Слезает с пальмы сексуальный бред,
Ища свершений новых и побед,
Свистит мотив студенческих коммун, 
Пасёт производителей табун.

"Чего ты хочешь, честная вдова?
Какого ищешь от добра добра?
Твой Джонни - хуже нашенских козлов:
Он слишком чёрен, чересчур лилов!"

Меньшинства хором: "Дайте равных прав!",

Хор милицейский: "Ол ю нид из лав!",

Народный хор: "Россия, о-ля-ля!" -

И страсти стон над башнями Кремля.

 

Ещё бы: на любой разумный страх
Находится лекарство - вечный трах.
Мудрилы - в сексуальном меньшинстве.
А шуму - точно Питер на Москве:

Вся Африка сбегается смотреть.
А импотенты - в церковь и мечеть:
Как на носу какой ни юбилей,
Так праведник выходит из джунглЕй,
Толстой из гроба, старец из тайги,
Все говорят: не смей и не моги.

...Портновский сантиметр припася,
Невеста от любви трясётся вся
(Или от любопытства - не поймёшь):
Лиловый Джонни ладен и пригож,
И признак у него - хвала богам
(Он перцы чили ест, как бабблгам).

Махатма Ганди же - наоборот:
Он лишнего орешка не сожрёт,
От суетной страхуясь колготни.
И Ленин с анархистками - ни-ни,
А если что - хватался за бревно.
А старый граф - за сошку... Как давно

Всё это было: Африка цвела,
И страусы расправили крыла,
И Ливингстон терзал седьмой блокнот,
Ведя туземных способов учёт.

Европа без любви теряет суть:
Одни плебеи где попало ссуть.
И, сложностям таким благодаря,
Аристократ приемлет дикаря.

Дворецкий Хью второе подаёт...
Солдат матросу подал пулемёт...
И птичка погружается в бульон,
Высвистывая свой декамерон.