Петрова Елена Борисовна : другие произведения.

Ленинградские метели

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Истории о далеком и близком
  Елена Петрова-Гельнер
   Я вернулся в мой город, знакомый до слез,
   До прожилок, до детских припухлых желёз ...
   (Осип Мандельштам)
  
  
  
   Купили билеты, забронировали гостиницу, собрали чемоданы и засобирались в дорогу. Наконец-то удалось осуществить задуманное и отправиться со старшими внуками Димой и Машенькой в Петербург - город, в котором я родилась. И вот этот момент наступил! Настроение было приподнятое, обсуждали всякие мелочи и несколько дней жили в счастливом ожидании предстоящего путешествия. До поздней ночи ребята не могли угомониться, а когда глаза начали слипаться, и, их все же сморил короткий сон, просыпаясь, спрашивали:
   -Который час? Уже пора... Мы не опоздаем?
  
   У нас был ранний рейс, мы вышли на улицу когда было ещё совсем темно. Город, пропитанный густым ароматом июньской липы еще спал, ночная прохлада только начинала рассеиваться, сменяясь слабой волной приятного предрассветного ветерка.
  
   По свободной дороге мы быстро доехали в аэропорт. Пройдя все таможенные и паспортные контроли, заказали в баре горячий кофе, вкусные шоколадные круасаны и, сделав на память сэлфи, отправились на посадку.
  
   Через несколько минут самолет набрал нужную высоту. Маша устроилась поудобнее, нацепила наушники и, положив голову на моё плечо, прикрыла глаза. Дима, как обычно, уткнулся, в свой смартфон, а я, вглядываясь в неравномерно светлеющее небо, стала снова обдумывать маршруты предстоящих дней. Воздух уже светился голубоватым тоном, а луна катилась круглым шаром к горизонту. Я задремала, и сквозь дремоту потянулись тоненькой веревочкой счастливые воспоминания моего ленинградского детства, сотканные из незабываемых мгновений, со всеми оттенками испытанных когда-то к ним чувств...
  
  
  
  
  Глава 1. Ленинградские метели
  
   Дом, в котором я появилась на свет и прожила первые семь лет, находился в историческом центре Ленинграда и располагался на перекрестке улицы Казанской и переулка Антоненко. Это был типичный доходный дом, построенный в 1903 году по проекту архитектора А.А. Щусева. Угловой фасад украшали три эркера, их подпирали величественные каменные кариатиды, колонны и арки с вензелями. С тех пор в нем почти ничего не изменилось, только квартиры, принадлежащие состоятельным людям, стали коммунальными.
  
   Наша огромная квартира, находилась на третьем этаже, а он, в таких домах, считался барским, то есть, самым лучшим. Возможно, так и было, дворцовый блеск каким-то образом сочетался с нашей коммунальной жизнью. В квартире проживало много разных семей, состоящих, в основном, из творческой интеллигенции. Наша комната была просторной и роскошной, в ней хорошо просматривалось богатое великолепие других времен. Чуть ли не всю стену занимала двухъярусная изразцовая печь-камин с колонками посередине, в сине-бирюзовой гамме. Поражал воображение высокий потолок с замысловатой лепниной ручной работы, которая смягчала прямые линии стен, заменяя их полукруглыми очертаниями. Рисунок на поверхности пола был сформирован особым способом, собрав в причудливые узоры детали из различных пород дерева. Пять арочных окон, выходили на две стороны улицы и наполняли комнату то утренними, то закатными лучами солнца. Самое большое окно, в угловом эркере, было из цельного стекла, без перекладин, со старинной латунной ручкой сбоку.
  
   В середине пятидесятых годов еще не было телевизоров, мультфильмов, компьютеров, у нас, детей, были только любимые книжки с картинками, немного игрушек, радио, которое никогда не выключалось и прогулки в замечательные музеи, скверы и парки. Глаза были свободны, воображение работало, а мозг никогда не бездействовал, во всем находя интерес.
  
   Первые неизгладимые впечатления детства - это вид из нашего окна, заменяющий мне все на свете. Забравшись на широкий подоконник с ногами, и подобрав колени под себя, я любила наблюдать, как ранним зимним утром за окном вьюжит метель, низкое небо почти касается крыш домов, на ледяной снеговой шапке соседнего карниза гуляют коты и исчезают в фигурных отверстиях чердаков. Из труб вьется теплый дым, смешиваясь с чистым морозным воздухом, дворники в белых передниках и пухлых рукавицах машут своими лопатами, расчищая занесенные снегом улицы. Ребята бегут в школу, не упуская возможности упасть в свежий сугроб и провалиться в нем словно в мягкую бабушкину перину. Едва различимые прохожие, укутанные в шерстяные платки, с поднятыми меховыми воротниками, торопятся по своим делам. А снег сыпет и сыпет густыми хлопьями, не видно ни неба, ни земли, ни крыш, ни домов, снег везде и всюду, и надо мной, и подо мной, и вокруг меня!
  
   В нашей комнате целый день горят и потрескивают поленья в печи, за которой в деревянном домике живут мои игрушки, целлулоидный пупс, плюшевый заяц, маленький зеркальный шкафчик и красивые саночки. Тепло и уютно, пахнет красками, папа - художник и любит работать дома. Мне нравится смотреть, как он подбирает и смешивает на палитре цвета, для получения необходимого оттенка, затем, тонкой кистью бросает мазки на холст и отступив на пару шагов, подолгу всматривается в свое творение. Мама, молодая и красивая, загадочно улыбается, её взор устремлен в одну точку: папа пишет ее портрет.
  
   Вокруг меня все знакомое и родное: круглый стол на трех изогнутых ногах, швейная машинка "Зингер", с педалью, колесом, шпульками и всякими нитками, старинная кровать из красного дерева с овальной спинкой, мраморный столик рядом с большим, уютным диваном, на котором мама вечерами читала мне сказки, папины мольберты, тюбики с красками, этюдники, и картины. За дверью длинный коммунальный коридор с маленькими коридорчиками и разными закоулками. Массивный телефонный аппарат, висящий на стене, огромная кухня с сохранившейся настенной и напольной плиткой, с многочисленными столами, старыми плитами, здесь всегда собирались соседи, вместе готовили и по-доброму общались. Из кухни дверь на "черную лестницу", по которой жильцы носили дрова. Их закупали поздней осенью на Сенном рынке, нанимали пильщиков и кольщиков, а затем аккуратно укладывали на зиму в свои сараи во дворе - колодце.
  
   Когда у папы было свободное время, он возил меня на санках через всю Исаакиевскую площадь в Александровский сад. Папа сначала шел легким шагом не оглядываясь, спиной чувствуя, что я жду от него, потом сбивался с шага на бег, несся все быстрее и быстрее. Я ждала этой минуты с восторгом, не понимая тогда, что главным было - выйти с ним вдвоем и мчаться сколько угодно и куда угодно, всегда радуясь друг другу.
  
   Снег кружил, обволакивая силуэты прохожих, вдоль аллеи парка бежала и искрилась лыжня. В саду со всех сторон разносился детский смех, крики и визги. С ледяных горок ребята мчались и кубарем, и паровозиком, и на ногах, и вприсядку, и на санках, которые стремительно неслись по крутым виражам. Щеки у всех румяные, шаровары от снега тяжелые, варежки мокрые. Зиме радовались и дети, и взрослые. У мам ноги мерзли быстрее в фетровых ботах-сапожках, у пап на ногах бурки на непромокаемой подошве, им теплее, но детвору забрать домой невозможно. Ребята строили снежные замки, лепили снеговиков, а там, где снег утрамбован, катались на коньках снегурках, которые крепились специальным ремнями к валенкам.
  
   К счастью, в те годы, зимы были снежными, с вьюгами и метелями, от этого город казался чистым и нарядным, наполненным блестящим светом с множеством веселых и шумных детских забав.
  
   А каким волнующим было ожидание Нового года!
   Просыпаешься утром, а посередине комнаты красуется пушистая сказочная елка до самого потолка. Как она сюда попала,- разве это не чудо! Морозы, вьюги, ничего не помешало исполнить настоящую детскую мечту! Наряжали красавицу всей семьей. Папа рисовал на картоне птичек и лесных зверушек, мы с сестрой приделывали петельки к конфетам и мандаринкам, заворачивали в фольгу орешки, мама развешивала разноцветные стеклянные шары и гирлянды. Самым главным было нацепить верхушку в виде пятиконечной звезды, состоящей из множества бусинок и стеклярусов. Папа ставил на стол стул и с трудом дотягивался до самого верха елки. Нашему восторгу не было предела! Мои нехитрые игрушки: пупс с зайкой и домик с саночками перемещались под елочку. Как мы ждали Деда Мороза с подарками, разучивая разные стишки и песенки! Собиралась в нашей комнате вся квартирная детвора, которая с каждым годом прибавлялась! Эти теплые воспоминания со мной остались навсегда и с годами становятся все ярче и четче.
  
   Наша соседка была балериной Кировского театра и иногда приносила выданные ей контрамарки в служебную ложу, так соседи с большой радостью, по очереди ходили на представления.
  
   Поход на балет "Щелкунчик", посвященный главному зимнему празднику- Рождеству, был для меня невероятным событием. На сцене шел снег, стоял сказочный замок, оживала и становилась огромной ёлка, зал превращается в зимний лес, звучала завораживающая музыка Чайковского. Маленькая Мария получает в подарок куклу - Щелкунчика и начинаются волшебные приключения. С замиранием сердца я следила за грациозными полетами невесомых балерин в невообразимо красивых пачках, мерцали огоньки-глаза мышей, строились в ряды пряничные солдаты, оживали куклы. Щелкунчик превращался в прекрасного принца, освобождал Марию и уносился вместе с ней в сказочную страну.
  
   Когда спектакль закончился и прекрасную Мари вновь и вновь вызывали на сцену, восторженные зрители, долго аплодировали и кричали" браво", занавес открывали трижды. К ее ногам бросали цветы, она подходила к рампе маленькими, быстрыми шагами, вновь застывая в традиционном поклоне. Я была ошеломлена и потрясена этим мнимым, воображаемым, фантастическим миром театра и помню, как от переизбытка эмоций, вся в счастливых слезах, уткнулась носом в мамино мягкое бедро.
   Пожалуй, не найдется ни одной девочки на свете, которая, глядя на балет, не скажет: "Я хочу уметь также!"
  
   С этого момента я буквально" заболела" балетом. Наша любезная соседка, по просьбе папы, показала мне несколько основных балетных позиций и движений: голова повернута и чуть приподнята, взгляд направлен вверх, плечи опущены вниз, прямая спина и вытянутый носочек.
  
  
   Настоящим увлекательным путешествием для меня была поездка на трамвае к бабушке и тете Тоне на Лиговку. Мы с мамой и сестрой Региной долго собирались, наконец, шли к остановке на угол улицы Садовой и проспекта Майорова.
  
   Издалека трамвай выглядел волшебным, он со звоном и лязганьем ехал по блестящим рельсам, окна вагонов были покрыты морозными ажурными узорами, сквозь которые пробивался теплый свет. Внутри вагона за деревянным ограждением сидел кондуктор, на ремне его сумки прикреплены рулончики с билетами. Подвешенные под крышей держалки мирно стучали друг о друга успокаивающим звуком. Ехали долго, люди на остановках заходили и выходили. Периодически я дула на стекло, размораживая дырочку, чтобы лучше видеть замерзшие улицы, бегущих прохожих и сверкающие огнями витрины магазинов.
  
  
  
  
  Глава 2. Бабушка
  
  Бабушка ждала нас с вкусными пирогами и ставила на стол праздничную еду: студень, винегрет, дымящуюся картошку с котлетами, так, 7 декабря, мы отмечали день ее ангела- Великомученицы Екатерины.
  
   Соседи, дочки и мы, две внучки, вот и вся бабушкина компания. Разрезали шоколадный тортик 'Ленинградский" и, за неторопливым чаепитием, взрослые рассказывали друг другу о чем-то своем, делились сокровенным. Все жили одинаково бедно, время было трудное, но все же, блокада была позади, и люди возвращались к мирной и понятной жизни. Никогда никто не жаловался, никаких склок, всегда тихо и спокойно. Все помнили голод, лютый холод, смерть, поэтому радовались самому необходимому и экономили буквально на всем, чтобы отложить деньги на обувь, или купить хоть что-нибудь их одежды. Люди были добросердечными, искренними, не было никакой зависти и косых взглядов, отсутствовала агрессия и злоба.
  
   Давно никого нет на этом свете, но осталось мягкое лучистое тепло на сердце от сохранившегося с тех времен радостного покоя.
  
   Бабушку Катю, Екатерину Ивановну, я любила и жалела, она у меня была одна единственная, молчаливая, строгая, бережливая. С годами я поняла, что за всеми этими качествами стояло умение в любых обстоятельствах поступать как надо, не растрачивая по пустякам не только деньги, но и душевные силы, ее тепло было спрятано глубоко внутри, подальше от посторонних глаз и от самой себя. Всю свою жизнь она трудилась, не покладая рук. В страшные 30-е годы, рано овдовев, выживала с тремя маленькими детьми как могла, выполняя все мужские и женские обязанности.
  
   Работала на ленинградской октябрьской железной дороге в кочегарке, убирала и мыла вагоны. Бывало, придет домой уставшая, сядет на маленькую скамеечку у печки и из чулка достанет "находку", а дети рады любой мелочи, прыгают, резвятся. Самой надо было запасать дрова на холодную зиму, нарубить их, наколоть, сложить в столешницу. Ранним утром затянуть неподъемный мешок с поленьями на высоченный третий этаж, растопить печь, разбудить детей и собрать их в школу, а самой не опоздать на работу. Люди рассказывали, что можно было увидеть, как человек в исподнем бежит по улице на работу, главное - успеть!
  
   Единственным бабушкиным развлечением, было - игра в лото с соседями Любушкой и хромым Михаилом. Собирались в ее комнате за круглым столом, покрытым чистой и наглаженной скатертью, в вазочке лежали крупные куски сахара, маленькие щипчики и баранки, в чашках дымился ароматный чай, под потолком висел большой оранжевый абажур, когда зажигали свет, кисточки, отбрасывали тени, свет тянулся лучиками во все уголки, добавляя тепла и уюта. Из маленького мешочка доставали бочонки, раскладывали карточки и с азартом выкрикивали смешное:10-бычий глаз, 77-топорики, 20-гусь на тарелке, 48-сено косим, 22-гуси-лебеди, 69-туда-сюда, 11-барабанные палочки, 1-кол глупый, 66-валенки, 19-ксения горбатая, 88-крендельки, 44- венские стульчики,55-перчатки,7-кочерга, 89-дедушкин сосед, 5-отличник, 50-полтинничек.
   Сидя у печки на маленькой самодельной скамеечке в обнимку с котом Пушком, мы с азартом наблюдали это веселое действо.
  
   Несмотря на то, что тетя была фронтовичкой, членом партии и занимала высокую должность, жили они в коммунальной квартире без всяких удобств, не было ни ванны, ни горячей воды, только один на всех умывальник на кухне. Но был газ, что очень облегчало быт. Свое нехитрое хозяйство бабушка вела образцово.
  Кухонные столы у всех были одинаковые, с одним выдвижным ящиком и открывающимися дверцами.
  
   Бабушкин стол всегда блестел внутри и снаружи, полка над ним украшалась белой бумагой с вырезанными замысловатыми узорами, на деревянной перекладине висело белоснежное, накрахмаленное полотенце просто для порядка. В выдвижном ящике аккуратно сложены вилки, ложки, ножи, пробочки, крышечки, спички и всякая хозяйственная мелочь. Кастрюля, бидон, маленькая гусятница, чугунная сковородка, дюралевый чайник с лебединым изгибом носика и удобной черной ручкой - все сияло первозданной чистотой.
  
   А чего стоила стирка белья в то время!
  Надо было заранее записаться в прачечную и дождаться своей очереди. Накануне стирки настрогать ножом хозяйственное мыло, заварить крахмал, развести в нем синьку. Все это вместе с огромным мешком белья отнести в прачечную, которая находилась в конце улицы.
  
   Сама прачечная состояла из нескольких помещений. В первом замачивали белье с мылом в холодной воде, затем его терли на терке в корыте, дальше переносили в ведрах в другое помещение, где стояли большие барабаны, в них белье закидывали и кипятили. Потом деревянной палкой его доставали и относили в тазах в третье помещение для полоскания в ледяной воде, которая текла из больших чугунных кранов. Дальше в корытах разводили густой крахмал с синькой и снова полоскали. Потом надо было белье хорошо выкрутить, затем тяжелые бельевые жгуты раскрутить и с силой несколько раз стряхнуть лишнюю влагу. Было в прачечной ещё одно помещение, где находились огромные сушильные шкафы, но за отдельную плату и бабушка никогда не пользовалась такой услугой.
  
   Это был тяжелый труд, ведь еще надо было влажное белье донести к своему дому, поднять на чердак и развесить. Когда бабушка открывала ключом двери чердака, испуганные голуби с шумом взмахивали крыльями и улетали в открытые окна. Мы, с тазами полными белья, осторожно переступали через какие-то балки, трубы, нагибались, чтобы не задеть головами деревянные подпорки. Наши веревки были натянуты в глубине холодного и слабоосвещенного чердачного помещения. Передвигаться внутрь всегда было страшновато, но затаив дыхание я тихо шла вперед. Пока бабушка развешивала белье, я забиралась по лестнице к чердачному окну и стоило мне взглянуть на небо, до которого можно было дотянуться ладошкой или в проеме ржавых крыш увидеть кусок улицы, засыпанной белоснежным снегом, страх тут же отступал. Столько всего любопытного и таинственного открывалось взору из этого полуразбитого окна. Например, башенка из кирпича, огражденная заборчиком, которая высилась над крышей. Её построили в войну и использовали во время противовоздушной обороны. Я хорошо знала о том, что в блокаду мама, её сестра и брат дежурили на ней ночами. А на соседних крышах торчало множество облупленных труб, но они особого интереса для меня не представляли.
  
  Через пару дней замороженные простыни, пододеяльники, наволочки, полотенца, скатерти и всякое нижнее белье несли домой. Бабушка выдвигала стол на середину комнаты, стелила на него старое одеяло, сложенное в четыре раза и целый день гладила двумя чугунными утюгами, которые по очереди грела на кухне и бегом несла в комнату. Белоснежное, хрустящее и выглаженное белье бабушка особым способом укладывала в шкаф. Когда его открывали - всю комнату заполнял морозный, свежий дух.
  
   На таком белье было легко и приятно спать. Но к ослепительным постелям даже пальчиком нельзя было прикоснуться, не то, чтобы сесть. Расстелил, лег, поспал, собрал. Ритуал по уборке постелей соблюдался неукоснительно. Не собиралась только постель на бабушкиной кровати с пружинным матрасом и мягкой периной, она ее сама застилала красивым покрывалом, взбивала три пуховые подушки, ставила их друг на друга и набрасывала сверху тончайшую кружевную накидку, а на блестящие круглые набалдашники по бокам спинки, повязывала наглаженные атласные банты.
  
   В комнате всегда была идеальная чистота, без единой пылинки, порядок был установлен бабушкой раз и навсегда. На выкрашенном подоконнике стояли раскидистый фикус и банка с чайным грибом, завязанная марлей. Бабушка относилась к ним как к членам своей семьи, и каждое утро добросовестно заботилась о них. Холодильника не было, поэтому еду зимой хранили между створками окон, что было удобно и практично. Внутри двойных рам бабушка обязательно выкладывала вату, которая была похожа на снег и ставила маленький стаканчик с солью, чтобы стекла не замерзали. Иногда, они все таки замерзали и на них появлялись красивые узоры. Паркетный пол намазывали мастикой, когда она высыхала, терли щеткой, которую надевали петлей на ногу и так надраивали каждую паркетину до зеркального блеска.
  
   Украшением комнаты был резной дубовый буфет. За стеклянными витринками прятались вазочки, рюмочки, чашечки, блюдечки, варенье, печенье и разные продукты, которые долго не портились. На буфете красовались подаренные статуэтки - молодой Пушкин-лицеист, сестрица Аленушка с братцем- козленочком и красивый бегущий конь, с развивающейся золотой гривой. В углу среднего отдела, в потрепанной сумке, перевязанной крест накрест резинкой, хранились документы, ордена и медали, в многочисленных ящичках и коробочках - множество всяких бесполезных вещей, сохраненных с разных времен и бережно уложенных. А в самом нижнем ярусе буфета были спрятаны две иконы Спасителю и Божьей Матери. Каждое утро бабушка сгибая спину в поклоне, открывала дверцы и, обращаясь неведомо куда, беззвучно шептала свои молитвы, кланялась в пол и крестилась. Выставлять иконы напоказ она не решалась, боялась рассердить партийную дочь.
  
   На стене висели старинные часы "Павел Буре", которые удалось уберечь в блокаду, своим мелодичным боем они вносили в мирную жизнь размеренность и покой.
  Телевизора у бабушки не было, у входа в комнату на полочке нужного размера стояло радио, не помню, чтобы его когда-нибудь выключали, ведь это верный друг взрослых, стариков детей, символ послевоенного быта. Вечером приходила с работы ее дочка , они ужинали, разговаривали, пили чай, слушали " концерт по заявкам", читали и ложились спать.
  
  
   Суббота была рабочей, но укороченным днем, до 3 часов. Обязательным было по субботам ходить в баню, так и называли - банный день. Людей в бане было много и надо было выстоять длинную очередь, которая тянулась до второго этажа. При входе в баню находился киоск с косметикой, где продавали цветочные одеколоны, зубной порошок, мыло, веники, мочалки, пудру и помаду. Банный запах вызывал ощущения радости, которая только росла. Дети на лестнице раскладывали свои сокровища, знакомились, играли. Женщины оживленно делились новостями.
  
   Когда очередь подходила к концу, сдавали в гардероб верхнюю одежду и заходили в просторный предбанник отделения "Мать и дитя". На освободившийся "диван" складывали свои вещи и сумки, раздевались, и голые, прикрывшись мочалками, шли в помывочный зал. Там было жарко, гулко шумела вода, женщины сидели на мраморных сидениях в тумане пара, а в парной били себя березовыми или дубовыми вениками. Но сначала надо было найти свободное место, ошпарить его несколько раз кипятком, затем набрать два таза воды и намыть своих малышей. Намытых деток женщины несли в мелкий круглый бассейн, в середине которого находились мраморные ангельские младенчики, льющие сверху струйки прохладной воды.
  
   Затем огромными мочалками мыли друг другу спины, несколько раз заходили в парную и, напоследок, трижды обливали себя из шайки холодной водой приговаривая: "Куда вода, туда вся худоба, все болезни и печали уйдите от меня!". Чистые и легкие, красного цвета шли в раздевалку, где все им говорили: "С легким паром!". Детям покупали вкусную газировку, надевали чистое, глаженое белье и выходили на улицу с очищенными телами и душами, становясь добрее и радостнее.
  
   Говорили: " Кто парится, тот не старится! Баня парит - здоровье дарит! Баня расслабляет тело, укрепляет дух и согревает душу!"
  Точно народ придумал!
  
  
  
  
  Глава 3. Мама
  
  Мама была очень красивая, цветущая, открытая и дружелюбная к людям. Она была особенная и эту особенность все чувствовали. С нескрываемым восхищением к ней тянулись и дети, и старики, и женщины, и, особенно, мужчины. Ее магнетизм притягивал и заставлял неотрывно на нее смотреть. Она была яркой представительницей русского типа женщины с роскошными белокурыми волосами, лучистыми голубыми глазами, белоснежной фарфоровой кожей, которая на все реагировала легким румянцем, а при каждой мимолетной улыбке, проявлялись ямочки на щечках. Её женский стан, плавность походки, безупречные стройные ножки и осанка царицы убеждали окружающих в том, что природа создала её с радостью и нежностью.
  
   Папа влюбился в маму мгновенно и продолжал верно ее любить. Но он был поглощен работой и замкнут в своем мире, человек неординарный, талантливый, преданный искусству, он жил как все творческие люди, ему было все равно который час, ночь или утро, есть ли какая-нибудь одежда и еда.
  
   Как член союза художников Ленинграда, он получил в тот период, серьезный государственный заказ. Его мысли, силы, время и душа были отданы работе. Вся комната была превращена в мастерскую, с мольбертами, подрамниками, красками, множеством набросков, эскизов. К нам домой приходили художники, подолгу спорили о художественном замысле, о стройности композиционного решения, о технике исполнения, о многослойности пространства. Спорили и спорили без конца о свете, как о самом мощном выразительном средстве, о раскрытие образа, о самом сюжете. Громко звучали загадочные слова: охра, кобальт, пурпур, сурик, колорит, лазурь, синь. Папа почти не спал, много курил и совсем потерял способность отдыхать.
  
   Такие люди как папа, не могут жить обыкновенной жизнью, поэтому у них часто случаются драмы и трагедии. Что и произошло в нашей семье. Мама, устав от такой богемной жизни, прихватив меня, маленькую девочку, рванула в неизвестный для нас город Киев, к человеку, который обещал ей другую жизнь. А в Ленинграде остались папа, старшая сестра, бабушка, тетя, все мои детские радости вместе со сказочными белыми метелями. Хоть папа и делал отчаянные попытки изменить ситуацию и вернуть нас, но все было тщетно. Бракоразводный процесс длился долго и завершился тем, что мама выписалась из комнаты и отказалась от всего имущества в пользу старшей дочери, которая осталась жить с папой, а я - с мамой Развод родителей круто перевернул судьбу нашей семьи - она навсегда распалась на две отдельные части.
  
  
   Для меня началась другая жизнь, очень непростая, порой горькая и безрадостная. В чужом городе, в чужой семье, без отцовской любви, с ненавистным отчимом и его бесконечным недовольством, раздражением и неприязненным, испепеляющим насквозь взглядом. Над моей детской душой, которая от ужаса на много лет сжалось в маленький комочек, произвели несколько серьезных операций и их последствия, безусловно, оставили глубокие следы. Надо было бы бежать, куда подальше из этой неволи, но ребенок бесправное существо, не умеющее защитить себя и принять самостоятельные решения. Длительный, сковывающий страх, подавленность, оставались со мной на долгие годы и мешали жить полноценной жизнью. Не было ощущения устойчивости, надежности и доверия, во всем виделся подвох. Именно из детства шли корни многих проблем и комплексов в моей взрослой жизни.
  
   Я любила маму и одновременно ненавидела ее. Как она могла так поступить, все разрушить, причинив столько боли близким людям. Но принесло ли это ей счастье, трудно сказать. Безусловным маминым приобретением стало - статус жены профессора и стабильное материальное положение. Новый её муж был человеком жестким и деспотичным, а полнейшее неприятие меня шло от ревности, он не хотел ни с кем делить женщину, которую с таким упорством добивался. А я, будучи ребенком, не могла принять эти чудовищные перемены и предать папу. Было невыносимо видеть рядом с мамой чужого человека, который возглавил нашу жизнь, изменил её течение и направил по другому руслу. Тем не менее, хоть и не просто, но прожили мы вместе много лет, при маме он стал известным ученым и составил славу отечественной науки.
  
  Я не берусь давать характеристику личности такого масштаба как мой отчим, да он в ней никогда и не нуждался. Это был человек из научного мира и в нем была заложена иная природа. Если говорить коротко, то в науку без определенных качеств нельзя прийти. Это рациональные, целеустремленные люди, с врожденным интересом к знаниям, которые способны к длительному, неимоверному умственному напряжению и нагрузкам. В них заложена "искра божья", "жажда открытий и свершений". А все остальное для них вторично. Находиться рядом с таким человеком, как мой отчим, было очень сложно. От обладал жуткой подавляющей энергией, которая изо дня в день обрушивалась на меня лавиной.
  
   Помню, с каким неистовством он взялся за мое перевоспитание и жестко держал под контролем все мое время и мысли, чтобы ни минуты не проходило в безделье и праздности. "Отдых - это смена деятельности. Во всем - организация, самодисциплина и порядок". Это называлось - " я сделаю из неё человека". Конечно, он видел значительно дальше и понимал, какие черты следует развивать, а какие подавлять. И скорее всего, он хотел раскачать маятник и заложить в меня ту траекторию развития, которая была близка и понятна ему, крупному ученому, члену-корреспонденту Академии наук. А я совершенно не могла, когда меня ругали, для меня это не двигатель вперед, а наоборот. Мой неосознанный протест проявлялся в бесконечных болезнях и безнадежной тоске. То и другое досадно, не знаю, почему я с таким упорством не хотела становиться "человеком".
   Забегая вперед могу сказать, давно его нет, а я, почему - не знаю, с каждым годом отношусь к нему все лучше и лучше. Может быть потому, что умных людей встречаешь в жизни гораздо реже, чем кажется с первого взгляда, поэтому они и оставляют глубокий след в судьбе и в душе.
  Как выяснилось впоследствии, время лечит, всё расставляет на свои места и зачастую меняет оотношение к людям и событиям.
  
   Лишь недавно, когда я со всеми историями уже примирилась, ко мне пришло понимание,что и мама могла отдать детям только часть своей жизни, а не всю жизнь. Главный ее талант заключался в том, что она была солнцем, излучающим тепло, вокруг которого все крутились. Она была украшением любого общества, не любила страдать, никого не обсуждала и не осуждала, не завидовала, не собирала сплетен, ни о ком дурного слова, не раздражалась, не злилась, не повышала голос, всегда чувствовала в какую сторону надо вдохновлять! При этом, ни к одному человеку не подключалась целиком. Разве это не женская гениальность в чистом виде?!
  
   К счастью, у психики ребенка есть огромные защитные механизмы и, если бы он беспрерывно переживал, то просто бы не вырос. Прошло несколько лет, и, несмотря на все семейные неурядицы и тяготы, Киев начал принимать меня. Появились школьные друзья, верные подруги, близкие люди, увлечения, и со временем я полюбила этот замечательный город всем сердцем. В нем случилось все, что происходит с человеком в юности и молодости: дружба, учеба, работа, любовь, рождение детей. Именно здесь, в Киеве, шаг за шагом, десятилетия за десятилетием начала выстраиваться моя жизнь с крутыми порогами, личными преодолениями и радостными обретениями.
  
   С тех пор прошло больше чем полвека, но те далекие воспоминания не растерялись, хотя многое, очень многое растворилось без остатка. Моя детская трагедия, возможно, и явилась впоследствии прологом к пониманию простых житейских истин - семья это святое! Самое ценное, что есть в жизни, это близкие люди. Повзрослев, я дала себе зарок, что никогда не поступлю так, как мама и не разрушу семью. Я точно знала, что душу ребенка, надо беречь как драгоценный хрустальный сосуд, данный тебе на миг, ведь ребенок приходит в этот мир чистым ангелом, доверчивым и беззащитным и, кто, если не самые родные, заслонит и утешит его. Этот миг промелькнет быстро и тогда всему найдется объяснение.
  
   Тень старой боли никуда не исчезает, а просто прячется очень глубоко и время от времени напоминает о себе разными способами. Много лет мне снится один и тот же, все повторяющийся сон. Я снова и снова возвращаюсь в заснеженный Ленинград. Спешу к своему дому, толкаю тяжелую дверь, взбегаю по лестнице на третий этаж, задыхаясь от волнения, нажимаю на кнопочку звонка, кто бы ни открыл, обнимаю, целую и бегу дальше, цепляясь за старый шкаф, врываюсь в нашу комнату и, зажмурив глаза, на одно малюсенькое мгновение, ощущаю тепло тех счастливых лет...
  
  
  
  
  Глава 4. Белые ночи
  
  Самолет прилетел рано утром. Петербург, как обычно, встретил нас переменчивой погодой и холодным ветром. 39 автобусом мы доехали до станции метро Парк Победы и через двадцать минут были на Невском проспекте. Наш отель находился на набережной реки Мойка и назывался " У Эрмитажа". Лучшего расположения и придумать нельзя, ведь в планах было увидеть праздник выпускников" Алые паруса", насладиться белыми ночами и полюбоваться разводными мостами.
  
   Мы быстро поселились, позавтракали, оставили вещи и отправились гулять. Погода налаживалась и хотя по-прежнему дул северный ветер, солнце уже выглядывало из-за невысоких, жемчужно-серых облаков. Начался отсчет счастливых часов, не хотелось пропустить ни одной минуты. Сразу окунулись в бурный поток Невского проспекта, как всегда прекрасного, с огромным количеством иностранных туристов, уютных летних ресторанов, блестящих магазинов, нескончаемыми звуками разнообразного транспорта, многочисленными экскурсионными бюро, приглашающими гостей города на водные, автобусные и пешие прогулки.
  
   С возрастающим интересом, ребята крутили головами во все стороны и искренне радовались первым впечатлениям, шутили, размахивали руками, бесконечно щелкали своими айфонами.
   - Чудесный день, чудесный город! - радостно выпалила Машенька, а ее огромные изумрудные глаза сияли искренним восторгом.
   Дима шагал впереди своей обычной пружинистой и подпрыгивающей походкой.
  Я не ставила пред собой никаких педагогических задач, давая ребятам полную свободу в проявлении эмоций и в эту минуту, находясь рядом с ними, как - будто заново осваивала до боли знакомые места.
  
   С Невского проспекта мы свернули на Большую Морскую, одну из красивейших улиц города, где сосредоточены банки, роскошные магазины, страховые общества, дорогие рестораны. Прошли по этой шикарной улице до Исаакиевской площади, здесь сделали остановку, хотелось многое рассказать, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону.
  
   Главное место на площади занимает Исаакиевский собор, который является творением всей жизни Огюста Монферрана. На круглом золоченом куполе устроена смотровая площадка, откуда можно полюбоваться зеленым крышами домов, сверкающей Невой, скульптурами на фронтонах собора и необыкновенными видами города. Исаакиевский Собор всегда прекрасен, в любую погоду и в любое время года. Его еще называют "малахитовая шкатулка", из-за того, что внутри Исаакия использованы разноцветные мраморы: солнечный, розовый, желтый, белый, лимонный, темно-красный, лазурит, малахит, полудрагоценный порфир, черный сланц. А гранитные колонны для Исаакия(каждая весит как четыре экскурсионных автобуса) выламывались и обрабатывались из цельных глыб в Финляндии, а затем, с огромными усилиями были доставлены в Петербург. Те великие строители хорошо знали свое дело и оставили потомкам самый красивый православный храм на земле, под самым куполом которого, парит серебряный голубь, символизирующий Святой Дух и напоминающий людям о времени вечном и мимолетном.
  
   Также на площади расположен уникальный памятник Николаю Первому, эта конная скульптура на двух точках опоры, единственная в мире. Украшением постамента являются женские изваяния, символизирующие Силу, Мудрость, Веру и Правосудие. Их прототипом стали супруга и дочери царя. Вокруг монумента установлены самые красивые фонари города. Ну как было не рассказать ребятам о том, что отсюда я любила смотреть салют, сидя на плечах у папы и размахивая флажками и шарами.
  
   Еще одна выдающаяся постройка- Мариинский дворец, который строился для императорской дочки. Сейчас в этом здании проходят заседания Законодательного собрания Санкт-Петербурга.
  
   А здесь, перед дворцом, я училась кататься на двухколесном велосипеде, конечно не предполагая тогда, какое это великолепное место!
  
   Перешли по широкому Синему мосту и оказались в начале переулка Антоненко, отсюда метров двести до улицы Казанской. Чем ближе мы подходили к моему дому, тем сильнее колотилось мое сердце. Стараясь унять волнения, я стала рассказывать ребятам первое что, приходило в голову: "На этом углу, когда-то находился клуб, и моя мама, ваша прабабушка, ходила сюда на курсы кроя и шитья, а в этой школе училась моя старшая сестра Регина. Ну, вот мы почти пришли..."
  
   - Серый дом, серое небо, серые люди,- заключил Дима, оглядываясь кругом.
   - Чушь говоришь, не серый, а седой и мудрый, смотри какой он обветренный и цвета неопределенного - вспыхнула Маша.
   -Умоляю, не умничай, - хмыкнул Дима,- я же, о другом!
  
   Я поднимаю голову и окидываю взглядом серо-зеленый дом и радуюсь, что он не отполированный, а такой же, как и прежде. Создается ощущение нереальности происходящего, весь мир изменился, все другое и все другие, а этот дом все тот же. Не удивлюсь, если вдруг встречу знакомое лицо.
  
   Некоторое время стою в оцепенении, придя в себя, начинаю рассказывать ребятам о том, как мы жили-были в этом доме, когда я была маленькой девочкой, как я любила сидеть на подоконнике и вот из того окна наблюдать все, что происходит вокруг. В комнате царила творческая атмосфера и хотя у папы, их прадедушки, была большая мастерская на улице Римского Корсакова, он любил работать дома. Здесь написаны лучшие его картины, которые экспонируются в музеях Петербурга. В какой-то степени, ребята становятся невольными участникам нашей прежней жизни.
  
   Чтобы задержаться в этом месте еще немного и отвлечься от нахлынувших чувств, переключаю внимание на улицу Казанскую, бывшую Плеханова, которая проходит от Невского проспекта до Фонарного переулка. На этой улице знаменит каждый дом и жили в разное время известные люди, такие как поэт Мицкевич, хирург Пирогов, композитор Глинка и многие, многие другие выдающиеся деятели культуры и искусства. В этом месте веет историей, стоит на минутку задуматься о тех, кто здесь проживал, ходил и какое наследие оставил. Петербург сам по себе является коллекцией культурных шедевров. Но эта улица особенная, здесь нет ни одного дома времен постройки периода Российской Империи, который бы нельзя было назвать украшением города. Это не безликие хрущевки, сталинки, брежневки, построенные из дешевых материалов и по непонятно какому проекту. Здесь все на века.
  
   По Казанской улице мы снова вышли на Невский проспект и купили билеты на обзорную экскурсию, мне хотелось, чтобы ребята увидели общую картину города. У нас был свободный час, и мы решили отдохнуть и подкрепиться. На Садовой улице, напротив Гостиного Двора, рядом с входом в ресторан Метрополь зашли в кафе-кондитерскую с таким же названием. Это настоящий рай для сладкоежек, но и пообедать можно вкусно. Ребята заказали ленинградский рассольник и слоеные пирожки с мясом, а я - кофе и свое любимое пирожное "Графские развалины". На стенах этого знаменитого кафе изображены силуэты города, гармонирующие с общим фоном всего заведения, что создавало особое настроение ненавязчивой гармонии. Очень симпатичное место. Вкусно поели и вышли на Невский проспект, к недоумению ребят, в цветочном ларьке я купила букет из красных гвоздик.
  
   Когда экскурсионный автобус тронулся, я, с интересом и любопытством слушала экскурсовода, сейчас иная подача истории, она отличатся от привычной. Облик исторического центра, конечно, меняется, становится каким-то, слишком европейским, не таким, как прежде. Уходит куда-то питерский дух с уютными пирожковыми, маленькими булочными, аппетитными сосисочными, рюмочными и пельменными, любимыми кинотеатрами, магазинами и многим другим, что так любили коренные ленинградцы.
  
  
  
  
  Глава 5. Священное место
  
  Через час-полтора подъехали к Пискаревскому кладбищу. Зашли в каменный павильон, где на стендах под стеклом - документы, фотографии, в том числе 125 грамм хлеба ( и какого хлеба) - норма на день. Блокадный дневник Тани Савичевой...
  
   При входе на кладбище вечный огонь, а следом за ним - длинная аллея захоронений, около полмиллиона человек. Ты идешь и кажется, что бесконечные ряды никогда не закончатся, сотни надгробий и братских могил блокадников. Когда видишь своими глазами эти могилы, понимаешь, как мало надо для счастья - чтобы не было войны и чтобы матери не хоронили своих детей.
  
   В конце рядов - монумент Родина - мать, несущая скорбную ветвь.
  Машенька положила цветы к подножью и согнулась в земном поклоне. Дима стоял рядом с низко опущенной головой.
  
   Трагедию ленинградской блокады разделила и наша семья, 900 страшных дней и ночей бабушка с дочерьми и сыном находились в осажденном городе. Не дожив до весны умер от голода бабушкин любимый сынок. Последние его слова были обращены к сестрам - "девчонки, заберите мой хлеб, он мне уже не нужен". Надели на него зимнее пальто, шапку-ушанку, завязали под подбородком веревочки, обмотали одеялом и на двух саночках втроем повезли в районный пункт для захоронения. Родные вспоминали потом, как перед самым началом войны, он абсолютно счастливый прибежал домой и с гордостью демонстрировал маме и сестрам новенькую форму ремесленного училища, куда поступил учиться. Особенно радовала его блестящая бляха на ремне, где красовались две буквы РУ. Он так мечтал скорее приобрести специальность, начать работать и принести первую зарплату маме. А через год, 24 марта 1942 он уже лежал в мерзлой земле и на него снова и снова падали такие же подростки, дети, матери, старики, умершие от голода, холода и бомбежек. Он ничего не успел сделать, ни возмужать, ни влюбиться. Умирая, он думал о своей маме и старших сестрах.
  
   Его имя, Виктор Самойлов, навечно вписано в 20- томе блокадной книги-памяти Ленинграда. Он умер шестнадцатилетним мальчиком и лежит здесь, на Пискаревском кладбище, уже 76 лет. Мы идем по этой скорбной аллее, потому что нельзя нам забыть Витю Самойлова, как будто его и не было никогда. Был! Его жизнь была прервана, но мы не его дети, не его внуки, помним о нем и чувствуем боль, потому что ниточка не оборвалась. Возможно, наша семья выжила и разрослась благодаря этому мальчику, который отдал свой нетронутый хлеб слабеющим сестрам и маме.
   Это место - священное и для нашей семьи!
  
   Когда люди собрались, и автобус отправился, Дима, обернувшись ко мне, и тихо спросил:
   - Сколько ему было лет?
   - Столько же, сколько тебе сейчас, шестнадцать...
  Через некоторое время, потрясенная Машенька, наклонив голову в мою сторону, по-взрослому произнесла:
   - Это очень грустное место, очень!
   - Да,- ответила я, - иногда надо побывать там, где грустно...
  
   Когда мы ехали обратно, в автобусе стояла тишина, никто не взял в руки телефон, чтобы делать сэлфи.
  
  
  
  
  Глава 6. Прогулки по Петербургу
  
  Мы много ходили пешком, хотелось сполна почувствовать "душу" города. Катались на речных трамвайчиках по рекам и каналам, с аудиогидом прошлись по залам Мраморного дворца, где экспонировалась очень интересная выставка современного искусства. От Дворцовой набережной на "Метеоре" домчались в Петродворец и, хоть погода была бессолнечной, гуляли по парку, наслаждались великолепием фонтанов, которым нет равным по объёму воды, размерам и роскоши. У подножья Большого Каскада установлена самая известная скульптура - трехметровая фигура Самсона, раздирающего пасть льва. Мы поднялись в верхний Грот, прошли под землей внутри фонтана и вышли на нижнюю терассу, оказавшись под Самсоном, сзади него.
  
   Гроты открыты недавно, лет 6-7 назад, поэтому не все о них слышали, да и немногие посетители парка идут на экскурсию в Нижние Гроты, а зря, нам там очень понравилось. Главная особенность всех без исключения фонтанов Петергофа в том, что вода в них поступает естественным путем, без помощи насосов.
  
   Посетив Версаль, Петр задумал грандиозный проект, но сразу поставил задачу, чтобы насосов не было. Ведь как работали насосы в Версале? Пока король и его свита проходили мимо, усердные слуги вручную качали воду, а стоило им отойти от фонтана, как он переставал работать. Поэтому место для дворцового комплекса Петр подыскивал долго и тщательно, выбрав именно это, так как здесь можно было использовать воду из водоемов, озер, речушек и ручьев, расположенных на местных высотах. Вода, стекая в Финский залив, по дороге собирается в трубы, а в них уже создаётся давление, которое и позволяет работать фонтанам. Ночью фонтаны не работают. Выключают их, естественно, на зиму. Открытие и закрытие фонтанов Петергофа - это события, на которые приезжают специально.
  
   На выходе из Нижнего Грота нас ждала еще одна шутиха: в проеме двери идет настоящий ливень. Да уж, придворным дамам было нелегко, с их прическами и кринолинами! Любил Петр посмеяться сам и повеселить своих гостей! Дождавшись, когда источник воды иссякнет, мы перешли в царство света, где, конечно, сразу же фотографируем себя, любимых. Вокруг нас боги, сошедшие с небес Олимпа, фавны и просто земные существа, сверкающие позолотой, извергающие из своих недр воду и свежесть.
  
   Целый день мы любовались прекрасными фонтанами, дворцами, цветами и живописным видом на финский залив, с огромными морскими чайками, застывшими на больших камнях, кормили ручных белочек.
  
   В опускающуюся над городом белую ночь, вместе с тысячами людей, мы стали участниками восхитительного праздника выпускников, прощанием со школой. На набережной, с замиранием сердца мы наблюдали, как в проеме Троицкого моста, вспыхивают Алые паруса! Даже взрослые тайком утирали слезы, ведь все мы родом из детства и так хочется верить в сказку! Небо озарялось нескончаемым грандиозным фейерверком, отражающимся на глади Невы. Все мы, не выпускники или давно не школьники, растрепанные, смешные взрослые и не совсем взрослые люди, питерцы и приезжие, чувствовали себя совершенно счастливыми, ведь мы видели настоящее чудо, красивое и трогательное!
  
   На следующий день, мы отправились в Летний сад, на углу Невского проспекта и канала Грибоедова, зашли в Дом книги. Это потрясающее здание само по себе памятник архитектуры и истории. В 1906 году американская компания "Зингер", крупнейший производитель швейных машин, решила обзавестись главным офисным зданием в столице России.
  
   У "Зингера" к тому времени уже было производство в Подольске и около 3000 фирменных магазинов. Новое здание, по замыслу правления, должно было иметь ни менее одиннадцати этажей. Выполнить это требование заказчика в полной мере зодчему Сюзару не удалось из-за петербургского высотного регламента. В центре Петербурга запрещалось строить жилые здания выше Зимнего Дворца. Однако, выход был найден. В отличие от соседних пятиэтажных зданий, окончательный проект (за счет высоты потолков) предусмотрел семь этажей и башню-фонарь на углу здания, которая носит декоративный характер. Поэтому она не попала по ограничению по высоте. Эта башня оказалась расположена точно по линии Пулковского меридиана. Венчается она шаром-глобусом, который создает иллюзию высокого здания и символизирует глобальный размах работы компании "Зингер".
  
   Уже около 90 лет "Зингер" работает Домом книги и способствует начитанности петербуржцев. Когда мы зашли внутрь, у ребят глаза разбежались в разные стороны. Громадные окна, мраморные лестницы, мозаичный пол, декоративная ковка, старинные лифты, обилие разных залов, тысячи книг! Мы поднялись на второй этаж и отыскали стеллаж "петербургские писатели", мне хотелось, чтобы внуки своими глазами увидели мою скромную книгу, вышедшую в 2010 году в замечательном старейшем петербургском издательстве "Лик", которой нашлось место в этом фантастическом Доме и убедились, что "мечты иногда сбываются!".
  
   Вдоль канала, по набережной, неторопливым шагом миновали Собор Спас на Крови, внутрь не заходили. Просто обошли и сделали фото, Михайловский сад был закрыт, наш путь проходил мимо Лебяжьей канавки в Летний сад, в него мы зашли со стороны Инженерного замка. Ну, вот мы на месте! Нас встретила знаменитая Гранитная Ваза, которая несколько лет назад треснула и раскололась. Но трещина почти не видна. У Вазы остановились, и я с воодушевлением прочла ребятам замечательные стихи Анны Ахматовой, посвященные Летнему саду:
  
   Я к розам хожу, в тот единственный сад,
   Где лучшая в мире стоит из оград.
  
   Где статуи помнят меня молодой,
   А я их под невскою помню водой.
  
   В душистой тиши между царственных лип
   Мне мачт корабельных мерещится скрип.
  
   И лебедь, как прежде, плывет сквозь века,
   Любуясь красой своего двойника.
  
   И замертво спят сотни тысяч шагов
   Врагов и друзей, друзей и врагов.
  
   А шествию теней не видно конца
   От вазы гранитной до двери дворца.
  
   Там шепчутся белые ночи мои
   О чьей-то высокой и тайной любви.
  
   И все перламутром и яшмой горит,
   Но света источник таинственно скрыт.
  
   Огляделась. Последний раз я здесь была 2008 году, когда умирала моя любимая тетушка, и мы с сестрой подолгу жили у неё в Петербурге. Чтобы отвлечься от грустных и тоскливых мыслей, мы часто приходили в Летний сад. Как раз в это время, перед закрытием сада на реконструкцию, фотографы, художники и простые петербуржцы, ходили прощаться с ним.
  
   Я тоже тогда делала массу фотографий. Первое, что бросилось в глаза, изменилось само пространство сада. Центральная аллея стала шире, деревья обновлены, под ногами мелкий гравий. Вдоль аллей появилась плотная живая изгородь. Мне показалось, что взгляду она мешает. Раньше, особенно осенью, газон покрывался сплошным желто-оранжевым ковром из листьев, которые приятно шуршали под ногами. Зато заработало сразу несколько восстановленных фонтанов на центральной аллее.
  
   Подруга моей сестры, Алла Львовна Антокольская, работающая в Русском музее, рассказывала, что внешний вид сада реконструкторы максимально приблизили к тому облику, каким его мечтал видеть Петр - самым красивым, самым знаменитым, самым вдохновляющим, "лучше, чем у французского короля в Версале".
  
   Конечно, немного жаль, что того сада, места гуляний литературной знати 19 века, где часто бывали Пушкин, Крылов, Жуковский, Гончаров, Чайковский, Блок и большинство современных горожан, больше нет.
  
   Ну, ладно, надо уметь принимать новое и радоваться тому, что есть, тут мне сложно судить, я не специалист. Все равно это самый прекрасный сад!
  Итак, Петр решил создать место, где можно было обдумать важные дела, уединиться и набраться сил. Поэтому очень трепетно относился к свому проекту, уделял внимание мельчайшим деталям и сам принимал участи в руководстве.
  
   Летний дворец- Домик Петра, спроектировал Д. Трезини. Статуи и бюсты для украшения аллей покупали, в основном, в Италии. В том числе, одну из самых ценных статуй "Мир и изобилие" - композицию" Амур и Психея", созданную в конце 17 века.
  По легенде, знаменитую решетку со стороны Невы, созданную Фельтеном, поставили для того, чтобы прикрыть разрушения, причиненные наводнением. На самом деле, требовалось отделить сад от сквозного прохода со стороны набережной Невы, поскольку он был закрыт парком и был собственностью царской семьи. При Петре туда пускали только по приглашению.
  
   Елизавета Петровна открыла сад для избранной публики. При Николае 1 вход был платным и недешевым, простолюдины и неподобающе одетые посетители не допускались. Позже Летний сад был общедоступным. До такой степени, что в 1866 году террорист Д. Каракозов, именно здесь стрелял в прогуливавшегося по аллее царя Александра 2. Причем царя спас другой горожанин - успел ударить Каракозова по руке. На месте покушения возвели часовню, разобранную в 1930 году.
  
   При этом, Летний сад не был сначала парадным, как Петергоф с золочеными фонтанами. "Я в нем как дома", писал Пушкин, и не сильно преувеличивал.
  Статуи Летнего сада вдвойне легендарные изваяния. Помимо классической легенды или аллегории, которую каждая из скульптур воплощает, за столетия они обросли собственной мифологией, значимой для тех, кто интересуется мистическими "перекрестками" Петербурга.
  
   Рядом с дедушкой Крыловым с книжкой и с целым зоопарком, выросло не одно поколение петербургских - ленинградских детей. Лепил этот зоопарк великий анималист П. Клодт, собравший в мастерской для правдоподобности настоящий зверинец.
  
   Все дети нашей семьи фотографировались здесь в разные годы, стоя на одном и том же месте и мы, дождавшись своей очереди (желающих было как всегда много), пощелкали телефонами друг друга.
  
   Еще одна новинка - восстановленные огороды, с обыкновенным луком, капустой и фруктовыми деревьями, появившиеся в России благодаря императору. Недалеко от живописного огорода, мы присели за изящный столик летнего кафе и полакомились крошечными пирожными. Атмосфера в Летнем саду особенная, не хотелось торопиться и суетиться, было ощущение радости и покоя.
  
   Ближе к выходу, Машенька сделала удачный снимок знаменитой решетки Летнего сада на фоне голубых брызг фонтана. Решетка, выходящая на Неву - еще один петербургский символ. О воздействии ее красоты говорит городская легенда. Некий экстравагантный англичанин приплыл в Петербург на яхте только ради того, чтобы посмотреть на эту решетку. Посмотрел - и повернул корабль обратно, не сходя на берег, потому что ничего лучше представить уже не мог.
  
   Мы вышли из Летнего сада на Кутузовскую набережную, перед нами открылся сказочный вид: вот она, моя красавица-Нева! Мы тут же попросили прохожего сфотографировать нас втроем. Дима принял смешную позу, но никто из прохожих не обратил на него внимания, это- Петербург!
  
   Поднялся прохладный ветерок и мы свернули на очень интересную Миллионную улицу, шли и наслаждались духом и величием скульптур и домов - дворцов. Не забыли подойти к гранитным атлантам, ребята подержались за большие пальцы и загадали желания!
  
   А вот и Дворцовая площадь! Примкнув к экскурсии, послушали краткую историю Александрийского столпа, символа победы над Наполеоном и названого в честь Александра1. Это самая высокая свободостоящая триумфальная колонна в мире. Проектировал её зодчий Луи Огюст де Монферран. После того, как Александрийский столп встал на пьедестал, по площади пронеслось громовое "Ура!", а государь, Николай1, обратившись к архитектору, произнес: "Монферран, вы себя обессмертили!" Колонна завершена аллегорической фигурой бронзового ангела, который крестом попирает змею и наблюдает, нужна ли помощь городу.
  
   Как было не заглянуть еще в одну ленинградскую достопримечательность - в знаменитую пышечную у ДЛТ! Выстояв приличную очередь, мы с аппетитом уплели гору горячих пышек, посыпанных сахарной пудрой, запили традиционным какао и еще раз порадовались, что гостиница рядом, можно отдохнуть немного и, "ура", снова в путь!
  
   Диму отправили в кафе "Север" за разными сладостями к вечернему чаю.
  - Эх, гулять, так гулять, кутить, так кутить!- одновременно произнесли мы с Машенькой и бодро зашагали в номер, чтобы как следует отдохнуть!
  
   Невский живет круглосуточной жизнью и ночью он особенно хорош, не суетливый, спокойный и притихший. Воздух свежий, пропитан неповторимым запахом рек и каналов. В двенадцатом часу мы неспешно дошли до Дворцового моста, для того, чтобы полюбоваться питерской романтикой, разводящимися мостами. У Эрмитажа выпили горячего чая, послушали уличных музыкантов, сделали море снимков и двинули в сторону отлично подсвеченного Медного Всадника, занять удобное место.
  
   По обе стороны набережной толпилось огромное количество людей. Кругом обилие огней, подсветок, повсюду прекрасная атмосфера! Сотни светящихся корабликов замерли в ожидании минуты, когда огромные махины моста начнут распадаться на две части и на глазах тысяч людей произойдет чудо - разведенные мосты зависнут над Невой! Ждали больше часа. И вот наступил этот момент, за считанные минуты, под звуки симфонической музыки поднимаются мосты и всё одновременно приходит в движение и стремится скорее проплыть под ними! Завораживающее зрелище! Кажется невероятным, что по этому сооружению только что двигались автомобили. Асфальт с полосками и стрелками стоит перед нами! Как это возможно?! Люди обнимаются, пьют шампанское, снимают видео, которое и сотой доли не сможет передать невероятных ощущений восторга и сопричастности к происходящему на твоих глазах волшебству!
  
   На следующий день, позавтракав, мы отправились в Петропавловскую крепость. На троллейбусе, идущем в сторону Петроградской стороны, доехали до улицы Добролюбова. Немного прошлись по набережной, и вышли к Иоановскому мосту, соединяющему берег с Заячьим островом. Когда перешли через мост, увидели, что слева из воды на выступающей деревянной свае, сидит небольшой белый зайчик.
  
   Существует легенда, согласно которой, во время наводнения, маленький зайчик запрыгнул в сапог Петру 1, который как раз выходил из лодки на берег. Царь спас храброе животное и в его честь назвал остров, где хотел строить крепость. С тех пор заяц восседал на пеньке. Говорят, если загадать желания и закинуть монетку в лапку зайчика, то оно обязательно сбудется. Желающих оказалось много, а метких и ловких маловато, мы тоже попробовали. Ура! С третьего раза у нас получилось!
  
   Парадным входом в Крепость служат Петровские ворота, которые украшены множеством статуй и барельефов. По сторонам от прохода расположены две статуи "Афины Паллада", символ власти и победы, и "Афина Полиада", "Градостроительница" с зеркалом и змеей, олицетворяющая мирную жизнь города. Под аркой парит двуглавый орел из свинца с золочеными деталями. И вот, наконец, мы на территории Петропавловской крепости.
  
   История Санкт - Петербурга начинается отсюда, с закладкой цитадели на Заячьем острове в 1703 году! Гулять здесь можно бесчисленное число раз и все время узнавать что-то новое, каждый камешек хранит в себе трехсотлетнюю историю.
  На каждом углу находятся бастионы, названные в честь одного из приближенных царя. Они, в свою очередь, соединены между собой куринами, широкими стенами, внутри которых Петропавловские казематы.
  
   На месте деревянной церкви во имя апостолов Петра и Павла по проекту архитектора Трезини был построен Петропавловский собор. Это самое красивое здание Петропавловской крепости. На его позолоту ушло 8кг червонного золота! Венчает шпиль Петропавловской собора - золотой ангел, который смотрит с высоты на город и защищает жителей от всякой нечисти.
  
   В 1704 году под шпилем Петропавловского собора появились первые механические часы. До этого момента жители города пользовались солнечными часами, которые сегодня можно увидеть на верстовых столбах, сохранившихся с той поры.
  
   Вера в то, что цари являются помазанниками Божьими, породила традицию хоронить монархов в храмах. Здесь обрели покой 50 членов императорских и княжеских семей, начиная с Петра 1 и его родных.
  
   Дима, категорически не захотел идти в усыпальницу, пошел в летнее кафе, а мы с Машенькой взяли билеты, и зашли внутрь Собора, где все было пронизано тайной смерти и невообразимой, поистине царской красотой. Вся экскурсия заняла минут сорок. Вышли оттуда с разными мыслями, "ничто не вечно под луной", крутилось у меня в голове.
  
   Дима очень хотел зайти в Монетный двор, где когда-то чеканили монеты и награды. К сожалению, музей, в этот день, был закрыт. Вообще, за стенами Монетного двора и сегодня продолжает кипеть жизнь, здесь производят награды, ордена, медали, памятные монеты и знаки.
  
   На центральной, утопающей в свежей зелени, алле подошли к бронзовой скульптуре Петра (автор М. Шемякин.) Петр сидит в своем кресле, на нем, одет камзол, расшитый его женой.
  
   Как хорошо идти летним, погожим днем по красивым местам любимого города, особенно приятно, когда рядом родные. Идем и радуемся жизни, вдыхаем свежий воздух, делимся впечатлениями!
  
   Поднялись по деревянному помосту на бастион Нарышкина, именно отсюда, каждый день, в 12 часов раздается пушечный выстрел, который является символом Петербурга, нам не хотелось его пропустить, поэтому остальные музеи мы решили оставить на "потом". В ожидании выстрела, послушали интересную информацию из динамиков. Как ни ждали этого момента, наступил он все равно неожиданно. Все люди радостно захлопали!
  
   Отсюда открывается потрясающая панорама на противоположный берег большой Невы, на Адмиралтейство с позолоченной иглой, тонущей в мягкой дымке пушистых облаков, на сияющий на солнце купол Исаакиевского собора, на великолепный изумрудно-белый Эрмитаж, украшенный многочисленными скульптурами, на стрелку Васильевского острова, где Нева разделяется на два русла, на ярко-терракотовые Ростральные колонны, украшенные темно-зелеными носами кораблей - рострами, символами морских побед! Все как на ладони!
  
   Подставляя лицо ласковому ветру, Маша с восторгом воскликнула: " Как красиво! Сколько неба и воды, дворцов и мостов, золотых стрел и сверкающих куполов!" Нам было так хорошо, что Дима сел по-турецки на деревянный помост и сказал: "Все, остаюсь здесь!"
  
   Справа от нас просматривалось здание знаменитой больницы Отто, оно расположено между Торговой Биржей и Университетом и окружено живописным сквером. Именно там, в далекие пятидесятые годы, темной ноябрьской ночью я и появилась на свет.
  
   Потом ребята побежали в музей космонавтики, а я спустились на набережную, которая раскинулась вдоль стены Петропавловской крепости и присела на теплые гранитные ступеньки. Около моих ног мелкой рябью плескалась вода, ветер стих, воздух замер, я прикрыла глаза и нежилась под лучами драгоценного питерского солнышка.
  
   Через некоторое время ребята прибежали, принесли с собой в пластиковых стаканчиках чай, кофе, горячие пирожки и шоколадки. Перебивая друг друга, рассказали, что видели настоящие скафандры, костюмы космонавтов, продукты в особых упаковках, двигатель ракеты многое другое.
  
   После привала, отправились еще в один интересный музей, который расположен в Комендантском доме и называется "Улица времени". Здесь был представлен макет пристани с приставным к ней кораблем и прописаны правила торговли, которые существовали во времена Петра. Подержали в руках товары, которые завозили в Петербург в те времена. Рядом с пристанью стоял макет-миниатюра жилого дома начала 18 века. В окнах дома теплился свет, и виднелись разные предметы быта жильцов, с обстановкой, со швейными машинками, утюгами, кухнями и очень точными деталями. Особенно поразил ребят кабинеты дантиста со старинным оборудованием и кабинет чиновника.
  
   На обратном пути погода неожиданно стала портиться, темные свинцовые тучи нависли над Невой. Вот она, переменчивая питерская погода, только что было ясное голубое небо, с небрежно разбросанными редкими облаками, и вдруг стеной обрушился ливень!
  
   Мы побежали под навес ближайшей сувенирной лавки. Пока стояли, начали разглядывать разные интересные безделушки, Машенька выбрала себе красивый зонт, с питерскими силуэтами, а Дима футболку и фуражку. Теперь нам и дождь не страшен. После таких впечатлений нужно было срочно подкрепиться. На Кронверском проспекте мы зашли в уютный ресторан "Демьянова уха". Уха, действительно была отменная, в питерских традициях и мы с аппетитом пообедали, отдохнули, и, конечно, зафиксировали свои радостные рожицы, сделав селфи.
  
  
  
  
  Глава 7. Домой
  
  Дни пролетели быстро, пришло время отправляться домой, купили сувениры, собрали чемоданы и пошли к метро, чтобы добраться в аэропорт "Пулково". Я снова и снова любуюсь ребятами, какие они выросли умные, смелые, красивые, свободные и какая разнообразная у них жизнь. Сейчас мне гораздо интересней не моя жизнь, а детей и внуков, что ждет их впереди, к чему приложат свои способности, как выстроят свою жизнь. Диме шестнадцать лет, Машеньке четырнадцать, очень надеюсь, что они найдут свои таланты. Сегодня мы все вместе, одна большая и дружная команда! А чем больше в команде молодых игроков, тем она сильнее!
  
   Когда-то я дала себе клятву, что у моих детей не будет такой трагедии, какую пережила я, оставшись без любимого папы и близких людей. Сегодня могу сказать, я ее не нарушила. Не смотря ни на что, мы с мужем старались сохранить семью, хотя были и семейные испытания, и огорчения, и плюсы, и минусы, и жуткие перестроечные годы, в чем-то пришлось себя ограничивать, а что-то и простить. В общем, жизнь как жизнь. Слава богу, все сложилось удачно, мы справились, смогли, сумели все преодолеть и остаться вместе. За это нам послана самая главная награда - прекрасные дети и дивные внуки, с которыми сложились теплые, искренние отношения. Мы ценим каждую минуту, проведенную вместе.
  
   Наша поездка получилась замечательной. Петербург как всегда, оказался на высоте!
  Программу мы перевыполнили и, несомненно, пополнили копилку бесконечно ценных совместных воспоминаний! Я совершенно счастлива: во-первых, мы вместе побывали в одном из красивейших городов мира, во-вторых, моим внукам приоткрылась завеса далекого прошлого, с личной, семейной историей, которая стала им ближе и понятнее. Это была одна из моих главных задач.
  
   Давно нет бабушки и дедушки, да и никого нет, ни тети, ни папы, ни мамы, но кровь их не растворилась, она течет во мне, в моих детях и в их правнуках. Думаю, они и представить себе не могли, что наступит день, когда их внучка, со своими внуками, приехав в Петербург, будет ходить по их земному следу и с любовью вспоминать о них!
  
   Подрастают младшие внуки Денис, Настенька и Алиса и у меня есть надежда, что кто-нибудь из них, когда-нибудь, проявит любознательность и попытается прикоснуться к своим истокам и узнать еще больше об истории нашей семьи, прожившей более века в Ленинграде-Петербурге.
  
   Когда наш самолет набрал высоту, стюардесса предложила напитки и сэндвичи. Мы, отстегнули ремни, открыли столики, взяли стаканчики с чаем и развернули бутерброды, Дима как обычно, ни к кому не обращаясь, пробасил:
   - Да, прикольный город, большой, яркий, даже море под боком и белые ночи классные! Жизнь не скучная, в общем, я от него в отпаде!
  Отхлебнув горячий чай и подняв голову, Маша возмутилась:
   - Не прикольный, а прекрасный! Дима, ты летишь из культурной столицы! Ну, теперь хоть вспомнил об этом?
   - А я что сказал? Я и сказал, спасибо Пете!- залпом допив остывший чай, ответил Дима.
   - Маша махнула рукой, и не глядя в его сторону, продолжила:
   - А вообще, мне парки понравились, они живые, с ручными белочками, пруды с лебедями, застывшие на камнях чайки, фонтаны понравились, особенно шутихи! И пышки, и Алые паруса, и Летний сад, и мосты! И Петропавловская крепость - ну, очень интересно! И, конечно, твой дом! Мы обязательно вернемся, ведь столько еще хочется увидеть!
  
   Через пять минут, подкрепившись, внуки, ни на кого не обращая внимания, уткнулись носами в свои телефоны.
  
   У меня образовался целый час, который надо было чем-то занять, машинально я посмотрела в окно и даже чуть привстала, чтобы разглядеть местность, над которой пролетали. Неожиданно возникла смутная мысль: хорошо бы иногда посмотреть на свою жизнь с высоты облаков, не замечая никаких изъянов и дыр, а затем, поразмыслив, скинуть ненужный груз из отживших установок, вместе со всеми накопившимися страхами, поражениями, обидами и лететь дальше таким, каким был задуман - радостным и свободным!
  
   Полет прошел хорошо, самолет благополучно приземлился в Киеве. Через полчаса, мы были в окружении встречающих нас родных. Оживленные, мы все вместе вышли на улицу и сели в машину, ребята наперебой рассказывали о нашей поездке.
  
   Какое удивительное чувство, приобщать младших членов семьи к родословной, пусть даже урывками. Сегодня, когда их интересы устремлены в будущее, а все силы отданы настоящему, им еще не понятно, что они из прошлого могут почерпнуть. Я тоже когда-то безучастно слушала рассказы взрослых, думая, а зачем, ведь все рядом, рукой можно дотянуться. Сейчас, когда все они ушли и я встала в первую линию, мне все больше и больше их не хватает, больше и больше хочется поговорить с ними, побыть рядом, ощутить их тепло, расспросить...
  
  
   То время оказалось безжалостным к мужской части моего рода - дедушка умер в 1927 году, оставив бедную бабушку без всякой поддержки в голодном Ленинграде с тремя крохами на руках. Неимоверных усилий стоило одной поднять детей, но началась война и блокада забрала единственного сына. Все испытания, трудности, голод, холод, снова непосильной ношей легли на плечи бабушки, затем эту "эстафету" приняла ее старшая дочь, моя потрясающая, чудесная тетя Тоня.
  
   Ее судьба тоже не баловала, она, как и многие послевоенные женщины, осталась одинокой. Вся ее жизнь - работа, партсобрания, отчеты, заседания да коммунальная квартира, к которой она привыкла и не хотела ничего менять до самой своей смерти. Они обе, бабушка и тетя, сжав зубы, брались за любую работу и тянули свой воз, не познав обычного женского счастья, но не озлобились на судьбу и выстояли в этой борьбе за жизнь, за свое продолжение. После смерти бабушки, Тонечка как верный страж держала высокую планку ленинградки - петербурженки. Благодаря стойкости Тонечки, связь времен и поколений еще долго не обрывалась. И старела и уходила она тоже достойно, до самого конца изо всех сил старалась не стать обузой для близких. На их жизненных примерах я узнала, что такое мужество, стойкость, порядочность и доброта.
  
   Сейчас, когда я приблизилась к их возрасту, понимаю, что нам отпущен, в общем-то, короткий срок и каждый из нас, пока он здесь - есть связующее звено с днем завтрашним. Своими добрыми делами, мыслями, поступками, стремлениями и любовью, мы закладываем судьбу будущим потомкам. Судьбу, которая у каждого выстраивается своя, не чужая, не общая, не похожая на другие, а та, которая соответствует внутренней программе целого рода. Это надо понять всей своей сутью, тогда, по крайней мере, не потратишь время на глупые сравнения и бессмысленные тревоги, почему у меня все так, а не эдак.
  
  
  Послесловие
  
  Когда я начала делать свои первые записи, позвонила взволнованная сестра из Германии и попросила набрать в поисковике гугла текст: "Ожившие картины великих гениев". При помощи новейших технологий в видео оживают всемирно признанные полотна великих классиков живописи. Картины все мне хорошо известны и вдруг, в их ряду, мелькнула до боли знакомая, та, над созданием которой папа самозабвенно работал, когда я была маленькой девочкой. В этой точке все для меня было пропитано счастьем. В комнате пахло красками, за своей швейной машинкой сидела мама и строчила только что выкроенную обновку, старшая сестра старательно делала уроки за большим, круглым столом, уютно топился старый камин, за нашими окнами густыми хлопьями кружился и падал снег, благословенное соприкосновение наших любящих сердец все связало воедино и отразилось кончиком кисти на папином холсте!
  
   В этот момент мне открылось очевидное! Любовь! Вот главное чувство, для которого мы приходим в этот мир, только она способна дать силы и вдохнуть жизнь абсолютно во все, что нас окружает!
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"