Петрова Ольга Александровна : другие произведения.

Наемный родственник

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Он создал агентство и представлял к услугам клиентов наемных родственников. А что? Разве такая услуга не может быть востребована? Вот сейчас и узнаем...


   Наемный родственник
  
   Он сидел возле письменного стола и составлял бизнесплан. Так и написал на первой странице "Мой бизнесплан". Оставалось совсем немного, просто придумать бизнес, которым он будет заниматься и можно начинать писать бизнесплан. Бизнесом ему хотелось заниматься всегда. Еще, будучи пацаном, он продавал жвачку друзьям, которые не успевали добежать до близлежащего ларька на перемене. Тогда у него тоже был бизнесплан, согласно которому, он покупал эту жвачку накануне вечером. Чуть позже, в стенах института, он продавал конспекты к лекциям, ибо, согласно тогдашнему бизнесплану, всегда эти лекции посещал и тщательно конспектировал. Потом пошли чертежи "под заказ", дипломные работы и прочая институтская ерунда. Студенческие годы остались позади. Два года он работал по найму в соответствии со своей специальностью. Это были самые худшие годы его жизни. Работать по найму Егору категорически не понравилось. Кругом начальники, начальники, начальники. И он всем подчинен. Даже когда не знает, что тот жирный дядька его начальник, все равно подчинен, потому что начальник Егора, всего-навсего подчиненный того самого пузана. Но и пузан, не свободная птица. Пузан сам имеет над собой столько начальников, что впору по утрам надевать не галстук, а веревку, чтобы удавиться. Что же тогда по утрам надевать Егору? Деревянный гроб на шнуровке? Рассудив подобным образом, Егор уволился и отправился в свободное плавание по морям и океанам частного предпринимательства. Отправиться то, он отправился, но в каком направлении плыть, так и не решил. То есть, застыл рядом с причалом в ожидании попутного ветра. Причалом, с которого он отправился в плавание, ему служил старый письменный стол, стоящий в его комнате у самого окна. Парусами, неистовое желание заниматься бизнесом, а вот с ветром случилась загвоздка. Егор никак не мог решить, каким именно бизнесом ему заняться. То есть, в его варианте это означало полный штиль. Он спрашивал совета у друзей. Те охотно советовали, притом каждый свое. Егора не проняло. Все, что ему советовали, казалось полным бредом. Открыть палатку на рынке и торговать игрушками. Ну, и много наторгуешь, если по соседству расположен огромный "Детский мир" в котором этих самых игрушек больше, чем детей во всей Москве. Ремонтная мастерская по ремонту одежды. Ну, это уже совсем ку-ку. Егор не только шить, но даже разрезать ткань по прямой не умеет. Нанять швею, но тогда для того, чтобы выплатить ей зарплату, Егору придется зарабатывать, в свою очередь, нанявшись к очередному пузану. Вот будет здорово, вот будет хорошо. Только не Егору. Открыть свой автосервис. Ну, это только если закрыть все чужие автосервисы в округе. И так далее, и тому подобное. Так что положение Егора завидным не назовешь. От безысходности, парень решил отложить написание бизнесплана до лучших времен и привычно залез в паутину интернета. Плавая по волнам виртуального моря, и, перебираясь со страницы на страницу чужих проектов, Егор еще больше загрустил о своем собственном. И тут он наткнулся на интересную статью. Оказывается, раскрыла некую тайну статья, на Западе есть услуга "наемного родственника". При необходимости любой человек может за разумную плату приобрести себе родственника на необходимое ему время. На первый взгляд смешно, но если вдуматься... Если вдуматься получше, то это прекрасный шанс заняться необременительным в материальном плане и очень своеобразным бизнесом. О наличии такой услуги в своей стране Егор ничего не слышал. Следовательно, от избытка конкурентов страдать ему не придется. С другой стороны, не нужно и значительных материальных вложений в дело. Оформил ЧП, заплатил все, что для этого требуется и вперед. В конце концов, он может представлять и бедного родственника. Приедет к работодателю в своих старых джинсах и скромной футболке. Вот и все дела. Так сказать, родственник с периферии. А зачем вообще нужен наемный родственник? Ну, извините, это вообще не вопрос. Допустим, вам нужно создать иллюзию, что у вас большая и дружная семья. Опять таки, на похоронах и свадьбах семьям-маломеркам порой крайне необходимо зрительное расширение своего клана. А то, мало ли что скажут, или того хуже, подумают. Или красивая девушка хочет показать, что есть кому за нее заступиться, если любовник обманет. Вот тебе красавица брат. Недорого и сердито. Можно выбрать братишку из спецназа. Возможно, выйдет и подороже, но ведь и сердито будет очень. Тогда, смотришь, иной любовник от страха и под венец повести может. Сплошная выгода. Да, мало ли где может потребоваться человеку родственник. Всех случаев и не упомнишь. Егор улыбнулся, радостно потер ладони и начал писать бинесплан. Когда он, наконец, его написал, в бизнесплане была только одна строчка "срочно найти клиента, чтобы стать его родственником".
  
  
   Вечер надвигал плечи сумрака на большой особняк, притулившийся на краю елового леса. Не самое приятное соседство, но ему нравилось. Он любил сумрак. Всегда и во всем. Во всяком случае, из-за близости елового леса на его участке начинало темнеть немного раньше, чем у соседей с центральных улиц, и даже в самый солнечный день на его небосклоне собирались тучи. Во всяком случае, так казалось из-за елового леса. В самом доме, огромном и богатом, тоже царили темные тона. Темный дубовый паркет разбавляли блики от многочисленных светильников, прикрытых темно-серыми абажурами. Темно-коричневые гардины ниспадали по темно-зеленым обоям, обрамляя окна с черными переплетами. И так далее. Словом, не для слабонервных. Жил он совершенно один, поэтому попробовать внести свежую струю, допустим, розового цвета в тяжелую гамму его жилища было некому. Нет. У него была прислуга. В чем, в чем, а в деньгах он не нуждался. Следовательно, и экономить не приходилось. Но прислуга здесь работала, а не создавала атмосферу. Убиралась, готовила и уходила, убиралась, готовила и уходила. А он, между прочим, оставался. Совсем один. У него бизнес, у него контракты. Да, много чего еще у него. А уютного жилища нет. Ну, это уж кому, как повезет. Вот и сейчас наклевывался новый контракт. Свела судьба с одним иностранцем. Просто, счастливый случай, не иначе. Вроде, вращались в одной сфере, а друг друга совсем не знали. А тут, раз, и судьба. Зародился в недрах экономической мысли и деловой фантазии проект, краше которого он, пожалуй, и не припомнит. Если дельце выгорит, радоваться ему среди темно-зеленых стен и темно-коричневых гардин долго-долго. Лет на десять, как минимум, той радости хватит. Вот на какие прибыли могли выйти. А, вы говорите. В одном загвоздка, хочется ему для пущей надежности завязывающихся отношений пустить иностранному партнеру пыль в глаза и продемонстрировать ему большую, дружную семью. То есть, продемонстрировать то, чего у него нет, и никогда не было. С другой стороны, иностранец должен со дня на день прибыть к нему в гости. Ну, нагрянет в этот самый дом и загрустит среди темно-зеленых стен под темно-серыми абажурами. А из окон с черными переплетами на него целый день будет пялиться сумрачный еловый лес. И полетит контракт ко все чертям. То-то потом слезами придется умываться. Нет. Допускать такого нельзя. Нужно срочно что-то предпринимать!
  
  
   Егор получил ИНН, зарегистрировался в налоговой и дал рекламу в несколько газет. Вот и все приготовления. Дальше он начал ждать и волноваться. Теперь все ему казалось иным, нежели в начале. И в самом деле, если рассуждать здраво, ну, кому нужны новые родственники, когда все не чают избавиться от старых. Что-то он не додумал. Что-то не предусмотрел. Он, дурак, радовался, что у него не будет конкурентов, но все люди, по сути, его конкуренты. Все они чьи-нибудь родственники. Потянулись дни утомительных ожиданий. Услуга наемного родственника никому не требовалась. И тут раздался короткий звонок. То есть, совсем короткий, на долю секунды, не больше. Телефон пикнул и тут же умолк. Егор встрепенулся, но брать трубку не пришлось. Телефон молчал. Егор уже поник головой, как снова раздался короткий звонок. Егор переместился поближе к телефону, готовясь схватить его на начальной стадии звука. Но телефон вдруг разразился такой трелью, что хватать не потребовалось. Можно было взять не спеша. В телефоне плескалось девичье любопытство.
   - Это вы наемный родственник?
   - Он самый. Фирма "Наемный родственник" рада оказать вам услугу.
   - Ничего себе, придумали, а здорово, правда?
   - Еще не знаю. - Честно признался Егор. - Может, и здорово. А вы, собственно, по какому вопросу?
   - Вы мне нужны. Точнее, ваш наемный родственник. У нас завтра свадьба, а друг моего жениха не смог приехать. Будете играть его роль, а то как-то неудобно. У меня подруга будет, а он остается без друга. Хочу его выручить. Сможете? Да, там нет ничего сложного. Все перепьются через полчаса после начала застолья, и им будет уже не до вас.
   - Наша фирма всегда готова поддержать клиентов в сложных обстоятельствах. Если нужен друг, значит, он у вас будет.
   - Я очень рада. Теперь о расценках.
   Дружба оказалась быстротечной и ненавязчивой. Невеста хорошо знала суть вопроса. Пару тостов, обращенных к лучшему на свете другу, ну, то есть, к такому другу, надежнее которого просто нет. Словом, к самому-самому. После тостов, обильная закуска и снова тосты, но уже от других друзей и настоящих родственников. Домой Егор возвратился под утро. Пьяный, сытый и при деньгах. Ему понравилось. Кажется, наконец, он нашел свою стезю. Стезя, нашедшись один раз, больше не подводила. Аккурат, к тому моменту, когда Егор более, или менее пришел в себя, раздался новый телефонный звонок. Теперь Егор требовался в роли несуществующего любовника к дамочке бальзаковского возраста. Дамочка не испытывала недостатка в средствах, а вот недостаток мужчин ощущала остро. Особенно потому, что ее лучшая подруга недавно отхватила такого бойфренда, что дамочке срочно пришлось мобилизовать фантазию. Впрочем, при помощи Егора проблема была легко улажена, подруга посрамлена, дама повысила собственную самооценку и через пару дней подцепила настоящего альфонса. Егор опять испытал прилив крайне положительных эмоций. Вот это работа. Вот это бизнес. Затем последовали пара похорон. Егор загрустил. На корпоративе, последовавшем за похоронами, Егор явил собой двоюродного брата финансового директора, Он был обаятелен и скромен. Брат понравился всем, финансовый директор отстегнул круче остальных. Дела пошли в гору. Вечеринка в клубе. Брат гламурной барышни для устрашения распоясавшегося любовника. Утренний кофе в постель. Бизнесменша-работоголик у которой нет времени на любовника. Коммерческий дом престарелых, сын. У настоящего, подписание крупного контракта. Впрочем, матушке уже все равно. Она несколько не от мира сего. Спокойно приняла Егора за сына.
   Этот звонок раздался рано утром. Егор сладко потянулся в постели и подхватил телефон с прикроватной тумбочки.
   - Я слушаю.
   - Фирма "Наемный родственник"?
   - Она самая. - Довольно произнес Егор. Своим детищем он уже гордился.
   - Я хотел бы заключить с вами договор об оказании услуг. Вы сейчас можете подъехать ко мне по адресу... Дальше следовал адрес какого-то котеджного поселка в подмосковье.
   - Могу. - Отреагировал Егор, как можно любезнее. Чутье подсказывало, что на это раз его ждет не разовая загруженность, а настоящая работа в течении какого-то времени. Это было очень интересно.
   Котеджный поселок внушал чувство глубокого уважения. Добротные дома со строго отделкой, свидетельствующей о хорошем вкусе дизайнеров, а, следовательно, дорогие. Широкие, загнанные под образцовый асфальт дороги, полное отсутствие глухих заборов, превращающих загородные поселения в лабиринт минотавра. Вместо них красивые витые ограды, венец еще не утраченного мастерства ремесленников. Словом, достойное место для капиталовложений. Ну, если, конечно, таковые имеются. Дом Анатолия Витальевича Понамарева стоял в самом конце улицы, вплотную к еловому лесу. Не самое приятное место в поселке. Темная стена елового леса сливалась с темными стенами особняка в сплошную визуальную массу. Егор поежился и надавил на входной звонок возле калитки. Открыли ему сразу. Хорошенькая горничная провела к хозяину и беззвучно удалилась.
   - Вы из "Наемного родственника"? - На всякий случай, уточнил Понамарев.
   - Из него. - Приветливо ответил Егор.
   - Тут вот какое дело, - сразу взял быка за рога Анатолий. - Мне нужно, чтобы вы обеспечили меня семьей. В полном, так сказать, комплекте. Объясняю детали. Нужен отец. Мой отец. - Важно подчеркнул Понамарев. - Жена для меня, подруга для жены. Вы, я думаю, годитесь на роль моего двоюродного брата.
   Егор молча переваривал информацию. Пока в его фирме существовал только один работник. Он сам. Если договор с Понамаревым будет подписан, фирму придется расширять, как говориться, в авральном режиме. Ну, что ж, расширяться, так расширяться. Они тщательно обсудили детали. В частности Понамарев уточнил, что весь этот спектакль они будут разыгрывать перед иностранным партнером Понамарева. Решается судьба очень важного контракта. Так что мера ответственности Егора огромная. Если что не так, мало Егору не покажется. У иностранца должно сложиться самое хорошее мнение о российском партнере. Пусть он вынесет из этого дома уверенность в полной порядочности, как самого Анатолия Витальевича Понамарева, так и всего его семейства. Крепкая дружная семья, вот что он хотел бы показать иностранцу.
  
  
   Возвратившись домой, Егор схватился за телефонную трубку. Пара кадровых агентств, реклама в трех газетах. Дело того стоило. Начался утомительный просмотр кандидатов в семью. Женщины должны быть не просто красивыми, а еще и прекрасно воспитанными. Понамарев принадлежит к сливкам общества, а не к какому-то там среднему классу. Об отце и говорить излишне. Именно он воспитал такого человека, как выдающийся российский бизнесмен Анатолий Понамарев. Честь и хвала этому человеку. Смог вырастить сына, ничего для этого не пожалел. Отсюда следует и типаж папаши. Но где такого найти? Словом, работка ему предстояла непростая. Непростая работка, согласитесь сами. Женщин Егор пересмотрел много. Длинноногих, жеманных, гламурных. Но от всех отдавало, пусть и еле заметной, но провинцией. Нет, никто в пределах этого повествования не имеет абсолютно ничего против провинции. Наоборот, если и осталось в России что-то чистое и настоящее, то это находиться, скорее, в провинции, чем в столицах. Но, если без обид, жена Понамарева вынуждена быть коренной москвичкой. Только без обид.
   Коренные москвички Егору не попадались, а если и попадались, то какие-то не такие. Наконец, после недели утомительных изысканий, начало кое-что получаться. Первым нашелся отец семейства, что вполне логично. Пожилой актер одного из периферийных театров, ищущий небольшой приработок в столице. О, как он был хорош. Высокий рост, мягкий баритон, грамотная вкрадчивая речь. Что Понамарев. Такой легко мог вырастить целый отряд Понамаревых. Егор принял актера на работу. Далее дела просто заладились. Еще через день перед Егором предстала настоящая московская дива. Гламурная барышня с глазами серны, гибкой фигуркой, умным выражением лица и низким грудным голосом. Она не говорила, она завораживала. Судьба Понамарева была решена. Отныне и до окончания визита иностранца Анатолий бесповоротно женат. Следом, в тот же день, подкатила и подруга. Симпатичная, простая, скромная и обаятельная. Она не должна была затмевать собой жену, но и не должна вызывать негативной реакции. Словом, эта именно то, что нужно. Подруга и ничего более. Егор воспрянул духом. Семья получилась хорошей. Он бы и сам от такой не отказался от, примерно, такой, но настоящей. Правда, пока еще рано. Как-нибудь попозже. Еще через день новоявленное семейство поехало в пригородный котеджный поселок для представления главе клана. Понамарев уединился в кабинете, провел длительную беседу с каждым, и одобрил выбор Егора. Семья, наконец, поселилась в собственном особняке и зажила мирной жизнью элитных обывателей. Отец семейства, Ираклий Андреевич, просыпался ни свет, ни заря и бодро выхаживал по бесконечным анфиладам сумрачных комнат. При этом, не по возрасту зорким взглядам он замечал все недочеты в уборке и считал необходимым делать соответствующие замечания прислуге. Прислуга куксилась, но молчала. Как-никак, отец хозяина. Видимо, на этот счет прислуга получила соответствующие указания. Ираклий Андреевич осваивался очень быстро, и вскоре кухарке стало перепадать не меньше, чем горничной. Кухарка молчала, но злилась больше первой. Атмосфера потихоньку накалялась. Дом зажил полной жизнью. Следующей на стезю домоводства ступила Маргарита Алексеевна, жена Анатолия Витальевича. Маргарита, красивая, как утренняя заря, низким бархатным голосом здоровалась с Анатолием за утренним чаем и справлялась о его здоровье. Анатолий неизменно благодарил душеньку за внимание и погружался в изучение биржевых сводок. Там, на узких биржевых подмостках, топтались в финансовом танго быки с медведями и медведи с быками. Словом, кто кому быстрей отдавит конечности, тот и прав. Анатолий заныривал в глубины аналитических статей с головой и забывал выплывать на поверхность. Но об этом никогда не забывала Маргарита. Ласковая заботливая супруга нежно обнимала свою половинку за шею, и что-то шептала ему на ушко. Что-то страшно заботливое, нужное и неприложное, о чем ему необходимо все время напоминать. Это выглядело так трогательно, так презентабельно, что Понамарев вынужден, был терпеть. Но дальше стало еще сложнее. Маргарите не понравился общий колер дома. Она решила приложить все усилия для воцарения в окружающей действительности более нежных цветов. Например, в холодных светлых тонах. Понамарев терпеть не мог холодных светлых тонов и решительно поставил Маргариту на место. Та спорить не стала. Не время еще. Нужно потерпеть. Но теперь рьяно взялась во всем придерживаться мрачных темных оттенков. За столом появлялась только в черных платьях. Даже на утренних чаепитиях. Перекрасила волосы в темный цвет и ввела в макияж темные тени. Впрочем, выглядеть хуже от этого не стала.
   Тише и спокойней всех вела себя Иветта, подруга Маргариты Алексеевны, гостящая у них в доме. Обладательница редкого имени выказала себя добродушным и незлобивым человеком. Ее преданность дружбе внушала самые теплые чувства. Свое утро она начинала с фразы "Как ты, Маргариточка, не скучала без меня?", которая сопровождалась милой искренней улыбкой. На что Маргарита со своей стороны заверяла Иветту, что им с Анатолием Витальевичем ночью было не скучно. Иветта страшно радовалась за подругу. Они ворковали на веранде и отправлялись пить чай. Егор внимательно наблюдал за домочадцами, но вмешиваться не считал нужным. Все должно быть предельно достоверно. Никакой фальши. Пока получалось.
  
  
   Наконец, в одно прекрасно утро Анатолий многозначительно произнес "завтра". Никаких дополнений к слову не последовало, но этого и не требовались. Все прекрасно поняли, что именно он имел в виду. Завтра приезжает иностранец. Репетиции закончены. Занавес открывается. Спектакль начался. Иностранец подъехал в полдень. Крутое немецкое авто развернулось по кругу у подъезда особняка и уехало. Иностранец остался. Он стоял в огромном сумрачном холе и пристально вглядывался в глубины дома. Навстречу ему, почти не касаясь пола, летела хозяйка дома. Маргарита Алексеевна достигла, наконец, главного зрителя и сдержано, но очень аристократично приветствовала его в "театре своего дома". Следом подтянулся Анатолий Витальевич. Он дружески пожал протянутую руку и проводил гостя в зал. Большой темный зал напоминал вестибюль крематория. Гость поежился и отважно сел в глубокое черное кресло. Потихоньку стали подтягиваться и остальные домочадцы. Сначала супружескую пару разбавил Ираклий Андреевич. Он вальяжно вошел в зал и, заметив приехавшего, подошел к нему с сердечными приветствиями. Изящно склонив красивую седую голову, он мягко подхватил протянутую в приветствии ладонь и тряс ее несколько секунд. Потом спросил хорошо поставленным голосом, не утомился ли гость с дороги.
   - Папа не владеет английским. В их время в этом не было никакой необходимости. - Озвучил русскую речь отца Анатолий.
   Англичанин кивнул в знак полного понимания и с интересом взглянул на Маргариту. То скромно потупила очи. Иветта появилась вместе с Егором. Последовало новое представление. Снова слова, рукопожатия и попытки заговорить по-английски. Егор английским языком владел в определенной мере. Не так, чтобы хорошо, но вполне сносно. Иветта не владела совершенно. Но для подруги это не было обязательным. Сложностей ожидали с Маргаритой, словарный запас которой исчерпывался самыми ходовыми фразами. Но англичанин отнесся к данному факту с полным равнодушием. Дела пошли на лад. Пока англичанин осматривался и обвыкался, семейство перемещалось по дому, при встрече многозначительно переглядываясь и подмигивая друг другу. За обедом царила атмосфера аристократического английского дома. Все, почему-то, словно онемели, и молчание придавало трапезе торжественность и респектабельность. Спектакль шел, как по маслу. Пили немного, чтобы, не дай бог, по старой русской традиции не потерять рассудок и не натворить бед. Точней, не сболтнуть лишнего. Русская душа и так все время нараспашку, а уж во хмелю вообще без дверей. Чопорный англичанин поблагодарил членов семьи за гостеприимство и попросил разрешения на уединение с Анатолием Витальевичем для конфиденциальных переговоров. Все с огромным чувством облегчения разрешили. Бизнесмены уединились, остальные, за исключением Егора, попытались приналечь на спиртное. Вредную попытку Егор сейчас же пресек, пригрозив одной разводом, двоим другим скорым отъездом в их собственные апартаменты. В собственные апартаменты никто не захотел и дела пошли на лад. Бизнесмены вернулись через два часа очень довольные друг другом. Из столовой все давно переместились в зал, смягчая атмосферу ритуального заведения веселой джазовой музыкой. Гость снова с опасением обвел взглядом мрачный зал, остановившись на еловом лесе, топорщившимся за окном жесткими сухими ветками, потом посмотрел на Маргариту Алексеевну и взгляд его потеплел. Маргарита Алексеевна взгляд перехватила и мгновенно активизировалась. На отвратительном английском она попыталась начать элегантную светскую беседу. Егор испугался, но англичанин проявил такое живое участие, не свойственное его нации, что Егору пришлось отступить. Маргарита старалась изо все сил. В конце концов, работа работой, но ей нужно обустраивать личную жизнь. Мрачный особняк придется скоро покинуть, а жизнь в московской хрущевке не сахар. Она была бы не прочь переместиться из подмосковной недвижимости Понамарева в недвижимость англичанина где-нибудь под Лондоном. Анатолий в игривую беседу жены и партнера не вмешивался. Мало того, у Егора сложилось впечатление, что такое положение дел Понамарева чем-то устраивает. Англичанин увлекался Маргаритой все больше и больше, Понамарев благоволил к этому все сильнее и сильнее. В конце концов, он хозяин, ему и решать. Придя к такому заключению, Егор расслабился и немножечко вздремнул в самом темном уголке зала. Вечер прошел превосходно. После ужина все вышли обозревать владения Анатолия. Сумрачный лес притушил краски роскошного заката, и они бодро маршировали по освещенным дорожкам. Англичанин все-таки наклюкался, кто устоит перед русским гостеприимством, все остальные, глядя на него, тоже себе позволил. Но по русским понятиям, выпили всего ничего. Егор бродил по саду, чувствуя легкий, нежный, как пушистые лапы, хмель. Голова немного кружилась, лес уже не казался таким сумрачным, а темный особняк вполне годился на роль уютного жилища. Егор увидел, как Маргарита уединилась с англичанином. Поискал взглядом Понамарева, но, судя по всему, муж ничего не жалел для долгожданного гостя, даже собственной жены. Вечер был настолько теплым, что уходить категорически не хотелось. Народ разбрелся по саду и притулился кто где. Ираклий Андреевич заснул на садовой скамейке и был торжественно препровожден прислугой в свою комнату. Иветта болталась по аллеям сада совершенно одна, но с непременной трубкой сотового в руках. Большую часть времени Иветта проводила за телефонными разговорами, уединяясь где-нибудь в доме. Маргарита, вернувшись вместе с англичанином, покинула последнего и примкнула к Егору. Теперь они ходили вокруг дома и молчали. Понамарева не было видно. Возможно, он уже лег спать. Нагулявшись, англичанин махнул им издалека рукой и ушел в направлении дома. Постепенно разошлись и остальные. Дом погрузился в глубокий ночной сон.
  
  
   - А это снова я, - раздался в телефонной трубке сотрудника уголовного розыска Москвы Петра Евсеевича Краснова голос его друга и, не повезло, так уж не повезло, сотрудника, мало того, подчиненного, Павлика Чусового. Работали вместе они уже три года. Дружили, примерно, столько же. Равной дружба не была. Всем верховодил умудренным жизненным опытом Евсеевич. Но Павлик не расстраивался. Он вообще никогда не расстраивался. Ну, разве только если совсем чуть-чуть, чтобы позлить Евсеевича. Злился на Павлика Евсеевич часто. Следовательно, Павлик, все-таки, расстраивался.
   - И чего звонишь? - скрипуче поинтересовался Евсеевич.
   - Как всегда.
   - То есть?
   - Ну, Евсеевич, ты совсем уже мух не ловишь. Убийство у нас.
   - Разговорчики в строю! В моих должностных обязанностях, чтоб ты знал, Павлик, про мух ничего не сказано. Понял?
   - Так точно. Все понял. Беру мух обратно.
   - Ну, что там у тебя, балабол?
   - Англичанина убили. В элитном котеджном поселке. Он туда заселился для подписания какого-то контракта. Ну, или что-то в этом роде. Жил у своего делового партнера Анатолия Витальевича Понамарева. А тот, в свою очередь, проживал там со своим семейством. Вечером все отужинали, побродили по саду, а утром прислуга, пришедшая будить гостя, обнаружила его мертвым в постели. Вот, собственно говоря, и все.
   - Как просто. Отужинал, побродил по саду, лег, поспал и, не желая вставать, умер. Действительно просто.
   - А, забыл. У него в груди торчит нож.
   - То есть, до того не хотел вставать, что решил зарезаться?
   - Судя по всему, так.
   - И кто их поймет, этих англичан.
   - Может, ему кофе в постель не подали? Вот он с горя и того.
   - Это я тебя сейчас с горя того. Городишь околесицу, а я должен обо всем догадываться.
   - Ну, Евсеевич, ты меня сейчас так обидел, так. Ну, в общем, я весь в слезах.
   - Не утони.
   - Уговорил.
   Евсеевич подъехал в поселок часов в десять. Павлик деловито рассекал по дому. Обитатели особняка сидели в мрачном огромном зале и молчали. Евсеевич поздоровался, поднялся в спальню убитого. Внимательно осмотрел место преступления, Потом спустился в зал и присел на широкий диван, обитый мягкой на ощупь черной кожей. Семья настороженно вглядывалась в сыщика, словно ждала мгновенного приговора и приведения его в исполнение. Меж тем, сыщик понимал, что расследование будет долгим и приговор последует нескоро. Он не торопился.
   - Ну, господа, с чего начнем? Или, точнее говоря, с кого?
   - С него, - грубо ткнул пальцем в сторону Понамарева Егор. - Пригласил нас сюда и такое вытворяет
   - Кого пригласил, и что именно вытворяет? - ласково спросил Евсеевич.
   - Нас пригласил. Свою семью. Точнее, работников моей фирмы, - путано начал объяснять Егор. Жизнь его так приложила, что от внезапного несчастья, свалившегося после целой череды удач, Егор едва не плакал. Только-только начал оперяться и, надо же, такое случилось. Как говориться, аж, жуть.
   - Вы не волнуйтесь, - взял еще на полтона нежнее Евсеевич. - И не торопитесь. Спешить нам все равно некуда. Так, что у вас за фирма и при чем здесь она? Попрошу очень подробно.
   - Хорошо. - С чувством некоторого облегчения начал Егор. - Видите ли, я недавно организовал фирму. Называется "Наемный родственник". Занимаюсь предоставлением своеобразных услуг. То есть, по желанию клиентов имитирую тех, или иных родственников. Услуга оказалась довольно востребованной. Мои дела пошли на лад. А тут этот, - Егор, негодуя, ткнул пальцем в сторону Понамарева. - Ему, видите ли, потребовалась семья. Поддельная, естественно. Пыль жмурику хотел в глаза пустить. У них там контракт наклевывался, вот он и расстарался. Мол, не абы с кем контракт подписываешь, а с положительным, во всех отношениях, человеком. Тоже мне, положительный человек. Позвал гостя и грохнул. А нас подставил. Мы же ни в чем не виноваты. Этого англичанина видим в первый раз. Зачем же нам его убивать? А этот, - Егор снова ткнул пальцем в направлении Понамарева, - этот все заранее продумал. Так бы он сейчас один в подозреваемых ходил, а теперь целый табун. Попробуй, разберись.
   - А почему вы решили, что англичанина убил Понамарев?
   - А кто еще? Я же говорю, мы его никогда не видели. Сотрудников в свою фирму я набирал сам. Все они люди в этом доме совершенно случайные. Ни с кем здесь не знакомы. Они и друг друга увидели впервые в этом доме. Так что, факты неоспоримая вещь. Мы не при чем!
   - Хорошо. Допустим, я соглашусь с вашими доводами. Но в доме, кроме вас есть еще прислуга. Это, во-первых. Во-вторых, в дом мог проникнуть посторонний человек. Мог?
   Егор надолго задумался, по-мальчишечьи морща лоб.
   - Вообще-то, мог. Мы накануне вечером разгуливали в саду изрядно под шофе. Дом стоял нараспашку. Заходи, кому не лень. Ну, никто же ничего не думал. Разве мы знали, что такое случиться. Вы тоже должны нас понять.
   - Понимаю. Но к выводу, что в дом легко могли проникнуть посторонние люди, все-таки, пришли? Так?
   - Пришли, пришли. Тут все куда-нибудь пришли. Мы к неприятностям. Понамарев к несостоявшемуся контракту, англичанин, вообще, к кончине. Может, и еще кто-то куда-то пришел, - разразился от безысходности печальной тирадой Егор.
   - Хорошо, - попытался разрядить обстановку Евсеевич. - Итак, Понамарев вас нанял для того, чтобы вы изображали его семью? Так? Честно говоря, много чего перевидал, а с таким сталкиваюсь впервые.
   - Ну, это мое ноу-хау. Ну, не совсем, конечно, мое, но здесь я воплотил эту идею впервые. Наверно? - вдруг засомневался Егор. - Во всяком случае, я с услугой подобного рода в нашей стране еще не сталкивался, - подстраховался для верности Егор.
   - Я тоже, - выказал свою солидарность Евсеевич. - Допустим, Понамарев пригласил вас, чтобы вы изображали его семью. С англичанином, возможно, в домашней обстановке больше бы он не встречался, так что бояться разоблачения не нужно. Ладно. Определенная логика есть.
   - Могу ли я с вами поговорить наедине? - обратился к Понамареву Евсеевич.
   - Конечно, - выказал полную готовность к разговору тот.
   Они уединились в личном кабинете Анатолия Витальевича. Кабинет представлял собой большую комнату с потолками высотой не менее четырех метров. Евсеевич задрал голову, посмотрел на прекрасную лепнину на потолке и протянул что-то типа "Ну, это, конечно, то еще". Понамарев тут же переспросил, но Евсеевич отделался вежливой улыбкой и продолжал молча созерцать роскошную комнату. Здесь к месту оказались и серые обои, и темно синие абажуры и синие же гардины на окнах. Здесь человек размышляет и ничего не должно отвлекать мысль от истины. Кроме того, это убежище мужчины, его логово, и темный цвет олицетворяет собой надежность и аскетизм мужского начала. Евсеевич и сам был аскетом. Он бы не возражал против такого кабинета, только кабинет об этом не знал и продолжал числиться за Понамаревым.
   - Так, Анатолий Витальевич, зачем же вам потребовалось выдумывать всю эту несуществующую семейственность? Просто какие-то детские игры.
   - Почему, игры? Я привык смело двигаться навстречу новым идеям. Однажды случайно прочел газетную рекламу "Наемного родственника" и решил воспользоваться их услугами. Если бы я все время шел проторенными путями, вряд ли смог бы создать большой капитал. Именно, умение мыслить нестандартно, помогает выжить в условиях острейшей конкуренции. Кстати, Егор, смог создать дело благодаря тем же способностям. Пытаются многие, но получается у единиц. Не вам рассказывать. Наверно, не раз сталкивались с тем, как разоряются неудачливые дельцы. Так вот, они просто шли давно избитыми путями и не искали собственных. За что и поплатились.
   - Страшно далек я от бизнеса, - с чувством огромного облегчения произнес Евсеевич. - А он, соответственно, от меня. Поэтому, верю вам на слово. Итак, вы решили воспользоваться услугами Егора. И он по вашей указке создал вам целую кучку родственников. Да? Вашего отца, жену, двоюродного брата и подругу жены.
   - Точно так, - почему-то по военному отрапортовал Понамарев.
   - А почему вы сделали семью именно такой?
   - Не понял вопроса?
   - Ну, почему отец? Зачем он вам? С женой все понятно. Но почему отец, двоюродный брат и подруга жены? Они то вам зачем?
   - Мне хотелось достаточно большую семью, но без чрезмерности. Отец, интеллигентный и благообразный, для солидности. Подруга жены, я подумал, а, вдруг, партнеру захочется немного поволочиться. Двоюродный брат, нужно было куда-то пристроить Егора. Он же руководил всеми этими "родственниками". Координировал их действия, следил за ними. Мне всем этим заниматься не досуг. Я деньги плачу.
   - Допустим, убедили. Скажите, а вы можете вспомнить, кто и где находился в тот вечер, лучше в самый поздний его час. Допустим, вплотную к тому времени, как вы уснули.
   - Господи,- вырвалось у Понамарева, - начинается! Могу, конечно, вспомнить. Но мало что. Дело в том, что я специально ни за кем не следил. Помню, что все вышли в сад. Хаотично бродили, то есть, кто где. Ираклий Андреевич, по-моему, вообще, на скамейке заснул. Прислуга проводила его в дом. Егор ходил сначала один, потом с Маргаритой. Иветта была наедине с телефоном.
   - Ей кто-нибудь звонил?
   - Ей всегда кто-нибудь звонит. Терпеть не могу таких. На своей работе уволил бы сразу. А здесь сплошной экспромт. Пришлось терпеть.
   - А где были вы, Анатолий Витальевич?
   - Я? Я немного походил по саду, потом перешел в зал и выпил виски.
   - Один, или с кем-нибудь?
   - Выпил? Один. Все остальные были в саду. Правда, это было как раз в то время, когда Маргарита уединилась с гостем. Их в саду не было. Они появились позже.
   - В доме вы их не видели?
   - В зале не видел, специально, извините, не следил. Потом я поднялся в этот кабинет и читал биржевые новости. Спустя какое-то время лег спать. Вот, собственно говоря, и все.
   - А где был англичанин?
   - Я же сказал, сначала они ушли куда-то с Маргаритой, потом он, кажется, ходил по саду один. Во всяком случае, когда я выглянул в окно, то заметил его в саду. Это перед тем, как лечь спать. Да, плохо я все это помню. Плохо.
   - Хорошо, - как в насмешку вклинился Евсеевич. - На первое время достаточно.
   - На первое время? - взвился негодованием Анатолий. - И как долго все продлиться?
   - Вот этого я вам сказать пока не могу. - Опечалил его Евсеевич.
  
  
   Иветта морщила носик и все время на кого-то злилась. По привычке, косилась на мобильный, словно он был в чем-то виноват. Ну, почему ей постоянно не везет? Только оторвалась от старых приятелей, думала, теперь уже все позади, так нет, многое, как оказалось, еще только впереди. Целое расследование по поводу убийства этого англичанина. Не везет. Фантастически не везет.
   Родилась Иветта в далекой провинции. И даже не в городке. Если честно, то и не в поселке. Если же четыре дома, стоящих среди холмистой местности, можно назвать деревней, то родилась Иветта в деревне. Места там изумительной красоты и безлюдности. То есть красот много, а людей совсем нет. Но для страны наших масштабов это не редкость. Людей у нас во все времена было гораздо меньше, чем холмистых местностей. Поэтому никто факту малонаселенности не удивлялся. В школу Иветта уезжала каждый понедельник и возвращалась домой каждую пятницу. Зимой иногда и не уезжала, и не возвращалась. Потому что дороги исчезали под снегом, словно подав на развод с родом человеческим. Не пробиться, как ни воюй. Местное начальство и не воевало. Наступало зимнее перемирие, и Иветтина деревня превращалась в субмарину, находящуюся в длительном подснежном плавании. Все обитали в полной автономке. Ни автолавки, ни школьного автобуса, ни прочих средств передвижения и доставки хоть чего-нибудь. Но люди привыкли. Как-никак, многие семьи провели в таких условиях не один век, если считать от родоначальников. Правда, телевизоры были у всех, поэтому информационного вакуума не наблюдалось, хотя количество каналов не радовало изобилием, а спутниковые тарелки были местным не по карману. Именно там, в среде глумурной телевизионной тусовки, услышали впервые родители Иветты ее имя.
   Имячко запало в память, а затем вписалось отзвуком столичной гламурности в свидетельство о рождении дочери. Так и появилась среди окрестных ромашек и клевера белобрысая и веселая Иветта. Иветта редко унывала. Росла, как на дрожжах. Почти до самых холодов ходила по двору босая. Никогда не болела, даже гриппом и где-то годков после четырнадцати страшно, до полного самозабвения, начала мечтать об отъезде из отчего дома. Никакой материальной поддержки от близких получить она не могла. В их деревне все настолько бедны, что впору поддерживать их самих. Поэтому в семнадцать лет, получив аттестат об окончании школы, Иветта собрала скромные пожитки, взяла небольшие деньги, которые вручила ей мать, и уехала вместе с двумя подружками в Москву. Зарабатывать деньги.
   Подружки поехали не на пустое место. Гораздо ранее них в Москву начали наведываться их землячки постарше. Некоторые из них успели там обосноваться и пустить корни. Вот к ним и надеялись пристроиться лихие деревенские девушки. Надежда не обманула. В столице их приняли, обласкали, кое-чему подучили и дали, наконец, работу. Какую? Иветта на этот вопрос отвечать не любила. Для родителей, она работала в хорошем магазине. Для друзей, в классном клубе. На самом деле, Иветта стала проституткой. Но не уличной. Ни в коем случае. На это бы она не согласилась. Да, если с другой стороны посмотреть, ну какая она проститутка? И не проститутка вовсе, а работница одного из престижных массажных салонов Москвы. Это же фирма, а не бордель какая! Правда, сначала Иветту посадили телефонным диспетчером в этом же самом салоне. Совмещать два дела, обслуживать клиентов и работать диспетчером никому не разрешали. Либо ты с клиентами, либо диспетчер. И только так. Иветта поначалу тушевалась, поэтому решилась на диспетчера. По двенадцать часов в сутки она сексуально отвечала на звонки, частично присматривала за производственной дисциплиной и страшно завидовала девочкам, получающим гораздо больше нее. Со временем она освоилась и перешла к занятиям более прибыльным. Научилась делать отличный эротический массаж и не только. И не только, стало удаваться даже лучше массажа, отчего ею серьезно заинтересовались вышестоящие товарищи и вскоре перенаправили ее пыл и талант в русло гостиничной проституции. У хозяев ее нынешней жизни в нескольких московских гостиницах было все схвачено. На прикорме у гостиничных мамок были швейцары, горничные, охранники, официанты, бармены, портье, администраторы. Не нужно было никакой рекламы, никаких дополнительных затрат, бизнес сам плыл в руки. Иветта стала получать еще лучше прежнего и жизнь начала налаживаться. Сначала Иветта решила нацелиться на подмосковную квартирку. Там, со временем, может, наскребет и на московскую. Работала, не покладая рук, ну, или чего еще там. Риска со стороны органов правопорядка практически никакого, работай, так сказать, не тужи. Но только человек устроен так, что ему всего и всегда мало. Стало мало и Иветте.
   Однажды в гостиничном ресторанчике она заприметила девицу писаной красоты. И сидела эта девица с высоко поднятой головой, ну, чисто, герцогиня. Не меньше. Подле нее примостился плохонький с лица, но крутой в прикиде мужчинка. Глаз с красавицы он не сводил, потчевал только самым дорогим. Иветта позавидовала. Позавидовав, кивнула на красавицу товарке, и спросил кто, мол, такая. Может и правда, жена какого-нибудь олигарха. Хоть посмотреть на нее издалека, чтобы запомнить, как выглядят настоящие счастливицы. Но товарка в ответ брезгливо скривила губы. Какая это, мол, тебе олигархиня. Такая же, как мы, проститутка. Только элитная. Вот тут Иветточка и пропала. Спать перестала, есть тоже. Отчего даже похорошела, потому что похудела, а лицо от недосыпа приняло выражения интеллектуального переутомления, хотя переутомлять в этом ключе было нечего. Ночью и днем, на отдыхе и за работой, Иветточка думала только об одном: как же ей стать элитной проституткой. Попробовала посоветоваться с товаркой, но та подняла ее на смех. Какая, мол, ты элитная. У той, что ты видела в ресторане, два высших образования. Она свободно владеем двумя европейскими языками, а ты владеешь только тем, что у тебя во рту. Да и этим языком владеешь "на отлично", только когда с клиентом. Иветта на товарку обиделась смертельно, но вслух высказываться не стала, не клиент, перетопчется. Однако, идею не оставила. Высшее образование, конечно, ради элитности получать не стала, иностранных языки учить не начала, но из гламурных журналов не вылезала. Шлифовала внешность беспощадно. Фигура истончилась до салонной изысканности, губы в меру стали пухлыми, разве что не пушистыми. Парфюм, не парфюм. Одежда только из дорогих бутиков. Вот тебе и подмосковная квартира. Если и дальше дело будет двигаться в таком ключе, ей не только на квартиру, а , извините, на прокладки не хватит. Но с элитностью, не смотря ни на что, не задавалось. Не было у Иветты по настоящему богатых клиентов. А без них элитной проституткой не станешь. Но в силу тех изменений во внешности и профессиональном мастерстве, которые Иветта уже приобрела, по пути к пьедесталу профессии, стала она у мамок на особом счету. И тут ей попался подходящий клиент.
  
  
   Он возник, словно ниоткуда. Материализовался из небесной пыли. Нет. Собой он особенно хорош не был, но аура, которая от него исходила, говорила сама за себя. А охранники, окружавшие его тесной волчьей стаей, говорили за него. Сам он себя почти ни чем не утруждал. Просто обводил вестибюль гостиницы равнодушным взглядом залетного гостя. Обводя взглядом вестибюль, заодно обвел им же и Иветту. Иветта сначала смутилась, потом подобралась внутренне, далее уже наружно и изобразила такую улыбку, что гость оторопел и больше уже ни на что другое не зарился. Через полчаса Иветта восседала в его роскошном номере. Через час она уже там возлежала. Еще через два часа имела приятную содержательную беседу с богатым, утомленным этим самым богатством человеком. Иветта богатством утомлена не была, поэтому реагировала на беседу живенько, чем еще больше расположила к себе капризного мужчину. Слово за слово и Иветта разоткровенничалась не на шутку, потому что призналась клиенту в своей самой заветной мечте: уйти из гостиничной проституции в элитную. И попросила помощи в осуществлении своей мечты. Ну, разве мало у него знакомых с таким же, или почти таким, достатком? Знакомых оказалось много. Одним из таких знакомых был сутенер, в ведении которого находилась Иветта. Словом, попала по полной. Начались для Иветты дни тяжелых испытаний. Кричала на нее, как на последнюю курву мамка, угрожал расправой сутенер, сторонились, как от прокаженный, товарищи по цеху. Словом, сама жизнь ее зависла на волоске. Правда, паспорта не отбирали, в подвал не сажали. Не то время и не то место. Не Эмираты, в конце концов. Но страха натерпелась.
   И тут объявление Егора, как голос надежды для моряка с суши. Спрятаться, скрыться и не выплывать какое-то время у знакомых берегов. Да и то, пожить у миллионера в особняке некоторое время. Смотришь, она себе кого-нибудь и подцепит. А там, бог даст, станет содержанкой. Опыт-то в определенной сфере огромный. Таким девочки из модельных агентств похвалиться не могут. Она асс, что там не говори. Профи, словом. Вот и подцепила. Ментов на хвост подцепила. А там еще подруги-землячки по телефону тренькают. Тебя, мол, ищут. Ты пока, мол, не выплывай из своих шикарных широт на родные просторы. А как ей теперь не выплывать? Скоро из особняка попрут, если только в казенный дом раньше не закроют. Эх, не везет Иветте. Вот и сидит она на мягком диване, и морщит носик, поглядывая без конца на сотовый.
  
  
   Евсеевич попросил разрешения допросить остальных страдальцев в роскошном кабинете Понамарева. Анатолий снисходительно усмехнулся и разрешение дал. Первым в кабинет призвали Егора. Как-никак, он основатель семейной династии Понамаревых, а это что-то, да значит. Егор вошел, не торопясь, и явно волнуясь. Свой трудовой стаж в качестве предпринимателя он начал совсем недавно к общению с государственными чинами еще не привык. Евсеевич, в свою очередь, встретил его дружелюбно. А что, разве жалко этого самого дружелюбия для хорошего человека. Вот сейчас Евсеевич и начнет выяснять, так ли Егор хорош. Егор напряженно восседал на красивом стуле и преданно смотрел Евсеевичу в глаза. Евсеевич никуда не спешил, в глаза Егора не заглядывал, он просто ждал. Ждал, когда заговорит Егор.
   - Вы меня вызывали? - осенило, наконец, Егора.
   - Вызывал, вызывал, голубчик.
   - Я вас слушаю.
   - Да нет, это я вас слушаю.
   - Так я вам в гостиной все рассказал?
   - Правда? - невинно осведомился Евсеевич. - И о чем же мы там говорили?
   - Ну, почему я открыл эту фирму.
   - И почему же вы ее открыли?
   - Так я вам все рассказал.
   - А я запамятовал. Не трудно ли будет повторить?
   - Просто решил, что в этой области у меня не будет конкурентов.
   - В какой области?
   - В области оказания услуг мнимых родственников.
   - Так, так, - многозначительно протянул Евсеевич. - Согласитесь, что мнимые родственники, это очень подозрительная услуга. Практически, вы целенаправленно обманываете людей. Можно сказать, преднамеренно занимаетесь мошенничеством. Не совсем удачная идея, морочить людям голову.
   - Я же по договоренности.
   - Что по договоренности? Вы имеете в виду, по сговору?
   - Ой, - расстроено воскликнул Егор, - вы меня не так поняли. Я имею в виду, меня нанимают люди, которые полностью в курсе того, что я не их родственник.
   - А для чего они вас нанимают?
   - Не понял.
   - Они нанимают вас для того, чтобы обмануть других людей, которым выдают вас за своих родственников. Так?
   Егор сидел, уныло опустив плечи и прижав потные ладони к потертым джинсам. Вот попал. Что же теперь будет. Неужели тюрьма?
   - Ладно, - неожиданно подобрел Евсеевич, - пока никто не обвиняет вас в мошенничестве. А там посмотрим. Но впредь, будьте осмотрительны. Вы выбрали очень скользкую стезю. Это я вам, как сыщик, говорю.
   Егор совсем поник духом, и теперь перспективы собственного бизнеса уже не казались ему столь уж безоблачными. А если и впрямь нарвется на мошенников? А если уже нарвался?
   - А скажите-ка мне, Егор, кто и где находился тем вечером, когда убили англичанина?
   - Кто где? Ну, я почти ничего не помню. Точнее, и не старался запомнить. Помню, что Ираклий Андреевич заснул на скамейке. Иветта бродила одна. Маргарита исчезла, потом появилась и присоединилась ко мне.
   - О чем вы разговаривали?
   - О ерунде. Правда. Вы чего не подумайте. Про погоду, что тихо и тепло. Про еловый лес, что очень хмурый. Словом, ни о чем. А потом разошлись по своим комнатам. У нас с Маргаритой ничего не было.
   - А у кого было?
   - То есть? - оторопел от неожиданности Егор.
   - Говорят, она уединялась с англичанином?
   - По-моему, они куда-то пошли под руку. Но я понятия не имею, что между ними было, а чего не было.
   - Понамарев?
   - Он из сада ушел довольно рано. Где был потом, не знаю. Поймите, я же не знал, что так получится. Поэтому, ни за кем не следил.
  
  
   Маргарита ждала появления Понамарева в столовой комнате. Наступал час обеда. Понамарев просто не мог не придти. В конце концов, должен же он поесть. Имеется в виду, вместе со всеми. Но Понамарев упорно не появлялся. А так жалко. Так жалко. Ей многое нужно было ему сказать
   Маргарита росла единственым ребенком в семье и ребенком крайне избалованным. Семья жила скромно, но для родного дитяти хватало и на хлеб, и на кусочек масла поверх хлеба. Маргарита воспринимала это, как данность. Раз уж она соизволила родиться у этих, сами не ешьте, но ее потчуйте. Эти ходили в ношенной одежде, перебивались самым необходимым, а у Маргариточки всегда было лишнее и подруги ей завидовали. И право, как же ей не завидовать? Все внимание мальчиков, ей. Она самая красивая в школе. Самая модная одежда, у Маргариточки. Родители расстарались. Косметика фирменная. Телефон навороченный. Гонор непомерный. И все это только у Маргариточки. У остальных все гораздо скромнее. Интитут для Маргариты выбрали престижный. Точнее, самый престижный в стране. А как же еще. Московский государственный университет им. М.В.Ломоносова это вам не шутки. Правда, поступить туда более, чем проблематично. Но это же Маргариточка. Родители раскупорили тощую кубышку и наняли репетиторов, преподающих в МГУ. Ничего, что дорого.Зато, может, хоть словечко за Маргариту замолвят. Но никто и слова даром не произнесет. Пришлось занимать у родственников на тайный диалог с экзаменаторами. Диалог состоялся. Маргарита поступила. Поступила Маргарита на юридический факультет. Хотела стать адвокатом, в крайнем случае, нотариусом. В учебе особенно не преуспевала, но и не тянулась в самом хвосте. Словом, училась на твердую тройку. Практику проходила сначала в суде, где и поняла, как трудно зарабатывают на хлеб с красной икрой адвокаты. Это не воодушевило. Проходя практику в нотариальной конторе, она убедилась в том, что профессия нотариуса, пожалуй, потяжелее профессии адвоката. Это во-первых. Во-вторых, занять одно из мест нотариуса, количество которых строго ограниченно государством, дело почти невозможное, ибо все места и так заняты. Да и денежки вложить придется немалые, ведь, нотариус, считай, тот же частный предприниматель. Все организует за свой личный счет. Нет. Это для Маргариточки не годилось. Таким образом, отпали адвокат и нотариус, ради которых она, собственно говоря, и заваривала кашу с юридическим факультетом. В конечном итоге, Маргариточка, закончив университет, прибилась к коммерческой фирме средней руки в качестве помощника юриста. Занимались они претензионно-исковыми работами. Бесконечное количество чужих претензий украсили жизнь и трудовые будни Маргариты. Сначала она вместе с трудовым коллективом убеждались в том, что претензия обоснована с точки зрения российского законодательства. Затем наступал черед убедиться, что документы, собранные по данной претензии составлены грамотно и их достаточно для подтверждения оной. После чего следовала страшно занимательная стадия досудебного урегулирования, состоящая из переписки и словесных прений сторон. Маргарита глубоко вникла в работу Почты России. Столько заказных писем она перетаскала в эту архиважную службу. О написании иска в суд не приходиться и говорить. Это целая поэма. Но если коротко, то очень скоро Маргариточка поняла, что ей нужен богатый муж, а не эти придурки с их грошовыми исками. И тогда... И тогда она наткнулась на рекламное объявление "Наемного родственника".
  
  
  
   - Ираклий Андреевич, очень рад вас видеть. Проходите, присаживайтесь. Итак, Ираклий Андреевич, а вас то, как занесло в этот Эдем? - спросил, мило улыбаясь, Евсеевич.
   - Что за Эдем, любезный? Я не совсем вас понимаю.
   - Ну, уж так и не понимаете?
   - Не совсем. - Тактично уточнил мнимый отец.
   - Давайте то, что поняли. - Покладисто согласился Евсеевич.
   - Я на пенсии, - не торопясь, начал повествование Ираклий Андреевич.- С год уже, примерно. Скука, я вам скажу. Ужасная скука. Пробовал читать. Пробовал, знаете ли, но все равно скучно. Потом думаю, а не съездить ли мне к дочери в Москву. Она здесь за мужем. Да, понимаете ли. У нее муж и дочь. Приехал, знаете ли, разместился, но опять скучно. Скучно, знаете ли, и все. Ну, думаю, пропал ты, Ираклий. И тут пришла мысль, знаете ли. Мысль пришла. Думаю, может, поикать какую-нибудь работу, знаете ли. Стал листать объявления и нашел! Нашел работу. Вот эту самую. Собственно говоря, больше сказать мне нечего.
   Ираклий Андреевич выжидательно посмотрел на Евсеевича. Тот молчал, словно смакуя послевкусие речи Ираклия Андреевича. Вкус, судя по всему, Евсеевичу не понравился . А вот послевкусие, как таковое, удовлетворило.
   - Итак, вам было нечего делать, и вы пристроились в фирму Егора?
   - Именно так, уважаемый.
   - Хорошо. А что вы можете рассказать о Понамареве и ваших, так сказать, коллегах?
   - Понамарев? Так мы виделись только за столом. Такова она, нынешняя молодежь. Отец, знаете ли, а поговорить с ним и некогда.
   - Кто отец и чей?
   - Ой, увлекся, извините.
   - Вот именно, что увлеклись, Ираклий Андреевич. Вы, актеры, часто путаете вымысел и реальность. Играть нужно на сцене, Ираклий Андреевич, жизнь нужно проживать.
   - Я и проживаю.
   - Разве? Вы что, действительно являетесь отцом Понамарева? Вам его родила ваша женщина? Вы его нянчили, растили, давали образование? Если нет, то почему вы здесь в такой странной роли? Это не театр. Это повседневность. Здесь актерству не место. Вам так не кажется, Ираклий Андреевич?
   - Ах, заморочили старика. Да, я актер и горжусь этим. Меня наняли, чтобы я играл, я и играю. То, что здесь произошло выше моего понимания. Но, думаю, это чистая случайность и я в ней не виноват.
   - Ну, виноваты вы, или нет, мы разберемся. Давайте все по порядку. Кто и где находился в тот последний вечер и прошу поподробнее.
   Ираклий Андреевич окончил Щукинское училище так давно, что сам уже с трудом вспоминал студенческие годы. Потом распределение в театр на периферию. Он не горевал. Ираклий родился в тихом городке средней полосы России. Детство его, как, впрочем, и юность, протекли хоть и в бедности, но счастливо и быстро. В школьном драмкружке Ираклий числился звездой и, согласно совету учительницы литературы, которая вела драмкружок, поехал в далекую Москву поступать в театральное училище. Прикол состоял в том, что никому не известный паренек, не имевший никакого блата, поступил в театральное училище с первой попытки и без каких либо проблем. Годы учебы пронеслись с головокружительной скоростью. И вот уже театр имени кого-то принимал в свои объятия начинающего актера совсем без имени. Ираклий играл с удовольствием и получал заслуженные аплодисменты. Оптимист по жизни, он не стремился покинуть третьесортный театрик и хотя бы попытать счастье в столицах. Ему было хорошо и так. Через четыре года женился на актрисе своего театра, еще через пару лет у них родилась дочь. С ролями Ираклию везло, он переиграл все, о чем где-нибудь в Москве именитые актеры только мечтают. О нем писала местная пресса и всегда только очень хорошо. Время шло, годы брали свое, и жена стала частенько недомогать. И вот однажды, Ираклию позвонили в театр из городской больницы. Жене, в тот день находившейся в отгуле, внезапно стало очень плохо. Соседи вызвали скорую помощь, и по дороге в больницу спутница жизни Ираклия скончалась. Бедолага враз осиротел. Дочь к тому времени уже жила в столице, старик остался совсем один. Еще через три года он решил поехать к дочери. Дома все напоминало о жене и наводило смертельную тоску. Он никак не мог смириться с одиночеством.
   На вопросы Евсеевича Ираклий Андреевич отвечал основательно, но ничего нового не сказал. Большую часть вечера старик дремал на скамейке в саду, годы, знаете ли. А тут еще выпил лишнего. Кто куда и с кем пошел, почти не видел. Евсеевич перекидал ему вопросы и те и эти, но, убедившись, что толку от старика не получит, успокоился и отпустил Ираклия Андреевича с миром. Ираклий прошелся по огромному дому, вышел в сумрачный сад, посмотрел на еловый лес и горестно вздохнул. Вот, видимо, и закончился творческий этап в его жизни. Теперь остается только скучать, ибо в нынешнюю действительность он что-то совсем не вписывается.
  
  
  
   Иветта заливала горе отличным виски. Потом перешла на текилу. Маргарита Алексеевна вошла в столовую как раз тогда, когда для Иветты наступил момент истины. В такую минуту человеку открываются все тайные стороны жизни, и наступает то самое просветление, после которого по утрам отчаянно болит голова. Взглянув на Иветту, Маргарита брезгливо поморщилась. Эта девица не внушала ей доверия и самой малой толики уважения. Шалава, одно слово, шалава. И как только Егор мог привести такую в приличный дом. Но Иветте на мнение Маргариты было абсолютно наплевать.
   - Чего вызрилась? - вежливо поинтересовалась Иветта. - Хватит хозяйку из себя разыгрывать. Ты здесь никто, как и мы. Или уже забыла? Хочешь принять на грудь боевые сто грамм, подруга?
   - Я вам не подруга, - резко ответила Маргарита. - У меня, к счастью, таких подруг нет, и никогда не будет.
   - Это точно. Чего-чего, а подруг у такой, как ты, никогда не будет. Ты всю свою поганенькую жизнь только о своей шкуре и печешься! Терпеть таких не могу. Моя бы воля, била бы вам морду каждый день.
   - Умолкни, шалава! - вдруг предельно грубо одернула ее Маргарита. - Ты на себя посмотри, чувырла. Как таких только земля носит. Ты кто по профессии? Наверно, всего образования два класса церковно-приходской школы. А у меня, между прочим, за плечами юрфак МГУ!
   - Да, плевать мне на то, что у тебя за плечами. Если бы от твоего юрфака был толк, мы бы с тобой здесь не встретились бы. А так, не диплом, одно название!
   - Что!!! Ах, ты тля, паршивая. Как ты смеешь меня оскорблять. Я что, буду сносить пакости от этой вот!
   Милашки сошлись предельно близко и с чувством величайшего наслаждения запустили руки в пышные прически друг друга. Все, что угнетало их и тревожило последние пару лет, вдруг прорвалось с исполинской силой крайнего отчаянья и переросло в отвратительнейшую женскую потасовку. На визг респектабельных дам в комнату влетели Павлик с Евсеевичем. Остальные обитатели дома даже не шелохнулись, словно драка двух особ прекрасного пола для них обыденное дело. Растащив красоток по углам, сыщики вздохнули с облегчением и принялись корить прелестниц за слишком буйный темперамент. Прелестницы изрыгнули в адрес спасителей парочку матерных ругательств и затихли.
   - В чем дело, любезные? - нарочито ласково спросил Евсеевич.
   - Какие, к черту, любезные! - просто отреагировал Павлик. - Эта - и он ткнул пальцем в Иветту - чуть меня не убила! Вот лошадь!
   - Сам кобель! - не заставила долго ждать Иветта.
   - Поогрызаешься, у меня! Сейчас запру в каталажку, будешь сидеть там и думать, что говорить, а где и промолчать.
   - Только это вы и можете. Душители свобод!
   - Чего?! Это чего мы душители? Это, каких таких свобод? Это ты сейчас в знак солидарности со свободой, что ли, лупила свою подругу?
   - Она мне не подруга! Я ее впервые вижу!
   - Как это впервые? Вы здесь уже, сколько дней груши околачиваете? Да и, кроме того, она же лучшая твоя подруга.
   - Да, пошел ты!
   - Я пойду, но могу тебя с собой прихватить!
   - Нужен ты мне!
   - А я тебе себя не предлагаю. Предлагаю камеру предварительного заключения. Хочешь?
   Иветта, наконец, умолкла. Даже сквозь алкогольный туман, застилающий мозг, она поняла, что может нарваться на еще большие неприятности.
   - И давно вы так "дружите"? - живенько заинтересовался Евсеевич. - Вижу не все космы друг у друга повырывали, значит это первая потасовка? А, может, и раньше дрались? Ну-ка выкладывайте всю правду!
   - Не дрались мы никогда, - заверила Маргарита. - Я что, с этой мымрой должна драться. Да я и подойти то к ней побрезгую!
   - Что? - воспылала новой страстью Иветта. - Это ты ко мне подойти побрезгуешь? Да это я сейчас к тебе подойду. Так подойду, что ты потом об этом горько пожалеешь!
   - Это ты сейчас обо всем горько пожалеешь! - сорвался на крик Павлик. - Ну, достала уже, честное слово.
   Дамы опять притихли. Евсеевич задумчиво поглядывал на них.
   - Давайте-ка, поговорим, - вежливо обратился он к Иветте
   - А что я такого сделала? Я же молчу. Не буду я больше драться с этой! Честное слово.
   - И все-таки, мы с вами поговорим и немедленно! - скороговоркой констатировал Евсеевич непреложный факт.
   Они уединились в кабинете Понамарева. Иветта сидела в глубоком кожаном кресле, как нахохлившийся воробей.
   - Почему вы подрались с Маргаритой Алексеевной?
   - Какая она, к черту, Алексеевна. Просто Маргарита. Тоже мне, Алексеевну нашли.
   - Хорошо, - терпеливо буравил кору алкогольного дурмана Иветты сыщик. - Так почему вы подрались с Маргаритой?
   - Просто так?
   - Просто так ничего не бывает. Вам она не нравиться?
   - А чему там нравиться? Заявилась сюда, как к себе домой, и давай строить из себя графиню. С Понамаревым одни сюси-пуси, а на нас глядит, как одаривает. Кто она здесь? Никто. Актерка. Такая же, между прочим, как и я. А, поди же ты. Сюси-пуси! У нее, видите ли, юрфак МГУ, а у меня церковно-приходская школа.
   - А кто вы по профессии, Иветта?
   - И вы туда же? Какое ваше собачье дело?!
   - Вы, Иветта, играйте, не заигрывайтесь. Я вам не мальчик из вашего водевиля. Я при исполнении служебных обязанностей. Вы что, осознанно меня оскорбляете? Хотите заработать арест на пятнадцать суток?
   - Ой, простите. Забылась.
   - То-то же. Пока прощаю, но в дальнейшем не прощу! - нарочито напустил страха Евсеевич.
   - Так, кто вы, милая Иветта?
   - Я, собственно говоря, приезжая. Снимаю в Москве квартиру. Подрабатываю то там, то здесь. Понемногу, так сказать.
   - Иветта, мне не нужно "так сказать". Пожалуйста, назовите ваше последнее место работы.
   Иветта смущенно опустила глаза и замолчала.
   - В чем дело? Вы что, секретный агент? - Евсеевич начал потихоньку терять терпение. И тут его осенило. - Может быть, вы зарабатываете не совсем легальным бизнесом? Например, проституцией?
   - Что! - возмутилась до глубины души Иветта. - Какой проституцией? Кто вам это сказал? Так не верьте. Врут они все! Врут! Ей богу, врут.
   - Кто врет, Иветта? Кто?
   Иветта поняла, что перебрала с эмоциями и выдала себя с головой.
   - Ну, было несколько раз. Ну и что. Я же никого не убила. Мое дело. Чем хочу, тем и занимаюсь! И вообще, я бесплатно. Вот! Не брала я за это денег.
   - Понятно, все интересней и интересней. Допустим, денег вы не брали, а где именно не брали? В каком месте необъятной Москвы? На Речном Вокзале?
   - Что? - взвилась на этот раз под самый потолок Иветта. - Я на улице собою не торгую!
   - А где торгуете?
   Иветта сникла и сдалась на милость упрямцу.
   - В массажном салоне. Иногда в гостинице.
   - Ясно.
   - Ничего вам не ясно. Я это ремесло, между прочим, уже оставила. За что и поплатилась. Меня ищет бывший сутенер. Возможно, хочет убить.
   - За что? - заинтересовался Евсеевич.
   - За что, за что? За то, что сбежала из его бизнеса. Я ведь была на очень хорошем счету. - Гордо произнесла бывшая жрица любви, но, вспомнив, что гордиться такими вещами не принято, грустно опустила голову.
   - Так может, это ваши приятели здесь напартачили? Ведь перезваниваетесь вы с кем-то?
   - Ничего подобного! - опять занялась Иветта. - Ни в каком сговоре я ни с кем не состою. Этого вам на меня не повесить. Звонят мои подруги. Предупреждают, чтобы не высовывалась раньше времени. Мне переждать какое-то время нужно. Потом обо мне забудут и дело с концом. - И она смутилась от неоднозначности сказанного. Но Евсеевич скользкой фразы не заметил. Он целиком был погружен в свои мысли.
  
  
   - Ну что же вы, Маргарита Алексеевна, позволяете себе такое поведение? - с упреком произносил Евсеевич, любуясь красотой Маргариты, выдержанной в темных тонах дома. Волосы цвета морозного каштана приятно оттеняли смуглую хорошо загоревшую кожу. Темные тени, искусно наложенные на веки и наружные уголки глаз, отлично контрастировали с темно синим цветом самих глаз. Точеные черты лица и тонкая шейка притягивали взор и ласкали воображение. Не женщина, сказка. Одно слово, красавица. Красавица холодно взирала на Евсеевича, и делиться пережитым не собиралась.
   - Конфликт не имел явных причин. Просто все мы перенервничали. Вы должны понять меня правильно, я едва знакома с этой Иветтой. И впредь знать ее не хочу. То, что вы видели, было простой случайностью, которой я бы на вашем месте не придавала никакого значения.
   - А я придаю. Судьба у меня такая, всему придавать значение. С другой стороны, как иначе? Как можно разобраться в хитросплетении человеческих отношений, если пропускать мимо явные проявления неприязни? Может, подскажите?
   - Ну, Иветта жива, поэтому моя к ней неприязнь вас, как сыщика занимающегося убийствами, не касается.
   - Ошибаетесь, любезная, еще как касается. Я видел следствие, драку, но не знаю о причинах к ней приведших. Ведь так? Так какая же причина побудила вас вцепиться в волосы этой женщины?
   - Личная неприязнь. Но причин, как таковых нет. Просто я не люблю людей, подобных Иветте.
   - Вот как?
   - Именно так.
   - А каких любите?
   - Это разговор ни о чем
   - Ладно, поговорим о главном. Каким образом, или вернее, что вас заставило ступить на стезю "Наемного родственника". Вы москвичка. Хорошо образованны и вполне можете найти себе приличную работу по специальности. Почему "Наемный родственник"?
   - Потому что так захотелось. Надоело все. Приелись юридические тягомотные будни. Захотелось острых ощущений.
   - Понятно. Ну и что, понравились?
   - Что, извините?
   - Ощущения, говорю, понравились? Ведь они у вас сейчас достаточно острые? Или еще не очень?
   - Не понимаю ваших шуток.
   - А я и не шучу. Я абсолютно серьезен. Хотите, скажу, почему вы сюда явились?
   - Сделайте одолжение.
   - Вы хотите найти мужа. Богатого человека, который возьмет на себя все ваши материальные хлопоты и вам останется только заниматься собой. Шлифовать до совершенства свою изумительную внешность. В вашем случае получилось бы отменно.
   - Да что вы говорите, - съязвила Маргарита, но щеки ее покрылись нервным румянцем. Беседа с Евсеевичем ее явно нервировала.
   - Скажите, Маргарита Алексеевна, кто и где находились в вечер убийства? Только то, что вспомните. Но вспомнить все же постарайтесь
   - Боже, как я от вас всех устала!
   - Возможно, но это не избавит вас от нашей беседы. Все показывают, что вы уединялись с англичанином перед самым его убийством.
   - Осторожно, не забывайте, что по образованию я - юрист.
   - Да, да, мы же с вами коллеги. Я имею в виду, по образованию. Извините, что перебил.
   - Так вот. Провести на мякине меня не получиться. Я не уединялась с англичанином перед убийством. На сон грядущий мы прогулялись с Егором и разговаривали о всякой ерунде. К тому моменту англичанин был еще жив. Слышите! Это вам Егор подтвердит. Так что никакого отношения к его убийству я не имею. И вам не удастся свалить это преступление с больной головы на здоровую.
   - Я и не пытаюсь. Просто ищу убийцу. Собственно говоря, и все. А подозреваю, любезная, всех. И тут вам ничего не изменить. Так, где и сколько времени вы находились в обществе заморского гостя? Прошу быть предельно откровенной. Если потом выплывут факты, о которых вы забыли упомянуть, или не дай бог, которые вы извратили... Впрочем, что я объясняю. Вы ведь юрист.
   - Мы сидели в зале и беседовали. Вот, собственно говоря, и все. Мне было интересно узнать из первых уст, как они там живут, на своем туманном Альбионе.
   - Вы хорошо говорите по-английски?
   - Ну, - неожиданно засмущалась просвещенная дама, - нельзя, конечно, сказать, что говорю очень хорошо, но кое-что понимаю.
   - И много понимаете, чтобы вести разговор на такие сложные отвлеченные темы? В каком объеме вам "по зубам" этот язык?
   - Язык мягкий - саркастически заметила Маргарита -- по зубам он не бьет!
   - Очень интересно. Я могу отправить вас к эксперту, который легко определит степень вашего владения языком, если вы уж идете на принцип.
   - Хорошо. Я плохо владею английским языком. Довольны?
   - Удовлетворен, потому что сейчас вы сказали правду, а минутой раньше врали. Вы не можете беседовать с носителем языка. Хорошо, если он поймет самые примитивные фразы в вашем исполнении. На уровне "подайте мне" и то не факт. Так что вы делали с англичанином наедине? Вопрос открыт!
   - Целовалась! - отчаянно воскликнула Маргарита, покрывшись красными пятнами, так портившими ее прекрасное лицо.
   - У вас завязались отношения? - теперь уже вкрадчиво поинтересовался Евсеевич.
   - Не было никаких отношений. Они просто не успели бы завязаться. Он пробыл здесь всего ничего.
   - Где вы с ним целовались?
   - У него в комнате. Точнее, в его спальне.
   - И что было потом?
   - Ничего!
   - То есть совсем ничего?
   - Совсем.
   - Ладно. Оставим это пока. Я повторяю, пока. Потом посмотрим, что делать с вашими откровеньями. Ступайте.
   Маргарита удалилась из кабинета Понамарева с гордо поднятой головой.
  
  
   Павлик страдал. Он страдал вчера, потому что в этом огромном мрачном доме чувствовал себя крайне потерянным. Страдал и сегодня, потому что потерялся среди многочисленных комнат особняка в буквальном смысле и стыдился признаться в этом даже самому себе. К счастью для его уязвленной гордости, в отдаленных пенатах Понамарева он наткнулся на горничную, которая без усмешки, или колкостей, проводила его к выходу. Евсеевич не стал свидетелем позора Павлика, а то пришлось бы последнему повертеться на углях остракизма Евсеевича ни раз и ни два. Павлик шагнул в сад и, не спеша, пошел по усыпанной цветным гравием дорожке в поисках кого-нибудь из обитателей дома. На самом деле, он искал Евсеевича, но приходить к нему просто так, с пустыми руками, не хотелось. Срочно нужно было изобразить кипучую деятельность. В саду на скамейке сидел Егор, отчаянно предаваясь унынию. Вид несчастного малого смутил Павлика. Ему неожиданно стало жалко неудачливого предпринимателя. Не вина парня, что все пошло наперекосяк. Во всяком случае, Павлику хотелось верить в невиновность Егора.
   - Сидишь? Чего такой хмурый? - без тени иронии спросил Чусовой.
   - А чему радоваться? Надо же так вляпаться!
   - Не грусти. Может, все еще обойдется.
   - Обойдется, не обойдется, а сделка уже сорвана.
   - Тебе что, Понамарев не заплатит?
   - Аванс уже проплатил, но оставшуюся часть мы не заработали. Это же очевидно. Так за что платить?
   - Не повезло. Бывает. Может, в следующий раз получиться.
   - Ага. Если этот следующий раз вообще будет
   - А что так?
   - Твой Евсеевич сказал, что заниматься таким бизнесом стремно. Мол, на мошенника можно нарваться.
   - Ну, раз сказал, так оно и есть. У Евсеевича чутье особое. Ты его слушай.
   - Что же тогда мне делать?
   - Ну, это вопрос не по адресу. Сам видишь, я государеву службу тяну. В бизнес не лезу, потому что ничего в нем не понимаю.
   - Нет. Я ни на кого горбатиться не хочу. Только на себя любимого.
   - Что ж, думай, может, чего надумаешь. Кстати, у тебя никаких идей насчет того, кто мог прихлопнуть чужестранца?
   - Я вообще об этом не размышляю. Делать мне больше нечего, что ли. Ваш геморрой, вы его и лечите.
   - Фу, как грубо.
   - Прости, если что не так. Как говориться, ничего личного.
   Евсеевича Павлик обнаружил в самом дальнем углу сада. Он притулился на маленькой скамеечке рядом с кухаркой. Дородная женщина средних лет лукаво посматривала на Евсеевича и пыталась флиртовать. Евсеевич отнесся к ее попыткам снисходительно и мурлыкал, словно обожравшийся сметаны кот, что-то себе под нос. Кухарка отвечала. Стало быть, Евсеевич проводил допрос, а не просто так рисковал семейной жизнью. Павлик затаился за ухоженной яблоней и начал следить за другом и наставником, задавшись целью побольше высмотреть, чтобы потом поострее кольнуть сыщика в очередных словесных перепалках. Но у Евсеевича и на затылке есть глаза. Павлик не раз в том убеждался. Буквально через пару минут, Краснов прервал милую беседу и посмотрел в сторону Чусового.
   - Ты что, Павлик, боишься к нам подойти? Или случилось чего?
   - Не хочу мешать, - в тон начальнику ответил Павлик. - Вижу, что беседа в самом разгаре.
   Евсеевич поднялся со скамейки, вежливо попрощался с прислугой и пошел в сторону дома. Павлик молча двинул вслед за ним.
   - Мне кухарка рассказала, Павлик, что в доме все-таки был чужой человек. То есть кто-то еще вдобавок к тем, которых мы уже знаем.
   - С чего она взяла? Видела, что ли?
   - Нет. Этого человека она не видела, но кое-что ее насторожило.
   - Что конкретно?
   - Дело в том, что Понамарев перед сном всегда выпивает стакан чая. Только один стакан чая без сахара. И все. Служит кухарка в этом доме уже три года, и за все это время Понамарев никогда не отступал от установленных им самим правил. Никогда. Даже когда болел, или у него срывалась сделка, и он жутко переживал, привычек не менял. А тут внезапно звонит кухарке и просит подать в его спальню легкий ужин. Перед сном, представляешь?
   - Ну и что, захотелось человеку перекусить. С кем не бывает.
   - Возможно, ты и прав. Но все-таки это странно. Ведь незадолго до этого Понамарев плотно отужинал.
   - Так что говорит на это кухарка?
   - Кухарка подозревает, что ужин предназначался не Понамареву. Ей кажется, что в его спальне кто-то был. И этот кто-то вместе со всеми не ужинал.
   - То есть, кто-то нам неизвестный.
   - Вот именно.
   - Пошли к Понамареву и спросим.
   - Так он тебе и ответил. Тут подумать нужно. Понамарев нам ничего не скажет, а вспугнуть его можем. Он затаится и тогда можно уже не напрягаться. Я попросил кухарку ничего никому не говорить. И мы с тобой пока поступим точно так же.
   - Ну, Евсеевич, ты здесь главный, тебе и решать.
   - Я уже все решил. Сделаем, как сказал.
   - Интересно, когда этот неизвестный покинул дом.
   - Когда не знаю, но труда это не составило. До того, как обнаружили убийство, этот дом легко могла покинуть целая армия, не то, что один человек. Насколько я понимаю, все здорово набрались накануне.
  
  
   Ее гардероб никуда не годился. Тряпки из палаток при входе в метро. Простые и жалкие пожитки. А так хочется блеснуть. Блеснуть своей свежестью и красотой. Молодостью и задором. В конце концов, молодость очень быстро проходит, задор исчезает еще быстрей, остается одно желание нравиться, но к тому времени уже безосновательное. Ей тридцать. Через пять лет будет тридцать пять, а через десять лет... Словом, страшно подумать. Она вытащила из тайника то, что осталось от недавней зарплаты, и пересчитала деньги. Не густо. На модный бутик не хватит, так что придется отправляться на вещевой рынок. На рынке скучали гордые кавказские парни, выглядывая из пустых павильонов и торговых палаток. Покупателей почти не было. Она прошлась по торговому ряду, вызывая пристальный интерес всей торговой братии, потому что пока еще молода, хороша собой и потому что она покупатель. Вещи заполняли все пространство за спинами торговцев. Вещи жались друг к другу, словно пытаясь согреться, или спрятаться от надоевших глаз, они раскидывали в бессильной ярости рукава-руки и отказывались ей нравиться. Категорически. Наконец, она все-таки решилась померить хоть что-нибудь. Не зря же тащилась сюда целый час. Словоохотливая продавщица оглаживала на ее спине серенькое платьишко и нахваливала, нахваливала, словно читала мантру, от которой зависела судьба человечества. Потом помогала надеть следующее и тоже хвалила. Обе понимали, что играют некие роли, и никто их не заставляет говорить друг другу настоящую правду. Поэтому с продавщицей она не спорила. Просто примеряла вещи одну за другой, пока у словоохотливой тетки не начали сдавать нервы. Потом переместилась в следующую палатку, и все повторила, как под копирку. В четвертой по счету примерочной ее заинтересовало синее коротенькое платьице. Скромное и недорогое оно имело то, едва уловимое обаяние, которое присуще очень дорогим вещам. Платье она купила. Когда выходила из торгового ряда, ее окликнули. Молодой высокий мужчина смотрел на нее с милой улыбкой, как на человека, с которым давно не виделся и которого страшно рад видеть. Но он был ей не знаком. Тем не менее, она позволила ему подойти и выслушала ничего не значащую фразу, первый шаг к дальнейшему знакомству. Парень был очень хорош собой, говорил грамотно и мягко. Сказал, что любовался ею все время, пока она бродила по рынку и, понимая, что она сейчас уйдет, решил подойти и познакомиться. Если же она считает такой шаг неуместным, он просто извинится и уйдет. Она молча выслушала его объяснения и благосклонно разрешила с собой познакомиться. Его звали Аркадий. Ее Светлана. Они двинулись к выходу, стараясь идти помедленнее, чтобы оставить больше времени для беседы.
   - Я на машине, - как бы, между прочим, сказал он.
   - Я не сяду в вашу машину. Мы только познакомились. Пожалуйста, не обижайтесь.
   - Я и не обижаюсь. Тогда давайте сходим в кино. Туда вы не боитесь со мной пойти?
   - В кино не боюсь.
   Они выбрали какую-то американскую мелодраму и сидели на заднем ряду молча, взявшись за руки, словно школьники младших классов. Он не форсировал события, она же с юности слышала от матушки много верных и хлестких слов про коварных и ветреных мужчин. Матушка всячески призывала им не доверять. Она и не доверяла. Поэтому до тридцати лет сидела в девках. Поэтому и покупала короткие платьица, которые потом пылились в платяном шкафу, ибо выгуливать их было не с кем. После кинотеатра они пошли в кафе. За маленьким шатким столиком ей было уютно и хорошо. Она представляла его своим мужем, и на душе становилось тепло. Конечно, это просто фантазии, но вдруг этот человек и есть ее вторая половина. Парень о возможном начертании своей судьбы ничего не знал и беспечно красовался перед симпатичной девушкой. Когда совсем стемнело, она засобиралась домой. Он опять предложил довезти на машине, но она вспомнила наставления матушки и отказалась. Еще раньше они обменялись телефонами, и он просто проводил ее до ближайшей станции метро, где они распрощались.
  
  
  
   Маргарита возвратилась, наконец, домой. Три часа назад их выпустили из заточения в сумрачном особняке Понамарева. Нельзя сказать, что она была этому очень рада, но ее мнения никто не спрашивал. Просто поставили перед фактом и изволь исполнять. После огромных богатых комнат особняка маленькая квартирка на третьем этаже хрущевки показалась особенно уродливой. Маргарита мучительно втискивала себя в привычную обыденность небогатой женщины. Теперь у нее не было прислуги, и командовать было некем. Не перед кем было строить надменное лицо слегка утомленной и всем пресытившейся женщины. Родители еще на работе. Вот, собственно говоря, и все ее домочадцы. Надо бы стереть пыль с мебели и что-нибудь приготовить к ужину, но она не стала этого делать. Просто потому, что не лежала душа. Родители все поймут, и неволить свою девочку не станут. Маргарита тщательно сняла с лица макияж и задумалась о дальнейшей жизни. Работа у Егора не заладилась. А жаль. Роль наемной родственницы богатых снобов ей очень понравилась. Хотя еще не вечер. У нее есть телефон Егора. Можно будет ему позвонить и попытаться продолжить работу в том же ключе. На Понамареве свет клином не сошелся. Но еще лучше, позвонить самому Понамареву и попробовать продолжить отношения с ним. Она с удовольствием вернулась бы в особняк на краю елового леса. Да, пожалуй, она так и поступит. А расследование, пустяк. Пусть расследуют. Сыщики ей не мешают. У них своя, как говорится, свадьба, а у нее своя. Понамареву она позвонила на следующий день. Богатый бизнесмен уже и думать о ней забыл, поэтому не сразу понял, с кем разговаривает. Когда же понял, сухо поинтересовался причиной, которая заставила Маргариту ему позвонить. Лицо Маргариты покрылось нервными пятнами от волнения, и она горько пожалела о звонке. Робко спросила что-то о настроении Понамарева, на что получила жесткую отповедь, мы, мол, уже не притворяемся мужем и женой, так что мое настроение вас не касается. Слушая гудки отбоя, Маргарита остро почувствовала свою неприкаянность. Она абсолютно никому не нужна, несмотря на всю свою красоту.
   Егор долго не отвечал на звонок. Когда же ответил, полностью повторил эмоции Понамарева. Работы для вас у меня нет и неизвестно появиться ли. А раз нет работы, то и разговаривать не чем. Маргарита забросила сотовый в угол дивана, и с наслаждением разрыдалась, уткнувшись носом в диванный валик. И тут заиграла мелодия вызова ее телефона. Кто там еще захотел с ней пообщаться? Она никого не хочет слышать. Совершенно никого. Пошли бы они все! Но трубку схватила мгновенно, вдруг это Понамарев. Но это был не Понамарев. Маргарите звонила Иветта.
   - Ты как? - осторожно спросила Иветта.
   - Никак. Чего звонишь? - Маргарите хотелось послать "подругу" матом, но она постеснялась сделать это сразу же, а потом было уже неудобно.
   - Знаешь, возвратилась в квартиру, и стало так грустно, что приняла пару бокалов валерианки. - Отчиталась Иветта.
   - Ты что, кот? - неожиданно для себя самой засмеялась Маргарита.
   - Вроде того. Может, сходим куда-нибудь? Что-то у меня на душе муторно.
   - У меня не лучше. Слушай, мы с тобой не ладили, я думаю, это было ошибкой. Раз мы оказались в том доме вместе, значит, нас многое объединяет. Ты меня прости за церковно-приходскую школу. Несла полную дурь. Сама не знаю почему. Так куда пойдем?
   - Как у тебя с деньгами?
   - Полный облом. Егор заплатил совсем мало, а я еще до этой поездки задолжала родственникам. Нужно отдавать. А нечем.
   - Ладно, я тебя профинансирую. Давай сходим в ресторан. Я знаю один недорогой.
   - Только чтоб там не было твоих коллег.
   - Обижаешь. В этом ресторане проституток нет. Во всяком случае, они там не промышляют, - спохватилась Иветта.
   В небольшом добротном ресторане свободных мест почти не было. Однако, для Иветты местечко нашлось. Она умела манипулировать людьми. Они сидели за столиком у огромного окна и смотрели на улицу вечернего города.
   - Поверни голову влево и незаметно понаблюдай за той красивой девчонкой. Видишь? - почти шепотом сказала Маргарите Иветта.
   - Да, - ничего не понимая, ответила та.
   - Эта девчонка элитная проститутка. Имеет два высших образования и владеет двумя иностранными языками. Я ты говоришь, юрфак МГУ. Вот ты со своим юрфаком можешь клеить богатых мужиков и постоянно разводить их на бабки? Притом, на достаточно крупные бабки. Можешь? А она может.
   - Ну и что? - опять не поняла Маргарита.
   - А то, что это моя мечта.
   - Что за мечта? - заинтересовалась Маргарита, мало себе представлявшая ментальность проститутки.
   - Стать элитной! - досадливо поморщилась Иветта. По ее мнению такую элементарную вещь понял бы и младенец. Чему их там только учат в этом МГУ?
   - Нет, - поморщилась в свою очередь уже Маргарита - стать содержанкой, куда ни шло, но проституткой, пусть и элитной, это уже слишком. Я бы не смогла.
   - А ты попробуй.
   - Что попробовать? - оторопела Маргарита.
   - Попробуй стать элитной проституткой. Голову даю на отсечение, что у тебя ничего не получиться. На что спорим?
   - Ты чокнулась? Зачем мне это нужно?
   - Ты же сама говоришь, что у тебя нет денег.
   - Ну и что? Это же не причина продавать себя.
   - А что ты можешь еще продать? У тебя есть еще что-то? Ну-ка, колись!
   - Ничего у меня нет, отстань.
   - И все-таки?
   - Да отстань, говорю.
   - Не отстану. Давай попробуем объединиться.
   - Чего-чего?
   - Снимем вместе квартирку и начнем вот в таких ресторанах подыскивать себе клиентуру.
   - Нет, ты совсем ку-ку. Какая клиентура? Я что, пущусь во все тяжкие, чтобы помочь тебе выбраться из дерьма?
   - Ладно тебе, не гоношись. Мое дело предложить, если есть что. Твое право отказаться.
   - Я отказываюсь. И вообще, больше мне не звони.
   - Хорошо. Не буду, но если надумаешь, всегда можешь позвонить мне. Я не гордая. Прощу и научу уму-разуму. Не пожалеешь.
   - Я и не жалею. За предложение спасибо, но до такой крайности пока опускаться не хочу. Быть содержанкой одного богатенького, это у меня получилось бы. Но ложиться под каждого... Нет. Это не для меня. Я слишком брезглива.
  
  
  
   Светлана весь вечер ждала его звонка. Он обещал, что позвонит. Обещал, но не позвонил. Всю ночь она ворочалась в постели не в силах заснуть. Ведь так размечталась, что видела свою судьбу почти устроенной. Дуреха. Сглазила все-таки. Следующий день не принес облегчения. Она все время буравила взглядом сотовый. Был бы факелом, давно воспламенился, но электронный прямоугольник молчал, словно совершенно не признавал ретранслятор. Молчал он еще три дня. Она почти успокоилась и смирилась с судьбой, когда раздался долгожданный звонок.
   - Ты меня помнишь? - буднично спросил он.
   Ей хотелось закричать во весь голос, что она его отлично помнит, так помнит, что ждала два дня до полной бессонницы, а он не звонил. Почему не звонил? Вот ее главный к нему вопрос, но правила игры именно этот вопрос задать не позволяли. И она их приняла, как истину.
   - А, это ты, Аркадий. Помню, конечно.
   - Вот, звоню, как и обещал.
   Ну да, придраться было невозможно. Он же не сказал, когда позвонит. Просто обещал позвонить. Обещал и позвонил. Ах, если бы он только знал, как она измучила себя ожиданием. Но он не знал, и знать ему об этом было не положено. Чтобы не загордился.
   - Очень приятно тебя слышать, - протянула она с деланным равнодушием.
   - Приятно? А насколько? - начал мило заигрывать Аркадий.
   - Очень приятно, очень, Аркадий. - Еще равнодушнее произнесла она.
   - Слышу по голосу, - слегка разочаровался ее собеседник.
   Она испугалась, что перегнула палку, и голос ее мгновенно оттаял.
   - Ну что ты, Аркаша. У меня такие прекрасные воспоминания о том вечере.
   - Правда? - в свою очередь сладким, как мед, голосом пропел Аркадий.
   - Не сомневайся, чистая правда.
   - В таком случае, не повторить ли нам нашу прогулку?
   - Я согласна, - вырвалось у нее излишне поспешно, но он сделал вид, что не заметил этой оплошности.
   - Куда пойдем? - спросил он так, словно они знакомы уже несколько лет, а не встречаются всего лишь второй раз в жизни.
   - Куда скажешь.
   - Кататься со мной на машине ты еще не решаешься? - выдал он с неким сарказмом.
   - Пока еще нет. - Ей было немного стыдно, но осторожность брала вверх.
   - Тогда снова в кино? Сейчас идет неплохая американская мелодрама.
   - Пойдем на мелодраму, - она готова была идти с ним хоть на край света, если бы знала где находится этот самый край.
   Они побродили по маленькому скверу возле огромного многозального кинотеатра, посидели в кафе внутри самого кинотеатра, поскучали на занудной семейной мелодраме и, наконец, она все-таки села в его машину. Долго целовались, потом он шептал ей на ушко жаркие слова признания неизвестно в чем, потому что фальшь его слов была очевидна даже ей. Какая такая неземная любовь между современными людьми, встречающимися второй раз в жизни. Но она делал вид, что верит, он же просто ее желал. Желал, между прочим, так - от нечего делать. Следующий его звонок ждать себя не заставил. Теперь он позвонил в разгар ее рабочего дня и звонок вдруг показался ей ни к месту. Было просто некогда. Некогда и все. Но она вежливо поговорила и пообещала снова встретиться. Теперь уже в кинотеатр они не пошли. Поехали в развеселый кабак в центре Моквы. Он оказался "мальчиком при деньгах" и она, пожалуй впервые в жизни, от души побаловала себя деликатесами и отменным дорогим вином. Он не возражал, хоть и смотрел на нее с легкой усмешкой. Между ними установились очень странные отношения. С одной стороны они, вроде как, тянулись к друг другу. С другой, она ему почему-то не доверяла. Была во всей его манере общения какая-то фальшь. И она легко ее прослеживала. Глубокие нежные слова и в то же время легкая ухмылочка на губах. Одно полностью противоречило другому, отталкивало свой антипод, кричало о лжи и, тем не менее, бросить его вот так просто, из-за одних подозрений в неискренности, она не могла. И чем дольше не могла, тем сильнее к нему привязывалась. Привычка -- страшная вещь. Сколько глупостей натворили люди, повинуясь силе привычки. Привычка оглупляет мозг, застилает глаза, лишает силы воли и, наконец, разрушает судьбу, но это никого ничему не учит. Не научило и ее. Она уже летела на малейший его зов, как мотылек на свечу. Любила ли она? Пожалуй, что и нет. Но уже не могла без него обходиться.
  
  
  
   Егор никак не мог придти в себя. Это надо же такому случиться. Но почему именно сейчас и именно с ним. Не могло разве произойти с кем-нибудь другим. Но реклама, между прочим, продолжала делать свое дело довольно резво. Егор так и не смог сойти с недавно протоптанной колеи. Фирма "Наемный родственник" была вынуждена представлять поддельных родственников пред очи настоящих знакомых и малознакомых людей. Через три дня после возвращения Егора из подмосковного заточения ему позвонил дядька с хриплым, словно напрочь прокуренным голосом. Представился скороговоркой и предложил изобразить себя любимого перед родителями его же собственной невесты. На вопрос обескураженного Егора, почему он не предстанет перед родителями, так сказать, в натуре, ответил, что хочет произвести на них благоприятное впечатление. Мол, понимаешь, мне эта деваха нравиться, а ты в любом случае, произведешь на них лучшее впечатление, чем я. Егор в ответ просто промолчал. Впервые за недолгую карьеру он отказался от заказа. Вспомнились слова Евсеевича о том, что однажды он может попасть в крайне щекотливую ситуацию. Похоже, предсказания опытного сыщика начали сбываться. Еще через день на Егора вышел некий предприниматель и попытался ангажировать Егора на чью-то свадьбу. Егор снова испугался. Затем последовал отказ от похорон, заказчик показался Егору слишком стремным, еще от одной свадьбы и, наконец, Егору позвонила некая молодая особа, пригласившая сопровождать ее на небольшую тусовку в качестве старшего брата. Голосочек вышеуказанной особы был настолько мил, что отказать на этот раз Егор не смог. Они встретились у станции метро, где Егор подсел в ее машину, серебристую Хонду, и поехали куда-то загород. Узнав, что вечеринка проводиться за пределами Москвы, Егор сначала запаниковал, но, устыдившись красивой особы, облекшей его особым доверием, страх предпочел скрыть. Часа через два они благополучно прибыли в просторный котедж. Гостей к тому времени собралось порядочно, и девушка не стала никому его представлять, а просто отпустила в свободное плавание среди богато сервированных шведских столов. Егор попробовал того да этого, и немного выпил. Когда в голове зашумело, заметил, что его нареченная сестра шепчет что-то на ушко высокому молодому человеку, время от времени, показывая ладошкой в направлении Егора. Это ему не понравилось, и он решил выяснить, чем обязан особому вниманию к своей персоне. В конце концов, им вполне могли воспользоваться в неправедных целях. Егор приблизился к заговорщикам и громко поздоровался. Шептуны вздрогнули от неожиданности и испуганно взглянули на Егора.
   - Не ждали? - голосом Отелло, заставшего Дездемону за изменой, спросил Егор.
   Изумленные его появлением собеседники натянуто улыбнулись и подтвердили, что, действительно, не ждали.
   - Так о чем шепчемся? - продолжал развивать тему Егор.
   Молодые люди продолжали нелепо улыбаться.
   - Ну что, мы оглохли, или как? - продолжал неистовствовать в своем любопытстве мнимый брат.
   - Извини, - обратилась девушка к юноше -- мне нужно переговорить со своим братом.
   Она отвела Егора в дальний конец зала и гневно спросила:
   - Вы что, белены объелись, или перебрали коньяка? Как вы смеете вести себя подобным образом! Я вам деньги плачу, а вы выставляете меня перед всем народом последней дурой. За такого брата не мне платить, а вам мне приплачивать нужно. Еще пара слов и вы уволены. Говорить здесь буду я, а вы меня слушать. Понятно?
   - Да, пошла ты. - Неожиданно даже для себя самого произнес Егор.
   Он гордо выпрямил спину и пошел в направлении входной двери. Ничего, возвратиться домой на электричке. Только ему этой идиотки в качестве сестры не хватало. И вообще не понятно, зачем он здесь понадобился. Его никому не представляют, он ни с кем не общается. Только шепчутся за его спиной и все. Поди, пойми их, о чем они шепчутся. А потом будешь краснеть перед очередным Евсеевичем, если только вообще будешь.
   - О, милый Анатолий Витальевич, я заметила, вы только что приехали, - услышал Егор за собственной спиной. - Разрешите представить вам моего брата Олега.
   Не успел Егор сообразить, что настал час его выхода на "сцену", как новоявленная сестричка уже подхватила его под локоток и поволокла по направлению к какому-то человеку.
   - Вот, Олег, познакомься. Это Анатолий Витальевич Понамарев. Я много тебе о нем рассказывала.
   - Мы уже знакомы, - грубо вклинился Понамарев. - И очень неплохо. Это, если мне не изменяет память, мой собственный двоюродный брат Егор. Не далее, как неделю назад, мы приятно проводили время в моем особняке.
   Юная особа побледнела, пробормотала какие-то извинения и буквально на глазах дематерилизовалась.
   - Вот так встреча, - думая о чем-то своем, молвил Понамарев. - Продолжаете ударно трудиться?
   - Да, нет. Сейчас, как раз, у меня творческий кризис. Растерял прежний азарт и дела застопорились.
   - Что так?
   - Все после того случая в вашем доме. Нанесли мне, так сказать, производственную травму.
   - Правда? Вы такой нежный? Это плохое качество для бизнесмена. Ну, ладно. Я вам помешал, я вам и помогу.
   - Это еще что такое? - опять насторожился Егор.
   - Мне нужно встретиться с одним деловым человеком. Прямо здесь на вечеринке. Для солидности побудете моим секретарем. А то одному как-то не солидно.
   - Ну, если только здесь и ненадолго.
   - Ненадолго. Не задержу. - И Понамарев повел Егора в сторону просторной веранды.
   На веранде они подошли к даме средних лет и весьма средней наружности.
   - Вот, Римма, тот человек, о котором я тебе говорил, - сообщил Анатолий таким голосом, словно Римма недвижимой простояла на этой самой веранде все время, пока Понамарев добирался до нее из своего елового угла.
   - Очень приятно, - чему-то обрадовалась Римма.
   - Мне тоже. - На всякий случай буркнул Егор. Он начинал злиться на Понамарева. Что еще тот задумал?
   - Анатолий много рассказывал о вас, - мягко заметила Римма.
   - Обо мне многие рассказывают. И всегда много, - обреченно заметил Егор.
   Понамарев помимо воли прыснул смешком и старательно закашлялся. Римма, на всякий случай, одела на лицо любезную улыбку, потому что ничего не поняла.
   - Вы так популярны? - наивно осведомилась она.
   - Очень. - Зло подтвердил Егор.
   - Я так и думала. По-другому и быть не могло, - радостно подхватила идею Римма. - Это, как раз, то, что мне нужно.
   - Что, извините, вам нужно? - в свою очередь поинтересовался Егор, и у него неприятно засосало под ложечкой. Неужели предложит сейчас новую аферу?
   - Видите ли, - задумчиво завелась Римма -- мне нужен такой молодой человек, как вы.
   - Для чего?
   - Для кого? - нежно поправила Егора Римма. - Для себя, молодой человек, для себя.
   - Не понял, - совсем расстроился Егор. - Как это для себя? Вы, вообще, к кому сейчас обращаетесь? Ко мне, или...
   И тут Понамарев сильно придавил Егору ногу. Егор замолчал и вперил гневный взгляд в Понамарева.
   - Милая, Римма, - елейным голосом подключился к беседе Понамарев -- мой спутник хочет у вас спросить, какова будет его новая роль.
   - Где, - в гневе закричал Егор. - Где новая роль? Для кого? Для меня? А со мной кто-нибудь посоветовался? Меня о чем-нибудь спросили? Я что вам, волейбольный мячик? Кто вам разрешил перекидывать меня от одного к другому?! Не хочу больше.
   - Молчать!!! - неожиданно рявкнул Понамарев с такой силой, что даже милая Римма присела от страха на низкую кушетку, которая стояла возле них.
   - Я сказал молчать, когда я говорю!!! - закончил мысль Понамарев. - Риммочка, не обращай на него внимания. Он немного выпил.
   - На него алкоголь всегда производит такое действие? - задумчиво разглядывая Егора спросила Римма.
   - Нет, нет, что ты. Просто он сейчас волнуется.
   - Еще бы, - зловредно вставил Егор -- я даже понятия не имею о чем это вы.
   - А тебе и знать ничего не надо. А то, что нужно, Риммочка тебе и так расскажет. Правда, Риммочка? - морально отхлестал Егора Понамарев.
   - О чем говорить, - счастливо пропела Римма, - если ты, Анатолий уже все уладил.
   - Как и обещал.
   - Я и не ждала, что так быстро получиться.
   - Я тоже не ожидал, но, как видишь, получилось. Это все ради тебя. Так можно считать, что контракт уже у меня в кармане?
   - Конечно, считай. Я надеюсь, накладок у нас не будет? - и Римма бросила красноречивый взгляд на Егора.
   - Не будет, не будет. - Ласково пропел Понамарев. - Я только переговорю пару минут с молодым человеком с глазу на глаз, Риммочка.
   Понамарев, особо не церемонясь, оттащил Егора от Риммы и толкнул в низкое кресло у самого края веранды
   - Ну, вот что, бизнесмен, обещал, что помогу? Обещал? Ну, так вот, помогаю. Слушай и запоминай. Мне нужна эта женщина. Необходимо наверстывать упущенную с англичанином выгоду. И ты мне в этом поможешь. А потом, соответственно, я помогу тебе.
   - Что? - продолжал недоумевать Егор.
   - Ей нужен молоденький любовник. Она очень просила меня помочь в этом вопросе. Вот ты им и станешь.
   - Что? Да, никогда!!! Да, ни за что в жизни!!! Ни за что!
   - Даже за двадцать пять тысяч долларов?
   - Чего?
   - Оглох? Даю тебе двадцать пять тысяч долларов за эту услугу. Мне нужно подписать с ней контракт. Как только подпишем, можешь валить от нее прочь.
   Егор затих, тщательно обдумывая услышанное. До него потихоньку стала доходить суть происходящего. Его сватают в альфонсы. Доигрался. А чего он еще ждал? Рано, или поздно, но это должно было случиться. Вот и случилось. Сколько он сказал там тысяч? В долларах, кажется? Так, двадцать пять тысяч, если не ослышался.
   - Сколько? - переспросил на всякий случай Егор.
   - Двадцать пять тысяч долларов. - Мгновенно отреагировал Понамарев.
   - И вы всерьез думаете купить меня этими баснями?
   - Почему - баснями?
   - Допустим, я соглашаюсь. Допустим. Вы подписываете контракт и ничего мне не платите. Поэтому, сначала отсчитайте грины и только потом я прыгну в постель к этой мымре.
   - Я дам тебе расписку.
   - Какую это расписку?
   - О том, что в случае подписания данного контракта, я выплачиваю тебе двадцать пять тысяч долларов. Но только в случае подписания контракта!
  
  
  
   Евсеевич рассматривал хмурый пейзаж за окном.
   - Ну и темень, прямо как у Понамарева в особняке, только елок не видно. Кругом одни тополя. Ну, что, Павлик, кто у нас убил англичанина? Генерируй идею.
   - Ага, я идею, а ты, Евсеевич, мне за нее по шее. Там любой мог убить. Кроме того, ты сам выискал чужого. Кто этот чужой, знает только Понамарев, а он не скажет.
   - Правильно, Павлик. Ни за что не скажет. Так, может, ты за ним последишь?
   - Что? Давай пошлем кого-то из ребят. У меня и так дел невпроворот.
   - Ладно, дыши пока. Я вот что думаю, не привлечь ли нам к этому расследованию Мишку Курыгина?
   - Это под каким соусом и кто будет платить? Уж не ты ли, Евсеевич, или он на тебя бесплатно работает?
   - Да нет, к сожалению, Мишка частный сышик и бесплатно, как мы, не работает. А вот если подключить к этому делу фирму, которую представлял англичанин, может, что-то и получиться.
   Евсеевич хитро прищурил глаза и начал нажимать кнопки темно-синего, словно проникшегося духом атмосферы дома Понамарева, телефона. Мрачный аппарат нехотя застрекотал внутренностями и Евсеевич, наконец, пробрался сквозь загруженный эфир мегаполиса в логово частного предпринимателя Михаила Курыгина.
   - Привет частному сыску от государственного! - радостно огласил помещение речитативом Евсеевич.
   - Привет, коль не шутишь, - ответствовал коллега и, по совместительству, старинный приятель.
   - У меня к тебе небольшое дельце.
   - Чтоб у тебя и небольшое? Не верю. Давай встретимся вечерком и посидим за рюмашечкой. Там расскажешь. А то все на бегу, да на бегу. Ей богу, надоело. Поговорить толком некогда.
   - Ну что ж, встретимся, так встретимся.
   - Что-то ты, Евсеевич, очень покладистый. Есть над чем задуматься. Никак приперло тебя, сердечного. Что, очередной висяк?
   - Он самый. Хочу помощи у тебя попросить. И не просто попросить, а выгодного клиента сосватать. И не просто так, а за определенные проценты. А на эти проценты ты мне отвесишь не звонкой монеты, а хороших сопровождающих и слухачей к моему подозреваемому.
   - Ты, как всегда, о деле печешься больше, чем о себе.
   - У каждого свой недостаток.
   - Ладно. Вечерком мне все обрисуешь и попробуем уладить твои проблемы. Договорились?
   Вечерком они расслаблялись в уютном кабаке на зеленой окраине Москвы. Сначала поговорили о всяком, да разном, к делу ни малейшего отношения не имеющем. Потом, почувствовав первый сладкий хмель, просто сидели молча, слушая негромкую музыку, и только после всего этого заговорили, наконец, о деле. Евсеевич в красках обрисовал то, что довелось ему увидеть и услышать в доме Понамарева. Описал сам дом, царящую в нем атмосферу, театрализованное представление Егора, потом всех членов его "труппы", вызвав изумление много повидавшего Мишки и, наконец, перешел к англичанину.
   - Я думаю, что если выведу тебя на фирму, которую представлял этот англичанин, ты вполне можешь предложить им свои услуги по поиску убийцы. Это реально, или я размечтался?
   - Во всяком случая, я постараюсь. Сейчас, как раз, клиентов маловато. Так что, нужно искать новых. Твое предложение мне очень кстати.
   - Рад слышать. Тогда, если удастся все с ними устроить, прошу тебя немного помочь. Твоему расследованию это тоже пойдет на пользу. Мне, до зарезу, нужно отследить передвижение и контакты Понамарева. Упросить мое начальство выделить под это людей не удается. У Павлика и так дел по самое горло. Да и оснащение у нас, сам знаешь. Одно название. А ты вооружен, как робокоп. И прослушечку можешь организовать на высшем уровне и многое другое. Словом, скооперируемся. Главное, чтоб тебе удалось с ними сторговаться.
   Мишка сторговался. Еще не родился на этот свет человек, с которым бы он не сторговался. Через день радостно отчитывался перед Евсеевичем о последних достижениях своего административного таланта. Контракт подписал, полномочия на расследования от фирмы получил. Словом, ать-два, левой. Евсеевич свою радость тоже скрывать не стал.
   - Молодец, Мишаня, я в тебя верил. Помнишь уговор? Давай, поплотнее садись на хвост Понамареву и води его, не упуская. И наладь, прошу, прослушку. Что-то там нечисто. Чувствую я, понимаешь.
   - Еще бы, Евсеевич, у тебя чутье, как у собаки. Сядем на хвост, прослушаем телефон. Я и сотовый прослушать могу.
   - Смотри, не переборщи, впрочем, ты человек опытный. Сам все знаешь.
  
  
  
   Понамарев потирал руки от удовольствия. Надо же, как удачно получилось. Он о Егоре уже позабыл, а зря. Нужно было стараться не поскорее из головы его выбросить, а наоборот, получше помнить о таком чудаке. Это же удобный малый. К любому делу приспособить можно. Вот и с Риммой все так славно получилось. Просто очень даже удачно. У них дела никак не ладилась. Упрямилась Римма, не хотела свою земличку под Саратовым продавать. Аж , пятьдесят гектаров земли. Ей они ни к чему. Ее планы на строительство цементного заводика и еще чего-то там рухнули. Он постарался, только между нами. А ему очень необходимы. Будет там стоять его детище. Тот же цементный, только к Римме он отношения иметь не будет. Никакого. И не в Римин кошелек начнут сыпаться золотые дублоны. Молодец, Анатолий. Просто молодец. А Егор, что Егор? Помается малость, так ведь, двадцать пять кусков гринов на земле не валяются. Считай, парню крупно повезло, что Понамарев случайно на него тогда наткнулся. Крупно повезло. Очень. Правда, Понамареву -- тоже. Римма давно просила его помочь обустроить свою судьбу. Плакалась в жилетку, что нет у нее мужика. Деньги есть, а мужика нет. Вот и заключили они негласный договор, он ей самца, она ему землю. Не задаром, но все равно продает. Раньше вообще ни в какую продавать не хотела. Понамарев сладко потянулся и подошел к окну. За окном, словно гигантский еж, топорщился ельник. Темные шершавые стволы хвойных, нехотя несли на своем теле ребра голых веток. Понамарев налюбовался природой и потянулся к телефонной трубке.
   - Ну, ты как? - небрежно бросил он в топкий эфир.
   - Стараюсь, как могу. Пока, вроде, все удается, - ответил ему некто с того конца эфира.
   - Ну, ну. Только смотри, не вспугни. Она мне нужна влюбленная в тебя по самые уши. Ты ее в койку еще не затащил?
   - Подожди. Это же не проститутка с панели. Сразу не получиться. Ты же сам сказал, что нужно посильней привязать ее к себе. Вот я и пытаюсь. Только у меня вопрос, допустим, я ее привяжу к своей персоне. Дольше то, что делать будем? Надеюсь, жениться на ней ты меня не заставишь? А то я, знаешь ли, не готов. Свободой еще не пресытился.
   - Что делать дальше я тебе потом расскажу. А пока выполняй все, как договорились.
   Понамарев положил трубку телефона и грустно вздохнул. Это сколько же волнений из-за сущего пустяка. Но, как говориться, охота пуще неволи. А он очень хочет, чтобы все в его жизни наладилось. Наладилось и было, как раньше. Спокойно, уверенно и еще нужна та малость о которой он даже самому себе не напоминал. Пока не напоминал. А малость эта называлась тривиально -- любовь.
  
  
  
  
  
   Маргарита брала новый кредит в банке для того, чтобы было чем оплатить старый, взятый в другом банке. Перекредитовалась она не в первый раз. В ее жизни такая практика уже становилась обыденностью. Жить по средствам она не умела, да и , собственно говоря, разве можно жить по деньгам, которых просто нет. Ну, или почти нет. Получив денежки, через платежный терминал оплатила старый кредит. В результате этой неприятной операции на руках осталось всего ничего. Что-то нужно было предпринимать. Устраиваться на работу в какую-нибудь заштатную юридическую фирму не было ни малейшего желания. Лучше уж обратиться к Иветте. Конечно, она не собирается идти на панель, но, может, та сосватает ей какого-нибудь денежного мужичка. Иветта на звонок не отвечала, ну и пусть. Обойдется без Иветты. И Маргарита решила предпринять собственную попытку стать чьей-нибудь содержанкой. Резко распахнув створки платяного шкафа, она целый час придирчиво выбирала одежду. Перемерив кучу платьев и брюк, остановилась на маленьком черном платьице. Совсем, как от Шанель. Красивой женщине классика всегда к лицу. На последние имеющиеся средства отправилась в дорогой московский ресторан. Жизнь московской тусовки текла по раз и навсегда заведенному распорядку в коем развлечения следовали беспрерывной вереницей по нарастающей. Маргарите, собственно говоря, нарастать было некуда. Поэтому начала с самого простого, с ужина, стараясь уложиться тысячи в три. Большее позволить себе не могла. Укладывалась в финансовую колею возможностей, не торопясь. Поэтому полчаса смаковала какую-то рыбку, больше похожую на отварную, чем на жаренную. Рыбка была небольшой и медленно глотать жиденькое мясцо оказалось мучительно трудно. В принципе, она могла бы обглодать рыбку до скелетика за пару минут. Но за пару минут осмотреть зал и прикинуть возможного клиента не удастся. За соседним столиком сидела супружеская пара лет пятидесяти. Мужчина явно не беден, но наличие жены лишало Маргариту перспективы. Еще через два столика тусовалась золотая молодежь. Эти вообще были безбашенными. Изрядно под шофе, они измывались над официанткой, заставляя ту беспрерывно подносить по одной чашечке кофе, после чего сразу же заказывали следующую. Несчастная девица уже валилась с ног, но с ее бледного лица не сходило жалкое подобие улыбки. Маргарита ощутила резкий прилив ненависти к счастливчикам, но прекратить безобразие не могла. Она здесь никто, а они завсегдатаи. За столиком справа восседали красивый молодой человек и симпатичная девушка. Они о чем-то увлеченно беседовали. Некоторое время Маргарита не спеша разглядывала молодого человека, просто так от нечего делать, потом увлеклась новым посетителем. Мужчина средних лет стремительно вошел в зал и присел за стоящим в самом центре зала столиком. Углубился в поданное меню и, словно пропал в нем. Маргарита видела только затылок, торчавший над корочками прейскуранта. Наконец, он вынырнул из информационного потока о холодных и горячих блюдах и посмотрел по сторонам. Их глаза встретились. Мужчина встрепенулся и глаза его потухли. Маргарита испугалась. Неужели она уже не способна пробудить элементарный интерес в импозантном мужчине. Новая попытка пофлиртовать взглядом опять была обреченна на неудачу. Наконец, Маргарита решила отступить. Возможно, он ждет любимую женщину. В таком случае, Маргарита ему просто ни к чему. Зато ее ухищрения не остались незамеченными молодым человеком. Тот несколько отвлекся от симпатичной девушки и стал незаметно для окружающих искать взгляда Маргариты. Она очень быстро это почувствовала. Минут через десять между ними установился полный контакт. Молодой человек склонялся к девушке и что-то ей говорил, но в это же самое время искоса подмигивал Маргарите. Той становилось все интереснее, чем же закончиться эта сцена. Часа через два молодые люди расплатились и покинули ресторан. Маргарита снова огорчилась. Уже который раз за сегодняшний вечер. Нужно было выбирать ресторан попроще. Может быть, там и публика была бы полюбопытней. Во всяком случае, подцепить кого-нибудь не составило бы такого труда, как здесь. Неправильно выбрано место, и результат не заставил себя ждать. Она напрасно потратила деньги. Маргарита помучилась еще часа два и решила, что на сегодня с нее довольно. Она уже сделала знак официантке, что желает расплатиться, когда сзади к ее столику кто-то подошел.
   - Вы уходите? Как жаль. А я возвратился, чтобы познакомиться с вами. Может быть, останетесь?
   Маргарита резко повернула голову и с удивлением увидела того самого молодого человека.
   - А где ваша девушка?
   - Я проводил ее домой. Между мной и ею ничего нет. Я имею в виду, ничего серьезного.
   - Надо же. А я, глядя на вас, подумала, что у вас все очень серьезно. Как обманчиво первое впечатление.
   - Очень обманчиво. Эта девушка -- сестра моего друга.
   - Вот как? И почему же вы пошли с ней в ресторан? В знак почтения к другу?
   - Были некие обстоятельства, которые оказались сильнее меня.
   - Ну и наплевать. Мне абсолютно наплевать на ваши обстоятельства. Садитесь. Давайте выпьем и поговорим.
   Они просидели до самого закрытия ресторана. Он оказался щедр на угощения, она на посулы. Ночь провели вместе в его постели. Утром Маргарита уходить не торопилась. А он и не гнал. Деньги у парня были. И этого для Маргариты было более, чем достаточно.
  
  
   Мишка Курыгин заботливо и совершенно негласно окружил Понамарева своим пристальным вниманием. Незаметные и надежные, как скала, парни проникли вечером в опустевший дом Анатолия и наладили там прекрасную систему прослушивания всех и всего, что умеет издавать звуки. Другие надежные и незаметные, следили за домом и за самим Понамаревым. Словом, дело было поставлено на широкую ногу. Заказчик оказался платежеспособным. Понамарев поначалу сыщиков разочаровал. Более скучную жизнь вели разве старые девы, да пенсионеры на даче. Работа -- дом -- работа. Понамарев страдал пунктуальность надежно отрегулированных часов. Но скука продолжалась недолго. Среди разговоров Понамарева стали проскальзывать такие, которые обыденная логика не воспринимала. Допустим, разговор с молодым, судя по голосу, человеком. Одни намеки и недосказанность. Но еще больше возбудил подозрения разговор с женщиной. Между ней и Понамаревым явно прослеживались давние отношения, наложившие неизгладимый отпечаток на весть стиль их общения. Они накопили много взаимных претензий, между ними проскальзывало горячее, как весеннее солнце, чувство и явная немалая обида. Но женщина в доме Понамарева почему-то не появлялась. И это было странно. Зрелый мужчина тосковал совершенно один в огромном особняке, а, судя по всему, любимая им женщина по неизвестным сыщикам причинам не желала скрасить его одиночество. Пришлось окольными путями выискивать выход на жестокую. Личность владельца сотового с которого женщина вела содержательные беседы с Понамаревым установили легко, вот только Зайцев Николай Фомич при всем желании не смог бы покорить сердце Понамарева. Не тот Понамарев человек. При более детальных изысканиях выяснили, что Николай Фомич полгода тому назад утерял свой паспорт в неизвестном ему месте. И именно после потери, кто-то приобрел телефонный номер на этот самый паспорт. Так что чудесную женщину Николай Фомич не знал, да и она, судя по всему, совершенно им не интересовалась. Нити оказались оборванными. Столько суеты и все коту сами знаете куда. Но Мишка очень не прост, и поставить его в безвыходное положение мало кому под силу. Посидев в очередной выходной часика четыре с Евсеевичем в кафешке, Мишка с новыми идеями вышел на тропу сыска. Тропа оказалась тернистой, но танки грязи, как говориться, не бояться. Мишкины люди засучили рукава и принялись разгребать авгиевы конюшни личной жизни Понамарева. Но к удивлению сыщиков личная жизнь Понамарева не изобиловала загулами, дебошами и массовыми соитиями компашек Понамарева с публичными девками в бане. Для человека своего круга Анатолий вел почти аскетичный образ жизни. Чисто английский бизнесмен, не иначе. Но англичанином Понамарев не был. Это установили точно. Может быть, не интересуется сексом? У особо одаренных бизнесменов это встречается. Но, судя по телефонным разговорам, Анатолий сексом, как раз, интересовался. И даже очень. Так в чем же дело? Здесь пришлось на время тормознуться и занять выжидательную позицию. Что-нибудь, но обязательно случиться и сыщики вновь обретут возможность оперативного простора. А пока...
  
  
   Светлана позвонила в дверь и встала аккуратно напротив глазка. Иначе не откроет. У сестры в последнее время развилась мания преследования. Почему, не понятно, но жизнь осложнилась. Сестра Светланы являла собой человека-удачу. Все, что могло подвалить женщине для того, чтобы сделать ее счастливой, Лизе подвалило. Муж-бизнесмен. Кроме того, иностранец. Мало того, не просто иностранец, а англичанин, что в последнее время стало почему-то очень актуально среди снобов. Дом в этой самой Англии. Дом в Италии. С ума можно было сойти. Но Лиза не сошла. Ей было мало. Очень мало. Можно сказать, она просто погибала от жестокой судьбы. До недавнего времени, это казалось сумасшествием, но сейчас стало реальностью. Как говориться, если человек чего-то сильно желает, то, в конце концов, обязательно это получит. А случилось то, что мужа Лизы убили. Убили прямо в особняке партнера по бизнесу. Удар, что и говорить, сильный, особенно если учесть предыдущие обстоятельства. Лизонька, ничего тяжелее гриппа не переносившая, тут же слегла. И тогда она вспомнила, что кроме домов и мужа, у нее еще имеются родственники. А именно, родители и младшая сестра. После замужества она почти о них не вспоминала. Ну, забыла. Разве не бывает? Меж тем, родственники, в отличие от нее, судьбой обделены не были, то есть кроме небольшой московской квартирки ничего больше не имели. Из чувства гордости за материальными благами к дочери и сестре не обращались, но помочь были готовы всегда. Вот поэтому и терзала кнопку звонка сердобольная Светлана. Кому же еще помочь сестре, если не ей. Ведь у Лизы такое горе. Лизонька открыла дверь и предстала перед Светланой заспанной в распахнутом дорогом пеньюаре. Томно потянулась на пороге и отступила в сторону. Светлана прошла на кухню и принялась готовить завтрак. Елизавета тем временем прилегла с газеткой на софу, прихлебывая быстро остывающий кофе.
   - Ты как? - осторожно, чтобы не ранить тонкую душу сестры, спросила Светлана.
   - Ну что ты спрашиваешь, - капризно протянула та. - Как я могу быть? Естественно, плохо. Очень плохо. Сама посуди, разве мне теперь может быть хорошо? Одни волнения. Еще не знаю, что будет с наследством. Его же нужно получить, а я не верю этому адвокату.
   - Так найми другого, - наивно посоветовала сестра.
   - Ты, видно, совсем с ума сошла! Я и этого-то боюсь, хотя знаю его три года. Да и муж с ним работал, значит доверял. А ты советуешь взять кого-то с улицы! - разгневалась нежная женщина.
   - Я же просто так, - заглянула в комнату с крайне виноватым видом Светлана. - Я же ничего не знаю, хочу, как лучше для тебя.
   - А раз не знаешь, нечего и соваться со своими советами, - Грубо одернула ее Елизавета. - Как там твой молодой человек? - небрежно поинтересовалась она.
   - Встречаемся.
   - Он тебе нравиться?
   - Сама не пойму. Вроде, красивый. Все при нем, в том числе и деньги, а на душе кошки скребут. Что-то здесь не так.
   - Ну и дура. Тебе удача сама в руки идет, а ты от нее отказываешься. Так и просидишь в девках, да в нищете.
   - Я думаю...
   - А не надо думать! Действовать надо, действовать. Сначала сделай, а потом рассуждай. Удача ждать не будет. Упустишь и поминай, как звали. Я, например, никогда своего не упускаю. Сама посуди. Одного муженька потеряла, притом очень выгодно, а другой уже на подходе. Притом, сам навязывается. Заметь, сам. А при нем и денежки. Снова денежки и немаленькие. А ты все сомневаешься, сомневаешься. Дуреха ты, вот кто ты есть! - и Лизонька с удовольствием стала изучать свой изящный ноготок.
   - И кто же у тебя на подходе? - заинтересовалась Светлана.
   - Кто надо тот и на подходе. - Бесцеремонно прервала ее нахалка.
   Сестры посидели на кухне, не спеша, позавтракали и поговорили о всякой ерунде. Светлана нет-нет, да и вспоминала своего ухажера, но сестра эти воспоминания быстро обрывала.
   - Хватит думать, да гадать. Бери, что дают. Выбражает она, видите ли.
   От сестры Света ушла в некоей растерянности. Может, Лиза права? Уж что-что, а чувствовать пульс жизни она умеет.
   Нужно будет ее послушаться и серьезно строить свои отношения с Аркадием, - решила, в конце концов, Светлана.
  
  
  
  
   Аркадий заехал за Маргаритой, которую уже в четвертый раз выводил в свет, точнее в достаточно дорогой ресторан. Маргарита за последнее время еще более похорошела и привлекала мужчин, словно свет лампочки мотыльков. Аркадий исключением не был. Потчуя красавицу и тем и этим, он между делом не забывал подливать вина. К окончанию1 ужина Маргарита всякий раз напивалась в стельку. После они отправлялись домой к Аркадию, где до утра кувыркались в постели. Такая жизнь Маргариту устраивала, вот только сам Аркадий начинал ей изрядно надоедать. Хотелось чего-нибудь новенького. Нового мужчины, например, и новых ощущений. На работу она не устроилась. От безделья не знала, куда себя деть. Однажды, заскучав к вечеру от себя любимой до крайности, позвонила Аркадию на предмет встречи. Тот проявил достаточно внимания к ее просьбе, но, как сразу же выяснилось, встретиться не мог - дела. Недолго думая, Маргарита отправилась в ближайший кинотеатр и, купив билет, села в фойе в ожидании начала сеанса. Симпатичная девушка лет тридцати притулилась в кресло рядом с ней и, повернув голову в ее сторону, поинтересовалась у Маргариты, хороша ли картина, на которую они идут. О фильме Маргарита ничего не слышала, поэтому ответила неопределенным пожатием плеча.
   - А я, если честно, сомневаюсь до сих пор, идти, или нет. Если фильм плохой, это же полтора часа потерянного времени, - с вздохом заметила Светлана, а это была она.
   - Отчего же не посмотреть, если уж пришли? Ну, подумаешь, потеряете полтора часа, это такая мелочь.
   Слово за слово и они разговорились. За разговором время пролетело быстро. В зал вошли вместе и сели рядом, потому что зал был полупустым. Фильм не то, чтобы очень обрадовал, но и не разочаровал полностью. Так, серединка-на половинку. После фильма зашли в кафе и взяли по круасану и чашечке кофе. Маргарита жаловалась на тяжелую судьбу неудавшегося юриста, Светлана рассказывала о превратностях своей судьбы. Через полчаса кафешного сидения мобильный Маргариты ожил. Звонил Аркадий. Он только что освободился и горел страстным желанием исполнить просьбу Маргариты, вывести ее в люди.
   - Конечно, Аркадий, я очень рада. Правда, я сейчас в кафе с одной моей знакомой, но ты вполне можешь за мной заехать.
   Она назвала адрес кафе, и они продолжили беседу. Аркадий появился минут через сорок. Поздоровался с Маргаритой, повернулся, чтобы поздороваться с ее знакомой и долго смотрел на Светлану, словно не узнавал.
   - Что же ты, Аркаша, совсем не узнаешь меня? - спросила Светлана, с трудом сдерживая набегающие слезы. - Мы, между прочим, неплохо знакомы, - объяснила она Маргарите.
   - Правда? - равнодушно поинтересовалась та. - Где познакомились?
   - На рынке, - засмеялась Светлана, чувствуя, что сейчас заплачет. Смех и слезы, они ведь всегда рядом.
   - И что вы там делали? - удивилась, наконец, Маргарита.
   - Гуляли, - объяснила Светлана. - Точнее, я гуляла, а он пристал ко мне. Сказал, что очень ему понравилась.
   - Вот как? - голос Маргариты стал холодным и хриплым. - Значит, и вы ему понравились. Аркадий, тебе, видимо, нравятся все женщины, которых ты видишь? Я права? Ведь и в ресторане, в котором мы с тобой познакомились, ты тоже был не один. С девушкой. Если мне не изменяет память, я у тебя только за последнее время по счету уже третья? Не так ли?
   - Брось, Марго. Позже я объясню тебе, в чем дело.
   - Объясни сейчас. Мне очень интересно, - тихо попросила Света.
   - Извини, - буркнул Аркадий. - В том, что произошло, моей вины нет.
   - А чья вина есть? - почти спокойно спросила Света.
   - Понимаешь, - Аркадий, наконец, присел за их столик. - Я очень сильно задолжал одному человеку. Этот человек при деньгах и немалых связях. Так что выбора у меня не было.
   - Можешь говорить понятнее? - почти прошептала Светлана. Она уже начала кое о чем догадываться.
   - Словом, этот человек поставил условие, или я влюбляю тебя в себя и начинаю тобой манипулировать в его интересах, либо он лишает меня всего за долги. Квартиры, машины, того небольшого дохода, что я имею. Словом, всего. И выбрасывает меня на улицу. Практически, я стал бы бомжом. Сама понимаешь, выбора у меня не оставалось.
   - А у меня? - спросила Света.
   - Что у тебя?
   - У меня выбор оставался, или я, действительно, только марионетка, а не человек. Моим мнением кто-нибудь поинтересовался?
   - Знаешь, в этой жизни каждый сам за себя. В конце концов, тебя квартиры не лишают.
   - Но ты должен был мной манипулировать. Откуда ты знаешь, чтобы тот человек захотел со мной сделать. Вряд ли ему нужна именно я, как таковая. Наверняка, он положил глаз на что-то для него гораздо более важное. И это, точно знаю, не я.
   - Еще раз прошу, прости. Я был не волен выбирать. Господи, что же со мной теперь будет? Понамарев меня со свету сживет.
   - Понамарев? - оживилась Маргарита. - Ты сказал Понамарев?!
   - Ну да, Понамарев. А что такого?
   - Уж не Анатолий Витальевич Понамарев?
   - Ты его знаешь? - удивленно спросил Аркадий.
   Маргарита зашлась веселым смехом.
   - Немного знакомы. Он недавно был моим мужем. И если честно, я бы с удовольствием вышла за него замуж на самом деле.
   - Что? - еще больше удивился Аркадий. - Как это на самом деле? Ты и так уже была его женой, а говоришь... Все, запутала дальше некуда.
   - Тут кто угодно запутается. - И она во всех подробностях рассказала молодым людям о своем недавнем приключении.
   - Ничего себе! - только и смог вымолвить Аркадий.
   - Так он еще и убийца? - с ужасом произнесла Светлана. - Я боюсь его. Может, мне обратиться в милицию?
   - Прошу тебя, не надо, - Аркадий произнес эти слова с такой мольбой, что Светлана невольно с ним согласилась. Добрая душа, добрая.
   - Что же теперь делать? - поинтересовалась Маргарита. Возможность, пусть и эфемерная, снова увидеть Понамарева заставила ее оживиться. - Может, нам поехать к нему всем вместе и задать вопрос, для чего ему нужна Светлана?
   - Ты совсем ку-ку? - с ужасом спросил Аркадий. - Мы поедем к нему, и ты сообщишь, что я все выболтал?! Короче, я вам ничего не говорил, и мы никуда не едем. Будем делать вид, что ничего не случилось. Ты, Светлана, типа того, что влюблена в меня до крайности. Это для него, чтобы нас не трогал. Ни тебя, ни меня. Я же все рассказал, и он вслепую воспользоваться тобой не сможет. Ты будешь полностью в курсе происходящего.
   - Ладно, - нехотя согласилась Света - подождем немного. Может, все уляжется.
   Аркадий уехал, а они с Маргаритой продолжали сидеть за столиком кафе.
   - Как ты думаешь, это серьезно? - спустя некоторое время спросила Светлана.
   - Думаю, что да. - Маргарита еще переживала горечь от сорвавшегося свидания с Понамаревым. - Нам нельзя оставлять это просто так.
   - А что делать?
   - Я знаю человека, который может тебе помочь, - Маргарита внезапно вспомнила про вездесущего Евсеевича. - Он расследует убийство, которое произошло в доме Понамарева. Дельный, между прочим, мужик. И разговор, как раз по теме. Я дам тебе его телефон. Ты с ним созвонись, он назначит тебе встречу, и все расскажешь. Можешь смело ссылаться на меня.
   - Спасибо тебе огромное, - воспряла душой Светлана. - Ты мне так помогла.
   - Какие вопросы. Жизнь из этого и состоит. Ты, так сказать, мне, а я тебе.
   Минуты через три они расстались.
  
  
  
   Егор собирался в гости к Римме. Он должен был произвести неизгладимое впечатление. Правда, сильно сомневался в данном мероприятии, как таковом. Он не альфонс. Точнее, альфонсом он еще ни разу не был. Хотя, если посмотреть на дело здраво, то становиться очевидным, что и альфонс по-своему является бизнесменом. Он предоставляет любовные услуги за определенные материальные блага. Правда, это сильно смахивает на мужскую проституцию. И Егор приуныл. Так низко падать ему не хотелось. Но двадцать пять тысяч долларов на дороге не валяются. Поэтому Егор оделся с иголочки и потащился на новое место "работы" изображать несуществующую любовь к существующей нелюбимой женщине. Римма встретила его, как родного. Никогда и никто не заботился о Егоре так, как Римма. Она отменно накормила неудачливого предпринимателя, не менее отменно напоила и, наконец, уложила в постель. Егор в свою очередь тоже постарался не ударить лицом в грязь, и утром они проснулись очень довольные друг другом. Не известно, что там рассказала Понамареву Римма, но Анатолий в тот же день позвонил Егору и сообщил, что деньги для него уже приготовлены и через несколько дней, сразу после подписания купчей на землю Риммы, Егор сможет их забрать. Между словами читалось, и оставить эту клячу. Егор сначала обрадовался, предвкушая, как он скоренько бросит Римму и вернется к себе домой, но уже через час почувствовал странное неудовлетворение от недавней мысли. Прислушался к своим ощущением и внезапно понял, что совершенно не хочет покидать Римму. Он не хочет ее покидать ни с двадцатью пятью тысячами, ни без них. Ему вдруг стало необыкновенно легко и хорошо. Ну, зачем, скажите, бежать от того, кто дает тебе возможность жить в собственное удовольствие, не прилагая к этому никаких усилий? И он решил остаться. Римма ничего о его внутренних терзаниях не подозревала, просто влюбилась до беспамятства. Вскоре Егор стал чем-то вроде любимой игрушки. Она одевала его, как картинку, покупала дорогие часы и мобильники и прочее, прочее, прочее. Егор зажил, как во сне. Понамарев не обманул. Через пять дней Егор получил свои двадцать пять кусков зелени. Но теперь это была такая мелочь, что не стоило заострять внимание, ведь к услугам Егора были деньги Риммы. Прошло недели три и Егор начал испытывать чувство пресыщения. Жизнь, в начале приласкавшая его, как котенка, начала казаться слишком уж пресной. Стоит чего-либо захотеть, сразу изволь получить. Нет, чтобы добиваться, не спать ночами и умирать от переутомления, так нет - сразу получи и радуйся. А ощущение собственной значимости? А, сквозь тернии, к звездам? А тот же бизнесплан, наконец? Всего этого Егор теперь был лишен начисто. Обезумев от нагрянувшей скуки, он не знал, куда себя деть. Поделиться своей бедой с Риммой считал позором. Женщина и так старается во всем ему угодить, а он, видите ли, начнет жаловаться на свою судьбу. Это, ни в какие ворота. Во всяком случае, пока Егор решил не грузить Римму своими бедами, но и дальше придаваться праздному безделью сил не было. Рука привычно тянулась к листу чистой бумаги. Через несколько минут на нем появилась надпись "Бизнесплан" и Егор погрузился в его сочинение.
  
  
  
   Евсеевич разговаривал и Мишей по телефону:
   - Ну, как успехи?
   - Кое-что надыбили. Вчера к Понамареву в офис нагрянул один молодой человек. К нему многие приходят и сначала мы не обратили на него внимания, но кое-что при прослушке нам показалось знакомым. Помнишь, я говорил тебе о нескольких подозрительных звонках Понамареву. Голос звонившего выдавал в нем довольно молодого человека. А сам разговор показался странным. Они говорили о какой-то девушке, которую, по словам Понамарева, молодому человеку нужно было полностью подчинить своей воле. Потом еще сказал дословно "влюби ее в себя до беспамятства". Представляешь. Позднее, говорит, сочтемся. Мы уши, конечно, навострили. Чем сочтутся и за что? Все-таки убийство не шутка. Здесь каждая мелочь на вес золота. Мало ли что они там колдуют. Вчера по голосу в госте Понамарева мы опознали этого самого молодого человека. Я пустил за ним следаков. Они у меня парни надежные, осечек не дают. Довели до самого дома, комар носа не подточит. Так что вот, Евсеевич. С тебя магарыч.
   - И какой же магарыч ты с меня требуешь? Разве что почесать твой затылок. Выследить-то ты его выследил, а с какого бока к нему заходить станем, подумал? Или ты ему про свою прослушку рассказать хочешь? Так, мол, и так, в силу производственной необходимости решили внедрить в дом Понамарева жучки для прослушивания его бесед. То есть, вы попались, дорогой. Слово, мол, за вами. Так что ли?
   - Вечно ты, Евсеевич, настроение людям портишь. Я к тебе со всей душой, а ты ко мне со всеми претензиями. Мы ход конем сделали? Человека по теме тебе нашли? Так чего выбражаешь? Придумай, как дальше с ним быть. Если надо, поможем.
   - Ладно. Придется Павлика подключать. А то он совсем об этом деле запамятовал. Обрадовался, что все можно на твою шею повесить.
   - Точно, только не он один забыл.
   - О! Все бы тебе меня хаять. Подожди, Мишаня, земля-то, она круглая.
   - Точно, а кирпич прямоугольный. Все, Евсеевич. Подключай Павлика и давай двигаться дальше.
   Едва почувствовав перспективу нового подключения к делу об убийстве в доме Понамарева, Павлик сразу сник и пригорюнился. Последнее время он немного отошел от бурной сыщицкой деятельности и засел за бумажками. Сладко позевывая и мечтая о грядущем когда-нибудь отпуске, Павлик кропал отчет за отчетом под бдительным оком Евсеевича. И вот, едва Чусовой вошел во вкус, сердитый начальник вырывает его из лона родного учреждения и бросает в кипящий омут оперативного простора. И ни в чем себе Павлик не отказывай.
   - Интересно, и как я к нему подойду?
   - Очень просто. Предельно просто, Павлик. Явишься домой, покажешь удостоверение и объяснишь, что расследуешь убийство.
   - А если спросит, с какого бока он к этому убийству имеет отношение?
   - Ты ему Павлик улыбнешься.
   - Что?! Не понял.
   - А понимать ничего не надо. Улыбнись, как только ты умеешь. После такой улыбки к тебе и вопросов никаких не остается. Смысл улыбки настоящего профессионала, я, мол, человек служивый, чего приказали, то и делаю.
   - А если пошлет?
   - Мы его повестками замучаем. Причина для повесток всегда найдется. Так и скажи.
   Павлик явился домой к Аркадию. Сначала показал удостоверение, потом улыбнулся. Увидев широкую белозубую улыбку Павлика Аркадий напрягся и горестно вздохнул.
   - Проходите, раз пришли. Чем обязан?
   - Мы расследуем убийство, которое произошло в доме Анатолия Витальевича Понамарева.
   Сразу стало ясно, что Аркадий не просто удивлен, а можно сказать ошеломлен услышанным.
   - Ну и расследуйте. Я то здесь при чем?
   - Вы тесно с ним связанны и попали в поле зрения нашей службы. Как мы на вас вышли не спрашивайте. Тайна следствия!
   - Никак я с ним не связан. Полная чушь!
   - Значит, ваши телефонные переговоры и визиты в офис Понамарева так, для развлечения. Не стану оспаривать, но и проверить должен. Как говориться, ничего личного. Служба такая.
   - Да, проверяйте, - уже гораздо осторожнее обронил Аркадий.
   - Итак, просветите, пожалуйста, с кем по просьбе Понамарева вы пытаетесь наладить отношения особого рода?
   - Прослушиваете мобильный? - чуть ли не позеленел Аркадий. - А разрешение на прослушку у вас есть?
   - Узнаю у шефа и вызову вас повесткой. Но учтите, сочтем такое отношение к нашим вопросам уклонением от сотрудничества.
   - Чего-чего? В чем мне с вами сотрудничать? Я дома у Понамарева ни разу не был.
   - Совсем ни разу? Уточним.
   - Ну, может, раза два не больше.
   - Чтобы убить, достаточно и одного.
   - Я не убивал.
   - Разберемся. Так что там с разговорами по мобильному?
   - Я ему должен. Достаточно крупную сумму, во всяком случае, для меня. Он потребовал немедленной выплаты долга, а мне нечем отдавать. Тогда он предложил закадрить одну девушку. Ну, чтобы она в меня влюбилась и стала мне послушной. Не знаю для чего. Понамарев вечно выдумывает. То одно у него горит, то другое полыхает. Такой живчик, знаете ли. Мне эта девушка "по барабану", только выбора нет. Понамарев, если у меня получиться, обещает часть долга скостить, и с оставшейся частью не торопить. Что мне остается делать?
   - Для чего же ему потребовалась эта девушка?
   - Кто бы знал. А вы у него спросите.
   - Умный совет, как без вас не додумались.
   - Дарю. Пользуйтесь.
   - Адрес девушки, остряк!
  
  
   - Вас зовут Светлана? - помятуя о совете Евсеевича улыбаться и ни шагу в уныние, Павлик натянул на лицо самую лучезарную, по его мнению, улыбку.
   - Да, - напряженно подтвердила Светлана. - А вы, собственно говоря, кто такой?
   - Вот мое удостоверение.
   - И что?
   - Я к вам сугубо по служебной необходимости. Много время не отниму, но все-таки потревожу. Служба у меня такая. - Улыбка уже начинала походить на клоунскую. Павлик смягчил ее накал и плюхнулся в стоящее рядом с ним кресло.
   - Я вас слушаю, - намекнула на некоторое ускорение Светлана.
   - Ах, - счастливо вздохнул Павлик, - ну как же у вас хорошо. Так, знаете ли, бегаешь целый день, словно заполошенный, бегаешь, а притулиться на полчаса и негде.
   - То есть ближайшие полчаса вы просто намеренны посидеть в этом кресле? - резюмировала его высказывание Светлана.
   - Ну что вы! - спохватился страж закона. - Конечно же, нет. Сейчас и начнем. Итак, я к вам по делу.
   - Уже говорили.
   - А что, повториться нельзя?
   - Извините. Повторяйтесь, я подожду.
- А дело это такое, - отказался обижаться Павлик, - вы, по моим сведениям, не так давно познакомились с симпатичным молодым человеком. Зовут его Аркадий.
   Светлана удивленно посмотрела на сыщика и молча опустилась в другое кресло.
   - Так я прав, или нет? - подтолкнул ее к ответу Павлик.
   - А какое отношение к вашему ведомству имеет Аркадий?
   - Иными словами, вы с ним знакомы?
   - Знакома и что?
   - И какое мнение о нем у вас сложилось?
   - Я хочу, чтобы сначала вы ответили мне, что совершил Аркадий такого, что чин полиции приходит ко мне и начинает задавать сугубо личные вопросы? С какой стати я должна на них отвечать.
   - Хорошо, давайте начнем с этого. Что совершил Аркадий пока нам не известно. Но нас очень настораживает круг его общения. В частности, он активно сотрудничает с человеком, которого мы подозреваем в убийстве. Это, раз. Во-вторых, вы стали предметом его торга с этим человеком.
   - Вы говорите о Понамареве?
   Настал черед Павлика удивляться и молчать. Когда первый эффект от произнесенного имени пошел на убыль, Павлик деловито почесал в затылке и произнес многозначительное - Эх, ты.
   - Что вы имеете в виду? - Светлане понравилась та маленькая импровизация, которая у нее получилась. Спесь с молодого сыщика слетела мгновенно.
   -Откуда вы знаете о Понамареве?
   - Аркадий рассказал.
   - Ничего себе. Он что, Понамарева совсем не боится, или к вам испытывает глубокие чувства? В том числе и чувство раскаяния? Что-то на него не похоже. Он рассуждал о вас крайне цинично. Или просто прячет святое чувство от чужих глаз?
   - Ничего он не прячет. И относиться ко мне циничней, чем вам показалось. Просто жизнь иногда выкидывает такие коленца, что даже "Аркадии" вынуждены говорить правду.
   - С этого места поподробнее. Что за коленца? Может, мы их повторим и "на раз" узнаем имя убийцы?
   - Не паясничайте. Это просто его величество случай. А случай повторить нельзя, иначе он становиться закономерностью.
   - Вы философ.
   - Нет, мне просто не повезло.
   - Или наоборот. Вы не попали Понамареву в ловушку. Разве это "не повезло"?
   - Возможно, вы и правы. Просто мне уже тридцать, а кроме "Аркадиев" никто больше мною не интересуется.
   - Да какие ваши годы! Поверьте мне, у вас все еще впереди.
   - Это вы судите по личному опыту?
   - Я не хотел вас обидеть. Простите.
   - Ерунда. Я давно уже не обижаюсь. Привыкла.
   - Так почему Аркадий выдал Понамарева с головой?
   - Однажды у меня выдалось свободное время. Я решила сходить в кино. В фойе познакомилась с очень красивой женщиной, и мы разговорились. Слово за слово, знакомство решили продолжить, и пошли в кафе. Там ей на сотовый поступил звонок, мне тогда показалось, от ее любовника. Во всяком случае, тон которым она с ним разговаривала, позволил это предположить. Она предложила ему заехать за ней в кафе. Он и заехал. - Светлана опустила голову, и маленькая предательская слеза скользнула по ее щеке. Павлику стало жалко милого и очень несчастного человека.
   - Это был Аркадий? - тихо спросил он.
   - Да, это был Аркадий. Он очень удивился нашему с Маргаритой знакомству, но отпираться не стал и все про Понамарева выложил. Наверно, понял, что я сорвалась с крючка, решил и со мной пойти на сделку. Я, мол, имитирую глубокую к нему привязанность, а он этим морочит голову Понамареву.
   - Маргарита? - задумчиво спросил Павлик. Это имя напомнило ему о красивой женщине, плавной походкой скользящей по дорогому паркету особняка Понамарева. - Наверно тезка, - вдруг вырвалась на волю фраза из его раздумий.
   - Не тезка. Это она и есть. - С огромным удивлением услышал он от Светланы.
   - Как это, она? - по детски наивно спросил Чусовой.
   - Вы же имеете в виду ту Маргариту, которая играла роль жены Понамарева? Я права?
   - Правы, - рассеянно подтвердил Павлик.
   - Так это она и была.
   - Ничего себе, - совсем обессилел в борьбе со случайными находками сыщик. Это ж надо, как подфартило. Евсеевич отдыхает рядом с его сыщицким счастьем. Считай, он один распутал пол преступления за каких-нибудь двадцать минут.
   - А как она познакомилась с Аркадием? - робко поинтересовался Павлик.
   - Не знаю. Кажется, в каком-то кафе, или ресторане. Аркадий там был с девушкой.
   - Еще с одной? - то ли с подозрением, то ли с завистью в голосе поинтересовался Павлик.
   - Еще с одной. - Эхом отозвалась Светлана.
   - Да, - подытожил Павлик - парень у нас не промах.
   - У вас, возможно, а у меня полное фиаско, - горестно подвела свой итог Светлана.
  
  
  
  
   - Ну, все, Евсеевич. Я такой молодец, такой, что расцелуй меня скорее в обе щеки!
   - Ждать - поседеешь, - безжалостно опустил Павлика на землю жестокий Евсеевич. - Давай без эмоций и обо всем по порядку.
   Выслушав по порядку все, что прокричал ему в порыве вдохновения Павлик, Евсеевич надолго задумался. Никакой поощрительной тирады Павлик не удостоился.
   - Итак, подведем итог, - родил, наконец, Евсеевич саму обыденность. - Наши фигуранты оказались волей случая вовлечены в некий водевиль, который пустил действо по совсем иному пути, нежели рассчитывал Понамарев. Иначе, карты Понамарева спутаны, но он об этом ничего не знает. Так? - вдруг строго спросил Евсеевич Павлика.
   - Так, - уныло подтвердил тот.
   - А раз он ничего не знает, значит, и знать ему не положено. На этом и будем стоять. Ты, Павлик, поработай со Светланой. Успокой, приласкай, только не в буквальном, а в моральном плане. И уговори нам подыграть. Аркадия, я думаю, нам и уговаривать не придется. Он и так со страху в штаны наложил, будет делать все, как скажем. Осталась Маргарита. Ну, с Маргаритой я поговорю сам.
   - А, может, наоборот. Может, я с Маргаритой, а ты, Евсеевич, со Светланой. У тебя опыта больше, ты лучше справишься.
   - Разговорчики в строю. Как сказал, так и будет.
   - Вот вечно ты так, Евсеевич, ничего человечного в тебе, доброго. Нет того душевного тепла, на которое я так рассчитываю.
   - Стоп, балабол, понесло тебя, не остановишь. Ты на службе, или у бабушки на печке?
   - Ох, сейчас бы на печечку, - вмиг перестроился на новые переживания Павлик.
   - Тьфу, бестолочь молодая, - махнул рукой Евсеевич на мечты Павлика.
   Маргарита удивленно рассматривала Евсеевича, усаживая его за кухонный стол.
   - Вы по поводу Светланы? - просто спросила она.
   - Светлана вам звонила? - вопросом на вопрос ответил тот.
   - Нет, но я ей дала номер вашего телефона после того недоразумения с Аркадием.
   - Что за недоразумение?
   - Вы не поверите, но этот Аркадий каким-то образом связан с Понамаревым, а Понамарев, в свою очередь, зачем-то поручил ему закадрить Светлану. Так она вам позвонила? Это я ей посоветовала. Все-таки произошло убийство, мало ли что.
   - Посоветовали вы все правильно, но Светлана нам не звонила. Мы сами вышли на нее через Аркадия.
   - Ах, - беспечно махнула рукой крайне далекая от трудностей уголовного сыска красавица. - В конце концов, какая разница кто кому позвонил. Главное, что поговорили.
   - Трудно с вами спорить, - вынужденно согласился Евсеевич. На самом деле, его терзала мысль, а если бы Миша чисто случайно не вышел на Аркадия, сколько потов сошло бы с сыщиков, прежде чем они хоть что-то смогли выяснить!
   Он провел у Маргариты еще полчаса, но ничего существенного не узнал. Похоже, Павлик выбрал весь арсенал случайных совпадений. Далее следовало просто потрудиться. И очень тщательно.
  
  
   Понамарев молча разглядывал мрачный пейзаж за окном. Примерно такое же настроение терзало его влюбленную душу. Сколько сил он потратил на то, чтобы женщина его мечты была с ним рядом. Но пока... Пока его преследовали одни неудачи. Они познакомились а Авиньоне, небольшом французском городке, овеянном славной историей и уютно расположенном у берегов Луары. Анатолий остановился там, будучи проездом из Парижа в Венецию. Путешествовал на собственном авто. Авиньон, умудрившийся сколько-то там веков назад на некоторое время стать резиденцией самого папы, страшно этим гордился и по сей день. Видимо, больше гордиться было особенно нечем. Но для Понамарева этот город стал самым особенным городом на земле. Он немного задержался в сувенирной лавке, выбирая что-нибудь на память об Авиньоне, когда чей-то приятный голосок попросил продавщицу показать вон ту маленькую вещицу. Вещицу тот час же продемонстрировали и голосок поинтересовался ее стоимостью. Продавщица озвучила, но хозяйка голоса не поняла цифру. Так и произнесла:
   - Ну что за язык, на самом-то деле, ничего не поймешь.
   Понамарев тот час же обернулся в святом порыве помочь незнакомке и увидел глаза неземной красоты. Никогда и нигде прежде не видел он таких глаз, словно маленькая капризная лань выбежала из леса и остановилась на самом краю оживленной дороги не в силах превозмочь удивления. Неужели, помимо ее леса существует еще и этот огромный мир? Именно этот вопрос плескался в глубинах голубых с серыми ободками глаз. Понамарев наклонился к красавице и перевел чудную цифру на понятный ей язык.
   - Боже, как все просто, - обрадовалась маленькая лань. Вещицу она купила, и они нашли уютное кафе, где кроме чашечки кофе, или бокала красного вина ничего больше не подавали. Но им ничего и не было нужно. Они разговаривали. Обо всем сразу и ни о чем конкретно. Она оказалась москвичкой. Не так давно вышла замуж за англичанина и с тех пор переезжала из Англии в Россию, из Венеции в Канны, или в обратной последовательности. У мужа бизнес, требующий постоянных разъездов, у нее ничего, кроме мужа, следовательно, тоже одни разъезды. А ей уже надоело. Так надоело, что хоть плачь. Понамарев понимающе кивал головой и чувствовал, что пропадает. Пропадает окончательно и бесповоротно. В Венецию они поехали вместе: его маленькая лань с супругом и Понамарев. В Венеции, утопающей в не совсем чистых каналах и изобилующей более, чем не новыми зданиями, они вместе с ланью катались на шатких гондолах и, проплывая мимо некоторых мест, старались дышать через раз, чтобы не вдыхать не совсем приятные запахи. Стоки из домов иногда были выведены прямо в воду. Но Венецией принято восхищаться и, поднатужив фантазию и прикрыв глаза, они восхищались. Сначала восхищались платонически, потом с тайными поцелуями, но когда очередные переговоры супруга красавицы затянулись, то платонические отношения перешли в чисто физическую сферу. Расставались мучительно и дали друг другу клятву обязательно встретиться в Москве, как только она туда приедет. Прошли три месяца, прежде чем клятву удалось исполнить. На сей раз, супруг красавицы был целыми днями занят на деловых переговорах в Москве. Специально по этому поводу Понамарев освободил свое время от всех переговоров как таковых. И все это самое время, даже в ущерб бизнесу, он посвящал только ей.
   Они бродили по Москве, выезжали в элитные дома отдыха, когда позволяли обстоятельства, и повсеместно высказывали друг другу самые пылкие слова любви. Наконец, однажды сошлись на корпоративе. Фирма, с которой Понамарев имел давние и уже устоявшиеся связи, давала роскошный банкет в честь чего-то там, что эта самая фирма сочла очень важным для себя. Туда же был приглашен и муж нашей лани. Видимо, его тоже сочли достаточно важным для интересов фирмы. И Лизонька, снова, как и в Венеции, свела мужа с Понамаревым. Англичанин немного пил, немного надоедал с заумными беседами о бизнесе, немного похлопывал Понамарева по плечу и страшно его злил. Лизонька больше молчала. Она понимала всю пикантность ситуации и старалась от Понамарева дистанцироваться. Но с тех пор Понамарев задался целью сойтись с англичанином в каком-нибудь прибыльном дельце и найти способ все-таки увести от него жену. Каким именно образом он пока не знал, но надеялся со временем что-нибудь придумать.
  
  
  
  
   - Как у тебя дела со Светланой? - спрашивал Понамарев Аркадия, позвонив ему из своей машины.
   - Отлично, - как и было уговорено с сыщиками, отрапортовал тот. - Слушается и, так сказать, повинуется. Что теперь?
   - Теперь посоветуй ей чаще навещать сестру. Пусть попытается разговорить ее на предмет дальнейших планов и заодно поинтересуется, нет ли у Лизы какого воздыхателя.
   - Ладно, - озадаченно произнес Аркадий, - посоветую.
   - Нет, ты не ладно посоветуешь, а приложишь максимум усилий. Та женщина, сестра Светланы, для меня самый дорогой человек на земле и я хочу, чтобы Светлана помогла мне найти самую верную дорогу к ее сердцу. Я хочу, чтобы Лиза стала моей женой.
   - А почему вы сами не предложите этой Лизе руку и сердце?
   - Предлагал, но она все тянет и тянет. А почему, не могу понять.
   - Хорошо. Сделаю все, что возможно.
   Павлик озадачено чесал затылок.
   - Евсеевич, это что, какой-то шифр? Что значит, хочу жениться, а она все тянет? Этот Понамарев богач. Разве в наше время от богачей отказываются? Да кто на самом деле эта Лиза, что она так легко может послать Понамарева куда подальше.
   - Первый дельный вопрос за весь день, - хмуро подытожил Евсеевич. - С этого вопроса и нужно было начинать. Кто такая эта Лиза, сестра Светланы? Вот в этом ты, Павлик, и будешь разбираться.
   Павлик тщательно смаковал необыкновенно вкусный рогалик. Такой рогалик он мог бы есть каждое утро на протяжении всей жизни. Да что там каждое утро. Он мог бы есть их и в обед и на ужин. А пока он просто смаковал необыкновенно вкусный рогалик среди рабочего дня, потому что сидел в гостях у Лизы. Лизонька встала всего полчаса назад, Павлик был уже пять часов как на ногах и успел притомиться, поэтому служивому хотелось есть, а Лизоньке - немного отойти ото сна. Свела их вместе Светлана. Просто представила Павлика, как своего знакомого, которому нужно задать кое-какие вопросы по поводу покойного супруга Лизы. Лиза отнеслась к визиту молодого человека крайне спокойно, и беседа текла вяло.
   - Я приношу вам соболезнования по поводу кончины вашего супруга.
   - Принимаю ваши соболезнования, но сразу же хочу узнать, в каких именно отношениях с моим супругом вы состояли? Занимались общим бизнесом?
   - Да, нет. Я вообще не бизнесмен.
   - Кто же вы? - равнодушно спросила Лизонька.
   - Я сотрудник уголовного розыска Москвы.
   Лиза удивленно посмотрела на Павлика.
   - Но по поводу убийства моего мужа уже приходили. Много чего спрашивали. Я на все вопросы ответила, так чего вам еще надо?
   - Мы в курсе. Действительно, после убийства вашего мужа в особняке Понамарева, наши сотрудники с вами беседовали. Записи этих бесед мы внимательно изучили. Но появились несколько иные обстоятельства, следовательно, и новые вопросы.
   - Что за обстоятельства?
   - Насколько нам стало известно, вами очень интересуется некий Анатолий Понамарев. Вы, конечно, в курсе, что именно в его доме был убит ваш муж. В свете этого события интерес к вашей персоне со стороны Понамарева представляется крайне важным. Допустим, будучи безнадежно влюбленным, он мог пойти на крайние меры и устранить вашего супруга со своего пути. Ведь он очень хочет предложить вам свою руку и сердце. Наверняка, уже не раз предлагал. Как вам такой вариант?
   - Вы меня пугаете. Что значит, устранить? Мой муж не вещь, а Понамарев не преступник. Да, после смерти мужа Анатолий заводил разговор о моем новом замужестве, но это ровным счетом ничего не значит. Простое совпадение. Я думаю, что мужа убили или его конкуренты, или партнеры по уже существующему бизнесу. Анатолий только собирался начать совместный с моим супругом бизнес. Собирался, но, молодой человек, так и не начал. То есть у них не было совместной собственности, или денежных средств, поэтому делить было нечего.
   - Кроме вас.
   - Причем тут я?
   - Но Понамарев настолько влюблен, что даже нанял молодого человека, кстати, его зовут Аркадий, чтобы найти к вам подходы через вашу сестру Светлану.
   - Через Светлану? Что за бред? С чего он решил, что Света имеет на меня такое влияние? Я человек крайне независимый и даже родной сестре не позволю собой манипулировать!
   - Но Понамарев мог этого не знать. Обычно ближайшие родственники, тем более сестры, имеют очень большое влияние. В некоторых случаях, так просто огромное. Кроме того, сестры очень часто обсуждают между собой каждую житейскую мелочь, таким образом, Понамарев мог бы быть в курсе всех ваших самых интимных планов.
   - Чепуха. Не стану я обсуждать со Светкой свои интимные планы. Что за бред?!
   - Ну, это не ко мне. Все эти замечания, пожалуйста, к Понамареву.
   - Да я вообще больше с ним общаться не собираюсь, раз он опустился до слежки. Хорош муж, не успел под венец отвести, уже хочет контролировать каждый мой шаг. Не будет этого. Никогда не будет! Я и ему так скажу!
   - Значит, вы считаете, что между вашим мужем и Понамаревым разногласий не было?
   - Ну, теперь я уже не знаю. Раз со мной такое сотворить собирался, может, и с мужем что-то не поделил. При такой подозрительности все может быть. Допустим, о чем-то не смогли договориться, Анатолий в сердцах и закончил спор известным вам способом. Так что ищите сами. Мое дело сторона. Не была, не видела, не знаю.
  
  
  
   - Ну, и каковы твои успехи, Павлик, - вел допрос коллеги за чашкой чая Евсеевич.
   - Никаких. Понамарев, действительно, к ней подкатывал, но она его держит на дистанции. После всего, что услышала от меня, возможно дистанция станет еще больше.
   - Не густо.
   - Точно. Не густо.
   - А почему она сторониться Понамарева? Не может пережить кончину мужа? Мы тут поспрашивали у их общих знакомых, так те утверждают, что Понамарев и англичанин со своей женой очень часто на светских мероприятиях появлялись вместе. То есть никакой неприязни к Понамареву Елизавета Батьковна не выказывала. Так почему сейчас так на него ополчилась?
   - Говорит, что не сможет простить ему слежки.
   - Определенная логика есть, но иной женщине такое внимание к ее персоне только польстило бы?
   - Иной, но, видимо, не этой.
   - Да, не этой. Странно все-таки, а почему? Почему ей не льстит, а отталкивает? Что ты по этому поводу думаешь?
   - Пока ничего. Слишком мало фактов.
   - Вот в этом, Павлик, ты прав. Фактов очень мало. Но это пока. А мы начнем их подкапливать. Прямо сейчас и начнем. Я звоню Мише Курыгину, пусть он и нашу барышню возьмет под свое крыло. Мало ли что там может случиться. А нам и малая зацепка - большая радость.
   Миша долго ждать себя не заставил, и Лизонька благополучно получила полнейшую заботу и внимание со стороны Миши и его ребятишек. Но вела себя Лиза тихо. Почти никуда из дома не выходила. К себе пускала только сестру и адвоката мужа. С сестрой вела разговоры о такой ерунде, что и слушать было ни к чему, а с адвокатом улаживала неотложные дела, готовясь принять мужнино наследство.
   - А, может, ей деньги Понамарева ни к чему, скоро и своих девать будет некуда? - интересовался Миша у Евсеевича во время их очередных посиделок.
   - Может, и так. Своя логика есть, только нам от этого не легче. Кто-то англичанина убил? Убил. А зачем?
   - Шерстим его партнеров по бизнесу, но в России он только начал разворачиваться. Пока ничего существенного не обнаружили, а в Англии черт ногу сломит. Кто их поймет, этих англичан, но, с другой стороны, если за ним тянется хвост из Англии, то зачем убивать в России?
   - Да нет, определенный резон можно найти. Наша страна там считается очень криминальной, вот и понадеялись, что убийство спишут на местную преступность. Кроме того, твои же слова, мы ничего в английских делах не понимаем, следовательно, и выйти на преступников, если они англичане, скорее всего, не сможем.
   - А их полиция? Они же тоже работают по этому делу.
   - Работать-то работают, но, соответственно, в наших делах полные лохи. То есть, куда ни кинь, всюду клин. И у них не густо, и у нас почти пусто.
   - Поэт ты, Евсеевич, я всегда это замечал. Только поэзия у тебя депрессивная. Все только о неудачах. А нужно культивировать оптимизм.
   - Согласен, Миша, вот ты его и культивируй! Что делать собираешься в свете полного оптимизма?
   - Знаешь, чутье мне подсказывает, что искать все-таки нужно здесь. Не нравиться мне любовный треугольник Понамарева. Очень не нравиться. А что именно настораживает, не пойму. Понамарев умный мужик, неужели до того втюрился в бабу, что грохнул ее мужа, чуть ли не в открытую. Ведь не мог же не понимать, что рано, или поздно мы на эту Лизу и его связь с ней выйдем. А как только выйдем, сразу заподозрим Понамарева.
   - Заподозрим, только доказать ничего не сможем, Миша. Меня другое смущает, зачем он эту бучу с Аркадием замутил? Зачем? Идиотизм какой-то.
   - Добиться этой Лизы хочет.
   - Именно сейчас, когда все так опасно?
   - Не терпится?
   - Ерунда какая-то.
   - Кто их, влюбленных, поймет. Говорят, от любви люди голову совсем теряют.
   - Вот именно. А безголовый вполне может соперника зарезать в пылу, так сказать, страсти.
   - И это бывает. Словом, думай, что хочешь, и ни в чем себе не отказывай.
  
  
  
  
   Маргарита снова испытывала всю горечь одиночества. С Аркадием, в виду его авантюристического склада характера, пришлось порвать, новых отношений на горизонте не просматривалось. От отчаянной скуки решила позвонить Егору. Вдруг повезет. Егор принял звонок почти сразу. К немалому удивлению Маргариты, похоже, ей даже обрадовался.
   - Ты как, - заинтересованно спросил Егор - работаешь, или еще нет?
   - Не работаю. Ты ничего не предлагаешь, по специальности роботу не ищу.
   - Ну и молодец, - еще больше удивил Егор. - Я тут немного подумал, может, нам с тобой, кстати, Иветту тоже не плохо подключить, снова за какое-нибудь дельце взяться?
   - Конечно, - обрадовалась Маргарита. - А почему бы нет? Только какое дельце?
   - Конкретных идей у меня нет. Можно было бы продолжить в прежнем ключе - работать наемными родственниками. Мне иногда еще позванивают, только боюсь, вдруг опять попадем, как куры в ощип. У меня сейчас с деньгами не напряг, так что можно не торопиться.
   - Это тебе можно не торопиться, а у меня в карманах ветер свищет. Ну, хоть какие-то идеи тебя посещают?
   - Посещают, не без этого. Допустим, можем предлагать себя в качестве компаньонов. Никакого криминала, только скрашивание унылых будней обеспеченных людей. Интима, так сказать, не предлагать.
   - Вот как раз интим и предложат, - раздосадовано отреагировала Маргарита.
   - И, правда, - насторожился Егор. - Тогда даже не знаю, что и придумать. А у тебя идей нет?
   - Ой, я на выдумку туговата. Может, с Иветтой посоветуемся. Она жизнь знает, по-моему, очень хорошо.
   Созвонились с Иветтой, но у той было ничем не лучше. К прежнему ремеслу возвращаться не хотелось, а в элитные проститутки так и не пробилась. Встретились в кафе, чтобы просто поболтать по старой памяти. Посиделки получились на славу. Немного выпили, немного посудачили и на душе у всех троих, вроде, как полегчало.
   - Я тут в одной фирме временно подвизалась в качестве риэлтора, - сообщила Иветта. - Вы москвичи, поэтому вам не надо квартиру снимать, а приезжий умри, но за квартиру каждый месяц денежки выложи. Просто сидеть сиднем дома, да рыдать о горькой судьбинушке, не получиться. Так вот. Дали мне для начала задание - продать дачу в Подмосковье. Участок двадцать пять соток. В принципе, от Москвы совсем недалеко. Кругом сосны, сосны - красотища. Я и подумала, может, нам на этой даче дом отдыха организовать на летнее время? А? Пусть дача так и остается в продаже. Она у них уже второй год висит без малейшего движения. За нее цену назначили заоблачную. Как хозяев ни уламывали, чтобы они ее сбросили, ничего не получилось. В общем, риэлторы на эту дачу уже рукой махнули. Мне всучили, как начинающей. Никто, конечно, и не надеется, что я смогу ее продать. Кому она нужна за такие деньжищи. Вот я и подумала, чего ей без дела простаивать. Там же можно что-нибудь организовать. Допустим, тот же частный дом отдыха. Наши с фирмы все равно туда больше не суются, а хозяева на год укатили за границу. Как вам такое предложение?
   - Странное предложение, - задумчиво произнес Егор. - Я никакого понятия не имею о том, как организовывают этот самый дом отдыха. А ты, Иветта?
   - А чего тут знать. Дадим объявление в газете. Это-то ты умеешь. Сам нас так выискивал. Вот и займешься снова. Только теперь будешь искать не родственников, а отдыхающих. Разница, я думаю, невелика.
   - И что же, откроем дом отдыха под вывеской фирмы "Наемный родственник"?
   - А почему бы и нет. Фирма у тебя официально зарегистрирована. Все налоги, наверно, платишь аккуратно. Ты у нас педант. Чего еще нужно?
   Егор заметно оживился, даже Маргарита повеселела и начала продумывать новую идею и так и этак.
   - А что, неплохо получается. Ты, Егор, будешь администратором, мы с Иветтой горничными и поварихами.
   - Что? - удивился несказанно Егор. - Ты согласно убирать и готовить? Ушам своим не верю! Надо же, случилось чудо! Маргарита решила начать работать, а не баклуши бить. Это на тебя, дорогая, совсем не похоже.
   - Ну и что? На себя же работать будем, а не на чужого дядю! - гордо бросила в лицо Егору Марго.
   Эти слова возымели на Егора магическое действие, и он неожиданно быстро дал согласие на свое участие в оговоренном деле. Сама того не ведая, Маргарита задела самые чувствительные струны его души, а именно, страстное желание работать исключительно на себя любимого. Через два дня вся компания отправилась на место новой работы. Дача находилась в небольшом сосновом бору километрах в двадцати от МКАД недалеко от платформы пригородных поездов. Добираться до нее из Москвы было одинаково легко, как на машине, так и на общественном транспорте. Это немалый плюс, и сей факт, вселил в наших предпринимателей надежду на успех. Сама дача оказалась довольно просторной, хотя и не новой. Но строили ее еще в те далекие времена на заре советской власти, когда все делали на совесть и, как говориться, на века. Основу сруба составляли бревна неохватной толщины. Сейчас такие, пожалуй, и не встретишь. Эта дачка прослужит верой и правдой ни одному поколению, вот только уж больно много просили за нее продавцы, но в этом и состояла их главная удача. Были на даче и газовое отопление, и магистральный водопровод. Правда, мебелишки маловато, да и внутри не помешал бы небольшой косметический ремонт, но Егора все это не пугало. Он посоветовался с Риммой и получил от нее щедрые подъемные на первое время. Римма же подогнала опытных рабочих, и дела пошли веселей. Через неделю дача выглядела вполне презентабельно, а новая мебель придавала ей даже некоторую респектабельность. Дали объявление в газете и стали ждать своих клиентов. Еще дня через три такие клиенты появились. Пожилая семейная пара. Сын охотно спонсировал их загородный отдых, лишь бы старики не ошивались в московской квартире и не действовали на нервы. Но двоих дачников было слишком мало для того, чтобы проект полностью окупился. В ожидании звонков, решили расширить методы поиска отдыхающих. Маргарита тут же вспомнила о Светлане и позвонила последней.
   - Ты что, Маргарита, шутишь? Откуда у меня деньги для загородного отдыха в частном доме? - почти возмутилась Светлана на предложение Марго немного отдохнуть в доме отдыха, который они с приятелями недавно открыли.
   - Может, у тебя есть знакомые, которые могут себе это позволить?
   - Откуда? - опять занервничала Света. - Хотя, подожди. Есть у меня один человек, для которого ваши расценки очень даже по карману. Я ей позвоню и предложу ваши услуги. Если захочет, перезвонит тебе сама.
  
  
  
   Лиза нервничала и постоянно срывалась на скандал.
   - Меня уже достали эти менты. Рыщут, рыщут. Все нервы издергали. Теперь еще пристали с этим Понамаревым! - капризно жаловалась она сестре.
   - Тебя из-за Понамарева достали, а меня достал сам Понамарев. Решил сделать из меня лазутчика в твоем лагере!
   - Ну, подумай, какая мерзость, Света! А ведь казался таким положительным.
   - Положительным он ей казался. Нечего было мужу рога наставлять. Сама же призналась, что у вас все было. Естественно, он теперь намерен продолжить былую связь. Видимо, запал на тебя не слабо.
   - На меня все мужики западают! - гордо отреагировала Лизавета.
   Надо сказать, против истины она не грешила. Мужчины велись на ее чары в девяносто случаях из ста. Остальные десять - либо иная сексуальная ориентация, либо иные жизненные ориентиры.
   - Если ты очень устала, можешь отдохнуть у надежных людей за вполне посильные для тебя деньги. Они, как раз, набирают постояльцев.
   - Что за люди?
   - Люди, как люди. Просто обстоятельства сводили меня с некоторыми из них.
   - И что за место?
   - Я там не была. Но говорят, отличное дачное место. Сосновый бор, благоустроенный рубленый дом еще старой постройки. Помнишь, раньше в Кратово мы снимали дачу? Там еще дома были из бревен неимоверной толщины. Ты все удивлялась. Помнишь? Судя по тому, что мне рассказывали, этот дом такой же. Поезжай. Отдохнешь, вспомнишь детство.
   - Разве и правда поехать? - задумчиво протянула Лиза. - А что, возьму и поеду. Отвлекусь от всего. Сейчас созвонюсь с адвокатом, и если он не будет возражать, поеду. В крайнем случае, он может приехать туда, если что-то срочно потребуется . Правда?
   - Конечно, приедет. За такие-то деньжищи, что ему платят.
   Елизавета собиралась недолго и ровно через сутки ее машина уже парковалась возле старого надежного дома, стоящего в небольшом сосновом бору. Встречать ее вышла Маргарита, которой очень понравилась роль экономки, эдакой дамы-распорядительницы.
   - Мы рады приветствовать вас в нашем доме отдыха. Вещи отнесут в номер. Прошу в дом, - и Марго приветливо улыбнулась гостье.
   Лизонька отвечать на улыбку не спешила, небрежно осмотрелась и высокомерно поджала губу, мол, видела места и получше. Маргарита постаралась не обижаться. Роль экономки, конечно, не то, что роль жены богатого бизнесмена, но все лучше, чем глотать бумажную пыль в душной конторе.
   - У нас, конечно, не Гаваи, но прекрасный воздух, тишина и полный покой. Вас никто здесь не потревожит.
   - Это именно то, что мне нужно, - молвила первые слова Елизавета. - Именно, покой! Ради этого я сюда и приехала. Так что надеюсь, мне его обеспечат.
   - Конечно, конечно, - поспешила заверить ее Маргарита и мысленно дала мадам приличного пинка под зад, но только мысленно.
  
  
  
   Ему уже наскучило ждать обещанного. Скупо обставляя свой быт, он тешил себя надеждой на скорое его обновление. Причина на то была и была она очень веской. Ему задолжали и задолжали много. Но пока приходилось терпеть и этот скромный быт и свою в нем неустроенность. Ни приличной машины, ни собственной квартиры, да и вообще, можно сказать, ничего. Зато сколько всего позади. Позади бесконечная гонка со временем и обстоятельствами, страх и безнадежность, потом надежда и удача. Только вот удача ли? Пока и не ответишь однозначно. Пока все это не закончиться. А сейчас он еще в процессе, в процессе ожидания. Что-то слишком оно затягивается, это ожидание. С другой стороны, он привык ждать. Как ни крути, а всю жизнь ждет. Сначала ждал, сидя в засаде, когда служил в горячих точках. Сколько было таких засад. Он снайпер и ждать - его вечный удел, потом ждал, когда месяцами задерживали зарплату. Раньше военным зарплату задерживали частенько. Это теперь, вроде, стараются в армии навести порядок, а раньше всем и на все было наплевать. Но он давно не служит. Уволился, так сказать, из рядов воинства, не выдержав очередных ожиданий. Надоело. Подался на вольные хлеба. Но это для кого они вольные, а для него хуже самой лютой неволи. Был снайпером, стал киллером. Хрен редьки не слаще. Правда, на дело выходить старается как можно реже. Так и целей будешь, да и душа уж больно протестует. С другой стороны, а что он еще может. Но надо заканчивать с этим делом. Заканчивать, пока ангел-хранитель его еще бережет. Он перед этим, последним делом дал себе зарок, еще один раз и все. Пусть лучше скромный быт, чем получить однажды пулю в спину. Киллеров убирают часто, такие же киллеры, чтобы заказчики смогли окончательно спрятать все концы в воду. Ему пока везло. Но это же пока. А последнее его дельце не из пыльных. Особенно себя утруждать не пришлось, да только ведь все равно грех на душу взял. И гнет этот грех его к земле, и остальные грехи душу в рай не пустят. Не витать ему в райских садах и кущах, не слушать пение дивных птиц на утренней заре. Его сковороду в дымном чаду ада уже прокаливают загодя надежные прислужники дьявола. Он поднес чашку с горячим кофе к губам и замер, словно в оцепенении. Когда же с ним расплатятся? Здесь, в земном аду, ибо там, в небесном, его пока нет. А если не заплатят, то он будет вынужден выяснить отношения до конца. Тогда его обидчикам придется выбирать между плохим и очень плохим, потому что ему терять нечего, а им есть что. И в этом та огромная разница, что делает его перед ними почти неуязвимым.
  
  
  
   Лизонька проснулась ни свет, ни заря, то есть в районе двенадцати по полудни. Бывало, в Москве раньше двух часов дня глаз не открывала, а теперь почти бессонница. Взглянула на залитое солнцем окно, обрамленное старым оконным переплетом, напоминающим детство, и потянулась. Хорошо, просто очень хорошо. Молодец, что приехала в этот дом отдыха. Сам дом, конечно, дурацкий, не дом, а клоунский колпак. Внутри частично подремонтированный, снаружи на глаза так и лезет давняя неухоженность. Деревянные дома, что капризные дети. Сырой и жесткий климат матушки-России разъедает их за несколько лет, если не следить, да не баюкать в антисептиках и всевозможных красках их бревенчатые тела. А этот давно не привечали. Толком не красили, не спрашивали у старой древесины где болит, отчего точит жучок, или разъедает наглая плесень. Забросили старый дом, дали старику отставку за ненадобностью. А сколько он верой и правдой прослужил семье. Не одно поколение детишек выросло на его веранде, не одна парочка влюбленных шептали заветные слова под его окнами. Он все помнит, а вот о нем забыли.
   Лизонька спустилась к завтраку и тот час его получила. Если бы она заказала обед, то получила бы и его. У расторопной, ко всему привычной Иветты, в двенадцать часов утра на кухонной плите уже доходил до полной боевой готовности свежесваренный обед. Хоть сейчас подавай на стол. И ни в чем никаких отказов. Старички так и сделали. Те встали в шесть утра, позавтракали в семь, и сейчас как раз подходило время их обеда. Это вам не Лизонька. Это старая добротная закваска, не требующая СПА-салонов и массажных кабинетов. Такие люди, как самозаряжающееся ружье, всегда готовы к свершениям, или к бою, только нажми на спусковой крючок. Поэтому, завидев заспанную физиономию новой гостьи, старик громко хмыкнул и горестно вздохнул с причитанием: "Дожили, растудыт твою". Ему бы власть, да его бы волю в массы, он показал бы этой бездельнице, как нужно проживать жизнь. Подъем с первым восходом солнца, работа до заката и краткие перерывы на скромный обед. А эта, фря расфуфыренная! Вот из-за таких страна и загибается. Все это легко читалось во взоре старика, слава богу, что ему хватило ума пока промолчать. Маргарита, чувствуя некий накал невысказанных страстей, закипающей в крохотном коллективе, вверенном ее попечению, решила задавить вражду в зачаточном состоянии.
   - Елизавета Юрьевна, мы рады угостить вас отличной выпечкой от нашего повара. Пожалуйста, - и Маргарита протянула Лизе аккуратную тарелочку с красивыми румяными пирожками.
   - И что мне с ними делать? - сонно поинтересовалась Лизонька. - Или вы советуете срочно поменять весь мой гардероб? Еще пара таких завтраков, и вы меня разорите. Я ни во что после этих пирогов не влезу. А у меня вся одежда от знаменитых Кутюрье, между прочим.
   Маргарита Алексеевна зашла за спину не совсем проснувшейся Лизы и молча созерцала ее затылок, мысленно опуская в самую его середину судорожно сжатый от праведного гнева кулак.
   - А ведь она в чем-то похожа на меня, - внезапно подумала Маргарита. - Если бы я действительно волей случая сподобилась выйти замуж за Понамарева, годика через два стала бы точно такой же стервой. Боже, как противно, но полезно порой посмотреть на себя со стороны.
   Маргарита немного пришла в себя и снова встала в центре комнаты, чтобы все видеть и все упреждать. Странно, но ей нравилась эта, в общем-то, довольно маетная и не престижная работа. Она и сама себе удивлялась. Егор в их обители появлялся нечасто. У него теперь зазноба, но зазноба, судя по всему при таких деньгах, что пусть он лучше ее ублажает, чем их троица снова лишиться работы. Лизонька вяло поковыряла пирожок, что-то там от него откусила и положила обратно на тарелку. Надо было понимать, что накушалась. Приборы со стола убрали, и Маргарита расставила в саду, густо заросшим всевозможными кустами, шезлонги, а на садовые качели положила мягкие зеленые подушки. Можно было выходить в сад и предаваться нежнейшей лени на свежем воздухе. Лизонька вышла и предалась. Еще не отойдя толком ото сна, она грациозно водрузила тоненькое тело на садовые качели и снова задремала.
   - Она когда-нибудь бодрствует? - снова начал опасные речи старик.
   - Сюда приезжают отдыхать от городской суеты, господин Немиров, - тактично разрулила ситуацию Маргарита.
   - Какой я тебе господин? Сын у меня лавочник. Что-то там зарабатывает на своих спекуляциях, а я иногда отдыхаю за его счет, но это вовсе не означает, что я заделался в господа. Не было этого и никогда не будет! Заруби себе на носу. Вот вы все надеетесь, что нас не станет, и вы заживете, как в раю, а шиш вам всем. Ничего вы без нас не сможете! Ничего. Так и проваляетесь бесцельно на китайских подушках, да глазами дырки в своих китайских компьютерах попротираете. Эх, на что жизнь тратите, на что? - и старик горестно опустился в шезлонг.
   - Не печальтесь, Иван Матвеевич, - попыталась успокоить оратора Маргарита. - Может, она работает сутками, и только сейчас позволила себе немного отдохнуть. Ну, вы же совсем не знаете человека, а так расстраиваетесь.
   - Работает она! - ядовито отреагировал беспокойный старик.
   Маргарита вздохнула и, решив, что отдыхающие вряд ли в ближайшие полчаса передерутся, отправилась попить чайку к Иветте на кухню. Иветта, закончив приготовление обеда, спокойно созерцала цветной лик телевизора. Телевизор, поднатужившись электронной начинкой, бойко выдавал " на гора" таинство очередной бандитской разборки, топорно сымитированной в какой-то телестудии. Иветту действо увлекало, на Маргариту наводило безотчетную тоску.
   - Ну, как там у нас с прибылью? - задала, наконец, самый насущный из всех вопросов Иветта. - Хоть что-то для нас остается, или все идет в оборот?
   - Пока что-то утверждать рано. Но я стараюсь. Высчитываю каждую копеечку. Как там с твоей риэлторской деятельностью?
   - Завтра с утра поеду в Москву. Буду показывать потенциальным покупателям квартиру. Ты меня подстрахуй.
   - Не волнуйся. Все будет в ажуре, - успокоила подругу Марго. - А помнишь, как мы с тобой подрались? - и она тихонько засмеялась.
   - Помню, конечно, - тут же отреагировала Иветта. - Сейчас все кажется таким странным, а тогда мы действительно друг друга ненавидели.
   - Точно. Вот только теперь у нас здесь похожая ситуация. Иван Матвеевич до дрожи ненавидит Елизавету Юрьевну.
   - Интересно. А за что?
   - Похоже за сам факт ее существования.
   - Непримиримая социальная вражда? Слушай, а, правда, все, как у нас с тобой.
   - О том и речь. Как бы они не сцепились.
   - Ну, волос у Ивана Матвеевича почти нет, так что уцепиться будет не за что.
   - Тебе все хиханьки, да хаханьки, а мы можем лишиться клиентов. У нас их и так не густо.
  
  
  
   - Так, и где, Мишаня, наша Лизавета от которой нет привета?
   - Что, уже соскучился, Евсеевич?
   - Просто жить без нее не могу!
   - Не боись. Все под контролем. Она сейчас проживает на подмосковной даче. От Москвы километров двадцать. Там у меня пара ребят при ней. Так что твоя любовь под присмотром.
   - И чего это она так утомилась?
   - И кто ж ее знает. Может от тяжких дум, или от сладостных прозрений. Я к ней в душу не лезу. Во всяком случае, пока нет веских доказательств.
   - Доказательств чего?
   - Ее вины.
   - А она в чем-то виновата?
   - Знаешь, Евсеевич, по большому счету, все мы в чем-то, да виноваты. Тебе никогда такая мысль в голову не приходила?
   - Меня такая мысль еще ни разу надолго не покидала, если быть точным.
   - Это потому, что ты сыщик, Евсеевич. Ищешь изъяны в человеческой природе и культивируешь их для прокурорской прихоти.
   - Чего, чего?
   - Это я так, к слову пришлось.
   - А что там с Понамаревым?
   - Представляешь, он ее потерял!
   - Как так?
   - А так. Аркадий теперь не у дел. Страдает и мается под гнетом невыплаченного долга. Понамарев уже спустил на него цепных псов коллекторского агентства. Светлана общаться с Понамаревым категорически отказалась. Еще бы, ведь он ее обидел, так что Анатолий лишился доступа к информации о своей любимой. Вот так. Но знаешь, что самое смешное?
   - Просвети?
   - Понамарев нанял частного детектива, чтобы отыскали любимую, ну и потом отслеживали каждый ее шаг. Они сейчас крутятся возле ее дома. Представляешь? Хорошо ребята во время заметили этих хануриков, а то сами бы попали в их поле зрения, и накрылась бы наша малина.
   - Так частные сыщики нашли Елизавету Юрьевну?
   - Судя по их телефонным разговорам с Понамаревым, пока нет, но околачиваются возле ее дома день и ночь. Мои ребята затаилась, как в немецком тылу.
   - А что сама Лизавета?
   - Наша Лизонька день-деньской дрыхнет на даче на всем готовом.
   - Ну, это на нее очень похоже. А никто ее там не навещает?
   - Пока никто. А жаль. Кстати, знаешь, кто работает в обслуге на этой даче?
   - Не томи!
   - Та самая Маргарита, к которой ты ездил разговоры разговаривать. Помнишь, они еще водевиль в особняке Понамарева для англичанина разыгрывали?
   - Ну, Мишаня, как же тесен мир.
   - Лизу туда Светлана сосватала. Задружились с Маргаритой и помогла ей клиенткой.
   - Да, такое чудо подогнала подруге, обзавидуешься.
   - Обзавидуешься, не обзавидуешься, а дамочка при деньгах.
   - При деньгах ли?
   - Не понял я тебя, Евсеевич.
   - В права наследства она еще не вступила, и не вступит несколько месяцев. Ты уверен, что у нее много денег, которые, судя по некоторым сведениям, муж ей выдавал только на карманные расходы. Конечно, это не те деньги, которые лежат в наших с тобой карманах, но и не те к которым она привыкла. Так что вопрос, при деньгах ли Лизонька остается в силе.
   - Да наплевать, Евсеевич. Нам ее деньги не тратить, а ей за себя платить. Так что пусть она и печалится.
   - Возможно, возможно.
  
  
   Понамарев пристально рассматривал острый сук, торчащий из ствола старой, словно поношенной ели. Он изучил на нем уже каждую загогулину, но никак не мог насытить взгляд. А все потому, что его мысли витали сейчас далеко-далеко и от сурового особняка, и от серого ельника. Понамарев обдумывал ситуацию, в которой волей случая оказался. Нанятый им частный детектив вчера огорошил внезапной новостью: в квартире Лизы сыщики обнаружили подслушивающие устройства, а чуть позже заметили слежку за самой квартирой. И это, по утверждению профессионалов, не МУРовцы. Работают тонко и на высоком техническом уровне. Не иначе, как частный сыск. Хороший частный сыск. Кто же это может быть? Его враги, или конкуренты вклинились с целью подставить Понамарева МУРу и занять его нишу в бизнесе? Что ж, вполне возможно. Естественно, что вслед за откровением со слежкой за Лизой, детективы обшарили его собственный особняк и насобирали целую коллекцию последних технических достижений в области шпионажа. И теперь Понамарев думал. А подумать было о чем. Жучки решили не трогать. Раз следят, то следить и будут. Уберешь одни жучки, во-первых, обнаружишь свою осведомленность, во-вторых, получишь новые, но найти будет уже труднее. Пусть лучше останется, как есть. Теперь дом стал не крепостью, а проходным двором. Раз напичкали дом аппаратурой, значит, и за ним следят. Нанятые им сыщики через пару дней подтвердили и это. Теперь Понамарев ощущал себя узником, но не замка Ив, а собственного дома и офиса. Контролировал каждое слово, продумывал до мелочей каждую встречу и ждал новых неприятностей. Лизу нашли. Она основательно засела на пригородной даче. Ну что ж, ей виднее. Пусть пока отдохнет, а потом он свое наверстает. Потом. Теперь он не мог позвонить Лизе, просто с ней поговорить, всюду мерещились чужие тени. Тени подслушивающих, подсматривающих, подначивающих и толкающих на опрометчивые поступки. Особняк, пожалуй, впервые за многие годы показался ему излишне мрачным и даже немного опасным. Он страшился признаться даже себе, что боится. Боится оставаться в доме один, но боится даже тогда, когда рядом с ним находится прислуга. Впервые за всю свою жизнь Понамарев нанял телохранителей. И не одного, а четырех. Они несли при нем вахту, меняя друг друга посменно. Но и после этого ему не стало легче. Вдруг появилась мысль, что его пытаются убить. Почему такое пришло в голову, он и сам не знал, но ощущение надвигающейся опасности не покидало ни днем, ни ночью.
  
  
  
   Он оторвал страницу календаря и в его мирке начался новый день. Такое-то число такого-то месяца. И он снова ждал. Ждал до боли в нервных окончаниях, до приступов аритмии, до озноба. Ждал и предчувствовал беду. Деньги почти заканчивались. Конечно, они заканчивались почти, но все в этом мире относительно. Для него денег попросту не было, но пить и есть было на что. Во всяком случае, пока. Так, когда же он получит оплату? Когда, наконец, он получит свои тридцать серебряников? Он дело сделал. К нему нет никаких претензий. Почему же у него копятся и копятся претензии к ним? Или они хотят выманить его из логова и сразиться с ним на своем поле, на поле, где все друг друга кидают? Он не поддастся. Он заставит их явиться в его мире, где все друг друга опасаются и очень часто убивают. Пусть сыграют здесь, если осмелятся, если смогут. Если смогут его переиграть.
  
  
  
   Маргарита разрывалась между кухней, столовой и капризными гостями. Лиза заперлась в своей комнате и категорически отказалась выходить на обед пока этот дрянной старикашка не уберется в свою комнату. Дрянной старикашка, в свою очередь, сообщил, что если еще раз увидит эту бездельницу рядом с собой, выскажет ей все, что о ней думает. Маргарите хотелось выпихнуть обоих вон и плотно закрыть за ними дверь, но как же тогда их бизнес? Он зачахнет на корню. Пришлось терпеть и утешать, потакать и очень скрытно ненавидеть. К вечеру волнение улеглось, и шторм миновал. Лиза вышла к ужину, голод не тетка. Иван Матвеевич сделал вид, что ее не замечает. Возвращаться в городскую квартиру к сыну и сварливой невестке как-то не тянуло. Маргарита вздохнула с чувством огромного облегчения. Еще через час вернулась Иветта и Маргарита совсем ожила. Теперь есть на кого положиться. Иветта обладала поистине собачьим чутьем на надвигающиеся конфликты и умела гасить их без драки и крика. Исключением отчего-то являлись собственные взаимоотношения с другими людьми. Здесь ее инстинкт молчал. Гости разбрелись по комнатам, а Марго с Иветтой остались на кухне.
   - Ну, как съездила? Что-нибудь продала?
   - Продашь здесь. Двое приходили. Покрутили носом, поспрашивали про то и это и пошли "подумать". Это они всегда так говорят, когда не собираются покупать. Словом, продать сейчас что-то существенное крайне трудно.
   - А у тебя за время работы хотя бы одна сделка состоялась?
   - Квартир не продала ни одной, но несколько раз сдавала в аренду. Кое-какие денежки перепадали, но небольшие.
   - О старой профессии не жалеешь?
   - С деньгами там было, конечно, куда лучше, но, знаешь, когда я эту профессию бросала, думала обязательно вернусь, только буду сама себе хозяйкой. Опыт-то кое-какой есть. А теперь почему-то не хочется. Веришь, вот не хочется и все. Словно ты меня сглазила. Помнишь, сказала, что не смогла бы каждый раз с разным. Вот и я теперь не могу. Противно стало. Сама не понимаю, что со мной случилось.
   - Может, просто время пришло измениться? Повзрослела, или поумнела?
   - Наверно, немного того и другого. Изменилась я за последнее время. И сильно изменилась. Пока попробую себя в качестве риэлтора, а там посмотрим. А как у тебя? Чем думаешь заняться, когда закончится лето?
   - Интересный вопрос. Я сама его задаю себе каждый день, но ответа не знаю. Может, все-таки вернусь в юриспруденцию. Жить на что-то надо.
   - Это точно. Жить на что-то надо.
   Утро принесло новые заботы и недовольного текущим положением дел Егора.
   - Ну, что у нас за бизнес? Ей богу, с такими оборотами мы станем просто богадельней. Никакой прибыли.
   - И что ты предлагаешь? - обиделась уставшая за повседневной маетой Маргарита.
   - Не знаю.
   - Толковое предложение. Лучше не придумаешь.
   - Надо еще кого-нибудь найти. Гостей должно быть больше. Вон, маленькая комнатка пустует. Туда вполне можно подселить еще одного гостя. Кроме того, если вы с Иветтой не будете, как сейчас, каждая занимать по комнате, а вместе займете меньшую, освободиться еще одна. Следовательно, можно будет пригласить еще кого-нибудь. Комната Иветты достаточно большая, туда можно заселить семейную пару, или влюбленных голубков. Вот у нас и появиться хоть какой-то оборот.
   Девушки слушали Егора с все возрастающим чувством возмущения.
   - А ты сам не хочешь поселиться в кладовке? Там, между прочим, даже маленькое окошечко есть. Будешь у нас на подхвате, а то гостей соберется много и нас на всех не хватит. Ведь мы должны обеспечить высокий уровень комфорта каждому из них. Или ты поселишь нас с Иветтой вместе в маленьком клоповнике и на этом твоя миссия закончиться? Все остальное должны будем делать мы?
   - Но я достал вам денег на раскрутку!
   - А я - зашла на крик Иветта - раздобыла этот дом, за который, между прочим, мы ничего не платим!
   - Получается, от одной меня нет толка?! - внесла в ссору свою лепту Маргарита. - Да пошли вы все. Я уезжаю домой. Сидите здесь со своим сраным бизнесом, а мне от ваших Лиз и стариков уже тошно на мир смотреть. - И Маргарита порывисто зашагала в свою комнату собираться.
   Егор взял сразу на три тона тише.
   - Чего это она?
   - А чего это ты? - вопросом на вопрос ответила Иветта. - Мы тут колготимся, а ты наезжаешь с инспекцией, когда тебе скучно и подсовываешь нам идеи одну другой краше. Ты не нас во всем урезай, а что-то новенькое придумай. Поселиться в кладовке и напихать сюда гостей, как огурцов в банку, мы и без тебя сможем. Или ты сомневаешься?
   - Я просто хочу оптимизировать бизнес.
   - Но не за наш счет!
   - А за чей же?
   - За свой.
   - Да знаешь что?!
   - Нет. Не знаю.
   - Да не пошли бы вы все. Я в вашем бизнесе больше не участвую. Деньги, что я в него вложил, прошу вернуть через неделю. Откуда будете брать, меня не касается.
   - Ну, ты и чмо! - смачно проговорила Иветта.
   Подруги долго сидели в комнате Иветты, не включая свет. Вложенные Егором деньги они не смогут вернуть ни через неделю, ни через месяц, ни через полгода. Просто неоткуда взять. Егор прекрасно это понимал, поэтому и потребовал. Хочет поставить их в подчиненное положение. Ну, нет. Раз он их бросил, значит, и они могут поступить точно так же. В конце концов, ни с кем никаких контрактов они не подписывали. Договора с гостями заключались от имени "Наемного родственника", следовательно, за выполнения взятых обязательств отвечает Егор, а не они. Маргарита растолковала все это Иветте, и уже через полчаса подруги потихоньку пробрались к задней калитке и дали деру из элитного дома отдыха "Наемный родственник".
  
  
  
   Машина Понамарева на самом тихом ходу вырулила на улицу дачного поселка. Разросшиеся сады надежно скрывали от любопытного взора бревенчатые дома и их обитателей. С грехом пополам, отыскав нужный адрес, Понамарев позвонил в высокую резную калитку. Ответом была тишина. Анатолий тщетно прождал минут двадцать и после третьей попытки дозвониться и достучаться, перешел к более решительным действиям, он перелез через забор. Как мальчишка. Телохранителя Анатолий оставил дома. Не хотелось позориться перед любимой женщиной. Подумает, что чего-то испугался, засмеет. Прошел по заросшему густыми кустами саду, открыл входную дверь и оказался внутри старого слегка подремонтированного дома. Тут же на пороге соседней комнаты показался рассерженный старик.
   - Вы куда все запропастились? Где завтрак? Я на вас в суд подам! Что за безобразие! Деньги взяли, а кормить не собираются. Я уже позвонил сыну. Он вечером приедет и задаст всем вам жару. Совсем от рук отбились. Ну, ничего, мы найдем на вас управу!
   Ошалевший от такого напора и от самих обвинений Анатолий молча рассматривал старика.
   - Что смотришь, как баран на новые ворота, сказано тебе корми. Значит, иди и накрывай на стол.
   - А вы, собственно говоря, кто такой?
   - Я? - вдруг растерялся боевой старик. - Я Иван Матвеевич. Постоялец я, вот кто. А кто вы, любезный?
   - Задать этот вопрос чуть раньше вы не догадались? Я, между прочим, к обслуживающему персоналу никакого отношения не имею. Понятно. Я приехал навестить свою знакомую, которая здесь проживает.
   - А! - с новой силой воскликнул старик. - Вы к этой бездельнице Елизавете! Понятно. Это вы ее содержите? Из народа соки тянете, чтобы эта барыня весь день валялась у себя в постели, или на качалке в саду? Да разве в наше время такое было возможно! Все работали, вы слышите, все работали, а не жили за чужой счет.
   - Согласен с вами, дедуля. Совершенно, согласен, - удивил Анатолий до полного изумления Ивана Матвеевича. - Только, не будете ли любезны, подсказать в какой именно комнате бездельничает вышеозначенная персона. Хочется, наконец, заняться ее воспитанием.
   - Вон там - покладисто ткнул старик пальцем в левую дверь и беззвучно удалился.
   Понамарев подошел к левой двери и постучал.
   - Ну, кто там еще ни свет, ни заря.
   - Лизонька, бог мой, уже и свет, и заря. Нет только тебя, солнце мое,
   - Анатолий?! - удивились из-за двери. - Как ты меня нашел? Вернее, что ты здесь делаешь?
   - Как это что? Приехал к тебе в гости.
   - Но я тебя не приглашала.
   - А я испугался за тебя. Звоню, звоню, уже который день подряд, но телефон не отвечает. Думаю, с ней наверняка что-то случилось. Приехал уточнить.
   - Но, как ты меня нашел? - не унималась чаровница, не делая ни малейшей попытки, открыть Понамареву дверь.
   - Через знающих людей.
   - И что за люди? - мгновенно насторожилась затворница.
   - Открой, расскажу.
   Дверь немедленно отворилась и Лизонька в сиреневом пеньюаре проскользнула рядом с Понамаревым и уселась в широкое кресло, которое, кстати, находилось в комнате в единственном числе. Понамареву пришлось разговаривать стоя, но, судя по всему, Лизоньку это не смущало.
   - Рассказывай.
   - За тобой следят, жизнь моя.
   - Кто? - Лиза внезапно побледнела.
   - Да все подряд. Все, душа моя, кому не лень.
   - Прекрати свой идиотизм. Между прочим, я знаю, что именно ты нанимал какого-то там Аркадия для слежки за мной.
   - Ну, я же говорю, что все подряд.
   - Анатолий, - ударилась в визгливый крик Лиза - прекрати паясничать. Объясни в чем дело, иначе я выгоню тебя прочь.
   - За тобой пытался следить я через Аркадия. Кстати, откуда ты об этом узнала? Хотя, о чем это я, он, наверно, выгодно продал тебе эти сведения. Так на него похоже.
   - Нет. Мне рассказали об этом московские сыщики. Сказали, что ты нанял этого Аркадия, чтобы через него выйти на Светлану и всегда быть в курсе моих дел. Ты что, действительно, считаешь, я обо всем докладываю Светке? Да она вообще обо мне почти ничего не знает.
   - Почему?
   - Что почему?
   - Почему твоя родная сестра о тебе почти ничего не знает. Обычно все наоборот.
   - Мы мало общаемся.
   - Почему?
   - Что ты заладил почему, да почему. Это мое личное дело и тебя не касается. Допустим, у меня напряженные отношения с родственниками.
   - Прости, не угадал.
   - Да как ты вообще посмел устраивать за мной слежку. Кто ты такой, чтобы лезть в мои дела.
   - Мужчина, которого ты любишь.
   - Вот как? И кто тебе это сказал?
   - То есть? - несказанно удивился Анатолий. - Ты же сама мне все уши прожужжала о своей неземной любви к моей персоне. Говорила, что устала от мужа-иностранца. Что с удовольствием бросишь его и выйдешь за меня замуж. Все время только об этом и говорила. И вот, наконец, ты свободна, но почему-то совсем не хочешь меня видеть. Что случилось, родная?
   - Так это ты его грохнул? - спокойно спросила Елизавета.
   - Я? - сощурил глаза Анатолий. - С чего ты это взяла?
   - Так, подумалось случайно.
   - Давай больше не касаться темы убийства. Так будет проще и тебе и мне, - тихо предложил Понамарев.
   - Ну, если ты так хочешь, касаться не будем. Я имею в виду, убийства.
   - Лапонька, собирайся, и поедем ко мне домой. Я сильно соскучился. Любимая, прошу тебя.
   - Хорошо. Считай, что уговорил. Но замуж пока не зови. Я еще не готова снова выходить за кого-то замуж. Пусть пройдет какое-то время, улягутся эмоции. Кстати, а что ты там говорил о том, что за мной следят "все"? Это что, шутка?
   - Да, нет, дорогая. За тобой следят чьи-то частные сыщики. Правда, и мои тоже, но они не в счет.
   При этих словах Лиза тихо ахнула и осела на пол.
   - Боже, что с тобой! - переполошился влюбленный. - Лиза, что с тобой. Горничная, горничная, господи, ну хоть кто-то там, срочно вызовите врача. Срочно!
   Вызывать врача не потребовалось. Через пару минут Лиза очнулась сама по себе и даже негромко выругалась, успокоив этим Понамарева. Они попытались отыскать кого-нибудь из обслуживающего персонала для того, чтобы Лизе помогли собраться, но попытки оказались тщетными. Кроме возмущенных современным беспределом стариков в доме никого не было. Понамарев положил Лизины вещи в багажник просторного авто, и они покинули райский уголок, лишенный завтраков, обедов, ужинов и много чего другого.
  
  
  
   Он твердо решил не сдаваться. Твердо. В конце концов, терять ему нечего. В который раз за сегодняшний день взял в руки сотовый и повторил набор номера. Но в который раз за сегодняшний день его звонок сбросили, не удостоив ответа. Гудки отбоя. Опять, опять и опять. Но он не сдастся и не отступит. Голова гудела от угрюмых дум, а на душе лежал камень содеянного, пригибая душу к земле. Он не сдастся. Он им покажет. Всем и каждому в отдельности. Это они лишили его покоя. Они заставляют метаться, словно подранка в страшных снах из прошлого. Их бы туда. Но они сидят в теплых уютных домах, но они жрут и смеются, пока он мечется на своей войне, сгибаясь в три погибели под светящимися трассами пуль. А хоть бы поймать одну из них. Встать в полный рост и получить ее прямо в грудь. Тогда все закончиться. Все. И ничего не будет - ни его мучений, ни их обмана. Но он подождет. Там, во сне, в котором он до сих пор еще снайпер, и тут, в его сегодняшней жизни, в которой он уже год - киллер.
  
  
   - Все-таки сумрачно у тебя, Анатолий. Не весело как-то.
   - Что-то, Лизонька, раньше тебя это не тяготило.
   - Раньше я здесь не жила. Просто иногда тебя навещала. Согласись, что разница большая.
   - Конечно, разница есть, душа моя, но если тебе так, извини, за грубое слово, приспичило что-то здесь поменять - делай. Денег я тебе дам.
   - И много? - мгновенно оживилась Лиза.
   - Что значит "много"? Оставляй заказ у дизайнеров, я оплачу, сколько бы ни стоило. Для тебя ничего не жалко.
   - Правда? Не жалко?
   - Нет, душа моя.
   - Анатолий, ну как же я тебя люблю. А помнишь, как мы бродили с тобой по Авиньону. Кстати, он мне не понравился. Слишком уж мрачный.
   - Бог с ним, с Авиньоном. Не понравился Авиньон, поедем в Венецию.
   - Венеция мне тоже не понравилась. Там слишком грязно. Помнишь эти ужасные биотуалеты на материковой части. Боже, какие же итальянцы грязнули.
   - Не только они, жизнь моя.
   - Это точно. Вон, твоя горничная опять пыль, как следует, не стерла. Сюда бы этого Ивана Матвеевича, он бы всыпал ей перца.
   - Да, Иван Матвеевич тот еще гусь.
   - Не гусь он, не гусь. Он чеснок маринованный. Воняет на всю округу.
   - Ну, про чеснок ты зря. Здесь дело вкуса. Я, например, маринованный чеснок люблю.
   - То-то ты и с Иван Матвеевичем сошелся.
   - Занятный старик. Он мне понравился.
   - А мне нет! - обиженно надула губки Лиза.
   Она придирчивым оком осмотрела антураж просторного зала и тяжело вздохнула.
   - Дал бы ты мне, Анатолий, те деньги, что на ремонт предназначены наличными. Я бы поездила по магазинам, выбрала бы новые обои, краску, ну и все остальное.
   - Сама? - несказанно удивился Понамарев. - Но зачем тебе это надо? Поезжай в дизайнерскую студию, и они тебе все подберут. Ладно, дорогая, мне некогда. Помчался на работу. До вечера.
  
  
   Евсеевич вымыл чашку, сполоснул заварочный чайник и присел за конторский стол ваять отчет о проделанной работе. Почесав кончиком карандаша за ухом, Евсеевич надолго задумался. Эх, сейчас бы на дачку. Улечься в гамачке и рассматривать легкие тучки на небе. А вместо этого сиди в душном кабинете и строчи никому не нужные отчеты. Ну, что он, в самом деле, Крылов, чтобы эти басни сочинять? Как там, у Крылова - "козел, осел, мартышка и косолапый мишка", так, кажется, затеяли квартет. Или что-то в этом роде. Евсеевич улыбнулся и подумал:
   - А ведь это я с Павликом и Мишкой Курыгиным. Так, и кто же из нас кто? Козел? Ну, козел - это, наверно, Павлик. Нет. Павлик у нас мартышка. Точно. Курыгин - косолапый мишка. С этим все предельно ясно. Кто же тогда я? Ох, я получаюсь - осел. Тоже точно. Осел и есть. Сколько над убийством англичанина ни бьемся, все без толку. Ни одной дельной мысли. И все-таки, кто же тогда приходил к Понамареву ужинать? Помниться, кухарка нисколько не сомневалась, что к Понамареву приходил кто-то чужой и тайком ото всех. Зачем тайком? Вот, похоже, где собака зарыта. Кто же это, кто? Прослушка ничего не дает. Понамарев говорит только о делах. На днях Лизоньку свою в особняк приволок. Ну, это понятно. Похоже, Понамарев у нас козел. Точно, козел, баба ему чуть ли не в физиономию плюет, а он ей слюни вытирает. Эх, любовь зла, полюбишь и козла. Нет. Не так. Она козла, как раз не полюбила. А почему? Почему она его так не любит? Видный мужик и богатый. Почему же не любит? Черт их поймет, этих баб, - рассерженный Евсеевич бросил карандаш на стол, и тот мгновенно скатился на пол. - Чтоб тебя! - полетели вдогонку карандашу резкие, как выстрел слова.
  
  
  
  
   И все-таки он победит. И пусть в этом никто не сомневается. Он вышел на обидчика. Сделать заказ, который он так чисто выполнил и не заплатить. Разве так шутят? Где этот дом? Хорошее местечко. Очень хорошее местечко. Он это еще в прошлый раз заметил. Сумрачно и тихо. Идеальное место для убийства. В принципе, он может его повторить. Для него это проще простого. Если не заплатят. Если не заплатят, он закажет обидчика сам себе. Хоть раз поработает на себя любимого. Кривая усмешка исказила нервные сухие губы. Усмешка убийцы.
  
  
  
  
   - Марго, ты чокнулась? Почему вы сбежали с дачи? Вы подставили меня и мою фирму.
   - Больше ничего не хочешь спросить? Может, спросишь, с какой стати мы должны на тебя вкалывать?
   - Так вы же сами все это затеяли!
   - Вот именно. Мы все вместе, я подчеркиваю, втроем, решили заняться этим бизнесом. В конце концов, оказалось, что мы работаем, а ты нами помыкаешь. Или ты считаешь, что я, обладая дипломом МГУ, ни на какую другую работу, кроме, как быть твоей крепостной, рассчитывать не могу?
   - Ты же сама не желала заниматься юриспруденцией.
   - Но и идти к тебе в обслугу - тоже не собиралась.
   - Что же теперь делать?
   - Выплати неустойку своим постояльцам и запри дачу. Иветта заедет к тебе за ключами.
   - Ну, вы и стервы!
   - Абсолютно точно.
   - Чего теперь будешь делать? - спросила Иветта, когда расстроенная Марго бросила телефонную трубку на столик в маленьком кафе, где они вдвоем сумерничали и перемывали кости Егору, Лизоньке и Ивану Матвеевичу.
   - Понятия не имею, - ответила та.
   - А давай к нам на фирму риэлтором.
   - Чтобы бесконечно показывать квартиры, которые никому не нужны? А на что жить?
   - Почему, никому не нужны? Можешь меня поздравить. Вчера мне удалось продать свою первую квартиру. Жду отличного навара. Так что подключайся.
   - Правда? - удивленно протянула Марго.
   - Правдивей ничего не бывает. Я их все-таки дожала.
   - Кого?
   - Ну, помнишь, ты семейную пару, которым я показывала квартиру, когда мы жили на даче.
   - Ты же сказала, что они ушли.
   - Сначала ушли, потом подумали и вернулись. Я понервничала, конечно, но оно того стоило.
   - У меня же никакого опыта?
   - Во-первых, у тебя юрфак МГУ. Так что освоить жилищное законодательство сможешь. Во-вторых, язык у тебя подвешен отлично. В-третьих, тебя всему научат. Не бойся. Уж если у меня получилось, получится и у тебя. Возможно, не сразу, но получится.
   - Может, попробовать?
   - А чего не попробовать. Попытка, как говориться, не пытка.
  
  
  
   - Миш, ну кто мог тайком приходить к Понамареву? Кто? Убийца? Зачем ужинал? Представляешь себе такое: пришел человек, чтобы убить англичанина. Засел у Понамарева в спальне, хорошо так поужинал и отправился на дело. Нормально?
   - Нормально, Евсеевич, от меня голодного тоже никакого проку.
   - Ну, это понятно. Вы с Павликом только и можете, что живот себе набивать.
   - Давай, давай, остряк. Земля-то круглая, еще не раз ко мне обратишься.
   - Я и не спорю. Миш, а на самом деле, если бы ты был убийцей, ты бы стал перед убийством ужинать? Со вкусом, с толком, с расстановкой? Стал бы?
   - Нет, конечно.
   - Тогда тот, кто был с Понамаревым, не убивал?
   - Возможно. Но кто тогда убил?
   - Киллер.
   - Что?
   - Киллер. Пока у Понамарева ужинали, киллер убил англичанина.
   - С чего ты взял?
   - Логика, Миша.
   - Что, тот, кто ужинал, и сам Понамарев могли ничего о происходящем убийстве не знать?
   - Запросто. А могли и знать.
   - Расшифруй. Ты меня совсем запутал.
   - Сами могли киллера пригласить.
   - Зачем? Понамарев же должен был с англичанином подписать важный контракт.
   - И всю жизнь делить горячо любимую женщину. А если он этого не хотел? А если Лизонька ему была дороже всех денег на свете? Тогда контракт мог бы быть только для отвода глаз. Мол, я же заинтересован в контракте, разве я стану убивать? И массовку к себе согнал, как нарочно. Это я о "родственничках".
   - Лиза могла просто развестись.
   - Здесь есть еще одно. Дело в том, что теперь Лиза унаследует все деньги англичанина и этот факт, возможно, очень устраивал Понамарева.
   - Или Лизу.
   - Или их обоих, Миша.
   - Да, определенный смысл во всем этом есть. Но где доказательства?
   - Вот именно, где доказательства, Мишаня? Где они, любезные?
  
  
  
   И вот, наконец, он вошел, в этот чертов особняк. И вот, его обидчик уже дрожит. Дрожит и бледнеет. Припадает бессильно к стене и молит о пощаде. Но пощады не будет, если не будет денег. Денег. Тех денег, которые ему обещали. Тех, ради которых он продал душу дьяволу. Боже, до чего же у него болит голова. Это чертово ранение. Всегда дает о себе знать так некстати. Но он себя пересилит. Пересиливал всегда, пересилит и на этот раз. Что тогда было? Ах, да, это был осколок гранаты. Его задело совсем чуть-чуть. Крохотный кусочек железа прошел в сантиметре от какого-то там крупного сосуда. Совсем крохотный кусочек и всего в сантиметре. Так ему объяснили доктора. Он все сказал и больше повторять не будет. Если завтра не отдадут его деньги, он запустит новый механизм убийства.
  
  
  
  
   - Одолжи мне денег, Понамарев!
   - Зачем они тебе, ты же живешь на всем готовом?
   - Не спрашивай, просто одолжи. Я отдам из наследства.
   - Ну, зачем же отдавать. Ты скоро станешь моей женой. Я тебе их прощу. И сколько же нужно, любимая?
   Она озвучила необходимую ей сумму, и он даже присвистнул от удивления.
   - И на что же тебе, Лиза, нужны такие деньги? Это почти состояние.
   - Тоже мне выдумал, состояние. Просто заняла. А сейчас подошел срок оплаты. Понимаешь, кредитор срочно требует деньги. Что я могу с ним поделать? Он угрожает мне, Анатолий! Угрожает! О, это очень страшный человек!
   - У кого же ты их заняла и зачем? Ты жила ни в чем, не нуждаясь, или?.. - и тут до Понамарева вдруг дошло. Все, до чего раньше он никак не мог додуматься, обо что поломал ни одну мысль, чему посвятил ни одну бессонную ночь, что в труху перемололо его нервы, все это вдруг стало понятным и логичным. И по его выражению лица Лиза тоже обо всем догадалась.
   - Что, наконец-то, понял, глупец? Да, это я заказала мужа. А что? Надоел до смерти, - она хищно улыбнулась, - до его смерти. Можно было, конечно, развестись и выйти замуж за тебя, но только дело в том, что я тебя никогда не любила. Просто держала про запас. Мало ли что. Больше всего на свете мне хотелось независимости. Ты уже наверно заметил, я не люблю родственников и просто ненавижу зависеть от них. Всю жизнь ненавидела и всегда старалась поменьше иметь с ними дел. А этот английский муж прицепился, как булавка. Куда пошла? Где была? Почему так много потратила? Да разве это много? При его-то деньгах. Надоело! И он надоел, вот и получил по заслугам.
   - Замолчи, дура! - вдруг, как сумасшедший заорал на нее Понамарев, но было уже поздно. Лизонька ничего не знала о жучках, которые Понамарев в свое время не решился снять. Ребятки Мишки Курыкина слушали их разговор, затаив дыхание. "Вот это удача!" - вихрем пронеслось по салону микроавтобуса.
   Понамарев криво усмехнулся и, махнув на жучки рукой, продолжил разговор.
   - Значит, в тот вечер, когда убили твоего мужа, ты пришла ко мне тайком, все уже спланировав заранее?
   - Разумеется. В тот вечер, когда ты разыгрывал перед мужем семейную идиллию в надежде, что он увлечется твоими девками - Маргаритой или Иветтой - я точно знала, что это последний день его паршивой жизни. Я напросилась к тебе в гости только по этой причине. Мне нужно было провести в твой дом киллера. Провести так, чтобы его никто не заметил и не мог даже случайно выйти через него на меня. Здесь не должно было быть места ошибке. И я его подстраховала. А ведь все получилось. Абсолютно все. Пока мы с тобой ужинали в твоей спальне, киллер убивал моего мужа. И мне было абсолютно наплевать, наставил муж мне рога с твоей Маргаритой, или нет. Ведь ты считал, что если у него завяжется с ней роман, я его непременно брошу. Да и он по старому английскому обычаю сочтет свою измену достаточным поводом для моего с ним развода. Ты глуп, Анатолий. Я и так бы от него освободилась, но только при условии, что мне останутся все его деньги. И это условие я выполнила. Теперь я богата и независима. И новый муж мне в принципе ни к чему. Правда, немного не рассчитала с деньгами. Мой киллер, в отличие от моего парикмахера, был не так терпелив, и ждать деньги до получения наследства отказался. Вот идиот! Он меня стращает. Обещает убить, если не расплачусь сейчас же. А мне нечем, Анатолий. Ну, откуда у меня такие деньги? Откуда? Муж, конечно, кое-что мне выделял, но на такие суммы киллера не наймешь.
   - И ты не боишься, что я тебя заложу? - истерично, как старая баба, засмеялся Понамарев. Ему вдруг показалось, что он находится в театре абсурда. Сейчас опустится занавес, и он вернется домой. Откроет ключом дверь и сядет в любимое кресло немного почитать на ночь. Но занавес не закрывался. Он и так был дома. Один раз решив смешать реальность и вымысел, он волей злого рока уже не мог выбраться из последнего. Впервые за всю жизнь он перестал контролировать ситуацию. Ситуация сама контролировала его.
   - Ты же меня любишь, - продолжала шипеть змея, обвивая его своими кольцами. - Дашь денег, и я выйду за тебя замуж. Можем даже составить брачный договор. Какой захочешь.
   Он почувствовал, что кольца змеи становятся все прочней и туже, ему уже нечем было дышать, а она все шептала ему на самое ухо, дыша на него терпким и сладким тленом.
   - Ну, не глупи, любимый. Дай денег и женись на мне. Я буду очень послушной девочкой.
   - То есть ты всерьез считаешь, что после всего услышанного, я захочу иметь тебя в качестве жены, чтобы со временем последовать за англичанином? - он, наконец, вырвался из ее объятий и отошел на почтительное расстояние, рассматривая ее с нескрываемым удивлением, словно видел перед собой мерзкое и опасное животное.
   - Ну, хорошо. Тогда ты просто одолжишь мне деньги, и мы расстанемся. Деньги, естественно, я верну после получения наследства. А насчет, заложить. Не получиться. Я скажу, что это ты убил моего мужа. Если на то пошло, могу даже пожертвовать своей свободой и заявить, что ты организовал это убийство по моей личной просьбе. Вот в это они поверят безоговорочно! Тебе не отвертеться, пусть и я пострадаю. Поэтому, просто одолжи денег и молчи, любимый.
  
  
  
   Он пришел в условленное место за деньгами. Но почему ему так страшно? Так страшно ему не было никогда и нигде. Что-то не так в этом месте. Что-то не так. Он сейчас уйдет, уйдет и повторит свою попытку потом. Созвонится и поменяет место встречи. Здесь ему не нравиться. Но кто это? Почему эти люди подбегают к нему? Почему? Откуда они все узнали? Откуда?!
  
  
  
  
   - Елизавета Юрьевна, вы узнаете этого человека?
   - Узнаю.
   - И кто же это?
   - Киллер, которого я наняла, чтобы убить своего мужа.
   - Что просчитались с деньгами? Думали, он подождет, сколько нужно до получения вами наследства, а он оказался нетерпеливым?
   - Это неправда! - воскликнул высокий худой мужчина с небольшим шрамом у виска. - Я всегда умею ждать. Я умею ждать лучше всех вас вместе взятых, но я никому не позволю себя обманывать!
   - Что же вы, Елизавета Юрьевна, ваш английский супруг так вас баловал, а вы ему приготовили смерть от ножа убийцы. Господин Понамарев на все ради вас был готов, а вы ему притащили убийство в дом? Что вы за человек такой страшный? Ведь, вроде, жизнь к вам со всеми благами, а вы к ней с такой злобой? Откуда это в вас?
   - Да что вы понимаете в жизни? Что вообще вы видели, кроме своей убогой службы?
   - Моя служба - это и есть жизнь. Со всеми ее выкрутасами. Многих людей я встречаю, многих. И хороших и плохих. Но все-таки больше хороших. Но вам, Лизонька, этого не понять.
   Евсеевич вышел из кабинета, подошел к широкому окну в коридоре и с удовольствием начал созерцать красиво подстриженные кустики на изумительной красоты газоне. Или газон ему только показался таким красивым? Только показался, потому, что после кошмара, творящегося в иной судьбе, даже малая толика красоты кажется совершенством? Возможно. Но Евсеевич долго стоял у окна и жадно смотрел на сочную ухоженную зелень.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"