Царица неких палестин,

А может - королева

Мужчину, славного в трудах,

Однажды пожалела.

 

И, по свершеньи в раз осьмой

Ночного ритуала,

Любимца плоти и души

Царица вопрошала:

 

"О корнуоллский жеребец,

О хищный ягуар мой -

Ужели не еси устал

От жизни регулярной?"

 

На что любовник молодой

С почтеньем говорит ей,

Что он-де сызмальства мечтал

О доле фаворитьей

 

И, если этим суждено

В веках себя прославить,

Готов три тысячи он раз

Того же ей доставить.

 

Засим занятия свои

Они же продолжали,

А мы вплотную подошли

К баллады сей морали:

 

"Лишь тот в историю войдёт

И станет всем известным,

Гордится кто и дорожит

Своим Рабочим Местом!"