Аннотация: Мое участие ограничилось помощью в составлении плана рассказа.
Выезд на убийство. И добро бы дома! Эх! Последние дни в институте повышения квалификации - это же и последняя возможность расслабиться, отдохнуть. А Ивану Николаевичу Кручинину впору было причитать: ''Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!'' - когда начальник курса закончил разговор приказом:
- Внизу ждёт машина. Эксперты и оперативники будут на месте. Рассматривайте это дело, как сдачу зачета. Не зря же вы лучший следователь года по своему округу?
Водитель чёрного БМВ представился Ильёй, спросил, где следователь предпочитает ехать? Иван Николаевич сел впереди, попросил разрешения выбрать музыку. Среди дисков нашлась пятая симфония Бетховена, но утоляла она только интеллектуальный голод, а с обедом получался полный 'облом'. Машина мчала по резервной полосе, а за городом ещё повысила скорость. 'Гайцы' бросались было наперерез, но мгновенно теряли интерес.
- А вот! Номер такой, называется "Еду, как хочу", - похвастался Илья, - и пять девяток.
Е-999-КХ-99? Кручинин покопался в памяти. Федеральная служба охраны? Ни фига себе! Очень уместно в динамиках грянул стук судьбы в дверь - ''та-та-та та!'' Жаль, дослушать симфонию не удалось - ''бэха'' свернула в лес и довольно скоро остановились у ворот. Створки каслинского литья, как и секции забора? украшал вензель ''ВЗ''. Боец в камуфляже скомандовал охраннику в синем мундире - створки распахнулись. Матёрый сосняк, явно кусочек бора, метров через двести сменился регулярным парком. Трёхэтажный дворец великолепием напоминал что-то из комплекса Сан-Суси. Лакей в ливрее сбежал по ступеням, открыл дверку:
- Прошу вас.
Три человека в цивильной одежде представились Кручинину, но тот вытащил из кармана толстую авторучку - подарок друга из Германии, раскрыл блокнот и посетовал:
- Память никудышняя стала. Удостоверения, пожалуйста, запишу, кто вы.
Когда приходилось вести дела, где задевались интересы птиц высокого полёта, он первым делом пытался восстановить этих ''птиц'' против себя. Расчет простой - если не отстранят, то мешать не станут. Высокий чиновник Ефим Юрьевич Гутов вспылил, но быстро справился с собой и протянул удостоверение: ''Аппарат Президента''. Ассистент Рябых оказался его помощником, а Назар Львович Лукин - полковником криминальной милиции. Вернув удостоверения, Кручинин услышал, наконец, что убит Злобин Виталий Дмитриевич, очень влиятельный человек:
- Преступника надо найти в течение суток. Зачем и почему вы, слушатель курсов, а не местный следователь, - пояснил Гутов, - совсем просто. Нужен человек неизвестный прессе. Дом и усадьбу покидать можно лишь с моего разрешения. И вот, наденьте гарнитуру для связи.
Кручинин получил наушник и микрофон очень шпионского вида. Пристраивая их и пряча проводок под пиджак, слушал полковника, который вёл на место происшествия:
- Виталий убит из, ты не поверишь, солнечных часов. Точно в полдень. Сейчас увидишь...
Громадный кабинет выглядел, как зал заседаний. Тяжелые шторы подчёркивали высоту потолка. Широченный стол, малахитовый письменный прибор и рабочее кресло, больше похожее на трон - придавали кабинету величавость.
- Нехило? Виталий любил изображать из себя лорда с родословной...
Показалось Кручинину или Лукин сказал это с неприязнью? ''Не любят покойного, - отметил следователь, пряча ручку-диктофон. - Не любили, точнее...'' Поправка верно отражала положение дел. Бывший владелец дворца, бывший друг президента, бывший олигарх и так далее - все в одном лице и теле - в настоящий момент почивали вечным сном в некрасивой позе. Посудите сами, если труп свешивается через подлокотник антикварного кресла, испачкав кровью персидский ковер - разве это эстетично? Кручинина замутило. Он повернулся в сторону приоткрытого окна, вовремя перехватил руку Лукина, протянутую к миниатюрной пушечке:
- Отпечатки сняли? Эксперты проверили настойку?
- Да ладно тебе, здесь не деревня. Всё уже обнюхано, осмотрено и...
- Убийцу установили и задержали? Можно закрывать дело? Нет? Тогда потрудитесь не забывать, что следствие веду я. А вы, соответственно, - ледяным тоном отчеканил Кручинин, - оперативно-розыскные мероприятия. Снайпера исключили?
Ох, как он не любил такие стычки, но следак должен сразу себя поставить. Оперативники, капитан и лейтенант, пожали плечами, а Лукин побагровел, стиснул кулаки, замолчал - значит, конфликта не миновать. Демонстративно разглядывая оригинальные солнечные часы - большая лупа над серым стволиком, дульный срез, словно пасть мелкозубой зверюшки - Иван Николаевич ждал крика и мата. Однако вмешался ассистент Рябых, доложил уверенно, мол, хоть периметр усадьбы и занимает пять гектаров леса, но огорожен, а сейчас контролируется спецназовцами. Что окно в момент убийства было приоткрыто, он подтвердил, но не понял: - 'Какой снайпер, если стреляли часы?'
Объяснять очевидное Кручинин не стал, показал на мужчин в одинаковых костюмах, попросил подождать за дверью. Удивлёние тех: ''Мы эксперты!'' - проигнорировал, потребовал от полковника продолжения отчёта. Тот уже перемолол обиду, внятно доложил:
- Кабинет, главный коридор, гостиная с библиотекой и выставкой часов, все гостевые комнаты находятся под видеонаблюдением. Диск мы просмотрели, так вот - вчера в семь вечера часовщик зарядил пушечку пистоном и больше её не трогали. Ночью в кабинет никто не входил. Утром - уборщица, потом техник ремонтировал жалюзи. За ним снова уборщица. Потом референт занёс бумаги, следом вошли Злобин с Манеровым, открыли окно, смотрели на парк. На пяток минут зашла дочь Злобина, они поругались, затем тот подозвал референта, накричал на них обоих, выгнал. Манеров ушёл. Больше к подоконнику никто не подходил. Горничная подала чай. В полдень пушка выстрелила Злобину в грудь боевым зарядом. То есть, кто-то заменил ствол.
- Всех допросили? Кто заходил, и кто в доме был?
- Список вот, - полковник полез в бумаги, - но техника не успели. Он сразу уехал, гарантийный вызов же...
- Что, трудно узнать на фирме его мобильник? - Кручинин вскипел, он не любил такие проколы. - Найдите, в темпе!
Молодой лейтенант за минуту справился, получил номер, торжествующе улыбнулся, набирая. Однако радость оказалась преждевременной.
- Вообще отключен? Он по другим вызовам колесит, конечно, - пуще разъярился следователь, - теперь ищи его по Москве, а то и области!
Гутов одобрительно кивнул, молча указал Рябых на лейтенанта. Ассистент вежливо отнял у того блокнот, и продиктовал данные техника в микрофон своей гарнитуры. Пробежав протоколы допросов, следователь потребовал запись видеонаблюдения - коридор и кабинет. Полковник прокрутил до сбежавшего техника, под нормальную скорость откомментировал:
- ...тут 'умный дом', компьютер ведает всем, а контролирует - домовой инженер. Вот техник в коридоре. Ставит лестницу к распредкоробке, меряет напругу - три минуты. Идёт в кабинет. Лестница, открыл электропривод. Снова в коридор, наверх. Звонит инженеру, чтобы отключил пробки... Меряет напругу. Четыре с половиной минуты, снова в кабинет. Копается в приводе. Три минуты. Выходит в коридор. Звонит инженеру на включение - еще две минуты. Меряет напругу, в кабинете проверяет жалюзи... Ушёл.
Отметив, что уборщица эти пятнадцать минут пылесосит коридор, Кручинин черканул: 'Спросить подробности', затем разогнал оперативников по делам. Капитану - искать следы проникновения через забор. Лейтенанту - доставить домового инженера, уборщицу, горничную, референта и охранника на воротах, который регистрировал приезд техника. Ефим Юрьевич Гутов с ассистентом Рябых остались в кабинете. Полковник тоже. Кручинин терпеть не мог, когда кто-то лишний 'отсвечивал' при допросах, и озаботился мотивом. Просто выгнать даже рядового оперативника - проблема, а вот поручение дать, и посложнее, это самое то:
- Вам, Назар Львович, звонки и эсэмэски за сегодняшний день из окрестностей дворца.
- Охренеть, - выругался полковник Лукин, - это сколько времени займёт?
Гутов сделал знак ассистенту. Тот потянул милиционера за рукав. Оба вышли, а через несколько минут Рябых вернулся один, кивнул начальнику. Как выставить Ефима Юрьевича, следователь не сообразил, а недовольство собой вылилось на экспертов:
- Вопросы записывайте, потом оформлю, как положено. Кто обрабатывал это место?
Палец следователя указал на подоконник. Толстогубый эксперт пробрюзжал:
- Началось в колхозе утро... Ну, я. Отпечатки взяты.
- А также образцы пыли с ковра, - понизил голос Кручинин, заставив всех прислушаться, - волоски и прочее в пределах метра от места, где стоит пушечка? Царапины на мраморе, старые и свежие? Нет? Не взяли, а потому, - он жёстко добил толстогубого, - что думать не захотели. Молчите? Правильно делаете. Считайте меня капризным перестраховщиком, но молча. И ещё. О найденном - ни единого слова. Никому, кроме меня. Это касается каждого из вас. Усвоили?
Эксперты кивнули. С тем, кто смыслил в баллистике, Кручинин обсудил, что и как можно 'выжать' из вероятного орудия убийства. А затем показал на приоткрытое окно, заставил выделить сектор леса, куда Рябых тотчас отрядил бойцов - не исключать же выстрел снайпера просто так? Химик отчитался за экспресс-проверку содержимого бара, стакана, помчался на кухню - исследовать остатки чая. Компьютерщик принялся 'потрошить' ноутбук, флешку, мобильники и два гаджета непонятного назначения - всё, что лежало на столе убитого. Лейтенант доложил, что доставил всех, убрался в коридор. Заглянул Лукин, остался, сказал, что подождёт. Скрипнув зубами, Кручинин, смирился с присутствием полковника. Надиктовав две страницы судебно-медицинскому эксперту, потребовал домашнего инженера. Такой весь собранный, энергичный и занятой - просто деловой в кубе, этот специалист гордо вошёл и сразу ощетинился:
- Я очень занят. Если можно, побыстрей.
- Проверьте, что делал техник, была ли нужда в его вызове. Кто установил неполадку в жалюзи, кто подавал заявку, когда. Дайте мне схему разводки по дому, какие участки сети вы отключали, на сколько минут. За двадцать минут управитесь?
Полковник доложил, что распечатка звонков заказана, и вышел, подсказав, что недурно часовщика бы опросить сперва.
Кручинин сдержался, не отшил советчика. Времени на конфликт не было - напряжённая работа в кабинете кипела и кое-где заканчивалась. Баллистик выполнил замеры и разрешил забирать тело. Два бойца и судебный медик унесли труп в комплекс СПА после приказа Гутова:
- Снимайте вскрытие и комментируйте по ходу.
Кручинин пока только догадывался о причинах такому отношению к убийству Злобина. Сведений бы побольше, основы для построения версий... Если вот так, в лоб, попробовать?
- Ефим Юрьевич, насчёт убитого, его статуса, окружения и внутрисемейных трений, - попросил Иван Николаевич, - подскажите, кто это может?
- Я, - скромно признался Гутов, - но записывать ничего не надо. И заодно перекусим, Рябых уже распорядился.
*
Горничная в белом переднике прикатила столик с горячими пирожками, рогаликами, расставила масло, заварочные чайники, молочник, конфеты, пирожное и варенье. Голодный Кручинин возликовал. Не разбирая, где мясо, где капуста, он основательно налёг на еду, подливая в стакан вкусные чаи. И внимательно слушал, переспрашивал, пока образ одного из закулисных правителей страны не вырисовался. Вряд ли Гутов хотел такого, только следователю, даже провинциальному, несложно ''сложить два и два'':
Умный и безжалостный чиновник, карьера по экспоненте. К перестройке - замминистра финансов. Частный банк, заморские кредиты, скупка ваучеров - и компания друзей прибрала к рукам огромное количество ''кратковременно'' общественного достояния. Многие олигархи-нувориши ''помогали'' политикам, но лишь единицы держались в полумраке, как этот ''Мудрый Каа'', исподволь руководя первыми лицами государства. ''А то и решая, кому быть первым'', - зло домыслил Кручинин, уточняя:
- Значит, член Совета при Президенте?
- Да. В друзьях - одноклассники Лукин и Манеров. Что касается близких... Анжелика здесь. Сейчас пригласят.
Семья усердно помогала миллиардеру. Все родственники, вроде сестры и её мужа - ''руководили'' многочисленными предприятиями и проектами. Жена, гражданка США, ведала мексиканским банком. Дочь Анжелика - крупной инвестиционной фирмой. Правда, жена постоянно отдыхала на курортах, а дочь предпочитала резвиться на борту собственной яхты.
В дверном проёме появились Рябых и девушка с недовольным выражением лица. Ефим Юрьевич представил следователю Анжелику и ушёл. От ''сироты'' пахнуло спиртным, а выглядела она девицей, ''приятной во всех отношениях''.
- Не принюхивайтесь, я трезвая. Это новые духи. Порок и добродетель. Модные в этом сезоне, - дочь Злобина заявила о себе, как умном человеке, и задумалась. - Кто мог покуситься на отца? Я думаю, он мешал перед выборами. Президентские же...
Выслушав рассказ, Кручинин впервые уважительно подумал о покойнике. Если дочь хоть частично унаследовала характер, то это был не человек - кремень. Девушка отрезала:
- Не ваше собачье дело, о чём я утром ругалась с папой! - Но голос дрогнул, когда она усомнилась в друзьях, - ...тут он сглупил. Всех, кто с ним спорил - вычеркнул. Остались жополизы Лукин и Манеров, которые...
И тут кто-то без спросу вошёл в кабинет. Иван Николаевич поднял голову, чтобы возмутиться:
- Почему посторонних ... - но запнулся на полуслове, узнав прокурора столицы, того самого Манерова.
- Анжела, ты здесь? Ну-ну... О, коллега из глубинки! Чего это тебя привлекли? Я Марат Нилович, а тебя как величать? Не волнуйся, майор, твоё поле, ты и молоти. Разве что помогу чем?
Генерал юстиции, читавший на курсе лекцию и запомнивший Кручинина по въедливым вопросам, покровительственно махнул ладонью, дескать, мешать не стану, работай. Однако у дверей не остановился, направился в сторону окна:
- О! Это кто пушечкой любуется? И что ты нарыл? Докладывай.
Кручинина лихорадочно соображал, как не допустить утечки информации. Просто одёрнуть генерала, рявкнуть на эксперта - дело безнадёжное. Это и баллистик понял, уже открыл рот, чтобы сказать, может быть, нечто важное... По счастью, вошёл Ефим Юрьевич Гутов:
- Марат, я же просил! Вернись к себе. Извини, ты тоже под подозрением...
- Ты сдурел, Фима, если меня ко всем относишь, - заявил Манеров, останавливаясь.
Анжелика обошла его мощную фигуру, как столб, не удостоив ни словом, ни взглядом. На оклик Кручинина: "У меня ещё несколько вопросов!", - даже не оглянулась. Тот возмутился:
- Так не пойдёт! И как мне допросы вести? Проходной двор!
- Подвал с дыбой годится? - Пошутил Гутов, - Или здесь бойца поставить?
Следователь не улыбнулся, взвесил ''за и против'', согласился: 'А что? Сейчас последний эксперт закончит и выйдет. Глубокие кресла и полудиван стоят в дальнем углу. Развернуть, будет самое то!'
Вдалеке протрещала очередь. Гутов и генерал вздрогнули, быстро вышли. Рванулся было и Кручинин, да очень несвоевременно оживился баллистик, доложил, что уверен - смертельный выстрел сделан из часовой пушечки! Направив его к медику изучить пулю, убившую Злобина, следователь спросил спецназовца в коридоре, который уже охранял кабинет: ''Что за пальба?'' Из-за поворота возник лейтенант, доложил, что всех доставил. "Чёрт, и этот не знает, кто стрелял!" огорчился следователь, но в ухе раздался голос Гутова:
- Снайпера обнаружили, пытался уйти. Ждем вас.
Труп в маскировочной одежде лежал в кустах за оградой, которую успел перепрыгнуть. "Гнездо" отыскали наискосок от кабинета Злобина, в развилке сосны. Кручинин залез, глянул в прицел, задумался: ''Кресла не видно. И если убил этот, то почему не ушёл сразу после выстрела?'' Трупы, как известно, молчуны, зато эксперт осмотрел винтовку и удивил всех:
- Он не стрелял!
*
Озадаченный провалом версии следователь вернулся к допросам. Охранник с трудом вспомнил внешность техника. Часовщик устроил экскурсию по выставке, где тикали, булькали, разноголосо стучали устройства для измерения времени. Пожилой мужчина увлечённо показывал коллекцию, хвалил "хозяина". Кручинин пришёл к выводу, что такому - убийство поручать бы не стали.
- Солнечные я настроил в день получения... Нет, негромко. Детские пистоны, - показал коробку часовщик, - тут запас на сто дней. Солнечных, конечно, - потом отметил ладонями на подоконнике, где и как первоначально стоял лафет с пушечкой, - смещать нельзя, лупу придётся перенастраивать. Я об этом домашних предупредил, и персонал. Как ставили? Манеров помогал, это же его подарок, и Лукин был...
Кручинин убедился, что ''убойная'' директриса была выбрана сразу, отпустил часовщика. Но уборщицу допрашивать пока не стал. Интуиция крутила слово ''солнечные'', как нечто важное. ''А вот почему, - сообразил Иван Николаевич, - прогноз погоды! А запрашивать его... Интернет? Да!'' Назвать здравую мысль ''озарением'' следователь не рискнул, скромно пояснил идею Гутову, осваиваясь с переговорной гарнитурой.
- Ага, в затылок, - съехидничал Кручинин. - Кто знает, дубликаты ключей где?
Капитан и полковник пожали плечами. Ефим Юрьевич приказал ассистенту вскрыть сейф. Возражение следователя, мол, место преступления не надо пока трогать - отклонил. Капитан, полковник и ассистент сдвинули сейф в дальний угол, труп инженера накрыли каким-то халатом. Возник спецназовец с чемоданчиком - Рябых выставил всех в коридор. Боец скоро вышел, велел отойти дальше. Бахнул взрыв, больно ударив по ушам и сорвав дверцу сейфа. Загрузив капитана чертежами, следователь попросил Гутова и Рябых:
- К трупу охрану бы, а мне - спеца, чтобы чертежи читал. Можно?
Такой нашёлся. Ему и недовольному оперу Кручинин поставил задачу, с которой не успел справиться инженер. Те расположились в углу кабинета, принялись шелестеть бумагами. Полковнику дела не нашлось, а предлог, чтобы снова выставить этого неприятного человека - не подворачивался, что, конечно же, раздражало следователя.
*
Уборщица принялась ворчать, едва войдя в кабинет:
- Напёрлось вас, как собак нерезаных, а мне убирать! Утром за этим уродом, теперь за этими... Кто урод? Электрик, который окно ремонтировал. Туда-сюда бегает, натаптывает. Лесенку прямо на ковер...
Кручинин засёк нестыковку, окликнул капитана, демонстративно не замечая Лукина:
- Прокрути запись, где ремонт.
Никакой лестницы на пол техник не клал. Уборщица клялась: "Ложил он её, прямо на ковер, сволочь!" Из угла высказался специалист по чертежам: "Сравните картинки на предмет повтора", и оказался прав. Кручинин воскликнул:
- Один в один. Запись! Кто это сделал?
Ответ нашёл тот же эксперт, проверив электропривод жалюзи и коридорную распредкоробку, где копался техник:
- Скорее всего, он и сделал. Привод совершенно исправен, с него даже пыль не стёрта, а в коридоре - слаботочные сети и видеокабель. Ваш типчик подключился, записал картинку с камеры, дал воспроизведение - и все дела. Так мне чертежи проверять? Есть, отставить проверку. Я их соберу, пусть в углу лежат. Журнал заявок? Сейчас.
Гутов выслушал новость, пообещал через часок заглянуть. Кручинин скомандовал молодому оперу заводить следующего, и в кабинет вошёл референт Злобина, Игорь. Высокий смазливый парень обиделся, что его допрашивают в качестве подозреваемого, принялся горячо оправдываться:
- Да все знали расписание шефа! Если он дома, конечно. С восьми до одиннадцати - телефон, скайп, встречи. С одиннадцати тридцати до часу - работа с бумагами. Потом обед, выезд в Москву, визиты. В семь вечера - ужин...
Потом внезапно замкнулся, отвечал коротко:
- Отношения с шефом? Хорошие. Нет, я с ним не ссорился. За что он утром накричал и выгнал? Я опоздал с одной бумагой. Да, характер у него тяжёлый... Солнечные часы? Да, почтой. Да, получал я, потом передал часовщику. Нет, больше к ним не прикасался.
Иван Николаевич заметил, что референт подписал протокол левой рукой. Игорь решил продемонстрировать дорогостоящий ''Шеффер'', а в результате испачкал палец и оставил отпечаток на листе.
- Вы и другой рукой отметьтесь, - пошутил следователь, отпуская парня, - всей пятернёй.
Когда дверь закрылась, эксперт-инженер из угла напомнил о себе, показал в журнале запись о вызове техника со ссылкой на заявку референта. Кручинин глянул, отметил дописку другим почерком, тронул её - чернила слегка размазались. ''Свежие?'' - он встрепенулся, выбежал в коридор, чтобы вернуть Игоря, но не застал. Боец показал в сторону служебной лестницы: ''Туда побежал''. Осталось чертыхнуться и в кабинете сорвать зло на эксперте: ''А чуть раньше сказать?'' Тот пожал плечами.
- Удрал? Ай да Игорёк, - Сообразил полковник, и дельно предложил, - но выходы перекрыты, разве что через окно попробует? Капитан, мухой вниз, проверь первый этаж и по той лестнице наверх, на второй! А я пока Рябыха напрягу на погоню.
Оперативник выбежал впереди начальника. Дверь не успела закрыться за полковником, как явились баллистик и медик:
- Входное отверстие справа... - термины сыпались долго, но вот прозвучало главное, - от места вхождения пули начинается раневой конус. Дробь разорвала сердечную мышцу, правое легкое и край печени...
Баллистик показал пакетик с мелкими шариками:
- Пистолетный спецпатрон Люгер, так что снайпер отпадает вовсе, - и предъявил развинченную пушечку. - Ставится и снимается одним движением. Расточена, запрессован ствол, 9 мм. Заряд одноразовый, затравка, воспламенение лупой. Подставка-лафет на резиновых опорах, вес больше килограмма, так что отдача невелика...
Кручинин мысленно отметил: ''Ствол точно лёг в пазы, направление задано при установке часов - всё говорит о давней заготовке'', и вздрогнул от крика обескураженного капитана:
- Игорь застрелился! В своей комнате!
Спешно доложив Гутову о новой смерти, следователь вместе с экспертами поспешил наверх. Референт лежал навзничь, откинув правую руку с ''Макаровым''. Кровь на виске продолжала сочиться, марая покрывало. Медик констатировал смерть. Иван Николаевич наклонился, понюхал пистолет, нахмурился:
- Откуда у него оружие?
- Разрешение есть, - ответил полковник, входя в комнату, - я знаю... Он, видать, после допроса понял, что не вывернется... Поганец, Виталю убил, потом инженера, чтоб концы спрятать. Вот гад!
Оставив экспертов у трупа, Кручинин поручил полковнику с капитаном прочесать все комнаты этажа. Появились Гутов и Рябых. Попросив Ефима Юрьевича в сторону, следователь раскрыл для него блокнот: ''Снимите переговорную гарнитуру - нас подслушивают'', - и два раза подчеркнул конец строки своей толстой ручкой.
- Нет, - уверенно ответил собеседник. - Невозможно. Но для верности сниму. Вы - тоже. Теперь объясните, зачем?
*
- Кто-то убирает тех, кто важен для следствия.
Гутов усомнился, потребовал пояснений.
- Инженера убили, а в журнал добавили запись. Референта тоже убили, уверен. Не тот ствол в руке, в нём нет запаха. И главное, - Иван Николаевич показал на труп, - он левша. Сам видел.
Ефим Юрьевич долго молчал, сверля собеседника взглядом. Кручинин не отводил глаза. Так они состязались несколько минут, изредка смаргивая.
- Если подозреваете, - сдался Гутов, - то кого конкретно?
- Буду вычислять, - ушёл от прямого ответа следователь. - Свобода передвижения, доступ к информации и тому подобное. Если дочку не брать, то...
- Манеров, Лукин, капитан и лейтенант, - перечислил Гутов, - а я, как жена Цезаря, вне подозрения,- но не выдержал тон, хмуро пошутил, - или нет?
Кручинин убрал толстую ручку во внутренний карман, нашёл силы улыбнуться:
- Какой тогда смысл в расследовании? Оперы и ваш Рябых - это вряд ли, но дочь вполне... Я бы спровоцировал троих. Подыграете мне? Да, ещё - собрать бы всех, кто в доме, в одно место, иначе опять будут трупы.
Гутов отослал ассистента, вдвоём со следователем в комнате видеонаблюдения отобрал диски с записями за минувшую неделю. На освободившиеся места поставили чистые, сделав соответствующие пометки.
- Засада пусть берёт любого, кто сюда наведается.
На том они и расстались. Нацепив переговорное устройство, Кручинин попросил ассистента организовать доставку в кабинет полковника и Манерова. Лейтенант отправился за Анжеликой. Нескольких минут ожидания следователю хватило, чтобы составить таблицу подозреваемых. Первым явился Лукин, возмутился: "Меня? Допрашивать? Ну, ты совсем отмороженный", - но сдался на удивление быстро. Иван Николаевич расспросил полковника о визитах в кабинет убитого за минувшую неделю: "Когда, с какой целью входили, где стояли? Трогали пушечку? А жалюзи?". Подсунув протокол для подписания, он демонстративно 'вышел на связь' с Гутовым и попросил специалиста, чтобы разобраться в записях: "...найти, кто крутился у окна и включал вчера-позавчера электрожалюзи". Разговор заканчивался вздохом: "Через час? Мне нужно немедленно! Хорошо, как освободится, пусть сразу идёт туда, изымает и смотрит..."
Лукин деловито осведомился:
- С допросом закончил? Тогда слушай. Нашли настоящего техника. В больнице. Его утром саданули по голове.
- Вы мне того поймайте, который здесь орудовал, - окоротил его Иван Николаевич и выставил из кабинета.
Анжелика в конце спектакля скептически молвила: "Дурью маетесь. Важно, кому папина смерть на руку, а у вас на это ума не хватает!" - и удалилась, гордо подняв голову. Манеров ответил на все вопросы и сообщил, что утром Злобин вёл себя странно: открыл окно, хвастаясь добавленными статуями в парке, накричал на Анжелу, а референта уволил за недоверие.
Кручинин безрезультатно попытал часовщика и уборщицу про выстрелы на этаже и понял: "Значит, пистолет с глушителем". Лейтенант спросил, что делать с горничной - она до сих пор не допрошена! Стройная, улыбчивая, в беленьком переднике, та вошла, как напоминание о еде. Время клонилось к вечеру, желудок уже расправился с пирожками и требовал основательной пищи. Представив, как в общежитии ''отмечают'' коллеги по курсу, следователь вздохнул.
Горничная Лена не сообщила ничего важного, а вот на просьбу накормить - тотчас свела в буфет. Буженина с хренком отлично шла под болтовню девушки:
- ...водочки хотите? Пивка? Вы могли сами здесь взять... Меня жених сюда устроил. Валя, охранник на воротах, да вы его видели... За что мне спасибо? Так все знают, где гостевой буфет. Гутов с Манеровым в последний раз здесь всю ночь просидели, пили и закусывали... Они? Часто бывают, а на праздники так и ночуют. Гостевые спальни рядом, вот они и...
- Лена, - следователь встрепенулся и уточнил, спешно вынимая ручку-диктофон, - а у хозяина много таких друзей, как эти?
- Лукин и Манеров - одноклассники, Ефим Юрьевич - по институту. Он, кстати, сегодня ночью с Лукиным долго гулял. По аллее, и разговаривали про ремонт окна. Валя тоже слышал...
Кручинин вернулся в кабинет, обдумывая новые факты: "Гутов не просто вхож в дом убитого, он такой же завсегдатай, как полковник и прокурор. И зачем-то обсуждали окно... Горячо!" Строки таблицы пополнились плюсами. Но следователю не удалось немедленно вызвать охранника по имени Валентин - пришёл компьютерщик с данными проверки ''умного дома'':
- Без пяти двенадцать было отключение периметра, замаскированное под короткое замыкание. Вырубались системы обнаружения и видеонаблюдения. Мог сделать только домовой инженер.
Едва Кручинин успел соотнести это с проникновением снайпера, которого опередили 'часы-пушка', как явились медик и баллистик:
- Инженер и референт убиты из разного оружия...
Только ушли эти эксперты, как в ухе зазвучал голос Гутова:
- Данные сотовой связи. Анжела - разговоры с подругами. Лукин - звонок дежурному РОВД сразу после обнаружения тела Злобина, звонки по ходу оперативных мероприятий. Манеров - звонок в восемь утра на номер, что сейчас отключен. Два звонка домовому инженеру, незадолго до убийства - тот самый техник, номер отключен. Референт - двенадцать звонков ему, шесть от него - с реальными и уважаемыми лицами. Ну, как?
- Вы людей собрали в одно место? Я же просил, - внося данные в таблицу, вместо ответа Кручинин выдвинул наспех придуманную претензию, - иначе кого-нибудь недосчитаемся.
Гутов напомнил следователю, что ловушка ещё не сработала, потому и сгонять обитателей дома в гостиную - преждевременно. Иван Николаевич мысленно попрекнул себя: "Прокололся, следак! Эх, мельчишь борозду, коняга ты старая... " Но выкручиваться стало некогда, властный собеседник потребовал немедленно отчитаться - кто на подозрении? Таблица теперь высказывалась за троих, и следователь густо - чтобы имя надёжно не читалось - вымарал одну строку. А Гутову возразил, что требуются не догадки - факты:
- Погодите вы! Косвенные, это не доказательства. Прогноз отследили?
- Да. Анжела и Манеров постоянно заглядывали на метеосайт. Вы в кабинете Злобина? Дождитесь меня.
*
Гутов появился без ассистента, сел напротив, потребовал:
- Не может быть, чтобы ни единой версии. Я понимаю, прямых улик нет, но подозрения насчет заказчика или соучастника, наверняка, зародились? Техник, он лишь ствол заменил, не больше... Иван Николаевич, не хитрите со мной! Некогда рассусоливать, к утру я должен представить практические результаты, найти виновника смерти Злобина.
Как противостоять чиновнику, который тебя прихлопнет, словно муху? Взгляд и голос Ефима Юрьевича напомнили Кручинину неумолимость медвежьего капкана. Видел он однажды, что осталось от ноги бедолаги, переспавшего с женой охотника! Провинциальный следак, который вместо зачёта по курсу повышения квалификации должен дать немедленный результат по делу о преднамеренном убийстве - с одной стороны, и Аппарат Президента - с другой. Разные весовые категории, ой, разные! Уголовный Кодекс РФ гарантировал следователю защиту, но такую слабенькую, что: "Да гори оно синим огнём!" - вырвалось у Ивана Николаевича. И он сдался, нервно крутя толстую авторучку, изложил недостоверную версию:
- Манеров. Вхож в дом - раз. Заказал копию солнечных часов... Знал расписание работы Злобина, брал прогноз погоды... Возможно, созванивался с псевдотехником... Убрать инженера - заинтересован...
- Что-то вы без энтузиазма... Считаете, работает вторая команда? Вам Лукин или я не подозрительны?
Кручинин вздрогнул: "чёрт, неужели прокололся?", однако продолжил играть недоумка:
- Я всех подозреваю! Но стрелочки сходятся на нём. Со снайпером, думаю, подстраховка была. Про референта - да, его мог убрать Лукин. А инженера - капитан или Манеров... Спецназовцев я исключаю.
- Да уж, бойцы здесь ни при чём... Капитан годится, но Лукин отпадает, - усмехнулся Гутов, - он в тот момент был занят, я видел. Вот что, уважаемый Иван Николаевич, зачем вы меня обдурили с провокацией?
Следователь сделал удивлённое лицо:
- Я? Обдурить? Ну, товарищ Гутов, вы как придумаете что, у меня даже слов нет...
- И не надо, не ищитё их, - улыбнулся тот, - сам скажу. Вы хотели выяснить, слежу я за вами или нет, то есть, прослушиваю допросы через вашу гарнитуру, и смотрели на мою реакцию. Простой расчёт: если я слышал всё, то возражу - никто же не трогал часы! - чем и выдам себя. Напомню, часовщик сказал: если их сдвинуть, то собьётся наводка солнечного луча! Она не сбилась. Зря вы так, могли бы и спросить... Да, ваши допросы пишутся. Да, прослушал, когда за дисками никто не явился!
Кручинин тоже изобразил улыбку, но с таким трудом, что тотчас отказался от второй попытки. Собеседник отметил это, иезуитски похвалил:
- Вы хороший лицедей. Но признайтесь, я прав? Кстати, Манеров принимал участие в установке пушечки на подоконнике и сразу нацелил её в нужное место.
Гутов изложил всё совершенно точно, однако Иван Николаевич не спешил кивать. Вместо этого подал листок с надписью "Неотложные следственные действия":
- Лукин второй по совпадениям. Я бы арестовал их сейчас, не тратя времени. Улики слабые, косвенные. Но провернуть такое дело может тот, кто вхож сюда. В совпадения не верю.
- Хорошо. Преступник сознается непременно, - кивнул Гутов и распорядился в гарнитуру, - Рябых, доставьте прокурора. И отслеживайте передвижения Лукина.
Кручинин попытался отстоять свои права, заявил: 'Допрос - мой хлеб!' Ефим Юрьевич согласился. Через десяток минут бойцы ввели Манерова:
- Ты спятил, следак? В порошок сотру, - тот мгновенно утратил вальяжность, - тебе Сибирь раем покажется, когда колымская братия на хор поставит...
- Марат Нилович! Следствие располагает фактами, что вы заранее спланировали убийство Злобина. Напоминаю, вы можете получить, как заказчик и организатор убийства...
- Щенок, на кого гавкаешь? Меня, генерала юстиции, статьёй пугаешь?
Манеров орал, не давая вставить ни слова. Понимая, что допрос не удался, Иван Николаевич приказал бойцам увести арестованного. Гутов сделал жест рукой, словно успокаивая следователя. К генералу со спины зашёл третий боец, вколол шприц-тюбик в шею. Генерал взревел:
- Что ты мне поставил, мразь?
- Марат, это успокаивающее. Тебе нельзя волноваться, давление поднимется. А на следака внимания не обращай, кто он - тьфу! Ты же прокурор столицы, завтра - Генеральный, а там и министр...
Кручинин спохватился, вытащил авторучку друга, покрутил в руках, сунул в нагрудный карман, подсел поближе. Грозный генерал уже добродушно улыбался на льстивые слова Гутова. После нескольких минут дружеского трёпа прозвучал конкретный вопрос:
- Ты давно Виталия убрать решил?
- Всю жизнь об этом мечтал. Ты не знаешь, а Виталя, он Злоб- и Жлоб-ин, такая гнида, ещё со школы... Устал я лебезить и поддакивать...
- Пушку в Рюгене ты специально купил?
- Мы же вместе там были, с тобой и Лукиным - что, Фима, стареешь? А вот я ничего не забываю, и Витале не прощу, что меня в шестерках придерживал... Скажи, почему в Генпрокуроры он двинул борова?
Точными вопросами Гутов добывал истину, а Манеров 'раскисал' на глазах - признался, что не только мечтал убить Злобина, но даже 'заказал' толковому киллеру. Подтвердил, что принимал участие в установке часов на подоконнике. Лишь от 'техника' и организации убийства отказался наотрез:
- И жалко, что не я додумался - это гениальный план, Фима... В любой мастерской заказать ствол, расточенный под патрон. Заменить - миг и всё. Витале зубы заговаривать, чтобы до полудня с кресла не встал... Умная голова нашлась. И кто бы это мог быть? Игорь, думаю, поверь моему опыту. Я утром Витале шепнул, что пацан с Анжелкой спят...
Гутов поблагодарил Манерова, сказал, что бойцы сопроводят того в комнату, уложат отдохнуть. Но прокурор и в бреду остался прокурором, продолжая вслух искать преступника:
- ...или сама дочурка замочила? Ты, Фима, мог, кстати... Как свой человек. Если тебя перекупили... А что? Выборы на носу, а Витальки нет, и без него твоему шефу - детский мат. Рыбоглазый в кресле, ты - в шоколаде...
Генерала увели. Игнатьев проводил того тяжёлым взглядом и уточнил:
- Иван Николаевич, вы поняли? Он давно замышлял это преступление. В Рюгенском музее услышал выстрел солнечных часов и мгновенно выстроил идею дистанционного убийства Злобина. Всё сходится - кто лично установил пушку на подоконник и нацелил? Он. Осталось только заменить ствол на боевой, что и сделано техником после телефонного приказа. Кстати, в комнате Манерова найден пистолет с глушителем, из которого убиты инженер и референт. Поздравляю, преступление раскрыто вами по горячим следам. Завтра оформите, как это у вас называется - рапорт?
Кручинин понял - отступать некуда. Встал, поправил толстую ручку в нагрудном кармане, возразил, внятно и громко:
-. Ваш допрос подозреваемого, тем более, когда он в таком состоянии - незаконен. И с выводами я не согласен. Снайпер, да, мог быть идеей Манерова, которая не сработала. Про инженера вы его не спросили, обыск комнаты проводился без понятых. Кроме признания подозреваемого в умысле на убийство, нет прямых доказательств. Я должен закончить расследование, отработать ещё несколько версий. Кроме того, почему вы мне не сказали, что сегодня вы и Лукин тоже ночевали в этом доме?
- Кто вам сказал, если не секрет? Допрашивать меня незачем, Иван Николаевич, - мягко поинтересовался и пошутил Гутов, протягивая руку к блокноту следователя, - это напрасный труд, лучше попытайтесь убедить меня. Покажите таблицу, по которой вычисляли преступника.
Он неожиданности следователь не смог отказать, открыл страницу:
- Составлена просто. По японской схеме для поимки Зорге. Вписаны все и получают в событиях баллы - лично замешан, присутствовал, знал из первых рук, вторых... Когда выявляются лидеры, их провоцируют. Вычеркнутый? Лукина дважды учёл, вот и вымарал...
Неясная тревога всё сильнее овладевала Кручининым. Не за себя, за горничную. До следователя только сейчас полностью дошло, что каждое его слово слышат через гарнитуру! Если Гутов и Лукин в сговоре, то Лене грозит смерть. Вообразив это, Иван Николаевич сказал, что отправляется в туалет, сунул блокнот в карман, вышел в коридор и бросился к буфету. Горничная расставляла посуду.
"Лена, немедленно убирайся отсюда вместе с Валентином и спрячьтесь!" - записка легла ей в руку. Прижатый к губам палец девушка оценила, изменилась в лице. Ужас наполнил глаза слезами, но Кручинин сделал приглашающий знак, открыл окно, подставил стул. Та сдёрнула белый передник, забралась на подоконник, спустилась на землю и опрометью побежала, быстро исчезнув среди деревьев.
Иван Николаевич поднялся в комнату видеонаблюдения. Закрывшись на задвижку, отыскал экран с проходной. Лена уже подбегала к воротам. Спецназовец перегородил ей путь, но охранник в униформе внезапно оглушил его ударом по затылку. "Молодец, Валентин, сообразил, - порадовался Кручинин, наблюдая, как две фигурки скрываются в лесу, - ну, удачи вам, ребятки!" Лукин, ворвавшийся в проходную, безнадёжно опоздал. Следователь смотрел на экраны, разыскивая Манерова, и нашёл того - неподвижно лежащим на диване.
Кручинин услышал, как ручка двери осторожно скрипнула - видимо, бойцы, оставленные в засаде, готовились брать ''визитера''. Он схватил диск со вчерашней записью, чтобы залегендировать свой поход сюда, открыл дверь и шагнул в коридор, где его должны были скрутить...
*
Гутов отпустил бойцов, схвативших следователя, со смехом заметил:
- Поделом вам, Иван Николаевич, за ненужную провокацию. Я виноват, конечно, не снял засаду. Хорошо, что диск не пострадал при задержании. Но зря вы сами, надо было сказать, и доставили бы.
В голове следователя назойливо крутился лейтмотив бетховенской "судьбы" - та-та-та-та! Потратив полчаса на ненужное прокручивание записи, Кручинин решил, что для обмана хватит. За это время с воем примчалась "скорая", а через десяток минут тихо укатила. Капитан пояснил, что у Манерова прихватило сердце, но медики, как всегда, не успели. Лейтмотив "судьбы" усилился, голова загудела, руки Кручинина затряслись. Быстро написав отчет по дню, он заявил, что пора домой. Против ожидания, Ефим Юрьевич не стал препятствовать, только указал на открытый сейф Злобина:
- Материалы оставьте здесь. Тут надежно. Мне кажется, что все раскрыто, но если вы считаете иначе, то завтра и доработаете.
Разместив документы, диски и смертоносные часы в сейфе, Кручинин демонстративно спрятал ключ в карман. Лукин попрощался кивком, Гутов пожал руку:
- Вы отлично сработали. Очередной классный чин вам гарантирован. Однако прошу - никому ни слова. Огласка инцидента может повредить, понимаете...
Когда наполненная громкой музыкой "бэха" выкатилась за ворота, Иван Николаевич перевёл дух. "Квадратные" песни разражали, из подсознания наружу выскребалось ожидание неприятностей, и он попросил водителя:
- Илья, а не попсу можно?
Темнота сгущалась, фары выхватывали придорожные кусты - дорога вела через бор. Поставив 'неоконченную' Шуберта, Кручинин ушёл в себя. Простая мысль терзала голову: "Гутов, а ведь это ты заказчик. Манеров тоже хотел, но не успел. Ты его убрал, чтобы выдать за организатора. Никто, кроме меня, не знает правду. Куда же идти? В Генпрокуратуру" Или на ТВ?" Машина почти выбралась из бора, но скрипнули тормоза, Иван Николаевич заметил, как два человека бросились наперерез, словно ловя такси. Машина вильнула, остановилась, едва не слетев в кусты, Илья с пистолетом выскочил наружу:
- Лена! А ты, - он узнал охранника, - Валентин? Илья, это свои, берём с собой!
Разозлённый водитель не стал спорить, но на трассе помчал с безумной скоростью. Под шум мотора и музыку Валентин рассказал, что вчера ночью, во время интимной, как понял следователь, встречи с Леной, влюблённая пара подслушала разговор Лукина с Гутовым по поводу "неисправности" окна и вызова техника. Строки ложились коряво, но достаточно разборчиво.
Вот и лёг последний пазл в картину преступления. Иван Николаевич облегчённо вздохнул, закончил протокол, внёс телефоны Лены и Валентина, заставил расписаться, взял с них обещание дня на три спрятаться у знакомых, и отвечать только на его звонок. В салоне раздался сигнал вызова, Илья взял микрофон:
- Девяносто девятый слушает. Да, везу следователя. И ещё двух пассажиров, да... В Москву, а куда же?
Музыка внезапно изменилась, оплеснула Кручинина тревожной высотой. Ожидание неприятностей прорвалось: "Я идиот, нас же в пути проще всего убрать! Водила шваркнет в столб... ''Скорая'', и остановка сердца по пути в больницу", - он вздрогнул, рванул переговорное устройство из рук водителя. Спиральный шнур лопнул.
- Вы что? - Илья резко затормозил, но не успел помешать уничтожению рации, - блин, охренели совсем!
Валентин сообразил, захватил водителя сзади на удушение, плачущая от непонимания Лена вцепилась Илье в волосы. Кручинин обыскал его карманы, отнял пистолет и телефон:
- Ствол верну, но без патронов... Видишь, он в лужу булькнул? Симку и батарейку купишь новые... Пока.
Три испуганных человека перебежали трассу, скрылись в лесу. Валентин, как местный, быстро вышел на параллельную дорогу, голоснул, и уже через десять минут их доставили к поселковому автовокзалу. Узнав расписание, следователь решил подстраховаться и вынул ручку-диктофон. Подарок друга из Германии исправно записал показания главных свидетелей. Оставшись один, Иван Николаевич купил билет на Москву, а двадцать минут ожидания посвятил другой писанине. Ручка и блокнот с рапортом легли в камеру хранения, а конверт с адресом приёмной ФСБ - в почтовый ящик. Когда автобус уже катил по трассе, следователю нестерпимо захотелось выпить водки - настолько силён оказался испуг. Водитель автобуса погасил свет, салон погрузился в полумрак. Над трассой прострекотал вертолёт, наверное, гаишный, подсвечивая вниз прожектором. Далеко грохотнул раскат грома.
Мотор негромко ревел, дрожание корпуса напоминало мурлыканье. Иван Николаевич полностью успокоился, попенял себе, паникёру: "Зря в ФСБ написал. Конечно, Генпрокуратура поможет, что я страшилки навыдумывал. Да кто он такой, Гутов? Это обыкновенные личные счёты, никакая не политика..." Дорожный указатель высветился под фарами, сообщил, что до столицы десять километров. Тут с завыванием и проблесками мимо автобуса промчалась пожарная машина, за ней "Скорая помощь".
- Смотрите, впереди авария, - объявил водитель, - горит что-то...
Автобус давно прополз мимо кювета, где полыхал автомобиль, набрал скорость, а обсуждение увиденного продолжались. Иван Николаевич в разговоре не участвовал - лихорадочно соображал, как дожить до утра. На курсе учили хорошо, и что тут не ДТП, а взрыв, он понял с первого взгляда.
А номер на горящей "БМВ" был тот, из серии "Еду, как хочу"...