Аннотация: На этот раз, события происходят в жарких странах. Проект пока отложен.
Переменчивый пеленг.
Глава первая.
- Судовое время двенадцать часов. Экипаж приглашается на обед. Приятного аппетита! Прослушайте информацию о рейсе. Судно находится в море Сулу, с координатами семь градусов сорок девять минут северной широты, долгота сто двадцать градусов сорок пять минут восточной. Следуем курсом двести пятьдесят градусов. Температура наружного воздуха плюс тридцать один. Температура забортной воды плюс двадцать восемь. Ветер два балла, море штиль. От порта Суригао пройдено триста двадцать миль. До порта Калькутта осталось две тысячи девятьсот миль.
Вот чёрт! Три часа всего поспал после вахты. А динамик трансляции слишком громко орёт. Его и не выключишь и не убавишь. Даже не знаю как. Наверно с радиорубки регулируется. Поворочался на кровати, пытаясь устроиться удобней. Но сон не шёл. Ещё эта жара! Сколько ещё придётся мучиться без кондиционера! Из-за экономии дизтоплива остановили третий дизель генератор. А он работал только на кондишен. Как заправились ещё во Владике, так и ходим. Сначала в Питер, в смысле, Петропавловск-Камчатский, потом в Эгвекинот на Чукотке. Оттуда с грузом металлолома на Окинаву. Думали, что загрузимся там металлопрокатом, и домой, а тут нашли груз на Филиппинах.
Вначале шли в Кагаян-де-Оро, а потом нас перенаправили в Суригао, на том же острове Минданао. Что плохо, не выдали денег. Сказали, что посовещались и решили выдать всю валюту за рейс в Сингапуре. Куда зайдём на обратном пути из Калькутты.
Никто не спорит, отовариваться лучше всего там. Но без рубля, вернее, без песо, сходить на берег было неуютно. Везде пешком, даже на рикшу денег не нашлось. На пляже только облизывались, глядя на навес с ״Пепси-Колой״. Потом, гуляя по центру, повстречались с уличным торговцем напитками.
Дневальная Люся и говорит:
- У меня есть почти рубль мелочи. Давай купим на них.
- - Да ты что! Вдруг на судне узнают.
- Мы ему скажем, что это югославские деньги.
- А если он прибежит к причалу? Мы там одни стоим. Неохота из-за мелочи визы лишаться.
- Такая жара, а мы даже бутылки воды не можем купить. И что подумают о советских моряках? Что они беднее китайских.
- Пусть думают. Кто разбирается, тот знает, что китайские моряки самые бедные, а мы перед ними стоим в списке.
Тут мне пришла мысль, на которую подтолкнула Люся. Полез в карман и достал японских монет, осталось после Окинавы. Да и там нам дали только за три дня. А на эти деньги и брать нечего. Так, пиво - сигареты. Так, что, попробую ими рассчитаться за воду.
- Эй, синьёр. Гив ми плиз фо ватер, - я понимаю, что мой английский никуда не годится, но и по-испански я знаю всего два-три слова. Даже меньше чем по-японски. Там я умею произнести семь или восемь. Пять раз успел побывать за этот год.
Но торговец понял, о чём идёт речь и быстро подскочил ко мне. Выбираю из ведра с холодной водой четыре маленькие бутылочки и протягиваю ему иены. Он недоверчиво смотрит на монеты с дыркой посредине.
- Зыс из джапан мани. Хиз ван доллар. Понятно? - говорю ему.
Тот продолжает вертеть в руках неизвестные ему монеты. Протягивает мне их обратно и тянется за бутылочками. Все уже разобрали по одной и им не терпится открыть их, до того сильно хочется пить. Тем более, после купания в море, губы солёные.
- Ноу, зыс из вери гут мани. Бери, это ван доллар, - и показываю для убедительности один палец.
Я даже не знаю, сколько это будет на их деньги, но доллар за четыре бутылочки коричневой воды в бедных Филиппинах - это нормально. И не моё дело, что он будет с ними делать. Вряд ли в местном банке станут связываться с обменом нескольких монет. Торговец кивает головой и прячет деньги в карман. Мои спутники облегчённо вздыхают и тут же принимаются открывать бутылочки.
Потом все вместе уселись на скамейке и с вожделением присосались к горлышкам. Вкусная жидкость потекла в рот и дальше по пищеводу. Кадык задвигался, пропуская отмерянные порции внутрь. Когда оторвался от бутылочки, увидел, что там почти пусто, осталось на пару глотков. Ладно, сделаю паузу, растяну удовольствие. Посмотрел на часы. Полтретьего. Ещё есть время, мне на вахту к шестнадцати. Тут до причала минут десять идти. Вот только не повезло группе, что я с ними. У всех увольнение до пяти. Лишний час на берегу, под пальмами и среди незнакомых людей не помешал бы. Интересно, наступит когда-нибудь время, что можно будет ходить хотя бы по двое, как имеют такое право капитан и помполит? А о том, чтобы по одному - и мечтать не стоит. А пока группы должны быть от трёх до пяти человек. И один из них назначается старшим группы.
Тут к нам подошли несколько детишек, чьи мамы сидели на соседней лавочке, и попросились сфотографироваться с нами. Нам то что, не жалко. Только когда мы отдадим фотографии? Не думаю, что когда-нибудь зайдём ещё раз в этот порт. Это в Нагоя у меня был случай. Зашли в кафе пива выпить, а как глянули цены, так сразу и расхотелось. То-то кроме нас там никого не было. Только старик со старухой. Не знаю, работники они или владельцы. Вышли из заведения и стоим, гадаем, куда податься. Тут смотрю, а эта пара смотрит в окно, а старушка тычет в меня пальцем. Я с начала не понял, чего им надо, а потом догадался, что она показывает на мой ״Любитель״, висевший на шее. Машу рукой, мол, выходите, сфоткаю. Вышел только дедок в белом халате, а она постеснялась. Клацнул его, на том и расстались.
Вернулись в Союз и мой друг, чей аппарат был, отпечатал всю плёнку. А через рейс снова пришли в Нагоя. Думаю, надо отдать фото, пусть старикам будет память. А ребята с группы, которым сказал, что надо зайти по такому делу, обрадовались. Говорят, что нас за это пивом бесплатно угостят. Мечтатели. Дедка не было почему-то, одна бабка. Отдал ей фотографию, и мы ушли. Судя по тому, что и на этот раз кафе было пустое, дела у них совсем плохи. Если доведётся снова там оказаться, зайду, проверю.
Потом уже мы подошли к двум симпатичным и молодым филиппинкам и предложили им сняться с нами. Даже стали знакомиться, как могли. Но тут я заметил, что время уже тридцать пять минут четвёртого. Пора на судно. Стали прощаться с вмиг погрустневшими девушками и поспешили в порт.
Быстро переоделся и поднялся к трапу. Вахтенный отдал повязку и ушёл. Появился чиф, то есть, старпом, чью вахту я стою и спросил, много ли филиппинцев на борту? Посмотрел записи в журнале. Ого! Двадцать человек! А ещё на берегу четверо стропят грузовую сетку с цементом в мешках. Дело в том, что нас подрядили отвезти в Калькутту портландцемент. Вообще то, его закупил Непал. Но за неимением выхода к морю, его доставим в ближайший к Непалу порт. Правда, и Калькутта не на море стоит. До неё придётся подниматься в прилив миль семьдесят по Хугли, одному из рукавов дельты Ганга. Слышал, что он у индусов считается священным и в него сбрасывают трупы после сжигания. Как представлю реку с плывущими трупами и попадающими под винт, так жутко становится.
Грузчики ушли, лебёдку выключили, и стало тише. А тут и стемнело, остался час моей вахты. В этот момент к судну на большой скорости подлетел пикап и резко остановился. В кузове было трое парней, из салона доносилась громкая музыка. Я напрягся, так, как наслышан о бандах, грабящих иностранные суда. Недаром вместе с нами у трапа дежурят полицейские. Кстати, в данный момент это две женщины при оружии.
Парни слезли с кузова. Из кабины тоже выбралась троица сверстников и направилась к трапу. Эстефания, одна из полицейских, что-то крикнула им. Те остановились и стали что-то быстро говорить. Я вызвал старпома, пусть сам разбирается, чего они хотят. С экипажа народ вышел на палубу, узнать, что здесь происходит. Старпом тоже по-испански ни бум-бум. Но поняли, чего эти приехали. Приглашают нас посетить ночной клуб. Там и выпивка и дамы.
Меня чуть смех не разобрал от этого. Парни, явно не в курсе, про ״облико морале״ советских моряков. С трудом, но до них дошло, что такой отдых нам не нужен. Пожимая плечами и громко переговариваясь, они уселись в машину. Включили на всю громкость музыку и уехали. Народ тоже ушёл с палубы, как раз время ужина настало.
Конча, вторая женщина полицейская, что-то начала мне втолковывать. Сначала ничего не мог понять, о чём или о ком она говорит. Всё твердила про какого-то германца. Причём здесь немцы? Потом с помощью жестов и пары английских слов, до меня дошло. Она говорит, раз сеньоры отказались ехать к сеньоритам в клуб, то она может пригласить сюда свою сестру. Она сама бы с удовольствием оказала нам внимание, но нельзя, служба.
Как хорошо, что сейчас ужин и никого рядом нет. А то вдруг найдётся какой-нибудь сексот и так интерпретирует эту беседу, что хана загранке. Тут и моя вахта закончилась. Передал повязку Юрке Ганину и пошёл в столовую. Завтра должны закончить погрузку и пойдём дальше. Нечего зазря нам душу травить соблазнами.
Глава вторая.
На следующий день никуда не пошёл, всё мало-мальски увидел уже в первый день. Даже зашли в католический храм на центральной площади. Когда заступил на вахту, последние грузчики покидали судно. Второй помощник бегал вдоль борта, записывал замеры осадки теплохода. И сколько груза на борту и не нарушится ли остойчивость от возможного неравномерного размещения.
Вскоре и весь экипаж вернулся из увольнения. Началась подготовка к отходу. Прибыл лоцман и поднялся на мостик. Скоро и мне туда. Не только потому, что это моя вахта, а ещё потому, что я старший рулевой. Отходы, заходы в порт, прохождение узкостей - вызывают меня. Так и случилось
- Вахтенному матросу подняться на мостик! - скомандовал старпом.
- Палубной команде занять места согласно швартовному расписанию, - прозвучала следующая команда.
Боцман с несколькими матросами направился на бак, второй штурман на корму. Подошли два буксира. Матросы приняли канаты и набросили на кнехт.
- Вахтенный, к штурвалу.
Встал, руки положил на стойку. Ни к чему не прикасаюсь. Заработали буксиры, натягивая канат. По очереди стали отдавать кормовые и носовые концы, оба прижима. Причал стал отдаляться от судна. Немногочисленные зрители стояли и наблюдали за отходом. Когда нос судна повернули к морю, отдали буксиры и заработал двигатель.
- Hard-a-port! - отдал команду лоцман на английском языке.
Капитан, уже на русском скомандовал мне:
- Лево на борт!
- Есть лево на борт! - повторил я. А после перекладки до упора доложил:
- Руль на левом борту!
Капитал перевёл мой ответ лоцману. Нос судна начал отворачивать влево, но я почти вперёд не смотрел, не сводя взгляда с картушки гирокомпаса.
- Starboard five! - последовала новая команда.
- Право пять!
- Есть право пять! - отвечаю, или, как правильно сказать, репетую, одновременно перекладываю руль на пять градусов. Когда стрелка дошла до нужного места, докладываю:
- Руль пять!
Капитан повторил лоцману.
- Starboard fifteen!
Пошла очередная команда, и я машинально повторил за лоцманом на английском. Что, впрочем, является нарушением. Но капитан знает меня давно, так, что доверяет. Но всё равно, внимательно слушает, правильно ли я понял команду.
- Ease to five!
Как скажете. Уменьшаю перекладку до пяти градусов, не забывая делать доклад при получении команды и при её выполнении.
- Keep buoy on port side!
Быстро повторил и оторвал взгляд от рулевой тумбы и посмотрел вперёд. Увидел буй, который мне нужно оставить с левого борта. Тут уже я сам решаю, как мне рулить. Инерция судна большая, поэтому после резкого поворота штурвалом, следует немного отвернуть назад, одерживать.
- Steady as she goes!
Как скажите. Так и буду держать.
- Steady on twenty-five! - доложил я всем присутствующим.
Через пару минут лоцман что-то сказал тихо капитану и тот перевёл рычаг машинного телеграфа в положение ״Стоп״.
Лоцман в сопровождении старпома направился обратно на палубу. Следом с большой сумкой пошёл артельщик. Интересно, что этому лоцману положили? Дело в том, что по ״правилам хорошей морской практики״, полагается благодарить лоцмана за его труд вот такими подношениями. Обратил внимание, что чем беднее страна, тем больше сумка у лоцмана. Те, кто уже бывал в Индии, говорят, что там вслед за лоцманом поднимают на борт целый чемодан. Скоро сам это увижу.
Лоцманского катера не было, а вместо него один из буксиров, оттаскивавший нас. А мы пошли дальше.
Через час, когда уже руль стоял на автомате, я доложил вахтенному, что на судно с левого борта пеленг не меняется уже минут десять. До него было, судя по локатору, шесть миль. Это бы какой-то небольшой теплоход, из числа тех, что снуют между многочисленными островами архипелага.
- Продолжай наблюдение.
- Само собой.
Дело в том, что если пеленг не меняется, значит, угол между нами остаётся без изменений и суда столкнутся.
Когда мы сблизились до трёх миль, пеленг стал увеличиваться. Вскоре стало понятно, что то судно встало на параллельный курс. Да и пусть. Хотя уже и стемнело, но его ходовые огни горят, а пеленг можно брать и по зелёному фонарю. До конца вахты пеленг не менялся ещё один раз.
Ужинал я и моторист. Потом присоединились и работники камбуза: повар, пекарь и дневальная. За разговором слегка обсудили порт захода. Никто не восторгался им. Другое дело Манила. Перевели обсуждение на ожидаемый Сингапур. Но до него ещё месяц. А про Калькутту почти не говорили. Из экипажа только один был в Индии, да и то в Мадрасе. Говорил, что это не город, а сплошная помойка. Правда, это было лет десять назад. Поживём - увидим.
- Внимание экипажа! В связи с имеющимися случаями пиратства в водах Юго-Восточной Азии, экипажу, без производственной необходимости, запрещается находиться на открытой палубе в тёмное время суток.
Плохо. Внутри надстройки душно, а на палубе ветерок обдувает. А пока продолжим разговор о достоинствах и недостатках предстоящих портов захода.
Потом разговор опять вернулся к Сингапуру. Там успела побывать половина экипажа. Хвалили какой-то Малай Базар. Упоминали ещё, целую кучу ״наших״ магазинов: ״Чёрное море״, ״Одесса״, ״Киев״, ״Москва״, ״Владивосток״, ״Амурский залив״. Их открывали для наших моряков и рыбаков, часто заходящих в порт. Особенно там ждут рыбаков, которые возвращаются с полными карманами после шести или десяти месяцев ловли рыбы и креветок возле Антарктиды и Новой Зеландии. Рассказывали о провокациях в отношении советских. Например, один расплачивался на кассе, а кассир, выбив чек, и сложив покупки в фирменный пакет, опускала какую-нибудь безделушку, со словами, что это презент. А потом охранник, на выходе проверив покупки и сравнив с чеком, обличал моряка в воровстве. На слова о том, что этот товар кассир презентовала, следовало возмущение упомянутого сотрудника, мол, как она может просто так, бесплатно, распоряжаться собственностью хозяина магазина.
Ладно, пора заканчивать. Сейчас потянется народ, скоро здесь фильм крутить начнут. Новинок нет, а смотреть по третьему разу не хочу. Стоял бы с нами в порту ещё кто-то с нашего пароходства, обменялись бы.
Вышел на палубу. В этом месте надстройка образовала карниз, и стояли две скамейки и столик. Берег слева ещё был заметен огнями фонарей вдоль дорог. Справа было темно, только огоньки рыболовных судов, собравшихся в одном месте, свидетельствовали о хорошем улове.
Поискал судёнышко, которое своими манёврами заставило понервничать. Три судна шли слева параллельно нашему, пойди, определи, какое из них.
За столиком двое играли в нарды, а электрик Толик, ждал, когда проигравший выбудет.
- Забиваю очередь, - объявил я и кончиками пальцев стукнул по доске.
Играющие кивнули головой в знак того, что заявка на участие принята. Толик вскоре сел взамен токаря Генки, моя очередь следующая. Толик проиграл, а мне пришлось сесть напротив Виктора, третьего механика. Играл он хорошо, несколько раз за игру выбрасывал ״гоша״. Но мне удалось выиграть у него партию, даже оставить с одним ״марсом״, чем ужасно его расстроив. В третьей партии я проиграл Толику и больше не ״забивал״, а пошёл в каюту.
Немного почитал книжку, послушал музыку местной радиостанции. Ладно, уже десять, в полчетвёртого мне вставать на вахту. Пытался уснуть, но даже открытый иллюминатор не спасал от духоты. Перебрался с кровати на диван, тут посвежее будет. И только потом смог уснуть.
Глава третья.
Пришёл на мостик, как и положено, за десять минут до начала вахты. Процесс принятия прошёл без проблем, и сменившиеся поспешили в столовую команды, там их ждала традиционная жареная картошка, которую готовит наиболее свободный в последние полчаса. Дело в том, что сменившиеся в четыре утра, не встают на завтрак. Поэтому они и едят в это время.
Вахта прошла спокойно. Всего лишь дважды переходил на ״ручное״, когда расходились левыми бортами встречными судами. Никто нас не обстреливал из пулемётов, так, что, страхи были сильно преувеличены.
И вот я проснулся в двенадцать дня от громкого объявления по трансляции. Обычно сплю как убитый, а тут из-за духоты не знаешь, куда себя деть. Не знаю, сколько времени я боролся с бессонницей, принципиально не стал смотреть на часы. Уже было собрался встать и пойти на палубу. Если не удалось поспать, так хоть позагораю. Пока раздумывал и уснул.
В полчетвёртого меня разбудили. Встал весь ״разбитый״, спать хотелось очень сильно. Надо что-то придумать, иначе и перед следующей вахтой не высплюсь.
Когда в рулевую рубку пришёл начальник радиостанции, я поинтересовался, нельзя ли убавить громкость принудительной трансляции? Ответил, что не имеет право. Мало ли что случиться, а спящие могут и не услышать.
Вышел на мостик, чтобы взять пеленг на суда, которых чем ближе к проливу, между Филиппинами и Брунеем. Спустя время перепроверил. Всё нормально, пеленги менялись. Тут мой взгляд остановился на шлюпке с левого борта. Она была укрыта брезентовым чехлом. Подошёл к ней и, развязав брезент, заглянул под него. Там на банках лежал тоже брезент или парус. Место обдувалось, и было не так жарко. Под чехлом, конечно душно, но это потому, что сейчас солнце печёт. Если здесь устроиться на ночь, то будет вполне комфортно.
Идея понравилась, и я решил попробовать сегодняшней же ночью.
После вахты, во время ужина включилась трансляция.
-Внимание экипажа. В судовой артелке с двадцати часов тридцать минут, будет производиться выдача тропического довольствия.
- Получены радиограммы для ....
Среди прозвучавших фамилий, моей не было. Плохо. Давно мне ничего не приходит. Вернусь в порт, разберусь и сделаю соответствующий вывод.
Закончив с ужином, поспешил вниз, откуда уже поднимались довольные члены экипажа, неся каждый по две бутылки красного вина ״Мукузани״. Никогда его не пил, попробую сегодня. Хорошо бы, чтобы оно оказалось лучше ״Прибрежного״, которое давали в прошлом рейсе, когда ходили в Австралию. Да и эта выдача подзадержалась. Неделя пребывания в тропиках была тогда, когда стали под погрузку.
Народ уже сговаривался, с кем будут группироваться для принятия продукта внутрь. Во время пребывания в тропиках, полагалось триста грамм сока, либо двести грамм сухого вина, или сто грамм сиропа. Если заканчивалось вино, а пребывание в тропиках затягивалось и пополнить его негде, то артельщик выдавал трёх литровую банку какого-нибудь сока.
Находчивые брали у него же немного пшена и высыпали в банку. Получался хмельной напиток, который употреблялся внутрь с большим удовольствием, чем просто сок. Чувствую, что сегодня смотреть кино придёт народу меньше обычного.
- Коля, ты как, будешь отмечать первую выдачу? - спросил меня электрик Володька из соседней каюты.
- Ты ещё спрашиваешь!
- У тебя или у меня соберёмся?
- Мы что, только вдвоём?
- Нет, ещё второй радист подойдёт.
- Давай у тебя, а то посиделка может затянуться, а мне на вахту.
- Как скажешь.
- Только я с одной приду, иначе башка будет болеть, а вдруг придёт капитан и поставит на руль, пролив скоро.
- Никто и не собирается напиваться, второму тоже ночью на вахту.
- Договорились. Через десять минут подойду.
Посидели до одиннадцати часов. В основном делились впечатлениями от последнего порта. Никому он не понравился. Дело не только в отсутствии денег. По магазинам почти никто не ходил. Только если у кого завалялись бумажные иены, обменяли в банке и потратили на воду и пиво. Потом разговор перешёл на Калькутту и Сингапур.
В Индии, якобы, тоже дадут денег дня за три. Главное - Сингапур. Но это опять же вилами писано. Вдруг переиграют, и повезём груз куда-нибудь в Норвегию.
- Сингапур по любому не пройдём мимо на обратном пути, - успокоил всех Володька.
- Можно подумать, что через Панаму нас не пошлют, - остудил его радист.
- С чего вдруг нам идти через тот канал?
- Мало ли. Возьмут и отправят с грузом на Кубу. А оттуда уже домой.
- Вряд ли. С Норвегии никакого груза нам на Кубу не взять, - успокоил я всех.
- Зачем из Норвегии? Сходим в Ленинград, а оттуда чего-нибудь захватим и на Остров Свободы. Обратно загрузимся сахаром.
- Ничего себе! Тогда нам ещё месяца три Владика не видать! А у меня сессия, - воскликнул хозяин каюты, студент-заочник.
Ещё немного поспорили о возможных перипетиях судьбы и разошлись. Я поднялся на шлюпочную палубу, чтобы определиться с ночлегом. Откинул брезент и залез внутрь. Парус, или что другое, был сложен в несколько слоёв. Лежать было относительно мягко, как на ״голой״ раскладушке. Только пружины не скрипели. Надо будет что-нибудь под голову. Одеяло не нужно. Решено, ночую здесь, а за необходимыми вещами пошёл в каюту.
Осмотрелся, что с собой взять. Подушку не хочу, а вот в эту сумку уложу майки и брюки. Вместо наволочки надену на неё рубашку. Взял ещё фонарик, чтобы смотреть время и вышел из каюты.
В рейсе мы никогда не запираем, а только в порту. Правда, было один раз, когда стали запирать за неделю до прихода. Возвращались домой после полугодового рейса. Были заходы в дешёвые порты, где отоварились помногу. Тут у кого-то что-то украли. И все как один стали закрывать двери в каюты на замок. Каждый гадал и прикидывал, кто вор. Предупредили, что по возвращению, сход на берег будет после проверки личных вещей. Но ничего подобного так и не было сделано. Вора не нашли. В следующем рейсе первую неделю каюты запирали, а потом перестали. Трудно долго находиться в состоянии напряжённости и боязни быть обворованным. Тем более, пошли в Магадан и на Курилы.
Устроился как можно удобнее и в блаженстве закрыл глаза. Да, здесь нет той духоты, что в каюте. Спать жестковато, но можно будет что-нибудь, потом придумать. Включил фонарь и настроил будильник на часах. Не охота идти на мостик и предупреждать вахтенного матроса, где меня искать. Вдруг ещё кто узнает и мне запретят спать в шлюпке.
Пока чехол над головой оставался откинутым, смотрел на звёзды. Их тут было неимоверное количество. Это не в городах, где засветка от фонарей ничего не даёт увидеть. Ещё над этими широтами много спутников пролетает.
Бортовая качка на зыби здесь чувствовалась сильнее, чем внизу. Глаза начали слипаться. Я вернул чехол на место, оставив только небольшой открытый участок.
Проснулся от чего-то очень громкого. Лежал с открытыми глазами и никак не мог понять, чего это я проснулся, ведь всё тихо. Наверное, приснилось что-то. Только начал переворачиваться на другой бок, как прозвучала короткая очередь, и раздались крики на иностранном языке.
Что за дела!? Я просунул голову под брезент и посмотрел вниз. В свете луны увидел, как со стороны кормы, бегут двое. И в руках у них что-то похожее на оружие. Они открыли дверь в надстройку и вбежали внутрь. Потом прозвучали приглушённые выстрелы. Я просто весь похолодел от страха. После фильма ״Пираты двадцатого века״ мы часто обсуждали возможность таких событий. Некоторые даже рассказывали, где чаще всего можно столкнуться с ними. Но в вероятность подобного никто не верил. Тем более, ходили слухи, что у капитана в сейфе лежит пистолет. Гадали, для каких целей. Сошлись на том, что для наведения порядка на судне, если кто из экипажа дел натворит.
Услышал, как хлопнула дверь из рубки на мостик. Только собрался спросить у вахтенного, что это происходит, как увидел, что какие-то двое мужчин что-то волокут. Потом они стали это приподнимать и перевалили через борт. К ужасу своему, я увидел, как в воздухе мелькнули чьи-то ноги. Спустя пару секунд, услышал плеск воды. Ещё не веря в то, что видел своими глазами, как из рубки показались прежние два незнакомца, тащившие волоком ещё кого-то.
Я спрятал голову и вернул брезент на место. Моё сердце колотилось с такой силой, что его могли услышать за несколько метров.
Глава четвёртая.
Мысли в голове завертелись с лихорадочной скоростью и хаотичностью. Но ничего того, что смогло бы понять, что происходит и как исправить ситуацию, не придумал. Оружия никакого. По правилам, в шлюпке должна быть пиротехника, ракетница или запускаемая выдёргиванием шнура. Но она храниться в специальном помещении. Оно здесь же, на шлюпочной палубе, но под замком. Ключ у боцмана. Да и чтобы я сделал с ракетницей против нескольких с автоматами.
Даже если и подловлю одного, не факт, что смогу попасть с гарантией. Тем более, такой фейерверк среди ночи не останется незамеченным. Собственно, вариантов не много. Да я и не Рембо. Удалось посмотреть американский фильм с этим героем, когда стояли в Гонконге. Фильм был на английском с китайскими титрами. Но скоро смогли понимать и без переводчика, которого у нас всё равно не было.
Немного успокоившись, я снова решился выглянуть на палубу, так как остановился главный двигатель. В это время стала медленно открываться дверь трубы. Разумеется, не самой трубы, а кожуха. Труба, и не одна, идёт в шахте. А на выходе из надстройки, помещена в кожух. И вот в эту дверь осторожно высунулась голова Виктора Рыжова, вахтенного моториста. Я еле удержался, чтобы не воскликнуть от радости, только помахал вытянутой рукой.
Виктор испугавшись, отпрянул назад. Но потом выглянул снова. Я тихо назвался. Не думаю, что меня услышат пираты, они далеко, а до Витьки метров пять.
- Витя, давай сюда! Только тихо.
Оглянувшись для убедительности ещё раз, он в три шага оказался над шлюпкой. А потом быстро нырнул под брезент. Полностью закрываться я не стал, чтобы видеть, если кто появится на палубе.
- Как хорошо, что я не один! С кем ты тут прячешься?- громко прошептал он мне на ухо.
- Тут никого кроме меня нет.
- Как тебе удалось убежать и догадаться спрятаться в шлюпке?
- Да не убегал я. В каюте духота, вот и решил здесь устроиться....А ты как уцелел?
- Я поднялся в трубу проверить работу ״Монарха״. Пришёл, поглядел, как горит форсунка. Только начал спускаться вниз, как услышал выстрел. Правда, я не сразу понял, что это стреляют, думал, что-то сломалось или упало, лампа взорвалась.... Перегнулся через леер посмотреть и увидел лежащего второго механика. А над ним филиппинец с автоматом стоит и ногой толкает.
- Откуда ты знаешь, что это филиппинец?
- А кто же ещё?
- Рядом Индонезия, Бруней, Малайзия, Таиланд. Мало ли, кто мог напасть.
- А им зачем?
- А филиппинцам?
Тут хлопнула дверь надстройки. Мы затихли, боясь пошевелиться. Несколько человек прошло в сторону рубки, о чём-то переговариваясь. Я пытался понять, на каком языке говорят. Разобрал только слово ״карго״, то есть, груз. Ерунда какая-то. Из-за цемента захватывать советское судно и убивать экипаж? Не боятся нашего Тихоокеанского флота?
Мы молчали, обдумывая случившееся. Я вспомнил одно странное событие прошлой ночью. Вряд ли ״чиф״ записал это в судовой журнал или доложил ״мастеру״.
После начала вахты прошло меньше часа, как я посмотрел в локатор, который стоял на максимальную дальность. Пока вглядывался в отметки на круглом экране, то заметил, как прямо на нас очень быстро движется яркая точка. Никакое судно не может двигаться с такой скоростью. Может это гидросамолёт? С каждым оборотом локатора она приближалась на несколько миль. Я позвал к локатору вахтенного. Тот несколько секунд смотрел на приближающуюся точку.
- Это ракета или торпеда? - спросил я.
- Понятия не имею...
Когда до нас осталось два или три оборота локатора, мы выскочили на крыло мостика, чтобы успеть увидеть, что это в нас попадёт. Но впереди ни на воде, ни над ней, не было видно никакого огонька. Как бы мы не вглядывались в черноту тропической ночи. Прошло полминуты и ничего не случилось. Вернулись обратно на мостик. На локаторе ничего больше не было. Так мы и не поняли, что это было. Сошлись на том, что дело в локаторе.
Почему я вспомнил об этом сейчас, и какое отношение это может иметь к пиратам, я так и не понял. Шаги стихли. Я осторожно приподнял брезент и посмотрел в щель. Никого.
- А на мостике знают про нападение? - не унимался Виктор.
- Их тоже убили и выбросили за борт.
- Кто они и почему убивают всех!? -
- Понятие не имею... Похоже на пиратов. Только непонятно, почему напали на нас.
- Из-за груза, больше не за что. Ты же сам слышал.
- Зачем им цемент? В том фильме опиум везли.
- А может это американцы напали? У них, я слышал от помполита, одна или две военных базы на Филиппинах.
- Кто его знает. На нас многие зуб имеют, за то, что мы в Афганистане воюем.
- Как думаешь, кто-нибудь ещё уцелел?
- Понятие не имею. Я видел, как двое вошли в надстройку, а потом послышались выстрелы. Пленных они точно не берут.
- А нас не станут искать? - заволновался моторист.
- Не думаю, что они начнут сверять ״Судовую роль״ с числом застреленных.
- Вдруг кто любопытный решит полазить в шлюпке?
- Всё может быть. Да и днём здесь будет как в духовке. Даже не знаю, что придумать.
- Я предлагаю бежать с судна!
- Да? И как именно? Спустить незаметно шлюпку не удастся. Да и не вплавь они добрались до нас. Где-то рядом их катер должен быть. И скорость у него дай бог каждому. А с помощью ״разлуки״ далеко не убежим, - я показал на ручной привод винта шлюпки. Он такой же, как и на тележках, которые передвигаются по железнодорожным путям.
- Что же тогда делать! Ведь нас точно убьют, когда найдут!
- Я и сам понимаю, но ничего в голову не приходит.... Кроме шлюпок, есть мотобот и ПСНы. Первое отпадает, а на плот можно незаметно, пока ночь, сбросить с судна. Только нужно убедиться, что с этого борта никого нет.
- Припасы нужны. Тот набор, что в плоту, одно название.
- Тут судоходство интенсивное. Тем более, впереди пролив. Увидим судно, зажжём фальшфейер.
- Ага, эти пираты нас и спасут.
Я же не дурак. Не отличу наш сухогруз от чужого?
Вдруг заработала лебёдка. Что-то заскрежетало, и зазвенела цепь. Я чего-то не понимаю. Пираты открывают крышку трюма. Выходит, им действительно нужен цемент?
- Витя. Ты оставайся здесь, а я посмотрю, что там.
- Да ты что! Увидят!
- Тихо, не ори. Я поднимусь на рубку и сверху погляжу, что они задумали.
- И так понятно, что. Цемент сейчас перегрузят.
- Что-то я не вижу никакого другого судна. Да и зачем перегружать его в море, на такой зыби, когда можно отвести судно в укромное место.
- Ну, не знаю, что там у них на уме....
Я, как был босиком, так и ступил на шлюпочную палубу. Тут же присел, оглядываясь по сторонам. На крыльях мостика никого нет. Пригнувшись, быстро добежал до трапа. Опять прислушался. Грохот сдвигаемых и складывающихся секций люка мне поможет скрытно подняться наверх. Наверняка все собрались у трюма. Но и на мостике кто-то должен остаться, слушать эфир и следить за локатором.
В два прыжка поднялся наверх и лёг на живот. Потом на четвереньках осторожно подкрался к краю рубки и снова лёг. Ухватившись за кромку, подтянулся к краю и посмотрел вниз.
Первый трюм был уже открыт и при свете прожекторов и фонариков, в твиндек спустились четверо пиратов. Они стали осматривать мешки с цементом, явно чего ищут. Непонятно. Весь цемент одной марки, я сам видел. Трое пиратов, оставшихся на палубе, чего-то им крикнули. Из твиндека послышалась полная тарабарщина, я ни одного слова не понял. Сверху опять прокричали явно команду, и ״трюмные״ полезли под подзор. Спустя минуту оттуда раздались радостные крики. На палубе тоже явно остались довольны результатом находки.
Вот так дела.... Что же за контрабанду нам погрузили вместе с цементом, что не остановились перед убийством всего экипажа судна одной из двух супер держав?
Глава пятая.
Я насчитал не меньше десяти захватчиков. Как минимум, один в катере. Один на мостике. Один на лебёдке, четверо в трюме, трое на палубе. Много.... Да, а ещё в ״машине״ кто-то должен остаться. Сейчас они заняты срочным делом. А когда закончат, возможно, займутся мародёрством. Вот тогда на нас и наткнуться. Надо со шлюпки уходить. Но куда?
Заработала лебёдка крана и опустила в твиндек грузовую сетку. Похоже, сейчас начнут поднимать нужный им груз. А потом куда? На катер? Осторожно, чтобы ничем себя не выдать, подполз к правому краю рубки. Посмотрел вниз. Ничего нет. Повторил тот же манёвр, только с левого борта. Есть голубчик! Пришвартованный, наброшенным на ״утку״ концом, у самого борта болтался катер, выкрашенный в чёрный цвет. Я даже поискал глазами ״Весёлого Роджера״. Разумеется, его не было.
В рубке алел огонёк сигареты. Перебили весь экипаж, но катер без присмотра не оставили. А вот и доказательство того, как они проникли на судно. На планшире остались висеть три ״кошки״. Кажется, я догадался, как им удалось незамеченными подойти к судну.
Здесь очень много рыбацких судёнышек. Мы проходили в пару сотнях метров от их скопления. Пираты вполне могли дожидаться нас в этой куче. А потом резко прибавить ход и за минуту подойти к борту. Никакой локатор их и не обнаружит. Затем спокойно взобраться на борт. Мы сейчас в полной осадке. Надводный борт около метра. И столько же фальшборт. Забросили кошки, подтянули катер и просто вступили на борт. А потом одновременно напали на вахту и спящий экипаж.
Кран стал поднимать груз из трюма. В сетке было мешков двадцать. Опустили на крышку второго трюма и тут же к нему подбежали все, кто был на палубе. При свете фонариков стали осматривать каждый мешок. Один даже аккуратно вскрыли и явно остались довольны результатом. Тем временем, освободившуюся сетку снова опустили в трюм.
Я прикинул размеры катера, количество грабителей и мешков и задумался. Всё на катере не поместится, как ни прикидывай. Или они хотят убедиться, что груз на месте и отгонят судно в укромную бухту? А может, подзовут второе плавсредство, поджидающее команды от тех, кто захватывал теплоход?
Вопросы, одни вопросы. Кран стал поднимать вторую сетку с грузом. На этот раз осмотр был беглым. Затем троица пошла на бак, что-то обсуждая. Вскоре из трюма вылезли те, кто доставал мешки и присоединились к первым. Чего это они там задумали?
Услышал звук, похожий на то, если спрыгнуть на палубу. Краем глаза замечаю слева движение. Пригнул голову и не шевелюсь. Кто-то прошёл. Выглядываю вслед и вижу, что это кто-то из катера. Видимо не утерпел, и пошёл присоединиться к компании. Или его вызвали для чего-то. Вглядываюсь в рубку катера, но никого не видно. А может там остался некурящий?
Быстро возвращаюсь в шлюпку и забрался под брезент.
- Ну, что там они делают?
- Поднимают мешки из твиндека.
- Так они напали из-за цемента?!
- Тише! На мостике, возможно, кто-то есть, а ты орёшь. Похоже, что в тех мешках вовсе не цемент.
- А что?
- Откуда мне знать? Пойди и спроси, - его наивные вопросы, если не сказать больше, стали меня доставать. Не о том сейчас надо думать. - Может наркотики.... Да что угодно.
- Тогда они заберут груз и уйдут.
- Не думаю, что пароход просто так и оставят. Затопят и концы в воду. В буквальном смысле.
- Мы можем плот сбросить.
Что-что, а с плотом мы справимся. После того, как в Японском море утонул ״Горняк Приморья״, весь плавсостав обязали пройти обучение по ПСН. Без отметки об этом в санпаспорте, в рейс не выпускали. Дело в том, когда судно в шторм, почти легло на борт из-за смещения груза, то объявили шлюпочную тревогу. Сами шлюпки при таком крене спустить невозможно. Стали сбрасывать плоты, обрезая оба фалиня, которые одним концом принайтованы к судну, а другим к плоту и клапану баллона с газом. Потом попрыгали в воду и пытались схватить концы, чтобы дёрнуть за них и надуть плоты. Но толи не за те дёргали, если только возможно это сделать в воде, не имея возможности упереться. В общем, спаслось только трое.
Перед этим мы ходили в этот порт на Хоккайдо, с грузом леса. А в тот день шли с углём в другой японский порт. Шторм нас не особо волновал. Стали носом к волне, что совпадало с нашим курсом и с полной осадкой шли себе спокойно. А когда радист ночью принял ״SOS״, и мы повернули к месту бедствия, то нам пришлось начать волноваться и за себя. Судно валяло так, что на камбузе сорвало с креплений холодильник и колоду для рубки мяса. Даже открылась течь в трюме. Но это продолжалось несколько часов. Потом с пароходства сказали лечь на свой курс, теплоход утонул, рядом есть суда поближе.
После выгрузки, нас стали грузить точно таким металлом, как и на погибшее судно. Уже была озвучена вина японцев за плохое крепление груза. Поэтому, они делали на ״ Полароид״ по два снимка после каждого слоя металла. Даже уборщицы заглядывали в трюм, наблюдая, как крепят прокат.
- Плот, оно хорошо. Но можно попробовать другой вариант.
Глава шестая.
Тут мы услышали, как на мостике раздался дикий вопль, сопровождаемый громкой тарабарщиной. С палубы о чём-то громко спросили. После ответа, там хором рассмеялись. С мостика последовали явные ругательства. На крыло вышел бандит. На мостике горел свет, и я увидел, как он приложил к голове ткань и стонет от боли.
- Чего это с ним?
Мне самому стало смешно, но я удержался.
- ״Морская серость״ наступила на комингс и разбила себе голову.
- Так ему и надо. Явно сухопутный. Моряк так никогда не сделает.
- Ой ли. Вспомни, как мы забирали в Йокогаме экипаж, сменившийся на контейнеровозе. Так там один ходил с пробитой головой после того, как тоже наступил на комингс.
- Сравнил. Они же все тогда упились на радостях, что на Новый год успевают домой.
- Пока тот на мостике занят своей головой, давай сбрасывать плот. Но только фалы пока резать не будем и приводить в рабочее состояние, тоже не станем. Иначе, там сразу загорится маячок, и его заметят раньше времени.
- Эх, жаль, что ни денег, ни документов у нас при себе нет.
- Согласен. Но ״мореходки״ в сейфе у Второго, а он на дне.
Мы на минуту замолчали, вспомнив, что экипаж погиб, так и не успев понять, что случилось. Кому, как не нам нужно сообщить в пароходство, о судьбе нашего судна.
Послышался топот бегущих ног, и мы притихли. Я осторожно приподнял голову, но никого не увидел. Потом опять вылез из шлюпки и перебрался на крышу мостика. Кто-то есть на катере. Там горит свет, и мелькают тени. Через пару минут, погасив лампу, оттуда вылезли два человека. Один перепрыгнул через фальшборт и стал принимать от второго большую сумку и катушку провода. Чего это они задумали?
Второй перелез следом, и они пошли на бак.
- Витя, похоже, что на катере никого не осталось. Давай на нём смоемся!
- Ты уверен, что там никого?
- Похоже на то. Только нужно торопиться, пока никто не вернулся. Другого такого шанса может и не быть.
- Давай по очереди. Ты первый, а я послежу, вдруг, кто на палубе появится.
- Надо посмотреть, чем они заняты. Что-то никак не пойму, ради чего им понадобилось захватывать нас.
Выглядываю из-за мачты. На баке включили прожектор, и при его свете несколько человек сооружают что-то вроде бруствера из мешков. Троица начальников руководит ими, покрикивая, и явно поторапливая. Те, кто подошёл с катера, разматывают катушку и возятся возле мешков. Ох, и не нравится мне всё это! Явно, задумали очередную гадость, а не пойму, какую. Надо уносить отсюда ноги и быстрее.
Вернулся к шлюпке.
- Что там?
- Не пойму ничего. Возятся с мешками на баке, никуда не расходятся. Ладно, пора.
Я глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду и только собрался соскользнуть на палубу, как опомнился. Повернулся к шлюпке, пошарил рукой под брезентом и вытащил свою сумку с одеждой, которая служила мне подушкой. Забросил её за спину и уже окончательно был готов покинуть судно.
- Зачем ты это тащишь?
- Пригодится...
Конечно, хорошо бы сбегать в каюту и забрать хотя бы тот же профсоюзный билет. Без документа мы никто. Но передумал, вспомнив, там нет фотографии, поэтому он ничем и не поможет.
Осмотрелся и прислушался. В рубке стонал и явно матерился пострадавший. На баке какой-то глухой стук. Больше ничего. Все остальные звуки заглушали волны, плескавшиеся о борт судна. Разулся и быстро сбежал по наружному трапу на главную палубу. Покрутил головой. Никого. В два прыжка пересёк коридор и перескочил через фальшборт со стороны кормы катера. На него пока не стал ступать, а зависнув над ним и держась за фалини, к которым привязаны ״кошки״.
Вижу, как Виктор вертит головой. Оторвав на секунду руку, машу ему. Он стремглав спускается вниз, даже не разувшись. Мне показалось, что грохот от его тропических сандалий слышан на всём судне. Не останавливаясь, он перемахивает через борт и оказывается на палубе катера, отчего он покачнулся.
Я не успел предупредить его, чтобы он этого не делал, вдруг там ещё кто-то есть. По моей реакции он понял, что сделал не так, как нужно. Поэтому замер, не сводя взгляда с рубки катера. После того, как на наше прибытие никто не отреагировал, я смело ступил на катер, схватившись за леер. Виктор повернул ручку двери и та открылась.
Я пригнул его голову и прошептал:
- Ползком заползай, не дома.
Как я понял, мы оказались в салоне или большой каюте. Никогда не был на яхтах или подобных катерах. В рулевую рубку вёл очень крутой трап из пяти ступенек, которые я насчитал, поднимаясь туда на четвереньках.