Я написала рассказ к конкурсу. А конкурс был в жанре нуар и проходил на сайте Самиздата. Вот так. Что в этом бренном мире существует этот самый нуар, я узнала в правилах конкурса и захотела попробовать. Нуар, как мне стало известно из интернета, изначально зародился в недрах американской кинематографии и запечатлел атмосферу пессимизма, недоверия, разочарования и цинизма. Атмосфера разочарования и недоверия мне была хорошо известна и без нуара. Теперь захотелось попробовать то же самое, но с ним. Я окрылилась нуаровским образом мышления и решила изобразить что-нибудь этакое. Ну, короче, мрачное, циничное и кровавое. Словом, полнейший нуар. Покопавшись в прилегшим на диван от отчаянной лени интеллекте, обнаружила, что мрачным и кровавым сплошь и рядом было все раннее средневековье. Если же к раннему средневековью прибавить увесистую дубину какой-нибудь войны, то, по моему мнению, нуар от этого только выиграет. То есть, станет еще нуаристей. В средневековье, как таковом, войн происходило великое множество. Но мне на память пришли знаменитые даже у нас крестовые походы. Не долго думая, я обыграла эту тему. Рассказ назывался "Рыцарь крестового похода" и ни на что серьезное не претендовал. Но проба пера прошла. Рыцаря я сделала полным циником, как и рекомендовал американский нуар. Обстановочку тех времен и сгущать не нужно. Она и так была густой от миазмов и болотных туманов. Ну, а война, она и в Африке война. Рассказ был размещен в конкурсе, и я о нем благополучно забыла до времени. Когда же время пришло, и я решила взглянуть на свое детище, пасущееся на полях мрачного жанра, то увидела такое!
Короче, в обзорной части конкурса висел один единственный обзор с донельзя обидным названием. Я еще не знала, кто из авторов конкурса обречен биться в испанском сапожке обзорной инквизиции, но сердце отчего-то замерло в груди. Едва мышка кликнула по названию обзора, глаза тут же сморгнули соленую слезу. На раскрывшемся пространстве виртуальной реальности красовался мой рыцарь, нарисованный в полный рост исключительно в кровавых тонах и с перекошенной от злобы физиономией. Далее тянулся пышным лисьим хвостом текст, в котором после цитат моего рассказа, стояли пояснения обзориста о том, что средние века вовсе и не те средние, которые имела в виду я. Что если они и средние, то это никак не значит, что в них были миазмы, нечистоты и болотные туманы. Видимо, где-то в глубине средних веков тамошние аборигены прятали ватерклозеты. Прятали, чтобы я не могла прогуглить этот факт вовремя. Далее претензии коснулись непосредственно рыцаря. Видимо, он, этот мой рыцарь раннего средневековья, не соответствовал светлому образу рыцаря из грез девиц позднего средневековья. Это правда, не соответствовал. В моем наивном понятии грязный наемник-убийца, воюющий ради пополнения собственного кошелька, не вяжется со светлым образом кого-либо, мало того, и с не очень светлым -- тоже. Наемник, он и есть наемник. В любые века. А убийца, он есть убийца. Автор обзора так же усомнился в некоторых деталях обмундирования рыцаря, но это уже мелочи. Получив увесистую оплеуху, я встряхнулась и написала оправдательный коммент. Суть его уже изложена выше. Успокоившись, закрыла сайт и опять забыла про измочаленный в хлам рассказ.
Но это было только началом моих бед. Еще через несколько дней я открыла вожделенный обзор и увидела, что к нему прилип длинный черед комментариев. И я погрузилась в страстную полемику о крестовых походах. Особенно о первом их них. Оказывается, по полному недоразумению, я вместе с нуаром пропахала поле чужой нивы и принялась его засеивать, как бог на душу положит, за что хозяева нивы взяли по увесистой оглобле и начали азартно за мной носиться. Сначала мужики метили в меня, но, осознав, что хрупкая и верткая особа никакого интереса для них не представляет, перешли друг на друга. Согласия в их рядах не наблюдалась. Каждый из хозяев нивы имел свое особое мнение, в корне отличное от другого и каждый отстаивал его до последнего патрона. Кое-кто уже присматривался к крупнокалиберному пулемету. Стало интересно. Подтянулись более покладистые особи и попытались примирить враждующие лагери. Но не тут то было. На дворе стояла отвратительная зима, увязшая по самую шею в грязных сугробах и бесконечной череде колючих морозов. Мужикам было сиро и тоскливо, а тут такой праздник для души. Разогреть, так сказать, интеллект. Расправить плечи и раскрыть два крыла, то есть, я хотела сказать, почти взлететь над будней постылостью уныния. Баталии шли по нарастающей. Я уже не вмешивалась. Боялась, что зашибут.
Когда же я через довольно продолжительное время опять робко заглянула на ратное поле, то увидела там нежный вопрос обзориста: "Ольга, вы не обиделись?". Я долго хохотала, но, честно, совершенно не обиделась.