Аннотация: Старая версия от начала октября 2014 года
Он плакал. Худой, взъерошенный, озябший, лет десяти, он не размазывал слёзы рукой, не тёр кулачком глаза, не всхлипывал и не шмыгал носом, он плакал молча. В сгущавшихся сумерках дремучего леса лишь только такой же заплутавший странник смог бы различить слабый как вздох шёпот ребёнка. "Мама, мамочка, мама".
***
- Ещё пива! - Болгобырь грохнул кулаком по потемневшему от старости столу, нечаянно раздавив малюсенького драгонфлая. - Эй, трактирщик!
Перед ним возникла большая кружка, полная вожделённого напитка. Густая пена неторопливо сползала с кромки чаши. Болгобырь безжалостно смахнул убитого драгонфлая на пол и припечатал босой ногой. Осушив уже третью кружку пива, он задумался.
С одной стороны, сидеть в таверне дальше не имело смысла, время назначенной встречи давно прошло, с другой стороны, идти ему было некуда. Впервые за долгие годы странствий он оказался так близко от Цели, и так беспомощен без хоть какой-нибудь карты, указывающей на место, куда он стремился. Всегда, где бы не настигало его раздумье, у него была карта, или стрелка, или даже просто взмах руки попутчика, дающий ему новый ориентир в его нескончаемых поисках. Теперь же он оказался в тупике. Где север? Где Земля Лучшей Доли?
Воздух на стуле напротив него замерцал, уплотнился, превращаясь с тельце грязной сухонькой старушенции в давно нестираных лохмотьях. У старухи был носик пуговкой и обвисшие острые уши с голубым ободком. "Эльфийская карга, наконец-то", - Болгобырь похлопал по карманам, помятуя о привычке эльфов воровать всё блестящее.
- Не боись, не обворую, не затем пришла, - прошепелявила карга, показав страннику и всему миру три оставшихся зуба. - Сделка в силе?
- Ты мне карту северных мест, а взамен получишь два фунта цветков агара.
- Свежие?
- Вчера поймал.
- А карта?
- У тебя в кармане левом.
Болгобырь вытащил из кармана карту. Вроде всё в порядке: леса, реки, пустыни, горы - за долгие годы скитаний он научился читать карты и даже запоминать их во сне, кладя на ночь вместо подушки - все обозначения выглядели вполне привычно, хотя и казалось Болгобырю, что что-то в карте не так... Эх, раз нет ничего лучше, сойдёт и такая.
- Вот твои цветки агара, - он шмякнул на стол свёрток, развернул, показывая с десяток зелёных рыбёшек.
Силуэт старухи стал расплываться, миг - и уже ничто не напоминало о том, что за столом сидел не только один Болгобырь.
- Ещё пива! - сквозь зубы прорычал путешественник, по опыту зная, что его рык будет более действенным средством поторопить трактирщика, чем самый громкий крик. Опорожнив четвёртую кружку, Болгобырь решил сходить на базар, закупить провизии и обмундирования на долгий переход к заветной цели - Земле Лучшей Доли. Он сложил всё содержимое своих карманов в увесистый кошель, перевязал его крепкой ниткой и проглотил. Бывалый путешественник, он знал, что только так он мог не беспокоиться о сохранности своего имущества на базаре, ведь никакое магическое шулерство не могло проникнуть в его чрево. Конец нитки он завязал на переднем зубе. Он принял и другие, менее важные, меры предосторожности: заткнул уши помётом огненных птиц и нацепил на глаза очки из обсидиана.
Базар привычно встретил Болгобыря фейерверком световых заклинаний, грохотом звуковых заклинаний, запахами обонятельных заклинаний и даже тактильными ощущениями осязательных заклинаний, единственной целью которых было заманить покупателя в палатку торговца. Однако не на того напали! Упитый нос и задубевшая кожа Болгобыря встали непреодолимой стеной на пути хитроумных торгашей. Перемалывая в труху сор и мелкие камешки огрубевшими подошвами босых ног, странник методично приближался к нужной ему палатке.
Откинув полог, он окунулся в прохладную полутьму, вытащил ушные затычки и снял очки.
- Здесь, что ли, холодным оружием торгуют? - прорычал Болгобырь, удовлетворённо замечая, что и на этот раз его рык произвёл нужное впечатление. Палатка осветилась и как по волшебству перед ним возник продавец.
- Здеся, добрый путник, здеся. - Взгляд Болгобыря упёрся в склонённую перед ним спину. - Чего изволите? Мечи, кинжалы, палицы?
- Меч. Один. Острый. Недорого. - За долгие годы скитаний Болгобырь привык общаться с торговцами, хоть покупка меча и была для него внове, ни разу ещё не возникала нужда в оружии. Однако Болгобырь понимал, что наступает решающий момент, последний рывок, а в таком случае любая мелочь могла сыграть свою роль.
- О, у нас прекрасные мечи, из самых разных мест, есть и закалённые в крови драконов, и выкованные в горниле Подземного мира ... - Журчание речи продавца начало действовать на Болгобыря усыпляюще, поэтому он сразу распознал Ментальное воздействие третьего уровня. Многие знатоки магии утверждали, что никакой защиты от этого заклинания не существует, раз установлен контакт глаза-в-глаза и чтение начато, однако за долгие годы скитаний странник наткнулся на одного старика-йога, который и научил действенному отпору. Недолго думая, Болгобырь закинул за голову правую ногу и, придерживая её левой рукой за пятку, стал почёсывать правой рукой две массивные выпуклости своей набедренной повязки. Эффект сказался незамедлительно. Торговец захлопнул рот, зажал нос, зажмурил глаза, отшатнулся и, ткнув в стойку мечей, сипло проронил: "Этот, одна монета".
"Во так-то лучше", - удовлетворённо подумал Болгобырь. Как объяснял ему йог, главное в данной позе было то, что предписанный каноном взгляд заклинающего на верхнюю чакру заклинаемого смещался со лба на большой палец поднятой ноги, заклинать который было не только бессмысленно, но и чревато рикошетом. И хотя почёсывания в методике йога не было, Болгобырь справедливо рассудил, что внесение данного элемента, помогающего совместить полезное с приятным, ничуть не скажется на действенности. Что и было неоднократно подтверждено на практике.
Отрыгнув волшебный кошель, Болгобырь расплатился, сунул в него меч и заглотил снова.
- Ну, покеда. - Ответной реплики путешественник не услышал, поскольку опять заткнул уши, защитил очками глаза и вышел из палатки в базарную толчею.
Обойдя ещё несколько палаток, Болгобырь почувствовал, что живот его полон, и, хоть кошель был волшебным, но не безразмерным, и проглотить ещё что-нибудь из снаряжения он уже не в состоянии. "Что ж, значит, придётся идти с тем, что есть," - подумал странник, проваливаясь в глубокий сон на краю глубокого оврага. - "Утром - в путь!"
Утро застало путешественника на верхушке большого разлапистого дерева в гнезде какой-то пичужки. Собственно, от истошно-обречённого попискивания хозяйки гнезда Болгобырь и проснулся. Засунув руку в набедренную повязку, он достал птаху, смачно плюнул себе на ладонь и шершавой закорузлой рукой ласково пригладил птичьи пёрышки. В ответ глазки пичужки подёрнулись белесой плёнкой.
- Ну, спасибо за всё, отдыхай, - Болгобырь опустил неподвижное тельце на дно разворошённого гнезда и спрыгнул с дерева.
Ничего удивительного в случившемся путник не усматривал. За долгие годы скитаний тренированное тело Болгобыря привыкло вставать посреди ночи, считывать информацию с заглоченной внутрь карты и двигаться в указанном направлении автономно, не утруждая мозг просыпанием. Только так страннику удалось пересечь Страну Вечной Ночи и, поскольку Болгобырь любил поспать до полудня, Страну Вечной Зари. Значительно сложнее пришлось путешественнику, следуя на север и пересекая Мир Вечного Полудня. Впрочем, все преграды были уже позади, остался последний рывок до заветной цели - Земли Лучшей Доли, так что Болгобырь шёл на север размеренно, безмятежно насвистывая знакомую с детства колыбельную.
Сколько себя помнил Болгобырь, цель была всегда одна - добраться, дойти, доползти, несмотря ни на что и ни на кого, до места тепла и уюта, представляемого в мечтах одинокого путника райским местом - Землёй Лучшей Доли. И хотя шёл Болгобырь всегда на север, он не забывал справляться о направлении и приобретал карты местностей, по которым проходил. Иногда указатели заканчивались и, стоя на краю ведомых людям земель, путник отважно шёл вперёд, в неизведанное. "Куда ты идёшь? Останься с нами, - не раз говорили ему приятели, с которыми он успевал подружиться по дороге, - осядь, женись, заведи дом и детей, мы тебя любим." Но чувство незавершённости толкало его в путь. Пока цель не достигнута, он не остановится.
И вот он, Последний Рубеж. Болгобырь чувствовал, что именно этот рубеж Последний, и не из-за карты, выменянной у эльфийской карги, а каким-то внутренним озарением, как будто он узнавал эти места, эти леса, эти горы. "Этого не может быть, неужели Конец Пути?" - билось у него в голове, и всполохи пробудившихся воспоминаний нашёптывали: "Да, это она, это Цель, спеши же". Вот показалась знакомая деревушка, и разом замелькали перед глазами ожившие картинки: рука ребёнка тянется к подолу домотканого платья из тёплой овечьей шерсти; женская рука гладит детскую головёнку, расправляя непослушные кудри.
- Мама, дом! - Болгобырь, задыхаясь криком, бежал к знакомой с детства хижине.
- Сыночек, ты ли это? - откликнулась старушка, возившаяся в огороде.
Они обнялись у порога дома.
- Родненький, куда же ты пропал на столько лет? - Мать рыдала на могучей груди возмужавшего сына, не веря своему счастью. - Я ж тебя за молочком отправила в соседнюю деревню, просила никуда не сворачивать, идти строго на север, - затверждённой за многие годы разлуки скороговоркой лепетала она.
- Я и шёл строго на север, - прорычал Болгобырь, но заглянув в глаза матери, смягчил голос и ласково прошептал, - точно на север, за край всех карт на свете.