Аннотация: Предание об исчезнувшем острове - детский рассказ в стиле фэнтези. Откройте страницу нового мира!
Предание об исчезнувшем острове.
Эту легенду мне поведал мой дед, когда я ещё был маленьким медвежонком, ему его и так далее - много раз. Она уходит своими корнями в те века, когда наше племя ещё только начало зарождаться и наши предки были молоды и неопытны, но уже тогда шли они твердой поступью к сегодняшним изобретениям. В те времена мир был юн, и лишь изредка можно было встретить гостя из другого племени, что считалось большой почестью для первооткрывателя. Много чудес помнят наши легенды, мифы, сказки и предания о новосотворённом мире - одна краше и невероятнее другой. Я расскажу тебе об одном из них, что было на самом деле и существует до сих пор.
На одном из самых больших островов, жила тогда часть нашего племени. Уже в те времена наша ненависть к падшим была беспредельна и в небесах и на земле шли ожесточенные бои не на жизнь, а на уничтожение. Охтиффан Дебрют был одним из тех медведей, что проводили опасные эксперименты над собой и живой природой. Иногда они были удачными, и мы совершали новые открытия. Но чаще они губили природу, порождали страшных чудовищ и ставили под угрозу существование всего племени!
Ходят слухи, что некоторые кровожадные, бездушные, хищные племена - такие как порили, дарги и сторрэ - это часть тех экспериментов, проводимых в древности, с которыми нам не удалось справиться, не удастся это и ныне...
Охтиффан Дебрют был одержим идеей невидимости и считал, что невидимое трудно убить, невидимый медведь сможет спокойно жить в своем лесу и совершенствовать свои знания не тревожимый никем и ничем. К этой идее племя отнеслось весьма критично - мол, как мы будет общаться друг с другом, делиться знаниями, продолжать свой род, ведь если все медведи станут невидимыми, то не только их не смогут увидеть враги, но и они не смогут увидеть своё племя? Так племя запретило Дебрютэлю проводить эксперименты с невидимостью. Всё было бы хорошо, если бы он так глубоко не веровал в свою идею, не проникся ею всей душой. Никого не слушая, он ушел в лабораторию попросив чтобы его не беспокоили.
И племя не мешало ему, справедливо рассудив, что из его задумок не выйдет ничего путного. О как же они тогда ошибались!
Неделю никто не видел Дебрютэля и лишь изредка о нём вспоминали весёлой шуткой. И, казалось, ничто не могло нарушить тогда их мирного существования. Но словно бы назло всему, остров сотрясся от основания до самого высокого древа! По его краям побежали большие трещины, куски острова отрывались и падали на землю, вместе с ними и деревья, в корнях которых жили медведи! Озеро вышло из своих берегов, ручьи и речушки поменяли свои русла, а ягоды, зрелые и не зрелые - без разбора - осыпались, погубив урожай...
Когда всё закончилось, лишь немногие, самые древние деревья, глубоко уходившие корнями в землю острова составляя его основу, в гордом одиночестве стояли над всем тем хаосом, порождённым островотрясением. Перепачканные грязью, мокрые от воды и полные паники медведи и медведицы с медвежатами, кинулись прочь из своих нор, думая, что их остров или разваливается на части или же подвергся атаке падших. Долгое время никто, ничего не мог понять - все были заняты делом: кто-то вычерпывал воду из нор, кто-то обрабатывал раны и ушибы, кто-то разгребал засыпанные отнорки пытаясь спасти тех, кого завалило землей. Когда всё более или менее было приведено в относительный порядок, кто-то с ужасом указал на расколотое надвое дерево, стоявшее в центре острова и бывшее его сердцем - Лилугайя. Всем вдруг стало ясно, что этот хаос был не случайным, он был следствием какого-то ужасного эксперимента. Кто-то из медведей, обитавших в этом дереве, отметил, что сначала мелко-мелко задрожала земля под его лапами, так что щекотно стало, и лишь затем задрожал весь остров, а совсем скоро, почти сразу после этого, он услышал над головой страшное "ккрак!" от которого ему заложило уши, и швырнуло наземь. Далее он ничего не помнил - потерял сознание и очнулся только от того что его вытащили из норы и дали особых настоек.
Тут же нашлось с добрый десяток пострадавших очевидцев, подтвердивших его слова. Один старый медведь с давно уже порыжевшей местами шкурой, поведал о том, как греясь на ветвях дерева, вдруг почувствовал, как то стало раскачиваться, грозя скинуть его наземь. Загудела земля, а озеро вышло из берегов, потом словно был гром, и на его глазах Лилугайя раскололось напополам как перезрелая ягода, от этого он упал в вышедшее из берегов озеро, которое едва-едва не вышвырнуло его с острова.
-Если бы я не вонзил тогда когти в кору дерева, меня бы точно унесло вместе с водой, как весь наш урожай и некоторых бедолаг - медведей! - так закончил свой рассказ старый медведь.
-Хей, а может быть это проделки Дебрютэля?! - неожиданно раздался мощный, басовитый, подобный раскатам грома, голос одного из самых рослых и легендарных медведей - Памплюса Теребора. Его голос с лёгкостью перекрыл гомон толпы, отчего та сначала опешила, но потом, переварив эту мысль, медведи с ещё большей силой начали переговариваться меж собой. Отовсюду только и слышалось:
-Ведь больше никто не проводил эксперименты!..
- ...Земля задрожала и я первой почувствовала неладное, когда...
-Это, он, нет сомнений, точно тебе говорю!.. И другое, во множестве, что принято называть коллективным мышлением, где все говорят что знают, и каждый пытается понять, что говорят все. Когда гвалт достиг самого пика, Памплюс с рёвом поднял лапу вверх, заставив замолчать испуганную толпу - он был страшен, в праведном гневе.
-Пойдемте собратья, проверим всё своими глазами - исчез он или нет! - сказал, сверкнув синими глазами, Памплюс и со всех четырёх припустил к Лилугайя. За ним двинулось всё племя.
Страшное и одновременно странное, зрелище говорят, представляла собой нора, в которой Охтиффан проводил свои опыты.
Дословно помню описание увиденного нашими предками: там, где, была обычная нора, больше похожая на утробу матери-медведицы, предстал полный сумбур, какого мы ещё не видели. Это была словно перевернутая воронка - широкая у основания и постепенно сужающаяся к потолку. Её верх упирался в самую середину Лилугайя, и эта чудовищная сила, по-видимому, расщепила дерево надвое. Сама воронка шла спиралью по часовой стрелке, оставляя в земляных стенах ровные борозды в лапу толщиной. До верха воронки не дотянулись бы и полдюжины рослых медведей, встав друг другу на загривки. Повсюду были разбросаны маленькие коричневые и белёсые не то обрывки, не то щепки меньше когтя длинной - остатки корней, которые теперь плавали в воде, нам по колено достигавшей. И как раз, в самом центре этого месива можно было разглядеть зелёное пятно не то неизвестно откуда взявшегося дёрна, не то большой кусок мха. Когда мы проходили мимо него, он задвигался, и мы в ужасе отпрянули. Как оказалось, это был Охтиффан Дебрют собственной персоной, но не собственной шкурой - она поменяла цвет, на цвет его глаз! В лапах он бережно сжимал кустик Кентуальского Промора - были такие ягоды на острове Кентуаль, вкус говорят, имели престранный, были вечнозелены, но настойка из этих ягод наделяла необыкновенной светлостью ума. Ныне они утеряны...
Его схватили ни о чём не спрашивая, да и не в состоянии он тогда был говорить, и вывели из оборотной воронки название которой дали едва её увидев. Так оно и прицепилось. А сам Дебрют ещё три круглых периода провёл в дупле одного из самых высоких деревьев сохранившихся на острове Мэрткоо. Его выхаживали самые лучшие лекари с самыми лучшими вареньями и ягодными настойками тех времён. Среди его врачевателей были такие известные медведи как Верфубальд Эпсурольд Белоокий и Тэм Барда - Пугающая Смерть.
Надо сказать, что под их неустанным контролем в том же самом дупле, находилось два десятка без двух медведей с различными травмами. У кого-то было рассечено ухо, кому то заноза вонзилась в лапу, кто-то прихрамывал на задние или передние конечности, четвертым приходилось обрабатывать раны и ссадины на боках и загривках, дабы не допустить нагноения... В общем, работы было больше чем при сборке урожая в самый удачливый год, какой, когда-либо видели в нашем племени. Но самое тяжелое состояние было у экспериментатора, которого окрестили тогда Кентуальским Промором - за зеленую шкуру и куст этой ягоды в его лапах. Сам он пребывал в глубокой спячке и ему подавно не было дел ни до того что он совершил, ни до того как его прозвали. Он просто спал, но спал, по-видимому, так, что вызывал опасение за его здоровье у всех без исключения врачевателей.
Пока лекари заботились о больных медведях, племя решало ничуть не менее важные проблемы. Им пришлось разгребать завалы, выкачивать воду из нор и вырывать совершенно новые, сажать заново маленькие деревца, кусты и кустарники ягод, заботиться об них и поливать в нужное время, при этом экономя воду - сезон дождей должен был начаться ещё не скоро. Так же были разосланы посланники ко всему племени, разбросанному на летающих островах и большой земле, чтобы те помогли им, чем только могли помочь. Так же были кинуты силы на сбор и приручение диких пчёл, но больше всего, медведи искали тех из племени, кто упал с острова во время катастрофы (были свидетели того, что куски оторвавшиеся от острова, словно бы планировали на большую землю, а у унесённых водой был большой шанс упасть на один из таких обломков). В список пропавших - десяток и треть от дюжины - вошли все от мала и до велика. Большие потери для нашего племени, что и говорить. Никто из того списка не был впоследствии найден, и их окрестили первыми жертвами исчезнувшего острова...
Вскоре на остров Мэрткоо потянулись медведи всех возрастов, воздушные обозы груженые всевозможными припасами, нескончаемой вереницей плыли по небу, а чуть позднее прибыли как маленькие, так и несколько больших островов. Все трудились до дрожи в лапах, никто ничего не жалел, даже старые, лучшие сорта браги, варенья и настоек были вытащены из погребков и переданы той части племени которая потерпела катастрофу - а для чего ещё нужны эти запасы кроме таких вот непростых моментов в жизни? Тогда же были выставлены рекордные для нас количества постоянных патрулей вокруг острова, которые даже в редкостные периоды сумерек несли свой караул. И вовремя - падшие прослышав каким-то образом о бедствии на одном из крупнейших островов, стянули к Мэрткоо большие силы с ближайших своих поселений. Но благодаря объединённым силам островов Мэрткоо, Сальпер, Декр и прочих, более мелких, но от этого не менее отважных - их атака, в жаркой для обеих сторон битве, была отбита. Эх, былое могущество, где ты...
Прошло всего-то три круглых периода, как остров был приведён в почти прежнее состояние - озеро было наполнено чистейшей водой из родников, в него запустили вкуснейшую рыбу, так же на Мэрткоо появились всеми любимые и обожаемые пчёлы пэриз - добрейшие и умнейшие пчелы с преотличным сортом мёда, надо сказать...
Но не всё было так как раньше - везде была глубоко взрыта когтями почва под новые норы, тут и там были посажены маленькие деревца и кустики ягод. Наверху было необычайно пусто и непривычно глазу, поэтому медведи, жившие на острове, предпочитали день и ночь просиживать в норах, лишь изредка выползая при наступлении сумерек.
В вечерние же сумерки с жутким полурёвом-полукриком очнулся Охтиффан Дебрют, испугав всё оставшееся племя - к тому времени острова уже вновь разлетелись в разные стороны, и все разбежались по привычным для себя местам. Едва лекари с удивлением подтвердили, что он здоров, как его поведи на Суд Чести, на котором всё племя должно было решить его судьбу.
Он состоялся в оборотной воронке, которая как ни странно служила для такого рода решений идеальным местом, которое вмещало в себя всё старшее племя и имело неплохую акустику.
-Где всё началось, там всё и закончится! - сказал Памплюс Теребор бывший кроме лучшего война племени ещё кем-то вроде его главы
-Сегодня мы обвиняем нашего собрата Охтиффана Дебрютэля в частичном разрушении острова нечаянном убийстве десятка и трети от дюжины медведей из племени, а так же причинении нам всем вреда и неудобства. Всё это вызвано неудачным экспериментом ему неразрешенном. Какие будут предложения по его наказанию?
Ох, какой ожёсточенный разразился тогда спор! От такой волны праведного негодования Дебрют съежился в маленький зелёный комок, так сильно выделявшийся на фоне бурых медведей как зелёная ягода в ведре спелых. Его предлагали выгнать на большую землю или заставить всю жизнь собирать мёд от самых диких и злых пчёл или послать в разведку к падшим. Когда дело дошло до совсем уж глупых идей на вроде того что виновный должен бегая крутить мельничьи жернова в спор вмешался Памплюс Теребор прозванный Справедливый в Гневе.
-Опомнитесь братья и сёстры медведи! Чем перед вами так провинился Дебрют? Он же наш с вами родственник и мы сами виноваты, что плохо воспитывали и не поняли его! Ему уже и так изрядно досталось - какая медведица полюбит его теперь из-за этой зеленой шкуры? - раздался смех, который под пристальным взглядом Теребора быстро затих и он продолжил - Мне его очень жаль, несмотря на те проступки, которые он совершил по глупости своей и неразумению! Предлагаю сослать его в какой-нибудь отдаленный уголок нашего острова, где он сможет прожить оставшуюся жизнь и осмыслить то, что он совершил... Итак, голосуем.
В итоге большинство склонилось к мнению Тереборэля как к самому нежестокосердечному наказанию для Кентуальского Промора.
Прежде чем его отпустить, с него взяли слово, что он больше никогда не будет заниматься подобными экспериментами и лишь затем дали ему право последней речи.
Его последние слова были таковы:
-Мне удалось сделать невидимым куст Кентуальского Промора - смех - и стать невидимым самому - снова смех, на этот раз более продолжительный - это было прекрасное чувство, - Дебрют говорил эти слова с восторгом и в то же время с большой серьезностью в голосе, заставив замолчать абсолютно всех - я и тот куст, мы словно светились невероятно чистым свечением, и я видел куст, как вижу вас сейчас, видел свои лапы, только намного ярче и было это чувство дивным. Весь мир посерел тогда для меня, большинство звуков померкло, но в то же время я всё видел и слышал четко и ясно. В целом мире, остались только я и тот куст - мы оба словно светились изнутри, и было это прекрасно. А потом, когда я стал слышать необычайную, легкую и возвышенную музыку разлитую в воздухе, настолько красивую что невозможно описать словами, когда я начал Прозревать, именно с большой буквы - Прозревать, словно лопнула невидимая струна "бздыньк!" и мир резко потерял для меня всякие очертания быстро сменившись тьмою. Дальше... я очнулся в лазарете, и моя шерсть была зелена, как тот куст бывший невидимым вместе со мной... И я узнал о том хаосе что вызвал... О что я чувствую! Что я чувствую, кто бы знал! Простите меня все, во всём моя вина - я, что-то упустил из виду и не смог стабилизировать определённые процессы, за что поплатились все мы... Но я обещаю вам, что когда-нибудь, я найду, в чем моя ошибка...
-Всё, довольно, хватит. - Резко оборвал его Теребор - можешь идти, пока племя не передумало. И запомни - никаких экспериментов!
Перед тем как уйти, Дебрют метнул гневный взгляд на Справедливого в Гневе. Его глаза были тёмно-синими...
Дюжины полудюжин пролетели друг за другом, так что никто их не успевал считать. На острове Мэрткоо воцарился настоящий рай - куда лучше прежнего. О нём пошла слава, как об острове с лучшим мёдом и брагой, а так же преотличнейшими блюдами из местной рыбы, изготовленной по секретным, старинным рецептам. Все уже и думать забыли про Охтиффана Дебрютэла прозванного ещё Кентуальским Промором.
А напрасно - он-то про них совершенно не забыл. Он задался, наверное, целью, во что бы то ни стало вывести формулу невидимости, дабы всё племя могло воочию оценить её поистине прекрасное величие и воздать ему скромные почести за его скромные заслуги.
И вот, в один из дней, ранним утром раздался крик на весь остров, который вскоре подхватили и другие - Пожар, пожар!
Все ревели и метались из стороны в сторону - издревле мы боялись огня, боимся и до сих пор. Дым постепенно охватил сначала треть острова, а затем и половину - все медведи в панике бежали от него и если бы могли, то, наверное, перевернули бы весь остров своей тяжестью - так много их собралось в одном месте.
-Это же просто дым, густой, чёрный дым без жара и огня - огнём здесь и не пахнет! - сказал, принюхавшись, один из старых медведей и в доказательство своих слов сунул в него свою лапу, дабы показать всем, что это безопасно. Однако, когда он вытащил из дыма лапу, тот словно прилип к ней, и чем больше медведь пытался смахнуть его, тем больше сам себя покрывал этим дымом - никто не успел и глазом моргнуть как медведь был полностью поглощён им став его частью!
Какая же паника тут началась! Все испугались этого неведомого дыма, в котором исчез медведь пуще самого лютого огня. И чем больше они носились и ревели во весь голос, тем больше из них скрывалось в дыму, тот, то ли полностью глушил любой звук, то ли мгновенно уничтожал всё живое внутри себя.
Лишь четверо медведей, в порыве отчаяния, будучи загнанными на верхушку дерева сумели спастись с этого острова, потому что готовились вот-вот покинуть его на аэролётах и поэтому носили на спине пуховые мантии, дающие возможность парить при падении. Поэтому когда к ним стал подступать туман, они бесстрашно спрыгнули с растущего прямо на краю острова дерева. Когда же они приземлились на большую землю и посмотрели на верх то увидели как черное облачко в белоснежно-белом небе, медленно исчезает не оставив после себя даже следа...
Среди тех, кто спрыгнул, был наш прямой родственник - Памплюс Теребор. Именно он поведал эту легенду своему сыну, а тот в точности передал её своему и так далее - много раз, до тех пор, пока не дошла очередь и до тебя. Запомни, малыш, ты должен будешь всё до последнего слова передать её своим детям, а они своим, чтобы мы помнили, с чего всё началось...
И вот ещё что. Ходят слухи, но неясные и размытые, о том, что все острова были остановлены именно после нескольких столкновений со ставшим невидимым, островом Мэрткоо. Падшим тоже пришлось остановить свои острова после того как их взял на таран таинственный остров-невидимка, вдруг ставший чуть ли не крепче алмаза. Даже сейчас по прошествии стольких дюжин полудюжин, поговаривают, что там ещё остались живы те медведи, которых тогда, давным-давно окутал черный дым. До сих пор они совершают свои налёты на падших, доводя их до состояния ужаса...
Именно невидимый остров, остров-легенда, и в то же время легендарный остров, считается нашим верным союзником в борьбе с падшими - только из-за него мы ещё не проиграли эту войну. И пусть мы никогда не видели его и не увидим его впредь... Что будет, когда он исчезнет полностью и безвозвратно? Не знаю, не знаю... А пока, давай-ка же поднимем с тобой чарки с брагой из ягод друрра, за вечную им память!