Аннотация: Что может мгновение значить для вечности? Больше, чем принято думать
На сухой, песчаной почве, на холме, Анчар рос уже давно. Он не помнил, как порывистый ветер, закручивающий пыльные вихри, принес довольно тяжелое, в коричневой кожуре семя. Семя, из которого потом, после грозового дождя, какие так редки здесь, расколов ставшую тонкой скорлупку, рванулись к свету два толстых листка, уже источавшие яд. Не помнил, как становились прочными, грубыми под палящим солнцем его смолистые ветви, не помнил, как падали замертво хрустальные бабочки и дымчатые мухи, присевшие на его широкие листья, как засохли и скорчились тонкие травы вокруг него, как унес их, уже мертвые, ветер. Этого не помнил никто, кроме дождя, который снова и снова возвращался на землю, кроме ветра, который вечно проносился над иссохшими землями. Уже вечность возвышался Анчар над колышущимся степными ковылем, и ему не было никакого дела, что птицы падают замертво, вдохнув испарения его смол, что, как жертвенный алтарь, усеяно подножие его их разноцветными перьями, ему было безразлично, что простой народ считал его воплощением зла, а ученые звали длинным латинским именем.
И никогда, слушая шелестящий в его кроне ветер, Анчар не думал о маленьком паучке. А паучок о нем - думал.
Паучок полз по сухой, рассыпавшейся под лапками земле, полз, покинув свои сухие ковыли, за которые раньше цеплялся. Полз не потому, что его прогнали с колышущихся трав, не потому, что не мог там жить. Паучок желал большего.
Он полз к своей цели, невзирая ни на жару, когда земля раскалялась и жгла все живое, ни на вихри, уносящие пыль и способные унести самого паучка. Он полз к Анчару.
Ядовитые пары его смол уже наполняли воздух, а паучок все полз. Он с трудом перебирался через засохшие веточки, через тельца мертвых насекомых, через преграды, тяжелые для паучка и не существовавшие для Анчара.
Он приполз к корням Анчара и, увязая лапками в смоле, пробирался по его растрескавшемуся стволу. Он молил Анчара словами, которых тот не слышал:
- Прими меня под сень своих листьев, Великое Ядовитое Дерево, прошу тебя. Можешь убить меня, но я сам умру, если ты пожелаешь. Напитай меня своим ядом, позволь стать частью тебя...
И Анчар не убил его. Потому, что никогда не убивал намеренно, по своему решению. А паучок не умер, вдохнув ядовитых паров, потому, что верил: Анчар даровал ему жизнь.
Со временем Анчар заметил маленькое живое существо на своих ветвях, привык к мелкой поступи, слегка сотрясавшей его темно-зеленые, кожистые листья. Почти не замечая паучка, он укрывал его от тяжело пружинящих капель дождя, от палящего солнца, выжигавшего все живое. Просто потому, что мог.А паучок благодарил его, ему только посвящал каждую мысль, считал его своим хозяином и владыкой.
Так они жили во жгучей степи, величественное дерево, которого все боятся, и маленький паучок, пропитанный его прозрачной ядовитой смолой. Но век паучка - мгновение для тысячелетнего дерева смерти. И скоро, неважно, через день или через год, паучок застынет навсегда, подогнув свои тонкие лапки под черное тельце. Безразличные струи дождя смоют маленький черный комочек, а ветер унесет его и развеет в песках.
И Анчар никогда не вспомнит о существе, жившем лишь мгновение и жившем ради него. А может, и вспомнит.