* * *
Мы ветру помогали
Срывать с деревьев листья.
Ты в микрофон кричала,
ЗвАла на город снег.
Я бегал по квартирам,
Вставлял вторые рамы.
Ведь кактусы на окнах
боятся холодов.
Но было еще сыро.
Но было еще грязно.
Но было еще мерзко.
И нам никто не верил.
А странный южный город
Смеялся в наши лица,
твой голос заглушая
и разбивая стекла 
на тысячи осколков...
И я почти что сдался
И ты совсем охрипла.
Остался только ветер,
Но что один он мог?..

ЧИТАЯ ГАМЛЕТА
Отравлен, средь трупов
Тобой не замечен. И ладно.
Вот только без тела
совсем непривычно.
Спасибо, убийцы,
я каждому лично
Готов в благодарности
Руки пожать.
Но что-то не очень
Торжественны лица
Моих капитанов -
почетных гвардейцев.
Те двое - за ноги,
а эти - за плечи...
Прошу мое тело
в огне не сжигать!
Заройте в землицу,
полейте водицей,
Быть может, кустом
Возжелаю воскреснуть -
шиповником, розой
иль ягодой волчьей.
Без плача, без песен,
пожалуйста, молча.
Заройте в землицу,
полейте водицей.

ПОСВЯЩАЮ КЕЙСИ (из Стейнбека "Гроздья гнева)

Том возликует духом
И перепрыгнет ясень.
Ты возликуешь духом
и перепрыгнешь тополь.
А черно-белый дятел
Лишен таких понятий.
Совсем не возликуя,
он вознесется в небо...
Ты потеряешь веру,
займешься огородом.
А Том возьмет двухстволку,
на третью мировую
пойдет простым солдатом.
...Я возликую духом
и препрыгну клён.

* * *
Гляжу в себя, таращу третий глаз.
И что же? - Не видать ни зги.
И вновь в себя таращу третий глаз,
И вижу, мама сочиняет пироги.
На кухне вкусность, аромат!
Благословен Господь, дающий аппетит!
На небо гляну и увижу сад.
Там ангел из кустов следит
И слюньки сладкие глотает.

* * *
Трепещущими красками
(не масляной, не акварелью)
Цыганские волосы изображу.
Трепещут и бросаются волосы.
Берегись!
Обхватят. Затянут в цыганщину,
Завлекут в тенеты.
И не отвертишься
От песен у костра
И плясок в степи.