Петрова Ольга Александровна : другие произведения.

Недотепа

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Она предпочитала жить мечтами. Ну, и долго ими проживешь? А меж тем...

   Недотепа
  
  
   Это ничего не означало. Сначала она думала, что его обещание встретиться снова чистая правда, но теперь поняла, это ничего не означало. Захочет - встретится, не захочет - нет. Всю субботу просидела рядом с телефоном, страшась отойти в магазин, вдруг, позвонит. Не позвонил. Тоже было в воскресенье. В понедельник сурово уговаривала себя забыть о нем. Забыть, словно никогда не было. Уговаривала во вторник и среду, а в четверг вечером ревела. Ревела долго и безутешно, что называется от души. Сменила пару носовых платков и, наконец, успокоилась. Это было все. Знала по прошлым случаям. Теперь она его забыла. Стало жалко себя. Стало очень жалко себя. Стало так жалко себя, что она снова заревела. Потом гладила себя по руке и говорила самой себе, какая же она хорошая, прекрасная, можно сказать, просто великолепная, и как сильно она себя любит. Ну, должен, в конце концов, ее хоть кто-то любить. Пусть это будет она, раз уж так складывается. Подруг у нее не было, с родителями отношения напряженные, вот и выходит, сама себе компаньон. Впрочем, она почти привыкла. Почти...
   С детства была не в фаворе у мальчиков. Росток невысокий, лицо круглое, волосы блеклые и тонкие. Ничего примечательного. Серая мышка. Но как она умела фантазировать. В своих мечтах становилась недосягаемо прекрасной, умной и удачливой. Что там принц на белом коне, целая очередь этих самых принцев мучила ее проблемой выбора. Мучила всю жизнь, мучила и до сегодняшнего дня. Их там, в ее мечтах было столько, претендентов на руку и сердце, что целая армия ее клонов, вряд ли смогла бы насытить эту прорву. Она почти уже потеряла ощущение реального мира, но реальность придуманного с годами становилась все явственней. Вот и теперь, когда парень, с которым познакомила коллега по работе, ее бросил на следующий же день, долго в унынии пребывать не собиралась. Ну, бросил, ну, и что. У нее таких, как этот пруд пруди. Вот возьмет, и сама бросит парочку. И немедленно бросила. Оба страшно отчаялись. Один пытался наложить на себя руки, другой уехал в глубинку, чтобы там спиться. А ей наплевать. Пусть спивается.
   На следующее утро он позвонил. Позвонил рано, часов в шесть. Ее будильник заявлял о своем присутствии ровно в семь и час полноценного сна, которого она лишилась, поначалу ее разгневал. Но когда услышала в телефонной трубке его голос...
   Собой он был не так, чтоб очень. Ни в какое сравнение с ее тамошними, из мечты, не шел. Но у него было неоспоримое преимущество - он был в реале. Он просто был, а их не существовало. И это преимущество делало его самым самым из всех. На вопрос, где пропадал целую неделю, рассмеялся весело и просто, словно пропадать неделями это признак очень хорошего воспитания. Она решила больше не спрашивать. Ну, пропал, но так появился же. Договорились встретиться у нее в квартире. Он, естественно не москвич, подразумевай, был бы москвич, фиг позвонил бы. Не в его же съемной квартире им встречаться. Снимает он ее не один. Вместе с другом. Так выгодней. Она не возражала. Ни против того, что не москвич, ни против встречи на ее территории. У нее была своя территории площадью сорок квадратных метров. Хорошая однокомнатная квартира на симпатичной зеленой окраине Москвы. Досталось, как наследство, от бабушки. Хорошее наследство. Хоть в чем-то повезло. А еще квартира была ее рыболовным крючком. Снастью в бесконечном потоке попыток выловить того единственного, от которого можно родить ребенка и с которым нужно завести семью. Именно в такой последовательности. Если прокатит ребенок, тогда можно и в ЗАГС. Просто сожитель, заселившийся на ее территорию не нужен. Года поджимают. Уже двадцать восемь. Так и промечтаешь всю жизнь. А ей хотелось ребенка. Пусть одного, но хотелось очень.
   Вечером парень явился к ней на свидание. Открыла дверь и разочарованно вздохнула, ну, совсем ничего особенного. Но парень был о себе совершенно иного мнения. Держался так, словно краше и умнее его на целом свете никого не было. Она в этом сильно сомневалась, но старалась сомнения скрыть. Он ее едва замечал. Разве, что ради приличия. Но говорил почему-то обратное, получалось, внешне она ему так, ни рыба, ни мясо, а внутри он весь ее, и этого своего внутреннего взора отвести от нее никак не может. Чуден этот мир. Разве скоро разберешься. Она решила не торопить события. Что должно быть, то и будет. Стали встречаться. Сначала пару раз в неделю, потом почаще и, наконец, он предложил съехаться. Ей стало смешно, ибо захотелось спросить, в каком конкретно месте они съедутся. Надо думать посередине пути между ее собственно квартирой и его съмной. Но в его понимании середина пути, почему то проходила посреди ее квартиры. Вероятно, у парня плохо с геометрией.
   Они съехались через день и зажили совместной жизнью. Он совместно с ней завтракал и ужинал, иногда пользовался ее телом, все остальное делал отдельно. Частенько где-то пропадал, не давал никаких денег, почти не разговаривал. Вообще, у нее складывалось впечатление, что она ему сильно мешает. Вот если бы ее вообще не было, тогда другое дело. Тогда он бы был вовсе не против их совместной жизни. Через пару месяцев ее завсегдатаи из мечты стали возмущаться таким положением дел и науськивать на паренька. Она крепилась, но в глубине души понимала, долго не выдержит. С парнем жить было еще хуже, чем одной. Ей остро захотелось одиночества.
   На ее внезапное предложение снова разъехаться, он ответил тем, что просто повертел пальцем у виска. Мол, совсем дура. Откуда у меня деньги на съемную квартиру. Это же нужно выложить сразу три суммы: одну риэлтеру и две хозяевам. Мысль возвратиться к приятелю его не посетила, но зато застряла гвоздем в ее мозгу. Через пару дней она ее озвучила. Разразился скандал. Как только он ее не обзывал. Недотепа, уродина и скупердяйка - самое мягкое из того, что пришлось выслушать.
   Шли дни, и она постепенно переставала чувствовать себя хозяйкой в собственной квартире. Зачастили его друзья, затем друзья стали приходить со своими подругами, и места для нее становилось все меньше и меньше.
   Однажды она решилась и пошла в милицию к своему участковому. Участковый обслуживал их участок, а не проявлял участие. Тут самое главное не перепутать. Выслушать ее он выслушал, но участие проявить категорически отказался. Сама привела, сама и выгоняй. У паренька была подмосковная прописка, возможно фиктивная, но это родную милицию не беспокоило. Так она и жила. В мечтах здорово, в реальной жизни плохо. Паренек с ней теперь совершенно не церемонился. Ложилась она за полночь, согласно его личному расписанию, вставала на работу в семь. Здесь могла немного порезвиться, ибо паренек раньше полудня не поднимался. Ему так удобней. Она резвилась час в душе и на кухне, после чего пулей вылетала из квартиры. На работе все валилось из рук, глаза слипались от хронического недосыпа. Так дальше продолжаться не могло. Что-то нужно было делать.
  
  
  
  
  
  
  
  
   Однажды на работе к ней подошла та самая коллега, которая свела в недобрый час их с пареньком, Спросила, как дела, и конкретно об их взаимоотношениях с парнем. Внезапно, пожалуй, впервые в жизни она выложила коллеге все, как есть. Не стала приукрашивать и скрывать. Сил терпеть не было. Желание с кем-нибудь поделиться переполняло. Коллега слушала, затаив дыхание. В ответ сочувствие и удивление от неслыханной наглости мучителя. Она почувствовала себя почти счастливой. Теперь на свете был человек, с которым можно всем поделиться. Особенно собственными неприятностями. Это обычно никому не нужно, поэтому все так охотно и делятся.
   Шли недели. В ее жизни ничего не менялось. От родителей свои неудачи старательно скрывала. Те постараются уколоть за такую оплошность, а помочь, не помогут. Поэтому лучше держать их в неведении. Паренек чувствовал себя барином и иногда снисходил до общения с ней. Советовался о какой-то ерунде, просил денег взаймы. Она не давала. Возвращать долг он не собирался. Просто не из чего. Был гол, как сокол. Правда, теперь, вроде, и нет, раз состоял при ее квартире. Но однажды он куда-то пропал. Сначала она просто обрадовалась, посчитав, что это ее небольшой отпуск и вскоре мучитель вернется. Все его вещи остались на месте, включая зубную щетку и бритвенный прибор. Впрочем, если он нашел новую дурочку, то та на первых порах вполне могла все это ему прикупить. Так, что в ее мечты снова вернулась основательность, а в жизнь - мимолетность. Она торжествовала. Проходили дни, но паренек упорно не возвращался. Потянулись недели, паренек отсутствовал. Наконец, она решила, что баба с возу, кобыле легче. За вещами заедет позже. На этом и успокоилась.
  
  
  
  
  
   Евсеевич искал очки. Он помнил, куда положил их вчера, но там их не было. Там, где клал очки позавчера, их тоже не было. Где они могли быть, не представлял. Жена уже умчалась на работу, Евсеевич на работу опаздывал. Хотелось ругаться, но никого рядом. Телефон зазвонил очень вовремя. Там, за неспешными радиоволнами, прятался на другом конце провода Павлик Чусовой, самый надежный друг и помощник Евсеевича.
   Прятался, потому что Евсеевич, не дослушав Павлика, тут же начал его отчитывать по полной. Прорвавшись в щель короткой паузы, Павлик обиженно попытался выяснять, в чем конкретно виноват. То, что он выяснил, его немало удивило. Выходило, что по его, Павлика, вине Евсеевич сейчас не может отыскать в своей квартире свои собственные, между прочим, очки.
   - При чем тут я?- не выдержал Павлик.
   - А я, что тебя в чем-то обвиняю. Это из-за нашей вечной неразберихи на работе я ничего уже не помню. Скоро самого себя забывать начну.
   - Ничего - успокоил Павлик - я потом тебя, Евсеевич, буду отыскивать и возвращать. На то я и ищейка.
   - Ищейка он. Чего звонишь ни свет, ни заря.
   - Ну, чего. У нас всегда только одно. Снова труп. В скверике, в Медведково. В полночь один товарищ обнаружил. Он там свою любовницу выгуливал. Ну, зазнобе приспичило. Рядом никого. Он ее в кустики и направил. А в кустиках этот самый труп. Вот так пописала. Он любовницу потом полчаса успокоить не мог. Так что собирайся Евсеевич без очков. Труп большой, ты его и так разглядишь.
   Евсеевич горестно вздохнул и, оглянувшись у входной двери, сразу заметил очки, чтоб их, родимых.
  
  
  
  
  
   Им было очень хорошо вместе, и порознь не скучали. Вроде жили вместе, а как будто порознь. Но если людей устраивает, то почему бы и нет. Она ловила каждую минуту жизни с такой жадностью, словно испытывала некую вечную жажду. Красивый мужчина, и вот она уже вся его. Престижная вечеринка, она в первых рядах. Он любил тихую, спокойную жизнь. Чтоб обязательно без стрессов, без излишних забот и проблем. Диван, телевизор, кровать.
   Ее устраивало. Он на диване, она в кабриолете. Каждому свое. Между ними установилась некая гармония, мало кому доступная. Полное соответствие желаемого с действительным. Так и жили. Она вечно где-то шарахалась с новыми знакомыми, он вечно пребывал в дреме без каких-либо знакомых. Вечером, если оставались силы, пересказывала свои приключения, он слушал и радовался, что лишен таких приключений. Засыпали в одной постели, каждый со своего края и никогда не просыпались посередине. Чужая территория - это святое.
   Того парнишку она приметила на одной из вечеринок. Кто его привел, не уточняла. Паренек показался забавным. Конечно, ни рожи, ни кожи, но смешливый, а, значит, скучно не будет. После вечеринки добавили в каком-то кабаке, поехали на квартиру к его другу. Когда-то они снимали эту квартиру вдвоем, но сейчас паренек притулился у москвички и в жилье не нуждался. Нуждался только в веселой компании. Так же, как и она. В компании друг с другом им было весело. Встречаться стали изредка. Таких, как он у нее было много.
   Однажды друзья пригласили на дачу в ближнем Подмосковье. Друзья не бедствовали, и дача представляла собой добротный трехэтажный коттедж. До кучи решили захватить с собой некоторых знакомых. В том числе пригласила паренька. Он поехал с радостью, которой нисколько не скрывал. Ее компания ему льстила. Ей льстила его лесть. Вечер выдался на редкость теплый и тихий. В листве ни ветерка, на небе ни облачка. Компания собралась в саду и весело сторожила пару мангалов и богато накрытый стол. Паренек ходил за ней, как приклеенный и порядком надоел. Она не привыкла кем-то себя связывать. Поэтому попросила знакомую паренька закадрить, чтоб отвязаться. Знакомая с внешностью кинозвезды закадрила "на раз" и уединилась с партнером в одной из комнат коттеджа. Она же продолжала круиз между знакомых и незнакомых с ней людей, увеличивая число первых. Веселились долго и усердно. Количество выпитого не считали, количество съеденного, тем более. У нее, вообще была булимия, ела много, но никогда не полнела, отчего ела еще больше. Уже звезды высыпали на небе, как серебряное конфетти, стол опустел и покрылся пятнами от кетчупа и пролитого вина, а они все не могли насытиться праздником. Заснули очень поздно, кто куда дошел. Она дошла до маленькой комнатки на втором этаже и рухнула на узкий диванчик. Утро застало ее врасплох. Она никак не могла проснуться. Сознание включалось частями, то она слышала, то открывала глаза, но соединить восприятие этого мира воедино не могла. Через пару часов заглянула хозяйка и весело предложила продолжить банкет. Хозяйка легким ветерком упорхнула в сад, она же скинула с дивана тяжелые, как стопудовые гири ноги, и опять задремала. Наконец, не с первой попытки, удалось встать. Встать, это, конечно, громко сказано. Ее здорово покачивало из стороны в сторону, и стоять было проблемно, но передвигаться по чуть-чуть смогла. Когда водрузила разладившееся тело на садовый стул, жить не хотелось, но кружка теплого пива и какая-то еда свое дело сделали - она ожила. Стала узнавать знакомых, те постепенно узнавали ее, словом начали приходить в себя. К вечеру все было в полном ажуре. Снова тихо и тепло, пара мангалов и много чего выпить да поесть. На следующее утро проснулись намного раньше, так как осилить столько же, сколько накануне, не смогли. Быстрее выползли в сад и заняли свои места. Пиво пить не стали, точнее, не смогли, зато выпили реку чая и опустошили берега булочек.
   И тут разразился скандал. Такого скандала она давно не помнила. Слушала с удовольствием, пока не добрались до главного, а главным оказалось то, что кто-то привел в дом мерзавца, который в первую же ночь вчистую обокрал ту самую красотку с внешностью кинозвезвезды. Обобрал до нитки и исчез. Почему та хватилась на второй день понятно, все, в том числе и она, были пьяны в стельку. Только-только начали оживать. Красотка, наоравшись вдосталь, стала искать кого-то нетрезвым взглядом. Она же инстинктивно пригнулась пониже, так как сразу поняла, что ищут ее, ведь речь идет о приглашенным в компанию пареньке. Сколько не пригибайся, а свое получишь, поэтому пришлось долго оправдываться, потом усердно вспоминать все, что о нем знала. Оказалась, что знала очень мало, или почти ничего. Так как у красотки было немало влиятельных знакомых, ей грозили крупные неприятности. Нужно было что-то предпринимать. Она решительно заявила, что если на протяжении ближайших дней прочесать места, в которых он раньше бывал, читай кабаки и рестораны, возможно, пропавший и отыщется.
   Домой приехала ближе к вечеру и застала друга жизни в состоянии сладкой дремы перед включенным телевизором.
   - Где была? - спросил он, потягиваясь.
   - Лучше не спрашивай.
   - Не буду - покладисто согласился друг.
   - Я в такую историю влипла - сообщила тихим голосом.
   - Ну, это само собой, - откликнулся друг.
   - Тебе что, не интересно? - обиделась она.
   - Не очень, - выказал свою честность спутник бытия.
   - Ну, и свинья же ты.
   - Разумеется - не поддержал конфликт партнер.
   На следующий день после работы поехала по кабакам и злачным местам родной столицы. В заштатном ресторанчике без труда отыскала паренька. Тот ни от кого не прятался, и, судя по всему, совершенно ничего не боялся. Вышла в туалет и набрала мобильный красотки.
   Через час в зал вошли два неслабых мужичка, подошли к парню, что-то ему сказали, и все трое вышли из ресторана. Куда, ей было все равно. Она свое дело сделала.
  
  
  
  
  
  
   Евсеевич смотрел на тело молодого невысокого паренька и грустил. Всегда обидно, когда из жизни уходят только-только заступившие на вахту . Итак, в стране рождаемость хуже некуда, так еще и молодняк не закрепляется. Молодежь выбивают, словно на поле боя. В бандитских разборках, автокатастрофах, от наркотиков и алкоголя гибнет народу столько, словно немцы до сих пор стоят под Москвой. Вот и сейчас, чем этот молодой человек не угодил жизни? Почему его тело распластано под высокими кустами московского сквера? Одни вопросы, а отвечать на них должен Евсеевич. Вот она, жизнь московского сыщика.
   Вернувшись к себе в кабинет, Евсеевич первым делом заварил чай. Святая процедура заваривания чая никогда им не нарушалась. Здесь главное не торопиться, и Евсеевич не спешил. Спешил Павлик Чусовой. Он спешил всегда, когда не летел, как ветер. Едва Евсеевич прикоснулся к заварочному чайнику, Павлик с размаху вбежал в комнату и плюхнулся в офисное кресло.
   - Фу-у-у...- сказал Павлик.
   - Ты это кому? - сострил Евсеевич.
   - Это я себе. Запыхался с дороги.
   - А я думал, это ты мне чай пить запрещаешь.
   - Тебе Евсеевич запретишь. Сам потом не обрадуешься. Ты уж лучше пей вволю, а то будешь злой и ворчливый.
   - А ты ждешь, когда я стану добрым и молчаливым.
   - Жду, конечно. Все в этой жизни чего-нибудь, да ждут.
   - Ладно. У убитого парня из сквера документов при себе не оказалось, так что ты с ребятами выясняй личность убитого, а я пока займусь другими делами. Вон сколько висяков. Начальство скоро нас без зарплаты оставит.
   - Это почему. Не мы же всех их поубивали. Так за что нас наказывать.
   - Ты не остри, а то уколешься. Сказал, выясняй личность, так выясняй.
   - А чего ее выяснять. У него в мобильном куча телефонов с именами знакомых. Вот сейчас и обзвоним. Они нам про эту личность сами все расскажут, как миленькие.
   - Вот иди и разгреби эту кучу. Потом отчитаешься.
   Павлик мигом выпорхнул из комнаты и пошел наводить шухер среди своих коллег.
   Первые же звонки помогли им достигнуть желаемого. Знакомые убитого подробно выдали о нем все, что знали. Одни назвали имя, другие, откуда родом, чем занимался и, наконец, удалось узнать полный адрес по которому убитый проживал последнее время, а также имя девушки, с которой делил ее, между прочим, крышу.
  
  
  
  
  
  
   В дверь позвонили. Она не спешила открывать. Кому надо подождет. Ей, так никто сейчас не нужен. В дверь снова позвонили и, на всякий случай, тут же постучали. Она поняла, что лучше открыть. За дверью оказался ее ко всему безучастный участковый и вместе с ним молодой симпатичный парень. Парень представился, показал документы и без церемоний проследовал в комнату. Приглашения не ждал. Туда же подтянулся участковый. Пришлось пройти следом за ними. Показали фотографию. Сердце ее забилось так сильно, что она на миг испугалась этого гулкого мотора.
   - Что с ним?
   - На фотографии он мертвый - спокойно проговорил молодой человек и внимательно посмотрел в ее глаза. Она побледнела и не произнесла ни слова.
   - Когда Вы видели его в последний раз?
   - Давно.
   - Как давно?
   - Несколько недель назад.
   - Вы, что поссорились?
   - Лично я с ним не ссорилась. Я, вообще, была ему глубоко безразлична.
   - Как это? Жили вместе, а он был к Вам равнодушен?
   - Разве такого не бывает?
   - Бывает. Но тогда зачем вообще жить в одной квартире?
   - Потому, что другой у него не было.
   - А Вы, почему терпели?
   - Не знаю. Я пыталась его выпроводить, но он не уходил.
   - Но теперь ушел, правда, вперед ногами. Вы, случайно, руки к этому не приложили?
   - Вы с ума сошли. При чем тут я. Наверно, только и ищете на кого убийство повесить. Знаем. Читаем, что о вас всех пресса пишет.
   - Рад, что грамотная - Павлик посмотрел на девушку с плохо скрываемой неприязнью. Она ему не понравилась. Уж больно на что-то злится. Только не очень понятно на что. Да, здесь работай и работай. Теперь придется выяснять, что между ними было, да как. Опять новый висяк, не иначе.
   - Вы уточните, пожалуйста, где были вчера с девяти вечера до, примерно, половины одиннадцатого.
   - Дома.
   - Одна.
   - Конечно.
   - Почему, конечно? Молодая девушка, почему, конечно, одна. Может, как раз, с кем-нибудь?
   - У меня кроме вот этого - и она указала на лежащую на столике фотографию, последние полгода никого не было. Те, из мечты, страшно обозлились, но она приказала им молчать.
   - Ну, это еще надо проверить - уколол Павлик - во всяком случае, алиби у вас нет. По свидетельству экспертов, парень погиб как раз в это время.
   - Она несколько месяцев назад приходила ко мне по его поводу - вдруг ожил участковый - просила помочь с выселением.
   - А Вы, что? - поинтересовался Павлик.
   - А, что я мог? У него подмосковная регистрация. В принципе имеет право находиться в Москве. Я им не нянька - отрезал милиционер.
   - Тоже верно - утешил его Павлик.
   - У вас все верно - снова взялась за свое девушка - что ни сделаете, все хорошо. Только бы отфутболить народ.
   Павлик встал и поспешил на выход. Выслушивать жалобы трудящихся в его должностные обязанности не входило.
   После их ухода она села на диван и замерла. Сердце еще продолжало стучать, как молотобоец. Нервная система всегда пошаливала, а после того, что случилось, так и вовсе вышла из под контроля. Что-то последнее время ей капитально не везет.
   - Обойдется - заверили парни из мечты.
   - Мы защитим, если что - подольстились более решительные.
   - Да, ну вас всех - обозлилась она - толку то от вас. Только голову морочите.
   Мечту пришлось выключить и подключить реальность. Она попала в трудное положение. Парня, которого она сильно недолюбливала, чего, собственно говоря, ни от кого не скрывала, убили. Ей это на руку. Но вот алиби на время убийства нет. И это уже на руку ее противникам из милиции. Получается не слишком здорово, если точнее, то слишком плохо.
  
  
  
  
  
  
   Она опять вышла на охоту, пока ее бойфренд похрапывал под очередной сериал про отечественную мафию. У одного из друзей назрела и реализовалась неплохая вечеринка. Можно было от души повеселиться. Веселились все, кто мог, кто не мог, делали вид, что весело. Иначе нельзя. Перестанут приглашать. Ей притворяться не приходилось никогда. Источник ее веселья был неиссякаем и назывался он полная и безоговорочная безалаберность. За это ее и любили. По ходу всеобщего оглупления от выпитого, кто-то пустил слушок о том, что парня, с которым многие из присутствующих познакомились на недавних дачных посиделках, тюкнули насмерть в каком-то московском скверике. Когда слушок достиг ее ушей, танцпол ушел из-под ног. Ей стало не по себе. Ох, не нужно было тащить его в коттедж. С другой стороны, кто знал, что так будет. Сам виноват. Нечего переживать, и с головой окунулась в омут танца.
   Она не то, чтобы очень хорошо, но знала красотку с дачной вечеринки. Познакомились на одном корпоративе. Корпоратив был так себе и все отчаянно скучали. От скуки начали знакомиться между собой. Слово за слово и через час они с красоткой были, вроде, как подруги. Красотка изливала душу, если точнее желчь. Именно так можно было охарактеризовать то, что красотка именовала словом "душа". Неуемное самомнение и дикая неприязнь к роду человеческому. Любимое выражение, которым она щеголяла "что б они все сдохли". Сдохнуть, по ее мнению, должны были и организаторы вечеринки, и те, кто на нее пришли, и, вероятно, до кучи, весь род человеческий. То, что красотка рискует в этом случае, остаться на планете совершенно одна ее ни сколько не волновало. Слушать было противно, но не слушать нельзя. Красотка уже приручила пару влиятельных особ и с тех пор с удовольствием демонстрировала их полномочия. О таких демонстрациях ее невольные слушатели были уведомлены и сейчас. В частности, по ее словам выходило, что один нерадивый молодой человек, с которым красотка была не прочь переспать, этому весьма деятельно воспротивился, не скупясь на характеристики в адрес последней. На следующий день несчастный уже лежал в реанимации городской больницы. С ним произошел очень несчастный случай, который красотка живописала во всех подробностях, из чего следовал вывод, что перед благодарной публикой сам режиссер проекта. Продолжать не стоит, ибо, все остальное походило на первое.
  
  
  
  
  
  
   Евсеевич страдал. Жара взяла Москву без боя и, по старой наполеоновской традиции, решила сжечь. Правда, здесь немного просчиталась. Деревянных домов в первопрестольной не осталось. Панельные многоэтажки гореть не собирались, но торфяные болота, щедро обнимающие Подмосковье со всех сторон, горели весьма охотно.
   Дым застилал улицы города, гарь проникала во все щели квартир, москвичи бедствовали. Евсеевич включил кондиционер. Тот деловито начал охлаждать комнату, щедро вбрасывая в нее новые дозы угарного газа. Евсеевич выключил кондиционер и выматерился. Немного полегчало. Телефонный звонок внес разнообразие в серый поджаренный вечер. Звонил Павлик Чусовой, решивший уточнить планы на следующее утро. Евсеевич реагировал вяло. Честно говоря, в такой обстановке ему было все "до лампочки". Павлик неистовствовал в деловой активности, никак не утихомирившись за день.
   - Тебе чего, мало приключений на твою шею. Ты днем мне покоя не давал. Теперь решил доставать и по вечерам?
   Павлик сбавил обороты и обиделся.
   - Да, ладно, Евсеевич, позвонить, что ли, нельзя. Я просто так. Узнать, как ты там, в этом смраде?
   - Еще жив.
   - Я тоже, но надоело. Может нам куда-нибудь выбраться на выходные?
   - Куда?
   - Допустим, на природу.
   - Издеваешься? Мы на дачу вторые выходные не выезжаем, чтобы этой гари еще больше не вдыхать, а ты меня прямо в очаги пожара зовешь.
   - Да ты что, Евсеевич, я же не это имел в виду. Может, нам командировку организовать и махнуть туда, где посвежее?
   - Это где у тебя посвежее?
   -Ну, допустим в Анапе. У меня там друг из наших. Может помочь. Там кое-что вырисовывается по одному старому делу. Подойдет, как повод для командировки, и поедем. Заодно, поделимся с ними опытом.
   - И какой же у тебя опыт такой необыкновенный, Павлик, которым стоит обмениваться аж с самой Анапой?- ехидно поинтересовался Евсеевич.
   - Да, никакого - признался честный Павлик - просто надоело вдыхать через раз. А там море, чистый воздух и такие девочки.
   - Ну, девочка у меня и дома есть. Если она про твоих девочек узнает, мне, точно, не жить. Тебе даже опыт не потребуется. Сразу определишь, кто меня...
   - Да, ну тебя, Евсеевич, все ты выворачиваешь. Я же с лучшими намерениями.
   - Ладно, не обижайся, а насчет командировки подумаем. Может, что-нибудь и выгорит.
   - Ага... Лучше пусть не выгорает, а получится. Гари нам и так хватает.
   - Все. До завтра. - Евсеевич положил трубку, и ощутил, как же сильно хочется ему в Анапу.
  
  
  
  
  
   Она вместе с другом жизни бросила замученный город и уехала в Анапу. Поезд, покачиваясь, неспешно выбирался из дымного Подмосковья. Они ехали мимо дачных поселков, окутанных серым туманом, и радовались своему освобождению. Соседи по купе, серьезный мужчина средних лет и молодой симпатичный парень, молча наблюдали грустные пейзажи за окном. Когда состав, наконец, вырвался из подмосковных угодий, они приоткрыли окно и вместе с нарастающей скоростью, ощутили первые дуновения свежего ветерка. Все оживились, завязался неспешный разговор. Говорили о несущественной ерунде, больше, конечно, о пожарах, немного коснулись личного и стали собирать небогатый дорожный стол. У кого что было. Выпили, закусили. Ее друг разговорился с мужчиной, она же вышла в тамбур покурить. Молодой человек последовал за ней. Закурили. Молча стоять, стало неудобно, продолжили ни к чему не обязывающую беседу, только теперь уже более свободную, без свидетелей. Она дала понять, что не против маленького флирта. Молодой человек спросил про друга.
   - Да, это так. Мы друг друга за руку не держим.
   - Ничего себе - удивился Павлик Чусовой - это уже из старины глубокой. Хиппи, кажется?
   - Ну, и что - засмеялась она - мы, конечно, не хиппи, но на жизнь смотрим реально. Каждый хочет жить, как хочет. Почему же не принять это и не дать друг другу определенную долю свободы.
   - Можно, не спорю. Но сам бы не дал.
   - Поэтому я и предлагаю только флирт. Большего у нас с Вами не получиться.
   - Спасибо, но у нас не получиться и флирта. Наличие вашего друга связывает меня по рукам и ногам.
   - А Вы, весьма, старомодных взглядов.
   - Это точно. Из меня продвинутого скаута никогда не выйдет. Воспитание подвело.
   - А Вы, собственно говоря, кем работаете? Если не секрет, конечно.
   - Да, особого секрета нет. Я сыщик. Но не частный. Государев. Так, что с деньгами не дружу. У меня, их, вечно, в обрез.
   - Так почему не перейдете в частное агентство?
   - Не хочу. Говорю же, что не продвинутый.
   - Да, теперь верю.
   И они весело расхохотались.
   - А у меня - продолжая улыбаться, проговорила она - недавно был случай. Странный. Как это у вас называется "криминальный"?
   - Ну, в нашем ведомстве все случаи криминальные. А что произошло с Вами?
   - Не совсем со мной. Просто я познакомилась с одним пареньком - сделала многозначительную паузу, чтобы Павлик все осознал правильно. Павлик осознал, и она продолжала - и мы в одни из выходных поехали к моим знакомым на пате.
   - На что? - заинтересовался Павлик.
   - На вечеринку. Там этот самый паренек запал на одну девицу. Переспал с ней. А утром эта особа заявила, что парень ее обокрал.
   - Да. Неприятный случай.
   - Ладно бы только это. Хоть мне и пришлось натерпеться от этой нахалки.
   - Так я не понял. Парень же с Вами приехал. И у Вас с ним, насколько доступно моему недоразвитому разуму, были интимные отношения. Почему же он переспал с той девицей, а не с Вами.
   - Мы только что обсуждали эту тему. Захотел и переспал. Мне то что. Мне, вообще, до него дела нет. Случайно познакомились, случайно разбежались.
   - Ах, да, да. Я запамятовал. Все, понимаете, сужу с плеча. По простецки. Вы уж простите.
   - Не иронизируйте. Сейчас дойду до главного.
   - А это, значит, только, второстепенное? Ну, то, что он переспал с другой и ее же обокрал.
   - Да, это все мелочи.
   - Ничего себе. До чего же я запущен. Просто совершенно отстал от жизни. А мне, между прочим, нет и тридцати.
   - Так учитесь жить. Говорю же, давайте устроим маленькую интрижку, и я Вас всему научу. Еще спасибо скажите.
   - Не надо. А то испортите меня в конец. Потом сама же и не обрадуетесь. А, вдруг, я не отстану. Начну всерьез отбивать Вас у Вашего спутника.
   - Не отобьете. Он меня очень устраивает.
   - А Вы его?
   - Спросите.
   - Лучше поверю на слово.
   - Тоже устраиваю.
   - Как же я рад за Вас.
   - Вам интересно, что произошло дальше?
   - Валяйте.
   - Так вот... через некоторое время я узнаю, что парня убили. Представляете! За кражу.
   - С чего Вы взяли?
   - Что за кражу?
   - Да.
   - А за что еще. У этой крали есть влиятельные знакомые. А там знаете, какие нравы. Жизнь ничего не стоит.
   - Прямо так и ничего?
   - Вы же сами, наверно, не раз с этим сталкивались.
   - Сталкивался, конечно. Но, чтобы совсем за пустяк, это уж слишком. Может свиснул что-то очень ценное?
   - Не знаю. Она, конечно, на содержании и дорогие вещи у нее есть. Но на дачу и в крутых брюликах, это уже слишком. Не помню, какие на ней были украшения...
   - Да, чего только не бывает. Ну, что, пойдем.- Павлик предупредительно открыл перед ней дверь в коридор вагона, и она прошла мимо Павлика и его возможности ухватиться за первую настоящую свидетельницу по совершенно безнадежному делу.
  
  
  
   В Анапу их отпустили ненадолго. Там наметился след по давно лежащему в ящике стола старому делу. Его уже хотели списать в висяки, но друг Павлика, его коллега, нашел таки новые сведения. Вот так и образовалась у них с Евсеевичем эта командировка. Честно говоря, можно было и не ехать. Послать кого-то из сотрудников, рангом пониже. Но в силу природных аномалий, из Москвы уезжали рангом повыше.
   Поезд полз по выжженной земле юга. Вместо пышных березовых лесов, взгляд натыкался на желтую иссушенную землю и с непривычки требовал чего-нибудь поярче. Ничего яркого вокруг не было. Юг щедро дарил тепло, но скудно, природу. Север, наоборот. По вагону шныряли анапские риелторы, предлагающие жилье на все вкусы и кошельки. Они в жилье не нуждались, поэтому безучастно смотрели в окно. Море, промелькнув среди чахлых кустиков, исчезло, и обожженная земля грустно пялилась на гостей с севера. На вокзале их уже встречал друг Павлика. Сначала обрадовано пожал руки, потом весело поинтересовался, почему поездом, а не самолетом.
   - Начальство пожадничало - пояснил Евсеевич.
   - Это и к лучшему - успокоил коллега - у нас тут недавно пару анапских самолетов посадили в Геленжике. Правда, потом автобусами, за счет перевозчика доставили в Анапу, но все равно неудобства.
   - Да, встрял Павлик - поэтому мы сразу к вам, минуя Геленжик.
   Все засмеялись и направились к машине. Коллега был по южному беспечен и москвичи немного ему завидовали. Не знает, счастливец, ни московских пробок, ни московских проблем. Поселили их в небольшой частной гостинице на улице, носящей имя вождя пролетариата. Делами не загружали, намекая на возможность отдохнуть и расслабиться. Ближе к вечеру москвичи направились на пляж. Сопровождал их друг Павлика, взявший на себя обязанности гида. Море плескалось у ног северян, с мягкой ленцой ворочая свое огромное тело. Сопровождающий жизнерадостно пояснил, гостям повезло, потому что в прошлом году в это самое время море нещадно цвело, и горы гниющих водорослей осаждали окрестные пляжи.
   - Запашок стоял еще тот - рассказывал он.
   - Это нас господь пожалел - поделился своей догадкой Павлик - мы и так уже надышались запашком гари, водоросли бы уже не потянули.
   - Да, слышал. Не повезло вам в этом году. Ладно, отдыхайте, работа не волк, как говориться.
   Вечером они бродили по праздной набережной и в маленьких винных магазинчиках попивали местное вино. На следующий день приятель Павлика расстарался и организовал экскурсию в Абрау-Дюрсо. Туристический автобус, изрядно пропетляв по узенькой дороге, доставил, наконец, на место. Первое, что представилось их любопытным взорам, большое красивое озеро. На противоположном от них берегу стояла непривычного вида православная церковь. Старый кирпич, из которого были сложены ее стены, делал облик церкви плохо узнаваемым. В центральной России церкви, как правило, штукатурят и выбеливают, словно подгоняют под цвет царственных берез. Здесь в одеянии церкви торжествовал бордовый, покрытый легкой белесой патиной. Подземелья завода игристых вин встретили густой, вязкой и сырой прохладой. Экскурсовод деловито начала вводить туристов в курс дела. Производство шампанских вин на Кавказе в стародавние времена наладили еще французы. Свято хранили они свои секреты от русских мастеров, держа тех на второстепенных ролях. Но нет того секрета, который не смог бы разгадать русский человек. Природа одарила эту нацию столь щедрой на выдумку изобретательностью, что напрасно мучили себя секретностью жадные до денег французы. Русские мастера секреты разгадали и, вскоре, перестали нуждаться в помощи французов. После революции производство игристых вин наладили сами, и ничуть не хуже, потому брали на французских выставках медали за медалями. Особенно поразили москвичей бесконечно длинные туннели завода, измерявшиеся в километрах. Армады тяжелых бутылок с вином лежали на поддонах, затянутые металлической сеткой или торчали кверху донышком из специальных стоек. Здесь казалось, весь мир существует только для того, чтобы однажды вскрыть под радостные возгласы и легкий хлопок пробки веселое вино и отведать плод неустанного и весьма тяжелого труда виноделов, воздавая им хвалу за работу. Потом основательно дегустировали. Сначала в тишине, потом в легком гуле, и, наконец, в шумном радостном возбуждении. Обратно ехали, обсуждая увиденное всем автобусом, или, вернее, со всеми его пассажирами одновременно.
   Но, сколько не гуляй, а работать все равно нужно. Засели в тесном кабинете и основательно погрузились в изучение дела. Вечером следующего дня утомленный Евсеевич идти на набережную отказался. Павлик побрел один. Вяло ходил между кафешками, ресторанами, магазинчиками, лавируя в толпе. Когда его окликнули, долго не мог выхватить взглядом знакомое лицо. Наконец, почувствовал прикосновение к плечу и оглянулся. Это была та самая попутчица, с которой Павлик так и не завел интрижку. Она была одна, и Павлик поинтересовался судьбой ее друга.
   - Спит - коротко ответила та.
   - Зачем же он сюда приехал? Спать можно и дома.
   - Дома дымно, во - первых. Во - вторых, он сопровождает меня.
   - А Вы в этом нуждаетесь? -съязвил Павлик
   - Еще как. Мне одной скучно.
   - Вы бываете одна? - на Павлика нашло.
   - Очень редко, но старюсь не допускать и этого.
   Они взялись за руки и медленно пошли по набережной. Иногда их толкали. Иногда они сами наступали на чьи то ноги, но в целом было неплохо.
   - Так как насчет легкого флирта? - вернулась она к прерванной беседе.
   - Ну, не знаю. Жалко Вашего друга. А я, собственно, совершенно свободен.
   - Ну, раз свободны, я знаю, где можно не на долго уединиться.
   - Так сразу? - растерялся Павлик
   - Ладно, живи пока. Кстати, почему мы не переходим на "ты"?
   - Давай перейдем. Они долго вымеряли шагами окрестные улочки, целовались на укрытых от чужих глаз скамейках, выпивали в кафешках и, наконец, обменялись телефонами. Утром Павлик еле - еле продрал глаза. Евсеевич протрубил подьем часов в семь и деловито сновал по номеру. Павлик страдал.
   - Полцарства за пару часов сна, Евсеевич.
   - Вставай, царь. Ты, между прочим, на работе, если забыл. Отпуск у тебя еще не начался.
   - А, может, возьму за свой счет. Ну, пару часиков.
   - Никакого своего счета. Здесь все только общее. Раз я встал, значит и тебе пора.
   - Вот ты какой, Евсеевич. Работай с тобой после этого.
   - Можешь работать и без меня. А я пока пойду, искупнусь.
   - Ну, это, ни в какие ворота. Ты для чего меня будил. Я купаться не собираюсь.
   - Тогда отправляйся в кабинет и штудируй бумаги.
   - Нет. Лучше искупнусь, а то чего-нибудь напутаю.
  
  
  
  
   Она сидела у окна и смотрела в него, как в экран огромного телевизора. Опять одна. Нет, конечно, те из мечты всегда рядом, но не здесь. Ни в этом огромном ко всему на свете безразличном городе. Ее уже несколько раз вызывали на допросы. Пытались что-то выяснить, в чем-то обвинить, но ни того, ни другого у них не получалось. Этот паренек, проживший рядом с ней, но совершенно без нее, столько времени, прошелся каленым железом по фасаду ее реальной жизни. Долго теперь отсиживаться в своих нелепых мечтах. Но совершенно неожиданно, мечты утратили былую сладость. В ее душе царственно поселилась боль. Коллега, так опрометчиво пожалевшая ее когда-то, стала той отдушиной, рядом с которой она теряла осторожность и изливала все, что наболело. Немного позже узнала, та сама явилась в милицию и основательно ее заложила. Выдала все, что услышала от нее с единственной целью, помочь следствию. Следствию не помогла, в душу наплевала. Теперь частенько слезы приятельствовали с ее снами и не только. Иногда она ревела просто так, сидя на любимом диване и полностью, без остатка, предаваясь отчаянию. Однажды ей позвонили на домашний телефон и спросили паренька.
   - Он умер - тихо сказала она.
   - Как умер. Когда? - настороженно поинтересовался неизвестный.
   - Недавно. Его убили.
   - Кто? - глупо спросил cобеседник.
   - Извините, но я не знаю. Пожалуйста, не звоните больше по этому телефону.
   - Но Вы должны мне помочь!
   - Я? С какой стати. Кто Вы? Пожалуйста, представьтесь.
   - Я его брат. Родной брат.
   - Брат? Он ничего о Вас не рассказывал.
   - И я о Вас знаю очень мало.
   - Ну, это, как раз, понятно. Для него меня не существовало.
   - Как это? Вы же вместе жили. Кажется, сейчас это называется гражданский брак.
   - Кажется, это называется получение личной выгоды за счет другого человека. Гражданского брака у нас не было. Совместного хозяйства мы с ним не вели.
   - Надо же, а мы с матушкой считали Вас его женой.
   - Интересно.
   - Даже хотели приехать в гости.
   - Послушайте, разве вам не сообщили о его смерти?
   - А куда? Мы с матушкой сейчас сами живем на съемной квартире в Москве. Дома остался отчим, а он закладывает с утра до вечера. Ему что сообщай, что не сообщай.
   - Ну, что ж, приношу вам свои соболезнования. Извините, но больше разговаривать не могу.
   - Как не можете? Вы заняты?
   - Да, я очень сильно занята.
   - Тогда я могу позвонить немного позже. Скажите когда.
   - Нет, нет. Мне вообще тяжело говорить на эту тему. Я, думаю, больше нам общаться незачем.
   - Как это незачем. Но Вы должны нам помочь.
   - Чем, это скажите, я смогу помочь. Я сама в состоянии шока. Это мне надо помогать.
   - Хорошо, давайте я к Вам приеду и помогу.
   - Господи, вот навязались на мою шею. Да, не нужны вы мне. Не надо никуда приезжать -она бросила трубку и снова разрыдалась.
   Он, все - таки, приехал. Такой же невзрачный и назойливый. Пришлось проводить на кухню и угостить крепко заваренным чаем. Ей даже вдруг показалось, что вернулся ее мучитель, настолько сходны были их внешние повадки. Брат долго рассказывал о совместном детстве, словно ее это интересовало. Показал пару фотографий школьного периода и довел ее до тихого помешательства.
   - Так что вам от меня нужно? Откуда знаете мой адрес?
   - Как откуда? Я несколько раз здесь был у брата. Правда, в Ваше отсутствие.
   - Ничего себе. Как мало я знаю о жизни моего "гражданского супруга". Впрочем, это очень на него похоже.
   - Зря Вы так. Он был хороший.
   - Не заметила. Извините, знаю, что говорить этого не нужно, но наболело.
   - Вы его совсем не любили, поэтому его и не стало.
   - Что? Вы с ума сошли. Как Вы смеете! Разве Вы что-то знаете о том, как он со мной обращался.
   - Нет, нет. Мы этого так не оставим. Мы с матушкой найдем на Вас управу, Это Вы его убили. Он Вам мешал. А, может, еще что было. Может, Вы его деньги прикарманили.
   - Деньги. Да, Вы рехнулись. Я копейки от него не видела.
   - Кто бы Вам поверил. Это мы ничего от него не видели. Небось, Вы все загребли. Нужно делиться. Вы должны нам помочь. Материально, я имею в виду
   Ей казалось, что она находится в каком-то дурном сне. Вот сейчас проснется и все исчезнет. Щипать себя не стала, просто уронила на пол чашку. Самую любимую. Специально. Любимая чашка упала с душераздирающим звоном и разбилась на несколько осколков. Больше у нее не было любимой чашки. Стало больно, и она заревела. Парень смотрел на нее с нескрываемым удивлением, но совершенно без сочувствия. Ей везло на бесчувственных людей. Она их к себе притягивала.
  
  
  
  
  
   Новый день, как новый спектакль, не знаешь, чем закончится. Толи успешно, толи полным провалом. Он любил успех. Особенно у женщин Женщины любили его. Не любить его было трудно, добиться его внимания еще трудней. Женщины сражались за него, как амазонки. Он наблюдал и молча выставлял очки, которые постепенно складывались в категории отношений: подходит, или не подходит. Те, что подходили тоже, в свою очередь делились на две категории: те, которых содержал он и те, которые содержали его. Таким образом, он соблюдал некое равновесие: сколько получал, примерно, столько и отдавал. Если этот круговорот остановиться, он пропал. Собственных доходов у него никогда не было. Сегодня он предельно занят. Та, которой отдавал, была, но с той, которая отдавала, он вчера окончательно поссорился. Она слишком сильно претендовала на его руку и сердце. И то, и другое он не собирался никому дарить. Пришлось разорвать отношения. Следовательно, нужна новая охота. А дичью для охоты может быть только очень состоятельная женщина из категории подходящих под его привычки и вкусы. Сначала он отправился в небольшой ресторанчик с очень дорогими ценами. Завсегдатаем не был, но иногда посещал, поэтому его здесь знали. Сел за столик у окна и начал пристально оглядывать зал. Несколько дам среднего возраста, щедро усыпанных бриллиантами, не сочли нужным скрывать свой интерес к нему. Началась неспешная баталия за его внимание. Через короткий промежуток времени официант принес ему записку от одной из дам. Еще через полчаса, от второй. Третья оказалась проворней и подошла сама. Из ресторана он вышел, имея в кармане три номера разных телефонов. В ресторане побольше, и еще подороже обнаружил вечеринку, которая была в самом разгаре. Некоторых из веселящихся помнил по прошлым похождениям, поэтому его сразу приняли, можно было неплохо развлечься за чужой счет. Красотка с внешностью кинозвезды накинулась на него, как голодная акула. Он ее знал довольно давно и усердно избегал тесного сближения Красотка была содержанкой и отъявленной стервой. Он таких не любил. Что-то с притворной лаской промурлыкал ей на ушко и поспешно ретировался в другой конец зала. Красотка не отставала. Видимо, следовало покинуть вечеринку. Ссориться с дамой не хотелось. У нее были некоторыми связи, которыми по его сведениям, не следовало пренебрегать. Чувствуя, что он ускользает из ее рук, не желая упускать, красотка форсировала события и честно предложила ему свою помощь.
   - И чем же ты можешь мне помочь? - нехотя спросил он.
   - Ну, допустим, новыми знакомствами. У меня обширные связи.
   - Среди кого?
   - Среди всех. А тебе кого угодно? Мальчиков, девочек?
   - Не остри. Говори конкретней.
   - Нет в тебе романтики, котя.
   - Романтика сейчас не в цене. Больше ценятся циники.
   - В таком случае, этого добра в нас с тобой навалом. То - то мы и не пропали - она громко засмеялась. Его передернуло, но пришлось мило улыбнуться.
   - Что ты имеешь в виду?
   - У меня на примете одна богатая дурочка, как раз для тебя.
   - Откуда тебе известно, что я ищу женщину?
   - Мир очень тесен, друг мой.
   - Понятно. Моя бывшая сболтнула, что мы поссорились.
   - Она не сболтнула. Она в шоке. Грустит и мается.
   - Пусть мается. Ей полезно.
   - Как ты жесток.
   - Жизнь жестока, маленькая моя.
   - Твоя?
   - Ну, ладно, не цепляйся к словам.
   - Так знакомить?
   - Сначала нужно посмотреть. А там будет видно. Тебе, какой интерес?
   - Я из добрых побуждений.
   - Это пугает.
   - Да, брось. Ты же ничего не боишься.
   - Так и ничего?
   - Значит, боишься?
   - Все, милая, чего-нибудь, да бояться. Абсолютно все.
   - Но бояться разного, заметь.
   - Твоя правда.
   - А ты чего боишься?
   - Ладно, проехали. Знакомь.
  
  
  
  
  
   Ей было за сорок. Всю жизнь, а, точнее, лучшие свои годы она провела в неустанном труде. Сначала труд на благо других, потом на благо себя любимой. Небольшая фирма, которую ей удалось сколотить не без помощи кредитов, взятых у не очень чистоплотных в плане морали людей, постепенно разрослась в довольно большую. Все те же люди незримо контролировали ее прибыль и, не скупясь, отщипывали свои доли. Это была ее крыша, кстати, все крышующие состояли на государственной службе, точней, это была надежная крыша. Теперь необходимости следить за своими личными расходами не было. Она обладала гораздо большими средствами, чем те, которые могла потратить на себя. Значит, возникла возможность тратить еще на кого-то. Детей у нее не было. Раньше не успевала. Теперь уже поздно. И она решила купить себе мужчину. По сходной цене, но не слишком дешево. Товар, соответственно, должен быть качественным. С людьми, крышующими ее бизнес, она уже давно состояла в приятельских отношениях. Одному из них, с которым некогда имела связь, доверила осуществление новой идеи. Тот взялся за дело рьяно, через любовницу подыскал претендента. Сегодня они встречались у нее дома в первый раз.
   Домработница накрыла стол и удалилась восвояси. Осталось дождаться. С утра она сходила в косметический салон, посетила парикмахерскую и была во всеоружии. Все равно звонок заставил вздрогнуть. Кто он и как выглядит. Понравиться ли она, и приглянется ли он ей? Вопросы волновали, через несколько секунд она узнает ответ. Открыла дверь и поняла, что ответ утвердительный. Во всяком случае, с ее стороны. Теперь ход за ним.
   Перед ней стоял высокий красивый блондин с пышными волнистыми волосами и точеным подбородком. Как раз, в ее вкусе. Он любезно улыбнулся и вошел в квартиру. Одет безукоризненно, выглядит интеллигентно. В руках небольшой пакет. В прихожей извлек из пакета скромный, но со вкусом составленный букет и бутылочку дорогого французского вина. Проследовали в столовую и сели за стол. Началась милая, абсолютно ни к чему не обязывающая беседа. Он, намеренно, избегал даже намека на то, зачем пришел, она подыгрывала, понимая, что перед ней человек с довольно сложным и своенравным характером, но он ей очень нравился. Некоторое время выясняли кругозор друг друга, не будет ли им вместе скучно, найдут ли общие темы для бесед и общие интересы для сосуществования бок о бок, пусть даже время от времени. Темы находились, оба оказались хорошо образованными людьми, круг интересов во многом совпадал. Они остались довольны. В спальню перекочевали, скорее, по инерции, он ее не разочаровал, хотя секс и не имел для нее большого значения. Негласный договор отныне был подписан. Назначили встречу через два дня в дорогом ресторане. Потом, скорее всего, он переедет жить к ней. Но жить будет не постоянно, у него своя квартира и покидать ее насовсем не намерен. Она же заверила, что вмешиваться в его дела не будет. И дает широкий фронт для личной свободы. Красотка, что свела их воедино, настрого предупредила о его болезненном помешательстве на этой самой личной свободе.
  
  
  
  
  
   Теперь, когда его дела так кстати уладились, мог немного расслабиться и посвятить время только себе любимому. Позвонил другу и укатил к нему на дачу на денек. Запах гари уже спал, и Москва вздохнула свободней. Новостные сводки еще переполнялись тревожными сообщениями о новых возгораниях, но ветер кардинально переменил направление и потянул тяжелый шлейф дыма в сторону от Москвы. Друг не бедствовал и его трехэтажный коттедж частенько становился приютом для вечеринок и скучающих без них друзей. На этот раз они оказались на даче вдвоем. Просто отдыхали и перемывали косточки знакомым.
   - Ты слышал, что тут у нас недавно произошло?
   - Напомни, а то я столько слышу, начинаю путать, что к чему.
   - Знаешь любовницу Кирилова?
   - Ту, что похожа на кинозвезду?
   - Ну..
   - Отлично знаю, точнее, век бы ее не видеть. Кстати, она мне помогла. Нашла новую дамочку, а то прежняя совсем от рук отбилась.
   - Да, у этой красотки большие связи.
   - Ну, судя по Кирилову, это так.
   - Так вот. Недавно у нас здесь проходила неплохая вечеринка. Кстати, нужно будет повторить. Приедешь?
   - С удовольствием, заодно выгуляю новую пассию, а то страшно деловая женщина, ни минуты не тратит на развлечения. А так, как я теперь ее массовик затейник, нужно будет все взять под личный контроль. Она платит, я заказываю музыку.
   - Обычно наоборот.
   - Ну, это у кого как.
   - Продолжаю...
   Через полчаса он уже был полностью в курсе всего происшедшего между красоткой с голливудской внешностью и неказистым неизвестно откуда взявшимся пареньком.
   - И что ты думаешь, произошло потом? - таинственно произнес хозяин.
   - Будь любезен, просвети.
   - Его убили.
   - Не понял...
   - Никто ничего не понял, но все связывают убийство с кражей.
   - Чего же он своровал?
   - Кто знает.
   - А, красотка, что говорит по этому поводу?
   - Ничего. Только молчит загадочно.
   - Ну, она, хоть, рассказала, что он у нее взял?
   - Никто не знает.
   - Ерунда. Я думаю, тут кража вообще ни при чем. Откуда ты знаешь, что за человек, этот паренек. Может, он связан с каким-то криминальным бизнесом.
   - Возможно. Но всем интересно, вот и перетирают тему.
  
  
  
  
  
  
   Она встала очень рано и ждала, когда зазвонит будильник. Последнее время ей фатально не везло, буквально во всем. Вот и сейчас голова разрывалась от дикой боли. Оканчивая завтрак, выпила таблетку темпальгина, но действие препарата не могло начаться так быстро, как ей бы хотелось. Не думая, выдавила из другого блистера таблетку нурофена, быстро причесалась и, окинув себя в зеркале пристальным взором, выбежала из квартиры. Она уже опаздывала. В метро дышать было нечем, все места заняты. Тошнота подкатывала к самому горлу. На работу не пришла, а едва вползла. Тут же уединилась в туалете, где ее основательно вырвало. Через минут десять ощутила ни с чем не сравнимое облегчение. Кризис миновал. К вечеру почувствовала себя гораздо лучше. Звонок сотового вырвал из привычного круга таблиц и ведомостей. Звонила старая школьная подруга, то пропадающая на целый год, то начинающая трезвонить без конца. Все зависело от наличия, или отсутствия у последней очередного воздыхателя. По тому, что подруга, вдруг, рьяно принялась приглашать ее в ночной кабак, можно было судить, с воздыхателем поссорилась. Нового, пока, не нашла. Хотела отказаться, но, осознав, что кроме одиночества, дома ее никто не ждет, взяла и согласилась. Кабак находился в самом центре города, она знала, что не потянет материальных трат. Но подруга всегда платила за двоих. Та работала дизайнером интерьеров с весьма состоятельными людьми, деньги не были для нее проблемой.
   В полутемном зале все было направлено на создание интимной и волнующей обстановки. Она, отчего то тут же заволновалась, ей, действительно, страстно захотелось чего-нибудь интимного. Но ничего интимного в ее жизни давно не было. Вдруг, за соседним столиком она увидела парня, как две капли похожего на самого яркого персонажа ее мечты. Сходство было настолько поразительным, что она не поверила собственным глазам. Оживший фантом спокойно восседал по соседству и не испытывал в реальном мире никаких бытовых неудобств. Мало того, он вел себя очень гармонично, словно всю жизнь проводил в таких заведениях. Но в ее мечте он числился строгим моралистом. Именно к нему чаще всего она обращалась с самыми сложными вопросами. Он никогда не попадал впросак и давал дельные советы. И вот он в стремном ночном кабаке беспечно ведет беседу. Это уже что-то. Виртуальный мир словно подменил реальность, как в модном фантастическом фильме. Чего на свете только не бывает.
   Вскоре красавец заметил ее пристальный взгляд и вежливо улыбнулся. Она тоже улыбнулась в ответ, но отвести глаза не смогла. Светлые волнистые волосы и прекрасно очерченный подбородок, как магнит притягивали взор. Молодому человеку, явно, становилось не по себе. Под непрестанным прицелом ее глаз, он встал и подошел к их столику.
   - Извините, мы знакомы? - вежливо поинтересовался он.
   Она вздрогнула и с огромным усилием отвела глаза.
   - Скорее всего, нет.
   - Но Вы не уверены? - озадаченно спросил он.
   - Не уверена.- честно ответила она.
   - Хорошо, тогда давайте на всякий случай познакомимся. - он сгладил неловкость вежливой улыбкой. Она с натяжкой улыбнулась и кивнула в знак согласия.
   - Антон.
   - Ирина.
   - Ну, что ж теперь мы знакомы и, если увидимся снова, сможем поболтать. - сказал он с легкой усмешкой и, попрощавшись, перешел за свой столик.
   - Ничего мужичок. - ошеломленно промолвила подруга - Ты как смогла закадрить эту особь? Мне бы и в голову не пришло замахнуться на такого. Это же первый класс. Нам, подруга, такие не по чину.
   - Ну, это кому как. - неожиданно для себя самой произнесла недавняя недотепа - Я, например, знаю его давно.
   Подруга молчала, пораженная открытием: у этой недотепы, и такие знакомые. Ирина правильно поняла непроизвольную мимику, но объяснять ничего не стала. Пусть думает, что хочет, наплевать. Окончание вечера быстро скомкала до получаса и отговорилась от продолжения какой-то ерундой. Дома долго не могла сомкнуть глаз. Вот это встреча. Вот это совпадение. Может, она, действительно, где-то его видела, отсюда и виртуальный фантом? Но ничего не вспомнила. Возможно, видела мельком и не придала значения, а потом красивое лицо само наложилось на определенную мечту. Кто знает. Может быть...
  
  
  
  
   Евсеевич терзал Павлика с самого утра. Одни вопросы. Никаких конкретных идей не предлагал, но на что-то сильно сердился. Павлик негодовал.
   - Евсеевич, ты меня просто со свету сживаешь. Что случилось, хоть, объясни. По делу об убийстве парнишки в Медведково у нас, действительно, ничего нет. Так откуда взять то? Доказать, что его кокнула девица, с которой жил, невозможно. Да, если честно, мне и не вериться, что это она. В остальном, полный нуль. Знакомства, на которые удалось выйти, ничего не дали. У многих алиби, между прочим.
   - Так он, что сам себя порешил?
   - Почему? Нет, конечно. Там самоубийством и не пахнет. Его слишком сильно приложили, сам бы он с собой так не управился.
   - Хватит острить, уколешься.
   - А что остается. Кругом облом.
   Позавчера они вернулись из Анапы. Москва немного исправилась и больше не душила славных сыщиков гарью подмосковных торфяников. Теперь вдыхали выхлопные газы автомобилей. Но к этому давно привыкли, можно сказать, не замечали. Однако, резкий переход из праздной, почти отпускной жизни, в суровую действительность произвел на обоих глубокое впечатление. Вот поэтому, страдал сегодня Павлик. Вопрос, что делать с убийством в Медведково, не давал ему покоя еще в Анапе. Теперь, когда Евсеевич предал мыслям необходимое ускорение, нечто неуловимое носилось в голове измученного Павлика. Эта мысль, точней мизерная мыслишка, сновала, подобно маленькой остроносой юле, не давая разглядеть себя в деталях. Было что-то такое, что могло им помочь. Но что?
   Вернувшись с работы, Павлик вспомнил недавнюю знакомую. Симпатичная девица, только странный у нее взгляд на жизнь. Хотя, кому как. Ее, кажется, слова. И тут он вспомнил, что его так мучило. Мимолетный разговор о загадочном убийстве паренька из-за какой-то кражи. Ерунда, конечно. Но девица вращается в таких кругах, где многое о многих известно. Может, встретиться да поболтать. Павлик уже и сам не понимал, то ли он просто хочет увидеть девицу, потому что понравилась, то ли, действительно, надеется получить то нее помощь в запутанном деле. Раздумывать над этой проблемой не стал. Нашел номер ее сотового и позвонил. Девица Павлику обрадовалась. Еще бы, такой симпатичный парень. Поболтали и договорились о встрече. Встречались через час в небольшом итальянском ресторанчике. Положив трубку, Павлик стушевался. Итальянский ресторанчик предложила она, но финансировать это мероприятие категорически отказывался его кошелек. С этим типом у Павлика всегда были сложные взаимоотношения. Точнее, они, вообще, никак не складывались. Ни одного раза за всю молодую жизнь его собственные потребности не совпали с возможностями кошелька. Они так и жили, совершенно не понимая друг друга. Пришлось брать кредит у закадычного дружка. Закадычный дружок вместе с Павликом заканчивал юрфак и давно уже закалачивал бабки в адвокатской конторе. Работал намного меньше, получал намного больше. И вечно ссужал другу беспроцентные кредиты в разумных, естественно, пределах. Ссудил и на этот раз. Окрыленный и подпитанный финансовыми мощностями адвокатской конторы, Чусовой прибыл на свидание в приподнятом настроении. Она сидела за столиком у окна, болтая по сотовому. Поздоровались, повспоминали, начали бесцельно чесать языками. Наконец, Павлик приступил к главному. Честно сообщил, что сейчас в рабочих делах тьма висяков, раскрываемость никакая, нервотрепка бешенная. Девица притихла и слушала с огромным вниманием. У нее, у прирожденной сплетницы, все шло в дело. Этот парень настоящий клад. Боже, сколько же она всего порасскажет знакомым на очередной вечеринке. Ее ценность сразу взлетит до небес, от приглашений на пате не будет отбоя. Вот это жизнь. Павлик, тем временем добрался до убийства паренька. Здесь осадил сам себя и умолк. Девица по инерции ждала продолжения.
   - Ну, что с тем пареньком?
   - Которого тюкнули в Медведково?
   - Ага.
   - Ничего.
   - Как это?
   - А что может случиться с мертвым. С ним все уже случилось.
   - Я не про это. Кто его?..
   - Понятия не имею.
   - И что вы будете делать?
   - Ждать.
   - Чего?
   - Новых сведений.
   - От кого?
   - От любого. Помнишь, ты рассказывала в поезде о каком-то парне, который обокрал твою знакомую на даче?
   - Еще бы.
   - Опиши того паренька.
   - Так... Невысокий, коренастый, темно - русые волосы. Ну, в общем, никакой.
   - А это, случайно, не он? - Павлик сунул девице под нос фотографию убитого в Медведково.
   - Слушай, он! Ты представляешь. Ну, ничего себе. Вот все обалдеют.
   - Так, никаких обалдений. Рассказывай все, что знаешь. О нашей беседе никому не слова. Тайна следствия, поняла. Иначе арестую за разглашение.
   - Конечно, конечно... Ну, это надо же. Я буду расследовать это убийство.
   - Как это расследовать. Ты, что в МУРе работаешь?
   - Нет, естественно.
   - Так вот! Ничего расследовать ты не будешь. Поняла. И держи язык за зубами. Рассказывай, что знаешь, потом попьем кофейку. Здесь он так аппетитно пахнет.
   Она аккуратно, словно отвечая у доски, пересказала Павлику все, что смогла достать из натренированной памяти. Получалось, не мало. Павлик торжествовал. Теперь он напоминал свою спутницу, радуясь, что столько новых сведений значительно повысит его ценность в глазах мудрого Евсеевича и тот начнет приглашать его... Вот куда именно мог пригласить его Евсеевич, Павлик предпочел не додумывать, но пате ему, точно, не светило.
  
  
  
  
   До красотки Павлик добрался лишь через два вечера, которые были бездарно потеряны в поисках этой самой красотки. Ее сотовый анапская сплетница не знала, встречались только в ресторанах, дружеских отношений не имели. Обошли вдвоем самые популярные у бездельников места, но искомого не обнаружили. Так и кружили до полного изнеможения. Затем заваливались домой к знакомой сплетницы, которая была в отъезде, и снимали усталость легким неназойливым сексом. Никаких изысков, просто для того, чтобы заснуть. На третий вечер подвезло. В одном известном ресторанчике красотка, пьяная до чертиков, что-то не поделила с официантом. Назревал скандал. Они вмешались и утихомирили разошедшуюся девицу. Потом ласково и предельно осторожно, чтобы не спугнуть, вывели из ресторана и повезли по прежнему адресу. Утром, едва дамы продрали глаза, Павлик представился новой знакомой и попросил проехать с ним для дачи показаний. Красотка, еще толком не пришедшая в себя, поехала без малейшего сопротивления. Возможно, на тот момент она плохо представляла, куда ее везут. Полный комплект сознания вернулся к ней только в кабинете Евсеевича, но было уже поздно. От Евсеевича просто так еще никто не уходил.
   - Так, вы уединились с пареньком и что дальше? - наседал на красотку Евсеевич.
   - Вы думаете, я помню? - вяло отвечала та.
   - То есть?
   - Я была в стельку! Совершенно. Могла бы уединиться с Делоном, и не понять этого. А Вы говорите, паренек.
   - Хорошо. Но что он у вас украл, Вы помните?
   - Нет. Говорю же, ничего не помню.
   - Но украл. Вы утром это твердо заявили при всех.
   - Возможно, что-то и стянул. Я сейчас уже не помню. Говорю же, в стельку!
   - Но Вы устроили скандал! Значит, украл что-то значительное.
   - Знаете, я постоянно устраиваю скандалы. Из-за всего, чаще из-за незначительного.
   - С вами трудно.
   - Думаете, с вами легко.
   - Постарайтесь вспомнить.
   - Я сейчас постараюсь позвонить своему адвокату и вам не поздоровиться.
   Когда за красавицей закрылась дверь, Евсеевич грязно выругался, но чутье подсказывало, что они у цели. Именно здесь собака зарыта, ну, или маленькая кошечка.
  
  
  
  
   Она думала о нем непрестанно. Он снился ей ночами и незримо присутствовал рядом весь день. Это было, как наваждение. Дошла до того, что через неделю пошла в кабак без подруги. Первый раз в жизни, по собственному почину. Захватила с собой часть давних сбережений, ради него не жалко. Небо сжалилось над ней. Он там был. Сидел в центре зала, и она едва его видела со своего места, но он был почти рядом. Она чувствовала неземное блаженство по вполне земной причине, влюбилась до беспамятства. Где-то в середине вечера, ди-джей, ведший музыкальную часть развлекательной программы, внезапно объявил белый танец. Щеки ее запылали, она, практически не контролируя себя, встала и направилась к его столику. Спутница красавца что-то увлеченно ему рассказывала, собираясь пропустить танец. Это было Ирине на руку. На ватных ногах подошла к их столику и пригласила. Она пригласила его на танец. От неожиданности он не сразу понял, о чем она говорит и, только оглянувшись в зал, где женщины одна за другой подходили к мужчинам, приглашая на танец, понял, в чем дело. Кивнул головой в знак согласия и встал. Он был гораздо выше, но Ирина не смущалась. Что с того? Он сейчас танцует с ней. Это самое главное.
   - Мы, кажется, знакомы.- наклонился он к самому ее уху.
   - Да, вы Антон. Мы недавно здесь встречались.
   - Извините, я запамятовал ваше имя.
   - Ирина.
   - Раньше я вас здесь никогда не видел, до прошлого, естественно, раза.
   Вы не любите посещать такие места?
   - Почему не люблю. Может быть, я их посещаю. Вы делаете такие выводы, совсем не зная меня.
   - Я завсегдатай многих злачных мест Москвы. И нигде вас раньше не встречал. Вот и сделал вывод.
   - Но вы могли меня просто не заметить.
   - Мог. Но если бы вы хоть раз пригласили меня на танец, я бы вас запомнил.
   - Вы считаете, что если бы я встречала вас раньше, то обязательно пригласила бы на танец?
   - Ну, так пригласили же, а видите меня всего лишь во второй раз.
   - Так уверены в своей притягательности?
   - А вы в моей притягательности не уверены?
   - Конечно, уверена. Вы очень красивый мужчина. Но это еще не причина виснуть на вашей шее.
   - Зачем же так сурово. Мы просто танцуем, а не выясняем отношения.
   - Простите, пожалуйста.
   - Ерунда. А что вы делаете завтра?
   - Завтра? А почему вы спрашиваете?
   - Мы могли бы встретиться и продолжить наше многообещающее знакомство
   Она не верила собственным ушам. Она ли это? Ей ли говорят такие слова? И кто говорит. Половина зала сейчас наблюдает за их танцем, и тихонечко обсуждают пару. Такая невзрачная девица пытается привлечь к себе этого яркого красавца. Вот, нахалка. Да, у нее ничего не выйдет. Куда суется, недотепа. Она, словно слышала все эти голоса. И, вдруг, бесенок азарта и вдохновения подхватил ее в вихре сладкой авантюры. А почему бы и нет. Назло всем этим снобам. Пусть один раз, но встретиться с таким мужчиной в реальной жизни. Долой мечты, да здравствует реальность...
   - Когда и где? - она не видела, что он самодовольно улыбнулся, услышав ее ответ. Еще одна готова бежать за ним хоть на край света. А что, это даже интересно. Очень красивых женщин у него много, пусть для разнообразия будет одна некрасивая. Он коллекционер. Так нужно заполнять коллекцию без пробелов. Посмотрит чем живут дурнушки, такие, как эта недотепа.
  
  
  
  
  
   Кодекс деловой женщины: работа, прежде всего. Она почти не уставала, настолько была увлечена своим делом. Типичный работоголик. В голове одни цифры, среди знакомых только полезные люди. Кирилова она знала очень давно. Когда-то еще на заре ее трудовой деятельности они вместе тянули ярмо в одной заштатной фирмочке. Оба мечтали о большем. Вскоре Кирилову повезло, приятель пригласил его к себе, в фирму побольше, где дела вертелись позначительней и Кирилов начал, как говорят, "подниматься". Точней, сначала он "приподнялся", только потом о нем стали говорить солидное "поднялся". После свершившегося восхождения, Кирилов начал раскручивать дела, независимо от бывшего партнера. Партнер заартачился и вскоре куда-то исчез. Времена тогда были лихие, исчезали и за меньшее. О партнере никто не беспокоился, семьи у него не было, любовнице порядком поднадоел, так и канул неизвестно куда. Но она подозревала, что не без участия Кирилова. Подозревала молча, таким не делятся. Она и не делилась. Всегда держала нос по ветру, а мысли только в голове. Лишнего не болтала. Кирилов ее ценил, поэтому, оставшись на фирме полноправным хозяином, пригласил на хорошо оплачиваемую должность. Не обидел. Знал, что отработает с лихвой. Она и отрабатывала, как примерная отличница, все делала усердно, не щадя личного времени и своей судьбы. По сути, и не жила совсем. Зато, за ее счет неплохо жили другие. Тот же Кирилов. Со временем заматерел, обленился и все чаще стал сваливать кучи дел на ее хрупкие плечи. Сначала она не возражала, позднее спохватилась, когда сил совсем не осталось и здоровье стало все чаще указывать ей ее место - у участкового терапевта. Вот тогда испугалась и попросила пощады, точней помощников. Кирилов мелочиться не стал, разрешил взять заместителя. Тот пришел, молодой и наглый, начал деятельно подсиживать начальницу. В один из серых зимних дней Кирилов вызвал ее в свой барский кабинет и высказал все, что он о ней думает. Разумеется, думы возникли после тесного общения с ее замом. Сначала она просто удивилась услышанному, потом обиделась за напраслину, которую на нее возводят, чуть позже, к концу разговора, поняла, что это все. Больше она не может. Не может все тащить на своем горбу, не может гнуть спину и голову, как рабыня, на этого Кирилова, способного поверить всему, что о ней скажут. Не может, наконец, зависеть от снобизма и жестокости пришлого мальчика, только потому, что он талантливый интриган, но бездарный работник. И вдруг она совершенно успокоилась. Пусть. Пусть Кирилов остается с этим бездарем и прогорает в делах, которые может вытащить только она. Пусть теряет клиентов, с таким трудом прирученных ею. Пусть получает путаницу в балансах, за которую когда-нибудь налоговая снимет с него стружку и кучу бабок. Пусть уже завтра начинает свой путь к разорению, потому что с завтрашнего дня она от него уходит и две положенные недели отработки проведет на больничном, который ей с ее нездоровьем дадут обязательно. А она не пропадет. И кто знает, может, наступит день, когда не Кирилов, а она вызовет его на ковер и начнет песочить на славу.
   Когда Кирилов закончил свой монолог, она молча встала, взяла с его стола листок чистой бумаги и написала заявление об уходе с работы по собственному желанию. По очень большому желанию все бросить и хоть немножко заняться, наконец, собой. Кирилов настороженно замер и ей показалось, немного побледнел. Понял, перегнул палку. Он еще надеялся, что все уладится, но она знала, ничего нельзя вернуть. Раз, придя к какому-то решению, она неукоснительно его исполняла. Ее уже невозможно было остановить. Он просто этого не понял. Он еще продолжал говорить, совершенно иным тоном, просил не торопиться, не пороть горячки и не городить чепухи. Она смотрела мимо него и требовала подписать заявление. Наконец, голос его стал жалобным, смех нервным и он произнес, заглядывая ей в глаза, как маленький ребенок:
   - Ну, перестань. Ну, с кем ты меня оставишь. Не с этим же идиотом, твоим заместителем.
   - С ним. Ты, кажется, сейчас с его слов говорил. Ему поверил. Ну, что ж, не смею вам больше мешать. Дерзайте. Теперь здесь все ваше и все зависит только от вас.
   Заявление ей подписали и расстались, как с лютым врагом. Потом она пришла в себя, оклемалась и заскучала. Кое-какие сбережения остались, связей полно, можно выгодно кредитоваться у людей, которые в ней уверены, потенциальных клиентов достаточно, почему бы ни рискнуть. Она рискнула, и все получилось. Теперь у нее была фирма, приносящая солидный доход. Кирилов, правда, не разорился, с просьбой вернуться в ноги не кидался. То же, как-то вывернулся. Молодого нахала выгнал, взял толкового человека и остался на плаву. Правда, стал заметно осторожничать с подчиненными ему людьми. Видно, теперь уже никому не верил. Иногда им приходилось пересекаться по некоторым вопросам, и она знала, что Кирилов в делах последнее время стал неразборчив и не гнушается преступать закон. Не то, что вынуждено, у нас такие законы, все будешь исполнять, непременно разоришься, а стал все чаще Кирилов светиться в деловых кругах, как человек, связанный именно с криминальным бизнесом. Москва, что большая деревня, в своем кругу многие друг о друге что-то, да знают. И не всегда лестное. Вот все это она и рассказала красивому молодому человеку, которого посчитала возможным посадить себе на шею, потому, что время шло, деньги были, а ничего другого так и не появилось.
   Теперь появился он, и они время от времени просто болтали, как сегодня, за накрытым к чаю столом, изливая душу, или просто сплетничая. Она находила в этих посиделках колоссальное удовольствие. Секс никогда не был для нее чем-то значимым. Но мужская красота приятно волновала и будила в ней глубоко запрятанное женское начало. Она прихорашивалась, старалась понравиться и просто выговаривалась, наконец. Антон же был достаточно умен, чтобы уметь внимательно выслушивать человека, от которого зависел...
   Вот только она не заметила, что при упоминании фамилии Кирилов молодой человек слегка вздрогнул и спрятал глаза.
  
  
  
  
  
   Ирина нетерпеливо терзала сотовый, набирая его номер уже в пятый раз. Занято, все время занято. С кем он так долго болтает по сотовой связи. Ну, конечно, у него не иначе, как безлимитный тариф. Денег, наверно, куры не клюют. Ну, и ладно. Попытка не пытка. Сколько лет ждала, когда ее заметят, выберут, подойдут. И каков результат. Или совсем ничего, или какой-нибудь идиот типа того паренька. Сколько можно мечтать и грезить. Пусть ее ждет полная неудача, но она хотя бы попытается стать счастливой. Оказаться рядом с тем, кто очень нравиться ей, разве это не счастье. Разве не стоит такая игра свеч.
   И снова занято, и снова попытка с ним связаться. Он ответил на вызов только минут через двадцать. Но она не утомилась игрой со своими страстями и мыслями. Он того стоил. Узнал не сразу, но она не в обиде. Где уж там. Понятно, она у него на стодесятом месте. Ничего, она потерпит. Главное, слышать его голос, говорить с ним, зная, что в данное мгновение он занят только ею, и выпросить, наконец, встречу. Маленькую жалкую встречку, такое, своего рода, снисхождение к ее мольбам. Где хочет, когда сможет, на сколько согласиться. Он согласился совсем на немного. Предложил прогуляться в скверике на Суворовском бульваре, там, по его словам, у него через час после назначенного ей времени, состоится важная деловая встреча. Ну, не совсем, конечно, там. В ресторане на Старом Арбате, но это рядом. Ему так удобно.
   Ей было так неудобно, что хоть плачь. Ей было неудобно и стыдно за себя. Она видела себя жалкой попрошайкой, понимала всю нелепость происходящего, но ничего не могла с собой поделать, так хотелось его увидеть. Хоть одним глазком на пару мгновений.
   Он предстал перед обоими глазами и на целый час. Просто, баловал. Ходили по тихой вечерней аллее и болтали ни о чем. В общем-то, он не был таким уж снобом, каким хотел порой казаться. Разговорившись на заинтересовавшую его тему, оживился и его не злая, лишенная явных , если не считать страсть к безделью, пороков душа дала о себе знать. Ирина моментально это почувствовала. Почувствовала, что и она может быть ему интересной. Пусть, как собеседница. Одним словом, неожиданно для обоих они очень неплохо провели время и он, вдруг, круто изменив планы, предложил заменить деловую встречу с кем-то там, походом в кино с ней. Благо, кинотеатр "Художественный" под рукой. Это намерение они осуществили незамедлительно, продолжив общение после просмотра уже в небольшом ресторанчике, а закончили свидание в одной постели на ее территории в сорок квадратных метров. На утро она предложила ему остаться жить у нее. Он долго заливисто смеялся и сообщил, что не имеет жилищных проблем, но встретиться снова вполне возможно. Словом, он ей позвонит.
  
  
  
  
   Дело об убийстве паренька опять переходило в состояние верного висяка. Красавица, на которую поначалу так надеялись, оказалась непробиваемой для психологического воздействия и прекрасно защищенной со стороны покровителей. Начальство негласно умывало руки, Евсеевич, после того, как понял, что по настоящему поработать с красоткой ему не дадут, умыл лицо, чтобы освежиться и не нервничать. Чусовой вообще решил какое-то время возле Евсеевича не светиться и ушел в отпуск. Словом, царило затишье.
   Евсеевич долго крутил мысль о красотке и ее покровителях и так и эдак. Мысль вначале ворочалась с заметной ленцой просто так, потом, выйдя из ступора, крутанулась по новой с большей энергией и потребовала самореализации. Как всякий опытный сыскарь, Евсеевич давно оброс целым сонмом осведомителей и старых знакомых, у которых, в свою очередь, была тьма старых знакомых, или осведомителей. Этот огромный пласт людей и людишек можно было перекапывать вдоль и поперек до бесконечности и, если копать в правильном направлении, всегда находилась нужная информация. Направление Евсеевич уже выбрал. Можно было начинать. На звонки у него ушло не менее двух часов. Еще через пару часов ему отзвонились. Теперь он знал фамилии покровителей красотки. Одна из них, Кирилов, показалась ему знакомой. Покопался в памяти, сделал еще несколько звонков и выяснил, что этот бизнесмен несколько раз проходил, как свидетель, по делам его ведомства. Во всех случаях происходили убийства, связанные с криминальным переделом собственности. Знающие люди подбросили информацию, что в нескольких делах Кирилов сначала числился, как главный подозреваемый, но наличие хорошей крыши всякий раз помогали ему выйти из воды сухим. Это было уже теплее. Если паренек случайно стал свидетелем чего-то, связанного с криминальным бизнесом, тогда его убийство не столь нелепо. Но что он мог украсть, или услышать, или прочесть, или свидетелем чего случайно стал? Здесь опять полная остановка поезда. Конечная станция и никаких зацепок. Локомотив ушел в депо. Опять висяк. Нужен был Павлик. Необходимо помотаться по местам обитания красотки и ей подобных . Посмотреть, послушать, спровоцировать на откровения. По антуражу Евсеевич для таких дел уже не годился, а вот Павлик с его коммуникабельностью и жизнелюбием, то, что доктор прописал. Кроме того, у него есть знакомая, та из Анапы, лучше специально не выберешь. Словом, решено, не отдыхать Павлику в этом месяце, не отдыхать. Радостную весть Евсеевич сообщил не сразу, сначала долго сочувствовал. Вот, мол, Павлик, назрела, так перетак ее, производственная необходимость. И рад бы оставить тебя в покое, но без тебя и дело ни дело, и висяк не висяк. Возвращайся, родной, не пожалеешь. Чусовой долго вопил в трубку о своем неистовом желании уволиться к чертовой матери. Евсеевич искренне удивлялся, почему Павлик считает, что у чертовой матери ему будет лучше. Павлик не успокаивался, Евсеевич сочувствовал. Через два дня Чусовой вышел на работу. С утра, для профилактики следующей отпускной попытки, часа три молча дулся на Евсеевича, затем подобрел. Евсеевич перемену уловил мгновенно и взялся за дело. Вечером того же дня Чусовой звонил своей анапской знакомой и томно вздыхал в трубку. Оказалось, что он страшно по ней соскучился. Анапская знакомая, звали ее, кстати, Эмма, игру охотно поддержала и, вспомнив, наконец, с кем разговаривает, тут же взялась за гуж. Оказалось, она скучала страшно. Скучала везде: на пате, от которых сейчас нет отбоя, в чужих постелях и в своей собственной, в кабаках, на дачах и так далее. От обилия мест, которые посетила Эмма, у Павлика сладко закружилась голова. Это сколько же можно нарыть полезного материала. Павлик запросил встречи. Эмма, кокетничая, согласилась. Тем же вечером встретились. И началось...
  
  
  
  
  
   Энергия Павлика от природы била ключом не только по голове, но и по другим жизненно важным местам, отчего Чусовой слыл очень активным человеком. Но все это меркло в сравнении с тем стихийным бедствием, которое приходилось Эмме родной, от природы данной энергией. Дамочка спокойно, без всякой передышки могла за вечер по полной оттянуться на трех вечеринках, после чего, войдя в самый раж, отправлялась куда-нибудь поискать на свою голову приключений. Приключения находились сразу, была бы голова. В каких только передрягах не кувыркалась бедная Эмма, откуда ее только потом не вытаскивали сердобольные друзья, но ей все было мало. Поэтому, едва Павлик честно рассказал о своей проблеме с поисками сведений о красотке, в миру носящей имя Новелла, Эмма уже топтала каблуками землю. Кому, как не ей поискать.
  
  
  
   Новелла прожила с таким именем всю свою сознательную жизнь, не впадая даже в подобие комплекса. Все, что позволяло хоть как-то выделиться из серой толпы, было для нее. А такое имя почти подарок судьбы. В школе некоторые простачки начали, было, крутить имечко на предмет кличек, но гордый и надменный взгляд Новеллы быстро их осадил. Что толку смеяться над человеком, обожающим предмет насмешек. Тогда зачем вообще мутить воду. Больше ее никто не обзывал, бесполезно. Новелла была уверена, что имя отражает ее истинную суть, необычайную склонность ко всему неизведанному. Внешность у Новеллы была, и было ее с избытком. Поэтому сразу стало понятно, что натуру нужно продавать и за натурой нужно старательно ухаживать, чтобы не испортилась. Продукт подвергся первоклассной обработке у мастеров своего дела, и Новелла создала партфолио, чтобы начать, наконец, торговлю. Первые же торги прошли успешно, Новеллу приобрел бизнесмен средней руки, женатый и обеспеченный. Вскоре стало ясно, что одному ему такую диву не потянуть и Новелла сделала новый партфолио, еще раз пройдя через руки мастеров своего дела. Второй покупатель тоже не бедствовал, особенно, когда вырывался из цепких лап семьи. Новеллу он купил именно этой своей бесшабашной расточительностью в злачных местах и местечках. Потом процесс торговли шел уже непрерывно. Одни ее покупали, другие сбывали с рук. Годы шли за годами и Новелла, никогда ни с кем из бывших и нынешних не ссорившаяся и никого не терявшая из виду, обросла солидными связями и возможностями. Правда часть связей и возможностей носили весьма сомнительный характер, но она не заостряла на этом внимания. Жизнь Новеллы представляла собой одну бесконечную тусовку с краткими перерывами на сон. В один такой перерыв и ворвался случайно тот парнишка, привезенный на дачную вечеринку Эммой. Новелла, нализавшись до чертиков, почти не понимала, кто находится с ней рядом. Да и какая разница. Ей просто был нужен мужик. Мужик нашелся, но количество выпитого быстро перешло в качество, мертвецкий сон. В этом самом сне в мозгу Новеллы путалась явь со сновидениями, а сновидения с приставаниями подгулявшего мальчишки. Мальчишка быстро надоел, но сил выгнать его прочь не было. Так и спали вместе неизвестно зачем. Когда пришлось проснуться, мальчика рядом не было, но вскоре Новелла с ужасом обнаружила еще одну пропажу. Пропал небольшой конверт, судя по всему с каким-то диском. Конверт дал Новелле Кирилов в день ее вояжа на дачу. Отдавая конверт, Кирилов понизив голос до угрожающего, ясно дал понять, что Новелле нужно хранить его, как зеницу ока, пока Кирилов за ним не нагрянет. А нагрянуть, судя по тому, что говорил, может скоро, а может, и нет. Это, как сложится. Новелла все прекрасно поняла и спрятала конверт в самое потаенное место. Место было, надежней не придумаешь, пока в состоянии думать. Когда же времени отвезти секрет в сейф, или в банковскую ячейку нет, а времени, чтобы напиться до глючек достаточно, любое потаенное место может стать легкодоступным. Оно, судя по всему, таковым и стало. И конверт исчез... От страха она чуть не лишилась рассудка. Ей казалось, что Кирилов, едва узнав о пропаже, пристрелит ее без малейшего сожаления. Кирилов узнал. То, что она услышала от него, при всем огромном жизненном опыте, не слышала никогда раньше. Ее ругали, бывало, ругали очень, и это случалось, но чтобы ругали так, этого не было. Сказать ничего не могла. Она вообще лишилась дара речи. Парнишку заложила по полной, от страха еще и преувеличила и взялась его немедленно сыскать. Что будет с мальчишкой, который неизвестно еще виноват, или нет, ее не интересовало. Вот так все и началось.
  
  
  
  
   Они снова встретились. Антон и Ирина. На этот раз он взял трубку через десять минут после первой попытки до него дозвониться. Прогресс на лицо. Узнал по голосу, прогресс наступает, быстро назначил встречу в небольшом ресторанчике. Далее по программе выпили и закусили. Она с непривычки раскисла, он, похоже, задался целью ее напоить. Просто так, от нечего делать. Напоил на славу. Отвез к себе домой. Ее рвало в его ванной, он приносил ей полотенца и утешал, как мог. Утром ей хотелось от стыда провалиться в преисподнюю. Преисподней поблизости не наблюдалось, а вот он наблюдал за ней и очень внимательно. Какие выводы сделал, не сказал. Она и не спрашивала. Через силу заставила себя немного поесть и заторопилась домой. Он не останавливал, но предложил поймать для нее такси. Дома она долго отлеживалась, благо был выходной, и вспоминала, вспоминала, вспоминала. Естественно, то, что могла вспомнить. А вспомнить могла далеко не все. Что-то было и забыто. Вот только что? С какими глазами она теперь перед ним явиться. Возможно, он вообще не захочет с ней встречаться. Какая потеря. Какая оплошность. Одним словом, недотепа.
   Недотепа ближе к вечеру околемалась и потащилась к телефону, как приговоренный к плахе. С невероятным усилием воли набрала заветный номерок, и сразу же ей ответили. Он был снисходителен к ее ошибке и пообещал больше не доводить до такого. Она извинялась, он извинял. И так несколько раз. Разговор пошел. Вспомнили, она, что смогла, он все остальное. Снова пришла в ужас, он снова извинил. Милый человек, подумала она, не понимая, что стала жертвой его шутки. Шутки, на его взгляд, совершенно безобидной, только жертвой стал человек, к таким шуткам не привыкший, ибо жизнь альфонса бездельника предполагает привычки, на которые не рассчитана жизнь девочки труженицы. Он посчитал ее достаточно забавной, чтобы продолжить знакомство, она увидела в нем надежного мужчину, с которым стоит продолжать встречаться. Возможно, со временем он станет отцом ее ребенка. Недотепе невдомек, что такие не становятся отцами, по крайней мере, сознательно. Жизнь свела людей, которым намного лучше было никогда не встречаться.
   Вечером он поехал к своей матроне, как ее тайно величал. Матрона, отдохнувшая от тягот минувшей недели и принарядившаяся по случаю его визита, встречала богато накрытым столом и добрыми словами. Он насладился и тем, и этим, потом уложил богатую фею в постель и долго колдовал над ее телом. Утомленная изысканными ласками, она быстро заснула, а он вышел в столовую и нахлебался дорогущего коньяка прямо из хрустального графина, до чего же они все ему надоели...
   Утром его снова потчевали, потом, наконец, вложили в руки чек на очень крупную сумму. Дело было сделано, можно и отдохнуть. Взялся на радостях пожить у бизнесдамы недельку другую, чем и ее порадовал, а пока она, сердешная, будет днями напролет заколачивать для него бабки, он успеет метнуться к своей зазнобе и отогреться подле нее телом и душой. Ох, до чего же хороша эта зазноба. Он познакомился с ней на концерте классической музыки. Как он попал на концерт загадка даже для него самого. Но жизнь вещь непредсказуемая. Он и не предсказывал. Просто кто-то из знакомых пригласил за компанию и он, ради смеха, согласился. Смеяться не пришлось, скучно было очень, но когда увидел ее, скуку, как рукой сняло. Она сидела впереди него немного сбоку, и ее точеный профиль с милым маленьким носиком притянул его взгляд вселенским магнитом Амура. Звали ее Настя, Настенька. И она, действительно, была Настенькой. Не алчная, не злобливая и не корыстная. Вместе они уже целый год и он от нее еще не устал. Хотя, со временем, конечно, устанет. Она студентка Гнесинки. Ни работы, ни денег. Живет с родителями на окраине Москвы. Любит его, а как же можно его не любить. Ждет от него предложения, которое он никогда не сделает. Но она об этом не знает. Знает только он, но знает наверняка. Ему нравиться тратить на нее деньги мадам. Пока нравиться. Но зачем загадывать наперед. Все равно не угадаешь. Он и не загадывает. Живет одним днем и всегда так жил. Жил, грешил, наслаждался жизнью, или проклинал ее, но всегда загадывал только на самое ближайшее время.
  
  
  
  
   Эмма не подвела Павлика, честно помогая ему в познании богемной жизни Москвы. Павлик и сам, конечно, кое-что повидал, но в основном в составе опергруппы, выезжающей на раскрытие очередного убийства. Здесь же ему впервые открылся мир, который существует параллельно с обычным, но совершенно изолированно от него. На бескрайних просторах Москвы, среди ночной тьмы под соусом электрического света, тусился и праздновал какой-то свой бесконечный карнавал пестрый московский люд. Здесь и богатые бездельники, и удачливые нувориши с женами и любовницами, актрисульки, продажные дамочки и не менее продажные альфонсы, да кого только не встретишь в череде кабаков, ресторанов, баров и прочего, прочего, прочего. От обилия впечатлений, громкой музыки и слишком яркого света у Павлика разболелась голова и мысли пробуксовывали на месте. Проще, он почти ничего не соображал. Эмма дружески подставляла нежное плечико под его разгоряченную голову, показывала, рассказывала, а он практически засыпал, прижавшись щекой к ее мягкой коже. Она сделала перерыв в потоке информации, каскадом бьющим по его разуму и посоветовала на сегодня с экскурсией покончить. Остальное оставить на завтра. Павлик согласился. На сегодня же Эмма оставила самого Павлика. Они заперлись в какой-то квартирке, куда его привезла вездесущая подруга, и закружились в сладком танце уединения. На следующий вечер вылазку решено было повторить, и они повторили. Удача, однако, от них отвернулась. Они не печалились. Где-то с четвертой, пятой попытки получилось. Одна из ресторанных сплетниц проинформировала, что красотка Новелла чаще всего встречается с неким Кириловым, богатым снобом, имеющим очень прибыльный бизнес. Павлик про Кирилова от Евсеевича уже слышал. Нового здесь ничего нет. Кто-то обронил, что Новелла, мол, очень добивалась, в свое время, некоего Антона. Альфонса с замашками Робингуда. Одних дамочек обирает, чтобы содержать других. С этим Павлик знаком еще не был. Решил познакомиться. Эмма и за эту задачу взялась с отменным энтузиазмом.
  
  
  
  
   Антон проснулся ни свет, ни заря. Так рано он не просыпался, пожалуй, последние несколько лет. Но его бизнеследи громко шумела, собираясь на работу, не проснуться, было не возможно. Антон не мог понять, в чем дело. Ему никуда не надо. Неужели нельзя собираться потише.
   - Ты чего шумишь?- забросил наугад фразу в сторону кухни.
   - Хватит спать. В конце концов, у тебя должна быть хоть какая-то работа. Целыми днями дрыхнешь. Знаешь, мне это начинает действовать на нервы.
   - Я не понял, милая, ты сошла с ума. Я альфонс. Вся моя работа в твоей постели. Если я, по твоим словам, все время в этой самой постели, значит, я просто горю на работе.
   Она вынырнула со стороны столовой и пристально посмотрела на Антона. Лицо встревоженное, взгляд усталый, а ведь только поднялась. Или не выспалась, или все время думает о каких-то неприятностях.
   - У тебя неприятности?
   - Брось, какие у меня могут быть неприятности. Налоги плачу аккуратно, с крышей делюсь согласно договоренности. Все в порядке.
   - Ты не производишь впечатление человека, у которого все в порядке. Кроме крыши и налоговой в твоей жизни, наверно, есть еще немало других вещей. Так что все-таки случилось?
   - Это не твое дело.
   - Вот как?
   - Да, так.
   - Ну, ладно. Не буду приставать, раз ты этого не хочешь.
   - Нужно будет расставаться. - грустно подумал красавец - Жить со стервой, не предел моих мечтаний. Вторую неделю вместе, а я ей, видите ли, действую на нервы. Нечего тогда мужика заводить. Сиди одна. Кому нужно.
   - Мне сегодня уйти? - это уже ей вслух.
   Она внезапно затихла в прихожей, потом послышались ее шаги. Возвращалась в спальню.
   - С чего ты взял?
   - Что взял?
   - С чего ты взял, что тебе нужно уходить?
   - Ты так со мной разговариваешь, что невольно хочется тебя покинуть.
   - Ты тут совершенно ни при чем.
   - Тогда почему ты срываешься на мне? Да, я альфонс. Но со своими странностями. Я не терплю, когда мною помыкают. И легко расстаюсь с любовницами, которым не нужен. Я пока могу себе это позволить.
   Во-первых, молод. Во-вторых, красив.
   - Ну, ладно, ладно. Тоже мне завелся. У меня, действительно неприятности.
   - Что случилось, если не секрет.
   - Не знаю секрет это, или нет. Просто начались наезды со стороны налоговой. Нашлась небольшая ошибка в балансе, которому уже год минул. Ее сначала, вроде как, не заметили, ни мы, ни они. Теперь, почему-то разглядели. Грозят огромным штрафом. Этого мне сейчас никак нельзя. Все деньги в обороте. Недавно влезли в огромные долги, чтобы обеспечить выполнение очень важного для фирмы договора, а тут штрафные санкции. К тому же за год могут начислить немалые пени. Но почему заинтересовались именно моим балансом. Мы не очень большая фирма, особого интереса ни для кого не представляли. И вдруг к нам проявили такое внимание. Чтобы отыскать эту ошибку, им пришлось, наверно, перелопатить гору бумаг. Такой аудит дорогого стоит. Кому он потребовался и зачем. Вот голову и ломаю. Не иначе, мы кому-то дорогу перешли.
   - А врагов у тебя нет?
   - Явных нет. Я веду себя в бизнесе очень корректно. Лучше от чего-то откажусь, чем буду открыто рисковать. Если и рискую, то по маленькой. Нет. Здесь что-то другое.
   - Значит, есть враги. Вспоминай в этом направлении.
   - Ты давно крутишься в московской тусовке. Что там говорят о Кирилове. Помнишь, я о нем тебе рассказывала.
   - Это тот, с кем ты начинала работать?
   - Да, он.
   - Лично я с ним не знаком.- Антон замолчал и отчего-то покраснел -Но людей с ним связанных знаю.
   - Например?
   - Есть такая стервочка. Зовут Новелла.
   - Что за имя чудное?
   - Ей нравиться. Остальное неважно. Так вот, я ее немного знаю. Она постоянно ко мне клеиться.
   - Надеюсь безрезультатно.
   - Успокойся. Со мной ей ничего не светит. Не в моем вкусе. Так вот. Она любовница этого Кирилова. Не скажу, что единственная. Она сама так говорит. Не считает нужным этого скрывать. У нее у самой несколько мужиков со средствами и она их доит, как муравей тлю.
   - Ну и сравнение у тебя.
   - А чего церемониться, если так оно и есть.
   - Понимаю.
   - Новелла Кирилова боится. Я это чувствую. Стремный он какой-то - и Антон снова надолго замолчал, словно раздумывая о чем-то своем.
   - Ты помнишь, что я рассказывала, о наших с ним отношениях. У меня никак не идет из головы, что это он пытается мне насолить. Зачем, не знаю. Мы давно разошлись в разные стороны, и я ему никогда дорогу не переходила.
   - Все может быть - задумчиво произнес Антон.
   Она поднялась из кресла и упорхнула на работу, а он еще долго лежал в постели, грустно рассматривая потолок и думая о чем-то очень для него неприятном.
  
  
  
  
  
  
   Кирилов сидел в своем огромном роскошном кабинете и курил дорогую кубинскую сигару. Он всегда курил сигары, когда был не в духе. Сегодня был точно не его день. И вчера, и позавчера. Вообще все дни, после того, как эта идиотка Новелла посеяла столь важный для него диск, были не его.
   Все планы летели к черту. Кроме того, сверхважно было узнать, у кого диск. На этом диске такое, что не надо бы это видеть тем, кому не положено. Он собирался сделать на нем неплохие деньги, заняться шантажом. Хорошим, добротным шантажом, и уже подсчитывал в уме бабки, которые можно на этом заработать. Все шло отлично. Нужно же было ему воспользоваться услугой этой ненормальной. Подержал бы диск где-нибудь у себя до времени. Ан, нет. Думал, у третьего человека, с этой историей никак не связанного, спрятать надежней. Спрятал. Надо же так лохануться. И парень исчез, как в воду канул. Новелле тогда позвонила из какого-то бара, где обнаружили парня, так пока его бугаи туда добрались, парня кто-то похитил из-под самого носа. Значит в игре еще кто-то. Может, Новеллка развлекается. У нее же знакомых пруд пруди. Может, вскрыли диск и поняли в чем дело. Теперь встряли в его игру. Ну, ничего. Без него все равно ничего не смогут. Значит, рано или поздно, выйдут на него. Вот тут он с ними и сыграет. Еще неизвестно, кто кого...
   А пока он рассчитается с той мымрой, которая уволилась от него на заре его предпринимательской деятельности, а потом открыла свое дело и уволокла больше половины клиентов. Ох, и бедовал он тогда. Добрые люди помогли, пусть и пришлось рисковать, да встревать в разные разборки. Сейчас он имеет возможность на ней отыграться. Завел такие связи в налоговой, обслуживающей ее район, только держись. Полетит теперь шерсть этой лохудры по всем закоулочкам. Он вытрясет из нее все деньги, до которых сможет добраться. И он будет не он, если после всего она останется на плаву. Вот тогда они и встретятся. Вот тогда он ей все и припомнит. Долго ждал. Теперь можно и развлечься. Так то оно так. Но куда же, все таки, делся диск? Если не Новеллка, тогда кто? Кто мог о нем еще знать? Только заместитель. Информацию вместе собирали. Неужели Егор? Как же узнать? А как узнаешь, пока враг не начнет действовать. Никак. Значит, остается ждать. Терпеливо ждать первых шагов соперника. А там уже делать выводы и придумывать встречные ходы.
  
  
  
  
  
  
   Она решилась потревожить важных людей, крышующих ее бизнес. Нужно было что-то делать. Отношения с налоговой становились все напряженней. На нее смотрели, как на пустое место. Эту травлю точно кто-то заказал и, вероятно, хорошо проплатил. Неужели Кирилов сводит давние счеты. Сколько времени прошло, а он все помнит. Что бросила, помнит, что позаимствовала многих клиентов. Но ведь этих самых клиентов она к нему и привела. И приручила она, и опекала она. Он только собирал навар, варила всегда она. Но все это не считается. Каждый помнит только себя и в упор не видит плоды чужого труда. Доказать ему ничего невозможно. Да, она и не будет ничего доказывать. Привлечет крышу, пусть отрабатывают те огромные суммы, которые годами в них вкладывались.
   Крыша повела себя более, чем странно. В ответ на ее жалобы, чиновные люди что-то невнятно бормотали себе под нос и всячески уходили от прямых ответов. Она поняла только, они не верят, что это Кирилов. С чего, мол, она это взяла. Наконец, рассердилась и перестала сдерживаться.
   - Я вам плачу, так будьте любезны, все выяснить. Или за что вообще я вам плачу! Если это не Кирилов, тогда кто? Узнайте, наконец. Дадим денег человечку в налоговой, пусть все расскажет. Только выведите меня на него Нужно что-то делать, иначе я потеряю бизнес. Я все потеряю!
   Чиновники молчали и рассматривали картины, висящие в ее кабинете, словно видели их впервые. Это было странно. Это было очень странно. Что-то здесь не клеилось. Уж не крышуют ли они и бизнес Кирилова. Или просто его бояться? Вот это влипла.
   Теперь она совершенно не знала, что ей делать. К кому обращаться. Вечером плакалась на плече Антона и честно призналась ему, что скоро ее, вероятнее всего, разорят. Столько труда и все впустую. Она рыдала, как дитя. Антон утешал и сочувствовал. Кроме того, у него в ее бизнесе и свой интерес. Не будет денег, он опять останется на мели. Что же делать? И Антон решил обратиться к пронырливой Новелле. Вот и проверит ее связи. Так ли они надежны, как говорят.
  
  
  
  
   Антон встретился с Новеллой на нейтральной территории, в одном из кафешек Москвы. Новелла была очень польщена тем, что он обратился именно к ней. Внимательно выслушала и обещала помочь, чем сможет. В грязь лицом ударять перед ним не хотела, поэтому обратилась за советом к тому бизнесмену, который и просил за мадам, ставшею сейчас любовницей Антона. Это Новелла свела их по просьбе своего любовника. Короче говоря, бизнесмен мадам знал. Но их знакомство было, как говорят, шапочным. Через общих знакомых. После того, как Новелла закончила повествовать о злоключениях несчастной бизнесвумен, ее любовник долго не мог взять в толк, какой интерес во всем этом имеет сама Новелла, по сути, никак с мадам не связанная. Но Новелла так горячо просила о помощи, что тот решил помочь, не заморачивая голову причиной и следствием. Поспрашивал знающих людей, и ему сказали, чтобы не лез ни в свое дело, потому, что тут работает криминал. Вмешиваться опасно и дамочке уже не помочь. Все это он и передал, в свою очередь, красотке. А та, со словами сочувствия, Антону. Антон проявил упрямство и попросил уточнить конкретные фамилии. Только их и больше ничего. Красотка снова напрягла бизнесмена. Тот поартачился, но потом фамилии назвал. Одну - Кирилов. Красотка прекрасно его знала. Человек неприятный и весьма опасный. Ее любовник прав, в ним лучше не связываться. Новелла чувствовала от Кирилова некую угрозу, которая постоянно преследовала ее воображение. Та пропажа, которую так жестко обставил Кирилов, еще может сыграть с ней злую шутку. Она прекрасно это понимала. Поэтому, озвучивая фамилию врага мадам, нежно попросила Антона быть очень осторожным с этим человеком и не лезть на рожен. Пусть мадам выкручивается сама.
   Антон подтвердил мадам ее версию целиком и полностью. Против нее играл Кирилов. Значит, сводил счеты. Значит, не забыл. Не забыл и не простил. Не простил ничего. Для мадам все потеряно. Для него потеряно многое. Эта леди его устраивала. Другую когда еще найдешь. И найдешь ли? Он снова потратил все деньги, которые оказались у него в руках. Этот песок вечно утекал меж его пальцев. Значит, нужен постоянный источник. Но теперь этот родник под угрозой. Того и гляди иссякнет. Как же потом жить. Вернее, на что?
   И он решил помочь своей кормилице. Антон выйдет на тропу войны с Кириловым. И сам сведет с ним счеты. А сводить есть что.
  
  
  
  
   Павлик утомился предельно, но толком ничего не узнал. Только подтвердил то, что и так всем известно. Красотка было любовницей Кирилова. Кроме Кирилова, она ублажала еще троих счастливцев. И все четверых терпеливо обирала. Конечно, не до нитки. Кто бы ей это позволил, но тянула и тянула, как нить из клубка. Мужики друг друга не знали, но догадывались, что они у нее не в единственном числе. Впрочем, вряд ли это их волновало. Двое были женаты, их такое положение дел устраивало. Конкурент облегчал их собственную участь. Не нужно было подвергаться риску раскручивания на предмет законного брака. Можно было просто откупиться. И не всегда очень дорого. Ведь есть и другой, или другие, спонсоры. В складчину всегда дешевле. Больше всего Павлика интересовал, конечно, Кирилов. Как часто встречаются, что за отношения. Чисто постельные, или и деловые. Когда узнал о Новелле побольше, понял, что деловые отношения с такой женщиной, вряд ли, возможны. Скорее, только совместное проведение досуга. Она вся женщина - праздник. Но ее праздник, исключительно, за чужой счет.
   Так что же у нее, все-таки, украли? Но красотка хранила свой секрет свято. Ни одной ее подружке не было известно ровным счетом ничего. Настало время возвращаться в родные пенаты. Практически, порожняком.
   Евсеевич встретил Павлика не слишком любезно.
   - Сколько времени шлялся, а толку чуть. Чем ты занимался на самом деле? С бабонькой развлекался?
   - Чур, тебя, Евсеевич. Какие развлечения. Устал, как собака. Нормальные люди спать, а я вкалываю сверхурочно. Тебе бы так. Ты уже в постельке, а я все на вахте. Музыка гремит, спиртное печень травит, никотин легкие сжигает, девицы развращают до предела. А я все терплю. И ты говоришь, что это легко. Тогда давай поменяемся. Мы с Эммой все ноги истоптали. Подъезжали к этой Новелле и так, и эдак. А она ни тпру, ни ну. Что прикажешь с ней делать. Привязать к столбу для стриптиза и пытать? Я законы, Евсеевич, уважаю. Из людей информацию обухом не выколачиваю.
   - Это все, шут гороховый, или мне подождать до завтра.
   - Нет. Я закончил сегодня. Краткость, так сказать, сестра таланта. Я, конечно, не Чехов, но...
   - Тебя опять понесло? Может, мне все-таки выйти, чтобы не мешать... Я здесь начальник и длинные монологи произношу только я. Запомни.
   - Уже.
   - Так. И куда теперь? Значит, снова висяк?
   - Пока висяк. А там, может, и отвиснет. Мы с Эммой время от времени будем выходить на охоту. Может, чего и наловим.
   - Ладно, охотники. А пока вы не наловите, придется становиться вегетарианцами.
   - В смысле, шутка?
   - В смысле, без премии.
   - Ну, это, уже ни в какие ворота.
   - А они у тебя есть?
   - Что?
   - Ворота.
   - Нет, Евсеевич, у меня простая дверь в квартиру.
   - Тогда не заливай.
   - А я и не заливаю. Я вообще живу на первом этаже, ниже только подвал.
   - Ну, все. Мое терпение лопнуло.
   - Ладно, ладно, Евсеевич, я больше так не буду.
   - Проваливай с глаз моих долой и без новых сведений не возвращайся.
   - Так это где мне теперь быть?
   - В смысле?
   - В смысле пока на работу можно не выходить?
   - Так... Чем бы мне тебя огреть...
   - Все, Евсеевич, ты посиди, отдохни, а я снова в кабак и ни ногой оттуда. Договорились.
  
  
  
  
   Она снова ему звонила. Вся ее жизнь теперь сконцентрировалась в зоне домашнего телефона. Два дня она просто на него смотрела по вечерам, но позвонить не решалась. Сегодня звонила. Потому, что пора. Антон от нее уже отдохнул. Ей так казалось. Значит, можно надеяться на встречу, или хотя бы просто услышать его голос. Голос она услышала после третьего гудка. Почти удача. Правда, голос был невеселый.
   - Здравствуй, Антон. Это Ира. Извини, может, я не вовремя. Очень хочется тебя увидеть, вот и решила позвонить.
   - Скажу честно, ты не вовремя. Встретиться никак не могу. Хотя... У меня сейчас большие проблемы, нуждаюсь в помощи со стороны. Можно, с твоей стороны. Поможешь?
   - Если смогу...
   - Пустяк. Мне нужен от тебя сущий пустяк. Кое-что кое-кому передать. Вот и все.
   - Конечно, передам.
   - Тогда приезжай поскорее в сквер на Суворовском. На наше старое место. Через час тебя устроит?
   - Успею.
   Антон отбросил на диван сотовый и задумался. Пожалуй, он кое-что передаст этому Кирилову. Старые фотографии, о которых Антон давно предпочел забыть, и о существовании которых сам Кирилов, наверно, вообще не знает. Вот пусть и ознакомиться.
   Это было достаточно давно. Несколько лет тому назад. Антон только начинал приспосабливаться к миру, в котором люди торгуют собственным телом. Парень он был очень красивый. Жизнь вокруг очень заманчивая. Деньги в чужих карманах, зачастую, очень огромные. Работать от звонка до звонка не хотелось. А уж работать за ту зарплату, на которую мог рассчитывать, было просто преступлением против себя любимого. Вот и связался с группой таких же, как он шалопаев. Пытались найти подходы к богатым дамочкам, чтобы жить на всем готовом и не заморачиваться. Шлялись по кабакам, просаживая последние деньги, но клевали на них такие же, как они, сопливые девчонки, которых, к тому же, нужно было угощать за свой счет. Некоторые же вообще просили оплаты за секс. Ребята огрызались в ответ, кто бы нам заплатил. Так все и шло. Через некоторое время их приметил грузный невысокий дядька и подошел к столику для разговора. Разговор получился странный. Дядечка все время давал понять, что у него есть для них интересная работа. Но со своей спецификой.
   Работа ребят заинтересовала, но специфика пугала. Что еще за специфика? Мало ли что там за ерунда такая. Короче говоря, все, кроме Антона вести дела с дядечкой отказались. Антон же согласился. Никто отговаривать не стал. Пусть попробует, а там, может, и они присоединяться. Если все в порядке с этой спецификой. Антон всегда отличался некоторой бесшабашностью. Жил по принципу, сначала ввязывайся в драку, потом посмотрим. Вот и тогда ввязался. В условленное время дядечка подобрал Антона у одной из станций метро и на своей машине отвез на загородную дачу. Дачка была, что надо. Можно сказать, дворец. Антон сначала чувствовал себя весьма непринужденно. В прекрасно обставленной столовой уже накрыли стол, и мужчины в дорогих костюмах мирно беседовали, сидя на резных стульях красного дерева. Мужики были в основном лет под пятьдесят. Но сновали между ними и совсем молодые мальчики. Через некоторое время какая-то странность стала тревожить Антона. Вскоре понял, в комнате совершенно отсутствуют женщины. Присмотрелся повнимательней, и заметил, что все молодые мужчины словно исполняют некий ритуал, они почему-то подражают отсутствующим женщинам. Пусть житейского опыта у Антона было, кот наплакал, но вскоре он понял, что за специфику имел в виду дядечка. Это была вечеринка голубых. Антон к их числу никогда не принадлежал. Поэтому постарался отыскать дядечку, чтобы извиниться и уехать. Не тут то было. Когда его провожатый понял, чего от него хочет красавец, поднял Антона прилюдно на смех. Мол, чего кочевряжешься, голь перекатная. Какая тебе разница с кем. Зато денежки получишь... Да, твои ровесники за такие бабки месяца три на заводе вкалывают. А ты их поднимешь за один вечер. Разве не этого ты хотел.
   Антон путано объяснял, чего именно он хотел, мужики дружно над ним гоготали, и все вместе пили, пили и пили. Сначала виски, потом коньяк, потом он уже ничего не помнил. Когда пришел в себя, оргия была в самом разгаре. Все упились до чертиков. Антон сидел в стороне и старался оставаться незамеченным. Неожиданно к нему подошел один из молодых парней, в стельку пьяный, и, икая от спиртного, припал к самому уху. Антон брезгливо отдвинулся, но паренек не отставал. Правда, никаких посягательств на честь Антона с его стороны не было. Он тайком сунул в руку красавцу цифровой фотоаппарат и шепнул: снимай их всех, потом такие бабки загребем. Антон машинально стал щелкать фото за фото, стараясь не попадаться на глаза развратникам. Нащелкав снимков двадцать, опомнился и начал искать дверь, ведущую на улицу. У самого выхода опять наткнулся на дядечку. Тот едва держался на ногах, но Антона узнал.
   - Ну, что? А ты боялся. Ничего ведь не случилось. На деньги, заслужил. - И дядечка, покачиваясь из стороны в сторону, отмуслякал Антону щедрую мзду. О том, что он, собственно, ничего не заработал, Антон предпочел промолчать. Деньги забрал и с подачи дядечки его довезли до ближайшей станции электропоезда. Только добравшись до дома и отойдя от первого шока, Антон сообразил, что, кроме денег, незаконно прихватил из коттеджа и чужой фотоаппарат с кучей похабных снимков. От страха, как бы чего не вышло, забросил фотоаппарат куда подальше, но через некоторое время снимки все-таки распечатал на своем домашнем компьютере. Уже намного позже он стал узнавать некоторых, отснятых на фото. То с одним сводит ночная богемная жизнь, то с другим. С ним охотно знакомятся, теперь Антона уважают, у него определенная, весьма неплохая для его круга, репутация. Знают, что он натурал и лишнего не предлагают. Ему иногда становиться смешно, едва он вспомнит их лица на тех фотографиях. Вот бы узнали об их наличии. Сразу бы оторвали голову, ведь многие из них видные, всеми уважаемые люди. Но Антон не дурак. Теперь уже далеко не дурак. Основное правило жизни "играй, играй, да не заигрывайся" он усвоил очень хорошо. Оттого и прижился в этом непростом мирке. Потому, фотки спрятаны в надежном месте и никогда не появятся на свет.
   Никогда? Тогда зачем он попросил Ирину встретиться с ним, чтобы передать некую вещь одному человеку? Разве можно так рисковать и раскрывать ящик Пандоры? Но Антон решил, что именно сейчас можно. Он честно хранил эти фотографии и никого не шантажировал. Хотя мог. Мог, но считал ниже своего достоинства, да и слишком опасно. Но с Кириловым можно. Он сам вышел на тропу войны. Он покушается на кошелек Антона и Антон не намерен с эти мириться. Что кошелек принадлежит мадам для Антона неважно. Все ее теперь его. В этом он уверен на все сто. Он сможет ее удержать возле себя ровно столько времени, сколько захочет. Так что Кирилову придется сорвать свою злость на ком-нибудь другом. Мало что ли этого мужика обижали в свое время. Вот пусть и меняет объект для мести.
  
  
  
  
   В маленьком скверике Ирина разглядела любимого сразу же и быстро зашагала в его направлении. Он сидел на скамейке, насупившись, выглядел очень усталым. Ирина встревожилась, но к вопросу о его самочувствии красавец остался совершенно равнодушен. Ответить не удосужился. Она не переспрашивала. Всегда немного боялась вспугнуть. Разговор начал не сразу. Ирина тоже молчала. Все равно скажет, чего от нее хочет. Он не сказал ничего. Просто передал пакет, на котором был указан адрес и адресат. Офис находился неподалеку, провожал до места молча. Она поняла, волнуется. Его тревога поневоле передалась ей. Когда подошли к высокому зданию в районе Старого Арбата, остановились, и Антон произнес первые за весь вечер слова:
   - Это здесь. Я сейчас позвоню и он тебя примет. Ничего не говори. Просто передай пакет и сразу же уходи. Ни на что не отвлекайся. Поняла? На его вопросы не отвечай. Я буду ждать на скамейке вон за тем зданием. Пойдешь туда. Здесь главное все сделать быстро. Ну, как, справишься?
   - Конечно.
   Антон отошел в сторону и начал звонить по мобильному. Она не слушала, понимала, что разговор для ее ушей не предназначен. Вскоре красавец вернулся и кивнул головой. Она поняла, пора. На проходной ее пропустили, едва назвала фамилию адресата. Видимо, были предупреждены. Поднялась на второй этаж и через пару дверей обнаружила искомую. Вошла не постучавшись. За небольшим скромным письменным столом сидел мужчина средних лет. Внешность не броская, взгляд цепкий и очень злой.
   - Вы Кирилов?
   - Он самый.
   Больше она ничего не говорила. Быстро положила пакет и собралась уходить. Но когда подошла к двери, та распахнулась, и пара крепеньких ребятишек перегородили дорогу.
   - Стой - тяжело уронил слова Кирилов - мы еще не поговорили.
   Ирина молчала, как ее и учили.
   - Ты пигалица сейчас расскажешь все, что знаешь. Иначе я за себя не ручаюсь. Ты хоть понимаешь, в какие игры влезла? Кто послал?
   Ирина молчала. Кирилов начал закипать.
   - Ты думаешь, если не определяется номер мобильного, с которого мне звонили, я не отыщу твоего нанимателя? Ты сама все про него расскажешь, если хочешь еще пожить.
   Один из бугаев подошел к девушке, и грубо схватив за плечо, с силой толкнул в неглубокое темное кресло у окна. Кирилов вышел и потянулось время, каждую минуту которого она чувствовала кожей. Неужели это все, неужели ей так мало отпущено. Глупая, глупая девочка, ради кого ты так рискуешь. Ей снова стола мучительно жалко себя. Старые образы из мечты мгновенно ожили и укоризненно покачивали головами:
   - Что мы тебе говорили. Не лезь на рожон, а ты ради какого-то прохвоста, которому до тебя нет никакого дела, полезла в петлю. Недотепа .Вечно ищешь приключений на свою шею.
   О, как они были правы. Она самая пресамая недотепа из всех, существующих в мире. Но теперь уже поздно. Это, вероятно, последняя ошибка. Все ее приятели из мечты рыдали от бессилия , только красавец, как две капли воды похожий на Антона, молчал. Ему было мучительно стыдно.
   Кирилов вернулся минут через десять и принялся буравить ее серо-зелеными, мутными от злобы глазами. Еще минуты через две зазвонил его мобильный, он долго и внимательно кого-то выслушивал. Ничего не ответил. Бросил мобильник на стол и гаркнул в ее сторону:
   - Вон отсюда.
   Повторять ему не пришлось. Она неслась к выходу с такой скоростью, что охранник у дверей ошарашено отскочил от турникета, едва нажав нужную кнопку, чтоб ее выпустить. За углом указанного Антоном здания никого не оказалось. Но теперь уже зазвонил ее мобильный. Это был Антон:
   - Ты где?
   - У скамейки.
   - У тебя есть какая-нибудь подруга, у которой можно пожить неделю-другую?
   - Не знаю. Нужно звонить и спрашивать. У меня есть подруга, но иногда ей невозможно ни дозвониться, ни отыскать. Ну, это если у нее очередной роман, она погружается в него с головой.
   - Понятно. Иди в метро и покатайся там с полчаса. Постарайся ездить по новым веткам, там мобильник ловит ретранслятор. Когда дозвонишься, или не дозвонишься до подруги, сразу же позвони мне. Все поняла?
   - Хорошо.
   Она каталась в метро, перескакивая с ветки на ветку и ей было страшно до безумия. Находила ветки, с которой мобильник дозванивался до подруги, но та, почему-то не отвечала на ее звонок. Наверно, снова ловит кайф с очередным воздыхателем. Значит, все бесполезно. Толку не добьешься. Повторила звонок раз пять и честно ждала минут двадцать, в надежде, что подруга перезвонит. Но телефон упрямо молчал. Наконец, позвонила Антону.
   - Я все уладил. Можешь ехать домой - сухо отчеканил тот - Мне больше не звони. Это для тебя может оказаться опасным. Прощай. Извини, что так получилось.- и дал отбой.
   У нее защемило сердце, это было все. Они расставались. Она больше ему была не нужна.
  
  
  
  
   Эмма ждала его в маленьком кафе около метро. Сегодня снова предстояло выходить на голгофу веселой ночной жизни. Такая жизнь Павлика давно не веселила. Энергичный, но прямодушный, он плохо вписывался в круг московских бездельников и снобов. Все время тянуло сказать то, что о них думает. А думал он о них плохо. Очень плохо. Но работа есть работа. Эмма весело щебетала о всякой ерунде, Павлик не слушал и думал о своем. Никто никому не мешал. Чем не идиллия? Следуя за своим гидом по ночной Москве, Павлик добрался до очередного ресторана. В управлении ему ссудили некоторую сумму для розыскных мероприятий, но она было столь ничтожна, что он старался обходиться какой-нибудь мелочью из крутых ресторанных меню. Выручала, Эмма. Она щедро добавляла от себя и на спиртное, и на чаевые. Общими усилиями они держались на удобной для них позиции праздных созерцателей. Понемногу к ним стали привыкать. Точнее, к Павлику. Эмма давно была завсегдатаем этих мест. В беседу вступал теперь Павлик, а не Эмма, как было раньше. Быстро зондировал собеседников на интересовавшие его темы и либо продолжал разговор, либо ловко из него выходил. Дело пошло побыстрее. Информации собиралось значительно больше, но, к сожалению, не совсем той, которая позарез необходима. Новелла, отчего то в свет почти не выходила, хотя, по словам приятельниц, никуда из Москвы не уезжала. По сведениям тех же, у нее какие-то неприятности и она, Новелла, последнее время явно кого-то боится. Здесь Павлик тормознул разговор и вернулся к теме, чего же боится Новелла. Ну, разве такая дива с ее то связями может чего-то бояться? Оказалось, что может. Связи связями, а среди ее знакомых есть люди с криминальным душком. Вот их она, возможно, и боится. Насколько удалось выяснить ранее, среди любовников Новеллы только Кирилов связан с криминальным бизнесом. Следовательно, приятельницы имеют в виду его. Обронил, будто случайно :
   - Уж не Кирилова ли боится?
   В ответ многозначительное переглядывание. Значит, угадал. Откуда знают? Да, сама Новеллка кому-то из них проболталась. Теперь понятно, украли у Новеллы что-то, связанное с Кириловым. Возможно, это что-то было заточено на криминал. Становилась понятной и причина убийства паренька. Во всяком случае, странным оно уже не казалось.
   Наконец, после долгих попыток отыскать в злачном чреве Москвы некоего Антона, которого записывали в явные любимчики Новеллы, им улыбнулась удача. Неуловимый Антон спокойно попивал кофе в небольшом кафе, куда они заглянули чисто случайно. Как говориться, на ловца и зверь бежит. Эмма с Антоном давно знакома, так, что представить Антону Павлика и занять их увлекательной беседой для бойкой девушки плевое дело. Познакомила и увлекла. Антон выглядел усталым, но охотно болтал о всякой ерунде. Ненароком Павлик обмолвился о Новелле и почти кожей почувствовал, как напрягся Антон. К чему бы? Дальше, больше. Павлик, нащупав больное место, начал потихоньку на него давить. Мол, нигде не смогли отыскать Новеллу, а так хотелось оторваться вместе. Ты ее, мол, давно видел в последний раз? Опять напряженное молчание в ответ. Но Павлик молчания "не заметил". И вот уже по простецки жмет "на мозоль" со всей дури. Она, мол, Кирилова очень боится. Все так говорят. Результат не замедлил сказаться. Антон отговорился ерундой и быстро распрощался. Значит, они у цели. Знает что-то мальчик, но молчит. Вот пусть им Евсеевич и займется. Туда ему и дорога.
  
  
  
  
  
   Антон быстро вышел из маленького кафе, в котором, отдыхая от нервного напряжения последних дней, приятно проводил время за ничего не значащей беседой. Но вдруг его собеседник коснулся крайне болезненной для него темы. Коснулся ненароком, но тревога вновь уколола душу. Быстро распрощался и поехал к мадам. Нужно поговорить. Нужно очень основательно поговорить. Он ввязался в весьма опасную для него игру. Пусть она помогает, иначе ему не справиться. В конце концов, он делает это для нее. Она была уже дома бледная и осунувшаяся. Внимательно выслушала все, что он ей рассказал, а рассказал действительно все, без утайки.
   - У тебя остались копии фотографий?
   - Они на цифровом носителе. Можешь распечатать сколько хочешь.
   - Ты начал его шантажировать?
   - Шантажировать начну только в случае, если не оставит тебя в покое.
   - Ну, что же, мне нужно поговорить с ним с глазу на глаз. Ты свое дело сделал. Огромное тебе спасибо. Да, и будь теперь предельно осторожен. Носитель у тебя надежно спрятан?
   - Очень. Не найдет ни за что. Я так ему и сказал по мобильному. Спрятал я эту вещь так давно, что почти уже и сам обо всем забыл. Перепрятывать не буду. Лучше места не найдешь.
   - Тогда пошли ужинать. Завтра отзвоню Кирилову и договорюсь о встрече, на которой скажу предельно просто, не хочешь неприятностей, посади на привязь налоговую. И больше не балуй. Если не дурак, проблем не будет.
   - А если дурак?
   - Тогда проблемы будут у всех. И будет их много.
   - Не хотелось бы.
   - Мне тоже. Но от нас это уже не зависит.
   Они нехотя жевали пищу и медленно потягивали дорогущее красное вино. Какие страсти порой кипят в этом мире ради того, чтобы можно было, сидя за роскошно накрытым столом, нехотя потягивать вино, стоимостью в целую зарплату рядового московского обывателя.
  
  
  
  
  
   Она встретилась с Кириловым с глазу на глаз. В одном хорошо ей знакомом кафе. Рассказала все, что хотела и, наконец, озвучила свою угрозу. Не хочешь неприятностей для себя и своих партнеров, оставь меня в покое.
   - Плевать мне на фотки твоего альфонса. Ну и что из того, что иногда занимаюсь сексом с мужчинами. Сейчас это даже модно.
   - Плевать мне на твою моду, да и на тебя. Но на фотографиях очень уважаемые люди, и на моду они не зарятся, а грешок за душой имеют. У них всех значимое положение в обществе и такие фотографии в желтой прессе будут для них началом конца карьерного роста, а возможно и самой карьеры. А мы все это свяжем с твоим именем. Он, мол, там был и все заснял. А теперь решил поквитаться с друзьями. Тебе не отмыться и не выжить после такого.
   - А тебе выжить после сегодняшнего? И твоему уроду тоже?
   - Только попробуй. Фотографии спрятаны в надежном месте. Не найдешь, сколько ни ищи. А вот если с нами что-нибудь случиться, будет так, как я сказала. Не сомневайся.
   - Ну, ладно. Дыши пока. Но помни, я всегда буду рядом и как только смогу, сотру тебя в порошок. Сразу же.
   Ей было страшно. Очень страшно. Но иного выхода не было. Только смелая атака. Иного мерзавец не понимает. И она атаковала. Атаковала и боялась. Страх стучал маленьким молотком искалеченных нервов по ее мыслям и желаниям. Ей хотелось покоя. Полного расслабления до забытья. Но мечтать о подобном сейчас, ой, как рано. Что ж, подождет, посмотрит. Не привыкать.
   Вечером позвонила Антону и попросила приехать. Тот явился предельно быстро. Понимал, дела принимают крутой оборот. Степень риска почти запредельная, но кто не рискует... Правда, Антон не был большим любителем шампанского, все остальное, что подразумевает поговорка, обожал. И имя этому остальному - деньги, большие деньги.
   Она пересказала ему всю беседу, выказав отличную память и отменную злобу на Кирилова. Последнее он полностью разделял. Теперь разделял. Нужно было подумать о подстраховке. Если с ними что-то случиться, фотографии действительно должны попасть в прессу. Но к кому с таким можно обратиться. Думали долго. У нее ни друзей, ни надежных для таких дел партнеров. У него, тоже не густо. Хотя, можно обратиться, допустим, к той же Эмме. К Ирине обращаться нельзя. Он ее уже засветил. Подставил бедную девочку и сейчас не на шутку за нее тревожился. Если Кирилов ринется сводить счеты, а, судя по всему, он зол, как черт, то сразу выйдет на Ирину. С его возможностями отыскать ее сущая ерунда. Найдет какую-нибудь зацепку, может, и уже нашел. Значит, встречаться с Ириной больше нельзя. За ним, наверняка, уже следят люди Кирилова, зачем облегчать их задачу и самому выводить на девочку. Достаточно того, что он бездумно втравил ее в это дело. А девчонка-недотепа слепо ему доверилась. Жалко. Ему стало ее очень жалко.
   Остается Эмма. Можно попытаться. Эмма всегда ему симпатизировала и, кажется, довольно не глупа. Обсудили этот вопрос и решили рискнуть и поставить на Эмму. Пригласят ее в квартиру мадам и расскажут то, что Эмме следует от них узнать. А там будет видно, стоит продолжать или нет.
   Эмма заявилась тот час же, как позвали. С ее то мобильностью. Слушала очень внимательно. Несколько раз переспрашивала. Наконец, подытожила:
   - Но мне придется здорово рисковать, если я соглашусь на ваши предложения. Не хотелось бы.
   - Чем ты будешь рисковать, ведь кроме тебя и нас никто ничего не узнает.
   - Вы уверены? А вашу квартиру сейчас, случайно, не прослушивают?
   - Я проверял. Все в порядке - неуверенно протянул Антон.
   - А ты крутой специалист?
   - Нет, конечно.
   - Тогда что толку от твоих проверок. Сейчас такое оборудование, проверяй, не проверяй, а все равно прослушают. Ладно. У меня есть один знакомый, настоящий спец. Сведу вас с ним. Не официально, естественно. Может чем и подсобит.
  
  
  
  
   Павлик слушал Эмму, не веря собственным ушам. Неужели так повезло. Похоже, он нашел подход к Кирилову. Теперь они с Евсеевичем поиграют на нервах Кирилова, как на скрипочке. Такой компромат. Только бы не сорвалось. На встречу с Антоном и его мадам пошли вдвоем с Эммой. Та очень охотно переложила опасные обязанности на плечи Павлика.
   - Им надо помочь. Они в большой беде. Но я обращаюсь к тебе, как к частному лицу. Только так. Никаких служебных дел. Иначе вообще все отыгрываю назад.
   Павлик уверял, что он пойдет с ней, как Павлик, а не сотрудник следственных органов. У них же глубоко личные отношения, как она вообще может в нем сомневаться. Возможно, она и сомневалась, но боялась во сто крат сильней, и брать на себя выполнение такой миссии не спешила. А отказать не могла. Антон уж больно сильно нравился. Павлик тут был очень кстати. Да и против Кирилова дилетантам делать нечего. Даже если Павлик обманет, в любом случае, Кирилов на свободе не останется. Если чего. На него такой компромат будет, что просто пальчики оближешь. А ей это и на руку. Убрать Кирилова очень важно. Для нее важно. И для Антона тоже.
   Павлик следующим утром вытащил Евсеевича из постели ни свет, ни заря и протрезвонил все уши такими шикарными новостями.
   - Ладно, балабол. - сердился Евсеевич - Помолчи. Ведь ничего еще у тебя нет. А ты звонишь и звонишь. Сглазишь.
   - Ну и суеверный ты, Евсеевич.
   - Станешь тут суеверным, когда начальство покоя не дает. Это ты все по кабакам шляешься, и считаешь, что переработал. А мне за все наши недочеты и неудачи расплачиваться у начальства "на ковре" приходится.
   - Все будет хорошо, Евсеевич. Не печалься. - с этими словами Павлик исчез из квартиры своего непосредственного начальника и давнишнего друга.
   Вечером того же дня в небольшом кафе он встретился с мадам один на один. Та пытливо расспрашивала, долго раздумывала и, наконец, от безысходности, решилась. Передавать фотографии будут Павлику. Он их сбережет и, если что, даст им ход. Если через прокуратуру, то и ладно. Но, если Павлик почувствует, что Кирилов от прокуратуры откупился, здесь уж Чусовой просто обязан обнародовать фото через прессу. На том и порешили.
   Через два дня фотографии вместе с электронным носителем были у Павлика. Еще через пару часов, у Евсеевича. А еще через пару часов перед носом у Кирилова. Тот был вызван через посредника, который дал ему знать, что явиться куда просят, в личных интересах Кирилова. Тот не артачился. Скорее всего, был уже полностью в курсе дел. Молча рассматривал фотографии и, подняв голову, тяжело взглянул на Евсеевича:
   - Тебе чего, сыскарь, от меня надо? Взятки, что ли. Так озвучивай. Если не запросишь слишком много, отсчитаю.
   - Вы, Олег Григорьевич, ерничать то бросьте. Вам меня не купить. Да, я нищий сотрудник следственных органов, но деньги для меня не фетиш. И никогда таковым не были. Я понимаю, что ставлю вас в неудобное положение перед людьми с этих фотографий. Влиятельными людьми. Но поймите и меня. Мне нужно раскрывать преступления и здесь я могу себе позволить пойти не совсем прямыми путями. Я, тоже, не святой. Мне важен результат.
   - И что за преступление вас так волнует?
   -Убийство вот этого паренька - и Евсеевич выложил перед Кириловым очередную фотографию. Кирилов внимательно в нее вгляделся и с облегчением откинулся на стуле.
   - Ну, здесь я вам не помощник. Меня самого это убийство озадачило. Одно могу сказать твердо, я этого парня не убивал. Люди, со мною связанные, тоже.
   Евсеевич потер виски пальцами и тяжело вздохнул. Кирилов не врет.
   - Но почему вас так заинтересовал этот паренек?
   - Он кое-что украл у одной моей знакомой. Что не спрашивайте. Не скажу даже под пыткой. Но я не успел. В погоне за этим идиотом меня кто-то опередил, и я дорого бы дал, чтобы узнать кто.
   - Пробовали потрясти знакомых парня?
   - Пробовал. Бесполезно. Судя по всему, он к ним не обращался. Иначе мои мальчики что-нибудь, да нашли. Его знакомые, сплошь одна шалупонь. Расколоть таких, не проблема.
   - А что, основательно кололи.
   - Все живы и здоровы, здесь не зацепитесь.
   - Кстати, о вашей старой знакомой, оставьте ее в покое. Нам сейчас только новых убийств не хватает.
   - Хорошо, пусть пока радуется. Но пока...
   - Никаких пока. Если с ней и ее полюбовником что-то случиться, я всю душу из вас вытрясу.
   - Не мелко ли для этого плаваешь, начальник?
   - Может и мелко, но я очень хороший пловец. Могу долго идти ногами по дну, учтите это.
   - Тогда ты, начальник, не пловец, а марафонец.
   - Пусть так. Мне все равно. Но я считаю, что мы договорились!
   Кирилов, не спеша поднялся, и покинул кабинет. Евсеевич грустно вздохнул. Опять мимо. Прекрасный психолог, он понимал, что Кирилов, действительно, мальчишку упустил, чего не может простить себе до сих пор. Простить не может. Это заметно. Но Кирилов не сентиментальный дурень, чтобы заострять внимание на мелочах и долго о них помнить. Для Кирилова мальчишка просто досадное недоразумение, однако Кирилов о нем помнит и, возможно, постоянно думает. Почему такое несоответствие? Просто так в этой жизни ничего не бывает. Раз помнит и думает о том, о ком думать и помнить не должен, значит, есть очень веская причина. Какая? Конечно та кража, которую парнишка, судя по всему, совершил. Кирилов не стал скрывать, что украдено что-то важное для него. Значит, об этом важном знал еще кто-то. Кто? Ну, если этого до сих пор не выяснил Кирилов, то куда уж им.
  
  
  
   Кирилов ехал в машине с шофером и безучастно смотрел в окно. Все развивалось по самому худшему сценарию изо всех возможных. Украденное не нашел. Парня упустил. Отомстить личному врагу не сумел. Теперь еще и легко может стать объектом шантажа. Кругом облом. Он к таким ситуациям не привык, потому жаждал реванша. Что же делать?
   От безысходности решил зарулить к Новелле. Отвести душу на безмозглой девице. Там, может, чего-нибудь и выплывет. Вдруг от страха вспомнит то, чего в обычной обстановке позабыла напрочь. Было часа два, и Новелла Алексеевна только-только продрала прекрасные очи. Звонок в дверь не входил в ее планы. После первого приоткрытия глаз, роскошная лентяйка продолжала обычно дремать не менее получаса. Теперь же нужно было вставать и тащиться в прихожую. Кого это несет ни свет, ни заря. О том, что и свет и заря давно проснулись, красотка запамятовала. Кирилов продолжал настойчиво будить хозяйку. Он отлично знал все ее привычки. Дверь, наконец, приоткрылась и Кирилов, ловко подхватив заспанную хозяйку за полу длинного пеньюара, бесцеремонно протиснулся в прихожую.
   - А, это ты...
   - Да, милая, это я. А ты все дрыхнешь?
   - Не дрыхну, а сплю. Выражаться надо интеллигентно.
   - Интеллигентно? Хорошо. Я сейчас так интеллигентно выражусь, что у тебя из ушей сера посыплется.
   - Ты это чего? Белены объелся?
   - Да, той, что ты с дачной вечеринки приволокла.
   - Я ничего не приволокла.
   - Это точно. Не приволокла, хотя должна была. Значит за тобой должок и огромный. Ну, как отрабатывать будешь?
   - Как это отрабатывать? Если в постели, то пожалуйста. Я всегда тебе рада. А в остальном. Я же Олег Григорьевич не работаю. Специальности никакой не имею. Так что отработать не смогу.
   - Нет...Ты специальность имеешь. Девка по вызову называется.
   - Ложь. Я на улице себя не продаю.
   - Какая разница где ты себя продаешь. Продаешь и все.
   - А тебе то что?
   - Мне наплевать. Тут ты права. Мне ты никто. Но ты меня так подставила и обобрала, что теперь век не рассчитаешься. Так вот я и спрашиваю, как будешь со мной расплачиваться? Хочешь, я тебя у себя в особняке в подвале замурую? До смерти не сгною, но здоровьишка лишишься начисто. Сама потом долго не протянешь. А кто будет интересоваться, я тебя им издалека продемонстрирую, вот, мол, она. Жива, здорова. Просто уединения ищет. И находит. У меня. Так ведь это никого не удивит. Мы ж с тобой давно канителимся.
   Новелла, бледная, как после тяжелого недуга, молча глотала соленные слезы и еле сдерживала подступающую к горлу тошноту. Кирилов не унимался. Распалял сам себя, и все больше злился на любовницу. Наконец, та не выдержала и истерично завопила:
   - Я больше не могу. Мне страшно! Чего ты от меня хочешь? Я все сделаю, если это в моих силах.
   Кирилов остановился и молча смотрел ей прямо в глаза.
   - Вспомни все, что там происходило. Все до самых незначительных мелочей. Вспоминай и тут же записывай. У тебя голова дырявая, вдруг сразу забудешь. На все про все даю тебе два дня. Если опять будут только вопли, замурую в подвале, так и знай. И никто тебе не поможет. Если же вздумаешь от меня прятаться, тогда и подвал тебе покажется курортом. Я такое для тебя придумаю, сам испугаюсь, но сделаю. Все. Я предупредил. Через два дня в это же время, чтобы дежурила под своей дверью и открыла, как только я к звонку руку понесу. Поняла, бестолочь.
   Бедная женщина испуганно закивала головой, заливаясь беззвучными слезами. Голосить уже боялась. Кирилов погрозил несчастной пальцем и молча покинул квартиру.
  
  
  
  
  
   Она пыталась ему дозвониться уже третий день подряд. Его телефон информировал, что абонент недоступен. Взяла больничный под мнимый грипп, благо участковая терапевт панически боялась слишком долго оставаться рядом с заразными больными и быстро откупалась от них вожделенным документом. Теперь у нее появилась возможность побродить по ресторанчикам и кабакам, где, возможно, его найдет. Выгребла все свои сбережения и начала обход соответствующих мест. Несколько раз ее не впускали, потому что с улицы. Тогда она просто расспрашивала о нем. Но ответы получала только отрицательные "нет его сейчас нет", или "давно не видели, извините". С этим и уходила. Туда, куда удавалось попасть, он тоже не являлся. Три дня ушли впустую. На четвертый ее окликнули, когда она грустно сидела за маленьким, неудобно расположенным столиком. Девушка, которая направилась к ней из середины зала, показалась знакомой. Нет. Личного знакомства у них не было, но где-то ее видела. Кажется, когда заходила в ресторан с Антоном. Да, это было в тот самый раз, когда она так безобразно напилась. Ей стало стыдно. Появилось желание тут же покинуть ресторан, чтобы избегнуть общения с девицей. Но та уже была совсем рядом. Кроме того, она давняя знакомая Антона, значит, может что-то о нем рассказать.
   - Привет - произнесла та.
   - Привет - тихо молвила Ирина.
   - Мы с тобой недавно встречались. Ты была с Антоном. Помнишь?
   - Помню - еще тише ответила Ирина.
   - Да, ладно. Стесняешься что ли? Я же помню, как ты тогда набралась. Только ерунда это все. С кем не бывает. Знаешь, сколько раз я надиралась до чертиков. Всего и не вспомнишь. А где Антон?
   - Понятия не имею. Я никак не могу до него дозвониться. Очень волнуюсь. Может, ты что-то о нем знаешь?
   - Я видела его не так давно. Но у меня с ним только дружеские отношения. А тебя тогда он к себе домой повез. Следовательно, ты ему не просто подруга, а его женщина? Так?
   - Я сама ничего толком не пойму. Толи я его женщина, толи просто недотепа. Скорее, второе.
   - Чего это ты так о себе? Разве можно. Себя, моя милая, нужно любить. И очень сильно, поверь. Иначе, если сама себя не любишь, никто любить не будет. Проверено.
   - Верю. Пыталась. Только как была одна одинешенька, так и осталась. Кроме любви к себе, надо еще и внешность соответствующую. Как у тебя, например.
   - Ну, это, конечно, так. Меня, кстати, Эммой зовут. А тебя?
   - Ириной.
   - Вот и познакомились. А насчет Антона ты, конечно, права. Между нами, баб у него не меряно. Так что ты особо не обольщайся и на него не рассчитывай. Я это к тому, что жизнь с такими лучше не связывать. Кроме горьких слез, ничего не получишь. Такие, как ветер. Сегодня с одной, завтра с кем-то еще. Так до бесконечности. Ждать поседеешь. Ты что, сильно на него запала?
   - Сильно.
   - Терпи. Перетерпи и забудешь.
   - Не могу.
   - Вот еще "не могу". Можешь. Человек все может, просто не все хочет. Ладно, если его встречу, напомню о тебя, только по-моему это все ерунда. Раз исчез, значит, ты ему не нужна. Делай выводы. Ну, пока, подруга. - и Эмма, плавно покачивая бедрами, двинулась к своему столику.
   Ирина внимательно смотрела ей вслед и завидовала, завидовала, завидовала. Ей бы так. Такую походку, чтобы мужики вслед головы повыворачивали, такой рост, фигуру и уверенность в себе. Только ничего этого у Ирины нет. Одни мечты, да неудачи. Вот и сейчас. Зачем она здесь. Ведь эта Эмма во всем права. Ирина и сама все понимает, только страсть сильнее разума. Такое происходит не только с ней. Сплошь да рядом. И ту же Эмму может коснуться. Вот тогда и посмотрим, что она запоет.
   На следующий день с утра пораньше кто-то начал трезвонить в ее дверь. Могла еще поваляться, но пришлось вставать. За дверью ожидал неприятный сюрприз. Низко склонив голову и переминаясь с ноги на ногу, у ее порога стоял брат невезучего паренька. Только его и не хватало. Говорят же "пришла беда, отворяй ворота". Ирина отворила ворота и пропустила гостя на кухню. Там традиционно угостила чаем и ждала. Что скажет. Тот долго мялся и мямлил что-то малопонятное.
   - Я вам еще раз повторяю - строго заговорила с ним Ирина - никаких денег я от вашего брата не видела. У меня у самой почти ничего нет. Откуда я еще и для вас возьму?
   - Да, я понимаю. Вижу, что живете небогато.
   - Зачем тогда пришли?
   - Просто так, по старой памяти.
   - По какой еще старой памяти? Нет у нас никакой старой памяти. Я вообще вас только один раз видела. И больше, поверьте, не хочу. Уходите.
   - Ну, что же вы меня сразу гоните. Я же по-доброму пришел. Вы мне нравитесь.
   - А вы мне нет. Пожалуйста, уходите.
   - Чем же я вам так не угодил?
   - А чем угодили? Я о вашем брате без содрогания вспоминать не могу. Мне только вас не хватало.
   - Я совсем другой.
   - Мне все равно. Что, моя квартирка понравилась. Решили заселиться. Так сказать, продолжить инициативу...
   - Зря вы так. Это зло и вас не украшает.
   - А я не бижутерию выбираю. Я вас пытаюсь выпроводить.
   - Хорошо, я уйду, но только вы во мне сильно ошибаетесь.
   - Ну и ладно. Ступайте себе.
   Ирина захлопнула дверь за незваным гостем и грустно смотрела из окна, как он медленно идет прочь от ее дома.
  
  
  
  
  
   - Антон, там тебя девица одна разыскивает. Ну, та, которую ты тогда напоил до чертиков. Вот забавно было. Она, по-моему, втюрилась в тебя по самое некуда.
   - Ладно, по некуда. Ирина, что ли?
   - Она. Просила позвонить, если тебя увижу. Звонить? Или тебя для нее больше нет. Никогда и ни при каких обстоятельствах.
   - Ты, Эмка, умная баба, но, как и большинство из вас, страшно злая. Тебе то она чего плохого сделала?
   - Антончик, женщине другую женщину любить не за что. Это всегда потенциальный конкурент. Даже если она самая завалящаяся. А вдруг...
   - Тебе она конкурент? Не заливай. У вас разные интересы и круг обитания. Поэтому и пути всегда будут разные.
   - Ну не скажи. Вот ты с ней спал? Спал. А со мной нет. Почему? Чем тебе мой круг не подходит?
   - Перестань. Тебе пошлость не к лицу. Я, возможно, очень виноват перед ней. Нужно будет позвонить. Успокоить девочку. А ты не глумись. С тобой я не сплю, потому, что тебе и так есть с кем спать. Да, мы друг другу практически безразличны. Ну, скажи, что не так?
   - Ладно. Забыли. Я просто пошутила.
   Он взял левый сотовый, который давно приобрел на одном из московских вокзалов и позвонил Ирине:
   - Привет, это Антон. Эмма сказала, что ты меня разыскиваешь. Извини, но встречаться с тобой не могу. Почему, ты прекрасно понимаешь. Вспомни инцидент в который я тебя втравил. За мной могут следить и на тебя я их выводить не хочу. Пусть все забудется, тогда встретимся.
   - Это правда?
   - Да, правда. Только не ищи меня больше. И вообще, тебе лучше строить свою жизнь без моего присутствия в ней. Я тяжелый человек и приношу одни неприятности близким ко мне людям. Так, что толком дать тебе все равно ничего не смогу. Ты это учитывай и лучше попытайся меня забыть.
   - А если не смогу?
   - Это плохо. Лучше попытайся забыть. Так будет лучше, прежде всего, для тебя. Прости. Но в любом случае, сейчас нам контактировать никак нельзя. Так что я прощаюсь, и скоро появиться на твоем небосклоне не обещаю. Как сложиться. Сейчас все очень опасно. Не грусти. Все наладится. - и он дал сигнал отбоя.
   Она долго держала трубку телефона в потной от волнения руке, и слезы тихо капали из глаз на руку. Но она их не вытирала. Было даже приятно осознавать, до какой же степени она несчастна.
  
  
  
  
  
  
   Новелла сжимала в ладони мокрый от слез носовой платок. Ее жизнь, еще недавно такая легкая и приятная, превращалась в один сплошной кошмар. Череда неприятностей грозила перерасти в лавину житейских неурядиц, а то и в сель, под которым можно погибнуть. Кирилов из белого и пушистого любовника, терпеливо сносящего ее мимолетные капризы, вмиг превратился в опасного монстра способного на любую подлость. Подумала, было, обратиться к другому партнеру по плотским утехам, но тот, едва поняв, что она просит у него защиты от Кирилова, бросил трубку и прекратил с ней всякое общение. Новелла окончательно поверила в свое полное фиаско. Она уже чувствовала, как холодные стены подвала обхватывают ее в удушающем смертельном объятии. Сны, если удавалось заснуть, сменяли один кошмар на другой, приводя ее этим калейдоскопом в состояние, близкое к помешательству. Попыталась вспомнить подробности того злосчастного вечера, но кроме омерзейшего алкогольного послевкусия ничего вспомнить не удалось. Она тогда была не просто пьяна, а пьяна, как сапожник. Наконец, после двух мучительных дней, она набрела в своей памяти на некоего Евсеевича, который теперь показался ей гораздо симпатичнее прежнего и уж гораздо приятнее Кирилова. Со вздохом решила выбрать меньшее из зол, и взяла телефонную трубку.
   Евсеевич с утра был не в настроении. Вчера вечером опять получил взбучку от своего непосредственного руководства и теперь испытывал к некогда любимой работе острое чувство отвращения. Из-за этого самого чувства работа не клеилась. Евсеевич бросил бумажки и сосредоточенно уставился в окно. Вид чахлой зелени не смог надолго приковать внимание, поэтому, когда зазвонил телефон, Евсеевич быстренько подхватил трубку. Звонила та, которую услышать он ожидал меньше всего. Тем не менее, услышал, чему сильно удивился, но когда понял о чем речь, удивился еще больше. Такова жизнь. Ты собираешься поставить в деле точку, а она вдруг превращается в запятую. Взгляд Евсеевича повеселел. Работа потихоньку заладилась. Дело пошло дальше. Через час Новелла сидела напротив сыщика и, торопясь, как на пожар, повествовала о своей несчастной доли узницы сырого подвала. Евсеевич слушал, затаив дыхание, но едва она замолчала, тут же приступил к мягкому и вкрадчивому окучиванию несчастной на все тот же, что и Кирилов, предмет: что помнит. Только теперь вспоминали вместе. Она, напрягая небогатую память и ленивый мозг, он, пытаясь помочь ей в этом всеми возможными способами. Проводили ряд ассоциаций: кто где был до ее встречи с пареньком, кто куда переместился после этой встречи, кто где оказался наутро и так далее. Часов пять к ряду, не меньше. К концу этой свистопляски она многое смогла вспомнить. В частности оказалось, что с пареньком у них ничего не было по той простой причине, что она его сама же и выставила из своей комнаты буквально через минут десять после того, как они туда зашли. Что-то в нем ей не понравилось. Что именно так и не вспомнила. Теперь было ясно, что паренек к краже не причастен. Это оказалось для нее целым открытием. После того, как паренек удалился, она задремала, но потом почувствовала, что в комнате кто-то есть. Этот кто-то был ей хорошо знаком, потому что они дружески трепались какое-то время, потом ей показалось, что все-таки переспали. Но кто это был? Здесь на нее словно нашел ступор, память полностью выходила из-под контроля. Она не помнила этого человека. Дальше следовал полный провал. И еще она хорошо помнила, что диск пропал именно в первую ночь. Весь следующий день, когда околемалась, она его искала, но так и не нашла. Евсеевич старательно выспрашивал про диск, но и здесь помочь ничем не смогла. Кирилов категорически запретил совать нос в конверт с диском. Она никогда не решилась бы его ослушаться. Прекрасно знала, что это за человек. И опять тупик. Евсеевич грустно размышлял над тем, сколько еще времени нужно будет убить на это дело, чтобы окончательно записать его в висяки и снова получить за это по шапке от начальства. Сразу же после ухода Новеллы он позвонил Кирилову и категорически запретил трогать красотку. Теперь она находилась под его личным покровительством, и шутить с криминальным бизнесменом Евсеевич не собирался. Он был очень зол на всех без исключения, но особенно на Кирилова с его страстью к губительным секретам.
  
  
  
  
   Павлику дали отбой. Смысла выспрашивать и вынюхивать что-то дальше Евсеевич не видел. Переговорив с виновницей всего случившегося, он получил максимум возможной информации. Больше не знает даже она. Дальше идти некуда. Все уперлись в стену, включая Кирилова. Павлик возвратился в родные пенаты, и какое-то время скучал по своим похождениям с Эммой, но таскаться по кабакам по собственной воле не стал. Не его это жизнь. Да и спать потом очень хочется. Ну, какой он после бессонной ночи работник. Эмма звонила какое-то время, потом куда-то запропастилась. Разыскивать не стал. Мало что ли у нее приятелей, типа того же Павлика. Пусть шарахается, если хочет, а с него хватит. Зажили, как прежде. Работа, перепалки с Евсеевичем и снова работа. Через недели три Евсеевича вызвали в кабинет начальника и задушевно попросили отдать Кирилову то, что Евсеевич позаимствовал у недругов Кирилова. Евсеевич прекрасно понял, что имеют в виду, но начал "валять дурака". Память ему напрочь отказала во взаимности. Он никак не мог "вспомнить", что именно имеется в виду. Начальство смущенно смотрело в сторону, но настаивало на своем. Видно сверху спустили указание, которое теперь и выполнялось. Причем само начальство догадывалось, что используется в корыстных целях, сильно вредящих следствию, однако обстоятельства оказывались сильнее чести и достоинства. Евсеевич уперся на смерть и ничего отдавать не стал. Начальство грозило и в то же время испытывало некоторое облегчение, так как все можно было свалить на упрямство Евсеевича и не грузить свою совесть лишними грехами. Кирилов человек стремный, кто знает, чем дело закончится. После получасовой баталии Евсеевич ушел "с ковра" непобежденным. Начальство, благодаря этому, осталось незапятнанным. В принципе, оба были довольны собой. Цифровой носитель и фотографии Евсеевич, подальше от греха, пристроил в очень надежное место через обязанного ему многим старого вора. Кирилову не найти никогда, но если старый уголовник посчитает, что Евсеевичу что-то реально угрожает, у Кирилова будут огромные неприятности.
   Звонок телефона разбудил Евсеевича в самом неподходящем месте сна. Он только что подцепил на крючок удочки колоссальных размеров леща и теперь, упираясь изо все сил ногами в борта лодки, пытался его вытащить из вода. Вот в этом самом важном месте и прозвенел звонок телефона. Евсеевич открыл глаза, матюкнулся, закрыл глаза. Телефон не умолкал. Евсеевич матюкнулся снова, но теперь уже проснулась жена и прошептала в полудреме:
   - Наверняка тебя твои ненормальные сыщики. Они же дня от ночи вообще не отличают.
   Евсеевич побрел к телефону и обреченно поднял трубку. В трубке грустно заговорил Павлик.
   - Евсеевич, у нас снова труп.
   - А чего так грустишь.
   - Это моя знакомая.
   - Сочувствую. А что за знакомая?
   - Эмма.
   Евсеевич молчал минут пять, осмысливая услышанное.
   - Евсеевич, а это ее не я подставил? Она же со мной везде бродила, и мы вместе всех опрашивали. Вдруг, случайно, набрели на того, кого искали, ну и он решил подстраховаться.
   - Возможно. К сожалению, это вполне возможно. Так... Сейчас выезжаю. Жди.
   Эмму убили выстрелом из пистолета с глушителем рядом с ее собственным подъездом, когда она выходила из него. Выстрел произвели точно и, судя по выводам баллистиков, с достаточно большого расстояния, не возникало сомнения, работал профессиональный киллер. Значит дело очень серьезное. Это не случайное убийство на бытовой почве. Кто мог быть так сильно заинтересован в смерти Эммы? Павлик ратовал за то, чтобы сначала как следует поработать с ее сожителем. Их гражданский брак казался Павлику более, чем странным. Она в кабаках, он дома и никаких претензий. Такого не бывает. Павлику очень хотелось, чтобы нанимателем киллера оказался обитатель Эмминого дивана, а не человек, которого на Эмму вывел сам Павлик. Поднялись в квартиру убитой и застали там мужчину, погруженного в глубокое безысходное горе. Он сидел, вяло привалившись к спинке стула и плакал. Плакал самозабвенно, абсолютно не обращая ни на кого внимания и не стыдясь скупых мужских слез. Поверить, что это чудо, так убивающееся о любимой, мог сам ее заказать, было трудно. Казалось, желанная Павлику версия не выдерживала даже самой снисходительной критики. Этот человек, оплакивающий Эмму, остался совсем один и вряд ли найдется другая женщина, способная настолько легко переносить его беспробудную лень. Налаженная жизнь летела кверху тормашками ко всем чертям. На пороге стояло безденежье, ненавистная ему суета, необходимость иметь постоянную работу, а не валяться целыми днями на диване. И такой станет убивать ту, которая ничего не спрашивая взамен, кормила, поила и составляла компанию в этой отвратной жизни. Правда, быстро возник вопрос, где брала деньги сама Эмма. А она их где-то постоянно брала, хотя работой себя тоже не обременяла. Этот вопрос стал интересовать сыщиков все сильнее и сильней.
   - У нее куча знакомых, вот и давали возможность кое-что заработать.- парировал мужчина вопросы следаков.
   - И все-таки чем конкретно она зарабатывала? - не унимался Евсеевич.
   - Откуда я знаю. Она вообще мне ничего не рассказывала.
   - Проституцией уж точно не грешила - встрял Павлик.- Она всем давала совершенно бесплатно. Просто, таким образом поддерживала знакомства. А их у нее было действительно очень много.
   Мужчина удовлетворенно кивнул головой, соглашаясь с Чусовым. В очередной раз он демонстрировал удивительное отсутствие какой-либо ревности. Павлик опять насторожился. Ну, разве так можно строить отношения с женщиной. По сути, ведет себя, как сутенер. Девчонка шляется с чужими мужиками по кабакам, заводит отношения, через эти отношения находит какую-то работу, а он пользуется ее деньгами. Вот люди!
   Однако, в этом случае мужу действительно крайне не выгодна ее смерть. Тогда кто убил?
   Павлик опять почувствовал себя виноватым. Точно, он вывел убийцу на Эмму.
   Оставшись наедине с Евсеевичем, принялся посыпать голову пеплом, но тот раздумывал над чем-то, и утешать коллегу не спешил.
   - И все-таки, чем она зарабатывала на жизнь? - внезапно произнес Евсеевич - Вариантов ее убийства у нас может быть три. Во-первых, ее гражданский супруг. Мало ли что он нам городит. Мог, как раз и ревновать. И ревновать настолько, что терпение лопнуло, он нанял киллера и пристукнул. Далее... Чем зарабатывала? Заработать немаленькие деньги за короткий период, не имея хорошего образования и профессионального опыта можно только рискованными способами. В основном. Согласен?
   - Да.
   - Некоторые из этих способов не совместимы с жизнью. Возможно, именно это мы сейчас и видим. Значит, мы обязаны точно узнать, чем она зарабатывала на жизнь. Ты этим и займешься. В среде нашей богемы ты теперь почти свой. Возвращайся в ночную Москву, и лопать ниву. Может кто-то и сболтнет дельное.
   - Да. А потом мой хладный труп найдут возле моего подъезда. И плакать навзрыд на глазах у всех будешь уже ты, Евсеевич.
   - Ладно, слезы будут от души. Это я тебе обещаю. А пока тебя еще не убили, сделаешь, как я сказал.
   - Жестокий ты, Евсеевич. Бездушный. Ну, я побежал развлекаться.
   - Подожди. Есть еще третий вариант. Это убийство может быть связано с тем, о чем ты горюешь. С вашими расспросами по делу об убийстве паренька. В этом случае, вы подошли очень близко. К кому, или чему? Вот тебе еще одно задание, гуляй по ресторанам и вспоминай все, что с вами было. Потом расскажешь.
   - Ну, Евсеевич, ты и варвар. Совсем меня не жалеешь. Я же перетружусь и сгорю во цвете лет.
   - Не сгоришь. Ты из асбеста.
   - Кто это тебе сказал?
   - Сам вижу. Давай, отчаливай.
  
  
  
  
  
   Она снова увидела его в маленьком скверике напротив своего подъезда. Он сидел с букетиком очень скромных цветов и улыбался. Смотрела, как он подходит, и заранее злилась на него.
   - Снова вы. Мы же договорились, что оставите меня в покое.
   - Я не обещал.
   - А я требую. Мне вашего брата хватило. До сих пор милиция интересуется его гибелью. И потом я уже сказала, что никаких денег от него не видела.
   - Я это уже понял. Деньги здесь ни при чем.
   - Тогда что? Квартира.
   - Ну, зачем вы так.
   - Как "так"? Ваш брат заинтересовался мною только по этой причине. В вашей семье это, видимо, наследственное.
   - Не обижайте. Я совсем другой человек.
   - Я прекрасно помню наш первый разговор. По телефону. Когда вы угрожали вывести меня на чистую воду. Вы и ваша мамаша. И что, за месяц с небольшим вы так изменились? Позвольте не поверить.
   - И зря. Я, конечно, не ангел, но и не зверь какой-нибудь. Ну, городил от горя околесицу. Так что же теперь всю жизнь об этом вспоминать. Извините уж меня. У меня тогда брат погиб. Вот и казалось, что это вы его. Хотел обидеть побольней.
   - Теперь уже не кажется.
   - Мне следователь сказал, маловероятно, что это вы.
   - Все. Я пошла. Вы оставайтесь здесь. Я вам, конечно, сочувствую, но видеть у себя не хочу. Вы должны уважать мои желания. Я у себя дома, а не у вас в гостях. Согласны?
   - Ну, хоть цветы возьмите. Просто так.
   - Ладно, возьму, а то все-таки потратились.
   - Какая же вы злая.
   - А вы добрый?
   - Добрее.
   - Ну что ж, значит, вам повезло с этим.- и она быстро проскользнула в дверь, оставив его на улице. Парни из мечты тихонько осведомились:
   - А если он всерьез?
   - Что "всерьез"? - спросила она.
   - Всерьез на тебя запал.
   - Бросьте. Его брат тоже запал, век бы о нем не вспоминать. Они одной крови и этот снова будет меня мучить, как и тот.
   - Не факт.
   - Замолчите. - и она выключила мечту.
  
  
  
  
  
   Новелла быстро проскользнула в кабинет Евсеевича и уселась в неглубокое офисное креслице. Она нервно теребила маленькую сумочку, которую держала в руках. Позвонила сегодня утром и потребовала срочной встречи. Евсеевич пропуск выписал и с нетерпением ожидал ее прихода. Наконец она была у него. Евсеевич молчал, предлагая начать разговор ей. Она долго себя упрашивать не заставила. Начала, едва восстановилось сбитое быстрой ходьбой дыхание.
   - Появился диск Кирилова.
   - Где? - изумился Евсеевич.
   - В городе.
   - В каком? - проявил чудеса недогадливости Евсеевич.
   - Да вы что? В Москве, естественно. Не в Лондоне же.
   - Сейчас иным Лондон ближе Москвы.- съязвил в ответ сыщик.
   - Мне ближе Москва.- не осталась в долгу она.
   - Продолжайте.
   - Узнала от очень информированной знакомой, что в криминальной среде появился диск Кирилова. Там тьма компромата на некоторых чиновников. Кто-то этот диск продает за огромные деньги. Вроде аукциона для очень узкого круга посвященных, кто больше даст. Кирилов, естественно, сразу узнал. Не знаю, что будет делать.
   - Уже сделал. - мрачно изрек Евсеевич.
   - Что "сделал"? - насторожилась красотка.
   - А что он может сделать. Еще один труп.
   Губы красотки задрожали, глаза заблестели от страха.
   - Чей труп?
   - Вы знаете такую Эмму?
   - Конечно. - прошептала красотка.- Мы приятельствовали.
   - На той вечеринке были вместе?
   - Не вместе. Просто она там тоже была.
   - Удивительное совпадение. Зарабатывает неизвестно чем. Кстати, вы не знаете, чем она зарабатывает на весьма обеспеченную жизнь, практически нигде не работая и содержа мужа?
   - Ну, мало ли что может делать. Честно говоря, не представляю.
   - Вот вы чем зарабатываете? - снисходительно спросил Евсеевич.
   - Я... Зачем мне зарабатывать, когда можно просто просить и получать.
   - Но она не просила?
   - Нет. Содержанкой она не была. Это совершенно точно. У нас таких все знают. Ее не содержали.
   - Тогда за счет чего жила? Кто был в вашей комнате на дачной вечеринке? Эмма заходила?
   Красотка поднапрягла по старым следам память и побледнела.
   - Заходила. - прошептала она одними губами. - Точно заходила. Как же я могла забыть. Это же мы с ней трепались. А мужчина был позднее, когда Эмка уже ушла.
   - Где вы спрятали диск?
   - В корсете. Я была в корсете. Сейчас модно.
   - Когда приходила Эмма, корсет был на вас, или вы его уже сняли?
   - Сняла. Я его еще при пареньке сняла. Он тугой. Очень от него устала. И потом, я же все равно собиралась лечь.
   - А куда дели диск, когда сняли корсет?
   - Ой, он на столике лежал. Возле кровати.
   - Эмма могла его взять.
   - Могла.
   - Если Эмма от своего работодателя узнала, что Кирилов отдал вам на хранение диск, она шла к вам специально, именно за ним. И паренька под вас подложила с этой же целью. Пока вы с ним кувыркались, она бы точно смогла потихоньку обыскать комнату и вашу одежду. Вы ведь были здорово пьяны. Не так ли? Ничего бы не вспомнили. Вы и так еле-еле вспоминаете и то с моей помощью.
   - Это так.
   - Возможно, на вечеринку Эмму послали за диском, чтобы завладеть компроматом и выгодно его продать. Или шантажировать жертв. Сейчас, вероятно, решили, что продать выгодней: меньше возни, быстрее можно получить деньги. Кирилов узнал судьбу диска, кто-то донес, или проболтался и начал действовать. Сначала отомстил Эмме. Теперь найдет и ее работодателя. А может наоборот. Нашел работодателя и заставил его все рассказать, так вышел на Эмму.
   - А что тогда с работодателем?
   - Этого мы не знаем. Пока.
   Красотка испугано молчала, во все глаза глядя на Евсеевича.
   - Но почему вы хватились только на второй день? - с укоризной произнес Евсеевич
   - Да нет. Я уже в середине второго дня поняла, что потеряла диск. Ну, когда немножко в себя после выпитого пришла. Весь вечер искала. Думала, что сама куда-то задевала. Но его уже не было. Точно не было.
   - Ну, вы и странная женщина. Я бы вам воды в дождь не доверил.
   - Да нет. В принципе я исполнительная, но необязательная. Если сильно чем-то увлекусь, могу про остальное забыть напрочь. Вы меня поняли.
   - Понял, понял. В тот раз увлеклись, это поддали на славу. Так?
   - Бывает и так. Я не святая.
   - Как же с вами не повезло Кирилову.
   - Или мне с ним. Я работать сейфом к нему не нанималась! - вспылила красотка.
   - Ладно. Успокойтесь. Все уже сделано.- примирительно пробурчал Евсеевич.
   - А мне теперь домой то возвращаться можно?
   - Возвращайтесь. Вас он не тронет. Во-первых, вы под моей защитой. Во-вторых, вы диск у него не крали и им не приторговывали. Просто вели себя безалаберно. Но и он должен был думать кому поручает такое важное дело. На вас же совершенно нельзя положиться.
   - Это точно. Я и сама о себе такого же мнения.
   - Ну, идите. И не бойтесь. Я вас в обиду не дам. Кирилов это знает. Средство давления на него у меня есть. Надежное средство. Такие только это и понимают.
   - До свидания и спасибо.
   - А вам мой совет: получше выбирайте знакомых.
  
  
  
  
  
   Кирилов сидел за огромным столом в своем кабинете и с ненавистью смотрел в глаза своему заместителю Егору Панкову. Когда диск выплыл на продажу, через очень влиятельных криминальных воротил и за немаленькие деньги Кирилову удалось выяснить, кто выступает в этом торге, как хозяин диска. Это был Егор. Мысль о том, что такой поворот событий вполне возможен, не раз посещала Кирилова, но он гнал ее прочь. Ибо такой исход означал, что он, Кирилов, плохо разбирается в людях. До сих пор. И такие ошибки обходятся ему все дороже и дороже. Сейчас участь Егора была предрешена. Своего исполнителя он уже сдал. Это Эмма отправилась тогда на дачную вечеринку по заданию Егора и с единственной целью, похитить любой ценой дорогую вещицу. Гонорар был обещан более, чем щедрый. Эмма старалась вовсю. Девица очень не глупа. Егор уже не раз пользовался ее услугами подобного толка. Масштаб тех дел был, конечно, поменьше, но сообразительность Эммы ему понравилась. Паренька Эмма прихватила на всякий случай, вдруг понадобится. Да и просто для отвода глаз пригодится. Он и пригодился. Свела его с Новеллой и понадеялась, что увлеченные друг другом любовники, к тому же сильно навеселе, не заметят ее быстрого проникновения в их комнату. Риск, конечно, был, но кто не рискует... Но Эмма все равно боялась. Когда же поняла, что паренек красотку Новеллу не завел, пошла к ней сама. Поболтала, подпоила еще сильнее, чтобы та вырубилась и быстро нашла на прикроватном столике искомую вещь. Потом спустилась вниз, сообщила какому-то пьяненькому красавчику, что Новелла, мол, ждет его в своей комнате. Это для того, чтобы запутать следы. Утром красотка обнаружит пропажу, но у нее в комнате успеют побывать уже трое. Поди, вычисли, кто конкретно взял диск. Паренька же спровадила в Москву, отдав ему диск, надежно упакованный в специальный контейнер, который ей заранее вручил Егор. Потом, мол, встретимся в условленном месте, и ты мне передашь эту вещь, Это для меня очень важно. Хочешь продолжать со мной знакомство, делай, как говорю. Тот сделал. Потом, не в силах перебороть страх, напилась до чертиков.
   К удивлению Эммы утром Новелле было так плохо, что о пропаже та и не думала. Возможно, вообще не спохватилась. Позже наблюдала за красоткой с тайным наслаждением. Дело было уже сделано. Оставалось только запутать следы. И она их запутала. В назначенное время и в назначенном месте она встретила паренька. Позвонила, как и обещала красотке, и сразу же Егору. Далее всем занимались подручные последнего. Паренька увезли в надежное место, отобрали контейнер и убили, чтобы не проболтался и послужил козлом отпущения. Кирилов подумает, что диск украл паренек и все свои силы направит на поиск последнего. Узнав, что его убили, зайдет в тупик. Все нити будут оборванны. Но самый опасный момент этого мероприятия был еще впереди. Диск нужно было продать. Значит, о его существовании должны узнать потенциальные покупатели. И здесь становилось предельно опасно. Кирилов мог каким-нибудь образом прознать о появлении диска. И о его новом хозяине. Все так и получилось. И сейчас жить Егору оставалось всего ничего.
   Когда толстые двери огромного кабинета начали быстро открываться, Егор с ужасом уставился на людей в масках, врывающихся в помещение. Вслед за ними медленно и спокойно вошел Евсеевич.
   - Ну, что господин Кирилов, нашли свою пропажу. Вижу, нашли. И кто украл, знаете. С одной счеты уже свели. Еще немного и свели бы с другим. Вам не повезло. Не хватило времени. Совсем немного.
   - У меня всегда так - без тени раздражения парировал Кирилов - самое важное срывается, по мелочам выходит на отлично. Ладно, ваша взяла. Пока взяла. А тебя - он повернулся в сторону Егора - я и за решеткой достану. Меня они посадить все равно не смогут. Кишка тонка, да и прямых улик маловато. А вот ты в камере нарвешься на финку. Даже не сомневайся.
   - Возможно, возможно, - протянул Евсеевич - вот только в вашей среде многие узнали о диске, а я сделаю так, что узнают и о его истинном хозяине. Тогда те, кто там у вас фигурирует, вас самого так достанут, что Егор может и выжить. Вот так.
   Кирилов побледнел и с ненавистью зыркнул в сторону Евсеевича. Но тому было наплевать. Не впервой, поди. Привык.
  
  
  
  
   Антон позвонил Ирине, когда она уже не ждала.
   - Все в порядке. Я думаю, Кирилов все-таки оставит нас всех в покое. Ты как?
   - Нормально - постаралась сказать она, как можно безразличней.
   - Ну и молодец. Желаю удачи. Извини, если что не так. - и Антон положил трубку.
   Вот и все. Ирина села в кресло, щелкнула пультом от телевизора и уставилась в заигравший попсу телевизор невидящим взором. Ей было грустно. Все возвращалось "на круги своя". Но о произошедшем совершенно не жалела. Таких эмоций, переживаний, страданий, взлетов и падений в ее жизни еще ни разу не было. И никогда в ее жизни не было такого красивого мужчины. Не было до и не будет после. Но все-таки он был. Он был у нее почти месяц. Прекрасный месяц, который она будет вспоминать всю жизнь.
   В дверь позвонили. Она уже догадывалась кто. Открыла и молча отступила в глубь прихожей. Он робко сделал несколько шажков в квартиру и застыл, как изваяние, ожидая новой взбучки. Ирина повернулась к нему спиной и пошла в направлении кухни. Они долго сидели друг против друга, не произнося ни слова. Смеркалось и в помещении становилось темно, но свет не включали. Ей нужно было во всем разобраться. Вот сейчас и подумать, но очень основательно, нужен ли ей этот парень. Сможет ли она забыть боль, который причинил ей его брат. Наконец она произнесла:
   - Если очень хочешь, мы можем начать встречаться. Но вместе жить пока не будем. Я хочу сначала во всем разобраться. А самое главное, очень хорошо узнать тебя.
   - Я согласен. Пойдем куда-нибудь. Можно в кино, или просто погулять по скверу.
   - Погуляем по скверу. В кино я уже находилась.
   Они медленно брели по темным аллеям, никуда не спеша, и ни о чем, не разговаривая. У них пока еще слишком мало общих тем. Но те, из мечты, почему-то умолкли. И больше не учили ее жить. Наверно, нужно начинать новую жизнь. Без этих парней. Здесь, сейчас в этом огромном городе с его неразберихой, рисками и неудобствами, но жить реальной жизнью маленькой горожанки, которая перестала, наконец, быть недотепой.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"