Мы умрем на базаре, где дорого и многолюдно,

По извечному кругу преследуя вора в толпе,

Что смешался с народом и деньги считает в тепле,

Нахалюга.

 

Наша гонка, погоня в надежде до гроба на месть

Одному из укравших — неважно, кому и какую:

Ни прилечь, ни присесть,

Ни товару купить, ни с народом завесть аллилуйю.

 

Незаметно

Мы продолжим круженье по рынку в эфирах иных,

Постепенно в густой пустоте увязая под дых

И влипая в киселеобразную вечность момента.

 

Только пуговка чья-то парит,

И мясные волокна нечаянно выдранных ниток

В запредельном желе представляют товара избыток,

И возможен под честное слово бессрочный кредит.

 

Бог печально пройдет вдоль дощатых промерзших киосков,

Продавца и товара лишенных марксистской мечтой:

Ряд суконный, калашный, игрушечный (страшно пустой) — 

Весь улыбкой свиной головы озаряемый остров.

 

Поудобнее встаньте: я суну вам руку в карман

Ради цели высокой и присно играть в догонялки,

Чтоб рунический знак милицейской резиновой палки

Вечно грезился нам.