Аннотация: Иллюстрации к 1 Арке. https://m.vk.com/album-89383058_228538065
Облачное дитя
Третий год эпохи Мэйдзи. (1871 год)
Шиноби[1]. Убийцы и шпионы, прячущиеся в тенях. Хоть их кланы и были многочисленны, но вот количество членов клана было довольно невелико. После того как в восьмой год эры Кэйте сёгун Токугава стравил два крупнейших клана шиноби Кока и Ига, численность их собратьев по оружию так и не восстановилась. Да и сами шиноби успешно уменьшали свою численность, вырезая друг друга ради увеличения прибыли и территории работы.
В регионе Кансай было три крупнейших клана ниндзя. Было ровно до того момента, как один из кланов решил избавиться от конкурентов. Судьба клана Кушо[2] была решена.
По лесу в провинции Идзумо[3] бежала беловолосая женщина. Ее сиреневый наряд местами потемнел из-за запекшейся крови, а к груди куноичи[4] прижимала два свертка. Остановившись на минуту, она обеспокоенно оглянулась. Главой клана ей было дано задание спрятать Наследников, чтобы они выжили. Юкико[5] знала, что еще несколько шиноби и куноичи прячут других клановых детей, а также клановые секреты в тайниках. У одной из лучших куноичи клана Кушо не было излишней наивности -- ее выбивают в раннем детстве -- и она прекрасно знала, что дни клана сочтены. Нанимонай[6] не остановятся, пока от клана Кушо не останутся лишь дети, которых можно будет воспитать в нужном им ключе.
Услышав еле слышный треск ломающейся под стопой ветки, куноичи вновь бросилась вперед. Юкико прекрасно знала, что пережить эту погоню она не сможет -- слишком большая кровопотеря, но спрятать близнецов она обязана. Наконец среди деревьев показалось деревянное строение. Один из храмов Кумо Сейги[7]. Осторожно ступив на храмовую территорию, она отворила внешние сёдзи и опустилась на колени.
Просить у ками ей приходилось редко, а уж в храме Справедливости она вообще была впервые. Гораздо чаще она посещала небольшие храмы Тайо Ияши[8], моля об исцелении соклановцев.
Из заплечной сумки был извлечен отрез ткани темного цвета, украшенный вышивкой облаков. Сверху на сверток опустилась веточка священного дерева сакаки, украшенная сложенной зигзагом бумаги. Ну, а потом она положила конвертик с просьбой, которую тут же и написала своей кровью, ибо тубус с чернилами и кистью она где-то обронила, пока петляла по лесу. Близняшки, все еще сладко спящие под действием снотворного, были аккуратно уложены позади алтаря.
Последний раз поклонившись, Юкико покинула территорию храма, не замечая того, как из утреннего тумана выходят две фигуры.
Мальчик лет пяти на вид, подергал отца за полу кимоно, показывая пальчиком на скрывающуюся в лесу фигуру. Мальчик не понимал, почему отец так резво покинул дом и переместился сюда. Обычно малоэмоциональное лицо Масаши в этот момент не выражало ни малейших эмоций. Облако не знал, как объяснить сыну, что в подведомственном ему храме он ощутил кровь.
Пройдя внутрь святилища, Масаши сразу же увидел подношение. Взяв конвертик, он мгновенно определил, что письмо было написано кровью не так давно и, скорее всего, той женщиной, что показал ему сын.
-- Ото-уэ[9]! -- воскликнул его сынишка, что со скуки решил обследовать храм, находясь позади алтаря.
-- Да, Тенка? -- сын замахал руками, показывая, чтобы он подошел к нему. Подойдя к сыну он увидел двух младенцев, о которых и было написано в письме-просьбе.
-- Ото-уэ... -- Тенка присел на корточки и откинул край пеленки. Черные глаза мгновенно попали в плен сиреневых.
-- Забираем их, -- скомандовал ками этого святилища, беря одного из младенцев на руки.
Примчавшиеся в храм через несколько часов выжившие шиноби Кушо, которые смогли понять предсмертный бред Юкико, обнаружили только следы крови, догорающие в фиолетовом пламени.
В главном храме Кумо Сейги, расположенном в провинции Шига[10], около очага крутилась красавица брюнетка. Еле заметная чешуя своеобразным ожерельем обвивала изящную шейку, немного спускаясь на ключицы.
-- Гёкура[11], куда там твоего мужа унесло? -- спросил мужчина, внешне очень похожий на женщину и отличающийся от нее разве что более резкими чертами лица.
-- Он срочно был нужен в Идзумо, -- тонкая ладонь поднесла лопаточку к губам, и женщина пригубила соус, что кипел на очаге.
-- Что там случилось? -- Гёкияку[12] подхватил большой чан с рисом, что кипел на соседнем очаге. В храме обитало около десятка мелких ёкаев, что помогали при охране помещений, и их тоже надо было кормить.
-- Попросили его помощи. Видимо, что-то серьезное, раз он так подорвался... -- Гёкура обеспокоенно заломила брови, формируя на тарелках рис с карри. Во дворе послышалось шевеление -- ёкаи учуяли еду.
-- Гёкуро! -- во дворе послышался обеспокоенный голос Масаши. Выбежав на улицу, Гёкура увидела мужа, держащего на руках двух младенцев, а Тенка, сосредоточенно сопя, пытался удержать объемный сверток с тканью.
-- В чем дело?
-- О них просили позаботиться. Храм был залит кровью, -- произнес Облако, передавая одного из младенцев жене. Та, пробурчав что-то о мытье, оперативно подхватила второго и скрылась в помещениях жилой части храма. По всему комплексу разносился ее звонкий голос раздающий приказы о том, чтобы нашли детские пеленки Тенки, чтобы срочно грели воду и готовили молоко, ибо детей надо было кормить.
-- Дети не могут здесь надолго оставаться, -- тихо произнес Гёкияку, подходя к зятю, который ловко подхватил на руки сына, проигравшего в неравной борьбе со свертком ткани.
-- Почему? -- спросил любопытный Тенка, глядя на дядю своими темными глазенками.
-- Они люди, а мы -- нет.
-- Бу... -- надулся ребенок, который уже понадеялся на то, что в будущем будет играть с этими детьми.
-- Потом посмотрим...
У них было время до тринадцатилетия Тенки. Потом уж близнецы будут задавать вопросы о том, почему же он не взрослеет, в отличии от них. А в том, что вопросы будут, Масаши был уверен. Гёкура уже приняла этих двоих детей, так что Гёкияку ее не переупрямит.
~Двенадцатый год эпохи Мэйдзи (1879 год)
Восьмилетние служители храма Кумо Сейги нервно переглядываясь, кружили вокруг одной из жилых комнат. Там уже третьи сутки подряд лежал Тенка-сан, охраной которого они неофициально являлись.
-- Гёкияку-сама! -- Тсую[13] подскочила к брату Госпожи, который нес в руках таз с холодной водой.
-- Тсую-чан, Мичио-кун[14], сядьте у стенки и не отсвечивайте, -- нервно улыбнувшись, ханъё прошел в комнату, сёдзи в которую тут же захлопнул, отчего Мичио, попытавшийся прошмыгнуть следом, обиженно потер нос.
-- Они-сан[15]... Все ведь будет хорошо? -- в сиреневых глазах сестрички блестели слезы. Мичио сглотнул. Врать любимой сестренке он не хотел, но и сам он не знал, что происходит с их господином.
В комнате было душно. В нескольких жаровнях постоянно горел огонь, а на тех, что были в непосредственной близости к футону, тлели горячий уголь с добавлением каких-то травок, что уменьшали боль. Хозяин комнаты беспокойно ворочался в ворохе шкур и одеял, что-то едва слышно стоня.
-- Как процесс? -- спросил Гёкияку, ставя таз рядом с изголовьем и постепенно высыпая в него различные порошки, свертки с которыми он вытащил из карманов хаори.
-- Почти завершен, -- Гёкура вновь намочила полотенце и протерла горячую кожу сына. Обычно, совершеннолетие у ёкаев проходило гладко. У ханъё увеличиваясь сила и надо было делать выбор, кем он хочет быть. Жить среди людей, или же среди ёкаев. А вот у на одну четверть ёкая, на вторую человека и наполовину ками, ситуация была другой. Тенка выбрал стать ёкаем, как дед, отчего половина крови ками заменялась на кровь легендарного змея Орочи[16], что три дня назад навестил их в своей человеческой ипостаси.
Три дня назад Тенка принял кровь деда и практически сразу же свалился от боли. И вот с тех пор семья с болью и страхом ожидает пробуждения сына. И страх был вполне обоснован.
У их отца было множество детей ханъё от семи жен. Конкретно он с сестрой были его младшими детьми от седьмой жены Тепунада-химе[17]. Многие их сводные братья и сестры пытались войти в наследие отца, став практически полноценными ёкаями, но все их попытки обернулись крахом. Все дети погибли. Когда ему с сестрой исполнилось тринадцать, Орочи и Тепунада уговорили их жить как обычные люди и они жили так несколько лет, пока Гёкура не встретила Масаши. Она стала женой ками, что дало ей долгую жизнь, а сам он связал свою жизнь с местным святилищем.
А теперь ее сын решил наступить на те же грабли, что и его покойные дяди и тети.
Тенка медленно открыл глаза. Жар начал спадать, а чешуя, до этого покрывающая все его тело, медленно начинала сходить, обнажая покрасневшую от жара кожу.
-- Сильно беспокоились? -- прохрипел он еле слышно. Мать, радостно улыбнувшись, поднесла к нему чашку с водой, дабы он промочил горло.
-- Ты нас сильно напугал, -- произнес Гёкияку, протирая лицо племянника той водой, что принес. Подросток скривил нос -- мало того, что вода была теплая, так еще и пахла отвратительно.
Впрочем, снотворное, растворенное в той воде, что мать напоила сына, наконец подействовало и Тенка, впервые за эти три дня, погрузился в сон без боли.
Гёкура же, подойдя к сёдзи, решительно их распахнула, отчего сидящие около него близнецы кубарем свалились ей под ноги. Практически мгновенно малолетние служители храма почувствовали, как их косоде прилипает к спинам -- в комнате было неимоверно душно.
-- Открываете сёдзи, чтобы проветрить комнату, влажные одеяла вытаскиваете наружу, их надо постирать. Когда жаровни остынут, их убрать, -- скомандовала Госпожа, отчего близняшки тут же склонились в поклоне и бросились выполнять ее распоряжения.
***
Окончательно Тенка проснулся через неделю, до этого, он чувствовал свое тело как чужое. Одевшись в одно из своих кимоно, он довольно потягиваясь, вышел из своей комнаты. Около сёдзи, привалившись друг к другу, спали близнецы. Склонившись над ними, он услышал за спиной знакомый голос:
-- Не буди их, -- произнес маленький мальчик, который являлся ёкаем Амэ-фури-козо[18], по имени Рока[19]. -- Они очень сильно за тебя переживали, Господин.
-- Я и не хотел, -- отозвался Тенка, подхватывая девушку на руки и перенося ее на футон, что до сих пор был не убран в их с братом комнате. Туда же лег и Мичио, который недовольно завозился.
В храме Кумо Сейги наступал новый день.
ПРИМЕЧАНИЕ.
[1] Шиноби -- разведчик-диверсант, шпион, лазутчик и наёмный убийца в средневековой Японии. [2] Кушо -- яп. "Пустота" [3] провинция Идзумо -- историческая провинция в Японии. Провинция Идзумо находилась на западном побережье острова Хонсю на территории нынешней префектуры Симанэ в регионе Тюгоку. [4] Куноичи -- термин, обозначающий женщин-ниндзя. Куноити были обучены иначе, чем мужчины-ниндзя. Их подготовка в большей степени была ориентирована на скрытность, знание ядов, а также использование их женского обаяния. Хотя они были обучены и ближнему бою, но применяли эти навыки, только когда появлялась угроза их разоблачения и поимки. [5] Юкико -- яп. "Дитя снега" [6] Нанимонай -- яп. "Ничто", "Там нет ничего". [7] Кумо Сейги -- яп. "Облачная справедливость". Храм Алауди, после становления того ками. [8] Тайо Ияши -- яп. "Солнечное исцеление". Храм Кнакла, когда тот стал Ками. [9] Уэ -- устаревший уважительный суффикс, применяемый только к родственникам. [10] префектура Шига -- японская префектура в регионе Кинки на острове Хонсю. До установления системы префектур на месте Шига была провинция Оми -- историческая область Японии, которая сегодня включает Префектуру Шига. Эта одна из бывших провинций, которые входили в состав области Тосандо. Также имела название Госю. По крайней мере, именно Оми отмечена на карте Японских провинций 1868 года, а события в этом драббле происходят в 1871 и 1879 годах. [11] Гёкуро -- яп. "Медленно действующие яды" [12] Гёкияку-- яп. "Сильный яд" [13] Тсую -- яп. "Утренняя роса" [14] Мичио -- яп. "Человек с силой трех тысяч" [15] Они-сан -- яп. "Старший брат" [16] Ямата но Орочи (восьмиглавый и восьмихвостый великий змей) -- дракон в синтоистской мифологии. [17] Тепунада-химе -- яп. "Дева-лента" ("Тепу" означает "лента"). По аналогии с Кусинада-химе. Согласно легенде семь ее сестер были отданы в качестве жертвы Орочи. Ее е от этой участи спас бог Сусаноо, чьей женой она стала впоследствии. [18] Амэ-фури-козо -- безобидный дух дождя в японском фольклоре. Согласно поверьям его можно застать за игрой, когда он плещется в лужах ненастными вечерами. Внешне выглядит как ребёнок, носит на голове шляпу, сделанную из сломанного старого зонтика, а в руках держит бумажный фонарик. [19] Рока -- яп. "Белый гребень волны"