Все получает тот, кто умеет ждать...(конкурсная версия)
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Конкурсная версия. Триммера-2009. Герой и героиня, обычные сибиряки, живут в сложное перестроечное время и страдают от семейных неурядиц. Если героиня надеется встретить любовь, то герой мирится с неверностью супруги и отдает все силы развитию своего автоперевозочного бизнеса. Однако случайная встреча круто меняет их жизни. Но прошлое цепко держит героя, пока героиня не ставит точку в их отношениях. Прозрев, герой спешит вернуть упущенное, но авария на горной трассе, и... Больничная койка, полупарализованное тело, рядом - лживая жена. Неужели это - итог жизни?
|
Краткое содержание.
В трудных условиях современной России живут в одном городе, не зная друг о друге, два героя - неординарная женщина и предприниматель, упорно поднимающийся с низов.
Героиня вынуждена браться за любую работу, чтобы удержать от нищеты семью: мужа - курсанта военного училища и дочь. Полное ничтожество красавца-мужа приводит героиню к увлечению умным, однако бессердечным бонвиваном. Решившись на постельную проверку чувств, Ирина - так зовут героиню, разочаровывается и дает жесткую отставку любовнику.
Ирина уезжает на усовершенствование в Москву, а там принимает восхищение талантливым ученым за достаточную компенсацию несуществующей любви. Однако и во втором браке жизнь не складывается - гений невыносим в качестве супруга, да еще и тяжело болен. Очередной приступ заканчивается его смертью.
Тем временем отставленный бонвиван, незаметно для себя привязавшийся к Ирине больше, нежели к жене, решает восстановить любовные отношения на более высоком уровне. Появившись на пепелище второго брака героини, бонвиван узнает о событиях, случившихся в его отсутствие, и считает себя оскорбленным.
Параллельно идет распад брака другой пары, предпринимателя и учительницы. Прикладывая титанические усилия для зарабатывания денег на автоперевозках, предприниматель, по взглядам на институт брака весьма несовременный человек, убежденный ретроград - скандально узнает об измене жены. Но развестись не решается, ради единственной и горячо любимой дочери. Жена равнодушна к мужу, а любимый мужчина давно оставил ее. Пытаясь компенсировать пустоту любовными связями и нарядами, она только усугубляет положение. Предприниматель пытается имитировать для дочери и своих стариков сохранение брачного союза. Однако правда выходит наружу.
Тем временем финансовые трудности вынуждают Ирину согласиться на возвращение мужа-офицера. Вместе они отправляются в отпуск по Европе. Случайная встреча с предпринимателем радикально меняет жизнь героев. Влюбленные полностью открываются друг другу, но боязнь потерять дочь удерживает предпринимателя от заключения нового брака. Убедившись, что статус любовницы унизителен для женщины ее склада, героиня разрывает отношения с предпринимателем, а затем и с постылым мужем, чтобы вовсе вычеркнуть мужчин из своей жизни.
Бонвиван, прежде вполне довольный своей равнодушной к его похождениям женой, осознает, что ему нужна по настоящему лишь главная героиня, уже дважды отвергнувшая его. Решив все-таки добиться своего, он входит в дом Ирины в момент, когда та узнает о тяжелой травме, полученной главным героем. Героиня мчится к любимому мужчине, используя автомобиль бонвивана, а очнувшийся главный герой тем временем выясняет отношения с женой, с дочерью и переосмысляет свою нелепую жизнь.
Раскрытие темы.
Действующие лица молоды, поэтому испытывают потребность в реализации чувств, развившихся из инстинкта продолжения рода. Но если одни из них (Степан, Лена) не нуждаются в чем-то особенном и удовлетворены привычкой к спутнику жизни, то другие "занимаются любовью" направо и налево, считая физиологическое наслаждение достаточной компенсацией (Валентин, Димка, Миранда).
Однако главные герои взыскуют большего - духовной близости, недостижимой с супругами, опрометчиво выбранными в ранней молодости. Героиня не хочет размениваться на мелкие интрижки, ждёт и готова откликнуться на любовь. Обжегшись с Валентином, она утрачивает веру в существование такого высокого чувства. Попытка обрести смысл жизни в жертвенном служении гению - сокрушает Ирину окончательно.
Главный герой настолько низко ценит себя, что не расчитывает на обретение любви и добросовестно тащит семейный воз. Оскорблённый изменами жены, он закрывается в себе, ограничивает личную жизнь до минимума, удовлетворяясь развитием бизнеса.
Истинная ЛЮБОВЬ находит и поражает героев, как разряд молнии - мгновенно и безжалостно. Они сохранили, не растратили эмоции на мелкий флирт, и оказываются гармоничными половинками. Увы, обретая одно, предстоит отказаться от другого. Однако главному герою не хватает смелости на решение, тогда судьба устраивает ему встряску, болезненно выбивая из головы глупые зароки и ненужные предрассудки.
Перед лицом смерти не обесцвечиваются только настоящие ценности, такие, как чувство главных героев - ЛЮБОВЬ с большой буквы...
"Все получает тот, кто умеет ждать".
По примеру многих предшественников, я решил обратиться напрямую к каждому, взявшему мою книгу. Уважаемый читатель! Роман, предлагаемый тебе, написан по реальным событиям, случившимся с реальными людьми. Так уж сложилось, что мне удавалось поддерживать знакомство почти со всеми лицами, описанными здесь. В этом нет ни грамма личной заслуги, напротив, с некоторыми я надолго прекращал встречаться по различным, порой пустяковым поводам; происходили в истории нашей страны или в личной истории фигуранта некие события, отдаляющие нас друг от друга; дела, этот распроклятый "бизнес", вынуждал кого-то из нас уехать в далекие края и заморские страны.
Но, встретившись после разлуки или помирившись, я узнавал от самих персонажей о причудах судьбы, об извилистых дорожках, которыми двигались они в период моего отсутствия. А поскольку все мои герои, без исключения, обычные и нормальные люди, то неприятности они старались отнести на чужой счет, порой даже на счет самых близких. К чему это привело - смотрите сами. Я не стал тратить много времени на описание внешнего вида персонажей. Каждый читатель волен нарисовать самостоятельно выбранный облик, но для желающих готов дать краткую справку.
Ирина - стройная девушка, какие получаются от слияния различных кровей. Ко всему, настолько умная, что не выставляет свой интеллект напоказ.
В ее тонком, красивом лице заметны славянские и татарские черты, придающие особое очарование улыбке и разрезу глаз. Роскошные, густющие волосы являлись предметом зависти многих подруг, а меццо-сопрано, натренированное в университетской вокальной группе, заставляет мужчин оглядываться в поисках обладательницы звучных обертонов. Степа - потомок казацкого рода, обладатель лица и фигуры, заставляющих трепетать женские сердца. Увы, этим исчерпывается перечень достоинств. Но с ним всегда можно выпить стопочку, поболтать о рыбалке, охоте, о героях нескончаемых сериалов, просто посудачить о знакомых. Он с удовольствием поделится своими прямыми, стройными, как он сам, соображениями, что мне весьма помогало войти в курс дел после длительных отлучек.
Валентин - невысокий, рано облысевший парень. Его обаяние так велико, что ни одна из дам не могла отказать этому миляге. Он способен находить общий язык с человеком любого круга, как со скотником, так и с академиком. Ко всему прочему, этот удивительный человек играет в большой теннис, (причем пристрастился к нему гораздо раньше, нежели последователи Ельцина, занимающиеся сейчас дзю-до). Надо ли говорить, что до сих пор мы сохраняем приятельские и деловые связи?
С Леной меня познакомил Валентин, когда мы пересеклись на встречных курсах в Домодедово. С тех пор, слыша мягкий голос в трубке телефона, я представляю неулыбчивую даму средних лет, среднего роста, среднего вида Настолько обычную, что даже лицо ее вспомнить не могу. Я думаю, она являет собой образец современного ученого, точнее - ученой, полностью отрешенной от мирских забот. Недавно я узнал, что ей светит стать членкорреспондентом Сибирского отделения Российской Академии Наук. Наверное, Валентин порадуется.
Миранда - прекрасный образец русского человека, умеющего выживать в любой обстановке, на удивление изнеженным европейцам и североамериканцам. Она имеет симпатичную внешность, стройную фигурку и уйму нестандартных представлений о месте женщины в реальной жизни, о подходах к воспитанию детей, о взаимоотношениях с мужчинами, о... Невозможно перечислить все её особые взгляды, скажу лишь, что она чистосердечна в своих убеждениях и заблуждениях. Но не судите, да не судимы будете, сказал некто весьма известный! Я и не сужу, хотя мои с ней отношения охладились из-за крепкой дружбы с главным героем.
Виктор, мой друг, славянин по внешности и духу. Сильный и добрый, но не добренький, если вы понимаете разницу. Вследствие чрезвычайной широкоплечести он кажется низкорослым, если смотреть издалека, но с приближением - ошибка становится явной. Я не завидовал и не завидую этому успешному бизнесмену, поскольку его путь слишком тяжел для меня, шалопая. Наша дружба длится вне зависимости от расстояния, разделяющего нас, хотя по интернету мы общаемся только на деловые темы. При личных встречах коротко делимся новостями, а потом просто сидим, играем в шахматы. Иногда выбираемся за город с семьями, побродить, развести костер, запечь картошку, сделать шашлычок. Очень люблю, забравшись в его большую библиотеку, вытащить старую, хорошо знакомую книгу, и читать, пока друг мой занимается своими делами. Семья уважает наше совместное молчание, нарушая его лишь регулярной доставкой свежего чая.
С детьми героев я знаком похуже. Маленькими они меня не интересовали, а выросли - им неинтересно со мной. Вот старики, мать Ирины, родители Валентина и Виктора, со мной в прекрасных отношениях. Кто, как не я, способен выслушивать длинные рассказы о маленьких событиях их закатывающейся жизни? Они выливают на слушателя такой поток сведений, что даже ленивый сможет найти там важные детали. Благодаря старикам я и смог быть точным в передаче утаенных друзьями событий.
Эпизодические герои, вроде Димыча, Светки, не попали в число моих друзей, потому как знаком я с ними шапочно, да и виделись разве что на совместных пирушках и семейных торжествах героев. Карамелин и Шарабан, Аркашка и прочие - пожимали руку, знакомясь со мной, но вряд ли узнают, столкнувшись на улице.
Удивительно, но мне встречались и встречаются только хорошие люди. Они ссорятся между собой, однако живут и работают на совесть, почему и нет в романе ни одного производственного конфликта, которые обожал создавать и разрешать соцреализм. Отнюдь, здесь приведены кусочки очень личных жизней, когда герои успели наделать жизненных ошибок, набить шишек, и начали взрослеть, каждый по-своему.
Место действия романа - в первую очередь Сибирь-матушка. Былая ссылка вобрала в себя столько разных, нестандартных характеров, сплавила их в такой могучий конгломерат, что, не будь европейской России, ядром нашей страны стала бы она. Какой именно город описан мною, не имеет значения. Все они равно милы мне, в каждом из них остались щемящие душу воспоминания.
Итак, читатель, за мной! Я расскажу, какие события начались в конце мая 199* года.
Тигр был великолепен. Лапы, такие мягкие и нежные, если смотреть издалека, были огромными, а хвост! О, хвост простирался метра на полтора! Те бенгальские недомерки, которых возили передвижные зоопарки, когда Ирина была совсем в юном возрасте, только казались ей большими. Сейчас, рядом с амурским гигантом, глядящим на нее огромными желтыми глазищами, она чувствовала себя совершенно беззащитной. Лемешный заставил Тайфуна сесть и схватил его за подбородок:
-Хороший мальчик. Хороший! Покажем Ирине зубки? Вот молодец, умница Тайфун, улыбнулся девушке!
Гюнтер почесал зверя по горлу, когда тот захлопнул пасть с десятисантиметровыми клыками.
-Какой он большой! - восхищенно прошептала Ирина.
Тигр принюхался к ней, приблизя черный нос к прутьям решетки. Усы-вибриссы, толщиной с контрабасную струну, просунулись вперед и один ощутимо коснулся ее руки. Она потрогала белый и жесткий ус. Огромная морда поморщилась, отстранилась, обмахнула пасть розовым язычищем.
-Хочешь погладить?
-А можно? Не укусит?
-Со мной - нет, а вот одной к нему подходить опасно. Он потрогает лапой из любопытства и порвет до кости. Ну, заходи!
Гюнтер запустил ее в примыкающую к вольере клетку, где прутья были расставлены шире. Встав вплотную к тигру и приобняв того за шею, сказал:
-Погладь его по боку, по голове, почеши за ушком. Котишка любит ласку...
Ирина гладила гиганта, замирая от собственной смелости. Красно - черная шерсть Тайфуна напоминала ворс персидского ковра, только была длиннее. Узенькая ладошка прошлась по круглому уху, дрогнувшему под лаской, и спустилась на лопатку, где бугрились могучие мышцы. Тигр всхрапнул, она отдернула руку.
-Не бойся, Ирочка, это мы мурлыкнули, - покровительственно рассмеялся Гюнтер.
Ирина поблагодарила мэтра и пошла к выходу, подхватив футляр со скрипкой.
Город затихал. Ночное небо подсвечивалось сполохами над заводским районом, с высоты правого берега Искитимки красиво смотрелись факелы химзавода, вытянутые ветром в сторону деревни Красной. Проспект, густо усаженый огнями легкового транспорта, далеко просматривался в обе стороны. Троллейбуса или автобуса, идущего с горы, видно не было. Она вздохнула и пошла пешком.
Почти чистый, прометенный ветерком, асфальт наклонной пешеходной тропинки негромко постукивал по каблучкам, затем - с небольшой паузой - по подошвам: Ц-цок, Ц-цок! Звуки слабели в шипении резины попутных иномарок, легко струящихся вниз, к далекому светофору, совсем терялись в натужном рычании встречных машин, штурмующих подъем, но и в таких условиях с точностью метронома отмеряли очередные тридцать сантиметров, пройденных к дому.
Как всегда после циркового вечера, Ирина немного оглохла от визга труб, сидящих в оркестре за ее спиной. Прохладный ветерок, особенно ощутимый на мосту, понемногу сдувал с лица впитанный за несколько часов подкупольный жар от зрителей, осветительных приборов и выкуренных сигарет.
Мысли упорядочивались. Все-таки правы перипатетики, обсуждавшие философские проблемы на прогулках! Размеренная ходьба неким образом отсеяла обыденность, повернула к волнующей теме, к Вале Чиркову. В нем было нечто завораживающее; в манере разговаривать, тонко шутить над собой ли, над нескладной российской действительностью, над ее, Ирины, музыкальностью; да над всем! Причем Валентин тонко, необидно подтрунивал, демонстрируя не только живой интеллект, но и доброе отношение к людям.
При первой встрече в раздевалке детсада, где она втискивала Татьянкины ноги в ботиночки, Чирков вызвался помочь, уселся перед стульчиком на пол и ловко обул ребенка. Дочка его друзей, за которой он и приходил, с интересом наблюдала за процедурой обувания, комментируя:
-А я сама умею!
-Зато за мной ухаживают! - гордо парировала Татьяна и показала язык.
-Что ты себе позволяешь!- одернула ее Ирина.
-А пусть не лезет!
Валя поднялся с полу и вступил в разговор:
-Вы зря мешаете молодым женщинам выяснять отношения. Мне лично, так очень приятно быть объектом спора. А если и вы заявите на меня претензии, я буду счастлив...
Ирина не нашлась, что ему ответить, настолько искренне прозвучало это признание. Им оказалось по пути. Общих знакомых нашлось много, университет он закончил всего на два года раньше. Назавтра Валя вновь встретился с ней в раздевалке. И так всю неделю. Ирина потребовала ответа о причине регулярности, на что получила откровенное:
-Как я могу пренебречь такой красивой девушкой!
-А придется!
-Не думаю. Запретить мне ты не можешь, сама тоже не сможешь не приходить, это твоя работа. Я у заведующей справки навел. Ты музработник. Вот!
Сарказма Ирина отмерила много: - И что? - Но Чирков бровью не повел, а спокойно заявил:
-Я буду тебя провожать домой.
-Мало ли чего хочешь ты, вот я этого не хочу! - В голосе звякнул металл, но императив прозвучал впустую.
-Ну и не хоти, это твое дело...
-Я говорю - ты не будешь...
-А это уже мое дело, - и он продолжал ее провожать, даже когда предлога, то есть дочки друзей, не было.
Ирина пыталась ходить молча, с гордо поднятой головой, потом поняла, что выглядит глупо, да и беседовать с Валькой было приятно. Так продолжалось месяца два. В день ее рождения Чирков позвонил в дверь с букетом цветов. Привыкший к незнакомым посетителям Степа запустил гостя, и оба мирно беседовали, когда ослепительная и благоухающая именинница вышла к столу.
Валентин приложился к щечке, поздравил и уселся рядом с Ириной, напротив ее мамы. Аделаиду Семеновну он покорил обходительностью и манерами, двоюродных сестер просто обворожил, причем с одной из них оказался знаком. Когда начались танцы, пригласил именинницу на вальс и прошептал на ушко:
-Как ты великолепна...
-А ты нахал, - ответила та, в душе признательная нежданному гостю.
Обязательный ритуал застолья был для нее тягостен - дурацкие подарки, выпивка и томительное сидение в скучной компании. Валя расцветил эту "днюху", как внезапный фейерверк ночное небо. Горячие руки лежали на ее талии и плече, вел он уверенно. Мужской парфюм благоухал незнакомо и насыщено.
-Что у тебя за духи?
-Фаренгейт. Люблю все изящное, изысканное...
-Я заметила.
Он закончил фразу: -...такое, как ты, - пристально всматриваясь в её глаза.
-Что увидел?
-В тебе нечто возвышенное, благородное есть...
Именинница парировала: - ...если и есть, то не про вашу честь, - но для себя отметила: - "Каков прохиндей! Сплошное удовольствие вести с таким пикировку. Соблазняет, нисколько не стесняясь присутствия мужа! Умен, нахален, в чем-то даже красив. Не смазливой мордашкой, а умом, просверкивающим в глазах, игрой мимики."
-Не надо категоричности, все может быть...
-С чего бы такая уверенность?
-Жизнь женщины не может быть ограничена семьей. Ей нужны поклонники и ухаживания, дабы знать, что она красива... - говорил Валентин, и полные губы то складывались в улыбку, то иронично кривились в усмешке, живостью украшая тонкое лицо.
-А я красива?
-Необычайно, - и брови взмыли, выражая крайнюю степень восхищения.
-Врешь ты все!
-Я никогда не обманываю женщин...
Ирина закончила фразу в пику ему: -...без особой на то причины, - и опять с удовольствием отметила: - "Умен, чертяка, ах, умен! Молчит и улыбается, врать не хочет."
Танец кончился, именинница высвободилась из объятий соблазнителя, который тотчас вернулся к столу, что-то принялся есть, живо беседуя со Степой. Для курения отводилась кухня. Настя, которая была знакома с Чирковым, заговорщицки подмигнула сестре:
-Он и к тебе клинья бьет?
Нарочито простецкая манера выражать мысли, граничащая с пошлостью, покоробила Ирину: - Клинья бьет? Скажешь тоже, - она затянулась горьковатым ароматным дымком, отвернулась и облокотилась на подоконник, не желая продолжать, но кузина не унялась:
-Ирка, он бабник. В универе всех перетрахал. Берегись!
-Я не все! И мне он в этом качестве не нужен...
-Зато он на тебя круто запал, это видно. Меня б так обхаживали, сразу бы дала!
Подвыпившая сестра подмигнула, усилив раздражение Ирины:
-"Глазки блестят маслено, будто предвкушает обольщение. Как неприятно она губы облизывает! Неужели можно до такой степени желать чужого, почти незнакомого мужика? И что, этот обольститель даже на таких вульгарных, легкодоступных баб обращает внимание? Спит с ними? Фу, гадко-то как!"
Настроение именинницы резко упало. Она загасила сигарету, вышла в комнату. Поймав взгляд Валентина, поманила пальцем, а когда подошел, вопросительно глядя, негромко приказала:
-Собирайся и пошел вон.
-С чего бы это? - Удивился тот.
-Ты мне не нужен тут. Я тебя не приглашала.
-А причину выдворения узнать можно? - Ответа не последовало, глаз Ирина не отвела, и Чирков попросил:
-Так хоть до порога проводи.
-Могу Степе поручить, если дороги не знаешь.
-Ой, не вплетай мужа, ему и так неприятно, что единственного собеседника выпроваживают. С кем он об охоте говорить будет?
И ушел.
Словно погасили свет в квартире. Нет, люстра горела, псевдохрусталь лучился, а казалось - стемнело! Ведь чем пасмурный день разнится с солнечным - отсутствием бликов, солнечных зайчиков, и прочей ерунды, да? Их не замечаешь, покуда не исчезнут они, такие приятные мелочи. Для кого-то они остались, естественно, однако Ирине все стало тускло и банально.
Степа налил, выпили, потом еще, маму растащило петь песни. Томительно волоклось время, старчески шаркая маятником ходиков: - Ш-ш-шух-х, - это в одну сторону, потом паралично, умирающе: - Ш-ш-шух-х, - в другую...
Но даже вечность можно перетерпеть. Сестры собрались и ушли, чуть позже - мама. Именинница принялась убирать со стола и мыть посуду. Потом вынесла стул на балкон, курила, смотрела на закат, снова курила, стараясь не думать о бессмысленности дней рождения в частности и жизни - в общем. Зарево заката уступило темноте позднего вечера, когда Степа позвал к телефону. В трубке звучал знакомый голос.
-Откуда ты узнал мой номер?
-Давно, от заведующей. Ну, как закончился праздник? Я надеялся на организованные выступления трудящихся и сухую голодовку в знак солидарности...
-Нет, народные массы допили водочку, с аппетитом съели горячее и почти приговорили императора...
-Наполеон! Любимый торт! Мне перепадет хоть кроха? - Заручившись согласием, Валентин и впрямь пришел, причем снова принес букет, который торжественно вручил, заявив:
-Первый заход был неудачным, а повторять надо весь ритуал поздравления, иначе эффект пропадает.
После этого случая Чирков зачастил в гости. Обычно тема разговора становилась скучна для Степы, под благовидным предлогом уползавшего смотреть очередной фильм. Просвещенные гуманитарии долго, порой до полуночи говорили, спорили, делая перерывы на кофе и перекуры. Валентин при любой возможности выдавал комплименты, в которых звучали прозрачные намеки. Ирина слушала их не без удовольствия и, хотя строго пресекала поползновения обнять себя, гнать интересного собеседника уже не хотела.
-Пропади, ..., ты, ..., пропадом! - чередуя слова разнообразным матом, негодовал Аркашка.
"Маз" сидел прочно, всеми осями. Сочная, жирная, желтоватая глина была хорошо вымешена прошедшими перед ними машинами, и очень напоминала по консистенции ядреную горчицу. Во всяком случае, похоже развалилась пластами в сторону от продавленной колеи, как горчица распахивается, когда подхватываешь ножом, чтобы мазнуть на кусок мяса.
Виктор сглотнул слюну, ведь с утра ничего не ели. А сейчас - он глянул на "Командирские", уже 12!
-Хорош орать, давай пообедаем.
-Ты что, Витя? Надо за трактором бежать! Если засохнет - ножом вырезать будем. Я уже здесь сидел, - для убедительности Аркадий, второй водитель, добавил характеристику местной глины в матерных оборотах.
Виктор пресек пререкания и принес из кабины сумку с едой. Жадно чавкая, проголодавшийся Аркашка описал старательский поселок, превратившийся в перевалочный пункт лесозаготовителей. Обычно там болтался трелевочный трактор, но в крайнем случае можно добраться и до лесосеки.
-...сейчас пузырем не обойтись, мужики во вкус вошли. Эти ухари, что на заказную охоту ездят, такие бабки им давали, пока на вертолеты не пересели. Ихние джиперы тут садятся за милую душу. Один раз Тойота себя хотела вытащить, так трос порвался и лобовик выхлестнули...
Виктор слушал Аркашку, посмеиваясь в душе - тот врал напропалую. Порвать трос самовытаскивания на японской машине? Они тут, в Туве, в прошлый раз заякорили Ниссан-Патроль за сосну и полкилометра тащили этот же "Маз" через жидкую пойму, которую Большой Он, напитанный в верховьях дождем, превратил в расквашенное болото.
И тут его осенило - в грузе есть тросы! Чем сутки ждать трактора, лучше взять один барабан! Трос оказался подходящей толщины. С трудом раскрутили его. Для этого пришлось лопатами прочистить траншею в глине до скального основания, потом катить барабан, разматывая трос. Хорошо, что с каждым витком вес уменьшался.
Вот и пригодилась ручная лебедка, подарок отца, со звучным именем "Сука". Батя ей выдергивал стойки добычного комплекса, когда работал на шахте, и уверял, что тонн десять она тянет спокойно. Сделав петлю и воткнув меж тросами шахтовый же ломик, (так проще распускать узел) Виктор начал выбирать слабину. Скоро тросы вытянулись, туго повисли над грязью, и с каждым щелчком собачки гудели все выше и выше тоном. Но дело застопорилось - сил не хватило. Они вдвоем с Аркашкой налегли на метровую рукоятку. Бесполезно! Напарник поставил матерный диагноз положению и предложил идти за трактором.
-Нет, отцепляй трал, его потом вытянем, - возразил Виктор.
Быстро передергивая фиксаторы, Аркашка начал стравливать натяг троса. Начальник порекомендовал осторожность, мало ли что бывает, мол, не спешил бы, как голый в баню.
-Я ... что, ... дурак, что ли, - матерное возражение не закончилось, а фиксатор проскочил сразу два зуба, и рукоятка лебедки максимально усилила громкость аркашкиного голоса, - ...! Су-у-ука!!!!
Папироска, отброшеная воплем, еще летела, когда Виктор задрал бедолаге штанину и осмотрел место ушиба. Удар пришелся по голени - прямо на кости красиво наливался кровяной желвак. Перелома не было. Прооравшись, Аркашка закурил и минут через пяток опять включился в работу. Что-что, а симулянтом он не был.
-Я теперь понял, почему ее так прозвали, - прочувствованно поведал бедолага о своем открытии, и оба расхохотались.
Легкий у напарника был характер, за что Виктор его и ценил, прощая бытовое пьянство и ежепонедельничное похмельное состояние. Денек выдался жаркий, ложбина не продувалась ветром, духота стояла неимоверная. Хорошо, гнуса почти не было, то ли потравили его, то ли до воды было далеко. "Маз" стронулся легко, и они впеременку проволокли его на всю длину лебедки, метров около двадцати.
Перецепив за новый трос поближе, повторили ходку, потом еще, еще, и на четвертой поставили на твердую почву. С тралом пришлось напрягаться дольше, почти до ночи. Мокрые, дрожащие от перенапряжения, они развели костер, вскипятили чаю и уснули; Виктор у костра, Аркашка - в кабине.
Утром столкнулись с проблемой. Петли, навязанные на новеньком тросе, запечатлелись кривыми каральками, и не хотели распрямляться - мешали ровной укладке на барабан. Слава богу, глина за ночь подсохла, отскакивала сама. Промучавшись часа полтора, плюнули на красоту. Кое-как скрутили чертову проволоку, зашили барабан и почти вернули ему прежний вид. Раскололось несколько досточек, ведь гвоздей запасных не было, а вчера у многих срезались шляпки - торопливо вскрывали. Лебедка понадобилась еще раз, чтобы взгромоздить барабан на прежнее место. "Маз" выплюнул синеватую струю дыма в небо и потащил прицеп по остаткам асфальта.
Очередной рейс приближался к концу.
Чирков уехал в свой Угловск, периодически позванивал. Время остановилось. Ничего не менялось в жизни. НИЧЕГО! Длился бесконечный "день сурка", как в одноименном фильме. Ирина не находила в минувшем никаких отличий от предыдущего. Старший лейтенант Ермаков перебивался при том же училище связи, которое и закончил. Перспектив роста не было и быть не могло. Преподавательский состав прочно сидел на своих местах. У неё - детсад, фортепьяно, детские песенки, скудная зарплата. Ирина из цирка ушла, устав от грохота. Теперь металась по мелким подработкам, мечтая о месте скрипача в оркестре театра. Однако штатные музыканты держались крепко.
Устав слушать обещания дирижера, она все реже брала в руки скрипку. Порой неделями не играла, с грустью замечая, как теряет форму. Приходили мысли, что сломала судьбу, не сделав аборт, но потом видела Татьянку, радовалась. Дочь подрастала - ее ждал первый класс.
-Ирина! Осталась бы у нас еще на годок?
Заведующая детсадом переживала, что Ирина скоро уйдет. Такого музыкального руководителя (с училищем!) непросто найти. Но директор химзавода отказал Ирине в повышении зарплаты. Заведующая и сама ходила к нему на прием, в надежде убедить, но безуспешно.
-Тамара Васильевна, не могу. Уже договорилась, ждут только, когда приду.
-Ой, ну как я без тебя... Может, ты совмешать сможешь, а?
Она отказывалась, делала вид, что нашла работу, лишь не хочет о ней говорить, напускала таинственный вид. Работы не было. Мама пыталась использовать старые связи, направляла в различные фирмы, но бизнесмены желали получить любовницу и профессионала в одном пакете, что Ирине категорически не подходило.
Степа, полагая себя ответственным за приемлемое трудоустройство жены, начал просить у знакомых помощи. Ирина ни сном, ни духом не догадывалась, пока гордый муж не сообщил, что проблема решена:
-Есть прекрасный и денежный вариант.
Ирина не поверила собственным ушам. Степа-недотепа нашел ей работу?
-Продавец мелкой розницы. Киоск на площади, там нужен продавец. Ставка и процент от выручки, до полтыщи баксов в месяц!
Воодушевленный муж не заметил горькой усмешки Ирины:
-Спасибо, Степа! Вот заботливый у меня муж!
Ермаков почуял неладное - таким голосом не благодарят! Он встрепенулся, спешно перешел к защите:
-А что? Вполне нормальная работу! Сама же говорила, что в цирке оглохла и для балерин замучилась аккомпанемент изобретать? А тут сиди себе в тепле и торгуй.
-Да? Торгуй? - Ирина подошла к мужу. - А сам не хочешь в киоскеры? Я посмотрю, как ты будешь выслушивать мат, продавая забулдыге паленую водку, и трястись от страха, неся домой выручку в плавках, чтоб не ограбили!
Степа понял, что надо сдаваться:
-Не, я ничо, я хотел , как лучше, но если ты не хочешь...
У Ирины даже обида прошла: - "Господи, как безграмотно говорит! Хуже Черномырдина, но тот хоть нефть захапал... А этот! Ни украсть, ни покараулить!"
Она понимала, что в мозгу Степы просто не умещалось представление о том, какой бред он несёт! Его жена, скрипачка и музыковед (да, одновременно закончила оба факультета!), "универ" с отличием, и пойдет торговать водкой, жвачкой, презервативами - чем там еще? Да никогда! И дело не в образовании. Она просто не МОГЛА быть торговкой в силу характера и особого дара попадать в критические ситуации.
Да в первый же день обсчиталась бы на астрономическую сумму! Эти способности, точнее, полное отсутствие - "блестяще" проявились в дни студенчества. Она ухитрилась собранные на попойку деньги потратить на редкость неумело. Мало, что продукты и спиртное ей всучили по самой дорогой цене, так еще и грубо надули при погрузке - сначала положили в багажник, а потом унесли назад ящик водки.
-"И он, зная это, предлагает такую работу!" - Ирина вздохнула.
В который раз она с горечью подумала, что гормоны сыграли с ней злую шутку, заставив влюбиться в Ермакова. Ах, все девчонки школы умирают по нему, а он бегает за ней, девятиклассницей! Ах, принц на белом коне! Увы, сказка начала увядать в постели. Герой-любовник оказался тороплив, груб, неумел, причинил столько боли, что все последующие редкие встречи происходили исключительно по его настоянию. А в буднях брака рассеялись последние иллюзии. На поверку принц оказался неумным и трусоватым мальчишкой, по ошибке заключенным в стройное тело и снабженный смазливой мордашкой.
Сейчас этот статный красавчик испуганно слушал отповедь:
-Степа, я лучше еще сто подработок возьму, но на рынке и в киоске работать не стану. Кстати, а ты сам не думал, чтобы тоже где-нибудь халтурку взять?
-Да где я ее возьму?
Мысль о том, что кроме бездумной службы надо еще работать на свой страх и риск, была для мужа пыткой. Ирина в первый год супружеской жизни уяснила, что щедринский "премудрый пискарь" приходился Ермакову кровной родней, а паническая боязнь новизны - доминирующей чертой характера.
-Попроси друзей, пусть найдут. Ты же можешь дежурным техником на узел связи - ночью, на подмену. Я читала, им нужны специалисты, а ты целый инженер!
-Не, ну как я пойду, мне надо начальству доложить, получить разрешение, - предстало убогое оправдание, все знакомые офицеры никаких разрешений не брали.
-Бросай к чертям свою армию, зачем служить там, где тебя не ценят и платят жалкие гроши. Ради обмундирования, что ли?
-Ну нет, я столько лет учился, - возмутился Степа.
-Господи, как ты меня задрал своей учебой, кто бы знал, - прошептала Ирина, прекращая попытки вбить в красивую голову мужа мысль о смене бесперспективной службы.
Порожний "Маз" легко катил, подпрыгивая на выбоинах. Аркашка, по своему обычаю, не выпуская папироски изо рта, рассказывал бесконечные "утиные истории". Так обозвала их Каролинка, насмотревшаяся американских мультиков про селезня Мак Дака.
-И вот я ей говорю, что нефиг меня кормить одной картошкой. Она спрашивает, почему? А я ей - анекдот, помнишь? Да ты что, Витек, я же рассказывал тебе! Ну, ладно, еще раз расскажу. Короче, муж у врача, дескать - жена недовольна. Тот - а что едите? Этот - картошку на завтрак...
Виктор поглядывал по сторонам, поражаясь величию Саян. Ему нравились горы, в них царила строгость и простота. Камень не терпит вычурности, он избавляется от нее тем или иным способом. Даже жидкий камень, бетон, насильственно загнаный в округлые формы, со временем крошится, сбрасывает лишнее, обнажая ржавые железные ребра. Здесь, в нетронутых цивилизацией горах, избытки вытолкнутых на поверхность - еще в незапамятные времена - базальтов и гранитов, лежали ровными осыпями, а прочные останки стояли изящными цирками, нереально четкими в прозрачном и холодном воздухе.
-... так от крахмала - только воротнички стоят!
Напарник залился хрипловатым смехом, не обращая внимания на молчание Виктора. В долгой дороге утомляет однообразие, глаза устают, закрываются сами и заснуть, куда как просто! Вот и установили они правило - говорить без остановки, травить анекдоты, читать стихи, пересказывать книги, чтобы слышать, что не спит напарник. Виктор откликнулся каким-то междометием, дав знак, слышу, дескать, и снова ушел в воспоминанния.
Еще в школьные годы, когда географ водил их в походы по родному краю, Виктор обратил внимание на привычку аборигенных жителей, шорцев, алтайцев, хакасов и других, часами неподвижно сидеть на скальной вершине какой-либо горы, молча всматриваясь в ведомую только им точку на горизонте. Пояснения учителя с непонятным словом "медитация" - вызвали почтительное уважение.
Он решил овладеть тайным умением аборигенов. Уединившись, выбирал на вершинах укромные места. Прислонившись к теплому камню, смотрел на далекий горизонт, на чернохвойную тайгу у подножий, на белки, и приобщался к вечности. Прозрачная чистота горного воздуха, чуть скрашивая суровые складки далеких гор, напрочь смывала сиюминутность. Неслышно и незаметно просачивалась в него чистота, с тишиной и неподвижностью впитывалась в незамутненную подростковую душу, закрепляя робость и восхищение величественностью этого древнего, нерушимого, и, однако же, современного ему мира.
Тысячелетиями стоящие скалы оставались прекрасно невозмутимы и равнодушны к выстрелам, крикам. С дивной непредсказуемостью стряхивали изредка глыбу, чтобы показать, как неподъемные для человеческого тела тяжести плавно кувыркаются по ровным осыпям, высекая недолговечные облачка пыли. Миг человеческой жизни ничего не значил для этого мира. Даже на кладбище бренность существования не подчеркивалась так очевидно. Ежедневная людская суета смотрелась настолько ничтожной перед несокрушимостью гор, что волноваться о неудачах и бурно радоваться успехам - не хотелось. Что значат морщинки в лужице по сравнению со стеной цунами?
-...не получается у него! Загоревал, стакашку хряпнул, а она - останови часы. Он - с чего бы? А она - пусть в доме хоть что-то стоит!
Аркашка снова смеялся. Он любил и забавно рассказывал бородатые анекдоты на тему взаимоотношений полов. В его интерпретации они, отношения, низводились до обыденности, становились небольшой органической частью сложной жизни людей. Одной из регулярных потребностей, как еда или сон.
-Вот один мужик не верил жене, и сильно хотел поймать на измене. Примчался - со спецом, понял? - из рейса на день раньше, и бегом домой! Опа! Жена в тоске, ну, точно - е***ь здесь был! А где спрятался? Все обыскал - нигде нету. Ну, думает, ошибся...
Когда Виктор бросил стройку и занялся перевозками, каждый рейс на Алтай, в Шорию или в Туву становился маленьким праздником. Горы, они незаметно сформировали мировоззрение фаталиста. Он стал исправлять себя, много читая о религиях, особенно буддизме, а также пытаясь понять Кастанеду и новомодных толтеков. Вроде понимал. Философия всех учений была проста и понятна, укладываясь в одну фразу: "Жизнь такова, какой ее воспринимаешь".
-...он от восторга, что жена - честная, и помер! Ну, это, летит на небо, там его привратник - ты куда, корешок? Он - да вот, помер! А тот ему - в очередь! Ну, конечно, стоит, ждет. И тут сзади мужик подлетает, такой весь синий, сопли приморожены, это летом-то, прикинь? Ну, кто крайний, и дрожит от холода...
Аркашка живописал очередную историю с пафосом, следовало ждать необычного финала.
-Дальше, - подбодрил его Виктор, отвлекаясь от воспоминаний.
-Тот говорит, вот, мол, из-за придурка замерз, а ты? А он ему - инфаркт от радости, что жена не изменяет. Понимаешь, везде искал - не нашел! А тот - а в шкафу, а под кроватью? Не было! А в холодильнике? Не было...
Аркашкин рассказ затягивался и Виктора снова унесло в пришлое. Да, он помирился с собой. Фатализм дал другую оценку событиям, и отношения с женой пришли в относительную гармонию. Миранда ведь не была полной дурой, просто воспитание не позволяло признать правоту мужа без проверочных скандалов. Перед самым замужеством она как-то бросилась на него с кулаками, требуя исполнить мелкий каприз. Виктор перехватил руку в воздухе, слегка крутанул невесту вокруг себя:
-"Еще раз посмеешь так сделать, расшибу!"
Незадолго до этого Виктор, защищая её, крепко приложил к стене двух хулиганистых парней. Оба остались лежать после соприкосновения с кирпичом. Тогда впервые Миранда перепугалась, и не на шутку. Откуда ей было знать, что муж не способен ударить женщину, она-то исходила из собственного опыта! В поселке побить жену считалось делом обычным, особенно по пьянке, да если сама выпросила нудными нотациями. Потом страх прошёл, Миранда "выбирала слабину", пока не довела мужа до новой вспышки, учинив бурный скандал за уход со стройки в собственный бизнес.
Жестко по существу, но мягко и спокойно по форме, Безруков изложил свои требования - хорошая кормежка, постель без дурацких отказов, чистая одежда, и уважение. А он добывает деньги. Миранда согласилась. Состояние такого равновесия устраивало обоих. Бизнес давал всё больше денег, подтвердив правоту мужа. Скандалы прекратились.
-... а тот ему - эх, придурок! Заглянул бы в морозилку - оба живы остались.
Концовка анекдота была, и впрямь, хороша. Виктор улыбнулся, подбодрил напарника:
-Неплохо, а новое есть?
-Да море! Я тут надыбал киосочек с анекдотами, есть газетенка Наш домик, ну типа - в нашем домике только гомики! Классно, я тебе скажу, такие приколы! Есть рисунок, я не въехал сперва, а потом чуть не сдох, так ржал! Слышь, мужик висит, ну, повесился,значит. Так руки свесил, ноги, голова унылая, шары закрыты, а баба на нем качается с такой счастливой харей, как на качелях. Отпад, блин, - нашел новую тему напарник, а Виктор снова ушел в воспоминания.
Каролинка радовалась отцу не в пример больше, чем мать. Когда Виктор входил во внутренний дворик перед домом, дочь с визгом мчалась к нему, раскинув руки. Отец опускался на одно колено, чтобы стать вровень с ней, радостно обнимал. Так он и нес ее домой, повисшую на шее. А там долго обсуждали ее новости, наисерьезнейшие проблемы, и принимали совместные судьбоносные решения.
Сначала секреты касались учебы, редких двоек, замечаний учителей, потом правил поведения с подружками, позволительности чтения чужих записок, сплетен и воровства понравившихся вещиц. Все эти неприятности случились с ней, как и с каждым ребенком, но с годами вопросы менялись, становясь серьезнее. Каролинка совсем перестала рассказывать матери про свои дела после того, как похвасталась о дружбе с мальчиком. Девять лет, третий класс - Миранда наорала на дочь, обозвав малолетней шлюхой.
Каролинка пожаловалась отцу. Виктор подробно объяснил отличия в анатомии, опираясь на свои медицинские познания. Последующие беседы становились все более свободными, когда Каролинка уяснила, что папа знает гораздо больше подружек и не считает эту тему запретной. Виктор рассказал об отличиях матерных терминов от врачебных, показал, как пишутся те и другие, снял с взаимоотношений полов покров стеснительности. Дочь даже спросила, живут ли они с мамой половой жизнью, а, получив утвердительный ответ, сделала правильный вывод. Теперь, встретив отца из командировки и поговорив немного, Каролинка находила повод, чтобы надолго, до вечера уйти из дома.
Ах, как бы хотел Виктор иметь и жену такую же деликатную, разумную. Но нет совершенства в мире! Он вздохнул, отрывая взгляд от гор, и велел Аркашке тормозить.
Пора менять уставшего напарника.
К кому как, а к Валентину Чиркову жизнь благоволила. Родители, руководящие работники, зарабатывали гораздо больше, чем надо на семью с одним ребенком. Поэтому машина с гаражом, загородный участок с капитальным двухэтажным кирпичным домом и большущая квартира старого фонда в центре их городка - сделали детство и отрочество Вали безмятежными. Отец жил сибаритом и приучил сына к тому же. Перестройка не сломала жизнь семьи - работа осталась прежней, да и деньги хранились не на сберкнижке, а в золотых украшениях. Любил отец солидные, дорогие вещи, один только золотой портсигар весил граммов триста, а камушки на нем были настоящие.
Валя рос добрым, веселым, быстро и легко учился, умел находить подход к преподавателям. Университет дался легко, несмотря на проснувшееся на втором курсе неудержимое влечение к прекрасному полу. Виной была Наташа, по прозвищу - Графиня. Что только о ней не рассказывали первокурсники, с затаенной завистью глядя на царственно красивую девушку, появляющуюся в обществе состоятельных старшекурсников. Но вот на очередном студенческом вечере Графиня обратила внимание на кудрявого парня, и сказала:
-А ты отлично смотришься?
Валя не сробел, живо отшутился и попал в тон, что говорится. То ли у Графини был сбой с ухажерами, то ли надоели все, но выбрала свеженького и позволила себя соблазнить. Такой восхитительной школы он и не рассчитывал получить, надеясь на скромный одноразовый роман. Но восторженный мальчик, признавшийся в практически полном неведении (Чирков убедительно врал!), обаял ее, и она благосклонно посвятила ему несколько вечеров. Этого хватило, чтобы отработать все известные им варианты.
Основательно пополнив таким образом личный опыт, Валя осмелел, принялся коллекционировать покоренных женщин. Сначала вел дневничок, собирал фотографии, мелкие вешички, типа заколок, потом повзрослел окончательно. К третьему курсу себя называл не иначе, как "сексинструктор". Помалу Чирков перестал думать о партнерше, как существе, достойном траты сил. Ну, подумаешь, не получила удовлетворение! Велика важность, завтра будет другая.
Удачно сработали папины связи - он стал аспирантом в Угловске. Миловидная девушка Лена, "снятая" им в первые же дни, оказалась дочкой завкафедрой. Валя женился. Жена работала над диссертацией, он - тоже. Понадобилось часто ездить в Щегловск, по делам кафедры и для сбора исторического материала.
Вдали от надзора Чирков резвился на всю катушку. Навыки обольщения стали безукоризненны, ирония вкупе с изящными манерами очаровывали. Минуло четыре года, диссертант легко остепенился под мощной протекцией тестя. Началась работа над докторской, поездки, но жена тоже защитилась, захотела подарить старикам внука. Это дало Валентину еще больше свободы, он постоянно жил в Щегловске, множа число поднятых юбок.
Серию побед над прекрасным полом прервала Ирина. В ней было нечто неуловимое и невыражаемое словами, но воспринимаемое на чувственном уровне - некий легкий консерватизм, основательность. Чирков не на шутку увлекся. Планомерная долговременная осада прервалась с отъездом в Угловск. Но и там он постоянно возвращался мыслями к ней.
-Я не собираюсь больше рожать! Нашел крольчиху, тоже! Мне лично одной хватает, даже много! Ты сначала сам роди, попробуй, потом меня уговаривай, - Миранда вопила на Виктора, не стесняясь присутствия дочери.
-Чего блажишь дурниной, - увещевал муж. - Соседи же слышат!
-А мне плевать, пусть слушают! Щас, только соседей бояться начну, ага! Можно подумать, это им рожать придется! - повысила та голос.
Виктор затронул больную тему. Еще в первый год супружеской жизни, когда выяснилось, что Миранда беременна, он сказал, что мечтает о детях, и чтобы хоть один - мальчишка. Скандал получился на славу, но Каролинку удалось отстоять. Тогда впервые и задумался, а не поспешил ли с женитьбой, настолько сильно с непривычки поразила гадкая сцена. Как сейчас - руки в боки, корпус вперед, ноги широко расставлены, и ор, базарный ор:
-Я тебе уже сказала, что жить хочу, а не в детском г....не ковыряться! Если ты сам не живешь, так хоть мне не мешай!
-Мирка, но один ребенок - почти ничего! Не приведи, господи, что случится и всё, жизнь насмарку! Ну, хоть одного, пока Каролинка маленькая, ты же можешь не работать, денег достаточно...
-Да твоих денег только на подгузники хватит! Сказал, тоже!
-Ну, не завирайся! - Гордо поправил её Виктор.
Вот уж тут он не собирался уступать. Еще чего, деньгами попрекать! Теперь, поднявшись в доходах на перевозках, да еще с двух машин, они могли не экономить на еде и на тряпках. На счете скопилась достаточная для уверенного житья сумма.
-Я зарабатываю гораздо больше, чем прежде, - так муж завершил доказательство.
-Да на хрена мне твои деньги, если я арбуз проглочу! Потом рваться на фашистский знак, потом год срач подтирать, да еще фигуру восстанавливать, а жить когда?
-Няньку наймем, - он все пытался найти убедительные аргументы.
-Вот ты ее сейчас найми, пусть она и рожает! - отрезала Миранда, и скрылась в ванной комнате, давая понять, что разговор окончен.
Забрав дорожную сумку, Виктор ушел, не прощаясь, думая, почему же получилось, что все идет не так, как хотелось тогда, каких-то десять лет назад. Как угораздило его жениться на этой крикливой стерве? Видеть ее не хотелось. Где были твои глаза, Безруков, где уши, почему сразу не разглядел в ней скандалистку? Она ведь не скрывала ничего, не притворялась. Всегда вела себя естественно, незамысловато, как ребенок. Неужели так застили глаза постельные таланты? Да, похоже на то!
Вихрем промелькнули воспоминания: Миранда обучает его таинствам секса, не скрывая, что получила эти знания от студентов за неполный год учебы. Такая она была тогда, простая и естественная, как детская нагота. Он был похож на нее, наивный, улыбчивый и доверчивый девственник. Потому, наверное, и выбрала из оравы, приехавшей на зачистку берегов после молевого сплава, именно его.
Прикипевший к ней за тот месяц Виктор потом долго переписывался. "Вылетев" из института в армию, даже повидался, приехав на побывку. Отслужив, забыл напрочь. Вспомнил, когда начал думать о женитьбе. Почему-то девушки, придирчиво тестируемые в постели, его не устраивали. Всех сравнивал с Мирандой, не понимая, что такой опыт способна накопить не каждая. Ему бы оценивать сердце и голову, а он все низводил ниже пояса, дурень! Учась на первом курсе, снова встретил свою первую женщину. Чужая свадьба стала началом их совместной жизни. Тот ухажер отстал сам, а она заночевала в постели Виктора, да и осталась там навсегда.
Дочь появилась по оплошности. Миранда брезгливо воспринимала всякие резиновые защитные средства. Как-то раз таблетки кончились, а с искушением оба не справились. Миранда намеревалась сделать аборт, ведь беременность наложилась на первый год учебы в педагогическом училище. Виктор отстоял дочь в жестоких сражениях, но экзотическое имя под стать себе выбрала мать.
Каролинка не доставляла хлопот, может потому, что с первого дня отец взял все заботы на себя. Ему как-то всегда было несложно успевать: ночью готовиться к занятиям, днем, на лекциях отсыпаться, а дома, сменив няньку - кормить дочку, стирать простынки, менять подгузники. Виктор все уговаривал - давай еще родим. Но Миранда заявила:
-Хочу быть вровень с тобой.
-Зачем? - Не понял муж. - Ты и сейчас вровень, даже больше!
-Это с двумя училищами? У тебя высшее образование, а у меня?
-Да толку-то с него, с верхнего!
-Я что, дура, что ли? Ты себе потом ровню найдешь, меня бросишь с детьми, нет уж! Сначала - институт .
Дизайнер из нее получился никакой, хотя училась она добросовестно, зачитывая учебники до дыр. В педучилище, из-за хронического недобора учащихся, не брали только дебилов. Став учительницей начальных классов, Миранда усердно зубрила пропущенное в детстве и пытала силы, пока не была зачислена на заочный биофак. Вот когда настал момент торжества! Мужа, дочку и себя, нарядную да красивую, она привезла в родной поселок. Королевой вышла бывшая замухрыжка из забрызганной дорожной грязью "Нивы". Гордо прошла по всем баракам.
Виктор не понимал, а ведь Миранда тогда прям-таки упивалась завистью поселковых одногодок, обросших сопливыми детьми. Еще бы! Они в фуфайках и резиновых сапогах, а она в тончайшем платье и изящных туфлях! Единственная уроженка, которая училась в институте!
После той поездки все пошло наперекосяк. Похоже, Миранде понравилось упиваться восхищением окружающих - она наслаждалась, она купалась в нем, словно актер в ворохах букетов. В тот день ее лицо то и дело отрешалось, брови заламывались. Так некогда - откровенно, мучительно и сладостно гримасничала Людмила Гурченко на своем бенефисе.
Может быть, именно в поселке торжествующая Миранда решила, что ради наслаждения собственным превосходством можно пренебречь всем, в первую очередь мужем и дочерью? Черт знает, о чем она думала. Разве теперь признается, что пришло ей в голову? Но факт остается фактом, жена резко изменилась. Деньги, тогда еще мизерные, зарплата прораба - стали уходить в основном на наряды, которые позволяли ей на краткий миг ощутить себя законодательницей мод.
Она добилась своего. Сначала в школе, потом в городе. Косметика килограммами стояла на трёх её туалетных столиках. Денег не хватало на такой загул. Просьбы быть экономнее завершались скандалами. И Виктор купил "Маз", чтобы уйти в шоферы.
С этого началось его предпринимательство и закончилась счастливая, как казалось теперь, семейная жизнь.
По весне появился Чирков с букетом цветов:
-Я приехал, Ирина!
Она обрадовано чмокнула его в щечку и накормила, как делала со всеми друзьями дома. Наслаждаясь томленой горядиной с черносливом, Валя рассказал о своих успехах:
-...докторскую пишу, материал опять здесь набирать буду. Ирина, ты божественно готовишь! Так вкусно, что... - рука с ухоженными ногтями взлетела и выразительно пошевелила сильными пальцами, подчеркивая, как ему не хватает слов для сравнения.
Неуловимое качество, выдающее иной, высокий уровень породы, промелькнуло в жесте. Так персидский кот повадками и привычками отличается от, пусть даже воспитанного рядом, со слепого возраста, но - дворового. Ирина уловила это сейчас благодаря разлуке:
-"Да вы, батенька, аристократ!"
Бесконечные разговоры о новых книгах, о новых фильмах, о музыке стали настоящей отдушиной. С ним было интересно, он представлял из себя образчик настоящей интеллигенции, что сформировалась за советское время. В один из дней она поймала себя на мысли, что умный, ироничный кандидат исторических наук нравится ей гораздо больше, чем полгода назад.
Влюбилась?
Ирина удивилась, начала проверять себя на отношение к нему. Да, Валя умен, с ним не стыдно появиться на людях. В Чиркове отсутствовала унизительная робость, заставлявшая ее мужа заискивать перед сильными, стоять навытяжку, даже разговаривая с полковником по телефону. Хотя ростом лысоватый кандидат исторических наук сильно уступал старшему лейтенанту Ермакову.
Она придирчиво вспоминала день за днем, находя подтверждение своего интереса. И тема диссертации сильная - о периоде ссыльных спецпереселенцев, которые по задумке Сталина развивали промышленность. Часто, откопав в архивах интереснейшие сводки и справки, Чирков делился своими впечатлениями с ней. Да, Ирина с удовольствием выслушивала его соображения, комментарии - порой неожиданные. Но далеко не всегда соглашалась с научным мнением. Однажды чуть не разругались всерьез. Речь зашла о немцах, евреях и чеченцах с татарами. Суждения Чиркова показались ей однобокими и спорными:
-...в силу оторванности от корней пришлось стать более этнически ориентированными, чем прежде. Инородность заставляет сплачиваться, создавать культурные гетто, чтоб не ассимилироваться в следующем поколении. Отсюда религиозная нетерпимость, экстремизм, проявления шовинизма, - пояснял Валя.
-Бред, - возражала Ирина, - твоя сплоченность этнической группы. Нетерпимость конкретного человека зависит от мозгов в его голове. Это личное желание отомстить соседу, что успешнее тебя! Мстительный, но сильный лидер может навязать свое желание группе, даже народности, но и только, ведь экстремизм не присущ человеку изначально!
-Оригинальная трактовка...
-Да, это моя трактовка, но она ничем не хуже прочих! Возьми наших немцев - они экстремисты? Нет. Этнически ориентированы? Это спорно! Да, первое поколение было сплоченнее. А дети? Они сохранили язык? Нет. Со мной училось много немецких фамилий, почти никто не знал своего языка. Потом уже, когда встал вопрос о репатриации, они бросились учить его!
-А евреи?
Ирина не отвлеклась, продолжила:
-Евреи - особый разговор. Крымские татары и чеченцы, те да, родной язык знали. Но это в силу того, что имели малограмотных родителей! Их предки не владели русским и почти не читали, даже детских книжек. Ты же знаешь, Чирков, что дети стоят на плечах родителей...
Беседовать с Чирковым приятно. Он слушал внимательно, бросал реплики, изрядно этим стимулируя, и комплиментарно утверждал, будто Ирина своим необычным подходом дает новые идеи, расцвечивает сухую ткань диссертации, что обещает нескучную защиту. Вот и сейчас он согласился, заинтересованный логикой.
-... что культура, в широком смысле этого слова, начиная с личной гигиены, и кончая образованностью - развивает ум? А коли так, Валентин, то родители с низким уровнем образования и культуры, читай дикари - не могут высоко подсадить детей. Где умные в одно поколение поднимутся, отсталым понадобится три-четыре! Культурная этническая группа легче обустроется и ей незачем мстить окружающим за свои неудачи. Отсюда вывод: хочешь устранить экстремизм и нетерпимость - бросай все силы на образование. Поумневшие дети дикарей дадут еще более умные поколения и не захотят погибать в междоусобных войнах.
-Отнюдь! Фашисты очень неглупую нацию построили в колонну и вбили ей в голову примитивнейший шовинизм...
-Ты говоришь форменную ерунду - это не от недостатка ума, там другой случай. Речь о желании отдельно взятого человека презирать, ненавидеть или убивать непохожего соседа, а не о государственной системе оболванивания и принуждения. Русских, французов и многих других тоже построили в свое время... Однако, Чирков, только у диких народов сохранилось правило захватывать рабов. Это привычка, сформировавшаяся на уровне семьи, не на уровне государства!
Чирков взял и ляпнул:
-Кстати, почему евреев обходишь?
-Ты лично со многими знаком?
Не будь Чирков так ироничен, так избалован ее долготерпением к полемическим выпадам, все бы и закончилось на этом. Спор, как спор, аргументы сторон основаны на их личном опыте, без малейшей ангажированности: религиозной там, национальной, а пуще того - этнической. Не было ничего личного, и подбил же его черт! Захотелось видимо, лукавому историку подъесть, подкусить оппонентку, провести прием нечестный, запрещенный, в боксе зовут - удар ниже пояса, и получил вполне заслуженно и соответственно.
-А что это ты вопросом на вопрос отвечаешь? Чисто еврейская манера... Сама-то каких будешь?
-Девичья фамилия, - с вызовом ответила Ирина, - старорусская, Обора. Мама из татарского рода. Еще вопросы есть? Тогда отвечу за еврев - два тысячелетия в скитаниях! Не станем мерить, кому досталось больше - крымчакам или чеченцам. Знаю, турки резали армян, сейчас давят курдов, англичане отличились в Ольстере, а прежде - в Индии, но евреев истребляли все и везде! Так шла селекция, почти дарвиновский отбор, только социальный. Слабые и глупые погибали первыми...
-Угу! И бедные, кто не мог откупиться!
Ирина парировала американской поговоркой:
-Если ты такой умный, почему такой бедный? Так вот, когда истребляют умных, это больнее всего. Во-вторых, я с евреями рядом росла, училась и знаю их лучше, чем других. Они мирные люди...