Сергей с наслаждением растянулся в ванне, закрыл глаза. Наконец-то дома! Господи, как осточертело ходить в постылой личине "барина"... Чего только раньше не сочиняли про путешествия во времени - смешно вспомнить. А на самом деле - рутина. Обычная исследовательская работа. Долгая и нудная подготовка, зубрежка, тренировки, тесты - а потом столь же долгое и нудное сидение в какой-нибудь грязной дыре. Да хоть и в столице. Никто ведь не пошлет сотрудника исследовательского института в "горячую точку" - безопасность превыше всего. Изучай быт, собирай материал... можешь потом диссертацию писать. Экзотика? Романтика? А слой навоза на улицах? А нужник во дворе? Даже если твой персонаж достаточно богат. Все эти любители шпаг и карет, банных веников и самоваров - что они понимают? Вся экзотика трехсотлетней давности не стОит нормальной человеческой ванны с шампунем! И никаких немытых никиток и феклушек! Никаких тупых рож, от которых просвещение отскакивает, как град от железной крыши! О, поначалу Сергей был настроен решительно. Мечтал создать маленькую общину свободных, образованных людей, луч света, так сказать, в темном царстве. Он будет своих крестьян учить, развивать, он... Он честно пытался. Учил, помогал, развивал. Идеалист. Его хватило на полгода. Вместо уважения, заработал от собственных слуг "звание" дурачка - за глаза, но он услышал; а с их легкой руки сплетни поползли по всей округе. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы репутация "полупомешанного" сменилась хотя бы званием "чудака".
Но теперь всё. Материала достаточно, работать с ним и работать. А в этот пещерный век больше ни ногой. В эту антисанитарию, к этим дебилам-соседям, одержимым идеей пристроить за него своих придурковатых дочек, никогда не слышавших, пардонне муа, слова "прокладка"...
Вода в ванне остыла. Ладно, все равно пора заканчивать. Сергей потянулся за полотенцем - и обнаружил, что забыл его взять, равно как и халат. Открыл рот... и застыл, ошарашенный. Что он собирался сейчас делать? Звать Никитку, чтобы принес барину всё необходимое?! О боже! Неужели проклятая маска так пристала к нему? Стыд-то какой...
Пробегая голышом по квартире, шаря по полкам в поисках полотенца (да где ж они лежат-то?), дрожа от сквозняка и захлопывая опрометчиво оставленную открытой форточку (идиот, январь на дворе!), Сергей гнал от себя назойливую, как осенняя муха, мыслишку: будь он ТАМ - не он, а Никитка носился бы по дому, не себя, а Никитку он бы ругал за забытое полотенце и сквозняки... а Никитка прятал бы бесстыжие зенки и мычал что-то условно-оправдательное, прекрасно зная, что дурковатый барин сечь не станет, даже в морду не даст, самое большое - покричит, да потом сам же и застесняется.
А потом рябая Фекла вытерла бы лужи на полу... а откуда взялись бы лужи, ведь ему бы не пришлось бегать мокрым? Неважно, если бы чего надо было, то и вытерла бы.
Холодильник был пуст. Естественно. Сергей в очередной раз чертыхнулся, взвесил вариант похода в супермаркет за пельменями... и заказал пиццу. Хоть не ходить никуда. Первый день дома. Отпраздновал, называется.
Жуя похожую на подметку пиццу, он с откровенной тоской вспоминал, как сдобная румяная кухарка Марьюшка вносила в столовую сдобную румяную кулебяку - прямо по Гоголю, с осетринкой, с грибочками, с гречневой кашей, да с еще чем-то таким-этаким... и какой дух шел от этой кулебяки - с ума сойти! Эти пиццеделы удавились бы от зависти!
А какие борщи Марьюшка варила...
А пироги...
Да и сама она была очень даже ничего, мелькнуло в голове, и Сергей покраснел. Хотя - чего краснеть-то?
Диссертация продвигалась медленнее, чем хотелось бы и ему, и начальству. Он и забыл, сколько времени отнимают бесчисленные бытовые мелочи и как они портят настроение. Магазины. Уборка. Невкусная еда в кафе. Изжога после. Готовка чего-то дома. Мытье посуды. Походы в прачечную. Стирка того, что в прачечную не потащишь... Тысяча и один способ отравить жизнь. Как-то раньше он этого не замечал.
Ах, крепостное право, пережиток прошлого? А без него-то...
Да замолчи ты, злился Сергей.
А то что? - хихикал внутренний голос. - По роже дашь?
А антисанитарию забыл? - напоминал себе (и внутреннему голосу) Сергей.
Ну и что? - тут же приходил ответ. Водопровод от речки к усадьбе соорудить - не проблема. Инженера из города выписать, мужичков запрячь - сделают, как миленькие, и водопровод, и туалет в доме, и горячую воду. Электростанцию, черт возьми, на мельничной запруде! - Ага, размечтался. А провода? А лампочки? - Ну и бог с ним, шестьдесят свечей и свечами могу обеспечить, чай, не бедный. А ножкой притопнуть - будут каждую тарелку кипятком мыть. И рубашки мне стирать по три раза в день.
Ах, барин ножкой изволят топнуть! - расхохотался внутренний голос. - Вот мы масочку-то и сняли!
- Да, барин! - не выдержав, Сергей выкрикнул это вслух, благо был один в квартире. - Барин! Молчать, дурак!
И топнул ногой.
Назавтра он явился в институт с просьбой снова отправить его в командировку, чтобы "перепроверить кое-какие факты для диссертации".
- Ой, барин! Барин приехали!
Сергей вылез из брички, по-хозяйски огляделся. Ишь, морды наглые, бездельные, стоят, глазеют. Как будто дела никакого нет. Вон, двор весь крапивой зарос. Этой крапивой да отстегать бы...
- Никитка! Вещи мои занеси!
Белобрысый Никитка, травивший какую-то байку двум девкам на крыльце, покосился на Сергея, кивнул - и склонился к уху той, что справа. Девка прыснула в передник.
- Никитка! Долго тебя ждать, мерзавец?!
Парень нехотя подошел, взялся за баулы.
- Разбаловал я тебя... - задумчиво протянул Сергей, стягивая перчатки. - Этак скоро мне самому всё делать придется. А?
- Дык, барин... - Никитка запустил пятерню в нечесаные вихры, неумело изобразил раскаяние. Но не сдержался - хмыкнул. Видимо, представив барина за работой.
После чего Сергей с наслаждением заехал по конопатой физиономии.
- Дык, барин... - повторил Никитка, на этот раз пялясь во все глаза. На лице его было нескрываемое недоумение - и... уважение.
- Еще раз замечу, что без дела шляешься, - выпорю, - добавил Сергей. - Лично. На конюшне.
Последние слова он произнес с особенным удовольствием. И направился к дому.
Шумел самовар. На столе красовалась гоголевская кулебяка. Марьюшка, сложив руки на животе, стояла в углу и поглядывала на вернувшегося барина многообещающе. Барин, разомлев от сытного ужина, косился на кухарку благосклонно. Но его более занимали иные мысли: у соседа за рекой - как бишь его? - четыре дочери. Кажется, две из них еще не замужем. Дурочки, конечно... но на личико ничего. Нанести визит, что ли? Впрочем, успеется.