Аннотация: Крестовые походы в которых учавствовала не только армия, но и простой народ.
Рыцарь крестового похода
Тогда война не была большим грехом, а убийства во имя Господа считалось добродетелью. В марте 1096 года толпы крестьян, с семьями и скарбом, вооруженные чем попало, двинулись в первый крестовый поход. Представления о боге в то время допускали многое. Очень многое. Реки крови текли по узким улочкам городов, перемешиваясь в сточных канавах с людскими испражнениями, превращая города в зловонные ямы, больше напоминавшие ад, чем обиталище человека разумного. Да и сколько тогда было разумных людей? Крестьяне искренне полагали, что раз они -- воины Господа, то и все имущество тех, кого они повергли в боях или тех, кого им просто захотелось ограбить, принадлежит им. И только им. Разве могут быть сомнения на этот счет? Во всяком случае, не у них. Войны стали тогда основным развлечением и основной напастью народа. Восемь крестовых походов, восемь мировых шоу того времени. Можно перефразировать знаменитое выражение: "хлеба и зрелищ" в - "хлеба и войн, на которых можно добыть этот самый хлеб".
Нормандский рыцарь Вульфстан сонно покачивался в седле, размежая веки только для того, чтобы оглядеть смердов, дружной оравой бегущих за конем графа Виолле-де-Дюка, к клану которого принадлежал славный рыцарь. В те стародавние времена рыцари еще не носили аристократических титулов. Многие из них были выходцами из низов, прославившими себя в жестоких битвах отвагой и воинскими талантами. Закованные в кольчуги, эти воины являлись главной ударной силой и причиной гордости своих вассалов. Век рыцарских ристалищ наступит несколько позже, а пока... Пока рыцарство, как таковое, только набирало силу.
По левую сторону от Вульфстана бежал крепыш Хильдеберт, который всегда помогал рыцарю в трудных ситуациях. Между ними давно сложились приятельские отношения. Конечно, простой крестьянин уже тогда не был ровней рыцарю, но и социальной пропасти между ними еще не существовало. Не так давно Хильдеберт стал оруженосцем Вульфстана и последний полностью его содержал. Впрочем, конь для своего смерда виделся рыцарю непозволительной роскошью.
Хильдеберт устал. Ноги крестьянина налились свинцовой тяжестью. Он мечтал о привале. Только где он -- тот привал. Люди графа гнали народ вперед без устали. Все они на крепких лошадях, а народ, одетый во что попало, перепачканный грязью, смердящий и голодный, выбивался из последних сил. Но граф стремился поскорее достичь Гроба Господня, и народ его интересовал мало.
Вулфстан воевал столько, сколько помнил себя. Куда только не забрасывала его судьба. Будучи еще совсем молодым, он встал под знамена герцога Нормандии Вильгельма, который сподобился предъявить свои права на английский престол.
Английский престол. Как давно он прельщает нормандцев. Сколько голов сложили они ради этого проклятого острова. Сколько. Но нет числа кровопролитиям, и не будет ни конца, ни края новым войнам.
Вульфстан тяжело вздохнул и почувствовал, как холодная сталь кольчуги, обжимая его со всех сторон и, покрываясь инеем от вечернего морозца, погружает тело в холодный озноб. Не спасала даже стеганная поддева. Рыцарь попробовал поиграть плечами, чтобы согреться. Движения давались с большим трудом. Рыцарь замерзал. Ему тоже остро захотелось привала.
Вот и тогда, в битве против короля англо-саксов Гарольда им пришлось очень нелегко. Он промерзал к своей кольчуге, как и сейчас. На дворе стоял октябрь, погода держалась мерзкая. Доспехи холодили спину. Он мучился в тяжелом облачении, несмотря на молодость. Что уж говорить о сегодняшнем дне. Годы никого не щадят. Правда, тогда бой удался на славу. Вильгельм умный завоеватель. Он призвал под свои знамена всех нормандских рыцарей. К собранному войску примкнули и те, кто надеялся на случайную удачу и привык рисковать головой. Здесь была знать нормандцев, но были и нищие безземельные рыцари, вроде него. Они надеялись на богатую добычу. В бою, который завязался через некоторое время после высадки на английском берегу, всем им сказочно повезло. Король Гарольд, так и не сумевший поставить под свои знамена достаточное количество людей, на равнинной местности, где тяжеловооруженные рыцари получили преимущество, потерпел полное поражение. Нет, сначала удача была на его стороне. При высадке под Гастингсом он изрядно потрепал войско Вильгельма. Но, выйдя на широкий простор, Вильгельм применил военную хитрость. Его воины обратилось в притворное бегство. Гарольд поверил в легкую победу и начал преследование отступавших. В этот момент часть войска, среди которого находился и наш герой, перешла от отступления к атаке. Король Гарольд пал на поле битвы, и победа осталась за нормандцами. Вульфстан долго отходил от пережитого. Количество выпитого и съеденного на пирушках перешло в тяжкие спазмы желчных колик. Наворовали тогда много, но и спустил все наворованное богатство рыцарь практически мгновенно. Он еще долго отлеживался у одной хорошенькой английской крестьянки, пока печень не вернулась в приемлемое состояние.
И вот новый поход. Как же холодно, черт бы все побрал. И рыцарь снова зябко передернул плечами.
Они подошли к небольшой деревеньке, стоящей на холме. Деревенский люд затаился в вонючих халупах и носа на улице не показывал. Что такое крестоносцы, в этой деревне знали очень хорошо.
Хильдеберт помог спешиться рыцарю, и они ввалились в покосившуюся хибарку. В углу, прижавшись от страха к стене, словно в тщетной попытке в нее врасти, стояла немолодая женщина, одетая в серые лохмотья. Крестоносцы потребовали еды и тепла. Женщина метнулась тенью по комнате и исчезла. Вульфстан принялся высвобождаться из проклятых оков. Мозоли от ремешков саднили, тело затекло из-за вынужденной позы и проклятущего холода. В легких рыцаря булькало, словно некто влил в славного воина достаточное количество воды. Бронхит привычно огрызался на вечернюю сырость. Крестьянка появилась спустя некоторе время, притащив с собой немного хлеба и воды. Вульфстан почувствовал, как в жилах закипает ярость. Разве ради этого он снашивает до тяжкой немочи уставшее от невзгод тело. Ему хотелось мяса, мяса и молодую горячую женщину. Но перед ним стояла почти старуха, протягивающая ему трясущимися от страха руками жалкий ошметок хлеба. Рыцарь досадливо поморщился и, лениво протянув руку, подтащил к себе тяжелый меч, лежащий на лавке. Женщина уловила жест и, испуганно вскрикнув, бросила хлеб на щербатый стол, пятясь прочь, от желчного нормандца. Тогда Вульфстан нехотя поднялся и, схватив несчастную за жиденькие волосенки, стукнул вполсилы головой о стенку, сложенную из грубо отесанного камня. Женщина молча осела на пол.
Разделив хлеб с оруженосцем, рыцарь заглотнул жалкую пищу, запил ее несвежей, отдающей болотной тиной водой и, пошатываясь от усталости, вышел из халупы. В деревне вовсю бесчинствовали люди графа. Девушки и молодые женщины попрятались в ближайшем лесочке, но бравые воины сновали между деревцами, пытаясь отыскать желанную добычу. Рыцарь посмотрел в сторону леса, но счел себя слишком потрепанным долгой дорогой для таких развлечений. Он вернулся и вскоре забылся в тяжелом голодном сне.
Наступило утро. За ночь старуха померла, и Хильдеберт вытащил щуплое тело на улицу. Потом оруженосец удачно поохотился в том самом лесочке, но не на девушек. Он подстрелил из тяжелого лука рыцаря косулю. Они расположились во дворе и развели большой костер. Пламя лизало покрытые мхом, еще сырые дрова, нещадно дымящие от сырости. Дым и тепло от огня стелились по начинающей отходить от зимы земле. Рыцарь сидел на обрубке старой сосны и грел у костра грязное больное тело. Ему стало хорошо. Запах подгоравшей плоти молодой косули обещал сытный обед. Сегодня они, скорее всего, не выступят в поход. Значит, у него в запасе еще одна ночь покоя. Покойница валялась у густого кустарника, и со стороны костра казалась большой кучей рваного тряпья. Рыцарь приказал оруженосцу убрать труп подальше. По деревне разносились крики, ругань и проклятия. Крестоносцы отдыхали.
Что несли они миру и зачем? Никогда крестоносец Вульфстан не задавал себе такого вопроса. За него думает вассал. Его дело -- исполнять приказы.
***
Этот бой воины графа Виолле-де-Дюка приняли возле забытого богом городка, спустя всего месяц. Многие рыцари шли в атаку в окружении нескольких всадников: конных лучников, оруженосцев, слуг...
Многие. Но это не касалось Вульфстана. Наш рыцарь был слишком беден, чтобы прокормить такую ораву. Он скакал на коне, подпрыгивая в такт тяжелому бегу лошади, как железный болванчик, совершенно один. Хильдеберт, не выдержав темп атаки, давно остался где-то позади.
А впереди были лучники противника. Пешие лучники, посыпавшие наступающих целым градом нещадно жалящих стрел. Рыцари ожидали чего угодно: встречной рыцарской кавалерии, тяжелого рукопашного боя, когда рыцарям приходится спешиваться и втискивать громоздкое тяжелое тело в давку человеческой плоти. Они ожидали чего угодно, но не лучников. В них летели сотни, тысячи, тысячи тысяч стрел. Укрыться от них не было никакой возможности. Конь под Вульфстаном неожиданно метнулся в сторону, захрипел и начал медленно оседать. Вульфстан упал навзничь и понял, что сейчас его затопчут. Чья-то лошадь прошла в бешеном галопе всего в нескольких сантиметрах от его руки. Он тяжело перевернулся на живот и, нелепо раскорячившись, попытался встать. Через мгновение его снова расплющило на земле под тяжелым, как кара господня, телом другого рыцаря, павшего от вражеских стрел. Вульфстан напряг последние силы и выбрался на свободу, едва удерживая сиплое дыхание. Стрела глухо чиркнула по кольчуге, коснувшись ее вскользь, но все равно чуть не опрокинула его снова. Он поднялся и попытался отдышаться. Пахло кровью и человеческими испражнениями. Вокруг кипел ужас смертоубийства. Лошади и люди бились в агониях. Вульфстан уже не думал о бое. Он думал о том, как из него выбраться. По опыту предыдущих баталий хорошо знал, главное для нищего рыцаря - во время покинуть сражение и первым приступить к грабежу.
- Помоги, - прохрипел он, хватаясь за плечо подвернувшегося смерда. - Помоги мне сесть на лошадь, - снова прохрипел он, хватая под уздцы чужого коня и придерживая другой рукой тяжелый меч, грозно устремивший острие к земле. Испуганный крестьянин покорно подошел к коню и, собравшись с силами, помог взгромоздиться на него рыцарю. Конь оступился под тяжестью новой ноши и смиренно наклонил шею. Вульфстан примостился в незнакомое седло, громоздко подвигался в нем и рванул прочь от лучников, стонов умирающих и криков нападающих воинов. Рыцарь покидал бой.
Он вмял себя в ряды бегущих из города простолюдинов и разил их налево и направо тяжелым длинным рыцарским мечом. Люди падали, как подкошенные, легко перерубаемые мощным мечом почти напополам. Но пока одни корчились в предсмертных судорогах, другие упрямо шли навстречу Вульфстану. Река из человеческих тел казалось нескончаемой. Река из человеческой боли казалось вечной. Вульфстан устал убивать. Даже беззащитных убивать было маетно. Он подцепил мечом пару узлов из домашнего скарба убитых им людей. Повозился немного и продолжил дальше свой путь крестоносца. Путь, залитый кровью невинных людей. Маленький ребенок, запутавшийся в бестолковой суете взрослых, потерянно стоял среди обтекающей его со всех сторон толпы и смотрел огромными от ужаса глазами на приближающегося монстра. Вульфстан бесцельно направил коня на ребенка. Детский крик утонул в сотнях других криков. Люди доводили рыцаря до бешенства. Он почти терял рассудок. Вдруг в измученной кошмарами войны толпе он выхватил взглядом молодую девушку, мятущуюся среди горожан в поисках родных. Рыцарь пришпорил коня. Девушка перестала перебегать от одной группы людей к другой, едва меч Вульфстана коснулся ее плеча. Она резко повернулась и застыла, как изваяние. Лицо ее, необычайно прекрасное, неожиданно приобрело выражение полного спокойствия. Даже какого-то умиротворения. Она ждала смерти, она смотрела смерти прямо в глаза. В глаза опьяневшего от крови рыцаря.
Вульфстан подъехал вплотную, настолько близко, что конь испуганно поводя ноздрями, уткнулся черной с белой отметиной мордой в щеку девушки. Она никак не отреагировала на горячее дыхание животного, только смотрела и смотрела в налившиеся кровью глаза воина. Рыцарь неуклюже наклонился к ней, протянул в ее сторону руку и сгреб неловко, словно позабыв простые человеческие движения. Девушка вскрикнула от боли в вывернутой руке и непонимающе отстранилась от Вульфстана.
--
Залезай на мою лошадь, - просипел тот. - Дальше поедешь со мной.
Она послушно и очень быстро забралась на высокого боевого коня, легкая, словно пушинка. Тяжелый неповоротливый рыцарь дернул за поводья. Конь запрядал ушами и тронулся. Они ехали сквозь толпу напуганных людей, все больше и больше отдаляясь от поля сражения.
Старая покосившаяся хибара приняла их где-то часа через три. Вульфстан уже почти падал из седла. Конь плелся, ступая так тяжко, словно тащился по раскаленным углям. Силы покидали всех троих. Они въехали в деревеньку, совсем недавно оставленную жителями. Страх перед нашествием ожесточенного сражением и смертями воинства заставил жителей бросить насиженные места, запрятав в котомки жалкий скарб. Рыцарь с горем пополам расстался с пропитавшимся чужой кровью седлом и бессильно рухнул на вонючий земляной пол. Девушка стояла в полном недоумении рядом.
- Что смотришь, - прошипел рыцарь. - Помоги мне снять все это!
Потом он долго лежал, распластавшись неподвижным телом на полу.
- Старею! Видишь, старею! - он с яростью взглянул на несчастную, его рука помимо воли поднялась для удара. Вульфстана бесила ее молодость. Девушка смотрела на него ясными испуганными глазами и молчала. Утро разбудило рыцаря, но не принесло ему новых сил. Изношенное неустроенным бытом и военными невзгодами тело отказывалось повиноваться. Он поискал глазами пленницу. Та стояла возле самого порога, удерживая двумя руками тяжелый рыцарский меч. Взгляд ее остановился, глаза сузились. Вульфстан очень хорошо знал такой взгляд. Это взгляд убийцы. Девушка медленно из последних сил подняла окровавленный меч и с диким криком, в который вложила всю свою ненависть, опустила его на голову Вульфстана.
В 1090 году герцог Нижней Лотарингии Готфрид Бульонский основал "Орден Гроба Господнего", задачей которого официально было освобождение от сарацин христианской святыни. Но ни первый крестовый поход, ни все последующие не позволили полностью выполнить поставленной задачи. Хотя первый крестовый поход, пожалуй, можно признать самым удачным.