Петров-Одинец Владимир Андреевич. Рецензии на Сд-2015

Рецензия на "Дело о супружеской верности..."

Так получилось, что перечитывал эту повесть я раз пять-шесть, не меньше. И с каждым разом она казалась мне всё менее похожей на детективное произведение. Проза, да, довольно интересная, местами забавная, местами неудачная. Мерещилось в ней и какая-то робкая постмодернистская заумь, особенно - игра с оттенками кофейных напитков и стихом про Окаянное Око. А ещё стойкое ощущение эклектики. Хотя, возможно, автор просто-напросто резвился, записывая все мысли, которые посетили его голову вслед за детективной идеей?

Да, пожалуй, именно резвился. Поскольку мне упорно мнится, будто не напрасно набросаны в повести перспективные пути для сознания стройной композиции, с несколькими сюжетными линиями.

Смотрите, вот Пётр Жуховицкий, простой, как угол дома. Намного проще, чем старый следователь по фамилии Соболь. Это видно из слов, сказанных на допросе:

"- Чтобы Пашка на изменщице женился? Да мы б ее первые укокошили. Это я шуткую. Но постращали бы. Нет, Танька в муже души не чает. Она хорошая жена.

- Почему вы в этом так уверены?

- Обижаете, товарищ следователь! Уж если я в жизни в чем уверен - так в это в том, что у меня настоящие друзья. И даже если бы Танька подстилкой оказалась, любой из нас скорее наизнанку бы вывернулся, чем к ней притронулся. Вот хоть на библии, хоть сердцем матери, хоть присягу дам..."

И хотя молодому следователю Горецкому кажется, что Жуховицкий подозрительно легко воспринял смерть лучшего друга - меня ответы Петра убедили. Такая категория мужчин не способна на убийство ухищренным способом.

А вот поведение Павла Бернштейна, особенно, объяснение о псориазе у жены- меня насторожило. С трудом верится, что страдающая таким хроническим заболеванием женщина и не имеет в запасе лекарственных средств, это раз. Два - больные стыдятся своего заболевания, следовательно, женщина с такими бляшками на теле - на сексуальный контакт со знакомым мужчиной вряд ли отважится. Три - больные псориазом имеют массу сопутствующих нервных, весьма тяжких расстройств.

Почему автор такую перспективную тему наметил, а не развил, почему прошёл мимо этого факта?

Следует отметить, что в описании повадок Соболя автор погрешил против истины. Самый тупой следователь всё-таки придерживается непреложных правил, одно из которых гласит, что показания свидетелей должны перекрёстно проверяться. Так что при допросе Татьяны Бернштейн обязательно должны быть вопросы о псориазе и ночной отлучке Павла в аптеку. А вдруг и найдутся зацепки, возникнут подозрения? А в повести опытный следователь, отпахавший тридцать пять лет - ведет допрос, словно обиженное дитя в песочнице:

"- Судя по вашим словам, вы терпеть не можете приятелей своего мужа.

- Мои пристрастия не играют роли. Паша любит друзей - значит, я их принимаю.

- Какая жертвенность.

- Всего лишь любовь.

- Где любовь, там и ревность.

- Я так устала от грязи...

- Да, вы что-то очень чисты, Татьяна Николаевна. Даже не знаю, как к вам подступиться. А думаю я вот что: вы ревновали мужа к Степану и решили избавиться от последнего.

- Ревновать к мужчине? Вы смешны.

- А вы экзальтированы. Подходящий типаж для преступления на почве ревности. И алиби у вас нет..."

Очень перспективно выглядела ложная версия с Крыловыми, которые пытались сбежать из страны с крадеными деньгами. Но и её автор оборвал, отказавшись развивать, хотя достаточно было бы дать покойному Степану Макаровичу должность начальника охраны на заводе или на стройобъекте завода - поближе к украденным Крыловыми деньгам.

По сути, расследования не предъявлено, соучаствовать в раскрытии преступления читатель не может, а ложные ходы - отсутствуют. Беспомощное поведение следователей тонет в обилии ненужных описаний их личностей в прошлом. Только это не то прошлое, которое задано темой конкурса. Воистину нужное и важное, с которым связано настоящее, раскрывается лишь в эпизоде с засосом, который Павел некогда по пьянке поставил Тане, а потом за него ревновать начал.

Что касается детективного наполнения повести, то оно, слабое в начале, сходит на нет в середине, про финал я скажу отдельно. Уголовное законодательство чётко и ясно высказывается, что лишь при наличии повода и основания, предусмотренного статьей 140, следователь в пределах компетенции, установленной Кодексом, возбуждает уголовное дело. А в повести следователи слишком долго не знают, что послужило причиной смерти. Право слово, они ведут себя непрофессионально настолько, что даже не формулируют для себя признаки преступления, которое расследуют.

Из текста невозможно понять - наступила ли кончина Степана Вольных от естественной причины? Соболь и Горецкий, похоже, сами этого не знают. Но ведь это важно с точки зрения закона! Уважаемый автор, если нет никаких оснований для возбуждения дела, вроде противоправности, общественной опасности, виновности и уголовной наказуемости, то почему следователь его открыл? А заявление Соболя о закрытии меня просто шокировало:

"- Улик нет, негодующих родственников тоже нет, а висящее дело нам статистику портит. Спишем на самоубийство..."

Так, значит, смерть оказалась насильственной? И основания для возбуждения дела были? Почему же автор скрыл это от читателя?

Теперь обратимся к эпизоду с вымоганием от Татьяны признательных показаний. Автор справился с задачей, которую поставил перед собой. Финал достойно завершает повествование о восторженном инфанте Горецком, которому плевать на закон, который всегда тешит себя, великого расследователя. Шикарный наезд на отравительницу получился, где-то в духе бондианы, согласен, но никакого отношения к детективу такая смесь шантажа и сентиментальности - не имеет.

Резюме:

автор поведал очень неплохую житейскую историю, связно, довольно логично, живым и образным языком. Но при этом упустил из виду, что интерес читателя детективного произведения - в параллельном расследовании, наперегонки с главным героем, чтобы самому найти разгадку тайны. Получив сбивчивое признание Татьяны, читатель в моём лице остался весьма и весьма неудовлетворён.

Рекомендаций давать не рискну, поскольку автор признался - это первый блин. Захочет - дам ссылки на кое-какой материал, полезный для общего развития автора-детективиста.

Рецензия на "Колдун в медвежьей шкуре"

Уже двойственное название претендует на некоторую ироничность. Почему и читать я начал с настроем на лёгкость восприятия. Увы, почти сразу хорошее настроение пошло на убыль. А перевернув последнюю страницу, я был вынужден констатировать, что автору не удалось воплотить похвальное намерение в жизнь. Вместо иронии получилась странноватая смесь стёба с пародией.

Дело в том, что автор, если я не ошибся в догадке, который уже раз использует поджанр остросюжетника, где действуют персонажи из российских или иных спецслужб, от которых требуется совершить нечто архисложное. Порой ему удается держать баланс на грани достоверности, но в этот раз получилось не ахти.

Главный герой, декларированный его начальством, как незаурядный аналитик, выглядит нелепее Луи Дефюнеса ("Фантомас"), что никак не способствует ироническому к нему отношению. Если уж на то пошло, героиня Хмелевской из "Что сказал покойник" глупой не выглядит, в отличие от героя рецензируемой повести. И события, которые вокруг неё происходят - выглядят совершенно реальными, но вот расшиваются участниками не слишком правильно и удачно.

К сожалению, в повести "Песня Юлиуса" события выглядят совершенно нереальными, отчего возникло стойкое ощущение искусственно созданной обстановки полного идиотизма. Вот цитата:

"А еще я чувствовал, что супруги Пак что-то недоговаривают. Возможно, дело тут в секретном характере информации - все-таки Минобороны организация крайне закрытая и консервативная и не терпит вмешательства извне в свои дела. Как я и предполагал, досье на Гамидова в нашей базе имелось, но моего уровня доступа оказалось недостаточно, чтобы с ним ознакомиться. Интересно, как можно поручать человеку расследовать что-либо, но при этом связывать ему руки различными запретами и инструкциями?"

Обратите внимание на последнее предложение. Мысль, выраженная в нём - совершенно правильная. И если бы после этого "великий аналитик" сделал то, что обязан сделать любой нормальный человек, а именно: доложил начальству, что не имеет возможности выполнить задание в силу отсутствия информации для анализа, то я бы автору поверил. Но то, что написал автор дальше - невозможно, ни чуточку не смешно и ни капли не иронично. Бредово. Иного определения я не нашёл. Вот цитата:

"...минуты через две ко мне вышла Тамара. Она протянула мне ноутбук.

- На, взгляни. Ты просил материалы по убийству."

Какие материалы? О чем это она? Кто она, вообще, такая? Пусть военнообязанная жена очень специального агента МО - так ведь не сам спецагент! Извините, но минилекцию прочту:

Смерть военнослужащего - событие чрезвычайное, подлежащее расследованию. Где военный прокурор? Где военный следователь? Расследование смерти даже сверхсекретного сотрудника всё равно должен провести ПРОФЕССИОНАЛ с допуском по всей форме, а не аналитик из ФСБ. И если аналитика привлекли, то первым делом он должен получить допуск. А допуск означает, что все материалы следствия он получит из первых рук. Это и протокол осмотра места происшествия, заключения экспертов, протоколы допросов, материалы оперативных работников и прочее.

Значит, все малопричастные, причастные и непричастные, тем более опоздавший к убийству Пак-Цой и совсем непонятный участковый Цвирко понадобятся Роману только после того, как он ознакомится с делом. С какой стати толковый аналитик станет терять время на дублирование уже проведенной работы? Лишь обнаружив пробелы в расследовании, имеет смысл искать неопрошенных Сизовых и прочих жителей.

А тут главного героя сначала приглашают к расследованию, потом "динамят" с информацией, затем с опозданием выдают какие-то материалы по делу и лишь потом, как бы нехотя, раскрывают совершенно секретные данные. Повторюсь - это бред, который к иронии не имеет отношения.

В комментариях слово ирония несколько раз упоминается, но давайте уточним, что это за приём такой, с чем его едят:

"Ирония, как средство комической подачи материала, является инструментом формирования литературного стиля, построенного на противопоставлении буквального смысла слов и высказываний их истинному значению ..."

Буквальный смысл слов в повести есть, а вот противопоставления их истинному значению - я не заметил. Вероятно, его, противопоставление, найти в тексте можно, но мне как-то это не удалось.

Уверен, что теоретически автор знает приёмы прямой иронии, когда описываемому явлению придаётся смешной или обратный смысл. Но не считать же прямой иронией такой вот оборот: "...удивилась заплывшая жиром блондинка-администратор",

Или такой: " ... я застал Дениса за интересным занятием: он пил водку. Причем, в одиночестве". Здесь только словосочетание "интересное занятие" чуточку передаёт негативно-ироническое отношение ГГ к пьянке по-чёрному.

Не удались и попытки самоиронии: "...переиграл меня Колдун..., - в великой досаде процедил я, прикрыв глаза..." Ну, расстроился главный герой, и что?

Цитат неудачного иронизирования можно надёргать много, только цель рецензии не в том, чтобы проходиться катком по мелочам, а в том, чтобы показать, где и в чём промашка. Не претендуя на истину в последней инстанции, немного ниже выскажу личное мнение, а пока несколько слов о формальных признаках детективного произведения. Они есть. Разбирать в подробностях детективный сюжет я не стану - тот шит нарочито грубыми нитками и спасти его невозможно. Ко всему прочему, автор на ходу поменял интригу. Если сначала стояла задача раскрыть тайну убийства Гамидова, то в финале все свелось к разоблачению Колдуна в медвежьей шкуре. На мой взгляд, это не одно и то же. Зачем нужно было делать так? Не понял. Тем не менее, прочесть повесть удалось за один присест, поскольку получилась она легкой для чтения и без головоломок.

Подытоживая, скажу следующее - автору не удалось создать ироническую повесть. На мой взгляд, попытка иронии, предпринятая в повести, выродилась в стеб над ФСБ и МО. Я не возражаю, автор вправе как угодно относиться к ним, но вряд ли он рассчитывал на кривую улыбку читателя.

А я и есть тот самый, придирчивый читатель, который вместо иронии:

А) обнаружил в фабуле слишком много допущений, которые сделали сюжет нереальным, невозможным, но и не сказочным, а просто нелепым.

Б) воспринял главного героя и второстепенных персонажей в откровенно пародийном ключе, как недалёких и неуклюжих людей, которым нельзя доверить даже кормление домашнего скота, где уж там ведение следствия - упаси боже!

Причина здесь, на мой взгляд, одна - несерьезное отношение автора к поджанру иронического детектива. Если бы интрига, фабула и сюжет были проработаны детально, с подлинной достоверностью, а действующие лица повести были достоверны и находились на должных местах, то ироническое отношение автора легло бы на прочную основу. Ирония воспринимается как ирония, когда автор подсмеивается над героями, действующими в реальной ситуации. В реальной, подчёркиваю, а не устраивают клоунскую буффонаду на потеху зрителям.

Бабка-Угадка в рецензии упомянула фильм "Ширли-мырли", так я использую его в качестве иллюстрации. Почему он воспринимается большинством зрителей как фарс, как стёб, но не ирония? Потому что капитан Пискунов всё делает, как положено милиционеру, но с клоунскими падениями и приказами стрелять по колёсам трамвая. Автомобиль едет самостоятельно, без водителя. Американский мультимиллиардер оказывается одесситом и поёт русскую песню. Вор в законе, с маузером, и его вооружённое до зубов окружение втягивается в битву тортами, хотя сначала намеревался закатать главного героя в асфальт.

К сожалению, шутливость повести имеет уровень как раз упомянутого фильма.

Ну, не станет нормальный аналитик брать пистолет и красться ночью под влиянием нахлынувшей интуиции! Слежка и задержание - обязанность оперативных работников, но не следователей или аналитиков. Главный герой, аналитик Роман, майор, с оружием, но ни разу не опер - просто не имеет права идти на риск. Он идиот? Нет. Идиоты до таких званий не дослуживаются. Так почему же он, не будучи оперативным работником, по воле автора ночью крадётся в незнамую опасность. Какая тут ирония, где, в чём?

Что касается грамотности и литературной части, то здесь упрёков почти нет. Неловкие выражения и неточности - так повесть писалась на скорую руку, а в целом слог хороший, грамотный, бойкий. Опечаток не заметил. Автор достаточно хорошо знаком с азами построения детективного рассказа, поэтому формальные признаки триады имеются. Тем более, что интрига вполне реальна, а недостатки повести связаны с опрометчивым выбором манеры повествования и с отсутствием навыка в создании иронического флёра.

Рецензия на Музейную историю

А ведь и впрямь, музейная. Вернее, три истории. Из совсем дальнего, дореволюционного и частично предвоенно-военного прошлого, из современного преступного, которое восстает перед нами во время расследования, и попутной истории взамоотношений незаурядной троицы - частного детектива и его помощников.

Первое и постоянное впечатление от повести - это роман, насыщенный событиями. Тут наискосок не прочтёшь, а содержание кратко не перескажешь. Хотя суть истории сводится к неудачному похищению карты с расположением клада, но главным-то является не клад и даже не расследование, а восстановление истории клада. Очень она необычна. Табакерка, вроде бы, подарок Екатерины второй Орлову, затем какие-то геммы и прочие ценности, имеющие значение для историков и антикваров - все они так долго переходили из рук в руки, что таяли, исчезали помалу, пока клад в его сильно усушенном виде не добрался до нашего времени.

Автор не чернит и не приукрашивает людей. Их линии поведения просты и понятны. Действия конкретного индивидуума диктуются желанием и реальной возможностью вернуть собственность, отнять, безнаказанно украсть или же бескорыстным намерением сохранить предмет из коллекции для музея. Следить за повествованием интересно, но только если читатель не торопится. При скорочтении удовольствие пропадает, потому что событий слишком много, хотя далеко не все они важны для сюжета.

Я не напрасно упомянул третью историю - историю взаимоотношений детектива с его подчинёнными. Помощник Лёнька набивается в зятья, что вполголоса, но внятно говорит о возрасте детектива - много за сорок, рядом с полтинником. И полное отсутствие теплоты между супругами, если я правильно понял автора, существенно помогает работе. Нелестное упоминание о жене Ермолая Петровича Медякова, так величают частного расследователя, и его жаркие поцелуйчики с Зиной, помощницей, наводят на мысль, что тут имеет место быть служебный роман.

Кстати, помощники детектива прописаны слабо, на мой взгляд. Лёнька, вообще, не сохранилсяв моей памяти, как личность. Да и помощница оставила более яркий след лишь в некоторых эпизодах. Например, где Зина ведёт себя неумно - в момент, когда Ермолай в расследовательских целях разглядывает нестандартную обнажёнку. И пусть в дальнейшем Зина расхваливается автором, как толковая работница - я ему не верю. Чтобы хоть как-то примириться в авторской трактовкой, мне пришлось записать Ермолая в завзятые бабники, который ни одной юбки не пропускал раньше, да и теперь, в возрасте, тоже пытается не пропускать, что его штатной любовнице, Зине, очень не по нраву пришлось.

Что касается другой ветви сюжета, исторической, она показалась непротиворечивой.

Собственно история началась с упоминания о графе Бобринском, родственнике Орлова. Затем линия внезапно приводит к бывшему жандарму, уже чекисту, Михаилу Умнову, который вымогает из музыканта и барона Аристарха Штернберга место хранения не принадлежащего тому клада. Автор предпочитает непрямой путь подачи сведений, почему я и сказал о необходимости вчитываться. Только внимательное чтение позволяет понять, что Аристарх клад сдал добровольно и полностью - судя по описи ВЧК.

Потом уже, за границей, когда эти двое, третьестепенные персонажи, случайно встречаются - мне, читателю, становится понятно, каким боком Аристарх приходится родственником Орлово-Бобринским, формальным владельцам клада, переданного господином Штенбергом в руки ВЧК. И лишь в конце повествования цепочка смыкается, когда выясняется, что Пьер Умнов, потомок благородного жандармо-чекиста, беззаконно возжелал завладеть коллекцией Орлово-Бобринско-Штернберга. Именное его неуёмное желание и привело к хищению карты клада из хобота мамонта. Ну, и к убийству каменным топором, на мой взгляд, не совсем соответствующему образу и характеристике разоблачённой в финале преступницы.

Формальные признаки детектива у этой повести не просто есть, она неотъемлемы от сюжета. Загадка, а именно - таинственное убийство ночной сторожихи каменным топором - вызывает оторопь настолько, что торчащая из хобота пробка немедленно запоминается, как будущая улика. Я всё ждал, когда же о пробке и о содержимом хобота скажут специалисты. Напрасно ждал. До самой кульминации пробка никому не нужна была, уж не знаю, почему. Вроде бы криминалисты показаны нормальными, но ничего из их работы частному детективу не понадобилось. Неожиданный авторский ход.

Итак, расследование читателю показано во всей красе, даже избыточно, на мой взгляд, очень близко к реальности. Так оно и выглядит, реальное расследование, когда тьма тьмущая мелких фактиков заслоняет главное. Что в таких случаях делает следователь? Верно, строит версии, пытаясь впихнуть в них как можно больше фактиков. А уж если есть улики - тогда версия становится ведущей, и факты собираются под неё.

Что нам и демонстрирует автор. Его версии возникают, как реакция на новые сведения. Сначала никаких подозрений нет, только предположения, затем появляется один подозреваемый, второй, накапливаются странные факты и фактики - о канистре, о крысах, о бывших работниках. Должен признаться, именно на таких, неспешных и методичных детективных историях, публикуемых в журнале "Советская милиция", я и вырос. Мне лично повесть показалась вкусной, хотя и перегруженной. Эх, развернуть бы её в роман, страниц на двести!

Что касается стиля, манеры письма и грамотности. Ну, этого автора узнать несложно - он всегда верен себе. Грамотно, гладко, точно, а что касается манеры изложения, так её характеристика дана мною в самом начале рецензии - она такая, что читать надо каждое слово, каждое предложение, иначе рискуешь пропустить важную подробность.

В целом повесть мне очень понравилась, несмотря на чрезвычайную плотность событий и сведений, собранных в ней.

Рецензия на "Акварели Виктора Лемана"

Повесть создана в ироническом ключе, а рассказ ведётся от лица секретаря-помощницы талантливого акварелиста Виктора Лемана. Как принято в приличных домах, язвительно-ироническую девицу и задумчиво-талантливого расследователя дополняет не очень умный, но усердный полицейский.

Всё предельно просто и достаточно сложно:

Мистер Вальдес изощрённо убил жену, руководствуясь эгоистичными мотивами, и основательно запутал следы. Полиция, как водится, в растерянности не может обнаружить никаких зацепок, и только ленивый гений, Виктор Леман, не напрягаясь, находит важную улику, потому что прочувствовал умысел мистера Вальдеса ещё при первой встрече - до убийства. А потом нехотя поясняет восхищённой секретарше (и читателю), как ЭТО всё произошло.

Чтение не доставило затруднений, хотя некоторая невнятность, присущая почти всем произведениям в "ненашенском" антураже, заставляла напрягать воображение и домысливать пропущенные (по недостаточному знанию иностранного антуража?) детали. К тому же автор злоупотреблял использованием мелких хитростей, которые так заманчиво применить в детективных рассказах, я имею в виду - лихие ссылки на нюансы, необъясняемые автором и оттого неизвестные читателю, но ведомые герою-расследователю. Причем, делать это не с целью направить читателя по ложному следу, а просто пренебрегая его незнанием. Дескать, а зачем, я же вручаю тебе, читатель, уже готовую информацию. По большей части, совершенно бесполезную.

Например, ресторан "Конти", расположенный в девяти кварталах от офиса частного сыщика, где задушили миссис Вальдес. Мне пришлось дважды прочесть связанные с этим рестораном и весьма разрозненные строки, чтобы убедиться в полной ненужности сведений об обеде сыщика и о способе подмены кредитки при оплате счета. Сразу сказано, что алиби сыщика подтверждено свидетелями:

"Частный сыщик примерно с пяти, или даже с без чего-то пять, до начала восьмого обедал в ресторане в девяти кварталах от места преступления, у него были свидетели, бармен его хорошо запомнил, и вроде бы существовал какой-то чек оплаченный его кредиткой".

Мне невдомёк, зачем проверять способ подмены кредитки? Автор напрасно считает читателя телёнком, который послушно следует у него на поводу. Я позволил себе усомниться во всём. Если свидетели подкуплены сыщиком, если полиция не в состоянии уличить того во лжи, то приведенная дальше по тексту "истинная" история сыщика с заменой проколотого колеса - ничем не правдивее первой, с обедом в ресторане.

Мало ли что он поведал Виктору Леману! А если ваш Леман слишком доверчив? Что стоило сыщику нанять себе двойника, поручить тому проколоть колесо и демонстративно его менять, а самому на такси проскочить до собственного офиса и придушить миссис Вальдес? Свидетели, которые подтвердят версию с колесом, видели "сыщика" через стекло, в отличие от свидетелей, которые обедали с сыщиком в одном зале. И почему я должен верить вторым, а не первым? Только потому, что так заявил Виктор Леман?

Но я не мисс Энн Хофф, влюблённая в босса. Я скептически настроенный читатель. И, к сожалению, детективность повести в моих глазах выглядит практически ничтожной. Увы, все рассуждения Виктора Лемана строятся на зыбком фундаменте старательно подсунутой автором улики против мистера Вальдеса, а именно, на перочинном ноже, которым, якобы, прокололи шину сыщику.

Прошу у автора прощения за профессиональный подход к оценке такой улики, но обвинение я развалю на первом же заседании суда:

- Перочинный нож подкинул сам Виктор Леман, которому мистер Вальдес не понравился с первого мгновения. Нож, изъятый из авто Вальдеса с нарушением процедуры, не может служить доказательством.

Вот, собственно, всё касательно неубедительного детективного наполнения повести.

Зато литературное исполнение меня порадовало. В отличие от ряда ранее прочитанных повестей, которые претендовали на иронический стиль, эта повесть может по праву претендовать на такой эпитет. Мисс Энни Хафф последовательно иронизирует над всем, что попадает в поле её зрения - босс ли то, полицейский Ольсен ли, погода, город или она сама, опрометчиво примеряющая роль доктора Ватсона.

Богатый словарный запас и умение увлекательно повествовать о самых банальных вещах, давно привычных или давно забытых нами, в её пересказе обновляется, оживает и обретает цвет, вкус, возможно, даже запах. Например, пассаж про кофе, который завершается милой шуткой:

"...провел больше года в пустыне с каким-то племенем. Как бы я ни просила, об этом своем приключении он никогда не рассказывал, зато теперь мне приходится покупать кофе в самых дорогих магазинах и самой молоть зерна, иначе ничего хотя бы отдаленно похожего на то чудо, что разливал по чашкам старый Насим из своей джезвы, у меня не выходит.

Вы догадались? Ну да, Насима я только сейчас выдумала. И что? Кофе в кафе напротив стал вкуснее?"

Или вот этот язвительный смешок:

"Хорошо, хорошо, я помню, сначала надо до конца довести сюжет. На чем я остановилась? Да, когда инспектор увез Вальдеса... Нечего вы не пропустили, сейчас я вам все расскажу. Вот, после их отъезда, я всерьез принялась за Виктора. Пробиться сквозь его шуточки и усмешки было непросто, мне понадобилось часа два, чтобы вытянуть из босса правду. Это было утомительно. А у вас есть два часа? Ну, не обижайтесь, оставьте эти два часа себе. Вот ваша разгадка."

Не правда ли, перекликается с известной шуткой господина Пушкина:

"Читатель ждёт уж рифмы "розы"? Так на, бери её скорей!"

Подытоживая, отмечу достаточную композиционную стройность повести и соблюдение формальных признаков детектива, той самой триады. Мы имеем загадку, пытаемся разгадать её и почти принимаем участие в расследовании, разве что верную версию построить не удаётся из-за робкого жульничания автора с обнаружением перочинного ножа.

Но какое это имеет значение, когда прозаическое произведение читается с удовольствием? Только обязанность дать автору полноценную обратную связь заставила меня уложить повесть на препараторский стол и бездушно провести вскрытие, убив при этом очарование настоящей литературы.

А теперь, выполнив неприятные обязанности рецензента, я хочу сказать автору спасибо за нескучное чтение и воскликнуть:

- Браво!

Рецензия на "Волчье золото"

Начну издалека. Рекомендация проверять гармонию алгеброй или какими-либо иными науками сегодня звучит анахронизмом - программисты приучили мир к мысли, что на компьютере просчитать можно всё, что угодно, был бы заказ. У меня, рядового обывателя, сомнений в том нет.

Что такое, с моей точки зрения, расследование преступления? Определённая последовательность действий, сбор сведений, связанных с противоправным деянием, имеющая целью установить лицо или круг лиц, совершивших указанное деяние. Пока, да, вычислительная машина не в состоянии сама опрашивать свидетелей, потерпевших, осматривать место совершения преступлений и оценивать обстановку. Но это пока. Или человеческую логику не сумеет осилить никакая счётная машина, самая быстрая?

Такие мысли одолели меня, когда я с трудом вникал в суть происходящего. Наверное, молодежь, укоренённая в сети, где принято обмениваться сиюминутными и малозначащими эпистолами, и применять длинные палки для самолюбования, пардон, сэлфи - примет эту повесть без критики. Но мне в конце, перед финалом, ощутимо почудился привкус тягомотины. А вдруг не почудился? Чтобы разобраться, пришлось читать повторно, медленно, и составлять список подозрительных фактов, которые что-то кому-то могли доказать:

- после смерти не самого глупого и предусмотрительного айтишника (что за термин? Я его не знаю) Андрея жёсткие диски в его компьютере и ноутбуке оказались стёрты полностью с помощью вируса, чего у айтишника быть не может;

- в тайнике квартиры Андрея оказались деньги в количестве 30 тысяч долларов;

- судя по записи в снёсённом блоге Андрея и восстановленном благодаря знаниям сестры, стёрли блог уже после смерти Андрея.

Согласен, подозревать неладное можно. Но проще объяснить это обыденными причинами, что и пытался сделать Павел Петрович.

Кстати, я не понял вот это предложение:

"Можно было, конечно, набрать вымышленный адрес, но привычка к аккуратной работе с информацией оказалась сильнее: случайному человеку материалы, которые отправит Оля, попасть не должны - а вымышленный его емейл может для кого-то оказаться настоящим."

Зачем вымышленный адрес? Почему? Что, Павел Петрович не хотел получать письма от Ольги? Не мог отказать, но чтобы не заниматься расследованием - такой детской хитростью пытался на краткое время отделаться от настойчивой знакомой?

Продолжаем список:

- Андрей утонул в ванне из-за "кратковременного спазма сосудов головного мозга";

- в тот день соседка видела, как из подъезда, через полчаса после времени смерти Андрея, вышел незнакомый никому мужчина в сером пальто, держа руку, как Наполеон;

- в вещах Андрея обнаружился гарантийный талон на другой, отсутствующий в доме ноутбук;

- нашлась реклама фирмы по прокату авто, в которую Андрей, предположительно, звонил по городскому телефону;

- и листок из ненайденного дома ежедневника, с пятью адресами, два из которых были перечеркнуты;

- перед смертью Андрей уволился с работы;

- по слухам, Андрей год назад перестал искать золото предка, которое могло стоить 30 тыс. долларов;

- на арендованной машине Андрей накатал за две недели только 80 тыс. км;

- незадолго до смерти Андрей увлёкся смазливой девушкой по кличке Принцесса, которая работала в банке.

С этого момента Павел Петрович, старательно отрабатывавший версию клада, (надо сказать, очень сомнительную с самого начала. Но кто я такой, чтобы мешать автору притягивать за уши хоть выигрыш в лотерее? Всего читатель...), занялся слежкой за Принцессой. Почему вдруг? А кто его знает. Захотелось тряхнуть стариной. Уж очень автор неземную красоту Принцессы расхваливал - с точки зрения, похоже, неизбалованного в прошлом красотками Павла Петровича. Одна лишь Марина, девушка в отставке, дала верную характеристику и сестре Андрея, дуре, и Принцессе по имени Инга, тоже дуре. (Согласен с Мариной - и выношу автору благодарность за хороший портрет этого второстепенного персонажа.)

Слежка показала, что у скромно живущей Инги есть неведомый и редкий на встречи, но состоятельный любовник. Им оказался начальник службы безопасности того же банка, бывший чекист-взаточник неприятной наружности. Тотчас же вскрылась интригующая подробность - банк недавно ограблен хакером на полтора миллиона долларов. Интернет-грабитель, молоденький банковский клерк, уже сам выбросился из окна, но деньги найти не удалось.

Любознательный Павел Петрович сноровисто расспрашивает и получает много сведений, после которых разумно предполагает, что клерк мог взламывать вовсе не систему банка, а блог Андрея - это раз. И два - упомянутая раньше машина была нужна Андрею, чтобы перемещаться по городу и работать по вайфаю с мощного ноутбука, гарантийный талон какового так удачно валялся в квартире.

После столь важных сведений Павел Петрович легко преодолевает собственное компьютерно-сетевое невежество и лихо проверяет адреса из списка Андрея, тоже удачно оставленные в квартире. Вайфай, конечно же, ловится там, где должен.

Всё!

Версия сложилась!

Оказывается, бывший чекист-взяточник использовал Андрея для похищения миллионов, но для прикрытия использовал клерка. Затем одного подельника утопил, второго - выбросил в окно. Чисто убрал, без следов. Профессионально, подчёркивает автор. Согласен. Ловко придумано.

А вот дальше Павел Петрович (или автор?) зачем-то приплетает к версии Принцессу Ингу. Дескать, злодей должен и ту красотку чистенько прикончить. Какой смысл? За что? Неужели потому, что та знала Андрея? По указке соблазнила, свела с чекистом? Пусть даже так. Но ведь не ломала банковские секреты? И вряд ли знала, что Андрей этим занимался - чекист не станет посвящать всех подряд в свои коварные замыслы.

А лишнее убийство - всегда риск. Если первые два чекисту удались, это не значит, что третье тоже получится. Вряд ли чекист-взяточник работал чистильщиком-ликвидатором, т.е штатным убийцей - таким взяток не дают. Значит, он никак не профессионал, так что убивать дуру из вящей предусмотрительности не станет. Его ждут полтора миллиона долларов.

К сожалению, автор настоял на своём, Павел Петрович, частично именуемы Игорем Ивановичем, продолжил слежку, понял план чекиста-взяточника, предупредил Принцессу Ингу и получил от той рассказ о недостающий деталях. Поскольку умозрительная версия была недоказуема по многим моментам, наш расследователь просто "сдал" чекиста владельцу банка, который выполнил "черную" работу и наказал злодея за преступление, применив высшую меру - смертную казнь через утопление.

После этого Павел Петрович обрадовал Ольгу, что возмездие свершилось, и порекомендовал той стать следователем. М-да...

Итог:

Повесть интересно читать, так как постепенная обратная раскрутка событий подана интригующе. Версия с кладом, к сожалению, показалась громоздкой и надуманной, но это вполне можно списать на недалёкость расследователя. Зато профессионализм и въедливость, скурпулёзность Павла Петровича - мне очень понравились. Я не встречал среди реальных следователей гениев, равных Шерлоку, Фандорину, старушке Марпл и отцу Брауну. Тем приятнее встретить произведение, где живой следователь докапывается до истины и вскрывает идеальное преступление.

Как я уже сказал, задумка автора про неминуемое третье убийство меня не обрадовала, как и продолжительная беседа с Ингой. На мой взгляд, получилось более тщательное пережёвывание или, если вам больше нравится высокий штиль - замедленный перепев уже понятной мелодии. Это - огорчило.

В целом же, повесть удалась.

Рецензия на "Маньяк предпочитает..."

Повесть написана в манере полицейского детектива, но автор явно не имеет опыта полицейской работы, поэтому местами сюжет получился недостоверным.

В городе обнаружены для трупа блондинок с отрезанными ушами. Полагая, что это дело рук серийного убийцы, полиция начинает расследование. Дело ведет следователь Рождествин, без звания, капитан Арефьев и лейтенант Наталья Цукерман. Подозрения падают на всех подряд, на соседа Мишку, на любовника Вовку, на жену любовника, на собачницу, которая находит трупы.

Затем находят еще один труп, тоже блондинки. Её безутешного брата не подозревают, а ловля серийного убийцы на живца, в роли которой выступает перекрашенная лейтенант Цукерман, не удаётся.

Следователь случайно обнаруживает брата последней жертвы, когда тот сдает в ломбард бриллиантовые серьги, пропавшие из ушей предыдущей жертвы. Изъяв серьги и установив, что они принадлежали убитой, следователь допрашивает брата последней жертвы, удовлетворяется его объяснением и отпускает домой.

И лишь когда серийный убийца ловится на живца, оказывается, что серийные убийства задуманы и исполнены братом последней жертвы ради квартиры, доставшейся сестре от родителей.

Так выглядит сюжет повести.

Теперь о ляпах.

Согласно уголовному законодательству, предварительное следствие по убийствам находится в компетенции Следственного Комитета, а не полиции, как пишет автор. Следователь Рождествин должен иметь звание майора юстиции, и оперативники полиции не могут быть в его прямом подчинении, тем более, сидеть в соседнем кабинете. Это разные службы.

Два и более однотипных убийства всегда подозрительны на серию, так что начальник следственного отдела, а не начальник полиции обязан распорядиться о создании следственной группы, в которую могут войти любые специалисты, в том числе и оперативные уполномоченные полиции. Но искать будут не маньяка, а серийного убийцу - так точнее.

После обнаружения и изъятия из ломбарда похищенных с трупа убитой сережек следователь обязательно задержит человека, который их сдал туда. Этот человек мгновенно попадает под подозрение по факту сбыта похищенного. А узнав, что этот человек связан с одной из серийных жертв, следователь обязательно получит постановление на немедленный обыск. И никуда не отпустит подозреваемого, пока не убедится, что у того не только алиби безупречное, но и обысканные помещения чисты.

У вас же следователь легко закрывает Мишку, практически не имея оснований, а ведь санкцию на содержание под стражей дает суд, не сам следователь, и даже не его начальник. А настоящего подозреваемого, схваченного на сбыте похищенных сережек, ваш следователь безмятежно отпускает домой.

Но эти ошибки исправимы, достаточно лишь прочесть Уголовно-Процессуальный Кодекс и справочник следователя.

Гораздо сложнее обстоит дело с манерой изложения, которая показалась мне не очень удобной. Разбивка на мелкие блоки в начале повести привела к тому, что текст очень скоро стал бессвязным для меня. Не успеваю запомнить, что мопсиха нашла безухое тело девушки, как тут же появляется следователь, но без экспертов и оперативников.

Что он нашел и увидел на месте преступления - автор не показал, а мнение судебного медика я предпочел бы либо полностью, либо в процессе осмысления его заключения следователем. Но автор старательно забрасывает меня обрывками сведений, полагая, что это интересно. Увы, нет.

Короче, фрагментации текста привела к усталости. Мне стало трудно и неинтересно вчитываться в изложение прямой речи, якобы, из протоколов допросов. Кто это допрошенные, кем они приходились жертве, зачем следователь их опрашивал? Непонятно.

Впечатление сложилось, как от горы бумажек, неподшитых в дело, неосмысленных следователем. Гораздо приятнее было бы читать длинную прямую речь следователя или даже поток его мыслей, где он итожит допрошенное и доложенное операми. Вы поняли, автор? Я читатель, а не следователь - на кой черт мне ваши протоколы? Дайте выжимку из них.

Ведь особое удовольствие получает читатель, когда он не продирается сквозь пустые слова, а вместе с расследователем получает очищенные от шелухи факты. Здесь же добывание фактов намеренно затруднено вами.

Но повесть я все же прочел. И отмечу несомненную удачу автора - он умело показал блуждание следователя в первые дни меж нескольких легковесных версий. Когда простое накопление фактов никак не помогало следствию продвигаться, вплоть до того ломбарда, где Павел "спалился" с серьгами. Так бывает довольно часто, когда следователь не намерен копать глубоко, но в случае с серийными убийцами такие номера не проходят - там работает группа. А командная работа всегда эффективнее, если конечно, руководит профессионал.

В целом повесть выглядит вполне детективно, есть загадка, есть расследование, и хотя убийца попался по глупости, но ведь разоблачён?

Что касается грамотности, тут автору можно гордиться - я так, пожалуй, не сумел бы, чтобы все запятые на место выставить и опечаток не допустить. Но слог повести показался суховатым, словно у сценариста. Прямая речь, короткие описания. И что совсем неладно, размышления Рождествина выглядят настолько примитивно, будто он только-только, очень средне, окончил очень среднюю школу. Понимаю, примитивные следователи есть, но тогда автору стоит определиться - показывать главного героя тупицей или хоть в малой степени умным.

Я прошу у автора прощения за этот пассаж, но мне, человеку, достаточно знакомому с этой стороной жизни и с некоторыми представителями упомянутых профессий, том числе и с операми - недостоверность режет глаз.

Автор, вам следует основательно поработать с первоисточниками, начитаться нормативно-законодательной литературы, учебно-методической. Желательно, чтобы вы твёрдо знали, о чём пишете. И тогда умение гладко излагать поможет создавать безукоризненные детективные рассказы и повести. А может, и романы.

Рецензия на "Возвращение Метеора"

Повесть выглядит исторической, особенно из-за обилия специфических терминов и непривычных имён. Судя по ссылкам на Плутарха, конника Сфордия, брадобрея Теллида и прочих цитируемых авторов, речь идёт о настоящей Спарте. Проверять достоверность описываемого быта мне не захотелось, потому что он выглядел как-то неестественно. Неоправданные условности, постоянные расшаркивания, нелепое на мой взгляд украшательство. Какие-то ритуалы вместо поступков и поведения: ляг, разотрись, выпей вина, сядь, присядь, укройся...

Возможно, точка зрения автора не подошла мне, вот я и не понял логику спартанского быта. Но уж так показалось всё неудобно устроено, так неуютно в том мире. Возможно, это я, сибарит, не захотел в такой обстановке жить, а спартанцам, образно выражаясь - самый кайф? Однако, насколько мне известно, нормальный человек привык кроить мир под свою мерку и стремится упрощать сложные, неразумные ритуалы. Так ведёт себя большинство, отчего общество эволюционирует. И лишь ограниченное число упёртых фанатиков или истинно верующих, как хасиды, друзы - продолжает мелочно следовать традициям.

Ладно, согласен, автор волен создавать любой мир, а читатель, заглянувший в такой мир, волен лишь соглашаться или не соглашаться, голосуя, образно выражаясь, ногами. Жаль, обязанности рецензента таковы, что читать надо. Пришлось дочитать до конца.

Детективная суть обнаружилась довольно поздно, когда в голове моей и без залпов тысячи орудий полностью "смешались кони, люди", да настолько, что полностью вытеснили из памяти начало повести. И всё же удалось понять, что выдающийся призовой скакун Метеор украден невесть кем как раз накануне состязаний. Начинающий лекарь Харилай изображает из себя расследователя, хотя поручено ему совсем иное - пригласить в расследователи пришлого брадобрея Теллида. Лекарь пересказывает брадобрею собственные версии:

"...украден конь Метеор. Вывести его мог только кто-то из своих. Немного конских следов видно вблизи поместья и на берегу речки, вниз по течению. Потом следы обрываются, видно конь зашёл в воду.

Аргилеонида уверена, что кражу коня устроила царевна Лампито, чтобы Метеор не составил на скачках конкуренцию тем лошадям, которых посылает в Олимпию её муж, и она желает поединка с царевной.

А ещё в поместье заговор.

На спиленном дереве, запрудившем ручей, нарисован углём знак Кабиров.

А коня как раз мог вывести ночью раб беотиец Мураш.

Коня уже съели. Его искать больше не надо..."

По счастью, брадобрей оказался практиком. Он понюхал лошадиную сандалию, понюхал какую-то мазь из сундука, где хранились лошадиные причиндалы, подумал, поел, посмотрел, как друг лекаря Сфордий, он же наездник Метеора, тренировался падать на землю. И вычислил то, что ни один современный человек вычислить не сможет - кто украл коня. Но, как благородный человек, разоблачение обставил так, чтобы вора никто не выдал.

Оказывается, мотив украсть коня был только у Сфордия, который так любил дочь хозяйки, что жениться на ней не захотел, чтобы не расставаться.

Оказывается, если он женится, то обязан вернуться в казармы, а тогда встречаться с женой он будет крайне редко.

Я долго обдумывал финальное объяснялово, чтобы понять спартанскую логику. Не понял, поверил автору на слово. Он автор, он выдумал этот мир, ему виднее, как работают в его мире ритуальные, классовые и кастовые ограничения.

Что касается детективного содержания - к нему претензий нет. Всё четко: есть загадочная кража, есть расследование, есть ложные версии и есть все необходимые ключики для разгадки. Да только сложить их вместе у меня не получается. Примерно так я чувствовал себя, попытавшись изучить грузинский язык самостоятельно. Буковки-то я зазубрил, а вот прочесть фамилию автора самоучителя, "Фотинов", не сумел. Почему? А она звучала на грузинском иначе - "Патимове", если я ничего не спутал за давностью лет.

Так и здесь, в детективной повести о тогдашней Спарте я слишком многих условий не знаю, чтобы проложить путь к разгадке.

К сожалению, особых восторгов по поводу литературного содержания выразить не могу. Вероятно, повесть заинтересует фанатов такого, исторического направления, которые впадают в экстаз от обилия незнакомых слов и экзотических отношений. Но мне, как-то, больше нравится упор не на экзотику, вроде отданных доходов с клера, когда мать не имеет права помочь сыну из своих средств, опасаясь осуждения спартанского общества.

К сожалению, повесть утомила и мгновенно забылась не только по причине избыточной сложности текста и недостаточной грамотности текста. Беда в том, что её персонажи выглядят неестественно, словно мушки, залипшие в паутине социальных отношений. Они раскачиваются под ветерком событий, но остаются неподвижными, опутанными условностями и лишь покорно ожидают, когда смерть-паук высосет их соки.

И неприятное ощущение, как послевкусие, прочно осталось - к чему нарочитая тупость мужских персонажей в сравнении с относительной живостью женских? Что хозяйка табуна, решительно наставившая рога мужу, что "бастардная" девица, что царица, готовая на поединок - все такие решительные, такие самостоятельные! Это навевает мысли о женской сущности автора. Усилились мои подозрения после такого диалога:

"- А я бы не посмел снять брачное покрывало. С тебя, единственной. За четыре года жизни в поместье ты мне стала ближе сестры. Как мне внести в брачный чертог девушку, с которой мы купали коней? Уже сестрёнку, у которой я ночь выл на плече, когда Астерис сломал ногу?

- Ищи выход, Сфордий. Братом, маминым конником или мужем, победителем или побеждённым, ты будешь мой."

Слабо верится, что вся Спарта была представлена Сфордиями, Харилаями и Ксуфиями Леонтидами. В норме, именно особям мужского пола, а не женского - присущ здоровый авантюризм и стремление выламываться из рамок, менять правила, покорять мир. Таковы законы природы.

Не надо показывать на меня пальцами и кричать "ату его!" - речь не о сексизме и гендерном шовинизме. Я ничего не имею против движущей роли женщин в истории, Екатерины были, Марфа-посадница, у французов и Жанна была, что спорить! Только зачем делать мир тогдашней Спарты калькой с нынешнего мирка западной цивилизации? Согласен, Европа и США сегодня социально развиваются-деградируют в извращенной, политкорректно-феминистичной форме. Но ведь остальной мир, гораздо больший по размеру, ещё не загнил!

И последнее.

Повесть достаточно велика по объёму, но её детективному содержанию уделено очень мало места. Если бы главным героем стал брадобрей и всю повесть вел бы расследование, посвященное краже коня, то она могла бы носить звание детективной, а пока это исторический эпос с минимальным (наскоро приписанным, наверное?) детективным эпизодом. Мне это представляется не так компоновочным упущением, как принципиальной композиционной ошибкой.

Тем не менее, труд автора - впечатляет.

Солидно.

Рецензия на "Наследники"

Ну что же, надо признать, повесть автору удалась. А ведь она совершенно фантастическая. Я так и не смог классифицировать эту разновидность современного детектива. Расследование ведёт непрофессионал, это понятно, а вот дальше-то как? Конспирологический, ведь после загадочного убийства минуло триста лет, и улик почти нет? Получается, что это новая разновидность, интеллектуально-фантастическая.

Ладно, сначала о простом и понятном - о художественных достоинствах. Тут сомнений нет, литература высокой пробы. Композиционная стройность, занимательность, витиеватость сюжета, явное противопоставление положительных героев, пусть не совсем законопослушных, отрицательным, законченным подонкам из мафии - ну как тут не увлечься чтением?

Относительно самого мира - он построен увлекательно. Чего стоит одно допущение об использовании достоинств законодательно признанной реинкарнации! О, восхитительная возможность получить деньги, накопленные твоей душой в предыдущем рождении! Поневоле станешь вести себя достойно, чтобы от дворника до министра дорасти, как прозорливо спел Высоцкий.

Так, основная идея повести... О, да она ловится на раз, настолько проста: брат по посмертной просьбе убитой сестры вскрывает то давнее преступление. Так... Что с кульминацией? Похоже, это очная встреча злодейки и героя, которая завершается эффектным задержанием представителей неуязвимой ранее мафии. Сюжет весьма и весьма закручен, причём фантастический антураж основательно отвлекает от наблюдения за ходом расследования.

Композиционных претензий нет. Из субъективного - середина показалась провисшей, если относиться к повести, как приключенческой. Где? Как только острое начало и эпизод с двумя мафиози сменились мирным трудом в библиотеке, и дальше, через разговор-воспоминание с Алексеем, встречу с ним, возвращение к дяде Мише, вплоть до эпизода со стрельбой - на этом участке повествование выглядит слишком мирным.

Слог, стиль, грамотность меня устроили полностью, персонажи, даже эпизодические, выглядят колоритно, благодаря одной-двум характерным деталям, как сломанный нос мафиозо, гарем из клонов, дробовик и дивно современная техника у диковатого дяди Миши. Разве что хитровыделанный взяткодатель Алексей показался схематичным, это учитывая его-то связи (полицию, надо полагать, направил он, иначе зачем бы лично приезжал проверять развитие событий?).

Главный герой хорош! Вот кому сполна достаются симпатии читателя - мало что молодому, талантливому, так ведь и девственно стеснительному сканеру. Он настолько деликатен, что, питая любовные чувства к собственной законной рабыне, человеческому клону Ти, не желает воспользоваться её телом без взаимности и непременного ухаживания. На фоне сегодняшнего воспевания простоты нравов - да с кем угодно, только предохраняйся от СПИДа! - такой герой умиляет. Естественно, грамотность речи, отсутствие опечаток, короткие диалоги и внятная авторская позиция, который не скрывает симпатию к главному герою и его верной спутнице - всё работает на читательский интерес.

Опорой этого интереса, как я сказал, служит талант автора. Отдаю должное - мне "сделано красиво" и в детективном плане. Поиск доказательств не просто помещён в фантастический антураж, он слит с ним воедино. Идёшь за автором и ахаешь: "Обалдеть можно, сколько чудес наворочено! Ой, вот героя сканирует охрана система, тут сам герой сканирует мозговое хранилище с личностью сестры, здесь криминальный дядя Миша включает загадочную машину со щупальцами..."

Прочитав первый раз, я сделал передышку. Занятно написано, живо. Скорее всего, для молодёжи, обожающей фантастику за возможность скрыться в иных мирах от неприятностей реального мира. А там, глядишь, любитель фантастики и приобщится к детективному жанру. Исподволь, так сказать, прививать ему вкус к детективной составляющей. Хорошо придумано!

Хорошо-то, хорошо, да ничего хорошего, - сказал себе, читая по второму разу, уже придирчиво, как рецензент. Голова кругом пошла, когда я попытался согласовать фантастические допущения со знаниями о возможностях человеческого мозга, известными мне сегодня. Доктор из фильма "Формула любви" ещё вон аж когда, во времена Калиостро заявил, что "голова предмет тёмный и исследованию не подлежит". А тут автор предлагает считать уликами данные, полученные путём копания в памяти человека. Ой, не уверен, что в будущем всё так просто будет приниматься судом в качестве доказательств.

Известно ведь, что бывают ложные воспоминания, опять же, на точности запоминания сказываются различные интоксикации, болезни, временные расстройства, вызванные наркотиками или алкоголем, да мало ли примеров настолько полного вытеснения неприятных воспоминаний, что никакой гипноз не помогает! И есть вещества, смывающие оперативную память. Короче, я в предложенный мир не поверил.

Можно смеяться, обзывать отсталым, можно напомнить, что любое детективное произведение - выдумка, плод фантазии автора. Согласен, любое произведение - выдумка. Но есть существенная разница между приукрашенным рассказом, в котором описывается наш, реальный мир, наполненный нюансами, знакомыми нам, и между повествованием о мире, полностью чужеродном.

Одно дело, когда автор увлекает читателя в архивное дело, где сведения черпаются расследователем из манускриптов, и совершенно иное - если сведения добываются людьми, способными "сканировать" некие, то ли мысли, то ли воспоминания в умах других людей, живых или давно умерших, а то и в "умах" компьютеров. На мой взгляд, читателю в первом случае проще соотнести себя с расследователем, который понятным способом раскрывает убийство родственницы, совершённое триста лет тому назад.

Собственно, во втором чтении повесть воспринялась, как прообраз компьютерной игры, некоего развития "Матрицы". Хотя сегодня большинство читателей неспособно "хакнуть" чужой сайт, украсть секретные сведения или деньги по интернету, но некое упрощённое представление об этом имеет каждый пользователь. И представить прямое подключение интернета к мозгу запросто сможет любой "продвинутый игроман", обожающий ту же "Матрицу" на большом экране. Вероятно, быстрая и лёгкая подстройка главного героя под интеллект клона "Би" покажется естественной молодым людям, выросшим на компьютерных играх с потрясающей графикой.

Мне же подложка в шлеме, память Алёны в переносном мозге, погружение в прошлое на столе у дяди Миши и масса иных полезных для сюжета мелочей или эпизодов - чудятся, пусть малюсенькими, но роялями, которые помогают герою вести расследование. Согласен, так сказывается непривычка к "отвязанной" детективной фантастике - для меня всё кажется "роялями". Читалось легко, понималось - труднее. Пришлось согласиться с допущениями. Точнее, я удалил или преобразовал фантастические условия в более реальные, чтобы детективность стала прозрачной. Хотя ничего сложного, вроде бы, нет: бьются богатая негодяйка и небогатый хакер, причём злодейка совершает все новые и новые преступления, пытаясь скрыть следы первого, а хакер спасает свою жизнь и попутно разоблачает злодеяния вражины, пока вместе с ней не попадает в лапы полиции.

Герой обнаруживает загадочное преступление? Да. Ищет доказательства преступления? Да. Находит? Да. Загадку раскрывает? Да! Формальным признакам детективности повесть соответствует? Да, но... И пришлось повторить упрощение условий, чтобы решить окончательно, есть тут детектив или нет.

По итогу, отжав фантастику, мне удалось привести суть повести в удобный для понимания вид. В кратком пересказе это выглядит так:

Женщина с лесбийскими наклонностями, управляющая хозяйством эстрадной певицы, из ревности подстраивает той несчастный случай со смертельным исходом, и организует нападение или использует ярость фанатов для устранения брата певицы. Удачно заметя почти все следы преступления, лесбиянка поручает сексуально озабоченному и некогда влюблённому в неё пареньку нарушить правила обязательного вечного хранения записей о наследстве певицы, чтобы те стало невозможно прочесть. Когда минуло много лет, и лесбиянка вошла в мафиозную структуру, она случайно вспомнила о последних следах преступления. Чтобы уничтожить их окончательно, она привлекла брата певицы, потерявшего память о прошлом, для хищения кодов, дающих доступ к записям о наследстве. Выполняя незаконное поручение, тот случайно узнаёт правду о трагической смерти сестры и приступает к самодеятельному расследованию. Скрываясь от преследования мафиозной лесбиянки, брат докапывается до истины и остаётся в живых благодаря помощи коллег по криминальным делам и везению.

Бесспорно, это детектив. Фантастический, как по антуражу, так и по приёмам расследования и добытым уликам. Захватывающий, приключенческий. И всё же мне в нём не хватило самой малости - возможности на равных со сканером Панкратом вести расследование.

А в целом повесть хороша.

Рецензия на "Отравленная жизнь"

Повесть построена, как расследование дилетанта. На мой взгляд, автор задумывал её иронической, поскольку главной героиней выбрана умная и самокритичная дама по имени Евгения. Жаль, что я не ориентируюсь в названиях современных профессий и совершенно не представляю сферу деятельности стратегического консультанта, которая работала в консалтинге и теперь занимается улучшением бизнес-процессов в успешной страховой компании. Вероятно, это нечто важное и полезное, вроде советов по перекрашиванию угрюмо серых стен офиса в задорные розовые с аппликациями счастливых кроличьих мордочек.

Ирония задана названиями фирм, объектов обще- и необщепита, фамилиями персонажей и, главное, комментариями героини. Довольно интересными, а местами - язвительными. И вообще, мне героиня понравилась, чего не могу сказать о детективном наполнении повести.

Нет, кое-какое расследование ведётся, факты и фактики сообщаются читателю, картина происшествия проясняется и в финале всё сводится воедино. Да только этот детективчик выглядит несерьёзно. При внимательном рассмотрении получается следующее:

Жена владельца страховой компании падает в обморок на развлекательном мероприятии. После небольшой заминки тусовка продолжается, а чуть погодя мы узнаем, что жена отравлена каким-то веществом, предположительно, растворенным в вине. Врачи не сообщили полиции о попытке отравления, а владелец компании решил поручить частное расследование главной героине.

После длительных раздумий героиня совершает некоторое количество очень слабо мотивированных посещений, беседует с избранными персонажами. Читатель узнаёт массу подробностей из жизни гламурной тусовки - мне, почему-то, припоминался анонс телепередачи "Ты не поверишь!" - которые ничего существенного для расследования не дали.

Но по итогу долгих хождений и разговоров почти случайно выяснился факт быстрой кончины второй жены художника, после которой тот впал в депрессию, что удивительно, повлиявшей на окраску картин, но не сказавшейся на поточности производства "очередных шедевров". Отсюда был сделан вывод о взаимосвязи таблетки, которую умершая получила из рук жены владельца страховой фирмы, и желания художника отомстить оной жене владельца фирмы.

Так это или не так, читателю остается лишь догадываться, потому что версия принимается за единственно достоверную и доказанную. А вот подозрения против владельца фирмы, почему-то, героиня проверять не стала вовсе.

Прочитав повесть, я почти сразу забыл все детали расследования. Перечитав и поразмыслив, понял, почему забыл: они совершенно несущественны. Детективное расследование оказалось лишь поводом для показа гламурной тусовки снаружи и чуточку - изнутри. Ирония, которую трудно не заметить, направлена именно на общество, но не на поведение героини и не на расследование, которое та проводит.

В результате у автора получилась повесть о - пусть не высшем свете, но - о состоятельной публике, этакой новорусской буржуазии и представителях, так сказать, культуры и искусства, обслуживающих эту прослойку. Никак не детектив.

А представьте, насколько интереснее получилось бы, сойди героиня с пути, предписанного начальником? Элементарно, задавшись стандартным вопросом: кому выгодна смерть жены владельца страховой фирмы? И ответ напрашивается сразу, тоже стандартный: мужу.

Тогда вместе с художником, как первым подозреваемым, возникает второй, более убедительный. Автор не позволила героине поступить логично. А жаль. Очень жаль.

Что возбуждает в читателе интерес к произведению? Не берём эпатажную писанину Суворовых, Лимоновых, а припомним любое, даже не детективное произведение, которое на слуху. Везде мы найдём конфликт, который, как стержень, держит все события, не позволяя им рассыпаться.

И где конфликт в повести "Отравленная жизнь"? Между кем и кем?

Ладно, риторические вопросы хороши в устной дискуссии, а у меня - рецензия, письменная. Придётся привести кое-что из теории литературы, не вдаваясь с подробности:

Конфликт в детективном произведение, как правило, это проявление объективных или субъективных противоречий "зла" и "добра", выражающихся в противоборстве расследователя и преступника. Причем, конфликт должен выглядеть "острым" способом разрешения противоречий, возникающих в процессе взаимодействия субъектов конфликта.

Правила конкурса требуют того же:

"3.2.1. В основе детективного произведения лежит интеллектуальный поединок положительного героя (например, сыщика или следователя) с неким отрицательным персонажем (например, с преступным сообществом) или неведомыми силами, создавшими загадочные обстоятельства."

Теперь приложим теорию к практике. Что имеется в повести:

Объективные причины для возникновения конфликта?

Есть, это - отравление жены владельца фирмы, возможно, с намерение убить.

Конфликтное взаимодействие, т.е. столкновение интересов противоборствующих сторон?

А вот этого, как раз нет. Художник Бессарабову, который, якобы, и есть отравитель, совершенно неинтересно противодействовать расследовательнице. Он равнодушен, он не принимает на себя функции стороны конфликта.

Разрешение конфликта (полное или частичное)?

Увы, никакого разрешения нет и быть не может, поскольку отсутствует вторая конфликтующая сторона. Это только схоласты да дзен-буддисты могут уверять, что возможен конфликт при отсутствии второй стороны данного конфликта, как и хлопок одной ладонью. Читателю такую умозрительностьне втюхаешь, ему подавай конфликт предметный, ощутимый.

Вот так и получилось, что в повести отсутствует главное - искомый читателем конфликт. Поэтому задорный слог иронического повествования пропадает зря, впустую. Я, читатель, разочарован.

К сожалению, потому что литературное дарование автора видно невооружённым взглядом.

Рецензия на "Три жизни на двоих"

Понравилась повесть, хотя сначала воспринял её с некоторым недоверием, как экзотическое блюдо, вроде жареных тараканов. А как ещё можно было мне, твердокаменному материалисту, да ещё языческого толка, воспринять перенос души из одного тела в другое, да по согласию, по предложению второй, отчаявшейся души?

Одно дело, когда я перед охотой на медведя своему тотему губы салом мажу, обретая таким образом уверенность, что от неблагоприятного исхода охоты "отмазался"! Тут всё просто, понятно и привычно. А стоять мокрой душой на мосту, с которого тебя только что сбило Камазом и рассуждать о будущем - это самый настоящий вынос мозга.

Но прекрасный слог и ожидание незаурядного сюжета, с кудреватыми приплётами и выплетами - добавили терпения. Через слишком мистический кусочек текста мне удалось пройти без потери интереса. А дальше случилось ожидаемое - увлёкся. Я всегда читаю грамотные и стилистически безгрешные текст взахлёб, потому что не продираюсь сквозь словесные конструкции, а несусь над ними, словно Тарзан по джунглям, перелетая с лианы на лиану, ой - с абзаца на абзац, с эпизода на эпизод.

Это приятное занятие. Но после прочтения наступает малоприятный этап - методичное потрошение. И ради него приходится отрешаться от вкусовщины, задумываться, припоминать - а ведь что-то показалось, померещилось? Или не померещилось?

Второе прочтение даёт ответ на: где в этой вкусной рыбе та косточка, что в горло вонзилась?

Слог? Нет, он хорош, тем более что знаком давно.

Манера изложения от первого лица? Да, приелось, ведь начинающие обожают так писать, про себя, любимого. Но здесь два "я", и оба самодостаточные, самобытные. Получилось стильно, выразительно, с привычными словообразованиями зрелого человека, имеющего солидный запас знаний. К слову, в повести Ксения очень точно определила странность девочки Лизы: несвойственный молодёжи словарный запас и умение оперировать полноценными предложениями, а не обходиться примитивным сленгом. Это я к тому, что богатый опыт и яркий внутренний мир позволяют-таки манере изложения от первого лица стать выразительной и нескучной.

Персонажи? Тут, как раз, поворчать не премину. Не так я, битый-клятый-морёный соглашатель, как мои тараканы, дурно воспитанные, которые упрямо отворачиваются от Форестов, Мышкиных, Сонь, Родионов, Анн на шее и на рельсах...Ну, не нравится им, когда авторы бьют на жалость. Тараканам хочется чего-то героического. Не жалеют мои тараканы страдальцев вроде проглоченных Ион, принужденных к детоубийству Авраамов, влюблённых Квазимод... Так сложилось, что тараканы живут инстинктами, по Дарвину, и неумолимое ОТК естественного отбора им понятнее, нежели социально вымученное из меня сочувствие. По счастью, разнесчастная Надя сумела частично преодолеть свою общественную ничтожность, иначе я бы затосковал, не найдя добрых слов для повести.

Для разгона - маленькое отступление от правил рецензирования, чтобы объяснить, почему я так копаюсь в персонажах:

Автор всегда, не только в этой повести "отстаивает права" людей, которые отличаются от большинства. Это не упрёк, боже упаси, вовсе нет - лишь констатация и одобрение. Мы занимаем примерно одинаковые позиции, как мне представляется, только я исповедую защиту прав любого человека в свете теории здорового эгоизма, как бы рассматривая проблему сквозь приросшие к лицу естественнонаучные окуляры. Выгляжу жестоким? Но это не так. Я всего лишь пытаюсь быть рациональным.

Итак, персонажи - люди себе да люди, живые, колоритные, пусть и чрезмерно несчастные. Согласен, это особая выборка, представители сегмента "жертв". Два наглядных пособия, субъекты виктимологии. И путь они выбрали необщий - искать опору, истину, смысл продолжения жизни не в религии, как делает большинство несчастных, а у гипнотизера-сенсетива Алика (тут при чтении вдруг пахнуло Э. По. Почему бы?).

Что царапнуло? Относительная недостоверность, недостаточная для меня мотивированность Лизы. Отказ от жизни показался "перебором", или подростковая лабильность психики подана с недобором. Чего-то мне не хватило. Следи за рассуждением:

Да, Надя пожила, помучилась с родительницей, пожила улиткой-отшельницей, убедилась в неправильном выборе образа жизни и неспособности изменить его. Согласен, в таком раскладе желание окончить очередной цикл можно принять, как должное.

Но бога ради, объясни, вот с чего Лиза-то обрадовалась возможности сбежать из тела? Что у неё такое случилось в коротенькой жизни, ну, напрочь непереносимое? Не нужна никому из родителей? На это каждый второй подросток пожалуется, даже я мог бы, хоть дело прошлое. Меня, конечно, дома не лупцевали чем ни попадя, это с наслаждением делала улица, но зато родителей своих я видел реже, чем учителей.

И вот смотрю я на Лизу и не верю в её странный поступок - что за невзгоды жизненные, такие чрезвычайные, чтобы вдруг толкнуть к суициду после аварии, в которой тело её выжило? Наркоманка? Так вылечилась же! Фальшивый принц? Так любовные разочарования - обязательное условие взросления.

Не вижу особенных причин, ну, не вижу, хоть режь меня! Дура она какая-то, право слово. Как следствие сомнения, по здравому размышления я пришёл к выводу, что причина отказа от жизни у девочки совсем иная. Отнюдь не отвратительное детство, отрочество и юность толкнули её к побегу из тела, а порок развития, патология в голове, в мозге, которая изначально была заложена.

Дерзкое заявление? Но позволю его себе я вот почему. С общеизвестным товарищем Чезаре Лобмрозо я во многом не согласен, но врач он наблюдательный, что проявилось в "Гениальности и помешательстве", не говоря уж про отменное доказательство главного женского инстинкта - размножение. Речь о нём, об инстинкте. Ни у Нади, ни у Лизы я попыток реализовать его не заметил. Вот тебе и признак патологии!

Закончу о Лизе. Не убедила меня автор, что у девочки были основания отказаться от жизни. Хотя мастерская работа пером не позволила в первом чтении заметить эту слабину, но толика неудовлетворения легла в осадок.

Зато с удовольствием отмечу образ Ксении, который настолько контрастировал с разнесчастной парой, что при втором чтении хотелось выискивать и перечитывать только главки, отведённые этой героине. Собственно, хотя расследование и поделено почти поровну, но подлинным расследователем воспринимается Ксения, почему-то...

Из второстепенных - полноценно выглядит только Сергей Водопьянов, а вот преступник, его сын, почти не появляется. О нём порой идёт речь, но его присутствие в повести эфемерно, чуть больше участия тени отца в "Гамлете". Сказать, что Григорий меня интересовал во время чтения - солгать.

Так, с персонажами разобрались. Теперь немного о сюжете и интриге.

Поскольку повесть повествует (о? э-э-э... а, пусть так и звучит!) о сложностях расследования в условиях переноса души в иное тело, то следить за процессом сближением "Лизы" с Ксенией намного интереснее, нежели за сбором сведений.

И волнующий эпизод опознания Нади в Лизе мне лично очень понравился и запомнился, как естественный финал. Я бы на той высокой ноте и закончил повесть, вымарав эпилог. Но автору виднее.

Детективность? Загадка, расследование и разгадка - присутствуют, вне всякого сомнения. Но своеобразие повести в том, что она, в принципе, не о поиске убийцы, и не о шоковом лечении такого расстройства психики, как нежелание жить. Так о чем?

О попаданстве. Да, это литературно-художественное произведение о "попаданце", только не в жанре альтернативной истории или фентези, а в детективном с примесью... Нет, это оставлю напоследок, так эффектнее. Отстранимся и посмотрим на развитие событий по-крупному, чтобы не тонуть в частностях:

Грузовик намеренно сносит с моста легковой автомобиль, в котором погибает женщина забальзаковского возраста и травмируется молоденькая девушка. Мистическим образом личность женщины полностью переселяется в мозг девушки, где сохранились и воспоминания прежней обладательницы тела.

Придя в себя, женщина принимает решение найти преступника и ловко привлекает к расследованию подругу. В результате деятельных поисков удается найти злодея. Им оказывается полукровный брат девушки, предпринявший попытку убийства ради грядущего наследства.

Попутно выясняются пикантные подробности о подлинных родителях девушки, которая была подменена в роддоме тайком от всех, кроме отца... В финале женщина опознаёт подругу в девичьем теле. И вот они снова вместе.

Кто-то будет спорить, что тут мелодрама?

Подводя итоги, скажу, что повесть удалась. Полагаю, женщины будут в полном восторге. Более того, я почти уверен, что большинство участников отметит литературно-художественные достоинства работы, как и я. Мои замечания касаются лишь дисбаланса, поскольку мелодраматизм заслоняет детективность. Но это не порок, а формальная придирка, чтобы хоть как-то ужалить автора, которому опять удалось создать интереснейшую вещь на стыке жанров.

Хм, запишу рецептик. Так... Запустить своеобразного попаданца в слабоконцентрированный детективный бульон, добавить мелодраматизма по вкусу и варить на медленном огне, без бульканья. За пару минут до конца резко добавить огня, быстро довести до кипения...

Рецензия на "Шип"

Единственное в своём роде произведение на СД, которое выглядит не детективом, а криминальной историей с элементами ужастика или хоррора.

Почему "с элементами"? А потому, что повесть не отвечает главному критерию остросюжетника, ведь в основе хоррора, триллера ли должны лежать события страшные и загадочные, сопряженные с непосредственной опасностью для главных действующих лиц.

Жаль, что автор не читал литературу, рекомендованную вот тут (http://samlib.ru/d/detektiwklub/sh_rez-1.shtml) или хотя бы одну работу из перечисленных, а именно: Остросюжетные жанры и их специфика . Увы, принципиальная ошибка, допущенная при планировании повести, обесценила её, как остросюжетник и как детектив.

Увы, повторю я, увы, поскольку события в "Шипе" описаны хоть и страшные, но совершенно не загадочные и тем более не опасные для главных действующих лиц. Так стоит ли удивляться, что через пару-тройку дней после прочтения, большинство эпизодов, посвященных безумию главного персонажа - выветрились из памяти. Осталось общее впечатление: бывшая детдомовка сошла с ума и кровельным гвоздём убивала беременных. Банальная маньячка, отличие которой от прочих - выбор орудия убийства и жертв. Пришлось перечитать, вникая и запоминая, как жила и как сходила с ума героиня.

Прошу прощения за некоторое отступление от темы рецензии, но в спектакле "Одни, без ангелов" есть момент, где персонаж, которому все остальные жаловались на свои беды, срывается. Он говорит, что легкой жизни нет ни у кого, вот у него тяжко больна единственная родственница, но он же не ноет и не жалуется на свою жизнь.

Повесть "Шип" воспринята мною как расчётливое битьё на жалость к двум женщинам. Увы, со мной этот расчёт не сработал - я знал многих людей, которым пришлось гораздо хуже Лизы и Елены, однако они не позволили себе рехнуться на почве обиды. Вместо этого появилось недоумение - чего от меня хочет автор? Зачем он мне это рассказал? Я-то каким боком к этой истории? Что, я должен испытать чувство вины или жалости к героине и её родительнице? Нет, не возникло оно. Неприязнь к героиням - да, есть. И мне за неё не стыдно.

Примерно так я себя ощущал, когда сердобольные старушки требовали уступить место в автобусе для пьяного в хлам мужичонки. Положа руку на сердце, признаюсь, что в такой момент меня совершенно не волновало, из-за чего бедолага нализался, какая драма разыгралась в его жизни. Повесть "Шип" воспринята мною как рассказ "сердобольной старушки", совершенно искренней в собственной добродетели. Но разве я обязан получать удовольствие от её нудения об очередном несчастненьком?

Вернусь к повести.

Построена она линейно, с несколькими реминисценциями. Две темы ведутся параллельно - история немолодой женщины, обуреваемой внезапными кошмарами, и история молодой дворничихи, сходящей с ума после потери ребенка и способности рожать.

Затем автор вплетает побочные, менее значимые линии, третью и четвёртую - это милиционер и врач-психиатр. Эпизодические персонажи, Зойка, Жанна и Фимочка, удостоены нескольких абзацев. Кульминацией становится момент гибели почти пойманной Лизы под колёсами автомобиля. Затем автор раскрывает тайну сверхчувственной связи второй героини с первой - они оказываются парой "мама-дочь". Драматический момент отказа от ребенка обусловлен не менее драматическим фактом изнасилования с нежелательной, естественно, беременностью. Вместо точки автор ставит многоточие, намекая на готовность матери мстить мужчинам, похожим на насильника.

Претензий к композиции у меня нет, всё сделано довольно складно и логично. Слог показался неровным. Идет-идет простое, лёгкое для чтения, повествование, как вдруг встречается громоздкий, с заявкой на глубину, блок. Например:

"Теперь она была почти уверена, что эта женщина-убийца и была её выросшим нежеланным ребёнком. Их жизненные валы давно вращались самостоятельно, шестерни были независимы и не задевали друг друга, но временами некий выступ попадал в подходящий паз и их судьбы на мгновение закорачивались, устанавливая нестабильную связь. Заклинившее соединение бывало недолгим и непрочным. С гибелью маньячки шип выскочил окончательно, и сцепление исчезло навсегда"

Кто как, а я воспринимаю такие красивости - инородными телами. Описательно-сравнительные блоки среди обычного текста воспринимаются помехой. Они несвойственны общему стилю повести, выглядят чужеродно и негладко, словно автору самому неуютно в таких речевых конструкциях и он недоделывает их, недошлифовывает.

Я далёк от утверждения, якобы, автору привычен более простой стиль письма. Скорее, изначально выбранный, суровый стиль - был позднее "украшен" упомянутыми дописками. Возможно, это моё персональноё заблуждение, но, выбрав строгую простоту холщовой косоворотки, не стоит цеплять на шею клубный шёлковый галстук.

И раз речь зашла о стиле, то и о внимательной вычитке, о грамотности тоже надо высказаться. Попадаются корявые предложения или досадные ошибки.

Скоропись, когда молотишь по клавишам, внося в файл обуревающие тебя мысли - обычное дело для вдохновлённого автора. Муза - особа капризная, если уж она причиняет добро, то медлить не стоит, согласен. Однако вычитывание и правка лихорадочно написанного - обязательна! Чехов предупреждал, что образчики вида: "подъезжая к сией станцыи и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа" - смешны, по меньшей мере.

Обратите внимание на ваш анаколуф, автор:

"А теперь, увидев в своей лучшей подруге потенциального пациента, нуждающегося в опеке и лечении, от Зойки можно было ожидать чего угодно, но только не спокойного созерцания и безучастия"

И на пропущенный слог в чудовищно длинном и без того слове непременно гляньте : "... современные молодёжные технопримочки раздражали Елену Васильевну, разбалансиро(ВЫ)вали её душу". Он почему выпал? От чрезмерной длины, ведь такое словечище и выговоришь-то не вдруг! Посложнее будет, нежели "выкарабкивающимися", из анекдота Льва Успенского.

Об интриге в криминальной истории говорить странно, поскольку маньячка осуществляет свои планы мщения открыто, а противодействие со стороны милиции выглядит малоосмысленным следованием по уже известным читателю следам. Детективной фабулы здесь нет, весь конфликт Лизы с обществом известен заранее, а вместо расследования "загадочных" для милиции смертей автор занимается исследованием причин и отслеживанием траектории падения героини в безумие. Вторая героиня и вовсе ни с кем не конфликтует - она страдает от кошмаров. Поэтому сюжет выглядит набором последовательных эпизодов, равных по значимости и необязательных. То есть, большинство из них, кроме описания Лизиного детства и потери плода, да последнего, с историей изнасилования Лизиной родительницы, можно без осложнений выкинуть и заменить другими. На мой взгляд, этим и объясняется скучноватость рецензируемого произведения.

Можно ли сделать на таком материале подлинно детективное произведение? Можно. Достаточно добавить ещё одну подозреваемую или подозреваемого, а также изменить раскладку эпизодов - для придания уже страшной истории о серийных убийствах беременных отсутствующей ныне загадочности. Например, в такой последовательности:

Нормальная Лиза-дворник, выбрасывающая найденный гвоздь в мусорку - Елена, страдающая от одиночества и случайно залетевшая Зойка - Жанна, начинающий акушер - Штефогло, мечтающий о карьерном взлёте - Лиза и ее беременность, как грядущая радость, как избавление от одиночества, и упоминание о сантехнике, трусливо смывшемся при беременности - переживания Жанны о Лизе, потерявшей ребенка и о неудачном аборте, сделанном Зойке, после которого та тоже не может иметь детей - первый кошмар Елены - первые телодвижения милиции, отлов пьяного сантехника, грозящего всем встречным беременным женщинам - Лиза, постоянно гоняющая в мыслях потерю ребёнка - второй кошмар Елены - психиатр узнает её историю (насилие, беременность и отказ от ребёнка) - милиция подозревает Елену, Зойку и сантехника - Лиза, подбирающая гвозди, которые нечасто, но падают с ремонтируемых крыш - третий кошмар Елены - психиатр и милиция сходятся на Елене - засада, смерть Лизы - Штефогло озвучивает психиатру историю детства Лизы, тот поддакивает, вспоминая историю Елены и связывая мать с дочерью - Елена подбирает гвоздь.

Тогда криминальная история превратится в загадочное убийство беременной Жанны, с несколькими подозреваемыми, с плохоньким, но расследованием, когда тайна сумасшествия маньячки вскроется в финале.

А в сегодняшнем виде повесть не является детективом. Так, пространная и складно изложенная жалоба о личной драме одной женщины, что обратило жизнь второй в трагедию. В точности по Чехову - сюжет для небольшого рассказа.

Комментарии: 3, последний от 28/01/2016. © Copyright Петров-Одинец Владимир Андреевич Размещен: 27/01/2016, изменен: 27/01/2016. 83k. Статистика. Эссе: Критика Обзоры детективных рассказов Скачать FB2		Ваша оценка:

Петров-Одинец Владимир Андреевич : другие произведения.

Рецензии на Сд-2015