, взорвалось на половине своей высоты, ибо огромная громада вулкана резко обрывалась, неровная зубчатая линия рассекала то, что по всем правилам должно было составлять лишь половину его истинной высоты, словно какой-то благочестивый староста обезглавил саму гору. Из его зияющей пасти вверх к небесам вырывался огромный темный поток дыма, который исчезал вдали.
   Земля, казалось, становилась все горячее и горячее, чем ближе они подходили к Валирии, а каирны, казалось, становились все более многочисленными, чем ближе они подходили. Они также казались более бессистемными...
   Склон постепенно становился все круче по мере приближения к разрушенному городу, пока они почти не взобрались на его зубчатые края, дымовые бури почти унесли их жизни, когда дым и ветер пытались сбросить их с уступа...
   Но они упорствовали, и когда подъем стал почти невозможным, им удалось преодолеть вершину, и Джоффри увидел руины Старой Валирии, столицы Валирийского Свободного Владения.
   То, что осталось от города, выглядело так, словно его фундамент наклонили по часовой стрелке, а затем повалили вниз. Он располагался внутри гигантского кратера, который по всем признакам казался огромным, а сам город словно провалился вниз и вбок. Джоффри мог видеть верхние части огромных черных башен, выглядывающих из моря почерневшего камня и пемзы; все они были либо разрушены, либо развалились. Все они казались наклоненными вправо, все башни, кроме самой высокой, были погребены пеплом, камнем и застывшей лавой.
   - "Боги...", - прошептал Тирион.
   - "Нет, дядя. Люди", - сказал Джоффри, осматривая все, что осталось от старой Валирии.
   Но что сразу же привлекло его внимание, так это огромный, титанический черный купол в центре города, наклонный, как и все остальное. Он, должно быть, был больше, чем Высокий холм Эйгона, и это только с учетом того, что Джоффри мог видеть. Все сооружение могло простираться где-то между Королевской Гаванью и всем Драконьим Камнем, в зависимости от того, насколько сильно затонул город.
   - "Десять золотых драконов, что Томмен устремился к куполу, - внезапно нарушил молчание Тирион.
   - "Плохая ставка", - машинально сказал Джоффри.
   - "Двадцать золотых драконов, которые Джоффри пускает в ход", - сказал Сандор в свою очередь.
   - "Еще худшая ставка", - сказал Джоффри, поворачиваясь назад, - "Пойдем и возьмем этот проклятый меч, меня сейчас зажарят", - сказал он, вытирая голову.
   Не было никаких разногласий, пока они спускались по склону. Джоффри быстро ощупал море пемзы и камней, обнаружив, что оно не слишком горячее, чтобы идти по нему.
   - "Этот купол, должно быть, наполовину погрузился в лаву, а он все еще стоит", - сказал Тирион, когда они шли по тому, что когда-то было горизонтом города, стараясь не приближаться ни к одной из накренившихся башен. С удачей Джоффри, она обязательно упадет на них, если они подойдут слишком близко.
   Они шли долго, опасаясь дымовых бурь, когда пересекали почти бесплодную равнину.
   Старая Валирия, должно быть, была огромной, раза в два больше Волантиса, как минимум... Джоффри беспокойно думал, продолжая двигаться. Он старался не думать о миллионах тел, через которые он сейчас перешагивал. Большой купол вдалеке, казалось, рос и рос, пока, наконец, они не оказались перед ним, его огромная громада не заставила их взглянуть вверх.
   Джоффри быстро нашел вход, вернее, окно. Арочное окно выходило в открытый коридор с перилами из черного камня, искусно вырезанными фигурами драконов и чудовищ. Перегнувшись через перила, он заглянул вниз и увидел пещерное нутро купола, достаточно большое, чтобы вместить Красный замок, Драконий двор и септу Баэлора вместе и оставить достаточно места для большего. Он зажег факел и бросил его вниз, Сандор и Тирион догнали его, и все трое смотрели, как факел падает вниз, освещая огромные круговые дорожки, которые спиралью тянулись вдоль края купола. Те, что находились ближе к вершине, были украшены декоративной работой над перилами, в то время как те, что находились на нижних уровнях, выглядели проще.
   - "Что это за место?" - пробормотал Сандор, блики его факела освещали обожженную сторону его лица. Некоторые части дорожки казались разрушенными, отсутствовали отдельные участки.
   - "Должно быть, это Агора", - со смутно сдерживаемым благоговением сказал Тирион, глядя на открытые проходы.
   - "Говорят, что все свободнорожденные землевладельцы Валирийского Свободного Холда принимали участие в управлении страной, а чтобы это было правдой, нужна настоящая арена, чтобы вместить их всех, - сказал он, глядя вниз, - ну, по крайней мере, тех, кто жил в самой Валирии... или в половине дня пути на драконе...", - поправил он.
   - "Верхние этажи, должно быть, отведены для самих драконих лордов, Сорока семейств", - сказал Джоффри, начав спускаться по огромной спиральной дорожке.
   - "Ты хочешь сказать, что Таргарины вынашивали свои планы прямо здесь?"
   спросил Сандор, когда они с Тирионом последовали за ним.
   - - "Ну, схема - это слишком сильное слово, в конце концов, весь этот купол, Агора, как бы вы ее ни называли, по всей вероятности, был балаганом", - сказал Джоффри.
   Тирион гордо кивнул головой:
   - "Хорошо сказано, племянник, Сорок семейств, скорее всего, "управляли" из своих частных усадеб, собираясь наедине, чтобы решить вопросы более важного значения", - сказал он.
   - "Или на вершине своих драконов", - заметил Сандор, показывая, что Пес не так прост, как ему хотелось бы, чтобы считали люди.
   - "Действительно, - сказал Джоффри, снова посмотрев вниз, - это... это тела?" - сказал он, переходя на бег.
   Им удалось поймать его, когда он стоял на коленях над разбитыми останками пары скелетов, все еще облаченных в гниющие легкие доспехи.
   - "Эти - не валирийцы, - заметил Сандор, поднимая ржавый меч, - сталь, выкованная в замке".
   - "Для простых моряков?"
   спросил Джоффри.
   - "У Томмена Ланнистера за спиной было все богатство Утеса и не было сеньора, которому он отсылал бы свои налоги. Я бы сказал, что экипировка экипажа его флагмана хорошей сталью, в общем-то, была не таким уж большим расходом", - заметил Тирион.
   - "Хорошая мысль", - пробормотал Джоффри с неопределенной завистью, вставая, - "Идем, дальше будет еще больше", - позвал он, продолжая идти.
   Чем дальше они спускались, тем больше находили десятки трупов, большинство из которых, похоже, были заняты чем-то, связанным с тончайшими перилами, прежде чем случайно споткнуться и умереть.
   - "Они грабили каменную кладку", - сказал Пес в слабом недоверии.
   - "Да, они, должно быть, были в отчаянии... не могу сказать, что виню их, это место - пустошь", - сказал Джоффри, глядя на расположение скелетов.
   - "Должно быть, дымовая буря обрушилась на них, когда они были в самом центре... У бедных глупцов не было ни единого шанса, не так ли?"
   сказал Тирион, отвернувшись от одного из трупов.
   Джоффри покачал головой:
   - "Должно быть, дымовые бури тогда были еще жарче, эти кости выглядят почти обугленными", - сказал он, прежде чем продолжить спуск, его глаза внимательно следили за изящными доспехами и блеском валирийской стали, перепрыгивая через отсутствующие участки дорожки, которые пали не от руки смертного, а от самого времени. Вскоре они достигли подножия лестницы, вернее, достигли того места, где море камней и пемзы делало невозможным дальнейший путь, даже если прыгнуть вниз. Камни и пемза казались настолько прочными, что Джоффри вполне мог оказаться на первом этаже.
   Вокруг моря камней Джоффри заметил огромные куски черной каменной кладки, некоторые из них были больше тяжелой повозки. Они беспорядочно разбросаны по всей площади, и Джоффри мог видеть признаки разрушения конструкции... Похоже, недостающие части дорожки упали сюда, и их опорные балки провалились под действием времени.
   - "Как ты думаешь, сколько еще этажей в этой штуке?"
   пробормотал Джоффри, когда Гончая снова догнала его, и он пошел по морю камней, прихватив факел, который бросил некоторое время назад.
   - "Слишком много", - прохрипел он, тяжело дыша. Бедному Тириону было еще хуже, он все еще пытался наверстать упущенное и остро нуждался в "сиськах и вине", как его томили последние несколько дней.
   Джоффри вышел на середину Агоры, и пемза заскрипела под его сапогами, когда он взглянул на огромное, зияющее отверстие в центре купола. Она служила удобным световым люком, пропуская немного солнечного света извне. Он оглянулся вниз, на настоящее море задыхающихся скелетов, и покачал головой, оглядываясь по сторонам и пытаясь найти Брайтроар. Сейчас ему хотелось придушить труп Томмена за ту обреченную задачу, которую тот поставил перед собой. Черные куски обвалившейся кладки казались рифами, выступающими из-под моря пемзы и застывшей лавы, и их присутствие вместе с разбросанными вокруг обгорелыми, искореженными скелетами придавало всему месту атмосферу мавзолея.
   По крайней мере, теперь я знаю, откуда взялась часть безумной жилки... - с фырканьем подумал он, его глаза сузились, когда он увидел блеск поножей. Тирион уже дошел до последней лестницы, а Пес был на другой стороне Агоры, проверяя несколько трупов.
   Сердце Джоффри бешено колотилось, пока он быстро шел к нему, дойдя до изуродованного трупа, облаченного в остатки невероятно тонких доспехов, покрытых золотой эмалью. У трупа, похоже, не было ног, а туловище было легким в руке Джоффри, когда он повернул его.
   В кои-то веки это может быть так просто? осмелился спросить он себя, когда его нерешительные руки опустились над трупом. Скелет короля Томмена был застыл на месте, обе руки почти отчаянно хватали его вперед. Именно там, наполовину прикрытый трупом, Джоффри нашел Брайтроар.
   На рукояти меча бастарда была изображена рычащая голова льва, а сам клинок слегка мерцал при свете факела Джоффри, золотисто-желтый цвет придавал классическому блеску валирийской стали величественную ауру. Джоффри почти против воли опустил руку, слегка дрожащую, когда он осмелился схватить часть плана Пурпура.
   Он поднял обманчиво легкий меч левой рукой, его рукоять была одновременно неудобной и знакомой. Он не так уж часто пользовался мечами бастардами, но в Брайтроаре было что-то такое, что позволяло ему чувствовать его в своей руке. Клинок предков Дома Ланнистеров издавал легкий свист ветра, когда он вертел его в руках, чувствуя его хватку, его суть. Что-то было в этом клинке, что, казалось, просто... подходило... нет, не клинку. Ему.
   - "Тирион! Сандор! Я нашел...", - он остановился, обернувшись, и все вокруг потемнело, света, проникавшего на землю через огромное отверстие в куполе, больше не было. Джоффри поднял голову и в замешательстве увидел, что какое-то темное пятно закрывает всю зияющую дыру, как будто какой-то огромный черный брезент внезапно прикрепился к потолку.
   У него перехватило дыхание, когда он посмотрел вверх, окаменев от ужаса: то, что загораживало свет, внезапно упало в их сторону, и вернувшийся солнечный свет осветил его огромную чешуйчатую форму.
   Дракон, превосходящий по размерам холдфаст Мейгора, приземлился посреди Агоры, его блестящая черная чешуя почти вибрировала под солнечными лучами, и от удара Джоффри рухнул на землю. Огромный зверь задрал голову вверх и заревел, эхо грозило оставить Джоффри полностью глухим, и он закрыл уши от боли. Зверь встал на задние лапы, а затем воткнул два крыла в землю и использовал их как передние лапы, на обеих из которых были острые когти, больше чем у лошади.
   Он пьяно поднялся на ноги, увидев, что дядя Тирион все еще стоит, его рот застыл в полном и абсолютном шоке, медленно принимая форму безудержной детской улыбки:
   - "Дракон..."
   Джоффри каким-то образом услышал его шепот, прежде чем чудовище открыло свою огромную пасть и выпустило огненный смерч, который почти ослепил его. Джоффри громко вскрикнул, зажмурив глаза, и стал часто моргать, борясь с ярким светом. Даже сквозь почти ослепляющий свет Джоффри видел, как распалась силометта Тириона, оставив после себя лишь пепел и черное пятно на черной стене.
   - "ТИРИОН!!!" - закричал он, когда слезы хлынули из его глаз, вид его дяди, испаряющегося на его глазах, повторялся в его голове снова и снова. Воспоминания, навсегда утраченные, тихие минуты у костра, молчаливое одобрение, заботливая опека, приступы смеха - все это теперь скоро сменится усталым отвращением, как это было всегда, как это будет всегда. Дракон развернулся почти лениво, его огромная спиралевидная форма заставляла его казаться медленнее, чем он был на самом деле. Огромная пасть зверя раскрылась, обнажив ряды пепельных, злобно острых зубов, а задняя часть его горла засветилась оранжевым светом, прежде чем Сандор внезапно толкнул его в бок, и оба они упали на твердые камни, когда большая часть огненного дыхания врезалась в стену позади него и испарила труп Томмена.
   Большая часть... Часть огня зацепилась за спину Сандора. Лицо Пса было в миллиметре от лица Джоффри, и он видел, как оно обезобразилось от страха и боли, когда почувствовал запах готовящейся плоти.
   - "Беги", - прошептал он в агонии, вставая и с силой бросая его к дорожке.
   Джоффри, спотыкаясь, направился к лестнице, слова его заклятого щита эхом отдавались в его голове, когда Сандор издал могучий рев и бросился на черного дракона. Он успел ударить своим длинным мечом в нижнюю часть груди дракона, едва оцарапав его жесткую чешую, прежде чем зверь пронзил его огромным когтем, длиннее его самого. удар разорвал Сандора в своих доспехах и он упал на пол, а половина его внутренностей разлетелась по камням. Он не успел даже вскрикнуть, как дракон сожрал его целиком. Между последним приказом Сандора и его смертью прошло всего три секунды.
   Джоффри все еще в шоке шатался по дорожке, его разум пошатывался от внезапных событий, когда он повернулся лицом к дракону, зверь с ревом бросился на него.
   - "Нет... нет... Они знали меня... Я вернул их... Я вернул часть их...", - бормотал он, спотыкаясь и падая на колени, чувствуя себя истощенным и опустошенным, как никогда прежде, последние угли его воли сгорали, когда он потерял силы даже ползти.
   - "Все это бессмысленно", - прошептал он, оборачиваясь: дракон шел к нему, и каждый его шаг сотрясал землю и заставлял пемзу дико греметь, когда он развернул к нему свою пасть и закончил работу по возвращению его в Красный замок, обратно к садистскому, отвратительному принцу Джоффри Баратеону.
   Вернемся к настороженности и презрению.
   Так было всегда. И всегда будет. Навсегда.
   Бездонная ярость хлынула из глубины его существа, и звериное рычание вырвалось из его губ. Ярость на чудовище, которое забрало его настоящих друзей, чтобы никогда не увидеть их прежними. Ярость на весь мир за то, что он приносит только смерть и страдания. Ярость на Пурпур за то, что он проклял его существование. Гнев на отчаяние и пустоту. Гнев на самого себя.
   - "Нет", - сказал он Дракону, когда задняя часть его пасти стала оранжевой, осветив половину Агоры, когда он встал, очищенный и полый. Пустота вскоре заполнилась и переполнилась всепоглощающей красной яростью.
   Он подпрыгнул и перекатился за кусок упавшей каменной кладки, от взрыва огня и жара он мгновенно вспотел, когда поток пламени испепелил место, которое он занимал до этого. Пасть дракона последовала за ним, поджаривая большой кусок каменной кладки, который Джоффри использовал в качестве укрытия, и делая воздух вокруг него почти слишком горячим, чтобы дышать.
   Когда поток закончился, Джоффри вышел с другой стороны, крутя в руке Брайтроар, жестокая ухмылка украсила его черты, и он бросился на колоссального черного дракона.
   Он не знал, откуда взялось это существо. Ему было все равно, почему оно сделало то, что сделало.
   Он знал только, что заставит его страдать.
   Дракон зарычал и попытался ударить его в бок одним из своих огромных когтей, но Джоффри в последний момент пригнулся и пропустил коготь мимо, подняв Брайтроар и ударив им вверх по кожистому крылу, которое следовало за ним, стараясь не отбросить его в сторону силой удара. Удар был невероятно сильным, но Джоффри успел встать на колени и еще крепче прижать Брайтроара, когда меч пронзил крыло, а сила дракона сделала все остальное, разорвав длинную часть крыла и выпустив струйку шипящей крови.
   Дракон взревел в ярости, и Джоффри с ревом бросился к нему, и поток огромного обжигающего пламени последовал за ним по направлению к зверю, когда он набросился на его огромное брюхо. Великий дракон закричал от боли, когда Джоффри со всей силы ударил Брайтроаром по его брюху, извлекая его и подкатывая под задние лапы за полсекунды до того, как зверь сбросил свой вес и шлепнулся на море камней, раскалывая пемзу и осколки обсидиана и заставляя Джоффри споткнуться, так как он потерял равновесие. Он не успел уклониться, как длинный мощный хвост зверя ударил его и отбросил к стене, посыпались порезы и синяки.
   Джоффри захрипел, пытаясь встать, держась за живот, так как его глаза пытались закрыться от боли. Он слегка покачал головой, споткнулся, откашлял немного крови и стал судорожно искать Брайтроара. Он не успел сориентироваться, как огромная тяжесть шлепнулась на землю после одного кожаного лоскута, заглушившего биение его сердца, и огромная пасть с пепельно-белыми зубами заполнила его зрение от одного мгновения до другого.
   Он зарычал, прыгнув изо всех сил, покатился по земле и едва упустил меч зверя, похожий на двойной ряд клыков, его огромная пасть едва не переломила его пополам. Чудовище отпрянуло назад и попыталось снова, на этот раз используя длину своей шеи, как катушку или кнут, чтобы ударить Джоффри головой, прежде чем он успел даже подумать о том, чтобы встать.
   Джоффри бросился к чудовищу так быстро, как только мог, его голова ударилась о его прежнее место и промахнулась мимо него на мгновение, его огромная пасть пожирала только камень, когда Джоффри оказался под его огромной головой, затмевающей свет в небе. Но прежде чем он успел снова поднять голову, Джоффри вонзил свой меч в его нижнюю челюсть: кованая сталь замка оказалась немного мягче, чем остальная чешуя. Однако порез оказался неглубоким, и Джоффри пришлось оставить его на месте, перекатившись в сторону, так как зверь задрал голову назад и вниз, пытаясь раздавить его, как жука. Клинок разломился пополам, а его рукоять подпрыгнула рядом с ним, когда он встал.
   Шея дракона снова закрутилась вперед и назад, Джоффри крутанулся в водяном вихре и схватил обломок клинка, едва увернувшись от головы. Дракон раскрыл огромную пасть и зарычал в упор, оставив Джоффри глухим к окружающему миру и слыша только непрерывный свист. Джоффри беззвучно закричал от силы рева, который, казалось, с невероятной силой толкнул его назад. Он упал на колени, а затем с силой прыгнул вперед и вонзил то, что осталось от его меча, в нёбо дракона и оставил его там. Он попытался отвести руку так быстро, как только мог, но было слишком поздно: дракон сомкнул их, и левая рука Джоффри оказалась без двух пальцев, кровь хлынула отовсюду, когда он побежал и укрылся за другим куском дорожки, поток потустороннего, почти жидкого огня последовал за ним и испепелил кусок каменной кладки. Дракон отступил назад, чтобы сохранить дистанцию, продолжая поливать каменную кладку струями кипящего в крови жара и пламени.
   Джоффри медленно сполз вниз по куску постоянно нагревающейся каменной кладки, прижимая руку, так как она продолжала кровоточить, его глаза закрывались от боли, когда он снова кашлял кровью. Он достал тряпку из своего немного порванного рюкзака и плотно обмотал ею разорванные пальцы. Ему было трудно дышать в горячем воздухе, он снял рюкзак и натянул свой составной лук, морщась от боли, так как пальцы пульсировали, а легкие горели.
   В конце концов это должно прекратиться, подумал он, потея как боров, когда кусок каменной кладки стал слишком горячим для прикосновения, и ему пришлось немного сдвинуться вперед. Он закончил натягивать тетиву мощного лука из золотого сердца, а стрелы из кованой стали крепко держал в другой руке. Несмотря на потерю безымянного пальца и мизинца, он все еще мог пользоваться луком.
   В конце концов, это должно прекратиться, подумал он, когда струя пламени медленно обрела звук в его ушах, глубокий, тягучий гул, который проносился вокруг с силой урагана.
   В конце концов, это должно прекратиться, думал он, когда его легкие горели, а голова кружилась.
   Грохочущая сила пламени исчезла с каждой секундой, а Джоффри уже поднимался, его сапоги дымились, когда он бежал по полуразрушенному куску каменной кладки, остаточное тепло обжигало его лицо, когда он натянул лук, прицелился и через секунду выстрелил в дракона.
   Стрела влетела ему в рот как раз в тот момент, когда он сделал глубокий вдох. Он захлопнул пасть, вгрызаясь в то, что посмело причинить ему боль, и при этом выплеснул еще больше крови. Он обратил свои желтые, полные ненависти глаза на Джоффри и быстро вдохнул, из пасти вырвалась огненная вспышка.
   Джоффри уже бежал к следующему куску упавшей кладки из черного камня, но на этот раз он был слишком медлителен. Порыв пламени ударил его в плечо, и он упал за кусок, кувыркаясь и пытаясь погасить пламя. Оно глубоко вонзилось в него, но Джоффри уже накладывал новую стрелу и кричал от боли, не желая думать ни о чем, кроме убийства одного из орудий судьбы.
   Он прицелился и выстрелил, стрела ударилась о чешую, когда дракон сократил расстояние и сделал неглубокий вдох, прежде чем из его пасти вырвалось пламя. Возможно, дракон научился не оставлять пасть открытой, а может быть, он не мог дышать дольше из-за уже нанесенных повреждений. В любом случае, короткие, яростные вспышки огня начали атаковать позицию Джоффри.
   Он был измучен и испытывал сильную боль, яростный гнев, который обуревал его всего несколько мгновений назад, сменился странной безмятежной пустотой, когда сверху бушевал огонь и черный дым начал медленно проникать в Агору.
   - Дыши, - прошептал кто-то.
   Обжигающе горячий огонь сотрясал его позицию, заставляя огромный вес каменной кладки скользить по земле под силой взрыва.
   Вдох, - прошептал Джоффри в тишине своего сознания.
   Еще один порыв огня ударил по каменной кладке, но этот был направлен в сторону, противоположную той, куда вошел Джоффри, - туда, где он находился сейчас ближе всего. Немного обжигающе горячего пламени рассекло одну из его бровей, когда он закрыл глаза.
   Выдох.
   Между этим и следующим он уже двигался, сапоги шипели о землю, лук был нацелен вверх, выше и выше на дракона, который встал на задние лапы, его тело было высотой в несколько этажей, голова следовала за ним, а глаза сузились, такие же далекие, как знамя на вершине холда Маэгора.
   На бегу он выпустил стрелу, и ее острый наконечник вонзился прямо в один из глаз-бусинок дракона, выпустив кровь и жижу, и дракон закричал в агонии.
   Но зверь не умирал, он снова сократил расстояние, его не остановила потеря левого глаза, он двигался так же быстро, как и раньше, его змеевидная, покрытая шипами форма мчалась на Джоффри, когда он заметил Брайтроар в десятках метров впереди себя, слишком далеко, чтобы дотянуться до него, прежде чем зверь настигнет его.
   - "Ветер, направляй меня", - произнес он на суровом языке Дальнего Востока, и стрела вонзилась в правый глаз дракона как раз перед тем, как его когтистое крыло опустилось на него. Он извернулся и едва избежал смертоносного когтя, но твердые кости и хрящи остальной части крыла все же врезались в его живот, заставив его кувыркнуться в воздухе и удариться о пол.
   Все вокруг было размыто, когда Джоффри поднял голову с твердых камней, струйка крови стекала со лба и слепила правый глаз, звуки искажались, земля тряслась, как в конце дней, какая-то чернота продолжала заполнять Агору. Он медленно моргнул, повернул голову и увидел, что дракон дико бьется, его огромная форма в буквальной слепой ярости врезается в разные части Агоры, а его лук превратился в щепки неподалеку.
   Джоффри повернул голову в ту сторону и увидел Брайтроар, его золотисто-желтый блеск был ярче, чем когда-либо, посреди надвигающейся тьмы. Он пополз к нему, медленно прокладывая себе путь, в то время как земля продолжала сотрясаться, а небо сотрясалось от грохота, он продолжал ползти, пока черный дым не привел его чувства к самому острию, к ревущему льву.
   Он встал, когда достиг его, используя его как трость для опоры, кашляя кровью, когда Дракон попытался взлететь вслепую, только чтобы разбиться о часть пешеходной дорожки.
   Оно пытается сориентироваться, пытается взлететь... - думал он странным стаккато, мысли путались и сбивались, когда он тряхнул головой и почувствовал боль, немного прояснив ее.
   Он снова закашлялся и поднял голову, чтобы увидеть все больше и больше дыма, валившего из дыры в куполе и из окон верхних этажей, откуда он вошел. Он покачнулся в поисках своей маски и обнаружил, что она, искореженная и почти сломанная, висит на его полуразрушенном рюкзаке. Он надел ее, а затем оглянулся на огромного бьющегося зверя, который взлетел на несколько этажей вверх, а затем разбился о пешеходную дорожку и упал на землю. Это был лишь вопрос времени, пока оно не сделает все правильно.
   Нет, - с кристальной ясностью прозвучала мысль, когда он повернулся к дорожке и побежал, как никогда раньше. Дракон закричал, услышав его, и выпустил поток пламени, который последовал за ним по дорожке.
   Джоффри бежал вверх по спиральной дорожке, как одержимый, по пути делая огромные круги вокруг дракона на первом этаже, который отчаянно пытался изогнуться, чтобы взмыть вверх, пьянея от боли. Дракон продолжал беспорядочно стрелять огненными струями, поджигая целые участки дорожки, а Джоффри бежал, бежал и бежал, обжигающий жар обжигал его ноги, а легкие хрипели в агонии, когда он споткнулся из-за плохого зрения и оступился, маска треснула под ударом, черный дым смешался с чистым воздухом фильтра.
   Его собственное хриплое дыхание искаженно звучало сквозь маску, когда он встал и продолжил бежать, пар наползал на стеклянную поверхность и еще больше ограничивал его зрение, когда он посмотрел вниз и увидел, как Дракон, наконец, наклонился правильно и запустил себя вверх с приливом силы и ревом триумфа, огибая великую Агору изнутри, когда его титанические крылья развернулись, накачиваясь огромной силой снова и снова, пока он летел все выше и выше.
   Джоффри проследил его полет, когда огромные крылья эхом пронеслись по безмолвному мавзолею, проносясь, как молния, над костями и пеплом потомков Древней Валирии и Варваров Запада, объединенных в безмолвных объятиях забвения. Он бежал, бежал и бежал, пока вдруг не перепрыгнул через перила и не упал, его внутренности и дух подползли к горлу, когда огромное ускорение свободного падения бросило его вниз со все возрастающей скоростью, Брайтроар держался прямо, ревя от горя, боли, ярости и одиночества, когда он врезался в спину Дракона с силой осадного тарана, Брайтроар глубоко вгрызался в его позвоночник, пока в поле зрения не осталась только рукоять.
   Огромный черный дракон ревел в агонии, складывая крылья, и инерция несла его вверх, мимо дыры в куполе и черного дыма, снова расправляя их среди ясного неба, поднимаясь все выше и выше в воздух, и он пытался стряхнуть с себя Джоффри, кровь лилась дождем на черную пустошь, которая когда-то была Старой Валирией. Джоффри сорвал бесполезную, сломанную маску, закашлялся и посмотрел вниз, где великие руины становились все меньше и меньше, а дракон изо всех сил пытался стряхнуть его с себя, пока его тело кружилось в воздухе.
   Джоффри молча стиснул зубы, когда головокружительный маневр заставил его ноги и ступни взлететь по собственной воле, остальное тело последовало за ним, когда его руки вытянулись и он изо всех сил ухватился за Брайтроар, черное небо и черная земля смешивались снова и снова, пока он не потерял представление о том, кто из них кто.
   Агора была размером с его руку, когда дракон перестал вращаться, и Джоффри уперся обеими ногами, с усилием вытаскивая Брайтроара, его рука снова кровоточила и смешивалась с кровью зверя. Дракон снова набирал высоту, взлетая все выше и выше, Джоффри использовал его шипы как грабли, подбираясь к шее с каждым задыхающимся усилием, ноги и руки взбирались на зверя, словно на гору, невероятная скорость подъема заставляла его сузить глаза, воздух безостановочно бил в лицо, оставляя его в легком оцепенении.
   Он добрался до основания ее шеи, тяжело дыша, оседлал ее и поднял Брайтроар высоко в воздух.
   - " СДОХНИ!!!"
   ревел он изо всех сил, опустив лезвие вертикально, пронзая чешую, а затем жестоко изгибаясь, шипящая кровь вырвалась, как маленький фонтанчик, и забрызгала его. Дракон издал пронзительный, мучительный крик, прежде чем снова попытался стряхнуть его с себя, горизонт вращался, а чернота земли становилась все больше и больше.
   Нет, не земля, понял Джоффри, когда чудовище, продолжая размахивать крыльями, понесло их еще выше, прямо к горизонту, затянутому черным дымом. Джоффри отчаянно искал свою запасную маску, но обнаружил, что то, что осталось от его сумки, было разорвано на части...
   Остался только свиной пузырь с неподвижным клапаном, покрытый модифицированной припаркой Пса.
   Он попытался схватить его, но не смог: его рука закричала от боли, когда обрубки пальцев соскользнули, завеса черного дыма поглотила его зрение, когда Агора уменьшилась до размера пальца. Джоффри поменял руки, удерживая раненой Брайтроар, другой схватился за пузырь, и дракон врезался в завесу удушливого, обжигающе горячего дыма.
   Джоффри закашлялся, когда жар и пепел огрели его по лицу, и поднес клапан ко рту, пытаясь открыть его зубами, но в безумном усилии ему удалось сломать один из них, задержав дыхание настолько, насколько мог, так как его легкие горели, и он попытался снова, и из пузыря мешка начала выходить толика воздуха.
   Он прижался к нему, оставаясь неподвижным, насколько мог, прекрасно понимая, как мало воздуха в пузыре. Дракон продолжал дико хлопать крыльями, продолжая лететь вверх, но начал отклоняться вправо. Джоффри медленно дышал, пока они поднимались все выше и выше среди черных небес, его глаза плотно закрывались, а разум затуманивался, все выше и выше, пока он боролся за еще один вдох...
   Он медленно открыл глаза, чтобы увидеть ночное небо во всем его захватывающем дух великолепии. Звезды сияли, мерцая в темноте ночи как никогда раньше, их знакомые очертания сопровождались множеством других звезд, которые заполняли все поле его зрения. Большие, маленькие, мерцающие, неподвижные, он видел их вокруг себя, такие далекие и в то же время такие близкие, что мог бы дотронуться до них, если бы осмелился протянуть руку. Он видел различные цвета, которые висели на них, как небесные ауры, красные, синие и желтые, сочетающиеся в буйстве звезд и созвездий, туманностей и далеких форм, которые, как были уверены радикальные мейстеры, представляли собой целый другой космос, такой же большой, как и тот, в котором они все обитали, каким бы большим он ни был.
   Звезды, подумал он, погружаясь в забытье и теряя сознание.
   Звезды, а не Созвездия, подумал он загадочно, его голова была вялой.
   Он снова моргнул, наблюдая, как метеоры падают и сгорают на черном фоне, оставляя длинные обжигающие следы красного и оранжевого цвета, которые так же быстро исчезают.
   Неужели все кончено? подумал он, ощущая странную невесомость и холод. Так ли ощущается настоящая смерть?
   Он медленно моргал в восторженном благоговении перед величием и потрясающей мощью красной кометы, медленно начинавшей свой оборот вокруг планеты, купая ее в красном свете и проплывая так близко, что он мог бы прыгнуть на нее и обхватить обеими руками, если бы только хватило сил поднять голову. Ее красный хвост казался длиннее, чем он когда-либо видел, он почти закручивался вокруг самой Земли, и само ее присутствие наполняло его благоговением и ужасом.
   Он откинул голову в сторону и увидел, что крылья дракона бесцельно дрейфуют, медленно опускаясь с небес, голова его поникла, когда Джоффри затаил дыхание, глядя на землю внизу, частично покрытую морем облаков. Невооруженным глазом он мог различить изгиб планеты, целые континенты и острова, плавающие среди величественных океанов, которые охватывали их, вмещая в себя все, что он когда-либо видел, и все, что когда-либо слышал.
   Когда он снова закрыл глаза, на этот раз добровольно, он надеялся, что это будет последнее зрелище, которое он когда-либо увидит.
   Прекрасный, безмятежный конец его существования.
  
   ...
  
   .....
  
   ........
  
   ...........................
   Когда он снова открыл глаза, вместо звезд он увидел быстро растущие очертания города, заполненного тысячами муравьиного размера людей, которые только и делали, что бегали по кругу в абсолютном хаосе. Дракон Джоффри уже почти не размахивал крыльями и едва скользил, теряя высоту, а кишки Джоффри пытались вылезти из его тела.
   - "Воу-воу!"
   закричал Джоффри, изо всех сил вцепившись в все еще застрявшего Брайтроара, - "Тормози! Тормози, мать твою!" - кричал он на тупое животное, которое скользило к башне в центре города, едва шевеля головой.
   Как мне управлять этой штукой?! Это не может быть так сложно, проклятые Таргариены справились! в бешенстве подумал он, захлопывая Брайтроар влево, и дракон издал приглушенный визг, дрейфуя влево, едва избежав башни, когда в окно с криком влетела миловидная женщина валирийского происхождения.
   Что если бы я отправился в прошлое, в старую Валирию? Было ли преступлением убить дракона? в замешательстве подумал он, поворачивая Брайтроар вправо, в результате чего дракон едва не промахнулся мимо большого роскошного поместья и вместо этого направился к быстро расчищающейся площади.
   - "Хорошо! Спокойно и тихо, гребаное чудовище!"
   Джоффри прикрикнул на тварь, потянув Брайтроара назад, заставив зверя немного прийти в себя и заставить его пару раз дико взмахнуть крыльями и замедлиться, прежде чем он внезапно ослаб, как марионетка, которой перерезали ниточки. Джоффри успел произнести одно проклятие, прежде чем огромный зверь рухнул на площадь под дождем булыжников и разорванных лавок.
   Джоффри каким-то образом оказался жив, Пурпур, похоже, был доволен тем, что позволил ему погрязнуть в море порезов, синяков и вырванных внутренних органов. Он проклинал эту проклятую тварь, вставая с нижней части шеи существа; ему все надоело, и он извлек проклятую причину всего этого путешествия в потоке крови и внутренностей, слегка покачиваясь, пока шел по шее к голове, не переставая проклинать. Он держал Брайтроара в одной руке, осторожно взбираясь на голову дракона, не забывая о шипах.
   В нескольких метрах перед головой хищника-переростка он заметил человека, который трусил под яблоней, подперев голову обеими руками, и дико трясся, словно только что заметил Чужака.
   - "Простите, добрый человек, не могли бы вы сказать, где я нахожусь?" - воскликнул он на высоком валирийском, прежде чем схватить одно из упавших яблок и вгрызться в него, как голодный волк в жирного ягненка.
   - "Что?!"
   закричал Джоффри, куски яблока разлетелись в разные стороны, пока он пытался понять искаженное наречие. Ему действительно нужно было где-нибудь прилечь на время.
   - "Толос?! Ты пьян?!" - закричал он на мужчину, бросая ему сердцевину яблока.
   - "Да! Да! Толос! Клянусь именем Великого Мераксеса! Пожалуйста, оставь меня в живых, великий!" - пробормотал человек, сжимаясь в шар.
   Джоффри уставился на мужчину в легком непонимании:
   - "Толос? Это на другой стороне проклятого полуострова!".
   Он сплюнул, повернулся к дракону и ударил его по кончику носа плоским острием Брайтроара:
   - "Ты, гребаная ящерица... ВОУ!" - закричал он, когда дракон открыл пасть и попытался откусить ему руку, но лишь немного продвинулся вперед.
   - "УМРИ, ПРОКЛЯТЫЙ! ПОЧЕМУ?! ТЫ!?? ПРОСТО!? НЕ!? УМРЕШЬ!!!" - прорычал он, вонзая Брайтроар в то, что осталось от его разбитого глаза, вгоняя его по самую рукоять и размалывая его, как ложку, пытаясь разжижить его мозг.
   Огромный грохот раздался по всей площади, когда огромный черный дракон в последний раз содрогнулся в предсмертных муках и, наконец, полностью расслабился, завалившись вперед, из его ноздрей лениво вырывались клубы черного дыма, а из глазниц сочилась кровь.
   Джоффри стоял и смотрел на него, тяжело дыша, наклонив голову в любопытстве, приподняв складку губы и поскребя своим кинжалом немного твердой кости над огромными зубами.
   - "Хм, - пробормотал он, - кажется, я знаю, из чего сделать ножны", - сказал он и повернулся к человеку под лавкой.
   - "Эй! В какой стороне ближайший постоялый двор?" - окликнул он его, настолько уставшего, что даже не чувствовал своих ног.
   Мужчина задохнулся и потерял сознание, растянувшись на булыжниках.
   - "Похоже, это хорошая идея", - заметил Джоффри, прежде чем тьма поглотила его. Он потерял сознание прежде, чем достиг пола.
  

ОМАКЕ

   Джоффри медленно вдохнул и позволил дыханию течь через него медленно и ровно. Его сердце билось сильно и ровно. Поза Лотоса была неподвижна.
   Он предсказал, что первые лучи рассвета появятся через минуту, и позволил своему разуму отметить секунды до того, как солнечный свет достигнет его глаз.
   Открыв глаза в тот момент, когда солнце показалось над горизонтом, он убедился, что полностью сосредоточен и контролирует ситуацию.
   Он был спокоен.
   Он был умиротворен.
   Он занес клинок над драконом.
   Огромный зверь жалобно скулил. Половина его шкуры была содрана. Пламенные железы извлечены. Крылья разорваны в клочья. Конечности с разорванными сухожилиями слабо болтались на земле, а мучения зверя становились все более ужасными с каждым ударом Джоффри. Глаза рептилии расширялись в агонии, когда маленькое существо продолжало пожирать его живьем.
   - "Я хочу, чтобы вы знали, это личное. Я делаю это не ради знаний или блага царств, или по какой-либо благородной причине. Я делаю это, потому что хочу, чтобы ты страдал".
   Джоффри шептал дракону, пока от него отделялись небольшие участки мышц и сухожилий. С каждым надрезом его рука раскрывала секреты драконьей анатомии, и вот уже показалась прозрачная белая кость.
   На этот раз он был один.
   Он не мог даже взглянуть на Тириона или Клигана после того, как сильно подвел их. И часть его знала, что они остановят его. Они потребовали бы пощадить дракона после первой минуты его работы.
   Джоффри не хотел этого.
   Он хотел заставить дракона заплатить.
   Завалить дракона оказалось до безобразия просто.
   Это стоило целое состояние, но намочить шерстистого ягненка Душителем и просто дать его съесть - вот и все, что требовалось, чтобы превратить грозного монстра в извивающегося зверя, который был в нескольких мгновениях от сладкой смерти, пока Джоффри не вырвал его из милосердного забвения экстренным разрезом дыхательных путей с помощью Брайтроара. Все то время, что он провел в цитаделе, обучаясь целительству, теперь было обращено на куда более зловещую и, надо признать, приятную цель.
   Было что-то такое в медленном превращении такого величественного зверя, как дракон, в дышащую скульптуру из дергающегося мяса и голых костей, нарезанных сухожилий и перерезанных сухожилий, распластанных кишок и оголенных нервов. Что-то, что удовлетворяло его до глубины души.
   Джоффри чувствовал, что он стал лучше со времени своей грубой попытки разрубить лорда Неда Старка. Если бы ему пришлось делать все заново, он подозревал, что Нед мог бы даже выжить после этого.
   Задев артерию в момент рассеянности, вызванной воспоминаниями, руки Джоффри пришли в движение и принесли припарки, бинты, иголку и нитки. Охрана существа, способного дышать огнем, неудивительно, что оказалась не слишком эффективной.
   Остановившись на мгновение, Джоф осмотрел дракона и продолжил обрабатывать его раны. Поддерживать здоровье дракона на уровне, достаточном для жизни, но не представляющем опасности, было довольно забавной задачей.
   - "Ты, наверное, не помнишь, но ты убил моего дядю". - Лимонный сок, настоянный на антисептике, был обильно разбрызган на сырую плоть. Хриплый крик ящерицы вызвал улыбку на лице Джоффри.
   - "Ты убил моего Друга". - Целебная припарка с щедрыми порциями самого горячего дорнийского чилиса была тщательно натерта повсюду. Открытые кости, покрытые этим веществом, предотвращали заражение и распространение гангрены. Она также поддерживала влажность в легких.
   С внезапным рывком дракон отчаянно бросился на Джоффри, но Джоффри с быстротой, сравнимой со скоростью снежного барса, отпрыгнул от опасности и бросился с Брайтроаром на него. С клинической отрешенностью он вонзил еще один клык в пасть, полную зазубренных зубов.
   Он не был уверен, но за мгновение Джоффри увидел, как дракон потерял что-то в себе. Один глаз он оставил нетронутым, чтобы дракон мог видеть его работу, но теперь в нем было что-то другое.
   Борьбы больше не было. Он был побежден.
   - "Я знаю, о чем вы думаете. Но вы ошибаетесь". - сказал Джофф, собрав аккуратно срезанный зуб дракона и осторожно положив его в банку с образцами вместе с другими кусками дракона, которые он извлекал.
   - "Ты еще можешь жить".
   На мгновение Джоффри мог поклясться, что дракон понял его. Он перестал бороться и просто лежал, внимая его словам, словно понимая их.
   - "Ты сильный, магически сильный. Ты наверняка исцелишься от этого и, возможно, даже отрастишь свою шкуру. Сошьешь сухожилия на конечностях. Обзаведешься новой парой крыльев". - Мейстеры, конечно, задокументировали случаи отращивания частей тела у ящериц, лягушек и саламандр, чтобы сделать это возможным у драконов".
   Во взгляде дракона снова появился свет, и Джоффри злобно улыбнулся, продолжая.
   - "Это если бы у тебя был кто-то, кто заботился бы о тебе".
   Взгляд пустого непонимания был ожидаем для животных, но для дракона это было так забавно, что Джоффри не мог не рассмеяться.
   - "Вот что ты отнял у меня, дракон. Людей, которым было не все равно, буду я жить или умру. Люди, которые оберегали меня и хотели, чтобы я был счастлив, даже если я был чудовищной дрянью, не заслуживающей ничего из этого". - Нахлынули воспоминания о "Сломанных рыцарях". Плавание с командой. Легион.
   Санса.
   - "Так знай же, дракон. Ты убил тех, кто мог остановить меня. И теперь в мире нет ничего, что могло бы спасти тебя от меня".
   Дрожащий стон отчаяния мог быть случайностью, но на мгновение Джоффри позволил себе поверить, что дракон понял его, и с радостью снова поднял Брайтроар.
   Оставалось еще так много драконов, которых нужно было разрубить.

Интерлюдия: Ученик Великого.

   Гаэнис Бернарис будет помнить этот день до последнего вздоха. Он работал в две смены в кожевенной мастерской своего отца в наказание за "безделье", бездумно помогая дубить и развешивать ужасно пахнущие шкуры, которые составляли основу ремесла его семьи. Он размышлял, почему, блин, у него до сих пор не выработался иммунитет к запаху грязи, несмотря на то, что он работал там с самого раннего детства, когда услышал крики.
   - "Отец, что происходит?" - позвал он, нервничая, когда его обычно стоический отец ворвался в кожевню и схватил его за шею, как это было в его обычае. Друзья Гэниса часто насмехались над ним, говоря, что его отец относится к своим рабам лучше, чем к нему.
   - "Иди, отнеси свою мать и сестру в подвал и закрой двери, СЕЙЧАС!" - крикнул он, вышвырнув его, повернулся назад и закрыл окна и двери кожевенного завода.
   Он вышел из кожевенного завода, но не успел сделать и шага в сторону ближайшего дома, как его чуть не сбила несущаяся повозка. Вокруг него бегали люди и кричали всякую чушь о конце времен и возвращении Повелителей Драконов, чушь, которая быстро переросла в ужас, когда он поднял голову и увидел огромного черного дракона, скользящего к их городу.
   Его жизнь промелькнула перед глазами, когда огромный дракон из старых сказок решил пощадить Башню Памяти и половину городской знати, а затем нырнул на главную площадь, построенную во времена правления Повелителей Драконов так, чтобы на ней мог поместиться даже самый крупный из мифических зверей. Он помнил, как подумал, что даже огромной площади не хватит, чтобы удержать огромного зверя, но в последний момент понял, что всадник что-то сделал с шеей дракона, и страшный зверь взмахнул крыльями и затормозил, сложив крылья, упал как камень на площадь и, предположительно, поглотил всех, кто там находился.
   Он стоял там, окаменев от ужаса, пока капитан гвардии пытался отчитывать группу испуганных пращников, гордость военной мощи Толоса, смиривших варваров и пиратов далеко-далеко, закаленных ветеранов тысячи и одной битвы против продавцов, дотракийцев и гискарских каперов. Все до единого пращники шли так, словно их свинцовые шары были прикреплены к ногам, а не к подсумкам, которые они носили на бедрах; чуть менее испуганный капитан толкался и ругался, пока они пробирались к площади.
   Гэнис не винил их, он бы бежал в другом направлении, если бы не боялся кулаков своего отца больше, чем огромного зверя, вокруг которого, предположительно, была тысяча людей, чтобы утолить его голод... в отличие от его отца...
   И вот он забрался в свой дом, нашел мать со стальными глазами и плачущую сестру и спрятал их всех под погребом. Он вспомнил, что думал о драконах и их чувствах, и надеялся на Великого Меракса, что чудовище не найдет их там.
   Когда прошло несколько часов, и ни крики, ни запахи жареной плоти не досаждали их чувствам, Гаэнис вышел из своего убежища и обнаружил, что городские жители потихоньку возвращаются к своим обычным делам.
   Через два дня им сказали правду, а еще через день после этого он встретил принца Джоффри из дома Баратеонов, провозглашенного жителями Толоса Великим, Спасителем города и Убийцей драконов.
   -.PD.-
   На первый взгляд, Великий выглядел не слишком внушительно для человека, убившего одного из самых больших драконов, когда-либо существовавших в истории. Он был не слишком высок, у него были золотистые волосы и изможденный вес, который подчеркивала лишь трость, с которой он ходил. Нет, правду говорили глаза. Они были бледно-зелеными, словно металлический блеск, придающий форму, тусклый, стальной зеленый цвет, который, казалось, приковывал его к месту, когда Великий смотрел на него. Контраст, который они создавали в паре с мечом мужчины, был даже притягательным, подобно тому, как притягивает бурная гроза. Подчеркнуто желтый, ставший почти прозрачным, стальное золото, отражавшееся в бледно-зеленом, когда мужчина поднял меч обеими руками, пристально вглядываясь в его длину, выравнивая глазами вертикальное положение рукояти, глядя сквозь нее и дальше, в мир духов.
   - "Магия и тяжелые дела выковали это... очевидное я знаю", - сказал Великий, осматривая клинок из валирийской стали, изготовленный древними повелителями драконов с помощью секретов, давно утраченных человеком.
   Казалось, он вдыхал сущность меча, глубоко вздохнув и закрыв глаза. - "Заклинания, драконий огонь и смерть... Да...", - пробормотал он, словно смакуя изысканное экзотическое вино.
   Гэнис стоял неподвижно, как статуя, в мастерской, не смея даже дышать, глядя, как парень ощупывает ладонью плоский край клинка, глаза его были закрыты, он слегка наклонил голову, как это бывает, когда летний ветер проносится над ленивым днем.
   - "Ужасный и дерзкий, созданный в крови, огне, колдовстве и криках", - сказал он, когда его ладонь продолжала путешествовать по длине меча, то и дело хмурясь. - "Такая мощь... такая ничтожная цель", - сказал он, словно разочарованный, глубоко задумавшись.
   Гэнис сумел сглотнуть, когда увидел, как Великий поднял клинок и прижал холодную плоскую кромку к своему лбу, его глаза все еще были закрыты, хотя взгляд явно устремлен куда-то вдаль. - "Сделанный из золота, инструмент престижа... мелкая власть и мелкие короли... Цель давно потеряна и устарела... но каково твое предназначение теперь...?" - спросил он у самого меча, наклонив его лоб неопределенно вниз. - "Нет. Глубже, - прошептал он, сосредоточившись, - Цель возрождается... отчаянный мост... связь без конечной точки... Я вижу ее сейчас, импровизированное крепление, канал огромной энергии и пурпурной цели... но куда? И зачем?" - казалось, спрашивал он Гэнис, открывая глаза и опуская меч, глядя на него в недоумении.
   - "Я не знаю, Великий", - справился он, его голос почти не дрожал.
   Он грустно улыбнулся ему: - "Я тоже, Гаэнис, я тоже... но даже сейчас я чувствую, как он жаждет принадлежать мне... Как при одном лишь толчке он встанет точно в паз. Как идеально и по форме подходит якорь...", - удивленно произнес он, глядя на клинок, глубоко задумавшись, - "Я должен стать ножнами его сущности...", - прошептал он.
   После того, как стало ясно, что зверь был диким, весь Толос вздохнул с облегчением, довольный тем, что эпоха драконьих владык не вернулась. Джоффри провозгласили спасителем города, за убийство огромного, необузданного дракона до того рокового дня, когда он мог вернуться в цивилизацию и сжечь Толос дотла. За ним хорошо ухаживали, а после того, как он подарил большую часть трупа дракона городу в качестве компенсации за нанесенный ущерб, его популярность только возросла. Никто не убивал дракона мечом в пешем строю... кроме легенд, подобных той, что обрушилась на Толос в тот роковой день.
   Поэтому, когда он попросил о простой мастерской и человеке, умеющем немного работать с костью, отец Гейниса был слишком готов предложить своего сына ради проблеска признания со стороны знати. По словам Джоффри, лорды Толоса практически завалили его подарками, пытаясь заставить его уехать, испугавшись того, что он сможет использовать рычаги влияния, если решит попытаться захватить город... к его удовольствию.
   Великий, похоже, не имел особых мирских амбиций, помимо своих таинственных поисков, но он успокоил дворян своими планами переехать через пару месяцев и простыми просьбами о подмастерье и мастерской.
   И вот, хобби Гэниса, из-за которого у него было столько проблем с отцом, превратилось в его новую профессию: он обрабатывал часть кости челюсти дракона, чтобы сделать из нее ножны для меча Убийцы Драконов. Ну, скорее, это была работа по доставке материалов и наведению порядка в мастерской, пока Великий работал над костью с непревзойденным мастерством, но все же...
   Простой ученик и слушатель кошмарных размышлений, которые у него не было выбора, кроме как слушать, компаньон одинокого и загадочного Великого.
   Джоффри оставался неподвижным часами, как это было заведено неделями. Гэнис стояла рядом с ним, не издавая ни звука на протяжении долгих часов, пока Великий продолжал возиться с его душой, внося последние коррективы в эфирную плоскость, видимую только ему. Гаэнис ничего не знал о колдовских искусствах до дня Дракона, и все же Великий счел нужным объяснить ему, чего он стремится достичь, с удовольствием рассказывая, как он работает с костью, клинком и душой. упрощенную версию, без сомнения, ужасно заумной и опасной игры, в которую он играл с ужасным колдуном, более чем в миллион раз более могущественным, чем он... в миллион раз более могущественным, чем сам Великий! Колдун, которого он называл "Пурпурным".
   - "Гэнис, молот", - внезапно заговорил он.
   Время пришло.
   Гэнис поспешил, приготовившись к этому событию, и ловко положил все еще незаконченные ножны под ноги Джоффри, а молот - в его руку. Великий приступил к работе с ловкостью, его глаза были по-прежнему закрыты, когда он использовал тот самый меч в качестве громоздкого инструмента, чтобы вырезать на ножнах зловещие, невероятно сложные руны. В руках Великого меч бастард мог быть скальпелем хирурга: он бил легко и точно, вырезая сложный узор, который покрывал все ножны из драконьей кости.
   - "С обычной сталью это заняло бы целую вечность... Кроме того, меч сам вырезает себе ножны? Гораздо поэтичнее", - с легким оттенком причудливости ответила живая легенда на вопрос.
   Он молчал, наблюдая, как мастер работает над своим ремеслом, медленно вырезая последние следы крутящегося, извилистого узора, который теперь окутывал меч. С каждой неделей он становился все более загадочным, предпочитая звук своего голоса резкому одиночеству мастерской.
   - "Они ничего не делают, не совсем, - внезапно заговорил он вслух, как всегда радуясь раскрытию секретов своих магических действий, - Но это поможет мне сосредоточиться, поможет мне правильно разместить их... - он запнулся, когда открыл глаза и поднял ножны, слегка дунув в них и рассыпав грубую пыль, которая когда-то была частью плоти и костей дракона.
   - "Сосуд, созданный для осуществления цели его содержимого, созданный из плоти существ, которые помогли выковать это самое содержимое...", - прошептал он загадочно, смысл был понятен только ему одному. - "Созданный, чтобы помочь владельцу содержимого выполнить древнюю задачу...", - он замолчал, подняв меч и ножны и рассматривая их бок о бок.
   - "Но этого недостаточно", - сказал он с неясными безумными глазами, повернувшись к нему, - "Точно выкованные якоря, они не были сделаны для перевозки бокового пассажира... но Пурпур поддается лепке, изменению", - прошептал он с безумной ухмылкой, как будто открывал ему великую тайну. - "Что такое небольшое изменение для вещи, которая реальнее реальности? Что такое маленький пассажир в тени Брайтроара?" - снова спросил он, осторожно вставляя клинок в ножны, и Гейнис понял, что Джоффри все это время разговаривал сам с собой: - "Что будет с ними, если я вырежу в своей душе небольшую долину? - Меч в ножнах начал почти светиться, волосы на руках, руках, шее, везде, где только можно, встали дыбом, резкий запах трескучего воздуха и штормового моря наполнил комнату, Джоффри закрыл глаза и обнял меч, который держал вертикально, эфес как корону над линией волос, золотая голова льва начала обесцвечиваться в серебро, и Великий заговорил.
   - "Заметят ли они дополнительные ножны, когда меч встанет на якорь?" - спросил себя Великий, прежде чем повернуть голову к Гаэнису.
   - "Прощай, Гаэнис", - сказал он, когда руны на ножнах начали слабо светиться, а его безмятежная улыбка стала еще шире, когда по ним начали бродить разряды статического электричества.
   Гэнис глубоко поклонился, когда улыбка Джоффри превратилась в гримасу, за которой последовала боль. Не доверяя себе настолько, чтобы говорить, он схватил мешок, который Великий оставил для него у двери, наполненный инструментами его ремесла и блестящими толосскими чести. Он быстро вышел из комнаты и здания, успев услышать истошный крик и вспышку света из верхних окон, которая ослепила его, хотя он и закрыл глаза.

Интерлюдия: Сир Бакетман.

   За последние несколько дней Королевская Гавань превратилась в интересное место, по крайней мере, по мнению Тириона. Сначала при подозрительных обстоятельствах умер Джон Аррен, найденный мертвым во сне по "естественным причинам". Затем последовала смерть Петира Бейлиша при еще более подозрительных обстоятельствах: его нашли с кровавой улыбкой на шее сразу после рассвета. Казалось, быть членом Малого совета стало еще опаснее, чем обычно, что привело к двойным сменам стражи и усилению напряженности в Красном замке.
   Однако самое странное и пугающее из событий не было убийством. Оно произошло от самого неожиданного человека - его племянника.
   Через три дня после смерти Джона Аррена Джоффри просто перестал говорить. Его племянник с ночи на день просто изменился. Он проспал до позднего вечера и провел оставшееся время в странной полуколенно-полусидячей медитации прямо перед деревом сердца богорощи. Самым странным было то, что его племянник, казалось, избегал его: его лицо стало нейтральным, как только он увидел его, и после этого он даже не смотрел на него. Это было странное поведение, которое, казалось, было характерно для всех в Красном замке, от Серсеи до Мирцеллы, хотя, кроме него, только Пес, казалось, был отстранен от новой жизни Джоффри. Заклятый щит рассказал ему, что Джоффри реагировал точно так же: его лицо искажалось до неузнаваемости, а затем приобретало осторожный нейтралитет и он избегал его или вежливо просил оставить его в покое.
   И он был одинок.
   Он едва перемолвился с ним парой слов во время путешествия на Север, и, похоже, ситуация там не изменилась... если не сказать больше, он еще больше изолировался, и каждый Старк, за исключением, может быть, Брана или Рикона, вызывал у него такую же реакцию или ее отсутствие. Лорд Эддард и Джон Сноу, казалось, задевали его особенно сильно, но, как ни странно, именно Санса, старшая дочь Эддарда, казалось, заставляла Джоффри улыбаться, а затем тут же качать головой в отвращении к себе и стыде, что обычно сопровождалось торопливыми шагами, убегающими туда, где он ее видел.
   Удивительно, но бедная Санса, похоже, была опустошена этим, ее причитания были слышны за несколько комнат, пока леди Кейтилин пыталась объяснить ей, что нет, она не какая-то ужасная, уродливая карга.
   Джоффри проводил большую часть дня либо в медитации, уставившись на серебряную львиную голову на рукояти изящного меча, который он где-то раздобыл и который, казалось, никогда не покидал его, либо разглядывая рисунки того, что казалось созвездиями.
   Любопытство Тириона пылало ярким пламенем, но он также беспокоился за своего племянника. Возможно, он был жестоким мальчиком, слишком избалованным Серсеей, но Тирион чувствовал себя обязанным хотя бы попытаться разобраться в этом деле, во имя своего неблагополучного Дома, если не более того.
   У него был план. Он всегда так делал.
   -.PD-.
   Джоффри, как это было в его обычае уже несколько недель, уединился в богороще Винтерфелла, создавая свой лучший образ меланхоличного принца, заставляя девичьи сердца трепетать, а бедную Сансу плакать еще сильнее. В данный момент он сидел неподвижно, повернувшись лицом к Сердечному дереву в этой своей странной позе, когда дул холодный ветер, и горстка бумаг на маленьком столике, который он принес сюда, шуршала, словно раздраженная.
   - "Уходи, Тирион", - сказал он, прежде чем повернуть голову немного назад, его удивительно чуткие уши поняли, что это он, прежде чем он посмотрел на него.
   Джоффри не стал дожидаться ответа, вернувшись к упражнению по разглядыванию деревьев, а затем снова обернулся.
   - "... Дядя... что на тебе надето?" - спросил он, совершенно сбитый с толку.
   Пять слов! Успех! подумал он, ковыляя к нему, его зрение уменьшилось до маленького прямоугольника и едва не стоило ему опоры, когда он споткнулся о невидимый корень.
   - "Я думал, это очевидно, дорогой племянник, - сказал он, останавливаясь рядом с ним, - на мне ведро, - позвал он из-под деревянного ведра, которое носил как шлем, украденного у одного особенно сердитого повара, из-за которого Тирион будет проверять свои блюда до конца их пребывания в Винтерфелле.
   - "... Я вижу. А почему на тебе ведро?" - спросил он, когда необычность ситуации, казалось, встряхнула его от усталости.
   - "Чтобы ты не видел моего лица, племянник, тогда твоему лицу не придется вертеться, как миске молока в руках разъяренной ведьмы", - сказал он, глядя на ничего не понимающего Джоффри сквозь беспорядочный прямоугольник, который он вырезал в ведре, а затем наклонился ближе и прошептал.
   - "Это очень тревожно", - заверил его Тирион, надев ведро так, словно это был какой-то рыцарский шлем.
   Джоффри на секунду уставился на него, а затем крайне неохотная усмешка попыталась отчаянно вырваться из его запечатанных губ, вцепившись в них, как когти в забытую душу, пока ее тюремщик наконец не сдался, и по всей богороще не раздался странный, неопределенно высокий смешок.
   Он ожидал раздраженной насмешки, но с этим можно смириться!
   - "Ты насмехаешься надо мной?" - спросил Тирион, скрестив руки, стоя на кончиках пальцев ног и стараясь придать себе чуть большее выражение, пытаясь запугать любого, кто посмел бы запятнать его честь.
   - "Тирион! Пожалуйста, прекрати", - пролепетал Джоффри, пытаясь зажать рот рукой, похоже, искренне страдая, так как продолжал хихикать.
   - "Тирион?! Меня зовут сир Бакетман из дома Бакет, и вы будете обращаться ко мне с уважением, подобающим моему званию!" - возмущенно сказал он.
   - "Тирион! Остановись!" - повторил Джоффри, смеясь все сильнее, слезы пытались выпрыгнуть из его глаз, он смутно прятал лицо обеими руками, прислонившись спиной к Сердечному Дереву.
   - "Еще раз, и дело дойдет до воды, дорогой сир! Где мой оруженосец?!" - крикнул Тирион, оборачиваясь. - "Может быть, вы его видели? Роуп из Глубокого Колодца, безымянный малый, которого я встретил на виселице, тонкий, как тростинка, но мощный!" - сказал он, поворачиваясь и продолжая поиски.
   - "Остановись Тири..." - Джоффри остановил себя, покачав головой в странной смеси ласки и горя: - "Сир Ведро, пожалуйста, остановитесь", - сказал он слабым голосом, в котором, казалось, был вздох, ласково улыбаясь, когда медленные слезы продолжали струиться по его глазам, и он медленно сползал вниз, удерживая рыдания обеими руками.
   Теперь настала очередь Тириона стоять в замешательстве, пока Джоффри беззвучно плакал, свернувшись калачиком и спрятав лицо от стыда, каждый всхлип был затяжным и оставался совершенно беззвучным, пока Джоффри не пришлось вдохнуть воздух и тем самым сдержать легкое сопение время от времени, несколько обидных слезинок скатились по его щекам и попали в рукава.
   Он ожидал максимум презрительного фырканья, а не того, что он упадет в грязь лицом! Последний раз он видел Джоффри плачущим более двух лет назад.
   Тирион медленно снял свой "шлем", приближаясь к последним нескольким ступеням: - "Да ладно, все было не так уж плохо", - пожаловался он, что почему-то заставило его тоскливо улыбнуться.
   Тирион был уже в откровенной растерянности, он осторожно присел рядом с ним, неловко держа ведро одной рукой, а другой похлопывая Джоффри по спине: - "Ведро?" - предложил он мальчику за неимением идей.
   - "Ч-что?" - вырвалось у него после приглушенного, почти неслышного всхлипа, и он уставился на ведро красными глазами, а затем против воли снова захихикал: - "О Тирион, это хуже, чем тот раз с проклятыми лимонами", - сказал он с тоскливой улыбкой, несмотря на опухшие глаза.
   - "Какие лимоны?" - спросил Тирион и тут же пожалел об этом, так как Джоффри закрыл глаза, словно от физической боли, пытаясь вернуть нейтральное выражение лица до того, как Тирион зажал ведро на его голове.
   - "Что это был за фхор?" - сказал голос из ведра.
   - "Очень тревожный Джоффри! Если не я, то ты на нем! А теперь прекрати эти глупости, если не хочешь, чтобы я посвятил тебя в рыцари, как следующего сира Ведерника!" - предупредил он его.
   - "Ты даже не рыцарь", - прозвучал полусерьезный ответ из ведра.
   - "Не могу сказать, что говорю, но это не значит, что не буду", - сказал Тирион.
   - "Ты - Сломанный Рыцарь, и всегда им будешь", - сказал Джоффри, снимая шлем и с нежностью глядя на него, когда тот смахнул последние слезы, - "Ты - Сломанный Рыцарь, и всегда им будешь", - произнес он в манере странного прощания, одаривая его самой душераздирающей улыбкой, которую Тирион когда-либо видел, его голос огрубел, когда он, наконец, действительно посмотрел на него. В этом взгляде было столько триумфа, сожаления и смысла, что Тирион почти потерял себя, прежде чем Джоффри снова захрипел и достал платок, сморкаясь.
   - " Прости, прошло уже много времени с тех пор, как это случилось в последний раз...", - сказал Джоффри, делая неопределенный жест, его движения были медленными.
   - "Извинения приняты. Пока это ведро у меня в голове, вы будете называть меня сиром Ведерником", - сказал Тирион, выигрывая время, пока он создавал и отбрасывал гипотезы так быстро, как только мог.
   - "Дядя... ты действительно неудержим", - сказал его племянник, с нежностью глядя на него, даже когда дистанция между ними восстановилась.
   К этому моменту Тирион уже совершенно не понимал, кем теперь является эта потерянная душа, бывшая принцем Джоффри, и, как он ни старался его подбодрить, Джоффри тоже это понимал. Перед ними лежала огромная пропасть, и Тирион понял, что должен что-то предпринять, пока Джоффри в свою очередь не совершил необратимых и глупых поступков.
   Некоторое время они сидели в дружеской тишине, Тирион время от времени предлагал ведро Джоффри, который добродушно насмехался и рассеянно улыбался, время от времени поглядывая на запад. Казалось, племянник каким-то образом узнал его, и Тирион был огорчен тем, что не смог ответить ему взаимностью.
   - "Тирион... спасибо тебе... за все..." - внезапно заговорил Джоффри, и у него создалось впечатление, что мальчик говорит о чем-то большем, чем этот конкретный вечер... и это прозвучало как прощание.
   - "Не думай об этом, я...", - начал Тирион, но был прерван Джоффри.
   - "Нет, я хочу сказать вот что... Я хотел закончить все тихо, но это было бы несправедливо, эгоистично даже", - быстро сказал он, прежде чем сделать глубокий вдох и посмотреть ему в глаза, - "Спасибо, что ты был рядом со мной, когда остальные члены семьи ничего не делали. Спасибо, что подал пример, к которому я мог стремиться, показал мне, что я могу гордиться своей кровью Ланнистеров... Больше всего, Тирион, спасибо тебе за то, что ты был моим другом", - сказал он, его слова горели правдой, а улыбка напоминала о более счастливых временах.
   Наступило молчание, поскольку Тирион оказался не в состоянии подобрать слова, что случалось довольно редко.
   - "Я не понимаю", - наконец смог произнести он.
   Улыбка Джоффри вернулась, более грубая, чем прежде, когда он смотрел на него: - "Я знаю, что ты не знаешь... это займет жизнь, чтобы объяснить и, вероятно, не будет иметь большого смысла..." - сказал он, медленно моргая,
   - "Я путешествовал долгое время, дядя, в поисках ответа... "Это был тяжелый путь, мои поиски... томительное путешествие, которого я не пожелал бы никому...", - сказал он, когда его глаза сфокусировались на нем, - "Но теперь оно наконец-то подходит к концу. Я нашел последнюю подсказку, сообщение, написанное кодом, используя созвездия в качестве букв, - тут его речь ускорилась, беспорядочно останавливаясь между словами, - я провел месяцы за месяцами... даже годы, пытаясь извлечь какой-то смысл или символизм... "Все это время ответ неотрывно смотрел на меня... звезды, а не созвездия... - сказал он, продолжая медленно качать головой, - каждое созвездие на самом деле... число, определяемое количеством звезд в этом созвездии... - он запнулся.
   - "Понятно... и вы подобрали к каждому числу букву какого-то непонятного языка?" спросил Тирион, не понимая, что за игру затеял Джоффри, но стараясь не отставать.
   Он улыбнулся со странной гордостью: - "Да, это общий язык... это показалось очевидным, как только я расположил созвездия от наименьшего количества к наибольшему... Одна точка на месте буквы "А", две для буквы "В", Жених с тремя звездами для буквы "С" и Щит для буквы "D", его четырехточечная конструкция змея, открытая для всех...", - сказал он с тревожной интенсивностью, которая, казалось, растопила настороженность, - "Некоторые буквы были предыдущими созвездиями с дополнительной точкой или звездой, но в итоге это была достаточно простая головоломка... от простой одинокой звезды до двадцатишестиконечной конструкции, которую Первые Люди окрестили Вейрвудом и которая охватывает более половины полушария...", - сказал он и замолчал, настороженность вернулась с сокрушительной, хотя и странно спокойной тяжестью.
   - "Значит, в конце концов, ты разгадал послание?" - Тирион копался в информации.
   - "Это было немного сложнее, но да... вскоре стало ясно, что не хватает одного шага. Перевод все равно получился как беспорядочный бред... не хватало ключа. Видите ли, это послание предназначалось только мне, и достаточное количество ученых с достаточным количеством времени и мотивации могли бы натолкнуться на идею выстроить созвездия от наименьшего до наибольшего количества звезд, а затем сравнить их с вестеросским алфавитом... как бы маловероятно это ни звучало. Нет, они должны были быть уверены, это должен был быть я", - сказал он.
   Тирион не знал, зачем Джоффри рассказывает ему все это, но было ясно, что мальчику нужен кто-то, с кем можно поговорить, и, похоже, какой-то заговор был направлен против его племянника с помощью загадочных ключей и посланий.
   - "Значит, они сделали ключ, который мог понять только ты?" - догадался Тирион, обеспокоенный пустотой в голосе племянника.
   - "Все, кроме пурпурного принца, шагают направо"... - когда я снова задумался об этом после выравнивания созвездий по алфавиту... ответ был ясен. Даже очевидным", - сказал он, покачав головой, и Тирион сдержал желание почесать голову в замешательстве.
   - "... что это было?" - спросил Тирион, его голос звучал хрипло в тишине богорощи.
   - "Я, дядя. Джоффри, - сказал он с грустной улыбкой, - я - фиолетовый принц. Все шагают вправо, кроме меня... поэтому я взял все буквы, кроме тех, что есть в моем имени, и сдвинул их на один раз вправо, чтобы посмотреть, будет ли тогда смысл. Буква "Z" теперь была представлена одной точкой, "A" - двумя, "B" теперь была "Женихом", "C" - "Щитом", и так далее. Я выровнял весь алфавит на один шаг вправо, перепрыгивая через буквы моего имени... Джоффри, "Пурпурный принц", - он произнес последнее слово так, словно это было проклятие, - "Те, кому я позволил стоять на месте, заперты на месте... подходяще, я полагаю", - сказал он, вставая.
   - "А послание?" спросил Тирион, чувствуя, как волосы на его шее встают дыбом.
   - "О, тогда все понятно... Я ожидал бессмысленной игры слов или аллегорий, больше подсказок для бесконечной погони до конца времен... вместо этого я получил две фразы, разделенные простым тире", - сказал он, пристегивая меч к поясу и снова глядя на запад. - "Это было освежающе прямо", - прошептал он.
   Тирион сидел неподвижно, когда Джоффри наконец повернулся и произнес слова, словно пророчество: - "Плывите на запад от точки отправления и через Закатное море - говорите в структуре, и мы ответим", - прошептал он.
   Тирион не мог ничего сказать, парализующий взгляд Джоффри казался мучительным, даже когда безмятежная тяжесть в его голосе стала принимающей, возможно, даже облегченной, - "Я чувствую это Тирион, глубоко в моих костях... скоро все закончится, скоро все закончится, - прошептал он, закрывая глаза, - Два раза я уже тонул под штормами Закатного моря, великими чудовищами ярости и разрушения такого масштаба, что слова для их описания не помогают мне даже сейчас... но в этот раз... в этот раз я доберусь до Структуры и встречусь с ними. Мой цикл будет запечатан, мои вопросы получат ответы, пурпур померкнет до черноты", - прошептал он почти в религиозном порыве, снова открывая глаза, и его взгляд проник в Тириона и за его пределы.
   ...Он безумен, подумал Тирион и каким-то образом понял, что Джоффри прочел его мысли. Лицо его племянника снова стало болезненным, он опустил глаза в изнуряющем, всепоглощающем разочаровании, а затем выпустил все это в длинном вздохе.
   Он горько улыбнулся, схватив Тириона за плечо: - "Прощай, дядя", - прошептал он, прежде чем уйти.
   Когда Тирион предупредил мейстера Винтерфелла и самого Роберта о странном приступе, охватившем его племянника, было уже слишком поздно. Джоффри нигде не было, а поисковые отряды вернулись с пустыми руками даже после нескольких недель яростных поисков по Королевской дороге и окрестностям Винтерфелла.

Интерлюдия: W$a#t#c%h=e/r#%s

   - "Наш разум постоянно наполнен... мыслями, воспоминаниями, размышлениями..." - Нед размышлял: - "Но когда я здесь, я слушаю нежный шелест листьев... смотрю на медленное покачивание ветвей... а потом..." - он запнулся, глядя на него.
   - "Тогда расскажи мне о чудесном зрелище", - прошептала Налия.
   - "Дракон", - прошептал Тирион, его улыбка была детской.
   - "Уложить верхнюю палубу! Джоффри, готовь веревку!" - крикнул Накаро.
   - "Хозяева своей судьбы", - размышлял Шах.
   - "Сломленный рыцарь не бежит от своей судьбы!" - кричал полуголый Джон с красным лицом, когда они с Тирионом бежали вниз по ступеням трактира так быстро, как только могли, а за ними неслись крики преследователей.
   - "Это не такое распространенное занятие, как ты думаешь, но, тем не менее, оно может тебе понравиться", - сказал волосатый Арт, протягивая ему базовый набор инструментов для резьбы по кости.
   - "Оружие умирающего века", - сказал Лиош в темной одежде, глядя на отработанное Огненное копье, зажатое между ладонями. - "Хитроумные уловки и механизмы, устаревшее оружие после даров Красной Кометы...", - пробормотал он, роняя копье и разбивая его.
   - "Пусть это послужит напоминанием. Когда ты сядешь на этот трон, помни, какой металл был первым... Медь, а не железо", - сказал архимейстер Перестан, глядя на скипетр и дальше.
   - "И все-таки мы стоим!" - прорычал полковник Джин, его легкие были сильными, несмотря на истощенную форму.
   - "У вас хорошие суждения и способность слушать других и действительно учиться. Я плавал с капитаном много лет и точно знаю, что он хорошо разбирается в людях... Если он считает, что из тебя выйдет отличный капитан, я ему поверю", - сказал он, когда "Восточный ветер" взмыл в волны.
   - "Пожалуйста, остановись!!! Что я тебе сделал?!" - кричал Петир в агонии, когда его плоть изваяли в задумчивых мучениях.
   - "Но... я все еще вижу это... как?!" - в отчаянии сказал Бенерро, наклонившись ближе к пламени, - "Я вижу твою судьбу, юный Джоффри! Великая свадьба и подлый ум, багровое лицо и обвиняющая мать, суд над Бесом и погребение короля, семена, которые ты посеял, расцветают на полях войны, смерти и разрушения..." - прорычал Бенерро, когда пламя поглотило его лицо.
   - "Мне нравишься новый ты!" - улыбнулась Мирцелла, прежде чем поцеловать его в щеку.
   - "Подумайте о своих людях, полковник, подумайте о Шахе, Ху, Сабу и всех остальных, подумайте обо всех людях, находящихся под вашей ответственностью... они все будут мертвы в течение недели. Вы знаете это..." - сказал Джос, сделав глубокий вдох и сосредоточившись, прежде чем снять большой серебряный медальон, исписанный арканными рунами, и положить его на бок. - "Передай это Высоколунному Венци в Рассветном форте... скажи ему, что я не оступился", - сказал он, пока Джоффри готовил ритуальный кинжал.
   - "Я не позволю тебе убить себя из-за проклятого меча!" - прорычал Пес.
   - "А, известно, что это так действует на людей. 'Человек в море отчаяния', так его называют. Легенды гласили, что вся комната была покрыта резьбой и символами", - задумчиво произнес архимейстер Гайн.
   Вархам улыбнулся, глядя на грохот гробниц и вопли богов: - "Цикл начинается заново, юный воин... движимые силами, находящимися далеко, далеко за пределами понимания смертных... они пришли наконец, чтобы вновь повторить свой древний долг... как они всегда делали, как они всегда будут делать..." - прошептал он, когда сама земля содрогнулась, поскольку наступило время Разрушения.
   - "Вы должны научиться и обрести глубокое уважение к себе. Не высокомерие, а понимание того, что ты тот, кто ты есть, и что только у тебя есть возможность изменить себя", - сказал Нед с безмятежной, словно отеческой улыбкой.
   - "Но, Джоффри... Что такое другая песня, если не последовательность измененных клавиш?" - спросила Санса, ее острые, яркие голубые глаза впились в его глаза.

Глава 37: Ответы.

   Глубокие штормы Закатного моря были стихией необработанной силы и эмоций, аморфными существами без цели и направления, но с одной лишь волей к существованию, возвышающимися волнами, чьи гребни стремились затмить звезды над головой и грохотали могильными тонами последних шепотов и забытых предзнаменований.
   Джоффри каким-то образом понимал этот сырой, первобытный зов, этот глубокий горловой крик существования, когда огромные волны поднимались из глубин, словно призраки прошлого, неся его маленькую яхту ввысь, к небесам, но не достигая цели. Глубокий вздох вырвался из моря, когда волна потеряла силу и попыталась вернуться к своему беспокойному сну, но ее стремление было отвергнуто другими огромными волнами, которые ударялись друг о друга в первобытной ярости, выпуская огромные потоки соленой воды, которые разрывали паруса и открывали ужасные, жгучие раны.
   Когда необузданная сила природы стремилась уничтожить себя в ярости и шторме, когда он ударял тесаком о канат и остатки паруса улетали прочь, чтобы никогда больше не быть увиденными, когда титанические волны разбивались и огромные потоки соленой воды сбрасывали его с мачты, когда звезды над головой были обрамлены бурлящей водой... Джоффри казалось, что он может понять, в какой-то малой степени, мелодию самого существования. Только там, между бушующим морем и небом, поливаемым ледяным дождем и озаряемым великими раскатами грома, которые освещали весь горизонт, насколько хватало глаз, и дальше... только тогда, когда мелодия так сильно атаковала его, он мог ее услышать.
   Как глухой человек может почувствовать ритм песни по тому, как барабаны бьют по груди и внутренностям, если они звучат достаточно громко, так и Джоффри мог едва уловить тонкий ритм существования, присущий всем вещам. Существование было вещью, которую невозможно объяснить языком, это была мелодия, которая лилась и билась за пределами зрения и звука... Ближайшим ощущением, которое Джоффри мог сравнить с этим, был вечный момент между вдохом и выдохом, тонкая невесомая вещь-мгновение где-то между легкими и горлом, доля миллисекунды, которая иногда, каким-то образом, могла быть больше.
   Его маленький корабль быстро проносился над титаническими волнами, подгоняемый ураганными порывами ветра, следуя по невидимой линии на запад от своей точки отсчета, места, где все началось, места, где он впервые умер, и места, где он с тех пор возродился... Красного замка.
   Он плыл на запад, следуя приказам своих создателей, вглубь Закатного моря, глубже, чем кто-либо до него. Он пережил штормы, которые разнесли бы в щепки галеры Брандона Корабела, шквалы, которые однажды даже вытолкнули самого Джоффри из корабля и подняли в воздух, а затем обрушили его на темное море, и воды душили его почти заботливо.
   Он ел то, что мог ловить, и жадно пил из постоянных штормов, его тело увядало, даже когда оно становилось как выделанная кожа, его тело становилось единым целым с его душой. Его корабль протекал и ломался, и однажды он увидел вдалеке огромного кракена, по масштабам не уступавшего титаническим волнам, набегавшим на море. Джоффри видел его огромную серую форму лишь однажды, когда катаклизмическая молния осветила его во всей его захватывающей дух грандиозности, с его огромными щупальцами размером с Хайтауэр и огромными глазами, которые, казалось, смотрели на него непоколебимо. Джоффри с изумлением взирал на это существо в перерывах между ливнем и ветром, но когда небо снова раскололось на раскаты грома и веретенообразные, уходящие за горизонт полосы света... существо исчезло.
   Джоффри чувствовал себя странно в тихие моменты солнечного света и спокойного ветра, как ребенок, беспокойно мечущийся между колыбельными песни матери. Он проводил время со Звездой, гладя его серебристую шерсть, пропитанную солью, и наслаждаясь его мурлыканьем. Лев, казалось, разделял его душевное состояние, часами сидя на верхушке лодки и молча глядя на горизонт, пока Джоффри размышлял. Он тоже знал, что их существование изменится.
   В остальное время он проводил время с Брайтроаром, размышляя о его предназначении теперь, когда время использовать его, как он полагал, приближалось. Золотой львиный набалдашник выцвел и приобрел серебристый оттенок, так как впился в его душу, проникая глубоко внутрь и оставляя связь с глубинами его существа. Его слабая аура желтого золота все еще казалась преобладающей в валирийском металле, уютно прижимаясь к рукояти из кости дракона. Иногда он упражнялся с мечом в широких, изящных взмахах, которые больше походили на медитацию, чем на тренировку. Было странно держать меч-бастард двумя руками, а его обманчиво легкий вес не раз приводил к тому, что он выскальзывал из пальцев и падал в море.
   Он плыл с картой и компасом, астролябией и линейкой, ум и рука напрягались до предела, когда он следовал за линией на карте, которая простиралась от Королевской Гавани до неизведанных вод Закатного моря. Он плыл, плыл и плыл, пока земля не решила покончить с ним: само небо обрушилось на море и разразило шторм такого масштаба, что воздух казался едва пригодным для дыхания в перерывах между дождем, волны, затмевавшие само понимание, в конце концов сумели одолеть его полуслепое управление и обрушили его в морские глубины, расколов его корабль пополам и даже больше.
   Когда он тонул, Джоффри испытывал странную уверенность в том, что это третье путешествие будет последним: молнии, похожие на солнце, освещали сами глубины и могучий силуэт, который пересекал его сознание, от бодрствования ко сну или от сна к бодрствованию, он не мог сказать.
   -.PD.-
   Его глаза сначала не хотели открываться, а тело ощущало странную очистку, лишенную радости и гнева. Он напрягся, чтобы услышать далекое рычание, почти не существующее, так далеко оно было. Когда он сосредоточился на этом звуке, то понял, что он приближается: высокочастотный сипящий крик, сопровождаемый хриплым бульканьем, который, казалось, ускорялся, становясь все сильнее и сильнее, чем больше он концентрировался на нем.
   Сиплый крик сохранял свою интенсивность по мере того, как могила отступала, но затем появлялся снова. Он становился все сильнее и сильнее, пока не взорвался в агонии, его останки разлетелись по телу, и он снова почувствовал свои руки. Он медленно поднял одну руку вверх по боку, нащупывая что-то зазубренное и твердое, грубое на ощупь и залитое водой. Он продолжал поднимать руку, пока она не достигла его лица, и соскреб с век налипшую соль, сумев открыть глаза как раз в тот момент, когда глубокий стук снова достиг крещендо, и он увидел, как огромная волна обрушилась на камень, на котором он лежал, яростно выплескивая свои внутренности на него и на себя.
   Он понял, что этот пронзительный вопль был звуком ветра, который проносился по изрезанному ландшафту перед ним. Еще одна волна разбилась и окатила его своими останками, когда он оглянулся на грозовое море, бурлящее за его спиной, горизонт скрылся в тумане и шторме. Он повернул голову назад, вставая, и увидел то, что лежало перед ним: черное, маслянистое каменное сооружение, которое начиналось после того, как закончились искусственные рифы, вырезанные вокруг него. Его контуры казались выщербленными и выветренными, никакие украшения не нарушали его форму, он возвышался над волнами, как монолит, высотой всего в несколько этажей над ватерлинией... но внизу...
   Ниже...
   Джоффри следовал по ее периметру вниз, вниз и вниз, пока темное море полностью не скрыло ее форму и не помешало ему видеть, а треугольная башня продолжалась за мутными, бурными водами за пределами его зрения и света луны и звезд, Лишь редкие вспышки молний сверху давали Джоффри возможность разглядеть структуру, пока она не опускалась все ниже, ниже и ниже, пока даже огромный испепеляющий свет разъяренной грозы над головой не стал слишком тусклым, и, насколько Джоффри знал, огромный черный треугольник достигал недр земли, а может быть, и материального входа в сам Пурпур.
   Он спотыкался среди отмелей черной скалы, когда волны пытались утянуть его вниз, замечая то тут, то там куски и части своего корабля. Пробираясь к треугольнику, он заметил кусок своей каюты; от этого зрелища он потерял ориентацию, споткнулся и, потеряв равновесие, пополз на четвереньках. Когда он снова встал на ноги, то слишком поздно понял, что на него надвигается огромная рычащая волна, и он упал головой вперед в море, мощные течения схватили его, как цепи, пока он отчаянно плыл к скалам. Первобытная молния осветила Треугольник, когда он посмотрел вниз, на вечный туннель без конца, между пузырьками и пеной.
   Он вынырнул на поверхность с тяжелым дыханием, ухватившись руками за участок черных рифов. Он с трудом вскарабкался на изрезанную поверхность, когда раздался мощный раскат грома и суровый дождь осыпал его льдинками.
   Он дрожал от холода, пока добирался до какого-то пандуса, который поднимался по сторонам Треугольника, и заметил между пандусом и особенно большим куском зубчатого рифа несколько обломков. Дрожащими руками он ухватился за один из запечатанных маленьких ящиков, которые он забил молотком еще до отплытия из Вестероса. Он пытался открыть его руками, а волны накатывали то слева, то справа и снова промочили его до костей, так как шторм бушевал, а дикий ветер выл и отнимал у него тепло.
   Он издал приглушенный крик, когда два его ногтя сломались, встал и зарычал, когда раздались громовые крики и Брайтроар материализовался в вихре фиолетовых фракталов и взрыве соленой воды, обрушившись на ящик и разрезав его угол, как хлеб.
   Джоффри отбросил меч в сторону, встал на колени и достал из ящика рюкзак средних размеров, быстро закрепил его, спотыкаясь, поднялся по пандусу, борясь с силой ударов окружающего его моря. Он добрался до вершины Треугольника, огляделся вокруг и увидел то же самое бушующее море, куда бы он ни посмотрел, титанические волны пересекали горизонт, ветер пронизывал до костей, и он тяжело дышал, опустив взгляд, чтобы посмотреть на внутреннюю часть Треугольника. Он задрожал, скользя по внутренней стене Треугольника и глядя на вход в черный туннель.
   Туннель, который ждал его веками.
   Он дрожал, когда достал маленькое, наполовину промокшее одеяло и обернул его вокруг спины, прислонившись к стене и отрывая кусок вяленой говядины. Он сделал глубокий глоток воды из маленького бурдюка и закрыл глаза, делая глубокий вдох.
   Вдох...
   Безвременное существование манило, когда он на долю секунды погрузился в забвение.
   выдох...
   Он открыл глаза, встал, достал из рюкзака небольшой масляный фонарь и пошел к туннелю в форме треугольника.
   Мягкое, мерцающее пламя фонаря освещало обветренный черный камень, когда Джоффри обнаружил, что идет по лестнице, каждая тридцатая ступенька которой заканчивается под углом и поворачивает направо. Его дыхание странным эхом отдавалось в лестничном пролете, приглушенный звук почти вечно отражался от Треугольника, хотя звучал он неясно, приглушенно, придушенно.
   Вода стекала по двойным желобам по бокам от него, журчала и будила его, когда он засыпал, свет фонаря отсутствовал, только эхо его дыхания и скольжение воды составляли ему компанию, пока он спал беспробудным сном.
   Два раза он останавливался, чтобы поспать, и холод становился тем сильнее, чем дальше он спускался. Его шаги отдавались эхом в бесконечности, когда он повернул направо и пошел вниз по лестнице, направо и вниз, направо и вниз, направо и вниз, и Джоффри подумал, что достиг следующей стадии своего существования, вечного покаяния в темных каменных туннелях, когда он шел направо и вниз, направо и вниз, направо и вниз, пока лестница не закончилась, и Джоффри внезапно оказался в недрах самой земли.
   Не было слышно ни звука, кроме воды, которая хлестала по желобам, быстро исчезая по невидимым путям и оставляя его одного, пока он шел мимо конца туннеля, входя в небольшой коридор, вырезанный в самой скале и проходящий сквозь землю в совершенно определенном направлении. Джоффри не слышал абсолютно ничего, кроме своего учащенного дыхания, место казалось безмолвным, как могила, волосы на его затылке встали дыбом, руки дрожали, глаза широко раскрылись, когда он приготовился встретить их.
   Коридор заканчивался в огромной камере, высеченной из скалы, заполненной лесом черных столбов, которые вдавались в скалу сверху и снизу, вся камера сверху донизу была испещрена каракулями. От камеры отходило пять коридоров в направлениях, которые казались либо случайными... либо очень направленными. Он прошел по камере медленными шагами, на периферии зрения представляя себе жуткие тени, поджидающие его за каждой колонной, манящие...
   Он стоял на коленях, пытаясь расшифровать резьбу, стертую временем. Он обошел всю камеру, пытаясь расшифровать один и тот же повторяющийся узор из ее останков.
   - "Говори", - сказал он, глядя на крышу Строения, фонарь едва освещал сводчатый потолок и выветрившиеся надписи, над которыми много веков назад можно было прочесть лишь одно слово.
   " Говори Говори Говори Говори Говори Говори Говори Говори Говори Говори Говори Говори Говори Говори Говори Говори Говори Говори Говори Говори Говори Говори Говори Говори Говори Говори Говори Говори Говори Говори", читал на них.
   Говори в Структуре, и мы ответим, - вспомнил Джоффри это послание, и сердце его забилось, как на струне, когда он открыл рот и обнаружил, что у него нет голоса.
   Он провел так целую вечность, его сердце билось о грудную клетку, когда из его голоса вырвался низкий звук, он быстро моргал, прежде чем сглотнуть и заговорить.
   - "Что я такое?! Зачем вы создали меня?! Как мне избавиться от этого проклятия?!" - внезапно закричал он, его дрожащие руки сжались в кулаки, и он поднес их ко рту, выражая страдание, отчаяние и желание узнать причину.
   Его дыхание звучало в ушах как гром, и он едва не захлебнулся, пытаясь сдержать его, стараясь услышать лишь самый слабый шепот ветра, пока его глаза буравили коридоры, в которых они могли находиться.
   Шли минуты, но Джоффри сделал неуверенный шаг вперед, затем еще один, и еще, и еще, пока он неуверенно пробирался к первому туннелю слева направо. Он шел по нему почти в трансе, наблюдая за миллионами крошечных черных столбиков, укреплявших туннель по бокам и на крыше. Туннель, казалось, шел в совершенно определенном направлении, петляя и извиваясь по мере того, как камера удалялась все дальше, пока, наконец, туннель не выровнялся, словно они нашли то, что хотели, и продолжался еще несколько шагов прямо, пока Джоффри не оказался перед огромной черной плитой скалы с множеством вырезанных в ней отверстий. Она не была похожа на дверь, возвышаясь над землей на пару шагов, словно декоративная картина.
   Ничто не украшало ее, как и все остальное, и туннель заканчивался там... как будто плита черного камня была причиной существования Треугольника и Палаты... всей структуры. Дрожащие руки Джоффри вцепились в решетку, и он отступил назад, направляя всю свою силу, ярость, отчаяние, одиночество, безумие, горе и радость, и с ревом потянул огромный груз, пока тот не уперся в край.
   "Что я такое?!?! Зачем вы меня создали?!?!! Как мне покончить с этим?!???" - прорычал он, окончательно выдергивая черную плиту из положения, и шагнул в сторону, позволяя ей упасть задней частью на землю.
   Джоффри ступил на черную упавшую плиту, глядя на фреску, которая была накрыта ею всего несколько секунд назад, фреску, высеченную для него. На ней не было ни картин, ни рисунков, ни созвездий, ни звезд, ни символики, ни подсказок, только вырезанные буквы обычного языка, высеченные с четкой целью на черном камне, лишь слегка обветшавшие с течением времени.
   Дрожащий свет фонаря освещал резьбу, пока Джоффри читал ответы.
   "ВЫ - ЧАСТЬ НЕЗАВЕРШЕННОЙ СИСТЕМЫ ВООРУЖЕНИЙ, ПРИЗВАННОЙ ПОЛОЖИТЬ КОНЕЦ ЯВЛЕНИЮ, КОТОРОЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО НАЗЫВАЕТ "ДОЛГОЙ НОЧЬЮ", ПОВТОРЯЮЩЕМУСЯ СОБЫТИЮ ВЫМИРАНИЯ, КОТОРОЕ ОЧИЩАЕТ БИОСФЕРУ ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ ЧЕРЕЗ ПЕРИОДИЧЕСКИЕ НЕ РЕГУЛЯРНЫЕ ПРОМЕЖУТКИ ВРЕМЕНИ, ОПРЕДЕЛЯЕМЫЕ СЛОЖНЫМИ АСТРОНОМИЧЕСКИМИ ЯВЛЕНИЯМИ. ВЫ - ЛИШЬ ПОСЛЕДНЯЯ ИТЕРАЦИЯ ЭТОЙ СИСТЕМЫ, ПОЛУЧИВШАЯ ФОРМУ ПЕРЕД НАЧАЛОМ СЛЕДУЮЩЕГО ЭТАПА ЦИКЛА".
   Джоффри сделал придушенный вдох, зажав рот рукой, а его дикие глаза продолжали опускаться вниз и читать слова, четкий сценарий, прожигающий его душу.
   "ВЫ БЫЛИ СОЗДАНЫ/КАТАЛИЗИРОВАНЫ/ИНЖЕНЕРНЫ/НАДЕЛЕНЫ ДУШОЙ/ФОРМИРОВАНЫ ИЗ СЫРОЙ ЭНЕРГИИ ДЛЯ ВЫПОЛНЕНИЯ ЭТОЙ ЗАДАЧИ, НО НЕ ПО НАШЕЙ ВОЛЕ. МЫ ПОДОЗРЕВАЕМ, ЧТО ВЫ БЫЛИ СОЗДАНЫ ТОЙ ЖЕ СУЩНОСТЬЮ ИЛИ СУЩНОСТЯМИ, ОТВЕТСТВЕННЫМИ ЗА ДОЛГУЮ НОЧЬ/ЦИКЛ, НО ИХ ЭПОХА ЛЕЖИТ НА БОЛЬШЕМ РАССТОЯНИИ ОТ НАС, ЧЕМ ВАША ОТ НАШЕЙ, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, НА НЕСКОЛЬКО ПОРЯДКОВ, ЧТО ДЕЛАЕТ ПРЯМОЕ НАБЛЮДЕНИЕ ЗА ИХ ВРЕМЕНЕМ НЕВОЗМОЖНЫМ ДЛЯ НАС. ВЫ МОЖЕТЕ БЫТЬ ПРОДУКТОМ СУЩЕСТВ, НЕДОСТУПНЫХ ГЕОМЕТРИЧЕСКОМУ ПОНИМАНИЮ, КОТОРЫЕ УЖЕ ПОКИНУЛИ НАШУ ПЛОСКОСТЬ СУЩЕСТВОВАНИЯ, БЫЛИ ПОГЛОЩЕНЫ ЦИКЛОМ ИЛИ ДРУГИМИ ЭКВИВАЛЕНТНЫМИ ЯВЛЕНИЯМИ, ИЛИ ИНЫМ ОБРАЗОМ ПОТЕРЯЛИ ИНТЕРЕС К СОБЫТИЯМ В НАШЕЙ ЛОКАЛЬНОЙ ПЛОСКОСТИ РЕАЛЬНОСТИ. НЕБОЛЬШИЕ СЛЕДЫ ИХ РАБОТ И ДЕЯНИЙ ВИДНЫ НАМ НА МОМЕНТ НАПИСАНИЯ ЭТИХ СТРОК, НО К ВАШЕЙ ЭПОХЕ ОНИ ПОЛНОСТЬЮ ИСЧЕЗЛИ. ВЫ ТАКЖЕ МОЖЕТЕ БЫТЬ НЕЗАКОНЧЕННОЙ РАБОТОЙ ДРУГОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ, СТРЕМЯЩЕЙСЯ ОСТАНОВИТЬ ЦИКЛ. МЫ ЗНАЕМ ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ О ДВАДЦАТИ СЕМИ РАЗЛИЧНЫХ КУЛЬТУРАХ-ПРЕДШЕСТВЕННИКАХ, КОТОРЫЕ ОХВАТЫВАЛИ СЕВЕРНОЕ ПОЛУШАРИЕ ЭТОГО МИРА ДО НАШЕГО ВРЕМЕНИ, НО ВПОЛНЕ ВЕРОЯТНО, ЧТО ПОСЛЕ НИХ БЫЛО ЕЩЕ БЕСЧИСЛЕННОЕ МНОЖЕСТВО ДРУГИХ, СЛИШКОМ МНОГО, ЧТОБЫ ПЕРЕЧИСЛЯТЬ. ПРОСТО НЕТ СПОСОБА СКАЗАТЬ НАВЕРНЯКА. ЛИНИЯ РАССЛЕДОВАНИЯ В КОНЕЧНОМ СЧЕТЕ НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ."
   Джоффри сел, уставившись на резьбу, медленно моргая и испытывая головокружение, когда дошел до последней части и последнего вопроса. Его тяжелое дыхание волнами отдавалось в ушах, когда он смотрел на черную стену, дрожащей рукой направляя ищущий свет фонаря.
   "МЕТОД САНКЦИОНИРОВАННОГО ЗАВЕРШЕНИЯ ОСТАЕТСЯ НЕЯСНЫМ, ЯВЛЕНИЯ, КОТОРЫЕ ВЫ НАЗЫВАЕТЕ " ПУРПУРОМ", ИМЕЮТ ВСЕ ПРИЗНАКИ НЕЗАКОНЧЕННОГО / ПОСПЕШНОГО СОЗДАНИЯ. ТРАНС-МАССИВ, ВЕРОЯТНО, СПРОЕКТИРОВАН ТАК, ЧТОБЫ СВЕРНУТЬ СЕБЯ ПОСЛЕ ЗАВЕРШЕНИЯ СВОЕЙ ЗАДАЧИ/ЗАВЕРШЕНИЯ ЦИКЛА, НО МЫ НЕ УВЕРЕНЫ. ЕДИНСТВЕННЫЙ СПОСОБ УЗНАТЬ БОЛЬШЕ - САМОИССЛЕДОВАНИЕ ГЛАВНОГО МОДУЛЯ ТЕКУЩЕЙ ИТЕРАЦИИ. ВЫ. НЕСАНКЦИОНИРОВАННОЕ ЗАВЕРШЕНИЕ БЕЗУСЛОВНО ВОЗМОЖНО И ЯВЛЯЕТСЯ НАИБОЛЕЕ СТАТИСТИЧЕСКИ ВЕРОЯТНЫМ ИСХОДОМ ДЛЯ ВАС/ВАШЕЙ ИТЕРАЦИИ, КАК ЭТО БЫЛО С НЕЗАПАМЯТНЫХ ВРЕМЕН. ВСЕ ПРЕДЫДУЩИЕ ИТЕРАЦИИ/ВАШИ ПРЕДШЕСТВЕННИКИ БЫЛИ ВПОСЛЕДСТВИИ ПОГЛОЩЕНЫ СОПУТСТВУЮЩИМИ СУБПРОЦЕССАМИ ДОЛГОЙ НОЧИ И ПЕРЕРАБОТАНЫ В СЫРУЮ ЭНЕРГИЮ ДЛЯ ПОДПИТКИ ДРУГИХ, ВТОРОСТЕПЕННЫХ ЗАДАЧ. ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ ДОСТИГНУТО С ПОМОЩЬЮ ЛЮБОЙ ИЗ МОБИЛЬНЫХ ПЛАТФОРМ ЦИКЛА, ЕСЛИ С ВАШИМ ТЕЛОМ УСТАНОВЛЕНА ФИЗИЧЕСКАЯ СВЯЗЬ С ДОСТАТОЧНЫМ ЗАРЯДОМ. МЫ РЕКОМЕНДУЕМ СОБЛЮДАТЬ КРАЙНЮЮ ОСТОРОЖНОСТЬ ПРИ ПРОВЕДЕНИИ ПРЯМЫХ ОПЕРАЦИЙ ПРОТИВ ЦИКЛА. КРОМЕ ТОГО, МАССИВ ОСОБЕННО УЯЗВИМ ДЛЯ ВРАЖЕСКОГО ВМЕШАТЕЛЬСТВА НА НАЧАЛЬНОМ ЭТАПЕ РЕКУЛЬТИВАЦИИ."
   "ЕСЛИ ВЫ БУДЕТЕ АССИМИЛИРОВАНЫ ЦИКЛОМ, ВЫ/ВАША ИТЕРАЦИЯ БУДЕТ ПРИНУДИТЕЛЬНО ЗАКРЫТА, И ВСКОРЕ ПОСЛЕ ЭТОГО БУДЕТ ГАРАНТИРОВАНО ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ВСЕЙ НЫНЕШНЕЙ РАЗУМНОЙ/НЕРАЗУМНОЙ ЖИЗНИ НА ЭТОЙ ПЛАНЕТЕ. ТО, ЧТО ВЫ НАЗЫВАЕТЕ ПУРПУРОМ, ВОЙДЕТ В СОСТОЯНИЕ ПОКОЯ, ПОКА ОНО БУДЕТ ПЕРЕЗАРЯЖАТЬ ОГРОМНЫЕ КОЛИЧЕСТВА ЭНЕРГИИ, НЕОБХОДИМЫЕ ДЛЯ СОЗДАНИЯ И ПОДДЕРЖАНИЯ ИТЕРАЦИИ, ПИТАЯСЬ КАК ПЛОСКОСТНЫМ, ТАК И ВНЕПЛАНОВЫМ ПЕРЕХОДНЫМ ФОНОВЫМ ИЗЛУЧЕНИЕМ, ОТТЯГИВАЯ ВРЕМЯ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ОНО НЕ СМОЖЕТ СОЗДАТЬ ДРУГОЙ НАБОР НОСИТЕЛЕЙ ИЗ ПОДХОДЯЩЕГО РАЗУМНОГО ВИДА, ОТВЕЧАЮЩЕГО ЕГО ЗАПРОГРАММИРОВАННЫМ КРИТЕРИЯМ. КАК ТОЛЬКО ЗАПАСЫ ЭНЕРГИИ БУДУТ ПОПОЛНЕНЫ, И ПОДХОДЯЩИЙ ВИД НОСИТЕЛЕЙ ПОЯВИТСЯ НА ПОВЕРХНОСТИ ИЛИ ПОД ПОВЕРХНОСТЬЮ ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ, ПУРПУР ВОСПОЛЬЗУЕТСЯ НАРУШЕНИЕМ, ВЫЗВАННЫМ НАСТУПЛЕНИЕМ СЛЕДУЮЩЕЙ ДОЛГОЙ НОЧИ, ЧТОБЫ ВЫЙТИ ИЗ СОСТОЯНИЯ ПОКОЯ И ОБНОВИТЬ СВОЕ ОРУЖИЕ В ВИДЕ НОВЫХ НОСИТЕЛЕЙ".
   На этом текст заканчивался, как и черный рельеф, словно черный камень нельзя было расширить ни на один дюйм вправо. Джоффри старался дышать глубже, у него началась гипервентиляция, обеими руками он прикрывал рот, глядя на черную стену, читая слова снова и снова, пока они не запечатлелись в его памяти.
   Он пришел сюда, чтобы завершить свое существование, последние действия своей долгой жизни, найти ответы на свои обстоятельства и осознанный конец своим страданиям... и оказался втянут в колоссальную, титаническую, нет, даже слова не в состоянии описать масштабы борьбы, которая бушевала на этой земле тысячелетия за тысячелетиями, эоны за эонами огромных цивилизаций, на порядки более развитых, чем любая, которую Джоффри когда-либо видел, и все они были стерты в пыль Долгой Ночью, которая сама была лишь конструкцией старших существ, буквально недоступных его пониманию.
   Джоффри шел обратно в палату в оцепенении, пытаясь осмыслить грандиозность задачи, задачи даже большей, чем он думал, большей, чем он мог себе представить. Даже кошмары не смогли бы передать титаническую борьбу, в которой он был лишь последним в длинной череде неудавшихся героев...
   Нет... Оружия.
   Он не понимал особого смысла нескольких слов, но то, к чему они стремились, казалось ясным... более того, суть сообщения казалась прозрачной, как вода. Он был создан Пурпуром, существом, которое звучало странно не... разумным, как он предполагал, больше похожим на сложные мирские часы, чем на человека или Шрайка, или какой-нибудь другой мыслящий вид. Он был незаконченным оружием, созданным для противодействия Циклу, Долгой Ночи, Концу Всего Сущего... дефектным оружием, которое уже бесчисленное количество раз терпело неудачу и, скорее всего, потерпит ее снова.
   Джоффри сидел посреди зала, испытывая непреодолимые волны попеременно благоговения и ужаса, потрясенный масштабами только что открывшегося Космоса, огромной сферы существования, наслаивающейся на существование в рекурсивной схеме, которая, насколько он знал, простиралась до бесконечности.
   Что может быть за пределами создателей Долгой ночи и Пурпура? Он подумал. Существуют ли существа и смыслы, столь же непостижимые для них, как и для меня? Он задумался, его фигура ослабла, когда он погрузился в паралич мыслей.
   Он медленно, очень медленно покачал головой, возвращаясь к своей реальности, и с удивлением обнаружил, что свет его фонаря померк, а горло болит, пересохло так, как он никогда раньше не чувствовал.
   Он выпил немного воды, не испытывая ни малейшего чувства голода, так как от нескольких глотков у него закружилась голова и его затошнило, он снова тряхнул головой, прежде чем наполнить масляный фонарь.
   Картина начинала вырисовываться, проблеск понимания проникал в его душу, даже когда в его сознании возникали новые вопросы, и то, что он считал границами космоса и самого существования, открывалось за пределами понимания.
   ... Но если они не создавали меня, то какова их роль? Зачем давать мне эту информацию? А костяная скрижаль? Кто они такие? Зачем проходить через все это? Где они? Как мы можем так разговаривать? Вопросы так и вертелись у него в голове, пока он вставал на ноги.
   - "Я не понимаю...", - замялся он, снова покачал головой, выпрямился и закричал так четко, как только мог.
   - "Кто ты? И где вы?... Как мы можем так разговаривать? Почему вы заставили меня пройти через весь этот... бессмысленный путь?! Почему вы вообще помогаете мне?!" - кричал он, ужас и смятение почти захлестнули его.
   Ему нужно было знать, почему...
   Он замешкался на мгновение, прежде чем быстро пройти по второму коридору, никогда прежде не видя такой укрепленной конструкции их производства. Он был заполнен укрепляющими столбами, которые выходили из земли и исчезали, достигнув потолка, лес черных столбов окружал Палату и коридоры, везде. Было ясно, что все строение... Треугольник, Палата и туннели - все это лишь малейшая конечная точка колоссального сооружения, построенного с нуля, чтобы простоять на протяжении веков, больше, чем все руины, которые он посещал до этого. Джоффри подозревал, что даже самые радикальные измышления в самых вздорных работах мейстерских архитекторов в Цитадели не могли даже приблизиться к той инженерной работе, которую, вероятно, потребовало это начинание...
   Даже после столь могущественной работы по потустороннему строительству Джоффри мог видеть участки прохода, которые обрушились, целые колонны, которые поддались, даже вырезанные слова или буквы, которые лежали повсюду вдоль туннеля, казались выветренными до неузнаваемости.
   Туннель или проход снова показался ему странно точным, он совершал серию точных поворотов и наклонов, прежде чем выровняться и закончиться в коротком коридоре, в котором находилась еще одна плита из черного камня. Он издал приглушенный рев, схватившись за коллекторы, и потянул назад. Долгое усилие, наконец, окупилось, и плита упала, освободив черные резные буквы в стене.
   Он читал молча, освещая слова масляным фонарем, почти желая узнать неясный смысл предыдущей резьбы, глядя на слегка потрескавшиеся и выветрившиеся слова из древних времен.
   "СЛОЖНО И СЛИШКОМ ОБШИРНО, ЧТОБЫ ПРАВИЛЬНО ОБЪЯСНИТЬ. МЫ ДАДИМ УПРОЩЕННЫЙ ОТВЕТ НА ВСЕ ВОПРОСЫ: МЫ - ВИД ИЗНАЧАЛЬНО ОБИТАЮЩИХ В МОРЕ СУЩЕСТВ, КОТОРЫЕ РАЗВИЛИ РАЗУМ/СПОСОБНОСТЬ К РАЗУМНОМУ МЫШЛЕНИЮ И САМОАНАЛИЗУ. СО ВРЕМЕНЕМ МЫ ДОСТИГЛИ ПОЛНОГО ВРЕМЕННОГО ГОСПОДСТВА НА ЭТОЙ ПЛАНЕТЕ В КАЧЕСТВЕ ДОМИНИРУЮЩЕГО ВИДА".
   Джоффри потрясенно покачал головой, быстро моргая, пока читал.
   "С ВАШЕЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ, НАШ ВИД ВЫМЕР СОТНИ ТЫСЯЧ ЛЕТ НАЗАД. С НАШЕЙ ЖЕ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ, МЫ ВИДИМ ВОЗМОЖНОЕ БУДУЩЕЕ И ГОТОВИМ ЕГО В СООТВЕТСТВИИ С НАШЕЙ ВОЛЕЙ". УПРОЩЕНИЕ: МЫ НАБЛЮДАЕМ, КАК ВЫ ЗАДАЕТЕ СВОИ ВОПРОСЫ В ТОМ, ЧТО ДЛЯ НАС ЯВЛЯЕТСЯ ДАЛЕКИМ БУДУЩИМ, И ОТВЕТЫ, КОТОРЫЕ ВЫ ЧИТАЕТЕ ПРЯМО СЕЙЧАС, БУДУТ ВЫРЕЗАНЫ И ПОМЕЩЕНЫ СО ЗНАНИЕМ ТОГО, ЧТО СО ВРЕМЕНЕМ ВЫ ИХ НАЙДЕТЕ. ЭТОТ ФАКТ СВЯЗАН СО ВСЕМИ ВАШИМИ ОСТАВШИМИСЯ ВОПРОСАМИ. УПРОЩЕНИЕ: ВРЕМЯ ПОДАТЛИВО И ОЩУТИМО, И НАШЕ ВИДЕНИЕ ВОЗМОЖНЫХ БУДУЩИХ СТАНОВИТСЯ ТУСКЛЫМ И РАЗМЫТЫМ УЖЕ ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ТЫСЯЧ ЛЕТ, ТОЧНОСТЬ, ПОДОБНАЯ ЗРЕНИЮ, ПРЕВРАЩАЕТСЯ В НЕЧТО БОЛЬШЕЕ, ЧЕМ СТАТИЧНЫЕ КАРТИНЫ И ИСКАЖЕННЫЙ ШЕПОТ, И ДАЖЕ ХУЖЕ С КАЖДЫМ ПОСЛЕДУЮЩИМ ОТРЕЗКОМ ВРЕМЕНИ. ЭТО ПРИВЕЛО НАС К ВАМ И К ПРИЧИНАМ НАШЕЙ ПОМОЩИ".
   Джоффри почти навязчиво почесал волосы, остановившись на секунду, прежде чем продолжить.
   "ВАША ЭПОХА - АНОМАЛИЯ В МОТКЕ ВРЕМЕНИ. ВОЗМОЖНО, ПУРПУР ИМЕЕТ МЕТАКОМПОНЕНТ, КОТОРЫЙ САМ ПО СЕБЕ ЯВЛЯЕТСЯ ДРУГИМ ЦИКЛОМ, УСИЛИВАЮЩИМ НОРМАЛЬНУЮ РАБОТУ РАЗ В ЭОН. ВОЗМОЖНО, ДРУГАЯ СИЛА ВНЕ КОНТЕКСТА, ПОДОБНАЯ ДОЛГОЙ НОЧИ ИЛИ ПУРПУРУ, ОКАЗЫВАЕТ АНОМАЛЬНОЕ ВЛИЯНИЕ НА ВАШЕ ВРЕМЯ, ИЛИ, ВОЗМОЖНО, ЭТО ПРОСТО ЕСТЕСТВЕННОЕ ЯВЛЕНИЕ. В КОНЕЧНОМ СЧЕТЕ, ЭТО НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ. КАК БЫ ТО НИ БЫЛО, КАЧЕСТВО НАБЛЮДЕНИЯ ЗА ВАШЕЙ ЭПОХОЙ НЕ ИМЕЕТ АНАЛОГОВ, ЧТО ДАЕТ НАМ ВОЗМОЖНОСТЬ ОКАЗАТЬ НА НЕЕ МАКСИМАЛЬНОЕ ВЛИЯНИЕ. МЫ ЗНАЕМ, ЧТО МЕЖДУ ВАШИМ И НАШИМ ВРЕМЕНЕМ БУДЕТ ПО МЕНЬШЕЙ МЕРЕ ТРИ РАЗНЫХ ЦИКЛА, НО МЫ ПОТЕРЯЛИ НАДЕЖДУ НА ИХ СУДЬБУ. ПО МНОЖЕСТВУ ПРИЧИН ВЫ ЯВЛЯЕТЕСЬ НАИБОЛЕЕ СТАТИСТИЧЕСКИ ВЕРОЯТНОЙ ИТЕРАЦИЕЙ ПУРПУРА В НАШЕМ ИНФОРМАЦИОННОМ ГОРИЗОНТЕ, ЧТОБЫ ОСТАНОВИТЬ/ПРЕКРАТИТЬ/РАЗРУШИТЬ ДОЛГУЮ НОЧЬ/ЦИКЛ. С ЭТОЙ ЦЕЛЬЮ МЫ ПОСТАРАЛИСЬ ОКАЗАТЬ ВАМ ПОМОЩЬ, В ОСНОВНОМ В ФОРМЕ ИНФОРМАЦИИ, ПОСКОЛЬКУ ЦИКЛ, ПОХОЖЕ, УМЕЕТ ПЕРЕХВАТЫВАТЬ СЛОЖНЫЕ ИНСТРУМЕНТЫ ИЛИ ОРУЖИЕ ИЗ ОДНОЙ ЭПОХИ В ДРУГУЮ".
   Джоффри снова покачал головой, обхватив ее руками:
   - "Нет... нет", - прошептал он, - "Это бессмыслица, как ты можешь видеть возможные варианты будущего... и при этом множественные?!"
   спрашивал он себя в крайнем замешательстве, не в силах прекратить чтение.
   "ИМЕЙТЕ В ВИДУ: НЕСМОТРЯ НА ТО, ЧТО ВАША ЭПОХА ДЛЯ НАС ЯСНЕЕ, ЧЕМ ЛЮБАЯ ДРУГАЯ, КОТОРУЮ МЫ НАБЛЮДАЛИ РАНЕЕ, НАША ИНФОРМАЦИЯ О НЕЙ И О ВАС САМИХ ВСЕ ЕЩЕ ОСТАЕТСЯ "ЗАТУМАНЕННОЙ" И СИЛЬНО НАРУШЕННОЙ. СУЩЕСТВУЕТ КРАЙНЕ МАЛО ГЕОГРАФИЧЕСКИХ МЕСТ, КОТОРЫЕ МЫ МОЖЕМ НАБЛЮДАТЬ НЕПОСРЕДСТВЕННО И В НЕКОТОРОМ РОДЕ НЕПРЕРЫВНО ОТ НАШЕЙ ЭПОХИ ДО ВАШЕЙ, А МЕСТА, КОТОРЫЕ ТАКЖЕ ДОСТУПНЫ ДЛЯ ВАС КАКИМ-ЛИБО ОБРАЗОМ, ВСТРЕЧАЮТСЯ ЕЩЕ РЕЖЕ. ЭТО ВАЖНО, ПОТОМУ ЧТО БЕЗ ВИДЕНИЯ МЫ НЕ МОЖЕМ ГАРАНТИРОВАТЬ, ЧТО ИНФОРМАЦИЯ, КОТОРУЮ МЫ ПОМЕСТИЛИ НА НИХ, СОХРАНИТСЯ ДО ВАШЕГО ВРЕМЕНИ. ЭТИ МЕСТА - ТЕ, НА КОТОРЫХ МЫ ПОСТРОИЛИ ПУТЕВЫЕ ТОЧКИ, КОТОРЫЕ В КОНЕЧНОМ ИТОГЕ ПРИВЕЛИ ВАС СЮДА: МЕСТО, КОТОРОЕ ОБЛАДАЕТ НАИМЕНЬШИМ КОЛИЧЕСТВОМ ПОМЕХ. ПОЯСНЕНИЕ: ЭТО ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ОБЕСПЕЧИВАЕТ ЕЩЕ БОЛЕЕ ОПРЕДЕЛЕННУЮ ТОЧКУ ОБЗОРА В ВАШЕЙ УЖЕ ХОРОШО ВИДИМОЙ ЭПОХЕ, И ИМЕННО ПОЭТОМУ МЫ МОЖЕМ ЧЕТКО СЛЫШАТЬ ВАШИ ВОПРОСЫ. ЭТО ТАКЖЕ ОЗНАЧАЕТ, ЧТО МЫ МОЖЕМ РАСПОЛОЖИТЬ ПЛИТЫ, ХРАНЯЩИЕ ЭТИ ОТВЕТЫ, КАК МОЖНО ТОЧНЕЕ В СТРУКТУРЕ, ВЫБИРАЯ КРАЙНЕ РЕДКИЕ МЕСТА, КОТОРЫЕ, МЫ МОЖЕМ БЫТЬ УВЕРЕНЫ, НЕ ПОДВЕРГНУТСЯ РАЗРУШЕНИЮ В ТЕЧЕНИЕ ВЕКОВ."
   "БЫЛИ ПРЕДПРИНЯТЫ ПОПЫТКИ СВЯЗАТЬСЯ С ВАМИ ДРУГИМИ СПОСОБАМИ, ПОМИМО ЭТОЙ ЛИНИИ РАССЛЕДОВАНИЯ, НО БОЛЬШИНСТВО ИЗ НИХ ЗАКОНЧИЛИСЬ НЕУДАЧЕЙ. КОСТЯНАЯ СКРИЖАЛЬ И СОПУТСТВУЮЩИЕ ЕЙ МОДИФИКАЦИИ ВАШЕЙ СУЩНОСТИ/ДУШИ БЫЛИ НАШИМИ ДЕЙСТВИЯМИ, ОТЧАЯННЫМ ВТОРИЧНЫМ ПЛАНОМ НА СЛУЧАЙ, ЕСЛИ ЭТО КОНКРЕТНОЕ БУДУЩЕЕ, - ГДЕ ВЫ УСПЕШНО СЛЕДОВАЛИ ПУТЕВЫМ ТОЧКАМ И ЭТА СТРУКТУРА СОХРАНИЛАСЬ ВО ВРЕМЕНИ, - НЕ ДОЛЖНО БЫЛО БЫТЬ/БЫЛО ОТКЛОНЕНО/НЕ ПРЕОБЛАДАЛО. ТАКОЙ ПЛАН БУДЕТ УСТАРЕВШИМ БЛАГОДАРЯ ИНФОРМАЦИИ, КОТОРАЯ БУДЕТ ПРЕДОСТАВЛЕНА ВАМ К КОНЦУ НАШЕГО ОБМЕНА. ПОВТОРЕНИЕ МАЛОВЕРОЯТНО, ТАК КАК БОЛЕЕ ПОЛОВИНЫ НАШЕГО ЧИСЛА БЫЛИ СУЩНОСТНО-ПОЛЫМИ/СИФОНИЗИРОВАННЫМИ ВО ВРЕМЯ ПЕРЕНОСА СКРИЖАЛИ, И У НАС НЕ ОСТАЛОСЬ СИЛ, ЧТОБЫ СДЕЛАТЬ ЭТО СНОВА".
   - "Половина твоего числа... половина чего?"
   прошептал Джоффри, уставившись на стену,
   - "Твоей команды? Твоих колдунов..." - он запнулся, внезапная дрожь подняла волосы на его шее, - "Твоего вида?" - прошептал он.
   "ПОЧЕМУ: НАШИ ПРИЧИНЫ СЛОЖНЫ, И ДЛЯ ПРАВИЛЬНОГО ОБЪЯСНЕНИЯ ПОТРЕБУЕТСЯ БОЛЬШЕ ДАННЫХ, ЧЕМ БЫЛО ВЫДЕЛЕНО ДЛЯ ЭТОГО КОМПЛЕКСА. В КОНЕЧНОМ ИТОГЕ, НАША РАСА И ЦИВИЛИЗАЦИЯ СКОРО ПЕРЕСТАНУТ СУЩЕСТВОВАТЬ, ПО ПРИЧИНАМ, НЕ ЗАВИСЯЩИМ ОТ ДОЛГОЙ НОЧИ И ПОЛНОСТЬЮ ЗАВИСЯЩИМ ОТ НАС. МЫ ЖЕЛАЕМ, ЧТОБЫ СВЕТ СОЗНАНИЯ ПРОДОЛЖАЛСЯ ЗА ПРЕДЕЛАМИ ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ, И ДЛЯ ЭТОГО ВЫ ЯВЛЯЕТЕСЬ НАШИМ ИНСТРУМЕНТОМ И НАДЕЖДОЙ В ТОЙ ЖЕ СТЕПЕНИ, ЧТО И ПУРПУР. В КОНЦЕ КОНЦОВ, ЛИНИЯ РАССЛЕДОВАНИЯ НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ."
   МЫ РЕКОМЕНДУЕМ ВАМ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЭТУ ВОЗМОЖНОСТЬ, ЧТОБЫ ВООРУЖИТЬСЯ КАК МОЖНО БОЛЬШИМ КОЛИЧЕСТВОМ СООТВЕТСТВУЮЩЕЙ ИНФОРМАЦИИ - ТАКОЙ, КАКОЙ ВЫ ЕЕ ВИДИТЕ. МЫ МОГЛИ БЫ ЗАПОЛНИТЬ ТРИЛЛИОНЫ ЭТИХ ПЕЩЕР, ЕСЛИ БЫ У НАС БЫЛО ПРОСТРАНСТВО/РЕСУРСЫ ДЛЯ ЭТОГО, И ВСЕ РАВНО ЗНАНИЯ БЫЛИ БЫ ПОТЕРЯНЫ: ТОЛЬКО ВЫ, С ПОЛНЫМ ВИДЕНИЕМ ВАШЕЙ ЭПОХИ, МОЖЕТЕ СКАЗАТЬ НАМ, КАКУЮ ИНФОРМАЦИЮ ВАМ НУЖНО РАСШИРИТЬ".
   Джоффри тряс головой все сильнее и сильнее, когда фреска закончилась, держась обеими руками за голову и вырывая волосы:
   - "Нет, нет, нет! Это бессмыслица!!!" - закричал он, прежде чем помчаться обратно по туннелю.
   Если они так следят за будущим, значит, они уже знают, что я скажу... судьба существует, и все, что я делаю, не имеет значения! подумал он, в бешенстве выбегая из второго туннеля в третий, быстро добрался до черной плиты и потянул ее со всей силы.
   Он закричал, когда потянул, крик ярости и гнева, когда черная плита упала, обнажив черную фреску позади.
   Черная фреска, гладкая, как пруд, на которой не было выгравировано ни одного слова.
   Джоффри тряс головой, как собака крысу, снова и снова ощупывая рукой гладкий камень. Он снова посмотрел на глухую стену, растерянный и ничего не понимающий, а другой рукой зажал себе рот.
   Значит, у меня есть право голоса? Раз я ничего не сказал, значит, на фреске ничего не появилось... но тогда откуда они могли знать, что я вообще здесь окажусь?! спросил он себя в разочаровании. В этом нет никакого смысла, повторял он про себя, навязчиво шагая вверх и вниз по частично обрушившемуся коридору. Как они могут знать будущее, но не видеть его?! Может ли существовать такая вещь, как множественное будущее? Неужели Пурпур работает исходя из этого предположения?! Вопросы грозили захлестнуть его, пока он шел обратно, ногти почти впивались ему в лицо.
   В конце концов он сдался и рухнул на пол в палате, глубоко глотая воздух, закрыв глаза и сосредоточившись.
   вдох...
   ...
   выдох...
   ...
   вдох ...
   ...
   выдох ...
   ...
   вдох ...
   ...
   выдох ...
   ...
   Он медленно открыл глаза, глядя на черные столбы. Может быть, это было высокомерие - пытаться постичь столь невероятно сложную, запутанную вещь. Может быть, это просто человеческая природа - быть любопытным, даже если это сводит с ума... Может быть, его разум просто не был создан для того, чтобы постичь чудодейственные методы, с помощью которых им удалось создать сложную схему, чтобы доставить его сюда...
   Имеет ли это значение, в конце концов? честно спросил он себя, оглядывая оставшиеся коридоры.
   Да, это так... Пришел ответ... но не больше, чем Конец Всего Сущего и уничтожение всех, кого он когда-либо любил, всех, кого он когда-либо ненавидел, всех, кого он когда-либо видел или о ком слышал, всех живых существ, отвечающих критериям истребления Ходоков, от андалов до Первых Людей, иббенийцев, людей с орденами, Шрайков и кто знает, чего еще, возможно, даже деревья не будут жить, в конце концов.
   Джоффри встал, потрясение эмоций улеглось, он почувствовал тяжесть не только человечества, но и тех, кто был до него, и тех, кто будет после. Он чувствовал, как тяжесть возрастает... и возрастает, и возрастает, и возрастает, как никогда прежде, пока что-то внутри него не сломалось, и странное спокойствие не наполнило его.
   Груз бесконечных миров... В этом была странная честь, долг, который превосходил даже тот груз, который он нес как Командор Рассвета. Долг, который возвышал его настолько же, насколько и сокрушал, цель, заложенная в самой его душе. Он был оружием, созданным жуткой силой, более мощной, чем миллион триллионов Теневых заклинателей. Он был надеждой на завтрашний день.
   Он был Рассветом, а триллионы и триллионы тех, кто уже погиб, и триллионы и триллионы тех, кому еще предстоит родиться... он решил прямо тогда и там: они не найдут его нужным.
   - " мы все еще стоим", - внезапно прошептал Он.
   Структура эхом повторяла его клятву, спускаясь по туннелям и поднимаясь по Треугольнику, повторяя: " мы все еще стоим, мы все еще стоим, мы все еще стоим, мы все еще стоим, мы все еще стоим, мы все еще стоим, мы все еще стоим, мы все еще стоим, мы все еще стоим..." гулко отдавалось по коридорам.
   Он тяжело дышал, неподвижно глядя перед собой, его глаза покраснели, когда он вспомнил старый боевой клич, от которого он отказался, потеряв волю.
   - "За живых", - прошептал он, его голос был сырым, но твердым. Это было не превознесение, не отрицание, а принятие.
   Сокрушительная пустота, которая мучила его на протяжении многих жизней, все еще оставалась, разъедая его, поглощая его... но он впустил ее. Он перестал бороться с ней, даже смирившись с ней. Если таково было его предназначение, то так тому и быть. Если он закончил свое превращение в пологого человека, то так тому и быть. Он продолжит идти вперед, не взирая на магию или интриги, отчаяние или ненависть к себе, как он обещал себе раньше, но не смог. Он примет страдания и ужас, ибо от этого никуда не деться. Он умрет, выполняя свой долг, как того хотел Нед, как того хотели Ихам, Шах, Джин, Джос и все остальные, как того хотели все версии Тириона и Сандора, которых он больше никогда не увидит... А если он потерпит неудачу, то все равно получит свой покой.
   Джоффри солгал бы, если бы сказал, что эта перспектива не наполняла его ужасом, томительным, удушающим страхом, перспективой продолжения проклятия, быть забытым друзьями, семьей и товарищами по оружию, возвращаться снова и снова, и снова, и снова, в тело хилого, жалкого садиста, перспективой продолжения цикла войны и смерти, мучений и физической пытки... но перспектива того, что все это закончится, пусть даже он будет смотреть на меч Ходока, пронзающий его сердце, давала ему какое-то странное спокойствие, которого раньше не хватало. Если он рухнет... когда он рухнет, он сделает это, выполняя свой долг. Своего предназначения.
   Джоффри вытер одинокую слезу со щеки, еще раз вздохнул и посмотрел вверх. Если он хотел исполнить свое предназначение, то ему нужны были знания, знания о своих врагах. Знать, кто с кем сражается, - мудрость старше человека, и ему не нужны были изречения прославленных генералов, чтобы понять это.
   Он расхаживал по палате, сузив глаза, напряженно размышляя, поскольку перестал думать как человек и начал думать, как должно думать оружие, которым он и был.
   - "Мне нужна более общая информация... С практической точки зрения, как Цикл работает от начала до конца? Мне нужна информация о его закономерностях, а также о любых известных вам слабых местах, как тактических, так и стратегических", - спросил он у Прошлого.
   Он пошел по третьему туннелю и наткнулся на упавшую плиту и бесплодную черную стену, такую же, какой он оставил ее мгновение назад.
   Он уставился на нее в замешательстве, прежде чем кивнуть:
   - "Нет, это имеет смысл... или должно иметь смысл, в извращенном смысле... Я уже открыл и потратил впустую этот потенциальный ответ... Я должен проверить четвертый коридор.
   Он покачал головой, выходя из третьего и проходя по извилистой дорожке четвертого коридора, понимая, что впервые за многие годы, жизни... впервые за долгое время его действия имели последствия, выходящие за рамки конкретной жизни. Ответы... он полагал, что Глубинные Существа - название, подходящее как никакое другое... Захоронение ответов, которые могли бы дать Глубинные Существа, выходило за рамки Пурпура, за рамки перезагрузки мира. У него будут только эти несколько ответов, а затем последний вопрос для пятого коридора... после этого - больше никаких.
   Он задержал дыхание, когда четвертая плита упала на землю, и концептуально открыл себя для знаний тех, кто пришел раньше.
   "ОБЫЧНЫЕ ТАКТИЧЕСКИЕ СЛАБОСТИ: САМ ЦИКЛ КАЖЕТСЯ НЕУЯЗВИМЫМ ДЛЯ ОРУЖИЯ, НАМНОГО ПРЕВОСХОДЯЩЕГО ТО, НА КОТОРОЕ СЕЙЧАС СПОСОБНА ДАЖЕ НАША ЦИВИЛИЗАЦИЯ, НО ЕГО ПЛАТФОРМАМ МОЖНО ЭФФЕКТИВНО ПРОТИВОСТОЯТЬ РАЗЛИЧНЫМИ СПОСОБАМИ. НЕСКОЛЬКО РАЗЛИЧНЫХ ФОРМ НАПРАВЛЕННОГО ЭНЕРГЕТИЧЕСКОГО МАНИПУЛИРОВАНИЯ, КОТОРЫЕ ВАША ЦИВИЛИЗАЦИЯ ОБЪЕДИНИЛА ПОД ТЕРМИНОМ "МАГИЯ", МОГУТ ПРОБИТЬ БРОНЮ ЛЮБОЙ ПЛАТФОРМЫ И НАРУШИТЬ ЕЕ СВЯЗЬ С ЦИКЛОМ. ОПРЕДЕЛЕННЫЕ МОЛЕКУЛЯРНЫЕ СТРУКТУРЫ ТАКЖЕ МОГУТ ДОСТИЧЬ ЭТОГО, ХОТЯ ВСЕ, КРОМЕ ОБСИДИАНА, СЛИШКОМ НЕСТАБИЛЬНЫ ДЛЯ ПРАКТИЧЕСКОГО ИСПОЛЬЗОВАНИЯ. БУДУЧИ ЧРЕЗВЫЧАЙНО ЭНЕРГОЗАВИСИМОЙ КОНСТРУКЦИЕЙ, ПЛАТФОРМЫ ЦИКЛА МОГУТ БЫТЬ ВЫНУЖДЕНЫ ОТСТУПИТЬ НА МГНОВЕНИЕ, ЕСЛИ СОЧТУТ ПОТЕРИ ЭНЕРГИИ БОЛЕЕ СЕРЬЕЗНЫМИ, ЧЕМ ПРЕДПОЛАГАЕМЫЙ ВЫИГРЫШ НА ПОЛЕ БОЯ, ХОТЯ ЧАСТОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЭТОЙ ТАКТИКИ В КОНЕЧНОМ ИТОГЕ ПРИВЕДЕТ К ЭСКАЛАЦИИ СИЛЫ. ДОСТАТОЧНАЯ ТРАВМА ТУПЫМ ПРЕДМЕТОМ ТАКЖЕ МОЖЕТ ВЫВЕСТИ ЕГО ПЛАТФОРМЫ ИЗ СТРОЯ, ХОТЯ КОЛИЧЕСТВО СИЛЫ, НЕОБХОДИМОЙ ДЛЯ ДОСТИЖЕНИЯ ЦЕЛИ, ВЕРОЯТНО, БУДЕТ УВЕЛИЧИВАТЬСЯ ПОСЛЕ КАЖДОЙ ЭСКАЛАЦИИ".
   "ОБЫЧНЫЕ СТРАТЕГИЧЕСКИЕ СЛАБОСТИ: ВО МНОГИХ ОТНОШЕНИЯХ, ЦИКЛ - ЭТО ВЕЩЬ, НЕДОСТУПНАЯ НАШЕМУ ПОНИМАНИЮ, С МНОЖЕСТВОМ СУБПРОЦЕССОВ, ПРОТЕКАЮЩИХ ПАРАЛЛЕЛЬНО ПО ВСЕМУ ПЛОСКОСТНОМУ СПЕКТРУ. ВОЗМОЖНО ДАЖЕ, ЧТО МЕТОДИЧНЫЙ ГЕНОЦИД ЯВЛЯЕТСЯ ЛИШЬ ПОБОЧНЫМ ЭФФЕКТОМ ЕГО ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЙ ЦЕЛИ. В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ, ПОЛЕЗНО ОТМЕТИТЬ ОТСУТСТВИЕ ВЫСШЕГО НАПРАВЛЕНИЯ В ПАТТЕРНАХ ЦИКЛА, КОТОРЫЕ КАЖУТСЯ СЛИШКОМ ЖЕСТКИМИ И НЕГИБКИМИ, ЧТОБЫ ОБЪЯСНИТЬ НАЛИЧИЕ РАЗУМА. В ЭТОМ СМЫСЛЕ ЦИКЛ МОЖНО УПОДОБИТЬ МАШИНЕ С ОГРАНИЧЕННЫМ ЧИСЛОМ ВАРИАНТОВ РЕШЕНИЯ ПРОБЛЕМ. ЭТО МОЖЕТ СДЕЛАТЬ ЕГО ПРЕДСКАЗУЕМЫМ, И МНОГИЕ ЖЕРТВЫ ЦИКЛА ПРЕУСПЕЛИ В ЗАМЕДЛЕНИИ ЕГО ЦЕЛИ С ПОМОЩЬЮ СТРАТЕГИЙ И ТАКТИК БОКОВОГО МЫШЛЕНИЯ, С КОТОРЫМИ ДОЛГАЯ НОЧЬ, КАЖЕТСЯ, НЕ ГОТОВА СПРАВИТЬСЯ, ЕСЛИ ОНА НЕ СТАЛКИВАЛАСЬ С НИМИ РАНЬШЕ В ЭТОМ ЖЕ ЦИКЛЕ, ВОЗВРАЩАЯСЬ К ГРУБОЙ СИЛОВОЙ ЭСКАЛАЦИИ, ЕСЛИ СОПРОТИВЛЕНИЕ ОКАЗЫВАЕТСЯ СЛИШКОМ ЭФФЕКТИВНЫМ. ЦИКЛ БЕРЕЖНО РАСХОДУЕТ СВОЮ ЭНЕРГИЮ И, КАЖЕТСЯ, НЕ СПЕШИТ НАРАЩИВАТЬ МОЩЬ СВОЕГО ОРУЖИЯ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ЕГО ТЕКУЩАЯ СТРАТЕГИЯ ПО-ПРЕЖНЕМУ ПРИНОСИТ БОЛЬШЕ УСПЕХА, ЧЕМ НЕУДАЧ. ЭТОТ ФАКТ МОЖНО ИСПОЛЬЗОВАТЬ, ЧТОБЫ ЗАТЯНУТЬ ИСТРЕБЛЕНИЕ И ВЫИГРАТЬ ВРЕМЯ ДЛЯ ВСТУПЛЕНИЯ В БОРЬБУ ДРУГИХ СТРАТЕГИЙ, ХОТЯ ВСЕГДА ЕСТЬ ПРЕДЕЛ. МЫ ПОДОЗРЕВАЕМ, ЧТО ДОЛГАЯ НОЧЬ НЕ ХРАНИТ ВОСПОМИНАНИЙ О ПРЕДЫДУЩИХ ИСТРЕБЛЕНИЯХ/ЭРАХ, И В НЕКОТОРОМ СМЫСЛЕ НИКОГДА НЕ "УЧИТСЯ" ЧЕМУ-ТО БОЛЬШЕМУ, ЧЕМ ТО, С ЧЕМ ОНА СТОЛКНУЛАСЬ В ТЕКУЩЕМ ЦИКЛЕ".
   - "Машина, - прошептал Джоффри, переваривая прочитанное, - огромный механизм без оператора, вращающийся и вращающийся в течение бесконечных веков...", - он запнулся, его разум зашатался от последствий. Белые Ходоки всегда казались ему странно механическими, словно их души были всего лишь трубами и клапанами с единственной целью... Теперь это имело смысл.
   "УПРОЩЕНИЕ: ЦИКЛ ДЕЙСТВУЕТ В ДВА ЭТАПА ПОСЛЕ ТОГО, КАК ЕГО ПРОГРАММА СОЧТЕТ НЫНЕШНЮЮ БИОСФЕРУ ПЛАНЕТЫ ПОДЛЕЖАЩЕЙ ВЫМИРАНИЮ. НА ПЕРВОМ ЭТАПЕ ПРОИСХОДИТ КАЛИБРОВКА: ЦИКЛ МАТЕРИАЛИЗУЕТ ИЗМЕРИТЕЛЬНЫЕ ПРИБОРЫ ВДОЛЬ СЕВЕРНОГО ПОЛЮСА ПЛАНЕТЫ, ПИТАЯСЬ ЛЕЙЛИНИЯМИ, КОТОРЫЕ ЕСТЕСТВЕННЫМ ОБРАЗОМ ПРОХОДЯТ ЧЕРЕЗ ЕЕ ОСЬ. ЭТИ ИЗМЕРИТЕЛЬНЫЕ ПРИБОРЫ ПОДЧИНЯЮТ СЕБЕ МЕСТНЫХ ЖИТЕЛЕЙ, ИСПОЛЬЗУЯ ИХ В КАЧЕСТВЕ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫХ ПЛАТФОРМ ДЛЯ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ СОСТОЯНИЯ МИРА, ЕГО ФЛОРЫ И ФАУНЫ. ЭТО ПОЧТИ ВСЕГДА НАСИЛЬСТВЕННЫЙ ПРОЦЕСС, И В БОЛЬШИНСТВЕ СЛУЧАЕВ ЕГО ДОСТАТОЧНО, ЧТОБЫ УНИЧТОЖИТЬ МЕСТНУЮ БИОСФЕРУ БЕЗ НЕОБХОДИМОСТИ ДАЛЬНЕЙШИХ ДЕЙСТВИЙ".
   Джоффри обнаружил, что не может дышать, его рука медленно, по собственной воле, подбиралась ко рту.
   "ЕСЛИ ПРИКАЗ ОБ УНИЧТОЖЕНИИ БУДЕТ ПОДТВЕРЖДЕН, А ЦЕЛЕВЫЕ ВИДЫ ВСЕ ЕЩЕ ЖИВЫ, РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЕ ПЛАТФОРМЫ ВЕРНУТСЯ НА СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС И ВПАДУТ В СПЯЧКУ, ОГРАНИЧИВ СВОЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЛИШЬ НЕСКОЛЬКИМИ СУБПРОЦЕССАМИ, О КОТОРЫХ НАМ МАЛО ЧТО ИЗВЕСТНО. МЫ ЗНАЕМ, ЧТО СИГНАЛ БУДЕТ ПОСЛАН В ГЛУБОКИЙ КОСМОС, ГДЕ СПЯЩЕЕ ХРАНИЛИЩЕ ФИЗИЧЕСКОЙ ЭНЕРГИИ ЦИКЛА АКТИВИРУЕТ ЕГО БОРТОВУЮ ДВИГАТЕЛЬНУЮ СИСТЕМУ И ВОЗЬМЕТ КУРС НА ОРБИТУ ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ - ПУТЕШЕСТВИЕ, КОТОРОЕ МОЖЕТ ЗАНЯТЬ ТЫСЯЧИ ЛЕТ. ЕГО ПРИБЫТИЕ ВСЕГДА ПРЕДВЕЩАЕТ НАЧАЛО ВТОРОГО ЭТАПА".
   - "... Красная комета...", - в ужасе понял Джоффри, дрожащий фонарь осветил черные слова.
   "КАК ТОЛЬКО ХРАНИЛИЩЕ ОКАЖЕТСЯ В ПРЕДЕЛАХ ДОСЯГАЕМОСТИ ПЛАНЕТЫ, ОНО НАЧНЕТ ПЕРЕДАВАТЬ СВОИ ОГРОМНЫЕ ЗАПАСЫ ЭНЕРГИИ ТЕКУЩИМ ПЛАТФОРМАМ ЦИКЛА НЕИЗВЕСТНЫМ СПОСОБОМ, КОТОРЫЕ ЗАТЕМ БУДУТ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЕЕ АВТОНОМНО ДЛЯ ВЫПОЛНЕНИЯ РАЗЛИЧНЫХ ЗАДАЧ, ТАКИХ КАК МАНИПУЛИРОВАНИЕ КЛИМАТОМ ПЛАНЕТЫ В СТРАТЕГИЧЕСКИХ И ТАКТИЧЕСКИХ ЦЕЛЯХ, ОЖИВЛЕНИЕ ВСЕ БОЛЕЕ СТАРЫХ ТРУПОВ И СОЗДАНИЕ БОЛЕЕ СТАНДАРТНЫХ И СПЕЦИАЛИЗИРОВАННЫХ ПЛАТФОРМ ДЛЯ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ СВОИХ ЗАМЫСЛОВ. ДАЛЬНЕЙШИЕ ДЕЙСТВИЯ СИЛЬНО ВАРЬИРУЮТСЯ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ТЕКУЩИХ ОБИТАТЕЛЕЙ ПЛАНЕТЫ, НО В СВОЕ ВРЕМЯ РЕЗУЛЬТАТ БУДЕТ ОДИН И ТОТ ЖЕ: ИСЧЕЗНОВЕНИЕ. МОБИЛЬНЫЕ ПЛАТФОРМЫ ЦИКЛА БУДУТ МЕТОДИЧНО ПРОДВИГАТЬСЯ ОТ СЕВЕРНОГО ПОЛЮСА, УНИЧТОЖАЯ ЖИВЫЕ ОРГАНИЗМЫ И ИСПОЛЬЗУЯ ИХ ОСТАВШУЮСЯ СУЩНОСТЬ ДЛЯ ОЖИВЛЕНИЯ ИХ ТРУПОВ, ЧТОБЫ СЛУЖИТЬ ЛЕГКОЙ ПЕХОТОЙ ИЛИ УДАРНЫМИ ВОЙСКАМИ, В ЗАВИСИМОСТИ ОТ КОНКРЕТНОГО ТРУПА, УВЕЛИЧИВАЯ ПРИ НЕОБХОДИМОСТИ РАСХОД ЭНЕРГИИ, ПОКА ВСЕ ЦЕЛИ НЕ БУДУТ ДОСТИГНУТЫ. В КОНЦЕ КОНЦОВ, ВСЯ ЦЕЛЕВАЯ ЖИЗНЬ НА ПОВЕРХНОСТИ И ПОД ЗЕМЛЕЙ БУДЕТ УНИЧТОЖЕНА, И ПЛАНЕТА, ПО ВСЕЙ ВЕРОЯТНОСТИ, ВСТУПИТ В ИСКУССТВЕННЫЙ ЛЕДНИКОВЫЙ ПЕРИОД. ОГРОМНЫЕ ЛЕГИОНЫ МОБИЛЬНЫХ ПЛАТФОРМ, КОТОРЫЕ БЫЛИ СФОРМИРОВАНЫ ДО СИХ ПОР, РАССЕЮТСЯ И БУДУТ ПЕРЕРАБОТАНЫ ОБРАТНО В ХРАНИЛИЩЕ, КОТОРОЕ ЗАТЕМ ПОКИНЕТ ОРБИТУ ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ И ВОЗЬМЕТ КУРС НА ПРОИЗВОЛЬНОЕ МЕСТО В ГЛУБОКОМ КОСМОСЕ В ОКРЕСТНОСТЯХ ЭТОЙ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ".
   Читая последние строчки абзаца, Джоффри представлял себе огромные легионы Ходоков, смотрящих в небо, на весь безмолвный, мертвый мир, залитый белым... Молча смотрящих на угасающую форму Красной Кометы, пока они таяли в ничто.
   - "Боги..." - прошептал он, и это слово прозвучало резко среди тишины. Он уже давно покинул царство богов и прыгнул в бездну вещей, бесконечно больших по масштабу и цели, чтобы никогда не вернуться.
   - "Первая война за Рассвет... Дети и Герои Первой Эры... они сражались со своими разведчиками..."
   прошептал он в ужасающем трепете, его сердце врезалось в грудную клетку, когда его горло сдавило, словно призрак,
   - "Они пережили Первый этап, но теперь Второй этап... о боги..."
   задыхался он.
   Джоффри вышел из туннеля, словно в оцепенении... Он принял свое предназначение, но...
   Что может сделать человек против такой космической силы? Против некой конструкции, выдержавшей нескончаемые эоны... конструкции, которая касалась самих звезд и завесы за ними... Он задумался, его глаза закрылись, и он подпер голову одной рукой, опираясь на край палаты. Он почувствовал присутствие своей души, схватил ее и придал ей форму, пока дышал. Он грустно улыбнулся, опустившись на колени и обняв серебристо-белую гриву Звезды, почесывая ее шею, пока лев удовлетворенно мурлыкал.
   ... Но я ведь не человек, верно? Я - "часть" Пурпура, часть Оружия, созданного, чтобы положить конец космической силе... каким бы неполноценным я ни был, должен быть способ... - подумал он, когда Звезды закричал.
   Он сидел на полу Палаты и смотрел на оставшийся коридор, рядом с ним утешающе сидел Старс, а серебряный лев облизывал свои неясно-красные когти. В каком-то смысле он все еще был один, поскольку давно понял, что Звездный был лишь частью его души, обретшей физическую форму, но от серебряного льва исходило странное величие, которое все равно успокаивало его.
   Он вернул Звезды обратно в себя, глубоко вздохнув и долго моргая глазами, прежде чем измотать себя еще больше, чем он уже был, напряженно обдумывая оставшиеся вопросы. Его ждал последний ответ, и он не спешил формулировать то, что ему нужно было знать.
   Он сделал еще один глубокий вдох, глядя вверх, когда заговорил: - "Вы сказали, что я всего лишь часть незавершенного оружия, Пурпура, предназначенного для завершения Цикла... что это значит? Как должен работать Пурпур? Мне нужно, чтобы ты сказал мне, чего в нем не хватает, как я могу это исправить и как навсегда покончить с Циклом", - спросил он сильным, ясным голосом, причем все вопросы в конечном итоге были нацелены на один и тот же исчерпывающий ответ.
   Скажи мне, что делать, скажи мне, как их убить, думал он, шагая по пятому и последнему коридору, дойдя до фрески и потянув за черную плиту с решительным ворчанием.
   "ПУРПУРНАЯ ТЕНЬ ДОЛГОЙ НОЧИ ДЕЙСТВУЕТ ПО СОБСТВЕННОМУ ДВУХЭТАПНОМУ ПРОЦЕССУ, ФОРМИРУЯ СВОЕ НАСТУПАТЕЛЬНОЕ ОРУЖИЕ В НАЧАЛЕ КАЖДОГО ЭТАПА И ИСПОЛЬЗУЯ ТЯЖЕЛЫЕ НАРУШЕНИЯ, ВЫЗВАННЫЕ ЦИКЛОМ, ЧТОБЫ СДЕЛАТЬ ЭТО БЕЗ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ. У КАЖДОЙ ИТЕРАЦИИ СВОЯ ЗАДАЧА. ЦЕЛЬ ПЕРВОЙ - ВЫЖИВАНИЕ СВОЕГО ВИДА ПРОТИВ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫХ ПЛАТФОРМ, ОБЕСПЕЧИВАЯ МОБИЛИЗАЦИЮ ХРАНИЛИЩА ФИЗИЧЕСКОЙ ЭНЕРГИИ ЦИКЛА. В СЛУЧАЕ УСПЕХА ПУРПУР ВПАДЕТ В СПЯЧКУ, ПОКА ХРАНИЛИЩЕ НЕ НАЧНЕТ СВОЕ ПОСЛЕДНЕЕ ПРИБЛИЖЕНИЕ К ЭТОЙ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЕ, И СОЗДАСТ ОРУЖИЕ ВТОРОЙ СТАДИИ, ПРЕДНАЗНАЧЕННОЕ ДЛЯ ОКОНЧАТЕЛЬНОГО ЗАВЕРШЕНИЯ ЦИКЛА КАКИМ-ТО МЕТОДОМ, СПЕЦИФИКА КОТОРОГО СКРЫТА ОТ НАШЕГО ВЗОРА. ИМЕННО ЗДЕСЬ ПУРПУР ДЕМОНСТРИРУЕТ ПРИЗНАКИ НАРУШЕНИЯ/СПЕШНОЙ РАБОТЫ/НЕЗАВЕРШЕННОГО СОЗДАНИЯ, ПОСКОЛЬКУ ЕГО РАЗЛИЧНЫЕ МОДУЛИ И ОСНОВНОЕ ВООРУЖЕНИЕ ВЫГЛЯДЯТ РАЗДРОБЛЕННЫМИ И ОТКЛЮЧЕННЫМИ. ВСЕ НАШИ УСИЛИЯ И ВМЕШАТЕЛЬСТВА В ВАШЕЙ ЭПОХЕ БЫЛИ НАПРАВЛЕНЫ НА ЕГО РЕМОНТ, ЧТОБЫ ЭТОТ ЦИКЛ СТАЛ ПОСЛЕДНИМ".
   "ОСНОВНОЕ ВООРУЖЕНИЕ ПУРПУРНОГО/ВАС, ПОХОЖЕ, ТОЧНО СКОНСТРУИРОВАНО КАК СВОЕГО РОДА РАЗРУШАЮЩЕЕ/КОЛЕБЛЮЩЕЕ ОРУЖИЕ, ПРЕДНАЗНАЧЕННОЕ ДЛЯ ВМЕШАТЕЛЬСТВА В ПЕРЕДАЧУ ЭНЕРГИИ ОТ ХРАНИЛИЩА К МОБИЛЬНЫМ ПЛАТФОРМАМ, МАНИПУЛИРУЯ ЕЮ ОПРЕДЕЛЕННЫМ ОБРАЗОМ. КОНКРЕТНЫЕ ДЕТАЛИ СКРЫТЫ ОТ НАШЕГО ВЗОРА, НО МЫ ЗНАЕМ, ЧТО НЕСКОЛЬКО ЧАСТЕЙ ПУРПУРА ЛИБО ОТСУТСТВУЮТ, ЛИБО ОТСОЕДИНЕНЫ ДРУГ ОТ ДРУГА. ЕСТЬ ДВА МОДУЛЯ, КОТОРЫЕ ПОДХОДЯТ ПОД ЭТИ КРИТЕРИИ, А ТАКЖЕ НЕОБХОДИМЫ ДЛЯ АКТИВАЦИИ ОСНОВНОГО ВООРУЖЕНИЯ ПУРПУРА. ОДИН ИЗ НИХ - МОДУЛЬ КОННЕКТОРА, ФИЗИЧЕСКИЙ И ПЛОСКОСТНОЙ ИНСТРУМЕНТ, ПРЕДНАЗНАЧЕННЫЙ ДЛЯ УСТАНОВЛЕНИЯ ПРЯМЫХ, КОНТРОЛИРУЕМЫХ СВЯЗЕЙ С ОБЪЕКТАМИ НА ТЕАТРЕ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ. ЭТА ДЕТАЛЬ НИКОГДА НЕ БЫЛА СОЗДАНА/ПОТЕРПЕЛА НЕУДАЧУ В СУЩЕСТВОВАНИИ, НО МЫ НАШЛИ РАЗУМНУЮ ЗАМЕНУ В ВИДЕ..."
   - "Брайтроар", - вслух сказал Джоффри, кивнув.
   "ФАМИЛЬНЫЙ МЕЧ ПРЕДКОВ ИЗ ВАШЕЙ КРОВНОЙ ЛИНИИ, ПРЕДВАРИТЕЛЬНО НАСТРОЕННЫЙ НА ВАС И УЖЕ ЗАПРАВЛЕННЫЙ В ОПРЕДЕЛЕННЫЕ ПЛАНЕТАРНЫЕ ЭНЕРГИИ, КОТОРЫЕ ВЫ УЖЕ ИЗВЛЕКЛИ И ЗАКРЕПИЛИ. ВОЗМОЖНО, ИНСТРУМЕНТ СОЕДИНИТЕЛЯ СЛУЖИТ ВЕКТОРОМ АТАКИ ПРОТИВ САМОГО ЦИКЛА, ИГЛОЙ, ПРОНЗАЮЩЕЙ ЕГО ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ, ЧТОБЫ АКТИВИРОВАТЬ ОСНОВНОЕ ВООРУЖЕНИЕ/ВАС, НО МЫ НЕ УВЕРЕНЫ. В КОНЦЕ КОНЦОВ, ТОЛЬКО САМОИССЛЕДОВАНИЕ МОЖЕТ ОТВЕТИТЬ НА ЭТОТ ВОПРОС УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНЫМ ОБРАЗОМ. ВТОРОЙ КРИТИЧЕСКИЙ КОМПОНЕНТ БЫЛ РАЗРАБОТАН И СОЗДАН УСПЕШНО, НО ПРОЦЕСС ЕГО ЗАКРЕПЛЕНИЯ НЕ УДАЛСЯ, И ТЕПЕРЬ ОН ЛЕЖИТ БЕЗ ДВИЖЕНИЯ И ОТРЕЗАН ОТ КЛАСТЕРА ОСНОВНЫХ КОМПОНЕНТОВ/ВАС, ВЕРОЯТНО, ИЗ-ЗА СБОЯ В СУЩЕСТВОВАНИИ СОЕДИНИТЕЛЬНОГО ИНСТРУМЕНТА, КОТОРЫЙ ТАКЖЕ ВЫПОЛНЯЛ РОЛЬ МОСТА МЕЖДУ ДВУМЯ ЧАСТЯМИ. ЕГО ОСНОВНОЕ НАЗНАЧЕНИЕ, ПО-ВИДИМОМУ, ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В АВТОНОМНОМ АДМИНИСТРАТОРЕ ОБОРОНЫ, НЕЗАВИСИМО ЗАЩИЩАЮЩЕМ ОСНОВНОЕ ВООРУЖЕНИЕ/ВАС ОТ ВОЗМОЖНОГО ВОЗМЕЗДИЯ СО СТОРОНЫ ЦИКЛА ПРИ АКТИВАЦИИ ОСНОВНОГО ОРУЖИЯ."
   - "Администратор автономной обороны? Что-то, что защитит меня от возмездия, пока я каким-то образом буду возиться с энергией Цикла?"
   пробормотал Джоффри, нахмурившись. Он не хотел знать, как Цикл отреагирует на его вмешательство, и тот факт, что ему, очевидно, понадобится что-то вроде Брайтроара, но более независимое, только усиливал этот факт.
   Автономный... Независимый... Неужели мне придется привязать к своей душе какой-то призрачный, мыслящий предмет? Надеюсь, по крайней мере, что Пурпур материализует его где-нибудь в охренительно доступном месте... зная мою удачу, он окажется на мели за Тысячей островов...
   Он задался вопросом, что могло случиться с его могучими создателями, что заставило их создать частично разобранное и поврежденное оружие, затем покачал головой и продолжил читать.
   "ЭТОТ МОДУЛЬ - ЕЩЕ ОДНО РАЗУМНОЕ СУЩЕСТВО ВАШЕГО ВИДА, И В НЕГО ВЛОЖЕНА ТА ЖЕ СПЕЦИФИЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ/ПЛАНАРНЫЕ ДЛИНЫ ВОЛН/ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЕ МАКРОХАРАКТЕРИСТИКИ, ЧТО И В ВАШЕ ТВОРЕНИЕ. ЭТО ДОЛЖНО ПРИВЕСТИ К СИЛЬНЫМ ЭМОЦИОНАЛЬНЫМ КОЛЕБАНИЯМ, ВЫХОДЯЩИМ ЗА ПРЕДЕЛЫ РАБОЧИХ ПАРАМЕТРОВ ЧЛЕНА ВАШЕГО ВИДА, КОГДА ОН НАХОДИТСЯ РЯДОМ С ВАМИ, ФИЗИЧЕСКИ ИЛИ В ПАМЯТИ, ДЛЯ ВАС И ДЛЯ НЕГО. ЭТО ДОЛЖНО ПОМОЧЬ В ЕГО ИДЕНТИФИКАЦИИ. ЕСЛИ ВЫ УЖЕ ВСТРЕЧАЛИСЬ С НИМ, ТО ЕГО ЛИЧНОСТЬ ДОЛЖНА БЫТЬ ОЧЕВИДНА ДЛЯ ВАС В ЭТОТ МОМЕНТ."
   Джоффри пошатнулся, словно его ударили, схватился за живот и затряс головой, как безумный.
   Проклятие другого человека с пурпуром?!?!?!
   - "Нет. Нет! НИКОГДА!!! ВЫ СЛЫШИТЕ МЕНЯ?! ВЫ СЛЫШИТЕ МЕНЯ, ГРЕБАНЫЕ КАЛЬМАРЫ?! НИКОГДА! НИКОГДА!" - Он маньячно ревел, стены смыкались вокруг него, он дышал каждые полсекунды, его тошнило от отчаянного желания сбежать куда-нибудь, куда угодно, и туннель казался таким тесным, что воздух выходил из легких.
   Нет, я бы никогда на это не пошел, нет.... нет......
   Его зрение неуклонно снижалось до остроты, пока он снова и снова перечитывал слова, изо всех сил борясь с желанием бежать, даже когда у него кружилась голова.
   "ЕСЛИ ВЫ УЖЕ ВСТРЕЧАЛИСЬ С НИМ, ЕГО ЛИЧНОСТЬ ДОЛЖНА БЫТЬ ОЧЕВИДНА ДЛЯ ВАС". Он прочитал еще раз, и удушливый страх охватил его, когда его разум обратился к вопросу, к вопросу, ответ на который он уже знал, как истину, инстинктом глубоко в его костях.
   Кто?
   Санса, конечно, - ответ пришел мгновенно, без малейшего намека на сомнения, когда его душа затрепетала в знак согласия.
   Я люблю ее, думал он, желчь подступала к его горлу, когда он пошатывался, а сердце замирало в ушах, я люблю ее, потому что мы - части одного механизма, я люблю ее по страшной воле Пурпура, я люблю ее, потому что я был создан для этого, думал он, стоя на коленях, извергая воду и почти не принимая пищи, мучения были настолько непреодолимы, что он рухнул на бок, и тьма поглотила его.
   -.PD.-
   Джоффри не знал, сколько времени он провел в этом коридоре и в каком состоянии. Запас масла в фонаре иссяк, и иногда он не знал, находится ли он еще в сознании или заперт в глубинах своего разума... Его разум... это была любопытная штука, закрученная, словно в ловушке какого-то водоворота, бесконечно вращающаяся вокруг одной и той же мысли.
   Санса была "администратором автономной защиты", своего рода защитным аналогом его... Что позволило бы ему манипулировать энергией Долгой Ночи без ответных действий Долгой Ночи, предположительно останавливающих этот процесс... если он правильно понял, как бы, мать его, он ни собирался этого добиться. Она была недостающей частью Пурпура, недостающим компонентом для страшного оружия... он бы не поверил в это, если бы не глубокая, нет... душевная уверенность, пылающая в нем. Он полагал, что не был по-настоящему влюблен... они оба не были по-настоящему влюблены. Любовь должна была иметь романтический элемент, а не этот извращенный, ужасающий указ. Это было человеческое понятие, нечто одновременно меньшее и большее, чем то, что он... и она тоже, как он предполагал, чувствовали... и они не были людьми, не совсем. Любовь была человеческой концепцией, которая должна была быть чем-то более... органичным... чем-то более истинным... а не этим фарсом.
   Джоффри понятия не имел, что такое "длина планарной волны" и "макрохарактеристика энергии", но для него все это звучало так, словно было выкроено из одной ткани. Те нежные, странно вечные мгновения с ней, которые успокаивали его измученный разум во время Турнира Десницы, в Винтерфелле перед Сломанными Рыцарями, в богороще Красной Крепости... они не были вызваны простым человеческим общением двух друзей, они были вызваны каким-то извращенным... может быть, резонансом? Как две вилки, вибрирующие вместе.
   У него вырвался противный, полный отчаяния смех, когда он понял, что девичьи сказки Сансы все это время были верны. В реальной жизни их связывала самая близкая к душевной связь... это с одной стороны. С другой стороны, они были двумя частями механизма, в разум которых с момента создания была вживлена искусственная директива, насильно формирующая их мыслительные схемы, чтобы общая эффективность оружия не пострадала...
   Боги... неудивительно, что ее тянет к имбецилу-садисту... для этого, конечно, нужно вмешательство в разум... мрачно подумал он.
   Нет, это несправедливо, - поправил он, - Она даже не успела узнать меня за всю жизнь, прежде чем безумно влюбилась... Я думал, это потому, что она видит во мне "прекрасного принца", пришедшего забрать ее из унылого Винтерфелла в мир красочных турниров и рыцарских поединков... поганые девичьи сказки...
   Правда была гораздо мрачнее.
   Он также был немного лицемером... в конце концов, он причислял ее к своим самым дорогим друзьям, людям, с которыми он истекал кровью и плакал на протяжении многих жизней... даже если он провел с ней лишь малую часть этого времени. Он знал больше о Налии, женщине, которая делила с ним постель, и, тем не менее, его чувства к Сансе превосходили все ее чувства, даже если забыть о шпионаже.
   Как удобно... принц королевства - одна часть, а его будущая суженая - другая, две части оружия, идеально расположенные... подумал он, покачав головой. Насколько сильно Пурпур вмешивался в этот мир, пока создавал его и Сансу? Видел ли он ближайшее будущее и планировал его? Вызвало ли оно Восстание, чтобы его части идеально встали на свои места, чтобы два его главных орудия стали королем и королевой одного из крупнейших государств мира прямо перед началом следующего Цикла? Или оно просто работало с тем, что нашло, - возможно, просто случайность? Вызвало ли оно гибель Валирии, чтобы Эйгон Таргериан решил завоевать Семь Королевств и создать почву для своих замыслов? Могло ли оно вообще понимать такие понятия, как королевства и индивидуальные мотивы? Казалось, это была "машина" в данном значении этого слова, но, как он теперь знал, машины могут быть достаточно умны, чтобы покончить с мирами.
   В конце концов, Джоффри понял, что все эти бессмысленные умственные метания были вызваны простым фактом: он не хотел принимать решение, которое ему предстояло принять. В конце концов, он уже принял себя в качестве винтика в большом механизме. Он уже отдал себя Пурпуру, чтобы его использовали и выбросили в милосердное забвение. И что с того, что его разум был испорчен Пурпуром? Он страдал от гораздо худшего на протяжении всей своей жизни. Он чувствовал ужас от имени Сансы, больше, чем мог выразить словами, но, в конце концов, мир был жестоким и холодным местом... и, опять же, были гораздо худшие судьбы, чем подчинение части твоей воли, даже если это означало влечение к пустотелому чудовищу, способному причинить тебе боль, даже если он этого не хотел.
   Нет... то, что угрожало заставить его кричать и рвать ногти, была перспектива причинить Пурпур кому-то, и в первую очередь Сансе.
   Санса под муками Пурпура...
   - "AAAAAAAAAAAAA!!!!"
   Он вдруг закричал, пытаясь что-то сделать с отчаянием, которое засело у него в груди. Его крик то затухал, то отдавался, становясь приглушенным, рекурсивным, медленно рассеиваясь в ничто...
   Так медлено...
   По крайней мере, теперь он знал, что не спит. Ни в одном другом месте не было такого ужасного эха, даже в его кошмарах.
   От этого никуда не деться. У него был выбор.
   Либо подвергнуть Сансу самой страшной пытке, какую только можно представить разумному существу, от ужасной, сжигающей нервы агонии до разрушающего разум одиночества и отчаяния, либо оставить оружие Пурпура незавершенным и увидеть, как все и вся, включая ее, будет очищено Циклом.
   - "ТВОЮ МАААТЬ!" - закричал он, снова опускаясь на колени.
   - "АААААААААААА!!!" прорычал он, ударяя кулаками по холодной твердой земле.
   Как они могут заставлять меня делать это? Как они могут ожидать, что я сделаю такой выбор?!
   - "АААААААААААААААААААААААААААААА....". Последний крик потерял интенсивность, когда он откинулся назад, опираясь на колени и глядя вверх.
   Я отдал тебе все... как ты можешь просить меня об этом...
   Он оставался там некоторое время, уставившись в черный потолок.
   Через некоторое время он протяжно вздохнул, медленно покачал головой и стал вслепую искать свой фонарь и последний маленький бурдюк с маслом, наполовину заправляя его. Он должен был, по крайней мере, закончить читать свои ответы.
   Он медленно дышал, возвращаясь к фреске и читая ее последние слова, красные глаза следили за словами Тех, Кто Пришел Прежде.
   "ДОСТИЖЕНИЕ ЕДИНСТВА С МОДУЛЕМ ДОЛЖНО БЫТЬ СРАВНИТЕЛЬНО ПРОСТЫМ ПОСЛЕ ИССЛЕДОВАНИЯ КАК СЕБЯ, ТАК И ИНСТРУМЕНТА КОННЕКТОРА, ПОСКОЛЬКУ ВЫ В КОНЕЧНОМ ИТОГЕ БЫЛИ СОЗДАНЫ ДЛЯ ВЫПОЛНЕНИЯ ЭТОЙ ЗАДАЧИ, НЕСМОТРЯ НА ТО, ЧТО ЭТО ДОЛЖНО БЫЛО ПРОИЗОЙТИ АВТОМАТИЧЕСКИ И СРАЗУ ПОСЛЕ ПРОЦЕССА СОЗДАНИЯ. ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ НЕДОСТАЮЩИЕ КОМПОНЕНТЫ НЕ ЯВЛЯЮТСЯ РАЗУМНЫМИ И В КОНЕЧНОМ ИТОГЕ ПОТЕРПЕЛИ КРАХ В СВОЕМ СУЩЕСТВОВАНИИ, КАК ЭТО ПРОИЗОШЛО С ИНСТРУМЕНТОМ КОННЕКТОРА. ОДНАКО, В ОТЛИЧИЕ ОТ ИНСТРУМЕНТА КОННЕКТОРА, МЫ ОЦЕНИВАЕМ СТОИМОСТЬ ЗАМЕНЫ НЕДОСТАЮЩИХ МОДУЛЕЙ КАК СЛИШКОМ ВЫСОКУЮ ДЛЯ ИХ ПЕРСПЕКТИВНЫХ ВЫГОД, КОТОРЫЕ, ПОХОЖЕ, СОСРЕДОТОЧЕНЫ ВОКРУГ ВТОРОСТЕПЕННЫХ ЦЕЛЕЙ И ПОЭТОМУ НЕ ЯВЛЯЮТСЯ ЧАСТЬЮ ОСНОВНОГО ВООРУЖЕНИЯ. МЫ РЕКОМЕНДУЕМ ВОЗДЕРЖАТЬСЯ ОТ ОПАСНОГО САМОСТОЯТЕЛЬНОГО И/ИЛИ ИМПРОВИЗИРОВАННОГО РЕМОНТА, ТАК КАК ПУРПУР МОЖЕТ БЫТЬ УДИВИТЕЛЬНО ХРУПКИМ".
   - "Для меня это новость...", - с горечью прокомментировал он, продолжая читать.
   "НЕКОТОРЫЕ МОДУЛИ ДОСТИГЛИ СОЗДАНИЯ И ЗАКРЕПЛЕНИЯ, НО ОСТАЮТСЯ НЕАКТИВНЫМИ, ЕСЛИ ИХ НЕ ПОПРОСИТЬ. ЭТО СЛУЧАЙ ПОЛУАВТОНОМНОЙ НАСТУПАТЕЛЬНОЙ ПЛАТФОРМЫ, КОТОРУЮ ВЫ НАЗЫВАЕТЕ "ЗВЕЗДАМИ". ДАЛЬНЕЙШЕЕ САМОИССЛЕДОВАНИЕ МОЖЕТ ПРИВЕСТИ К ОБНАРУЖЕНИЮ ОСТАВШИХСЯ ЗАКРЕПЛЕННЫХ МОДУЛЕЙ, ХОТЯ ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ ЧРЕЗВЫЧАЙНО МЕДЛЕННЫМ ПРОЦЕССОМ. В ЭТОМ ДЕЛЕ МОГУТ ПОМОЧЬ ОЧЕНЬ ПОДРОБНЫЕ, НАРИСОВАННЫЕ ПРИБЛИЖЕНИЯ ИХ СТРУКТУР В ВАШЕЙ СУЩНОСТИ/ДУШЕ, КАК КОСТЯНАЯ СКРИЖАЛЬ БЫЛА СВЯЗАНА С ЯКОРЕМ СОЕДИНИТЕЛЬНОГО ИНСТРУМЕНТА. ОДНАКО ТОНКАЯ И ТОЧНАЯ ПРИРОДА ТАКИХ СХЕМ ДЕЛАЕТ ИХ НЕПРИГОДНЫМИ ДЛЯ ЗАМУРОВЫВАНИЯ В ЭТОМ КОМПЛЕКСЕ, ПОСКОЛЬКУ, В ОТЛИЧИЕ ОТ ПРОСТЫХ БУКВ, АППРОКСИМАЦИИ ДОЛЖНЫ ОСТАВАТЬСЯ АБСОЛЮТНО ЦЕЛЬНЫМИ, ЧТОБЫ БЫТЬ ПОНЯТЫМИ/ПОЛЕЗНЫМИ. В КОНЕЧНОМ СЧЕТЕ, ОСТАВШИЕСЯ ЗАКРЕПЛЕННЫЕ МОДУЛИ НЕ ЯВЛЯЮТСЯ СТРОГО НЕОБХОДИМЫМИ ДЛЯ ЗАПРАВКИ ОСНОВНОГО ВООРУЖЕНИЯ ПУРПУРА, И ИХ СПАСЕНИЕ МОЖНО СЧИТАТЬ ВТОРОСТЕПЕННОЙ ЗАДАЧЕЙ ВАШИХ ОПЕРАЦИЙ. ВТОРОСТЕПЕННАЯ ГРУППА С СООТВЕТСТВЕННО МЕНЬШИМ КОЛИЧЕСТВОМ ЭНЕРГИИ, ТЕМ НЕ МЕНЕЕ, ПОПЫТАЛАСЬ РЕШИТЬ ЭТУ ПРОБЛЕМУ, ПЫТАЯСЬ ГРУБОЙ СИЛОЙ УСТРАНИТЬ МАЛУЮ ВОЗМОЖНОСТЬ ЛЮБОГО ПРИБЛИЖЕНИЯ К ВАШЕЙ ЭПОХЕ, ПОСЕЯВ ОГРОМНОЕ ИХ КОЛИЧЕСТВО ПО ВСЕМУ МИРУ. ЭТОТ ПОСЕВ СОСТОИТ ИЗ УСИЛЕННЫХ ДРЕЙФУЮЩИХ ПО МОРЮ КАПСУЛ ВРЕМЕНИ, А ТАКЖЕ ОБШИРНОЙ НАЗЕМНОЙ СЕТИ МОНОЛИТОВ, НЕСУЩИХ СХЕМЫ. ИМЕЙТЕ В ВИДУ: ВСЕ ИЛИ ПОЧТИ ВСЕ ОНИ, СКОРЕЕ ВСЕГО, БУДУТ УТЕРЯНЫ ИЛИ СТАНУТ НЕРАЗБОРЧИВЫМИ ИЗ-ЗА РАЗРУШИТЕЛЬНОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ ВРЕМЕНИ И ОБСТОЯТЕЛЬСТВ".
   - "Остатки того черного обелиска в Западных землях..."
   Джоффри сухо прошептал, его рот пересох.
   - "Должно быть, это часть той сети...", - сказал он, представляя себе сотни, тысячи таких сетей, протянувшихся по континентам. Казалось, ни одна из них не выдержала раздоров веков... просто ему повезло.
   "МЫ МАЛО ЗНАЕМ О ПРАКТИЧЕСКОЙ РАБОТЕ ОСНОВНОГО ВООРУЖЕНИЯ, НО ПОЛАГАЕМ, ЧТО ДЛЯ ЕГО АКТИВАЦИИ НЕОБХОДИМО ФИЗИЧЕСКОЕ СОЕДИНЕНИЕ С ЦЕЛЬЮ - ЧЕРЕЗ СОЕДИНИТЕЛЬНЫЙ МОДУЛЬ. КОНКРЕТНАЯ ЦЕЛЬ ЭТОГО СОЕДИНЕНИЯ ОСТАЕТСЯ НЕИЗВЕСТНОЙ ДЛЯ НАС, И МОЖЕТ ВАРЬИРОВАТЬСЯ ОТ ОДНОЙ ИЗ СПЕЦИАЛЬНЫХ МОБИЛЬНЫХ ПЛАТФОРМ ЦИКЛА ДО САМОГО ХРАНИЛИЩА ИЛИ, ВОЗМОЖНО, КАКОЙ-ЛИБО ДРУГОЙ КОНСТРУКЦИИ, О КОТОРОЙ МЫ НЕ ЗНАЕМ НА ДАННЫЙ МОМЕНТ. В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ, НИ ОДНА ИЗ ИЗВЕСТНЫХ ИТЕРАЦИЙ НЕ ДОСТИГЛА ЭТОЙ ТОЧКИ, И МЫ МОЖЕМ ТОЛЬКО ПРЕДПОЛАГАТЬ О СПЕЦИФИКЕ АКТИВАЦИИ. МЫ ПРЕДПОЛАГАЕМ, ЧТО ЭТО ТАКЖЕ НЕЧТО, ЧТО МОЖНО ЛУЧШЕ ПОНЯТЬ ПУТЕМ САМОСТОЯТЕЛЬНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ, ХОТЯ НЕТ СПОСОБА БЫТЬ УВЕРЕННЫМ."
   Джоффри надеялся, что ему не придется засовывать Брайтоар в саму Красную Комету, иначе он мог бы найти Ходока, чтобы тот прямо сейчас совершил над ним "несанкционированное прерывание", и покончить с этим.
   Боги... какая неразбериха... - подумал он в знакомом отчаянии. Теперь это казалось ему самой привычной эмоцией.
   "ЗАПЛАНИРОВАННЫЙ ИНФОРМАЦИОННЫЙ РЕСУРС ЭТОГО КОМПЛЕКСА ПОДХОДИТ К КОНЦУ, НО НАШ КОНСЕНСУС УВЕРЕН В ТОМ, ЧТО ВСЕ КРИТИЧЕСКИ ВАЖНЫЕ ЗНАНИЯ В НАШЕМ РАСПОРЯЖЕНИИ - КАК МЫ ИХ ВИДИМ - БЫЛИ ПЕРЕДАНЫ ВАМ. ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ ТРУДНО ПОНЯТЬ, НО ВЫ БЫСТРО ПРИБЛИЖАЕТЕСЬ К ИНФОРМАЦИОННОМУ ГОРИЗОНТУ НАШЕГО ЗРЕНИЯ, ЗА КОТОРЫМ ВСЕ ВОЗМОЖНОЕ БУДУЩЕЕ СТАНОВИТСЯ НЕВОЗМОЖНЫМ ДЛЯ НАБЛЮДЕНИЯ. ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ ВЫЗВАНО ЛЮБОЙ ИЗ СОТНИ ИЛИ БОЛЕЕ ПРИЧИН, НО МЫ ОЦЕНИВАЕМ ВЕРОЯТНОСТЬ ТОГО, ЧТО ЦИКЛ ОБНАРУЖИТ НАШУ РАБОТУ И ЗАДЕЙСТВУЕТ КОНТРМЕРЫ ПОДМЕНЫ, КАК ВЫСОКУЮ. ЕСЛИ ЭТО ТАК, И МЕРЫ ПО БОРЬБЕ С ПОДМЕНОЙ НЕ ОСЛАБНУТ, ТО ВЕРОЯТНОСТЬ ТОГО, ЧТО В ДАЛЕКОМ БУДУЩЕМ ДРУГАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ, ПОДОБНАЯ НАШЕЙ, ОКАЖЕТ ПОМОЩЬ ЕЩЕ ОДНОЙ ИТЕРАЦИИ ПУРПУРНОГО, ПРИБЛИЖАЕТСЯ К НУЛЮ. УЧИТЫВАЯ ОТСУТСТВИЕ У ПУРПУРНОГО АВТОМАТИЧЕСКИХ МЕХАНИЗМОВ САМОРЕМОНТА И ОТСУТСТВИЕ ДРУГИХ ВНЕШНИХ СИЛ, КОТОРЫЕ МОГЛИ БЫ ПОМОЧЬ С РЕМОНТОМ И ИНФОРМАЦИЕЙ, ВЕРОЯТНОСТЬ ТОГО, ЧТО ЕЩЕ ОДНА ИТЕРАЦИЯ, ПОМИМО ВАС, ДОСТИГНЕТ СТАТУСА ГОТОВНОСТИ К МИССИИ, ТАКЖЕ ПРИБЛИЖАЕТСЯ К НУЛЮ".
   Джоффри дошел до конца маленькой черной стены. Он медленно моргнул, читая последние слова Глубинных, инопланетных существ, чей образ мыслей он не понимал и, скорее всего, никогда не поймет, существ, которые, тем не менее, протянули благословенную помощь сквозь время и пространство.
   - "Последний шанс на жизнь..."
   прошептал он, дрожа, читая последнюю волю и завещание своих союзников, читая последние слова цивилизации, уже давно исчезнувшей в тумане времени.
   "ДЖОФФРИ, ТЫ НЕ ДОЛЖЕН ПОТЕРПЕТЬ НЕУДАЧУ. ГРУППА ВТОРИЧНОЙ МИССИИ ПОСТРОИЛА ТО, ЧТО МОЖНО НАЗВАТЬ МАЯКОМ БЕДСТВИЯ МЕЖЗВЕЗДНОГО ДИАПАЗОНА, НО НИ ОДНО СУЩЕСТВО НЕ ОТВЕТИТ НА ЕГО ПРИЗЫВ ДО ВАШЕЙ ЭРЫ, И ВЕРОЯТНОСТЬ ЛЮБОГО ОТВЕТА ПОСЛЕ НЕЕ ТАКЖЕ ПРИБЛИЖАЕТСЯ К НУЛЮ. МЫ НЕ ОБНАРУЖИЛИ ПРИЗНАКОВ ДРУГИХ РАЗУМНЫХ ОРГАНИЗМОВ НИГДЕ В ОБОЗРИМОЙ ВСЕЛЕННОЙ, И РАЗВИТИЕ РАЗУМНОЙ ЖИЗНИ КАЖЕТСЯ АНОМАЛЬНЫМ ЯВЛЕНИЕМ, УНИКАЛЬНЫМ ДЛЯ ЭТОЙ ПЛАНЕТЫ ПО НЕИЗВЕСТНЫМ ПРИЧИНАМ. ТАКИЕ ПРИЧИНЫ, ВЕРОЯТНО, ЗАКОНЧАТСЯ ЧЕРЕЗ ДОСТАТОЧНО БОЛЬШОЙ ПРОМЕЖУТОК ВРЕМЕНИ, ЕСЛИ ЦИКЛ НЕ БУДЕТ ОСТАНОВЛЕН. ОСТАНОВИТЕ ДОЛГУЮ НОЧЬ"
   "КОММУНИКАЦИИ КОНЧИЛИСЬ". Он закончился внезапно, и я подумал, что было что-то еще, несколько слов здесь и там, меньше, чем остальные, выбитые беспорядочно и неровно, когда они пытались втиснуться под последнюю строку последнего абзаца.
   "НЕ ПОЗВОЛЯЙТЕ - СВЕТУ - СОЗНАНИЯ - БЫТЬ ПОГАШЕННЫМ. - ПРОЩАЙТЕ".
   И на этом сообщение закончилось. Джоффри долго смотрел на высеченную линию, наклоненную и наполовину потускневшую. Он оставался там до тех пор, пока масло в его фонаре не иссякло, и строение постепенно погрузилось в кромешную тьму, пока не стало видно только черную, похожую на плащ пустоту.

Арка 4: Санса. Глава 38: Потоки.

   - "Мясной костюм?" - Он такой очаровательный, когда удивляется.
   - "Они идут! Они идут!" - завизжала Арья, промчавшись мимо стражников и бешеных слуг, надев нелепый шлем, когда бежала за остальными членами семьи, торжественно стоявшими неподалеку во внешнем дворе.
   Санса закатила глаза, но не нашла в себе сил упрекнуть свою дикую сестру, так как убедилась, что ее брошь для волос все еще на месте и надежно закреплена. В животе у нее порхали бабочки, а лицо слегка раскраснелось, когда она с ожиданием смотрела на Внешние ворота.
   - "Арья!" - наконец отругала она сестру, не в силах сдержаться, когда та приблизилась к остальным членам семьи.
   Она все испортит! подумала она, когда отец сжалился над ней и забрал у Арьи нелепый шлем, отдав его сиру Родрику. Арья скорчила гримасу, глядя на нее, но Сансе было уже все равно, первые всадники уже подъезжали к воротам!
   Она с нетерпением ждала визита короля с тех пор, как новости достигли Винтерфелла. Это был глоток свежего воздуха по сравнению с перспективой еще одного скучного года, проведенного в Главном замке за необходимыми, хотя иногда и затянувшимися уроками септы Мордейн. Еще один год унылой скуки с Арьей в качестве ее постоянной и раздражающей спутницы, и Джейной и матерью в качестве ее единственных доверенных лиц.
   Она привела свое лицо в надлежащее дамское выражение, следуя указаниям матери, когда мимо них проезжали ведущие всадники, демонтируя знамена домов Баратеон и Ланнистер. Позади них ехал большой толстый мужчина, который, казалось, сдерживал легкую улыбку, сойдя с огромной лошади, которая его несла.
   Это король? удивилась Санса, наблюдая, как все больше и больше людей заполняют двор до отказа. Ее сердце билось все быстрее и быстрее от волнения: разноцветные знамена разных стилей и форм развевались под дуновением ветра, рыцари, солдаты, слуги и большие повозки заполняли территорию. Она даже заметила то, что, по ее предположению, должно было быть колесным домом королевы - величественное сооружение из серебристого эмалированного дерева и золотых линий, грациозно катившееся по булыжникам замка.
   Король быстро подъехал и остановился прямо перед отцом, когда он и весь Винтерфелл преклонили колени в унисон.
   Он что-то сказал, но Санса не расслышала, что именно, поскольку склонила голову набок к паре опоздавших, быстро проскакав между расступившимися рыцарями и разбегающимися слугами, которые уже разговаривали со своими коллегами из кухонь и покоев.
   Один из них был крупным рыцарем в шлеме в виде собачьей головы, а другой - высоким юношей в грубой кожаной одежде, который легко вел огромного черного боевого коня сквозь кареты и слуг, пристегивая к поясу меч и страшную булаву.
   - "Это Пес!" - прошептала Арья, заслужив шиканье матери.
   Король и отец рассмеялись, когда он встал, и обнялись, сердечно хлопая друг друга по спине, но Санса не слышала их, так как встала вместе с остальными членами семьи и жителями Винтерфелла, все еще глядя на красивого светловолосого юношу, который легко соскользнул с седла и пошел прямо к отцу, даже не глядя в их сторону.
   - "О, а это мой первенец, Джоффри", - сказал король, помахав в ответ небрежной рукой тому, кто, как он понял, теперь был наследным принцем. - "Прояви немного уважения, мальчик, это человек, который..."
   - "Лорд Старк, - сказал Джоффри, склонившись в почтительном поклоне, - для меня честь наконец-то познакомиться с вами", - сказал он, его лицо было серьезным и неподвижным, словно высеченным из камня.
   - "Взаимно, мой принц", - сказал отец, слегка озадаченный, отвечая на поклон кивком головы.
   Роберт еще секунду смотрел на сына, а потом вдруг обнял мать своими огромными руками:
   - "Кэт!" - воскликнул он, - "Ты не постарела ни на день", - сделал он ей комплимент.
   - "Ваша светлость, - сказала матушка с небольшим реверансом, хотя ласковая улыбка выдавала торжество.
   - "А ты, должно быть, Робб!" - сказал король, двигаясь и загораживая ей обзор, приветствуя остальных членов семьи. Когда он подошел к ней, он задумчиво улыбнулся, прижав мозолистую руку к ее щеке:
   - "Ну разве ты не красавица", - прокомментировал он с улыбкой, оставив ее с румянцем, когда он перешел к Арье, которая стояла рядом с ней.
   Она все еще была немного ошеломлена после комплимента от Короля Семи Королевств, когда в одно мгновение перед ней предстал кронпринц, следовавший за Королем, когда тот выражал свое почтение семье. Теперь, когда он был ближе, Санса заметила слабые черные пятна под глазами принца, а его лицо казалось немного бледным.
   Почему он не смотрит на меня? Пудра испортилась? спросила она почти в панике, когда он слегка поклонился и взял ее за руку, сурово глядя на нее и избегая ее взгляда.
   Ее руку покалывало, когда он слегка поцеловал ее, бабочки в ее животе запорхали в замешательстве и странной надежде, когда принц заговорил.
   - "Леди Санса, - прошептал он почти с болью, в его голосе слышалась странная тоска и, возможно, даже печаль.
   Санса уставилась на него, недоумевая и желая, чтобы он действительно посмотрел на нее, когда странный принц встал. Должно быть, он как-то заметил это, потому что, когда он плавно встал и повернулся, чтобы поприветствовать Брана, он взглянул на нее всего на секунду... и когда их глаза встретились, он, казалось, перестал двигаться.
   Бледно-зеленые глаза Джоффри казались бездонными, наполненными смыслом, который она не могла постичь, и она почувствовала, как он напрягся, его руки сжались в кулаки, а она нервно улыбнулась. Она почти потеряла себя в этом обволакивающем, пронзающем душу взгляде, бабочки на секунду замерли, и она почувствовала странную легкость, остальной Винтерфелл слегка поблек, когда она нахмурилась, увидев что-то в его глазах. Головокружительное мгновение прервалось, когда Джоффри испустил почти надрывный вздох и пошел дальше, быстро и несколько механически поприветствовав Брана.
   Санса несколько раз моргнула, глядя вниз и не обращая внимания на странное зрелище. Теперь она поняла, что королева уже покинула домик на колесах и почти горько улыбалась, когда отец и король уходили. Она выглядела царственно и прекрасно в своем изысканном шелковом красном платье, когда мать быстро представила ее.
   - "Крайний Север кажется слишком холодным для такой красавицы, как ты, юная Санса", - сказала королева, и мать одобрительно улыбнулась, когда Санса сделала идеальный реверанс.
   - "Не желаете ли вы подкрепиться, ваша милость?" - спросила матушка.
   Королева с царственным кивком согласилась, и мать проводила ее в сторону Главного замка, многозначительно посмотрев на Сансу, пока они шли:
   - "А разве юная леди не присоединится к нам?" спросила она, ее глаза были такими же зелеными, как у сына, но в них не было почти глянцевой, стальной бледности. Мать слегка кивнула ей, приказывая следовать за ней, хотя она выглядела настолько же обеспокоенной, насколько и заинтересованной.
   Когда Санса шла на полшага позади них, наконец-то впервые ощутив вкус настоящей придворной жизни, когда королева рассказывала о Королевской Гавани, она не удержалась и оглянулась на двор... хотя любопытного светловолосого принца нигде не было.
   -.PD.-
   Следующие несколько дней пролетели мучительно быстро. Казалось, день едва начался, как он уже закончился, и Санса стремилась провести его с пользой, пока не вернулась ужасная скука, которой была жизнь в Винтерфелле, превозмогая события, о которых она раньше только читала в сказках. Она нашла себе новую спутницу в лице принцессы королевства Мирцеллы Баратеон, и ее вечера были наполнены захватывающими сплетнями о Королевской Гавани, она с упоением слушала рассказы девушки о Красном замке, септе Бейлора и улицах столицы королевства. Мирцелла, Джейна и она сама вскоре стали дружной компанией, восхищенной рассказами о великих турнирах и балах столицы... до тех пор, пока Арья не пыталась все испортить, бегая под ногами, как ей хотелось, и устраивая беспорядок.
   Но как она ни старалась, ей так и не удалось поймать самого кронпринца, и только постоянные заверения матери, что это не ее вина, успокаивали ее. Мирцелла также уверяла ее, что он был таким еще до отъезда из столицы... но это лишь усиливало ее любопытство... из всех нынешних обитателей Винтерфелла он, казалось, избегал ее больше всех.
   Она думала, что судьба наконец-то начала улыбаться ей на пятый день пребывания короля, когда в большом зале был устроен огромный пир. Она никогда не видела зал таким полным людей, веселый смех и веселые разговоры заглушали звон кубков и шаги спешащих слуг, которые приносили еще больше еды и блюд для гостей Винтерфелла. Санса оказалась рядом с Мирцеллой за одним из длинных столов, ближайших к высокому, за которым пировали отец, мать, король, королева и еще несколько человек, хотя лихого брата королевы нигде не было видно.
   Прямо напротив неё, на другом конце стола, сидел наследный принц.
   Он выглядит таким усталым... - подумала она, незаметно глядя на него, чувствуя себя счастливой от того, что снова видит его... и загнанной в угол формальностями, чтобы он не смог снова убежать, прошептала самая неженственная часть ее души. Казалось, он почти не обращал внимания на еду, его спина напряглась, когда он уставился на столовое серебро... или, возможно, не только на него. Его взгляд казался несколько расфокусированным, и хотя он мог иногда наклонять голову вправо или влево, он никогда не смотрел на нее.
   Что с ним такое?! спросила себя Санса, раздраженная загадкой, которая, казалось, не давала ей покоя. Мирцелла над чем-то хихикала с Джейной, глядя на Робба, но Санса не обращала на них внимания, продолжая смотреть на Джоффри, недоумевая и ища что-то... хотя она не знала что.
   Он выглядит более чем усталым... даже измученным, подумала она, когда он наколол вилкой кусок оленины и долго не мог доесть. Возможно, путешествие из столицы оставило его таким?
   Это не звучало правильно, нет, она почему-то была уверена, что, что бы там ни было с наследным принцем, это нечто более серьезное, чем просто скачки. Джоффри выглядел так, словно совсем не спал, темные тени окружали бледное лицо, на котором, казалось, не было ни смеха, ни гнева.
   Она искала способ пересечь пустоту, которая, казалось, окружала его, просто чтобы... поговорить с ним, ничего более впечатляющего. Хотя какая-то ее часть не могла перестать вспоминать сотни историй, которые начинались с одинокого принца и послушной леди, историй, в которых ледяной панцирь принца раскалывался на части, если только у леди хватало смелости заговорить с ним.
   Бабочки в ее животе запорхали, когда она сделала вдох, чтобы заговорить, но только для того, чтобы зашипеть, когда что-то шлепнулось ей в лицо. Она ошеломленно смотрела вниз, как кусок пирога скользит по ее щеке и портит платье, ее волосы прилипли к брови, когда она повернулась и увидела Арью, смеющуюся без умолку.
   "АРИЯ!!!" - закричала она, ярость и отчаяние смешались в равной степени, когда мать встала из-за стола и быстрым шагом направилась к ним. Ярость сменилась ужасом, когда она поняла, что Джоффри улыбается ее несчастью, странно горько-сладкой улыбкой. Она почувствовала, как ее щеки покраснели от смущения, слезы наполнили ее глаза, а мать отругала ее и Арью.
   Почему она должна все портить? в отчаянии произнесла она, увлекая их обоих прочь из зала.
   - "Но мама! Она начала!" - причитала она, с трудом удерживая слезы в глазах, пытаясь потянуть Арью за волосы, как только они вышли из зала.
   - "Прекратите это немедленно!" - Мама громогласно приказала: - "Идите в свои комнаты, вы обе", - сурово приказала она.
   Принц, должно быть, считает меня ребенком, подумала она в отчаянии... по крайней мере, она заставила его улыбнуться... каким-то образом, она чувствовала, что ему это нужно.
   -.PD.-
   Смутные размышления приобрели кристально чистую реальность в тот день, когда отец разговаривал с ней наедине в своем солярии, а мать была единственным человеком в комнате, нежно гладившим ее по волосам. Она думала, что сделала что-то ужасно неправильное, но они просто мягко спросили ее, что она думает о принце Джоффри.
   - "Мне кажется, он тихий... немного грустный временами...", - сказала она, - "И красивый тоже", - пролепетала она под пронзительным взглядом матери.
   На мгновение воцарилась тишина, после чего отец кивнул, почти про себя.
   - "Король озвучил свои пожелания относительно объединения наших Домов посредством брака... и мы согласились. Обручение между вами и принцем Джоффри состоялось", - невозмутимо сообщил он, а мать внимательно наблюдала за ней.
   - "Я... я должна стать королевой?" - спросила она, ошеломленная.
   - "Тебе нравится эта идея, Санса?" осторожно спросила мать.
   - "Я... я... да!" - пролепетала она, ее голова наполнилась видениями о турнирах и балах, о том, как она стоит рядом с Джоффри, когда он правит, как это делала мать с отцом.
   - "Если у тебя есть какие-то опасения, Санса, дай нам знать... мы с матерью всегда выслушаем их", - сказал он ей, но она уже погрузилась в задумчивость, когда сотни сказок и легенд вдруг стали реальностью.
   Ее сны в ту ночь были путаными и тяжелыми, и она все еще находилась в некотором оцепенении, когда проснулась.
   "Я обручена..." - подумала она, все еще ошеломленная неожиданной новостью. Они еще не скоро поженятся, но она обручена, и не с одним из вассалов отца, не для того, чтобы населить какой-нибудь нищий северный замок, а с кронпринцем Семи Королевств! От этой новости она поникла... перспектива жизни за пределами Винтерфелла, где можно встретить других людей, не тратя ни дня на поездку верхом, и где снег идет не каждую неделю... Джейне и она сама мечтали о том, что когда-нибудь в далеком будущем ее увезет красивый, благородный рыцарь, слишком много раз, чтобы сосчитать. И вдруг она оказалась в таком положении: ее увлек не рыцарь, а красивый, загадочный наследник Семи Королевств, и у нее перехватило дыхание.
   Конечно, оставался еще вопрос о самом ее суженом... о котором, конечно, она знала не так много, но была уверена, что все, что ему нужно, это немного работы с ее стороны, и он откроется. В кошмарах ей снились видения, где ее отвергали, где она спотыкалась на глазах у всего двора Королевской Гавани, пытаясь сделать реверанс перед королем и не впечатленным принцем. Конечно, она никогда не была там раньше, но в ее воображении это был огромный зал, полный знамен и сотен, и более сотни дворян из десятков великих домов, которые смеялись над ней.
   На ходу она тряхнула головой, очищая разум. Если она хотела как-то добраться до принца, то ей нужно было быть немного смелее. Быть приличной - это, конечно, хорошо, но все леди раньше были девицами, а девицы могли позволить себе немного больше... инициативы, полагала она.
   Ее кошмары о том, что Джоффри влюбился в какую-то другую девицу, не имели никакого отношения к ее спешке. Вообще никакого.
   Она находилась за пределами Главного замка, спускаясь по открытой лестнице во внешний двор, когда заметила принца. Он сидел верхом на своем свирепом боевом коне и несколько раздраженно смотрел на непокорную Мирцеллу, которая стояла под воротами со скрещенными руками. Принц Томмен стоял в стороне, наблюдая за происходящим со странной смесью волнения и настороженности.
   Принц любил выезжать каждый день, проводя большую часть утра в одиночестве в Волчьем лесу, где компанию ему составлял только его конь...
   "Он такой независимый..." - размышляла она, глядя на Джоффри и его богатое вооружение. Если другие знатные сановники, оказавшись в Винтерфелле, довольствовались тонкой удобной одеждой под мехами, то Джоффри не переставал пользоваться кожаными доспехами, а меч и булава, казалось, никогда не покидали его.
   Ей придется найти способ наладить отношения, хотя она и не была авантюристкой, не то что Арья... От одной мысли о том, что принц что-то чувствует к Арье, у нее перехватило горло, как будто ее схватила невидимая рука. Она покачала головой, возвращая свое внимание к внешнему двору.
   - "Мирцелла... У меня нет на это времени...", - со вздохом сказал принц Джоффри.
   - "Ерунда! У вас еще много времени на поиски деревьев! А отец останется на всю следующую неделю!" - надулась принцесса.
   - "Мирцелла... - произнес Джоффри тоном долгого страдания, но в его голосе слышались нотки грусти.
   Всегда такой грустный и усталый, - удивлялась Санса, глядя на него с лестницы и размышляя, как лучше начать разговор.
   - "Пожалуйста, Джоффри! Пожаааалуйста!!!" - умоляла она, прижав обе руки к груди.
   - "Ахг, хорошо..." - сказал принц, качая головой, и впервые Санса услышала от него что-то похожее на веселье.
   - "Давай, Лунный свет, потанцуем для дамы", - сказал он своей лошади, делая что-то коленями.
   Огромный черный боевой конь издал что-то вроде веселого фырканья, а затем начал... танцевать?
   Ошеломленная улыбка Сансы усилилась, когда она увидела, как черный боевой конь начал двигаться слева и справа, все еще глядя на Мирцеллу, когда он поднимал и опускал копыта в преувеличенной манере, галопируя из стороны в сторону, как будто он был на гладком, скользком льду, а не на булыжниках.
   Джоффри слегка хихикал, напевая песенку, а Лунный Свет кружился по кругу, вращаясь как колесо:
   - "Из стороны в сторону, из стороны в сторону, лучше следи за лошадью, если знаешь, что хорошо!" - пел он грубым голосом, как, по мнению Сансы, должна звучать матросская джига. Лунный свет удвоил частоту своего танца, его копыта быстро шлепали по булыжникам, придавая песнопению ускоренный ритм. - "Из стороны в сторону, из стороны в сторону, зачем иметь медведя, когда можно иметь лошадь!" - пропел Джоффри, когда Лунный Свет фыркнул и закружил его голову кругами, словно преследуя назойливую муху, только для того, чтобы внезапно закончить с резким шагом вперед и небрежным, влажным поцелуем в лоб Мирцеллы.
   Джоффри от души смеялся над ошеломленным выражением лица Мирцеллы, и вскоре приступы хихиканья одолели ее, а Томмен безудержно хлопал, широко раскрыв глаза. Лунный свет благодарно фыркнул, когда лошадь понеслась назад, продолжая танцевать джигу, а Джоффри продолжал хихикать. Лошадь сделала поворот, и Джоффри автоматически остановил ее, дважды моргнув.
   - "Леди Санса", - промолвил он удивленно.
   - "Принц Джофлгроу", - сказала Санса, когда небрежный рот Луносвета поцеловал ее в лоб... и глаза, и нос, если уж на то пошло.
   - " Л-Лунный свет!" - выругался Джоффри, натягивая поводья, - "Леди Санса, я так..." - он прервался, когда она моргнула, ужас уступил место невольному, неприличному хихиканью, когда она взглянула на Лунный Свет. Лошадь выглядела довольной. Ее достоинство снова было посрамлено перед Джоффри, и ей оставалось только смеяться над неудачей... над раздражающе самодовольным лицом неудачи.
   - "Я... я сожалею об этом", - справился Джоффри, слегка усмехаясь, когда он улыбнулся и сошел с коня.
   У него приятная улыбка. Ему следует улыбаться чаще, подумала Санса, когда Джоффри достал носовой платок и вытер им ее лицо, его озорная улыбка постепенно уступила место нейтральному лицу.
   - "Как вы научили его так танцевать?" - пролепетала она, и дюжина придворных зачинщиков разговора отлетела в сторону, поскольку ее рот двигался по собственной воле.
   Он не вернулся к прежнему легкомыслию, но прогресс сурового облика был остановлен, когда Джоффри вытер другую сторону ее щеки, оставив на ней ощущение покалывания.
   - "Это не отнимает много времени. С достаточно умной лошадью практически все возможно", - сказал он, прежде чем повернуться к своему коню и щелкнуть языком. Боевой конь стоял, внимательно наблюдая за происходящим, и Джоффри сделал странный жест рукой: - "Лунный свет, извинись перед леди Сансой", - сказал он ему.
   Луносвет фыркнул, склонив голову, а Санса подыграла ему, сделав ответный реверанс и получив еще одну улыбку от Джоффри за свои хлопоты.
   - "Вы снова собираетесь куда-то?" - спросила она принца.
   - "... Да. Верховая езда помогает... ну...", - пожал он плечами, быстро взобравшись на Лунного Света, когда его нейтральное лицо вернулось в полную силу.
   - "Леди Санса", - почтительно кивнул он ей, и Санса не успела и слова вымолвить, как он галопом промчался мимо ворот, а Мирцелла помахала ему на прощание. Ей захотелось вскочить на другую лошадь и помчаться за ним, но при езде в боковом седле через Волчий лес она наверняка сломает себе шею...
   Она покачала головой, досадуя на себя. Скакать за принцем? Да что с ней такое?
   -.PD.-
   Пытаться общаться с Джоффри было все равно, что вырывать зубы, или, по крайней мере, ей так казалось. Джоффри неизбежно исчезал из любого места, если она показывала свое лицо, а ее разочарование и страх росли день ото дня.
   - "Почему он ненавидит меня?" - Однажды она спросила Отца: - "Он влюблен в... другую женщину?" - Она высказала одно из своих самых больших опасений.
   - "Он не ненавидит тебя, Санса, просто принц Джоффри... затворник", - неловко сказал он.
   - "Он возражал против помолвки?" - спросила она его, покраснев.
   Когда он замолчал, это было все, что ей нужно было знать.
   - "Он не проронил ни слова по этому поводу. Он просто... казался немного настороженным", - пытался он, а ее рыдания быстро становились все сильнее и сильнее.
   - "Он считает меня уродливой, никчемной, не так ли?" - всхлипывала она, а у отца был вид абсолютной паники, пока мать не заглянула к ней в комнату, нежно обняла ее и успокоила добрыми словами.
   Джейне, казалось, сочувствовала ее беде, но ее совет можно было свести к "продолжай делать то же самое", а Санса не была глупой. Было очевидно, что ухаживать за ним как подобает леди не получится... ей придется выйти за рамки приличий, если она хочет поговорить со своим будущим мужем.
   И вот она поднялась на открытую дорожку над тренировочным двором Винтерфелла, бесшумно, как только могла, пробираясь в своих крепких мехах, оставив платье на что-то более прочное и гибкое, и смотрела, как он перегибается через перила, глядя на нескольких мальчиков, спаррингующих внизу. Если он отойдет от нее, Санса поклялась, что будет преследовать его...
   Он казался потерянным в своем собственном мире, пусто глядя на тренировочный двор внизу, где Робб и Джон обменивались ударами между собой, смеясь, когда они кружили друг вокруг друга с турнирными мечами наготове. Ее брат-бастард почти не показывался во время пребывания короля, держась в тени, по крайней мере, до окончания визита короля. Король Роберт уехал на длительную охоту, и центральный двор казался почти пустынным, если не считать шаркающих слуг и дружеских насмешек Робба.
   Она осторожно прошла по слегка заснеженной деревянной дорожке, покрытой крышей, пока не склонилась рядом с ним, глядя на звенящие внизу мечи. Несколько мгновений она смотрела вниз, пока не почувствовала, что он напрягся, повернулся и посмотрел на нее, а затем быстро выпрямился.
   - "Я не собираюсь тебя кусать", - сказала она ему, хотя в ее голосе прозвучала горечь, потому что Джоффри, казалось, слегка испугался и, моргнув, снова посмотрел на нее.
   - "Это очевидно, да?" - спросил он, обернувшись, чтобы посмотреть на двор, все еще окутанный, как слоями дисциплинированной неподвижности.
   - "Нет, это..." - она сделала небольшой вдох, нахмурившись.
   Деликатное поведение ни к чему не приведет... - подумала она, решив выплеснуть на него часть своего разочарования. Это было справедливо.
   - "Да, вообще-то, это было довольно грубо с вашей стороны", - сказала она, оглядывая двор. - "Я часами разглядывала себя в зеркало, чтобы понять, не ползает ли по наряду какой-нибудь червяк. Похоже, это вполне соответствует тому отвращению, которое я вызываю у вас", - уколола она его, слова шли из глубины души, и она покраснела.
   Боги... откуда это... - спрашивала она себя, продолжая смотреть на двор, чтобы Джоффри не увидел, как она краснеет. Правда, он может... нет, я готова, я не могу отказаться, быстро подумала она.
   Джоффри выглядел лишь немного менее ошеломленным, чем она, наклонил голову и скорчил страдальческую гримасу.
   - "Простите, миледи, я... уверяю вас, дело не в вас, а во мне", - выдавил он, глядя на другой конец дорожки и, несомненно, размышляя, как теперь сбежать, не превратив свои извинения в какую-то больную шутку.
   - "Если это действительно что-то в себе, то вряд ли от этого можно убежать", - рассуждала Санса, - "Кроме того, в это время года дорожка может быть немного скользкой, не хотелось бы сломать себе шею", - сказала она с коварной улыбкой, идя напролом. Улыбка была совсем не притворной, поскольку перспектива того, что Джоффри поскользнется и ударится головой об пол, доставляла ей какое-то мстительное, несправедливое удовлетворение за все эти бессонные ночи.
   - "Это угроза?" - спросил Джоффри в недоумении, уголки его рта наклонились вверх в предвкушении чего-то.
   - "Ты собираешься продолжать бежать?" - спросила она в свою очередь, все еще глядя на двор, поскольку не была уверена, что сможет сказать это с честным лицом, если посмотрит ему в глаза.
   Кажется, я уже все испортила... ничего не остается, как закончить все на высокой ноте, подумала она про себя, пряча отчаяние под маской беззаботности. После этого отцу придется искать третьего сына с полузанесенным снегом, подумала она в немом ужасе.
   Джоффри пристально посмотрел на нее, прежде чем короткая усмешка вырвалась из его сурового лица, его глаза закрылись от смеха, когда он снова откинулся на деревянные перила.
   - "Наверное, я это заслужил...", - пробормотал он, возвращаясь к упражнениям по разглядыванию двора, на этот раз рядом с ней, - "Кажется, здесь немного скользко, если подумать. Лучше оставаться здесь, в целости и сохранности", - сказал он, когда усмешка угасла, но не улыбка.
   - "Хорошо", - твердо кивнула Санса, ее глаза все еще были закрыты.
   ...неужели это сработало?! удивленно подумала она. Ни одна из маминых историй ухаживания не начиналась таким образом, хотя тот факт, что ее собственная, по крайней мере, уже началась, принес ей некоторое облегчение. Однако ей нужно было поддерживать разговор, так как суровое лицо уже затвердело, а то, как он продолжал сжимать поручень, совсем не казалось хорошим.
   - "Разве ты не хочешь присоединиться к ним?" - спросила она его, глядя, как Джон обезоружил Робба быстрым взмахом меча.
   Возможно, это было не вовремя, подумала она, ведь она только что предложила наследному принцу Семи Королевств провести спарринг с бастардом. Однако Джоффри, казалось, с тоской улыбнулся этой мысли, и его попытки задушить перила утихли, когда он выдохнул.
   - "Боюсь, что те спокойные, солнечные дни давно прошли", - пробормотал он как бы про себя.
   - "Слишком взрослый для игр во дворе?" - поддразнила она его.
   - "Я... ну да. Это просто вызовет сенсацию", - пожал он плечами. Уверенное хвастовство прозвучало из его уст как ужасное проклятие.
   Санса некоторое время молчала, звон мечей менял темп по мере того, как ее брат и сводный брат замедляли темп, чаще разговаривая между раундами.
   - "Ты раньше видел... бой?" - спросила Санса, - "В смысле, битву?" - неуклюже поправила она себя.
   Джоффри долгое время оставался неподвижным, так долго, что она подумала, что он ее игнорирует. В конце концов, он заговорил.
   - "Да, - сказал он просто, - "...Сейчас они играют и смеются, но когда придет время, они будут оплакивать своих погибших близких. Поля превратятся в грязь, а деревни сгорят. Они пожелают вернуться в Винтерфелл, смеяться и мечтать о славе", - продолжал он низким монотонным голосом, и от этого пророчества по позвоночнику Сансы пробежала дрожь.
   - "Не очень-то по-царски это звучит", - заметила Санса.
   Джоффри фыркнул:
   - "Думаю, нет. В любом случае, я не очень-то похож на принца", - медленно произнес он, в его голосе чувствовалась тяжесть мира.
   Почему ты такой? Что с тобой случилось? хотела спросить она. Вместо этого она задумчиво наклонила голову:
   - "Кто же вы тогда?" - спросила она через мгновение.
   Джоффри долго смотрел на двор, но было ясно, что он не смотрит на него по-настоящему.
   - "Я долгое время задавал себе этот вопрос. В конце концов, ответ оказался достаточно простым", - сказал он с невеселой улыбкой и позволил тишине затянуться, прежде чем выдохнуть. - "Не человек, не совсем... просто то, как обстоят дела", - сказал он, пожав плечами, как бы смирившись с этой мыслью.
   Санса поняла, что это была не усталость и не печаль. Джоффри звучал разбитым. Как будто его душа ушла в загробный мир, оставив после себя лишь серую оболочку, которая еще как-то двигалась и дышала, но в ней не осталось ни капли эмоций. Она не знала, что ответить на это загадочное заявление, но не сказки матери из ее юности или уроки септы Мордейн заставили ее руку переместиться и схватить руку Джоффри... это была зияющая пустота в голосе ее будущего обрученного, лишенном надежды и гнева.
   Она положила свою руку поверх его руки и увидела, как Джоффри почти сразу же наклонил голову, уставившись на нее, в то время как его рука все еще сжимала поручень. Казалось, в его сознании происходила какая-то грандиозная борьба: он прикусил губу так сильно, что просочилась кровь, и смотрел на обе свои руки так сильно, что они могли бы сойти за противоборствующие армии на поле боя. Его голова затряслась, когда он сделал тяжелый вдох, и его рука медленно взяла ее руку, их пальцы переплелись.
   Санса выдохнула, не зная, что сдерживала дыхание, моргнула и прислонилась к его плечу. В животе у нее кружились бабочки, но они исчезли так же быстро, как и появились, оставив ее в кристально чистой реальности, а сомнения и беспокойство исчезли, словно были лишь росой в середине лета.
   Странная задумчивость прервалась, когда Джоффри внезапно испустил придушенный вздох, сумев отпустить ее руку, хотя она держала ее так же крепко, оступился и ударился спиной о другие перила.
   Он сжимал руки в кулаки так сильно, что она видела, что он причиняет себе боль, но больше всего ее ошеломило паническое беспокойство в его глазах, когда он с ужасом смотрел на нее.
   - "Нет. Я не могу так поступить с тобой, Санса", - сказал он, тяжело дыша.
   - "Джоффри..."
   сказала она, плотно закрыв глаза, пытаясь понять странное ощущение, быстро моргая, когда оно ускользало, а Джоффри выглядел как на грани приступа паники.
   - "Нет. Никогда. Теперь все закончится, Санса. Не ищи меня больше", - сказал он, судорожно двигая головой, словно пытаясь стряхнуть удар, и, спотыкаясь, сделал несколько шагов к двери замка, все еще глядя на нее.
   Его отказ должен был разбить ее на тысячу осколков, но Санса продолжала моргать, оглядываясь на него, гоняясь за нитями смысла, быстро исчезающими из ее сознания.
   - "Дело не в помолвке", - прошептала она.
   - "Ты не знаешь, о чем говоришь", - справился он, его голос был напряженным.
   - "Тогда скажи мне!" - закричала она, чувствуя себя потрясенной.
   Что происходит?! подумала она, пытаясь понять, но нити смысла уже исчезли.
   - "Я не могу. Нет", - задохнулся Джоффри, чуть не споткнувшись, когда развернулся и побежал к дверям замка, оставив ее дрожать под внезапно похолодавшим ветром.
   -.PD.-
   - "... это было так странно. Мы просто держались за руки и... я не знаю, что произошло. На мгновение все приобрело смысл... но не это", - пыталась объяснить Санса, но слова подводили ее, а Джейне смотрела с интересом, и обе они тихо разговаривали, занимаясь своим рукоделием. Арья пыталась сбежать с урока, но септа Мордейн поймала ее на месте преступления и увела к матери, оставив их вдвоем сплетничать.
   - "Это было...", - замялась она, окончательно запутавшись.
   - "Как будто ты нашла часть себя, о которой никогда не подозревала?" - добавила Джейне.
   - "Я... может быть... наверное, можно так сказать..." - Санса моргнула, уставившись на нее.
   - "О, Санса, это так романтично!" - Джейне покраснела, а Санса покачала головой.
   - "Нет, нет. Он знал, что я знаю... о том, что..."
   - "Как будто вы можете читать мысли друг друга?" - спросила Джейне.
   - "Я, нет, ах, да. Джейне!" - сказала она, когда она уронила свое вязание, - "Ты не помогаешь!" - сказала она ей, раздраженная.
   - "Я помогаю. Просто ты еще не осознала этого! Все эти разговоры о странных чувствах и совместных переживаниях, это так очевидно!" - сказала она, глядя на нее, как будто говорила с ребенком. - "Санса, ты ждала этого момента годами, перестань сопротивляться и наслаждайся им", - сказала она с ноткой зависти, - "Это похоже на все, о чем мы мечтали...", - со вздохом произнесла она.
   - "Может быть...", - пробормотала она.
   - "Так, так рома-а-антично!" - рассмеялась Арья, стоявшая позади нее. Санса встала, повернувшись, и с ужасом увидела, что ее сестра ухмыляется из-за своего высокого кресла, подглядывая за ними.
   - "АРЬЯ!" - кричала она, пытаясь докричаться до нее, чтобы сделать... что-то плохое, но она убегала, смеясь как сумасшедшая.
   - "Каменный принц улыбнется тебе, а ты уже разваливаешься на части, может быть, Пес прорычит тебе вслед, и тогда твое сердце расколется надвое!" - с ликованием проворчала она на бегу.
   - "Ты...! АРЬЯ!!!" - кричала она, следуя за ней, с горькими слезами на глазах, - "Ты ревнуешь только потому, что из-за твоей уродливости даже Ходор не женится на тебе!" кричала она в ответ.
   - "Тебе просто нужен кто-то, кто будет слушать твою болтовню!" - Арья кричала на бегу, хотя выражение ее лица выдавало беззаботность, звучавшую в ее словах: - "Чтобы держать тебя, пока ты качаешься и падаешь в обморок, как бесполезная дурочка", - в ярости кричала Санса, когда ей удалось схватить сестру за волосы и оттащить назад, Арья визжала от боли, пытаясь отбиться от нее руками, ее ногти впивались в щеку Сансы. Они обе кувыркались на полу, когда септа Мордейн нашла их, их красные глаза, их ненавидящие взгляды мало отвлекли ее, и она схватила обеих за уши и вернула их к матери, выражение ее лица было совершенно грозовым.
   -.PD.-
   Ее наказание было ужасным. Следующие несколько дней она должна была оставаться в своей комнате, даже когда визит короля в Винтерфелл, который был раз в жизни, подходил к концу. Ее сны были путаными и наполненными сильными эмоциями, от которых к утру у нее кружилась голова. Но как бы она ни старалась, она не могла перестать думать о ненавистных словах Арьи.
   Это все, чего я действительно хочу? спросила она себя. Иметь кого-то, кто может просто слушать мою "болтовню"?
   Существование в Винтерфелле для благородной леди было достаточно одиноким, и Джейне Пул и горстка других девушек, плюс септа Мордейн и мать, мало что делали, чтобы облегчить это. Она полагала, что перспектива приезда прекрасного принца, который увезет ее из унылого Винтерфелла, сыграла свою роль в ее чувствах к Джоффри... у нее было достаточно самосознания, чтобы понять это. В конце концов, она провела бесчисленное количество ночей в течение многих лет, представляя себе именно это.
   Нужен ли мне просто человек, который будет держать меня, пока я падаю в обморок? Это понятие звучало нелепо...
   Но почему тогда так больно? думала она, ворочаясь в своей постели.
   Чего она хотела от своего суженого? Ответ был достаточно очевиден: расти с ним и иметь семью, быть рядом с ним, как мать была рядом с отцом... но эта мысль звучала пустотой, когда она думала о Джоффри. Она еще не могла представить себя на его стороне... едва узнав его, она уже мечтала об их идеальном совместном будущем, не обращая внимания на его собственные желания. Она была здесь, мечтая об их будущем, в то время как он был где-то там, бродил, как разбитая душа с тяжестью всего мира на плечах, одинокий... казалось, навсегда. Она редко видела его с другими людьми, даже с его собственной семьей, и, поскольку их помолвка была практически разорвана его словами, казалось, что у нее никогда не будет возможности узнать его. Он превратился в некое подобие призрака, едва заметного в коридорах и комнатах замка.
   Наказание почему-то прошло довольно быстро, и, когда они присоединились к каравану, идущему на юг, в сторону столицы, Санса обнаружила, что много занимается самоанализом, чему никогда раньше не уделяла много времени. Она не часто видела Джоффри, но и не искала его, погруженная в свои мысли.
   Когда она нашла его возле Рубинового брода, где караван остановился на дневной привал, это стало для нее неожиданностью.
   "Принц Джоффри!" - сказала она, вынырнув из своих размышлений, когда почти столкнулась с ним, сидящим в странной позе с согнутыми и скрещенными коленями, лицом к реке с закрытыми глазами.
   - "Леди Санса", - сказал он, моргнув и подняв глаза. Казалось, он был готов сорваться с места, пока не взглянул ей за спину. - "...А септа Мордейн?" - спросил он.
   - "Я улизнула", - призналась она, и легкая озорная улыбка попыталась нарушить ее самообладание. Она не делала этого с тех пор, как ей было шесть лет...
   - "... Правда?" - удивленно спросил он, переводя взгляд на Леди, которая покорно следовала за ней.
   - "Мне нужно было побыть одной... подумать...", - просто сказала она ему, прежде чем покачать головой. - "Тебе не нужно убегать, я просто проходила мимо", - сказала она, продолжая идти мимо него.
   - "Нет, подожди", - сказал он, когда она подошла к нему с другой стороны.
   Она ничего не сказала, остановившись и недоуменно глядя на него.
   - "Ты... ты можешь остаться, если хочешь", - сказал он, пожав плечами.
   - "...Хорошо", - сказала ему Санса, присаживаясь на ближайший большой камень рядом с Джоффри, ее ноги едва доставали до дна реки.
   Они просидели в тишине, казалось, целый час, Санса медленно закрывала глаза, погружаясь в свои противоречивые чувства и постоянное журчание реки.
   - "О чем ты думаешь?" - Джоффри поразил ее.
   Она смотрела на него с минуту, уголок ее рта слегка приподнялся.
   - "Я расскажу тебе, если ты расскажешь мне", - сказала она, - "Хотя тебе придется быть правдивым", - добавила она.
   Джоффри, казалось, очень серьезно обдумывал ее предложение, глядя вниз на ее камень, прежде чем снова поднять глаза:
   - "Хорошо, кажется, это справедливо", - сказал он, сделав глубокий вдох, оглядываясь на реку, прежде чем выпустить его. - "Я думал о том, что однажды я хотел бы прокатиться на речном судне по Форксу... только колыхание течения и ветер. Я бы останавливался на ночь в маленьких деревушках, возможно, пробовал бы их вина", - сказал он.
   - "Звучит весело... даже успокаивающе. Полагаю, ты сможешь исследовать много Речных земель... хотя через некоторое время от тебя будет немного вонять", - сказала Санса, подергивая носом и тоже глядя на реку.
   - "Эта мысль даже не приходила мне в голову", - фыркнул он с неопределенной улыбкой. Он замолчал на мгновение, прежде чем выпустить очередной вздох: - "Просто... мне... раньше нравилось это понятие... но теперь..." - он беспомощно замялся, пожав плечами. - "Мне уже все равно. Я помню все причины, по которым я хотел бы это сделать, сдержанное волнение, когда я проектировал лодку, которую буду использовать, улыбку, с которой я прокладывал возможные маршруты... Я помню все это, но теперь перспектива этого кажется... унылой, даже скучной", - сказал он, глядя на скопление листьев на реке, пока не потерял их из виду.
   - "А что насчет вас?" - внезапно спросил он, покачав головой.
   Санса задумчиво почесала переносицу, прежде чем ответить.
   - "Я... много чего на самом деле. Я думала о своем месте в Винтерфелле и за его пределами... и о тебе тоже", - сказала она.
   - "Как это?" - спросил Джоффри, выглядя заинтригованным, несмотря на себя.
   - "Ну... вы были для меня загадкой, да и для всего Винтерфелла. Я пыталась узнать вас через других людей, так как с вами все получилось..."
   - "Трудно?" - Джоффри поморщился.
   Санса невесело улыбнулась и кивнула.
   - "Что вы выяснили?" - спросил он через минуту.
   Санса откинулась назад, расчесывая волосы руками, и медленно вздохнула:
   - "Ничего, что имело бы смысл. Томмен сказал, что ты "очень злой", а Мирцелла сказала, что Томмен был прав, но в последнее время ты сильно изменился. Твой дядя Тирион сказал, что ты " быстрый на эмоции", что бы это ни значило... хотя я думаю, что это было самое неточное описание тебя, которое я когда-либо слышала", - сказала она с коротким, не похожим на женский смешком.
   - "... Понятно", - пробормотал Джоффри. Он нахмурился, когда на его голову упала крупная капля воды, а Санса подняла голову и увидела, что небо быстро заполняется тучами.
   - "То, что я видела, не имеет ничего общего ни с чем из этого", - сказала она ему.
   Наступила долгая тишина, самая долгая за весь вечер. Только шум реки и неровное дыхание Джоффри нарушали ее.
   Наконец, Джоффри слегка наклонил голову.
   - "И что же ты видела", - спросил он тихим голосом.
   Санса задумчиво смотрела на него, решив просто сказать то, что думает... помолвка была уже мертва и похоронена в любом случае, Джоффри был предельно ясен...
   - "Вы не злой и не "быстрый на эмоции". Вы вдумчивый молодой человек, который глубоко заботится о тех, кто его окружает, но вы закрыты для всех вокруг. Вы настолько контролируете каждое движение и жест своего тела, что вокруг вас царит странная тишина, и кажется, что вы несете такой большой груз, что он лишает вас всех эмоций... Вы выглядите... вы...". - Санса наконец заколебалась, ее болтовня, как назвала бы ее Арья, зашла в тупик.
   - "Я выгляжу...?" - спросил Джоффри, глядя ей в глаза, пока дождь продолжал лить, а река становилась бурной.
   - " Вы выглядите... сломленным", - наконец выплюнула она, - "Как будто груз окончательно раздавил вас. Как будто ваша душа покинула ваше тело, оставив вместо него безжизненную оболочку, как будто вы так долго отчаивались, что уже не можете даже заботиться об этом", - быстро, задыхаясь, сказала она.
   Джоффри быстро моргнул, глядя на что-то вдали от нее, его руки сошлись перед ртом, когда он наклонился вперед, даже не удостоив ее взглядом. Его отказ казался прозрачным, как вода.
   - "... Простите, это было неуместно", - сказала она со вздохом, злясь на себя. Она посмотрела на свое быстро намокшее платье и покачала головой: - "Это все было до того, как вы рассказали мне о помолвке".
   - "Санса, я" - Джоффри попытался прервать ее, но Санса покачала головой, даже не взглянув на него.
   - "Нет, нет, все в порядке, я думаю, я понимаю... я..." - она проглотила что-то кислое, прежде чем встать, - " Вы были достаточно ясны еще в Винтерфелле. Я поговорю с отцом сегодня позже, скажу ему, что не могу этого сделать... он послушает меня, если я скажу это серьезно", - сказала она, отворачиваясь, и ее сердце болезненно сжалось, желая поскорее покончить с этим, чтобы оно перестало болеть.
   - "САНСА!" - крикнул Джоффри, когда она почувствовала, как мозолистые руки схватили ее за плечи и почти с силой развернули. Она потеряла дар речи, увидев, что Джоффри открыто плачет, слезы смешиваются с дождем, его глаза покраснели, а лицо исказилось в бездонной злобе: - "Это не ты, проклятье! Я говорил тебе, что это не ты!!!" - кричал он в гневе, его глаза были безумны, а отсутствующее отчаяние теперь пузырилось, как гной из зараженной раны. - "Я, я, я..." - пробормотал он, дыша неровно, все еще держа ее за плечи, пока боролся со словами, - "Я веду войну, Санса!" - наконец прорычал он, выглядя так, словно не знал, что делает.
   От того, как он это сказал, у нее по позвоночнику пробежал холодок, но она заставила себя быть храброй, несмотря на это, когда железное самообладание Джоффри сломалось, и он сделал придушенный вдох. - "Я сломлен, потому что не знаю, что делать, я не могу, это невозможно, - пробормотал он, закрывая глаза и пытаясь прийти в себя.
   - "Джоффри, какая война? Разве Таргерины...?" - полувопросительно спросила она, потрясенная тем, как распался суровый облик.
   Попытки Джоффри восстановить его не увенчались успехом: он горько рассмеялся, покачав головой.
   - "О, Санса, если бы, если бы только это были Таргерины... Я бы выбрал сотню драконов и миллион дотракийцев в одно мгновение, если бы только я мог...", - прошептал он, падая на грязную землю, прикрывая лицо руками, когда ему стало стыдно.
   Санса смотрела на него, пока волосы на ее шее не зашевелились, ее руки слегка дрожали, когда Джоффри кашлянул, а затем почти навязчиво потер лицо. Он делал резкие вдохи каждые две секунды, а когда опустил руки, его лицо снова ничего не выдавало.
   - "Леди Санса, - сказал он с самой грустной издевательской улыбкой, которую она когда-либо видела, - я... простите мою вспышку... Я просто пошутил... - пробормотал он, выглядя осунувшимся.
   - "Нет, - сказала она, опускаясь на колени, и грязь забрызгала ее платье, когда она яростно схватила Джоффри за руку, - ты не сделаешь этого снова. Война против кого? Джоффри, против кого ты воюешь?" - спросила она его.
   - "Никого, я был..."
   - "Джоффри. Ты сказал мне, что будешь правдив", - сказала она, схватив его за голову и практически дернув ее, чтобы он посмотрел ей в глаза, ее сердце бешено билось. Пожалуйста, скажи мне, пожалуйста, заставь меня понять, думала она, заставляя его говорить.
   - "я..." - пробормотал Джоффри, даже не сопротивляясь ее рукоприкладству, его бледно-зеленые глаза впились в ее собственные и погрузились в воспоминания. - "Цикл", - прошептал он, и от этого слова по ее телу побежали мурашки.
   - "Какой Цикл?" - спросила она, ее голос был почти задушен.
   - "... Белые Ходоки, Иные. Бран Строитель и все остальные герои лишь сдерживали их несколько тысяч лет назад. Они пробуждаются вновь... и я не могу остановить их...", - прошептал он в пустоту, его глаза потухли.
   - "Белые Ходоки... они... они просто легенда", - заикалась она.
   Джоффри выглядел вялым, как будто он перестал ее обманывать.
   - "Стена была построена не для того, чтобы сдерживать одичалых", - сказал он, снова глядя на реку, над которой шумел дождь. - "Я видел их собственными глазами, чувствовал леденящие укусы их клинков, рычание трупов, когда целые полки восставали из мертвых, чтобы охотиться и убивать живых..." - сказал он рассеянно.
   - "Джоффри... ты... что..." - заикалась она, когда Джоффри повернулся, чтобы снова взглянуть на нее.
   - "Вы хотели знать, теперь вы знаете. Ничто никогда не останавливало их в конце концов, ни одна из бесчисленных цивилизаций, которые они истребляли на протяжении веков, не смогла остановить их", - он замолчал, покачав головой. - "Что я вообще делаю...", - прошептал он, доставая кинжал и задумчиво глядя на него.
   Он, должно быть, сумасшедший, подумала она в оцепенении, чувствуя тяжесть в груди. Он говорил так уверенно, опираясь на горький опыт.
   - "Джоффри... откуда ты можешь это знать?" - спросила она его.
   Он поднял глаза от кинжала и посмотрел на нее, что-то обдумывая, а затем слегка пожал плечами.
   - "Каждый раз, когда я умираю, я снова просыпаюсь в своей комнате, через три дня после смерти Джона Аррена. Я избавлялся от этой жизни десятилетиями... возможно, уже столетиями... Я видел, как против них не действовало все, от холодной стали до огня и магии... это безнадежно...", - сказал он, поднимая кинжал и прикладывая его к сердцу.
   - "Джоффри, что ты делаешь?!" - почти кричала она, когда Джоффри пытался покончить с собой.
   - "Покончить с этой жизнью. Не волнуйся, ты ничего не вспомнишь", - сказал он, его лицо лишилось эмоций, так как кинжал уже пронзил немного плоти.
   - "Джоффри, не надо!" - закричала она, хватая его за руки и пытаясь вырвать кинжал из его железной хватки. - "Санса, прекрати, ты сделаешь себе больно!" - крикнул он, и в его голос вернулись эмоции, когда Санса изо всех сил потянулась к нему. Она вздрогнула, порезавшись острием, и Джоффри отпустил кинжал, как будто это он сам себя поранил.
   - "Санса! Прости меня! Я... я... все пошло прахом...", - пробормотал он, пытаясь встать, но снова упал на грязь, и дождь хлестал их обоих. Санса отползла от него, все еще стоя на грязном берегу, держа кинжал.
   Она быстро дышала, ее руки дико дрожали, когда она смотрела на кинжал и порез на пальце. Она подняла голову и увидела, что Джоффри сделал шаг к реке, и отчаялась, пытаясь придумать, как остановить его от прыжка в реку.
   - "Магия, ты сказал, что пробовал магию против них, докажи это!" - быстро прокричала она, пытаясь вывести его из безумия.
   Джоффри секунду смотрел на нее, покачивая головой:
   - "Если я докажу это, ты вернешь мне мой кинжал?" - спросил он с серым лицом.
   - "Да. Но если ты не можешь, тогда мы пойдем к мейстерам...", - быстро сказала она, ее рот пересох, когда он кивнул, - "И ты забудешь обо всем этом, об этом безумии", - добавила она, только Джоффри снова кивнул, - "И, и... и ты позволишь мне помочь тебе", - пролепетала она, ее глаза расширились, когда Джоффри продолжал кивать, хотя последняя просьба заставила его горько улыбнуться. Он был уверен в себе.
   Он действительно безумен... - в отчаянии произнесла она, когда Джоффри закрыл глаза.
   - "Это не совсем магия как таковая... Но она достаточно близка, фрагмент моей души, наделенный ограниченной автономией, чтобы служить оружием на поле боя..." - он замолчал, глубоко вдохнув.
   Санса вытерла глаза от дождя и вздохнула, стараясь не рухнуть, когда Джоффри открыл глаза. Она неуверенно улыбнулась ему и медленно кивнула, словно он был ребенком:
   - "Видишь? Мы можем пойти к моему отцу, он может послать ворона к мейстеру Лювину. Он может знать о припарке или..."
   - "Санса", - сказал он с грустной улыбкой, - "Посмотри назад".
   Она повернулась и столкнулась лицом к лицу с серебристым львом размером с боевого коня, по его шерсти бежали странные узоры, его огромная белая грива щекотала ее, когда зверь терся своей огромной головой о ее руку, чуть не заставив ее упасть в реку, когда он тихонько зарычал.
   - "Хватит об этом, иди сюда, большой жирный кот", - сказал Джоффри с легкой улыбкой, приглашая льва подойти к нему и поглаживая его по шерсти, он мурлыкал, но все равно выглядел больше Джоффри даже после того, как сел рядом с ним. Леди растерянно смотрела на Джоффри и льва, то на одного, то на другого, туда-сюда, словно у нее было раздвоение зрения.
   Санса покачала головой, глядя на льва и моргая снова и снова:
   - "Нет... это не может быть правдой, ты... ты ждал этого льва, это все больная шутка", - пролепетала она, прижимая дрожащие руки ко рту.
   Джоффри было больно видеть ее в таком состоянии, он снова посмотрел на реку, затем покачал головой и вернул взгляд к Сансе, протянул руку вправо и медленно наклонил ее, когда триллион крошечных золотых и фиолетовых линий материализовались из воздуха и закрутились, разрастаясь в еще большее количество линий, пока свечение не исчезло, и Джоффри не взял в руку длинный меч-бастард. Валирийская сталь блестела под пасмурным солнцем золотистым оттенком, очень похожим, но чем-то отличающимся от синего, который она видела на Льду в те два или три раза, когда видела отца с мечом.
   - "Нет..." - прошептала она, когда кинжал выскользнул из ее рук, и она зажала себе рот.
   - "Нет..." - прошептала она снова, глядя на Джоффри с его золотым мечом и серебряным львом, словно оживший персонаж из Эпохи Героев. Он оставил меч там, подойдя к ней, медленно опустился на колени и взял с земли свой кинжал.
   - "Спасибо... Брайтроар немного громоздкий, и я бы не рекомендовал тонуть никому... никогда", - сказал он с мрачным юмором, выглядя так, словно хотел сказать что-то еще, прежде чем покачать головой и отойти назад.
   - "Ты... ты действительно... возвращаешься... каждый раз, когда умираешь...?" - глухо спросила Санса.
   Джоффри кивнул, возвращаясь на свое место у скалы:
   - "В сущности, да... не волнуйся, ты вернешься в Винтерфелл, к своей семье... это займет всего несколько минут. Ты ничего этого не вспомнишь", - сказал он, приставляя кинжал к сердцу, и Санса в панике вскрикнула, пытаясь привлечь его внимание.
   - "Если мне все равно, что делать, тогда я убью себя!" - кричала она, оглядываясь по сторонам в поисках чего-нибудь острого.
   Джоффри выглядел так, словно его ударили по голове:
   - "Что", - сказал он.
   - "Я покончу с собой, если вы не прекратите эту... эту глупость! Я, я сделаю это!" - говорила она, дико вращаясь, и в конце концов остановилась, уставившись на реку.
   Джоффри все еще выглядел ошеломленным, он покачал головой:
   - "Это тебе не идиотская девичья сказка, девчонка! Какого хрена ты думаешь добиться?!" - крикнул он, вставая.
   - "Какое тебе дело?! Ты просто увидишь меня снова через месяц!" - кричала она, входя в реку, мощное течение пыталось столкнуть ее вниз, пока она шла все глубже, а Леди лаяла как сумасшедшая с берега.
   Джоффри выглядел совершенно растерянным, ковыляя за ней.
   - "Санса, хватит, проклятье!" - кричал он.
   Она остановилась и обернулась, чтобы посмотреть на него:
   - "А теперь брось этот проклятый кинжал, или последнее, что ты увидишь перед тем, как якобы проснешься снова - это я, тонущая и кричащая от отчаяния, потому что ты был глупым, упрямым идиотом! Слишком застрял в своем несчастье для собственного блага!" - закричала она в ответ.
   Джоффри остановился на месте, глядя вниз по течению реки:
   - "Санса, давай просто выйдем сейчас... давай будем благоразумны", - сказал он, умиротворяюще подняв руки, как будто она была Риконом.
   Санса уставилась на него на секунду, прежде чем какая-то неудержимая ярость, о которой она и не подозревала, напала на нее, и ее лицо обезобразилось от ярости.
   - "Разумно?! Это ты говоришь мне, что наступает конец света, что ты бессмертный колдун, и ты ожидаешь, что я буду переубеждать тебя?" - ее оборвала огромная волна, которая ударила ее по бедру и заставила потерять опору, сбив ее с ног и утащив глубже в реку.
   Она кувыркалась под мощными течениями, прежде чем вынырнуть на поверхность, отчаянно кашляла, когда дождь бил по глазам, и ее снова потянуло вниз, она задыхалась от воды, ударяясь о подводный камень, и кувыркалась в море пузырьков. Она снова вынырнула на поверхность, тяжело дыша, и увидела Джоффри, который, как безумный, плыл к ней, извиваясь на волнах мощными толчками и дыша только тогда, когда это было необходимо.
   - " САНСА!" - крикнул он, увидев ее, но дождь заглушил его голос.
   - "ДЖОФФРЕГХ!" - Она попыталась ответить, но снова скрылась под водой, ударившись о какое-то поваленное дерево, ее голова гудела, как в зимнюю бурю, пока она погружалась, погружалась и погружалась. Ее зрение помутнело, легкие горели, а рот открывался как бы по собственной воле, вдыхая все больше воды.
   Ее голова снова вынырнула на поверхность, и она вдохнула немного благословенного воздуха, прежде чем закашляться водой, отчаянно пытаясь снова вдохнуть, но не в силах этого сделать, так как из ее легких продолжало выходить все больше воды.
   - "Держитесь! Держись, Санса!"
   Джоффри плескался между волнами, держа ее за спину в странной позе.
   Она продолжала откашливать воду, пока Джоффри плыл по течению, уворачиваясь от большого куска камня, который через секунду обрушился бы на них.
   - "Ты не убил себя", - пробормотала она между короткими вдохами, чувствуя ужасную боль в ребрах.
   - "Сохраняй силы, Санса, продолжай дышать", - крикнул он, перевернувшись и схватив ее спереди, оглядываясь по сторонам, пока они продолжали спускаться по переполненной Красной развилке, солнце почти полностью скрылось под горизонтом и облаками, оставив после себя тьму.
   Санса крепко ухватилась за него, сильное течение пыталось разорвать их, а Джоффри пристально смотрел ей в глаза:
   - "Впереди должен быть изгиб! Не отпускай!" - крикнул он ей в лицо.
   - "Моя грудь, я не могу дышать", - вырывалось у нее между хрипами, ужасная боль распространялась по всему телу.
   - "Давай, Санса, короткие быстрые вдохи, ты можешь это сделать..." "Будь храброй, Санса", - сказал Джоффри, отплывая немного вправо, - "Я знаю, ты сможешь", - сказал он отчаянно, глядя на что-то, приближающееся вниз по реке.
   Тихие слезы текли по ее глазам, когда от боли у нее закружилась голова, ужасное жжение пульсировало в легких, агония была сильнее, чем любая, которую она когда-либо чувствовала. Ей было холодно, хотя она уже не дрожала так сильно, как несколько минут назад:
   - "Ты видел меня...? В... других жизнях?" - спросила она его, моргая. - "Была ли я... была ли я храброй тогда?" - сказала она, кашляя в промежутках.
   - "Ты была, да, ты была Санса", - сказал Джоффри, плывя, таща ее за собой. - "Даже когда у тебя отняли все, ты была храброй", - сказал он между волнами.
   Заверения Джоффри вызвали у нее странное счастье, даже радость. Что бы ни сулило ей будущее, она встретила его лицом к лицу... она не стала разочарованием для матери и отца.
   - "Хорошо...", - сказала она, силы покидали ее ни с того ни с сего, когда она тонула и приближался изгиб реки.
   Последнее, что она увидела, был Джоффри, обернувшийся, чтобы посмотреть на нее в ужасе, его лицо было настолько далеко от каменного облика, насколько это вообще возможно.

Глава 39: Рыцари и девы.

   Она медленно открыла глаза - перед ней стоял Джоффри без рубашки и разводил костер, а звездная ночь над головой была скрыта огромным дубом.
   - "Анх", - прохрипела она, ее горло пересохло так сильно, как никогда раньше.
   Джоффри растолкал ее, подбежав к ней, и дал ей глотнуть воды из какой-то чашки, сделанной из листьев и кожи.
   - "Сохраняй силы, к утру они наверняка найдут нас", - сказал он, садясь рядом с ней. Он положил теплую руку ей на лоб и улыбнулся ей с беспокойством.
   Санса откашляла немного воды и слегка улыбнулась. Она чувствовала себя теплой и уютной, укутавшись в листья и тряпки у большого костра.
   - "Ахнд... ты... сказал... что это... не... девичья... сказка...", - пролепетала она, хотя последовавшее за этим зыбкое хихиканье было похоже на удар ножом в грудь. Она застонала, когда боль не сразу прошла, словно ее отголоски все еще пытались разорвать ее.
   Джоффри прижал палец к ее губам:
   - "Пара твоих ребер оказалась там, где не должна была. Не говори пока...", - сказал он, и она слегка покраснела от этого комплемента, хотя он быстро превратился в хмурый взгляд. Он говорил так, словно снова разговаривал с Риконом. - "Ты сумасшедшая, ты знаешь это?" - набрался он храбрости и сказал ей: - "Что, мать твою, с тобой не так?" - сказал он, прежде чем снова приложить палец к ее губам: - "Нет, подожди. Не отвечай", - сказал он с веселой, возмутительной улыбкой.
   Ему следует чаще улыбаться, подумала Санса, пытаясь обрушить на него поток словесных оскорблений, но все, что ей удалось, - это чудовищный зевок и опущенные глаза.
   -.PD.-
   Она мечтала о большом лесу с обильным подлеском, полным вкусной мелкой добычи, которой она могла бы полакомиться, быстро сломав им шеи. Но сейчас на это не было времени: она уловила запах своей сестры и залаяла на вонючих двуногих позади нее, а затем помчалась сквозь подлесок, едва уловимый в воздухе после сильных дождей, унесших одного из ее стаи. Ее вторая сестра лаяла, завывая, и обе они сходились на запах, пока она пробиралась мимо поваленных деревьев и свисающих веток, двуногие не слишком отставали от нее, когда она услышала далекий крик.
   - " СЮДА!!! ЛЕЕЕЕДИИИ!!! НИМЕЕРИЯЯЯЯ!!!", - слышала она, продолжая принюхиваться и пробираться через лес, шум помогал ей навестись на цель, жар близкого костра делал ее еще более неистовой, когда она достигла поляны и заметила знакомого двуногого, держащего на голове два факела с опасным пламенем и размахивающего ими.
   - "Леди! Хорошая! Приведи остальных!" - прорычал он.
   -.PD.-
   Моргнув в следующий раз, Санса увидела, что несколько суровых солдат несут ее на каких-то носилках, солнце едва выглядывает из-за горизонта, а каждая маленькая шишка заставляет ее вздрагивать от боли.
   - "Не волнуйтесь, леди Санса, с вами все будет в порядке", - сказал один из тех, в ком Санса узнала людей отца.
   Она попыталась спросить, где Джоффри, но снова моргнула, и снова наступила темнота.
   Когда она снова открыла глаза, она снова была в лагере, в палатке отца. Отец лежал, прижавшись плечом к плечу, сидя на стуле и облокотившись на простой матрас, и выглядел так, будто постарел на десять лет с тех пор, как она видела его в последний раз. -"От... Отец?" - пробормотала она, ее рот снова пересох, когда она пыталась сглотнуть.
   - " С-Санса?" - сказал он, изумленно моргая. - "Санса!" - повторил он, и годы сошли с его лица, когда он осторожно обнял ее, помня о ее груди.
   - "Я сожалею о...", - замялась она, а ее отец покачал головой,
   - "Это была моя вина, что я не позаботился о твоем надлежащем сопровождении, больше такого не повторится, Санса", - пообещал он.
   Когда она обняла его в ответ, из ее глаз вырвалось несколько шальных слезинок, но одна мысль не дала ей превратиться в рыдающую развалину.
   Я должна вернуться к Джоффри, я не могу упустить его из виду.
   То, что она видела, как он делал... у нее не было этому объяснения. Это была магия, прямо из легенд Эпохи Героев.
   Если только Джоффри не был безумцем и к тому же колдуном, тогда то, что он сказал, было правдой... и он сражался с Белыми Ходоками неизвестно сколько времени. Последствия этого факта казались бесконечными, и ей пришлось ущипнуть себя, чтобы не потерять мысль.
   - "Санса, если ты хочешь вернуться в Винтерфелл, просто скажи, и Джори..."
   - "Нет", - удивилась она, ответив так быстро, что в ее голосе не было ни капли нерешительности, а отец странно посмотрел на нее.
   Старые боги и новые... Если Джоффри говорит правду... неудивительно, что он так сломлен, ведя безнадежную войну против живых легенд и детских сказок.
   Каждый момент, когда он оставлял его одного, был еще одним моментом для него, чтобы снова погрузиться в свою личную черную бездну, и если он погрузится слишком глубоко, он может решить покончить с собой, и тогда она забудет обо всем этом. Этого нельзя было допустить.
   - "Отец, я могу...", - она поморщилась, пытаясь встать, и сильные руки отца мягко прижали ее спиной к кровати. Ему нужно было найти его и как-то вывести из равновесия.
   - "Тебе нужно отдохнуть, - укорил он ее, - мейстеры говорят, что ты сможешь ходить через неделю или около того, - сказал он.
   - "Неделя?!" - воскликнула она. У нее не было недели!
   - "Отец, пожалуйста... хотя бы позволь мне поговорить с Джофом - принцем Джоффри, это очень важно", - умоляла она.
   Отец улыбнулся:
   - "Ты скоро увидишь своего спасителя, а пока спи", - сказал он ей.
   Она одарила его зловещим взглядом, когда эти слова вызвали у нее еще один огромный зевок, и она погрузилась в бессильную сонливость, когда ее глаза снова начали опускаться.
   -.PD.-
   Она проснулась от неожиданности, и в течение ужасного мгновения неуверенности она не была уверена в том, что знает.
   Я забыла?! Неужели я все забыла?! думала она в тумане, пытаясь освободиться от одеял.
   Джоффри... серебряный лев, река... боги... - думала она, просыпаясь и глядя на потолок своей палатки.
   "Он еще не сделал этого, хорошо..." - подумала она, посмотрев в свою сторону и обнаружив Джейне Пул, вяжущую оленя Баратеона. - " Джейне!" - сказала она, снова моргнув.
   - "Санса? Ты проснулась!" - радостно сказала она, подходя к матрасу и волоча за собой стул, - "Как ты себя чувствуешь?" - спросила она ее.
   - "Я в порядке, - быстро сказала Санса, - но мне нужно, чтобы ты оказала мне услугу, не могла бы ты привести сюда Джоффри? Это важно", - сказала она ей.
   - Ах, теперь это просто "Джоффри"? - спросила она с озорной ухмылкой.
   - "Хорошо, но потом ты должен мне все рассказать, все о том, как наш принц без рубашки выловил тебя из Красной развилки, как загорелый рыбак форель", - мечтательно сказала она.
   - "Отлично! Просто иди!" - быстро сказала она.
   Джейна вышла из палатки и оставила Сансу наедине с ее мыслями... ее постоянно усложняющимися мыслями.
   Значит, он может как-то повернуть время вспять? Где он научился этому? И вызывать при необходимости свирепого льва-защитника? А меч из валирийской стали?! Как давно он сражается с... Иными?
   Все вопросы она хотела задать лично.
   Прошло несколько часов, и она опасалась, что Джейне не справилась или отвлеклась. Ее послушная подруга иногда бывала немного рассеянной, в чем она охотно признавалась самой себе, даже если решительно отрицала это перед Арьей. Вовремя, однако, в шатер вошел Джоффри. Он выглядел немного смущенным, возможно, ему было неловко, когда он медленно шел к ее кровати, не зная, как себя вести. Она заметила Джейну, выглядывающую из-за входа в палатку, и суровое выражение лица Сансы вскоре заставило ее улететь и оставить их наедине, хотя и не без преувеличенного подмигивания.
   - "Леди Санса, - кивнул принц Джоффри, его суровое лицо было безупречным, словно их эпизод у реки был простым лихорадочным сном.
   - "Джоффри", - просто ответила она.
   - "Пожалуйста, позвольте мне извиниться за..."
   - "Извинения не принимаются!" - сказала она, нахмурившись, - "Я подумаю о том, чтобы принять их, когда ты подробно расскажешь мне все, что знаешь о... и-".
   Джоффри оттолкнул ее, когда приблизился на несколько шагов к ее постели, подняв руки вверх в успокаивающей манере.
   - "Не здесь, в палатках есть уши", - серьезно сказал он.
   - "... тогда хорошо. Когда мы будем в безопасном месте", - согласилась она, с трудом глядя на него. - "И даже не думай использовать этот кинжал! Джоффри, клянусь, если ты это сделаешь, я... Я...", - она пыталась найти способ угрожать ему сквозь время. - "Я буду очень сердита с тобой", - неубедительно закончила она, когда Джоффри задумчиво посмотрел на нее.
   - "Очень сильно", - добавила она, стараясь выглядеть как можно серьезнее и грознее.
   Джоффри продолжал смотреть, пока не начал смеяться, покачивая головой.
   - "Уффф, о боги... Я, ах, почему бы и нет?" - наконец сказал он сам себе, пожав плечами. - "У тебя будут кошмары, Санса. Это... Это просто сказка...", - сказал он, хватая воздух рукой.
   - "Тогда я буду ждать с нетерпением", - твердо сказала она ему.
   Он вздохнул, подойдя ближе:
   - "Ищи меня в богороще, когда мы достигнем Королевской Гавани", - прошептал он, маскируя это поцелуем в лоб, от которого ее затрясло.
   - "Буду", - прошептала она, когда он вышел из палатки, еще раз взглянув на нее, прежде чем закрыть заслонку.
   -.PD.-
   Ее сны становились все более запутанными и увлекательными, чем больше она приближалась к столице: ей снились огромные снежные звери верхом на гигантских пауках, которые роились на лежбище Винтерфелла, а она кричала, чтобы они убирались прочь. Иногда ей снились холмы и ровные поля пшеницы, а ее внимание привлекали аппетитные кролики, за которыми она гонялась по полям. Она всегда ломала им шеи, когда ловила их, но она не была дикаркой. Правильно было дать им быструю, чистую смерть, прежде чем полакомиться их восхитительными теплыми телами.
   Королевская Гавань была всем, о чем она когда-либо мечтала: три великих холма, венчающие пейзаж и хранящие живую историю в виде внушительного Красного замка, сияющей септы Бейлора и разрушенного Драконьего логова. Улицы были заполнены людьми, торговцами, лавками, телегами и кричащими мелкими людьми - больше людей, чем она когда-либо видела в Винтерфелле или где-либо еще.
   Их прибытие в Красный замок было спешным: отец и король поспешили куда-то внутрь, пока септа Мордейн вела ее, Брана и Арью к их спальным покоям и следила, чтобы они устроились как следует.
   Прошло совсем немного времени, прежде чем она разыскала Джоффри в почти безлюдной богороще. Септа Мордейн была ее постоянной тенью после инцидента в Красных Вилах, но добрая Септа дала ей немного свободы, когда она приблизилась к Сердечному Древу, ее сердце билось сильнее с каждым шагом, Леди с достоинством рысила рядом с ней.
   Там она нашла его. Он сидел в странной позе, глаза закрыты, ноги сложены почти до боли между собой, спина прямая, как доска, руки лежат на коленях, большой и указательный пальцы соединены в круг.
   - "Леди Санса", - сказал он, открывая глаза и обнаруживая ее присутствие как по волшебству... насколько она знала, он только что это сделал.
   - "Джоффри. Не могли бы вы просто бросить леди, иначе мне придется называть вас Заклинателем Джоффри", - попросила она его с предельным пренебрежением к протоколу.
   Джоффри несколько раз моргнул и ответил:
   - "Конечно", - пронеслось в голове, хотя запоздалая улыбка украсила его черты.
   Нужно вывести его из равновесия, подумала она про себя, даже когда ее проклятые щеки покраснели - ее неподобающее поведение заставило ее покраснеть. Однако это был единственный способ заставить его выйти из своего панциря.
   - "Где ты научился... что ты делаешь?" - спросила она, когда Джоффри встал одним плавным движением, и его тело изящно расправилось за секунду. Он жестом пригласил ее присоединиться к нему, проходя мимо Сердечного дерева, и Санса быстро последовала за ним, держась от септы на почтительном расстоянии. Достаточно, чтобы подглядывать, но не слушать.
   - "Медитация... Я научился этому у твоего отца, хотя он никогда не называл это так", - сказал он, когда его улыбка стала тоскливой.
   - "... Что? Я никогда не видела, чтобы отца так скручивали", - сказала она ему, идя рядом с ним, пока Джоффри вел ее по тропинке между деревьями и тщательно ухоженной листвой.
   - "Лотос?" - спросил он ее.
   - "Эхх...", - засомневалась она, прежде чем Джоффри наклонил голову.
   - "Моя, ах, осанка?" - переспросил он, когда Санса кивнула. - "Нет, этому я научился у друга в И-Ти, где я довел до совершенства все упражнения. Но семена заронил твой отец... он часто медитирует перед Деревом Сердца в Винтерфелле, чистит меч или просто смотрит на резное лицо", - объяснил он, хотя Санса все еще не могла понять, что Джоффри вскользь упомянул о посещении легендарного И-Ти. - "Но это еще не все, это упражнение для ума, чтобы очистить его от сознательных мыслей и эмоций", - сказал он.
   Санса переступила через корень, осторожно ступая, чтобы избежать новых всплесков боли в груди:
   - "Ты часто так делаешь? ... Очищаешь свой разум?" - спросила она его.
   Джоффри наклонял голову то в одну, то в другую сторону, вероятно, пытаясь сказать что-то другое, чем то, о чем он думал. Наконец, он сдался:
   - "В последние несколько лет все больше и больше. В зависимости от момента это может быть немного больше", - сказал он неопределенно.
   Он, наверное, целыми днями смотрит на деревья, если говорит мне такое...
   - "Хорошо, мы можем остановиться здесь на минутку", - сказал он, присев на случайное дерево, - "Шпионы Мастера над Шептунами не станут слушать нас здесь", - сказал он, убедившись, что септа остановилась на некотором расстоянии.
   Сердцебиение Сансы учащалось с каждым шагом, и она чувствовала, как на ее лбу выступил пот, когда она прислонилась к дереву рядом с ним. Время пришло.
   - "Прежде чем я продолжу, я должен кое-что прояснить Санса", - сказал он, и то немногое, что еще оставалось в его голосе, исчезло. - "Ты ничем не сможешь мне помочь, так что даже не пытайся. Не отчаивайся, пытаясь придумать, как остановить их или что-то в этом роде. Это моя битва", - сказал он, торопливо произнося последние слова.
   Он лжет, сказал ей какой-то инстинкт, когда она глубоко вздохнула. Она не знала почему, но что-то в этом заявлении не имело смысла.
   - "Хорошо... но тебе придется согласиться и на условия. Во-первых, никаких самоубийств, - ей пришлось сдержаться, чтобы не выкрикнуть это абсурдное условие, - Если по какой-то странной причине вам придется это сделать, я буду благодарна, если вы сначала поговорите со мной... стирать память человека вот так просто - это невежливо", - сказала она ему.
   Джоффри долго смотрел на нее, прежде чем кивнуть.
   - "Хорошо... Я могу с этим смириться", - сказал он.
   Наверное, это была самая абсурдная просьба из всех, что я когда-либо просила...
   - подумала она, качая головой.
   - "И ты пообещаешь быть честным. Не искажать правду только для того, чтобы у меня не было "кошмаров", - сказала она ему, глядя в глаза.
   - "да запросто", - сразу же сказал он.
   - "... Ты ужасный лжец Джоффри", - сказала она ему со вздохом.
   - "С этим не поспоришь", - сказал он, глядя на несколько деревьев. - "Хорошо. Я ничего не обещаю, но я хотя бы попытаюсь", - наконец сказал он ей.
   Придется довольствоваться этим... пока.
   - "Еще одна вещь, которую ты должна знать, и это очень важно для тебя, Санса", - сказал он, глядя ей в глаза
   - "Что?" - спросила она, прочищая горло.
   - "Жизнь на Юге - не девичья сказка", - серьезно сказал он, снова обращаясь к ней так, словно ей было пять лет.
   Она возмущенно покачала головой, протестуя:
   - "Конечно, я знаю, что Джоффри! Я не глупая, я..."
   - "Да, ты знаешь это, - согласился Джоффри, остановив ее тираду. - Интеллектуально ты знаешь, что здесь не все так, как кажется, и что вокруг опасность, даже если ты не совсем правильно представляешь ее масштабы, даже если ты недооцениваешь ее больше, чем можешь осознать сейчас. Эмоционально ты все еще чувствуешь, что вступаешь в страну, населенную Дженни и принцем Дунканом, рыцарскими рыцарями и красочными турнирами, послушными леди и праведными королями и лордами..."
   - "Ты говоришь так, будто я простушка..." - слабо протестовала Санса, некоторые слова задели ее где-то глубоко внутри, там, где маленькая девочка мечтала покинуть одинокое, серое место во время суровых зимних бурь.
   - "Ты не такая", - сказал Джоффри так же решительно, - "Просто ты неопытна в этом мире и воспитана леди Кейтилин и этой септой совсем не так", - сказал он с неожиданным гневом.
   Не каждый день Сансу так принижали за все ее образование и воспитание, и она почувствовала, как ее щеки запылали от глубокого пронзительного оскорбления:
   - "Спасибо, Джоффри. Думаю, теперь мне стоит поискать уголок и поплакать во сне? Или мне присоединиться к тебе и смотреть на деревья?" - прорычала она в ответ, ее голос был немного грубоват для ее ушей.
   Рот Джоффри сжался, и он вздохнул, глядя в сторону:
   - " Прости, это было немного грубо", - поправился он.
   - "Но не неправда", - сказала она.
   - "Нет. Послушай, Санса, - сопротивлялся он, потирая голову, - боги, почему это так трудно?! Послушай, твоя семья воспитала замечательного человека, доброго и храброго, обладающего проницательностью, которая все еще удивляет меня после сотни жизней. В твоем существе скрыт внутренний стальной стержень, который никогда не разрушается, несмотря на все ужасы и лишения, которые я видел, как ты переносишь, снова и снова. Просто тонкости требуют срочного внимания", - сказал он.
   Санса посмотрела на него, выражение ее лица было непостижимым:
   - "Думаю, я бы предпочла поэму", - сказала она мрачно и отвернулась, снова покраснев. - "Я рада, что хоть что-то можно спасти...", - с горечью пробормотала она, а затем снова посмотрела на него: - "Просто скажи то, что тебе нужно сказать", - сказала она ему.
   Джоффри встал и пригласил ее следовать за собой, и они оба продолжили путь по тропе.
   - "Турниры, рыцари и сплетничающие девицы - это тонкая оболочка, скрывающая жестокий мир предательства и войны. Красочные знамена лишь скрывают тот факт, что рыцари - не более чем исполнители, убийцы, выполняющие приказы своих повелителей, когда они слишком слабы, чтобы самим занять место, или из чувства ошибочной преданности. Дворяне строят заговоры и планы, руководствуясь только своими интересами, и их заговоры приводят лишь к войне и разрушениям, урожаи и инфраструктура превращаются в пыль ради мелких амбиций и славы, не меняя ничего, кроме того, кто находится на вершине на небольшой момент истории, в то время как королевствам требуются десятилетия, чтобы восстановиться. Фрейлины и леди делают то же самое, обмениваясь колкостями и информацией в бессмысленной игре интриг, в результате которой их дома то возвышаются на мгновение в истории, то полностью разрушаются, используя невинных и наивных для достижения своих целей. Опасность повсюду, Санса, неверные слова, сказанные в неподходящий момент, могут разрушить династии, которые складывались тысячу лет, а вооруженное насилие - это постоянный призрак, которому нужен лишь малейший повод, чтобы устроить кровавую баню прямо здесь, в Красном замке, или в любом другом месте Семи Королевств", - Джоффри говорил с апломбом, выражение его лица было мрачным.
   Санса просто шла, глядя на землю и медленно дыша.
   - "Наверное, ты самый циничный человек, которого я когда-либо встречала", - праздно прокомментировала она, пытаясь скрыть растущее беспокойство.
   - "Наверное, ты прав, человеческий разум не создан для того, чтобы испытывать бессмертие, в конце концов. Ты сам сказал, я сломлен. Отчасти потому, что я видел все то, что только что рассказал тебе тысячу раз, и теперь все это кажется бессмысленным", - открыл он, сильные эмоции слишком переплелись, чтобы их расшифровать. - "Но это не важно, - ворчал он, качая головой, - важно то, что, хочешь ты этого или нет, ты - пешка в том, что моя мать любит называть "игрой престолов". Вот что это такое, Санса, больная игра, которая захватит тебя, что бы ты ни делала", - настаивал он.
   Он остановился у небольшой естественной канавы, прислонившись к небольшому склону. Санса скользнула рядом с ним, не обращая внимания на грязь на своем платье:
   - "Значит, вы говорите, что мир был ужасным местом даже до того, как мы перешли к вопросу о... Иных", - сказала она, чувствуя себя немного опустошенной. Мысль о том, чтобы рассказать Джейне предполагаемые "романтические" подробности ее отношений с Джоффри, теперь казалась горькой шуткой. - "Это куда-нибудь приведет?" - спросила она, рассеянно обнимая Леди, ее рыжие локоны затерялись среди серо-белого меха. Никогда в жизни она не подумала бы, что будет так разговаривать с кем-либо, будь то благородный, обрученный или принц, не говоря уже обо всех трех. В этот момент ей казалось, что все ее способы общения с должной вежливостью и дамским достоинством практически исчезли.
   - "Да. Я знаю, что это жестоко, но ты должна понять. Никогда и ни с кем не говори о том, что я тебе скажу, или о чем-либо еще, что может показаться хоть немного опасным. У стен есть уши в Столице, и шпион любого из дюжины различных "игроков" обязательно подслушает все, что ты скажешь, если не находишься в безопасном месте, каковым не является большая часть Красного замка. Другое дело... что бы мы с тобой ни делали, всегда есть шанс, что все пойдет в седьмое пекло...", - он замялся, выхватывая кинжал, и Санса приготовилась броситься на него. Она ни за что не позволила бы ему убить себя и оставить ее в таком состоянии, сотрется память или нет... это понятие все еще не укладывалось у нее в голове.
   Он удивил ее, когда взял его, в ножнах и все остальное, и протянул ей.
   - "Что мне с этим делать?" - спросила она, осторожно взяв его в руки, так как рана на ее руке пульсировала в болезненном воспоминании.
   - "Всегда носи его при себе, желательно где-нибудь спрятанным", - сказал он, когда они оба встали, и он пошел позади нее, схватив ее и ведя их немного вправо, пока он рассчитывал линию видимости Септы Мордейн. - Держи его вот так, когда неожиданность потеряна, ближе к груди кончиком вниз", - сказал он, беря ее за руку и демонстрируя, его дыхание щекотало ей шею. - "В противном случае держите его вверх ногами, плоским краем к запястью, пряча его рукой и длинными рукавами платья".
   - "Джоффри, это абсурд, стража и присягнувшие на верность защитники существуют не просто так..."
   - "Ты что, не слушала?" - прошипел он, - "Стражу можно купить, присягнувших на верность защитников можно убить. Если я втянул тебя в это, то сделаю это, мать твою!" - прорычал он с нотками отчаяния в голосе, яростно шепча ей на ухо.
   - "Хорошо, хорошо... Я... что... что мне с этим делать?" - спросила она, потрясенная яростью его голоса. Если игра с кинжалами заставит его раскрыться, то, клянусь Семью Преисподними, она сделает это.
   - "Держите крепко, но не настолько, чтобы побелели костяшки пальцев. Даже не пытайтесь сопротивляться на расстоянии, так как у вас не будет шансов на успех, и в лучшем случае вас убьют. Тот, кто попытается подчинить тебя, скорее всего, захочет взять тебя живой и будет сильно недооценивать тебя, что является фатальной ошибкой в бою, которая может сильно изменить шансы в твою пользу", - объяснил он, делая движение рукой, отводя ее в сторону или вверх на уровне шеи. - "Если он схватит тебя, у тебя будет несколько мгновений, чтобы проткнуть им его шею... он не будет этого ожидать. Делайте это с силой, но не настолько, чтобы вы рисковали потерять точность. Лезвие проскользнет внутрь с удивительно малым сопротивлением", - сказал он, маневрируя вокруг нее и ставя себя впереди. - "Идея в том, чтобы проткнуть одну из сонных артерий, расположенных здесь и здесь, - сказал он, рисуя пальцем линии на своей шее, - Если на нем полный панцирь или шлем мешает, воткните его в нижнюю челюсть", - объяснил он особенности убийства, и Сансу начало подташнивать, пока она в оцепенении следила за выполнением команд.
   - "Не сомневайся", - сказал он, прежде чем отдать ей кинжал и отойти в сторону, плавно направляя ее к небольшой глыбе раскрашенных камней, а Леди с достойным любопытством обнюхивала желтый мел.
   - "... Я... я не буду", - сказала она, засовывая ножны в складку платья. - "Теперь ты можешь объяснить мне, что с тобой происходит? Иные, магия и это бессмертие... Мне просто нужно понять", - сказала она ему.
   Джоффри сочувственно посмотрел на нее и провел рукой по волосам:
   - "Это сложно... столько всего произошло, столько ужасов..." - прошептал он, глубоко задумавшись.
   - "Начни с самого начала", - предложила она, пытаясь расшевелить его.
   - "Начало? Я... на это ушли бы дни... недели, даже если бы у меня было время, а у меня его нет", - сказал он загадочно.
   - "Тогда подведи итог, и отец, скорее всего, останется здесь на несколько лет. У меня есть время", - рассуждала она.
   - "Я... - он запнулся, его губы неловко сжались, - я никогда никому не рассказывал полной истории...", - понял он, садясь за особенно большой камень.
   - "Всегда бывает в первый раз", - сказала она, садясь рядом с ним и почти прижимаясь к нему, все ее внимание было приковано к нему и не позволяло даже шанса отвлечься. На этот раз убежать не удастся.
   Он глубоко вздохнул, его бледно-зеленые глаза приобрели еще более блестящий блеск, когда он посмотрел за пределы богорощи, за пределы времени.
   - "В своей первой жизни я был имбецилом. Не буду рассказывать подробности, но я был жесток и глуп, и когда пришло мое время царствовать... чуть меньше чем через год Вестерос взорвался в многосторонней гражданской войне", - мрачным голосом произнес он пророчество.
   Санса затаила дыхание, ее руки волей-неволей зажали ей рот:
   - "Но, но как? Как могло произойти восстание против их законного короля? И менее чем через год? В королевствах царит мир!" - быстро сказала она, ошеломленная.
   - "Причин много, но сейчас это неважно. Меня отравили на свадьбе, а когда боль прошла, я снова оказался в своей постели в Красном замке, через три дня после смерти Джона Аррена", - сказал он.
   - "Тебя отравили!?" - почти закричала она, понизив голос, когда Джоффри замахал руками. - "... И... свадьба? Где мы...?" - неловко пролепетала она.
   Джоффри, казалось, на секунду задумался, прежде чем покачать головой:
   - "Нет. К тому времени наша помолвка уже давно была расторгнута", - пояснил он.
   - "О... кто она была?" - спросила Санса.
   - " Действительно, Санса?" - сказал Джоффри, нахмурившись.
   - "Я пытаюсь осознать тот факт, что ты был отравлен и воскрешен какой-то падшей магией! Разве немного бессмысленного отвлечения - слишком большая просьба?" - выстрелила она в ответ.
   Он выглядел ошеломленным, но быстро пришел в себя:
   - "А, это была Маргери Тирелл", - сказал он с видом неловкого признания.
   Санса смотрела на него с растущим весельем:
   - "Она была красивой?" - спросила она с самой неженской улыбкой.
   - "Ах, я, ах..." - пролепетал он.
   Санса закрыла глаза, глядя вниз.
   Джоффри положил руку ей на плечо, наклонившись ближе:
   - "Да, но она была преданной интриганкой и довольно фальшивой Санса, это точно..."
   Его прервали, когда Санса дико захихикала, глядя на него глазами, наполненными не слезами, а весельем.
   - "О, Джоффри, ты кажешься удивительно наивным для бессмертного воина эпохи героев!" - сказала она, не переставая хихикать, и от этого смеялась еще сильнее. Джоффри просто смотрел на нее, его серьезное выражение лица медленно сменялось улыбкой.
   - "Вы воспринимаете это удивительно хорошо", - прокомментировал он.
   Санса перестала хихикать:
   - "Ну? Ну?!" - сказала она, подняв брови, - "Это не то слово, которое я бы использовала... Я просто... перспектива того, что ты будешь чувствовать себя неловко из-за этого..." - она покачала головой. - "Спасибо, мне это нужно", - сказала она с неловкой улыбкой.
   Многие вещи начинают обретать смысл... Я не знаю, повезло ли этой леди Тирелл или она проклята... - подумала она с болезненным привкусом горечи. Она слегка тряхнула головой, прогоняя эту мысль. Ее больше не волновала сорванная помолвка, она хотела лишь понять, что происходит, и помочь Джоффри взять себя в руки. Эта... штука убивала его, причем гораздо более ужасающим образом, чем простая физическая боль. Ему нужна была помощь, а она была единственной, кто смог сказать с ним больше нескольких десятков слов. Ни дяди, ни братья, ни отец, ни мать - никто, казалось, не мог регулярно прижимать его к себе и тем более общаться с ним.
   - "Я тоже, я думаю", - прошептал он через мгновение, медленно наклоняясь к ней, когда он снова погрузился в воспоминания. - "Если говорить коротко... Сначала я не понимал, что происходит. Я пытался отомстить тем, кто, как мне казалось, обидел меня, я пытался изменить события, чтобы оказаться на вершине, как и любой другой игрок... только я был наименее компетентным из них, - сказал он, фыркнув, - Со временем я начал исследовать причину, цель моего состояния и узнал, что я был... создан для выполнения одной задачи. Остановить Вторую Долгую Ночь", - сказал он, его голос звучал отстраненно. - "С тех пор я пытаюсь найти способ остановить ее...", - сказал он.
   Пытался, - эти слова пронеслись в голове Сансы. Он потерпел неудачу, сильный и бесстрашный король-колдун терпел неудачу жизнь за жизнью, потерпел неудачу в борьбе с самой страшной из легенд и детских сказок, живой легендой, которая даже сейчас приближалась к нему.
   - "Значит, ты был избран судьбой, чтобы в одиночку остановить конец времен", - легкомысленно сказала Санса, моргнув головой.
   - "... Это один из способов посмотреть на это", - пробормотал он.
   - "... И ты имеешь наглость говорить мне, что жизнь - это не девичья сказка...", - сказала она ему с насмешливым видом, ее живот завязался в узел, когда она представила Брана и Арью в виде... в виде вихтов. Бродячие тела, вернувшиеся, чтобы убить их друзей и семью.
   Джоффри беспомощно пожал плечами, и Сансе пришлось сдержать очередное хихиканье. В последнее время таких нападок на нее становилось все больше и больше.
   Все это совершенно нереально, подумала она, глядя на свою дрожащую руку.
   - "Я... я думаю, мне нужно время, чтобы... подумать об этом...", - пробормотала она, ее рука тряслась так сильно, что это было бы неуместно среди завывающей снежной бури.
   Джоффри схватил его, глядя на нее:
   - "Я понимаю. Если дела пойдут совсем плохо, я могу научить тебя, как очистить свой разум. Это помогало мне больше раз, чем я могу сосчитать", - мягко сказал он, и дрожь в ее руке усилилась, она схватила его за руку, и все ее тело слегка задрожало.
   - "Ты, ты имеешь в виду, смотреть на деревья?" - спросила она дрожащим голосом, шутка прозвучала придушенно, так как ее горло сжалось, когда она представила себе ледяной апокалипсис, охватывающий мир снова и снова, пока Джоффри тщетно сопротивлялся ему, как моряк, кричащий в грозу.
   Джоффри ненадолго закрыл глаза, как бы говоря себе:
   - "Я знал, что это случится", - и снова посмотрел на нее. - "Я думаю, этого уже было достаточно", - начал он, но Санса подняла голову с его плеча и тут же уставилась ему в глаза.
   - "Нет, - яростно прошептала она, - даже не думай об этом. Ты не сможешь нести это бремя в одиночку", - сказала она, сверля его взглядом.
   Септа Мордейн прочистила горло, и Сансе пришлось сдерживать себя, чтобы не вскочить. Подняв голову, она увидела хмурую септу, укоризненно смотрящую на их неподобающее поведение.
   - "Я уже ухожу, септа, - нейтрально ответил Джоффри, вставая.
   - "Джоффри!" сказала Санса, снова схватив его за руку. - "Мы поговорим позже?" - спросила она.
   Джоффри слегка, почти болезненно, кивнул, прежде чем уйти с поляны. Оставив ее наедине с септой и тем, с кем, как она подозревала, ей предстоит суровая беседа.
   -.PD.-
   Джоффри был прав по крайней мере в одном, и она не скажет ему об этом, пока дышит.
   Ночные кошмары.
   Она обнаружила, что все чаще просыпается в странные часы посреди ночи, ее сердце бешено колотилось, когда она пыталась вспомнить хоть что-нибудь, кроме сильнейшего ужаса. Ее простыни были залиты потом, а горло продолжало сжиматься даже после нескольких дней без разговоров с Джоффри. Дошло до того, что она стала тайком приносить Леди в свою комнату и спать с ее удобным весом у своих ног.
   Он переживал это годами... может быть, даже десятилетиями... Это ничто по сравнению с тем, что он должен был увидеть, думала она про себя в тишине ночи. Я должна быть сильной.
   Что бы он ни говорил о своей занятости, похоже, это было правдой. Она часто замечала, как он выезжал со двора на вершине Лунного света, направляясь бог знает куда в течение дня, а иногда и посреди ночи.
   Прошло несколько недель, в течение которых они обменялись лишь несколькими короткими фразами. После ее непрекращающихся приставаний Джоффри тщательно объяснил, как работает Долгая Ночь, пытаясь изложить это в терминах, которые, по ее мнению, не были столь ужасающими. Если это было его намерением, то он потерпел неудачу. Долгая ночь - это огромный, нематериальный, похожий на часовой механизм, созданный для того, чтобы положить конец жизни как таковой, и он работал по крайней мере миллионы и миллионы лет назад, уничтожая великие и ужасающие цивилизации сотнями. Пурпур, магическая сила, сделавшая его относительно бессмертным, был создан, чтобы остановить этот механизм (кто именно, он не объяснил, да Санса и не была уверена, что хочет знать), и он пытался и не смог сделать это через своих "хозяев" бесчисленное количество раз.
   Санса быстро оказалась погруженной в мир, который она не понимала и не постигала, незрелые выходки Арьи и ее кошки мало что делали, чтобы отвлечь ее от догадок.
   Что может сделать человек против таких чудовищ?!
   На этот вопрос Джоффри лишь горько усмехнулся.
   Даже ее уроки с септой Мордейн, предметом гордости для них обоих, стали приходить в упадок. Она часто смотрела в окно на двор, размышляя о таинственных планах Джоффри, а вязание было забыто в ее руках. Она также не могла нормально петь, ее голос звучал напряженно.
   Джейне казалось, что все это последствия ее "любви" к Джоффри, а Арья, казалось, только наслаждалась тем, что ее прежде "идеальная" сестра начала "терпеть неудачу". Ее упадок побудил септу поговорить с отцом, но, похоже, его внимание было занято предстоящим Турниром Десницы.
   Турнир... Турнир Руки был таким, каким она его себе представляла, и даже больше. Огромные флаги и знамена колыхались на ветру, а ликующие толпы людей, как простых людей, так и благородных, кричали и вопили под звуки сталкивающихся рыцарей. Сами рыцари были облачены во всевозможные эмалированные доспехи, от древних бронзовых лорда Йона до эмалированных белым золотом пластин сира Барристана. Казалось, каждый дом в Семи Королевствах откликнулся на призыв короля, и вокруг места проведения турнира возник настоящий город с павильонами, превосходящими по размерам Винтертаун.
   Несмотря на радость и зрелищность всего этого, Санса не могла полностью подавить тревогу, которую посеял в ней Джоффри, и смотрела на рыцарей и приезжих дам с необычной настороженностью. Неужели все это было лишь прикрытием для мира варварства, который он описал?
   Глядя на сира Джейме Ланнистера в его сияющих золотых доспехах, столкнувшегося с рыцарем Дома Редвин в яростных красных и синих цветах, когда толпа ревела так сильно, что заглушала биение ее сердца... это не казалось таким.
   Постепенно ее настороженность улетучилась, когда она погрузилась в волнения, и невинное блаженство стало успокаивающим бальзамом для всех бессонных ночей. Джоффри отлучился за несколько дней до этого, сказав, что у него "дела" на Черноводной, и у Сансы не хватило смелости попросить его взять ее с собой.
   Поэтому она хихикала и падала в обморок вместе с Джейне, глядя на лихих рыцарей и пиры, наслаждаясь полуночными балами, где толпы сплетничающих девиц кружились вокруг будущих оруженосцев в поисках любви. Однако семена сомнения были сильной вещью, и она не могла не нахмуриться на некоторые странные замечания других дам, а также на то, как огромное количество рыцарей из Штормовых земель смотрели на рыцарей из Западных земель со взаимным и все возрастающим презрением.
   Она впервые увидела смерть человека, когда сир Хью из Долины получил копьё сира Григора Клигана прямо в шею. Она чуть не расплакалась, спрятавшись под защитными объятиями отца и успокаивающими словами, не в силах избавиться от воспоминаний о том, как кровь сира Хью, казалось, без конца вытекает из его горла. Этот ужасный эпизод прошел без особых комментариев со стороны остальных зрителей, и Санса не могла не чувствовать себя немного ошеломленной этим фактом. Она не могла перестать накладывать лицо Джоффри на лицо молодого сира Хью, лежащего истекающего кровью и разбитого на тысяче полей сражений.
   Была ли это война? спрашивала она себя, представляя тысячи рыцарей, набрасывающихся друг на друга с копьями из стали, их шеи и груди взрываются кровью, как у сира Хью, их разноцветные знамена пропитаны кровью.
   Несмотря на это, зрелище было таким, какого она никогда не видела в Винтерфелле и о чем даже не мечтала. Турнир длился три дня, хотя вся неделя до него была заполнена дружескими поединками и пирами, на которых она могла окунуться в краски юга, о которых говорила ее мать, когда она была еще маленькой девочкой.
   - "Как ты думаешь, кто победит в поединке?" - внезапно спросила Джейна, вырвав ее из размышлений утром второго дня турнира.
   - "Хм... Думаю, сир Джейме сделает это, он никогда не колеблется, и он не проиграл ни одного поединка", - сказала она, возвращаясь мыслями в настоящее, когда рыцарь Фреев был снят сиром Арисом Дубовое Сердце из Королевской гвардии. Она аплодировала вместе с остальными членами своей семьи возле королевской ложи, а сам король кричал, требуя еще вина.
   - "Я думаю, это будет Рыцарь Цветов, он, кажется, просто скользит к победе каждый раз... и он такой красивый", - сказала Джейна со вздохом.
   Санса кивнула с легкой улыбкой. Сир Лорас Тирелл, безусловно, казался мечтой каждой девы: лихой, красивый, сильный рыцарь с легкой улыбкой. Честный с поверженными врагами и великодушный в победе, он уже казался победителем турнира, а его доспехи, сделанные мастером в форме цветочного поля, придавали ему героический вид.
   Бран насмехался рядом с ней:
   - "Серебряный рыцарь все равно растопчет его!" - сказал он с абсолютной уверенностью, - "А потом ты будешь плакать, потому что цветок не может противостоять льву!" озорно сказала Арья со своего места позади нее, чем вызвала недовольство Джейне.
   В голове Сансы зазвенели предупреждающие колокольчики, когда она оглянулась на Арью, Брана и Джейна, чередуя их троих, а ее рот открывался и ничего не говорил, как у глупой рыбы.
   - "Ты даже не можешь это отрицать!" - с триумфом сказала Арья.
   - "Какой Серебряный Рыцарь? О чем вы все говорите?!" - спросила она, чувствуя ужасное предчувствие.
   - "О, он просто какой-то безымянный рыцарь живого леса", - насмешливо сказала Джейна, бросив на Арью зловещий взгляд. - "Он выиграл все свои поединки вчера днем, после того как мы вернулись в Красный замок", - сказала она как бы между прочим. "Сир Арис победит его, не говоря уже о сире Лорасе!" - сказала она с неопределенным возмущением.
   - "Говорят, он потомок изгнанной ветви Ланнистеров еще до Завоевания, вернувшийся, чтобы вернуть расположение главного Дома!" - сообщил Бран, возбужденно улыбаясь.
   - "Он просто рыцарь живой изгороди, которому повезло. Любой может поехать на турнир и заявить о своем родстве с Великим Домом", - фыркнула Джейне.
   - "Рыцарь живой изгороди, которому повезло?!" - воскликнул Бран, - "Он выиграл состязание по стрельбе из лука, даже не сняв шлем и доспехи!" - сказал он Джейне, как будто она была простофилей.
   - "Это принесет ему много пользы в сегодняшней схватке", - сказала она.
   - "Он тоже участвует в ближнем бою?" - спросила Санса, глядя на Джейне.
   - "Лоллис Стоукворт упомянула об этом вчера вечером, она, кажется, была весьма заинтересована в сером рыцаре", - сказала она, закатив глаза, - "Почему ты так любопытна?" - спросила она.
   - "Какая у него геральдика?" - услышала Санса свой вопрос.
   - "Серебряный лев на вершине горы, смотрящий на несколько ступеней", - рассеянно подумал Бран, - "Может, он и в ближнем бою победит! Мастер стрельбы из лука и воин!" - сказал он, затаив дыхание.
   - "Сирио все равно может победить их всех", - ворчала Арья.
   - "У твоего "учителя танцев" не было бы ни единого шанса!" - воскликнул Бран, но Санса его уже не слушала: она встала и поспешно направилась вниз по лавкам. - "Санса, куда ты идешь?" - с подозрением спросила септа Мордейн.
   - " Я... я забыла позаботиться о Леди сегодня, я сейчас вернусь!" - крикнула она, хватая свое платье и убегая, пробираясь через испуганных оруженосцев и слуг, несущих еду. Она запоздало поняла, что не знает, где находится кольцо для рукопашного боя, поэтому ей пришлось спросить у нескольких слуг, и по пути она поняла, что Леди рядом с ней. Сегодня она взяла ее с собой на турнир.
   Септа Мордейн не будет одурачена, подумала она с чувством вины, которое быстро угасло, когда он подошел к кольцу. Она протиснулась мимо странно молчаливых зрителей и рыцарей, Леди рычала на всех, кто мешал ей пройти.
   Она подошла к перилам и увидела настоящее море хромых или стонущих мужчин, некоторые даже не проснулись, все либо лежали на земле, либо ковыляли прочь. Пять рыцарей тасовались вокруг шестого, вооруженные булавами, мечами, щитами и шпагами, все они устало покачивались влево и вправо, словно ожидая чего-то, их движения были нерешительными.
   Прямо посередине стоял тот, кто, как она уже догадалась, был Серебряным Рыцарем. На первый взгляд он выглядел неважно: в слегка помятой кольчуге, тускло поблескивавшей серым светом под утренним солнцем, он казался немного маленьким по сравнению с другими, более крупными, но странно испуганными рыцарями.
   Он лениво размахивал двумя одноручными булавами, постоянно поворачиваясь вокруг своей оси, как будто для того, чтобы посмотреть на всех пятерых рыцарей одновременно, безостановочно симулируя и поражая их каждые две секунды. Люди наблюдали за происходящим в почти полной тишине, перешептываясь между собой и даже не освистывая других рыцарей за их трусливое и бесчестное поведение.
   Один из рыцарей, тот, что был в ливрее Хайтауэра, сделал неуверенный шаг вперед, но Серебряный рыцарь внезапно прыгнул на него, с потусторонним ревом ярости, когда его двойные булавы расплылись, и он отбил щит рыцаря, а другой булавой отбил меч в сторону, оставив рыцаря открытым для удара головой в шлеме, от которого он упал навзничь. Другие рыцари уже двигались, но Серебряный рыцарь был быстрее. Он набросился на того, кто стоял слева от него, мгновенно наклонившись вправо, когда меч его нового противника пронесся мимо, едва не задев его. Он нанес быстрый удар обоими булавами по шлему мужчины, от которого у Сансы зазвенело в ушах. Мужчина повалился назад, как подкошенный, даже когда Серебряный рыцарь крутанулся и увернулся от меча, который должен был вонзиться ему в спину.
   Он бросился к краю ринга, два рыцаря в радикально разных цветах последовали за ним и попытались ударить его сзади, когда он достиг края большой ямы и использовал деревянную горизонтальную балку в качестве импровизированной лестницы, удивив своих противников, когда он крутанулся на середине подъема и упал обратно на землю с очередным ревом: одна булава поймала меч первого рыцаря на середине замаха, а другая нанесла жестокий удар по его голове. Он рухнул, когда Серебряный рыцарь, сохранив импульс, перекатился, встал одним изящным, привычным движением прямо перед вторым рыцарем и врезался в него, сделав захват. Они упали в кучу, и рыцарь в ливрее Дома Коннингтон издал отчаянный рев, воспользовавшись возможностью разрубить Серебряного рыцаря топором.
   Серебряный рыцарь все еще боролся со своим поверженным противником, но один наклон его головы - все, что успела сделать Санса, прежде чем он за полсекунды отклонился в сторону, используя своего схваченного врага как щит, когда рыцарь Коннингтона вонзил свой топор в его бронированную спину. Рыцарь издал крик боли и, возможно, сдачи, прежде чем выронил оружие, а Серебряный рыцарь отпихнул его в сторону, даже когда Коннингтон снова поднял топор. Он перекатился и едва избежал второго удара, врезавшись в ноги мужчины и заставив его упасть над ним. Он выронил обе булавы и схватился с ним, используя ноги как крюки, повернулся и прижал рыцаря Коннингтона к себе.
   Зажатый рыцарь отчаянно пытался дотянуться до своего упавшего топора, но чудовищу в серой одежде это было не нужно. Одним плавным движением он сорвал с мужчины шлем, отбил его вторую руку, а затем схватил его за волосы и ударил окованным кулаком в лицо раз, два, три раза, каждый раз вызывая вздохи публики, когда несколько оставшихся дам закрывали лица, а рыцари и оруженосцы смотрели в ужасе. Она услышала, как Лоллис Стоукворт неподалеку от нее проглотила свой завтрак, когда кровь хлынула из лица поверженного рыцаря.
   Санса не могла отвести взгляд.
   К шестому удару Серебряный рыцарь закричал, а к восьмому упавший рыцарь уже не двигался, мертвый или без сознания, она не знала. Он медленно встал, глядя на последнего оставшегося рыцаря в ливрее Хайтауэра, который все еще пытался стряхнуть с себя удар по голове.
   Рыцарь Хайтауэр посмотрел на трибуны, о чем-то размышляя, но затем резко встряхнул головой и бросился в атаку. Он издал пронзительный крик, когда достиг безоружного Серебряного рыцаря, переместил меч в сторону для размашистого удара и приготовил щит для последующего удара. Серебряный рыцарь сделал шаг вперед навстречу удару меча, слегка захрипел, принимая его с помощью наручника доспеха, а другой рукой схватил щит мужчины и направил силу удара в сторону. Они застыли так на несколько мгновений, рыцарь Хайтауэр с ревом обрушил меч еще два раза, каждый из которых парировался ударами Серебряного рыцаря, пока он не схватил рукоять меча мужчины.
   Серебряный рыцарь отпустил щит и повернулся к рукояти меча мужчины, держа его странно обеими руками, а затем повернул его вниз и в сторону. Рыцарь закричал, меч выпал из его руки, и Санса услышала тошнотворный хруст. Серебряный рыцарь снова повернулся и сделал что-то ногой, отчего рыцарь из Хайтауэра упал на колени. Он сорвал с мужчины шлем, а затем зажал его горло сзади тисками, и Санса в ужасе смотрела на обезображенное агонией лицо молодого рыцаря, одна рука которого безвольно повисла, а другая безуспешно пыталась схватить Серебряного рыцаря. Его лицо стало багровым, глаза красными, а Серебряный рыцарь сжимал руку с неослабевающей силой, не издавая ни звука, стоя неподвижно в центре ринга и медленно выкачивая жизнь из рыцаря своей рукой.
   Санса издала придушенный вздох посреди наполненной ужасом тишины, а голова Серебряного рыцаря с ужасающей быстротой повернулась в ее сторону. Казалось, он смотрел на нее сквозь полностью закрытое забрало, а затем внезапно отбросил полумертвого рыцаря, заставив его упасть на землю под дождем хриплого кашля.
   Воцарилась тишина, нарушаемая только вздохами Хайтауэра и стонами побежденных. Серебряный рыцарь повернулся и показал Сансе только спину, пока восстанавливал свои две булавы.
   - "И победа в рукопашной достается рыцарю Дома Звезд!" - провозгласил глашатай, выглядя несколько шатко.
   Постепенно толпа начала ликовать, зрители-рыцари и оруженосцы хлопали в немом благоговении и, возможно, даже в ужасе. Однако леди Стоукворт быстро покидала ринг, ее сопровождающие нежно похлопывали ее по спине, избегая лужи рвоты под ней.
   Серебряный рыцарь некоторое время смотрел на ликующую толпу, затем медленно покачал головой, взобрался на небольшую площадку и что-то сказал глашатаю, который стоял рядом с сундуком, наполненным двадцатью тысячами золотых драконов. Глашатай кивнул, и рыцарь пошел прочь, каким-то образом затерявшись в толпе, которая все время пыталась дать ему место.
   Санса задумчиво почесала щеку, все еще потрясенная мрачным зрелищем, свидетелем которого она только что стала. В ярости, в интенсивности ударов Серебряного рыцаря сквозило очень знакомое отчаяние... или, по крайней мере, ей так казалось.
   У нее появилась идея, когда она увидела, как глашатай, ведущий четырех других охранников, которые несли большой сундук с выигрышами, медленно пробирается сквозь толпу. Она следила за ними издалека, не спуская глаз с септы, пока Леди послушно блуждала рядом с ней.
   В конце концов, она добралась до довольно неказистой палатки в центре участка, где расположились рыцари живой природы. Один из них окинул ее взглядом, покачиваясь, и направился к ней с бутылкой вина в руке, но упал на спину, когда Леди зарычала на него.
   - "Добрая леди", - пробормотала она, почесывая затылок, а другой рукой нащупывая спрятанный кинжал, в то время как рыцарь живой изгороди проклял ее и, спотыкаясь, удалился.
   Вскоре стражники вышли из шатра, лишившись сундука, и Санса сделала свой ход после того, как они освободили дорогу. Она подошла к палатке, которую охранял один человек в кольчуге, с мечом у бедра и кулоном с куском обгоревшего дерева на шее. Казалось, он был очень удивлен, увидев ее, и перегородил ей дорогу.
   - "Ах, миледи, это частные апартаменты", - неловко сказал он.
   - "Я не займу много времени", - сказала она, пытаясь проскочить мимо него, но мужчина схватил ее за руку.
   - "Миледи, я..." - он запнулся на секунду, когда Леди зарычала на него, подняв голову в миллиметрах от паха мужчины.
   - "Я ах", - пробормотал он, отпуская ее, хотя Санса уже входила в палатку.
   Внутри она обнаружила множество тренировочных манекенов, запасные доспехи, копья, несколько стоек для оружия и три простые койки. Серебряный рыцарь стоял, опираясь на простую деревянную ванну, наполненную водой, в доспехах и смотрел на воду. Рядом с ним стоял еще один стражник, который снимал с Серебряного рыцаря браслеты.
   - "Леди Санса, - сказал Серебряный Рыцарь, поворачиваясь, - Вы вторглись сюда, - сказал он просто.
   - "О, прекрати, Джоффри! Ты не обманешь никого...", - она остановилась на секунду, покачав головой, - "Ну, может быть, ты и обманешь всех остальных, но не меня", - сказала она ему.
   - "Леди Санса, боюсь..."
   "Леди, где Джоффри? Вы знаете, где Джоффри?" - перебила она его, стоя на коленях рядом и почесывая шерсть своего царственно выглядящего лютоволка. Леди дважды рявкнула на Серебряного рыцаря, а затем пробежала вокруг него, игриво виляя хвостом.
   Он замолчал, когда Санса встала и взглядом пробила дыру в его броне:
   - "Джоффри. Снимай. Сними. Этот. Шлем!" - вызывающе сказала она.
   Серебряный рыцарь мгновение смотрел на нее, прежде чем его руки поднялись вверх, и он отпустил застежки своего шлема. Джоффри выглядел слегка истощенным, его глаза были немного запавшими и с черным ободком. Его лицо покрывали два синяка, а также несколько порезов... его улыбка была бы неуместна на скелете.
   - "Здравствуй, Санса, - произнес он негромким голосом, избегая ее взгляда.
   - "Джоффри, ты ранен", - сказала она, подойдя к нему, и гнев рассеялся, когда она посмотрела на его разбитое лицо. Стражник закончил освобождать нагрудный щиток, а затем снял с Джоффри одежду и гамбезон. - "Спасибо, Баррет", - сказал Джоффри, когда стражник поклонился и вышел из палатки.
   - "Это всего лишь несколько синяков", - протестовал он, когда Санса вторглась в его личное пространство.
   Она слегка потеряла дар речи, когда из-за отсутствия пластин и ткани открылось море порезов и ушибов, оттенки синего и фиолетового покрывали его кожу, когда он пожал плечами. "Джоффри... ты, ты мог умереть там", - почти с ужасом сказала она, осторожно прикасаясь руками к распухшей плоти, и его лицо медленно отстранилось от ее рук.
   - "Неважно", - сказал он, и Санса в гневе ущипнула его за один из синяков: - "Ай! Я не это имел в виду, Санса!" - сказал он, и в его голос вернулась доля юмора, когда он сел на ближайший табурет, - "Это было не так опасно, как кажется, я сталкивался и с худшим... конечно, другие рыцари просто играли в турнире, я же..." - он снова пожал плечами, - "Если я собираюсь драться, я буду делать это правильно", - закончил он.
   Санса непонимающе посмотрела на него, затем покачала головой и взяла лежащую рядом губку. Она намочила ее водой, ее глаза были обеспокоены, когда она начала промывать несколько ран. Джоффри не останавливал ее, но, похоже, его тоже не волновало состояние своего тела.
   - "Должно быть, это было шокирующе...", - внезапно подумал он как бы про себя.
   - "Да, это было...", - замялась Санса.
   - " Жестоко? Жутко? Ужасающе?" - ответил Джоффри, пока она чистила порез возле его лба.
   - "Все три", - согласилась она, и Джоффри, казалось, приуныл. - "Где ты научился так драться?" - быстро спросила она, к этому времени уже довольно хорошо чувствуя его черные настроения.
   - "Вокруг тысячи полей сражений, от сотни друзей и безумцев по всему миру, свирепых капитанов кораблей и хитрых разведчиков, отважных солдат и мудрых мудрецов...", - сказал он с легкой причудой, - "Возможно, когда-нибудь я напишу о них поэму", - засмеялся он собственной шутке.
   - "Ты пишешь стихи? Я уже вижу: 'Bleak - black, black - bleak. Черный и мрачный". Хорошо звучит", - сказала она ему, вызвав у него смех.
   Тысяча полей битвы... Семеро. Я должна поддерживать разговор... - думала она про себя, размышляя об ужасном бремени, которое нес Джоффри, об осколках его души, которые и сейчас режут его.
   - "Как долго ты прыгал по всему миру до такой степени, что уже почти не чувствуешь боли?" - спросила она его, когда он едва сдвинулся с места под ее неопытными манипуляциями.
   - "По меньшей мере, пять десятилетий, после этого я сбился со счета... хотя мне никогда не было больше двадцати", - он сказал это так, как будто это была очень хорошая шутка.
   Санса глубоко вздохнула, моргнув. Их разделяла бездна времени, но Джоффри не казался ей стариком... скорее молодым человеком, скрывающим в себе такие глубины, что можно было бы потратить всю жизнь на их изучение, так и не узнав его до конца.
   - "Тебе было страшно? Когда смотрела на меня на ринге?" - неожиданно спросил он, когда она подошла к его спине и приглушенно поморщилась от ее состояния.
   - "С чего бы это? Ты яростен в бою, а разве не на таких мужчин обращают внимание все девы?" - спросила она в ответ.
   - "Умно, но не ответ", - сказал он, зачерпнув немного воды из небольшого ведра, стоявшего у него под боком, и плеснув ее себе на лицо.
   Интересно, как громко закричала бы Септа Мордейн, загляни она сейчас в эту палатку, причудливо подумала она. Вся ситуация была неподобающей, даже скандальной. Восхитительно скандальная. Разве такие вещи вообще существуют? Возможно, именно так чувствовала себя Арья каждый раз, когда крала меч из оружейной Винтерфелла... это объяснило бы, почему она делала это так часто.
   - "Ты хочешь сказать, что я не дева?" - ответила она, наслаждаясь шуткой и на короткую секунду отвлекаясь от тяжелых мыслей.
   - "Что? Нет! Я имею в виду..." - он остановился на секунду и откинулся назад, расслабившись и слегка хихикая, - "Ты умеешь держать меня в напряжении, Санса", - заявил он с весельем.
   Она покраснела от нетрадиционного комплимента, хотя, к счастью, он этого не заметил, так как она снова намочила губку и очистила его волосы от пота и грязи.
   - "Я стараюсь. Я так далека от правильного поведения, что в основном придумываю его на ходу", - призналась она.
   - "Самое странное ухаживание, интересно, засмеялись бы барды или заплакали...", - поспешно сказал он, усмехаясь.
   Казалось, вопрос был задан неправильно. Джоффри напрягся, как деревяшка, а затем резко встал с табурета и отошел от нее.
   - "Тебе пора идти, Санса, турнир", - его глупость была быстро остановлена мокрой губкой, ударившей его прямо в лицо. Он медленно моргнул, когда рука поднялась и погладила его по щеке.
   - "В данный момент возможны два исхода: либо ты садишься обратно на табурет по собственной воле, либо мы с леди сделаем это за тебя", - поспешно сказала она, когда адреналин захлестнул ее, и леди рявкнула в знак согласия, ее угрозы кронпринцу наполнили ее огнем. Если это действительно было ухаживание, то оно имело опасный и восхитительно запретный пряный привкус, какого не было ни в одной девичьей сказке. И, конечно, кошмарные размышления и бессонные ночи, но нужно было принимать хорошее вместе с плохим.
   Джоффри моргал на нее еще несколько секунд, а затем беззвучно сел обратно на табурет. Санса торжествующе улыбнулась, взяла вторую губку и продолжила чистить его избитое тело:
   - "Это было так трудно?" - прошептала она ему на ухо, не удержавшись.
   - "Да", - сказал он ровным монотонным голосом.
   - "Очень жаль", - сказала она, отжав влажную губку на его голове и вернувшись к работе.
   Они простояли так некоторое время, прежде чем Джоффри заговорил снова.
   - "Так ты боялась?" - снова спросил он ее, и этот вопрос имел для него какое-то странное значение.
   - "... Я была, да. Но не это занимало большую часть моего внимания", - честно сказала она.
   - "О?" - спросил он, пока она терла губкой порез на его спине.
   - "Больше всего меня потрясла... сырая ярость, я полагаю. Сырая интенсивность всего этого...", - сказала она, - "Это выглядело так, как будто у вас было что-то на уме, от чего вы не могли избавиться, и я не говорю о вашей... миссии. Это казалось каким-то более непосредственным", - сказала она задумчиво.
   - "Я не знаю, о чем вы говорите", - быстро сказал он.
   - "Джоффри, что я говорила о лжи?" - укорила она его.
   - "В основном потому, что у меня это плохо получается", - сказал он, снова сдуваясь. - "Ты страшная", - добавил он, хотя она чувствовала тревожную ухмылку, хотя и не видела ее.
   - "Бесстрашный воин-колдун принц Джоффри, напуганный глупой девицей с головой в облаках", - сказала она себе, снова выжимая губку на его голове, и вода залила его лицо.
   Он, казалось, находил это очень забавным, одаривая ее невероятно редким, глубоким смехом. Она наслаждалась каждым мгновением этого смеха, бережно храня его, как ценную реликвию, пока он не был потерян для отголосков времени.
   Она закончила мыть его, но не могла не нахмуриться, когда он встал и начал снова надевать свои доспехи.
   - "Ты снова собираешься куда-то идти?" - спросила она его.
   - "Мой следующий поединок состоится совсем скоро, против лорда Берика Дондарриона. Это будет весело", - сказал он с ухмылкой, надевая свою полотняную рубаху и гамбезон.
   - "Зачем ты вообще затеял этот спектакль про таинственного рыцаря? Планируешь ли ты в конце сделать большое открытие?" - спросила она его, смутившись.
   - "Это просто отвратительно. Нет, мне просто очень нужны драконы", - просто сказал он, закрепляя нагрудник на себе.
   "Ты уже выиграл состязание лучников и рукопашный бой... каким-то образом. Зачем тебе столько золота?" - сказала она, когда Джоффри начал закреплять свои наручники доспеха.
   Он, казалось, колебался мгновение, подняв взгляд, чтобы посмотреть на нее на долгое мгновение, прежде чем вернуться к своему наручнику.
   - "Чтобы создать армию", - сказал он, его голос звучал отстраненно.
   Иные, подумала она с легкой дрожью. Она не забыла о них, но призрак их угрозы померк в легенде во время разгара турнира и сопутствующих ему празднеств. Теперь они снова обрушились на нее с яростью зимней бури.
   Джоффри торжественно кивнул, прежде чем прикрепить второй наручник.
   - "Эти и все другие грядущие войны", - прошептал он.
   - "Разве ты не говорил, что ничто не может их остановить?" - вспомнила она, хотя отказывалась в это верить.
   - "... Не совсем. У меня еще есть несколько трюков в рукаве, которые я хочу попробовать... и... поэкспериментировать. Если нужны две части, то одна должна послужить в крайнем случае, если я ее достаточно модифицирую", - сказал он почти про себя, опять с бесполезной таинственностью.
   - "Нужны детали? Ты имеешь в виду заклинание? Как у серебряного льва?" - допытывалась она.
   Он выглядел крайне неловко, повернувшись к ней спиной: "Что-то вроде этого. Для работы ему не хватает одной детали. Одной, которую я никогда не буду использовать", - он произнес последнее с необычной яростью, - "Так что мне придется импровизировать, модифицировать остальное, чтобы оно могло работать без нее", - сказал он, словно пытаясь убедить самого себя, глядя на свой браслет.
   - "Я помогу, чем смогу, Джоффри", - яростно сказала она, снова подойдя к нему и схватив за плечи, останавливая его возиться с браслетом. - "Тебе просто нужно вбить это в свой толстый череп. Я помогу тебе, несмотря ни на что", - сказала она ему, глядя ему в глаза.
   - "Это не твоя война, чтобы сражаться", - сказал он, избегая ее.
   - "Сейчас", - ответила она.
   - "Ты не понимаешь, что это значит. Когда Нед вернется на север, ты поедешь с ним. Это место не для тебя", - сурово приказал он, хотя в его голосе слышалась мольба.
   - "Мое место прямо здесь. Мне все равно, женишься ли ты на этой женщине Тиреллов, но кто-то должен помочь нести твой груз", - сказала она ему, внутренне вздрогнув, и настала ее очередь быть суровой. - "Я не знаю твоих планов и стратегий, но ты думаешь, что каким-то образом достиг дна... когда ты все еще разрываешься на части. Ты хоть с кем-нибудь разговаривал, кроме нескольких слуг? Больше шести слов?" - безжалостно атаковала она, - "С кем-нибудь, кроме меня?" - настаивала она.
   - "...я... ты не можешь..." - заикался он, пока Санса продолжала говорить.
   - "Ты не можешь так закрываться от остального мира, Джоффри, иначе ты сойдешь с ума. Так что либо ты открываешься кому-то другому, либо я остаюсь здесь", - решительно заявила она.
   Джоффри уставился на нее на секунду, прежде чем его лицо обезобразилось от гнева: - "Открыть?!" - мрачно прошептал он, с силой отступая от нее, уставившись в случайный угол палатки, прежде чем вернуться к ней в ярости: - "Ты думаешь, я делаю это потому...
   - "Сир Сильвер!" - окликнул один из стражников из-за шатра, прерывая тираду Джоффри. - "Ваш поединок подойдет через несколько минут, сир!" - срочно позвал он.
   Джоффри зажал рот, глубоко вздохнул, прежде чем подойти к своему шлему и надеть его.
   - "Ты даже не поел", - тихо сказала Санса, глядя на брошенный поднос с несколькими ломтиками хлеба и ветчины.
   - "Я не голоден", - отрывисто сказал он, его голос звучал искаженно из шлема, когда он подошел к створкам палатки, - "Тебе следует вернуться на трибуны, хорошие септы, должно быть, сходят с ума", - сказал он, прежде чем выйти.
   -.PD.-
   Бран болел за "Серебряного рыцаря", когда тот расправился с лордом Дондаррионом из Штормовых земель, Джейне хмурилась, даже когда Арья бросила на нее косой взгляд. Санса вдруг обнаружила, что ее удовольствие от турнира резко снизилось: тяжелые слова Джоффри и большой риск поединков заставляли ее потеть от волнения каждый раз, когда он выходил на поле.
   За оставшийся день Джоффри расправился более чем с тремя рыцарями, и каждый раз, когда он мчался на неописуемой коричневой лошади, ее сердце билось в тревоге, а в голове мелькали воспоминания о разбитом сире Хью. От благородных дам ожидалось, что они будут болеть за своих любимых рыцарей, но Санса лишь глубоко и искренне вздыхала от облегчения каждый раз, когда он выходил вперед с победой.
   Септа Мордейн больше не выпускала ее из виду, и она почти не ела во время ночного пира.
   - "Как ты думаешь, кто возьмет приз, а, Нед?" - прокричал король с высокого стола в Красном замке.
   - Разве этот вопрос не слишком... невежливо задавать в присутствии рыцарей? -спросила она, когда отец нахмурился.
   - "Все, похоже, вполне владеют копьем и конем, ваша милость", - осторожно сказал отец, и король рассмеялся, глядя на ряды больших столов, за которыми пировали все рыцари, как побежденные, так и продолжающие участвовать.
   - "Да ладно, Нед! Тебе позволено иметь свое мнение! Твой король приказывает тебе!" - крикнул он, хотя отец сидел рядом с ним.
   - "Завтрашний день решит этот вопрос довольно основательно, ваша милость", - сказал отец, поднимаясь с места, и король махнул рукой.
   - "Ба!" - прорычал он, - "Может быть, Цареубийца возьмет драконов? Ему не помешает еще немного золота на доспехи", - сказал он с глубокой усмешкой, остальные собравшиеся рыцари послушно смеялись вместе с ним, а сир Джейме ухмылялся, стоя рядом с ним и сзади.
   - "Или этот цветочный рыцарь! Достаточно молод, чтобы быть моим внуком, а в этих нелепых доспехах превосходит могущественнейших людей королевства!" - рассмеялся он, и Рыцарь Цветов поднял в воздух кубок в знак благосклонности.
   - "Я, конечно, постараюсь быть достойным похвалы вашей милости!" - воскликнул он под одобрительные возгласы других рыцарей из Долины и даже нескольких из Штормовых земель, сидевших за одним длинным столом.
   Король весело фыркнул, отпив еще из своего большого кубка:
   - "А как насчет этого "Серебряного рыцаря", а?" - спросил он сира Лораса, - "Он расправляется с соперниками, как лев на своем щите! Ей-богу, мне следовало бы посмотреть на этот бой, судя по тому, что я слышал...", - сказал он, качая головой.
   - "Я думаю, сир Лорас разделается с ним с первого же наклона, брат!"
   - "Готов поспорить, что в Хайгардене их обучают лучше, чем какого-то случайного рыцаря из живой изгороди", - сказал он под звон кубков лордов простора и терпимый смех Штормлордов.
   - "Хех, еще бы...", - мрачно усмехнулся король, глядя на брата, - "Этот человек видел войну. У него есть этот инстинкт убийцы, эта борьба за то, чтобы удержать копье от прицеливания в горло другого ублюдка...", - сказал он и засмеялся, на этот раз сам.
   - "Я не вижу его сейчас, нехорошо это, отвергать королевское гостеприимство", - мрачно сказал он, прежде чем резко разразиться искренним смехом. - "Должно быть, он в заточении!", - прорычал он, и другие рыцари засмеялись вместе с ним.
   Санса молчала, и когда септа пришла за ней и остальными членами семьи, спасаясь от все более веселого и шумного пира, она не переставала бояться того момента, когда Джоффри и его неудержимая воля столкнутся с лучшими рыцарями королевства.
   В ту ночь ее кошмары были наполнены смертью и ужасом.
   -.PD.-
   На следующее утро она проснулась рано и, крепко обняв Леди и расчесав ее шерсть и свои собственные волосы, быстро спустилась по лестнице Красного замка и направилась к месту проведения турнира. Однако ее планам помешали стражники у ворот, и ей пришлось довольствоваться тревожным беспокойством, пока она ждала появления остальных членов семьи. Отец бросил на нее вопросительный взгляд, но ничего не сказал, а Арья и Бран были слишком заняты перебранкой между собой из-за чего-то, что произошло в псарне, чтобы обратить внимание на ее состояние.
   Шествие к месту проведения турнира было мучительно медленным, и она уже собиралась бежать, когда отец схватил ее за плечо:
   - "Санса, в чем дело?" - спросил он.
   - "Ничего, отец", - сказала она, и вздыбленный мех Леди как-то выдал ее душевное состояние.
   Отец нахмурился, но не стал давить, а когда они заняли свои места на трибунах рядом и под королевской ложей, она снова попыталась сбежать.
   Однако септа Мордейн уже ждал ее. - "Мне очень нужно в туалет", - пролепетала она, и септа нахмурила брови, заставив ее почувствовать себя виноватой, даже когда она зашаркала.
   - "... Что ж, тогда пойдемте", - сказала она со все еще подозрительным хмурым видом, направляя ее к одному из королевских шатров, где хранились палаточные горшки.
   Санса покорно кивнула и попросила Леди остаться. Септа Мордейн не спускала с нее глаз всю дорогу, и Санса едва не закрыла створки палатки перед ее лицом, когда она проскользнула внутрь.
   Она тут же перешла на другую сторону и попыталась пройти под тентом, но это было бесполезно, он был слишком плотно прикреплен к земле.
   Она нахмурилась, отказавшись от попыток поднять кусок холста, и вместо этого схватила кинжал, подаренный ей Джоффри. Она лишь на мгновение застыла в нерешительности, а затем неуклюже ударила по полотну, пробив вертикальную дыру и протиснувшись сквозь нее, чтобы найти испуганного слугу.
   - "Извини", - сказала она ему, прежде чем отойти, схватив свое платье, чтобы бежать быстрее.
   Вскоре она была у шатра Джоффри, и стражник даже не попытался остановить ее, когда она ворвалась внутрь.
   - "Не делай этого", - крикнула она ему, пока другой охранник устанавливал бедренную пластину.
   - "Санса...", - вздохнул Джоффри, бросив на охранника многозначительный взгляд, прежде чем тот отступил.
   - "Только не надо, у тебя уже есть, сколько, двадцать пять тысяч золотых драконов?" - спросила она его.
   - "Тридцать тысяч", - поправил он ее, закрепляя то, что осталось от его доспехов.
   - "Более чем достаточно", - сказала она, чувствуя себя как ребенок во время истерики.
   - "Я думал, девы должны болеть за своих любимых рыцарей", - сказал он с невольной улыбкой, следуя тому, что теперь стало их собственной частной шуткой.
   - "Это не смешно, Джоффри!" - Она отругала его, хотя и не смогла сдержать собственной невольной улыбки: - "Кроме того, я даже не оказала тебе услугу", - добавила она.
   - "Жаль", - сказал он с той же улыбкой, надевая перчатки.
   - "Мне плевать на рыцарство и глупую честь, давай поедем в Красный замок и просто... я не знаю, просто не езди туда", - умоляла она.
   - "Санса, со мной все будет в порядке... расслабься, - укорил он ее, положив руку ей на плечо, - я отправлю уважаемого сира Лораса в такую грязь, что он будет годами соскребать грязь со своих дурацких доспехов, а если не он, то кто бы ни стоял у меня на пути", - уверенно сказал он.
   Он такой бесстрашный, мать его... - подумала она в равной степени с восхищением и раздражением.
   Она вздохнула, когда Джоффри подошел к створкам палатки,
   - "Подожди!" - позвала она.
   Джоффри остановился у выхода, его шлем в руках:
   - "Да?"
   Санса оторвала кинжалом кусок своего прекрасного платья, затем подошла к нему и обвязала его вокруг предплечья.
   - "Значит ли это, что я пользуюсь твоей благосклонностью?" - спросил он в шутку, хотя Санса видела, как в его бледно-зеленых глазах боролись противоречивые чувства.
   - "Я хочу, чтобы ты вернул это мне лично", - сказала она ему.
   - "Как прикажете, миледи", - сказал он с издевательским поклоном.
   - "Это серьезно!" - запротестовала она.
   - "Полагаю, поцелуй наступит сейчас", - весело добавил он, наслаждаясь покраснением ее щек.
   - "Почему бы и нет", - надулась Санса, прежде чем чмокнуть его в губы.
   Джоффри казался абсолютно парализованным, он потрясенно смотрел на нее, когда она покраснела от подбородка до волос. Его глаза, казалось, потерялись в мучительных воспоминаниях, и выражение его лица не было приятным, когда он медленно покачал головой.
   - "С вашего позволения", - сказал он так, словно его только что ударили ножом, надевая шлем, - "Орланд проводит вас обратно".
   Санса смотрела, как он уходит, и пока Орланд, один из охранников Джоффри, провожал ее обратно на трибуны, она не могла перестать думать о его реакции. Что в ней было такого, что заставило Джоффри так отреагировать? Это выходило за рамки его закрытости от остального мира... нет, это было связано с ней, но что?
   Казалось, он относился к ней с некоторой симпатией, но иногда даже само ее присутствие заставляло его вздрагивать, как будто он чувствовал себя виноватым. Или расстроенным. Как обычно в случае с Джоффри, вопросы, казалось, только усиливались со временем.
   Септа Мордейн даже не потрудилась встать, когда Санса прошла мимо нее к своему месту.
   Отец разочарованно смотрел на нее, когда она сидела рядом с ним, Арья даже не обратила внимания на столкновение двух рыцарей и рев публики.
   - "Я разочарован, Санса", - сказал он своим обычным серьезным голосом, когда сердился.
   - "Отец, я просто..."
   - "Септа Мордейн сказала мне, что заметила, как вы бежали к кварталу рыцарей изгороди, это правда?" - сурово спросил он.
   Санса неловко попятилась, бросив на септу предательский взгляд:
   - "Отец, я могу объяснить..."
   - "Мы поговорим в замке", - сказал он голосом, обещавшим последствия.
   Она тихо охнула и опустилась на свое место, когда Арья ухмыльнулась.
   - "Идеальная Санса сбежала от глупой септы, думаю, наступит конец света", - ухмыльнулась она.
   По словам Джоффри, так оно и есть, подумала она, бросив на нее презрительный взгляд и даже не потрудившись ответить.
   Однако ее внимание быстро заняли другие вещи. Например, глашатай объявил Серебряного рыцаря и сира Джейме Ланнистера следующими участниками поединка.
   Джоффри сидел на своей безымянной лошади в тусклых доспехах, а с другой стороны скакал царственного вида сир Джейме. Они не могли выглядеть более непохожими друг на друга: один в прекрасных золотисто-белых доспехах, а другой в жесткой пластине с вмятинами. Они оба поклонились королю, хотя Джоффри не открыл забрало своего шлема.
   - "А! Цареубийца!" - крикнул король, - "Против нашего Таинственного Рыцаря, не меньше, это должно быть интересно!" - прокричал он, и оба рыцаря снова склонились в поклоне в любопытном сходстве. Они устало посмотрели друг на друга, прежде чем выехать на свои позиции, и сердце Сансы ускорило свой ритм, пока она не убедилась, что отец может его услышать. Джоффри проехал мимо них верхом, его шлем на секунду задержался на ней, прежде чем он продолжил ехать. Он все еще носил обрывок ее зеленого платья, плотно обхватив его рукой.
   Под звуки рога оба всадника помчались навстречу своим противникам. Их столкновение было жестоким, дождь деревянных щепок, рев толпы почти заглушил шок, когда сир Джейме упал на бок, отброшенный грубой силой удара Джоффри.
   Джоффри поскакал обратно к королю, сдвинув плечо, вероятно, от боли. Санса сглотнула, когда он поклонился, а король разразился хохотом, как будто только что увидел лучшую в мире сценку про бормотуху.
   - "Какая ярость! Этот человек знает, что к чему!" - прорычал он, - "Война! И дамы тоже...", - он замолчал, глядя на кусок платья, привязанный к его руке. - "Скажите мне, какая прекрасная дева отдала свою благосклонность?!" - Он рассмеялся, и близлежащие дворяне и дамы послушно засмеялись вместе со своим королем.
   Король остановился, когда Джоффри не ответил, наклонив голову набок:
   - "Ну, так займись этим! Ваш король приказывает вам!" - снова сказал он, слегка раздражаясь.
   - "...Кто-то очень дорогой для меня, ваша милость", - сказал Джоффри с мертвой серьезностью, его голос звучал искаженно через шлем.
   Король фыркнул, когда Джоффри поклонился и ушел, Бран бурно захлопал, когда повернулся со своего места, чтобы посмотреть на Сансу:
   - "Ты видела это! Он расправился с сиром Джейме! Он один из величайших рыцарей королевства!!!" - кричал он, словно едва мог в это поверить.
   Санса могла только нервно улыбаться, подыгрывая ему. С этой победой Джоффри перешел в четвертый раунд, и риски возросли в геометрической прогрессии...
   Следующие поединки прошли как в тумане: один рыцарь из Дома Крейкхолл получил осколок в горло, а другой из Дома Свонн упал вместе со своей лошадью в кувырке конечностей и металла, который не позволит ему больше ходить.
   Сир Джейме вернулся к королю и королеве, охраняя их даже тогда, когда король задавал ему всевозможные неудобные вопросы. Сир Джейме признал, что Серебряный рыцарь был достаточно хорош, что для него было большой похвалой. Королева же, напротив, держала язык за зубами, то и дело комментируя что-то о том, что грядущая "мощь Западных земель" не сравнится с маленьким, "храбрым" рыцарем изгороди.
   Но разве сир Джейме не является "силой Западных земель"? И он уже побежден? спросила она себя в замешательстве.
   Вскоре, после долгого перерыва на обед, Джоффри был объявлен снова...
   - "В четвертый раунд выходят сир Сильвер из дома Старс и сир Лорас из дома Тирелл", - объявил он, и толпа уже аплодировала двум фаворитам турнира, пока они скакали к королевской ложе. Таинственный и суровый рыцарь изгороди против красивого, благородного отпрыска.
   Рыцарь цветов скакал со всей грацией опытного всадника, приветствуя ликующую толпу взмахом руки и легкой улыбкой. Джоффри был образцом контраста: он сидел на своем коне скованно, но еще более легко, едва удерживая поводья, а его лошадь двигалась словно по собственной воле.
   Сир Лорас остановился перед Сансой и одарил ее ослепительной улыбкой, поклонившись и протянув ей красную розу. Она осторожно взяла ее в руки, не зная, что с ней делать, пытаясь успокоить свой разум и борясь с желанием не смотреть на тупые наконечники копий.
   Сир Лорас, казалось, был озадачен ее отсутствием ответа, а Джейне была близка к обмороку, когда оба рыцаря склонились перед королем.
   - "Санса! Он подарил тебе свою розу! После победы он обязательно коронует тебя королевой любви и красоты!" - восторженно сказала Джейне, а Арья закатила глаза.
   Ей не было дела до ее бессодержательной болтовни, когда она услышала рог и увидела, как оба всадника набирают скорость, все быстрее и быстрее, пока они не столкнулись, оба разбили свои копья, проскакав мимо королевской ложи и перевернув деревянные перила.
   Она крепко сжимала руку отца, ее дыхание едва контролировалось, пока Джоффри сжимал грудь от боли и качал головой, призывая еще одно копье.
   - "Не волнуйся, Санса, сир Лорас прекрасно держится в седле, с ним все будет в порядке", - пытался успокоить ее отец, но все было напрасно.
   Она не успела ничего сказать, как они снова столкнулись, и тяжело вздохнула от облегчения, когда сир Лорас вылетел из седла и упал в грязь. Лорд Ренли стоял на ногах и выглядел почти в панике: толпа ревела, а Серебряный рыцарь вернулся в королевскую ложу и смотрел на сира Лораса с довольной ухмылкой, как подозревала Санса.
   Она бросила на него укоризненный взгляд, когда он поклонился, посылая в его сторону свои кинжалы за то, что он чуть не заставил ее упасть в обморок. После этого он собирался поговорить с Джоффри о значении риска и глупости.
   - "Похоже, сир Лорас не так хорошо катается по грязи, как ездит верхом", - сказала Арья, глядя на нее с ухмылкой, и Санса улыбнулась в ответ.
   - "Все знают, что львы топчут розы, это естественный порядок вещей", - с улыбкой ответила она, не сумев скрыть странную гордость в своем голосе.
   Арья не выглядела озадаченной этим заявлением, а Санса откинулась на спинку стула и облегченно вздохнула. Джоффри что-то сделал со своей лошадью, заставив ее склонить голову к ее, и она, нахмурившись, наклонила вверх-вниз розу, подаренную ей сиром Лорасом, как бы ругая и лошадь, и всадника. Джоффри не смог сдержать смешок, проезжая мимо нее, и вскоре толпа уже скандировала имя "сира Сильвера", когда он вернулся в свой шатер, чтобы немного передохнуть.
   Конечно, тревога Сансы вернулась с новой силой, когда она вспомнила, кто именно победил в другом Раунде Четырех.
   Улыбка королевы казалась смутно хищной, когда она повернулась к своему брату, - Похоже, удача этого "серебряного рыцаря" скоро закончится", - сказала она фыркнувшему королевскому гвардейцу, который в ответ лишь покачал головой.
   Санса чувствовала себя так, словно ее душили, когда Гора-Который-Выезжает пробирался к королевской ложе. Это чудовище было самым крупным из всех, кого она когда-либо видела, больше, чем Ходор, с тяжелым щитом и черным копьем. Его конь был столь же чудовищным - полуночный черный жеребец, чьи копыта при каждом галопе опускались на землю. Джоффри выглядел маленьким рядом с ним, когда они склонялись перед королем; зрители в основном аплодировали Серебряному рыцарю, а Санса сжимала руку отца, как спасательный круг.
   - "Санса... ты знаешь этого рыцаря живой изгороди?" - спросил отец, нахмурившись, когда он о чем-то задумался.
   Санса ничего не сказала, когда участники схватки встали по разные стороны: Джоффри выхватил копье из рук Орланда, остановившись рядом со своим щитом, а Серебряный Лев уставился на широкое поле Звезд.
   - "Санса?" - спросил отец, когда она крепко обняла его, ее руки дрожали против ее воли, когда запел рог и всадники понеслись друг на друга, копья опустились, когда расстояние сократилось до волоска, и они столкнулись, яростный дождь осколков окутал их, но лошади продолжали идти, а Джоффри сжал плечо от боли.
   Джоффри призвал еще одно копье, и Орланд подал ему его, в то время как Гора приготовил свое и с гортанным ворчанием вонзил шпоры в лошадь. Джоффри тоже ускорился, его копье опускалось с тщательной точностью, пока лошади сжирали расстояние, а она впивалась ногтями в руку отца.
   Джоффри издал слабый крик боли, когда они столкнулись друг с другом, почти вылетев из седла от огромной силы удара, но Гора продолжала ехать, не издавая ни звука. Джоффри слегка покачивался в седле, наклоняясь то влево, то вправо, пока не восстановил контроль, и Орланд не передал ему другое копье. Санса едва удержалась на месте, когда рог протрубил еще раз, и они снова бросились в атаку. В толпе раздались почти оглушительные возгласы шока и благоговения, когда оба всадника без всякой пощады и четверти снова ударили копьями в быстром шквале сосредоточенной жестокости.
   Она издала приглушенный крик, когда они столкнулись, Джоффри тряс головой в оцепенении, когда его лошадь медленно галопировала, и кровь стекала по его пластине, он тряс головой снова и снова, пока не призвал еще одно копье.
   - "Его собираются убить! Отец, пожалуйста, остановите их!" - сказала она ему, не в силах сдержать пронзительный голос, когда отец покачал головой.
   - "В финале не может быть ничьей, Серебряному рыцарю придется уступить", - сказал он, растерянно глядя на нее, и Санса отчаялась, когда рог прогремел, и они снова бросились в бой.
   - "Но он не может уступить, он не способен на это!" - крикнула она ему, когда копье Горы ударило Джоффри в живот, сила удара заметно замедлила его коня, а его собственное копье безвредно разбилось о щит сира Грегора. Джоффри остановился, прежде чем повернуть за ограду, и, наклонившись набок, сплюнул каплю крови, длинная струйка которой стекала с забрала его шлема.
   - "Копье!" - прорычал он Орланду, который бросился с новым, даже когда Санса увидела, как кровь стекает по его доспехам, окрашивая коричневый плащ его лошади.
   - "Стоп! Пожалуйста, остановитесь!!!" - Санса закричала на него, и Джоффри смотрел на нее вечную секунду, прежде чем медленно покачал головой.
   - "Санса! Сдерживай себя!" - Септа отругала ее, в то время как ближайшие дворяне и дамы смотрели на нее в замешательстве или раздражении, а бледная Джейне с силой схватила ее за руку и попыталась успокоить.
   Он не знает, как остановиться, ошеломленно подумала Санса, когда он схватил свое копье и снова бросился в атаку. Сир Григор снова пришпорил своего коня и вонзил копье в грудь Джоффри. Даже король слегка наклонился вперед в благоговейном ужасе, когда удар Джоффри задел плечо сира Григора и заставил его опасно покачнуться на лошади.
   Джоффри, казалось, едва пришел в себя, когда он откинулся на седло, его щит выскользнул из руки, когда он остановился. Глашатай вдохнул воздух, чтобы объявить победителя, но Джоффри едва успел поднять руку, остановив его, даже когда он крикнул Орланду.
   - "Орланд! Щит и копье!" - прокричал он, кровь стекала с его бородки, когда он поворачивал коня, опираясь на колени. Казалось, он тяжело дышал, глядя на небо, медленно возвращая взгляд к далекой, чудовищной форме сира Грегора на другом конце поля.
   - "Я должна остановить его!" - крикнула про себя Санса, вставая и пытаясь спрыгнуть с ряда кресел, но отец крепко держал ее.
   - "Санса, что с тобой!" - крикнул он, схватив ее.
   - "Отец, отец, это Джоффри, Гора убьет его!" - сказала она ему, пытаясь вырваться из его хватки, и зарыдала, когда Джоффри снова атаковал, а Гора с яростным ревом направила свое копье вверх.
   Санса издала истошный крик, когда они врезались друг в друга, шлем Серебряного рыцаря отлетел в сторону, открыв бледное лицо Джоффри, когда его лошадь остановилась возле конца линии наклона.
   Крики
   - "Принц!", - "Это принц!" начали проникать на территорию турнира, когда Джоффри поднял руку и вытащил длинную деревянную щепку из подмышки в струе крови, струйки которой пропитали его доспехи, когда его лошадь покатилась, и он посмотрел вокруг себя дикими глазами.
   - "Джоффри?! Джоффри!?" - закричала королева, вставая, а Санса попыталась вырваться из железной хватки отца.
   - "КОПЬЕ!!!" - Джоффри с ревом бросился на Орланда, половина его лица была залита кровью, когда его стражник, превратившийся в оруженосца, бросился с ним, улучив момент, чтобы поднять щит с земли и вернуть его всаднику.
   Король выглядел ошеломленным, когда он медленно начал вставать, королева смотрела в свою сторону и обратно на Джоффри в шквале движений, когда она закричала.
   - ДЖЕЙМЕ! РОБЕРТ, СДЕЛАЙТЕ ЧТО-НИБУДЬ!" - истерично сказала она, когда отец встал.
   - "Остановите наклон! Остановите наклон!" - крикнул он глашатаю, когда Сансе удалось вырваться из его хватки, а Орланд испуганно посмотрел на королевскую ложу.
   Но было уже поздно: Джоффри наклонился и выхватил копье из слабых рук Орланда, приложив его к руке и груди, когда его лошадь пошла в атаку.
   - "НЕМЕДЛЕННО ОСТАНОВИТЕСЬ! Остановитесь во имя вашего короля!!!" - прорычал король, но Гора, казалось, не слышал его, он мчался, его огромный боевой конь выбрасывал огромные шлейфы земли, когда несся вниз по склону, его копье обрушилось на Джоффри без шлема, кровь залила половину его лица.
   Она не успела дотянуться до него, перепрыгнув через Брана и септу, и добралась до перил трибуны как раз в тот момент, когда Джоффри прорычал мощный боевой клич, и Гора ответил ему тем же, их столкновение заглушило ее крик, когда сила удара лишила ее слуха, и все на трибунах, казалось, встали в панике, Гора наклонился влево, как огромный колосс, и врезался в землю вместе со своей лошадью в кувырке плоти, грязи и стали.
   Лошадь Джоффри поскакала обратно к королевской ложе, Джоффри каким-то образом все еще оставался на ней, когда он остановил ее коленями, с усмешкой глядя на Роберта, когда его щит выскользнул из его ослабевшей руки и бесполезно повис на боку.
   - "Я бы сказал вам вернуть драконов в сокровищницу, где им и место...", - его чистый голос прорезал столпотворение, как коса пшеницу, заглушив, словно заклинанием, шум на площадке турнира. - "Но ты все равно потратишь их снова... ваша милость", - он произнес последнее, как будто это было оскорблением. - "Отправьте их в мои покои", - сказал он глашатаю, прикрыв один глаз из-за засохшей крови.
   Король потерял дар речи, когда Джоффри повернулся к Сансе... все, казалось, были на мгновение потрясены немым параличом, когда Джоффри взглянул на нее:
   - "И отдайте корону Сансе", - сказал он.
   Она стояла впереди и чуть сбоку от него, ее глаза были на одном уровне с его глазами из-за стойки,
   - Джоффри... ты ранен", - сказала она ему, ее голос прозвучал ненормально громко среди тишины, когда Джоффри опустил взгляд на свою грудь и увидел, что старая пластина наконец-то поддалась, из живота торчит длинный осколок ясеня.
   - "Это всего лишь рана", - сказал он, пришпоривая коня, и заставил его вернуться галопом, а сам соскользнул с седла и упал лицом в грязь. Королева закричала, король позвал мейстера, а сир Джейме прокладывал себе путь среди дворян, спеша к земле.
   Санса уже спрыгнула вниз, испортив платье, когда стояла на коленях рядом с Джоффри.
   - "Ты заслужила эту корону", - пробормотал он, моргая.
   - "Мне не нужна эта дурацкая корона", - всхлипывала она, разрывая кусок своего платья и прикладывая его к ране на груди Джоффри, окружая кусок дерева.
   О боги, как много крови, в отчаянии подумала она, когда поток крови уменьшился, отец внезапно приложил свои руки к ее, что-то прорычал, и земля задрожала от гулких шагов вооруженных рыцарей и стражников, Джори Кассель схватил ее сзади и потащил прочь от Джоффри, когда он закрыл глаза, а она закричала.

Глава 40: Молния.

   Красный замок казался мрачным местом после событий турнира. Королева приказала арестовать Гору в порыве ярости и горя, а сир Джейме в жажде крови бросился исполнять приказ. Гора сопротивлялся, но между рычащим, диким сиром Джейме и опытным сиром Барристаном им удалось повалить ужасного зверя, как в старинной сказке... Его голова теперь украшала шпиль над Аллеей Предателей.
   Джоффри едва дышал, когда его уносили, и с тех пор Санса его не видела. Его заперли в комнате в крепости Мейгора, и в течение дня и следующей ночи за ним ухаживали Грандмастер и легион хирургов, пытаясь спасти его жизнь. Сама Санса проводила дни на стуле рядом с его дверью, пытаясь скоротать время за вязанием или придушенными разговорами с Джейне, пока отец или септа не уносили ее поесть или в спальню. Как они ни старались, им не удавалось заставить ее долго не появляться, прежде чем она возвращалась.
   Ей не хотелось много говорить, и пока Бран проводил свои дни, играя с Лето и тренируясь с Джори, а Арья пыталась поймать кошек по приказу своего "учителя танцев", она не могла не вспомнить все те разговоры, которые у нее были с Джоффри. Возможно, более тревожным, чем его рассказы о льде и войне, смерти и отчаянии, о вещах, которые она не могла постичь и которые все еще казались ей окутанными защитным коконом старых легенд и далеких времен... более тревожным было то, как она начала сосредотачиваться на происходящем в Красном замке. Когда смешливые девицы сплетничали о последней выходке своего любимого рыцаря, Санса теперь видела быстрый обмен информацией. Стражники, благодаря которым она раньше чувствовала себя в безопасности, теперь патрулировали с суровым видом и держа руки на поясе, словно чувствуя странное напряжение в замке.
   Лорд Ренли выглядел особенно взволнованным даже до событий Турнира Десницы, а многие из его штормландских рыцарей и лордов еще не покинули столицу и посвящали свои дни охоте и пиршествам в личном поместье лорда Ренли или в глубине Кингсвуда. Его личная гвардия, похоже, тоже была усилена после турнира, и они казались по меньшей мере на треть многочисленнее, чем Красные Плащи из Красного Храма... Когда они встречались друг с другом в патруле, это всегда означало сжатые кулаки и подозрительные взгляды.
   Король впал в какую-то черную меланхолию, пировал все больше и больше... с большим количеством других женщин. Его интенсивное распутство, похоже, не шло ему на пользу, поскольку его бледный цвет лица становился все хуже и хуже, дошло даже до того, что ему приходилось уговаривать своих гостей смеяться вместе с ним после шутки - новый минимум для харизматичного короля... Она подслушала отца раз или два, и, похоже, Малый совет теперь полностью управлял королевством, к его растущему разочарованию. Королева же, казалось, замкнулась в себе, почти не показываясь на людях и общаясь только со своим братом.
   Грандмейстер запретил Сансе видеться с Джоффри, чтобы дать ему время и пространство для восстановления сил, но когда старик, шаркая, вышел из комнаты и оставил коридор пустынным, только Пес с каменным лицом у двери... Санса не смогла устоять.
   Похоже, Джоффри подговорил Пса, и тот нехотя сопровождал предполагаемого "принца" в небольшом путешествии по Черноводной, чтобы Серебряный рыцарь не выдал себя, пока настоящий принц сражался в поединке. Если судить по выражению его лица, он уже успел пожалеть об этом решении.
   - "О, Джоффри...", - прошептала она, сидя рядом с ним на деревянном стуле. Его фигура казалась уменьшившейся, бледной и истощенной под множеством повязок, покрывавших его грудь, ногу, руку и лицо. Казалось, раны, полученные им во время безостановочной победы во всех трех состязаниях, усугублялись, накладываясь друг на друга и ухудшаясь с каждым усилием и издевательствами, которым он подвергал свое тело. Сансе казалось, что он едва сознает свои раны, но она не думала, что внутренние повреждения могут быть настолько серьезными...
   Она осторожно взяла его за руку, прочищая горло, и знакомая призрачная рука стиснула ее шею, пока она глубоко дышала.
   Я должна была остановить его... - подумала она в тихой безмолвной тишине комнаты. Если бы он умер, она бы ничего не помнила, и если бы ее... следующее "я" не подошло к Джоффри так, как она сделала это в "этом" будущем... тогда, вероятно, Джоффри продолжал бы делать то же самое, что и раньше, бесстрашно исполняя свой проклятый "долг", как он это называл, пока за этими стальными зелеными глазами, скрывающими незаживающие раны и убитые мечты, не осталось бы ничего.
   - "Шааан... саааа...", - внезапно прохрипел он, когда рука, которую она держала, сжалась, а его глаза медленно открылись.
   - "Джоффри, - прошептала она, задыхаясь, и быстро дала ему попить из стоящей рядом чашки с водой. Он медленно выпил ее, его глаза все еще смотрели на нее, даже когда они наполовину опустились.
   - "Спасибо", - прошептал он, казалось, очень хорошо помня о приличиях даже в своем искалеченном состоянии, его глаза расфокусировались, когда он смотрел на нее. - Ты очень красивая", - сказал он с застенчивой улыбкой.
   Санса улыбнулась, несмотря на себя. Джоффри был не из тех, кто был прямым, а уж тем более таким простым в своих комплиментах:
   - "Без колкостей и подколок? Очень не похоже на тебя, Джоффри", - сказала она, нежно взяв его за руку.
   - "Это правда, - сказал он, - Ты просто не сдаешься... очень настойчивая... Мне это в тебе нравится", - полушепотом произнес он, его улыбка росла.
   Санса покраснела, отражая его улыбку:
   - "Ты также любишь заставлять меня краснеть... теперь отдохни, Джоффри, тебе это необходимо", - сказала она ему, нахмурившись, когда почувствовала сильный аромат макового молочка в его дыхании.
   - "И это тоже... Мне тоже нравится, как ты смеешься... заставляешь меня смеяться... и твой острый ум..." - он продолжил спотыкающийся, неловкий перечень ее достоинств, а Санса, несмотря на это, слегка хихикнула.
   - "Это просто элементарно, Джоффри. Тебе лучше лечь спать, если ты хочешь добиться большего, чем пьяный бард из Винтертауна", - поддразнила она его, убирая пучок волос с его глаз, обеспокоенная тем, как вяло и медленно он следует за ее рукой.
   Сколько всего они ему дали? подумала она, глядя на его широкие зрачки.
   - "Мне плевать, что это элементарно. Я не бард", - пожаловался он, как будто это было серьезным делом, - "Мне все равно, что Пурпур заставил меня, любить тебя приятно", - радостно сказал он.
   Санса нахмурилась, наклонив голову в недоумении. Джоффри редко говорил о "Пурпуре", странной силе, которая каким-то образом повернула время вспять и заставила его вспомнить все... Откровение о том, что он действительно любит ее, вызвало бурю бабочек в ее животе, даже когда она наклонилась вперед в замешательстве.
   - "Что ты имеешь в виду, Джоффри? Пурпур... он угрожал тебе...?" - спросила она, вздрогнув, бессмысленные слова вылетали у нее изо рта. Мысль о том, что нечто столь древнее, как Пурпур, угрожает Джоффри... полюбить кого-то, тем более ее, казалась столь же глупой, сколь и абсурдной.
   - "Нет. Нет", - повторил он, пытаясь встряхнуть головой, но ему удалось только наклонить ее неопределенно влево, - "Это просто заставило меня. Создало меня таким. Должен ли человек злиться из-за того, что у него две руки, а не три или четыре? Просто так сложились обстоятельства. Зачем злиться на то, как тебя создали?" - спрашивал он себя, словно ответ был очевиден.
   Создан, чтобы любить меня? Это не имеет никакого смысла! подумала она, недоумевая.
   Санса слегка наклонилась вперед, ее замешательство усиливалось по мере того, как она смотрела на него:
   - "Создан? Создал? Джоффри, о чем ты говоришь?" - спросила она с нарастающим беспокойством.
   - "Прости, Санса, я не все тебе рассказывал", - извинился он, - "Впрочем, я и не должен был. Лучше не надо", - сказал он с задумчивым кивком.
   - "Джоффри... О чем ты говоришь?" - настаивала она, сжимая его руку.
   - "Но это огорчит тебя... ты больше не будешь со мной разговаривать... я не хочу быть один...", - шептал он, словно ребенок на страшной исповеди, его глаза умоляли: - "Не заставляй меня", - умолял он.
   Он настолько одурманен, что не может сопротивляться, ошеломленно подумала Санса. На что она готова была пойти ради секретов Джоффри? Готова ли она предать его доверие, если это означает обладание знаниями, чтобы помочь ему?
   Ответ был столь же очевиден, сколь и мгновенен.
   - "Джоффри, пожалуйста... просто откройся, позволь мне помочь тебе", - сказала она, в его глазах под тяжелым маковым дурманом нарастала паника.
   Казалось, он боролся целую вечность, прежде чем его рот открылся почти автоматически:
   - "Я... прости, Санса... Я не совсем человек...", - бессвязно произнес он.
   - "Как ты можешь не быть человеком, Джоффри? Ты дышишь и говоришь прямо сейчас!" - сказала она ему, ее замешательство заставляло ее нервничать, когда она отвергала абсурдное утверждение.
   - "Ты просто не понимаешь силу моих создателей, Санса. Так много, могущество..." - то, как он это сказал, послало дрожь по ее позвоночнику, его глаза потерялись, как будто пытались и быстро не смогли увидеть безмерность того, что он пытался объяснить, - "Обратить вспять само время, играть с тканью вселенной, как скульптор с глиной... строить планы на века вперед... что для них значит создать жизнь? Ничего, детская игра...", - сказал он, задыхаясь от благоговения.
   - "Я... как...", - прошептала Санса, зажав рот другой рукой.
   - "Это трудно, я знаю... но это правда. Я уже говорил тебе кое-что о частях... Я - одна из этих частей, Санса. Пурпур создал меня как оружие, чтобы попытаться и, скорее всего, безуспешно, уничтожить Долгую Ночь...", - прошептал он.
   - Я... я... мне все равно, Джоффри, - наконец сказала она ему, опуская руку, - колдун, герой, оружие, идиот, мне все равно, я... я все равно хочу быть с тобой, - наконец призналась она, и бабочки запели в знак согласия, когда Джоффри больно сжал ее руку, его огромная сила все еще была с ним даже в таком состоянии. Ее заявление, казалось, поразило Джоффри сильнее, чем копье Горы, его лицо скривилось от страдания, когда он сжал ее руку, как спасательный круг, его голова отвернулась от нее, когда странное чувство овладело Сансой, она почувствовала, что что-то не имеет смысла, и задрожала.
   - "Джоффри... Зачем " Пурпуру" создавать тебя с... с какой-то встроенной любовью ко мне", - наконец спросила она его, ее сердце билось так сильно, что она была удивлена, что грандмейстер еще не вернулся.
   Он замолчал, когда ее дыхание участилось, и она услышала странный гул вдалеке:
   - "Джоффри... почему я причиняю тебе столько страданий?" - внезапно вырвался у нее вопрос из гнезда, и она поняла, что они связаны, ее голова гудела, как будто она приближалась к великой истине, обе ее дрожащие руки снова схватили руки Джоффри и сжали, когда она просила его посмотреть на нее.
   - "Прости меня, Санса, - прошептал он мальчишеским голосом, по-прежнему не глядя на нее.
   - "Джоффри", - позвала она его, и он почти против воли наклонил к ней голову. - "Почему?" - снова спросила она, ее голос звучал ненормально громко.
   - "Потому что ты - еще одна часть оружия", - сказал он, глядя на нее, - "Мы были созданы из одного и того же источника космического материала, энергии какого-то рода... вот почему ты "любишь" меня, Санса, а я тебя. Мы были задуманы, созданы, предназначены для того, чтобы жить и умереть вместе, как молот и наковальня, рукоять и поножи, колесо и ось, лук и стрела... прожить жизнь за жизнью вместе, страдать и бушевать вместе, быть сломленными вместе... быть уничтоженными Долгой Ночью вместе... Прости, Санса, мне так жаль", - прошептал он яростно, словно в горячечном сне, его глаза были дикими. - "Это действительно девичья сказка... просто у нее ужасный, ужасный конец...", - сказал он в страданиях.
   Санса встала в оцепенении, споткнулась и повалила стул, дыша на руки. Звуки отчаянных извинений Джоффри становились все слабее, а ее душа трепетала в согласии с его словами, ее отрицания замирали во рту, когда она ударялась о что-то позади себя.
   - "Юная леди, принцу Джоффри нужен полноценный отдых!" - Хмурый Гранмейстер отругал ее, входя в комнату, но Санса не слышала его, так как пробежала мимо него по коридору, куда - она не знала.
   -.PD.-
   По иронии судьбы она оказалась в богороще, пытаясь разобраться в потоке эмоций, бушующих в ней, как на корабле, дрейфующем в море. Каждый раз, когда она пыталась опровергнуть слова Джоффри, она обнаруживала, что не может этого сделать: ужасное сияние правды не ослабевало в ней, как бы она ни сомневалась.
   Он был прав. Семеро помогли ей, она никогда раньше не была так уверена в чем-то.
   Она провела весь день и даже ночь, глядя на Дерево Сердца, как часто делал Джоффри. Было ли то, что она чувствовала к нему... предписанием? Какой-то закон, записанный в ее душе?
   Она резко, с силой тряхнула головой. После всего, что произошло, эти вопросы казались бессмысленными, более чем бессмысленными, даже глупыми. Она любила его, независимо от причин... и она была создана, чтобы помочь ему остановить Долгую Ночь... Этот маленький факт наполнял ее не только ужасом, но и радостью. Знать, что ее стремление встать рядом с ним против течения было не глупой фантазией, а целью, каким-то образом вписанной в ее создание...
   Она задрожала, размышляя над этой мыслью, как завороженная. Она стала заботиться о Джоффри, как ни о ком другом. Врожденные инструкции или нет, она не позволила бы ему продолжать свое неуклонное разложение, превращаясь в нечто большее, чем разбитая шелуха, она не позволила бы ему встретить апокалипсис в одиночку. Тот факт, что это, похоже, было основной целью - встать рядом с ним и вместе остановить конец всего, что она знала, - лишь придал ей еще больше решимости. Джоффри сказал ей правду так, словно это была ужасная гибель, но она чувствовала в этом глубокое удовлетворение, зная, что все сомнения, которые терзали ее последние несколько месяцев, были беспочвенны... ибо как она могла сомневаться в своих действиях, когда она была создана для этого? Как она могла бояться, что окажется недостойной своих целей, если именно для этого она была создана?
   Именно тогда и там, когда она лежала на кровати в своих покоях, мысли и размышления, крутившиеся в ее голове последние несколько месяцев, объединились в нечто большее.
   Она поговорит с Джоффри, когда он придет в себя. Ей не откажут.
   Она будет стоять с ним, против его бремени и его врагов, чего бы ей это ни стоило.
   -.PD.-
   Она радостно бежала через заросли, преследуя прыгающую добычу, а ее брат и сестра завывали с ее стороны, загоняя добычу в угол, когда она увидела, что ее наконец-то окружили. Она раскачивалась на месте, угрожая им своими острыми рогами, но ее не останавливало то, что она уклонялась и прыгала, ее зубы разрывали плоть, когда она сбивала зверя с ног, а ее брат и сестра присоединялись к ней, убивая его, даже когда она следила за тем, чтобы он умер быстро, разрывая его горло и ломая его огромный позвоночник.
   Это было правильно.
   Затем она набросилась на тушу, разрывая ее не так дико, как остальные члены ее буйной семьи, стараясь не испачкать свою шерсть больше, чем нужно. Ее сестра завыла, и она присоединилась к ней в славном хоре, ее брат тоже присоединился, когда они объявили о своем господстве над этим теплым лесом, наполненным голубоглазой добычей, не знающей зимнего голода.
   Пока остальные члены ее семьи продолжали терзать свою мертвую добычу, она наклонила голову в любопытстве... за дверью послышался звук, дву ногие разговаривали...
   Пробираясь к ним, она обнаружила, что двое из них патрулируют по ровной тропинке, держа в руках острые копья и тихо переговариваясь. Она прошла мимо них, пробираясь через другие группы двуногих в безлунную ночь, пока не достигла большой вонючей компании, где они пили дурно пахнущие напитки и терлись друг о друга в вожделении. Она продолжала идти через множество больших и маленьких домов из ткани, удаляясь от резкого лязга стали о сталь, когда двое из них дрались, как она часто делала со своей сестрой, хотя они, казалось, кружили друг вокруг друга внутри большого круга из дерева, а не по снегу и грязи.
   Она некоторое время смотрела на нарисованную на ткани добычу, вспоминая сладкий вкус крови, которой она только что полакомилась, прежде чем продолжить исследование. Ее привлек знакомый голос, и она не издала ни звука, когда приблизилась к двум мужчинам, разговаривающим в самом большом из тканевых домов.
   - "У тебя паранойя", - сказал знакомый голос ее сурового отца, когда она остановилась между искусственным деревом, наполненным тошнотворно сладкой водой, и хлипкой стеной матерчатого домика.
   - "А ты слеп. Должен ли я объяснять это тебе, Эддард?" - сказал другой голос, рассерженный.
   - "Ты уже говорил мне..." - начал ее отец, но его прервал пронзительный голос, и она вздрогнула от оскорбления.
   - "После того как Джон Аррен погиб при самых подозрительных обстоятельствах, его место едва не занял Цареубийца! И так бы оно и было, если бы на Роберта не напало внезапное желание увидеть тебя снова в Столице!" - решительно заявил голос.
   - "То, что Ланнистеры претендуют на вакантное место, вряд ли что-то новое...", - ворчливо сказал его отец.
   - "Да, едва ли что-то новое!" - прохрипел голос, звучавший очень тревожно, как будто он вдруг понял, что зверь, которого он только что съел, прогнил насквозь. - "А через день Станнис бежит, поджав хвост, на свой любимый Драконий Камень!" - продолжал он.
   - "Мне кажется более вероятным предположить, что он был презираем решением Роберта сделать меня Десницей вместо него, мы оба знаем, что он всегда обижался на то, как Роберт обращался с ним", - рассуждал отец уверенным тоном вожака стаи.
   Другой голос не звучал убедительно, он глотнул чего-то, прежде чем заговорить снова:
   - "Да, Станнис отказывается от своего благословенного долга, потому что это одно, последнее презрение Роберта окончательно сломило его. Пожалуйста", - сказал он, прежде чем снова выпить. - "А должность корабельного мастера скоро будет открыта, как только Роберт сможет снова править после фиаско с Джоффри...", - сказал он.
   - "Станнис вполне может вернуться до того, как Роберт лишит его должности...", - сказал отец.
   - "Он не вернется, Эддард, он что-то планирует на Драконьем Камне, покупает корабли и людей, пока размышляет. Насколько я знаю, он уже созвал свои знамена... Все чуют запах войны, лорд Старк, все, кроме тебя", - с горечью сказал голос.
   - "Так вот почему вы прячетесь здесь с половиной Штормовых земель, лорд Ренли? Вы чувствуете запах войны или собираетесь ее начать?" - грозно сказал отец, суровый, как и положено при виде трусливых птенцов.
   - "Ты слеп, если считаешь себя в безопасности, а я просто слежу за тем, чтобы не проснуться с кинжалом в горле", - сказал птенец, в его голосе слышалась полуправда.
   - "И я снова говорю тебе, что у тебя паранойя. Отправь людей домой, Ренли, и перестань приводить половину из них каждый раз, когда посещаешь Красный замок... ты снова заставишь кого-то из Красных плащей нервничать, и мне придется наводить порядок", - тщетно умолял отец. Ей пришлось сдержать желание пойти туда и укусить его за лодыжку. Пытаться вразумить испуганного птенца... О чем он только думал!
   Малыш проигнорировал его, как она знала, и сделал еще один глубокий глоток чего-то:
   - "И закончить как лорд Бейлиш? С сотней и одной ножевой раной в груди, в глазах?! Думаю, нет...", - он отхлебнул еще, - "Ты знаешь, что Роберт подумывал сделать Тириона Ланнистера новым Мастером Монет? Он думал, что это будет величайшим оскорблением для Тайвина. Ему очень понравилась эта идея... Величайшее оскорбление!!! Чтобы еще больше закрепить свой удушающий контроль над финансами королевства! Да, я думаю, Тайвин Ланнистер будет очень оскорблен!", - вспыхнул он, - "Грандмастер, мастер монет и вскоре мастер кораблей, разве ты не видишь закономерность, почтенный дурак?"
   - "Лорд Ренли, выпивка затуманивает ваш рассудок", - снова попытался отец.
   - "Мое мнение здесь не затуманено! Ради Семерых, Эддард, они даже убили Слинта! Я сейчас едва контролирую Золотые плащи!" - кричал он, его гнев нарастал с каждым словом. - "Нет! Ты, как всегда, ведешь себя как упрямый имбецил! Ты сбежал на Север после Восстания и оставил все Ланнистерам, целое королевство, созревшее для захвата... Нет. Я не собираюсь доверять тебе в этом. Они лишь завершают то, что ты начал, Эддард. Ланнистеры чистят Малый Совет и назначают своих людей во главе, готовятся... и я буду следующим!" - сказал он, когда она услышала, как что-то шевельнулось и вода плеснула о плоть.
   - "Простите, лорд Старк, это было неподобающе с моей стороны", - сказал он после долгого молчания, его голос звучал чуть менее испуганно, когда птенец выплеснул на себя еще больше воды.
   - "Ренли... Я слишком хорошо понимаю твои опасения. Но я не могу найти никаких признаков причастности Ланнистеров ни к смерти лорда Бейлиша, ни к бегству Станниса из Столицы", - терпеливо объяснил отец.
   - "А смерть Джона Аррена?" - спросил хриплый голос сынишки.
   - "...Это еще не подтверждено", - сказал он с небольшим, роковым оттенком неуверенности. Похоже, отцу еще многое предстояло узнать.
   После этого наступило долгое молчание, и она слышала медленное дыхание птенца, когда он заговорил снова:
   - "Я не буду ставить на это свою жизнь. Эддард, пожалуйста, - умолял он, - Ланнистеры планируют свой ход... скоро. И когда придет время, будет только две стороны. Те, кто преследует интересы королевства, и те, кто ищет власти ради собственных целей", - сказал он, и его голос приобрел медленную серьезность, которую она неохотно одобрила.
   Наступило долгое молчание, а затем раздался голос отца, острый, как клык:
   - "Я знаю, на чьей стороне я буду, если это время когда-нибудь настанет", - заявил он.
   - "Надеюсь, лорд Эддард, надеюсь...", - проговорил птенец, от которого исходило разочарование и опасность, когда Санса проснулась, медленно моргая от безлунной ночи, которая едва освещала ее постель через открытое окно, ее глаза отяжелели, когда она снова закрыла их и уснула.
   -.PD.-
   После откровений Джоффри и сон, и явь были тяжелы для нее: ужасные кошмары и странные сны об охоте в огромном лесу смешивались с тревожными мыслями и всеобъемлющей дезориентацией. Отец, казалось, почти не замечал ее душевного состояния, сломя голову бегая от кризиса к кризису в Красном замке и за его пределами. Ни уговоры Джейне, ни насмешки Арьи не могли ее растревожить: дни шли за днями, а дверь в покои Джоффри охраняли королевские гвардейцы и Пес, никого не впуская.
   Джоффри сказал ей, что она была другой частью оружия... что они были оружием... созданным, чтобы как-то уничтожить Долгую Ночь... но что это значило? Почему тогда она не помнила свои предыдущие жизни? Почему перспектива этого заставила Джоффри так страдать? Все эти вопросы занимали ее во время бодрствования, пока Красный замок все больше погружался в предчувствие. Король теперь редко устраивал пиры, Санса почти не видела, как он покидал холд Мейгора, укрывшись в своем соларе. Королева присутствовала чаще, но никакая пудра не могла скрыть жестокие синяки на ее лице, которые заставляли сира Джейме пылать от ярости даже на людях.
   Иногда ей снилось, как она держит руку Джоффри, ее лицо такое же разбитое и изможденное, как у него, ее глаза пусты, когда он страдает, а она ничего не делает. Неужели Джоффри боялся для нее такой участи? Она никогда не подведет его таким образом. Никогда. Это она знала с такой уверенностью, какую редко испытывала в жизни. Она не знала своего точного места в космической игре, которую вели он и... Белые Ходоки, но она знала одно... Она не подведет его. Она обещала ему помочь, если он откроется, и именно это она и сделает... хотя вопрос о том, что именно она должна сделать, оставался открытым, поскольку он был либо без сознания, либо с ним невозможно было поговорить.
   С каждым днем происходило любопытное явление... Леди начинала поднимать на лорда Ренли шерсть, когда видела его, рычала на него, если он подходил слишком близко к ней, сколько бы раз она ни ругала своего своенравного волчонка. Отец был занят заседаниями Малого Совета, от которых, казалось, он все больше уставал... и все больше нервничал...
   Чем дольше она оставалась, тем более отравленной казалась атмосфера в замке. Ее собственные внутренние проблемы смешивались со странным напряжением, которое она постоянно обнаруживала, следуя совету Джоффри держать глаза и уши открытыми и сомневаться...
   -.PD.-
   Казалось, Роберт наконец-то начал преодолевать свое черное настроение, чему, вероятно, способствовали постоянные визиты отца. Он снова устроил огромный пир, и если угрюмый, задумчивый человек был далек от того веселого и обаятельного короля, которого Санса встретила в Винтерфелле, то другие придворные этого не заметили... или сделали вид, что заметили.
   Королева выглядела чуть менее растрепанной, чем в последнее время, а большой зал был заполнен людьми. Лорд Ренли выглядел довольно хмурым, и только его верный друг сир Лорас сумел вызвать у него улыбку. Он ел в окружении десятков рыцарей и лордов из Штормовых земель - людей, которые уже просрочили свое пребывание в Королевской Гавани. Они глазели и подтрунивали над гораздо меньшей группой воспитанников Дома Ланнистеров, которые в последние недели стекались в Красный замок... а между ними сидели коронные дворяне, иностранные торговые принцы и даже колоритный Джалахабар Ксо в своем экзотическом костюме из крашеных перьев. Даже ему, казалось, было не по себе под шквалом оскорблений и шуток, которые сыпались то туда, то сюда.
   Король Роберт пригласил столько людей, сколько смог, и обслуживающий персонал был загружен до предела: Санса беспокойно ерзала на своем месте, Арья нетерпеливо постукивала пальцами, а Бран ел, как человек в три раза больше его.
   - "Бран, это просто отвратительно", - сказала ему Арья, подавляя хихиканье, когда Бран пожирал курицу целиком.
   - "Мне нужно набрать вес, только так сам Серебряный Рыцарь будет меня тренировать!" - сказал он с яркой улыбкой.
   - "Он сказал тебе, что обучит тебя?!" - спросила Арья в шоке и смутной зависти...
   - "Он сделал это!" - сказал ей Бран в перерывах между кормлениями, гордость в его голосе была совершенно нелицемерной.
   - "Что? Бран, когда ты говорил с Джоффри?" - быстро спросила Санса.
   - "Вчера они наконец-то позволили ему снова пройти в ""крепость"", - объявил он.
   Санса нахмурилась, играя со своей едой и напряженно размышляя. Он снова избегал ее, или просто ее рассеянность не позволила ей заметить это маленькое событие? В любом случае, она уже собиралась вскочить со своего места, когда король встал.
   - "Минутку, твари!" позвал король, вставая, и отец настоятельно прошептал ему на ухо, даже когда мясистая лапа отпихнула его назад: - "Я в порядке! Теперь дайте мне сказать", - прорычал он, поднимая в воздух огромный бочонок.
   - "Я хотел бы произнести тост! За моего дерзкого отродье Джоффри, храброго мальчика, который не заслужил такого дерьмового отца, как я", - провозгласил он и выпил всю чарку, лицо королевы слегка одобрительно скривилось, когда король уставился на своих гостей. - "Ну, чего же вы ждете!" - прорычал он, и все быстро выпили.
   Он уселся обратно и принялся за большого оленя, которого приготовили для него охотники, с увлечением поедая его, пока Санса деликатно вставала и направлялась к дверям.
   - "Еще! Заткнитесь, интриганы!" - провозгласил король, снова вставая, и слуга наполнил его чарку, когда он предстал перед аудиторией.
   Санса нетерпеливо насмехалась, ожидая, когда он приступит к делу, но король на мгновение заколебался, прежде чем опереться одной из своих огромных лап на стол.
   - "Я в порядке, Нед, будь ты проклят!" - отмахнулся он от отца, пытавшегося удержать его. - "Теперь слушай! Мне есть что сказать!" - прорычал он с усмешкой, - "Люди должны слышать, как говорит их король, а?" - прорычал он с еще одной сухой, уродливой усмешкой, - "Я..." - он слегка поморщился, когда королева обеспокоенно посмотрела на него,
   - "Роберт, ты..." - попыталась она, но вскоре тоже была отброшена.
   - "Прочь от тебя, женщина!" - прорычал он, покачиваясь, чарка шаталась в его руках, он хрипел и держался за грудь другой рукой. - "Я помню Восстание, боги... два оленя и бочонок эля не смогли бы меня остановить... АААА!!!" - закричал он от боли, когда сир Барристан и сир Джейме бросились к нему, отец пытался и не смог удержать его, когда он рухнул на главный стол, схватившись за грудь и издавая придушенный крик боли.
   - "Зовите грандмейстера! Король! Семеро! Стража!" - казалось, все кричали одновременно, но Санса могла лишь потрясенно смотреть, как король с диким трудом взбирается на стол, его огромную фигуру едва сдерживают отец, сир Джейме, сир Барристан, лорд Ренли и сир Борос.
   - "Он не подавился, это сердце!" - властно крикнул сир Барристан.
   - "Где Грандмейстер!?" - закричала королева, в панике оглядываясь по сторонам, когда Роберт снова закричал, и его огромные легкие еще раз хрипло вздохнули, прежде чем он затих и замолчал.
   Все казались ошеломленными, пока отец тряс короля:
   - "Роберт! Боги не... Роберт!!!" - кричал он, сотрясая его своим огромным весом. Все больше и больше людей вставали, пока отец продолжал трясти его, его глаза покраснели: -"Он мертв... он мертв...", - шептал он среди внезапно наступившей тишины.
   Лицо лорда Ренли менялось от ужаса к гневу... холодной ярости, которая тут же сменилась странным нейтральным мрачным выражением, от которого по спине Сансы побежали мурашки.
   Король... - ошеломленно подумала она и резко встряхнула головой. Она вспомнила слова Джоффри... она не будет пешкой. Она не могла себе этого позволить. Она окинула взглядом всю комнату, думая так быстро, как никогда раньше.
   Думай, думай, Санса... Король мертв, новым королем должен стать Джоффри, думала она, глядя на разгорающееся столпотворение. Однако она знала, что все будет не так просто. Ужасное, зловещее предчувствие пробежало по ее телу, когда она увидела возмущенные лица рыцарей и лордов, которые теперь окружали лорда Ренли, отступившего в один из углов комнаты... более чем возмущенные, они выглядели мрачными.
   Она подбежала к своему все еще ошеломленному взгляду Фартера, когда грандмейстер наконец достиг зала, направилась к королю и быстро проверила его.
   - "Отец! Отец!" - яростно прошептала она ему на ухо, - "Опомнись!" - сказала она ему, грубо встряхивая его.
   Отец отшатнулся от все еще теплого тела своего лучшего друга, ошарашенные глаза сфокусировались на ней: - "Он, мы должны выбраться отсюда, я думаю, нам нужно двигаться, сейчас же", - прошептала она настоятельно.
   Отец секунду смотрел на нее, и жизнь вернулась на его щеки вместе с растущим отчаянием, когда он увидел зал и то, как дюжина штормландских рыцарей отделилась от группы Ренли, почти бегом преодолевая главные двери зала.
   - "Санса, послушай меня", - настоятельно прошептал отец, грубо схватив ее за плечо, его лицо было почти паническим, словно он не мог поверить своим словам, - "Отведи Брана и Арью обратно в Башню, и скажи Джори, чтобы он привел половину людей и встретил меня у королевских покоев", - сказал он, когда Санса увидела, как королева и сир Джейме быстро покидают зал через боковую дверь.
   - "И ни в коем случае не отпирайте двери, пока я не прикажу лично, ты сможешь это сделать, Санса?" - свирепо прошептал он, и Санса быстро кивнула в ответ.
   - "Вернуть семью в Башню, отправить Джори и половину мужчин в королевские покои, запереть двери для всех, кроме тебя", - быстро повторила она, - "Отец, что ты..."
   - "Нет времени, Санса, иди!" - приказал он, и она быстро повиновалась, бросившись назад к Брану и Арье.
   - "Отец сказал, что мы должны идти, сейчас же", - сурово сказала она, схватив их, стараясь подражать тону матери, когда та сердилась и не терпела несогласия. Оба они были слишком ошеломлены случившимся, чтобы сопротивляться, и она быстро повела их к открытым дверям пиршественного зала.
   Последнее, что увидела Санса в зале, были лорд Ренли, сир Лорас и дюжина штормландских рыцарей и лордов, идущих к отцу, сиру Барристану, сиру Боросу, грандмейстеру и мертвому телу короля с мрачной торжественностью, а все еще присутствующие в зале купцы и несколько коронных рыцарей застыли как испуганные олени посреди всего этого.
   - "Милорды! Сиры! Друзья!" - услышала она его крик, когда погнала брата и сестру быстрой трусцой, направляя их вниз по лестнице и отпихивая с дороги испуганных слуг. -"Ужасная трагедия постигла нас в этот день... нет, не трагедия, а предательство", - услышала она эхо, пока они бежали. Она проскочила несколько коротких путей и быстро достигла внешнего двора, где на булыжниках лежали тела трех Красных Плащей, а четверть луны едва освещала его в ночи.
   - "Санса, что происходит?!" - спросила Арья в непонимании и почти панике.
   - "Не останавливайтесь!" - кричала она на бегу, толкая их перед собой и стараясь не споткнуться о свое проклятое платье. Через минуту бега они достигли распахнутых тяжелых дубовых ворот Башни Десницы, и двое стражников Старка, стоявших рядом с ними, похоже, были озадачены, увидев ее. Санса увидела, как из северной башни на дальнем краю двора высыпали красноплащники, напяливая на себя куски доспехов и крича.
   Я должна добраться до Джоффри... - думала она, когда они достигли относительной безопасности огромной "башни" Десницы, которая была скорее похожа на небольшой замок внутри Красного замка.
   - "Леди Санса, все ли..." - начал один из стражников, но был прерван, когда она промчалась мимо. Ей показалось, что она слышит слабые звуки вдалеке... похоже на какой-то злобный турнир.
   - "Заприте эти ворота!" - сказала она ему, прежде чем попасть во двор меньшего Десницы. - "Где Джори?!" - закричала она, пытаясь заставить свои руки перестать дрожать, жестом указывая на одного из полудюжины испуганных охранников, выполнявших свои обязанности во дворе. Один из слуг, стоявших неподалеку, испуганно вскрикнул, уронив поднос с едой.
   - "Джори! Алин!" - позвала она, ее голос колебался, когда Септа Мордейн подошла к ней с громовым выражением лица.
   - "Санса, что я тебе говорила о криках...", - попыталась она отругать ее, но была прервана, так как Санса набросилась на Брана и Арью.
   - "Отведите их в их комнаты!" - быстро сказала она ей.
   - "Я могу сражаться! Я... я не оставлю отца одного!" - закричал Бран, когда до него наконец-то дошло, а изумленная Септа крепко обняла его.
   - "Сражаться? Что происходит, Санса?" - спросила септа.
   Это не сработает, подумала Санса, выбегая на середину двора:
   - "К оружию! К оружию, люди Винтерфелла!" - закричала она, и этого было достаточно, чтобы испуганные стражники во дворе пришли в движение, закричали и разошлись, чтобы разбудить другие смены, одна из которых открыла ближайшую оружейную.
   - "Леди Санса, в чем дело?" - спросил Джори, подбегая к ней, его руки двигались успокаивающе, как будто она была в истерике или что-то в этом роде.
   Она старалась сдержать заминку в голосе, когда повернулась к нему лицом и заговорила спокойно:
   - "Король мертв, лорд Ренли, возможно, только начал борьбу за власть", - быстро объяснила она, когда цвет исчез с лица Джори, - "Отцу нужна половина стражи у королевских покоев, прямо сейчас!" - сказала она ему.
   - "Клянусь старыми богами..." - прошептал он, прежде чем быстро собраться с мыслями: - "Мне нужно двадцать человек, вооруженных, бронированных и готовых к бою через три минуты!" - прокричал он, поворачиваясь назад, а из казарм выбегали вооруженные люди с горящими глазами и бежали в оружейную, когда Алин, второй командир Джори, вышел из главной башни.
   Септа Мордейн подошла к ней, и Санса кивнула ей:
   - "Септа, я пойду за лютоволками, а ты проследи, чтобы Бран и Арья ушли в свои комнаты!" - приказала она ей самым отрывистым тоном, на какой только была способна, безнадежно пытаясь копировать Джоффри. Чудесным образом септа кивнула, унося брата и сестру наверх, несмотря на бунтарские попытки Брана. Санса бросилась к псарне, где Леди, Лето и Нимерия уже завывали в знак скорби.
   Растущий шум... битвы вдалеке усилился, когда Санса и три "волка" вернулись во двор, где Джори вел несколько человек мимо быстро закрывающихся дубовых ворот, и Алин кричал, чтобы они принесли луки и арбалеты, пока два стражника ставили засов за ними.
   - "Нет, подождите! Мне нужно выйти!" - позвала она Алина, но ворота уже были заперты, когда он повернулся к ней с озадаченным выражением лица.
   Джоффри придется подождать... Боги, все происходит так быстро, подумала она в оцепенении, глядя на мужчину.
   - "Алин, не открывай эти ворота никому, кроме лорда Старка, и остерегайся штормландцев", - быстро сказала она ему, пытаясь сообразить, что делать дальше, когда один из стражников схватил ее за плечо:
   - "Спасибо, миледи, Джоллин проводит вас в ваши покои..." - быстро сказал ей Алин, прежде чем вернуться в маленькую сторожку.
   Она поняла, что больше ничего не может сделать в данный момент. Она не умела ни сражаться, ни руководить людьми, вся ситуация вышла за рамки ее возможностей контролировать... и этот факт наполнил ее гневом, когда она позволила увлечь себя, отпихнув стражника, а сама направилась в свои покои. Она только мешала им.
   Она добралась до своей комнаты в тот момент, когда волки разошлись искать своих хозяев, а Леди негромко зарычала, когда Санса прислонилась к окну и увидела, как во Внешнем дворе появился спотыкающийся Красный Плащ, по его ногам текла кровь, а человек в пластинах схватил его сзади и жестоко вонзил длинный меч ему в подмышку. Она сдержала крик, когда мужчина рухнул на землю, а рыцари со всеми видами геральдики Штормовых Земель и даже Простора, а также десятки Золотых Плащей устремились через Внешний двор к Тронному Залу и холду Мейгора.
   Наверное, она провела пятнадцать минут, глядя в окно: звуки стали о сталь и стали о... плоть сменяли друг друга с криками агонии в промежутках, как будто она слышала макабрическое представление мумий, небольшие группы стражников домов шторомовых земель или золотых плащей периодически появлялись во дворе и бежали в, казалось, случайных направлениях, с некоторых их клинков капала кровь...
   Санса затаила дыхание, когда два десятка мужчин ввалились во Внешний двор со стороны ворот Красного замка... и не пошли дальше. Смешанный отряд золотых плащей и домашней стражи в ливреях дома Карон расположился вокруг Башни Десницы и застыл в грозном молчании, пока один из двух рыцарей, возглавлявших их, нетерпеливо расхаживал вокруг своего войска.
   Через несколько минут прибыл стражник в цветах лорда Ренли Баратеона. Он что-то прошептал одному из рыцарей в ливреях Дома Карон, прежде чем броситься обратно во внутренний двор, и рыцарь покачал головой, направляясь к воротам Башни Десницы со щитом и мечом в руках.
   - "По приказу короля все помещения в Красном замке, включая Башню Руки, должны быть открыты для их законных слуг!" - крикнул рыцарь в закрытые двери.
   - "Я открою ворота, только если увижу лорда Старка во плоти! А теперь продолжайте идти своей дорогой!" - Санса услышала ответ Алина.
   - "Я больше не буду просить! Откройте ворота во имя короля Ренли!" - прорычал рыцарь.
   - "Единственный король, о котором я знаю, это король Роберт! А теперь либо вы покажете мне лорда Старка, невредимого и по своей воле, либо вы все получите ведро стрел за свои провинности!" - крикнул в ответ Алин.
   Рыцарь ничего не сказал, он быстро пошел назад, мимо золтых плащей в ряды дюжины стражников в таких же ливреях, как у него, крича и жестикулируя мечом. Через несколько секунд дюжина золотых плащей ворвалась во двор, держа между собой огромный таран, и с ревом побежала к воротам.
   - "Лучники!!!" проревел Алин, и Санса подавила очередной крик, когда полдюжины стрел выскочили из-под ее окна, поразив Золотых плащей и убив двух или трех, прежде чем они достигли ворот, и по всей башне раздался невероятный грохот. Стрелы продолжали сыпаться снизу, а Золотоплащники пытались снова, отступая на дюжину шагов и снова тараня ворота, когда их потери сменились рычащими солдатами сзади, и их тела окрасили булыжники в красный цвет.
   Мы не продержимся, в панике подумала Санса, когда дверь зловеще скрипнула, и Золотые плащи приготовились к новой попытке. Она выскочила из своей комнаты вместе с Леди, когда услышала страшный треск и многоголосое мычание. Она слышала звуки битвы даже тогда, когда отчаянно стучала в дверь Арьи.
   - "к-Кто это?!" - закричала ее сестра.
   - "Арья, это Санса! Пойдем!" - крикнула она ей, и, отперев дверь, они обе побежали по коридору, Леди и Нимерия следовали за ними. Однако когда они достигли двери Брана, то обнаружили, что она пуста.
   - "Он должен был спрятаться!" - сказала Арья, оглядывая все вокруг себя, нацеливая странный и маленький, тонкий меч, который она откуда-то достала.
   - "Мы тоже должны, идем!" - сказала Санса и побежала вниз, к комнате Джейне, пока звук грохочущих бронированных шагов не остановил ее.
   Джейне... - подумала она в вечной, мучительной секунде нерешительности, прежде чем повернуться и побежать в другую сторону. Вскоре они добрались до отцовского соляра, и она заперла дверь, пока Арья судорожно искала укрытие. Санса пыталась помочь ей, их панические вздохи переплетались, когда шум битвы внизу стал ослабевать.
   Ни она, ни Арья не смогли сдержать крика, когда огромный топор просунулся сквозь середину двери, быстро отступая и нанося новый удар, превращая дверь соляра в хворост. Один из гвардейцев в ливрее Дома Карон вошел в комнату со своим топором, за ним быстро последовали еще четверо. Он едва успел взглянуть на них, как Нимерия бросилась ему на шею. Остальные стражники закричали, пытаясь помочь своим собратьям, Леди вступила в схватку и свалила еще одного в потоке крови, но их было слишком много...
   - "ЛЕДИ!!!" - закричала Санса, когда один из стражников воткнул половину копья ей в пасть. лютоволчица зарычала, отступая назад в объятия Сансы, кровь лилась из нее без конца, пока она не затихла.
   Арья издала дикий визг, пытаясь ударить одного из охранников. Однако доспехи полностью остановили удар, и стражник отбросил Арью назад тяжелой пощечиной в перчатках.
   - "Нет... Леди... нет..." - Санса зарыдала, когда грубые руки схватили ее сзади. - "Ты убил Леди!" - закричала она на стражника в полном облачении, выхватывая спрятанный кинжал и пытаясь вонзить его в шею. Стражник с рычанием схватил ее за руку, больно вывернув ее и заставив выронить кинжал, так как кости в руке хрустнули.
   Она моргала от слез и боли, всхлипывая, когда ее грубо несли мимо зверски выпотрошенного трупа Нимерии. Трое оставшихся охранников в ливреях Дома Карон присоединились к другим, которые несли распластанную Джейне.
   - "Она сломала шею, пытаясь спуститься по кухонной лестнице", - сказал мужчина с грубым лицом.
   - " Джейне?" - спросила Санса, ошеломленная.
   - " Дерьмо, она одна из лордов Старков?" - спросил охранник, державший Арью, которая все еще пыталась смотреть назад на солнечного отца и изломанную форму Наймеры.
   - " Джейне!!!" - закричала Санса.
   - "Нет, она одна из служанок госпожи, мы в порядке", - сказал охранник, державший ее.
   - "Проскочил, сир...", - с облегчением сказал мужчина, сбрасывая тело Джейне, как мешок пшеницы, а затем повернулся: - "Так, лорд Брайс ждет внизу, нам пора двигаться... хотя, если вы не возражаете, я спрошу сира Халтона, где Гил и Томмель?", - спросил он, пока они несли ее и Арью вниз по лестнице, не обращая внимания на ее бессвязные рыдания.
   - "Они достались волкам", - сказал мужчина, нет, рыцарь, державший ее.
   - Гребаные волки, один из них схватил двух Золотых плащей внизу, гребаная угроза...", - ворчал новоприбывший, ведя их по коридору в сторону двора Руки.
   Санса пыталась найти свой голос, глотая рыдания, когда пыталась посмотреть на мужчину, державшего ее:
   - "О-о-отпустите нас немедленно! Вы знаете, что случилось в последний раз, когда кровь северян пролилась на Юге?"
   Санса попыталась сказать ему об этом, но сир Халтон больно ударил ее по затылку.
   - "Заткни свою пасть! Мы доставим тебя к королю Ренли тихо и спокойно!" - отрезал он.
   - "Король Джоффри - законный правитель...", - начала она, прежде чем ее развернули и ударили по лицу.
   - Я сказал "тихо и спокойно!" - прорычал он ей в лицо, сердитый шрам над бровью запульсировал, когда его взгляд переместился ниже.
   - "Эй, надо сохранить ее в целости и сохранности, чтобы король не..." - Их разговор внезапно прервался, когда он закричал, кровь потекла из задней части его колена, когда он упал, обнажив бешеную форму Брана с мечом, слишком большим для него.
   - "Голлард!" - крикнул единственный стражник без заложника, бросаясь вперед. Бран уже вонзил свой меч в горло упавшего стражника, прежде чем полукопье разорвало легкие ее младшего брата, выйдя с другой стороны его груди в струе крови.
   - "БРААААААН!!!!" - закричала Арья, выходя из ступора, и Санса тоже закричала. Стражник с копьем извлек его с усилием, и Бран упал на пол. Несколько секунд он смотрел на них в замешательстве, его глаза быстро закрылись, и он издал небольшой, тихий кашель с кровью, после чего затих.
   - "Браааан..." - застонала Санса, ее ноги подкосились, и рыцарь опустил ее на пол, подбегая к все еще кровоточащему телу Брана, переворачивая его и ощупывая рану руками.
   - Блять... БЛЯТЬ!!!" - рычал рыцарь со шрамом, толкая стражника с копьем к стене, - "Это был сын лорда Старка, идиот!" - рычал он.
   - "А что мне оставалось делать, позволить ему убить Голларда?!" - рычал в ответ другой стражник, пока Арья пыталась ослабить хватку своего похитителя, дико трясясь и получая за свои попытки удар кинжалом по черепу.
   - "Да, если это необходимо! Мать твою!" - прорычал сир Халтон.
   - "Он все равно мертв", - ворчал невысокий охранник, который держал Арью, стоя на коленях рядом с Голлардом и пытаясь нащупать пульс. Арья все еще казалась оглушенной ударом по голове, ее держали за шею, словно какую-то куклу.
   - "Вы заплатите за это", - вкрадчиво прошептала Санса, глядя на разорванную грудь Брана. - "Север обрушится на вас всех, как зимняя вьюга на поле цветов", - пообещала она им, не переставая смотреть на Брана.
   - "Я СКАЗАЛ ТИШИНА!" - рыкнул рыцарь, влепив ей пощечину, от которой она упала на пол.
   - "... Что нам теперь делать?" - спросил невысокий стражник, с головы Арьи капала кровь, она смотрела на труп Брана потерянным взглядом.
   - "Я скажу тебе, что сделает лорд Брайс: отдаст нас королю на серебряном блюде, а сам отправится на Север..." - сказал рыцарь в нарастающей панике.
   - "Лорд Брайс не сделал бы этого, мы служим его Дому уже несколько десятилетий...", - начал было копьеносец, но сир Халтон едва не ударил его снова, схватив за плечо.
   - "Что дороже лорду Брайсу, Филипп! Подумай! Два меча и рыцарь или перспектива использования всего его дома в качестве разменной монеты королем?! Подумай!" - прорычал он. Король может даже продать весь Найтсонг независимо от того, что мы сделаем, если это позволит избежать войны с Севером... - пробормотал он, прислонившись к окну.
   - "... дай мне подумать...", - сказал он, держась за голову, когда башня погрузилась в тишину, нарушаемую лишь кроткими всхлипами Арьи и случайными криками боли со двора Десницы, хотя и они быстро смолкали.
   - "Точно, этого никогда не было. Мы так и не нашли схрон лорда Старка, только их проклятых волков. Я спущусь и прослежу, чтобы лорд Брайс или эти гребаные Золотые плащи не поднялись. Вы двое отнесите девочек и мертвого мальчика в одну из комнат и ждите меня", - приказал он, и вскоре Санса, Арья и маленький Бран были заперты в одной из комнат.
   Санса смотрела на изломанную фигуру Брана рядом с ней, один из охранников бдительно следил за ним, пока шли минуты, кровь все еще стекала вокруг его нового положения, небрежно брошенного на кровать.
   Она ахнула, когда раздался стук в дверь, и она открылась, явив сира Халтона.
   - "Двор достаточно чист, только несколько золотых плащей мародерствуют тут и там", - сказал он.
   - "Что нам делать с девушками?" - спросил невысокий стражник, когда рыцарь схватил тело Брана.
   - "Я скоро покажу тебе, иди за мной", - приказал он, выходя из комнаты.
   Сансу и Арью быстро несли на плечах другие стражники, пока они спускались по последней лестнице и выходили во двор.
   - "Как сказал добрый сир, тихо и спокойно", - прошептал копьеносец, приставляя кинжал к ее ребрам, и Сансе пришлось задержать дыхание, чтобы не закричать при виде септы, а затем и Алина, распростертых на булыжниках. Немногие присутствующие Золотые плащи даже не потрудились поднять на них глаза, разбирая тела убитых гвардейцев Старка в поисках чего-нибудь ценного.
   Их быстро вынесли из башни на юго-восток, пару раз останавливаясь, чтобы пропустить нескольких заблудившихся красноплащников. Санса пыталась придумать, как вырваться, но у нее отобрали кинжал, а Леди была мертва. Она закусила губу, когда они добрались до восточной стены Красного замка: далеко-далеко внизу Черноводный залив разбивался о зубчатые скалы, едва освещенные четвертью луны высоко в небе.
   Копейщик ударил ее о каменную ограду, другой стражник сделал то же самое с Арьей, когда внизу раздался еще один взмах руки.
   - "Арья..." - прошептала Санса, глядя на нее, прижавшуюся головой к твердому камню. - "Арья... оставайся сильной", - сказала она ей придушенным голосом.
   Арья в панике оглянулась на нее, моргая каждую секунду, пока плакала. Вдруг рыцарь швырнул тело Брана в море, и Санса снова зарыдала, когда его тело исчезло в волнах.
   - "Тогда мы ее тоже бросим?" - спросил невысокий стражник, поднимая Арью над уступами, одна из ее туфель упала, когда она возобновила борьбу.
   - "АРЬЯ!!!" - закричала Санса, пытаясь вырваться из железной хватки копьеносца.
   - "Сначала перережь ей горло, идиот", - приказал сир Халтон.
   - "Санса..." - Арья всхлипнула, прежде чем охранник нарисовал кинжалом кровавую улыбку на ее шее, и кровь потекла по ее груди, когда она удивленно моргнула. Санса увидела, как жизнь покидает ее глаза, они потухли, голова свесилась вперед, и стражник швырнул ее в море.
   Санса обнаружила, что не может кричать, крик застыл в ее горле, когда она продолжала смотреть на волны и исчезающее тело сестры, ее рот медленно двигался и не издавал ни звука.
   - "Этого будет достаточно, чтобы она стала мамой", - заявил охранник, тоже уставившись вниз.
   - "Вполне", - сказал сир Халтон, схватил стражника сзади и перерезал ему горло, поочередно ударив его головой о колонну и позволив хромому телу отползти назад.
   - "Какого хера!? Что ты делаешь!" - прорычал копьеносец, поворачиваясь лицом к рыцарю, держащему Сансу как щит с кинжалом у горла.
   - "Убить всех свидетелей, на что, мать вашу, это похоже", - фыркнул рыцарь, потрясая кинжалом.
   - "Отойдите!" - закричал стражник, крепче прижимая Сансу, и кинжал пронзил ее шею, по шее потекла кровь.
   Прости, Джоффри, я не была достаточно сильна... Я не была достаточно умна... - думала Санса, закрывая глаза.
   - "Или что? Ты убьешь другого свидетеля? Ты никогда не был самым умным из парней", - рассмеялся рыцарь, и стражник с отчаянным ревом толкнул ее к себе. Рыцарь отбил ее одной рукой в сторону, отчего она ударилась о стену, а стражник бросился на него с кинжалом. Рыцарь на мгновение зажал руку мужчины в патовой ситуации, прежде чем выронил свой кинжал и схватил его за ноги свободной рукой. Он издал мощный рев, прежде чем швырнуть стражника вниз по стене с превосходящей силой. Крик мужчины становился все более отдаленным, пока он несколько раз кувыркался по камням, прежде чем море приняло его.
   Санса едва успела встать, как рыцарь схватил ее за плечи и снова прижал к скале. По ее спине поползли толчки агонии, когда он больно сжал ее плечи, а его рот впился в ее рот.
   - "Нет ничего лучше убийства, чтобы разогнать кровь, а?" - сказал он ей, разрывая слюнявый поцелуй. Санса закричала в отчаянии, когда его руки стали рыться в ее груди, на которой все еще была кровь Брана.
   - "Я никогда раньше не брал дочь лорда Парамаунта, жаль, что это придется сделать быстро", - прошептал он ей на ухо, когда она снова закричала, всхлипывая и желая, чтобы он уже убил ее.
   - "Раздвинь ноги, шлюха!" - зашипел рыцарь, когда рука обхватила его горло, а кинжал вонзился в глазницу. Рука потащила его назад, когда Санса соскользнула вниз с крепостной стены и села на землю, прижав руки к груди, и увидела, как Джоффри держит голову рыцаря, словно младенца, его кинжал поднимается и опускается над головой мужчины почти механически, когда он рычит, сосредоточенно нанося удары снова, снова и снова.
   Джоффри с рычанием швырнул тело мужчины на пол. Он внезапно повернул голову, чтобы посмотреть на нее, и Санса рефлекторно вздрогнула, ее руки сжались вокруг груди, когда она закрыла глаза и продолжала плакать. Его лицо смягчилось, когда он моргнул, и он сделал осторожный шаг, убирая кинжал в ножны.
   - "Санса..." - прошептал он, осторожно помогая ей встать, и она схватилась за его шею, как за спасательный круг, отчаянно рыдая в его плечо.
   - "Дыши, Санса... дыши...", - шептал он, пытаясь вести ее куда-то, но ее слабые ноги заставляли его спотыкаться. - "Помнишь, что я говорил тебе в Красной развилке? Санса, - сказал он, осторожно усаживая ее на пол, - Санса... помнишь, что я сказал тебе, когда мы плыли по реке?" - спросил он ее.
   - "Ахг, ахг, тыг...", - бессвязно всхлипывала она, и Джоффри осторожно взял ее за щеки, устремив ее глаза на свои.
   - "Дыши, Санса... дыши и вспоминай...", - говорил он ей, пока она терялась в этих стальных зеленых глазах, скрывавших в себе и отчаяние, и неудержимую ярость... и мягкую нежность, которая заставляла ее смеяться и улыбаться, в то время, которое казалось очень, очень давно.
   - "Я... ты...", - вздохнула Санса, глядя ему в глаза, - "Ты... ты... говорил мне... быть... храброй", - сказала она, глубоко дыша, словно ребенок, только что научившийся говорить.
   - "Я сделал это, я сделал это, Санса", - сказал ей Джоффри, и ей показалось, что она слышит в его голосе далекое, глубокое страдание, возможно, более суровое, чем когда-либо.
   Я... я должна... быть храброй ради него... Я должна не отставать, думала она, пытаясь встать, Джоффри помогал ей.
   - "Нам нужно выбираться, - сказала она ему, глубоко вздохнув и разглаживая порванное платье, - Ренли наводнил Внешний двор своими людьми, у него Золотые плащи Джоффри", - сказала она ему, когда они снова начали идти, держась друг за друга.
   Джоффри выглядел пораженным,
   -" Блядь, без Слинта... это имеет смысл", - сказал он, пока они шли, - "Ты помнишь, сколько людей осталось вокруг Врат?" - спросил он ее срочно, пока они шли.
   - "Я не видела сторожку, но во внешнем дворе было по меньшей мере два, нет, три десятка мужчин, которые передвигались по нему после того, как меня забрали", - сказала она.
   - "Слишком много... ладно, придется идти другим путем. Идем, я знаю тайный ход... правда, до конца его придется плыть", - пробормотал Джоффри, оглядываясь назад и вздрагивая.
   - "Джоффри, твои раны..."
   - "Со мной все будет в порядке, нам просто нужно продолжать идти", - сказал он, стиснув зубы.
   - "Подожди, но Джоффри... как же мой отец?" - прошептала она, когда они пробегали мимо открытой двери в пустынную юго-восточную башню.
   - "Он не вышел из Большого зала, мне жаль, Санса", - сказал ей Джоффри, снова морщась от боли, каждый шаг по лестнице отнимал у него силы, он избегал упавших шлемов и кусков выброшенных доспехов.
   Санса прислонилась к каменной стене, чувствуя себя так, словно ее только что ударили по нутру.
   - "Как", - прошептала она, ее голос был хриплым.
   - "Я не уверен, но что-то случилось в Большом зале, и была применена сталь. Единственное, что я знаю наверняка, это то, что кто-то, кажется, сир Барристан, убил сира Лораса во время стычки, и Ренли был в ярости. Я слышал его крики на расстоянии нескольких этажей..." - сказал Джоффри, осторожно взяв ее за плечо и подталкивая ее. Санса покачала головой, продолжая двигаться вниз, слушая слова, которые предрешили судьбу ее отца. - "К тому времени, как я добрался туда, можно было найти только трупы... Прости, Санса", - повторил он.
   - "Это не твоя вина", - прошептала она, уставшим голосом.
   - "Так и есть. Я должен был это предвидеть. Столь явное убийство Бейлиша и Слинта должно было подтолкнуть Ренли...", - пробормотал он в разочаровании.
   - "... Это ты убил Мастера Монет?" - спросила она его, широко раскрыв глаза.
   - "Да", - сказал он после минутного колебания.
   Санса ничего не сказала, пока они бежали по длинному коридору, Джоффри придержал полуоткрытую дверь в средних размеров погреб, в котором находилась дюжина Золотых плащей, грабящих ящики с вином.
   - "Стоять во имя К-!" - крикнул один из них, прежде чем Джоффри метнул свой кинжал, и тот вонзился ему в глаз.
   Остальные доставали мечи или готовили полукопья, когда Джоффри вытянул руку горизонтально, и Брайтроар материализовался в вихре пурпурно-золотых фракталов. Он прыгнул на другого золотого плаща, когда тот попятился назад, перерубил копье надвое, а затем обратным движением вырвал у него челюсть.
   - "УБЕЙ!!!" - зарычал он, когда Серебряный Лев материализовался прямо позади него и врезался в одного из Золотых Плащей, раздавив его под своими огромными лапами, вгрызаясь в его шею.
   Некоторые из Золотых плащей отступали назад, другие бросались на Джоффри с криками паники или страха, но Джоффри прокладывал кровавый путь среди них с золотым блеском Брайтроара, Звезды были рядом с ним и забивали насмерть всех, кто заходил с флангов. Однако один фланкер не был убит, а просто разбился об одну из разорвавшихся бочек с вином. Он неуверенно встал, глядя на расправу над своими товарищами, и выхватил из-за пояса короткий меч, издав бессвязный крик страха, когда бросился на спину Джоффри, кончик меча злобно сверкал в свете масляных ламп.
   Санса прыгнула на спину мужчины, прежде чем он успел ударить Джоффри, и они упали на каменный пол, мужчина кричал, а она засовывала пальцы ему в глаза, не зная, что еще делать. Крики стали пронзительнее, когда Санса продолжила давить, и звук разрываемой плоти наполнил ее уши, как рвущийся пергамент и раздавленные яблоки, ее большие пальцы продолжали двигаться вперед, пока он кричал. Перед тем как Брайтроар врезался в череп мужчины, рука отвела ее в сторону, но крики почему-то не прекратились.
   - "Санса! Санса!!!" - ревел Джоффри, и она вдруг поняла, что это она кричала все это время. Она наклонилась влево от трупа, и ее вырвало на землю, когда больше ничего не оставалось.
   - "Я здесь, Санса, я здесь", - громко прошептал Джоффри ей на ухо, обнимая ее, пока она качалась. Она крепко сжала его руки, когда ее усилия не увенчались успехом, и она снова начала плакать.
   - "Давай уйдем, Джоффри... давай уйдем отсюда", - пролепетала она между рыданиями, смахивая слезы и стараясь не смотреть на кровь на своих руках, когда вставала.
   Я... я должна... быть сильной... - думала она в оцепенении.
   - "Еще немного Санса, еще немного", - яростно шептал Джоффри, когда они шли между трупами растерзанных Золотых плащей, хотя Серебряного льва нигде не было.
   Джоффри что-то сделал с одной из бочек в дальнем углу, которая выглядела слишком разбитой, чтобы быть полезной, и она открылась, словно дверь. Вскоре они почти ползли по небольшому пространству, Джоффри вел за собой маленький факел, который он раздобыл у одного из мертвых Золотых Ключей.
   Внезапно наступившая тишина после криков смерти и битвы сделала дыхание обоих невероятно слышным, и Сансе пришлось потратить несколько секунд, чтобы успокоиться, пока она шла позади Джоффри, крепко сжимая его руку. Тишина также позволила ей заметить, как слегка сбивалось дыхание Джоффри через каждые два шага, как он раскачивался каждый раз, когда оборачивался, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, как он рисовал кровавый след в коридоре.
   - "Джоффри... остановись...", - прошептала она.
   Он смотрел на нее в недоумении, когда она ощупывала его грудь, мокрую от крови.
   - "Должно быть, швы разошлись", - помрачнел он.
   - "Что случится, если ты умрешь прямо сейчас?" - Санса спросила его в пустоту, оторвав еще один кусок своего платья и перевязав им его грудь: долгие часы вязания и изучения ткани послужили новой цели в недрах Красного замка.
   - "... Судя по всем признакам, Пурпур перезагрузит мир. Я проснусь в своей комнате через три дня после смерти Джона Аррена... и ты тоже", - сказал он ей, поморщившись, когда Санса поскользнулась и слишком сильно завязала повязку, все время держа сломанную руку подальше от его глаз.
   - "Но только ты бы помнил...", - наполовину спросила она.
   - "Да... хотел бы... хотел бы я это сделать?" - спросил Джоффри, его голос был неразборчив.
   - "Нет", - яростно ответила она, завязывая очередную повязку, заставив Джоффри вздрогнуть. - "Ты не заставишь меня забыть об этом, Джоффри, я не позволю... Я... Это не могло быть напрасно...", - прошептала она, ее голос стал грубым.
   - "Ты будешь в целости и сохранности в Винтерфелле, твоя семья вернется".
   - "И что потом, Джоффри? Сколько раз ты видел мою семью такой?! Сколько раз... Сколько раз ты видел меня такой?" - спросила она, буравя его взглядом.
   Джоффри уставился на нее, на его лице отразилась боль, когда Санса потрясла его.
   - "Скажи мне", - приказала она ему.
   - "... слишком много...", - прошептал Джоффри, избегая ее взгляда.
   Санса ничего не сказала и вернулась к ране.
   Джоффри без слов опустил рубашку и продолжил движение, хотя рука Сансы снова нашла его руку в темноте туннеля, а рев моря становился все ближе, когда они приблизились к источнику слабого лунного света.
   Джоффри с ворчанием открыл скрытую дверь люка и помог Сансе подняться, когда она снова увидела пасмурную ночь, и только шум моря составлял им компанию.
   - "Вот, дай-ка я привяжу", - пробормотал Джоффри, беря в руки веревку, привязанную к небольшому деревянному столбу у берега.
   Санса ничего не сказала, уставившись на море, представляя, как труп Брана или Арьи вдруг выпрыгивает из пены и с глухим стуком падает на берег, пустые глаза буравят ее...
   - "Санса, пойдем", - мягко сказал он, и она последовала за ним в море, плывя против темных волн. - "Мы поплывем к небольшому причалу к северу отсюда, на небольшом расстоянии. Это маленькая рыбацкая деревушка, практически пригород Королевской Гавани. Если устанешь, сосредоточься на том, чтобы удержаться на плаву, остальное я сделаю", - сказал Джоффри, когда волны плеснули в нее, омывая окровавленные руки.
   - "Джоффри, если я умру здесь... не замыкайся в себе снова. Расскажи мне, что случилось, как только увидишь меня в Винтерфелле", - умоляла она.
   Джоффри ничего не ответил, глядя на нее, и волны плескались о его светлые волосы, окрашенные кровью.
   - "Джоффри обещай мне", - приказала она, но ее мольбы остались без ответа, поскольку Джоффри продолжал идти против волн.
   - "Давай, Санса!" - крикнул он, словно не слыша ее.
   Море было холодным, грубая соль терлась о синяки и порезы на ее лице, рука, которую рыцарь сжал в своей хватке, едва ли была больше, чем мертвый груз, пока она боролась с течением, а веревка научила.
   Я не умру здесь. Я не могу, думала она, плывя, ее рука посылала толчки ужасной боли после каждого дерганья веревки.
   Я не забуду, подумала она, когда ее зрение затуманилось, туманное освобождение стремилось к забвению, окружая ее дымкой благополучия, волны которого сотрясали ее, пока она пыталась угнаться за Джоффри.
   Я не оставлю его... - подумала она, моргая, и ее рука перестала болеть.
   -.PD.-
   Она проснулась от ощущения жесткого песка, прижимающегося к ее груди, куски ее изорванного платья падали позади, когда она боролась с невидимыми цепями. Подняв голову, она увидела потрепанного Джоффри, который тянул веревку через пляж. Он споткнулся о землю, когда она смотрела на него, сдерживая крик боли и, возможно, раздражения.
   Санса боролась с песком, ползя к нему, и пенистые волны больно били ее тело, когда она пробиралась по белому песку и достигла его лежачего положения.
   - "Ну же, Джоффри", - прохрипела она, ее голос пропал, когда она трясла его за плечи.
   - "...Санса..." - прошептал он, медленно моргая. Он выглядел изможденным, истощенная фигура в потрепанной одежде и с кровоточащими ранами. Ей показалось, что она выглядит примерно так же. - "Течения... мы проскочили...", - пытался объяснить он, и Санса с ужасом увидела, что впереди нет ни следа цивилизации, лес из деревьев и кустарников, а сзади - только море, и горизонт все больше и больше освещается приближающимся солнцем.
   - "Мы должны... уйти... с... пляжа... Ренли...", - заикался Джоффри, дрожа, когда отчаянно пытался говорить связно, его глаза были дикими.
   - "Он пошлет поисковые отряды", - прошептала Санса с пониманием. Он не мог позволить законному наследнику и законному королю ускользнуть из его рук после переворота, его нужно было найти любым способом... даже если это означало прочесать каждый клочок земли, берега и моря в радиусе ста миль от Королевской Гавани, дороги, деревни, леса и побережье.
   - "Пойдем", - прошептала она, помогая ему подняться, обхватывая его обманчиво легкий вес и таща его на себе в сторону леса. Должно быть, они представляли собой жалкое зрелище - два потрепанных, хромых силуэта на фоне грядущего рассвета. Джоффри, казалось, не очень-то и помогал, полуслепо спотыкаясь, а Санса, пыхтя от усилий, медленно, но верно шла к лесу, с каждым шагом поднимая большую часть веса Джоффри.
   - "Дева не спасает своего рыцаря, обычно все происходит наоборот, понимаешь?" - прошептала она, когда они продолжали хромать вместе, проходя мимо первых кустов и небольших деревьев. Она поняла, что дрожит так же сильно, как и Джоффри, и была слегка озадачена тем, что совершенно не контролирует свои неустойчивые движения.
   - "Послушные девицы скучны", - прошептал Джоффри в ответ с полуулыбкой, его глаза были почти закрыты, поскольку он оставил все управление Сансе.
   - "Вернемся к двусмысленным комплиментам, я думаю, ты будешь жить Джоффри", - сказала она ему с разбитой улыбкой. Игривое подшучивание помогло ей отвлечься от широко раскрытых глаз и удивленного лица Арьи, когда кровь хлынула ей в грудь, когда Бран закашлялся кровью и закрыл глаза. Это помогло ей сфокусироваться на постоянной мучительной пульсации другой руки, распухшей и сердитой, когда она повисла безвольно, на опухшей половине лица и на жгучих толчках, которые ударяли по ее телу со всех сторон после каждого шага.
   Прихрамывая, они добрались до небольшой поляны в лесу, и Санса привалилась к поваленному дереву, которое образовывало неправильный треугольник между сломанной частью, пнем и землей. Несколько кустов росло у поваленного дерева, превратив его в бессистемное укрытие.
   - "Нужно вернуть тепло тела", - прошептал Джоффри, снимая остатки промокшей рубашки, и только потрепанные штаны служили ему защитой от стихии, а Санса устало улыбнулась ему.
   - "Я бы хотела увидеть лицо септы Мордейн прямо сейчас", - причудливо сказала она ему, разрывая остатки своего платья, пока не осталась только ее маленькая одежда. Ей вдруг вспомнился изломанный, изрезанный вид септы, раскинувшейся на булыжниках, когда кровь продолжала скапливаться вокруг нее, ее вечно суровое лицо приобрело удивительную расслабленность в смерти.
   Она быстро вдохнула, вздрогнув, ее здоровая рука пыталась остановить рыдания до того, как они начались, но ей это не удалось, так как они становились все громче и чаще, она пыталась спрятать лицо от стыда за отсутствие самоконтроля. Джоффри без слов утешил ее, обняв, и они оба легли на землю, бок о бок под сломанным деревом, и дрожали вместе, их тела переплелись, когда солнце медленно поднималось с востока, и резкий холод заставил Сансу медленно моргнуть.
   -.PD.-
   Санса проснулась от того, что Джоффри удрученно смотрел на кучу хвороста, держа в исцарапанных, изодранных руках палку. Раны на его груди уже не кровоточили, но казались почерневшими, а желтый блеск покрывал их широкими сердитыми полосами. Она подползла ближе, сдерживая крик, когда использовала свою сломанную руку. Она выглядела распухшей и уродливой, комок плоти, каким-то образом прикрепленный к ее руке. Она задрожала и отвернулась, холод все еще был вездесущ, когда Джоффри подполз к ней:
   - "Санса, твоя рука...", - он запнулся, глядя на нее.
   - "Твои вряд ли лучше", - сказала ему Санса, глядя на деревянные щепки, которыми они были усеяны.
   - "Пытался развести костер... не мог найти в себе силы держать хороший темп", - сказал он, прокашлявшись.
   - "Это прискорбно", - сказала она, глядя на них. Солнце, казалось, дошло до самых их спин, оседая на западе по мере того, как холод становился все более и более пронизывающим. - "Проспала большую часть солнечного света...", - ворчала она.
   - "Вряд ли в этом виновато солнце", - мрачно заметил Джоффри.
   - "Да, он твой. Надо было меня разбудить", - сказала она ему с насмешливым возмущением, подползая ближе и прислоняясь к нему, привлеченная теплом его тела, как мотылек свечами.
   - "Как я мог потревожить такую спящую красавицу? Это было бы преступлением", - сказал он совершенно искренне, каким-то образом откопав клочок насмешливого энтузиазма где-то глубоко внутри себя.
   Санса опустила взгляд на море порезов и синяков, покрывавших ее, ощущая опухшую, пульсирующую щеку, когда она смотрела на свою руку, напоминавшую перезрелый фрукт. Она не смогла подавить неясное истерическое хихиканье, несколько слезинок потекли по ее лицу, когда хихиканье переросло в мучительный, сильный приступ кашля. Кашель едва позволял ей дышать, настолько частым он был. Джоффри обеспокоенно похлопал ее по спине, пока она продолжала кашлять, и, наконец, сделал быстрый, неглубокий вдох, когда она вернула контроль над легкими.
   Они молчали, пока солнце исчезало, а луна появлялась, крошечные звездочки медленно материализовались на небе, тишину нарушало лишь несколько одиноких покашливаний Джоффри.
   - "Мы ведь не собираемся покидать этот лес живыми, не так ли?" - размышляла Санса вслух.
   - "Нет, - ответил Джоффри через мгновение.
   - "... и все эти моменты, боль, отчаяние, потери... они исчезнут навсегда? Вычеркнуты из бытия?" - спросила она его.
   - "...Да, Санса, ты ничего не вспомнишь об этом", - он сказал это так, словно это было благословением.
   - "И ты больше никогда не позволишь мне даже заговорить с тобой, ты будешь бежать от моего взгляда еще сильнее, чем раньше...", - сказала она.
   Он не отрицал этого.
   - "Ты поклянешься, во имя своей головотяпской глупости...", - она выкрикнула последнее слово, как медленный огонь разгорается глубоко внутри, - "Никогда больше не заставлять меня проходить через это. Никогда больше даже не думать об этом. Ты закроешься в своем собственном разуме, как никогда прежде, изолируясь от всех, пока не станешь неотличим от призрака, яростно борясь с концом света, пока твой сломанный разум не будет окончательно разрушен, пока ты не погрузишься в одиночество и отчаяние настолько, что уже никогда не сможешь выбраться", - слова лились из нее.
   Она почувствовала, как Джоффри прижался к ней и отвернулся:
   - "Санса..."
   - "Скажи мне, что я ошибаюсь, Джоффри", - резко сказала она.
   - "... временами ты бываешь довольно упрямой...", - попытался он перевести разговор на другое, но Санса схватила его за подбородок своей здоровой рукой и толкнула так, чтобы он мог сказать ей это в глаза.
   - "Скажи мне", - попросила она, глядя в его бледно-зеленые глаза.
   Он глубоко вздохнул, жесткое напряжение исчезло из его тела,
   - "Я буду, прости Санса... Я увлекся... всем..."
   он извинился за... все в этой жизни, предположила она.
   - "А ты будешь просто смотреть на меня, широкоглазую, наивную лань, не имеющую ни малейшего понятия о мире, и просто... просто будешь продолжать идти по своей одинокой тропе, истерзанный, пока не перестанешь быть...", - говорила она с усердием.
   - "Мне жаль, Санса, но другого выхода нет", - сказал он, отводя взгляд.
   Санса сильно вдохнула воздух, ее ногти впились в щеку Джоффри, когда он снова повернулся к ней лицом:
   - "Кроме этого", - яростно прошептала она.
   Джоффри выглядел так, как будто его ударили по голове, многократно моргая.
   - "Послушай, Санса, я знаю, о чем говорю", - сказал он в спешке, слова быстро вылетали из его рта, - " Пурпур..."
   - "Ты не помнишь?" - сказала она, глядя ему в глаза, - "Ты сказал мне, там, в своей комнате", - сказала она.
   - "Я сказал тебе? Что я тебе сказал?!" - спросил он, его дыхание участилось, а глаза расширились в панике и отрицании.
   - "Ты говорил мне, Джоффри", - сказала она, отводя взгляд и переводя дыхание. - "Я все еще чувствую себя человеком, а не "частью оружия"... но я полагаю, что никогда не будет способа узнать, что должен чувствовать якобы настоящий человек...", - вздохнула она, глядя на звезды, - "Философия никогда не была любимым предметом мейстера Лювина..."
   Джоффри открывал и закрывал рот, как рыба, медленно качая головой:
   - "Санса, я... я бы никогда не сказал тебе..."
   - "Но ты сделал, ты сделал Джоффри", - вбила она, вернувшись к его расширившимся глазам. - "Ты сказал мне правду. Что я была лишь еще одной частью... оружия, созданного, чтобы остановить Долгую Ночь. Что мы должны были жить и умереть вместе, чтобы остановить ее. Как лук и стрела, колесо и аксель... ты сказал мне, Джоффри", - сказала она.
   - "Нет... Нет...", - повторял он, словно проживая кошмарный сон.
   - "Ты пробормотал что-то об экспериментах, чтобы использовать одну часть "оружия", а не две... еще в палатке во время турнира. Только позже я поняла, что ты говорил о себе... после твоего признания в Красном замке... оружие было не заклинанием, а тобой. Ты говорил о попытке найти способ победить Долгую Ночь без другой части... без меня", - сказала она.
   - "Маковое молоко... нет..." - Джоффри запнулся, когда на него нахлынули смутные обрывки воспоминаний. Он тяжело дышал, пытаясь и не пытаясь сказать что-нибудь, хоть что-нибудь, что могло бы отклонить череду вопросов.
   - "Да... Я не знала, что и думать. Мне сказали, что ты не человек, а какое-то мыслящее оружие... и что мы были родственными душами... Наверное, это была самая романтичная вещь, которую мне когда-либо говорили", - сказала она с вымученной полуулыбкой, - "Это окончательно похоронило мои сомнения по поводу твоих чувств...", - она сконфуженно фыркнула. - "Семеро помогите мне... мне кажется, что это было много лет назад..." - прошептала она.
   Он ничего не сказал, глядя на нее в отчаянии, как будто его загнали в угол.
   - "Есть способ, Джоффри", - яростно сказала она ему, и томительный холод исчез из ее сознания, даже когда она задрожала сильнее. - "Есть способ заставить меня вспомнить...", - настаивала она.
   - "... Я сделаю так, что Роберт никогда не вернет Неда и твою семью в Королевскую Гавань. Санса, тебе не придется вспоминать, я позабочусь о том, чтобы они были в безопасности! Обещаю, я сделаю...", - отчаянно попытался он, и Санса почувствовала, как ее лицо снова запульсировало от боли.
   - "ЭТО НЕ О НИХ!" - закричала она, и после ее вспышки начался приступ кашля. - "Было бы ужасно приятно забыть лицо Арьи, когда она смотрела на меня в страхе и непонимании, не совсем веря в то, как кровь продолжает хлестать из ее шеи!" - бушевала она, когда кашель прошел, - "Думаешь, мне не понравится забыть о разорванной на куски голове Леди? Думаешь, мне было бы неприятно вернуться в Винтерфелл, к своей семье?! Быть голубоглазой девочкой, не замечающей этой ужасающей реальности!?" - сказала она и снова начала плакать, жестом указывая на поляну.
   - "Я могу сделать так, чтобы это случилось, Санса", - прошептал Джоффри.
   - "Не отпустишь", - прошептала она в ответ, глядя на него с решимостью, даже когда слезы беззвучно покатились по ее щекам. - "Клянусь всеми богами, которые могут наблюдать за нами в этот момент, клянусь Джоффри, я не позволю тебе уйти одному. Я не позволю тебе заставить меня забыть. Я не оставлю тебя одного до конца света, - сказала она так, словно произносила космический закон, - Если я лишь часть оружия, то пусть будет так... но я буду там, где мне место. Рядом с тобой... и если Долгая Ночь уничтожит нас вместе, как ты шептал тогда в Красном замке, то я умру, зная, что сделала все, что могла. Смерть Брана, Арьи, отца, Джейне и всех остальных будет иметь смысл", - сказала она, превозмогая праведность своих слов, ее душа трепетала в согласии, а тело наполнялось адреналином.
   Джоффри выглядел отчаявшимся, качая головой:
   - "Ты не понимаешь...", - попытался он.
   Санса яростно поцеловала его, держа его голову своей хорошей рукой, поцелуй был почти жестоким, поскольку напряжение последних нескольких дней достигло крещендо, потеря и отчаяние кристаллизовались в пьянящую решимость.
   - "Я понимаю это", - прошептала она, когда ее сердце забилось, и она разорвала поцелуй, а Джоффри смотрел на нее в оцепенении.
   - "Это потому, что мы созданы такими..." - прошептал он.
   - "Но разве это делает его менее правдивым? Забудь о причине, Джоффри, почувствуй...", - прошептала она, прижавшись лбом к его лбу, все запреты исчезли, она отчаянно пыталась заставить его понять, ее рот двигался по собственной воле, когда она следовала тому, что казалось фундаментальной истиной, лежащей в основе ее существа, - "Мне все равно, кто это сделал. Мне все равно, называешь ли ты это любовью или внушением. Это. Есть. Я не знаю, как мы должны остановить конец света... но мы сделаем это вместе, я знаю это... и ты тоже знаешь", - сказала она.
   Джоффри казался почти потерянным, его лоб все еще был прижат к ее лбу, его веки трепетали, глаза были закрыты, когда он шептал что-то нечленораздельное, не в силах отрицать простую истину. Санса уже давно покинула знакомые берега, сдержанность леди исчезла вместе с ветром, она продолжала прижиматься лбом к его лбу, как будто могла по своей воле войти в пурпурные чары:
   - "Не сражайся с ними в одиночку. Возьми меня с собой...", - умоляла она, закрывая глаза.
   Наступило долгое молчание, когда они замолчали, но каким-то образом продолжали общаться, здоровая рука Сансы нашла руку Джоффри.
   - "Как и должно было быть...", - прошептал он.
   - "Так и должно быть", - прошептала она в ответ.
   - "Это будет за пределами ужаса, за пределами отчаяния... за пределами того, что ты можешь постичь... боль, которую ты испытала здесь, ничто по сравнению с тем, что будет впереди, Санса, ничто по сравнению с гневом Пурпура, ничто по сравнению с мучениями, которые будут ждать тебя после каждой смерти, как часовой механизм, древняя тварь, смотрящая с высоты, смеющая оглянуться назад и потерять рассудок, пока она будет крушить тебя сквозь эоны времени", - умолял он.
   - "Ты сказал мне быть храброй", - сказала она, представляя, как ее лицо кричит под огромным, чудовищным фиолетовым глазом, смотрящим сверху, как ветры и волны неестественно отползают назад, как солнце поднимается с запада и садится на востоке в разгар агонии, как слова Джоффри рисуют очертания грядущих событий.
   - "А люди... твои друзья, твоя семья, все... спустя годы, десятилетия... они всегда будут теми же самыми, они всегда будут смотреть на тебя, каким ты был, никто не будет понимать тебя, каждое взаимодействие заставит тебя вспомнить, что ты потерял, каждое слово, которое они произнесут, разорвет твою душу, когда люди, которых ты знал, вернутся к стандарту, смех и печаль, и дружеское общение, потерянное в тумане времени, чтобы никогда не увидеть снова, так много раз, что ты начнешь забывать, что каждый вариант знал и какая часть их личности была с ними во времена до твоего пробуждения... снова и снова, и снова, и снова, и снова..."
   Джоффри произнес эти слова как страшное пророчество, почти в трансе.
   Санса беззвучно всхлипнула, когда сырой гнев в голосе Джоффри ударил ее как физическая сила. Она не могла даже представить себе это проклятие, но ее лицо напряглось, и она вздохнула.
   - "Я буду иметь тебя... и ты будешь иметь меня..." - прошептала она.
   - "Санса...", - отчаялся ее суровый защитник, не желая отступать, и от ее упрямства у него на глазах выступили слезы, в то время как от дикости стали на плоти они не выступили. - "Санса...", - умолял он.
   - "Что бы ни пришло, мы встретим это вместе", - прошептала она.
   Джоффри ничего не сказал, только отдаленный рокот моря и редкое щебетание диких птиц нарушали тишину, когда солнце полностью скрылось, и Джоффри глубоко вздохнул.
   - "Мне понадобится чистая территория", - прошептал он так тихо, что Сансе пришлось напрячься, чтобы расслышать его.
   - "Подойдет ли середина поляны?" - спросила она его, когда что-то зарычало глубоко внутри нее, и она услышала, как поток крови пронесся по всему ее телу.
   Джоффри открыл глаза и уставился на поляну, его лицо медленно ожесточалось от того, что должно было произойти.
   - "Сойдет", - сказал он, кивнув.
   Санса приглушенно вздрогнула, следуя за ним, держась другой рукой за сломанную руку, пока Джоффри, прихрамывая, шел к центру небольшой поляны, его шаг постепенно становился все более уверенным по мере того, как он дышал.
   - "Наше творение было несовершенным, первоначальная "часть", которая должна была соединить нашу "сущность"... наши души, не была создана с самого начала... со временем мне удалось создать своего рода замену", - объяснил он, повернувшись и посмотрев на нее, его лицо выражало ту же уверенность, ту же восходящую решимость, которую Санса чувствовала в себе. Поморщившись, он опустился на колени, убирая листья и ветки с центра поляны.
   - "Что мне делать?" - Санса спросила его, помогая ему очистить территорию, ее сердце вышло из-под контроля, когда она тяжело дышала, ее кожа покрылась колючками, когда Джоффри встал и закрыл глаза.
   Брайтроар материализовался в вихре золотисто-фиолетовых фракталов, устойчиво держась в его руках, когда он испустил долгий, измученный вздох и открыл глаза, чтобы посмотреть на нее.
   - "Встань передо мной на колени, руки в стороны... Брайтроар послужит, так сказать, импровизированным мостом души... будет больно, Санса", - сказал он, глядя на нее со слабой надеждой.
   Она не поддалась своему страху и надежде Джоффри, прошла перед ним и сделала еще один глубокий вдох. Через мгновение она опустилась на колени, боль ушла в далекое воспоминание, но все ее тело напряглось в тревоге. "Это... это нормально?" - спросила она, глядя на него сверху: золотой блеск Брайтроара придавал поляне слегка желтый оттенок, а серебряная рукоять смотрела на нее сверху.
   - "Это так...", - прошептал Джоффри, все еще глядя на нее.
   - "Мне нужно будет что-то делать во время... ритуала?" - спросила она его.
   - "... Я не знаю, возможно..." - сказал он, его выражение лица было обеспокоенным, - "Нам не хватает кусочков и частей наших первоначальных, разработанных форм, так что это может усложнить ситуацию... В конечном итоге, однако, мы были предназначены для достижения этого", - объяснил он.
   - "Это должно было случиться...", - прошептала Санса, моргая.
   - "... Это должно было случиться, да", - горестно вздрогнув, сказал Джоффри, глядя в небеса.
   - "... сделай это, Джоффри", - прошептала она, глядя на меч, который все еще лежал острием на земле.
   - "Санса... назад пути нет, мы будем связаны..."
   - "Пока Долгая Ночь не уничтожит нас. Не такой свадебный обет я ожидала произнести", - сказала она с забавной улыбкой, скрывавшей зарождающийся ужас, который медленно овладевал ею теперь, когда она смотрела на свою смерть. Холод, оцепенение, хуже любого физического холода, темная яма, которая ускоряла дыхание и доводила ее почти до паники, когда она смотрела на острое лезвие.
   Если что-то пойдет не так, все станет черным... и Джоффри будет жить дальше, никогда больше не рискуя повторить эту цепь событий... вот что больше всего пугало ее в этот момент.
   Джоффри улыбнулся в горьком поражении, слегка кивнув. Он закрыл глаза, сосредоточившись на чем-то, Санса затаила дыхание, стараясь не издать ни звука, чтобы не отвлекать его. Ей показалось, что ветер усилился, когда Джоффри глубоко и медленно вдохнул, и меч медленно поднялся над ее грудью, когда его руки пронеслись над головой и он ухватился за рукоять.
   - "Я найду тебя в Винтерфелле", - монотонно произнес он в высшей степени сосредоточенно, в его голосе не осталось ни тени сомнения, так как он держал глаза закрытыми, его лицо было вялым, как это было свойственно Джоффри, когда он размышлял.
   - "Я буду ждать тебя", - прошептала она, глядя на золотой клинок.
   Она смотрела на него, казалось, целую вечность, темное небо почти подавляло сияние Брайтроара, тысячи воспоминаний пронеслись перед глазами за секунду, прежде чем Джоффри внезапно опустился, и валирийская сталь разорвала ее сердце, его глаза все еще были закрыты, когда Санса сделала маленький, резкий глоток воздуха... прежде чем медленно отпустить его.
   Ужасная боль быстро уступила место онемению, и мир потерял четкость, когда она медленно моргнула, а Джоффри в удивленном ужасе открыл глаза.
   нет...
   нет...
   Она пыталась говорить, но не могла, и ее разум помутился, когда она закрыла глаза, и тихая ночь стала совсем темной, и она погрузилась в забвение.
   -.PD.-
   ОНА ВДЫХАЛА ВОЗДУХ, КРИЧА И СИЯЯ, КАК НОВОРОЖДЕННОЕ СОЛНЦЕ - ОНА ОТЧАЯННО ХВАТАЛАСЬ ЗА ПУРПУРНЫЙ СВЕТ ДУШИ ДЖОФФРИ, А МОЛНИИ ВЫРЫВАЛИСЬ ИЗ ИХ СОЕДИНЕНИЯ, КАК КОЛОССАЛЬНЫЕ ПАУКИ, ПОЛЗУЩИЕ ПО ЗЕМЛЕ, ИХ КРИКИ АГОНИИ СПЛЕЛИСЬ ВОЕДИНО, КОГДА ОНА НАПРЯГЛАСЬ, ЧТОБЫ СХВАТИТЬ ЕГО СКВОЗЬ МОГИЛЬНЫЙ ГУЛ ТУННЕЛЯ - ЖГУЧИЕ МОЛНИИ ПРОНЕСЛИСЬ ЧЕРЕЗ ВЕСЬ ЛЕС И ЗА ЕГО ПРЕДЕЛАМИ, ИСПЕПЕЛЯЯ САМ ВОЗДУХ, КОГДА КЛУБЯЩЕЕСЯ ИНФЕРНО ПОГЛОТИЛО ИХ, И ОНА КРИЧАЛА В АГОНИИ, ДЕРЖАСЬ ЗА НЕГО, И ОГРОМНАЯ БЕСКОНЕЧНОСТЬ ЛЕГЛА НА НИХ, И ИХ МЫСЛИ СТАЛИ ЕДИНЫ, КОГДА ОГРОМНОЕ КОПЬЕ ЗОЛОТИСТО-ФИОЛЕТОВОГО СВЕТА ПРОНЗИЛО САМО ЕЕ СУЩЕСТВО И СКРУТИЛО.

Арка 5: Партнеры.

  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"