Аннотация: На пляже девочка четырёх лет и студент, присматривающий за нею.
Солнце жарило, пляж шумел.
На противоположном от Коли конце покрывала лежала девочка Настя возрастом четырёх лет. Она спала, укрытая панамкой и маминой юбкой. Коля не спускал с девочки глаз.
Мимо шлёпали босые ноги, группами и по одиночке, волосатые и с накрашенными ногтями; метрах в сорока вьетнамцы суетились у мангала; одинокая берёза, заваленная сумками, уныло свесила ветки; на самом краю пляжа играли в карты; у кустов мотоциклист в кожанке, не слезая с седла, сурово пил пиво. Ещё Коля видел краешек неба обезвоженно голубого цвета.
Девочка шевельнулась и открыла глаза. "Или один глаз, - подумал Коля. - Второй, скрытый панамой, она могла и не открывать".
Девочка сказала:
- Хочу пить.
На пару секунд Коля замер. В голове пронеслись варианты ответа: "Сама возьми", "А где волшебное слово?" - но было слишком жарко, чтобы спорить и с кем? с ребёнком! Так что Коля поднялся, нашёл среди сумок бутылку сладкой газировки, налил в пластиковый стаканчик и поставил перед девочкой. Та молча одним глазом наблюдала за действиями Николая и, лишь дождавшись, когда стаканчик утвердится перед её носом, заявила:
- Мне такую нельзя, мама не разрешает.
Ответственность Коля ощущал, но тяготился ею. Дети ему не нравились. Он впервые присматривал за ребёнком и не знал, как себя вести. То ли на равных, как приятель, то ли как замещающий родителя. Кроме того, Коля предпочёл бы, чтобы девочки вовсе не было на свете. Не то чтобы он желал ей что-то плохое, однако... всё было бы проще и чуточку светлее, если бы ребёнка не существовало.
Школьные годы прошли, первая любовь почти забылась, но когда Вася, с которым Николай не виделся тоже пять лет, нашёл его в Одноклассниках и написал, что пригласил и Марину, щемящий интерес проснулся в душе Коли: как она выглядит? как живёт?
Оказалось, вполне хорошо. По-девичьи стройная, с той же волной шоколадных волос и с сапфировыми глазами, прикрытыми чёлкой. Рядом улыбчивый муж спортивного вида и, - что окончательно убило слабенькую надежду, которую Коля осознал именно тогда, когда надежда разлетелась на осколки, кольнувшие сердце, - дочка Настя. С мужем можно развестись, с дочкой - нет.
Надо было выдумать неотложное дело и уйти, а он поплёлся за компанией на пляж.
Купаться ходили по-разному: и одни парни, и только девушки, и парами, но Марина всегда была рядом с дочкой. Коля невольно сравнивал их между собой: глаза у девочки карие, вовсе не мамины; не такой подбородок, русые волосы; и сама она пухловатая, - но это ничего не меняло, Коля видел, что Марина обожает дочку. От этого часть неприязни к девочке переносилась обратно на мать, и Коля отворачивался. Он почти убедил себя, что Марина стала ему безразлична настолько, что на улице он прошёл бы мимо, но стоило ему взглянуть на бывшую одноклассницу, как недорассосавшиеся осколки надежды шевелились внутри.
В какой-то момент ребёнка сморило, и вся компания отправилась плавать, оставив Колю присматривать за Марининой дочкой.
Панамка сползла, и девочка смотрела на Колю двумя хитрющими глазками.
- Что же мама разрешает? - спросил Коля.
- Сок! - вскричала девочка, как будто на викторине отгадала правильный ответ.
"Сок так сок", - подумал Коля, пошуровал среди вещей и достал маленький пакетик с приклеенной сбоку трубочкой.
Когда он обернулся, девочка уже сидела, вытянув ножки, и тянула руки к пакетику.
"Что-то надо сказать? Пей аккуратнее? Пей маленькими глотками?" Но Коля ничего не сказал, всунул пакетик девочке и сел на другой конец покрывала спиной к ребёнку. По сопению и звукам возни он догадался, что Настя впервые сама открывает пакет, протыкает трубочкой тонкую фольгу в положенном месте, которое ещё надо найти. Николай не злорадствовал, ему было всё равно.
Наконец послышалось причмокивание. "Справилась", - мимолётно подумал Коля.
Он смотрел на реку. Песчаный язык разделял зону купания натрое. В левой части, с пологим дном, люди по пояс в воде брызгались, барахтались, кидали друг другу мяч. По центру входили в реку те, кто собирался плавать: к одному из двух островков, на другой берег или просто на глубокой воде. Сектор справа пустовал, лишь отдыхали на надувных матрасах двое.
Видимо, ребята уплыли на остров. Среди прибрежных купальщиков Коля их не увидел.
- Ай! - пронзительно взвизгнули сзади.
Николай развернулся.
Девочка сидела сжавшись, одной рукой упёрлась в покрывало, на щеке и подбородке - жёлтые пятна от сока. Пакетик валялся рядом.
- Что случилось? - недовольно спросил Николай.
- Оса, - тихо сказала девочка.
- Ужалила?
- Нет ещё.
Это "ещё" напомнило Коле, как, будучи первоклашкой, он на прививках заранее орал. "Ты чего кричишь? - пугалась медсестра. - Я ещё ничего не сделала".
- Значит, и не ужалит. Осы жалят сразу, - соврал Коля. - Где оса?
Настя осторожно заозиралась.
- Улетела.
- Вот видишь. Она тебя испугалась.
Вроде бы девочка успокоилась. Коля опять полез в сумки, смочил минералкой салфетку, вытер Насте лицо и руки.
Они сидели рядом, смотрели на речку и молчали. Воздух дрожал от зноя.
- Я не умею плавать, - поделилась секретом Настя.
- Ты же ходила купаться, - удивился Коля.
- Я захожу в воду вот так, - Настя провела рукой чуть выше колен, - и всё.
- А почему не заходишь дальше?
- Боюсь, - призналась Настя.
Коля измучился на жаре.
- Пойдём, я научу тебя, - решил он.
- Правда?
- Правда.
Коля взял Настю за руку и привёл к правому, пустынному, сходу в воду. Песчаное дно тут уходило вниз круче, чем слева, но не отвесно. Они зашли в речку. Коля встал ниже, по пояс, и сказал Насте:
- Ложись на воду, я тебя подержу.
Девочка плюхнулась на протянутые руки. Побарахталась, обдавая Колю холодящими брызгами.
- Видишь, совсем несложно, - сказал Коля.
Пару минут спустя Настя сказала:
- Уф, я устала.
- Перевернись на спину.
Держать девочку было легко, в воде она почти ничего не весила, но всё же Коля переступил с ноги на ногу, стараясь найти положение поустойчивее.
И подскользнулся.
Одна нога вместо песка угодила в ил, поползла вниз. Как назло именно на эту ногу Коля опирался в ту секунду. Он стал запрокидываться на спину и одновременно уходить под воду. Одна рука, держащая Настю у шеи, выпрямившись до упора, соскользнула с мокрой кожи ребёнка. Коля ещё держал девочку ладонью второй руки, но и она в следующий момент могла соскользнуть.
Коля не успел испугаться, не успел подумать, он в тот же миг изо всех сил толкнул Настю от себя.
Законы механики не обмануть. Настя получила импульс вверх и к берегу, Коля - вниз, в глубину. Он окончательно потерял опору и падал сложившись, будто получил удар поддых. Только сейчас он вспомнил, что надо дышать, но было поздно. Через нос вливалась речная вода, жгла ноздри и горло.
Теперь Коля испугался.
Он задрыгался, заколотил в воде руками и ногами, рванулся вверх из последних сил.
Вверх, вверх, вверх...
Голова ударилась во что-то мягкое. Кругом темно. Руки зашарили по преграде.
- Ты что, малой, ошалел? - спросил отдыхающий, вытягивая Колю из-под матраса. - Плыви играть в другое место.
Коля вдохнул, закашлялся, вдохнул ещё.
Рука у спасителя была покрыта наколками от плеча до кончиков пальцев, и Коля не стал спорить. Отплёвываясь, он доплыл до кустов. Скорчился в теньке, успокаивая сердце. Но тут же вскочил, побежал по берегу к тому месту, где оставил Настю.
Девочки не было.
Кругом как ни в чём не бывало ходили люди. Кто - из воды, кто - в воду. За спиной Коли плескались игроки в водное поло, слышался смех, шлепки по мячу, радостные крики. Вот кто-то с разбега ворвался в речку, обдал всех брызгами и получил водяной шквал в ответ. В заводи всё так же неспешно кружили матрасы. Насти не было.
Коля застыл, холодея от ужаса. Неужели она утонула? Нет, не может быть. Тут мелко! Он вспомнил, как толкал Настю. Минимум на метр к берегу. Здесь она могла встать на ноги, и вода доходила бы ей до груди, ну может, до шеи.
Он кинулся к месту их отдыха. Подбегая, заметил, что ребята вернулись, а у покрывала замер. Марина держала растянутым махровое полотенце, над которым торчала головка Настюши!
- А вот и Коля явился, - сказал кто-то из ребят.
Марина обернулась.
Коля ждал, что она примется его ругать, но Марина сказала:
- Хорошо, что уговорил Настю искупаться, я уж думала, она никогда не решится.
Из-за полотенца заверещала девочка:
- Ой, мама, я теперь умею плавать! Хочешь, покажу?
- Ну нет, на сегодня хватит, - рассмеялась Марина. - И у тебя не осталось сухих трусиков.
- Верно, - засобирались все. - Хватит на сегодня.
Они проходили мимо Николая к вещам и обратно, свёртывали покрывало, складывали в мусорный пакет посуду и остатки еды, а Коля стоял и думал только о том, что Настя не поняла, что случилось. Для неё это было окончанием игры: дядя подкинул её вверх, она приземлилась на мелководье, а тут и мама подошла.
Теперь, когда происшествие кончилось благополучно, Коля стал думать о другом. Дорогой домой и весь вечер он спрашивал себя, почему он поступил так, как поступил? Было множество других вариантов спасения: он мог подпрыгнуть на упиравшейся в дно ноге; или мог рукой, которая теперь не держала ребёнка, сделать гребок от себя и восстановить равновесие; мог развернуть ладонь вниз и шлёпнуть по воде; мог притянуть Настю к себе, тем самым и сам сдвинувшись ей навстречу; в крайнем случае он мог оторваться от Насти и резким махом всеми конечностями вернуться на песчаное дно.
Все способы были хороши, но все занимали время и ни один не гарантировал безопасности ребёнка. Конечно, Настя не утонула бы. Глотнула бы воды; наверняка, немного испугалась бы; и только. Но в тот момент Коля не рассуждал. Он действовал инстинктивно, мгновенно поставив жизнь ребёнка выше собственной.
Он понял две вещи: первое, он многого о себе не знает, не знает, что им движет, и главное, что он растерялся. Он думал, что живёт в предсказуемом мире, а тот полон случайностей. И к ним Николай не готов. Если бы, заходя в воду, он проиграл в уме сценарий своего падения, он знал бы, как действовать. Но ему и в голову не пришло, что такое может случиться. А ведь многие на его месте не оплошали бы. Почему? Потому что они готовы к неожиданностям. Может, поэтому он и не любит детей? Потому, что они непредсказуемы, импульсивны? Секунду назад ребёнок ковырялся в песочнице, а отвернись на миг, и он уже тянет в рот гусеницу или лезет на дерево.
Долго думал Николай. И на следующий день, и позже.
***
На кладбище было хмуро. Дождь кончился, отплакав своё, но тучи не расходились. Казалось, они ждали, когда подвезут новых покойников.
Настя скучала. В пятнадцать лет хочется оказаться среди сверстников, где гремит музыка, или хотя бы в тепле, с ноутом на коленках, а не таскаться с родителями на промозглом ветру. Настя так и не поняла, взяли её в наказание, или из опасения, что она сделает что-то нехорошее. Других причин оказаться на кладбище у неё не было. Хоронили какого-то маминого друга, то ли школьного, то ли по институту. Настя его не знала, хотя мать уверяла, что это не так, говорила про какой-то отдых на речке, купание. Настя смотрела на выставленный портрет усатого дядьки в военной форме и не помнила.
Рядом с гробом плакала женщина и прижимала к себе мальчика лет семи. Оба в чёрном. Люди подходили, что-то говорили женщине. Кто-то гладил мальчика по голове. Настя стояла поодаль, ей незачем было подходить к вдове.