Передо мной стоит вопрос выбора. Недели 2 назад две мои любовницы узнали, что каждая из них не единственная. И теперь у меня постоянно болит голова.
- Ты должен её немедленно бросить, - Анжела упирается в меня своими карими глазами, и отслеживает движения мускул на моем лице. Руки её упёрлись в бока, и на всякий случай я слежу за ними. Я стараюсь изо всех сил лицом выразить преданность только ей, но получается не очень. Из зарослей кучерявых смоляных волос, на меня смотрит холодный взгляд пантеры.
- Ты, наверное, меня не любишь! - вот тот провокационный вопрос, неправильная реакция на который, сейчас же приведёт к грандиозному скандалу с битьём посуды, звонкам в дверь возмущённых соседей, слезам и расставанию.
- Ты же знаешь, я люблю только тебя! Правда, правда! Давая лучше обнимемся, малышка, - я широко распахиваю руки и делаю пронзительный и любящий взгляд. Это её обескураживает, она колеблется, на всякий случай она шипит : - Врёшь,-и исчезает на кухне. Пока она плавно пересекает комнату, я любуюсь её грацией дикой кошки. Она всегда меня завораживала, и иногда во время секса я с таким восхищением смотрел на неё движения, что она сидя сверху смеясь останавливалась, и протянув руки к моей шее спрашивала : - Ну что, уже готов жениться? Такие вопросы - знаете ли, здорово отрезвляют. Из глубины кухни доносится: - Пока ты при мне не позвонишь ей, и не скажешь что между вами всё кончено - не будет тебе никакого секса!
Фуф. Видно сегодня со скандалом мы разминулись , но секса мне точно не видать. Ладно. Обойдёмся. Я тихонько поднимаюсь с кресла, обуваюсь, и сматываюсь - пока она не видит. Пусть думает, что она меня обидела своими словами. В конфликте с женщинами, которых боишься потерять, иногда приходится казаться жестоко наказанным. А пока я иду к Нине. Да она не такая красивая ..., но у неё есть то, я ценю не меньше красоты и секса. Она кормит меня, слушает меня и самое главное - понимает меня. Во всяком случае, до сих пор это было так, и мне это нравится не меньше секса.
Из центра обтянутой коричневым дермантином двери, на меня пялится дверной глазок. Я тоже смотрю на него и давлю на кнопку звонка. Звонок притягивает к себе из глубины квартиры знакомые шаги. Ну вот, сейчас я зайду, и меня покормят, меня выслушают, меня поймут. Как же мне сейчас это нужно.
- Игорь, уходи - голос за дверью срубает мою надежду, как меч самурая голову простолюдина.
- Нат, открой дверь, мы поговорим.
- Нет, Игорь, я не открою, мне очень больно, и пока ты не решишь с кем тебе остаться, не звони мне и не приходи ко мне. Ладно?
- Но Нат ...
Чёрт. Звук удаляющихся обиженных шагов.
Повторный звонок не смог подтянуть эти шаги назад к двери, ещё один тоже не смог, и ещё один ...
Разговор закончен. Налаженная жизнь исчезла. Осталась только головная боль.
Они не могли понять меня, а я не мог им ничего пояснить. Я не мог бы любой из них сказать, что вместе для меня они составляют идеальную женщину, а по отдельности - НЕТ. Это не эгоизм, просто у каждой есть то, чего нет у другой. Я не виноват, что то, что есть у обеих вместе, в одну женщину - не влезло. Приходилось довольствоваться обоими. Семью всерьёз мы ни с одной из них не планировали, тогда откуда такие претензии на безраздельное мною владение?
...
- Игорь, зайди к шефу! - Серёга сочувственно на меня глянул и кивнул головой в сторону массивной дубовой двери.
Я поднял голову со стола, протёр глаза, провёл по небритой щеке и сделал глубокий вдох. Ну вот, кажется допрыгались. Резкий выдох. Я поднялся, поправил галстук и шагнул на эшафот. К моим недосыпам, недоедам и нервам добавился и рабочий пиндец. Месяц промелькнул в выяснениях кто кого больше любит и кто за это что кому должен. Я был выжат.
- Игорь, я не знаю, что у тебя происходит в личной жизни, но это мешает не только тебе , но и работе всей нашей компании,- голос Валерия Павловича сидящего за большим лакированным столом, на котором лежат только три мобилки и раскрытый ежедневник а паркером внутри, и глядящего мимо меня, притворно успокаивает своей размеренностью, но c каждым его словом, у меня крепнет уверенность что к концу фразы, я лишусь как минимум премии.
- Возьми две недели за свой счёт и утряси свою личную жизнь. А лучше съезди куда - нибудь. У нас кстати, есть поощрительные путёвки в Турцию. Собирались по итогам квартала наградить лучших, вместо премии , но ты был одним из претендентов, поэтому могу выделить тебе сразу. Возьмёшь?
- Конечно! - я слегка офигел.
- Вот и хорошо. Отпускные можешь получить в бухгалтерии, я распорядился.
И это мне говорит самый большой трудоголик и тиран , которого я знал? Человек, который всех нас наставлял, что надо закатать рукава, и пахать, пахать, пахать даже в своё личное время ... И вот он предлагает мне отдохнуть? Какая же я всё-таки неблагодарная сволочь! Бескорыстный и порядочный человек, который видит, что мне очень тяжело сейчас - решил помочь, а я что про говорил в курилке, что этому старому интригану только бы порешать свои вопросы, а как при этом живётся людям - ему плевать ? Но наконец-то фортуне надоело показывать мне свой кислый зад, и она решила похвастаться сиськами. Как бы там ни было, мне как воздух нужна была эта передышка. Ура! Я лечу к вам коктейли, пляжи, бикини и курортные романы с потерявшими стыдливость соотечественницами! Viva Турция!
...
Оставалось минут пятнадцать до взлёта, но так как я прошёл в салон одним из первых, то уже довольно давно развлекал себя тем, что наблюдал в окно как к трапу подходили другие пассажиры, и пытался угадать, чем они могли бы заниматься в жизни. Вот этот низенький пузан в яркой гавайской рубахе, не устающий переругиваться с женой, которая запрещает ему смотреть на стюардессу, наверняка торгует в своём бутике, и продаёт к примеру бижутерию глядя клиенткам прямо в глаза и без стеснения их обманывая, а этот длинный в очках, недоверчиво оглядывающий трап- сто процентов инженер, слишком уж долго он рассматривает детали конструкции трапа, а вот эта массивная женщина в соломенной шляпке из прошлого столетия ...
- Привет, - кто-то плюхнулся на кресло рядом со мной.
Я повернул голову и ... Рядом со мной сидела Вера - двадцатипятилетняя, грубо вырубленная из папиных правил дочь Валерия Павловича, работающая у нас секретаршей, которую он давно хотел выдать замуж. Слухи о возможных претендентах кружились по офису не один месяц и стали любимой темой курилочных остряков, включая меня. Внешне она была ничего, тугая грудь, миловидное личико под короткой стрижкой крашеных белых волос, стройные ноги, неплохие мозги, но характер, этот папин характер ...
- А я тоже лечу в Турцию. Папа сказал, что я тоже лучший работник...
Ах вот оно что... Лучший работник говорите... Значит выбор пал на меня ... Хотя учитывая ситуацию, в которой я оказался, это был неглупый расчёт ...
- Вера, ты посиди тут, я на минутку ..., - я поднялся со своего места и рванул к выходу.
Работники аэропорта с удовольствием наблюдали за молодым человеком, быстро бегущим от самолёта в сторону аэровокзала.
...
- Мам я докопал грядку. - Спину отвыкнувшую от нагрузок ломило, и я опёрся на лопату. Мама шла по тропинке между кустами, несла в руках пучки редиски и улыбалась.
- Пошли на лавочку,- поманила она рукой. Мы сели на лавочку под большой яблоней. Солнце терялось в её листьях, и только когда набегал лёгкий ветерок, ветки пропускали к нам редкие лучи.
- Принести тебе молока?
- Да нет мам, спасибо, я не хочу.
- Сынок, ответь только честно, почему ты приехал, что случилось, ты же говорил что летишь в Турцию?
- Знаешь мам, есть причина.
- Какая?
- Хочу немного посидеть на лавочке с идеальной женщиной.
- Дурачок, - и она нежно потрепала меня по шее.