Меня разбудил звонок в дверь. Пронзительно-электрический звук методично ввинчивался в сознание всё время, пока я сползал с кровати, искал шлёпанцы, накидывал на себя халат и путался в цепочках, щеколдах и рукоятках дверных запоров. Я распахнул дверь, готовый пришибить на месте трезвонящего хулигана, переломать ему все пальцы, а заодно и ноги, чтобы гадёныш больше никогда не смог нарушать покой честных граждан в такую рань.
- Ну?! - гаркнул я, всматриваясь в темноту тамбура.
Я нашарил рукой выключатель. Свет из прихожей вырвал из темноты темнокожее лицо с пухлыми губами, синим беретом и коричневым шарфом, не по летнему времени намотанным на длинную шею. В изящных ушах незнакомки серебрились брелки с непонятным символом.
- Да, - только и смог вымолвить я, очарованный красотой утренней посетительницы. В голове моей бабахали тамтамы сердечного ритма.
- Ваша посылка, - протянуло мне коробку прелестное дитя тропических стран. - Распишитесь в получении.
- Всенепременнейше благодарю, - склепал я из остатков школьной программы нелепую фразу и чиркнул закорючку.
Экзотическое видение мгновенно растаяло в переплетении лестничных пролётов. Эх, зря я так поспешил, галантность до добра не доводит. Ну что же, посмотрим, что мы имеем в остатке.
Коробка была небольшая, узкая, и я был уверен, что это благоверная расщедрилась на новый галстук. Их у меня сто двадцать четыре и все любимые. Клинышком и узкие, длинные и короткие, в горошек и в клеточку, в полоску прямую, косую, зигзагом, с морковкой, апельсинами, вишней и даже с пингвинчиком.
В преддверии главного мужского праздника я оставил жене недвусмысленные подсказки, какой именно подарок мне хотелось бы получить. "Случайно" оставленный на журнальном столике Men's Health с аккуратно заложенной страницей, "нестёртая" история просмотров на домашнем компе, пара закладок на интернет-магазины мужских аксессуаров с почти оформленными заказами должны были навести даже такую не внимательную к деталям женщину как моя драгоценная Катерина на правильную и логичную мысль - подарить на 23 февраля надо шёлковый сиреневый галстук в мелкий красный горох. Жена укатила в пансионат развеяться, а я начал сомневаться в действенности своих намёков.
Моё нетерпение было столь велико, что я разорвал обёртку, взрезал по краю скотч и распахнул коробку. Кухня наполнилась запахом тропического леса: густым, пряным, тяжёлым. Внутри лежала... игрушка. Тряпичная девочка в красном матерчатом платье, глазки-пуговки, шитые ниткой носик и рот - обычная детская кукла.
"Неужели тёща прикалывается?" - подумал я впопыхах. Анна Леонардовна страстно желала иметь внуков и невзначай подкладывала напоминания недогадливым супругам. Но тут коса нашла на камень. Не на таких напали! Я тщательно пропалывал семейную грядку, с корнем вырывая "случайно" забытые распашонки, журналы для будущих мам и прочий сюсюкательный мусор. Только детей мне и не хватало. Страшно подумать, во что превратится моя галстучная коллекция через пару лет соседства с вечно шныряющим по шкафам малолетним бандитом.
В поисках неопровержимых улик, разоблачающих козни любимой тёщи, я внимательно изучил наклейки. Все, кроме одной, были на английском языке, отдельные буквы которого я проходил ещё в школе. "Мейд ин Джамейка," - прочёл я по слогам. Скопидомная тёща решила обратиться за помощью в страны третьего мира. Нет, дорогая Анна Леонардовна, папуасы вам не помогут, хоть и плодятся они, как говорят, стахановскими темпами. Я перешёл к единственной русской наклейке - почтовому штампу. И тут наступило прозрение. Тёща была реабилитирована, а я получил инструмент сладкой мести.
Наш дом "улучшенной" планировки отличался не только выбитыми плафонами в длинных лестничных коридорах-тамбурах и уменьшенной звукоизоляцией, но и компактным расположением квартир - их было по шесть на этаже вместо привычных четырёх. И надо же такому случиться, что ровно над нашей квартирой за номером 31 поселился некто Степанов Андрей Николаевич со склочным характером, ночными походами в туалет и визгливой женой, ещё и гремящей кастрюлями в неурочный час, что при моём чутком слухе и нередкой бессоннице было просто невыносимо.
Не скажу, что часто, но нас путали. Курьеры, почтальоны и грузчики, бывало, доставляли товар не по адресу, причём я-то, Александр Назарович, всегда приносил ошибочную корреспонденцию однофамильцу, но никак не мог добиться от него взаимности. Возвращать захваченное приходилось с криками, руганью и тисканьем за грудки, и зачастую отвоёванное имущество было в совершенно неприглядном виде. Запах воблы, следы пивных кружек и дыры от сигарет терзали глянцевые страницы Men's Health, отчего полуобнажённые красавцы с накаченным прессом и шелковистыми волосами смотрелись уголовниками и хулиганами пубертатного возраста.
Не знаю, зачем алкашу и тунеядцу сверху понадобилась детская кукла, но шанс отыграться на лысом пузатом нахале я упускать не хотел. В голове одна картина кукловредительства сменялась другой кровожадной сценой тряпичной расчленёнки, звучала торжественная музыка Вагнера, но все мои планы рухнули от одного простого жеста.
Случайно, проверяя качество материала, я сильно нажал на животик куклячей девчушки и был ошарашен дичайшим звериным криком из верхней квартиры. Смутная догадка ещё не оформилась до конца, но прозрение было близко. Я вновь надавил на игрушку. Вопль повторился. Смысла продолжать эксперимент не было: передо мной лежала кукла-вуду драгоценной половины Степанова-верхнего.
О да, её я тоже недолюбливал, но сама мысль о причинении боли другому человеку была мне чужда, а способ казался отвратительно гадким. Что задумал никчёмный Степанов, позорящий славную фамилию самим фактом своего существования? Извести жену, убить? Пытать до полусмерти, выведывая тайны заграничных счетов? Превратить в покорную секс-рабыню? Любой вариант был чудовищен, безумен и попахивал криминалом.
Я понимал, что доказательств для звонка по 02 слишком мало, и никто из сотрудников милиции не поверит в магию острова Ямайка. Кроме одного человека, которого я постараюсь убедить.
Но не успел я набрать номер, как вновь затрезвонил дверной звонок.
- Соседушка, - расплылась в льстивой позе эта пародия на человека, пародия не только снаружи, но и внутри. - Не приходила ли вам по ошибке сегодня утром посылка?
- Вы знаете, Андрей Николаевич, что-то никак не припомню, - я запахнул поплотнее халат. - А какого она была размера?
- Примерно такого, - толстяк развёл руки.
- Совсем как тот электротостер, что я не получил в прошлом месяце, - заметил я.
- Пожалуй, - согласилась наглая харя. - Хотя тостер немного пошире.
- Ну, вам виднее, любезный Андрей Николаевич, вам виднее, - я отстранённо посмотрел в потолок.
Лысина экспроприатора побагровела, надеюсь, от стыда.
- Я... я случайно получил ваш тостер и... хотел занести, вернуть... но всё времени как-то не было... то да сё... замотался совсем... да и жена...
- Да уж, с жёнами это бывает, - сказал я, глядя Степанову прямо в глаза.
- Я принесу. Честно, - Степанов потупился.
- А не была ли ваша посылка отправлена из Китая, как тот набор чудесных ложек для обуви, которого я так и не дождался прошлой зимой? - полюбопытствовал я.
- Ложки - дрянь, пластмасса, половина сломалась, - признался ворюга.
- Какая жалость, - посочувствовал я. - Надеюсь, с вашей посылкой ничего такого не произойдёт.
Лысина и лоб Степанова покрылись каплями пота.
- Я верну вам их стоимость... десятикратно.
- Ну что вы, дорогой Андрей Николаевич, какие между соседями счёты, хотя...
- Хотя? - в наглых глазках мелькнула надежда.
- Хотя годовая подписка на Men's Health, я думаю, успокоила бы вашу совесть.
- Давайте действовать хронологически точно: сначала тостер, подписка и... - я задумался. Уж и не упомнишь всего, что ворюга присвоил себе по праву однофамильности и сходнономерности квартир. Да и возврат сломанных, ношеных или заляпанных вещей - удовольствие маленькое. - Галстук, сиреневый в мелкий красный горох, Карпентер силф модель У243, - выпалил я и уточнил, - из новой весенней коллекции Ганновер Мэн 2015.
Степанов ошарашенно молчал.
- А, - махнул я рукой, - подождите, сейчас запишу вам название и адрес магазина.
Закрыв за посылкограбителем дверь, я задумался.
Что ж, так или иначе, а кукла-вуду уже начала приносить барыши. И без всякого насилия, что немаловажно. Но главное, я выгадал время. Пока толстопуз будет бегать на почту и в магазин, я успею посоветоваться с Колей Кирпенко, моим давним другом и по совместительству участковым нашего микрорайона. Почта недалеко, подписку оформить легко и быстро, а вот магазин-бутик в самом центре города, одна дорога туда и обратно займёт не менее двух часов.
- Алло, - отозвался сонный голос.
- Коля, ты не поверишь, нужна твоя помощь, срочно, - выпалил я.
- Сашка, ты? - видать, не пробудился ещё хранитель покоя граждан.
- Ну кто же ещё? Немедленно приходи. И форму надеть не забудь.
- А галстук какой? - подколол меня друг.
- Однотонный пастельных цветов, лучше светло-зелёный. Давай-давай, дело срочное, по телефону не скажешь.
И вот мы сидим на кухне, а между нами на столе лежит кукла-вуду. Как мог, я рассказал Николаю об утреннем визите прекрасной незнакомки, загадочной коробке и сделанном мной открытии, попутно посвятив замотанного работой служителя правопорядка в детали магических верований далёкой Ямайки. Упомянул и про объявление, найденное мной в интернете, где любому желающему предлагали купить ямайскую вуду-куклу. [1]
- И ты веришь, что существует связь между этой игрушкой и гражданкой Степановой Анной Вячеславовной, проживающей по адресу...
- Моя соседка сверху, - прервал я поток канцелярщины. - Да, верю и утверждаю. Я в этом убедился экспериментально. Дважды.
Коля протянул руку и взял куклу, медленно повернул, разглядывая.
- Осторожно, - вскричал я, но не успел. Грубые руки милиционера, привычные хватать алкоголиков и задерживать хулиганов, сдавили тряпичную малютку.
Истошный крик пробился сквозь перекрытия и вентиляционную шахту, заставив Колю выронить куклу из рук. Крик прекратился, кукла упала на пол и эхом раздался стук рухнувшего вверху тела.
Я аккуратно поднял страшное устройство и уложил в коробку. Коля осел на табуретку.
- Выпить налей, - выдохнул он.
После двух стаканов красного вина мы так и не пришли ни к какому решению. Я убеждал Николая принять, мать его, меры, а он отбрыкивался выдержками из дурацких правил.
- Ты пойми, Сашка, - говорил мне Коля, - ну нет у меня оснований для его задержания. Что я ему предъявлю? Куклу эту?
- Эксперта зови, пусть подтвердит, - с неподражаемой пьяной логикой настаивал я.
- Какого эксперта?
- Доктора! Ме-ди-ци-ны.
- Ты же сам говорил, что следов никаких. Ну приедет врач, потыкаю я при нём в куклу, гражданка повопит, а доказательства? Я начальства не боюсь, - Коля выпрямился и ослабил узел галстука, - но в протокол я что запишу?
- Так и запи-шешь. "Тыканье в куклу приводит в действие механизм крика жертвы", - выдал я экспромт.
Мы помолчали, переваривая фразу.
- "Тыканье" - нехорошо как-то, - заметил Коля.
- Надавливание? - предложил я замену.
- Да ну тебя, - отмахнулся крючкотвор в погонах. - Не буду я такой протокол писать. И арестовывать твоего соседа не буду. Потому что не-за-что.
- А что же делать? - грустно спросил я.
- Свидетелей искать и пособников, - на удивление здраво рассудил участковый. Видимо, их в школе милиции именно этому и учат: рассуждать здраво даже в последней стадии опьянения. - Итак, кто у нас есть?
- Кто? - поддакнул я.
Коля стал загибать пальцы:
- У нас есть злоумышленник-сосед. Это раз. У нас есть жертва-жена. Это два. У нас есть колдун-изготовитель орудия преступления. Это три. И у нас есть курьер-пособник. Это...
- Четыре, - закончил я длинную Колину тираду. - Она не пособник, а вполне милая девушка. И шарф отличный, кашемир, подобран по цвету к платью.
- Ха, опять эти шарфы-галстуки, - Коля спохватился, зажал себе рот ладонью, но было уже поздно. Лекторий распахнул свои двери, докладчик взошёл на кафедру, откашлялся и начал вещать:
- Всем известна поговорка про глаза - зеркало души. Первым делом мы смотрим в лицо собеседнику, стараясь уловить его эмоции и настроение. Но так же как драгоценный камень нуждается в правильной оправе, так и лицо человека требует хорошего обрамления. А это что? - наставил я на Николая палец.
- Галстуки и шляпы, - ответил прилежный слушатель.
- Правильно. А также шарфы, причёски, серёжки, курительные трубки, бороды и усы, - добавил я.
- Саш, ну понял я, понял, - сдался Коля. - Но нельзя же о человеке судить по цвету шарфа. Преступники, кстати, скрывают под такими шарфами отличительные особенности - шрам или родимое пятно.
- Нет у неё шрама, - обиделся я.
- Откуда вам это известно? - задал вопрос строгий следователь. Их и этому в школе милиции учат: спаивать честных граждан и каверзные вопросы задавать. Или это шпионов учат?
- Ниоткуда, - смутился я. - Просто так думаю.
- Вот! Доверчивый ты слишком, Санёк. А всё может быть совсем не так...
- А как?
- Разберёмся, - в Коле проснулся участковый. - Куклу пока придержи у себя, а я пробью адрес отправителя, отслежу путь посылки, найду, может быть, курьера, - короче, соберу доказательств. - и выдал ценные указания. - Без меня ничего не предпринимать! На контакт с преступником не выходить, обо всех изменениях обстановки докладывать по мобильной связи.
- Ладно, - нехотя согласился я.
Коля ушёл, а я выпил ещё стакан красного. Легко сказать, не выходить на контакт. Я не сообщил Николаю про разговор с соседом, как-то к слову не пришлось, а теперь вот сидел и думал. Очень уж мне хотелось получить галстук...
Наконец план созрел. Я встал, умылся, оделся (летняя рубашка в клетку, галстук-шнурок, круглая шляпа с дырочками) и вышел на улицу.
В магазин детских товаров я заходил и раньше, доводилось делать подарки отпрыскам друзей и знакомых, но в кукольный отдел я попал впервые. От количества разнообразных пупсов в нарядных платьицах рябило в глазах. Я сразу же отыскал девушку-консультанта и объяснил ей свои требования к внешности, материалу, размерам предполагаемой покупки.
- Как зовут вашего малыша? - поинтересовалась продавщица.
- Андрей Николаевич, - ляпнул я и тут же неловко поправился, - это папа, а девочку зовут... ммм... Колей.
- И сколько же лет нашей К-коле? - продолжила девушка заученный текст, но в глазах её уже мерцала перегрузка мозга.
Мой мозг тоже плавился. Я не мог представить себе ребёнка какого бы то ни было возраста, которому захотелось бы поиграть с уродливой куклой вуду.
- Важен не возраст, а самоощущение человека. Кто молод душой, то вечно живой, - сентенция так себе, что и говорить. - Предположим, - загадочно продолжил я, - что некто любит куклы, обычные детские куклы, тряпичные, с пуговками вместо глаз, с едва очерченным ртом, желательно шитым ниткой, толстой суровой ниткой.
Я посмотрел на консультанта. В глазах девушки горел профессиональный интерес. Я выбрал правильную тактику: описывать не адресата покупки, а технические характеристики товара.
- Цвет на ваше усмотрение, рост около двадцати пяти сантиметров, желательно в платье или юбке, - закончил я описание примет.
Люблю людей, болеющих за своё дело. Сыскной азарт погнал девушку куда-то в глубь стеллажей, я же принялся отсчитывать время.
Минут через пятнадцать девушка вернулась. В её руках громоздились коробки, скрывая миниатюрную фигурку до самого подбородка.
- Выбирайте, - предложила она, открывая свои находки.
Я сразу понял, что куклу придётся дорабатывать. Промышленное производство слишком далеко ушло от ямайской кустарщины.
- Вот эту, - ткнул я пальцем в дешёвую невзрачную поделку, чем явно обидел милую продавщицу. Пришлось её успокоить: - Спасибо, именно такую куклу я и искал.
Доводка заняла немало времени, я всё-таки не швейных дел мастер и не таксидермист, но нитки с иголкой, кусачки и одеколон "Тропическая ночь" привели магазинную вещь к повёрнутой реальности больного колдуна. Запыхавшегося Степанова-гадкого я встретил с новой коробкой, изляпанной выдуманными надписями, и лежащей внутри подделкой.
- Отлично, - поддержал я его позитивный настрой. - А я случайно обнаружил вашу посылку, Андрей Николаевич. Представляете, совершенно случайно кто-то перепутал адрес. Такие вот совпадения в жизни бывают.
- Ага, - облегчённо вздохнул Степанов.
- Да-да, - заулыбался и я.
Мы обменялись трофеями и разошлись на исходные позиции, по квартирам.
С тех пор прошло уже несколько недель, от Коли новостей не было, но на душе у меня было спокойно. Ночами, когда не спалось, я представлял себе Степанова-сверху, пузатого, сжимающего в липких ручонках заветную куклу и проклинающего обманщика-колдуна, выманившего у русского простофили последние деньги. Кукла-вуду лежит у меня в шкафу, среди галстуков ручной работы, и редко, когда визгливый шум верхней соседки начинает допекать меня слишком сильно, я зарываюсь руками в шёлк и сатин, нащупываю куклячий животик и ласково поглаживаю его пальцем.