Аннотация: Каллен влюбился в Вестницу. Разговор в таверне.
Резюме:
Маг и бывший храмовник заходят в бар...
Записи:
(Примечания приведены в конце главы.)
Текст главы
Каллен закончил упражнения вскоре после того, как Искательница вернулась в Церковь. Он не винил Кассандру за ее усердие в подготовке к предстоящему путешествию. Он также постоянно старался думать наперед, предугадывать нужды Инквизиции и обеспечивать их еще до того, как другие осознавали необходимость, вот почему он сейчас направился к своей палатке, чтобы написать приказ о подкреплении, которое должно присоединиться к разведчикам Лелианы во Внутренних землях, несмотря на то, что он предпочел бы быть в стороне. Вышел проветрить мозги быстрой, одинокой прогулкой.
Лучи послеполуденного солнца освещали полотняные стены оранжевым светом. Он приподнял полог и вздохнул с облегчением, обнаружив, что там никого нет. Он посмотрел на гладкие листы пергамента, ожидающие прикосновения его пера, но вместо этого его отвлеченные мысли вернулись к разговору с Кассандрой. Встревоженный, он начал расхаживать перед своим столом.
Не слишком ли много он понял в поведении "Вестника"? Создатель знает, что он никогда не был лучшим знатоком душевного состояния людей. Это заставило его усомниться в своих интерпретациях. И, в конечном счете, ему пришлось задаться вопросом, почему он просто не указал Кассандре на лес и не отправил ее на поиски Вестницы.
Возможно, это было потому, что он заметил, что Вестница, казалось, думал так же, как и он, просто в менее напряженном темпе. Ее слова часто отражали его собственные мысли.
Возможно, потому, что каждый день, несмотря на ее бесстрастное выражение лица, он видел в ее глазах отражение своих собственных сомнений и борьбы. Во время совещаний он слышал ее мягкий, успокаивающий голос, задающий те же вопросы, которые он задавал скаутам, готовя свои отчеты всего несколько часов назад.
Возможно, больше всего потому, что, как и он, она, казалось, нуждалась в одиночестве, чтобы осмыслить события дня. Ей нужно было "расслабиться", как она это называла, и, как он заключил, именно поэтому он уже трижды встречался с ней в лесах вокруг Хейвена. В первый раз она была на дереве, и он, как обычно, чувствовал себя ужасно неловко. Этот разговор, помимо того, что он был его первым разговором с ней за пределами военного кабинета, стал для него первым свидетельством того, что, возможно, она не была такой неприкасаемой и бесчувственной, какой казалась, обсуждая дела инквизиции. Он мало что знал об долийках, но встреча с ней в ту ночь открыла ему глаза, пусть и ненадолго, на женщину, которая явно переживала тот странный поворот, который приняла ее жизнь.
После этого он стал наблюдать за ней более внимательно, пытаясь уловить больше моментов борьбы за ее замкнутой внешностью. По мере того, как он наблюдал, он начал видеть эти моменты более отчетливо. Движение ее маленького остроконечного уха указывало на раздражение или тревогу. Слегка опущенные плечи, когда она чувствовала себя подавленной. Скрещенные на груди руки, словно защищаясь. Легкое изменение в ее тоне, когда она чего-то не понимала. Конечно, это было естественно. Независимо от того, исходила ли метка от их святой пророчицы Андрасте или она появилась на свет совершенно случайно, внезапность всего этого сбила бы с толку любого. За долю секунды ее мир полностью изменился. Он не мог себе представить.
Что ж... возможно, он смог бы. Мрачные образы всплыли в его сознании. Он содрогнулся и вернул свои мысли к Вестнице.
Во второй раз он увидел ее издалека, за замерзшим озером Хейвена, но она его не заметила - или, возможно, притворилась, что не заметила. Он заметил, что она всегда старалась держаться как можно дальше друг от друга, даже за военным столом. И, будучи магом, он не мог винить ее за недоверие. Он все еще боролся с мыслью о том, чтобы полностью доверять ей. Его обучение говорило ему, что она опасна и за ней следует следить, но инстинкты шептали ему о ее надежности. Иначе почему бы она все еще была здесь после того, как ей сказали, что она может идти? И Кассандра рассказала ему о воспоминаниях в храме, о том, что она пыталась помочь Божественному.
Однако больше всего его беспокоила странная, новая часть его существа, которая отчаянно хотела доверять ей, независимо от того, оказалось ли это хорошей идеей или нет.
Учитывая все это, его третья встреча с ней вчера привела его в замешательство. Было уже далеко за полдень, когда он чуть не столкнулся с ней на обратном пути в Хейвен. Только ее ловкость спасла ее. После долгих извинений, на которые она отмахнулась, она повернулась и пошла с ним обратно в Хейвен. На те несколько любезностей, которые он попытался произнести, она быстро ответила односложными ответами, и они шли в полном молчании почти десять минут.
Поначалу ему было неловко идти рядом с ней, не произнося ни слова, но через некоторое время он начал получать удовольствие от звука ее сапог, хрустящих по снегу рядом с его сапогами, от того, как яркий лунный свет превращал их тени в параллельные линии на тропинке перед ними, от того, как она прерывисто дышала. Мягкие дуновения превращались в большие облака, когда они пробирались по нетронутому снегу. Незадолго до того, как он добрался до Хейвена, она внезапно попрощалась с ним и исчезла среди деревьев, а затем снова появилась в виде тени на фоне стен Хейвена, когда он приблизился к своей палатке.
Итак, почему она вообще пошла со мной? Чувствовала ли она себя небезопасно в лесу после наступления темноты? Или она была слишком уставшей, чтобы найти оправдание, почему она не смогла пойти с ним после того, как чуть не столкнулась с ним?
И почему ответ, казалось бы, был так крайне важен для него? Этого не должно было быть. Какой бы ни была причина, она пошла с ним, и на этом все закончилось.
Он вздохнул и потер переносицу. Ноющая головная боль отдавалась где-то в глубине его сознания. Если он сосредотачивался на задаче, то мог притвориться, что забыл о ней, но во время этих тихих размышлений она выходила на первый план и путала его мысли. Он вспомнил, что решил совет за военным столом ранее сегодня, и жужжание утихло, когда его мозг быстро переключился на новую тему.
К большому его огорчению, совет решил уступить требованиям матери Жизель и лично отправить Герольда, чтобы привлечь Мать на свою сторону. Он держал свои чувства по поводу того, что отправлял Герольда на опасные задания при себе, в основном потому, что, если бы он заговорил, другие бы его переубедили. По правде говоря, он даже сам себя переубедил, если бы подумал об этом достаточно долго. Их Герольду нужны были возможности доказать свою состоятельность своими действиями. Он знал это. Но сейчас она была их единственной надеждой, и не было никакого смысла в том, что они намеренно подвергли ее опасности только для того, чтобы заручиться одобрением матери-прихожанки.
Однако, возможно, это было бы хорошим началом - для нее это было бы хорошим местом, чтобы углубиться в геральдику. Ей не нравился этот титул - она позаботилась о том, чтобы все его знали, - но теперь ничего не поделаешь. Люди наградили ее таким эпитетом, и кто они такие, чтобы спорить с людьми? Им нужна была надежда. Ее знак давал им эту надежду, даже когда демоны продолжали проникать в их мир из разломов по всему Тедасу. Кроме того, Кассандра, Варрик и отступник Солас, скорее всего, будут с ней.
Он вздохнул, когда, наконец, сдался и сел за работу. Его мысли блуждали кругами, ни к чему не приводя, поэтому он сосредоточился на том, чтобы убрать со своего стола множество бумаг от Джозефины и Лелианы, которые требовали его одобрения или подписи. Он упорно работал, пока в палатке не стало темнеть, останавливаясь только для того, чтобы зажечь свечу. Постепенно стопка "подлежащих завершению" превратилась в еще одну стопку "завершенных". Он взял стопку завершенных работ и направился раздавать свои работы. Солнце село почти час назад, но ему еще многое предстояло сделать. С трудом поднявшись по первой лестнице, он смирился с тем, что ему предстоит провести ночь за бумажной работой, хотя его желудок протестующе заурчал.
- Добрый вечер, Кудряш!
Каллен рассеянно помахал рукой в ответ на приветствие Варрика. Варрик был для него старой занозой в заднице еще со времен их пребывания в Киркволле, когда только начинался конфликт между магами и храмовниками. Но, в конце концов, они сражались на одной стороне. Каллен знал, что гном справится в трудную минуту, поэтому он оставался любезным, даже если Варрик иногда действовал ему на нервы из последних сил.
Он продолжил путь, наслаждаясь короткой прогулкой и разминая ноги, насколько это было возможно. Он остановился у палатки Лелианы, прямо напротив входа в здание церкви.
- Отчеты для тебя, Лелиана. Я была бы вам очень признательна, если бы вы могли сегодня вечером отослать это для Скаут Хардинг.
Лелиана, не поднимая глаз, кивнула на стопку справа от себя, ее сильный орлесианский акцент не давал и намека на ударение, которое подразумевалось в ее словах.
- Просто положите их вот сюда. Я отправлю их, как только смогу. У меня полно забот со всеми приготовлениями к миссии во Внутренние районы.
Каллен кивнул, запоздало сообразив, что она этого не увидит.
- Ах, да. Ну, вот эта, верхняя, - сказал он, указывая на набросанную карту, на которой были обозначены возможные горячие точки для действий магов и тамплиеров, а также возможные безопасные места для лагеря, - действительно самая важная. Если остальные не выйдут до завтра, так тому и быть.
- Очень хорошо.
Она кивнула, но продолжила писать. Он уже собирался отвернуться, но она продолжила более спокойным тоном:
- Я вижу, ты пропустил вечернюю прогулку с "Вестницей".
Каллен нахмурил брови, и его рука непроизвольно поднялась, чтобы потереть затылок, хотя он и решил притвориться, что ничего не понимает.
- Что ты имеешь в виду?
- Только то, что Вестница уже вернулась со своей прогулки, так что повторения вчерашнего вечера не будет.
Конечно, теперь начальник шпионской службы подняла глаза, сверкая, как раз вовремя, чтобы увидеть, как краска заливает его горло и щеки. Он снова пригладил волосы на затылке. Начальник шпионской службы инквизиции слишком хорошо справлялась со своей работой. Не помогло и то, что она знала его давным-давно - с того периода в его жизни, который он хотел бы забыть. Они оба согласились не говорить об этом.
- Ничего не произошло. Мы просто случайно встретились и пошли обратно той же дорогой. Мы почти не разговаривали.
- О, я знаю. Я просто подумал, что вы должны знать, что мы всегда присматриваем за Вестницей, когда она покидает стены Хейвена. Это просто для обеспечения ее безопасности, но, ну, вы понимаете.
Он сделал. Это означало, что агенты Лелианы следили за всем, что говорила и делала "Вестница".
- А как же я? Он криво улыбнулся и негромко рассмеялся, чтобы убедиться, что она поняла шутку. - За мной никто не следит.
Глаза Лелианы продолжали озорно искриться.
- Ты уверена в этом, не так ли?
Он покачал головой и отмахнулся от нее. Не нужно ее подбадривать.
- Я не нуждаюсь в защите, как и Герольд, насколько я понимаю. Кассандра поручилась за свои магические способности. Очевидно, она неплохо держалась во время битвы, чтобы заделать Брешь. Так что, если только ты не думаешь, что ей грозит опасность скрыться от инквизиции, я не уверен, что есть веская причина следить за каждым ее шагом.
Пока он говорил, улыбка Лелианы постепенно угасла. Она бросила на него жесткий, проницательный взгляд, прежде чем заговорить снова.
- Ты хочешь сказать, что из всех людей только ты не согласен присматривать за, возможно, самой важной персоной в Тедасе на данный момент? И что у тебя нет возражений против того, чтобы маг-отступник бегал по нашему лагерю без присмотра? Должна признать, я удивлена.
Каллен нахмурился. Что он пытался сказать? Разве он только что не думал об обратном - что ее следует защищать любой ценой? Он все еще думал о ней как о маге, но когда он перестал думать о ней как об отступнице? Будучи тамплиером, он охотился и ловил магов-отступников. Однако за последние две недели он каким-то образом отделил ее от этого в своей голове. Он немного помолчал, сбитый с толку собственными противоречивыми мыслями, прежде чем попытался объяснить.
- Она... до сих пор она много сделала для нас и обещала остаться, чтобы помогать, сколько бы мы в ней ни нуждались. Я не говорю, что мы должны перестать наблюдать за ней. Вы правы в том, что она нуждается в защите. Это просто кажется... как-то неправильно, что она не подозревает об этом. Если мы собираемся постоянно наблюдать за ней, разве она не должна знать об этом? Разве вы не хотели бы знать? По крайней мере, этим мы обязаны ей.
Она слабо улыбнулась.
- Я почти уверена, что она уже знает, коммандер, хотя мы никогда прямо ей ничего не говорили.
Она помолчала, бросив на него еще один тяжелый взгляд, прежде чем взять ручку и снова склониться над своим отчетом.
- Я все же прослежу, если тебе от этого станет легче.
- спасибо.
- Не за что. О, и коммандер?
Уже собираясь уходить, Каллен остановился возле ее палатки. Он полуобернулся к ней, когда она бросила на него короткий взгляд.
- да? - спросил он, мысленно готовясь к тому, что она снова начнет его дразнить.
- Вы можете сообщить Джозефине о нашем разговоре? Наш дипломат-резидент захочет быть готовым к тому, что "Вестник" плохо воспримет эту новость. Но, как я уже сказала, я совершенно уверена, что она уже знает.
- Убедиться не помешает.
- Конечно, коммандер.
Каллен направился в церковь, чтобы передать свои бумаги Джозефине. Когда он передавал разговор, на лице антиванской женщины появилось серьезное выражение, ее темные глаза вспыхнули, когда она мысленно обдумывала последствия. Она откинулась на спинку стула и сцепила пальцы. Обычно Каллен не мог прочесть выражения ее лица, за исключением тех случаев, когда оно было явным - обычно это была разновидность крайнего недовольства, направленного на него через стол переговоров. Это было для него так же непостижимо, как и все остальные, но пока он ждал, в животе у него снова заурчало. На лице Джозефины промелькнуло неподдельное веселье, и Каллен постарался скрыть свое смущение. Наконец, она заговорила.
- Это продолжалось с самого начала?
Каллен пожал плечами.
- Полагаю, да, хотя я специально не спрашивал. Дело в том, что мы никогда прямо не говорили ей, что за ней будут следить.
- да. Я понимаю, что это может быть проблематично. Скажите Лелиане, чтобы она пока не разговаривала с Герольдом. Мне бы хотелось хорошенько все обдумать. Мы обсудим это утром. А теперь идите и поешьте что-нибудь, коммандер.
Он отвернулся, прежде чем она успела заметить, как покраснело его лицо. За последние пару месяцев обе женщины научились выводить его из себя, и он немного ненавидел себя за то, что всегда доставлял им удовольствие видеть его в полном замешательстве. Он знал, что по мере того, как они будут узнавать друг друга лучше, им будет все труднее поддразнивать его. Но сейчас он знал их недостаточно хорошо, чтобы предвидеть их поддразнивания, и поэтому покраснел, как новобранец.
Передав сообщение Джозефины Лелиане, Каллен последовал совету Джозефины и направился за угол в "Поющую деву", чтобы успокоить свой взбунтовавшийся желудок. Тепло зала и мелодичная песня барда встретили его, когда он вошел и стал проталкиваться сквозь дым и толпу людей к стойке.
- Флисса, осталось что-нибудь перекусить?
Владелец и барменша кивнули ему в знак приветствия.
- О, я только что сняла с огня сытное рагу из друффало. Уверена, оно еще вкусное, но уже остыло. Если у вас есть время подождать, я могу разогреть еще раз.
Каллен кивнул и пододвинул к бару табурет, чтобы подождать. Новобранцы, а также горожане заполнили видавшие виды столы и стулья, смеясь и выпивая вместе, несмотря на все, что произошло, или, возможно, благодаря этому. Он скорее услышал, чем увидел Варрика в углу у камина, автора бестселлеров и непревзойденного рассказчика, чьи волнообразные интонации и ритм были заметны даже среди всего этого шума, хотя Каллен не мог разобрать, какую историю он рассказывает из-за шума. Надеюсь, его самого это не касалось. Варрик был склонен преувеличивать роль Каллена в восстании в Киркволле и в борьбе Киркволла с рыцарем-командором храмовников Мередит.
Мередит. Его бывший рыцарь-командор. Та, которую он помог Чемпиону убить после того, как она сошла с ума от красного лириума. Пульсирующая боль в голове заставила его прийти в себя, и он чуть не пропустил тихий голос рядом с собой.
- Добрый вечер, Флисса. Боюсь, я пропустила ужин. Там что-нибудь осталось?
- А, Вестница! Я уже разогрела немного тушеного мяса для нашего командира, так что это не составит труда. Но это займет несколько минут.
- хорошо. Благодарю вас.
Герольд повернулась и одарила его легкой натянутой улыбкой и кивком, хотя выражение ее лица оставалось нейтральным. Она крепко обхватила себя руками, как будто намеренно старалась сжаться в комок, насколько это было возможно в переполненном людьми помещении. Она бросила быстрый взгляд на единственный оставшийся стул рядом с ним, но в конечном счете осталась стоять.
Сейчас самое подходящее время проявить доброжелательность.
Он одарил ее, как он надеялся, ободряющей улыбкой в ответ. Затем встал, достал из-за стойки две кружки и наполнил их водой из кувшина, который Флисса оставила на стойке. Когда он пододвинул к ней кружку, она, наконец, робко присела на краешек стула рядом с ним, обхватив кружку руками.
- Добрый вечер, Герольд. Надеюсь, у тебя была приятная прогулка сегодня вечером?
Ее натянутая улыбка немного смягчилась, когда она подняла руку к своим розовым, обветренным щекам и взглянула на него.
- Я так и сделала. Спасибо, коммандер. И я надеюсь, что у ваших новобранцев все хорошо? Кажется, с каждым разом, когда я прохожу мимо, их у тебя становится все больше и больше.
Он кивнул.
- Мы приняли несколько новобранцев из Хейвена и несколько пилигримов. Он сделал паузу и приподнял бровь, глядя на нее. - Однако, ни один из них не проявил себя так, как ты.
Ее щеки и уши порозовели еще ярче, когда она отвела взгляд, но легкая довольная улыбка, изогнувшая ее губы, подсказала ему, что он не сказал ничего лишнего. Она тихо откашлялась.
- Я просто надеюсь, что смогу помочь.
- Как и все мы... Достаточно того, что ты попытался. Каллен замолчал, не зная, продолжать или нет. Она снова повернулась к нему, ее сине-фиолетовые глаза встретились с его пристальным взглядом, в них по-прежнему была настороженность, но теперь к ней примешивалось робкое любопытство. Его сердце пропустило удар, и внезапно, неловко, слова сорвались с его губ. - Я сам был завербован в инквизицию в Киркволле. Я думаю, ваш клан тоже из Свободных земель? Она просто кивнула, и он продолжил. - Я был там рыцарем-капитаном во время восстания магов и своими глазами видел, какие разрушения оно вызвало. Кассандра искала решение. Когда она предложила мне должность, я покинул храмовников, чтобы присоединиться к их делу. Теперь, похоже, мы столкнулись с чем-то гораздо худшим.
Тихий вздох сорвался с ее губ, и ее глаза на мгновение расфокусировались, прежде чем снова сфокусироваться на нем.
- Конклав уничтожен, в небе огромная дыра - все выглядит не очень хорошо.
- Вот почему мы нужны, - подтвердил Каллен. - Церковь потеряла контроль как над тамплиерами, так и над магами. Теперь они спорят о новом Божестве, пока сохраняется Брешь. Инквизиция может действовать, когда Церковь не может. Наши подписчики были бы частью этого! Мы могли бы так много... - Каллен замолчал, покачал головой и резко выдохнул. Он криво улыбнулся ей, когда она вопросительно склонила голову набок. - Простите, вы пришли сюда на ужин, а не на лекцию.
Ее лицо расслабилось, улыбка стала более естественной.
- Может быть, и так, - ответила она, - но если у вас есть что-то наготове, я бы с удовольствием послушала.
Ее тон, в котором звучала приятная смесь осторожности, теплоты и поддразнивания, застал его врасплох. Он мог только смотреть на нее, удивленно подняв брови. Это была та сторона Вестницы, которую он раньше не замечал, хотя и предполагал, что начал с того, что поддразнил ее ранее. Ее взгляд дрогнул, и она слегка покраснела, когда он ответил не сразу. Он неловко, запоздало усмехнулся, и она снова подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом. Его лицо вспыхнуло от смущения, но он все равно слегка улыбнулся ей.
- Возможно, в другой раз.
Искренняя улыбка озарила ее лицо - это слегка напомнило ему то чувство, которое он испытывал, наблюдая восход солнца после особенно ужасного ночного кошмара. Конечно, он и раньше видел ее легкую натянутую улыбку, но это раскованное выражение было совершенно новым.
- Я... э-э... - Он прочистил горло, пытаясь привести в порядок свои мысли. Сосредоточься! Он заметил, что пялится на меня, поэтому отвел взгляд и уставился в свою чашку. - Впереди еще много работы.
Через мгновение он рискнул взглянуть в ее сторону. Усмешка превратилась в мягкую улыбку, и, к своему удивлению, он увидел, что она тоже робко взглянула на него, но снова отвернулась, когда их взгляды на мгновение встретились. Его сердце пропустило еще один удар.
Нет! Нет, нет, нет. Ему было знакомо это чувство. Его охватила паника, и он мысленно выругал себя. Он не позволит неуместному влечению к их Вестнице сорвать их миссию и его цель. От этого может зависеть безопасность всего мира.
Он старался не обращать внимания на внутренний голос, который твердил ему, что в Инквизиции полно красивых, способных женщин, но ни одна из них не заставляла его сердце замирать от одного взгляда, как это сделала она. Конечно, они заставляли его нервничать. Как и все женщины. Но сейчас все было по-другому - так или иначе, она была другой.
Дело не в этом! Она снова заговорила. Он попытался сосредоточиться.
- Я... э-э... хотел спросить...... вы сказали, что больше не состоите в ордене тамплиеров, но, должно быть, была причина, по которой вы присоединились к нему в первую очередь?
Он негромко рассмеялся и отвел от нее взгляд, сосредоточившись на стене, благодаря Создателя за то, что тот отвлек его.
- Я не могла придумать лучшего призвания, чем защищать тех, кто в этом нуждается. Раньше я умолял тамплиеров в нашей местной церкви научить меня. Сначала они просто подшучивали надо мной, но, должно быть, я подавал надежды. Или, по крайней мере, проявлял желание учиться. Рыцарь-капитан поговорил с моими родителями от моего имени. Они согласились отправить меня на обучение. Мне было тринадцать, когда я ушел из дома.
Он не смог сдержать нотки тоски, которая прозвучала в его голосе. Тогда он был таким юным. Таким невинным. Как и в военном кабинете, она, казалось, читала его мысли.
- Тринадцать? Это еще так рано.
Он посмотрел на нее и кивнул.
- Я был там не самым младшим. Некоторых детей посвящают в орден еще в младенчестве. Тем не менее, я стал полноправным членом ордена только в восемнадцать лет. Орден в первую очередь заботится о твоем обучении.
- Ты, должно быть, скучал по своей семье.
Ее голос слегка дрогнул, когда она заговорила, но больше она ничего не сказала. Он догадался, что она думает о своей собственной семье - своем клане.
- Конечно, но многие мои ровесники чувствовали то же самое. Мы научились заботиться друг о друге.
- Так что они стали твоей семьей.
- Да, во многих отношениях. Я чувствую, что каждый раз, когда вы собираете группу людей вместе, вы в какой-то степени принимаете на себя семейные роли. Кассандра для меня как сестра. Варрик - как надоедливый брат, которым вы в то же время неохотно восхищаетесь. И Лелиана, Жозефина и я тоже начинаем лучше узнавать друг друга. У нас впереди много работы. Когда тебя окружают люди, которым ты доверяешь, это легче переносить.
Она не ответила, и он воспользовался возможностью, чтобы изучить ее профиль, пока она, в свою очередь, смотрела в свою кружку. У него перехватило дыхание, когда она запустила пальцы в волосы и поиграла с короткими серебристыми завитками, обрамлявшими ее стройную шею. Большинство таких потрясающе красивых женщин, как она, полностью осознавали свою силу и никогда не упускали возможности воспользоваться ею. И все же сейчас она сидела, сгорбившись, у стойки бара, почти свернувшись калачиком, а половина мужчин и немало женщин в зале украдкой поглядывали на нее, и не только потому, что она была их Вестницей Андрасте. Она, казалось, ничего не замечала. Неужели она не знала? Как она могла не знать?
Ее голос, тихий, но ровный, прервал его совершенно неуместные мысли.
- Я ценю все, что вы, Джозефина, Кассандра и Лелиана, делаете для меня, помогаете мне понять, как все устроено, помогаете разобраться в тактических и дипломатических ситуациях. - Она подняла глаза от своей кружки и печально улыбнулась ему. - Я знаю, что я не идеал, я имею в виду, что для меня это огромная перемена, и вы все были такими терпеливыми. Это многое значит.
- Ты недооцениваешь себя, Герольд. Это было бы намного сложнее, если бы ты не был таким сообразительным. Я не помню, чтобы кому-то из нас приходилось повторять тебе что-то дважды. Ты гораздо лучше подходишь для этой задачи, чем ты думаешь.
Она издала тихий смешок с придыханием.
- Должно быть, это все из-за тренировок под руководством хранительницы Дешанны. Она определенно знает, как уместить многое в урок.
Несмотря на внутреннюю борьбу, Каллен ухватился за эту возможность расспросить ее побольше о себе.
- Ты... что это? Первая в своем клане? - Она кивнула, и он продолжил. - Чем занимается Первая, я имею в виду, помимо обучения магии?
Выражение удивления на ее лице смутило его, но она быстро пришла в себя.
- Ну, первое - это в основном то, на что это похоже - мы первые в очереди на пост лидера клана. Мы называем их Хранителями. Хранители всегда были магами, поэтому через несколько лет после того, как появилась моя магия, хранительница Дешанна взяла меня в ученики и постепенно научила всему, что знала о знаниях и магии нашего народа. Мне поручено защищать историю Эльфов... Во всяком случае, то, что мы о ней знаем. Мы многое потеряли, и из-за нашего ограниченного взаимодействия с другими расами и даже другими кланами нам стало намного труднее твердо придерживаться наших знаний. Я боюсь, что многое из того, что мы считаем истиной, является лишь нашей истиной, а не истиной на самом деле.
Каллен не смог скрыть недоверия в голосе.
- Ты хочешь сказать... Ты хочешь сказать, что не веришь в истинность знаний, которые тебе было поручено хранить? - Ей стало явно не по себе, и он немедленно пожалел о своем замечании. - мне жаль. Это было грубо с моей стороны. Я не имел в виду...
- О, нет! Я не обиделся, коммандер.
Словно в доказательство этого, она слегка улыбнулась ему, прежде чем выражение ее лица стало задумчивым. Он заметил, что все ее поведение по отношению к нему изменилось, когда он спросил ее о себе, о ее клане. Она казалась более расслабленной, более открытой. Он наклонился ближе, чтобы расслышать ее сквозь нарастающий шум в таверне - по крайней мере, так он говорил себе.
- Просто...... Я много раз задавал себе этот вопрос, и у меня до сих пор нет ответа. Но разве не так обстоит дело с большинством вещей? Истина утрачена историей и временем, но мы держимся за то, что можем, и интерпретируем это так, чтобы почувствовать, что у нас есть смысл... цель в жизни. Мы цепляемся за свою веру, несмотря на отсутствие доказательств в поддержку наших убеждений. Я не говорю, что Создателей Эльфов не существует, но я также не могу доказать, что они существуют - почти так же, как я не могу ни доказать, ни опровергнуть существование вашего Создателя и его пророка, Андрасте. Неужели Андрасте отправила меня в Забвение и дала мне эту метку? Неужели Создатели? Я не знаю, но бывают моменты...
Ее прервали две огромные, дымящиеся миски с тушеным мясом, которые как попало пододвинули к ним. Посетители на другом конце стойки уже окликали Флиссу, поэтому барменша только улыбнулась в знак извинения и поспешила обслужить других посетителей. От вида и запаха еды у Каллена снова заурчало в животе, но в таверне было слишком шумно, чтобы кто-нибудь мог это услышать. Он посмотрел на миску, а затем на Вестницу. Она уже встала с табурета, держа миску в одной руке, и сделала легкий приглашающий жест в сторону двери. Он быстро - с благодарностью - встал и последовал ее примеру. Как только они оказались на улице, она заговорила снова.
- мне жаль. Просто, на мой вкус, там стало слишком шумно и многолюдно. Я предпочитаю небольшие компании или даже уединение подобным местам.
- Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду.
Он улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ. Скорее всего, это было его воображение, но он чувствовал, что между ними возникло невысказанное понимание, которое делало тишину, воцарившуюся вокруг них, легкой и уютной, а не неловкой. Это привлекло его к ней еще больше, и маленькая искорка паники снова вспыхнула у него внутри.
Оставь ее и возвращайся к работе. Это было отвлекающим маневром. Он не преувеличивал, когда говорил ей, что еще многое предстоит сделать. Линии снабжения были перекрыты, но обеспечение безопасности торговых путей требовало постоянной бдительности. Затем появились новые рекруты. С каждым днем их становилось все больше, и он должен был следить за их подготовкой. Какими бы преданными своему делу они ни были, его солдаты были бесполезны для Инквизиции, если их убивали - если он убивал их по своей воле. Сообщения о демонах и потенциальных порождениях тьмы поступали каждый день...
Ему следует вернуться к работе. Ему действительно следует.
Они шли медленно, но довольно скоро подошли к двери ее хижины, которая находилась прямо за воротами Хейвена. Казалось, она колебалась, обхватив руками миску с дымящимся рагу. Ночной воздух окутал их ледяным коконом, и она переступила с ноги на ногу, слегка покачиваясь взад-вперед. Ее бледное лицо сияло в лунном свете, и он был очарован темными морщинками, которые пересекали ее лицо, особенно той, что делила пополам нижнюю губу и расходилась темными ветвями по бледной шее.
- Было... приятно поговорить с вами, коммандер. Я... приятно поговорить о доме, хотя бы ненадолго. Я знаю, что есть более важные вещи, о которых нужно подумать и поговорить, но, говоря о них, почему-то становится легче переносить остальное. Это напоминает мне, почему я все это делаю.
Он должен уйти. Он должен...
- Ты не закончила свою мысль там, в таверне. Я имею в виду... я имею в виду, что... Я был бы рад выслушать...
- О! - Она покачала головой. - Я уверена, что и так отняла у вас слишком много драгоценного времени. Но, как вы сказали ранее о своей лекции, - она мягко улыбнулась, - может быть, в другой раз?
Она повернулась и открыла дверь, но остановилась, прежде чем закрыть ее, и оглянулась на него. В ее голосе снова зазвучали теплые, дразнящие нотки, на этот раз более уверенные.
- Я жду хорошего ответа.
Он поклонился и, подняв голову, улыбнулся ей.
- Я живу, чтобы служить.
Он был вознагражден искренним смехом, который согрел его с головы до ног.
- Спокойной ночи, командир.
- Спокойной ночи, Вестница.
Он подождал, пока дверь закроется, а затем медленно побрел обратно в свою палатку, рассеянно поедая на ходу рагу. Он прикончил миску еще до того, как поднял полог своей палатки. Оставив его на углу стола, он в сотый раз выругал себя и сел составлять новое расписание тренировок для лейтенанта Розеллин.
Это было ничто. Это было ничто.
Через две минуты он раздраженно отбросил перо и потер переносицу. Каждый раз, когда он пытался сосредоточиться, его отвлекали видения ее глаз, ее губной помады, этих губ - и очаровательной россыпи светлых веснушек на переносице.
Это определенно опасно.
Как, во имя Создателя, он мог так сильно увлечься ею всего за две недели? Две недели ежедневных многочасовых встреч, на которых мы рассматривали карты, объясняли стратегии и обсуждали возможные решения... с ней...
Он с трудом мог признаться даже самому себе, не говоря уже о ком-либо другом, что с самого начала не сводил с нее глаз. Что он терялся в ее глазах по крайней мере раз в жизни при каждой встрече и наблюдал за ней краем глаза каждый раз, когда она проходила мимо, направляясь к Харритту или на прогулку. Но в этот вечер у них состоялся настоящий разговор. До сих пор в военном зале она была красноречива и, соответственно, любопытна, но глубина мысли, которую он наблюдал, когда она говорила о своем народе и своих богах, пробудила в нем желание узнать о ней побольше. И она задавала ему вдумчивые вопросы о нем самом, как будто действительно интересовалась им и тем, что привело его в инквизицию. Если бы им удалось каким-то образом преодолеть пропасть между магами и тамплиерами, он подозревал, что за всей этой дистанцией и подозрительностью он обнаружил бы глубокий аналитический склад ума. Сегодняшний вечер казался ему прорывом в этом отношении, и это взволновало его больше, чем следовало бы.
Хотя он никогда не считал эльфов чем-то экзотическим, сегодня вечером он был потрясен, когда сидел так близко к ней, когда видел тонкие очертания ее удивительно темных ресниц, обрамляющих неземные глаза, в которых не было обычного страха и нерешительности, которые он ожидал увидеть, когда она смотрела на него, когда слушал ее успокаивающий голос, когда она говорила открыла ему свои мысли, чтобы увидеть, как ее татуировки повторяют плавный изгиб ее щеки... щеки, к которой так легко было бы протянуть руку и прикоснуться... полные, блестящие губы, о которых он мечтал...
- Создатель, сохрани меня! - прошипел он, выпрямляясь в кресле, его доспехи тихо звякнули от резкого движения.
Он не хотел произносить это вслух. Его собственный голос показался ему отчаянным. Замечательный.
Он проворчал что-то себе под нос, глядя на кипы бумаг, разбросанные по его столу. Он не мог себе этого позволить. Расследование должно было стать его первым - и единственным - приоритетом, а это... увлечение ничего не значило. Оно пройдет, как и все остальные. Он просто должен был переждать это время.
Собрав всю силу духа, на которую был способен, он взял перо и начал снова, заставляя себя сосредоточиться на бумагах, лежащих перед ним. В основном это сработало, и Каллен, наконец, задул свечу через несколько часов - и несколько стопок выполненных заказов - спустя. Он снял доспехи и улегся на импровизированную кровать за письменным столом, плотно завернувшись в шкуры и шерстяные одеяла.
Теперь мне просто нужно не дать своим мыслям блуждать....
Он заснул под тихие звуки ее смеха, звучавшие в его голове.
Записи:
И мы уходим! Хотя вы по-прежнему будете видеть кое-где пояснения (для друзей, которые не являются фанатами Dragon Age), история будет продолжена здесь. В следующей главе мы вернемся к рассказу Эваны от первого лица. Спасибо, что прочитали!