Аннотация: Про 2064 год. Один день российского журналиста. Рассказ сразу же провалился на Колфане-19 (под названием "РоЖу в 2064"), но разве это кого-то останавливало? :) Чуток переработан по сравнению с конкурсным вариантом.
Мамонт - наш!
Наш мамонт косматый,
В тайге разведённый,
Заботливо встречен родною страной.
Да здравствует созданный
Волей народной
На благо отечества мамонт младой.
(популярная песенка на известный мотив)
Он опаздывал, он как всегда опаздывал.
Вот и сейчас английская речь уже плавно лилась из полураскрытой двери конференц-зала редакции газеты "Московский вестник". "Опять шеф речугу толкает, - подумал Ян Ливей, проскальзывая на своё место.
Он воткнул личный коммуникатор в подлокотник своего стула и приготовился провести десять минут в полудрёме, дожидаясь задания, но перед этим окинул взглядом собравшихся. Тридцать сотрудников редакции в будничных серых комбинезонах буквально "ели глазами" широкой экран, где на фоне роскошной обстановки колониального особняка XVIII века в непринуждённой позе развалился в кресле главред "Московского вестника" Стивен Комптон, стройный, загорелый, с ослепительной улыбкой.
"Интересно, а был ли шеф когда-нибудь в редакции живьём? - в Яне проснулось профессиональное любопытство, - или хотя бы вообще в Москве-3?"
"Трэньк", - сигнал комма означал и окончание летучки, и выдачу листа заданий. Ян стал быстро просматривать список, стараясь первым "застолбить" самые доходные сюжеты. Система выдачи заданий в "Московском вестнике" была допотопной. Любой штатный журналист мог выбрать себе задание по силам, опередив коллег, и лишь незакреплённые остатки выставлялись в Сеть для непрофи. Из-за такой неповоротливой схемы газета проигрывала долю рынка новомодным изданиям "Вся Москва" и "Пульс города", но шефу было на это глубоко наплевать, ведь "Московский вестник", как говорили, был им куплен вовсе не для получения дохода (какой ещё доход нужен ТАКОМУ главреду?), а исключительно ради развлечения.
"Что ж, пока платят, наше дело маленькое", - философски подумал Ян.
Он отобрал два задания: одно - освещение очередного шествия работников какого-то там комбината по случаю 100-летней годовщины Начала Освобождения Азии от Коммунистической заразы*, задания, пусть и дежурного, но приносящего целых 150 рублей; и репортаж о мамонтёнке, недавно родившимся в зоопарке. Второй сюжет стоил недорого, всего 40 рублей, но зверинец находился рядом с местом будущего шествия, а значит, Ян экономил время, успевая и туда, и туда.
За вычетом транспортных расходов и штрафа за опоздание на летучку Ливей рассчитывал заработать сегодня больше сотни, что было для него очень хорошим днём.
"Пора в путь-дорогу, дорогу дальнюю, дальнюю ..." - мысленно пропел он любимую строчку из интернатовского детства, спускаясь в метро для неславян.
Транспортная проблема в Москве-3 решалась просто: ездить в личных авто разрешалось только гражданам "опекающей демократии" - как живущим здесь, так и приезжающим в туры, жителям США и Западной Европы. Ну и "приближённым к кормушке". Для остальных же существовал только общественный транспорт.
И хотя ещё со времён Славянской Гегемонии осталось разделение на перевозку "славян" и "неславян", но после десяти лет присоединения России ко Всемирной Демократии неславянская сегрегация сходила на нет: в автобусах, троллейбусах, трамваях на местах "только для истинно русских" спокойно мог ехать и парень-азиат, и темнокожая женщина. Исключение составляло метро. Здесь правило "славянской внешности" соблюдалось строго. Обладателям "не той" наружности, не имеющих при себе удостоверения гражданина первой категории, приходилось пользоваться только метро-2: дубль-линиями глубокого залегания.
Ян привычно пнул ногой в лицо бросившегося было к нему чистильщика обуви и втиснулся в последний вагон отправляющейся электрички.
- Так его, - одобрительно проворчал сквозь маску стоящий рядом толстяк в чалме и халате, - понаплодились тут.
"Да, понаплодились", - надевая защитную маску, с раздражением подумал Ян.
Хотя он и сам был из "понаплодившихся" - третий, а значит, лишний ребёнок в неславянской семье. Выпускаясь из интерната, он вряд ли мог рассчитывать на работу даже чистильщиком обуви в метро, но волею случая, а точнее, в связи со случайной нелепой смертью своего единственного, старшего брата, Яну было возвращено семейное имя Ливей, получен статус "гражданина второй категории" и отданы в попечение два пожилых родителя, которых он никогда не знал.
Так что будущее представлялось теперь вполне оптимистичным. На стариков Ян тратил немного, а с новым статусом смог устроиться на хорошую работу. Выплачивал долг государству за своё интернат-воспитание. Понемногу откладывал и на покупку жены. Он уже справлялся о невестах в соседних семействах, но боящиеся нищей старости родители заламывали за своих дочерей слишком высокие для него цены.
"Труньки-бруньки-бом-бом", - загодя возвестил комм о подъезде к нужной станции. Ян протиснулся к выходу. Он решил сначала "сделать" мамонтёнка - быстрый пятиминутный сюжет, и лишь потом отправиться на официоз, рассчитывая за долгие часы стояния на ветру заполучить сочные кадры драк разных групп шествующих. Юбилейный год накладывал свой отпечаток на всё, даже поощряемые властями "митинговые" драки, которые должны были символизировать плюрализм мнений, становились ожесточённее от раза к разу, чем ближе была главная дата - седьмое августа - День Начала Освобождения Азии.
Улица встретила Яна бьющим в лицо дождём, ослепляющей рекламой и оглушающей популярной песней. Написанная якобы простым парнем из какой-то глухомани, исполненная им же, она полюбилась вещателям и теперь не сходила с эфира радиостанций.
Сверяясь с навигатором, Ян полубегом-полушагом добрался до зоопарка, и, предъявив карточку журналиста, юркнул внутрь.
- Я по заданию, из "Московского вестника", к мамонтёнку, - заученно бубнил Ян, пробираясь через очередной кордон охраны. Охраны, защищавшей зоопарк от непонятно кого, зато дающей работу целой армии граждан первой категории: солидно сидящих, упитанных дядек, получавших за такое "просиживание штанов" весьма неплохую зарплату.
Дойдя до слоновника, Ян подбросил в воздух видеошар, проверил, что тот нацелен на сигнал его комма, и натянул на себя чёрную шапку-накидку, чтобы трансляционному компу было проще монтировать видеосюжет, вставляя вместо лица Яна славянскую физиономию рубахи-парня Владислава Великороссова, выдуманного персонажа, под личиной которого появлялся в кадре Ливей. С шапкой-накидкой Ян стал перенимать и манеры фантома, вживаясь в образ.
- Здоровеньки будьте, - ласково обратился он к сторожу. - Вестимо, меховой слон у вас народился, уважьте, дайте хоть одним глазком глянуть.
Увидев видеошар, накидку и карточку журналиста, охранник расплылся в улыбке и тоже перешёл на телеязык:
- Отчего ж не уважить добра молодца, туточки он, мишка хоботатый, ошую саженей пяток и выйдешь к ейному закуточку.
- Благодарствуйте, человече, - Ян поклонился в пояс и зашагал в указанном направлении.
- Сейчас, братцы, сейчас мы увидим это чудо земли русской, диво-дивное, ведь недаром великая и могучая Россия зовётся родиной слонов, - продолжал говорить Ян в пустоту перед собой, зная, что любая длинная пауза в сюжете может снизить число зрителей до нуля. - Вот, поворачиваем ... ещё два шага ... - Ян нажал на кнопку "Реклама", и повернул за угол.
За небольшой стальной оградкой понуро сидел слонёнок c грязно-бурой порослью по бокам. Накаченный наркотиками до полного отупения, он вяло водил хоботом из стороны в сторону. Из угла рта замученной животины вытекала слюна, смешиваясь в пыли дощатого загона с жидко разбросанной соломой.
Журналист быстро подбежал к рослому парню, караулившему вольер со слонёнком, и помахал перед ним карточкой.
- Мне нужен спец по зверьку, для интервью, пожалуйста, - Ян перечислил на комм бугая два рубля.
Охранник важно почесал затылок, понимая своё место в сложившейся ситуации.
Ян перевёл нахлебнику трудящихся ещё один рубль. Откормленный детина переключился на чесание живота.
- И мамонтёнка бы попристойнее, - Ян перечислил ещё два рубля.
- Лады ...
Охранник быстро скинул с себя форму, нашарил в углу пакет, достал оттуда белый халат, бороду, очки, надел всё это на себя, взъерошил волосы и прикрепил к груди бейджик "Старший научный сотрудник зоопарка, доктор биологических наук Иван Евгеньевич Сковородников". Затем накинул на слонёнка чёрную паутинку и перебросил на комм журналиста добавочную прогу.
Ян нажал на кнопку комма "Конец рекламы" и взглянул на картинку, идущую от видеошара в Сеть.
На экране пышущий здоровьем Владислав Великороссов стоял напротив внушающего уважение учёного в белом халате, а на заднем фоне игриво помахивал хоботом лопоухий, сплошь заросший чёрной искрящейся шерстью мамонтёнок с блестяще-белыми бивнями.
- Ах, братцы, любо-дорого поглазеть на нашего мамонта, (слонёнок крупно), как о нём заботятся, ухаживают, ... а кто же о нашем малыше заботится, кто же ухаживает? (камера натыкается на халат, охранник в полный рост) А это Иван Евгеньевич Сковородников, большой человек из науки, доктор, сейчас, ребятушки, он нам расскажет о нашем маленьком таёжном друге... (охранник крупно) Поведайте нам, Иван Евгеньевич, как же удалось такое чудо сотворить чудное, диво дивное.
- Да что ж тут толковать, вестимо как. Друзья наши якуты, (назидательно) коренные россияне, под снегом нашли вот-такую (разводит руками) тушу. Сами-то не разобрались, что к чему, (хмыкнул) - нас позвали.
- Ага-ага, это да. Ребятушки, вот запомните: без науки нам никак, нужна наука-то.
- Взяли у замёршего мамонта семя, засунули в слониху, подождали годок, и вот оно... Кеша, живой мамонт, любимец наш. (слонёнок крупно) (заученно) И скоро опять поля и тундры великой-могучей России заполнят стада этих чудесных зверей, дающих народному хозяйству и шерсть, и мясо, и бивень поделочный, и даже жирное питательное молоко.
- Да, братцы, житуха будет... ни талонов, ни распределителей, ешь от пуза сколько влезет.
Оба поулыбались в камеру.
- Давайте, ребятушки, скажем спасибо нашему хорошему доктору Ивану Евгеньевичу Сковородникову за рассказ и заботу о нашем чудо-мамонте.
- Да пожалуйста, - охранник расплылся в такой широченной улыбке, что на его лице почти не осталось места ни для чего другого. - Вот Кеша подрастёт, войдёт в мужскую силу и поедет по всем городам и весям великой и могучей России-матушки, в каждом заповеднике осеменяя молодых слоновьих тёлок и через пять-шесть лет...
- Будем ждать, прощевайте, Иван Евгеньевич, покеда, Кеша, расти большой (слонёнок, лежащий на боку, крупно).
Ян нажал на кнопку "Конец передачи" и обратился к охраннику, снимавшему камуфляж:
- А со слоном-то чего?
- Да подох. Третий уже. Не выдерживают успокаивающих. А без наркоты нельзя, шустрые больно, картинка размывается. - псевдоСковородников переоделся в форму, вздохнул и привычным жестом взял стоящие в углу вилы. - Мясо надо? Недорого.
- Не, спасиб. Слышь, а на самом-то деле мамонт есть?
Охранник поднял взгляд на шар, убедился, что тот не записывает, и почесал в затылке.
- Понятно, - хмыкнул Ян. Платить за информацию, которую потом никак не сможешь использовать, он не собирался. - Ну, я пошёл.
- Ага, иди, - бросил через плечо охранник, вилами сдвигая тушку слонёнка в дальний угол.
Журналист торопливо - он опаздывал, он снова опаздывал - петлял между вольерами и постами охраны, ("снять, что ли, сюжет про охрану? Нет, не позволят"), на ходу сворачивая шапку-накидку. На шествии образ Владислава Великороссова не был нужен: только работа оператором и пара закадровых реплик. Остальное - лозунги, крики толпы и, если повезёт, драка участников.
Ян вышел, втянул полной грудью дурманящий воздух родного города и понёсся на митинг. Но...
Пустая бутылка из окна лимузина, попавшая в голову, вознаградила смертью, случайной, нелепой, совсем как у брата, Яна Ливея, гражданина, хоть и не первого сорта, Великой Российской Республики.
И из роскошной машины, омывая звуком, прощаясь с Яном, бодро звучала модная песня на слишком хорошо знакомый мотив.
Наш мамонт косматый,
В тайге разведённый,
Заботливо встречен родною страной.
Да здравствует созданный
Волей народной
На благо отечества мамонт младой.
---------------------------------
Некоторые пояснения.
*Про праздник "Начало Освобождения Азии" выдумано, то есть вьетнамская война, безусловно, была и началась именно в 1964 году, и Тонкинская резолюция 7 августа 1964 года действительно была принята ("День Начала Освобождения Азии" в рассказе), а вот насчёт празднования этого события хоть как-нибудь, хоть где-нибудь в настоящее время - это автору неизвестно. Но в будущем...
*Ян Ливей - выдуманный персонаж, не имеющий никакого отношения к первому китайскому космонавту Яну Ливэю (https://ru.wikipedia.org/wiki/Ян_Ливэй), просто автору рассказа показалось, что если и брать герою китайское имя (а какое ещё?), то уж всяко лучше Ян Ливей, чем Мао Дзедун или Чан Кайши.
*В настоящее время, в рамках проекта Плейстоценовый парк (и многих других), исследуется возможность восстановить мамонта с помощью генетического материала, сохранившегося в замёрзших тушах животного. Пока успех не достигнут. Но в 2014 году в ходе изучения останков мамонта, найденного в Якутии в 2012 году, была добыта гемолизированная кровь с гемоглобином и ядрами лейкоцитов - по мнению учёных это увеличивает шансы на успех. Так что... будут у нас мамонты, и житуха будет, братцы! Хоть бы и второго сорта.