Аннотация: Моё участие свелось к нескольким подсказкам и небольшой правке. Это не детектив, но гражданская позиция автора мне понравилась, потому и размещаю...
Право на лёгкую смерть
Ртутно-лаковая рябь скрывала истинную глубину Невы. Нет, повторно топиться и резать вены - не для Ларисы. Не так надо уходить из жизни. Смерть дело интимное, более личное, чем даже секс. Тот рассчитан природой на чету, смерть - на одного. Жаль, что ей, Ларисе Радмичевой, не позволительно уходить тихо и незаметно, как другим... Дело принципа - вправе человек распоряжаться собой или нет, как настаивают ханжи. Она реализует своё право, умерев:
-"... с пользой для общества. Звякну я журналистам, пусть придут в зал суда..."
===
-Так курьер не может знать, что доставил. Вручил пакет под расписку и всё, - звучала чистая правда, но пожилой усталый мужик, следователь, мне не верил.
-"Курьер - это я, Сема Задворский, не разгильдяй и не бездельник, а просто никчемный человечишка. Девушки у меня нет - кому интересен трусливый, очкастый, сутулый урод? Друзей нет - кому интересен книгочей, не любящий спиртное и сигареты? Я знаю все свои недостатки, мать так часто напоминала мне о них, что я помню об этом даже во сне. Сон я вижу один и тот же, где мне никак не увернуться от удара и не убежать от отца".
Парнишка с любопытством осматривался. Событий в его жизни почти не происходило, но вот сегодня вызвали на допрос. В прокуратуру. И спрашивают о смерти соседа, Васьки Михина, которому он накануне пакет привозил, а вечером пассивным собутыльником сидел.
-"Знать бы, что булькает в пакете, кинул бы в помойку, и фиг с ними, с деньгами за доставку!"
Парнишка несколько раз объяснял следователю:
-Так пакет забрал, ему сдал, а что там было, не моё дело. Расписка в ведомости вручений есть, подшита, - не понимая, что тот уже принял решение арестовать подозреваемого.
Доставленный в камеру, парнишка вздрогнул от гулкого лязга двери:
-"Круто попал, называется. Камера одиночная, как в кино - нары, пристенный столик, стул и унитаз с раковиной. Над головой в потолке - голая лампочка. Окна нет. Осталось лечь на нары и вспоминать, с чего всё началось..."
===
-"В нашей долбаной коммуналке семейка Михиных - враг номер один для всех. Каждый вечер они нажираются вместе или поодиночке, а потом устраивают концерт. Васька бьёт Машку, та орёт, визгливо предрекая злодею скорую смерть. Потом Васька привязывается к кому-нибудь из мужиков, получает в морду и опять отводит душу на жене. Машка вопит, призывает убить этого гада, самурая гремучего. Наконец, унимаются, засыпают".
Мысли арестованного сосредоточились на вчерашнем вечере. Почему Васька так себя вёл? Получив булькающий пакет - теперь известно, с бутылкой - обрадовался. Минут через десять постучал, позвал на минутку, а ведь знал, что Сёма - непьющий...
-"Васька мне и не наливал. То есть, я сидел напротив, а он быстро, минут за десять, поллитру приговорил. И всё извинялся. И одет был не в драный тельник, типа, старый моряк, а в белую рубаху. Кто б знал, что у него такая есть? Утром Машка вернулась со смены, а муж отбросил копыта. В бутылке оказался ядовитый метиловый спирт... "
Парнишка точно знал, что по Ваське никто не заплакал, зато ночью подсунули Машке под дверь сложенный листок: -"Рада, сучка, что траванули твоего ухаря?"
Скорей всего, Машка перепугалась за себя, бросилась в ментовку. Те начали расспрашивать жильцов, с кем пил покойник.
-"Так это Томка, Стропила прыщавая, настучала на меня? Ну, зараза!"
==
-"К следователю водят почти каждый день. Он дядька вроде и не злой, но мне не верит. Когда мобилу выпотрошили и распечатку по прошлым вызовам на доставку получили, то он посмотрел на меня вприщурку. Зло так сказал - парень, сообщников сдай, чтоб мне их не искать. Сообщники, ага..."
Парнишка прикинул, как мыслит следователь. Есть преступная группа. Поручили убить Ваську, привезти отравленную бутылку и проследить, пока тот не выпьет. Поди докажи, что отродясь Михины выпивку не заказывали, всегда сами покупали, самую дешевую палёнку! Следователь же их не знал, и считает - раз на халяву даже уксус сладкий, кто от дармовой поллитры откажется?
Проверили адреса из ведомости доставки, найденные при обыске - возил посылки к пациентам онкологического центра. На опознании некоторые родственники вспомнили личность доставщика. Действительно, были посылки, но кто знал, что получатели после этого умерли! Зачем их травить, если они и так умирающие?
-"Следователь с таким сожалением буркнул - это да, невозможно доказать, что отравлены мною. Зато с Васькиной смертью и возиться не надо, так я наследил. Отметился пальцами на пакете, на бутылке и на ведомости вручения. И свидетель есть, что я с Витькой сидел в тот вечер. Ну, это понятно, Томка-Стропила, я её сразу вычислил... Как этому мужику вдолбить, что я никого не знаю?"
Парнишка старательно повторял, как ехал на вокзал, вынимал из ячейки камеры хранения пакет и конверт с деньгами за прошлую доставку. После доставки возвращал в ячейку расписку получателя. На этом работа заканчивалась, до следующего поручения. Следователь не верил - слишком просто.
Сёма отчаялся доказать свою правоту, как пришла новая эсэмэска. Его прямиком доставили на вокзал, где оказался пакет и деньги за прошлую, Витькину доставку. Через пару часов парнишку снова подвезли к вокзалу, вложить ведомость о доставке.
-"Первый раз за неделю проветрился. А вернулся, от Томки-Стропилы получил передачу - домашние пирожки с капустой. Хоть и злой я на неё, отказываться не стал, только записку порвал, не читая. Сто лет не ел, уже и забыл, как это вкусно. Выйду, за косы драть не буду заразу, прощу".
==
-"Адвокатка со мной работала два дня подряд. Сначала рассказала, что против меня серьёзные обвинения, советовала признаться, если есть в чём. Объяснила, что по молодости я могу на снисхождение рассчитывать. Ну, как можно такой верить, что она мой защитник?"
Сёма понял - организованную группу доказать не могут. Взяли с ведомостью какую-то богатую тетку, но та заявила, что ни при чём. Мол, её заманили открыть ячейку, позвонили, якобы там секретные подробности о врачебной ошибке, повлекшей смерть близких людей. Адвокатесса подчеркнула, что выдаёт подзащитному секретные сведения и просила помалкивать об этом. Особенно следователю не проговориться.
Парнишка сделал вид, что поверил. Он старался разобраться сам, вычислить, где предательство и враньё. Скажем, адвокатесса сказала правду. Звонок той тётке, что пришла за распиской получателя, был с того мобильного номера, откуда шли эсэмэски. Согласен, так может быть. Прикол в том, что мобилка оказалась украдена у сына этой же тетки, что умер полгода назад. А она пропажу телефона не заметила! Столько времени платила, не задумываясь? Ерунда! Если следователь её отпустил, будто поверил, то за взятку, не иначе!
-"Водили на опознание, а потом на очную ставку. Красивая женщина, эта богачка! У меня есть последняя тарелка из сервиза "Мадонна", от матери досталась, с полураздетыми богинами. Вот она на них, на богинь, похожа. Прикид на ней, естественно, круче ихнего, но лицо - один в один. Опознание не получилось - раньше мы не встречались, я бы запомнил. Она меня тоже не признала, сказала только, что я на её покойного сыночка похож".
В последнем пакете нашли шприц, начиненный героином в сверхсмертельной дозе. Дело о покушении на новое убийство выделили в отдельное производство. А следствие по первому делу закончилось:
-"Свели к личной неприязни, мол, я сам Витьку отравить затеял. Суд через два дня. Томка опять сделала передачу, беляши прислала и немного конфет. У меня уже три записки её лежат. Не выбрасываю. Перечитываю и думаю, что ей от меня надо? Промолчала бы, что видела тогда у Витьки, глядишь, и заварухи бы не было..."
==
Судебное заседание выглядело плохим театром. Прокурорка складно сбрехала судье, о чем идет речь, и я, наконец, въехал в тему полностью! Она обвиняла меня в преднамеренном убийстве. Вот торкнуло тётку! Пока я соображал, откуда ноги растут у её глюка, начался допрос свидетелей. Сперва на трибуну выплыла Машка, как пострадавшая. Степенно поклонилась судье, прокурору, а ко мне повернулась с укоризной:
-Зачем ты, Сёмочка, моего Васю отравил? Он ведь тебе, как отец родной, помогал. И советом и делом. А что ругал порой, так из добра, на путь истинный наставлял. Ты моего милого отравил, Сёма, но нельзя людей убивать. Посидишь в тюряге-то, отольются тебе мои слёзы по сердечному, по муженьку моему ненаглядному...
-"Ой, не врала бы. Надоели твои вопли - убил бы тебя кто, алкаша окаянного, чтоб сдох ты, кобелина, и так далее. Ага, ненаглядный и сердечный. Тебе бы радоваться, а не меня в тюрьму настраивать".
Неожиданно Томка-Стропила от своих показаний открестилась, мол, не уверена, что это Сёма к Ваське в комнату заходил. Я её вообще не понимаю. За месяц, что меня в тюрьме держали, только она мне передачи носила. И записки прикладывала - Сёма, ты не виноват, я знаю. Пока прокурорка пугала Стропилу наказанием за лжесвидетельство, я вдруг увидел Томку другими глазами. Она пришла в платье, под которым проступали симпатичные округлости. Прыщи ушли. Блин, гадкий утёнок вырос! Не буду больше дразнить её...
Прокурорка мне начала вопросы задавать, ведет к тому, что я зуб на Витьку имел, потому и отравил. Снова да ладом, бред какой-то. Я ей и сказал - не можешь найти, кто пакет поручил, а на меня волну гонишь! Судья накричала, велела молчать, и я расстроился:
-"Кто же меня подставил? И зачем?"
Адвокатка успокаивает, говорит, у нее есть убойная отмазка, но я понял, стрелки сошлись. Кроме школьной характеристики, всё против меня. Адвокатка мне вопросы ставит, да толку ноль-повдоль. Судья скептически слушала про Инет, где болталась объява "требуется курьер". Я снова пояснил, как нанялся на работу, как развозил. Эсэмэска, багажная ячейка, пакет и расписка - так в чём моя вина? Платили хорошо, я почти набрал на мопед. Мне и в голову не приходило ждать подлянку от нанимателя, знать бы ещё, кто он...
Короче, отчирикал я и смолк. Глянул на Томку, а она плачет и от матери своей отбивается. Забыл сказать, что мать её - подруга Машкина. Понятно, кто за кого болеет, да?
==
И тут, перед самым концом судебного следствия, адвокат приглашает своего свидетеля, Ларису Радмичеву. Входит та самая женщина, богачка, и так движется к трибуне, что зал стих. Адвокатка - тетка тоже прикинутая, только этой богине и в подмётки не годится. Но марку держит, спрашивает, что можете, мол, показать относительно Сёмы и доставки пакета Ваське. Ну, та и показала:
-Ваша честь, приношу свои извинения, что испорчу прокурору настроение. Молодой человек ни в чём не виноват. Он мальчик на побегушках, в самом начальном значении этого истасканного выражения, - а потом поворачивается ко мне, и:
-Сёма, прости, не думала, что так подставлю тебя. Не огорчайся. От тюрьмы и от сумы никто не заречён. Тебе короткая отсидка пойдет на пользу, а от сумы - избавлю. Спасибо журналистам, что явились. Надеюсь, напишете о моих показаниях...
А я и не знал, что в зале журналисты! Тут судья стукнула молотком и потребовала покороче, без мансов и реверансов. Богиня кивнула:
-Хорошо, ваша честь. Я прохожу свидетелем в другом деле, где на этого мальчика пытаются повесить несколько смертей. Так вот, они все, как и Василий Михин - самоубийцы. Вот их предсмертные записки, - и передает судье аккуратно подшитые в скоросшиватель листы.
Адвокатка с прокуроркой бросились рассматривать бумаги. Суетятся, чисто воробьи у куска хлеба, а богиня продолжает:
-Сёма, эта копия для тебя. Так вот, ваша честь, Василий Михин решил свести счеты с жизнью после того, как узнал о неоперабельном раке пищевода. Он слабый мужчина, поэтому мучиться от болей, как его отец, не захотел. Поговорил с друзьями на работе, те помогли советом, навели на мой сайт. Вот распечатка главной страницы, ваша честь... Да, в поддержку эвтаназии... Как меня находят? Любая поисковая система, ваша честь... Он нашёл через интернет-кафе, конечно, с чужой помощью. Связался со мной и попросил легкой смерти, но чтобы обязательно - во хмелю. Я и отправила ему метилового спирта, перелив в водочную бутылку...
Зал шумит, Машка вопит, судья молотком стучит, аж подставка по столу скачет. Я сижу, раскрыв рот, начинаю соображать помаленьку.
-Остальных как убивали? - очнулась прокурорка.
Богиня улыбнулась ей:
-Не убивала, а помогала умереть легко.
Зал опять замер. Все, даже Машка с подругами не дышали, пока богиня объясняла право человека на эвтаназию, добровольную смерть, и говорила про долгие мучения её мужа от рака, а сына - от костной саркомы:
-... скончались у меня на руках. Я умирала с каждым, видя своё бессилие. Ведь усыпить их - не разрешали. Законодатели спорят о критериях, не слыша стонов... Вчитайтесь в письма - люди знают, что неизлечимо больны. Одни уже страдают от болей, которые не унять ничем, другим предстоит мучительная пытка. А за что? Зачем? И они решились прервать свою жизнь до наступления болезненной агонии. Читайте, они благодарны мне за легкую смерть! Что? Я - убийца? Не вам судить меня, не вам, которые не знают, как жутко захлёбываться в грязной воде финского залива, как больно резать себе вены. Не вам! Я дважды пыталась уйти вслед за близкими, но меня спасали, против моей воли. Тогда я решила - надо помогать обреченным, как мои муж и сын, раз бог не принимает меня...
Честно, я не понял и половины, но название её сайта "Право на лёгкую смерть" меня убедило. Закончив показания, богиня опять улыбнулась:
-Ваша честь, еще несколько слов. Сема, вот мое завещание. Всё, что есть у меня - квартира, машина и счет в банке - остаётся тебе. Ты порядочный человек, это редкое достоинство, юноша... Минуту, ваша честь, я доиграю роль доброго гения. Умирать надо легко и красиво!
Богиня сошла с трибуны, аккуратно легла на пол и проглотила что-то. Пока пристав со стороны судьи и охранник из-за моей спины бежали к богине, та уже умерла. Дернулась несколько раз, но потом лежала красивая и спокойная, когда медики уносили её тело.
==
В суматохе Томка пыталась подойти ко мне, но охранник отпихнул. Судья постучала молотком и объявила судебное следствие оконченным. Прокурорка тупо настаивала на том, чтобы впаять мне десятку по какой-то совокупности, адвокатка верещала, что я невиновен. Но судья решила по-своему. С кем уж там она совещалась, фиг знает, только освободила меня в зале суда и дала право на реабилитацию. Адвокатка рассказала, что это и с чем едят.
Насчет завещания, по её словам, мне надо основательно подсуетиться. За солидные бабки, процентов 10, она сказала, ей вполне по силам отбиться от любых родственников "богини". Так что я стану состоятельным человеком. Но фиг она, адвокатка, угадала. Я ей никогда не прощу, что уговаривала сознаться в убийстве. И проценты ей не светят. Как-нибудь разберусь. А потом пойду учиться на юридический. Сам себя защищать буду.
==
Я только месяц в тюрьме провёл, а как по-новому воспринимается жизнь! Томка говорит, что стал выше ростом, распрямился. Наверное, ей виднее, ведь она теперь - моя девушка. Мы с ней этот случай на сто раз обсудили, но не высчитали, кто записку про отраву Машке подкинул. Тот листок изменил нашу жизнь, а спасибо сказать некому - вся коммуналка в несознанку ушла. Хорошо, история "богини" Ларисы попала в газеты, и мы узнали про неё всё-всё-всё. Томка сказала, что будет любить меня, как Лариса - мужа и сына. Я ей верю, потому, что она плачет, читая предсмертные письма тех, кому я отвозил пакеты с "лёгкой смертью":
"...Мне очень больно, лекарства уже не помогают. Не хочу мучить себя, мучить родных. Вешаться противно, а стреляться не из чего. Ты дашь мне яду, чтобы я ушел, не просыпаясь? Незаметно..."
"...Сегодня я лягу в постель и не проснусь. Щемящее чувство моей временности на этой земле придает последнему дню жизни неповторимо прекрасный колорит. Это как прохладным утром съесть горячую свежую булочку, запить ее холодным соком и ощутить мучительно-приятную волну мурашек. Спасибо тебе за лёгкую смерть ..."