Аннотация: На старом месте в голову приходят самые необычные мысли
Каждое утро я, сонный и раздраженный, иду по пустынной улице,что расположена на окраине нашего славного города.
Здесь тихо и спокойно. Сталинские дома кирпичной постройки, четырёхэтажные, серые от времени, высокие фонари и множество зелени, деловито шныряют под ногами непуганные коты - одним словом, рай на окраине старого промышленного города. Здесь я знаю каждый уголок, каждый камешек и переулочек изучены мною за долгие годы, каждый дом и каждый подъезд. И хотя не живу здесь, но считаю себя, как минимум, заслуженным старожилом.
Но последние несколько месяцев меня сюда приводит работа. Вот - между двух трёхэтажных домов с покатыми крышами - затаилась моя старая школа. Добротное здание в четыре этажа, спрятанное в глубине квартала, в тени каштанов и лип, теперь предназначено на снос, и я тот, кто его сносит.
На небольшом школьном дворе уже собралась наша бригада, собранная по объявлению. Основной состав - безработные, разной степени стажа и алкоголизации. Все, как и я, пришли уже в рабочей одежде, некоторые - с инструментом. Поскольку мы щедро обделены высокими технологиями, то и орудия труда самые простые: лопаты, молотки, кувалды, монтировки и прочие скромные прелести рабочего люда.
Наш бригадир, Алексей Степанович, курит у входа. Торопится ему, как и всем нам, некуда - работы здесь минимум на три месяца, а стахановские традиции умерли вместе с традициями достойной зарплатой. Степанович принадлежит к типажу "пробивных" - слегка наглый, с шустрым и оценивающим всех и вся взглядом, пузатенький, с золотыми пальцами на руках.
- Так, мужики! - Степанович выбросил окурок - План работы на сегодня таков: идем по классам, по коридорам, всё, что осталось - выгребаем. Потом сносим сюда, вниз. Машина подъедет - заберет. Потом чисто-чисто выметаем в кабинетах
- Зачем? - раздался вопрос из толпы
- ... И без глупых вопросов уходим, - довольно заметил Степанович - Всё, принялись. Так, молодые - тут кивок в мою сторону, а затем в сторону группы молодых рабочих, скучковавшихся чуть в стороне - Займетесь библиотекой, столовой, еще там вроде компьютерный класс был
- Лаборатории и живой уголок, - сказал я, а бригадир впервые с уважением посмотрел на меня и солидно покачал головой
- Вот Дима и будет вашим бригадиром, поскольку местный, и раньше здесь учился - он в развалочку подошёл ко мне и фамильярно похлопал по плечу - Давайте, ребята, с богом!
"Бригада" - пять человек бывших студентов, с юношеским пушком на лицах, сутулые и пахнущие перегаром - уныло направились за мной в прохладную темноту портала. За нашими спинами бригадир продолжал раздавать свои наряды, но я ничего не слышал, погружаясь в свои воспоминания.
Тут даже запах остался прежним - сладковатый, приторный, с нотками пыли и стирательной резинки. Было тихо, так, что я слышал дыхание своих "подчиненных" за спиной. Свет пробивался через окна в коридор, накрывая серые кирпичи.
Я смотрел прямо, в большой коридор, по которому десять лет, из года в год, шёл навстречу мукам образования. Слева - две двери, в слесарную и столярную мастерскую, а справа - большие панорамные окна, на которых висят грязные порванные шторы. Сам коридор не длинный, но очень широкий, на стенах и подоконниках остались горшки с остатками засохших цветов, а рядом с входами в мастерские по прежнему висел стенд "Золотые медалисты нашей школы" с выцветшими фотографиями.
- Так, бригада "Ух", - обратился я к своим подопечным - Начнем мы со столовой. Это направо
- А почему оттуда? - спросил Коля, один из наших самых младших и самых бестолковых работяг.
- Причина проста, мой юный друг - в столовой осталась посуда, посудомоечная машина, и множество больших деревянных столов. И это значит, что именно в столовой нам будет труднее всего
- Ну...- законючил Коля, но встретив мой "добрый" взгляд, заткнулся - Столовая так столовая
По выщербленным стёртым ступенькам мы спустились на добрый лестничный пролет вниз. Железные двери были распахнуты настежь, на полу валялась куча старых газет и детских журналов.
- Так это столовая или бункер? - крутил головой Коля
- Надежно окопались, - заметил Серый, наш типичный раздолбай и любитель крепких напитков - Прямо как в войну
- Это здание пережило войну, - ответил я - Тут был полевой госпиталь, и много чего еще
Внутри столовой было пусто и очень грязно. Длинные деревянные столы с такими же скамейками стояли под маленькими окнами, у входа по ранжиру выстроились полуобвалившиеся рукомойники. Прямо у окошка раздачи, горой, были свалены железные миски и тарелки.
На кафельной плитке сохранились остатки старых рисунков - зайчики, котятки, щеночки. Выглядело гротескно, особенно в скудном тусклом свете, пробивающемся через запыленные окошечки.
- Так, - я обернулся и ткнул пальцем в своего тезку, как человека наиболее дисциплинированного и наименее похмельного - Берешь с собой Колю, и к кладовщику. Перчатки, лом, биг-баги, и веники с ручками по-длиннее. И пусть не говорит, что нет - всё там у него есть, у сволочи. Ясно?
- Да
- Остальные за мной, - повел я остаток бригады на кухню - У нас много работы, и поверьте, ребята - таки вы еще не работали!
Флэшбек первый
- Отдай!
- Нет!
- Отдай!
- Нет!
Пенал вылетел из наших рук и упал на пол. Сидевшие за столом одноклассники громко рассмеялись.
- Тартаковский! Степанов! - крикнула Инна Витальевна, наша учительница и заслуженная мегера восьмой школы - Успокойтесь! Поднимите пенал!
Степа с унылым видом поднялся из-за стола и поднял яблоко нашего раздора. Вернувшись за стол, он тут же спрятал пенал в рюкзак, крепко зажатый между ногами.
- Успокойтесь и ешьте! - добавила наша мегера и направилась к окошку раздачи.
Я компенсировал утрату пенала тем, что отобрал у Степана часть его беляша. Тот ничего не заметил, увлеченно разбивая комья пюре.
- Идиоты, - прошептала с другого конца стола наша отличница Юленька - Так себя выдать!
- Чем? - проворчал с набитым ртом Стёпа
- Она увидела пенал, - кивнула Юлька в сторону мегеры.
- И ничего не случилось, - ответил я.
Юля только фыркнула в ответ и занялась своей порцией. Степа не выдержал и достал пенал из рюкзака.
- Тебе так не везёт! - назидательно ответил мой лучший друг - Прикинь, у входа нашёл
- Тот, кто сильнее тебя, - я показал Стёпе язык, но внутри меня всё мрачно кипело одним вопросом: почему мне так не везёт?
- А что он мне сделает? - на толстом личике Стёпы отразился испуг - Я же просто нашел и все
- В милиции расскажешь, - продолжал я пугать своего незадачливого приятеля - Придут и заберут тебя за воровство
Стёпа был в шаге от того, чтобы заплакать. Он смотрел то на меня, то на Юльку, потирая глаза пухлыми кулачками.
- Я верну, - пробурчал он, но спрятал пенал назад в рюкзак - А ты ничего не видел, ясно?
- Видел
- Нет, не видел! - и Стёпа толкнул меня в плечо - Не видел, не видел...
- Тяжелая, зараза! - прошипел алый от злости и нагрузки Серый - Кто и как её сюда затянул?
- Это тайна, покрытая мраком - ответил я - Курим
Бригада так и рухнула прямо на грязный пол. Я подошёл к окошку раздачи и уселся на него, точнее в него, чуть не выпав в столовую.
- Осторожнее, шеф, - засмеялся Дима - А то кто нас тут водить будет?
Взрыв дружного смеха. Я не отреагировал, погруженный в глобальное размышление: как вытащить эту чёртову посудомойку из столовой. Ржавая громадина за все пол-часа даже не двинулась с места, а все наши потуги закончились трёхэтажным матом.
- Так...- решение пришло само собой - К чертям собачим этот садомазохизм. Ломаем!
- У нас только лом и кувалда, - помахал ломиком здоровяк Валера.
- Ними и ломаем. Иначе до завтрашнего утра здесь просидим
Посудомойка гремела под нашими ударами. Листы обшивки выдергивали руками, поддевая ломиком, и выбрасывали через заднюю дверь во внутренний двор. Детали разлетались в стороны, узлы плющились кувалдой, и летели следом за листами.
- Осторожно, края острые! - крикнул я Валерке - Бери аккуратнее
Буквально в двадцать минут мы разнесли посудомоечную машину, а отстатки выбросили на улицу. Подошедший на шум бригадир присвистнул:
- Так на металл можно сдать. Молодцы, ребята, - и достал новенький смартфон - Прямо на премию тянет.
Бригада сделала вид, что верит начальнику.
- Алексей Степанович, топоры нужны, - сказал я - Там столы остались
- И пусть стоят, - ответил бригадир - Ними потом займемся
- Пошли выгребать из столовой - сказал я - Там куча всякого дерьма
Остатки посуды сгребли в мусорные мешки, которые вынесли на тот же задний двор, и сложили рядом с железом. Ребята вернулись в столовую, а я остался у входа, рассматривая внутренний двор, зажатый между серыми стенами.
Маленький, уютный, с каменными лавочками по периметру мощёной площадки, а войти можно снаружи только через ворота, которые на вечер закрывались. Здесь было весело - в своё время...
Флэшбек второй
- Куда? - я не успел и опомниться, как Заяц швырнул в меня огромным снежком.
- Ахаха, Димон попал! - и в меня полетел целый град снежков, выпущенных "дорогими одноклассниками".
С трудом отплевываясь от забивающего нос и рот снега, я укрылся за сугробом, наброшенным вокруг одной из лавочек.
- Трус! - крикнул Юлька
Но я решил не препираться. Тем более, что один из снежков очень удачно влетел в окно на первом этаже, выбив стекло.
- Ой...- раздалось со стороны нападающих, и тут же раздался рёв нашего физрука:
- Какой идиот посмел?! Вы тут что, совсем с ума сошли?! - и в окно высунулась лысая голова - Да я вас...
Договаривать голова не стала, и скрылась в глубине кабинета, а я изо всех сил помчался следом за своими в школу. Мы успели как раз вовремя - со стороны раздевалки уже доносился голос физрука, обещавшего все и всяческие кары.
В классе начался "разбор полётов". Заяц первым схватил меня за шиворот, и начал рассказывать свою версию:
- Это всё из-за тебя. Если придут искать того, кто разбил окно, мы все скажем, что это ты. Понял?
- Я ничего не делал
- Нет, это ты, - твердил Заяц - Исключительно ты. Ты во всём виноват
- Нет
- Да! - Заяц толкнул меня в грудь - И еще раз - да!
Я пнул его ногой в коленку, и получил кулаком в глаз. Предательски брызнули слёзы, и я рухнул на пол.
- Заяц! - ворвавшаяся заслуженная мегера оттащила моего обидчика в сторону - Ты совсем рехнулся, а, идиот? Без родителей в школу не приходи!
Мы брели по узкому коридору, темному и холодному. Впереди - белый квадрат выхода, как и было всегда.
- У нас этот коридор называли "кишкой", - сказал я ребятам - Или "ногобойней"
- Странное название, - хмыкнул Валера
- Поверь, оно появилось не на пустом месте
Да, "ногобойня" была самым проклятым местом в нашем скромном каземате. В самом коридоре распологались три кабинет - биологии, химии и физики - соответственно, в течении перемен здесь накапливалось очень много народа. Расположившись вдоль стен, вежливые мальчики и девочки в чистых костюмах занимались невинными играми - лупили мимопроходящих по ногам, ставили подножки, давали ногой под зад и так далее, и тому подобное.
Итогами подобных игр становились ушибы, переломы, сотрясения. Учителя "ничего не замечали", вплоть до того дня, как один из пострадавших не пошёл в больницу. Подключилось городское управление образования, милиция, и наши дорогие учителя получили отличный нагоняй. В "ногобойне" появился свет, а двери в кабинеты перестали закрывать на перемену.
- Вот она, библиотека, - мы зашли в пустое и залитое светом помещение, где осталась парочка шкафов и большой стол.
Обстановка в старой обители моих одиноких дней удручала. С пола был сорван линолеум, со стен свисали обрывки ярких цветных обоев. На подоконниках стопками лежали советские учебники, забытые библиотекарями.
- Куда не зайдем, везде бардак, - проворчал Серый - Ну что такое!
- Парень, мы эту школу разбираем, - засмеялся Валера - Какая тебе разница, что тут в кабинетах?
- Разница в том, что мы это всё теперь разгребаем, - продолжал выступать наш лентяй - Мне столько на платят!
- Хватит разговаривать. Убирайте все с подоконников, и раскрывайте окна, - сказал я, и взял с подоконника учебник по физике - Не будем мы шкафы по лестницам сносить...
Флэшбек третий
- Опять? - печально выдохнула Сикорская - Дим, ну когда ты только успеваешь читать?
- Вечером
- Нормальные люди вечером гуляют, - назидательно проговорила Юля, хотя сама по вечерам и носу из дома не высовывала - А не книжки читают
- Каждому своё, - ответил я, просматривая лежащие на столе книги - "Маленькую ведьму" уже вернули.
Юля со вздохом достала из стола небольшую книгу и протянула мне. За соседним столиком наша неизменный библиотекарь, Ольга Николаевна, распекала дылду-десятиклассника:
- Ну и кто разрисовал учебник,а ?
- Не знаю...- промычала дылда - Это уже было...
- Где? - Ольга Николаевна листала учебник - Ты получил его чистым, не разрисованным, и вот! - была предъявлена страница с разрисованным портретом Ломоносова.
- Не знаю...
- Значит, так, - книгу вернули дылде в руки - Всё тщательно вытираешь, замазываешь корректором, и возвращаешь
- А...
- И "Б" - тоже витамин. Вперед! - и Ольга Николаевна погрузилась в изучение формуляров.
Юля тем временем вносила данные о новой книге в мой формуляр.
- Есть "Гарри Поттер", две части, - библиотекарь с улыбкой посмотрела на меня, а Сикорская чуть не заскрипела зубами - Только вот вчера привезли
"Гарри Поттер"! Я чуть на стул не упал от радости, сдавившей грудь. Юля мрачно смотрела на меня.
- Но сначала "Маленькая ведьма", - медленно проговорила она, и поставила формуляр в большую дервянную коробку - Одна книга в одни руки
Ольга Николаевна с интересом посмотрела на свою помощницу.
- С каких это пор? - спросила она - Не припоминаю этого правила в нашей библиотеке
Сикорская нескольком минут медленно переводила взгляд с меня на биболиотекаря и обратно, затем поправила очки.
- Будешь брать еще что-то?
- Нет, спасибо...- вдруг стало ясно, что "Гарри Поттера" я получу в самую последнюю очередь.
Обескураженный, я покинул библиотеку. Вражда с Сикорской становилась всё более и более яростной, хотя причин её я осознать не мог.
-...Да вы что, сдурели? - кричал нам снизу Петрович, местный заводила и любитель "дрессировать молодых" - Спустите шкафы нормально, я сказал!
- А ты кто? - спросил я у Петровича.
Толпа, собравшаяся под окнами библиотеки, дружно захохотала. Петрович медленно багровел, наливаясь дурной кровью.
- Ты что, совсем ..... ...... ......!!! - орал наш шутник, подняв голову вверх - Да я таких сосунков, как вы, еще при советской власти пачками прокручивал на ..... ..... .....! Да я прорабом тридцать лет отработал! Да я таких по шеренге выводил, ты меня понял?! Спускайте шкафы нормально, я сказал, иначе не знаю, что с вами сделаю!
Тихо подошедший сзади Степанович похлопал оратора по плечу:
- И что ты можешь сделать, родной?
Толпу словно ветром сдуло, а Петрович тут же превратился из яростного льва в мирного ягненка, и хлопал глазами, рассматривая дорогого начальника.
- Значит, ты у нас прораб, - Степанович медленно раскачивался взад-вперед, с пяток на носки, и рассматривал нашего мелкого тирана таким взглядом, каким нудав рассматривает кролика съедением - Боже ты мой. Титан. Мастер на все руки. Не человек - пароход.
Петрович заискивающе улыбался, а мы затихли, высунувшись из окон. Так тихо и спокойно бригадир разговаривал очень и очень редко - лишь перед тем, как кого-то рассчитать.
- И слушай сюда, мастер ты наш, - Степанович без лишних сантиментов взял "прораба" за шиворот - Сейчас ты в темпе - и очень быстром темпе - окружаешь эту зону сигнальной лентой, а потом выносишь все остатки шкафов. В одиночку.
- Да я...я...
- Головка от .... - завершил Степанович - Выполняй, или завтра можешь не приходить, - и махнув нам рукой, ушел.
Мы распахнули окна на всю ширину. Внизу бегал алый Петрович, злой, словно голодная собака, и ограждал зону сброса.
- И раз, и два, и три! - шкафчик, в которм стояли когда-то любимые книги, полетел вниз первым.
Грохот, треск, и отчаянная ругань Петровича, который еле успел отскочить. Правда, в этот раз он не стал нам угрожать.
- Давайте тише, - предложил я ребятам - А то придавим дурака, а посадят - как за умного.
Подчиненные отреагировали смехом.
Несостоявшийся "дрессировщик" бегал между каштанами, ограничивая запретную зону сигнальной лентой. Временами он поглядывал наверх, и что-то бурчал себе под нос.
- Всё, я закончил, - крикнул он нам, и бросив последнюю ленту непривязанной, побежал курить.
- Вот человеку мы праздник испортили, - заметил Валера - Так хотел на нас оторваться, а не получилось.
- Ладно, пёс с ним, - я бросил взгляд на узенький школьный двор, зажатый между серыми пятиэтажками - Давайте, ребята, напряглись!
Флэшбек четвёртый
Большая перемена подхватила нас бурным потоком и понесла по коридорам школы.
Впереди бежал Заяц, как самый быстрый и спортивный. Он весело раздавал пинки всем встречным и поперечным, мешавшим его величеству бежать за пирожками.
Следом медленно топал Ковалёв - наш шутник и жертва чужих шуток. Юмор не спасал бедного Олежку от проделок Зайца и его компании, так что свои вещи Ковалёв предпочитал носить с собой.
А уже за ними шёл я - прямо по песне Высоцкого "не выходя ни в первые ряды, но не оставаясь и в последних" - стараясь лаврировать между толпами, которые неслись навстречу.
Увы, в столовой я оказался не к месту - вокруг окошка раздачи собралась огромная толпа страждущих, и я, голодный и слегка раздраженный, поплелся в библиотеку.
Ольга Николаевна сидела за своим столиком и пила чай. Увидев меня, молча протянула вафлю.
- Спасибо большое, - я рухнул на старую стулку, и уничтожил сладкий подарок в два счёта.
- Ты постоянно здесь, - заметила библиотекарь - Каждую перемену. Неужели так плохо с друзьями?
- Очень плохо, - честно признался я - Мне достается за все, что только можно и нельзя. Гулять не зовут, сижу на задней парте
- Место неудачников, - печально кивнула Ольга Николаевна - И правило стаи: на роль козла-отпущения выбирают самого младшего и слабого
Она не ошиблась - родителе отправили меня в школу после шестого дня рождения, мало озаботившись последствиями такого решения. С самого первого класса я попадал в самые разные истории, по-большей части малоприятные - и дорогие одноклассники о таких историях не забывали.
- Не расстраивайся, - в чашке остывал чай, ароматный, навевающий мысли о далеких экзотических странах - Те, кто сидят на первых партах, или прячуться в центре, не всегда доходят до финиша....
- И раз, и два, и три! - последний шкаф рухнул на асфальт, разлетевшись вдребезги.
Петрович, стоявший на самом краю школьного двора, выбросил последний окурок, и с мрачным видом направился к куче древесины, образовавшейся от нашей кипучей деятельности. Но не успел он взять первый обломок, как возле него тут же появилась бабушка-божий одуванчик.
- Сынок, а я возьму, да? - в цепких руках старушки оказалась небольшая фанерная дверка - Мне в хозяйстве пригодится
- Да берите...- проворчал Петрович, и уже спустя пять минут оказался в окружении местных жильцов.
Дело пошло споро. Недоумевающего Петровича вежливо отодвинули в сторону, и больше ни о чём не спрашивали. Обломки шкафов сортировали тут же, на месте, всё подходящее тут же уносили во дворы.
Валера закурил сигарету. Остальные достаточно свободно расположились на подоконниках, наблюдая за процессом.
Граждане работали активно, с огоньком, но соблюдая выстроенную на месте иерархию. Стариков никто не оттирал и не обижал, им доставались недурные куски шкафов, которые можно было использовать в хозяйстве. Никакой ругани, никаких драк - и в кратчайшие сроки вместо горы обломков осталась лишь маленькая кучка.
- Вот какой я молодец! - с гордостью крикнул нам Петрович - И сам поработал, и людям помог! Учитесь, студенты!
Валера выбросил окурок и с грохотом закрыл окно.
- Как земля таких носит? - спросил он у меня, разматывая очередной мусорный мешок - Ну ничего же не делает, а его держат, зарплату платят
- Значит, кого следует подмаслил, - я бросил в мешок набор учебников по химии - У нас же так и построено - для работающих шиш, для бездельников почёт
- Кто не работает, тот ест! - подтвердил Серый - И так вечно, от отца - к сыну
В мусорные пакеты летели учебники по литературе и биологии, английскому языку и буквари, и..."Гарри Поттер".
- Стоп! - я вынул книжку из мешка - А это здесь как оказалось?
Глянцевая обложка, вся в пыли и грязи, сохранила остатки красок. Я смотрел на мальчика, который выжил, и на секунду показалось, что Гарри лукаво подмигнул мне.
Но сказка закончилась. Мальчик, который выжил, больше никого не спасет, у него есть другие важные дела - семья, работа в Министерстве Магии, выпивка и бридж по вечерам. Никаких битв, старые враги пали, а новые предпочитают честные договорные отношения.
- У моей сестры таким целый шкаф забит, - улыбнулся Серый - Семь книг
- Целая история, - вдруг заявил Валера, и с некоторым почтением начал листать страницы - Когда-то мечтал купить такую, но денег не было
- И сейчас нет, - ехидно добавил Серый - Так что, выбрасываем?
Раньше я бы задумался, но сейчас, спустя годы разочарований, решение пришло само собой.
- Выбрасываем, - и мальчик, который выжил, отправился к старым учебникам.
Эту ношу мы уже несли по коридорам, изнемогая под тяжестью. У крыльца официального входа все свалили в кучу, и Валера объявил, что пора обедать.
Я с легкой душой отпустил своих "архаровцев" набивать желудки, а сам вернулся в школу, и принялся бесцельно бродить по пустым коридорам.
Флэшбек пятый
- С десяти часов утра и до трёх часов дня у вас практика, - терпеливо объяснила Алина Сергеевна - Работы много, надо красить, подметать, чистить
Наши лица явно не выражали энтузиазма, и Алина Сергеевна печально выдохнула.
- Вы уже взрослые, умные ребята. Пора привыкать к труду. Вот, ваши родители всю жизнь трудятся...
- И получают копейки! - вставил Заяц под дружный гогот.
Алина Сергеевна печально выдохнула, и грузно уселась за стол. Деревянная стулочка жалобно запищала под весом нашей классной руководительницы.
- И вы этим довольны? - посмотрела она на Зайца с укором - Странный повод для радости
Смешки тут же затихли. Все смотрели на классную, ожидая, что она скажет дальше.
- Бедность ваших родителей - это результат определенных...- Алина Сергеевна с трудом подбирала термины - Не самых удачных обстоятельств нашей истории. Верхи не смогли все сделать правильно, а низам было абсолютно наплевать
- Почему? - спросил я.
- Так получилось, Дима. Никто не ответит тебе, пойми - это сложно для взрослых, а для вас тем более.
Остаток последнего в году классного часа прошёл очень скомкано. То тут, то там возникали смешки, слышался шепот, и летали над головами бумажные самолётики.
- Тише, класс, тише! - успокаивала нас Алина Сергеевна - Тут вам попросили передать список литературы на лето, так что доставайте листочки, ручки, и записываем...
Я сидел в кабинете литературы, и смотрел в окно.
За двойным стеклом бушевало лето. Горячий ветер рвал листья на ветках, и было светло - так, как наверное бывает в преддверии рая, куда вступают измученные, но радостные души.
В самом кабинете было прохладно, холодным были и покрашенные в серый цвет парты. Надпись на ребре столешницы гласила просто и цинично: "Добро пожаловать в рабство!". На самой парте был нарисован всякий бред - мужские и женские половые органы, протянувший через все серое пространство паровозик с разными вагонами, типичные надписи "Цой жив" и "Рэп - это кал".
Глядя на серую доску, я задавался вопросом: что дала мне школа? Знания? Навыки? Может быть, меня готовили к судьбе прекрасного поэта, великого физика или математика?
Нет, нет, и еще раз нет. Школа хорошо подготовила меня (а точнее - нас) к несуществующей жизни, закончившейся в момент нашего рождения. Быть хорошими, послушными, не перечить взрослым, не спорить, не отрицать - но вот горькая правда жизни в том, что взрослым нужно и перечить, и спорить с ними, и бунтовать. Ученик, не спорящий с учителем, ничему и не научился. Он баран, покорный баран, идущий на бойню - но не более того.
Только вот всё вышеперечисленное должно распологаться, всё-таки, в области ума и интеллекта. Нам же - поколению, сполна вкусившему прелести "свободы" - предложили другой формат "бунта": пейте, курите, бродите по холодным улицам, занимайтесь чёрт-знает-чем в подворотнях.
Но не задавайте лишних вопросов. Ради Бога, никаких лишних вопросов. Не смущайте родителей и учителей, не создавайте лишней головной боли занятым взрослым, и ради Бога - никаких отклонений от нормы! Даже если эти отклонения ведут к благу для вас.
Школа, институт (колледж, техникум), работа, работа - и семья, и дети. Единственный разрешенный формат бунта может быть выражен в выпивке и ссорах в семье, и ничего другого.
В итоге получилось так, что общепринятая норма оказалась наибольшим отклонением от жизни. На понятные банальные вопросы - что делать, куда идти, и как себя обеспечить - школьная наука ответов не дала. Ни поделки, сделанные родительскими руками, ни выбитые у учителей и купленные оценки, ни угрозы "пожаловаться в районо" не работают там, где каждый должен выбрать между моралью и деньгами.
Да и мораль получилась куцая, нищенская - смесь социалистического энтузиазма с капиталистическим цинизмом, когда единственным аргументом остается аппеляция к временам, когда "всё было для человека", а самому "человеку" выдают нищенскую зарплату и рассказы о том, что он должен "честно работать".
Так и я работал - честно, со скрипом поднимаясь со ступеньки на ступеньку, пересчитывая копейки в кармане и стоически выслушивая полувменяемое начальство. Потом решил, что с меня хватит, и перешел в разряды "фактотумов", что тот старина Буковский - без надежд на будущее и пенсию.
Такая работа - со стройки на стройку, с базы на базу, в поте лица - приносила денег не намного больше, чем работа в том же цеху. Но я получил свой кусочек свободы, и возможность идти, куда мои глаза глядят, если что-то не нравится на старом месте.
Да, я получил свободу.
Но что мне дальше с нею делать?
Флэшбек седьмой
Было жарко.
Футболка прилипла к спине от пота, голова ничего не могла соображать, а наша дорогая "Геката" (она же Екатерина Львовна) упорно бубнила тезисы из учебника:
- Классическая литература девятнадцатого века пропагандирует доблесть, честь, ум и совесть, а так же активно интересовалась судьбой "маленького человека". Гуманизм и сострадание к человеку и его судьбе становятся основной темой в литературе.
В сонной духоте было трудно дышать, и ещё труднее - записывать казённые фразы. Глаза слипались сами собой.
- Проводниками идей гуманизма на Западе стали такие писатели, как Чарльз Диккенс, Виктор Гюго, Марк Твен и многие, многие другие, - Геката нависла надо мной, как Немезида, и внимательно рассматривала класс - Маленький человек...
Тут дверь в кабинет с треском открылась, и наш завуч, Ольга Петровна, втащила за шиворот растрепанного Зайца с синяком под глазом.
- Вот чем занимаются наши ученики, вместо того, чтобы учить литературу!
- Я отпустила его в туалет...- заметила слегка ошеломленная Геката.
- А он успел подраться с мальчиком в коридоре! - тут Ольга Петровна слегка тряхнула Зайца за шиворот - Зачем ты его ударил?
- Он первый начал
- Не ври! Леша спокойный и тихий ребёнок, никому никогда не создавал проблем! В отличие от тебя, - тут нашего заводилу тряхнули в очередной раз, но шиворот футболки не выдержал, и Заяц шлепнулся на пол - Ой...
Наступила гробовая тишина, в которой раздался голос Екатерины Львовны:
- Теперь, Ольга Петровна, проблемы будут у нас всех
С обеда горе-бригада вернулась под хмельком.
Валера с довольным видом жевал что-то вкусное, Серый скромно улыбался, а от остальных просто разило спиртным.
- Ну и? - я взял в руки кувалду - Как это называется?
- Всё в порядке, командир! - улыбнулся Валера - Никто, ничего и никуда!
- Да я понимаю, что в порядке. Но по шее получу я - лично и очень сильно
- Нет, - Валера поднял ломик - Всё под контролем, чётко, ясно. Не стоит и думать об этом.
И тут же уронил ломик себе на ногу. От мата завяли листья на окружающих деревьях.
- Так, - я отобрал у Валеры ломик и взял его под руку - Пошли
Бригада покорно топала сзади, добавляя в окружающую среду запахи спирта и дешевого табака
Заведя Валеру в школу, я повел его к старому спортзалу. Слава Богу, раздевалки остались открытыми, и я завел выпивоху в мужскую, где было очень темно и сыро.
- Так, - я силой уложил Валеру на длинную лавочку - Спать. Через час приду и разбужу
- Да какое спать...- проворчал уже засыпающий горе-работник - Я сейчас....сейчас...
Прикрыв за собой тихонько дверь, я обратился к оставшимся:
- Вон кран с водой, а чуть дальше - туалет. Через пятнадцать минут приступаем к работе.
Флэшбек девятый
Мы бежали вдоль белой линии, которая опоясывала по перимемтру площадку спортзала, и высоко подбрасывали ноги.
- Активнее, седьмой "А", активнее! - кричал физрук - Что вы сегодня как сонные мухи?
Но быстрее не получалось при всём желании. Урок физики оказался слишком тяжелым - во всех смыслах этого слова, ведь нам пришлось переносить генераторы, катушки и прочее, необходимое для опытов.
- Как вы в армии служить будете, а? - орал наш физрук, красный и злой с похмелья - Да вы же марш-бросок не сможете одолеть!
- Да пошел ты со своим броском - пыхтел Саня Люблев, бежавший передо мной - Тоже мне, герой войны!
В его словах была смешная доля правды, ведь за прошедшие годы наш лысый идиот достал всех рассказами о "тяжелых армейских буднях", правда, все уже знали, что эти самые будни проходили на должности каптёра в стройбате.
- Всё, прекратили! - свистнул физрук - Теперь начинаем отжиматься. Девочки - десять раз, мальчики - двадцать!
Со стонам и ворчанием наш класс принял соответствующие позы и принялся отжиматься от пола. Запала хватило на десять подходов, после чего начались громкие стоны, жалобы и прочие сопутствующие прелести.
- Слабаки! - плюнул в сторону мастер мяча и скакалки - И как вы дальше жить будете?
В лаборатории было мало работы.
Мы сбросили в мешки колбы, коробки с остатками реактивов, оставшиеся учебники по биологии. Подмели.
Было пусто и тихо. Большой стол, который некогда возвышался на небольшой "эстраде", был заботливо разломан и вынесен задолго до нас, вместе с основанием.