Тьма... немного красноватая.... нет... абсолютная тьма... боль... боль... гул... боль... гул двигателя, не подвел...
Йошима приоткрыл глаза, он ничего не понимает, бессмысленно смотрит на панель приборов. Взгляд падает на альтиметр. Тонкая изящная трещинка пересекает циферблат пополам. Стрелка - неподвижна.
Если он не придет в себя его серебристый "Мицубиси" рухнет в воду. Ремни сильно врезаются в его плечи... он висит на них... перевернуть... За стеклянным колпаком кокпита непроглядный туман. Нет никакой гарантии, что при перевороте крылья не коснутся волн... Переворот... есть...
Рассудок Йошимы проясняется... Интуиция подсказывает, что высота полета - чудовищно мала, нужно подняться на сотню метров. Пилот потянул на себя штурвал и самолет послушно пошел вверх. Такой густой туман способен привести в смятение не только Армейских пилотов, но и летчиков Императорского ВМФ. Контузия несколько минут не позволяла оценить всю сложность ситуации. Самолет набирал высоту, но туман по-прежнему окутывал кабину.
Любое движение причиняло сильную боль, он мог снова потерять сознание. Йошима пытался на чем-нибудь сосредоточиться. Его мир пульсировал, смещался, время то ускоряло, то замедляло свой ход. Наконец, из этого калейдоскопа выделилась некая величина...шум... гул мотора обретает вес, давит на барабанные перепонки... в капоте было несколько маленьких отверстий.
Оглядеться по сторонам, оценить повреждения, оценить свое состояние. Поврежден маслопровод. Справа от сиденья в фюзеляже зияла дыра. Ее рваные края походили на лепестки хищного металлического соцветия. Нога была раздроблена, штанина обильно пропитана кровью. Лицо тоже было в крови."Рейсен" и его пилот летели в густом тумане и полной неизвестности.
Йошима Такайи был одним из самых способных кадетов Йокосукской летной школы. Он отлично знал теорию, материальную часть, имел приличный налет. Сегодня, когда его сентай вступил в бой с "Грумманами", он точно знал что делает, и что будет делать. Уверенность и азарт не покинули его и тогда, когда он остался один на один с двумя "бутылками" на хвосте. Это был его десятый патрульный вылет после перевода, это была его третья индивидуальная победа и вторая групповая, это было его второе серьезное ранение, видимо, последнее. Он даже не знал, где находится, мозг отказывался дать подсказку.
Безусловно, Йошима мог припомнить много случаев, когда пилоты прилетали домой без глаза, руки, ноги, дотягивали до какого-нибудь островка, садились на воду, отбивались от акул, их подбирали эсминцы, катера, летающие лодки, они добирались до "своих" вплавь... Но в этот раз чуда не произойдет, он был уверен в этом. Скоро он рухнет...
Неожиданно облака рассеялись, в глаза ударили лучи почти закатившегося за горизонт солнца. Под самолетом простиралась бесконечная темная гладь воды. С такой высоты огромные волны казались слабой рябью на поверхности лужи.
Йошима находился где-то юго-восточнее Соломоновых островов. Топлива оставалось минут на 30 полета. Можно было развернуть машину на северо-запад, но летчик этого не сделал. Путь назад был заказан. "Рейсен" снизился, и по-прежнему летел на восток.
Он был на "ничейной земле". Насколько хватало глаз, была вода, ничего кроме воды. Лучи заходящего солнца прорезали водную гладь, причудливо преломлялись, волны радостно принимали их тепло. Такую картину очень увлекательно наблюдать с палубы туристического судна, закутавшись в плед, попивая чай или коктейль. Подобные зрелища вызывают массу умиления у публики. Люди смотрят на закат, смеются, целуются, обмениваются фразами и через какое-то время расходятся по каюты. Но Йошиме этот вид не внушал ничего кроме беспокойства. Он знал, как эти воды встречают одиноких незваных гостей. Этот страх не понять тем, кто взирает на море с переполненной палубы.
Йошима не отрываясь следил за линией горизонта, последние солнечные лучи освещали его залитое кровью лицо. Вскоре солнце скрылось. Вода стала черной, казалось, капля такой субстанции весит миллионы тонн. Резко похолодало. Вокруг воцарился сверхъестественный покой, так выглядит ночная безветренная пустыня.
Но, умирая в пустыни, ты можешь увидеть мираж... Умирая в пустыни, ты можешь быть уверен, что не одинок. Через какое-то время, очень скоро, твои кости найдут люди... Тихий Океан во сто крат больше любой пустыни, он обходится без миражей, мираж- это надежда.
Ты уже мертв..., когда трассы "Хеллкэтов" скрестились на твоем фюзеляже, ты умер..., об этом не знаешь лишь ты один. Ты можешь подняться на сотни метров вверх, можешь повернуть на запад, север, юг, но ты мертв.
Страх... Он может быть легкий и мимолетный, тихий и незаметный, неотвратимый, раздирающий... Йошима знал его лица, он не боялся смерти и уже ждал ее... Но... то, что к нему приближалось, видеть не было сил..., огромное, обволакивающее со всех сторон, липкое, пустое и массивное одновременно...
Этого не может произойти! Я не могу просто пропасть, превратиться в ничто. Действуй...
Мотор заглох и "Мицубиси" стал планировать.Гребешки волн, мелькая со страшной скоростью, уже почти добрались до крыльев. В ушах стоял вой холодного ветра.
Я должен значить ... изменить ..., оставить след...
Ему стало по-настоящему страшно...
Палец надавил на гашетку, и трассеры рассекли ночную мглу пополам. Самолет с глухим шлепком упал в воду, Йошима Такайи был мертв.
Восьмилетний Виго Тава был сиротой. Своих родителей он не помнил. Мальчик жил при католической миссии и считал своим отцом и единственным родственником священника Бланка. Остров, где рос Виго, был невелик, даже по меркам, скупого на клочки суши, Тихого Океана. В свои восемь мальчик изучил его вдоль и поперек.
Прошлой ночью на соседнем острове умер старый друг Бланка, и священник вместе с четырьмя местными рыбаками и их семьями отправился туда. Виго, в последний момент сказал, что болен и остался. Мальчику было немного не по себе, ведь он соврал... Но он- то понимал, зачем остался, он знал это.
На острове не осталось ни души. Только куры продолжали, как и всегда, неспешно прогуливаться между хижин. Вскоре стало быстро темнеть.
Одиночество не тяготило мальчика, даже наоборот. Он всегда был нелюдим, мог несколько дней подряд не разговаривать и не играть с другими детьми. Правда, его сверстников такая странность в поведении друга не беспокоила.
Шум уходящего баркаса уже давно затих где-то на востоке. Виго встал с постели и выбежал на "улицу", если это слово применимо к населенным пунктам этого региона. Ночные прогулки не были для него чем-то новым. Мальчик всегда гулял, следуя одному и тому же маршруту. Сначала нужно пробежаться до ближайшего пляжа на восточном берегу. Отсюда открывался вид на несколько соседних островов, между которыми, обычно, сновали рыбацкие лодки. Бланк часто называл подобные пейзажи "божьей красотой". Ночью, на островах зажигались загадочные огоньки, иногда оттуда доносились отзвуки песен. Но Виго восточный пляж не любил, и, немного посидев на берегу, он отправился на западную сторону острова, именно она всегда была целью его прогулок. Мальчик быстро шел, иногда переходил на бег, ноги сильно устали, но вот, наконец-то, он достиг своей цели. Если восточное побережье могло похвастаться наличием тихой безветренной бухты, то западное было его полной противоположностью. На берег то и дело с оглушительным шумом накатывались водяные валы, в лицо дул иссушающий кожу ветер. Виго любил это место, он мог часами сидеть здесь на берегу и смотреть на бушующий океан. Этим он занялся и сейчас, присев на огромный кокос.
Но сегодня ему было нестерпимо грустно, его уже долгое время посещали странные мысли... Это было желание иметь... Мальчику с трудом удалось подобрать слово. Ему нужна... тайна. У его сверстников то же не было тайны..., но их это нисколечко не заботило. Виго же отчаянно нуждался в его собственной, только его тайне. Но сегодня что- то должно произойти, мальчик предчувствовал это, сегодня ночью все изменится, он, он... станет частью чего-то... Точно, произойдет что- то прекрасное, немного пугающее, его...
Мальчик запрокинул голову и долго смотрел на звезды. Жалко, что они не могут мне принадлежать, они очень далеко, оттуда не видно людей...
Неожиданно, ночную темноту прорезала яркая вспышка, затем вторая, третья... Звезды пролетали рядом с Виго... да, да.. их можно было схватить...! его,... Виго рукой!!! Звездопад прекратился так же неожиданно как и начался. Виго не успел схватить ни одной звездочки.
Но глаза мальчика горели..., это была его, только его тайна!