Аннотация: Автор сей статьи Муравьёв А. С., известный в Укрнете под ником Галс. Публикуется с его согласия. Все попытки перехода на личности в комментах будут вознаграждаться банхаммером.
О поэмах Пушкина
Первая поэма Пушкина, первая серьёзная вершина его творчества, которая приводилась в пример, как РУССКАЯ - "Руслан и Людмила". Кстати, когда-то я её знал наизусть, может, и сейчас бы вспомнил, слегка напрягшись.
Сам Пушкин говорил, что идея создания нечто подобного возникла у него ещё в лицее, когда ему, пылкому юноше, вдохновлённому французским, итальянским и английским рыцарскими эпосами, попала в руки только вышедшая работа Карамзина "История Государства Российского". И молодому Александру пришла в голову идея создать такой же рыцарский роман на русском языке. Насколько знаю, имена героев Рогдай, Фарлаф и Ратмир были взяты именно в работе Карамзина.
Идея проста и стандартна: даму сердца главного героя похищает некий злодей, колдун, великан-людоед, чудище страшное, держит её в замке, башне, пещере, на острове, а храбрый рыцарь пускается в приключения во имя спасения любимой.
Справедливости ради, нужно заметить, что в русском фольклоре такой сюжет тоже не нов. Из народных сказок знаем известного похитителя невест, о котором некий Юра Хой пел: "Этот гад и чмо Кощей, нахватал себе блядей, и мою супругу он утащил, такой гандон".
Но, если уж говорить о национальном характере произведения, то между русским и европейским эпосом есть одно мощное, кардинальное отличие. Это - отношение к ЖЕНЩИНЕ.
В русских народных сказках главная героиня - активное действующее лицо, имеет свою собственную харАктерную линию, и до похищения злодеем именно она является главным персонажем, на фоне которого её суженый выглядит откровенным мямлей, тюфяком и вообще левым подбегающим. Причём чаще всего именно по вине главного героя и происходит беда.
В "Царевне-лягушке" Иван-царевич до момента похищения невесты - полный остолоп, упоминаемый вскользь, зато она раскрывается во всей красе. И если бы не сверблячка в одном месте у Ивана, история была бы совсем другой.
В "Марье Моревне" главная героиня вообще эдакая амазонка, царица-воин, победившая Кощея. Это у неё он содержался в темнице, откуда его по дурости выпустил Иван-кретин. Потом расхлё6ывал.
В сказке "Финист Ясный Сокол" роли вообще наоборот: Марьюшка пускается во все тяжкие, дабы вызволить суженого из беды.
Это именно народные сказки. Поздние сказки, имеющие персональное авторство, уже могут иметь другой коленкор. Авторские сказки субъективны и выражают взгляды одного-единственного человека. А вот народные - это показатель ментальности, духа, традиций народа.
Да и былинные русичи-богатыри вообще за баб не воевали. Хотя, может, потому, что их жёны нах никому не были нужны. Известно только, что однажды Алёша Попович хотел умыкнуть супругу Добрыни Никитича, но это уже отдельная история.
У Пушкина Людмила совсем другая. То есть - никакая. Мало того, что ей посвящено-то всего строк сорок, так она ещё и показана легкомысленной, взбалмошной и даже несколько глуповатой.
В унынье тяжком и глубоком
Она подходит, и в слезах
На воды шумные взглянула,
Ударила, рыдая, в грудь -
В волнах решаясь утонуть...
Однако в воды не прыгнУла,
И дале продолжала путь...
- - - - - - - - - -- - - -
Мне не страшна злодея власть:
Людмила умереть умеет!
Не стану есть, не буду слушать!
Умру среди твоих садов!"...
Подумала... и стала кушать.
Это - европейский стиль, где спасаемая "дама сердца" - персонаж практически посторонний и малозначимый. Часть общего фона. На первом месте, заслоняя собой 95% сюжета, стоит рыцарь, его деяния и подвиги.
Поэтому вывод таков: за исключением некоторых фрагментов внешней обстановки, "отечественных" имён да, безусловно, языка изложения, "Руслан и Людмила" - стандартная европейская рыцарская баллада. По своему жанру, характерам персонажей и прочей стилистике - это не русское произведение.
Далее рассмотрим сразу три произведения :
"Евгений Онегин", "Цыганы", "Кавказский пленник"
Относительно характера и поведения главных героев, найдите, какгрицца, 10 отличий :
Онегин:
Но рано чувства в нём остыли,
Ему наскучил света шум,
Красавицы недолго были
Предмет его привычных дум.
Измены утомить успели,
Друзья и дружба надоели
..................
Как Чайльд-Гарольд угрюмый, томный
В гостинных появлялся он.
Ни сплетни света, ни бостон,
Ни милый взгляд, ни вздох нескромный,
Ничто не трогало его,
Не замечал он ничего.
Алеко:
О чём жалеть? Когда б ты знала,
Когда бы ты воображала
Неволю душных городов!
Там люди в кучах, за оградой
Не дышат утренней прохладой,
Любви стыдятся, мысли гонят,
Торгуют волею своей,
Главы пред идолами клонят
И просят денег да цепей.
Что бросил я? Измен волненье,
Предрассуждений приговор,
Толпы безумное гоненье
Или блистательный позор.
"Пленник":
Людей и свет изведал он,
И знал неверной жизни цену.
В сердцах друзей нашёл измену,
В мечтах любви - безумный сон,
Наскуча жертвой быть привычной
Давно презренной суеты,
И неприязни двуязычной,
И простодушной клеветы,
Отступник света, друг природы,
Покинул он родной предел
И в край далёкий полетел
С весёлым призраком свободы.
Это - БАЙРОН. Байрон, Байрон и ещё раз Байрон. Главный герой, познавший весь блеск высшего света, разочаровавшись в нём, бежит куда глаза глядят. Онегин - в деревню, Алеко - к цыганам, "Пленник" - путешествовать на Кавказ. И также, как у Байрона, у Пушкинских героев в процессе поиска внутренней свободы, рано или поздно встаёт вопрос лишения жизни кого-то постороннего. Онегин убивает Ленского, Алеко - Земфиру, только "пленнику" не пришлось мараться, черкешенка сама в воду сиганула. Повезло.
Но если для байроновских героев такое состояние поиска смысла бытия и бегство от света было абсолютно органичным, поскольку полностью соответствовало характеру и биографии самого автора, то поведение пушкинских героев и самого Пушкина - полный разлёт.
Александр Сергеевич даже как-то не по-христиански радовался смерти Александра 1-го, надеясь, что теперь ему будет дозволено вернуться в тот свет, к тем дамам, на те балы, за те карточные столы, от чего его герои бежали стремглав.
То есть, вывод тот же: полная нерусскость персонажей, попытка перенести нерусские характеры в русскую плоскость.
Продолжая о творчестве Пушкина и его поэмах, вскользь можно упомянуть поэму "Анджело", которая изначально планировалась Пушкиным просто как перевод драмы Шекспира "Measure for Measure", но потом Александр Сергеевич решил сделать не перевод, а интерпретацию. Действие происходит в Италии и, соответственно, ни русского сюжета, ни русских персонажей там нет.
Также вскользь можно упомянуть поэму "Гаврилиада", за которую истовый православный патриот, обычно требующий "не трогать" Пушкина, мог бы этого Пушкина вообще послать подальше. Так как поэма является пародией на архангела Гавриила, явно антихристианской, богохульной, и когда об этой поэме кто-то стукнул наверх, то против Пушкина даже возбудили дело. А Пушкин спокойно отрёкся от поэмы и назвал автором какого-то своего знакомого, недавно умершего. То есть, спихнул на покойника, что как-то не красит Александра Сергеевича. Но как бы там ни было, ясно, что ничего такого сюжетно-русского в этой поэме нет.
Далее две поэмы узко-национальные: "Бахчисарайский фонтан" и "Тазит".
2Фонтан" о любви крымского хана к своей наложнице-полячке. Язык поэмы - изумительный. Но, кроме языка, в ней ничего русского нет и близко.
Поэма "Тазит" о горцах, то есть - совсем о горцах. Ни одного русского персонажа там тоже нет. Поэма неоконченная, но именно её не любят армяне за известную фразу "Ты - трус! Ты - раб! Ты - армянин!".
К какому-то выводу, куда отнести следующие три поэмы, я так и не пришёл, поэтому просто впечатление. Поэма "Домик в Коломне" рассказывает, как в один дом на освободившееся место наняли новую кухарку. Скромную, застенчивую девушку, которая потом оказалась мужиком. С чего бы, вдруг, Александра Сергеевича посетила мысль о таком сюжете, история умалчивает. Может, что-то из личного. Может, обжёгся где. А может, просто фантазия разыгралась. Но судить - русская это поэма, или не русская - невозможно. Каких-то ярко выраженных, раскрытых характеров там нет вообще, ибо мужиков в женских платьях хватало в любое время, в любом месте, в любой цивилизации.
Поэма "Медный всадник", строки из которой цитируются очень часто, практически точно такая же. Во время наводнения в Питере у одного парня гибнет невеста, он сходит с ума, и ему везде мерещится памятник Петру, который его преследует. Может быть, это подспудный упрёк Пушкина Петру 1-му, за не очень удачный выбор места для строительства города. Города, который, судя по многим другим произведениям, Пушкин просто обожал.
То есть, снова не исключено некое двуличие. С одной стороны, вроде как и нужно пожалеть простой люд, который гибнет ни за понюшку табаку, просто потому, что у кого-то с географией проблемы были, да и на людей начхать, а с другой стороны - город-то каков вышел! Красотишша!
Но в любом случае, в "Медном всаднике" тоже нет каких-то выраженных характеров, чтобы судить о национальных особенностях.
И, наконец, "Граф Нулин".
Вот здесь, при определённом взгляде и узконаправленном глубококопании можно сделать весьма серьёзные выводы. Сюжет таков:
Некая отдалённая и захолустная усадьба. Сильно отдалённая и сильно захолустная. Хозяин усадьбы с утра учухал на охоту, а хозяйка развлекается чтением какой-то мутотени да дракой во дворе собаки с козлом. В это время, по причине поломки кареты, в усадьбу попадает проезжий господин - граф Нулин. Хозяйка потчует его чем Бог послал, а он рассказывает, как ему тошно, зябко, грязно в России, как он скучает по Парижам, сыплет французскими словечками и морщится от запахов. Хозяйка млеет, а гость это прекрасно видит. Когда все отправились в койку, гость думает - а почему бы не воспользоваться моментом? Крадётся в спальню к хозяйке, присаживается рядышком, хозяйка с перпугу визжит и заряжает ему в табло. А потом, когда граф уехал, рассказывает всё мужу, и оне весело смеются.
Не знаю, что именно хотел этим сказать Пушкин, но идея действительно может быть такой, что нам, пусть захолустной, но целомудренной Руси, нравятся ваши заграничные байки, рассказывайте сколь угодно, вас приятно слушать. А вот дальше - зась. В грызло дадим. И вам и вашим прихвостням, с очень показательной фамилией - Нулин.
А может всё и не так. Где-то, помню, читал, что "Нулин" - это тоже своего рода интерпретация одной из драм Шекспира. Тогда, выходит, что и здесь Александр Сергеевич ничего своего не выдумал.
К Пушкину, как раз, никаких претензий. Только уважение безмерное и даже любовь. Александр Сергеевич - дитя своего времени. В полном соответствии. В то время русского в русской культуре было не более 10-ти процентов. Вот, и у Пушкина так же.
Имена собственные, географическое место действия, некоторые предметы быта и, естественно, язык изложения. Более ничего русского там нет. Именно того русского, о котором он написал на двери поэмы "Руслан и Людмила" - "там русский дух, там Русью пахнет". Не пахнет.
Просто Пушкина нужно знать. Своего собственного, плодов его собственной фантазии у него очень мало. Для творчества Александру Сергеевичу нужен был определённый стимул в виде фантазии других авторов. Байрона, Шекспира, европейских рыцарских баллад, Вольтера... неважно. Перерабатывал он их гениально. Но, чтобы он мог написать нечто действительно русское по духу, кто-то другой должен был такое написать, а Пушкин это прочесть, увлечься, переработать, и выдать очередной шедевр. А вот такого-то, как раз, и не было.
Собственно, на этом можно копания в Пушкине и закончить. В виде резюме. Тем более что из интересных и знаковых поэм только "Полтава" осталась. Но моё мнение об этой поэме пусть останется за кадром.